Кого считают родоначальником русского монашества. Зарождение монастырей на руси и особенности русского монашества. Две восточно-христианские школы монашества и Русь

Где подвизался на Святой Горе основоположник русского монашества прп. Антоний Киево-Печерский? Что общего между древнерусской Успенской Лаврой «Ксилургу» на Афоне и Свято-Успенской Киево-Печерской Лаврой? Какое отношение юбилей 1000-летия русского монашества на Афоне имеет к этим двум древнейшим русским обителям? Почему прп. Антоний покинул Святую Гору и возвратился ну Русь? Какое значение древнерусская обитель «Ксилургу» имела для становления монашества на Руси? Об этом и многом другом повествуется в докладе настоятеля Подворья Афонского Свято-Пантелеимонова монастыря в Киеве иеромонаха Алексия (Корсака), подготовленном в честь 1000-летнего юбилея Русского Афона по благословению игумена русской святогорской обители схиархимандрита Иеремии (Алехина).

Предлагаем читателям портала «Русский Афон» ознакомиться с этим обстоятельным исследованием русских святогорцев, составленным на основе архивных документов.

Русь и Афон: Преп. Антоний Киево-Печерский - основатель афонского подвижничества на Руси

Преподобный Антоний Киево-Печерский —
отец всех русских монахов

Преподобный Антоний положил в основание своего монастыряна Киевских горах не только пример личного благочестия, не только — по выражению Патерика — пот, кровь и слезы личного подвига, но и нечто особенное, чего не было ни в одной другой обители Руси. Придя в Киев и выбрав себе место для подвига, преподобный молится Богу: «Да будет на месте сем благословенье Святыя Горы и моего игумена, иже мя постригл». Далее, благословляя собравшуюся к нему братию, Антоний произносит: «От благословенья есте Святыя Горы, имьже мене постриже игумен Святыя Горы, а аз вас постригл; да буди благословенье на вас первое от Бога, а второе от Святыя Горы». На строительство наземного монастыря преподобный преподает следующее благословение: «благословен Бог о всемь, и молитва Святыя Богородица и сущих отец иже в Святей Горе да будет с вами».

Преподобный Антоний несколько раз, настойчиво, упоминает о благословении Святой Афонской Горы и о старце-игумене, постригшем его. Он придает этому особое значение и смысл, подчеркивая преемственную связь со Святым Афоном, от которого благодать излилась на Киево-Печерский монастырь, а через него — на все Русское монашество. Благодать, полученную в постриге от святогорского игумена, он передал русским инокам через обряд пострижения, который первоначально совершал сам.

Очевидно, что преемственность подразумевает не только преподание благословения (что тоже немаловажно), но и передачу конкретного практического опыта, методов и принципов аскетической школы. О том, что эта школа действительна была принесена русским инокам преподобным Антонием, свидетельствует факт развития первоначального братства в большой организованный монастырь, ставший образцом для других обителей.

Принято считать, однако, что заслуга эта полностью принадлежит преподобному Феодосию; что преподобный Антоний практически не участвовал в воспитании братии, а вся его деятельность заключалась лишь в преподании благословения и копании пещер. Также существует устоявшееся мнение, что преподобный Антоний основал в своей обители отшельнический или пещернический образ монашеского жития, которому, якобы, научился и к которому привык на Афоне, и который был впоследствии заменен на общежительный устав учеником его, преподобным Феодосием. Некоторые исследователи полагают даже, что учреждение в Печерской обители должности игумена, с назначением на оную преподобного Варлаама, является нарушением того монашеского чина, который принес с Афона св. Антоний, то есть идиоритма. Будто бы именно поэтому преподобный и устранился от управления и удалился в иную пещеру. При таком подходе мы сталкиваемся с непримиримым противоречием: с одной стороны, преподобный Антоний провозглашается отцом русского монашества и основателем Афонской традиции пещерного подвижничества на Руси, с другой — образ монашеской жизни, им созданный, упраздняется буквально в следующем поколении печерских иноков.

Одной из причин противоречия является отсутствие непосредственного первоисточника — жития преподобного Антония, разрозненность дошедших до нас сведений об отце всех русских монахов. Другой причиной можно назвать поверхностный подход к рассмотрению сохранившихся сведений, не учитывающий, в каком состоянии находилось святогорское монашество той эпохи, какие традиции подвижничества господствовали тогда на Афоне, какое значение имела Святая Гора в среде православных народов того времени и какое влияние оказывала она посредством своих традиций на формирование их духовности.

Сопоставив патериковые и летописные сведения о преподобном Антонии с преданиями Святой Горы, а также с особенностями святогорской монашеской жизни той эпохи, мы попытались ответить на следующие вопросы: в чем заключалась миссия преподобного Антония; какой образ иноческого жития принес он на Русь; существует ли пещера на Святой Горе, которую можно было бы идентифицировать как место подвига преподобного на Афоне; какая обитель из множества святогорских монастырей могла бы быть связующим звеном благодатной преемственности Святой Руси от Святой Горы; кто был тем старцем-игуменом, который постриг преподобного Антония и благословением которого запечатлено все русское монашество.

Нестеренко В. И. Фрагмент картины "Ксилургу. Проводы преп. Антония на Русь"

О месте пострига преподобного Антония на Афоне

В 30-х и 40-х годах XIX века возникла так называемая «Эсфигменская версия» Афонского периода жизни преподобного Антония Печерского, согласно которой основатель русского монашества был якобы подвижником и пострижеником Эсфигменской обители, в доказательство чего предъявляется и пещера, в которой он безмолвствовал.

Несмотря на усиленные попытки представителей Эсфигмена популяризовать свою версию среди русских паломников, в России до революции она встречала настороженное и критическое отношение большинства светских и церковных ученых, ввиду явной своей молодости и отсутствия объективных доказательств.

Греческое (эсфигменское) житие преподобного Антония в первоначальном варианте страдало существенными хронологическими неточностями. Так, в соответствии с греческой версией , преподобный пришел в монастырь в 973 , а постриг принял в 975 году от игумена Эсфигмена Феоктиста, тогда как родился преподобный, согласно общепринятой русской хронологии, в 983 году. Известно, что в 1073 году состоялась закладка Успенского Собора Киево-Печерского монастыря при непосредственном участии преподобного; исходя из греческой версии, ему тогда должно было бы быть не менее 116-120 лет. И это — лишь одна из неточностей.

Впоследствии монастырь Эсфигмен неоднократно редактировал свое жизнеописание св. Антония, стремясь согласовать его с русскими источниками. Это привело к возникновению новых хронологических неувязок. Так, в одной из редакций вводится в оборот новая дата: 1035 год, когда будто бы святой был пострижен в малую схиму игуменом Феоктистом II. Не прекращается творение новых «подробностей» и по сей день. В настоящее время можно констатировать появление новой редакции Эсфигменского жития св. Антония, в которой провозглашается, что преподобный Антоний принял постриг в монастыре Эсфигмен в 1016 году; при этом не объясняется, что произошло с ранее заявленной датой его пострига (1035). Также не объясняется, на каких источниках (или же откровениях) основана эта обновленная дата. Складывается впечатление, что она искусственно притянута к дате тысячелетия русского монашества на Афоне, имеющей под собой документальную основу — Афонский акт 1016 года , в котором в ряду прочих стоит и подпись игумена «обители Рос» Герасима .

Таким образом, мы видим ни чем не основанную, произвольную манипуляцию датами. Каждая из предъявленных дат (975, 1035, 1016) не обоснована не только с точки зрения исторических фактов, но и с точки зрения исторической вероятности, логики исторической последовательности событий; они провозглашаются произвольно, в обход научного метода, как истина, не требующая доказательств.

Побывавшие на Афоне выдающиеся дореволюционные церковные историки и археологи — архим. Антонин (Капустин) , совершивший паломничество в 1859 году, архим. Леонид (Кавелин), еп. Порфирий (Успенский) , посетивший Святую Гору в 1846 году, профессор Московской Духовной академии Евгений Голубинский — независимо друг от друга пришли к выводу, что Эсфигменское жизнеописание и предъявляемая пещера не являются истинными .

Немаловажной является и точка зрения представителей русского монашества на Афоне. После того, как впервые была обнародована греческая версия о месте пострига и первоначального подвига преподобного Антония, монах Азарий (Попцов), заведующий библиотекой Свято-Пантелеимонова монастыря, составитель книги актов , высказал недоумение от лица Русской святогорской обители, выражая позицию ее старцев, иеросхимонаха Иеронима (Соломенцева) и схиархимандрита Макария (Сушкина). С появлением же новых редакций эсфигменского жития и постепенным внедрением греческой версии в сознание русской общественности отец Азарий довольно резко комментировал их, в частности — интерпретацию имени игумена, постригшего св. Антония. Как упоминалось выше, звали игумена по-прежнему Феоктист, но на сей раз ужеВторой. Имя, скорее всего, было взято из реально существующего акта обителей Эсфигмена и Русика за 1030 год, где упоминаются имена игуменов: Феоктиста и Феодула . Возмущенный беззастенчивой манипуляцией, о. Азарий иронично восклицает: «Почему же сим старцем [в силу свободы интерпретации] не быть Ксилургийскому Феодулу?!»

Современник монаха Азария иеросхимонах Сергий Святогорец (Веснин) в составленном им Путеводителе по Афону скептически высказывается об Эсфигменской версии и приводит в качестве альтернативы русское предание об обители Ксилургу . Он дает подробный список ссылок на авторитетных ученых, выступавших с критикой греческой версии. Относительно новой ее редакции о.Сергий пишет, что «и в новом виде сообщаемые в нем сведения мало удовлетворительно показывают, что преподобный Антоний подвизался действительно в Эсфигмене» .

Категоричная, хотя и сдержанная позиция представителей Пантелеимонова монастыря объясняется наличием в Русской обители альтернативного, самостоятельного предания, согласно которому преподобный Антоний принял постриг и приобщился к школе святогорского монашества в древнерусском монастыре на Афоне.

Не знает ничего о Эсфигменском прошлом святого Антония и общее Афонское предание. Хотя предание Святой Горы Афон и не рассматривает специально эту тему, однако косвенно свидетельствовать о том, как воспринимался Афоном образ первоначальника русского монашества, могут памятники агиографии и иконописи. Одним из таких свидетельств является икона Собора всех преподобных отцов, в Горе Афонской просиявших, написанная в 1859 году в Молдавском скиту Продром. На этой иконе преподобные изображены около тех обителей, в которых подвизались. Примечательно, что в лике святых Эсфигменской обители изображены преподобный Афанасий Новый (XIV век), святитель Григорий Палама (XIV век), преподобный Дамиан (XIV век), новомученик св. Агафангел (Смирна, 1819), новомученик св. Тимофей (Адрианополь, 1820). Преподобного Антония здесь нет. Однако его изображение присутствует около Русской святогорской обители. Эта икона замечательна еще и тем, что вблизи Эсфигменского монастыря символически изображена и подписана Самарийская гора, на которой якобы и подвизался преподобный Антоний (не изображенный, тем не менее, около места своего подвига).

Здесь же можно упомянуть о недоумении, которое высказывал еще А. Н. Муравьев, составитель «Писем с востока», по поводу виденной им в Синодальном зале Протата иконы Всех святых Афонских, на которой он не нашел преподобного Антония в лике преподобных Эсфигменских. Это свидетельствует, что общеафонское предание не знает ничего об Эсфигменском прошлом преподобного Антония и воспринимает его как представителя обители Русских святогорцев.

О пещере преподобного Антония на Афоне

В качестве «вещественного доказательства» эсфигмениты предъявляют «пещеру» на горе Самария близ своего монастыря, в которой якобы подвизался преподобный Антоний. Однако до 30-х годов XIX века о ней не было ничего известно. Ни В. Григорович-Барский, посетивший Эсфигмен и поднимавшийся на Самарию в 1744 году, ни игумен Эсфигмена Феодорит (1804-1805), несомненно, хорошо знакомый с этой местностью и ее историей, ни словом, ни намеком не упоминают о том, что там подвизался будущий основатель русского монашества. Посетивший Самарийскую гору в 1846 году Порфирий Успенский свидетельствует, что ни пещеры, ни келлии в то время там не было.

Примечательно, что русские паломнические отчеты XVIII века (например, рассказ иеромонаха Ипполита Вишенского) указывают и другую связанную с именем преподобного Антония пещеру, якобы выкопанную им самим, — в окрестностях Великой Лавры, то есть в противоположном Эсфигмену конце Афона.

Впоследствии священноначалие Великой Лавры отказало русским паломникам в почитании этой пещеры, которая являлась на самом деле пещерой преподобного Петра Афонского. На наш взгляд, здесь имела место попытка благочестивых наших паломников самостоятельно отыскать место подвига преподобного. И если Великая Лавра отказалась признать «паломническую идентификацию» пещеры, находящейся в ее пределах, то обитель Эсфигмен сочла это, по понятным причинам, возможным, и позволила русским паломникам воздвигнуть храм над пещерой в честь святого Антония.

Согласно упомянутой выше эсфигменской гипотезе, преподобный Антоний подвизался на горе Самария. И хотя эсфигмениты связывают эту гору с именем преподобного Антония, история ее намного глубже и древнее. Первыми поселенцами на этой горе были персы и финикияне, основавшие здесь небольшую крепость в 493-490 годах до Р. Х., в те годы, когда они создавали знаменитый канал для персидского царя Ксеркса. Уже в христианские времена сербский царь Стефан Душан (XIV век), подчинивший Афон своей власти, хотел построить на руинах этой крепости сербский городок, но не исполнил своего намерения. В самом начале XVIII века на Самарии подвизался отшельником некий благородный грек, и тут скончался. Во время игуменства Феодорита в Эсфигмене (1804-1805) тут стояли четыре-пять келлий, в которых жили безмолвники, однако нынешней келлии преподобного Антония с пещерой тогда не существовало. Епископ Порфирий в 1846 году уже не застал упомянутых келлий — их разобрали на камни и перенесли в другое место. Не было там еще и пещеры с келлией преподобного Антония Печерского. Келлия с церковью и гротом, стилизованным под пещеру, была построена лишь в 1849 году. При повторном посещении Афона в 1858 году еп. Порфирий специально приходил посмотреть это сооружение. О Эсфигменском предании он отзывается далеко не лестно: «В бытность мою в Эсфигмене уже поговаривали монахи, что на Самарийской горе (будто бы) жил несколько времени в пещере наш преподобный Антоний Киево-Печерский <...> Я догадался, что Эсфигмениты <...> выдумали или во сне видели пребывание у них сего Антония, дабы именем его задобрить нас и склонить к щедрым подаяниям» .

Не существует ни одного факта, ни одного предания, которое бы связывало Самарию с преподобным Антонием. Зато существуют реальные исторические факты, связывающие ее с именем другого, не менее известного исторического лица, также носившего иноческое звание, — с именем Варлаама Калабрийского . Именно здесь, на этой горе, в уединенной келлии подвизался этот инок, «позоривший святогорцев и смущавший верующих своим неверным учением» . Варлаам Калабриец — единственное яркое историческое лицо, с именем которого тесно переплетена история Самарийской горы. Своим недальновидным и наивным подлогом насельники Эсфигмена пытаются обелить, реабилитировать историю этого места, «спекулируя» на имени одного из выдающихся русских святых.

Рассмотрев подробно Эсфигменское предание о преподобном Антонии и изучив Эсфигменскую псевдо-пещеру, скажем несколько слов о святогорском пещерном подвижничестве в целом и о принципе устройства Афонских пещер.

Все афонские пещеры отличаются от Киевской пещеры преподобного Антония и многих других пещер Киевской Руси принципом своего устройства. На Святой Горе, где достаточно расселин, практически все пещеры естественного происхождения, реже — выложены руками из камня или пристроены к скале. Киевские же пещеры вырыты в земле и представляют собой систему коридоров с кельями, где может обитать целое братство. Напротив, святогорские пещеры служили местом уединения, как правило, одного подвижника. На Святой Горе не существует аналога Киевских пещер.

Следует заметить, что пещерный образ жизни, хотя и встречается среди пустынников Святой Горы того времени, но в целом Χ-ΧΙ века являлись эпохойсамого расцвета общежительного монашества. Если бы миссия Антония осуществилась в VIIили IX веках, то было бы вполне правдоподобным и вероятным, что он принес бы на Русь и учредил отшельнический, пещерный образ жизни. По мнению еп. Порфирия (Успенского), около 300 лет — с 675 по 970 год — Святая Гора была средоточием отшельнического, безмолвного жития. Все насельники Афона той поры жили уединенно, каждый по своему порядку и уставу . Но, как мы уже говорили, в X и XI веках, со времени основания Великой Лавры преподобного Афанасия, такой образ жительства не был уже характерной чертой Афонского подвижничества, благодаря принятию которой происходило бы приобщение к святогорской традиции.

Пещерничество преподобного Антония дóлжно скорее считать вынужденной, нежели принципиальной формой подвижничества, продиктованной местными, то есть киевскими, причинами, а отнюдь не святогорской традицией. Возможно, прототипом Лаврских пещер могут быть пещеры Зверинецкие по причине сходства их внутреннего устройства и способа захоронения. Как известно, преподобный, придя в Киев, обошел все существовавшие там монастыри — в том числе, вероятно, и Зверинецкие, находившиеся на территории великокняжеского зверинца. Этот пещерный монастырь был создан по благословению святителя Михаила, первого митрополита Киевского, в память Крещения Руси и низвержения идола Перуна, и предшествовал Выдубицкому монастырю, находящемуся рядом, так же, как и пещеры Антониевой Лавры, предшествовали самой Лавре. Возможно, именно здесь преподобный Антоний позаимствовал идею и принцип устройства своей собственной пещеры.

Пещера — не цель подвига, а лишь средство, и притом одно из многих. Целью, ради которой преподобный Антоний и его последователи удалялись в пещеру, было уединение, изоляция от мира, погружение в память смертную, жизнь в собственной гробнице прежде смерти. Скорее всего, отдаленным прообразом Киевской пещеры на Святой Горе можно считать монастырскую усопохранительницу (костницу).

Костница, как правило, во всех монастырях Афона устраивается в нижнем, полуподвальном этаже кладбищенского храма в виде пещерного погребального грота, где иноки читают в уединении псалтирь об усопших братиях и упражняются в памяти смертной. (Эсфигменская псевдо-пещера тоже очень похожа на погребальный грот, хотя таковым не является.) Вспомним, что и в Киево-Печерской Лавре пещеры с самого начала служили местом погребения усопших монахов и со временем стали своеобразной усопохранительницей.

