Старообрядческое церковное песнопение. Певческие традиции с. Стрельниково. Богослужебное пение в старообрядческих центрах

/ Денисов Н.Г. Из истории старообрядческого церковного пения

Собственно история старообрядческого церковно-певческого искусства заслуживает отдельного большого исследования. Как известно, в 1656, 1666, 1667 годах Соборы Русской Православной Церкви узаконили нововведения в церковные обряды в ходе реформ, проводимых патриархом Никоном, а на сторонников древних обрядов были наложены «клятвы».1 В 1668 году грамота вселенских патриархов одобрила и узаконила введение в церкви многоголосного партесного пения.2

В 1685 году были обнародованы «12 статей» царевны Софьи. В соответствии с ними люди, придерживающиеся старых церковных обрядов, подлежали уголовному преследованию и наказаниям: их можно было сжечь в срубе, казнить «смертию», бить кнутом, ссылать в дальние города, наказывать батогами и кнутом. «Под страхом смертной казни воспрещено содержание раскола».3 Эту дату фактически можно считать началом собственно истории старообрядчества. С этого времени приверженцы древних обрядов официально оказались вне закона, по отношению к Церкви и государству. В конце ХVII–начале ХVIII века происходит разделение старообрядцев на два основных течения - поповцев и беспоповцев, а в дальнейшем - на множество так называемых «согласий».

Следует учитывать, что ряд событий, которые произошли на Руси в период раскола, сыграли определенную роль в истории церковной певческой культуры. В 1654-1656 и 1668 годах по Указу царя Алексея Михайловича в Саввино-Сторожевском монастыре работала комиссия по исправлению певческих рукописей с раздельноречной редакции текстов на истинноречную. Важную роль в ее деятельности принадлежала теоретику знаменного пения того времени, старцу Александру Мезенцу. Результатом трудов комиссии явилось создание системы «признаков», 4 которая была принята старообрядцами поповского направления. В их певческой практике закрепились рукописи с истинноречной редакцией текстов, имеющие знаменную нотацию с пометами и «признаками».

В ходе углубления раскола, духовные наставники старообрядчества - протопоп Аввакум, подьяк Федор Трофимов, Никита Пустосвят, поп Лазарь, протопоп Стефан в своих посланиях в защиту старой веры выступали сторонниками «единогласного» пения.5

В Х VIII веке в богослужебной практике старообрядцев закрепились основные типы певческих книг, употреблявшиеся на Руси до раскола: «Ирмосы», «Октай», «Обиход» (с «Триодью Постной и Цветной»), «Праздники», «Трезвоны». Вместе с тем, именно в старообрядческой среде возникли два новых типа монодийных певческих книг: «Демественник» и «Обедница».6

В 1714 году появились знаменитые «Диаконские ответы». Они содержали 130 ответов старообрядцев Нижегородскому епископу Питириму в защиту «старой веры». Этот труд, являющийся памятником старообрядческой богословской мысли, был создан диаконом Александром, казненным за свое сочинение в 1720 году. В одном из ответов была, как бы официально, сформулирована и изложена позиция старообрядцев о церковном пении:

«Статiя pгi (113). Нововнесенное въ церковь пение: киевское четверогласное, и партесное многоусубление, каковыхъ напевовъ древле въ церкви не бе. Засвидетельствуетъ же царскихъ родовъ степенная,7 история въ грани В (2), въ главе S (6), яко, во время христолюбиваго князя Ярослава, приидоша къ нему отъ Царя града богоподвизаемии трие певцы гречестии, отъ нихъ же начатъ быти въ русстей земли ангелоподобное пение, изрядное осмогласие, наипаче и трисоставное (еже есть, троестрочное) сладкогласование, и самое прекрасное демественное пение. И сицевое богогласное пение приятное отъ древлеправославныхъ грековъ церковь российская содержала.

А киевское, и четверогласное и партесное многоусугубление съ нововводными чины въ России нововнесеся.

А въ Номоканоне афонския горы, собраниемъ отъ святыхъ правилъ, о устроении пения, сице засвидетельствуетъ. Собора S (6) отъ правила ОЕ (75) отъ МА (41). Еже пети въ церковь приходящии хощемъ, да ниже вискание безчинное творятъ и естество на вопль понуждаютъ. Ниже что проглаголютъ, отъ иже не приличныхъ церкви и не своихъ.

О Валсамона и отъ Зонарева толкования.

Установиша убо отцы, да не поютъ священная пения и псалмы вищанми безчинными и пиянственными и естеству нужду приносящими. Ниже некиими доброгласии не приличными церковному составлению и последованию, якова же суть мусикийская пения, и излишняя различия гласовомъ, и прочая.

(А на стране красными буквами напечатано): итталийскихъ разногласий, любителю, внимай.

И паки ниже: ведомо ти буди и сие правило, како возбряняетъ органы, и пригудная пения, и песни блудническия во псалмопениихъ ухищряемыя. Такожде и глаголемая усугубления, и безстудное сихъ бываемое пренебрежение. И паки ниже: поющии же гласъ или отончеваютъ, и возносятъ, или одебелеваютъ, или велии испущаютъ, се же да лучшии инехъ явятся, и человекоугодие и тщеславие исполняютъ. Сицевая пения отъ церкви суть далече, и сице поющии правильно да запрещаются».9

Так, можно сказать, началась «новая» история древнерусского певческого искусства - в старообрядческой среде.

Церковно-певческие традиции у старообрядцев сохранялись и продолжали развиваться, прежде всего, в духовно-административных центрах, которые возникали в разных местах. Некоторые из них стали знамениты во всем старообрядчестве. Значение их распространялось на целые согласия, большие географические пространства, многие десятилетия и, даже столетия. Отдельные очаги стали известны, прежде всего, благодаря певческому искусству.

Один из первых центров старообрядцев поповского направления вошел в историю под названием СТАРОДУБЬЕ и ВЕТКА.10

В этих местах, как только поселились старообрядцы, были воздвигнуты храмы, постоянно совершались богослужения. На Ветке появилась своя школа иконописного письма.11 Здесь же началась практика переписывания певческих книг, сложились свои особенности почерка крюков, оформления цветных заставок, наконец, здесь был создан свой «ветковский роспев».12 В Клинцах действовала знаменитая во всем старообрядчестве типография, из которой книги расходились по всем уголкам России.13

Территория этого района в настоящее время поделена между Брянской, Гомельской, Черниговской областями и до сих пор густо населена старообрядцами. Здесь имеются общины как белокриницкого, так и беглопоповского согласий. Город Новозыбков (Брянская область) с 1963 года является религиозно-административным центром беглопоповской Церкви, город Клинцы (Брянская область) - епархиальный город Клинцовско-Ржевской епархии старообрядцев белокриницкого согласия. К сожалению, с 1986 года, после аварии на Чернобыльской АЭС, все эти места оказались в зоне радиактивного заражения.

Другим духовным центром являлся КЕРЖЕНЕЦ.

«Керженец - имя реки, протекающей в Семеновском районе Горьковской области и впадающей в Волгу. По названию реки называется местность, охватываемая ее течением… К концу ХVII века на Керженце существовало до ста обителей мужских и женских. При Петре I началось разорение их».14

В истории старообрядчества этот центр известен больше всего по роману П.И. Мельникова-Печерского «В лесах».15 Керженские скиты неоднократно разорялись, особенно во второй половине ХIХ века, самим П.И. Мельниковым-Печерским, бывшим чиновником особых поручений при нижегородском губернаторе. Но и в настоящее время в Нижегородской области проживает очень много старообрядцев, причем разных согласий.

Керженец не славился как певческий центр, хотя существуют рукописи, в которых встречаются песнопения, имеющие указания: «скитскаго перевода», или «творение керженских роспевщиков»;16 «керженского типица напев».17

Еще одним центром старообрядчества в конце ХVIII–нач. ХIХ в. был ИРГИЗ.

«Иргиз - местность в степном левобережье Волги, вдоль р. Б. Иргиз (ныне Саратовская область), где по манифесту имп. Екатерины II от 4 дек. 1762 г. было разрешено свободно поселяться и отправлять богослужение возвращавшимся из Польши старообрядцам (в основном выходцам с Ветки). Само переселение совершалось весьма просто: люди на границе объявляли свои имена и, взяв документ - рапорт, отправлялись в Саратовское воеводство для поселения на отведенных местах. Первоначально места здесь были глухие и дикие, сплошь покрыты лесами, где ютились не только звери, но лихие люди, так что даже на реку за водой ходили с ружьем. Колонизируя этот край, старообрядцы превратили его в житницу России, построили большие слободы, а вокруг них возросло по нескольку монастырей-скитов».18

Из всех исторических очагов старообрядчества Иргиз был знаменит именно как певческий центр с высокой культурой исполнения, культивировавшим демественный роспев. Помимо этого, здесь был создан свой «иргизский роспев». Херувимская песнь «иргизского роспева» и в настоящее время поется почти во всех старообрядческих общинах. Существуют целые рукописные сборники с подборкой большого количества песнопений под наименованием «иргизского роспева». Музыкально-стилистические особенности этого роспева пока не изучены в достаточной степени.19

Судьба этого центра плачевна. Он был разгромлен в первой половине ХIХ века по указанию императора Николая I .

