Собор 1666 1667 годов. Раскол русской Церкви в середине XVII в

Собор 1666–1667 гг

Больших результатов (и в смысле убедительности полемики по существу вопроса, и в смысле авторитетности решений и постановлений) царь ожидал от готовящегося большого собора; для участия в нем в Россию ехали патриархи Паисий Александрийский и Макарий Антиохийский. Приглашены на соборный суд над бывшим патр. Никоном были все четыре православных патриарха; все они знали, конечно, что будет обсуждаться и осуществлявшееся уже «исправление» русского богослужения по греческому образцу, знали, вероятно, в общих чертах, и о том, какими мерами оно осуществлялось. Предстоящие им суд над Никоном и суд над русским обрядом, заставили, вероятно, их задуматься:- ехать ли в Москву? Хлопоты о их приезде в Москву царь Алексей Михайлович начал еще в 1662 г., но тогда «все восточные патриархи отказались ехать в Москву или прислать своих наместников» . Патриархи Дионисий Константинопольский и Нектарий Иерусалимский отказались (под благовидными предлогами) приехать и в 1666 г. Оба они и раньше старались примирить царя с Никоном, оба знали, что фактическим руководителем заседаний собора будет Паисий Лигарид митр. Газский, оба знали и писали о том, что он подделал патриаршие грамоты. Позднее Досифей патр. Иерусалимский характеризовал Лигарида в письме царю Алексею Михайловичу так: «еретик из еретиков», каких нет «ни в живых, ни в мертвых»; цит. по .

«Бывший патриарх <Никон> старался выписать с Востока духовное лицо, пользовавшееся громкой репутациею. Это был Паисий Лигарид, называвший себя газским митрополитом. Как многие ему подобные в эту эпоху, этот доктор богословия был просто низким авантюристом, некогда учеником, а потом профессором в Collegio Greco, устроенном в Риме иезуитами; он стал ярым ортодоксом <в смысле: православным> спустя год после этого <…>; он был смещен за частое лихоимство, но сохранил за собою пенсион из Ватикана. Прибытие этого лица <…> наполнило сначала душу Никона радостью. Бывший патриарх наивно верил, что найдет в Лигариде защитника. Пенсионер Ватикана быстро разубедил его: разсмотрев опытным взглядом, на чью сторону ему выгоднее будет стать, он 15 августа 1662 г. составил записку, в которой выставил виновным во всех отношениях Никона и побуждал Алексея обратиться за помощью против мятежника к восточным патриархам. Так как в Москве совсем не знали биографии вновь прибывшаго, то это предложение произвело сенсацию» . И стало началом всех действий по созыву и проведению рокового для судеб России собора.

«Патр. иерусалимский Нектарий, проведав, что Паисий ищет титула экзарха патриаршескаго и уже называется так в Москве, объявлял через своего посланнаго, что это самозванство. Затем и Никон, узнав, разными путями, преимущественно же через греков, служивших и нашим и вашим, о разных проделках своего врага, всякий раз, как только представлялось ему нужным, пользовался этими сведениями. <…> В бумагах Приказа Тайных Дел сохранилась грамота патр. константинопольскаго Дионисия, <…> в которой он рекомендует, в качестве своего заместителя на соборе, - Паисия Лигарида, именуя его "святым и благоразумным, разсудным и сведущим" в церковных делах. Царю вздумалось проверить, <…> поручал ли патр. Дионисий митр. Газскому быть его представителем на соборе. И вот, тут-то и открылось, что Дионисий подобнаго поручения Паисию не давал и грамоты никакой не посылал. "Паисий Лигарид лоза не константинопольскаго престола, я его православным не называю" - писал Дионисий» . Проклинал Лигарида в свое время и патр. Константинопольский Мефодий; всего сказанного было достаточно, чтобы убедился (но, к несчастью для себя, слишком поздно) в его полной бессовестности и подсудимый на соборе экс-патр. Никон. Паисий - «общепризнанный взяточник, лишенный своего места митрополита в Газе, и отлученный от церкви, <…> использовал предварительно то положение, котораго он достиг раньше в Москве, чтобы заняться делом, близким к мошенничеству» . «Он оказался мастером на все руки: выманивал у Алексея Михайловича огромные суммы, якобы на нужды своей газской паствы, занимался торговлей, спекуляциями с медными деньгами, а также и очень некрасивыми проделками. Все это сходило ему с рук под шумок той видной роли, которую он играл в деле Никона» .

«Другой греческий воротила собора 1666–1667 годов, беззастенчиво наживавший деньги, сначала прислуживаясь перед Никоном, потом перед царем, и несколько раз ездивший по поручениям царя к восточным патриархам, дьякон Мелетий, был тоже умным, ловким, начитанным, талантливым, но беспринципным и нечестным авантюристом. В Москве его позже очень основательно подозревали и даже прямо обвиняли в подделке патриарших грамот. Помимо церковной дипломатии и наживы на путешествиях и на прислуживании царю и патриарху, он вместе с Лигаридом крупно зарабатывал ростовщичеством <…>. Другом этих церковных авантюристов, Лигарида и Мелетия, был грек дьякон Агафангел, человек значительно более мелкого масштаба. В свободное от церковных дел время он занимался виноторговлей, пивоварением и организацией игорных притонов» .

О том, что митр. Газский Паисий Лигарид был запрещен в священнослужении своим (Иерусалимским) патриархом, сообщил патр. Никону архимандрит Афонского Костамонитского монастыря Феофан. Никон стал говорить об этом, не скрывая источник своей осведомленности; «Феофан жестоко поплатился за свое сочувствие к Никону и вражду к Паисию. Он был арестован и передан в руки врага, Паисия, "который ево и наказывал и от всякаго дурна унимал, и он де ему учинился непослушен". Феофан был сослан в Кириллов монастырь» - столь дорого было царю Алексею Михайловичу участие в соборе его главного организатора - Паисия. Оправдывая Лигарида, царь Алексей Михайлович, сильно рискуя собственным престижем, заявил собору, что он «живет истинно…и грамота у него поставленная есть и свидетельствована, а (об) отлучении его от иерусалимского патриарха грамоты не бывало»; цит. по . Вероятно, все или многое о Паисии Лигариде и его друзьях знал и патр. Макарий (бывший друг, консультант и сослужитель Никона - см. с. 167); патр. Паисий Александрийский все это знал несомненно («он был об этом извещен специальной грамотой из Иерусалима, но скрыл этот факт от <…> собора в Москве» ); но, быв более сговорчивыми, или более нуждаясь в деньгах, оба ехали в Москву.

Ехали они вверх по Волге, затем сухим путем от Симбирска на 400 подводах с 500 лошадей. Такой впечатляющий размер обоза двух гостей русского царя объясняется не только традицией греков - иерархов-милостынесбирателей привозить с собой десятки купцов - «слуг и родственников». Вероятно, он был согласован с посольским приказом в Москве, причем имелось в виду поднять, таким образом, престиж патриархов.

Замечательны их (а также сопровождавших их приставов) письма с дороги (с русской территории) в Москву. Эти письма содержат, например, редко встречающиеся в документах того времени оценки количества противников реформ в увиденных ими русских городах и областях. Так, патр. Макарий писал будущему Московскому патр. Иоасафу из Макарьевского Желтоводского монастыря (под Нижним Новгородом): «В здешней стране много раскольников и противников не только между невеждами, но и между священниками; вели их смирять и крепким наказанием наказывать». Иногда патриархи сами «смиряли и крепко наказывали раскольников и противников», вероятно, «хорошо зная себе цену» и не ожидая распоряжений и не боясь окриков из Москвы. Так, из Симбирска приставы писали, что патриархи велели «посадить в тюрьму протопопа» (; в других источниках - священника) Никифора за крестное знамение и за то, что не служит по новым служебникам. В подобных поступках патриархов московские власти, тщательно оберегая и даже, по возможности, стараясь повысить авторитет приближавшихся будущих верховных судей как бывшего патр. Никона и его противников - старообрядцев, так и самих старых обрядов, не усмотрели чего-либо недопустимого или предосудительного.

Царя Алексея Михайловича очень беспокоила возможность чьего-либо влияния на приближающихся патриархов, опасного для царских замыслов и целей. «Были приняты экстраординарные меры, чтобы восточные патриархи до личных переговоров с царем не имели контактов в России ни с кем, кроме доверенных людей самодержца. Они даже не должны были знать, зачем приглашены в Россию . Архиепископу Иосифу астраханскому <…> царь послал инструкцию <…:> "И будет они, патриархи, учнут тебя спрашивать, для каких дел к Москве им быть велено? - гласил наказ. - И ты б им говорил, что Астрахань от Москвы удалена и для каких дел указано им быть, про то ты не ведаешь". <Царь требовал, чтобы архиепископ лгал патриархам в глаза, причем они, конечно, это знали;…> Архиепископ должен был проследить, чтобы сопровождающие патриархов мiрские и духовные лица с патриархами и их свитой ни о чем не говорили "и были во всем опасны" <то есть осторожны. > Приставы из стрелецких командиров и подьячий <…> должны были <…> «смотреть и беречь накрепко, чтоб к патриархам ни от кого ни с какими письмами никто не подъезжал, также бы и от них, патриархов, ни к кому никаких писем в посылке не было». Дьякон Мелетий должен был с помощью агентуры, завербованной в свите патриархов, шпионить за Паисием и Макарием. <…> Царская инструкция рекомендовала Мелетию подкупить племянника <фактически, сына> Макария, архидьякона Павла, чтобы он следил за перепиской дяди <фактически, отца> и при необходимости перехватывал письма, а также попытаться подкупить племянника патриарха Паисия. Жалование главным шпионам полагалось большее, чем лучшим военным разведчикам, - до 30 золотых! К тому времени, когда патриархи доехали почти до Владимiра, царь Алексей Михайлович еще более обеспокоился. <…> К Паисию и Макарию был послан стрелецкий полковник А.С. Матвеев (доверенное лицо царя, будущий глава правительства). <Видимо, царь не доверял Мелетию - собственному давнему агенту;…> При патриаршей службе в попутных соборах Матвееву полагалось допускать к благословению воевод, приказных и иных чинов знатных людей только в своем присутствии. <…> Наблюдение за патриархами оказалось нелишним, хотя и не в том аспекте, который предполагал царь Алексей Михайлович. Паисий и Макарий с самого начала повели себя вольно, настолько вольно, что приняли в свою свиту ссыльных. <…Царь требовал от дьякона Мелетия, чтобы патриархи> «с нами, великим государем, не ссорились, тех воров, Ивашку Лаврентьева и Ивашку Туркина с собою к Москве не возили.» Патриархи не только не выполнили пожелание государя, но кроме И. Лаврентьева и И.Туркина привезли с собой в Москву еще 20 человек, не числившихся в свите» . Эту вопиющую наглость (как и многие другие) московские власти тоже не заметили, и из-за нее с патриархами не «поссорились». Патриархи прибыли в Москву 2 ноября .

Интересно, как царские приставы и подъячий должны были и могли «смотреть и беречь накрепко, чтоб к патриархам ни от кого ни с какими письмами никто не подъезжал, также бы и от них, патриархов, ни к кому никаких писем в посылке не было»? Обыскивать всех русских и греков, желающих поговорить с патриархами или даже просто получить патриаршее благословение? Изымать все найденные при обысках письма к патриархам? Это было бы хоть и очень «скандально», но все же можно; а вот как запретить или помешать самим патриархам писать, кому они хотят? Это было невозможно; следовательно оставалось обыскивать и их гонцов, и изымать у них патриаршие письма. И патриархи терпели это? Не знаю, что и ответить; возможно, терпели (ведь терпело же их беспримерную наглость московское правительство); при этом их письма царю наполнены выражениями любви и благодарности. Сколько лжи и неискренности во всем, что связано с «Никоновы-ми» реформами! Как могущественны деньги!

А почему, собственно, царь Алексей Михайлович так боялся патриаршей переписки? И переписка патриархов с кем его наиболее тревожила? Во первых, конечно, с экс-патриархом Никоном; во-вторых, вероятно, с Константинополем. Но некоторую, вероятно, тревогу могла внушать ему и возможность переписки с защитниками старых обрядов, которые могли попытаться открыть глаза патриархам и на бессмысленность богослужебной реформы, и на методы ее осуществления. Впрочем, такая попытка была бы заведомо безнадежной по взаимному незнанию патриархами и старообрядцами языков).

Однако с патриаршим авторитетом Макария и Паисия дело обстояло совсем не так, как было желательно московским властям, и даже самое их право участвовать в Московском соборе было весьма сомнительным. Возмущенный их намерением судить Никона, известного на Востоке как грекофила, Константинопольский патр. Парфений и созванный им собор добились у турецкого правительства смещения (канонически вполне правильного) их с их кафедр за оставление ими их паств без разрешения властей, и назначения на их места других иерархов. Таким образом, в Москве Паисий и Макарий были, фактически, подсудными (и, к тому же, бегущими от суда) экс-патриархами; их престолы были канонически правильно заняты другими лицами.

Я написал, что турецкие власти «правильно» сместили патриархов Паисия и Макария с их кафедр; это может показаться странным. Дело тут в том, что в империи Османов высшие духовные лица несуннитских исповеданий представляли перед правительством и гражданские интересы своей паствы и были, таким образом, в определенном смысле, государственными чиновниками и, поэтому, естественно, и утверждались в этом качестве государством на своих кафедрах. Христиане не избирали и не имели светских начальников и защитников; их интересы перед местными властями защищали их епископы, перед центральными - Константинопольский патриарх. Так что не санкционированный как турецкими властями, так и Константинопольским патриархом отъезд патриархов Паисия и Макария был: 1) явным пренебрежением духовными и гражданскими делами и интересами их паств - а это тысячи христиан; 2) важным государственным проступком; 3) проступком перед Константинопольским патриархом, которого они своим отъездом без его разрешения поставили в очень неудобное положение перед властями. Последствия своего путешествия они, конечно, предвидели (и, отчасти поэтому, не спешили возвращаться к своим паствам, принявшим иных архиереев), и эти последствия их, естественно, пугали, но царские деньги влекли сильнее - значит, их предвиделось очень много; в этом патриархи не ошиблись.

Кроме того: «Племянник константинопольскаго патриарха Афанасий <…> утверждал, что он послан своим дядею и собором всех восточных епископов, для примирения Никона с царем» . «Афанасий Митрополит Иконийский и Каппадокийский прислан бысть в царствующий град Москву ко Благочестивому Царю от Вселенскаго Константинопольскаго Патриарха с писанием, поборствующим о Святейшем Патриархе Никоне» . Из этого, вероятно, «писания» царь знал о скандальном факте лишения патриархов Макария и Паисия их кафедр, но тщательно скрывал его; несмотря на это, он стал известен всем подсудимым на соборе и в том числе, что было царю особенно нежелательно, бывшему патр. Никону. Добиться восстановления патриархов на кафедрах (для чего пришлось уплатить турецкому правительству, чтобы оно удалило с Константинопольской кафедры неуступчивого патр. Парфения) царь смог только после окончания собора, псевдо-легализовав его решения, таким образом, только задним числом. В сущности, однако, эта псевдо-легализация не имела значения, так как во время заседаний собора его руководители и авторитеты Макарий и Паисий патриархами не были, и этот факт какие-бы то ни было и чьи-бы то ни было запоздавшие действия изменить не могли.

Афанасий митр. Иконийский, разоблачивший поддельность грамот Лигарида, был обвинен (вероятно, несправедливо; это обвинение характерно для всей атмосферы собора) в подделке своих документов, и после собора, участие его в котором было желательно царю, был отправлен в заключение в Желтоводский монастырь и там умер. Также и «инии мнози соболезнующий Блаженному Никону, муками и узами и темничным заточением удручени быша» . На соборе Никон «спокойно заметил: он слышал, что в Москву приехали неистинные патриархи, то есть люди, лишенные своих патриарших престолов; и потребовал, чтобы его судьи поклялись на Евангелии, что это не так. <…Патриархи> отказались. <…> Требование Никона предъявить свои письменные полномочия Паисий и Макарий выполнить не смогли. Таких полномочии у них не было» .

Неясно, какие полномочия имеет в виду : от епископских синодов своих патриархатов, или от Константинопольского патриарха; не было ни тех, ни других. Не было и авторитетных и полномочных представителей Константинопольской и Иерусалимской кафедр. Того, другого и третьего не было, конечно, не случайно: Константинопольский и Иерусалимский патриархи, их епископы и даже епископы Александрийского и Антиохийского патриархатов, подчиненные Паисию и Макарию, не хотели даже минимально участвовать в суде над Никоном. Но возможно и иное: патриархи Паисий и Макарий, желая, чтобы как можно меньше не посвященных в их дела людей знали об их не санкционированном властями и Константинопольским патриархом отъезде, никого о нем не оповещали и никаких полномочий не искали (зная, вероятно, что найти их им все равно не удастся), то есть, попросту говоря, тихо сбежали из своих епархий, от своих паств и сослужителей. Какой вариант благовиднее? Не знаю, что и сказать.

