Отношение православия к трансцендентальной медитации. О восточной медитации в свете православной веры и современной науки. Почему медитация - это негативное явление

В обществе сегодня наблюдается некоторый подъем интереса к различным духовным учениям. И далеко не всегда речь здесь идет о церкви и христианстве. Значительный интерес в последние годы набирают разнообразные медиативные практики.

Именно поэтому необходимо грамотно понимать, насколько гармонично могут существовать между собой православие и медитация в современном мире.

Что следует понимать под медитацией?

На сегодняшний день слову «медитация» дано немало различных определений. Но все сводятся к одному – это универсальная практика духовной мудрости, лежащая в основе разнообразных духовных религий.

И обычно она делает упор на возможность заниматься практикой практически везде, независимо от погоды, времени суток, пола, социальной принадлежности и возраста.

Обычно считается, что христианство и медитация абсолютно несовместимы и противоположны. В процессе медитирования человек полностью стирает личностное начало и совершенно отключается от внешнего мира.

Душевная открытость считается опасной, поскольку человек становится незащищенным для большинства злых сил, и подвергается воздействию падших духов.

А во время молитвы, наоборот, максимально приближается к Богу и мобилизует собственную личность. Но здесь нужно вспомнить одну истину – ранние христиане предпочитали относиться медитации весьма благосклонно, но со временем данное отношение оказалась забытым.

Сегодня отношение к медитационным практикам постепенно меняется, поскольку история христианства содержит в себе немало историй, повествующих о том, как молились в пустынях древние христиане.

Их молитвы отличались не только простой, но и созерцательностью, приближая человека непосредственно к Богу. По сути своей молитвы были вполне совместимы с медитацией, и являлись ею проявлением.

Потому не будет ничего страшного и не богоугодного, если использовать в качестве мантры молитву. Необходимо лишь подобрать наиболее близкую сердцу и выучить ее наизусть.

«Отче Наш», «Живые Помощи» и даже слово «Аллилуйя» прекрасно подойдут в качестве мантры, помогающей настроиться на духовный лад. А тем, кто сомневается и боится нагрешить, стоит сходить в церковь и спросить совета у Батюшки.

Но в целом, с христианской точки зрения не будет ошибкой медитировать, стараясь достичь духовного совершенства и единения со Всевышним.

Как медитировать правильно?

Решив заниматься медитацией, недостаточно просто сесть и медитировать. Необходимо подойти к данному вопросу очень ответственно, поскольку только таким образом можно добиться по-настоящему существенных успехов.

Данный подход поддерживает православие, где молитвы тоже следует читать по определенным правилам.

Для начала следует подготовиться к медитации:

найти подходящее место: светлая, чистая и просторная комната подойдет просто идеально;
подготовиться самому: необходимо вымыться, расчесать волосы, надеть чистую и удобную одежду;
принять удобное положение: медитировать разрешается на полу, стуле либо кровати, расположившись сидя либо лежа, главное – принять максимально удобную позу, дабы тело при медитировании не затекало;
научиться правильно дышать: правильное дыхание выступает залогом успеха любой медитации, поэтому в процессе ее выполнения необходимо чередовать равномерные глубокие вдохи и медленные продолжительные выдохи.

Приняв удобное положение, надо прикрыть глаза и постараться выбросить из головы посторонние мысли. Об этом же говорит и православная вера – во время молитвы не надо держать в голове злость и обиды, нужно постараться достичь духовного просветления и единения с Всевышним.

И медитация в данном случае ничем не отличается от молитвы, читаемой человеком в церкви или Храме.

А во время чтения мантр необходимо просто прислушиваться к слову, звучащему внутри, погрузившись полностью в произношение священного текста.

На первый взгляд многим кажется, что медитация – религиозная практика, применяющаяся в буддизме. А по православным канонам нельзя использовать обряды других религий, что характерно для большинства верований. Но сейчас практика осознанности потеряла свой религиозный смысл для большинства людей, а ее эффективность была доказана учеными.

Здравствуйте. Меня зовут Николай, мне 22 года, я православный и я медитирую. Удивлены? Да я и сам в шоке от себя, учитывая то, что долгое время я считал медитацию неугодным Богу занятием. И хорошо, что это не так, потому что практика осознанности мне дала очень много. Более того, есть разновидность православной медитации, которую я каждый день практикую.

С тех пор я значительно легче храню самообладание, меньше пью и вовсе не курю (хотя до этого я был заядлым курильщиком, мог выкурить до двух пачек). А все потому, что я научился расслабляться более конструктивным путем. Я – пример того, что все возможно, лишь бы захотеть.