Бесспорно, одним из главных певческих центров, сложившихся в старообрядчестве, являлись ГУСЛИЦЫ.

«Гуслицы - старинное название обширной местности в Подмосковной Мещере. Расположена между г. Куровское, Егорьевском и верховьями р. Нерской. Занимает площадь около 400 км, охватывая десятки сел и деревень».20

В Гуслицах с конца ХVIII по ХХ век целые династии старообрядцев в многочисленных селах занимались перепиской певческих рукописей. В начале ХХ века, в связи с начатым Л.Ф. Калашниковым печатным изданием певческих книг, это искусство стало приходить в упадок. Однако гусляками было создано такое количество рукописей, что до сих пор они имеются практически во всех уголках земли, где живут и молятся старообрядцы. Крупные собрания гуслицких рукописей есть во всех ведущих библиотеках нашей страны.

В Гуслицах всегда действовали храмы и молельные дома, даже в годы суровых гонений. Здесь осуществлялось и обучение пению.21 И поныне исторические гуслицкие места населены старообрядцами. В Ногинском, Орехово-Зуевском, Павлово-Посадском, Егорьевском районах действуют старообрядческие храмы. Особенно много старообрядцев проживает в г. Куровское и его окрестностях.

Наконец, главным центром с конца ХVIII и по настоящее время является РОГОЖСКОЕ.

За время своего существования Рогожское кладбище было руководящим центром старообрядчества. Таким оно остается и в настоящее время».22

Рогожское оставалось одним из немногих очагов в старообрядчестве, в котором никогда не прерывалась богослужебная практика, в том числе и певческая. Рогожское всегда являлось певческим центром. С ним связан деятельность выдающихся знатоков пения ХIХ-нач. ХХ века - М. Д. Озорнова, И. А. Фортова, Я. А. Богатенко, которые были руководителями хоров, создателями певческих Азбук, преподавателями знаменного пения. Конфискованная в 1918 году и Рогожской общины библиотека рукописей и книг (в том числе певческих) составляет широко известный в научной среде Фонд № 247 Российской государственной библиотеки. Именно на Рогожском во второй половине Х I Х века зародился знаменитый Морозовский хор. В начале ХХ столетия здесь проходили старообрядческие Соборы и съезды, на которых обсуждались вопросы церковно-певческого искусства.

Об историко-культурном значении Рогожского существует большая научная литература.23 История и значение «рогожских певческих традиций достойны отдельного исследования.

Помимо известных центров, в старообрядчестве существовало много локальных очагов, в которых бережно хранились певческие традиции, складывались местные особенности, создавались высокопрофессиональные коллективы. Все это предстоит изучить. Одним из таких мест является Стрельниковская община Костромской области.

Изучение певческих традиций старообрядческих общин позволило сделать ряд выводов.

Старообрядчество не есть некий застывший исторический «раритет». Это живая Церковь, со своими законами, традициями, самобытной культурой, требующей изучения как часть отечественной культуры в целом. Поэтому в старообрядчестве надо различать догматические, канонические и вообще письменные положения относительно того или иного явления и форму его реализации, воспроизведения на практике. Следует отделять то, что хранится исторической памятью от того, что создано с течением времени. Изучая любое явление в культуре старообрядцев, необходимо фиксировать его несколько раз в одном и том же месте, сравнивать с другими, учитывать оценку его самими носителями культуры. Важно при этом помнить, что сущность старообрядчества (во всех вопросах) сохранилась, прежде всего, в центре России, а не на окраине (в глубинке, или за рубежом).

Старообрядческая певческая культура, как культура профессиональная и письменная - едина в типологическом отношении. Но в рамках этого единства есть своя локальная, региональная специфика. Поэтому, в современной Русской Православной Старообрядческой Церкви (белокриницкого согласия) есть две церковно-богослужебно-общинных традиции. Одна из них связана с Москвой (это российская традиция), другая с югом - возможно, с историческим местом в селе Белая Криница (южная традиция). По аналогии с ними имеются две певческих традиции.

В Старообрядческой Церкви как конфессии есть религиозно-административные, духовные центры, в том числе и певческие - изучение должно начинаться с них. Ведущим таким центром является Московская Рогожская община, а интересным локальным культурным и певческим очагом в ХХ веке - Стрельниковская община Костромской области. Созданная при сельском храме священником, отцом Григорием Лакомкиным (впоследствии епископом Геронтием), эта школа подготовила много высокопрофессиональных певцов. В Стрельникове на протяжении всего столетия не прерывалась богослужебная практика. Поскольку община была замкнутой, в ней сложились и сохранились самобытные исполнительские традиции, являющиеся, в своем роде, уникальными в масштабах всей старообрядческой певческой культуры.

Большую ценность в старообрядчестве имеет то, что хранится певцами изустно: речитативное чтение, пение по «напевке»; огромное значение имеет устная передача певческих навыков, непрерывная связь поколений.

Старообрядческое церковное исполнение имеет ряд особенностей: ровную динамику, цепное дыхание, четкую дикцию, звукоизвлечение, темпово-ритмическую нюансировку, стабильный регистр, профессиональное владение нотацией, систему обучения крюкам и пению в хоре. Самими носителями традиций певческая культура осознается в живом исполнении, в комплексе все музыкально-выразительных средств.

В современной старообрядческой певческой культуре есть пласт чисто устного пения - «напевка» - то есть исполнение какого- либо песнопения не по крюковым книгам, а по устной версии, сложившейся в приходе.

Устная версия - «напевка» - (по отношению к письменному источнику), не является формальным упрощением напева. Она представляет собой схему его ритмической и звуковысотной структуры в реальном воспроизведении. В стилистическом плане песнопение из невматического по складу превращается в силлабическое.

Устные версии напевов разных общин, сохраняя в целом типологическое единство, в каждом месте имеют свои особенности, которые являются «родным языком» для певцов и членов прихода и камнем преткновения для посторонних. От частого исполнение память певцов фиксирует главные, сущностные аспекты в структуре напева. Аналитические операции показали,24 что певцы знают правила сочетания элементов напева, правила построения формы, - поэтому могут создавать текст, по стилю и морфологии отвечающий требованиям средневекового канона. А это и доказывает, что старообрядцы не являются формальными носителями традиции - они мыслят категориями древней музыкальной системы. Вот в чем заключается основная ценность их культуры.

Из всего напрашивается следующий вывод: «напевка», устная версия - это музыкальный язык общины, на котором мыслят и певцы, и прихожане. Все для них является родным в этих напевах: темп, долгота звуков, опевание опорных звуков, каждый мелодический оборот и т. д. Таковой она - «напевка» - является в каждом приходе. В итоге можно подчеркнуть, что при типологическом единстве старообрядческой культуры - культуры средневекового характера, культуры профессиональной - особенное, индивидуальное, безусловно, проявляется, но в пределах, не допускающих разрушение канона.

Таким образом, «напевка» у старообрядцев не есть результат упадка их культуры и потери крюковой грамотности. Как и в других видах церковного искусства - иконописи, медном литье, искусстве полемической литературы и т. д. - старообрядцы в пении явились не просто формальными хранителями крюкового пения. Они создали целый пласт культуры, свой, самобытный, выстраданный во время гонений и запрещений - искусство пения по «напевке». Его отличает, помимо оригинальности, с одной стороны, отсутствие редакций данных напевов в письменных источниках до времени раскола на Руси, в иных средневековых культурах (в других странах и конфессиях), устный характер их передачи, а значит - непрерывный, не прекращавший свое существование на какое-либо время, следовательно, несущий живую память о всех поколениях, хранивших «старую веру»; с другой стороны, стилистика этих песнопений доказывает их органичную связь с культурой Древней Руси, с напевами, зафиксированными в певческих источниках, тем самым, подтверждая, что старообрядцы сохранили древнерусскую культуру в музыкальном мышлении, исполнении и интерпретации памятников, что они являются потомками той эпохи, для которой «…прежде всего это принцип преобладания общего над индивидуальным. Часть не существует сама по себе и не автономна, но включается в некую всеобщность. Как природа, так и общество представляют собой целостные комплексы, от которых зависят образующие их элементы. Всякая песчинка отражает целое и воплощает премудрость Творца, создавшего мир с его гармонической согласованностью и связанностью всех его частей. Свой смысл и значение всякое индивидуальное получает от общего».25

Старообрядческий церковный календарь на 1986 г. – М., 1986. С. 55.