Племянник Константинопольского патриарха митр. Афанасий Иконийский и Каппадокийский (его предместником был свт. Василий Великий - один из самых почитаемых в России святых) умер в заключении в Желтоводском монастыре! - столь важно было для царя Алексея Михайловича, чтобы он - один из авторитетнейших участников собора - не вернулся на Восток и не рассказал своему дяде и всем, кого интересовал суд над Никоном, то, что видели его собственные глаза. Этот беспрецедентный случай показывает нам царя уже в совсем особом свете. Я не знаю подробностей этой волнующей драмы, но можно думать, что весь Восток был потрясен.

Не очень подходящим для авторитетного собора был и внешний вид прибывших патриархов. Пришлось их, буквально, облачать, обувать и снаряжать. «Восточные гости-судьи были не только купленные, но и ряженые. Ряженые в прямом смысле - приходно-расходные книги Патриаршего приказа, Оружейной и Мастерских палат детально сообщают нам, как изготовлялись для греков все предметы их драгоценного одеяния и прочее, необходимое для придания ведущим участникам большого церковного собора достойного для Москвы вида: кресла, кресты, панагии, посохи, книги (писавшиеся, по условиям игры, по-гречески, одна из которых была в спешке переплетена "вверх ногами", чего никто так и не заметил), ларцы, обувь и т. п.» . Но если не этими необходимыми для собора предметами, то чем же были нагружены 400 патриарших подвод (не думаю, что 500 лошадей везли их пустыми)?

Вероятно, товарами; а дорогие одеяния, утварь и книги патриархи с собой в долгую дорогу, экономя место и опасаясь подвергать эти ценности опасностям дальнего пути в варварских странах, везти не пожелали; они, вероятно, были уверены, что все это им предоставят в Москве. Москву и цену себе и своим срочно необходимым там услугам они знали хорошо, и не ошиблись. Возможно и то, что они «подыгрывали» царю, «не зная», зачем он приглашает их в Москву. Было бы очень интересно изучить с этой специально целью предсоборную переписку: просила ли Москва патриархов не привозить все это? Возможно, впрочем, и то, что нужных для участия в соборе дорогих книг, одеяний и утвари у них просто не было.

Старообрядцы прекрасно поняли, что за люди - руководители собора. «Резко осуждая греческих патриархов Паисия и Макария за их враждебную позицию по отношению к старообрядцам, <дьякон> Федор обвиняет их в неискренности и корыстолюбии» - очень мягко говоря. Прот. Аввакум, с обычной своей резкостью, отозвался о них так, что не хочется цитировать.

Главными консультантами патриархов Макария и Паисия, от которых они, не зная русского языка, полностью зависели, были греки, хорошо знавшие русский язык, в том числе афонит архим. Дионисий из московских книжных справщиков, содомит, о чем знали и говорили его оппоненты на соборе. (Возможно, такой его репутацией объясняется очень маленькое царское вознаграждение его трудов). Охарактеризованный выше Паисий Лигарид был ко времени собора уже давно (в 1657 г.) запрещен всвященнослужениисвоим Иерусалимским патриархом, и тщательно скрывал это от русских, вероятно, боясь царского гнева и надеясь сам втихомолку купить себе патриаршее прощение. Царь Алексей Михайлович, не жалея денег, пытался добиться для него прощения, но только в 1670 г. Иерусалимский патр. Досифей уступил повторной просьбе и подаркам («связки соболей на 1300 рублей по московской цене» ) царя, и разрешил Лигарида от запрещения (что было царю совершенно необходимо).

Таким образом, главный устроитель собора был во время собора фальшивым митрополитом, как главные авторитеты собора были фальшивыми патриархами, и это знали и скрывали русский царь и все русские иерархи - участники собора! Конечно, прекрасно зная свое истинное положение, патриархи и Лигарид ясно понимали, что «компромат» на них и, поэтому, их дальнейшие судьбы - полностью в руках царя! - который мог в любой момент «разоблачить» их и «наказать за обман». О малейшей их самостоятельности (до законного и официального возвращения им их титулов, а их самих - на оставленные ими кафедры) не могло быть речи и мысли - они были марионетками в его руках.

Разрешив Лигарида, патр. Досифей остался, однако, при своем прежнем о нем мнении. Высказал он его в письме Лигариду так: «На тебе кончаются <то есть исполняются> езоповы басни, где говорится, как козел бранил волка с высокаго места, ибо ты не столько велик, сколько глуп, безчеловечен и безстыден, только место, где пребываешь, есть двор царский». И менее, чем через 2 месяца Лигарид снова и до конца своих дней († 24.8.1678) был тем же патр. Досифеем запрещен в священнослужении . «4 мая 1672 года Паисия отправили из Москвы <…>, снабдив богатым жалованием и двенадцатью подводами для вывоза его имущества. <…> Он выехал из Москвы только в феврале 1673 года (причем получил еще одно пожалование на отъезд, вполовину прежнего), но обосновался в Киеве, не желая покидать русские пределы. <…> Письма Паисия за границу не выпускались, а самого его велено было стеречь "всякими мерами накрепко". Сообщник в темных делах пугал царя, к тому же из Стамбула переводчик-агент Панагиот предупреждал государя, "чтоб не велел газского митрополита с Москвы отпускать, чтоб не учинил в Цареграде и в иных местах какого дела с простодушия своего"» . Действительно, темные, очень темные дела затеял русский царь и совершил их в 1666–1667 гг. Хорош и его «простодушный» помощник в этих темных делах - два сапога пара.

Все «простодушные» греки-проходимцы и русские епископы - их союзники - перешли на сторону царя сразу же после опалы бывшего покровителя и кормильца многих из них - патр. Никона, и всеми силами, правдами и неправдами, на соборе и вне его, старались «утопить» своего первого благодетеля. «Хитрые, жадные на деньги и наглые люди были для Алексея Михайловича ценными агентами, когда ему пришлось вести дело с греческими патриархами. Они хорошо знали, как и кому поклониться, были экспертами закулисных дел и казуистики и в трудном положении всегда могли подсказать царю нужное слово или нужный маневр» . При продажности главных авторитетов соборных заседаний и полной их зависимости от царя Алексея Михайловича и обсуждавшейся выше запуганности и покорности русских архиереев, не удивительно, что, по словам Каптерева, «собор стал оружием в руках царя». Это очень мягко сказано.

Замечательно выражение: «по условиям игры»! - это не легкомысленная неточность ради красного словца и не вульгарная насмешка, но правильное отражение одного аспекта всей деятельности собора 1666–1667 гг. Он, действительно, в значительной степени был игрой: псевдо-патриархи - авторитеты собора, псевдо-митрополит - организатор собора, псевдо-неведение целей приезда в Москву, а затем - обязательных к выполнению целей собора, псевдо-самостоятельные рассуждения в заседаниях собора, псевдо-эрудиция постановлений собора, составленных такими продажными псевдо-знатоками истории русской Церкви, как Дионисий, и т. д. Бросается в глаза - на что был похож этот собор: на сталинские суды 1930-х гг.! И там, и там для осужденных эта игра имела один финал: смерть или пожизненная тюрьма в неимоверно жестоких условиях; что лучше: земляная тюрьма в Пустозерске или лесоповал на Колыме?

Именно потому, что они стали «оружием в руках царя», были, как оружие, ему необходимы и ясно это сознавали, Александрийский и Антиохийский патриархи (фактически - экс-патриархи, лишенные канонической власти даже в своих бывших патриархатах и не имевшие, конечно, даже малейшей законной власти в России) вели себя на соборе демонстративно властно, не считаясь с общеизвестными церковными канонами и своим истинным положением, которое сами, они, конечно, прекрасно знали. Так, за возражения им они запретили в священнослужении русских митрополитов Павла Сарского и Подонского (местоблюстителя московского патриаршего престола) и Илариона Рязанского, вовсе им не подчиненных ни в настоящем, ни в прошлом. Такое наглое превышение власти было, конечно, возможно только с разрешения, или даже по желанию царя, и преподало всем русским иерархам, помнившим еще Павла Коломенского, прекрасно подействовавший урок повиновения.

Автор проекта антистарообрядческой части постановлений собора афонит «Дионисий показал презрение к русскому обряду не только на словах, но и на деле. Когда в великую субботу 1667 года во время торжественного патриаршего богослужения в присутствии царя русское духовенство пошло с плащаницей "посолонь" (по движению солнца), то Дионисий совершенно неожиданно увлек греческих патриархов и остальное греческое духовенство в обратном направлении, навстречу русской процессии. Произошли замешательство и довольно резкий спор между русскими и греческими архиереями. Наконец сам царь вмешался в конфликт между русскими и греками, предложив, чтобы и русские пошли вслед за гостями» . Какая яркая картина и ситуации, и характеров, и ролей действующих лиц!

Служивший Никону грек-переводчик Димитрий, боясь пыток, зарезался насмерть. Патриарший крест, предносимый Никону, патриархи приказали отобрать силой, что и было сделано; весь собор видел эту безобразную сцену. Она (как и вообще обращение с Никоном) не осталась без теоретического обоснования. В «Правилах касательно власти царской и власти церковной <…>, составленных Паисием Лигаридом и русскими советниками царя, <написано:> «Царь своею властию подобен Богу <;…> Он на земле наместник Божий есть. <…Следует> патриарху быти послушливу царю <;…Считаем патриарха,> творяща противне церковным уставам или противно царю нерассудне и безумие деюща с престола своего весьма быти извержительна и удалительна»» . То есть, патриархи прямо и недвусмысленно оправдывали свержение патриарха царем! Раньше чего-либо подобного в официальных документах не писали (хотя фактически, конечно, такое бывало и в Византии, и на Западе, и в России); собор 1666–1667 гг. поставил рекорд угодливости.

Русские примеры такого свержения: 1) вел. кн. Дмитрий Иванович Донской и митр. Киприан; 2) вел. кн. Василий Васильевич и митр. Исидор; 3) царь Иван Грозный и митр. Филипп; 4) царь Димитрий Иванович и патр. Иов; 5) «По распоряжению <царя> Василия Шуйского <…патр. Игнатий> был насильно сведен с престола всероссийских патриархов и заточен в кремлевском Чудове монастыре 26 мая 1606 г., без обязательного в таких случаях расследования его деятельности судом епископов. Столь явное нарушение канонического права отечественные архиереи попытались устранить на соборе, созванном <…> в конце июня того же года. <…> Участникам собора не оставалось ничего другого, как санкционировать уже состоявшееся отстранение Игнатия Грека от высшей духовной власти. При этом они не предъявили низверженному патриарху никаких конкретных обвинений в нарушении догматов или в отступлении от принятой в ту пору обрядовой практики» . Рекорду угодливости сопутствовал рекорд коварства: Никона обвиняли в том, что он «укорял» царя. Но он делал это, доверяя (устно) Лигариду и (в письмах из Новоиерусалимского монастыря) патриархам. Это доверие со стороны почти ссыльного могло бы остановить менее подкупных, бессовестных и угодливых судей. Доверяя им, Никон, как все люди, судил о других по себе. Не говоря уже о том, что его «укоризны» были царем вполне заслужены.

Специально для патриархов Дионисий составил трактат против старых русских обрядов, который и стал основой постановлений собора по этому вопросу. Главная мысль трактата - неспособность русских не только развить, но и сохранить без помощи и контроля греков православие, полученное тоже от греков. Например: «Отнележе престаша российский митрополиты ходити в Царьград хиротонисатися <…> того ради гречестии изящнии архиереи не хождаху в Россию. <…> Того ради начата зде быти сия прелести: о сложении перстов, и прилоге в символе, и аллилуиа, и прочее. <…> Остася земля сия не орана <…> и темным омрачением омрачися. <…> Сие несогласие и ереси возрастоша от неких еретиков, кии от греков отлучишася и с ними не совопрошахуся ни о чесом же ради тогдашняго своего суемудрия». И только теперь, особенно при царе Алексее Михайловиче, «сия земля великороссийская просвещатися паки нача и в православие вправлятися»; цит. по . «Некий суемудрые еретики» - вероятно, отцы Стоглавого собора. На таком же уровне культуры и правдивости Дионисий объясняет и непонятное молчание о русских «ересях» греческих патриархов до-никоновских времен: они не знали русского языка, были в Москве почти под арестом, не выходили из дома, и не заметили русских «новшеств». В двуперстном крестном знамении Дионисий разоблачил арианство, македонианство, савеллианство и аполлинарианство; в сугубой аллилуиа - эллинское многобожие и иудейский монотеизм (одновременно); в молитве «Господи Icyce Христе Сыне Божий помилуй мя» - арианство; в двуперстном священническом благословении - ересь люторскую и кальвинскую. Собору предлагалось верить всему этому бреду, оплаченному из русской государственной (то есть, государевой) казны.

И собор поверил этому бреду вполне; в его постановлениях говорилось: «<…Стоглавый> собор <…> и что писаша о знамении честнаго креста, сиречь о сложении двою перстов, и о сугубой аллилуйе и о прочем, еже писано неразсудно, простотою и невежеством в книзе Стоглаве, и клятву юже без разсуждения и неправедно положиша, <то есть анафему Стоглава на не-двуперстие и не-двоение аллилуиа> мы <…(имена и титулы)> разрешаем и разрушаем, и той собор не в собор, и клятву не в клятву, но ни во что вменяем, яко же и не бысть. Зане той Макарий митрополит <председатель Стоглавого собора> и иже с ним мудрствоваша невежеством своим безразсудно, якоже восхотеша сами собою, не согла-сяся с греческими и с древними харатейными словенскими книгами, ниже со вселенскими святейшими патриархи о том советоваша, и ниже совопросишася с ними»; цит. по . Таким образом, от греческих книг, в отличие от «словенских», снова, как и на соборе 1654 г. (см. с. 126) не требовалось быть «древними харатейными» - они и любые хороши - неизменяемый в веках эталон! Феодоритово слово о двуперстии «солгано от некиих суемудрых и сокровенных еретиков»! - где же и когда жили и составили это слово эти сокровенные еретики? - неизвестно. Житие св. Евфросина Псковского (в котором обосновывается и утверждается сугубая аллилуиа) «писано от соннаго мечтания». Сказание о белом клобуке «лживо и неправедно», а его автор «писа от ветра главы своея». Причина «заблуждений» Стоглавого собора указана в том, что он был собран без благословения восточных патриархов - можно ли было сильнее унизить русское национальное чувство? Стоглавый собор «вменен ни во что, якоже и не бысть» - проще, точнее и честнее было бы сказать, что все прошлое русской Церкви «вменено ни во что, яко не бысть».

Немного отвлекаясь от основной темы, процитирую, к слову, отзыв о Стоглавом соборе более поздней, изданной уже Синодом, полемической книги «Обличение»: «Онии стоглавые отцы, таковое сложение перстов узаконяюще, от невежества то сотворили. Собор сей не только стоглавым, но и единоглавым не достоин нарещися: понеже ни единыя главы - имущия мозг чистый, могущия о предложенных вещах здраво разсуждати, - не было и основан на единых баснях»; цит. по . Это писали и публиковали русские архиереи, в дни памяти святых участников Стоглавого собора соб-ственноустно и принародно им молившиеся.

В 1667 г. греки, не сдерживаясь, мстили русским за их автокефалию и патриархат, за упреки (вполне справедливые, что греки прекрасно знали) по поводу Флорентийского собора, обливательного крещения и склонности к унии, за теорию третьего Рима и возвеличение русского православия, а русский царь им это заказывал и щедро оплачивал, и только поэтому их языки и перья развязались до такой степени. В результате собора Россия оказалась хранительницей не православия (как считали до собора почти все русские люди), а множества богослужебных ошибок и грубых суеверий. Все русские епископы подтвердили это оплевание русской истории и святости; духовные лица, способные сопротивляться (на соборе - подсудимые), были уже в рядах противников власти, в рядах ее сторонников остались только безмолвно-покорные подписанты.

Демонстрируя злобную мелочность, собор рекомендовал разрешать все бытовые вопросы (об облачениях, и т. п.) «по чину восточным Церкви <… > яко бы во святой соборной Церкви было единомыслие и согласие во всем, якоже во священнодействии, и во священных ризах и в прочих церковных чинах такожде быти согласию, и во всех одеяниях, ихже носим. <…> Аще ли же кто станет укоряти носящих греческия одежды, таковый, аще от священнаго чина будет, да извержется, аще ли от мiрскаго, да будет отлучен»; цит. по . В первый и, вероятно, в последний раз в церковной истории извержение из священного сана и отлучение от Церкви угрожали «укоряющим» определенный вид одежды клирикам и мiрянам. Собор даже запретил писать на иконах русских митрополитов Петра и Алексия в белых клобуках! - которые они, вероятно, носили фактически и в которых изображены на всех старых русских иконах; первый шаг к вскоре последовавшему переписыванию икон для фальсификации перстосложения.

Итоговое постановление собора: «<…> повелеваем всем <…> покорятися святой восточной Церкви. Аще ли же кто не послушает <…> аще ли будет от священнаго чина, извергаем и обнажаем его всякаго священнодействия и проклятию предаем. Аще же от мiрскаго чина, отлучаем и чужда сотворяем от Отца и Сына и Святаго Духа, и проклятию и анафеме предаем, яко еретика и непокорника. <…> И аще пребудет во упрямстве своем до скончания своего, то да будет и по смерти отлучен, и часть его и душа его со Иудою предателем и с распеншими Христа жидовы и с Арием и с прочими проклятыми еретиками. Железо, камение и древеса да разрушатся и да растлятся, а той да будет не разрешен и не растлен во веки веков, аминь»; цит. по .