Православие и медитация – совместимы ли?

Медитация – это грех в православии? Нет. Мало кто из православный знает, что в христианстве есть свой вид практики осознанности, которая называется Иисусовой молитвой. Конечно, как медитацию многие православные ее не рассматривают, а зря. Потому что она соответствует всем ее признакам.

По своей сути это что? Медитация – это длительное сосредоточение внимания на определенном объекте. Поэтому фактически любая деятельность, требующая концентрации или представляющая для человека интерес, является медитативной. Так что? Теперь ничем заниматься нельзя? Ах, стоп. Даже в этом случае нам нужно быть постоянно сосредоточенным на мысли, что ничем нельзя заниматься. В общем, не медитировать по факту не получится.

Если опустить любые религиозные элементы (помимо православных, о чем поговорим далее), то медитация является просто хорошей техникой релаксации, упражнением на концентрацию внимания и самоконтроль.

Православная медитация, как понятно из названия, рекомендована всем православным, которые по тем или иным причинам не хотят использовать классические медитативные техники, думая, что это грех или же желают совместить молитву и медитацию христианскую. Впрочем, вовсе необязательно ограничиваться лишь православной медитацией. Можно использовать и другие техники под ваши задачи.

Техника православной медитации

Самая простая техника православной медитации называется Иисусовой молитвой. В ней изначально заложена логика, что истинно верующий человек должен непрестанно молиться. Это можно делать словами «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй меня грешного», которые повторяются многократно. При этом нужно избегать автоматического проговаривания этих слов, стараться максимально вовлекаться в них. Если заметили, что концентрация потерялась, то возвращаемся мысленно к словам молитвы. При этом себя не ругаем и не прекращаем практику.

Видим, что логика действий та же, что и в обычной медитации с использованием мантры. Некоторые ошибочно полагают, что Иисусова молитва может использоваться лишь монахами. На самом деле, не так. Ее задача конкретно в православии – обеспечить постоянно памятование о Боге, чтобы не сбиться по причине неосознанности из пути праведного. Преподобные старцы выделяют четыре ступени этой медитации-молитвы:

Устная. Характерна для новичков, когда ум постоянно отвлекается. Ее еще называют трудовой, потому что для нее нужно прикладывать волевые усилия.
Сердечная. Когда ум и сердце заодно. Это уже более продвинутый уровень, когда человек максимально эмоционально вовлекается в молитву и полностью растворяется в состоянии «здесь и сейчас». Его ничто не беспокоит, он только находится с Богом, и от этого получает благочестивое наслаждение.
Творческая. С помощью такой молитвы можно одним словом передвигать горы, как это делал преподобный Марк Фраческий.
А эта ступень почти никому из людей не доступна, лишь ангелам. Разве что один человек на всю планету ее смог достичь.

Святые отцы учили, что не стоит противоречить мыслям, которые появляются во время Иисусовой молитвы, просто отмечать их и продолжать молиться дальше, не вовлекаясь в них. Опять же, подтверждение того, что это медитация.

В принципе, слова могут изменяться, не так важно. Главное – вовлекаться в молитву. Можно использовать собственное прошение, которое только угодно. Есть множество других коротких молитв, которые можно чередовать с Иисусовой.

Выводы

Теперь вы знаете ответ на вопрос: «Медитация – это грех». Конечно, нет. Медитация, православие – вещи совместимые. Вы очень большой молодец (или молодчинка) что занимаетесь саморазвитием и ищите техники, способствующие повышению стрессоустойчивости. Можете посмотреть и другие материалы по медитации на нашем сайте, учитывая то, что любые нерелигиозные техники для православного человека не являются нарушением воли Бога.

Глава IV

ВОСТОЧНАЯ МЕДИТАЦИЯ НАСТУПАЕТ НА ХРИСТИАНСТВО

1. "ХРИСТИАНСКАЯ ЙОГА"

Индийская йога известна на Западе уже много десятилетий, а в Америке она дала начало особенно многим культам, а также популярной форме физической терапии, цели которой предположительно далеки от религии. Почти двадцать лет назад французский монах-бенедиктинец написал о своем опыте превращения йоги в "христианское" учение; следующие описания взяты из его книги .