Келдыш Ю. В. История русской музыки. – М.: Музыка, 1983. Т. 1. С. 375. Преображенский А. В. Вопрос о единогласном пении в Русской церкви ХVII века: Исторические сведения и письменные памятники. – СПб., 1904. – 79 с. – (Памятники древней письменности и искусства; Вып. 155).

Смирнов П. С. Внутренние вопросы в расколе в Х VII в. – СПб., 1898. – С. 195.

Келдыш Ю. В. История русской музыки. – М.: Музыка, 1983. Т.1. С. 183.

Музыкальная эстетика России ХI-ХVII веков: [Документы и материалы] / Сост. текстов, пер. и общ. вступ. ст. А. И. Рогова. – М.: Музыка, 1973. – 245 с. – (Памятники муз.- эстетической мысли). Житие протопопа Аввакума, им самим написанное и другие его сочинения. – Архангельск: Сев.-Зап. кн. изд-во, 1990. – 351 с.Церковное пение: Ежемес. Старообрядческий журн. – Киев, 1990. - № 1-12. – 338 с.

Пожидаева Г. А. Демественное пение в рукописной традиции конца ХV-ХIХ веков: Дис… канд. иск.- М., 1982.- 201 с.

Книга Степенная царского родословия // ПСРЛ. – СПб., 1908-1913. – Т. 21. – 2 ч.

[Валсамон и Зонара]: Номоканон костантинопольского патриарха Фотия с толкованием Вальсамона / Рус. пер. с предисл. и примеч. В. А. Нарбекова. – Казань: Тип. ун-та, 1899. – Ч. 2. – 528 с. [В ХVII веке В. и З. были известны по изданию Афонского Номоканона - примечаний к Большому Требнику].

Ответы Александра Диакона (на Керженце) поданные Нижегородскому епископу Питириму в 1719 году // Беспл. прил. к журналу «Старообрядец». – 1906; Переизд.: М.: Изд-во «Церковь», 1995. С. 117-118.

Певческой культуре Ветковско-Стародубского центра посвящен ряд исследований. См. Богомолова М. В. История бытования древнерусских роспевов и певческих книг в Ветковско-Стародубских слободах ХVII-ХХ вв. // Невские хоровые ассамблеи: Всерос. фестиваль: Материалы Всерос. научн.-практ. конф. «Прошлое и настоящее русской хоровой культуры». Ленинград, 18-24 мая 1981 г. / Сост.: А. С. Белоненко. – М., 1984. – С. 105-107. Богомолова М. В., Кобяк Н. А. Описание певческих рукописей ХVII-ХХ вв. Ветковско-Стародубского собрания МГУ // Русские письменные и устные традиции и духовная культура: (По материалам археогр. экспедиций МГУ 1966-1980 гг.). – М., 1982. – С. 162-227. Денисов Н. Г. Традиции пения старообрядцев юго-западной части России и Верхнего Поволжья // Музыкальная культура Средневековья / МГК. – М., 1992. – Вып. 2. – С. 161-211. Денисов Н. Г. Устные традиции пения у старообрядцев: пение по «напевке», вопросы интерпретации: Дис. … канд. иск. / РАМ им. Гнесиных. – М., 1996. – 267. – Ркп. Культурой Ветки много занимались археографы МГУ. Русские письменные и устные традиции и духовная культура. – М.: Изд-во МГУ, 1982. – 318 с. Смилянская Е. Б. К изучению историко-культурного значения Ветковско-Стародубского старообрядческого центра в ХVIII-ХХ вв. // История Церкви: изучение и преподавание: Материалы научн. конф., посвящ. 2000-летию христианства, 22-25 нояб. 1999 г. – Екатеринбург, 1999. – С. 205-210. Поздеева И. В. Археографические работы Московского университета в районах древней Ветки и Стародуба (1970-1972 гг.) // Памятники культуры. Новые открытия: Ежегодник, 1975. – М.: Наука, 1976. – С. 52-69.

Гребенюк Т. Е. Художественное своеобразие ветковских икон: Технико-технологический аспект // Старообрядчество: История, культура, современность. – М., 1998. – Вып. 6. – С. 6-69. Нечаева Г. Г. Ветковская икона. – Минск, 2002. – 268 с. и др.

Бобков Е. А., Бобков А. Е. Певческие рукописи с Ветки и Стародубья // ТОДРЛ. – 1989. – Т. 42. – С. 448-451.

Кириллические издания старообрядческих типографий к. ХVIII - нач. ХIХ вв.: Каталог / ЛГУ, Научн. б-ка им. М. Горького; сост. А. Вознесенский. – Л.: изд-во ЛГУ, 1991. – 159 с.

Старообрядческий церковный календарь на 1982 г. – М., 1982. С. 61.

Мельников П. И. (Андрей Печерский). В лесах. – Саранск, 1993. – Кн. 1. – 560 с.; кн. 2. – 511 с.

Алехина Л. И. Певческие книги в собрании ЦМ и АР // Музыкальная культура средневековья / Моск. гос. консерватория. – М., 1992. – Вып. 2. – С. 90-92.

Русские письменные и устные традиции и духовная культура. – М.: Изд-во МГУ, 1982, С. 188.

Старообрядчество: Лица, предметы, события и символы: Опыт энцикл. словаря / Сост.: С. Г. Вургафт, И. А. Ушаков. – М.: «Церковь», 1996. – С. 125.

Церковное пение: Ежемес. Старообрядческий журн. – Киев, 1909.- С. 329-333. Современный исследователь А. С. Ряжев, говоря о культурных традициях Иргиза, пишет: «Нельзя сбрасывать со счетов и воздействие на массу музыкальной традиции, также получившей развитие на Иргизе. В монастырях существовала певческая школа, обогатившая духовную музыку «иргизским» вариантом знаменного роспева / ЛАИ УНЦ. Собр. IХ. 3 28 Р /503/. Нотнопевческие рукописи, среди которых находились уникальные певческие сборники, составляли до четверти всего книжного фонда монастырских библиотек». Ряжев А. С. Иргизские старообрядческие общины во 2-й пол. ХVIII- 1-й пол. ХIХ в.: Автореф. канд. дис. / Ин-т рос. Истории РАН. – М., 1995. – С. 27.

Географический словарь Московской области. – М., 1967. – С. 65.

О роли Гуслиц в певческом искусстве много писалось на страницах старообрядческой прессы в начале ХХ века. См., н-р, Церковное пение: Ежемесячный старообрядческий журн. – Киев, 1909. – №№ 1-12. – 338 с.Этим районом активно занимаются современные ученые разных специальностей. Бобков Е. А. Певческие рукописи гуслицкого письма // ТОДРЛ. – Т. 32: Текстология и поэтика русской литературы ХI-ХVII вв. – С. 388-394. Сарафанова Н. С., Дробленкова Н. Ф. Поездка за рукописями в Орехово-Зуевский и Куровской районы Московской области в декабре 1958 г. // ТОДРЛ.- Л., 1960.- Т. 16. – С. 539-542. Войтенко А. Ф. Заметки о лингвистических границах старообрядческих говоров Подмосковья // История и география русских старообрядческих говоров. – М., 1995.- С. 14-18. Лизунов В.С. Старообрядческая Палестина. – Орехово-Зуево, 1993. и др.

Старообрядческий церковный календарь на 1982 г. - М., 1982. С. 62.

Макаров В. Е. Очерк истории Рогожского кладбища в Москве: (К 140-летию его существования, 1771-1911). Переизд.- М.: Барс, 1994.- 76 с. Мариничева Г. А. В ожидании благовеста: О жизни Рогожского кладбища в 20-е и 30-е годы / Вспоминает Галина Мариничева // Родина.- 1990.- №9; Церковь.- 1990.- №0.- С. 66-71. Мариничева Г. А. Страницы к истории старообрядческого Рогожского кладбища в Москве (центра Старообрядческой церкви, приемлющей священство Белокриницкой иерархии).- М., б. г. – Ч. 1. – 37 с.; Ч. 2. – 60 с. – Ркп. Рукописные собрания Государственной библиотеки СССР им. В. И. Ленина: Указатель. – М., 1986. Т. 1. Вып. 2. – 382 с. Горячева Т. Д. Источники по истории Рогожской староорядческой общины (2-я пол. ХIХ - нач. ХХ в.): Опыт источниковедческой характеристики // Мир старообрядчества: История и современность. – М.: Изд-во МГУ, 1999. – Вып. 5. – С. 118-152. Мир старообрядчества. – М.; Бородулино, 1996. – Вып. 3: Книга. Традиция. Культура. – 250 с.

См. об этом Н. Г. Денисов. Стрельниковский хор Костромской земли. Традиции старообрядческого церковного пения. М., 2005. 480 с.

Н.Г. Денисов,

кандидат искусствоведения,

доцент Московской государственной

Н.Г.Денисов: «Пребывание Стрельниковского хора в Москве - это историческое событие. Это единственное официальное выступление старообрядческих певцов перед научной общественностью за все годы советской власти»

Знаменное пение, знаменный роспев — древнерусское богослужебное пение, которое на протяжении уже более трёхсот лет хранится в старообрядческой среде. После Раскола в господствующей церкви было введено партесное пение. Старообрядцев, носителей дораскольной культуры, сохранивших традиции древнерусского богослужения и пения, всячески преследовали.