Такие неслыханные ранее в России проклятия объясняются, конечно, неприязнью греков к русским варварам, осмелившимся думать и молиться по-своему, обличать в неправоте своих учителей, да еще и претендовать на лидерство в православном мipe, неприязнью, копившейся 2 века автокефалии русской Церкви и излившейся сразу, по просьбе, под контролем, при одобрении и за счет русского царя, считавшего такое излияние полезным для его великих планов и даже верившего (вероятно, только отчасти) в правоту проклинателей. Не зря Андрей еп. Уфимский уже в XX в. назвал этот собор «русским разбойничьим» по аналогии с «разбойничьим» монофизитским епископским собором в V в., принявшим (с грубыми нарушениями процессуальных норм) еретические постановления, впоследствии (в том же столетии) дезавуированные Церковью на IV вселенском Соборе.

Что касается неповинующихся, то собор рекомендовал «наказать злочестивых и градским законом, и казнить их разным томлением и различными муками», квалифицированно, услужливо и своевременно подсказав царю и русскому правительству (которые как миряне могли и не знать таких подробностей из церковной истории), что по постановлению 5-го вселенского собора еретикам «овым языки отрезоша, овым руце отсекоша, овым уши и носы, и позориша их по торгу, и по том сослани быша в заточение до кончины их». А «патриарху Иоанну иконоборцу повеле благочестивая царица Феодора сотворити лепое отмщение: <…> ослепити его и сослати и с последующими ему в лютейшия места»; цит. по. Не пожалели иерархи-греки русских глаз, языков, рук, ушей и носов; соименные члены греческих тел они, вероятно, поберегли бы. Не пожалели отчасти по своему разумению, а отчасти потому, что не пожалел их их главный организатор, подсказчик, работодатель и кассир - русский царь Алексей Михайлович. Ну, а ему виднее - рассуждали, вероятно, они; варвары есть варвары; пусть друг друга режут; наше дело чистое - учительское, мы правду пишем. Не пожалели побежденных противников и русские иерархи - участники собора; их безжалостность столь отвратительна и столь печальна, что я не могу о ней писать. О казнях смертью не сказано, но всем (грекам в том числе) было ясно, что их ждать не долго.

Таким образом, Александрийский и Антиохийский экс-патриархи, выдававшие себя за настоящих патриархов и признанные в таком качестве царем Алексеем Михайловичем, множество приехавших с ними в Москву восточных иерархов, Московский патриарх и все русские архиереи утвердили в 1667 г. новые обряды (греческие), провозгласили ересью старые (русские) и благословили царя мучить и казнить старообрядцев, как он сочтет нужным и правильным. В постановлениях собора нет ни одного слова в защиту хотя бы малого разнообразия в обряде (в духе вышецитированного письма Константинопольского патр. Паисия), или каких-то национальных особенностей богослужения, или гуманности, или хотя бы разумно-политичного отношения к защитникам старого обряда. Полностью и без исключений запрещалось молиться Богу «иначе»; на держащихся традиционных русских обрядов были наложены небывало жестокие клятвы. Можно говорить об окончательно оформившемся с этого момента расколе русской Церкви.

Немного выходя за границы темы, обозначенной в заглавии книги, отмечу, что утверждение, что старый обряд есть ересь, свойственно всей церковной полемической против «раскольников» литературе до учреждения единоверия в 1790-х гг. и, отчасти, и более поздней. Доказывать это означало бы - слишком далеко выйти за эти границы. Но нельзя не заметить трудно-объяснимых озлобления и ослепления противо-старообрядческой полемики и полемистов; так, один из культурнейших писателей эпохи имп. Петра I называл двуперстие «демонским» (); подобно ему высказывались и почти все его современники - коллеги по полемике. Позднейшие же последователи Дионисия и Димитрия - русские анти-старообрядческие полемисты - с немалой изобретательностью расширили и украсили список поношений на «знамя» старого обряда - двуперстие. Его называли: «1) арианством, 2) македонианством, 3) несторианством, 4) арменством, 5) латинством, 6) еретичеством, 7) раскольничеством, 8) раскольническим суеверием, 9) Ариевой пропастью и злобным разделением, 10) вратами, низводящими в ад, 11) злочестием, 12) неправославием, 13) злым мудрованием, 14) скверностью, 15) волшебным знамением, 16) хиромантией, 17) армейским кукишем, 18) противным преданием, 19) дрожжами смердящего кваса раскольнича, 20) проклятым, 21) демоноседением, 22) чертовским преданием, 23) вражеским веянием» . А также: «душепагубным суемудрием, злобожным разделением, Савелиевым еретичеством» . Содержащие эти наименования проповеди произносились и полемические трактаты издавались большими тиражами даже и тогда, когда уже давно было учреждено единоверие, и единоверческие священники и их пасомые молились двуперстно по благословению и под контролем Синода.

Замечательно, что если двуперстие - сложение демонское, то те, кто был крещен в Великороссии до патриаршества Никона (то есть в том числе и сам Никон, и - это было страшно подумать, сказать и услышать! - сам царь Алексей Михайлович), были крещены в демонски назнаменованной (вместо освящения) перстами священника и, поэтому, не освященной, но оскверненной воде, и, следовательно, - некрещены! Так говорил еще в 1650-х гг. допрашивавшим его судьям нижегородский старообрядец Авраамий. Это не софизм, а тщательное отношение к обряду, и возразить было нечего. Придумывая эту кличку, ее автор - Димитрий митр. Ростовский - , вероятно, учел эту тонкость; он тоже родился до патриаршества Никона (в 1651 г.), но не в Великороссии, а под Киевом, и свое крещение (в котором вода была назнаменована имянословно, то есть, по его мнению, освящена) считал, поэтому, вне подозрений.

Не следует забывать и того, что: 1) Половина участников собора (притом авторитетная, с решающим голосом половина), организованного, чтобы решить, решавшего и решившего будущую судьбу русской Церкви, не знала русского языка и вынужденно довольствовалась разъяснениями Дионисия - царского «назначенца»; даже Паисий Лигарид «не знал по-русски, <…и> приобрел себе умнаго и образованнаго переводчика <Симеона Полоцкого>» . 2) Подсудимые - противники на соборе царя, послушных ему русских иерархов и патриархов-греков - были разделены на два враждующие между собой лагеря: экс-патриарх Никон со своими очень немногочисленными (на соборе и в России) самоотверженно преданными ему сторонниками (это те немногие, кто бескорыстно любил и уважал его во время его патриаршества), и защитники старого обряда, очень малочисленные на соборе, но знающие за своей спиной открытую или скрытую поддержку нескольких епископов и большинства низшего русского духовенства и простонародья.

Эта вражда внесла свою лепту в трагедию истории Русской Церкви: если бы накануне или в ходе собора защитники старого обряда и Никон примирились, то лагерь сторонников русского благочестия обрел бы главу - бесстрашного и несгибаемого человека, гонимого носителя патриаршего сана - и усилился стократно. И его внутреннее развитие, как и дальнейшая борьба государства, запуганной раболепствующей иерархии и продажных заезжих учителей против него, имели бы совсем иные результаты (особенно, если Никон решился бы, сумел бы и успел бы рукоположить епископов из числа своих сторонников, чего власти, конечно, постарались бы не допустить, вплоть до его и их физической ликвидации). И такое примирение было не невозможно, так как опальный экс-патриарх к 1666 г. уже полностью охладел к предателям-грекам, их книгам и обрядам и, можно думать, к бывшему «собинному» другу (в сущности, тоже предателю); не хватило только маленьких первых встречных шажков с каждой стороны, например, напоминаний о бывшей дружбе, введении единогласия, общих теократических идеях и антипатии к западному влиянию; за первыми шажками должны были, конечно, последовать вторые - взаимные покаяния и прощения, а затем третьи - компромиссы и соглашения по ряду вопросов. Но взаимная ненависть (питаемая, естественно, с одной стороны, памятью о Павле Коломенском и других жертвах гонений, а с другой - о злословии Никона старообрядцами, истощившими на него весь древне-русский лексикон поношений, о плевках в глаза и т. п.) не была преодолена ни с одной стороны, и первые шажки не были сделаны. Такое примирение было не невозможно и было бы небезрезультатно и позднее, когда Никон жил в ссылке; но и тогда его и старообрядцев застарелая взаимная ненависть была сильнее сближающих факторов.

Из книги Православные праздники [с календарем на 2010 год] автора Шуляк Сергей

12 Февраля – Собор вселенских учителей (или Собор трех святителей) Собор вселенских учителей и святителей – праздник Православной церкви, посвящённый памяти великих каппадокийцев Василия Великого, Григория Богослова и константинопольского патриарха Иоанна Златоуста,

Из книги Моя жизнь во Христе. Том 2 автора Кронштадтский Иоанн

Запись 1666 Если встретишь от кого-либо из посторонних невнимание и пренебрежение к себе, не оскорбляйся, не обижайся этим, но скажи себе: я достоин того; слава Тебе Господи, яко сподобил мя еси непотребного по делам моим бесчестие прияти от подобных мне сочеловеков. Сам же

Из книги Полная история Христианской Церкви автора Бахметева Александра Николаевна

Запись 1667 Не ешь досыта, не спи досыта, трудись с усердием, молись всем сердцем; будь от души послушен родителям и начальникам, доброжелательствуй всякому, будь доволен всеми, и ты будешь доволен собою, здоров и

Из книги Полная история христианской церкви автора Бахметьева Александра Николаевна

Из книги Раскол русской Церкви в середине XVII в. автора Крамер А. В.

Глава VIII Ересь Нестория и Третий Вселенский Собор. Ересь Евтихия и Четвертый Собор. Пятый Вселенский Собор Едва утихли на Западе споры о пелагианстве, как на Востоке началось сильное волнение по поводу лжеучения Нестория. Антиохийский пресвитер Несторий был избран в 428

Из книги Очерки по истории Русской Церкви. Том 2 автора

Собор 1666 г До открытия собора и без обсуждения между собой, каждый из 10 иерархов - предполагаемых участников (в том числе митрополит из Сербии Феодосии) - должен был письменно ответить лично царю (он «вызвал каждого из них к себе поодиночке» ) на поставленные им

автора Карташев Антон Владимирович

Из книги Очерки по истории Русской Церкви. Том II автора Карташев Антон Владимирович

Суд над старообрядцами нового собора 1666-1667 года Русский собор 1666 г. происходил между 29 апреля и 2-м июля. В ноябре прибыли патриархи: Паисий Александрийский и Макарий Антиохийский. Их встречали, как миротворцев. Но, к сожалению, они попали в обработку не в русские, а в чисто

Из книги Очерки по истории Русской Церкви. Том II автора Карташев Антон Владимирович

Из книги Русское Старообрядчество. Духовные движения семнадцатого века автора Зеньковский Сергей Александрович

Суд над старообрядцами нового собора 1666-1667 года Русский собор 1666 г. происходил между 29 апреля и 2-м июля. В ноябре прибыли патриархи: Паисий Александрийский и Макарий Антиохийский. Их встречали, как миротворцев. Но, к сожалению, они попали в обработку не в русские, а в чисто

Из книги Печальные ритуалы императорской России автора Логунова Марина Олеговна

Суд над старообрядцами нового собора 1666-1667 года Русский собор 1666 г. происходил между 29 апреля и 2-м июля. В ноябре прибыли патриархи: Паисий Александрийский и Макарий Антиохийский. Их встречали, как миротворцев. Но, к сожалению, они попали в обработку не в русские, а в чисто

Из книги автора

Суждения Собора 1667 г. об отношении церкви и государства Собор не мог обойти молчанием и тот принципиальный вопрос, который был выдвинут патр. Никоном в оправдание своего поведения: - вопрос о размежевании компетенций царя и патриарха. И в этом вопросе, как и во всей

Из книги автора

27. Русский собор 1666 года События 1664 года показали, что царь и церковь быстро теряли контроль над массами русских верующих людей. Аввакум и его единомышленники, несмотря на все уговоры властей, не покладая рук вели пропаганду в Москве и почти что во всех областях России.

Из книги автора

28. Собор патриархов 1666-1667 годов Александрийский патриарх Паисий и старый знакомец и консультант Никона патриарх Макарий Антиохийский приехали в Москву 2 ноября того же 1666 года. По дороге в русскую столицу они успели показать свою неприязнь к русскому обряду и арестовали

Из книги автора

Собор Святого Архистратига Михаила (Архангельский собор) Собор Святого Архистратига Михаила (Архангельский собор) в Кремле был усыпальницей великих князей и русских царей. В старину он назывался церковью Св. Михаила на Площади.Ныне существующий собор возведен

Низложив Никона, собор избрал на его место нового патриарха - Иоасафа, бывшего до этого архимандритом Троице-Сергиевской лавры. Затем собор приступил к решению дел, вызванных книжным исправлением и проклятиями Никона и греческих иерархов, в том числе и заседавшего на соборе Антиохийского патриарха Макария, на древние церковные предания и обычаи.

Всеми делами на соборе заправлял Паисий Лигарид. От него нельзя было ожидать, что он станет на защиту старой веры. Нельзя было ожидать этого и от восточных патриархов, так как никоновская реформа была совершена греками и в духе новых греческих книг, чинов и обрядов. Кроме того, к этому времени сильно возросло в Москве влияние киевлян. Малороссия была присоединена к Московскому государству, и из нее понаехало в Москву много юго-западных монахов, учителей, политиков и других дельцов. Все они были в сильной степени заражены латинством. Они приобрели большое значение при царском дворе. В правительственных кругах и при царе упрочивалось влияние и западных веяний. С запада пошли всякие новинки, моды, роскошь, театральные представления. Религиозность, церковность отодвигалась на задний план. А Паисий Лигарид вел в это время серьезные переговоры с Римом о соединении Русской Церкви с латинской. Он склонял к этому и восточных патриархов. Русские же архиереи во всем были послушны царю. В такое-то время и состоялся собор по делу никоновской церковной реформы. Конечно, он осудил всех противников ее, одобрил новые книги богослужебные со всеми их погрешностями и безграмотностями, утвердив введенные Никоном новые чины и обряды, и закрепил их чудовищными проклятиями и анафемами. Проклял православных христиан за то, что они в Символе Веры называют Духа Святого "Истинным", признав, что одно это слово есть искажение Символа Веры и подлежит посему анафеме Вселенских Соборов.

Проклял за то, что они говорят за богослужением дважды "аллилуйя", а в третий - "слава Тебе, Боже". Самую аллилуйю сугубую признал в утвержденной им книге "Жезл" еретической и богомерзкой.

Проклял всех тех, кто не будет знаменаться триперстием. Самое триперстие утвердил как великий и неизменный догмат на вечные времена.

Для священнослужителей, именно для их благословений, собор, кроме триперстия, ввел еще другое, новое перстосложение, прозванное херосложным, или именословным, так как им будто бы изображается имя Icyc Христос: указательным перстом буква "I", великосредним - "с" большим и безымянным, положенными один на другой, - "X" и мизинцем - "с". Это узконациональное перстосложение, ибо на других языках произносимое имя Спасителя (например, на еврейском - Ишуа, причем еврейскими же буквами, или на китайском и японском их же литерами) этими - да и никакими - пальцами не изобразишь. Собор, тем не менее, провозгласил, что так благословлять славянскими литерами заповедал сам Христос и что таким национальным перстосложением Он благословил своих апостолов-евреев (см. книгу "Жезл"), тогда как всякому грамотному человеку известно, что тогда, при Христе, не существовало ни славянского языка, ни самих славян.

Проклял собор всех православных христиан за богослужение по старым, дониконовским, книгам.

В заключение собор изрек:

"Сие наше соборное повеление, и завещание, ко всем вышереченным чином, православным, предаем, и повелеваем, всем неизменно хранити и покарятися святой восточной церкве. Аще ли же кто не послушает повелеваемых от нас и не покорится святой восточной церкви и сему освященному собору, или начнет прекословити, и противлятися нам: И мы такового противника, данною нам властию от всесвятаго, и животворящаго Духа, аще ли будет от освященного чина, извергаем, и обнажаем его всякаго священнодействия, и проклятию предаем. Аще же от мирскаго чина, отлучаем, и чужда сотворяем, от Отца, и Сына, и святаго Духа: и проклятию, и анафеме предаем, яко еретика, и непокорника: и от православнаго всесочленения, и стада: и от Церкве Божия отсекаем, дондеже уразумится и возвратится в правду покаянием. А кто не уразумится и не возвратится в правду покаянием, И пребудет в упрямстве своем до скончания своего: да будет и по смерти отлучен, и часть его, и душа, со Иудою предателем, и с распеншими Христа жидовия: и со Арием, и с прочими проклятыми еретиками. Железо, камение и древеса, да разрушатся, и да растлятся: а той, да будет не разрешен, и не растлен, И яко тимпан, во веки веков, аминь.

Сие "соборное узаконение" было положено в Успенском соборе в Москве "в вечное утверждение и присное в воспоминание".