Индийская йога - учение, рекомендующее довольно аскетический, подчиненный дисциплине образ жизни, - состоит в управлении дыханием и в определенных физических позах, которые приводят к состоянию расслабления, способствующему медитации, при которой обычно применяется мантра, или священное изречение, которое помогает сосредоточиться. Сущность йоги не в самой дисциплине, а в медитации, которая является ее целью. Автор прав, говоря: "Цели индийской йоги - духовные. Можно приравнять к предательству забвение этого и сохранение только физической стороны этого духовного учения, когда люди видят в ней только средство достижения телесного здоровья и красоты" (стр. 54). К этому нужно добавить, что человек, занимающийся йогой только ради телесного здоровья, уже подготовляет себя к определенным духовным воззрениям и даже переживаниям, о которых он, несомненно, и не догадывается; об этом мы скажем подробнее впоследствии.

Тот же автор продолжает: "Искусство йоги заключается в том, чтобы погрузить себя в полное безмолвие, отбросить от себя все мысли и иллюзии, отвергнуть и позабыть все, кроме одной истины: истинная сущность человека - божественна; она есть бог, об остальном можно только молчать" (стр. 63).

Разумеется, эта идея не христианская, а языческая, но цель "христианской йоги" - использовать приемы йоги для совсем других духовных целей, для "христианской" медитации. Цель йоговских приемов, с этой точки зрения, сделать человека раскрепощенным (расслабленным), удовлетворенным, недумающим и пассивным, то есть восприимчивым к духовным идеям и впечатлениям. "Как только вы приняли позу, вы чувствуете, как ваше тело расслабляется, и вас наполняет чувство общего благосостояния" (стр. 158). Упражнения приводят к "необычайному ощущению покоя" (стр. 6). "Начнем с того, что человек ощущает общее раскрепощение, его охватывает прекрасное самочувствие, эйфория (блаженство), которая должна и которая вправду сохраняется на долгое время. Если наши нервы напряжены и натянуты до предела, упражнение даст им покой, и усталость как рукой снимет" (стр. 49). "Цель всех его (йога) усилий - заставить замолчать в себе думающее начало, закрывая глаза на всякого рода соблазны" (стр. 56). Эйфорию, которую приносит йога, "можно с полным правом назвать "состоянием полного здоровья", которое позволяет нам делать больше и лучше на человеческом уровне - для начала, а затем и на христианском, религиозном, духовном уровне. Наиболее подходящее слово для этого состояния - удовлетворенность, заполняющая тело и душу и предрасполагающая нас... к духовной жизни" (стр. 31). Это может изменить всю личность человека: "Хатха-йога благотворно влияет на характер. Один человек после нескольких недель упражнений признался, что сам себя не узнает и что все замечают перемену в его поведении и реакциях. Он стал более мягким и понимающим. Он спокойно относится к событиям и переживаниям. Он удовлетворен... Вся его личность претерпела изменение, и он сам чувствует, как она укрепляется и раскрывается, а из этого проистекает почти непрерывное состояние эйфории, или удовлетворенности" (стр. 50).

Но все это - только подготовка к "духовной" цели, которая не заставляет себя долго ждать: "Став созерцательной, моя молитва получила особую и новую форму" (стр. 7). Став необычайно спокойным, автор отмечает "легкость, которую" он "почувствовал при погружении в молитву, при сосредоточении на ее содержании" (стр. 6). Человек становится "более восприимчивым к импульсам и побуждениям с небес" (стр. 13). "Практика йоги приводит к повышенной податливости и восприимчивости, то есть к раскрытию тех личных отношений между Богом и душой, которыми отмечен путь мистической жизни" (стр. 31). Даже для "ученика-йога" молитва становится "сладостной" и "охватывает всего человека" (стр. 183). Человек расслаблен и "готов затрепетать при касании Святого Духа, принять и приветствовать то, что Господь в Cвоей милости сочтет нас достойными испытать" (стр. 71). "Мы подготовим все свое существо к тому, чтобы оно было взято, было восхищено - и это, несомненно, одна из форм, даже высшая форма, христианского созерцания" (стр. 72). "С каждым днем упражнения, да и вся аскетическая дисциплина моей йоги прибавляет легкости, с которой благодать Христа притекает ко мне. Я чувствую, как растет мой голод по отношению к Богу, и моя жажда праведности, и мое желание быть христианином в полном смысле этого слова" (стр. 11).