Первоначальник русского монашества передал своим духовным потомкам в наследие отнюдь не пещерножительство и не идиоритмичный устав, как предполагают некоторые исследователи, а боговдохновенное старчество. Святой Антоний, собрав и организовав костяк будущего братства, благословляет ему игуменов, сам же занимает место старца, духовного руководителя, духовника, считая своей основной обязанностью духовное воспитание братии, врачевание помыслов, приобщение к молитве. Создав новую пещеру, он и там принимает братию в сожительство себе по более строгому уставу, но, очевидно принимает не всех, а только преуспевших в наземном монастыре. Такая двухступенчатая организация неоднократно встречалась в истории монашества — например, Лавра преподобного Евфимия, для которой подготовительной ступенью служил общежительный монастырь преподобного Феоктиста.

Святой Антоний стал первым боговдохновенным вождем русского иночества, опытно стяжавшим духовное ведение, искушенным во многих бранех, призванным свыше, а потому — имеющим возможность оказать помощь и другим искушаемым и не знающим пути духовного возрастания. Воспитанный в течение сорока лет в строгом общежитии на Святой Горе, он был первым распространителем этой традиции на Руси. Принеся на родину живой, практический опыт, преподобный Антоний стал основателем школы подвижничества, созданной по Афонскому образцу. Существование школы подразумевает наличие «механизма» преемственности. Как без преемственности священства невозможно существование Церкви Христовой, так без преемственности старчества невозможно существование истинной монашеской жизни.

Антониева Лавра стала первым монастырем Руси, не по букве и названию только, но по существу и духу. Общежительное устройство Киево-Печерской Лавры основывалось на трех столпах, без которых в принципе не может существовать монашеское общежитие: богодухновенное старчество, взаимное послушание, братское единодушие. Киево-Печерская Лавра стала первой иноческой школой Руси, воспитавшей не единицы, а целые сонмы преподобных и святителей, и ставшей образцом для создания целой сети подобных ей монастырей.

Если же допустить, что преподобный принес на Русскую землю не совершенный, а ущербный иноческий Устав, каковым является идиоритм (из-за чего якобы впоследствии возникло разделение в братстве), то в чем же тогда промысл Божий о русском монашестве, и каковы тогда сила и смысл благословения, принесенного святым Антонием на Русь?!

Из приведенного выше анализа отнюдь не следует, что Антоний, подвизавшийся в Эсфигмене, не существовал как реальная личность. Несомненно, что преподобный Антоний Эсфигменский действительно подвизался в Эсфигмене и был пострижен в этом монастыре в 975 году; возможно также, что он жил где-то в уединении на Самарийской горе — уделе Эсфигменских отшельников. Однако никакого отношения к основателю русского монашества преподобному Антонию Киево-Печерскому он не имеет.

Ввиду несостоятельности упомянутых выше преданий о Эсфигменском и Велико-Лаврском происхождении русского монашества, заслуживает всякого внимания предание русских святогорцев. Однако, прежде чем перейти к рассмотрению этой версии, необходимо сделать несколько уточнений относительно хронологии жития преподобного Антония Печерского.

О двукратном путешествии преподобного Антония на Афон

Прямого и непосредственного источника для жизнеописания преподобного Антония не сохранилось. Косвенные, фрагментарные сведения о нем находятся в «Повести временных лет» и в житиях других печерских угодников. Так называемое «житие преподобного Антония», находящееся ныне в Киево-Печерском Патерике, является позднейшей реконструкцией. «Повесть временных лет» и Киево-Печерский Патерик излагают фрагменты из жизни преподобного Антония по-разному. Согласно летописи, преподобный отправляется на Афон в княжение князя Ярослава Мудрого, тогда как Патерик (основанный на так называемой Второй Кассиановской редакции) относит это событие ко временам равноапостольного князя Владимира и дополняет его еще одним, повторным путешествием на Святую Гору (уже в правление братоубийцы Святополка); в правление же Ярослава Владимировича происходит второе и окончательное водворение преподобного Антония в Киеве на Берестове. Ряд исследователей заподозрили Кассиана — клирошанина, а впоследствии уставщика Печерского монастыря — в том, что он сам выдумал двукратное путешествие Антония на Афон. Однако, по мнению академика А. А. Шахматова, рассказ о двукратном посещении Афона не мог быть выдуман Кассианом. Ряд добавлений, сделанных Кассианом, были взяты им из другого источника, впоследствии утраченного, а именно — из Печерской летописи . Но и сама Печерская летопись, по мнению Шахматова, позаимствовала основу для своего сказания в утраченном Житии преподобного Антония . Уже по предыдущей работе Кассиана видно, что он книжник и ученый, а не фальсификатор. И первая его редакция изобилует множеством неизвестных ранее деталей, обнаруженных в результате кропотливых архивных исследований. Находка дополнительного уникального источника побудила его к составлению новой редакции Патерика, в основу которого он положил более сложный, хронологический, метод систематизации материала. Именно эта его редакция ляжет в основу всех последующих редакций Патерика.

Печерская летопись, которой, по мнению Шахматова, пользовался Кассиан, отнюдь не является легендарным источником. Существование летописи, которую вели в Киево-Печерском монастыре, обосновывали неопровержимыми данными Н. И. Костомаров и К. Н. Бестужев-Рюмин .

При детальном анализе текста Повести временных лет, рассказывающего о преподобном Антонии, видно, что противоречие его с Патериком и утраченным Житием Антония Печерского — кажущееся.

Автор «Повести временных лет» излагает все известные ему сведения о преподобном Антонии под 1051 годом, в связи с поставлением на Киевскую кафедру митрополита Илариона. «И немного дней спустя, — говорит Летописец, — оказался некий человек, мирянин из города Любеча, и положил ему Бог мысль на сердце идти странничать». Слова «и немного дней спустя...» создают ложное впечатление, что вся история с путешествием преподобного Антония на Афон и его возвращением только начинается в 1051 году, в княжение Ярослава Мудрого, после поставления Илариона на митрополичью кафедру. На самом же деле эта фраза относится к окончанию всей цепочки событий, связанных с преподобным Антонием, то есть к его поселению в Иларионовой пещере. Таким образом, целый ряд событий из жизни Антония, охватывающий не один десяток лет (в том числе и пребывание на Афоне), летописец излагает без дополнительной датировки, предельно сжато и лаконично, в одном параграфе за 1051 год. Летописец отнюдь не говорит, что Антоний отправился на Афон именно в 1051 году, но что в этот год он «оказался» уже в Киеве. Путешествие же его на Святую Гору Афон и подвижничество там имело место намного ранее 1051 года — возможно, даже при князе Владимире. Такой подход к рассмотрению летописного текста не исключает и повторного бегства Антония на Афон от Святополковой смуты. Главное, что хочет отметить составитель «Повести временных лет», — что к 1051 году святой Антоний окончательно водворился в пещере на Берестове.

С этой точкой зрения согласуется и мнение В. А. Мошина, считавшего, что нет, по существу, достаточных оснований подозревать в подложности свидетельство о двукратном путешествии . При таком подходе кажущаяся «разноголосица» Повести временных лет, Жития преподобного Антония и Печерской летописи вовсе не противоречива, напротив: разные свидетельства дополняют друг друга. Житие преподобного говорит о начале его подвижничества и отправке на Афон; Повесть временных лет — об окончательном водворении в пещере и о начале Печерской обители; Печерская же летопись добавляет специфические детали, имеющие отношение непосредственно к истории монастыря.

Одной из главных причин недоверия исследователей к истории о двукратном посещении Афона является ее кажущаяся нецелесообразность, отсутствие исторической логики, обосновывающей это событие: чем могли испугать или потревожить старца-пустынника династические споры княжеской элиты, то есть междоусобная война сыновей Владимира?

По поводу этих недоумений можно заметить следующее. Преподобный тогда был еще не старцем, а молодым человеком 30-32 лет. Само событие не могло не тревожить молодого подвижника, пещера которого находилась не где-нибудь в отдаленной и трудно доступной пустыне, но на территории великокняжеской резиденции — то есть, возможно, в самой гуще событий. В качестве еще одного косвенного аргумента, объясняющего «бегство» преподобного на Афон, можно привести второй подобный (на сей раз несомненный) эпизод из его жития, относящийся к 1069 году, то есть к глубокой старости преподобного, когда он вновь по причине кровавых княжеских смут оставляет Киев и возвращается в свое отечество — Черниговскую землю, где также выкапывает пещеры, названные Болдиными - от наименования горы в окрестностях Чернигова. Недалеко от этих пещер впоследствии также возникнет Богородичный монастырь.

Каким бы ни было отношение к версии о двукратном путешествии святого Антония на Афон, не вызывает сомнений тот факт, что он действительно подвизался и постригся на Святой Горе. Несомненно также, что путешествие его на Афон (пусть даже и однократное) имело место отнюдь не в 1051 году, а значительно раньше. По мнению Мошина, оно произошло в молодости преподобного, то есть в княжение святого князя Владимира . В самом деле, если св. Антоний родился в 983 году, то в 1051 ему должно было бы быть 68 (!) лет. Маловероятно, чтобы человек в таком возрасте смог осуществить сложное и неблизкое странствование на Святую Гору, обошел Афонские монастыри (которых в то время было не 20, как теперь, а более 100), принял постриг, прошел все степени искуса, приобщился святогорскому монашескому опыту и, как его носитель, вновь был послан на Русь, где стал основателем русского монашества, имея в своем опыте только два или три года святогорского подвижничества и целую жизнь страннических хождений. Отсутствие элементарной логики и знания практической стороны монашеской жизни в этой версии налицо. Свою точку зрения Мошин основывает на сведениях Киево-Печерского Патерика. Обратимся к ним и мы.

В житии святого сказано, что он очень рано почувствовал призвание к монашеству. Принимая во внимание, что в Древней Руси совершеннолетие наступало в 15-летнем возрасте, когда молодой человек получал права быть воином, вступить в брак и вести самостоятельную жизнь, можно предположить, что именно тогда юный Антипа решил стать воином Небесного Царя, то есть монахом, принять иноческий постриг вместо брачных уз и покинуть родную землю ради осуществления своего духовного призвания. Таким образом, на Святую Гору он мог прибыть в конце 990-х годов. В житии сказано, что «…прошло немало времени с тех пор, как преподобный поселился на Святой Горе…», надо полагать — не менее 10 лет, после чего (примерно в 1010-1013 гг.), по повелению Божию, игумен посылает его обратно на Русь для устроения общежительного монашества по святогорскому образцу. В 1015 году, после смерти равноапостольного князя Владимира, преподобный возвращается на Афон по причине братоубийственной смуты. Второе его пребывание на Афоне было более длительным, так как возвратиться он мог не ранее 1051 года, когда преподобный Иларион оставил Берестову пещеру, будучи возведенным на Киевскую кафедру. Во время второго своего прихода на Афон молодой монах Антоний вернулся в свою обитель, к старцу, постригшему и воспитавшему его, и пробыл там довольно долго (возможно, около 30 лет), пока вновь не был послан на Русь, будучи уже сам весьма опытным 60-летним старцем. Именно после второго своего прихода со Святой Горы преподобный Антоний собирает братство, которому передает свой духовный подвижнический опыт, приобретенный на Святой Горе Афон.

О предании русских святогорцев и о Русской Свято-Успенской Лавре на Афоне

Среди русских святогорцев существовало предание, что преподобный Антоний подвизался и принял монашеский постриг именно в Русской обители Пресвятой Богородицы с придаточным названием Ксилургу, носившей в XI-XIIвеках почетный титул Лавры .

Нестеренко В. И. "Ксилургу. Проводы преп. Антония на Русь"

Значение термина «лавра» за несколько столетий церковной истории неоднократно менялось. Если в IV-VIIвеках он обозначал определенное устройство иноческой общины, то в последующие века слово «лавра» употреблялось в качестве почетного титула для больших или с той или иной точки зрения значимых обителей . Употребление этого титула в отношении Русского монастыря Пресвятой Богородицы на Афоне, бесспорно, указывает на некий особый статус общины . Вполне возможно, что титул Лавры носили те монастыри Афона, возникновение которых связано с концепцией развития святогорского монашества, разработанной преподобным Афанасием Афонским.

Успенский собор Русской обители Богородицы "Ксилургу" на Афоне

Престольный храм этой первой Русской Лавры был посвящен Успению Пресвятой Богородицы. Этот собор сохранился до настоящего времени и является одним из древнейших русских храмов. У престола этого храма, по преданию, принял постриг первоначальник русского монашества, основатель школы афонского подвижничества на Руси преподобный Антоний Киево-Печерский. Отсюда перенес он благословение Святой Афонской Горы на Русскую землю, связав Святую Русь и Святой Афон узами благодатной преемственности. Примечательно, что и Собор Киево-Печерской Лавры, основанной преподобным, также посвящен Успению Богородицы.

Кто же был тем старцем, который постриг преподобного Антония и чьим благословением запечатлено все русское монашество? Учитывая, что преподобный Антоний предположительно в первый раз приходил на Русь в 1013 году и возвратился на Афон в 1015 году, причем в Патерике подчеркивается, что возвратился он вновь к своему старцу, можно утверждать без сомнения, что этим старцем был игумен Герасим, оставивший руку свою на святогорском Акте 1016 года.

Игумен Герасим. Фрагмент картины Нестеренко В. И. "Ксилургу. Проводы преп. Антония на Русь"

Предание русских святогорцев косвенно подтверждается общеафонским преданием: на упомянутой выше иконе всех преподобных Афонских, написанной в Молдавском скиту Продром, преподобный Антоний изображается как подвижник Русика, а не Эсфигмена.

В качестве литургического обоснования этого предания можно указать также на устоявшуюся богослужебную особенность Русского монастыря, где каждый отпуст обязательно включает в себя, помимо месточтимых святых, еще и имена преподобных Антония и Феодосия Печерских, в качестве связующего звена между русским и святогорским монашеством. Эту традицию можно проследить с начала XIX века, когда русские иноки окончательно вернулись в свою обитель.

Однако у противников русского предания имелся аргумент, до поры непреодолимый: не было известно ни одного документа, который бы подтверждал существование русского монастыря на Афоне в 1010-х годах. И действительно, самый первый монастырский акт датирован 1030 годом. Именно по этой причине в 1840-1850 годах отцы Пантелеимонова монастыря не могли решительно возражать против Эсфигменской версии. В эпоху зарождающегося научного критицизма, при отсутствии фактов и доказательств, два важнейших, фундаментальных предания Русской обители — о ктиторстве равноапостольного князя Владимира и о пострижении в монастыре преподобного Антония — были обречены на забвение. Обнаружение в 1932 году в архивах Великой Лавры акта 1016 года позволило углубить историю Русской обители фактически до начала первого тысячелетия. Ведь появлению на одном из актов Афона подписи русского игумена должна была предшествовать некая история учреждения, строительства, становления монастыря.

Профессор А. Тахиаос относит основание монастыря к концу Χ века, считая при этом вполне возможным спорадические эпизоды пребывания русских иноков на Афоне задолго до основания монастыря .

Итак, в этом важном историческом документе среди подписей прочих игуменов на 13-м месте стоит автограф, который в переводе на русский язык гласит: «Герасим монах, милостию Божией пресвитер и игумен обители Роса (или народа Рос), свидетельствуя, собственноручно подписал» . В ту эпоху русский народ и его страна обозначались на греческом языке несклоняемым именем собственным «Рос» (Ῥῶς), в первый раз упомянутым в документе патриарха Константинопольского Фотия в 867 году. «Никак нельзя усомниться в том, — пишет Тахиаос, — что здесь перед нами находится свидетельство о существовании русского монастыря на Святой Горе» .

Акт 1016 года свидетельствует о существовании Русской обители, не указывая ее названия, однако мы, без сомнения, можем идентифицировать его как обитель Богородицы Ксилургу, на том основании, что собственное имя обители Ксилургу впоследствии употребляется с определением, свидетельствующим о принадлежности ее русским инокам: «τῶν Ρουσῶν» или же «τῶν ‘Ρῶς» , как в акте 1016 года. «Нет сомнения, — пишет Мошин, — что эта Русская обитель была тот самый “монастырь Древодела” (ἡ μονὴ τοῦΞυλουργοῦ), акты которого от 1030, 1048, 1070 и 1142годов хранятся в архиве теперешнего святогорского русского монастыря св. Пантелеимона и о котором протатский акт 1169 года свидетельствует, что он всегда принадлежал русским. Что обитель Ксилургова (Древодела) действительно изначала была русским монастырем» . Примечательно, что подробная опись имущества монастыря, приводимая в акте 1142 года , упоминает о наличии в монастыре 42 книг, которые все были русскими; греческой книги в обители не было ни одной, что ясно свидетельствует о том, кто населял ее. По справедливому замечанию А. В. Соловьева, если бы ее основали в XI веке греки, в ней сохранились бы хоть две-три греческие книги . «Ксилургу, — говорит он, — с самого основания был русским гнездом» .

Профессор Д. В. Зубов полагает, что Русская обитель на Афоне могла быть основана в 989 году . Из «Повести временных лет» мы узнаем, что в этот год великий князь направил в Константинополь посольство с целью установления культурных связей с Византией. Одним из результатов этого посольства стала присылка на Русь архитекторов и зодчих для возведения каменной Десятинной церкви в Киеве. Весьма вероятно, по мнению Зубова, что именно тогда была построена или передана русским святогорцам обитель Успения Пресвятой Богородицы Ксилургу, имевшая статус Лавры. После этого ранее спорадически присутствовавшее на Афоне русское монашество обрело свое постоянное пристанище и стало полноценным субъектом в этом монашеском государстве. Таким образом, с X века русские получили свою обитель на Афоне, так же как грузины (Иверон) и болгары (Зограф) .