Эти необычайные проклятия и анафемы возмутили даже Никона, привыкшего часто проклинать православных христиан. Он заявил, что они положены на весь православный народ и признал их "безразсудными." На самом же деле они были не только безрассудными и безумными, но и беззаконными и нечестивыми и прямо - еретическими. Собор 1666-1667 гг. объеретичил и проклял всю Русскую Церковь со всеми ее святителями, чудотворцами и огромным сонмом угодников Божиих, так как, начиная с крещения князя Владимира, она учит всему тому, что предал проклятию и объеретичил собор. С самого своего начала Русская Церковь учит знаменаться двоеперстным сложением, с того времени она и Духа Святого именует в Символе Веры "Истинным", провозглашает аллилуйю дважды, а в третий раз - "слава Тебе, Боже", совершает богослужение по древним книгам и т.п. Проклял собор и древнюю восточную церковь, ибо она передала России все те чины, обряды и обычаи, которые собор подверг такому неистовому осуждению.

Чтобы заставить русский благочестивый народ принять новую веру и новые книги, собор благословил мучить ослушников соборных определений тягчайшими казнями: заточать их в тюрьмы, ссылать, бить говяжьими жилами, отрезать уши, носы, вырезывать языки, отсекать руки и т.п.

Все эти деяния и определения собора внесли большую смуту в Русскую Церковь и породили церковный раскол.

Антиканонический и еретический соборы

Состав собора 1666-1667 гг. был очень пестрым и сбродным. Половина его состояла из чужестранцев, случайно попавших на собор, приехавших в Россию лишь поживиться ее богатыми милостынями. Каких только проходимцев и авантюристов не было здесь! Были тут греки, грузины, болгары, афониты, синаиты, амасиисты, хионисты, икониисты, хиисты, трапезонцы, хохлы. Почти все они не знали не только русского православия, не понимали и не знали русского духа, национальных русских чувств, не знали самой России, ее истории, ее страданий, но не знали даже русского языка. Что им Россия! На что им благочестие русского народа? Им нужны были богатства этой, по их понятиям, дикой, но хлебосольной страны. Они готовы были все проклясть, все признать еретичеством - не только русские книги и пальцы, не только просфоры и печати на них с восьмиконечным крестом Христовым, но и русские бороды, и русскую одежду. Да по своему невежеству, по своему незнанию русского языка они, собственно, и не понимали, что, кого, за что они клянут и анафемствуют, что и против чего они подписывают. Им нужны были лишь жирная кормежка и щедрое подаяние. А на все остальное им наплевать.

Всеми делами собора ведал Паисий Лигарид, митрополит Газский, хитрый иезуит, явный отступник от восточного православия, проклятый и низвергнутый от всякого священнодействия самими восточными патриархами за это отступничество, бесчестнейший проходимец, обманщик, вор, плут, проныра, каких мало, и в довершение всего - гнуснейший педераст-содомит. Трудно подыскать в истории более преступного и более мерзкого авантюриста. И этот отъявленный преступник, изобличенный еретик и самозваный архиерей - вдохновитель собора, его верховный руководитель, его глава и глаза, его сердце и душа.

Заседавшие на соборе патриархи - Паисий Александрийский и Макарий Антиохийский - были немногим лучше своего восточного собрата и компаньона Лигарида. И они прибыли в Москву с подложными грамотами, и они были лишены своих кафедр, были канонически осужденными иерархами, лишенными права даже в своих областях творить что-либо иерархическое, были обманщиками и авантюристами. Совершенно справедливо и вполне основательно Никон обзывал их на самом соборе публично, в присутствии самого государя, самозванцами, бродягами, обманщиками. Уже по этим только одним руководителям и управителям собора, он был явно беззаконным, бродяжным, самозваным.

Все соборные деяния, все протоколы и другие соборные акты составлял иеромонах Симеон Полоцкий, тоже чужак, хохол, "латинский коханец". Участвовавший на соборе Чудовский архимандрит Иоаким, впоследствии Московский патриарх, признавал Полоцкого беспримесным еретиком и осуждал его даже печатно как опасного и упорного латиниста. Симеон, кроме того, был и безнравственным человеком: в своих сочинениях разводил и рекомендовал такую похотливую любовь, о которой стыдно не только говорить, но лишь упоминать в приличной среде.

И вот эти бесчестные, безверные, безнравственные проходимцы-воротилы громили древлеправославную Русскую Церковь, проклинали ее вековое благочестие, еретичили ее церковные обычаи, порядки, чины, богослужебные книги и исконные предания, полученные древней Россией с апостольских времен. Русские архиереи безмолвствовали на этом многоязычном соборе. Ошеломленные новым "татарским" нашествием на святую Русь, запуганные бессудными никоновскими казнями и убийствами, они рабски и молчаливо склонили свои покорные и притом малограмотные и тупые головы перед этими страшными погромщиками и их душеубийственными злодеяниями.

Ни Христа, ни Духа Святого, ни благодати Божией, ни благословения свыше не было и не могло быть на этом бесподобном сборище разнообразных дельцов и проходимцев, чужестранных бродяг - этих чудовищных проклинателей, потенциальных убийц, ловких мошенников, бессовестных обманщиков и явных еретиков. И, тем не менее, этот отвратительный сброд провозгласил себя "освященным собором" и кощунственно изрекал свои безумные проклятия на православных христиан "во имя великого Бога", богохульно выдавал свои дикие, безрассудные, беззаконные постановления и определения за "благоволение" Самой Святой Троицы. Богохульнее всего, что весь этот безумный бред, страшный кошмар, убийственное дыхание самого дьявола было закреплено самой русской государственной властью во главе с царем Алексеем как голос и веление святой соборной и апостольской Церкви. Эта ужасающая компания всяких неверов в течение последующих веков выдавалась за самую Церковь Христову, и малейшее ослушание этой, в сущности, христоубийственной церкви каралось смертной казнью, пытками, мучением. От этого вавилоно-московского столпотворения, от этого смертоносного смешения разных языков пошел вековой разгром святой Руси, более ужасный, чем был татарский погром. Тот порабощал телесно, а этот духовно; тот страну разгромил, а этот - веру, благочестие и самую душу русского народа: дохнул смертным дыханием на все последующие века. Отсюда, из этого нового Вавилона, каковым стала Москва, начали воздвигаться по всей России "вавилонские пещи", в которых сжигались благочестивые русские люди десятками, сотнями и даже тысячами душ зараз. Вся страна осветилась огнем срубов и костров, а освятилась кровью и страданиями новых великих мучеников, страстотерпцев, исповедников, воистину угодников Божиих и страдальцев Христовых.

Двоеперстие или троеперстие в старообрядческой и новообрядчес кой церкви

Какое перстосложение древнее, вернее и приемлемее - двоеперстное или троеперстное? Этот вопрос и для нашего времени не потерял еще своего значения. Почти триста лет ведутся об этом споры между старообрядчеством и новообрядчеством, и хотя теперь бесспорно и научно доказано, что двоеперстие древнейшего происхождения (с апостольских времен), а троеперстие - новейший обряд, ни на чем не основанный и, кроме того, догматически погрешительный , тем не менее, никониане не хотят его оставить и продолжают держаться за него, как за величайшую святыню, как за непреложный догмат веры. До сих пор новообрядческая церковь продолжает утверждать в издаваемых ею Псалтырях, Часословах, Часовниках (в предисловиях к ним), а также и в учебниках по Закону Божию, что двоеперстие - армянский и еретический обряд, а триперстие - апостольское предание. Даже в такой богослужебной книге, как "Акафист святому Димитрию, митрополиту Ростовскому", церковь "православная" все еще провозглашает перед Самим Богом, что древлеправославные обряды, в том числе и главным образом двоеперстие, еретического содержания и происхождения и именно от никогда не существовавшего еретика Мартина Армянина. Если в наш "просвещенный" век, почти безверный, и для людей именно этого века - "культурных", "просвещенных", пропитанных всяким либерализмом, вопрос о перстосложении имеет, как видим, такое огромное вероисповедное значение, то можно представить себе, как он волновал и смущал благочестивых людей XVII в., для которых всякий церковный обычай имел непреложное значение. Вопрос о двоеперстии и троеперстии был в то время страшным и роковым, вопросом жизни и смерти. Примешь триперстие - будешь полноправным гражданином, "православным" христианином, а останешься с двоеперстием - обречен на гибель: будешь проклят, постоянно гоним, подвергнут мучительным пыткам и сожжен в срубе или скончаешь жизнь на пытке, на плахе, на четвертовании, или всю жизнь будешь скрываться в лесах и в других непроходимых местах, на далеких окраинах Родины и даже за пределами ее.

Почему же, однако, русские благочестивые пастыри того времени и их верная паства отказались от всех благ земных, пошли на самые страшные мучения и пытки и на смерть, а от двуперстного знамения не отказались? На это они имели очень твердые и действительно непреложные основания.

1. Христианство есть религия крестоношения и богочеловечества. "В центре христианской мистерии стоит Крест на Голгофе, крестная мука и крестная смерть Сына Божия, Спасителя мира. В Сыне, в Божественном Человеке, в Богочеловеке заключен весь род человеческий, все множество человеческое, всякий лик человеческий. Человечество есть часть Богочеловечества; христианство существенно антропологично и антропоцентрично, оно возносит человека на небывалую, небесную высоту. Второе Лицо Святой Троицы, Сын Божий, явлен как Лик Человеческий. Этим ставится человек в центре бытия, в нем полагается смысл и цель миротворения". Это христианское миросозерцание и исповедание и выражается двоеперстным сложением. Еще св. Кирилл Иерусалимский (IV в.) в своих "огласительных поучениях" призывал: "Да не стыдимся исповедовать Распятого, с дерзновением да изображаем рукою знамение креста на челе и на всем . Именно распятого. Во главе исповедания христианского стоит Сын Человеческий, вознесший на крест наши грехи. Так же говорит и св. Петр Дамаскин (VIII в., по другим данным - XII в.): "Два перста и едина рука являют Распятого Господа нашего Исуса Христа в двух естествах и единой Ипостаси познаваемого" ("Добротолюбие") . В двоеперстии указательный палец изображает человеческое естество Христа, а рядом с ним стоящий - великосредний - изображает Божеское естество Сына Божия, причем, по катехизическому требованию, этот перст верхним своим составом должен быть наклонен, что означает верование: "Господь преклонь небеса и сниде на землю". Остальные персты, большой и два последних, совокупляются между собою для изображения Святой Троицы. Как видим, двоеперстное сложение составляется из всех пяти перстов - для исповедания Святой Троицы и двух естеств во Христе, но при самом действии крестного знамения и благословения только два перста полагаются на главу, на живот, на правое плечо и на левое. Богословски и догматически двоеперстие является вполне православным исповеданием. А главное - оно ясно и определено выражает и, если можно так выразиться, демонстрирует или манифестирует центральную сущность христианства: распятие и смерть на кресте Богочеловека, а с ним и сораспятие всего человечества. "Мы проповедуем Христа Распятого", - провозглашает апостол Павел (1-е Коринфянам, 1:23). То же говорит за себя и двоеперстие. Оно существенно и наглядно: евангельская и апостольская проповедь.

В триперстии же нет ни этого центрального христианского исповедания, ни этой апостольской проповеди. Собор 1667 г. догматизировал: "Знамение честнаго и животворящаго креста творити на себе треми первыми персты десныя руки: палец глаголемый большой и иже близ его глаголемый указательный и средний слагати вкупе во имя Отца и Сына и Св. Духа, два же - глаголемый мизинец имети наклонены и праздны. О Сыне Божием как Богочеловеке, как Исусе Христе, пострадавшем на Кресте, не говорится ни единым словом: о нем нет никакого исповедания в триперстии. Это знамя без Богочеловека, без Христа Спасителя. Даже не было сказано, что во Святой Троице он исповедуется в двух естествах.

Как могли благочестивые люди того времени отречься от двоеперстия - действительного знамения Христова и принять триперстие, совсем не исповедующее Христа-Богочеловека? Притом таким знамением, обнаженным от Христа, изобразуется крест на человеке. Таким образом распиналась Святая Троица на кресте без Христа, без Его Человечества, без Человека. Это было, по крайней мере, в этом диком знамении, отвержением самой сущности христианства, его сердцевины, его центрального смысла и цели. Такое триперстие можно было принять или не понимая смысла и значения христианства или по насилию.

2. Ни восточные патриархи, ни все авантюристы, прибывшие в Москву из разных стран и вершившие здесь церковные дела, ни соборы, из них главным образом состоявшие, не могли обосновать свое столь чуждое Христовой Церкви триперстие ни одним авторитетным свидетельством. Собор мог сослаться лишь на "мужиков-поселян. Что и говорить - это весьма демократическое свидетельство, можно сказать, прямо пролетарское. Но в делах Церкви оно не имело никакого значения, и, кроме того, оно было и лживым, что касалось всей тогдашней Руси благочестивой, которая целые века неизменно ограждалась двоеперстным крестным знамением: все "мужие поселяне" были двоеперстниками.

В противоположность этим бездоказательным триперстникам, благочестивые пастыри выставили ряд весьма веских, весьма авторитетных свидетельств в защиту и в обоснование двуперстия. Кроме указанных нами выше доказательств св. Кирилла Иерусалимского и св. Петра, они приводили еще в пример высказывания св. Мелетия Антиохийского (IV в.), блаженного Феодорита, епископа Кирского (VI в.), преподобного Максима Грека (XVI в.) и всех греков, восточных отцов Церкви. Затем приводились в пример святые отцы Русской Церкви, все до одного знаменовавшиеся двуперстно, и целый Стоглавый Собор 1551 г., на котором участвовали такие великие знаменоносцы, как сам председатель его Макарий, митрополит Московский, которого историк Голубинский величает "знаменитейшим из знаменитых", как "равноапостольные" святители Гурий и Варсонофий, казанские чудотворцы, Филипп, впоследствии митрополит Московский, а тогда еще лишь игумен Соловецкого монастыря и многие другие. Стоглавый Собор не только подтвердил свидетельства св. Мелетия Антиохийского и блаженного Феодорита, но изрек осуждение на не знаменающихся и не благословляющих, как Христос, двумя перстами (31 глава Собора). И даже это осуждение было позаимствовано из древнегреческого потребника. Ссылались двоеперстники и на всех благочестивых российских патриархов, в книгах которых (ими изданных) узаконяется и разъясняется двоеперстное сложение. Затем шли бесконечные доказательства от Св. икон, начиная с иконы Пресвятой Богородицы с Божественным Младенцем на руках, благословляющим двоеперстно, написанной самим евангелистом Лукой, и кончая многими чудотворными иконами, написанными в самой России. Как могла Русская Церковь после сего поверить пришлым в Москву бродягам-иностранцам, что двоеперстное знамение есть страшная армянская ересь? Это значило признать всех своих святых и чудотворцев, да и всю древнюю Церковь - и русскую, и греческую - еретиками, армянами, проклятыми. Да и апостолов записать в еретики, и Самого Христа, благословляющего на всех этих древних и святых иконах двумя перстами, признать армянином и - того хуже. Нет, русская благочестивая Церковь на это не пошла и отвергла всех этих хулителей, проклинателей и действительных еретиков. Великий русский народ остался верен себе и своей Церкви.

4. Триперстие навязывалось русскому народу насильно: оно стало знамением жесточайших гонений на православных христиан. Из-за него и ради него благочестивых людей мучили, убивали, сжигали. Вся страна обагрилась кровью святых мучеников. Миллионы лучших сынов и дщерей святой Руси целые века преследовались во имя этого триперстного знамения. Оно стало поэтому ненавистно русскому народу. Многие стали считать его печатью антихриста, так как только приняв его, могли русские люди жить более или менее спокойно в своей родной стране. Двоеперстие же стало еще милее русскому благочестивому народу, ценнее и святее, ибо и оно преследовалось: два пальца отсекали у стойких хранителей двоеперстия. Преследовали никониане его и проклятиями, и всякими хулениями. Ненавидят они его даже до днесь.

5. Не отказалась православная Церковь принять и так называемое именословное, или херосложное перстосложение. Изданная собором 1666 г. книга "Жезл" утверждает, что сам Христос установил такое перстосложение для благословения: возносясь на небо, Он благословил всех учеников именословным перстосложением, то есть указательный перст вытянул, чтобы он означал литеру "I", а великосредний так согнул, чтобы он был похож на букву "С"; таким образом, из двух пальцев получилось "IC", что значит ИСУС; Большой же палец скрестил с безымянным, чтобы получилась из них литера "X", а мизинец так согнул, чтобы он стал похож на букву "С", из этих пальцев получилось "ХС", что значит Христос. Так это выходит по славянской азбуке и по греческому алфавиту. На всех же других языках, у которых совсем иной буквенный алфавит, например, у евреев, арабов, сирийцев, китайцев, японцев и многих других, никакими пальцами не изобразить имя Христово. Почему Господу Исусу, пославшему своих учеников с проповедью "ко всем языкам" и прежде всего - к евреям, понадобилось благословлять их, евреев, греческими буквами или славянскими, которые в то время еще и не были изобретены, - этого книга "Жезл" не объясняет. Но для грамотных людей того времени было ясно, что "Жезл" говорит просто небылицу о Христе, которой они не могли поверить, несмотря ни на проклятия соборные, ни на гонения. Благочестивая русская Церковь осталась с действительно Христовым благословением - двоеперстным сложением, которое для всех народов приемлемо и для всех языков ясно, а херосложное, "изобретенное" неизвестно кем , отвергла.