Любой понимающий природу прелести, или духовного заблуждения (см. ниже, стр. 176–179), узнает в этом описании "христианской йоги" точные характеристики тех, кто духовно сбился с пути - или в сторону языческих религиозных опытов, или в сторону сектантских "христианских" опытов. То же стремление к "святым и божественным чувствам", та же открытость и готовность быть "восхищенным" неким духом, те же поиски не Бога, а "духовных утешений", то же самоопьянение, которое ошибочно принимается за "состояние благодати", та же невероятная легкость, с которой человек становится "созерцателем" или "мистиком", те же "мистические откровения" и псевдодуховные состояния. Это общие характерные признаки тех, кто впал именно в это состояние духовного заблуждения. Но автор "Христианской йоги", будучи бенедиктинским монахом, добавляет некоторые особые "медитации", которые показывают, что он мыслит полностью в духе римско-католических "медитаций" последних веков, с их свободной игрой воображения на христианские темы. Так, например, медитируя на тему рождественской мессы, он начинает видеть Младенца у Его Матери. "Я вглядываюсь, и больше ничего. Картины, идеи (ассоциации идей: Спаситель - Царь - Свет - Сияние - Пастырь - Младенец - и снова Свет) приходят одна за другой, проходят мимо... Все эти кусочки священной головоломки, взятые в целом, рождают во мне одну идею... безмолвное видение всего таинства Рождества" (стр. 161–162). Каждый, кто хоть немного знаком с православной духовной дисциплиной, увидел, что этот достойный жалости "христианский йог" умудрился попасть в ловушку, расставленную одним из мелких бесов, поджидающих таких искателей "духовных переживаний": он даже не видел "Ангела света", а только дал волю своим собственным "религиозным фантазиям", порождениям сердца и духа, совершенно не подготовленных к духовной брани и к бесовским искушениям. Подобная "медитация" в наши дни практикуется в целом ряде католических монастырей и обителей.

Тот факт, что в конце книги помещена статья переводчика "Добротолюбия" на французский язык с приложением выдержек из "Добротолюбия", только лишь показывает пропасть, отделяющую этих дилетантов от истинной духовности Православия, которая совершенно недоступна современным "мудрецам", разучившимся понимать ее язык. Достаточным доказательством некомпетентности автора в понимании "Добротолюбия" является то, что он называет "сердечной молитвой" (в православных традициях она является наивысшей молитвой, которой сподобляются только очень немногие после долгих лет аскетической брани и школы смирения у истинно богоносного старца) простейший трюк: произнесение слогов в унисон с сердцебиением (стр. 196).

Ниже мы полнее прокомментируем опасности "христианской йоги", когда будем отмечать в ней черты, общие с другими формами "восточной медитации", которые предлагаются сегодня христианам.

Восточное христианство (Православие), развиваясь своим путем, создало собственную, еще более мощную и значительную традицию медитации .

Когда с этой традицией, практиковавшейся афонскими монахами, в первой половине XIV века впервые столкнулся представитель Западного христианства ученый богослов Варлаам Калабрийский, он поначалу испытал, что называется, "культурный шок".

"Они [монахи] посвятили меня в свои чудовищные и абсурдные верования, описывать которые унизительно для человека, обладающего хоть каким-то интеллектом или хоть малой каплей здравого смысла, - верования, являющиеся следствием ошибочных убеждений и пылкого воображения. Они сообщили мне об удивительном разлучении и воссоединении разума и души, о связи души с демоном, о различии между красным и белым светом, о разумных входах и выходах, производимых ноздрями при дыхании, о заслонах вокруг пупа и, наконец, о видении душой нашего Господа, каковое видение осязаемым образом и во полной сердечной уверенности происходит внутри пупа".

Блестящий интеллектуал и последователь учения Фомы Аквинского, Варлаам посчитал, что методы, применяемые "невежественными монахами", которых он язвительно окрестил "омфалопсихами", т.е. "пyподyшниками" (от греч. "омфалос" - пуп), нельзя использовать с целью приближения к Богу.

У него сложилось убеждение, что молитвенное соединение с Богом достигается в этой технике чуть ли не механически через особое "свернутое" положение тела, сдерживание дыхания, сосредоточение взгляда на самом себе и бесконечное повторение Иисусовой молитвы.

На самом деле то, что Варлаам увидел на Святой горе, было самой что ни на есть мистической медитативной техникой, которую современные исследователи всерьез называют "православной йогой".

Этой технике положили начало монахи-отшельники III - IV веков, называемые по-гречески исихастами (уединенниками) за то, что пышным публичным богослужениям они предпочитали молитву в уединении, наедине с Богом - внутреннюю молитву, совершаемую "в уме" - "умную молитву", которую произносит не один язык - грешный член тела, а как бы всё человеческое существо.