Значение Афона как всеправославного центра духовности
в Χ-ΧΙ веках

В это время, то есть в X веке, Святая Гора Афон, благодаря деятельности преподобного Афанасия Афонского и его друга императора Никифора Фоки, переживала реорганизацию своего внутреннего устройства. Преподобный Афанасий основал на Афоне первый общежительный монастырь, названный в его честь Лаврой св. Афанасия. По образцу этого монастыря, по инициативе и почину самого Афанасия и при содействии императора, на Святой Горе возникла целая сеть подобных же общежительных лавр. Если до преподобного Афанасия Афон был средоточием пустыннической, отшельнической жизни, то «по манию Афанасия, явились на Афоне большие благоустроенные монастыри и лавры, и в них, еще во дни его, поместилось 3000 разнородных монахов, которые пришли из разных стран. Им он дал устав церковный, трапезный и келейный» . Многонациональный состав святогорских насельников свидетельствует о вселенском значении Афона в тот период: иметь на нем представительство было признаком цивилизованности и престижа. Благодаря поддержке практически всех императоров Византии Афон стал символом духовного единения народов, населявших христианскую ойкумену. К числу этих народов в X веке присоединилась и Русь.

Из «Повести временных лет» мы видим, что после Крещения князь Владимир спешит приобщить свой народ ко всем признакам византийской цивилизации. Одним из таких признаков было постоянное присутствие в главнейших центрах духовно-политической жизни Византии, каковыми были Царьград, Афон и Иерусалим. Существуют сведения о том, что практически в одно и тоже время, помимо Русского Богородичного монастыря на Афоне, появляется Русский Богородичный монастырь в Иерусалиме (к сожалению, исчезнувший к XII веку). Вероятно, появление двух этих схожих по наименованию обителей являлось непосредственным даром самих Византийских императоров, неким дипломатическим жестом в отношении некогда враждебного, а ныне союзного и дружественного славянского государства.

Выходцы из подвластных или дружественных Византии стран основывали на Святой Горе свои монастыри. Преподобный Афанасий благословлял создание таких обителей, где локально были представлены православные народы. Афон представлял собой многонациональную федерацию, сплоченную общностью монашеского призвания, монашеских обетов и подвигов. С начала X века существует на Афоне отдельный Болгарский монастырь Зограф; с конца того же века — Иверский, то есть Грузинский монастырь; немного позже появляется на Святой Горе обитель Русских святогорцев; с XII века начинается история самостоятельного Сербского монастыря. Каждая из этих обителей, помимо непосредственных монашеских обязанностей, была центром культурного и духовного просвещения и окормления своего народа, из которого пополнялась насельниками.

Все монастыри, созданные по почину преподобного Афанасия, именовались первоначально Лаврами, тогда как монастырь самого Афанасия назывался Великой Лаврой. Употребление титула «лавра» в отношении Русского монастыря Богородицы указывает на то, что и его возникновение вписывается в общий план преподобного Афанасия Афонского по реорганизации святогорского монашества. Весьма вероятно также, что он сам имел непосредственное отношение к созданию и этой Лавры. Напомним, что св. Афанасий умер около 1000 года. Д. Зубов считает допустимым участие его в создании Русской Лавры, тем более, что первый Киевский митрополит, по одной из версий, был родом из Трапезунда (как и преподобный Афанасий), выходцем из придворной среды . По мнению Зубова, митрополит Михаил, будучи лично знаком с преподобным Афанасием, мог побудить его к учреждению русской обители на Афоне . Таким образом, первая Русская обитель на Афоне, Свято-Успенская Лавра (с дополнительным названием «Ксилургу»), изначально создавалась с целью распространения духовного просвещения на Руси.

Именно монастыри Святой Горы Афон создали тот узнаваемый образ духовности, который объединяет народы, исповедующие Православие, в единую духовную семью, невзирая на национальные особенности и государственные границы. Если Рим «цементирует» свое единство путем усиления примата папства, то Православная Церковь сохраняет единство благодаря общим традициям православной церковной жизни, выработанным на Святой Горе Афон и подпитываемым оттуда.

Критика гипотез о нерусском происхождении монастыря
Успения Пресвятой Богородицы

В 70-х годах XIX века появилась гипотеза, согласно которой русских на Афоне не было до середины XIX века, а монастырь, ошибочно именуемый «русским», на самом деле называется так потому, что его основали выходцы из долмато-сербского города Роса. Именно этим «росским», а не русским, монахам в 1169 году был якобы передан монастырь Фессалоникийца, известный теперь как Нагорный или Старый Русик.

Попытка связать название Русского святогорского монастыря с далматским городом совершенно несостоятельно и не выдерживает критики. Аргумент этот настолько ненаучен, что не стоил бы даже малейшего внимания, если бы не его навязчивая стойкость и живучесть. Впервые он был предложен скандально известной газетой «Ѳράκη» в номере за 24 июля 1874 года . Газета эта являлась наиболее одиозным представителем греческой «желтой прессы». Вместе с газетой «Νεολόγος» она прославилась крайне русофобскими высказываниями и инсинуациями, неприличными и кощунственными выпадами в отношении русского монашества и Русского монастыря на Афоне . Чтобы подействовать на разные категории читателей, свои вбросы газета облекала в форму либо анекдотов, либо псевдоисторических расследований. Так, доказывая, что монастырь не являлся русским, в одной из статей писали, что название его произошло от фамилии первого игумена или неизвестного солунца — «Руссо» или «Резио» . Для наглядности приведем в сноске еще несколько подобных инсинуаций .

Мы допустили подробное рассмотрение этой, не заслуживающей внимания, скандальной газеты лишь с целью подчеркнуть сомнительность происхождения «росской» гипотезы, которая навсегда осталась бы погребена в тоннах газетной макулатуры, если бы не второе ее рождение. Новое дыхание в нее вдохнул еп. Порфирий (Успенский) . Позаимствовав эту «креативную» идею у «желтой прессы», преосв. Порфирий, по выражению В. А. Мошина, дал ей научную основу , превратив ее из басни в «гипотезу» . Далее свое дело сделал признанный авторитет ученого. Неудачная теория еп. Порфирия была принята одними исследователями по доверию к автору многотомных исследований об Афоне, а другими — по соображениям, не имеющим ничего общего с наукой (прежде всего политическим). В разных видах она проникла в западноевропейскую литературу. Ее цитируют английский историк и археолог Фридрих Хэзлак , монах Герасим Сминакис, игумен Эсфигмена, автор книги «Святая Гора» (1903, 2005). Наконец, в 1925 году эта «гипотеза» была зафиксирована в официальном документе — докладной записке афинскому парламенту, представленной Комиссией по выработке нового устава Афонских монастырей. В 1926 году эта записка была издана в Афинах как отдельная брошюра под названием «Внимание (бдительность) к Святой Горе». В разделе «Русские на Афоне» там пишется следующее: «Монастырь св. Пантелеимона, основанный богатым фессалоникийцем, насчитывал издревле греческих монахов и назывался вначале монастырем Фессалоникийца. Позднее он был переименован в монастырь Росов, ибо в нем монашествовали славяне, происходившие из далматинского города Росы» . Согласно этой записке, которую подписали профессора Д. Петракаос, А. Аливизатос, Г. Стефанидис, А. Пападопуло и Г. Гракос, русские, воспользовашись гостеприимством греков, постепенно захватили монастырь. В греческих газетах прокатилась информационная волна, направленная на опровержение древности русского монашества на Афоне. А. В. Соловьев полагает, что уважаемые профессора были достаточно осведомлены, чтобы понимать истинное положение дел, однако выполняли политический заказ. Остается только добавить, что Афон и сейчас живет по новому Уставу, для составления которого подавалась упомянутая записка.

Любому беспристрастному историку понятно, что никакое далматинское село не могло дать своего названия афонскому монастырю, да еще столь значительному, как бывший монастырь Фессалоникийца. Тем более этого не могло произойти после разделения церквей в XIIвеке, поскольку архиепископия, в которую входила Роса, подчинялась Римскому престолу. Но самым главным аргументом является то, что город Роса ни в X, ни в XI, ни в XII веке не мог существовать, будучи уничтожен арабами в 841 году . На месте этого портово-рыбацкого городка стояло пустое урочище, никем не населенное до XVII века. Лишь в XVII-XVIII веках Австро-Венгрия отстроила его вновь и окружила десятком крепостей. Таким образом, выходцы из этого города не могли в XIIвеке поселиться в Пантелеимоновом монастыре и дать ему наименование своей родины.

Если даже допустить, что город Роса дал наименование русскому монастырю, то очень трудно объяснить, как от названия Ρώσα (корень «рос») образовались прилагательные ρούσικος, ρουσικὴ(корень «рус»), читаемые в описи имущества монастыря Ксилургу 1142 года, и определение τῶν ‘Ρουσῶν, употребляемое рядом с наименованием монастыря в практически во всей последующей документации (за немногочисленными исключениями, о которых будет сказано ниже).

В упомянутой описи имущества монастыря многие вещи, книги, предметы помечены как «русские». Конечно же, далматинское село тут ни причем. Не могло существовать никаких особых книг или особых одежд или других особых предметов обихода, своим происхождением обязанных этому селу, исчезнувшему еще в ΙΧ веке .

В подтверждение того, что русский монастырь действительно существовал в ту эпоху, можно привести житие Саввы Сербского . При описании порядка пения на погребении отца Саввы Симеона там ясно говорится, что вначале пели греки, потом иверцы, то есть грузины, потом русские, после них болгары, затем сербы. «Итак, — пишет Соловьев, — св. Савва ясно различает, что в 1200 году на Афоне было пять православных языков: на первом месте греки, затем грузины (поселившиеся еще в X веке), на третьем месте русские, затем уже болгары и, наконец, новая, только что прибывшая паства — сербы».

С обнаружением в 1932 году в архивах Великой Лавры акта 1016 года (и по настоящее время), в опровержение отношения этого акта к русской обители вся аргументация, описанная выше, применялась в несколько иной интерпретации. Так, некоторые греки утверждают, что поскольку форма τῶν ‘Ρῶς, употребленная игуменом Герасимом, является несклоняемой формой единственного числа, следовательно, она не может относиться к русским монахам, но указывает на отношение монастыря к городу Роса. Однако выдающийся византинист, греческий профессор Тахиаос пишет, что в ту эпоху русский народ и его страна обозначались на греческом языке несклоняемым именем собственным «Рос» (‘Ρῶς) . Первые Византийские источники, упоминающие о Руси, пишет А. В. Соловьев в своем обстоятельном исследовании «Византийское имя России», — называют ее просто ‘Ρῶς: это имя собирательное обозначает племя, народ и остается несклоняемым, сочетаясь со множественным числом (так же как и в славянском «Русь идоша» или «Русь реша»). Причем имя это писалось всегда с протяжным ударением (циркумфлексом). Впервые такое написание встречается у патриарха Фотия . Император Константин Багрянородный употребляет это имя иногда с артиклем, а иногда и без него. В новогреческом языке разнообразные варианты русского имени делятся на две категории: литературные и простонародные. Литературные унаследованы от Византии и имеют в корне имени гласную «ω». Простонародные формы имеют в корне дифтонг «ου» (о-микрон + ипсилон), который при прочтении дает звук «у». В Афонских актах относительно Русского монастыря чаще всего употребляется простонародная форма «рус», но иногда афонские Проты возвращаются к литературному написанию «рос», в склоняемой или несклоняемой форме. Так, в двух заверительных подписях к акту 1169 года (от 1188 и 1194 годов) вновь появляется литературная несклоняемая форма «τῶν ‘Ρῶς», соответствующая подписи в акте 1016 года. Иногда в написании литературной формы протяжное ударение заменяется на острое («Ρώς»). Такая замена связана с тем, что с легкой руки Льва Диакона имя русского народа стали связывать с именем Гога, князя Роса, и Магога (Иезекииль, гл. 39). Мы не будем здесь говорить подробно о том, что это отождествление — результат недоразумения и неточности перевода. Скажем только, что сам Лев Диакон писал имя «Рос» с протяжным ударением, имя же псевдобиблейского Роса — с острым. Отождествление этих имен было сделано уже после него другими писателями.

Приведенных выше аргументов и свидетельств, как указывает А. В. Соловьев, «совершенно достаточно, чтобы установить, что в Киевскую эпоху русское монашество на Афоне пустило крепкие ростки: оно имело свой монастырь Ксилургу или Руссов» , носивший титул Лавры и занимавшийся активной миссионерской деятельностью. Учитывая принцип локализации представителей различных народов в отдельных монастырях, введенный еще преподобным Афанасием Афонским, а также языковые трудности, которые испытывали пришедшие в греческую страну иноплеменники, можно предположить, что именно в этом монастыре поселился юный странник из далекой Руси Антипа, будущий преподобный Антоний.

Приверженцы идеи «нерусского» происхождения монастыря Пресвятой Богородицы, чувствуя слабость своей аргументации, пытаются использовать в качестве дополнительного аргумента фонетическое сходство слов, имеющих в основе корень «рус» (‘ρουσών, ‘ρούσικος) с названием еще одного далматского города — Раусион (‘Ραούσιον). Однако попытка использовать это случайное сходство нисколько не приближает их к желаемому результату. Для того, чтобы получить ‘ρουσών или ‘ρούσικος из ‘Ραούσιον, необходима эволюция слова, которая подразумевает наличие хотя бы одной промежуточной формы, чего до настоящего времени не найдено. Между тем этимология слова ‘Ραούσιον неясна и противоречива. В нем усматриваются греческие, карпато-балканские и даже латинские корни. Возможно, что оно является производной от древнегреческого Ρογος — житница, однако нет свидетельств, что этот регион отличался когда-либо в своей истории особой плодородностью. Другое толкование дает Византийский император Константин Багрянородный, который производит это слово от романского «lava» - скала. «Знай, — пишет он, — что крепость Раусий не называется Раусием на языке ромеев, но в силу того, что она стоит на скалах, ее именуют по-ромейски “скала-лава”, поэтому ее жители прозываются “лавсеями”, т.е. “сидящими на скале”. В просторечии же, нередко искажающем названия перестановкой букв и переменившем название и здесь, их называют раусеями» .

Город ‘Ραούσιον очень скоро переходит в сферу влияния латинской цивилизации и название его трансформируется в Ragous, Ragusium, а позднее — Рагуза (Ragusa).

Существуют также попытки связать наименование города с балканскими языками. Например, албанская форма rrush («виноград», «ягода») возводится к основе «ragus-» или «ragusi-» . Эта гипотеза тем более правдоподобна, что прилегающие к городу материковые земли были заняты под виноградники, за которые жители города платили дань соседним славянским князьям Травунии и Захумья.

Из вышеприведенного анализа очевидно, что корень «раус-» (ραουσ-) в основе рассматриваемого слова является достаточно устойчивым для того, чтобы не трансформироваться в «рус-» (ρουσ-), и, следовательно, не может претендовать на этимологическую связь с формами ‘ρουσών, ‘ρούσικος.

Кроме того, совершенно не представляется возможным возвести к имени ‘Ραούσιον определение «τῶν ‘Ρῶς».

Христианизация в Далмации осуществлялась католическими проповедниками, поэтому город Рагуза (Рауси), столица Далмации, всегда принадлежал Римскому престолу. Уже в 910 году в городе была основана епархия, получившая в 1120 году статус архиепископии. Далматинский язык принадлежал романской группе. Основа его лексического фонда — слова латинского происхождения, к наиболее распространенным заимствованиям относят итальянизмы, венецианизмы и заимствования из сербохорватского языка или через его посредство. Тексты записывались с помощью латинского алфавита. Со временем далматинский язык распался на три диалекта, одним из которых был рагузинский диалект, остававшийся официальным языком республики Рагуза до шестнадцатого века. В сохранившихся текстах заметно влияние итальянского языка, в особенности венецианского диалекта. Культура Рагузы также представляла латинскую цивилизацию. Если бы Рагуза имела бы какое-то отношение к Русскому монастырю на Афоне, несомненно, сохранились бы какие-то следы этой культуры в виде латинских книг, предметов быта, богослужебной утвари или облачения. Ничего подобного в описи 1142 года не упоминается, в отличие от сорока девяти русских книг, русских облачений и проч.

Выводы

Суммируя рассмотренные сведения, мы можем сделать следующие выводы относительно места пострига и подвига преподобного Антония на Святой Горе. Предположения, что святой был насельником Великой Лавры или Эсфигмена совершенно ни на чем не основаны, в то время как версия о том, что он подвизался в Русском монастыре Ксилургу, поддерживается целым рядом косвенных фактов, взаимодополняющих друг друга. К таковым относятся факт существования во времена преподобного самостоятельного Русского монастыря; языковой барьер, мешавший преподобному жить в греческой среде; факт совпадения соборных престолов обители Ксилургу и Печерской Лавры, основанной преподобным. Последний факт настолько очевиден, что даже писатели, не заинтересованные в распространении и усилении русского элемента на Святой Горе (такие как игумен Эсфигмена Феодорит), не могли обойти его молчанием.

Самым же весомым аргументом, фокусирующим все прочие, дополняющим и объединяющим их в единое логическое целое, является факт создания символических «аналогов» Успенского Собора обители Ксилургу русскими иноками на Афоне при переселении братии на новое место.

Как Собор Киево-Печерской Лавры воспроизводился с постепенным перемещением центра русской цивилизации на северо-восток во всех главнейших административных и духовных центрах Руси в виде точных или увеличенных копий (что мы видим на примере Чернигова, Ростова, Владимира, Москвы), так и Успенский Собор лавры Ксилургу русских монахов на Афоне воспроизводился в каждом новом месте их жительства. Так было при переселении в Нагорный Русик, так случилось и при переселении в Прибрежный Русский монастырь. Этот факт дает нам основание предполагать, что именно Успенский Собор первой русской обители на Афоне, посвященной Пресвятой Богородице, является первообразом Успенского Собора Киево-Печерской Лавры, а следовательно, и всех Успенских Соборов Руси .

Свято-Успенская Святогорская Лавра на р. Северский Донец, современный вид

В. А. Мошин считает, что уже с XI века обитель русских святогорцев начинает «проявлять свою историческую миссию — нести со Святой Горы в Восточную Европу свет Византийского духовного просвещения» . Посланничество преподобного Антония на Русь как раз и является осуществлением этой миссии. Возможно, что миссионерство Антония не было единичным случаем. К этой мысли подводит нас Мошин, видевший в попине , постригшем преподобного Моисея Угрина в 1013 году, русского святогорца, выходца из монастыря Пресвятой Богородицы, осуществлявшего некую миссию в Польской земле. Известны предания нескольких древних обителей Руси, основание свое связывавших с иноками со Святой Горы Афон . С этой точки зрения, миссия преподобного Антония и основание им Киево-Печерской Лавры является осуществлением того грандиозного плана, который составил еще преподобный Афанасий Афонский. И действительно, Антониева Лавра на Руси стала тем же, чем являлась Лавра св. Афанасия на Афоне. Она задала образец для других русских монастырей и инициировала создание сети обителей, подобных ей по уставу и образу подвижнического жития.