Посвященные 350-летию церковного раскола. 10 октября 2017 года в Москве, в Свято-Филаретовском православно-христианском институте, состоялось событие, венчающее обсуждение этого печального юбилея — научная конференция «Соборы 1666-1667 годов и их последствия для русской церковной жизни ».

Надо отметить, что нигде, кроме Свято-Филаретовского института, мероприятий, посвященных 350-летию этого трагического, воистину переломного периода нашей истории, не было. Не было их в таких учебных и научных центрах РПЦ, как Московская духовная академия или Свято-Тихоновский гуманитарный университет. И это несмотря на то, что в последнее время руководство РПЦ неоднократно заявляет о необходимости преодоления последствий церковного раскола середины XVII века, что невозможно без осмысления его причин.

На трагический юбилей Большого Московского Собора никак не откликнулись и основные старообрядческие согласия, хотя именно этот собор привел к окончательному разделению староверов с официальной церковью. Поэтому в ходе конференции неоднократно высказывалась благодарность ее организаторам за предоставленную возможность обсуждения этой по-прежнему актуальной темы. Также хочется поблагодарить историка русской литературы и старообрядчества Михаила Александровича Дзюбенко , который стал инициатором этого важного события.

На конференции присутствовали преподаватели и студенты Свято-Филаретовского института, представители старообрядческих согласий, священники РПЦ, специалисты по истории Русской Церкви и древнерусской культуры. Ведущий конференции, заведующий кафедрой церковно-исторических дисциплин Свято-Филаретовского института Константин Петрович Обозный , поприветствовал ее участников и отметил, что последствия антихристианских по своему духу Соборов 1666-1667 годов не преодолены до сих пор и продолжают влиять на наше общество.

Дело бывшего патриарха Никона до сих пор спрятано

Первое сообщение сделала , кандидат исторических наук, специалист в области истории Церкви и церковного права. Она обратила внимание на то, что «при всей своей важности для российской истории Собора 1666-1667 годов он до сих пор не изучен по-настоящему. Нет и устойчивого отношения к нему. Решения Собора РПЦ 1971 года о признании его решений «яко не бывшими» не являются выходом и когда-то до сих пор нерешенные вопросы, связанные с Собором 1666-1667 годов, все равно будут подняты ». Доклад был посвящен источниковедческим вопросам, которые возникают при изучении деяний Собора 1666-1667 годов и до сих пор не были предметом исследований.

Один это Собор или два Собора? На этот счет существуют разные мнения ученых. При обращении к деяниям Собора 1666-1667 годов приходится пользоваться печатными изданиями. Насколько эти деяния были известны и применялись в РПЦ до появления этих печатных изданий? Известно всего два рукописных списка деяний Собора. Один создан Симеоном Полоцким , написан по-славянски латинскими буквами. Он до сих пор не публиковался, сейчас доступен в интернете на сайте Троице-Сергиевой лавры. Второй список из Синодальной библиотеки сейчас находится в Государственном Историческом музее. В обоих списках оставлено много пробелов, обе рукописи не имеют подписей участников Соборов, хотя имена участников есть в тексте рукописей.

Есть два типографских издания второй половины XIX века: публикация в «Материалах для первоначальной истории раскола » и отдельное издание братства святого Петра митрополита. В обоих довольно точно переиздан текст вместе с пробелами. Научного издания деяний Собора 1666-1667 годов до сих пор нет. Из анализа деяний следует вывод, и впервые на это обратил внимание в середине XIX века митрополит Макарий (Булгаков), что они составлены позже Собора, так как в них упоминаются более поздние события, например, принесли или не принесли после Собора покаяние осужденные на нем лица. Деяния Собора заканчиваются «Наставлением о благочестии » с указаниями о практике совершения треб: крещения, венчания, исповеди и погребения. Оно составлялось в соответствии с малороссийским требником Петра Могилы и, вероятно, редактировалось участниками Собора из числа духовенства Киевской митрополии. «Наставление» должно было быть скопировано всеми священниками под расписку, им полагалось иметь его при себе для руководства в дальнейшей пастырской деятельности. Однако не известны ни рукописные его списки, ни отдельные печатные издания.

Под этой частью соборных решений есть подписи участников Собора, они опубликованы в издании братства Петра митрополита. Большая часть подписей воспроизведены, что практиковалось в то время (сейчас бы сказали — подделаны), но есть и подлинные подписи на греческом и арабском языках. Участники Собора перечислены в тексте «Служебника », изданного в 1667-1668 годах. Также в этом «Служебнике» приведены отдельные решения Собора 1666-1667 годов, в частности, об отмене Стоглава, неправильности жития святого Ефросина и «Повести о белом клобуке ». Издатели «Служебника» предполагали, что скоро будет официальное издание решений Собора 1666-1667 годов. В конце XIX века, в издании деяний Собора братством Петра митрополита, также сообщалось, что готовится официальное издание. Однако официального издания деяний Собора 1666-1667 годов нет до сих пор, так же, как и научного.

Есть издания рукописных копий «Служебника», которые часто неправильно называют решениями Собора. Они содержат первые 36 пунктов решения Собора. Там же приводится решение об отмене Собора 1620 года, собранного по инициативе патриарха Филарета и запрещающего обливательное крещение. Об этом известно намного меньше, чем об отмене решений Стоглава. Складывалась беспрецедентная ситуация — патриарх Филарет почитался как отец первого царя династии Романовых и в то же время отменялись деяния его Собора. До изданий Субботиным деяний Собора 1666-1667 годов во второй половины XIX века были известны только первые 36 пунктов его решений, вошедшие в «Служебник». Это соответствовало общей государственной политике — засекречиванию законов и решений о расколе. Никогда не издавались подготовительные материалы к Собору, черновые рукописные проекты решений, свитки материалов к судебным решениям Собора, за исключением статьи Е. М. Юхименко о деле Ефрема Потемкина .

Определенной загадкой является дело об извержении из сана патриарха Никона . Оно было изъято из соборных документов, хотя на Соборе проходил суд над ним, и именно для этого в Москву вызывались вселенские, как их тогда называли, патриархи. Дело Никона было передано на тайное хранение и не возвращалось в Синодальную библиотеку, несмотря на многочисленные просьбы.

«Существует необходимость издать научное издание деяний Собора, с указанием разночтений списков, издание дополнительных и подготовительных материалов », — подчеркнула в завершение своего выступления Е.В. Белякова.

——————

Заведующий книгохранилищем при митрополии РПсЦ В.В. Волков поблагодарил за содержательный доклад и задал вопрос: «Ведется ли подготовка к изданию деяний Собора ?» Е. В. Белякова ответила, что этот вопрос обсуждался с Е.М. Юхименко, так как многие документы по Собору хранятся в ГИМе, но пока решение не принято.

——————

Священник спросил, на основании чего сделано издание деяний Собора 1666-1667 годов, осуществленное в 2014 году в Санкт-Петербурге издательством «Квадривиум ». Е.В. Белякова ответила, что это переиздание текста, опубликованного братством Петра митрополита с целью доступности его для современного читателя.

——————

В ходе обсуждения доклада бы задан вопрос: «Являются ли деяния Собора 1666-1667 годов в наши дни каноническим источником или они превратились в чисто исторические документы ?» Е.В. Белякова ответила, что когда на Поместном Соборе РПЦ 1917-1918 годов обсуждался вопрос об отмене клятв Собора 1666-1667 годов на старые обряды и их придерживающихся, то были запрошены деяния Собора 1666-1667 годов из синодальной библиотеки. Эти деяния рассматривались на заседаниях, а следовательно были признаны как канонически действительные. «Это единственный известный мне пример официального обращения к этим деяниям », — сообщила Е.В. Белякова.

——————

После этого к участникам конференции с приветственным словом обратился ректор СФИ, профессор священник Георгий Кочетков . Он высказал убежденность, что тема конференции очень важна, актуальна, касается не только прошлого, но работает на будущее. По мнению о. Георгия, в истории Русской Церкви было два взаимосвязанных события, очень отрицательно повлиявших на последующую жизнь Церкви и народа. Это борьба с нестяжателями и последующая за этим борьба со старообрядчеством. Отход от евангельских начал любви и братолюбия в конечном счете и привел к революции 1917 года, поэтому без покаяния не обойтись. Это же относится и к событиям середины XVII века.

Доклад Александра Сергеевича Лаврова (университет Париж — Сорбонна) был посвящен вопросам текстологии сочинения протопопа «Повесть о страдавших в России за древлецерковная благочестная предания ». Это важный исторический источник о первых гонениях на старообрядцев. Внимание исследователя привлек ранее не публиковавшийся список XVIII века, в котором упоминается важное и ранее неизвестное обстоятельство: сын боярыни Феодосии Морозовой Иван Глебович назван крестником самого царя Алексея Михайловича . В этом списке в связи с преждевременной и таинственной смертью юного придворного Ивана встречается высказывание протопопа Аввакума, что «царь своего крестника Иванушку не уберег ». Поскольку все имущество умершего Ивана Глебовича Морозова было унаследовано царем, то это было очень сильное и опасное обвинение.

Упомянутый список XVIII века «Повести… » написан каким-то малограмотным писцом, совершенно не знавшим исторических и даже географических обстоятельств описываемых событий. Судя по всему, он не понимал, о каком «Иванушке » говорил Аввакум, и поэтому оставил столь опасное высказывание. В уже опубликованных и более ранних списках «Повести… », списатели которых хорошо знали реалии того времени, обвинение протопопа Аввакума в адрес царя в связи со смертью Ивана Глебовича Морозова, по-видимому, было опущено. В завершение своего доклада А. С. Лавров высказал сожаление, что тексты протопопа Аввакума до сих пор собраны и изданы недостаточно полно.

Антихрист пытался восхитить Киевскую Русь

Представитель , преподаватель Санкт-Петербургского государственного педагогического университета им. Герцена, автор известных книг по истории церковного раскола, рассказал о том, как Собор 1666-1667 годов воспринимался старообрядцами. Еще задолго до трагических событий середины XVII века послышались первые голоса, предупреждающие об опасности. Западнорусский богослов и проповедник конца XVI века Стефан Зизаний по просьбе князя Константина Острожского сделал перевод с греческого языка 15-го огласительного поучения святого Кирилла Иерусалимского , посвященного пришествию антихриста, с комментариями. Под названием «Кирилова книга » он был издан на белорусском и польском языках в Вильно в 1596 году.

В своих комментариях Зизаний предупреждал, что в 1492 году началось восьмое тысячелетие от сотворения мира, и что именно в этот период, согласно распространенным тогда мнениям, должно произойти Второе Пришествие Христа. В качестве признака «последних времен » Зизаний считал посягательство на православие со стороны римского папского престола, являющегося, по его мнению, престолом антихриста. Около 1622 года в Киевской митрополии появляется антикатолическое сочинение Захарии Копыстенского «Палинодий ». В предисловии излагается схема последовательных отпадений христиан к антихристу.

По мнению Захарии Копыстенского, отпадение имеет последовательные этапы во времени. В 1000 году (1054) состоялось отпадение папского Рима от православия, окончилось «связание » сатаны на 1000 лет. Примерно в это же время, в 988 году, состоялось крещение Руси князем Владимиром , в Церковь вступила Русь, заняв место отпадшего Рима. Сложение с этой датой апокалиптического числа 666 дало 1666 год. В 1600 (1596) году, после Брест-Литовской унии, антихрист сделал попытку восхитить Киевскую Русь — наследие крестителя Руси князя Владимира. В результате этих событий православные Западной Руси фактически лишились трехчинной иерархии. По пророчеству «Палинодии» дальнейшее развитие связанных с антихристом событий произойдет в 1660 и окончательно в 1666 году, однако что именно произойдет, не указывалось.

Другой украинский полемист, афонский инок Иоанн Вишенский , утверждал, что благодаря нескольким бывшим в истории отпадениям антихрист уже торжествует над миром и близок конец света. Он высказывал мысль о возможности сохранения православной веры при отпадении в ересь «владык и попов ». В России «Кирилова книга» была издана в 1644 году в Москве, произведения западнорусских полемистов распространялись и в рукописях. Наступил роковой 1666 год. Собора ждали как сторонники реформ, так и противники. Рядовое духовенство в массе было против, в богослужении царил полный хаос. Были надежды, что вместе с осуждением Никона Собор отменит все его нововведения, восстановит в Церкви мир и прежнее боголепие. Царь дал согласие на созыв Собора 2 ноября 1665 года, только после смерти Спиридона Потемкина — общепризнанного авторитета и одного из лидеров ревнителей благочестия. После этого были арестованы все находившиеся на свободе вожди старообрядческой оппозиции. В феврале 1666 года в Москву по царским грамотам съехались все русские архиереи и видные представители духовенства. Среди участников Собора не было ни одного архиерея дониконовского поставления. Фактически была создана «карманная » иерархия, ярким представителем которой был патриарх Иоаким , заявляющий:

Не знаю ни старой веры, ни новой, но что начальницы велят, то и готов творить и слушать их во всем.

Перед Собором царь потребовал от каждого архиерея письменно подтвердить, что они считают греческих иерархов, греческие церковные чины православными и признают решения Московского собора 1654 года, бывшего при патриархе Никоне и постановившего привести русские богослужебные чины и обряды в соответствие с греческими. Все призванные на Собор архиереи это подтвердили.

Первая часть Собора, открывшаяся 29 апреля 1666 года, проходила только с участием русских иерархов и отличалась меньшим радикализмом, чем Большой Московский Собор 1666-1667 годов, прошедший позже с участием греков. После безуспешных попыток склонить на свою сторону протопопа Аввакума и его сподвижника дьякона Феодора их расстригли и предали анафеме, как еретиков. Хотя Собор 1666 года формально не проклинал старых обрядов, он полностью запретил их употребление в Церкви и признал единственно правильными новопечатные книги и введенные в ходе никоновских реформ обряды. Вторая часть Собора 1666-1667 годов открылась в Москве 28 ноября 1666 года с участием приглашенных царем в Москву восточных патриархов. Из присутствующих на Соборе 29-ти архиереев 12 были иностранцами.

Был осужден и лишен сана патриарх Никон, избран новый патриарх Иоасаф . Однако церковная смута не закончилась, но еще больше усилилась, поскольку, осудив Никона, Собор одобрил его реформы. Поэтому в апреле 1667 года Собор вновь обратился к проблеме «церковных мятежников » и церковного обряда. Вожди старообрядчества были повторно вызваны на собор и осуждены. Кто-то покаялся, многие остались при своих убеждениях. После продолжительной беседы с восточными патриархами протопоп Аввакум был сослан в Пустозерск.

13 мая 1667 года на Соборе были торжественно преданы проклятию используемые на Руси со времен ее крещения дониконовские чины и обряды. Все использующие их предавались проклятию и анафеме «со Иудой предателем, и с распеншими Христа жидовы, и со Арием, и со прочими проклятыми еретиками ». Постановления знаменитого Стоглавого Собора 1551 года о двуперстии и сугубой аллилуии, на котором присутствовали многие прославленные впоследствии русские святые, были отменены и объявлены писаными «не рассудно, простотой и невежеством ». Была поругана и предана проклятию вся многовековая традиция русской святости. В завершение своей работы Собор 1666-1667 годов постановил принимать католическое обливательное крещение как истинное, что противоречило не только Поместному собору 1620 года, бывшему при патриархе Филарете, но и всей идущей от апостольских времен практике древней Церкви. Священник, дерзнувший принять католика через крещение, должен был быть извергнут из сана. Католики, по сути, были объявлены правоверными и православными.

Большой Московский Собор 1666-1667 годов привел к окончательному расколу в Русской Церкви и благословил развязанный светскими и духовными властями геноцид русского народа. За этим последовал отток населения на окраины России и за границу, в сопредельные страны. К нашему времени очевидна бессмысленность и надуманность многих постановлений Большого Московского Собора 1666-1667 годов. Как писал в начале XX века историк Н. Ф. Каптерев :

Необходим новый соборный пересмотр всего этого дела, чтобы Русская Церковь по-прежнему стала едина, какою она была до патриаршества Никона.

После выступления К. Я. Кожурина был задан вопрос: «Существовала ли историческая связь между нестяжателями и старообрядчеством ?» Докладчик ответил, что лидер противников реформы Григорий Неронов имел связь с местами, где подвизались заволжские старцы. Нилова пустынь долго держалась старых обрядов.

——————

О. Иоанн Миролюбов отметил, что теория поэтапного завоевания мира антихристом легла в основу безпоповской идеологии и возникла до раскола. При этом в печатных изданиях «Кирилловой книги» тексты Кирилла Иерусалимского и комментарии Стефана Зизания не разделены друг от друга, никак не закавычены, и читатель того времени все, напечатанное в этой книге, в том числе и мнения Зизания, считал святоотеческим учением, принадлежащим святому Кириллу.

Взаимное влияние старообрядчества и новообрядчества — непреложный факт

Следующим докладчиком был историк русской литературы и старообрядчества .

Хотя духовенство господствующего исповедания «боролось с расколом», а старообрядцы — с «никонианской ересью», всегда существовало низовое взаимодействие и взаимовлияние на семейно-бытовом уровне, — сказал он. — Этот вопрос мало изучен, хотя представляет большой интерес.