"Приступающие ко Господу - поучал Макарий Египетский, - должны совершать молитвы в безмолвии и мире и в великом благодушии, и внимать Господу не с воплями непристойными и смешанными, но с томлением сердца и трезвенными помыслами".

Вокруг этой идеи - сообщаться с Богом в молчании - выросла целая система приёмов и способов, передаваемая первоначально изустно, а позже зафиксированная в письменных источниках. Теперь термин "исихазм" стали употреблять уже в специальном смысле - для обозначения сложившейся практики "умного делания".

Безмолвная молитва, общение с Богом в тишине, как бы внутри своего существа - это ведь и есть не что иное, как медитация, именно в том ее смысле, в каком ее понимали йоги и буддисты. Знакомство с этой практикой обнаруживают в своих трудах уже раннехристианские подвижники IV века Евагpий Понтийский и Макаpий Египетский. В VI-VII вв. основы исихазма в своих трудах излагал преп. Иоанн Лествичник, Синайский игумен, один из наиболее прославленных наставников православной аскетики. В своей "Лествице" он рекомендует священное безмолвие тела и души. В XI в. достаточно развитую технику исихазма описал Симеон, монах Ксерокерского монастыря в Константинополе.

Так, на почве восточнохристианской традиции возникла хорошо разработанная система аскетической монашеской практики, - "исихазм".

Эта практика в течение почти тысячи лет культивировалась за неприступными стенами горных монастырей, оставаясь практически неизвестной за их пределами. Может быть, эта практика и до сих пор была бы покрыта тайной, если бы в XIV веке она не была описана св. Григорием Паламой.

Безмолвие, тишина, молчание - необходимые условия познания Бога, общения с Богом. Восточная христианская церковь полагала, что даже богословие должно быть безмолвным, "апофатическим". Указание на необходимость внутренней тишины для восприятия голоса Бога можно обнаружить в Библии: "Остановитесь и познайте, что Я - Бог" (Пс. 45:11). В греческом тексте слову "остановитесь" соответствует глагол со значением внутренней тишины.

Путь созерцательного направления в исихазме предполагает прохождение трёх последовательных этапов или ступеней: катарсис (очищение), фотисмос (просветление) и телейосис (целеобретение).

Первая ступень характеризуется очищением души от всего мирского через полное мироотречение. Вторая предполагает просвещение души божественным светом. Третья ступень знаменует обретение мистического совершенства, единение с Богом, обожение.

Во всех мистических системах началу собственно мистической практики предшествует подготовительный период. Исихазм не составляет исключения из этого общего правила.

На стадии "начального предуготовления" начинающий исихаст должен отвлечься от всяких суетных дел и мыслей. Ему надлежит как бы умереть для мира и оставить все дела мира, даже дела благотворительные. Никакая внешняя вещь не должна притягивать его помыслы или привлекать внимание. Но не только внешние, иногда и внутренние чувства беспокоят и тревожат нас, не дают сосредоточиться. Примером тому могут служить муки и угрызения совести, воспоминания о каком-то дурном поступке, совершенном нами. Поэтому исихастские учителя советуют иметь чистую совесть, чтобы никакие внутренние чувства не отвлекали от аскетической практики.

Вот что говорится об этом во фрагменте текста, приписываемого св. Симеону Новому Богослову:

"Три вещи надлежит тебе соблюсти прежде всего другого: беспопечение о всем, даже благословном, а не только не благословном и суетном, или иначе умертвив всему, совесть чистую во всем, так, чтобы она ни в чем не обличала тебя, и совершенное беспристрастие, чтоб помысл твой не клонился ни к какой вещи". Далее автор цитируемого текста дает рекомендации по выбору места и принятию специальной позы для осуществления исихастских упражнений:

"Потом сядь в каком-либо особенном месте уединенно, затвори двери, склонись к груди головою своею и таким образом стой вниманием внутри себя самого…".

Вспомним, что третья ступень индийской йоги, асана, также предполагает освоение специальных поз для занятия мистической практикой, а в Бхагавадгите приводится рекомендация, весьма схожая с рекомендацией Симеона:

"Для занятия йогой необходимо удалиться в уединённое место, постелить на землю траву куша, накрыть ее шкурой оленя и мягкой тканью <…> Йог должен занять устойчивое положение и погрузиться в йогу…" (Бх. 6:10-12).

Выполнив предписания, касающиеся предварительной подготовки, исихаст может приступить к собственно мистической практике.