Уже давно старообрядческая певческая культура стала предметом исследования ученых-музыковедов. Начало этому положили в начале XX века С.В.Смоленский и зарубежные ученые Э.Кошмидер и И.А.Гарднер. В советские годы, вопреки идеологическим запретам, древнерусскую церковную музыку изучали Н.Д.Успенский и М.В.Бражников. В конце XX века эту деятельность продолжила Т.Ф.Владышевская. Cегодня древнерусское богослужебное пение изучают в консерваториях. Ученые не только расшифровывают древние певческие рукописи, но и общаются со старообрядцами — законными наследниками и носителями певческой культуры.

Сегодня мы публикуем беседу с известным исследователем знаменного пения, доктором искусствоведения Николаем Григорьевичем Денисовым . По его словам, во время учебы в Гнесинском институте на одной из лекций он услышал, что древнерусское церковное пение хранится в среде старообрядцев — людей, не принявших церковную реформу XVII века. Эти вскользь брошенные слова перевернули его мировоззрение . Вот уже более 30 лет Николай Григорьевич изучает, исследует знаменное пение, общаясь с певцами и прихожанами многих старообрядческих общин.

Николай Григорьевич Денисов

В 1996 г. Н.Г.Денисов защитил кандидатскую диссертацию «Устные традиции пения у старообрядцев: пение по «напевке», вопросы интерпретации », в 2010 году защитил докторскую диссертацию «Старообрядческая богослужебно-певческая культура: к проблеме типологии ». Впервые в отечественном музыкознании он провел целостное исследование певческой старообрядческой культуры в типологическом аспекте; поставил проблему рассмотрения старообрядческих певческих традиций, как самостоятельной культуры, в единстве историко-культурных и церковно-певческих особенностей, а также выявил и подробно исследовал специфический, характерный именно для старообрядцев пласт богослужебной певческой культуры — пение по «напевке».

Николай Григорьевич разработал методику обучения знаменной нотации и пению, создал учебный курс «Обучение знаменному пению на основе певческой практики у старообрядцев », апробированный в Московской государственной консерватории им. П.И.Чайковского, Центральном музее древнерусской культуры и искусства имени Андрея Рублева, Свято-Тихоновском православном богословском университете, Московской регентской семинарии, воскресных школах (как старообрядческих, так и православных).

Но, пожалуй, основная заслуга Николая Григорьевича в том, что именно он организовал в 1984 году приезд в Москву и выступление перед ученой общественностью старообрядческого Стрельниковского хора . Это было единственное, хотя и закрытое, выступление церковного хора за все время советской власти. Именно Николай Григорьевич открыл для научного мира Стрельниковскую певческую школу.

В своей работе Н.Г.Денисов исходит из принципа, что старообрядчество — это живая Церковь со своими традициями и особенностями. Это целостная культурная система, изучение которой должно исходить из понимания её специфики.

Николай Григорьевич, Вы много лет занимаетесь изучением живой традиции богослужебного пения. Как изменилось старообрядческое пение за эти годы?

КРЮКИ (знамена) — знаки русской церковной безлинейной музыкальной нотации. Ведут свое происхождение от нотации ранневизантийской. Каждый крюк обозначает 1-3 и более тонов. Существует три типа фиксации мелодий: собственно крюковой, попевочный (см. попевка), и фитный (см. фита). В 17 в. для обозначения высоты звука над крюками стали ставить киноварные пометы. Тогда же для того, чтобы можно было различать тональность при одноцветной записи (печати), были придуманы тушевые признаки. Крюки и до сего времени традиционно употребляются у старообрядцев, а в РПЦ вышли из употребления в 17-18 вв. одновременно с переходом со знаменного пения на партесное и на пятилинейную нотацию.

Основные принципы богослужебного пения обозначились уже в первые века христианства. Изначально основанное на греческих музыкальных ладах, оно впоследствии все более удалялось от светской музыки, приобретая свойственные только ему черты. Христианская церковь, следуя по пути высокой духовности и аскетики, отказалась от использования инструментальной музыки, оставив для прославления Творца инструмент, созданный Творцом: человеческий голос. Еще на заре христианства св. Климент Александрийский призвал изгнать из церковного пения хроматические мелодии, используемые в светской музыке, которые необходимы при выражении человеческих эмоций. Звукоряд знаменных песнопений образован последовательностью основных ступеней лада, отсюда строгость, величие и бесстрастность напева.

Православная традиция разграничивает понятия «пение» и «музыка». Такая установка была принята Шестым Вселенским Собором в конце VII в., и впоследствии укоренилась в русском православном сознании. В основе этого разграничения лежит ясное понятие о принципиально разных задачах музыки и пения: музыка призвана доставлять эстетическое наслаждение, цель богослужебного пения — возводить ум к Богу.

Известные христианские святые сознавали необходимость пения в церкви и всячески заботились об его развитии и устроении. Игнатий Богоносец, Мефодий Патарский, Ефрем Сирин, Василий Великий, Иоанн Златоуст и многие другие известные богословы и святители своего времени оставили большое наследие как композиторы и гимнографы, организаторы церковных хоров, основатели антифонного пения. Множество их сочинений направлено на выяснение взгляда церкви на богослужебное пение, на выяснение его задач.

Трудами многих великих подвижников постепенно вырисовывался тот облик церковного пения, который наиболее соответствовал духу истинности православия. В середине VIII в. преподобным Иоанном Дамаскинм была окончательно сформирована система омогласия — распределение всего круга церковных песнопений на восемь групп, восемь певческих гласов. Число восемь для христиан весьма символично — оно символизирует будущий, бесконечный век. Для каждого гласа характерно свое особое настроение, звучание, свои мелодические обороты. В них звучат разные оттенки духовных состояний человека: глубокое покаяние, умиление или победоносное торжество. Воскресные тропари, стихеры, каноны, написанные в разное время разными песнотвоцами, а в значительной степени и самим Иоанном, были собраны им и приведены в стройную, упорядоченную систему. Это собрание получило название «Октай» — по числу гласов («окта» — восемь).

Для проведения такой огромной работы нужно было обладать поистине уникальным талантом певческим и поэтическим, гениальной способностью к систематизации. Именно этими качествами обладал Иоанн Дамаскин, первый вельможа Дамасского халифа, глубоко и всесторонне образованный и верующий человек. Удалившись от двора, Иоанн принял постриг в обители святого Саввы, где полностью посвятил жизнь свою служению Богу в песнотворчестве. Им написана удивительная служба на Святую Пасху, 64 канона, множество стихер и составлен Октай. Включив в него, как уже сказано, лучшие произведения своих предшественников по осмогласному творчеству и дополнив недостающее собственными творениями, святой Иоанн первые стихеры каждого гласа и первые тропари каждого канона изложил с нотными знаками (крюками) поверх текста, так что эти стихеры и тропари (ирмосы) явились образцом для пропевания следующих за ними стихер и тропарей. Октай быстро получил распространение в богослужебной практике Восточной церкви, и по сей день служит основой для проведения православного богослужения, а также руководством по изучению осмогласия.

На Руси богослужебное пение начало развиваться вместе с принятием христианства и устроением первых храмов, а также переводом богослужебных книг. Греческие напевы прижились по-своему на славянской земле — они приобрели большую плавность и напевность. Русские распевщики нередко как бы переводили Дамаскиновы напевы на русский музыкальный язык, сохраняя основные контуры. На Руси церковные напевы издавна были исключительно мягкими и плавными.

Знаменное пение на Руси звучало не только в церкви, но и дома, певческая культура была широко распространена и любима. Рукописная крюковая книга бытовала во всех слоях населения — от великокняжеской и боярской среды до последнего раба. Пели по крюкам великие князья, средние и мелкие служилые люди в городах, пели простые крестьяне, кабальные работники и холопы, о чем свидетельствуют летописи.

Знаменное пение не просто прижилось на российской почве: оно обогатилось множеством новых песнопений, написанных русскими распевщиками. Именно в России были введены красные (киноварные) пометы, точно указывающие высоту звука каждого знамени. С середины XV века стали появляться первые знаменные азбуки. Появилось множество школ знаменного пения, певческая традиция передавалась от учителя к ученику, от одного поколения другому.