Далее докладчик привел ряд примеров такого взаимного влияния. Так, почитание образа Богородицы «Нечаянная радость » возникло в новообрядческой церкви после издания книги «Руно орошенное » Дмитрия Ростовского , известного противника старообрядчества. Несмотря на это, оно впоследствии перешло в среду старообрядцев. Список иконы «Нечаянная радость» есть в на Рогожском кладбище. Почитается старообрядцами и икона «Всем скорбящим Радость », прославившаяся в официальной церкви во второй половине XVII века, уже после раскола. Имело место и обратное влияние. Днепрская икона Богородицы — это старообрядческий извод Корсунской иконы . Она почиталась на Ветке, Иргизе, Керженце, ее почитание было очень распространено в Гуслицах. Но эта же икона почиталась и приверженцами господствующей церкви.

Очень интенсивным был идейный взаимообмен между официальной церковью и старообрядчеством в начале XX века. Во время между 1905 и 1917 годами Синодальная церковь готовилась к созыву Поместного Собора, который не собирался уже более двухсот лет. Поднимался вопрос возрождения приходской общины, православных братств. При этом неизменно обсуждался опыт современного старообрядчества, сохранившего и соборность, и живую приходскую общину.

Старообрядчество, получившее после 1905 года возможность легально создавать приходские школы, изучало опыт в этой области господствующего исповедания. Однако взаимное влияние было не всегда благотворным. Так, в 1911 году старообрядческий архиепископ (Картушин), первоиерарх белокриницкой иерархии, предпринял попытку не допускать мирян на соборы епископов, и один собор прошел без участия мирян. Это вызвало резкую отповедь мирян-старообрядцев в печати, которые писали, что старообрядческая Церковь начинает перенимать никонианский опыт, иерархия стремится отделиться от мирян, которым оставляется только возможность молиться в храмах. И уже со следующего года соборы опять стали проходить с участием мирян. В заключение М. А. Дзюбенко подчеркнул, что вопрос взаимного влияния старообрядцев и «никониан » еще мало разработан и представляет большой интерес.

На конференцию не смог приехать Сергей Львович Фирсов , профессор Санкт-Петербургского государственного университета. Поэтому организаторы конференции желающим раздали текст его доклада. В нем сообщалось о работе Отдела по единоверию и старообрядчеству Поместного Собора РПЦ 1917-1918 годов. Председателем Отдела был митрополит Антоний (Храповицкий). Основным вопросом было устроение жизни единоверия в новых условиях, вопросы единоверческого епископата, организация единоверческих епархий.

Одним из наиболее важных вопросов, обсуждавшихся на заседаниях Отдела, был также и вопрос о клятвах Большого Московского Собора 1667 года, без официального разрешения которого оказывалось невозможно найти общий язык со сторонниками «древлего благочестия», желающими быть чадами Русской Православной Церкви, при этом сохраняя традиции церковного благочестия XVII века. Вопрос много и активно обсуждался, председатель Отдела митрополит Антоний (Храповицкий), поддерживая положительное решение вопроса, заявлял, что отменой клятв Собора не следует смущаться: «Хотя этот Собор, желая привести в полное единение Русскую Церковь с греческою, и запретил с клятвою «старые» чины и обряды, но раз эта мера не удалась, и цель не достигнута, то ее надо отменить, оставив клятву только на хулителей Церкви <…>.

Некоторые члены Собора при обсуждении этого вопроса утверждали, что клятвы Собора 1667 года «имеют предметом только противников Церкви и о «старых» обрядах не говорят ничего ». На одном из последних заседаний Отдела в сентябре 1918 года при обмене мнениями пришли к заключению, что клятвы Собора 1656 года, осудившего двуперстие и проклявшего крестящихся двумя перстами, следует безотлагательно снять решением Собора Русской Церкви, а вопрос о клятвах Собора 1667 года отложить до Собора с присутствием Восточных патриархов. Предлагалось обратиться к старообрядцам с заявлением, что признанием единоверия «Православная Церковь равночестно почитает и принимает старые обряды и книги первых пяти Российских патриархов » и призвать старообрядцев «к миру, единению, взаимной любви и забвению прошлой распри ». Однако провести эти идеи в жизнь удалось уже в иное время, на Соборе 1971 года, принявшем решение «Об отмене клятв на старые обряды и на придерживающихся их ».

——————

Преподаватель, выступил с сообщением «Религиозные преследования старообрядцев как фактор внутренней колонизации России: взгляд народников ». В 70-80-е годы XIX века старообрядцы, особенно безпоповцы, стали объектом пристального внимания народников.

Революционные народники считали, что старообрядцы-безпоповцы, радикально отвергающие российское государство как антихристово, смогут стать союзниками в революционных преобразованиях. Но в целом в старообрядческой среде отношение к революционной практике было отрицательным. Умеренное народничество считало, что безпоповские старообрядческие согласия осуществили некапиталистическую общественную модель на принципах народоправия и общинности, как федерацию самоуправляющихся общин.

——————

По мнению о. Иоанна Миролюбова, прозвучавшем после доклада, народники, изучая старообрядчество, «в чем-то разобрались, в чем-то не разобрались, а что-то поняли совсем неправильно ».

——————

Сотрудник Института русского языка им. В. В. Виноградова, прочел доклад на тему «Обращение к старообрядческому опыту в дискуссии о церковных реформах ».

Новообрядческие публицисты много писали о старообрядчестве в ходе споров о церковной общине, в качестве образца для возрождения которой предлагалась идеализированная дониконовская церковная жизнь. А старообрядческие общины воспринимались в качестве ее живых осколков. Однако «желание вернуться к древности на практике неизбежно приведет к реформам в настоящем, создаст нечто новое, и это хорошо », — так А. Г. Кравецкий сформулировал основную мысль своего доклада.

Доклад Екатерины Александровны Алексеевой , сотрудницы Свято-Филаретовского института и организатора конференции, был посвящен старообрядческим Освященным Соборам и всероссийским съездам начала XX века и основывался на публикациях старообрядческого журнала «Церковь ».

Единоверческие приходы РПЦ должны получить официальный статус

Протоиерей Иоанн Миролюбов , возглавляющий Патриарший центр древнерусской богослужебной традиции , сделал сообщение, посвященное современному состоянию . Он отметил, что исторически единоверие возникло снизу, как стремление простых верующих-старообрядцев обрести единство с Русской Церковью, сохранив при этом любимые ими дониконовские церковные чины и обряды. Однако архиереи того времени верили, что дониконовские обряды — поврежденные, еретические. Поэтому единоверие начала XIX века воспринималось епископами исключительно как миссионерский проект, целью которого было постепенное приведение «раскольников » к единственно правильному новому обряду. Поэтому деятельность единоверческих приходов была обставлена многими ограничениями.

Ко времени Собора 1917-1918 годов академическая наука доказала, что старый обряд вполне православен. На Соборе были прияты решения, которые впервые уравняли в правах приходы старого и нового обрядов. Было принято решение об единоверческом епископате. В это время было 600 единоверческих приходов и 20 монастырей. Постепенно были поставлены 20 единоверческих епископов. Однако все они, кроме одного, были репрессированы. Когда в 1937 году был арестован последний единоверческий епископ, решением патриарха Сергия (Страгородского) единоверческие приходы были переданы в управление местным епископам, и это положение сохраняется до сих пор. В 1971 году были сняты клятвы со старых обрядов. Старообрядцы на это не прореагировали, но какая-то психологическая стена пала, контакты активизировались.

К юбилею 1000-летия крещения Руси в 1988 году на территории СССР осталось всего два единоверческих прихода — один в Нижегородской области, а один на Украине. В настоящее время единоверческих приходов около 35. Точнее сказать трудно, так как отсутствуют критерии, по которым приход можно считать единоверческим. Меняются философия и задачи единоверия. Миссионерская деятельность если и осуществляется, то на индивидуальном уровне.

——————

Основная задача единоверия сегодня — реабилитация дониконовской церковной традиции внутри РПЦ.

——————

В современном единоверческом приходе выходцы из старообрядчества составляют меньшинство. В основном это верующие РПЦ, которые тяготеют к идеалам Святой Руси, к древнерусской иконе, пению, богослужению. Среди них немало людей с гуманитарным образованием, которые выбрали единоверие вполне сознательно. Постепенно меняется отношение к единоверию и на общецерковном уровне. В 2000 году была проведена конференция, посвященная 200-летию единоверия. Была создана комиссия по делам старообрядных приходов, создан Патриарший центр древнерусской богослужебной традиции. Издаются книги по дониконовской певческой традиции и богослужению, готовятся регенты, владеющие знаменным пением.

Однако есть и нерешенные проблемы. Комиссия по делам старообрядных приходов не имеет никаких рычагов управления. Нет четких критериев, по которым можно определить, является ли приход единоверческим или нет. Единоверческие приходы не упоминаются в уставе РПЦ, нет «Положения» о них. Из-за отсутствия единоверческого епископата судьба единоверческих приходов полностью зависит от отношения местного архиерея, которое может быть очень разным. Возможности центра древнерусской традиции очень ограничены, мы только недавно смогли получить свое помещение.

Пересмотр деяний Соборов или анафема им?

К концу конференции начался обмен мнениями в форме круглого стола.

Историк и публицист Глеб Станиславович Чистяков обратил внимание на то обстоятельство, что в последний год очень много публикуется материалов о 100-летии революции, но почти не слышно ничего о 350-летии церковного раскола, который тоже является одним из наиболее трагических событий нашей истории. Почти никто не знает, что на , состоявшемся в Москве 23-26 апреля 2015 года, был принят документ, содержащий подробный богословский анализ Большого Московского Собора 1666-1667 годов. Состоит он из восьми обличений, в которых показывается не только каноническая и обрядовая нелепость его многих решений, но и содержащиеся в них явные ереси, уже осужденные Церковью. Далее он зачитал некоторые выдержки из этого документа.

——————

После этого докладчик зачитал высказывания нескольких современных известных церковных деятелей о Большом Московском Соборе. Так, представитель Русской Древлеправославной Церкви о. считает, что РПЦ должна собрать новый Собор и отвергнуть ошибочные решения Собора 1666-1667 годов подобно тому, как в свое время на седьмом Вселенском соборе были отвергнуты иконоборческие соборы.

——————

Представитель альтернативного православия епископ Григорий (Лурье) (РПАЦ) не видит, зачем эти решения 1666-1667 гг. нужно пересматривать и переделывать. Он отмечает:

По-моему, их надо просто анафематствовать, т. к. они целиком являют совершенно ложный взгляд на православие. Если надо сказать официально вслух об анафематствовании этого собора, то мы, АС РПАЦ (Архиерейское Совещание Российской Православной Автономной Церкви — прим. ред.), к этому готовы.

——————

Так, митрополит Тульчинский и Брацлавский Ионафан (Елецких) и профессор Московской духовной академии А. Осипов считают, что, хотя решения Собора 1666-1667 содержат в себе недочеты, отменять их не имеет смысла, поскольку отдельные «странные и чудаковатые решения этого Собора » в наши дни никто не разделяет.

——————

Философ-безпоповец М. Шахов обращает внимание на тот факт, что решения Собора, содержащие клятвы на старый обряд, были в течение трех веков неотменяемы, а решения, касающиеся патриарха Никона, были через пятнадцать лет отменены царской властью.

——————

Известный ученый-старообрядец () А. В. Муравьев напоминает, что, с точки зрения старообрядцев, Собор 1666-1667 годов своими решениями вывел себя за пределы истинной Церкви в еретическое сообщество.

——————

Жестко о большом Московском Соборе высказались отечественные публицисты. Главный редактор портала «Кавполит » М. Шевченко отметил:

Была порвана плотная ткань русской жизни, которая веками складывалась через события тяжелейшей истории, которая до этого момента ничем не отличалась, по сути, от европейской истории. Алексей Михайлович таким образом нанес страшное оскорбление русскому православному народу и русскому православному самосознанию.

——————

Ведущий телеканала «Царьград » Егор Холмогоров заявил:

Общество и Русская Православная Церковь должны достаточно решительно, принципиальным образом переоценить эти события. Здесь необходимо не просто говорить о примирении, а четко констатировать, что постановления Большого Московского Собора были серьезной ошибкой.

——————

Чем больше мы узнаем о Большом Московском Соборе, тем больше вопросов: Собор ли это вообще? Или это суд над протопопом Аввакумом, перемежаемый конференциями? Секретаря не было, полного издания решений нет.

Состоится ли официальная отмена РПЦ решений Большого Московского Собора? В отличие от Римо-католической церкви, где существует процедура отмены ранее принятых канонических документов, в православной традиции ими просто перестают руководствоваться безо всякой официальной отмены. По мнению о. Иоанна, скорее всего так будет и с деяниями Большого Московского Собора.

——————

Публицист А. В. Шишкин обратил внимание, что так называемая отмена клятв на соборе РПЦ 1971 года — это сильно запоздавший ответ на поступающие еще с начала XIX века просьбы единоверцев об отмене клятв большого Московского Собора. Это не является ни признанием правоты старообрядцев, ни покаянием перед ними. Формулировка «считать клятвы яко не бывшими » бессмысленна, так как Большой Московский Собор изменил всю дальнейшую историю России. Кроме того, это уход от ответа на вопрос: «Правильными или ошибочными были решения Собора ?» Если их признать ошибочными, то тогда неизбежно встанет другой вопрос: «А является ли новообрядческая церковь истинной Церковью Христовой, столпом и утверждением истины (1 Тим. 3:15)?»

——————

О. Георгий Кочетков возразил:

Я считаю, что по духу и смыслу решение Собора 1971 года было направлено ко всем старообрядцам, и вскоре после этого Собора митрополит Никодим (Ротов) встречался с лидерами старообрядческих согласий, но после его смерти все затихло. Если отменить решения Большого Московского Собора, то это может поколебать у простых людей веру в свою Церковь, надо быть острожным. Наше единство во Христе, а не в обряде и не в пении, которые очень изменялись в разные эпохи. Ради любви к Церкви и народу надо идти навстречу друг другу.

——————

Игумен (Сахаров) отметил:

Похвальна инициатива Филаретовского института обсудить вопросы, связанные с Большим Московским Собором. Такое мероприятие невозможно представить, например, в аудитории Московской Духовной Академии. У нашего духовенства нет пиетета перед этим Собором, который, безусловно, стал трагедий русского народа и державы. Что делать? Быстрое исцеление раскола невозможно. Нужны реалистические, последовательные шаги вперед, чтобы уменьшить количество зла. Неправда и зло должны быть признаны таковыми.

Большой Московский Собор должен вытесняться на периферию церковного права с полным изгнанием в будущем. Примером может стать отношение к известной декларации митрополита Сергия (Страгородского), которая не осуждена официально, но патриарх Алексей II заявил, что мы больше не руководствуемся этим документом. Покаяние за гонения на старообрядцев необходимо, пример дает Зарубежная Церковь , надо ему последовать. А дальше как Господу будет угодно устроить.

——————

Отец Евгений Чунин (РПсЦ) заметил:

Оценка Большого Московского Собора до сих пор неоднозначна даже в кругу специалистов, тем более невозможно единое отношение к нему в народе. Необходимо поэтапно избавляться от неправды, в первую очередь от несомненной и сознательной лжи по отношению к старообрядчеству. Куча мифов о старообрядчестве, о старой вере распространяется со времен Большого Московского Собора и до наших дней. И они уже внедрены в массовое сознание. Надо кропотливо работать по исправлению ситуации, ставить перед собой малые конкретные задачи.

Отец Евгений поблагодарил организаторов конференции, сказав в завершение, что тема её актуальна и к этой теме необходимо возвращаться еще.

——————

С самого начала церковной «реформы» активное участие в ней принял царь Алексей Михайлович. Он не только поддержал все начинания патриарха Никона, но и сам инициировал и контролировал ход событий. Так, во время собора 1658 года, объявившего двуперстие «Несториевой ересью», Алексей Михайлович голосовал за все решения первым. Тем самым он подчинял своему мнению всех остальных участников собора. По мнению современных биографов Алексея Михайловича, царь считал себя помазанником Божиим, имеющим право вязать и решить не только государственные, но и духовные вопросы. После ухода Никона с патриаршей кафедры царь лично подбирал ему преемника, решал судьбу других кандидатов в епископы. Алексей Михайлович внимательно следил, чтобы среди новых архиереев не мог появиться человек твердых православных убеждений. Когда один из рукополагаемых в епископы вместо нового Символа Веры невзначай прочитал древнеправославный, царь нецензурно ругаясь ворвался в алтарь и потребовал остановить хиротонию. Наибольшим доверием царя пользовались духовные лица, готовые полностью повиноваться светской власти. Постепенно среди русских архиеерев не осталось ни одного приверженца древлего благочестия. Престарелые митрополиты Макарий Новогродский и Маркелл Вологодский, не дожив до окончательного раскола, представились к Господу, а на их кафедры были поставлены «архипастыри», ставшие настоящими мучителями и гонителями православных.

Однако, одних только епископских назначений оказалось мало. Основная масса церковных клириков и верующих оказалась верна отеческим преданиям. Для подавления церковного сопротивления царь решил созвать собор. Поскольку новоназначенные русские архиереи не имели в народе авторитета, на это мероприятие должны были приехать представители других восточных Патриархий.