Иеромонах Алексий (Корсак),
настоятель Подворья Афонского Свято-Пантелеимонова монастыря в Киеве

Епископ Боярский Феодосий

Доклад епископа Боярского Феодосия, викария Киевской митрополии на Международной богословской научно-практической конференции «Монашество Святой Руси: от истоков к современности» (Москва, Покровский ставропигиальный женский монастырь, 23−24 сентября 2015 года)

Ваши Высокопреосвященства, Ваши Преосвященства, пастыри, честное монашество, братья и сестры!

В этом году Святая Церковь празднует 1000-летие со дня преставления святого равноапостольного князя Владимира Святославича. Мы славим Бога, дивного во святых Своих, – приняв чрез Днепровскую купель Святое Крещение, мы были привиты ко Христу, получили возможность освободиться от греха, принести плод святости и унаследовать жизнь вечную (Рим. 6:22).

Принятие христианства Святой Русью от Византии – это эпохальное событие, которое навеки изменило ход истории славян и их образ жизни. Мы приняли не только веру Восточного обряда, которая выкристаллизовалась на протяжении первого тысячелетия, но и древние традиции, которыми жила Вселенская Церковь. Господь благословил нам непосредственно прикоснуться к ангельскому образу жизни, познать монашество, которое, по словам современных подвижников, является лицом Церкви, всегда обращенным ко Христу.

Монашество – это уникальный образ подвижнической жизни Древней Церкви, это жизненный выбор людей, избранников Божьих, о которых Христос сказал: «Не все вмещают слово сие, но кому дано… Кто может вместить, да вместит» (Мф. 19:11, 12). И отвечая на вопрос учеников: «что же будет нам?», – Христос говорит: «И всякий, кто оставит домы, или братьев… или детей, или земли, ради имени Моего, получит во сто крат и наследует жизнь вечную» (Мф. 19:27, 29).

На протяжении первого тысячелетия мы находим множество примеров уединенного спасения среди сонма угодников Божьих, для которых сей путь праведности был открыт преподобным Антонием Великим и основателем иноческого общежития преподобным Пахомием Великим. Своим примером служения Богу они вдохновили многих на подобный аскетический подвиг.

Преподобный Антоний Печерский и зарождение монашества Киевской Руси

Монашество Киевской Руси берет свое начало именно от этого Вселенского источника иноческой жизни. Во многих древнерусских литературных памятниках указано разное время появления русской монашеской традиции, и, как говорит церковный историк Антон Владимирович Карташев, «начало русского монашества представляет как бы некоторую загадку».

«Слово о законе и благодати» митрополита Киевского Илариона (середина XI в.) свидетельствует о том, что после Крещения Руси при князе Владимире появляются первые монашеские обители: «Монастыри на горах встали, черноризцы явились».Митрополит Московский Макарий (Булгаков) сообщает, что монастыри появились, без сомнения, вместе с первыми пастырями, пришедшими к нам из Греции. При этом «Повесть временных лет» прп. Нестора Летописца (начало XII в.) содержит сведения о более позднем периоде существования монашеской жизни. После закладки Святой Софии князем Ярославом Мудрым в 1037 году появляется иноческая жизнь в монастырях святого Георгия и святой Ирины: «И стала при нем вера христианская плодиться и расширяться, и черноризцы стали умножаться, и монастыри появляться». При этом не исключается существование монахов и до этого времени. Об этом как раз говорит уже упоминаемый нами А.В. Карташев: «Нужно думать, что монахи были в среде киевских христиан и до св. Владимира, и что с приходом из Болгарии, Афона и Византии на Русь новых монахов-миссионеров они вышли на свет Божий, соединились в общества, стали селиться возле вновь возникавших церквей».

При этом появление монашества на Руси традиционно связывают с именем преподобного Антония Печерского (983–1073 гг.), отмечая и тот факт, что сохранившееся исторические сведения о прп. Антонии весьма противоречивы.

По сей день спорным является вопрос о количестве хождений прп. Антония на Святую Гору Афон. Так в Древнем Патерике говорится только об одном посещении Афона и возвращении преподобного в Киев в 1051 году. Существуют иные мнения, согласно которым прп. Антоний совершил первое путешествие на Афон в совсем юном возрасте, около 1000-го года, и через некоторое время возвратился на Русь (некоторые источники указывают дату 1013 г.).

Сведения о втором посещении Афона появляются только во второй редакции Патерика, созданной монахом Киево-Печерского монастыря Кассианом в 1462 году. Согласно его хронике, второе хождение прп. Антония на Афон произошло после смерти князя Владимира в 1015 году и начала междоусобицы. С этого времени он подвизался до окончательного возвращения в Киев (по одним данным это произошло после 1030 г., по другим – после 1051). Это мнение поддерживал известный церковный историк и библиограф митрополит Киевский Евгений (Болховитинов) в своей знаменитой работе «Описание Киево-Печерской Лавры».

Согласно второй версии, 1016 год стал началом русского монашества на Афоне, так как именно монахи, пришедшие вместе с прп. Антонием, основали первый русский монастырь в Уделе Богородицы. Некоторые исследователи предполагают, что это был Свято-Успенский Богородичный монастырь Ксилургу, в котором принял монашеский постриг преподобный Антоний Печерский. Есть и другая версия, более позднего происхождения (XVIII–XIX вв.), согласно которой Антоний принял монашество в Великой Лавре Святого Афанасия или монастыре Эсфигмен.

По благословению старцев преподобный Антоний воспринял афонский устав и принес его на Русь, основал по афонскому образцу Киево-Печерский монастырь, положив начало русскому монашеству. Таким образом Печерская обитель была основана на высоких идеалах подвижнической жизни Православного Востока. Печерский монастырь со временем стал духовным цветником и первообразом всех русских монастырей. «Молитвы, труды и подвиги преподобного Антония и его ученика преподобного Феодосия стали тем мощным фундаментом, на котором выросло и укрепилось монашество Киевской Руси». Новообразованные обители Руси полагали свой уклад жизни по образцу Печерского монастыря. Основатели таких обителей в большинстве своем были учениками преподобных Антония и Феодосия.

Кроме Печерского монастыря в Киеве существовало также два богатых княжих монастыря: Георгиевский, основанный Ярославом Мудрым, сыном Владимира, и Дмитриевский, основанный Изяславом Ярославичем, куда в игумены взят был бывший игумен Печерского монастыря Варлаам, непосредственный предшественник преподобного Феодосия. Летописец, очевидно, выразил мнение, бытующее в стенах Печерского монастыря, когда писал: «Изяслав поставил монастырь Святого Димитрия, хотя створити вышний сего монастыря (т.е. Печерского) надеялся богатству».

Но иным был промысел Божий – господствующее значение в Киеве и всей Руси выпало на долю Печерского монастыря. По объяснению прп. Нестора, произошло это потому, что основан он «слезами, пощением, молитвою и бдением».

Сегодня уже классической датой основания Киево-Печерского монастыря считается 1051 год, подтверждение этого мы находим в «Повести временных лет» преподобного Нестора Летописца. Эта начальная летопись, прекрасное и единственное в своем роде произведение, не только положила начало летописному делу на Руси, но и сохранила память о начальных событиях Русской истории. Эта летопись является одним из существенных условий нашего исторического самосознания, и как говорит один из дореволюционных исследователей: «Без этой летописи наша история представляла бы из себя книгу без начальных листов».

Преподобный Нестор упоминает только о втором возвращении Антония и о его поселении в Иларионовой пещере, при этом не указывая тот факт, что о своем прибытии в Киев преподобный старец сообщил князю Ярославу. Поэтому можно согласиться с мнением митрополита Евгения (Болховитинова), что о подвиге великого монаха стало известно уже при Изяславе Ярославиче, который часто обращался к преподобному Антонию за духовной беседой и благословением.

С большой долей вероятности можно предположить, что только после 1054 года к преподобному Антонию прибывают подвижники, желающие уединения и молитвы. В числе собратьев прп. Антония были иерей Никон, постриженик одного из Киевских монастырей и 23-летний Феодосий. Таким образом, первое Антониево братство состояло только из четырех монахов: по благословению прп. Антония преподобным Никоном в монахи был пострижен Феодосий, а через некоторое время и преподобный Варлаам, первый игумен Печерский.

Здесь хотелось бы сказать несколько слов о преподобном Никоне Печерском, который на начальном этапе существования Печерского монастыря являлся фактически лидером монахов Киевской Руси.

Личность преподобного Никона – наиболее загадочная в истории монастыря. Доныне невыясненным остается его происхождение, место пострига, обстоятельства и время прибытия к преподобному Антонию. Высокое положение преподобного Никона дало повод исследователю М.Д. Приселкову предположить, что под именем Никона принял схиму митрополит Иларион, сведения о котором теряются около 1053-1054 года. Это предположение не имеет доказательной базы.

Достоверно известно, что преподобный Никон ушел из Печерского монастыря из-за конфликта с Киевским князем Изяславом. Причиной тому послужил постриг в иноки великокняжеского придворного Ефрема и боярского сына Варлаама. Преподобный Никон отправился на остров Тмутаракань, где основал монастырь Богородицы по примеру Печерской обители. С 1062 года вплоть до своей смерти в 1074 году игуменом Киево-Печерской обители был преподобный Феодосий.

Преподобный Феодосий – основатель общежительного устава в главном монастыре Руси

Если преподобный Антоний преимущественно созидал тайный, мистический вид пастырского служения, то святой Феодосий как монах воплотил открытое миру и людям деятельное начало. «Земной ангел и небесный человек» – так назвал его Печерский Летописец.

С увеличением числа иноков в 1062 году Лавра основала наземные монастырские сооружения для проживания братии, но благоговейно хранила пещеры для погребения усопшей братии и подвига отдельных иноков. Еще до постройки наземного монастыря прп. Антоний уединился от подвижников, выкопав себе пещеру «под новым монастырем». Что это был за «новый монастырь»? Ответ на этот вопрос находим в «Житии преподобного Феодосия», которое гласит, что невдалеке от монастыря, построенного при первой пещере, есть место, где перед своей кончиной прп. Феодосий, управляя общиной, начал строить каменный храм, и куда по окончании строительства переселилась братия, оставив в старой обители лишь немногих иноков.

Увеличение числа монашеского братства заставило прп. Феодосия приняться за поиски Устава для упорядочения жизни Печерского монастыря. Именно с именем преподобного Феодосия Печерского связано введение Студийского общежительного монашеского устава. Обыденное управление стало основополагающим условием для дальнейшего существования Печерской обители; в начале игуменства Феодосия (1062 г.) в монастыре подвизалось 20 монахов, а за короткое время число насельников возросло до ста.

По мнению исследователя В.Н. Топорова, «выбор Студийского устава был не случайным, а сознательным и глубоко обдуманным шагом». Общежитие, предписываемое Студийским уставом, было единственным условием сохранения монашеской общинной жизни. Сведения о введении Студийского устава в Киево-Печерском монастыре находим в «Житии Феодосия Печерского» и Печерском Патерике. Первая часть устава – традиция совершения богослужения – была получена от византийского монаха Михаила, пришедшего на Русь с митрополитом Георгием в 1062 году.

По благословению прп. Феодосия полную редакцию Устава Студийского монастыря на Русь принес Печерский монах Ефрем около 1065 года. Именно этот устав лег в основу иноческого общежития Киево-Печерского монастыря. Сегодня существуют разные мнения по поводу того, насколько точно прп. Феодосий следовал Студийскому уставу. Для игумена Печерской обители фундаментом жизненного уклада было соблюдение основ Устава – принципа строгого общего жития, отречения от собственности, полного равенства братии между собой, постоянной молитвы и труда.

Таким образом, введение прп. Феодосием Студийского общежительного устава в Печерском монастыре кардинально изменило обыденный характер братской общины, сохраняя при этом традиции «особножительства». Наличие этих двух противоположных типов подвижничества является отличительной особенностью Киево-Печерского монастыря.

Свидетельством веры преподобных Антония и Феодосия Печерских явилось начало строительства в 1073 году главного храма монастыря – Успенского собора. Согласно «Слову о создании Церкви печерской» святителя Симона, епископа Владимиро-Суздальского (†1226), накануне закладки храма к преподобным Антонию и Феодосию пришли четверо зодчих из Константинополя. Они рассказали о чудесном явлении Божьей Матери и Ее повелении построить на Руси храм: «И сама приду, чтобы увидеть церковь, и буду в ней жить». По данным «Повести», с кончиной прп. Феодосия в 1074 году строительство храма было остановлено, но уже через год следующий настоятель обители игумен Стефан возобновил созидание храма и завершил его в 1078 году.

История создания Великой церкви исполнена благодатных чудес, явленных Богом для утверждения молодой христианской Руси в православной вере. Разные эпизоды этой истории подробно описали постриженики Лавры: прп. Нестор Летописец, свт. Симон, епископ Владимиро-Суздальский и Симонов ученик, инок Поликарп, в своем «Послании» к лаврскому настоятелю архимандриту Акиндину.

Согласно «Повести», освящение Великой Лаврской церкви было совершено в 1089 году митрополитом Киевским с епископами при игумене Иоанне Печерском.

Помимо «Жития» Феодосия Печерского, преподобный Нестор написал еще одно произведение, связанное с его именем: «Слово Нестора, монаха Печерского, о перенесении мощей святого преподобного отца нашего Феодосия Печерского». Данное событие произошло в канун Успения Пресвятой Богородицы 1091 года: из пещер в правую часть притвора церкви были перенесены мощи прп. Феодосия. Освящение храма и положение в нем мощей основателя русского монашеского общежития завершило первый этап становления Печерского монастыря как духовного центра Киевской Руси.

За девять с половиной веков исторического бытия Киево-Печерской Лавры в ней просияли великие подвижники. Братия монастыря во все времена по милости Божьей отличалась силой духа. Будучи ревнителями высокого иноческого подвига, монахи были готовы благоговейно и со смирением переносить тяготы убогой жизни, голод, холод и нищету. Ныне в пещерах славной Киевской Лавры почивают мощи множества святых, из которых поименно нам известны более 120 ее насельников.

Киево-Печерская Лавра стала главной монашеской общиной и оплотом духовной жизни Святой Руси, центром созидания сокровищ славянской культуры, местом явления многочисленных чудес. Третий на земле удел Богородицы, словно духовный оазис, источает дух благодати, тайно, непостижимо соединяя в своих стенах землю и небеса. И сегодня великая обитель, возвышаясь над шумным и праздным мегаполисом, смиренно хранит дух древних благочестивых традиций святого Православия, которые находят отклик в душах самых разных современников.

Поэтому и завершить свое слово хотелось бы молитвенным воспеванием тропаря из канона преподобным Антонию и Феодосию Печерским: «Кто не удивится вашему житию, о преблаженные отцы? Кто не почудится ревности по Бозе? Яко во плоти суще, Ангелом весьма уподобистеся, их же и сожителие суще ныне, не забудите и нас, песньми вас ублажающих».

См.: Казанский П.С. История Православного монашества на Востоке. Т.1. – М., 1854.
Карташев А.В. Очерки по истории Русской Церкви. – М., 1991. Т.1. С. 125.
Иларион, митр. Слово о законе и благодати. – М., 1994. С. 81.
Макарий (Булгаков), митр. Московский и Коломенский. История Русской Церкви. Ч.1. – М., 1996. С. 359.
Повесть временных лет. – М. – Augsburg. 2003. С. 47.
Карташев А.В. Очерки по истории Русской Церкви. С. 126.
Назаренко А.В., Турилов А.А. Антоний, прп. Печерский // Православная энциклопедия. – М., 2001. Т. 2. С. 603.
Евгений (Болховитинов).митр. Описание Киево-Печерской Лавры. – К., 1847. С. 5.
Шмель С. Преподобный Антоний Печерский и Древнерусский Афон. Об афонских корнях русского монашества. // [Электронный ресурс]. URL: http://www.pravoslavie.ru/put/72420.htm
Назаренко А.В., Турилов А.А. Антоний, прп. Печерский // Православная энциклопедия. Т. 2. С. 603.
Казанский П.С. История Православного русского монашества, от основания Печерской обители преподобным Антонием до основания Лавры Святой Троицы преподобным Сергием. – М., 1855.
Владимир (Сабодан), митр. Послание Блаженнейшего Владимира, Митрополита Киевского и всея Украины, Предстоятеля Украинской Православной Церкви по случаю 950-летия Свято-Успенской Киево-Печерской Лавры // Во имя Отца и Сына и Святого Духа: Послания, проповеди, речи, интерью. – К., 2005. С. 429.
Полное Собрание Русских Летописей. Т.1. Лаврентьевская летопись. СПб., 1846. С. 155.
Там же. С. 155.
Малинин В. Преподобный Феодосий, основатель Киево-Печерского монастыря // Труды Киевской Духовной Академии. 1902. №5 (Май). С. 66.
Евгений (Болховитинов), митр. Описание Киево-Печерской Лавры. – К., 1847. С.4.
ЖиленкоІ.В. Літописні джерела до історії Києво-Печерської лаври XI–XIII ст. Вид.: КПЛ. 1995. С. 3.
Житие преподобного Феодосия Печерского. – К.: Феникс. 1998. С. 23.
Цит. по: Дятлов В. Киево-Печерская Лавра. Справочник-путеводитель. – К.: Изд. КПЛ. 2008. С. 380.
Топоров В.Н. Святость и святые в русской духовной культуре. – М., 1995. С. 700–701. // Цит. по: Васиховская Н.С. Общежительство в Киево-Печерском монастыре (вторая половина XI – начало XII века). Вестник Тюменского Государственного Университета. С. 144–145.
Васиховская Н.С. Общежительство в Киево-Печерском монастыре (вторая половина XI – начало XII века). Вестник Тюменского Государственного Университета. С. 146.
Дятлов В. Киево-Печерская Лавра. Справочник-путеводитель. – К.: Изд. КПЛ. 2008. С. 41.
Житие преподобного отца нашего Феодосия, игумена Печерского. Перенесение мощей преподобного отца нашего Феодосия, игумена Печерского // Избранные жития русских святых (X–XV вв.). – М., 1992. С. 69–104.