Запись мелодии знаменного распева осуществляется с помощью специальных знаков — знамен или крюков. Отсюда и название пения: знаменное или крюковое. Каждое знамя несет в себе информацию о количестве звуков, их продолжительности и особенности исполнения. Для грамотного певца само начертание крюка в соединении с названием является выражением сути и указанием на то, как его следует исполнять: стремящиеся ввысь «стрелы» и «голубчики», статичные «статии» — светлая, мрачная, простая; мягкие очертания «запятой» не позволяют исполнить ее с усилением звука, а энергичный размах «крюка» напротив, диктует ударение. Черные крюковые строчки с красными пометами посредством голоса певца преобразуются в удивительную мелодию, которая подчеркивает слова песнопения и усиливает его воздействие на душу молящегося (в богослужебном пении слово первично, а мелодия второстепенна). Именно поэтому в древности слова «молитва» и «пение» зачастую имели одинаковый смысл.

Кроме восьми гласов пения выделяют еще и различные «распевы»: демественный, путевой, иргизский, киевский, болгарский. «Путь» и «демество» — это стилевые разновидности знаменного пения, которые и дают названия распевам: большой и малый демественный, путевой, большой путевой. Для записи песнопений демественного распева существует своя особая нотация, ее знамена существенно отличаются от обычных крюков. Названия остальных распевов — «роспевов», как писали в старину, — чаще всего происходят от географического названия местности или монастыря, где этот распев был написан и исполнялся. Кроме различных «распевов» существует еще бесконечное количество «напевок», или «напевов», — вариантов исполнения одного и того же песнопения, которое в каждом приходе или местности исполняется немного по-своему. Напевка очень редко записывается знаменами, в большинстве случаев она существует в виде устной традиции и передается от одного поколения певчих другому.

В древнерусской богослужебной традиции голоса певцов не разделяются в многоголосье на различные партии, но сливаются воедино, творя молитву «едиными усты и единым сердцем». Именно поэтому знаменному пению свойственны особенный молитвенный настрой, фундаментальность и беспристрастность. Унисонное исполнение песнопений — это важнейший принцип древнего богослужебного пения, который красноречиво выражает единение, христианское смирение и любовь.

Исторические события в России второй половины XVII ст. поставили под угрозу существование древнего богослужебного пения: в этот период проводятся реформы патриарха Никона, повлекшие за собой трагедию церковного раскола. Церкви пореформенной стал гораздо ближе по духу и содержанию итальянский партес. Скромный, благородный голос знаменного распева продолжал звучать лишь у гонимых приверженцев древнего Православия, вовсе не принявших никоновских новин.

Гонения на старую веру продолжались в течение без малого трех столетий, то немного ослабевая, то возобновляясь с новой жестокостью. Старообрядческие скиты и моленные, бывшие в том числе и центрами духовного образования, время от времени подвергались разорению, сами староверы — разного рода преследованиям и ущемлениям. Старые книги — в том числе и певческие — предавали огню. Старообрядцам было запрещено создавать школы и училища. Чтобы сохранить свою веру, духовные и культурные ценности, многое приходилось делать тайком от властей, в глубоком подполье. Таким образом, существовала не одна певческая школа: разоренная в одном населенном пункте, она зачастую возникала в другом, и продолжала действовать, передавая неоценимые познания.

В конце 19-начале 20 вв. давление со стороны властей и господствующей церкви немного ослабло. Потенциал, копившийся не годы — столетия, выплеснулся с колоссальной силой. «Явлением миру» стали публичные выступления в залах Санкт-Петербургской и Московской консерваторий знаменитого Морозовского хора, созданного А.И. Морозовым при Богородско-Глуховской мануфактуре. При братстве Честнаго и Животворящего Креста действовал хор под руководством Якова Богатенко. С 1909 г. возникла певческая школа в с. Стрельниково Костромской губернии, которая положила начало организации известного старообрядческого Стрельниковского хора. Сохранившиеся записи этих хоров, хотя и весьма плохого качества, свидетельствуют о высоком мастерстве и культуре певческого искусства исполнителей. Изучение церковного пения было поставлено на профессиональную основу при сохранении певцами самого главного — христианской веры.

Продолжаться такому всплеску суждено было недолго. В годы советской власти и антирелигиозной пропаганды гонения были воздвигнуты уже на всех верующих самых разных конфессий. Множество храмов было взорвано, уничтожено огромное количество богослужебных книг и икон, христиан ожидали тюрьмы и лагеря. Уцелевшие храмы опустели. Этот мощный удар не мог не сказаться на состоянии пения во многих старообрядческих приходах, его последствия ощущаются и поныне.

Сегодня всё больше людей понимают важность сохранения этой уникальной певческой культуры, сохранённой и пронесённой сквозь века людьми, для которых служение Богу было смыслом их жизни. С этой целью организованы хоры, проводятся Вечера духовных песнопений, духовные концерты, переизданы певчие книги и азбуки. Знаменный распев продолжает жить не только в старообрядческом богослужении, сегодня он привлекает внимание исследователей-музыковедов, возвращаются к древнему пению и некоторые приходы РПЦ. Звуки древних песнопений красноречивее, чем что-либо другое свидетельствуют об истинности Православия в его древнем, неповрежденном реформами виде. Ведь знаменный распев выкристаллизовался в веках христианского подвижничества, мученичества, богословия, в нем запечатлелись все вехи христианской истории. Это пение изначально призвано пробуждать в душе стремление к покаянию, стремление к Богу, и оно не должно и не может быть предано забвению.

по материалам Валентины Синельниковой

Знаменное древлеправославное пение

КРЮКИ (знамена) – знаки русской церковной безлинейной музыкальной нотации. Ведут свое происхождение от нотации ранневизантийской. Каждый крюк обозначает 1-3 и более тонов. Существует три типа фиксации мелодий: собственно крюковой, попевочный (см. попевка), и фитный (см. фита). В XVII в. для обозначения высоты звука над крюками стали ставить киноварные пометы. Тогда же для того, чтобы можно было различать тональность при одноцветной записи (печати), были придуманы тушевые признаки. Крюки и до сего времени традиционно употребляются у старообрядцев, а в новообрядческой Синодальной церкви вышли из употребления в XVII - XVIII вв. одновременно с переходом со знаменного пения на партесное и на пятилинейную нотацию.

Трудами многих великих подвижников постепенно вырисовывался тот облик церковного пения, который наиболее соответствовал духу истинности православия. В середине VIII в. преподобным Иоанном Дамаскиным была окончательно сформирована система омогласия – распределение всего круга церковных песнопений на восемь групп, восемь певческих гласов. Число восемь для христиан весьма символично – оно символизирует будущий, бесконечный век. Для каждого гласа характерно свое особое настроение, звучание, свои мелодические обороты. В них звучат разные оттенки духовных состояний человека: глубокое покаяние, умиление или победоносное торжество. Воскресные тропари, стихеры, каноны, написанные в разное время разными песнотворцами, а в значительной степени и самим Иоанном, были собраны им и приведены в стройную, упорядоченную систему. Это собрание получило название «Октай» – по числу гласов («окта» – восемь).

На Руси богослужебное пение начало развиваться вместе с принятием христианства и устроением первых храмов, а также переводом богослужебных книг. Греческие напевы прижились по-своему на славянской земле – они приобрели большую плавность и напевность. Русские распевщики нередко как бы переводили Дамаскиновы напевы на русский музыкальный язык, сохраняя основные контуры. На Руси церковные напевы издавна были исключительно мягкими и плавными.

Знаменное пение на Руси звучало не только в церкви, но и дома, певческая культура была широко распространена и любима. Рукописная крюковая книга бытовала во всех слоях населения – от великокняжеской и боярской среды до последнего раба. Пели по крюкам великие князья, средние и мелкие служилые люди в городах, пели простые крестьяне, кабальные работники и холопы, о чем свидетельствуют летописи.

Запись мелодии знаменного распева осуществляется с помощью специальных знаков – знамен или крюков. Отсюда и название пения: знаменное или крюковое. Каждое знамя несет в себе информацию о количестве звуков, их продолжительности и особенности исполнения. Для грамотного певца само начертание крюка в соединении с названием является выражением сути и указанием на то, как его следует исполнять: стремящиеся ввысь «стрелы» и «голубчики», статичные «статии» – светлая, мрачная, простая; мягкие очертания «запятой» не позволяют исполнить ее с усилением звука, а энергичный размах «крюка» напротив, диктует ударение. Черные крюковые строчки с красными пометами посредством голоса певца преобразуются в удивительную мелодию, которая подчеркивает слова песнопения и усиливает его воздействие на душу молящегося (в богослужебном пении слово первично, а мелодия второстепенна). Именно поэтому в древности слова «молитва» и «пение» зачастую имели одинаковый смысл.

Кроме восьми гласов пения выделяют еще и различные «распевы»: демественный, путевой, иргизский, киевский, болгарский. «Путь» и «демество» – это стилевые разновидности знаменного пения, которые и дают названия распевам: большой и малый демественный, путевой, большой путевой. Для записи песнопений демественного распева существует своя особая нотация, ее знамена существенно отличаются от обычных крюков. Названия остальных распевов – «роспевов», как писали в старину, – чаще всего происходят от географического названия местности или монастыря, где этот распев был написан и исполнялся. Кроме различных «распевов» существует еще бесконечное количество «напевок», или «напевов», – вариантов исполнения одного и того же песнопения, которое в каждом приходе или местности исполняется немного по-своему. Напевка очень редко записывается знаменами, в большинстве случаев она существует в виде устной традиции и передается от одного поколения певчих другому.