В это время в Москву с подложными грамотами прибыл тайный иезуит Паисий Лигарид. На царском дворе, он представился митрополитом Газы, представителем Константинопольского патриарха. Несколько позже были получены достоверные сообщения, что Паисий Лигарид никогда не был в своей епархии, состоит на службе у римского папы и что восточные патриархи за то низвергли его и прокляли. Профессор Е. Шмурло опубликовал в своих сочинениях переписку Паисия и Ватикана. В ней Лигарид отчитывается в своих миссионерских успехах по совращению православных и клянется что с его стороны «сделано все для возвеличивания и прославления Римской церкви в защиту ее догматов и обрядов». Помимо этого лже-митрополит был известен своими гомосексуальными пристрастиями и торговлей табаком. Впрочем, все это нисколько не смутило царя и его окружение. Наоборот, неправославность и греховность Лигарида делала его человеком послушным и управляемым. Паисий получил беспрецедентные полномочия по организации и проведению собора.

Паисий сразу стал во главе русских церковных дел. Он пообещал царю расправиться с Никоном и заодно «уладить» дело с неприятием церковных реформ на Руси. Понимая ситуацию, Паисий стал созывать на собор лиц под стать себе, которые не стали бы прекословить и выполнили все предписанное. Главными «свадебными генералами» собора стали восточные патриархи - Паисий александрийский и Макарий антиохийский. Оба этих «патриарха» были лишены своих кафедр и запрещены в служении константинопольским партиархом Парфением. Однако ожидание щедрого вознаграждения заставило их прибыть в Москву с подложными грамотами. Другие участники собора оказались не лучше. Все соборные деяния, протоколы и поручения исполнял униат-бизилианин, придворный астролог и модный поэт-комедиант Симеон Полоцкий (Самуил Ситнианович). Примечательно, что протоколы собора Полоцкий вел на смеси русского и польского языков, используя латинский алфавит. Проанализировав участие Симеона Полоцкого в Соборе 1666-1667 годов известный исследователь С. Зеньковский сделал вывод: «Он ни сколько не постеснялся заменять речи царя и митрополита Питирима собственными напыщенными сочинениями и вычеркнул ряд протоколов важных заседаний». Переводчиком и советником восточных патриархов по богословским вопросам стал архимандрит афонского Иверского монастыря Дионисий. Еще до начала собора Дионисий оскандалился гомосексуальными похождениями. Теологические и исторические воззрения Дионисия легли в основу значительной части соборных постановлениях. О русском Православии этот грек держался самого низкого мнения.

Разумеется, такой состав участников собора 1666-1667 года выводил его за рамки всякой законности и канонических норм. Тем не менее, русские архиереи стерпели присутствие восточных самозванцев и агентов Ватикана, одобрили книги новой печати, утвердили новые обряды и чины и наложили страшные проклятия и анафемы на старые книги и обряды. Двуперстие собор объявил еретическим, а троеперстие утвердил. Проклял тех, кто в символе веры исповедует Духа Святаго Истинным. Проклял и тех, кто будет совершать службу по старым книгам.

Эти ужасные проклятия возмутили даже самого Никона, привыкшего проклинать православных христиан. Он заявил, что они положены на весь православный народ и признал их безрассудными. Царские летописцы назвали прошедшее мероприятие «Большим Московским собором». В народе же он получил наименование Разбойного или Бешеного. Примечательно, что такое же название ему дают и некоторые поздние новообрядческие авторы. Сподвижник патриарха Тихона архиепископ Андрей (Ухтомский) посвятил исследованию Разбойного собора несколько научных работ. Анафемы, произнесенные московским Разбойным собором, не были уникальным явлением. В истории христианской церкви уже не раз бывали прецеденты, когда патриархи или даже соборы предавали анафемам и клятвам православные предания и людей их придерживающихся.

Согласно учению св. отец никакие проклятия или анафемы не могут быть наложенными на православное предание, тем более не могут они повредить придерживающимся его. Наоборот, неправедные проклятия и анафемы поражают и осуждают самого проклинающего. Произнесенные на московском соборе анафемы поразили и отлучили от православия самих проклинающих и их последователей, признающих эти проклятия «православными». Клятвы Разбойного собора 1666-1667 годов никогда не признавались древлеправославными христианами, однако сильно тяготили совесть новообрядцев. В двадцатом веке сразу несколько новообрядческих церквей (единоверцы РПЦ, катакомбная РПЦ, РПЦЗ и РПЦ МП) приняли решения об отмене клятв. Участники поместного собора РПЦ МП 1971 года были вынуждены признать, что реформы патриарха Никона «не имели ни канонических, ни исторических оснований».

БОЛЬШОЙ МОСКОВСКИЙ СОБОР 1666-1667 гг.

самый представительный по числу участников за всю предшествующую историю РПЦ; проходил в 2 этапа: заседания, на к-рых присутствовало только рус. духовенство (29 апр.- сент. 1666), и Собор с участием как рус., так и греч. духовных лиц (28 нояб. 1666 - февр. 1667).

Источники

До наст. времени дошел сложный комплекс документов, отражающих период подготовки Собора, его проведение и сопутствующие события. Офиц. обработкой материалов Собора является Книга соборных деяний, заверенная подписями греч. и рус. участников (ГИМ. Син. № 314) и опубликованная сразу же после окончания соборных заседаний (Служебник. М., 1668). Этот документ был создан в ходе Собора или сразу по его завершении, однако его нельзя считать протоколом заседаний. В Книгу деяний входят сгруппированные отчасти по темам, отчасти по хронологии решения Собора (они представлены как отдельные заседания, но это едва ли точное воспроизведение реальной хронологии), вопросы вост. Патриархам и их ответы, нек-рые дополнительные тексты, напр. соч. Афанасия Пателлария о чине литургии. В Книге деяний отсутствует изложение заседаний, посвященных суду над Патриархом Никоном, и описание избрания Патриарха Иоасафа II, не упоминается вызвавший острые дискуссии на Соборе вопрос о соотношении царской и первосвятительской власти и т. п.

Не ранее сент. 1667 г. Симеон Полоцкий создал лит. обработку деяний Б. М. С.- «Сказание о святом Соборе», к-рое также содержит далеко не полную и, кроме того, не во всем достоверную информацию. Симеон Полоцкий заменил речь царя Алексея Михайловича к Собору собственным риторическим сочинением, вместо ответа царю Новгородского митр. Питирима на открытии Собора 29 апр. сделал пометку: речь митрополита написать «или вместо ея сей ответ». Автор «Сказания» изменил хронологию событий, зачастую объединяя неск. заседаний в одно; он указал, что последнее заседание состоялось 2 июля, однако в тексте упоминаются заседания, проходившие 12, 17 июля, а также в авг. и в кон. сент. Симеон Полоцкий ничего не сообщает о большинстве допросов и решений по поводу Соловецкого мон-ря, в частности о покаянии архим. Никанора и др. соловецких иноков (кроме Герасима (Фирсова)), о посылке на Соловки ярославского архим. Сергия с увещеванием и т. п.,- эти события известны по др. источникам. В ряде статей оставлены пробелы для числа и месяца.

Свидетельства названных источников должны быть дополнены сведениями из документов о суде над старообрядцами, описанием деяний Собора в соч. Газского митр. Паисия Лигарида, документами по делу Патриарха Никона, Житием Никона, написанным Иоанном Шушериным. Совр. научное издание всех материалов, относящихся к Б. М. С., отсутствует.

Причины созыва Б. М. С.

Необходимость созыва церковного Собора была вызвана углублением старообрядческого раскола, возникновение к-рого было связано с богослужебными реформами, начатыми Патриархом Никоном и преследовавшими цель сближения рус. церковной обрядности с греч. Одной из причин непринятия старообрядцами реформ являлось широко распространенное в рус. об-ве представление об искажении Православия у греков под гнетом тур. султана и под давлением католич. пропаганды (см., напр., высказывания Никиты Пустосвята о греках: «Глаголя их неимущих быти святого крещения и увещает российский народ с ними ни в чем соединятися»). Русская Церковь, стремившаяся через «никоновскую справу» обрести обрядовое единство с греч. Церквами, по мнению старообрядцев, сама отпала от истинной веры. Из Юго-Зап. Руси старообрядцами была заимствована теория «трех отступлений», согласно к-рой Рим, К-поль (на Ферраро-Флорентийском Соборе) и Киев (после принятия Брестской унии) подчинились антихристу,- идею 3-го отступления старообрядцы перенесли на Москву. К сер. 60-х гг. XVII в. старообрядцы открыто называли царя антихристом, «пастырей всех церковных в архиерейском сане нарицая отступников», отказывались принимать у священников-«никониан» Причастие, посещать храмы.

Др. не менее важной и насущной задачей являлась необходимость вынести церковный суд действиям Патриарха Никона, в июле 1658 г. из-за личного конфликта с царем оставившего Патриаршую кафедру, и избрать нового Всероссийского Патриарха. После отъезда Никона из Москвы Местоблюстителем Патриаршего престола по воле царя стал Новгородский митр. Питирим, однако Никон, живший в Новоиерусалимском Воскресенском мон-ре, не считал возможным уступить к.-л. управление Русской Церковью. В 1659 г. Никон анафематствовал митр. Питирима, совершившего в Вербное воскресенье «шествие на осляти», что, по мнению Никона, было прерогативой Патриарха (хотя сам он совершал этот обряд будучи Новгородским митрополитом). Последовала короткая сердитая переписка между Патриархом и царем, в результате к-рой Никону было запрещено вступаться в архиерейские дела. После этого события впервые было принято решение о созыве Собора для избрания нового Патриарха. Собор открылся 16 февр. 1660 г. До 27 февр. составляли выписки из канонических правил, к-рые могли послужить обоснованием для лишения Никона Патриаршего сана. Отцы Собора предложили считать его чуждым архиерейства, чести и священства. Соборный акт поручили написать Епифанию (Славинецкому), но он заявил, что не согласен с решением Собора, поскольку российские архиереи, как стоящие ниже Патриарха, судить его не могут. Единственное, что они вправе сделать,- это выбрать нового Патриарха при условии добровольного ухода Никона с престола. Никон же посчитал неканоничным как сам факт созыва Собора, так и его постановления. Он основывался на том мнении, что Патриарх не подлежит суду своих епископов, а сами епископы, собравшись по приказу царя, нарушили данную ими при поставлении присягу ничего не совершать без согласия Патриарха. Решительная позиция Никона, аргументы в его пользу, изложенные Епифанием, колебания части епископов и самого царя заставили отложить принятие соборного решения. Началось изучение вопроса, и 14 авг. 1660 г. было принято сложно сформулированное постановление о необходимости избрания нового Патриарха.

Мнение Патриарха Никона и Епифания о неподсудности Патриарха Собору подчиненных ему епископов противоречит канонам правосл. Церкви, в соответствии с к-рыми судебной инстанцией, призванной рассматривать канонические и догматические отступления в деятельности Патриархов, является Архиерейский Собор Поместной Церкви (Никодим [Милаш], еп. Правила. С. 335). Представление об особой «благодати» Патриаршего сана, по-видимому, было свойственно рус. об-ву в целом и основывалось на обычае повторения архиерейской хиротонии при возведении на Патриарший престол, прекратившемся после Никона (ПЭ. Т. РПЦ. С. 239). Безусловно обоснованной и соответствующей канонам и условиям церковной жизни своего времени представляется позиция царя Алексея Михайловича, предпринимавшего усилия для упорядочения расстроенного высшего церковного управления. В толковании Вальсамона на 12-е прав. Антиохийского Собора об участии царя в церковных делах сказано, что «Патриарх может быть судим царем как блюстителем Церкви» (Правила святых Поместных Соборов с толкованиями. М., 2000. С. 175). Однако отсутствие переводов соответствующих толкований на церковнослав. язык, а также прецедентов в рус. церковной жизни делало создавшуюся ситуацию трудноразрешимой.

После оставления Патриаршего престола Никон обсуждал условия своего ухода с Патриаршества, требовал льгот и привилегий, приводил в подтверждение своей правоты посещавшие его видения. Особой остроты конфликт достиг в 1662 г., когда Никон отвечал на вопросы боярина С. Л. Стрешнева: Патриарх обрушился на Уложение 1649 г., несмотря на то что в свое время, будучи Новгородским митрополитом, подписал этот документ. Особо Патриарх критиковал созданный в соответствии с Уложением Монастырский приказ, в ведении к-рого, в частности, находился суд над духовенством по всем делам. С течением времени Патриарх Никон все более резко выступал против вмешательства светской власти в дела Церкви, во многом, действительно, нарушавшего церковные каноны. В дек. 1665 г., предчувствуя возможность суда, Никон отправил письма вост. Патриархам с изложением своей позиции. Письма были перехвачены царскими чиновниками и в 1667 г. прочитаны на Соборе. Известно содержание одного послания - к К-польскому Патриарху Дионисию. Никон писал о вмешательстве царя в церковный суд, с осуждением высказался о создании Монастырского приказа, где духовных лиц судят миряне, обвинял Алексея Михайловича в том, что он назначает архиереев на кафедры, церковные владения облагает тяжелым налогом. Царь на Соборе отклонял эти обвинения. В свою очередь умножались и обвинения в адрес Никона со стороны представителей царя: Патриарха обвиняли в гордыне, клевете на царя и царскую власть.

В этой ситуации царь принял решение вести переговоры с вост. Патриархами об их участии в суде над Никоном и поставлении нового Московского Патриарха. Однако для большинства греч. иерархов Никон был иерархом, к-рый согласовал российскую обрядность с греч., поднял авторитет греч. Церкви в России, а потому Патриархи с неохотой отзывались на призывы осудить Никона; в 1664 г. Иерусалимский Патриарх Нектарий в письме Алексею Михайловичу советовал звать Никона обратно на престол. В 1665 г., наконец, царским послам удалось договориться с вост. Патриархами об участии в Соборе, на к-ром должен был состояться суд над Никоном. Поначалу согласившись, Иерусалимский Патриарх Нектарий вскоре изменил свое решение, ссылаясь на трудности пути. Из Иерусалимской и К-польской Патриархий в Москву должны были приехать представители.

1-й этап Б. М. С.

В февр. 1666 г. по грамотам государя в Москву съехались все рус. архиереи и видные представители духовенства. В работе 1-го этапа Б. М. С. участвовали: митрополиты Питирим Новгородский, Лаврентий Казанский, Иона Ростовский, Павел Крутицкий, Феодосий, митр. при московском Архангельском соборе, ранее епископ Сербской Церкви; архиепископы Симон Вологодский, Филарет Смоленский, Иларион Рязанский, Иоасаф Тверской, Арсений Псковский, а также епископы, архимандриты, игумены крупнейших мон-рей, др. духовные лица. В отсутствие представителей греч. Церквей участники Собора не занимались разбором «дела Никона», но главное внимание уделили разработке мер по прекращению раскола. Для того чтобы заручиться поддержкой участников Собора, царь предложил всем архиереям письменно дать ответы на 3 вопроса: являются ли греч. Патриархи (К-польский, Александрийский, Антиохийский и Иерусалимский) православными; достоверны ли используемые в греч. Церквах рукописные и печатные богослужебные книги; является ли правильным Московский Собор, бывший в 1654 г. в царских палатах при Патриархе Никоне. К кон. февр. царь получил подписанные всеми рус. архиереями ответы, в к-рых говорилось, что греч. Патриархи, греч. книги и церковные чины являются правосл. и священными, Московский Собор 1654 г., объявивший о реформе,- законный, следов., его постановления обязательны для всех правосл. рус. людей.

К началу Собора в Москву были привезены из ссылки старообрядцы, наиболее активно выступавшие против реформы: протопоп , диак. Федор Иванов, свящ. Лазарь, Спиридон Потёмкин (старец ), Григорий Неронов (в миру Иван), неск. соловецких старцев, среди них Герасим (Фирсов), бывш. архим. Саввино-Сторожевского мон-ря Никанор и др., всего 18 чел. Царь поставил задачу не осудить, а переубедить противников, склонить их к принятию реформ. Предварительными беседами-увещеваниями со старообрядцами руководили Крутицкий митр. Павел и чудовский архим. Иоаким. Иногда разговоры проходили мирно, «с ласканиями» (по словам диак. Федора), иногда переходили в открытый конфликт и даже потасовку (с Аввакумом, Авраамием).

1-е заседание Собора, состоявшееся в царской столовой палате, открыл царь Алексей Михайлович, ответную речь произнес Новгородский митр. Питирим. Последующие заседания шли в Патриаршей крестовой палате, царь на них не присутствовал. Отдельное заседание Собора было посвящено Вятскому еп. Александру, единственному архиерею, усомнившемуся в правильности реформ. Александр принес покаяние, и решение о снятии с него сана было отменено. Большинство старообрядцев в ходе Собора согласились признать реформы, почти все они были отправлены «под начал» в различные мон-ри. По-видимому, раскаяние многих из них на Соборе было притворным, в частности Никанор после возвращения в Соловецкий мон-рь немедленно отказался от своего отречения от старообрядчества, произнесенного на Соборе. Только 4 чел. (протопоп Аввакум, диак. Федор, свящ. Лазарь и Патриарший иподиак. Федор) отказались подчиниться соборному суду, признать правомерность реформ, авторитетность судей и чистоту греч. Православия. Они подверглись соборному осуждению: священнослужители были лишены сана, затем все анафематствованы. Собор утвердил реформы, начатые Патриархом Никоном, но не высказал осуждения в адрес старых книг и обрядов, утвержденных Стоглавым Собором 1551 г. и др. постановлениями Русской Церкви. Офиц. позиция состояла в том, что осуждают за упорство в непослушании Собору и архиереям Русской Церкви.