Особенностями психофизической практики исихазма являются следующие оригинальные черты, отличающие его от других видов мистических практик (хотя и имеющих в них известные параллели):
- "низведение" ума в сердце;
- непpестанная "yмная молитва", то есть постоянное сосpедоточенное и осознанное повтоpение Иисyсовой молитвы ("Господи, Иисyсе Хpисте, помилyй мя");
- активное использование методов психосоматической pегyляции (задеpжки дыхания, специфические позы, визyализация, сосpедоточение на опpеделенных yчастках тела);
- созеpцание световых феноменов (фотизмов) как нетваpного Фавоpского света (согласно Паламе - нетваpных божественных энеpгий).

Важной частью первого этапа практики является покаяние. Оно понимается в исихазме не в привычном смысле раскаяния человека за собственные грехи или за "первородный грех" Адама и Евы, хотя частично подразумевает и это. В исихазме покаяние приобретает иной, мистический смысл. По-гречески покаяние выражается термином "метанойа", значение которого гораздо шире, чем просто раскаяние. Этот термин подразумевает изменения в понимании собственного Я, жизненной цели; выработку нового взгляда на мир, выход за пределы привычной системы ценностей. В рамках паламитского учения предполагается, что в процессе "покаяния" (метанойи) осуществляется "совпадение" едино-двойственного ума в нём самом. Этот процесс выражается в том, что локализованный в голове "ум" возводится и хранится в "сердце".

Симеон описывает процесс "низведения ума в сердце" в следующих выражениях:

"...стой вниманием внутри себя самого (не в голове, а в сердце), возвращая туда и ум свой и чувственные очи свои и приудерживая несколько дыхание свое. Там имея ум свой, старайся всячески обрести его, где сердце, чтобы, обретши его, там уже всецело пребывал ум твой. Вначале найдешь ты там внутри тьму некую, и жесткость, но после, если будешь продолжать это дело внимания непрестанно день и ночь, обретешь некую непрестанную радость. Ум, подвизаясь в сем, улучит место сердца, и тогда тотчас увидит там внутри такие вещи, каких никогда не видывал и не знал".

Чтобы понять смысл этой процедуры, нужно представлять себе, что они понимали исихасты под терминами "ум" и "сердце". Их понятие ума примерно соответствовало нашим сегодняшним воззрениям. "Умом называется и деятельность ума, состоящая в мыслях и разумениях; ум есть и производящая сие сила" - говорит Григорий Палама. Иными словами, ум есть функция (сила) души, проявляющаяся в "мыслях и разумениях".

В отношении же сердца средневековые понятия существенно расходятся с нынешними. Исхасты называли сердцем не тот мышечный орган, который гонит кровь по нашим сосудам, а средоточие души или собственно душу.

В обычном состоянии сердце есть центр, управляющий человеком, его мыслями, поступками и словами. Само по себе оно несовершенно, и потому иной раз вводит нас в заблуждение и принуждает совершать вещи, за которые потом приходится раскаиваться. Человек, стремящийся к приобретению божественной природы (к тейозису) должен установить контроль над своей душой, очистить её, чтобы она приблизилась к совершенству Бога. Но напрямую контролировать душу мы не можем, поскольку воля есть тоже функция души. Зато мы можем, установив контроль над "умом", через него оказывать влияние и на душу, способствуя её очищению: "В упражняющихся в молитве действо ума состоит в помышлениях (в богомыслии) и очищается удобно; порождающая то душа не очистится, если вместе не очищаются и все другие силы ея". В этом и заключается смысл "низведения ума в сердце".

Внешне этот процесс выражается в принятии подвижником такого положения тела, при котором голова (место локализации "ума") совмещается с серединой груди (областью сердца). Это объясняет то "свернутое" положение тела, которому так удивлялся Варлаам.

Здесь же кроется объяснение осмеянному им "пуподушию". Действительно, если наклонить голову к груди, глаза оказываются устремленными на пуп. По-видимому, передавая свой опыт, некоторые аскеты описывали его как "созерцание пупа", и не исключено, что этому придавалось какое-то теоретическое обоснование. Возможно, некоторые простодушные монахи вследствие этого и представляли душу пребывающей в пупе. Подобного рода "техническим приемам" посвящено лишь несколько строк в писаниях Никифора Исповедника, св. Григория Синаита и других исихастских учителей, и можно только догадываться, насколько применялись эти приемы в той практике молитвенного поведения, которая обязательно существовала у средневекового восточного монашества. Григорий Палама предпочитает вообще уделять мало внимания "технике", признавая за ней лишь вспомогательное значение.