В древнерусской богослужебной традиции голоса певцов не разделяются в многоголосье на различные партии, но сливаются воедино, творя молитву «едиными усты и единым сердцем». Именно поэтому знаменному пению свойственны особенный молитвенный настрой, фундаментальность и беспристрастность. Унисонное исполнение песнопений – это важнейший принцип древнего богослужебного пения, который красноречиво выражает единение, христианское смирение и любовь.

Гонения на старую веру продолжались в течение без малого трех столетий, то немного ослабевая, то возобновляясь с новой жестокостью. Старообрядческие скиты и моленные, бывшие в том числе и центрами духовного образования, время от времени подвергались разорению, сами староверы – разного рода преследованиям и ущемлениям. Старые книги – в том числе и певческие – предавали огню. Старообрядцам было запрещено создавать школы и училища. Чтобы сохранить свою веру, духовные и культурные ценности, многое приходилось делать тайком от властей, в глубоком подполье. Таким образом, существовала не одна певческая школа: разоренная в одном населенном пункте, она зачастую возникала в другом, и продолжала действовать, передавая неоценимые познания.

В конце XIX в. - начале XX в. давление со стороны властей и господствующей церкви немного ослабло. Потенциал, копившийся не годы – столетия, выплеснулся с колоссальной силой. «Явлением миру» стали публичные выступления в залах Санкт-Петербургской и Московской консерваторий знаменитого Морозовского хора, созданного А.И. Морозовым при Богородско-Глуховской мануфактуре. При братстве Честнаго и Животворящего Креста действовал хор под руководством Якова Богатенко. С 1909 г. возникла певческая школа в с. Стрельниково Костромской губернии, которая положила начало организации известного старообрядческого Стрельниковского хора. Сохранившиеся записи этих хоров, хотя и весьма плохого качества, свидетельствуют о высоком мастерстве и культуре певческого искусства исполнителей. Изучение церковного пения было поставлено на профессиональную основу при сохранении певцами самого главного – христианской веры.

По материалам Валентины Синельниковой.

История старообрядческого церковно-певческого искусства заслуживает отдельного большого исследования. Как известно, в 1656, 1666, 1667 годах Соборы Русской православной церкви узаконили нововведения в церковные обряды в ходе реформ, проводимых патриархом Никоном, а на сторонников древних обрядов были наложены «клятвы» . В 1668 году грамота вселенских патриархов одобрила и узаконила введение в церкви многоголосного партесного пения .

«Под страхом смертной казни воспрещено содержание раскола» . Эту дату фактически можно считать началом собственно истории старообрядчества .

С этого времени приверженцы древних обрядов официально оказались вне закона по отношению к Церкви и государству. В конце XVII – начале XVIII века происходит разделение старообрядцев на два основных течения – поповцев и беспоповцев, а в дальнейшем – на множество так называемых согласий.

Следует учитывать, что ряд событий, которые произошли на Руси в период раскола, сыграли определенную роль в истории церковной певческой культуры. В 1654–1656 и 1668 годах по указу царя Алексея Михайловича в Саввино-Сторожевском монастыре работала комиссия по исправлению певческих рукописей с раздельноречной редакции текстов на истинноречную.

Важная роль в ее деятельности принадлежала теоретику знаменного пения того времени, старцу Александру Мезенцу. Результатом трудов комиссии явилось создание системы «признаков» , которая была принята старообрядцами поповского направления. В их певческой практике закрепились рукописи с истинноречной редакцией текстов, имеющие знаменную нотацию с пометами и «признаками».

«Азбука знаменного пения», А. Мезенец. Конец XVII века. Полуустав

В ходе «углубления раскола» духовные наставники старообрядчества – протопоп Аввакум, подьяк Федор Трофимов, Никита Пустосвят, поп Лазарь, протопоп Стефан в своих посланиях в защиту старой веры выступали сторонниками «единогласного» пения .

В XVIII веке в богослужебной практике старообрядцев закрепились основные типы певческих книг, употреблявшиеся на Руси до раскола: «Ирмосы», «Октай», «Обиход» (с «Триодью Постной и Цветной»), «Праздники», «Трезвоны». Вместе с тем именно в старообрядческой среде возникли два новых типа монодийных певческих книг: «Демественник» и «Обедница» .

«Демественник», 1828 год, ККГУНБ, В-5041

В 1714 году появились знаменитые «Диаконские ответы». Они содержали 130 ответов старообрядцев Нижегородскому епископу Питириму в защиту «старой веры». Этот труд, являющийся памятником старообрядческой богословской мысли, был создан диаконом Александром, казненным за свое сочинение в 1720 году. В одном из ответов была официально сформулирована и изложена позиция старообрядцев о церковном пении:

«Статия 113. Нововнесенное в церковь пение: киевское четверогласное, и партесное многоусубление, каковых напевов древле в церкви не бе. Засвидетельствует же царских родов степенная , история в грани 2, в главе 6, яко, во время христолюбиваго князя Ярослава, приидоша к нему от Царя града богоподвизаемии трие певцы гречестии, от них же начат быти в русстей земли ангелоподобное пение, изрядное осмогласие, наипаче и трисоставное (еже есть, троестрочное) сладкогласование, и самое прекрасное демественное пение. И сицевое богогласное пение приятное от древлеправославных греков церковь российская содержала.

А киевское, и четверогласное и партесное многоусугубление с нововводными чины в России нововнесеся.

А в Номоканоне афонския горы, собранием от святых правил, о устроении пения, сице засвидетельствует. Собора 6 от правила 75 от 41. Еже пети в церковь приходящии хощем, да ниже вискание безчинное творят и естество на вопль понуждают. Ниже что проглаголют, от иже не приличных церкви и не своих.

О Валсамона и от Зонарева толкования.

Установиша убо отцы, да не поют священная пения и псалмы вищанми безчинными и пиянственными и естеству нужду приносящими. Ниже некиими доброгласии не приличными церковному составлению и последованию, якова же суть мусикийская пения, и излишняя различия гласовом, и прочая.

(А на стране красными буквами напечатано): итталийских разногласий, любителю, внимай.

И паки ниже: ведомо ти буди и сие правило, како возбряняет органы, и пригудная пения, и песни блудническия во псалмопениих ухищряемыя. Такожде и глаголемая усугубления, и безстудное сих бываемое пренебрежение. И паки ниже: поющии же глас или отончевают, и возносят, или одебелевают, или велии испущают, се же да лучшии инех явятся, и человекоугодие и тщеславие исполняют. Сицевая пения от церкви суть далече, и сице поющии правильно да запрещаются» .

Так началась «новая» история древнерусского певческого искусства в старообрядческой среде. В данной статье не поднимаются вопросы полемики, которая велась старообрядцами с господствующей Церковью на протяжении всего времени существования. Вопросы пения не ставились во главу угла при этом. Однако стоит привести один интересный документ из истории старообрядческой полемической литературы второй половины XVII века. Он принадлежит старообрядке Евдокии, проживавшей в Тобольске, где шла жесткая полемика между представителями враждующих конфессий после пожара, который произошел в Знаменской церкви 1 августа 1661 года. 28 мая 1662 года ей было видение Богородицы. В зафиксированном старообрядческом письме говорится об этом следующее:

«А ныне де пречистая Богородица изволила ей, Овдотье, сама сказать изо уст своих, чтоб она, Овдотья, сказала отцу своему духовному и всем православным християном, что де в церквах Божиих учили петь латынское пение, а старое пременили, и у того пения православным християном стоять отнюдь немочно. И учали де православные християне боятца врагов Божиих, которые смущают православною християнскою верою, а Бога не боятца. И чтоб де православные християне то латынское пение оставили и прибегнули б к церквам Божиим с чистым сердцы и с покаянием, и пели б по-прежнему…» .

Богослужебное пение в старообрядческих центрах

Церковно-певческие традиции у старообрядцев сохранялись и продолжали развиваться, прежде всего, в духовно-административных центрах, которые возникали в разных местах. Некоторые из них стали знамениты во всем старообрядчестве. Значение их распространялось на целые согласия, большие географические пространства, многие десятилетия и даже столетия. Отдельные очаги стали известны, прежде всего, благодаря певческому искусству.

Старообрядческие центры Стародубье и Ветка

Один из первых центров старообрядцев поповского направления вошел в историю под названием СТАРОДУБЬЕ и ВЕТКА .

В этих местах, как только поселились старообрядцы, были воздвигнуты храмы, постоянно совершались богослужения. На Ветке появилась своя школа иконописного письма . Здесь же началась практика переписывания певческих книг, сложились свои особенности почерка крюков, оформления цветных заставок, наконец, здесь был создан свой «ветковский роспев» . В Клинцах действовала знаменитая во всем старообрядчестве типография, из которой книги расходились по всем уголкам России .