В заключение отцы Собора приняли обращенное ко всему духовенству «Наставление духовное», в к-ром выразили свое общее определение относительно раскола. «Наставление» начинается с перечисления «вин» старообрядцев, далее следует повеление совершать богослужения только по новоисправленным книгам, говорится о необходимости причащаться и исповедоваться (против вождей старообрядчества, учивших о том, что нельзя принимать таинства от «никонианских» попов). В «Наставлении» содержатся «указ о совершении литургии», предписания о совершении брака, отпевании, ряд дисциплинарных повелений. В конце сказано о том, что все священнослужители должны иметь «Наставление» и действовать в соответствии с ним, иначе будут подвергнуты суровым наказаниям. Собор принял ряд постановлений о благочинии: против пьянства священнослужителей, о поддержании порядка в храмах, о непричащении недостойных, против перехода монахов без особого разрешения из мон-ря в мон-рь др. и проч.

2-й этап Б. М. С.

2 нояб. 1666 г. в Москве торжественно встречали Александрийского и Антиохийского Патриархов. По всему городу звонили колокола, были организованы 3 встречи: у Покровских ворот, на Лобном месте на Красной пл., у кремлевского Успенского собора. 4 нояб. состоялся парадный прием у царя, на следующий день Алексей Михайлович в течение 4 часов наедине беседовал с Патриархами. 7 нояб. в присутствии рус. духовенства и высших гос. чиновников Алексей Михайлович обратился к Патриархам с торжественной речью и передал для ознакомления документы, подготовленные к Собору. На прочтение было отведено 20 дней, переводчиком был Паисий Лигарид.

В работе этого этапа Б. М. С. приняли участие 12 зарубежных архиереев: Патриархи Паисий Александрийский и Макарий Антиохийский; представители К-польского Патриарха - митрополиты Григорий Никейский, Косма Амасийский, Афанасий Иконийский, Филофей Трапезундский, Даниил Варнский и архиеп. Даниил Погонианский; из Иерусалимского Патриархата и Палестины - архиеп. Синайской горы Анания и Паисий Лигарид; из Грузии - митр. Епифаний; из Сербии - еп. Иоаким (Дьякович); из Малороссии - Черниговский еп. Лазарь (Баранович) и Мстиславский еп. Мефодий (местоблюститель Киевской митрополии). Рус. участники Собора: митрополиты Питирим Новгородский, Лаврентий Казанский, Иона Ростовский, Павел Крутицкий, Феодосий, митр. при московском Архангельском соборе; архиепископы Симон Вологодский, Филарет Смоленский, Иларион Рязанский, Иоасаф Тверской, Арсений Псковский, позднее к ним присоединился новопоставленный Коломенский еп. Мисаил. К концу заседаний Собора был избран новый Патриарх Московский и всея Руси Иоасаф II. Т. о., под документами Собора поставили подписи 17 рус. архиереев. Также в Соборе участвовало большое число российских и иноземных архимандритов, игуменов, иноков и священников.

Собор был открыт 28 нояб. в государевой столовой палате. Первым на рассмотрение был поставлен вопрос о судьбе Патриарха Никона и Российского Патриаршего престола. Вызванный на Собор, Никон 29 нояб. заявил, что его ставили на Патриарший престол не эти Патриархи и сами они не живут в своих престольных городах, так что судить его не могут. Ранее Никон особо настаивал на том, что только К-польский Патриарх может судить его, т. к. именно он ставил его (в действительности поставление Никона в Патриарха совершилось рус. архиереями). Тем не менее суд уже начался. Митр. Макарий (Булгаков) насчитывает 8 заседаний, посвященных «делу Никона»: 3 предварительных (7, 18 и 28 нояб.), 4 судебных (30 нояб., 1, 3 и 5 дек.) и заключительное в Чудовом мон-ре, когда был объявлен приговор (12 дек.). На Соборе Никону были предъявлены обвинения: 1) в клевете на царя, к-рый, по утверждению Патриарха, нарушал церковные каноны и вмешивался в дела Церкви, а также в клевете на др. лиц; 2) в своевольном и незаконном оставлении Патриаршего престола и паствы; 3) в незаконнном извержении из сана Коломенского еп. Павла; 4) в следовании католич. обычаю, что выражалось в повелении Никона носить перед собой крест; 5) в незаконном устроении мон-рей за пределами Патриаршей области на землях, отнятых у мон-рей др. епархий. По решению Собора Никон был лишен Патриаршего и священного сана и сослан в Ферапонтов мон-рь. Основанные им мон-ри перешли под управление епархиальных архиереев.

14 янв. 1667 г. участники Собора должны были подписать подготовленный греками соборный акт о низложении Никона. Крутицкий митр. Павел и Рязанский архиеп. Иларион отказались подписать соборный приговор, не согласившись с содержавшимся в нем положением о приоритете светской власти над церковной. В ходе развернувшегося спора Павел и Иларион получили поддержку мн. рус. иерархов, представивших выписки из сочинений отцов Церкви о превосходстве священства над царством и оспаривавших аргументы противной стороны, к-рые выдвигал Паисий Лигарид. После длительных споров была выработана формула, выражающая принцип симфонии священства и царства: «Царь имеет преимущество в делах гражданских, а Патриарх - в церковных, дабы таким образом сохранилась целою и непоколебимою вовек стройность церковного учреждения». Это положение было включено в приговор, к-рый подписали все члены Собора. Неподчинение рус. иерархов вост. Патриархам вызвало у последних крайнее раздражение. 24 янв. было принято решение о наложении епитимьи на Павла и Илариона, при этом отмечалось: если 4 Вселенских Патриарха принимают общее решение, оно не подлежит пересмотру.

Несмотря на наказание митр. Павла и архиеп. Илариона, именно с проявившейся в ходе этого спора позицией рус. епископата следует связывать ту часть решений Собора, к-рая трактует вопрос о церковном суде. Собор принял решение об упразднении Монастырского приказа и отмене подсудности духовенства светским чиновникам. Была установлена исключительная подсудность духовных лиц по всем делам духовным судьям; в случае совершения тяжких преступлений (напр. участия в разбое) духовное лицо должно было караться строгим церковным наказанием и после извержения из сана подвергалось светскому суду. Ранее существовавшая в России практика светского суда над духовными лицами по делам собственно церковного характера противоречила нормам канонического права. Борьба за ее отмену началась на Стоглавом Соборе, решения Собора 1667 г. в этой части являлись восстановлением и развитием постановлений Собора 1551 г. В 1668 г. для организации такого суда в Патриаршей области был создан Патриарший Духовный приказ, соответствующие органы появились и в др. епархиях. В целом, однако, после Б. М. С. были сделаны лишь первые шаги, для окончательного утверждения принятых норм и проведения их в жизнь потребовался созыв Собора в 1675 г.

Последующие заседания Б. М. С. проходили в Патриаршей крестовой палате без участия царя. Состоялось избрание нового Всероссийского Патриарха. 31 янв. отцы Собора подали царю имена 3 кандидатов: Иоасафа, архим. Троице-Сергиева мон-ря, Филарета, архим. Владимирского мон-ря, Саввы, келаря Чудова мон-ря. Царь отдал предпочтение Иоасафу, к-рый, был «уже тогда в глубочайшей старости и недузех повседневных». Такой выбор свидетельствовал о том, что Алексей Михайлович не хотел видеть во главе Русской Церкви деятельного и независимого человека.

Важнейшим вопросом, обсуждавшимся на Б. М. С., была проблема, связанная с деятельностью противников реформы. На Собор вновь были приведены непокаявшиеся вожди старообрядчества (Аввакум, Лазарь и два Федора), к-рые вновь отказались подчиниться Собору. Постановления о старообрядцах были составлены на основании текстов, предложенных Дионисием Греком, к-рый считал особенности рус. церковной жизни следствием непросвещенности и невежества. Собор повелел всем чадам Русской Церкви придерживаться исправленных книг и обрядов, старые рус. обряды были названы неправосл., об отцах Стоглавого Собора, кодифицировавшего самобытную рус. литургическую традицию, в постановлении Б. М. С. было записано, что они «мудрствоваша невежеством своим безрассудно, якоже восхотеша сами собою». Всех, не повинующихся соборному повелению (имелись в виду старообрядцы), отцы Б. М. С. предали «анафеме и проклятию... яко еретиков и непокорников». (Анафема по отношению к старообрядцам была отменена на Соборе РПЦ в 1971.) Несмотря на чрезвычайно жесткий характер постановления 1667 г., оно по своей сути и направленности явилось продолжением деяний 1-го («русского») этапа Собора. «Наставление духовное», принятое в 1666 г. рус. иерархами в отсутствие восточных, хотя и не содержало критики старых обрядов, тем не менее предусматривало суровые «казни» в отношении противников реформ. Это неудивительно, поскольку на всех этапах своей работы Собор видел одну из своих важнейших задач в борьбе с расколом.

Помимо утверждения правильности богослужебной реформы, начатой Никоном, Б. М. С. принял ряд постановлений, направленных на дальнейшее сближение рус. церковной жизни с греч. Даже допуская в ряде случаев отклонения от обрядов, принятых в вост. правосл. Церквах, Патриархи не скрывали, что именно греч. порядки должны служить образцом для подражания. В этом плане очень характерен текст, в к-ром предлагается отлучать от Церкви тех, кто станет укорять носящих греч. одежду. В соответствии с этим отменялись решения рус. церковных Соборов, выходившие за рамки греч. традиции. Так, были отменены решения Собора 1503 г., запрещавшие служить вдовым священникам и диаконам (решением Б. М. С. вдовых священников и диаконов можно было запретить в служении только в том случае, если они вели недостойную жизнь), решения Собора 1620 г. о перекрещивании католиков при присоединении их к правосл. Церкви (в соответствии с постановлением К-польского Собора 1484 г. Б. М. С. установил чин присоединения католиков к Православию через Миропомазание), ряд постановлений Стоглавого Собора, подверглась осуждению «Повесть о белом клобуке». Бесспорно, нек-рые из такого рода решений восстановили нарушенные на рус. почве нормы канонического права, но делалось это в резкой, зачастую оскорбительной для русских форме.

В деяниях Собора неоднократно подчеркивалось, что раскол есть следствие невежества как мирских людей, так и приходского духовенства. Поэтому Собор разработал ряд мер для борьбы с этим злом. Священнослужители должны были учить своих детей грамоте, чтобы те, когда будут принимать священный сан, не были бы «сельскими невежами». Священники должны были руководствоваться в своей деятельности «Наставлением духовным», составленным в 1666 г., и рядом подробных указаний в деяниях Собора 1667 г. На Рождество 1668 г. в кремлевском Успенском соборе от имени Патриархов было зачитано слово «О взыскании премудрости Божественныя», содержавшее в себе предложения о создании на Руси училищ, в к-рых изучался бы греч. язык. Царь и рус. архиереи поддержали этот проект. Для опровержения мнений старообрядцев Симеон Полоцкий по поручению Собора написал обширный труд «Жезл правления», сразу же опубликованный и рекомендованный Собором для чтения и просвещения христиан. Однако неск. годами позже книга была осуждена за содержащиеся в ней католич. доктрины («хлебопоклонную ересь», учение о непорочном зачатии Девы Марии). Старообрядцы сразу же резко отрицательно отнеслись к этому сочинению, назвав его «Жезлом кривления».

Б. М. С. предписал каждому из архиереев дважды в год созывать епархиальные соборы духовенства - в деяниях говорилось, что отсутствие практики регулярного созыва таких соборов привело к утрате архиереями пастырского попечения о своей пастве и породило раскол. Было принято постановление об увеличении числа архиерейских кафедр. В 1666 г. Русская Церковь состояла из 14 весьма обширных и потому трудноуправляемых епархий, архиереи не имели возможности лично следить за духовным состоянием паствы. Собор потребовал открыть не менее 10 новых епархий и указал, что в дальнейшем потребуется последовательное увеличение их числа. При Алексее Михайловиче это постановление не было реализовано в полном объеме, Б. М. С. принял решение о создании только 2 епархий: была восстановлена закрытая Никоном Коломенская кафедра и создана Белгородская. Активная работа по реформированию церковного устройства Руси началась лишь при царе Феодоре Алексеевиче, но шла с большим трудом, в частности потому, что умножение числа кафедр предполагало потерю части доходов «старыми» архиереями. В деяниях Собора говорилось также о разделении территории Русской Церкви на ряд митрополичьих округов по образцу греч., однако этот проект не был осуществлен. Б. М. С. принял определение о необходимости собирать 2 или, в крайнем случае, 1 раз в год Собор в Москве для обсуждения и решения текущих церковных дел. Однако из-за удаленности мн. епархий от центра и плохих дорог осуществить это было практически невозможно. В последующие годы сложилась практика пребывания в Москве по полгода, иногда по году «чередных» архиереев, участвовавших в Соборах.

Б. М. С. принял ряд определений о благочинии: предписал поддерживать порядок в храмах, запретил переход монахов из одного мон-ря в др. и самовольную жизнь в миру, установил достаточно длинный период послушничества, после к-рого разрешался постриг, осудил бесчинства во время свадеб и т. п. Важные решения были приняты в отношении иконописания: Собор запретил изображать Господа Саваофа, т. к. Бог Отец невидим и не имеет определенного телесного облика. Св. Духа в образе голубя дозволялось писать только при изображении Крещения. В целом отмечалось, что можно изображать на иконах Бога только «в явлениях», описанных в Свящ. Писании и церковном предании. Б. М. С. вновь рассмотрел активно дискутировавшийся в 1618-1625 гг. вопрос об «огне просветительном» - погружении зажженных свечей в воду в чинопоследовании освящения воды. Было повторено повеление Соборов нач. XVII в.: свечи в воду не погружать ни в чине Крещения, ни в чине богоявленского водосвятия.

В отдельных решениях Б. М. С. отразилось укрепление системы крепостного права. Собор повелел лишать сана и монашества и возвращать владельцам тех крепостных, к-рые приняли рукоположение или монашеский постриг без разрешения хозяина (беглых холопов и крестьян). Крепостной крестьянин, рукоположенный в сан с разрешения хозяина, становился свободным, но должен был служить в поместье своего владельца; его дети, рожденные до рукоположения, оставались крепостными. Отдельно оговаривалось, что лица, к-рые постригли в монашество крепостных людей, не имевших отпускной грамоты, могут быть извержены из сана.

Б. М. С. был важной вехой развития Русской Церкви. С одной стороны, кодификация богослужебных реформ и заявленная на всех этапах Собора решимость продолжать борьбу со старообрядчеством сделали проблему существования раскола одной из наиболее болезненных как для Церкви, так и для рус. правительства на неск. веков вперед. С др. стороны, выявленная в связи с расколом недостаточность существовавшего в России духовного образования побудила церковные и светские власти через нек-рое время принять меры по созданию системы духовного и высшего светского образования; мн. определения Собора, восстановив канонические нормы, действенно послужили к исправлению изъянов рус. церковной жизни.

Изд.: ЗОРСА. 1861. Т. 2; МДИР. 1876. Т. 2: (Акты, относящиеся к собору 1666-1667 гг.); ДАИ. Т. 5. С. 439-510; СГГД. Т. 4; Дело о Патриархе Никоне: по док-там Моск. Синод. (бывш. Патриаршей) б-ки / Изд. Археогр. комис. СПб., 1897; Деяния Московских Соборов 1666 и 1667 гг. М., 19053.

Лит.: Субботин Н. И. Дело Патриарха Никона: Ист. исслед. по поводу XI т. «Истории России» проф. Соловьева. М., 1862; Гиббенет Н. Ист. исслед. дела Патр. Никона. СПб., 1882-1884. 2 т.; Макарий. ИРЦ. Кн. 7; Каптерев Н. Ф. О сочинении против раскола иверского архимандрита грека Дионисия, написанном до Собора 1667 г. // ПО. 1888. № 7. С. 1-32; № 12. С. 33-70; он же. Суждения Большого Московского Собора 1667 г. о власти царской и Патриаршей // БВ. 1892. Окт. С. 46-74; он же. Царь и церковные Соборы XVI-XVII ст. М., 1906 (то же в БВ. 1906. № 10, 11, 12); он же. Патриарх Никон и царь Алексей Михайлович. Серг. П., 1912. Т. 2 (отд. публ. тех же мат-лов см. в БВ. 1910. № 12. 1911. № 1-3, 5, 6, 9, 10); Шаров П. Большой Московский Собор 1666-1667 годов // ТКДА. 1895. Янв. С. 23-85; Февр. С. 177-222; Апр. С. 517-553; Июнь. С. 171-222; Полознев Д. Ф. К хронике московских Соборов 2-й пол. XVII в. // Чтения по истории и культуре древней и новой России: Мат-лы конф. Ярославль, 1998. С. 103-106; Стефанович П. С. Приход и приходское духовенство в России в XVI - XVII вв. М., 2002.

Википедия Православная энциклопедия


Рекомендуем почитать