Игумен Тихон (Полянский) *

Тесная взаимосвязь объединяла Русскую церковь с духовной культурой Византии, в которой ко времени Крещения Руси монастыри имели огромное значение. Естественно, что среди прибывавших на Русь христианских пастырей были и монашествующие. Предание говорит, что первый Киевский митрополит Михаил на одном из киевских холмов основал монастырь с деревянной церковью в честь своего небесного покровителя архистратига Михаила, а прибывшие с ним иноки основали монастырь на высокой горе близ Вышгорода. Супрасльская летопись свидетельствует, что князь Владимир вместе с Десятинной церковью построил и монастырь во имя Пресвятой Богородицы.

Основателями первого большого монастыря на Руси, который признается древнейшей русской обителью, были преподобные Антоний и Феодосий Киево-Печерские. Примечателен тот факт, что они носят имена отца египетских анахоретов преподобного Антония Великого и основателя палестинской киновии преподобного Феодосия Иерусалимского. Это символически возводит истоки русского монашества к прославленным временам первых подвижников. Знаменитая Киево-Печерская обитель стала подлинной колыбелью русского монашества. Наряду с ней возникали и расширялись монастыри в разных русских землях. По данным современных ученых, на Руси в XI в. возникли 19 монастырей, еще как минимум 40 - в XII в., за четыре десятилетия XIII в. появились еще 14. Кроме этого, по некоторым сведениям, в домонгольский период были основаны еще 42 монастыря. То есть накануне татаро-монгольского нашествия общее число монастырей на Руси равнялось 115.

На Москве первые монастыри появились уже в XIII веке. В то время каждый удельный князь в любом из городов Северо-Восточной Руси старался украсить свою резиденцию хотя бы одной обителью. Город, особенно стольно-княжеский, не считался благоустроенным, если не имел монастыря и собора. Московское монашество началось при святом князе Данииле, когда был основан первый московский монастырь. В XIV-XV веках на московской земле новых монастырей появляется все больше. Это были обители и в самой столице, и в ближайшей ее округе, и на отдаленных рубежах Московского княжества. Их основание связано с именами великих русских святых: митрополита Алексия, Сергия Радонежского, Дмитрия Донского, Саввы Звенигородского, Иосифа Волоцкого. К началу XX века в Москве действовали 15 мужских и 11 женских монастырей. Из них Вознесенский и Чудов находились в Кремле, сегодня от них не осталось и следа. Сверх этого количества еще 32 монастыря действовали в средневековой Москве.

Монастырь представляет собою общину монахов, братьев или сестер. Монах в переводе с греческого - "одинокий" или "отшельник". На Руси монахов часто называли иноками, то есть "иными" людьми, по образу жизни отличавшихся от других. К русским названиям монахов также относится обозначение "черноризец", или "чернец" (это обращение обрело уничижительный оттенок), по цвету носимой монахами одежды. В средневековье еще встречалось принесенное с православных Балкан слово "калугер", в переводе с греческого означающее "почтенный старец". Старцами называли особенно умудренных или начальствующих монахов, невзирая на их возраст. Друг друга монахи называли "брат", а тех из них, кто имел священный сан, называли "отец".

Свою жизнь монахи посвящают исполнению заповедей Господних и дают для этого при пострижении особые обещания. Эти обещания, или обеты, требуют от подвижника целомудрия, добровольной нищеты и послушания своему духовному наставнику для достижения христианского совершенства. После пострижения монах постоянно живет в монастыре. В постриге иноку усваивается новое имя, подвижник как бы рождается новым человеком, освободившимся от прежних грехов и начинающим тернистый путь духовного восхождения к Богу.

Перед тем как отречься от мира и вступить монашескую жизнь, мирянин становился послушником и проходил трехлетнее испытание (этот срок соблюдался не всегда и не везде, как, впрочем, и сама стадия послушничества, которой не могло быть при постриге тяжелобольного). Послушник получал благословение носить рясу и камилавку. После этого он назывался рясофорным, то есть носящим рясу. Рясофор не давал монашеских обетов, а только готовился к ним. Само монашество разделяется на две степени: малый ангельский образ и великий ангельский образ, или схима. Соответственно эти степени различались и по одеждам, которые носились монахами. Постриженный в малый ангельский образ носил на себе параман (небольшой четырехугольный плат с изображением Креста Господня и орудий Его страданий), подрясник и кожаный пояс. Поверх этой одежды он покрывался мантией - длинным плащом без рукавов, а на голову надевал клобук с наметкой (длинным покрывалом). Постриженный в малый образ получал монашеское имя и становился "манатейным" монахом (то есть носящим мантию). Малый образ - это подготовка к принятию схимы, которой достигают далеко не все монахи. Только после многолетней достойной иноческой жизни монах мог получить благословение на пострижение в великую схиму. Схимники облачались отчасти в такие же одежды, но вместо клобука надевали куколь, а на плечи схимника возлагался аналав, четырехугольный плат с изображением крестов. Все монашествующие непременно носили четки - шнурок с узелками или шариками, предназначенными для счета молитв и поклонов. В Древней Руси и у старообрядцев известна и другая форма четок - так называемая "лестовка", кожаный ремешок с нашитыми небольшими складками-листочками, которые перелистывают во время молитвы. Четки напоминают о том, что молиться монах должен постоянно. Да и все монашеские одежды имеют символическое значение и напоминают монашествующему о его обетах.

Формы организации монашеской жизни в монастырях Византии, а затем и на Руси, были разнообразными и во многом зависели от местных условий и традиций. Поэтому монашеские общины могли образовывать различные типы монастырей, специфика которых отражена в их названии. На Руси формы монастырской жизни не всегда соответствовали греческим, многие из них обрели собственно русские названия. Наиболее общим является обозначение "монастырь", которое произошло путем сокращения греческого слова "монастирион", что означает "уединенное жилище". Этому первоначальному смыслу слова "монастырь" больше всего в русском языке соответствуют слова "пустынь" и "обитель". Пустынью в старину называли те небольшие монастыри, которые возникали в малонаселенных пустынных местах, среди труднопроходимых лесов. Наибольший расцвет "пустынных" русских монастырей приходится на XIV - XV вв., то есть на время подвигов преподобного Сергия Радонежского и его учеников. Примером монастыря, в названии которого сохранилось слово "пустынь", может служить Оптина пустынь, по преданию основанная раскаявшимся разбойником Оптой в глухом лесу именно в XIV столетии. Другое русское название - "обитель" - происходит от глагола "обитать" с очень древней общей индоевропейской корневой основой и обозначает "место для жизни". Употреблялось оно не только для названия любого монастыря, но и для обозначения всякого места, жилища, где человеку хорошо жить. В этом смысле слово "обитель" звучало еще в русской классической литературе XIX в. В отличие от пустыни, где братия была обычно немногочисленной, крупнейшие монастыри получили название "лавра", что по-гречески значит "улица" или "поселок". В дореволюционной России существовало четыре Лавры: Киево-Печерская, Почаевская, Троице-Сергиева и Александро-Невская. При лаврах или других больших монастырях могли существовать "скиты", устраиваемые в отдалении от этих монастырей для того, чтобы в них могли жить отшельники. Название "скит" имеет общий корень со словами "скитаться, скиталец". Жившие в скиту сохраняли подчинение главному монастырю.

Название каждого монастыря, как правило, состояло из нескольких имен. Одно из них отражало посвящение главного соборного монастырского храма: Донской монастырь с главным собором в честь Донской иконы Божией Матери, Троицкий, Успенский, Спасо-Преображенский монастыри, в которых соборные храмы были посвящены одному из великих православных праздников. Обычно такое название обитель приобретала с самого своего возникновения, когда святой - основатель монастыря - возводил первую, зачастую маленькую деревянную церковь. Впоследствии в монастыре могли быть воздвигнуты многие большие каменные храмы, но только древнее посвящение первого храма, овеянное святостью преподобных отцов, занимало почетное место в названии обители. Не менее употребимым было название, дававшееся монастырю по именам святых подвижников, основавших монастырь или особо почитаемых в этом монастыре: Оптина пустынь, Иосифо-Волоцкий монастырь, Марфо-Мариинская обитель. В формуляр названия также очень рано вошло указание на географическое местоположение монастыря, то есть название, первоначально бытовавшее в местной топонимике: Соловецкий (по названию островов на Белом море), Валаамский, Дивеевский. В XVIII-XIX вв., когда возникают синодальные учреждения и консистории, в которых велось делопроизводство по духовному ведомству, в официальном обиходе сложился полный тип наименования монастырей, включавший все варианты названия: в честь праздника, по имени святого и по географичекому положению. В название также добавлялось указание мужская это обитель или женская, общежительная или необщежительная. Однако словосочетания вроде "Городищенский Рождество-Богородичный женский необщежительный монастырь в Заславском уезде", как правило, бытовало только на бумаге. Гораздо чаще говорили: Соловки, Валаам, Печоры. И до наших дней в разговоре о поездке в монастырь по-прежнему можно услышать: "собираюсь к Троице", "поеду к преподобному Сергию".

Современниками монастырь воспринимался как образ Царствия Божия на земле, как подобие Небесного Града Иерусалима из книги Апокалипсис. Это воплощение Царства Божия в монастырской архитектуре с наибольшей отчетливостью было программно заявлено в комплексе Нового Иерусалима, создававшегося по замыслу патриарха Никона.

В зависимости от типа монастыря и от его материального достатка, застройка монастырей была различной. Полностью архитектурный облик монастыря складывался далеко не сразу. Но в целом монастыри Московской Руси выработали единый идеал, уподобленный иконописному образу Небесного Града. При этом архитектурный облик каждого русского монастыря отличался своей неповторимостью. Ни одна обитель не повторяла другую, за исключением тех случаев, когда копирование имело особый духовный смысл (например, патриарх Никон в Ново-Иерусалимском монастыре воссоздал облик святынь Палестины). Также любили на Руси повторять архитектурные формы прекрасного Успенского собора Московского Кремля. Несмотря на это каждый монастырь и каждый храм обладал особенной красотой: один блистал торжественным благолепием и силой, другой - создавал впечатление тихого духовного пристанища. Облик монастыря мог формироваться в течение нескольких столетий, однако монастырское строительство было подчинено сохранявшимся в веках задачам существования монастыря и его символическому значению. Поскольку средневековый русский монастырь выполнял несколько функций, то в состав его архитектурного ансамбля входили постройки разнообразного назначения: храмы, жилые и хозяйственные помещения, оборонительные сооружения.

Обычно уже на стадии строительства монастырь огораживался стеной. Деревянная, а потом каменная ограда, отделявшая монастырь от мира, делала его похожим на особенный город или духовную крепость. Место, где располагался монастырь, выбиралось не случайно. В учет принимались соображения безопасности, поэтому традиционно монастырь строился на холме при устье ручья, впадающего в речку, либо в месте слияния двух рек, на островах или берегах озера. До самой середины XVII в. русские монастыри играли важную военно-оборонительную роль. Патриарх Московский и всея Руси Никон говорил, что "в нашей стране есть три очень богатых монастыря - великие царские крепости. Первый монастырь - святой Троицы. Он больше и богаче остальных, второй… известен под именем Кирилло-Белозерского… Третий монастырь - Соловецкий…" Монастыри играли большое значение и в обороне Москвы, как бы кольцом опоясывая столицу: Новодевичий, Данилов, Новоспасский, Симонов, Донской. Их стены и башни были построены по всем правилам военного искусства.

Во время вражеского нападения в "осадное сидение" под защиту монастырских стен собирались жители окрестных селений, и вместе с иноками и дружинниками они занимали боевые посты. Стены больших монастырей имели несколько ярусов, или уровней боя. На нижнем устанавливались артиллерийские батареи, со среднего и верхнего врагов поражали стрелами, камнями, лили кипяток, горячую смолу, сыпали золу и раскаленные угли. Каждая башня в случае захвата участка стены нападавшими могла становиться самостоятельной маленькой крепостью. Склады боеприпасов, запасы продовольствия и внутренние колодцы или подземные ручьи позволяли до подхода помощи автономно выдерживать осаду. Монастырские башни и стены выполняли не только оборонительные задачи. Основное время их роль была вполне мирной: внутренние помещения использовались для нужд монастырского хозяйства. Здесь располагались кладовые с припасами и разные мастерские: поварни, пекарни, квасоварни, прядильни. Иногда в башнях заключались преступники, как это было в Соловецком монастыре.

Башни могли быть глухими или проездными, имевшими ворота внутрь монастырской ограды. Главные и самые красивые ворота назывались Святыми вратами и располагались обычно напротив монастырского собора. Над Святыми вратами часто помещался небольшой надвратный храм, а иногда и колокольня (как в Донском и Даниловом монастырях). Надвратную церковь обычно посвящали Входу Господню в Иерусалим или праздникам в честь Пресвятой Богородицы, что обозначало покровительство Господа и Пречистой Божией Матери над монастырским "градом". Нередко в этом храме, при самом входе в монастырь, совершались монашеские постриги, и вновь постриженный монах как бы впервые входил в святую обитель в своем новом состоянии.

Внутри по периметру монастырских стен располагались корпуса братских келий. В начале существования монастыря кельи представляли собой обычные рубленые избы, которые по мере роста благосостояния обители сменялись каменными домами, иногда многоэтажными. В центре жилой застройки находился главный монастырский двор, посередине которого стояли самые главные строения. И духовно, и архитектурно ансамбль монастыря возглавлял монастырский собор, который старались построить высоким, светлым, заметным издали. Как правило, первый храм закладывался и строился из дерева самим святым основателем монастыря, затем его перестраивали в камне, и в этом соборе находили упокоение мощи основателя. Главный монастырский храм давал название всему монастырю: Вознесенский, Златоустовский, Троице-Сергиев, Спасо-Андроников. В соборе проходили главные службы, торжественно принимались высокие гости, зачитывались государевы и архиерейские грамоты, хранились величайшие святыни.

Не меньшее значение имел трапезный храм - особое здание, в котором с востока устраивалась сравнительно небольшая церковь с примыкающей к ней обширной трапезной палатой. Конструкция трапезной церкви была подчинена требованиям монастырского общежительного устава: иноки наряду с совместной молитвой разделяли и общее вкушение пищи. Перед принятием пищи и после братия пела молитвы. Во время самой трапезы "учиненный брат" читал поучительные книги - жития святых, толкования священных книг и обрядов. Празднословить во время еды не позволялось.

Трапезная, в отличие от большого монастырского собора, могла отапливаться, что в условиях долгой русской зимы имело важное значение. Благодаря большим размерам трапезная палата могла вместить всю братию и паломников. Поразительны размеры трапезной палаты Соловецкого монастыря, площадь которой составляет 475 м.кв. Благодаря большому пространству трапезные храмы становились местом монастырских собраний. Уже в наши дни просторные трапезные храмы Новодевичьего и Троице-Сергиева монастырей становились местом проведения Соборов Русской Православной церкви.

В северных русских монастырях трапезная часто располагалась на достаточно высоком цокольном этаже - так называемом "подклете". Это одновременно позволяло сохранить тепло и разместить различные службы: монастырские погреба с припасами, поварни, просфорни, квасоварни. Длинными зимними вечерами в теплой трапезной шла многочасовая служба, в промежутках между богослужениями монахи и богомольцы подкреплялись положенной по уставу пищей, слушали чтение рукописных книг. Чтение в монастыре вовсе не было способом провождения времени или развлечением, оно как бы продолжало богослужение. Одни книги предназначались для совместного чтения вслух, другие читались келейно, то есть монахом в своей келье. В древнерусских книгах были духовные поучения о Боге, о молитве и милосердии; читатель или слушатель узнавал многое о мире, об устройстве Вселенной, получал сведения по анатомии и медицине, представлял далекие страны и народы, углублялся в древнюю историю. Письменное слово несло людям знание, поэтому к чтению относились как к молитве, а книги берегли и собирали. Пустые или праздные книги в монастыре были просто немыслимы.

В монастыре кроме собора, трапезной и надвратной церквей могло быть еще несколько церквей и часовен, построенных в честь святых или памятных событий. Во многих монастырях с обширной застройкой весь комплекс зданий мог быть соединен крытыми каменными переходами, которые связывали воедино все постройки. Помимо удобства эти переходы символизировали священное единство внутри монастыря.

Еще одним обязательным сооружением главного монастырского двора была колокольня, которую в разных местностях также называли звонарня или звонница. Как правило, высокие монастырские колокольни сооружались достаточно поздно: в XVII - XVIII веках. С высоты колокольни велось наблюдение над десятками верст окрестных дорог, и в случае замеченной опасности немедленно раздавался тревожный звон. Замечательны по объединяющему общему замыслу колокольни сторожевых московских монастырей: с каждой из них была видна колокольня Ивана Великого в Кремле.

Все монастырские колокола различались как по своим размерам, так и по тембру звучания. По звону колоколов богомолец узнавал о приближении к монастырю, когда сам монастырь еще нельзя было увидеть. По характеру звона можно было узнать о событии, по поводу которого звонит колокол, будь то нападение врагов или пожар, смерть государя или архиерея, начало или конец богослужения. Колокольный звон в древности был слышен на несколько десятков километров. На колокольне несли послушание звонари, для которых звонить в колокола было особым искусством и делом всей жизни. В любое время года они поднимались по узким и крутым деревянным лестницам, на леденящем ветру или под палящим солнцем раскачивали многопудовые колокольные языки и ударяли в колокола. А в непогоду именно звонари спасали десятки жизней: в пургу, в ночной ливень или туман они часами звонили на колокольне, чтобы захваченные врасплох стихией путники не сбились с дороги.

При монастырях существовали братские кладбища, на которых погребали насельников монастыря. Многие мирские люди считали большой честью быть похороненным при монастыре, неподалеку от святынь и храмов, и делали различные вклады на поминовение души.

По мере роста монастыря в нем появлялось множество специальных служб. Они образовывали хозяйственный двор монастыря, расположенный между жилыми постройками и монастырскими стенами. На нем возводились конюшни, кожевенные и дровяные склады, сеновалы. Отдельно неподалеку от монастыря могли быть построены больницы, библиотеки, мельницы, иконописные и прочие мастерские. От монастыря в разные стороны шли дороги к скитам и монастырским угодьям: полям, огородам, пасекам, сенокосам, скотному двору и рыбным ловлям. По особому благословению иноки, на которых было возложено хозяйственное послушание, могли жить отдельно от монастыря и приходить туда на службы. В скитах жили старцы, принявшие подвиг затворничества и молчальничества, они годами могли не выходить за пределы скита. Бремя затвора они слагали после достижения духовного совершенства.