Территория этого района в настоящее время поделена между Брянской, Гомельской, Черниговской областями и до сих пор густо населена старообрядцами.

Здесь имеются общины как белокриницкого, так и беглопоповского согласий. Город Новозыбков (Брянская область) с 1963 года является религиозно-административным центром беглопоповской Церкви (в настоящее время административный центр РДЦ находится в Москве – прим. редакции), город Клинцы (Брянская область) – епархиальный город Клинцовско-Ржевской епархии старообрядцев белокриницкого согласия. К сожалению, с 1986 года, после аварии на Чернобыльской АЭС, все эти места оказались в зоне радиоактивного заражения.

Старообрядческий центр Керженец

Другим духовным центром являлся КЕРЖЕНЕЦ.

«Керженец – имя реки, протекающей в Семеновском районе Горьковской области и впадающей в Волгу. По названию реки называется местность, охватываемая ее течением… К концу XVII века на Керженце существовало до ста обителей мужских и женских. При Петре I началось разорение их» .

В истории старообрядчества этот центр известен больше всего по роману П.И. Мельникова-Печерского «В лесах». Керженские скиты неоднократно разорялись, особенно во второй половине XIX веке, самим П.И. Мельниковым-Печерским, бывшим чиновником особых поручений при нижегородском губернаторе. Но и в настоящее время в Нижегородской области проживает очень много старообрядцев, причем разных согласий.

Керженец не славился как певческий центр, хотя существуют рукописи, в которых встречаются песнопения, имеющие указания: «скитскаго перевода», или «творение керженских роспевщиков» ; «керженского типица напев» .

Старообрядческий центр Иргиз

Еще одним центром старообрядчества в конце XVIII – начале XIX века был ИРГИЗ.

«Иргиз – местность в степном левобережье Волги, вдоль реки Большой Иргиз (ныне Саратовская область), где по манифесту императрицы Екатерины II от 4 декабря 1762 года было разрешено свободно поселяться и отправлять богослужение возвращавшимся из Польши старообрядцам (в основном выходцам с Ветки). Само переселение совершалось весьма просто: люди на границе объявляли свои имена и, взяв документ – рапорт, отправлялись в Саратовское воеводство для поселения на отведенных местах. Первоначально места здесь были глухие и дикие, сплошь покрыты лесами, где ютились не только звери, но лихие люди, так что даже на реку за водой ходили с ружьем. Колонизируя этот край, старообрядцы превратили его в житницу России, построили большие слободы, а вокруг них возросло по нескольку монастырей-скитов» .

Из всех исторических очагов старообрядчества Иргиз был знаменит именно как певческий центр с высокой культурой исполнения, культивировавший демественный роспев. Помимо этого здесь был создан свой «иргизский роспев». Херувимская песнь «иргизского роспева» и в настоящее время поется почти во всех старообрядческих общинах . Существуют целые рукописные сборники с подборкой большого количества песнопений под наименованием «иргизского роспева».

Музыкально-стилистические особенности этого роспева пока не изучены в достаточной степени. Судьба этого центра плачевна. Он был разгромлен в первой половине XIX века по указанию императора Николая I.

Фрагмент херувимской песни «иргизскаго роспева»

Певческий старообрядческий центр Гуслицы

Бесспорно, одним из главных певческих центров, сложившихся в старообрядчестве, являлись ГУСЛИЦЫ.

«Гуслицы – старинное название обширной местности в Подмосковной Мещере. Расположена между городами Куровское, Егорьевском и верховьями реки Нерской. Занимает площадь около 400 км, охватывая десятки сел и деревень» .

В Гуслицах с конца XVIII по XX век целые династии старообрядцев в многочисленных селах занимались перепиской певческих рукописей. В начале XX века, в связи с начатым Л. Ф. Калашниковым печатным изданием певческих книг, это искусство стало приходить в упадок. Однако гусляками было создано такое количество рукописей, что до сих пор они имеются практически во всех уголках земли, где живут и молятся старообрядцы. Крупные собрания гуслицких рукописей есть во всех ведущих библиотеках нашей страны.

Праздники. Певческая книга. Гуслицы

В Гуслицах всегда действовали храмы и молельные дома, даже в годы суровых гонений. Здесь осуществлялось и обучение пению . И поныне исторические гуслицкие места населены старообрядцами. В Ногинском, Орехово-Зуевском, Павлово-Посадском, Егорьевском районах действуют старообрядческие храмы. Особенно много старообрядцев проживает в городе Куровское и его окрестностях.

Октай. Фрагмент гуслицкой рукописи. Полуустав XIX в. Киноварь. Нотация знаменная с киноварными пометами.

Духовный старообрядческий центр Рогожское (Москва)

Наконец, главным центром с конца XVIII века и по настоящее время является РОГОЖСКОЕ.

«Рогожское кладбище в Москве основано при Екатерине II. В 1771 году в Москве свирепствовала чума. Московским старообрядцам было отведено для погребения чумных покойников место за Рогожской заставой. Здесь постепенно возникло большое духовное пристанище с кельями, богадельнями и церквами… За время своего существования Рогожское кладбище было руководящим центром старообрядчества. Таким оно остается и в настоящее время» .

Рогожское оставалось одним из немногих очагов в старообрядчестве, в котором никогда не прерывалась богослужебная практика, в том числе и певческая. Рогожское всегда являлось певческим центром. С ним связана деятельность выдающихся знатоков пения XIX – начала XX веков: М. Д. Озорнова, И. А. Фортова, Я. А. Богатенко, которые были руководителями хоров, создателями певческих азбук, преподавателями знаменного пения. Конфискованная в 1918 году из Рогожской общины библиотека рукописей и книг (в том числе певческих) составляет широко известный в научной среде Фонд № 247 Российской государственной библиотеки. Именно на Рогожском во второй половине XIX века зародился знаменитый Морозовский хор. В начале XX века здесь проходили старообрядческие соборы и съезды, на которых обсуждались вопросы церковно-певческого искусства.

Об историко-культурном значении Рогожского существует большая научная литература . История и значение «рогожских» певческих традиций достойны отдельного исследования.

Приведем только некоторые сведения об особенностях совершения богослужений в храме из старообрядческой прессы начала XX века.

«Религиозное обучение в старообрядческих семьях начиналось еще в домашней обстановке, где уже многие приобретали начатки грамоты, чтения и письма. Для дальнейшего образования требовались старообрядческие школы. Такая начальная школа с пятиклассным курсом обучения была открыта и на Рогожском кладбище, где помимо общеобразовательных предметов и уроков закона Божия преподавались и уроки церковнославянского чтения и древнего крюкового пения, которые вели большие знатоки старинного певческого искусства, протодиакон Е. Григорьев и М. Д. Озорнов. В 1914 году на иждивении Рогожского кладбища там обучалось уже 89 мальчиков и 29 девочек» .

«Для соблюдения чинности богослужений еще по Уставу 1883 года полагалось при храмах Рогожского кладбища иметь: певцов (или дьячков) не менее 24, мальчиков – не менее 6, 2 причетника, 2 пономаря. За свою службу они обеспечивались от управления кладбища квартирой, отоплением и хлебом».

«Кроме того, во время богослужений строго указывался порядок распределения чтений среди певцов,… так что каждый из них еще до службы знал свои обязанности и мог заранее тщательно подготовиться к исполнению порученного задания и был за него ответствен. Поэтому никаких ошибок ни в самих словах, ни в ударениях слов не допускалось, и службы проходили строго и чинно. Все богослужения проникались настроением соответственно своему содержанию: печальные – трогательностью исполнения, радостные – с особым подъемом торжественности».

«Внешний вид, выправка, постановка голосовых интонаций – все привлекало, вселяло духовный трепет, напрягало внимание к слушанию произносимого текста. Сам речитатив, погласица как ектений, так и чтений Апостола и Евангелия, были строгими, по-старообрядчески классическими. И вот в целом, все службы – торжественные архиерейские богослужения, спокойные задушевные возгласы священников, выразительные диаконские ектении и чтения, старинное, крюковое, именно церковное пение, то с торжественно-возвышенным, то с печально-умилительным звучанием, на фоне старинных икон и трепещущего пламени свечей – все это создавало неотразимую красоту старинных богослужений и оставляло мирное впечатление на душе» .

Певческие традиции с. Стрельниково

Село Стрельниково расположено вблизи города Костромы. После выхода Указа императора Николая II от 17 апреля 1905 года «Об укреплении начал веротерпимости» здесь, как и во многих других старообрядческих общинах, была открыта певческая школа. Осуществить это удалось благодаря стараниям местного священника Григория Лакомкина, впоследствии епископа Геронтия. Фактически все лучшее, что было в жизни общины в те годы, в том числе и возникновение школы, – плоды его трудов. Этот человек является одной из самых ярких фигур в истории старообрядческой церкви XX века, а его жизнь и подвиги в сложное советское время могут служить образцом для нынешних служителей церкви .