Современные исследователи видят смысл "низведения ума в сердце" в том, чтобы изменить уровень физиологического самоотнесения сознания, то есть перенести центр своего самоотождествления из головы (которую мы обычно рассматриваем как место локализации "ума") в то "сердце", о котором говорилось выше. Иными словами, должна быть достигнута целостность сознания, т.е. такой уровень сознания, при котором оно не воспринималось бы только как продукт головного мозга, но было бы соотнесено со всем человеческим существом в целом. Целью приема "низведения ума в сердце" является, таким образом, преодоление двойственности ума и практическое приведение его к единству. Только после этого исихаст приступает к творению Иисусовой молитвы, к "yмной" (осознанной) молитве, "yмномy деланию".

"Умная молитва" занимает важнейшее место в практическом инструментарии исихаста. Достаточно сказать, что исторически весь исихазм вышел из практики "умной молитвы".

Феофан Затворник даёт такое пояснение: "Умная молитва есть, когда кто, утвердившись вниманием в сердце, оттуда возносит к Богу молитву. Умное же делание есть, когда кто, стоя вниманием в сердце с памятью о Господе, отрывает всякую другую мысль, покушающуюся проникнуть в сердце".

"Учись умной молитве сердечной, - наставляет св. Григорий Палама, - ибо Иисусова молитва есть светильник стезям нашим и путеводная звезда к Небу, как учат святые отцы. <…> Одна внешняя молитва недостаточна: Бог внемлет уму, а потому те монахи, которые не соединяют внешнюю молитву с внутренней,- не монахи, а черные головешки. Тот монах не имеет печати Христовой, который не знает делание Иисусовой молитвы. Книга не научит молитве; надо иметь крепкое занятие в ней".

Процесс совершенствования в молитвенной технике в исихазме был описан А.Ф. Лосевым, который различал следующие уровни восхождения: словесная молитва, грудная молитва, умная молитва и сердечная молитва. Лосев объясняет, что сначала имя Божие открывается в слове, затем гортань, грудь и сердце постепенно вовлекаются в молитву. Затем, "когда же и сердце начинает биться в ритме молитвы, человек достигает некоего умного экстаза, когда весь человек участвует в молитве каждым ударом своего сердца, каждым вздохом. Все это предполагает тонко разработанную систему дыхания во время молитвы, поскольку первым достижением в практике молитвы является соединение ее с дыханием, к чему впоследствии прибавляется и связь ее с сердечным ритмом".

Ещё одной особенностью "умной молитвы" является её непрестанное повторение. Соотнесенное с ритмом дыхания (вдохом и выдохом), многократное повторение молитвенной формулы позволяло исихастам достичь схождения ума в сердце.

Важным открытием православного исихазма является понятие, обозначаемое как "трезвение".

Попробуйте многократно произнести какое-нибудь слово или выражение. Через какое-то время вы поймаете себя на том, что делаете это чисто механически, бездумно, в то время, как в голову приходят какие-то посторонние мысли. При этом смысл произносимого слова совершенно теряется, размывается. Этот несложный эксперимент показывает, скольких трудов и многочисленных упражнений стоит исихасту достижение сосредоточения на произносимой формуле.

"Чтобы при делании умной молитвы не впасть в прелесть, - предостерегает преподобный Нил Сорский, - не допускай в себя никаких представлений, никаких образов и видений, ибо парения, сильные мечтания и движения не перестают быть и тогда, когда ум стоит в сердце и совершает молитву, и никто не в состоянии владычествовать над ними, кроме достигших благодатью Святого Духа совершенства и кроме стяжавших Иисусом Христом непоколебимость ума".

Как этого добиться? С этой целью исихасты использовали приём, называемый "трезвением". Он заключался в том, чтобы, творя умную молитву, непрестанно осознавать её смысл; упоминая имя Божие, непрестанно помышлять о Боге. Сознание при этом должно не отключаться, но бодрствовать, осмысливая совершаемые действия. Феофан Затворник писал об этом:

"Весь труд теперь должен быть обращен на то, чтобы непрестанно помышлять о Боге, или чувствовать себя в присутствии Божием: "Взыщите Господа и силы Его, ищите непрестанно лица Его" (1 Пар. 16, 11). Вот где стоит трезвение и умная молитва. Бог везде есть; делай, чтобы и мысль твоя всюду была с Богом".