Помимо ближайшей округи, монастырь мог обладать землями и угодьями в отдаленных местах. В крупных городах строились монастырские подворья - как бы монастыри в миниатюре, череду служб в которых несли иеромонахи, присланные из монастыря. У подворья мог быть настоятель, здесь останавливался игумен и другая монастырская братия, когда приезжали в город по каким-либо делам. Подворье играло важную роль в общей жизни монастыря, через него шла торговля: привозились продукты, произведенные в монастырском хозяйстве, а в городе приобретались книги, ценности, вина.

Любым монастырем в древности управлял игумен (или игуменья, если монастырь был женским). Это название начальствующего лица по-гречески означает "правящий, предводительствующий". С 1764 г. по "штатному расписанию" игумен возглавлял обитель третьего класса, а монастыри первого и второго класса стали возглавляться архимандритами. Игумен или архимандрит жил в отдельных настоятельских покоях. Ближайшими советниками игумена были старцы - особо умудренные монахи, не обязательно имевшие священный сан. Большое значение в составе монастырского управления, особенно по хозяйственной части, имел келарь, заведовавший кельями и размещением в них монахов, наблюдавший за чистотой, порядком и благоустройством монастыря. Монастырской казной, приемом и расходом денежных средств ведал казначей. Монастырская ризница, утварь и облачения были под ответственностью ризничего. За порядок отправления службы в церкви в соответствии с богослужебным уставом отвечал уставщик. Для выполнения различных поручений сановных лиц к ним приставлялись келейники, обычно из числа послушников, еще не принявших пострига. Для совершения каждодневных богослужений устанавливалась череда монахов-священников, которых называли по-гречески иеромонахами, или священноиноками по-русски. Им сослужили иеродиаконы; иноки, не имевшие посвящения в сан, выполняли обязанности пономарей - приносили и разжигали уголь для кадила, подавали воду, просфоры, свечи для службы, пели на клиросе.

В монастыре существовало распределение обязанностей для каждого монаха. Каждый из братии имел определенное послушание, то есть работу, за которую он отвечал. Помимо послушаний, связанных с управлением обителью и церковной службой, было немало послушаний чисто хозяйственного характера. Это заготовка дров, обработка полей и огородов, уход за скотиной. Трудившиеся на поварне иноки умели вкусно приготовить монастырскую трапезу, в основном - растительную или рыбную (не случайно сегодня в любой кулинарной книге мы можем найти их древние рецепты блюд "по-монастырски"). В пекарне выпекали душистые хлеба, а выпечку просфор - особых округлых квасных хлебцов с изображением креста для Литургии - доверяли только опытному пекарю, просфорнику. Выпечка просфор - святое дело, ведь именно с этого начинается подготовка Литургии. Поэтому многие преподобные подвижники, достигшие и высот духовного делания, и всеобщего признания, не считали для себя выпечку просфор "черновой" работой. Сергий Радонежский собственноручно молол и сеял муку, квасил и месил тесто, сажал листы с просфорами в печь.

На богослужение ранним утром монахов поднимал "будильщик" - инок, который с колокольчиком в руках обходил все кельи и при этом возглашал: "Пению время, молитве час, Господи Иисусе Христе, Боже наш, помилуй нас!" После того как все собирались в соборе, начинался братский молебен, обычно совершаемый перед мощами святого основателя монастыря. Затем читались утренние молитвы и полунощница, а после отпуста вся братия прикладывалась к чтимым святыням монастыря - чудотворным иконам и мощам. После этого, получив благословение игумена, шли на послушания, за исключением того иеромонаха, чья очередь была совершать Божественную Литургию.

Братия монастыря напряженно трудилась для обеспечения обители всем необходимым. Хозяйство многих древнерусских монастырей было образцовым. Не всегда имея возможность для ведения сельского хозяйства в самой столице, московские монастыри владели подмосковными и более отдаленными селами. Жизнь крестьян в монастырских имениях в годы татарского ига, да и после него, была богаче и легче. Среди монастырских крестьян был высок процент грамотных. Иноки всегда делились с неимущими, помогали больным, обездоленным и путешествующим. При монастырях существовали странноприимные дома, богадельни и больницы, обслуживаемые монахами. Из монастырей часто рассылали милостыню томившимся в заключении узникам, бедствующим от голода людям.

Важной заботой иноков было строительство и украшение храмов, написание икон, переписка богослужебных книг и ведение летописей. Ученых монахов приглашали для обучения детей. Как центры просвещения и культуры особенно славились Троице-Сергиев и Иосифо-Волоцкий монастыри недалеко от Москвы. В них были собраны огромные библиотеки. Преподобный Иосиф, собственноручно переписывавший книги, известен нам как выдающийся древнерусский писатель. В Спасо-Андрониковом монастыре в Москве создавали свои шедевры великие иконописцы Андрей Рублев и Даниил Черный.

Русский народ любил монастыри. Когда возникал новый монастырь, люди начинали селиться вокруг него, и постепенно образовывался целый поселок или слобода, иначе называвшаяся "посадом". Так в Москве образовалась Данилова слобода вокруг Данилова монастыря на речке Даниловке, ныне исчезнувшей. Целые города выросли вокруг Троице-Сергиева, Кирилло-Белозерского, Ново-Иерусалимского монастырей. Монастыри всегда были идеалом и школой русской духовной культуры. В течение многих столетий они воспитывали неповторимый характер не только русского инока, но и русского человека. Не случайно борьба за свержение ордынского ига была одухотворена благословением из монастыря преподобного Сергия Радонежского, а на Куликовом поле плечом к плечу с русскими дружинниками стояли святые иноки Пересвет и Ослябя.

Игумен Тихон (Полянский), канд. филос. наук, настоятель Троицкой церкви с. Захарова Клинского благочиния Московской епархии

Фото: священник Александр Ивлев

Примечания

1. Анахореты (греч. αναχωρησις) - удалившиеся от мира, отшельники, пустынники. Так назывались люди, которые ради христианского подвижничества живут в уединённых и пустынных местностях, по возможности чуждаясь всякого общения с другими.

2. Киновия (от греч. κοινός - общий, и βιός - жизнь) - название нынешних так называемых общежительных монастырей, в которых братия не только стол, но и одежду и т. п. получают от монастыря, по распоряжению настоятеля, а, со своей стороны, весь свой труд и его плоды предоставляют обязательно на общую потребу монастыря. Не только простые монахи, но и настоятели таких монастырей ничем не могут располагать на правах собственности; их имущество не может быть ими ни завещаемо, ни раздаваемо. Настоятели в таких монастырях избираются братией монастыря и лишь утверждаются в должности, по представлению епархиального архиерея, св. синодом.

3. Среди всех монастырей России колокольный звон в советские годы, невзирая на официальные запреты, никогда не прекращался в Псково-Печерском монастыре. Стоит назвать некоторые имена тех талантливых звонарей, которые сохраняли и возрождали древнее искусство звона в XX столетии: известный музыкант К. Сараджев, впервые предложивший особую нотную запись звонов, слепой инок Сергий и К.И. Родионов (в Троице-Сергиевой лавре), о. Алексий (в Псково-Печорах), В.И. Машков (в Новодевичьем монастыре)

25 Октября 2018

Отправить свою хорошую работу в базу знаний просто. Используйте форму, расположенную ниже

Студенты, аспиранты, молодые ученые, использующие базу знаний в своей учебе и работе, будут вам очень благодарны.

Размещено на http://www.allbest.ru/

Реферат по истории

на тему: «Зарождение монастырей на Руси и

особенности русского монашества»

Введение

1. Предыстория русского монашества

2. Появление первых монастырей в Киевской Руси

3. Печерский монастырь и преподобный Феодосий

4. Особенности русского православного монашества

Заключение

Список используемой литературы

Приложение

Введение

Монашество широко распространилось в Русской Церкви вследствие того, что с самого начала аскетическое учение христианства нашло живой отклик в душах новообращенных русских людей. Монашество очень быстро приобрело на Руси особое значение еще и потому, что оно несло народу образование и культуру, очагами которой становились монастыри. Помимо исполнения своей чисто церковной миссии, монастыри оказывались вовлеченными в национально-политическую и культурную жизнь страны. Представители монашества находились в живом и почти непрерывном общении с миром. Это не прошло бесследно для внутреннего развития монастырского уклада. Взаимоотношения между государством и Церковью на Руси всегда имели исключительное значение, и эти взаимоотношения постоянно так или иначе отражались на жизни монашества, на его воззрениях, зачастую вовлекая духовные силы иночества в такие движения, которые не соответствовали монашескому идеалу.

Период до 1503 г. в истории русского монашества -- это целостная эпоха как во внутренней, так и во внешней истории монашества, которую нельзя разделить на периоды; начало и расцвет этой эпохи сливаются в единое целое, которое мы назвали первым периодом в истории русского монашества. православный монашество исторический

После 1503 г. монашество вступает во второй период, за время которого оно претерпевает сильное обмирщение. Рубежом третьего, и последнего, периода является начало XVIII в., эпоха реформ Петра Великого.

В данной работе я постараюсь представить и охарактеризовать истоки зарождения монашества на Руси и его ос особенности.

1. Предыстория русского монашества

Древнерусское христианство -- это греко-православное христианство. Пришло оно на Русь из Византии; приняв его, Русь включилась в религиозно-культурный мир Восточной Церкви. Церковная жизнь на Руси складывалась в тесной взаимосвязи с развитием духовной культуры Восточной Церкви, особенно в ее византийском выражении.

Становление государственности протекало у восточных славян в VI-IX вв., завершилось оно созданием Киевского государства. В эту эпоху славяне поддерживали хозяйственные связи с Северным Причерноморьем, с Крымом и Константинополем. Вся Черноморская область уже с I столетия была ареной христианской проповеди. К IV в. относятся первые исторические свидетельства о греческих епископах в Крыму. Христианская проповедь Византийской Церкви достигла и восточных славян. Сейчас уже совершенно неопровержимо доказано, что христианство проникло в Киевское государство задолго до обращения князя Владимира (988/89).

Поместная Русская Церковь получила от Константинопольской патриархии -- своей Матери Церкви -- учение, каноны и устав. Ее богослужебным языком стал церковнославянский, плод великих трудов св. апостолов славян Кирилла и Мефодия,-- язык, которым Византийская Церковь уже в течение столетия пользовалась для своей проповеди среди славян.

Монашество занимало тогда в жизни Восточной Церкви особое место. Появившись на Руси, оно встретило у народа вполне благожелательное отношение, быстро распространилось по стране и оказывало значительное влияние на церковные дела, да и на многие другие сферы древнерусской жизни, на государственность и культуру. Причины этого коренятся в истории восточного монашества, и в особенности в том, что, как мы знаем теперь, иночество проникло на Русь до официального принятия ею христианства и долго служило примером истинного христианского благочестия.

В пору обращения Руси, в канун X в., монашество Восточной Церкви приобрело уже законченные черты.

При своем зарождении монашество отличалось особым аскетизмом. Великий сонм древнеегипетских анахоретов, в котором самыми яркими звездами сияют св. Антоний († 356), св. Макарий († 390) и св. Пахомий († 348), обрел в лице последнего «начальника египетской киновии». Братия, собравшаяся вокруг Пахомия, образовала первый христианский монастырь; возник он в Тавенне, возле Фив, в 318 или 320 г. Его устав стал основой общежительного аскетизма. В становлении и развитии монашеского общежития, в точном определении его сущности и основных черт особая заслуга принадлежит св. Василию Великому († 379). Его аскетические творения, написанные для монашеских общин Каппадокии, содержат в себе богословское и пастырское обоснование киновии.

Палестинские обители, в которых первоначальниками киновии были Иларион Газский († 371) и Харитон Великий († 350), превратились в своего рода общежительные монастыри, получившие наименование «лавр». Евфимий Великий († 473), Феодосий Киновиарх († 529) и в особенности св. игумен Савва († 532), составитель монастырского устава -- «Типикона св. Саввы», сыгравшего впоследствии чрезвычайно важную роль в литургической жизни Восточной Церкви, были основателями монашеского общежития, которое в Палестине имело свои особые местные черты. Образы великих сирийцев Ефрема и Исаака, Иоанна Лествичника и Симеона Столпника говорят о необычайной высоте, на которую взошло там иноческое отречение от мира.

В течение IV-VI вв. восточное монашество стало играть чрезвычайно важную роль в жизни Церкви; В VIII-IX вв. значение монашества выросло еще больше. Оно нашло в себе силы вступить в борьбу против иерархии и императорской власти. Известно, что в судьбоносной для Церкви борьбе за почитание святых икон именно монашество обеспечило торжество иконопочитания. В этой славной борьбе монашество обрело своего великого вождя, который на все времена остался в самом средоточии истории восточного иночества. Это был Феодор Студит († 826). Он был одним из главных созидателей самой монашеской организации, а также творцом монастырского устава, известного под наименованием «Студийского», подлинник которого, к сожалению, утрачен для церковно-исторической науки.

После поражения иконоборчества (первая фаза его продолжалась с 726 по 780 г., а вторая с 802 по 842 г.) монашество вступило в самый блистательный период своей истории. Возрастает число обителей; влияние монахов становится настолько сильным, что современники называли Византию «царством монахов», а свое время -- «эпохой монашеской славы». Для русского иночества, для обретения им своего особого места в жизни Церкви расцвет византийского монашества имел чрезвычайно важные последствия. Эхо иконоборчества и роль, которую сыграли монахи в его преодолении, в пору Крещения Руси были еще живым воспоминанием. И мы, обозревая историю русского благочестия, не должны удивляться тому великому почитанию, которым окружены были в религиозном сознании древнерусского человека святые иконы и «равноангельный чин» монахов. В истории становления древнерусского монашества можно увидеть связь с событиями иконоборческой эпохи,-- связь не внешнюю, но внутреннюю, духовную.

Уже при первой вспышке иконоборчества многие исповедники православия бежали в Таврию и Крым. Пещеры, которых так много в Крымских горах, могли быть первыми кельями для этих беженцев. В житии св. Стефана, архиепископа Сугдейского (Сурожского, † около 750 г.), много потрудившегося для просвещения язычников в Крыму, мы обнаруживаем новые свидетельства того, что тогда здесь было много поборников почитания икон; вполне возможно, что именно монахи, бежавшие из Византии, принесли с собой в Южную Русь усердное почитание икон. После прибытия на полуостров монашеская братия очень скоро освоилась и умножилась числом.

Для нас важно также то обстоятельство, что пещеры, обжитые людьми и похожие на монастыри, обнаружены не только в Крыму. Археологические находки VIII и IX вв. в верховьях Дона (у реки Тихая Сосна, притока Дона, вблизи городов Коротояка и Острогожска) свидетельствуют о христианских катакомбах -- пещерах, которые, по мнению ученых, не что иное, как руины монастырей. Распространяясь на северо-запад, христианская проповедь достигла Киева. Уже во 2-й половине X в., при князе Святославе († 972), когда страна и народ приобрели черты государственно-политической организации, христианство проникло на княжеский двор: княгиня Ольга, мать киевского князя, была крещена в Константинополе (около 957 г.).

Известно, что христиане жили в Киеве еще до Крещения Руси и что у них был свой храм -- церковь св. Илии; это видно из договора между Киевом и Византией от 944/45 г. Среди этих христиан, несомненно, были подвижники, которые вели благочестивую, строго аскетическую жизнь. Но внешних следов, которые бы указывали на монастырские строения или нечто подобное, обнаружить пока не удалось.

2. Появление первых монастырей в Киевской Руси

В древнейших русских источниках первые упоминания о монахах и монастырях на Руси относятся лишь к эпохе после крещения князя Владимира; их появление датируется временем правления князя Ярослава (1019-1054). Современник его, Иларион, с 1051 г. Киевский митрополит, в своем знаменитом похвальном слове, посвященном памяти князя Владимира,-- «Слове о законе и благодати», которое он произнес между 1037 и 1043 гг., говорил, что уже во времена Владимира в Киеве «монастыреве на горах сташа, черноризцы явишася». Это можно объяснить так: вполне вероятно, что монастыри, которые упоминает Иларион, не были монастырями в собственном смысле, а просто христиане жили в отдельных хижинах вблизи церкви в строгой аскезе, собирались вместе на богослужение, но не имели еще монашеского устава, не давали иноческих обетов и не получали правильного пострижения.

Под тем же 1037 г. древнерусский летописец торжественным слогом повествует: «И при сем нача вера хрестьянска плодитися и раширяти, и черноризьци почаша множитися, и монастыреве починаху быти. И бе Ярослав любя церковныя уставы, попы любяше повелику, излиха же черноризьце». И дальше летописец сообщает, что Ярослав основал два монастыря: св. Георгия (Георгиевский) и св. Ирины (Ирининский женский монастырь) -- первые правильные монастыри в Киеве. Но это были так называемые ктиторские , или, лучше сказать, княжеские обители, ибо их ктитором был князь. Для Византии такие монастыри были обычным явлением, хотя и не преобладающим. Из позднейшей истории этих обителей видно, что древнерусские князья использовали свои ктиторские права на монастыри; особенно это сказывалось при поставлении новых настоятелей. Такие монастыри обыкновенно получали наименование по имени святого покровителя ктитора (христианское имя Ярослава -- Георгий, а Ирина -- имя святой покровительницы его супруги); эти обители становились потом родовыми монастырями, они получали от ктиторов деньги и другие дары и служили им семейными усыпальницами. Почти все обители, основанные в домонгольскую эпоху, то есть до середины XIII в., были именно княжескими, или ктиторскими, монастырями.

Совершенно иное начало было у знаменитой киевской пещерной обители -- Печерского монастыря. Он возник из чисто аскетических устремлений отдельных лиц из простого народа и прославился не знатностью ктиторов и не богатствами своими, а той любовью, которую снискал у современников благодаря аскетическим подвигам своих насельников. В истории его основания осталось много неясного. Опираясь на различные научные разыскания, можно представить эту историю следующим образом.

Об основании пещерного монастыря летописец повествует под 1051 г., в связи с рассказом о возведении на митрополичью кафедру священника церкви в Берестове (село к юго-западу от Киева, находившееся во владении Ярослава). Звали его Иларионом, и был он, как свидетельствует летопись, «муж благ, книжен и постник». Жизнь в Берестове, где князь обычно проводил большую часть времени, была неспокойной и шумной, ибо там пребывала и княжеская дружина, поэтому священник, стремясь к духовным подвигам, вынужден был искать уединенного места, где бы он мог молиться в удалении от суеты. На лесистом холме на правом берегу Днепра, к югу от Киева, он вырыл себе маленькую пещерку, которая и стала местом его аскетических бдений. Этого благочестивого пресвитера Ярослав выбрал на вдовствовавшую тогда митрополичью кафедру и велел епископам хиротонисать его. Он был первым митрополитом русского происхождения. Новое послушание Илариона поглощало все его время, и теперь он лишь изредка мог приходить в свою пещерку. Но очень скоро у Илариона появился последователь.

Это был отшельник, который под именем Антония известен как основатель Печерского монастыря. В его жизни многое остается для нас неясным, сведения о нем отрывочны. Этот Антоний, уроженец города Любеча, близ Чернигова, имел сильное стремление к подвижничеству; он пришел в Киев, короткое время пожил там в пещерке Илариона, а потом отправился на юг. Как духовно-религиозный первоначальник обители и аскетический наставник братии на первом плане стоит не Антоний, а настоятель монастыря cв. Феодосий. Антоний принадлежит к тем подвижникам, которые подают яркий пример своей собственной жизнью, но не имеют призвания к наставничеству и учительству. После своего возвращения Антоний, как рассказывает житие, не удовлетворенный строем жизни в Киевском монастыре (это мог быть лишь монастырь св. Георгия), снова удалился в уединение -- в пещеру Илариона. Благочестие Антония снискало у верующих такое великое почитание, что сам князь Изяслав, сын и преемник Ярослава, приходил к нему за благословением.

Антоний недолго оставался в одиночестве. Уже между 1054 и 1058 гг. к нему пришел священник, который в Печерском патерике известен под именем Великого Никона (или Никона Великого). Существует мнение Приселкова, согласно которому Великий Никон был не кто иной, как митрополит Иларион, который в 1054 или 1055 г. по требованию из Константинополя был сведен с кафедры и заменен греком Ефремом. При этом Иларион, разумеется, сохранил свой священнический сан; он появляется уже как иерей, принявший великую схиму; при пострижении в схиму он, как и положено, переменил имя Иларион на Никон. Теперь в растущем монастыре деятельность его приобретает особый размах. Будучи священником, он, по желанию Антония, постригает послушников; он, как мы увидим позже, воплощал идею общенационального служения своего монастыря; потом он оставляет Печерскую обитель и после недолгой отлучки снова возвращается, становится настоятелем и умирает, прожив долгую, насыщенную событиями жизнь. Никон стоит в самом средоточии национально-культурных событий XI в., поскольку все они так или иначе были связаны с Печерским монастырем. Он представлял то древнерусское национально настроенное монашество, которое противилось как греческой иерархии, так и вмешательству киевских князей в жизнь Церкви.

Если с именем Великого Никона связан национально-культурный расцвет Печерского монастыря, то в личности св. Феодосия мы видим уже действительно духовного наставника и первоначальника русского монашества . Роль Феодосия несравнима с исторической ролью Антония. Феодосий пришел к Антонию в 1058 г. или несколько раньше. Благодаря суровости своих духовных подвигов Феодосий занял видное место среди братии обители. Не удивительно, что уже через четыре года он был избран настоятелем (1062). За это время число братии умножилось настолько, что Антоний и Варлаам (первый игумен монастыря) решили расширить пещеры. Число братии продолжало расти, и Антоний обратился к киевскому князю Изяславу с просьбой пожаловать обители землю над пещерами для строительства церкви. Монахи получили просимое, выстроили деревянную церковь, кельи и обнесли строения деревянным забором. В житии Феодосия эти события отнесены к 1062 г., и Нестор, составитель жития, связывает возведение наземных монастырских строений с началом настоятельства Феодосия. Важнейшим деянием Феодосия в первый период его игуменства было введение общежительного устава Студийского монастыря . Из жития Феодосия можно узнать, что он стремился к самому строгому исполнению братией иноческих обетов. Труды Феодосия заложили духовное основание Киево-Печерского монастыря и сделали из него на два столетия образцовую древнерусскую обитель.

Одновременно с расцветом Печерского монастыря появляются новые обители в Киеве и в других городах. В Киеве уже тогда был монастырь св. Мины . О том, как и когда возник этот монастырь, нет точных сведений. Возможно, что такого монастыря и вовсе не было в Киеве, а просто там жил черноризец-болгарин из византийского или болгарского монастыря св. Мины, ушедший вместе с Никоном из Киева. Никон оставил город, чтобы избежать княжеского гнева, и направился на юго-восток. Он пришел на берег Азовского моря и остановился в городе Тмутаракани, где правил князь Глеб Ростиславич, внук князя Ярослава (до 1064 г.). В Тмутаракани, которая у византийцев известна была под именем Таматарха, Никон между 1061 и 1067 гг. основал монастырь в честь Божией Матери и оставался в нем до 1068 г., до своего возвращения в Киев, в Печерский монастырь, где с 1077/78 по 1088 г. он подвизался уже как настоятель.

Димитриевский монастырь основан был в Киеве в 1061/62 г. князем Изяславом. Для управления им Изяслав пригласил настоятеля Печерского монастыря. Соперник Изяслава в борьбе за Киев, князь Всеволод, в свою очередь тоже основал монастырь -- Михайловский Выдубицкий и в 1070 г. велел построить в нем каменную церковь. Через два года в Киеве возникли еще две обители. Спасский Берестовский монастырь , вероятно, был основан Германом, ставшим впоследствии Новгородским владыкой (1078-1096),-- в источниках этот монастырь часто называют «Германичем». Другой, Кловский Влахернский монастырь, называвшийся также «Стефаничем», был основан Стефаном, настоятелем Печерского монастыря (1074-1077/78) и епископом Владимира-Волынского (1090-1094), просуществовал он до разрушения Киева татарами.

Таким образом, эти десятилетия были временем бурного монастырского строительства. С XI до середины XIII в. возникло и много других обителей. Голубинский насчитывает в одном Киеве до 17 монастырей.

В XI в. строятся монастыри и вне Киева. Мы уже упоминали монастырь в Тмутаракани. Монастыри появляются также в Переяславле (1072-1074), в Чернигове (1074), в Суздале (1096). Особенно много обителей строилось в Новгороде, где в XII-XIII вв. тоже насчитывалось до 17 монастырей. Самыми значительными среди них были Антониев (1117) и Хутынский (1192), основанный св. Варлаамом Хутынским. Как правило, это были княжеские, или ктиторские, монастыри. Каждый князь стремился иметь в своем стольном граде монастырь, поэтому в столицах всех княжеств строятся монастыри -- мужские и женские. Ктиторами некоторых из них были епископы. Всего до середины XIII в. на Руси можно насчитать до 70 обителей, расположенных в городах или их окрестностях.

Топографически монастыри располагались на важнейших торговых и водных путях Древней Руси, в городах по Днепру, в Киеве и вокруг него, в Новгороде и Смоленске. С середины XII в. появляются монастыри в Ростово-Суздальской земле -- во Владимире-на-Клязьме и Суздале. Ко 2-й половине этого века мы можем отнести первые шаги в монастырской колонизации Заволжья, где в основном строились маленькие скиты и пустыньки. Колонизация осуществлялась выходцами из Ростово-Суздальской земли, постепенно продвигавшимися в сторону Вологды. Сам город Вологда возник как поселение около основанной св. Герасимом († 1178) обители в честь Святой Троицы . Далее монастырская колонизация устремлялась на северо-восток, в направлении к месту впадения реки Юг в Сухону.

Первые шаги монастырской колонизации к северу от Волги, в так называемом Заволжье, впоследствии, во 2-й половине XIII и в XIV в., переросли в великое движение, которое усеяло скитами и пустынями огромную область от Волги до Белого моря (Поморья) и до Уральских гор.

3. Печерский монастырь и преподобный Феодосий

Св. Феодосий снискал почитание и любовь уже у своих современников, ибо он поистине был «первоначальником общежития на Руси». Его житие и Патерик Печерского монастыря -- главные источники, знакомящие нас с деятельностью этой выдающейся личности и с его влиянием на учеников. Патерик ценен тем, что он помогает составить целостное представление о древнерусском монашестве XI-XII вв., и в особенности о внутренней жизни монастырей в ту пору.

Еще важнее житие св. Феодосия. Его составителем был черноризец Печерского монастыря по имени Нестор; он написал житие в конце 80-х гг. XI в., когда настоятелем монастыря был Великий Никон -- то есть примерно через 15 лет после кончины святого игумена, так что еще были живы многие из братии, знавшие его при жизни. Именно поэтому в житии нет ничего легендарного. Образ Феодосия наделен специфическими чертами русского подвижника, которые не вполне соответствуют раннехристианскому идеалу инока. Феодосий не только ревностно стремился совершенствовать свою душу и, отрешившись от всего внешнего, превратить земную жизнь в небесное жительство, но он стремился и к воздействию на мир.

Религиозно-социальные и культурные связи монастырей с внешним миром позволили Л. К. Гётцу назвать Печерский монастырь «культурным центром домонгольской Руси» и дали ему повод говорить об отклонении монастыря от «первоначального идеала монашества, которое знает лишь религиозную жизнь вне мира, лишь аскезу и главным делом которого было спасение собственной души монаха». Это утверждение нельзя, однако, распространять на все тогдашнее иночество. В Печерском патерике соединяются два разных аскетических идеала: рядом со св. Феодосием или Николой Святошей мы находим образы подвижников, предававшихся самой изощренной аскезе и совершенному отречению от мирских забот.

Наличие двух типов подвижничества говорит о том, что монашество переживало тогда пору своего становления. Св. Феодосий стал начальником и наставником национально-русского подвижничества, и в более поздние времена черты его благочестия можно увидеть в облике древнерусского инока.

Феодосий был еще юношей, когда пришел в пещеру Антония, но ему уже пришлось выдержать долгую борьбу, чтобы получить от матери, не одобрявшей его склонности к иночеству, благословение на пострижение в монахи. Антоний принял беглеца из мира (около 1058 г.), и юный послушник своим смирением и терпением, своей духовной настроенностью вскоре приобрел любовь этого старца-отшельника, который велел Великому Никону постричь его. Молодой инок скоро снискал любовь и у братии; после перевода, по воле великого князя, игумена Варлаама настоятелем в новооснованный монастырь св. Димитрия, Феодосий на пятом году своего пребывания в монастыре избирается игуменом и, по благословению Антония, берет на себя это тяжкое послушание.

Многое говорит за то, что Печерский монастырь, как и другие киевские обители, возникшие до него, в первые годы своего существования строил свою жизнь на основе «Устава Великой церкви», то есть на основе богослужебного устава храма Святой Софии и других константинопольских церквей. Но этот Типикон был мало пригоден для устройства монастырской жизни, ибо в нем содержались лишь богослужебные правила. Возможно, что новый настоятель знал о существовании монастырского устава св. Феодора Студита. Как сообщает его житие, св. Феодосий послал в Константинополь одного инока к монаху Ефрему, чтобы получить от него список Студийского устава. Феодосий, однако, получил устав в позднейшей обработке, выполненной Алексием, патриархом Константинопольским (1025-1043). У нас есть только краткое изложение его, составленное в Студийской обители вскоре после кончины великого Студита. Здесь содержатся лишь некоторые богослужебные указания, идущие от самого Алексия, и самые общие правила постов и монашеской жизни вообще.

Но Феодосию важнее всего было соблюсти основу устава -- принцип строгого общежития, который он и проводил в жизнь во все время своего настоятельства. Он, сам подвизаясь непрестанно -- «in manibus opus, in ore psalmus» (в руках работа, в устах молитва),-- требовал того же и от вверенной его попечению братии. Повествование Нестора показывает нам и многосторонний пастырский дар Феодосия, и его ревностное стремление к неукоснительному соблюдению принципа общежительства. Он не поощрял изощренной или чрезмерно суровой аскезы, характерной для сирийских отцов, ибо понимал, что такая аскеза не может стать общей основой монастырской киновии; в особенности это было невозможно в ту пору, когда иночество делало на Руси свои первые шаги и еще должно было пройти долгий и трудный путь, чтобы стать со временем подлинным примером христианского благочестия, идеалом для мира. Это не значит, конечно, что св. Феодосий отвергал высшие ступени аскезы. Он хорошо знал, что только они дают духовный опыт и способность к духовному руководству, что для настоятеля они являются единственным источником силы, необходимой для воздействия на братию. Сам он усердно подвизался, но в смирении своем не любил, чтобы о его подвигах знала братия и вообще современники. Лишь в юности он носил вериги. Молитва, смирение, пост заполняют его жизнь; свой игуменский сан он несет с величайшим смирением, его бедное одеяние показывает братии и великим мира сего, что бедность украшает христианина; он всегда в посте: сухой хлеб, редко овощи без масла -- вот и все его пропитание, но лицо его всегда радостно; свое аскетическое делание он совершает в ночи; весь день он посвящает работе; он печется о братии, но руководит ею без чрезмерной суровости; воспитывает ее больше своим примером, чем словами, а поучает притчами; провинившихся он увещевает с любовью и кроткой строгостью. Чудеса св. Феодосия -- его дар пророчества -- представлены в житии как следствие его аскетических добродетелей. Эти чудеса большей частью относились к сношению иноков с миром, лежащим за монастырской стеной, ибо они, с одной стороны, подчеркивали значение милостыни мирян для монастырской жизни, а с другой -- укрепляли у мирян уважение к христианским добродетелям иночества.

Житие дает нам ряд примеров служения св. Феодосия ближним, так что его можно считать первоначальником социально-христианского служения миру. Монах Нестор называет его заступником вдовиц, сирых и убогих. Его подвиги напоминают нам о палестинском иночестве. Вскоре влияние Феодосия достигло киевского княжеского двора, где он был в большой чести благодаря своим прозорливым советам; это явно выразилось в его споре с князем Святославом, в котором он победил: своевольному князю пришлось склониться перед духовной властью будущего святого.

Феодосий проповедовал и в кругу монастырской братии; его поучения затрагивали основные принципы иноческого жития, но он не давал в них наставлений о том, как делать те или иные аскетические упражнения. Суждения Феодосия о разных случаях повседневного монастырского быта выражены в оставшихся после него пяти поучениях для монахов, принадлежность которых святому не вызывает сомнений. В основу своей системы пастырского воспитания Феодосий кладет ревностное стремление к совершенствованию. Главную цель монашеской жизни своего времени он видит в смирении и терпении, в молитве и любви к братиям. Но он не требовал от монахов чрезмерно трудных внешних аскетических подвигов. Для святого игумена было ясно, что от первого поколения иноков нельзя сразу требовать слишком многого. Эти поучения свидетельствуют о том, как медленно и постепенно утверждалось христианско-аскетическое мировоззрение, и о том, что всякое ужесточение требований могло бы только повредить монастырской жизни. Для развития древнерусского иночества было чрезвычайно важно, что у Феодосия аскетические требования шли рука об руку с практическими пастырскими задачами, ибо только так могло монастырское общежитие удержаться на определенной высоте. Монах Печерской обители во времена Феодосия проводил день в молитве и рукоделии. Из жития Феодосия можно узнать, что в монастыре ежедневно служились утреня, часы и литургия. Промежутки между богослужениями монахи посвящали рукоделию; они плели лапти и шляпы, которые потом продавали в городе, чтобы на вырученные деньги закупить зерно для обители. Это зерно монахи сами мололи и сами пекли из него хлеб. Весной и летом братия работала в монастырском огороде. Еда была простой и скудной: в будние дни пища состояла в основном из хлеба и воды, лишь в субботу и воскресенье, когда по уставу дозволяется разрешение поста, для братии варилась каша или овсяный суп. Но часто у братии не было ни каши, ни даже хлеба. Ели все вместе в трапезной, и Феодосий строго запрещал брать с собой в кельи какую-нибудь пищу, кроме сухого хлеба. Особенно сурово постились в Четыредесятницу и в Страстную седмицу.

Лучше всего дух феодосиевского общежития выразился в истории Николы Святоши, которая вошла в Печерский патерик. Никола Святоша -- это князь Святослав Давыдович Черниговский, правнук великого князя Ярослава. В 1106 г. он вступил в число братии Печерского монастыря. О его аскетическом житии Патерик повествует особенно торжественным слогом. Исполненный смирения, Никола Святоша не чурался монастырских работ, которые выполняет простой послушник: вначале он три года проработал на кухне, откуда выходил только в храм на богослужение, затем еще три года был монастырским привратником, потом прислуживал другим монахам в трапезной. Лишь после многолетнего трудового послушания он, по благословению игумена, выстроил себе маленькую келью. Современники рассказывали, что Святоша никогда не оставался в ней без дела: в руках у него постоянно была какая-нибудь работа; он сам себе соткал монашескую рясу из особо грубой пряжи. Иисусова молитва («Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя, грешнаго») не сходила с его уст -- в русскую агиографию Никола Святоша вошел как первый делатель непрестанной Иисусовой молитвы. 36 лет подвизался он в монастыре и преставился в 1142/43 г. Его брат князь Изяслав Давыдович возложением на себя рубашки Николы Святоши исцелился от тяжелого недуга. При вступлении в Печерский монастырь Никола все свое княжеское достояние раздал нищим. Житие св. Феодосия дает нам множество примеров того, как велико было уважение к нему и в монастыре, и в Киеве. В своей борьбе за воплощение в жизнь христианского идеала он не делал различия между великими и малыми, между богатыми и бедными. Дух социальной справедливости и внутреннего единства людей в тех условиях способствовал христианизации общества. Особенно убедительно должна была действовать на общество христианская стойкость игумена, проявившаяся во время тяжелой и длительной ссоры со Святославом, который, попирая справедливость, изгнал из Киева своего старшего брата, великого князя Изяслава. Печерский монастырь и его братия оказались в немилости у своевольного князя; Великий Никон во второй раз покинул монастырь и на несколько лет ушел в Тмутаракань, в основанную им прежде обитель. Лишь Феодосий не выказал страха и убедил князя в его неправоте.