"Не забывайте, что не должно ограничиваться одним механическим повторением слов молитвы Иисусовой. Это ни к чему не приведет, кроме механического навыка повторять молитву языком, даже не думая о том. И это, конечно, не худо. Но составляет самую дальнюю внешнюю окраину этого дела. Суть дела - сознательное стояние в присутствии Господа со страхом, верой и любовью".

В поучительном сказании об Авве Филимоне дается такой совет:

"Трезвись в сердце твоем и в уме твоем трезвенно со страхом и трепетом говори: Господи Иисусе Христе, помилуй мя! <…> Принимаешь ли ты пищу и питие, в беседе ли находишься, вне кельи или в пути, не забывай трезвенной мыслью и внимательным умом приносить эту молитву".

Лучше всего смысл "трезвения" передает следующая короткая формула:

"Так как ум без действия не стоит, то, будучи обращаем к Богу, о Боге и думает".

По-видимому, "трезвение" было оригинальным приемом православной мистики: в психотехниках , возникших в других религиозных традициях, такой прием неизвестен.

Завершение второго этапа мистической практики исихазма, именуемой "фотисмос" ("просветление") знаменуется "видением" в процессе умного делания ослепительного белого света, который почитается православными мистиками за Фаворский свет, - тот самый, что осиял Иисуса Христа во время его "преображения" на горе Фавор.

Григорий Палама рассматривал этот свет в своем богословии как нетварную (т.е. несотворенную) божественную энергию, "через посредство которой достигается соединение с Богом (непосредственное соединение тварной души и непостижимой сущности Творца считается невозможным) и обожение (тейосис) самой человеческой природы, в том числе и телесной. Поэтому созерцание света в значительной степени считается центральным моментом "yмного делания" (медитации) исихастов.

В.В. Печорин. О сущности медитации // Психология. Пермь, 2011, №22, с. 20-32

Является универсальной практикой духовной мудрости, которая есть в основе всех великих религий. Медитировать можно везде и всегда — вне зависимости от времени суток и времени года; не имеет значения возраст, пол, социальная и религиозная принадлежность человека.

Ранние христиане принимали практику медитации как что-то само собой разумеющееся. Однако долгое время эта традиция была маргинальной и даже полностью забытой. К счастью, в последнее время, ситуация меняется. Христианские церкви вспомнили о том, как молились ранние христианские монахи в пустынях. Насколько их молитвы были просты, созерцательны, а потому приближены к Богу. По сути, их молитвы были не что иное как медитация . Так что нет сомнений — медитация и христианство совместимы.

Те, кто по своим религиозным мотивам не приемлет мантры, могут медитировать, повторяя какую-то одну христианскую молитву, будь-то: «Отче наш» или «Богородице Дево, радуйся», или «Живые Помощи» и т.д. Также можно повторять одно слово, например, «Аллилуйя» или «Маранафа». («Маранафа» – означает «Господь идет», слово встречается в Новом Завете и в книге Дадахе (собрание книг Мужей апостольских).

Техника медитации

Сесть. Спина прямая. Глаза слегка прикрыты. Спокойно, про себя, внутренним голосом, начинайте произносить выбранное вами слово. Дыхание спокойное, все внимание сосредоточено на слове, пусть оно звучит в вас тихо, нежно и преданно.

Суть медитации – простота.

Слушайте не себя, а слово – как оно звучит внутри вас. Отпустите все мысли, даже хорошие, ни о чем не думайте. Погрузитесь полностью в слово (или молитву). Если все же посторонние мысли «лезут в голову», не нервничайте, отступитесь от них и продолжайте медитацию. Медитативное созерцание — хороший способ снять стресс , только нужно постараться полностью отрешиться от окружающего мира.

Молчание означает — отпустить мысли. Тишина означает — отпустить желания. Простота означает — отпустить самоанализ.

Медитируйте дважды в день, каждый день. Эта сначала может показаться довольно сложной. Будьте терпеливы. Если случаются срывы, и вы не медитируете несколько дней, это не значит, что нельзя начать все заново. Начинать заново (не только медитацию) не поздно никогда.

Что дает медитация христианам

Чувство личной связи с Богом.

Умение «отгородиться» от себя-единственного. В христианской традиции это называется «всепоглощающая любовь». В результате медитации человек начинает быть терпимым к окружающим, и не только к родным и близким, но и к чужим людям. И как результат — становится мудрей.

Помогает людям всех возрастов и культур пробудить и углубить свою духовную жизнь.