4. Особенности русского православного монашества

Как было уже отмечено, изначально монашество зарождалось вне церкви и представляло собой одну из религиозных форм жизни мирян, но по истечении времени ситуация менялась. Так, на Западе монашество рано вызвало оппозицию Церкви, чего не было на Востоке, уже в V веке подвижничество монахов представлялось для церковных иерархов сомнительным, так как свою высшую цель Церковь видела в спасении мира, но не в отречении от него. Согласно канонам Халкидонского собора 451 года , монашество превратилось в институт публичного и церковного права. Собор предписывал основание монастыря только с согласия епископа, которому монахи должны были пожизненно подчиняться. Так монашество стало частью церковной организации. И католические монастыри все более интегрировались в структуру церкви, совмещая в себе созерцательную направленность с деятельностно-преобразовательной, некоторые из них, впрочем, со временем, полностью посвящали себя либо делам милосердия, либо миссионерству, либо военному делу. В их числе можно назвать орден госпитальеров святого Антония, орден иерусалимских госпитальеров, французский рыцарский орден тамплиеров, немецкий тевтонский орден. Тем не менее, несмотря на постановления Халкидонского собора, начиная с Пахомия Великого, известны случаи объединения христиан вокруг харизматической личности за пределами Церкви.

Сложились определенные различия относительно ключевых принципов, ведущих к конечной цели -- союзу с Богом. Думается, связаны они, во многом, с реформой Бенедикта Нурсийского (480-543), считающегося отцом западного монашества. Устав, который появился в основанном им монастыре, помимо установления устройства монастырского общежития и наказания трех обычных монашеских обетов, содержит множество постановлений относительно монастырского труда и чтения. В итоге путь к Богу через научную деятельность стал для многих католиков ведущим. В восточном христианстве обет послушания по-прежнему является ключевым, «превыше поста и молитвы».

Безусловно, данные различия связаны не только с фигурой Бенедикта. Да и различий в процессе становления восточного и западного института монашества выявлено гораздо больше. По мнению православного философа С. Булгакова, каждая из ветвей наделена своим даром: католическая -- даром власти и организации , православная -- видением «умной красоты духовного мира», протестантская - этическим даром интеллектуальной и жизненной честности . B.C. Соловьев в работе «Великий спор и христианская политика» также видит в западной культуре практичность, «утверждающую деятельность человека», а на Востоке - созерцание, «пассивную преданность божеству». Вспомним, уход от мира начался на Востоке, из западной истории можно привести пример св. Патрика, который чтобы упрочить в Ирландии христианство, основал там несколько монастырей, которые являлись своего рода «школами для народа.

Безусловно, образ жизни монашества обусловлен разницей культур Востока и Запада (умосозерцательный характер, мистицизм, коллективные формы хозяйственной деятельности и т.д. в противоположность активности античной культуры, Римскому праву, рационализму и т.д).

Если западный подвижник шел в «мир», и цель его миссионерской деятельности заключалась в проповеди Евангелия некрещеным и назидании слабоверующих, то восточный подвижник убегал от мира, думая, прежде всего, о спасении своей грешной души путем достижения духовного совершенства, любая другая деятельность была лишь следствием этой единственной цели -- спасения души. Православные монашествующие, сделавшие общение с Богом смыслом и целью бытия, словно уходили от видимого реального мира в некий внутренний мир и до конца дней занимались его совершенствованием. Искусство православного аскетизма целью имело не преображение действительности, но совершенствование души, «созерцательное видение» -- филокалию. Не «доброта», но «красота духовная» отличает православного подвижника - полагал выдающийся представитель Русской Православной Церкви П. Флоренский. Любовь к Богу, далёкая от деятельной любви к людям не могла обращаться вовне, на мир; растрачивать её в чувстве, мысли, поступке считалось греховным.

После крещения Руси в ней получают распространение методики византийского православного исихастского аскетизма. Конкретный метод обуздания плоти и устранения факторов, мешающих сосредоточению сердечного ума на духовном росте в православном исихазме обозначается понятием «умное делание». Основывался он на регулярной, непрекращающейся молитве Иисуса, помогавшей убрать из внутреннего плана человека лишнее и опустошить его сознание. Если аскет все делал правильно, то пустота начинала заполняться Божественной благодатью. При этом ум должен был находиться в постоянном напряжении, которое исихасты называли трезвением или, по выражению Исихия Иерусалимского, «сердечным безмолвием, и есть то же, что хранение ума в совершенной немечтательности держимого» .

Заключение

В данной работе я описала предысторию русского монашества, появление первых монастырей на Руси. А также рассказала о ярких исторических фигурах, которые повлияли на формирование и становление монашества.

В заключение хочется привести слова мало известного на Западе мыслителя князя Сергея Николаевича Трубецкого: «Монастыри -- это самое драгоценное сокровище нашей жизни, наша гордость, с каким бы высокомерным презрением ни относились к ним те, кто не знает духовной жизни, кто не хочет даже подумать о том, ради чего столь многие люди избирают этот жертвенный путь. Можно, конечно, говорить и о распущенности нравов в некоторых монастырях, и о лености, о бездельничанье монахов, и об их пороках,-- нигде контраст между идеалом и жизнью не был так велик, как в монастырях, хотя и нигде больше он не переживался так глубоко и мучительно. Мы ценим монастыри как учреждение, в котором учение Церкви выразилось в самой жизни... Мы ценим монастыри, невзирая на их недостатки и немощи, ради тех святых жемчужин, которые сияют из-за их стен. Они были местом духовного и нравственного воспитания народа»

Список используемой литературы

1. Смолич И.К. Русское монашество, 988--1917.

2. Ключевский В.О. Православие в России.

3. Никольский Н.М. История русской церкви.

Приложение

Киево-Печерская Лавра

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Михайловский собор Дмитриевского (Михайловского) монастыря в Киеве (1108-1113)

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Церковь Спаса на Берестове

(Спасский Берестовский монастырь)

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Выдубицкий монастырь

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на Allbest.ru

Подобные документы

Определение места монастырей и монашества в административном делении русской православной церкви конца XIX - начала XX века. Исследование роли монастырей в пилигримаже. Рассмотрение главных принципов культурно-просветительской деятельности монастырей.

дипломная работа , добавлен 27.06.2017


Становление монашества и монастырей в разные исторические периоды. Роль религии в формировании духовного и культурного развития русского народа. История монастырей и их роль в становлении и развитии русского государства. Монашество и монахи России.

реферат , добавлен 08.02.2013


Определение монашества. Происхождение монашества. Основатели монашества на Востоке и Западе. Монашество в католической Церкви. Историческое значение монашества и урегулирование жизни его со стороны Церкви.

реферат , добавлен 14.04.2003


Краткая история монашества IV века. Причины его возникновения и цель существования. Влияние монашества на современное общество. Образ жизни и обеты монахов. Основные формы монашества: отшельничество (анахоресис), общежитие (киновия) и сполпничество.

контрольная работа , добавлен 12.12.2012


Особенности распространения христианства на Руси. Положение о епископате. Развитие сети монастырей и монашества. Церковь в условиях Смутного времени и иноземной интервенции. Синодальный период русской православной церкви: реформы Петра I и Екатерины II.

реферат , добавлен 25.12.2013


Православные монастыри как объекты паломнического туризма. Влияние православных монастырей на многие аспекты жизни русского средневековья. Наследование Русью идеи монашеской аскезы (отречения от мира). Возникновение первых русских монастырей в городах.

реферат , добавлен 25.12.2009


Таинство как благодатное действие Бога. Знакомство с историей развития таинств и обрядов. Особенности основания монашества в Святом Писании. Общая характеристика основ догматического богословия. Рассмотрение наиболее распространенных богослужебных книг.

курсовая работа , добавлен 20.05.2015


Общая картина исторических событий в период XIII-начала XVI веков, Изменения, происходившие в церкви. Наблюдение жизни церковных людей. Жизнедеятельность Сергия Радонежского. Провозглашение Брестской унии. Общественный характер деятельность монашества.

реферат , добавлен 20.05.2013


Монашество в христианстве и его высший смысл. О содержании монашеской жизни. Истоки учения о монашеской жизни в учениях Святых Отцов. Монашеский подвиг как один из величайших подвигов христианской духовной жизни. Отречение от мира, достижение бесстрастия.

реферат , добавлен 14.12.2015


Устав святого Бенедикта. Возникновение ордена, его становление монашества. Четыре типа монахов: киновиты, эремиты, сарабаиты, гироваги. Молитва, чтение и ручной труд как составляющие средневековой монашеской жизни. Эффективность Устава святого Бенедикта.

Основатели Киево-Печерской Лавры, преподобные Антоний и Феодосий Печерские по праву почитаются родоначальниками монашества на русской земле. Это было то благословенное Богом время, когда безбрачные постники и труженики почитались настоящим христианским обществом на Руси.

Благословение Святой Афонской горы

Преподобный Антоний Печерский, почитаемый как начальник всех русских монахов, родился в конце X в. (ок. 983 г.) недалеко от Чернигова в местечке Любече; по некоторым данным, его мирское имя было Антипа. С юных лет будущий святой чувствовал влечение к духовной жизни и, горя желанием увидеть места земной жизни Иисуса Христа, посетил Палестину, а на обратном пути решился идти на Святую Гору Афон в Греции. В одной из Афонских обителей Антоний принял постриг и начал уединенную жизнь в пещере. Когда же он приобрел в своих подвигах духовную опытность, было извещение от Бога игумену - отпустить преподобного на Русь. «Понятия об отречении от мира, об удручении плоти, отшельничестве и монастырском житии пришли к нам, конечно, разом с крещением, - пишет выдающийся русский историк Николай Иванович Костомаров. - Истинными утвердителями монастырского житья были Антоний, а более всего Феодосий, основатели Печерского монастыря».

Как рассказывает «Печерский патерик» (сборник рассказов об основании Киево-Печерского монастыря и житий его святых иноков), Антоний сначала сам выкопал пещеру недалеко от Берестова, в которой и прожил некоторое время. Во время же княжеской междоусобицы и гибели святых мучеников Бориса и Глеба, преподобный вернулся на Афон. Но снова было игумену извещение от Бога: «Пошли снова Антония в Русь: он Мне нужен там». Игумен, позвав к себе преподобного, сказал ему: «Антоний, есть Божия воля, чтобы ты шел опять в Русь, и да будет над тобой благословение от Святой Горы». И предрек игумен, что много от него произойдет черноризцев, и, благословив его, отпустил со словами: «Иди с миром». Вернувшись в Киев, преподобный взошел на холм, где теперь находится Киево-Печерский монастырь, а тогда был густой лес, отыскал пещеру Илариона и поселился в ней, помолившись со слезами: «Господи, да будет на месте этом благословение Святой Афонской Горы и молитва моего старца, который меня постриг, и утверди, Господи, жительство мое здесь». В этой пещере святой Антоний продолжал подвиги строгой иноческой жизни, «моляся Богу, ядый сухий хлеб, пия одну воду, и то мерою, через день или два, иногда по неделям копая пещеру, не давая себе покоя ни днем ни ночью, пребывая всегда в трудах, молитвах, бдении». Слава о нем распространилась по многим русским городам, к преподобному потянулись люди.

Некоторые приходили за благословением, другие же хотели жить рядом со святым, «и чтим стал повелику Антоний».

Н.И. Костомаров: «В эпоху, когда Русь приняла христианство, Православная Церковь была пропитана монашеским духом, и религиозное благочестие находилось под исключительным влиянием монастырского взгляда... Образцом богоугодного человека сделался отшельник, отрешившийся от всякой связи с людьми; в пример высокой христианской добродетели ставили затворников, добровольно сидевших в тесной келье, пещере, на столбе, в дупле, питавшихся самою скудною, грубою пищею, налагавших на себя обет молчания, истязавших тело тяжелыми железными веригами... Совершенный отшельник был самым высшим идеалом христианина; за ним, в благочестивом воззрении, следовала монастырская община - общество безбрачных постников и тружеников, считавшееся настоящим христианским обществом, а за пределами его был уже «мир», спасавшийся только молитвами отшельников и монахов и посильным приближением к приемам монастырского житья».

Первыми учениками Антония стали блаженный Никон, священник, и преподобный Феодосий, пришедший к Антонию 23 лет от роду и постриженный блаженным Никоном по указанию Антония. Так начала образовываться Киево-Печерская Лавра.

Когда число монахов достигло 12 человек, под руководством Антония была выкопана большая пещера, в которой была устроена церковь, трапезная и отдельные келии для монахов (они сохранились в Дальних пещерах Лавры). После этого Антоний поставил игуменом Варлаама, удалился из обители и, выкопав новую пещеру, ушел в затвор. Однако рядом с ним вновь стали селиться иноки. Так образовались Ближние пещеры Лавры.

Еще при жизни Антония игуменом образованной им обители был поставлен преподобный Феодосий. Когда число насельников достигло ста человек, с благословения Антония братия построила на горе первую деревянную церковь Успения Пресвятой Богородицы и наземный монастырь над первой пещерой в 1062 г.

Житие Антония повествует, что он обладал даром чудотворения: исцелял больных, давая им есть зелень, которой питался сам; предсказал поражение русским войскам в битве с половцами на реке Альте в 1066 г. Из-за конфликта с киевским князем Изяславом Антоний дважды покидал Киев: сначала князь был разгневан пострижением в монахи своих приближенных, а в 1068 г. заподозрил старца в сочувствии к киевлянам, поднявшим мятеж. Преподобному пришлось уйти в Чернигов, где он выкопал пещеру в Болдиных горах. Через несколько лет святой вернулся в свою вторую лаврскую пещеру. Здесь он почил и возлег мощами в 1073 г. Мощи преподобного остаются сокрытыми. Позже эту пещеру назвали Антониевой и Ближней, поскольку она оказалась ближе к каменному Успенскому собору и устроенному вокруг него новому двору монастыря. Первая же пещера, над которой остался старый двор, обрела имя Дальней.

Второй из основателей Лавры

Преподобный Феодосий Печерский, потрудившийся в деле устройства обители на поверхности, почитается как второй из основателей Лавры. Родился он ок. 1008 г. в городе Василеве, неподалеку от Киева, затем с родителями переселился в Курск. По всей видимости, святой происходил из весьма состоятельной и родовитой семьи, однако с детства, как пишет Н.И. Костомаров, «религия стала привлекать к себе эту сосредоточенную натуру: благочестивое чувство рано пробудилось в нем и овладело всем его бытием. Первое, чем выразилось оно, было стремление к простоте; ему противны казались внешние отличия, которые давало ему перед низшими его общественное положение... Мать сердилась на это и даже била своего сына».

В 14 лет он лишился отца и остался под надзором матери - женщины строгой и властной, но очень любившей сына. За стремление к подвижничеству она много раз наказывала его (то за выпечку просфор, то за ношение вериг), но преподобный твердо стал на путь подвига. Через 10 лет он тайно покинул родительский дом и постригся, по благословению преподобного Антония, в Киево-Печерском монастыре с именем Феодосий. Через четыре года мать отыскала его и со слезами просила возвратиться домой, но святой сам убедил ее остаться в Киеве и принять иночество в обители святителя Николая на Аскольдовой могиле.

Преподобный Феодосий трудился в обители более других и нередко брал на себя часть трудов братии: носил воду, рубил дрова, молол рожь и относил каждому иноку муку. В знойные ночи он обнажал свое тело и отдавал его в пищу комарам и мошкам, кровь текла по нему, но святой терпеливо занимался рукоделием и пел псалмы. В храм он являлся прежде других и, став на месте, не сходил с него до окончания богослужения; чтение слушал с особым вниманием.

В 1054 г. преподобный Феодосий был рукоположен в сан иеромонаха, а в 1057 г. избран игуменом. Слава о его подвигах привлекла множество иноков в обитель, в которой он построил новую церковь и келии и ввел общежительный устав, списанный, по его поручению, с общежительного устава Студийского монастыря в Константинополе, впоследствии принятом всеми древнерусскими монастырями.

Примечательно, что и в сане игумена преподобный Феодосий продолжал исполнять самые трудные послушания в обители. Святой обыкновенно вкушал только сухой хлеб и вареную зелень без масла. Ночи проходили у него без сна, в молитве, что много раз замечала братия, хотя избранник Божий и старался скрыть свой подвиг от других. Никто не видел, чтобы преподобный Феодосий спал лежа, обычно он отдыхал сидя.

Во время Великого поста святой удалялся в пещеру, расположенную недалеко от обители, где подвизался, никем не зримый. Одеждою его была жесткая власяница, надетая прямо на тело, так что в этом нищем старце нельзя было узнать знаменитого игумена, которого почитали все знавшие его.

Однажды преподобный Феодосий возвращался от великого князя Изяслава. Возница, еще не знавший его, сказал грубо: «Ты, монах, всегда празден, а я постоянно в трудах. Ступай на мое место, а меня пусти в колесницу». Святой старец кротко послушался и повез слугу. Увидев же, как преподобному кланялись, сходя с коней, встречные бояре, слуга испугался, но святой подвижник успокоил его и по приезде накормил в монастыре.

Н.И. Костомаров: «Внешние знаки власти не только не пленяли его, но были ему противны; зато он умел властвовать на самом деле, как никто, и своим нравственным влиянием держал монастырь в безусловном повиновении».

Надеясь на помощь Божию, преподобный не хранил больших запасов для обители, поэтому братия иногда терпела нужду в насущном хлебе. По его молитвам, однако, являлись неизвестные благотворители и доставляли в обитель необходимое для братии. Великие князья, особенно Изяслав, любили наслаждаться духовной беседой преподобного Феодосия. Святой не страшился обличать сильных мира сего. Незаконно осужденные всегда находили в нем заступника, а судьи пересматривали дела по просьбе чтимого всеми игумена. Особенно заботился преподобный о бедных: построил для них в монастыре особый двор, где любой нуждающийся мог получить пищу и кров.

Заранее предуведав свою кончину, преподобный Феодосий мирно отошел ко Господу в 1074 г. Он был погребен в выкопанной им пещере, в которой уединялся во время поста. Мощи подвижника были обретены нетленными в 1091 г. и лежат в Дальних пещерах. К лику святых преподобный Феодосий был причислен в 1108 г.
Из произведений преподобного до нас дошли 11 сочинений: два послания к князю Изяславу Ярославичу («О неделе» и «О вере крестьянской и о латыньской»), восемь слов и поучений монахам («О терпении и о любви», «О терпении и о смирении», «О душевной пользе», «О хождении к церкви и о молитве») и молитва «За вся крестьяны». Стиль его сочинений ясен, лаконичен, лишен риторических украшений и вместе с тем эмоционален. Преподобный Феодосий проповедовал основы христианской морали, призывал монахов полностью, «без уныния» отречься от мира, выступал против княжеских междоусобиц. Сведения о нем сохранились в «Житии преподобного Феодосия» Нестора Летописца и в «Повести временных лет».