Епископ Геронтий Лакомкин (1872-1951)

16 ноября 1908 года в Стрельникове было открыто земское училище для детей местных старообрядцев. В нем 18 детей стали обучаться церковному пению. Первыми учителями являлись В. И. Егин и В. И. Зыков. 4 октября 1909 года, к началу 1909/1910 учебного года, состоялось открытие нового здания училища. В 1909 году пению обучалось уже 30 человек. Учителем пения оставался В.И. Егин, другие предметы вели В. Ф. Мушкарова и М.Г. Асташева. Вскоре число учеников пения в школе увеличилось до 40–45 человек.

Учитель В. И. Егин был прихожанином Стрельниковского прихода. Имея хороший голос (бас) и призвание к пению, он вместе со своим другом В. И. Зыковым был отправлен в Москву, в Рогожскую общину, для обучения церковному пению. Однако его деятельность в Стрельниковском училище была непродолжительной: заболев плевритом, он скончался 3 апреля 1911 году в возрасте 22 лет. За немногие годы работы молодой учитель заслужил любовь и уважение учащихся и прихожан Стрельниковского храма, которые горько оплакивали его кончину. В 1911 году занятия по пению в школе начались 3 октября. Учителями пения, после В. И. Егина, стали братья Феодосий и Федор Иоакимович Гусевы. Всего пению в это время обучалось 26 мальчиков и 16 девочек.

С 1913 года, кроме братьев Гусевых, пение в школе начинает преподавать Валентина Григорьевна Антонова. Она прошла обучение у В. И. Егина и была одной из первых и лучших выпускниц школы. Кроме этого, в Стрельниково, по благословению владыки Геронтия, приезжал из Санкт-Петербурга протодиакон Х. Марков, имевший музыкальное образование. Он давал консультации преподавателям, читал доклады «О пении».

В. И. Егин, учитель пения старообрядческого училища в Стрельниково Костромской губернии.

Так продолжала функционировать Стрельниковская школа и в последующие годы: осенью начинались занятия, в конце года выпускники сдавали экзамены.

Бессменной учительницей стала Валентина Григорьевна Антонова, на экзамены регулярно приезжал епископ Геронтий. Он хоть и возглавлял другую, Петроградско-Тверскую, епархию, но родной приход и школу при нем не бросал. Взаимной любовью отвечали ему и жители Стрельникова. По окончании обучения епископ Геронтий благословлял лучших учеников ехать в отдаленные приходы для обучения пению и руководства хором. Слава же о Стрельниковском хоре росла. Певцов приглашали в разные общины на торжественные праздники. Именно по примеру стрельниковцев епископ Геронтий, вдохновленный их успехами, поднимал вопросы о церковном пении на съездах в своей епархии .

Последние выпускники певческой школы (они учились в 1916–1918 годах) успели лишь начать преподавание церковного пения в общинах. Но, к сожалению, вскоре они стали свидетелями действий новой власти, направленных против религии. Вся последующая история певческих традиций в жизни Стрельниковской общины приходится на советское время. И судьба ее, как и судьба школы, более чем драматична .

Кроме Стрельникова, значимые певческие очаги создавались в ряде других приходов. Интересные локальные духовные и певческие центры существуют в старообрядческой церкви и в настоящее время.

Особенности певческих традиций старообрядчества

Многолетнее изучение певческих традиций старообрядческих общин позволило сделать ряд выводов.

Поэтому в старообрядчестве надо различать догматические, канонические и вообще письменные положения относительно того или иного явления и форму его реализации, воспроизведения на практике. Следует отделять то, что хранится исторической памятью, от того, что создано с течением времени. Изучая любое явление в культуре старообрядцев, необходимо фиксировать его несколько раз в одном и том же месте, сравнивать с другими, учитывать оценку его самими носителями культуры. Важно при этом помнить, что сущность старообрядчества (во всех вопросах) сохранилась, прежде всего, в центре России, а не на окраине (в глубинке или за рубежом).

Старообрядческая певческая культура, как культура профессиональная и письменная, едина в типологическом отношении. Но в рамках этого единства есть своя локальная, региональная специфика. Поэтому в современной Русской православной старообрядческой церкви (белокриницкого согласия) есть две церковно-богослужебно-общинных традиции. Одна из них связана с Москвой (это российская традиция), другая с югом – возможно, с историческим местом в селе Белая Криница (южная традиция). По аналогии с ними имеются две певческие традиции.

В старообрядческой церкви как конфессии есть религиозно-административные, духовные центры, в том числе и певческие – изучение должно начинаться с них.

Таким ведущим центром является Московская Рогожская община, а интересным локальным культурным и певческим очагом в XX веке – Стрельниковская община Костромской области. Созданная при сельском храме священником, отцом Григорием Лакомкиным, эта школа подготовила много высокопрофессиональных певцов. В Стрельникове на протяжении всего столетия не прерывалась богослужебная практика. Поскольку община была замкнутой, в ней сложились и сохранились самобытные исполнительские традиции, являющиеся, в своем роде, уникальными в масштабах всей старообрядческой певческой культуры.

Учащиеся первого выпуска Стрельниковского старообрядческого училища Костромской губернии. Около 1910 года.
В середине группы настоятель общины свящ. о. Григорий Лакомкин. Рядом с ним - учителя пения: с правой стороны - Ф.И. Гусев и левой - Ф.И. Гусев, родные братья.

Старообрядческое церковное исполнение имеет ряд особенностей: ровную динамику, цепное дыхание, четкую дикцию, звукоизвлечение, темпово-ритмическую нюансировку, стабильный регистр, профессиональное владение нотацией, систему обучения крюкам и пению в хоре. Самими носителями традиций певческая культура осознается в живом исполнении, в комплексе всех музыкально-выразительных средств.

В современной старообрядческой певческой культуре есть пласт чисто устного пения – «напевка», то есть исполнение какого-либо песнопения не по крюковым книгам, а по устной версии, сложившейся в приходе. Устная версия – «напевка» – (по отношению к письменному источнику) не является формальным упрощением напева. Она представляет собой схему его ритмической и звуковысотной структуры в реальном воспроизведении.

В стилистическом плане песнопение из невматического по складу превращается в силлабическое.

Устные версии напевов разных общин, сохраняя в целом типологическое единство, в каждом месте имеют свои особенности, которые являются «родным языком» для певцов и членов прихода и камнем преткновения для посторонних. От частого исполнения память певцов фиксирует главные, сущностные аспекты в структуре напева. Аналитические операции показали , что певцы знают правила сочетания элементов напева, правила построения формы, поэтому могут создавать текст, по стилю и морфологии отвечающий требованиям средневекового канона. А это и доказывает, что старообрядцы не являются формальными носителями традиции – они мыслят категориями древней музыкальной системы. Вот в чем заключается основная ценность их культуры.

Из всего этого напрашивается следующий вывод: «напевка», устная версия – это музыкальный язык общины, на котором мыслят и певцы, и прихожане. Все для них является родным в этих напевах: темп, долгота звуков, опевание опорных звуков, каждый мелодический оборот и так далее. Таковой она – «напевка» – является в каждом приходе. В итоге можно подчеркнуть, что при типологическом единстве старообрядческой культуры – культуры средневекового характера, культуры профессиональной – особенное, индивидуальное, безусловно, проявляется, но в пределах, не допускающих разрушение канона.

Таким образом, «напевка» у старообрядцев не есть результат упадка их культуры и потери крюковой грамотности.

Как и в других видах церковного искусства – иконописи, медном литье, искусстве полемической литературы и так далее, старообрядцы в пении явились не просто формальными хранителями крюкового пения.

Они создали целый пласт культуры, свой, самобытный, выстраданный во время гонений и запрещений – искусство пения по «напевке». Его отличает, помимо оригинальности, с одной стороны, отсутствие редакций данных напевов в письменных источниках до времени раскола на Руси, в иных средневековых культурах (в других странах и конфессиях), устный характер их передачи, а значит – непрерывный, не прекращавший свое существование на какое-либо время, следовательно, несущий живую память о всех поколениях, хранивших «старую веру».

С другой стороны, стилистика этих песнопений доказывает их органичную связь с культурой Древней Руси, с напевами, зафиксированными в певческих источниках, тем самым подтверждая, что старообрядцы сохранили древнерусскую культуру в музыкальном мышлении, исполнении и интерпретации памятников, что они являются потомками той эпохи, для которой «…прежде всего это принцип преобладания общего над индивидуальным. Часть не существует сама по себе и не автономна, но включается в некую всеобщность. Как природа, так и общество представляют собой целостные комплексы, от которых зависят образующие их элементы. Всякая песчинка отражает целое и воплощает премудрость Творца, создавшего мир с его гармонической согласованностью и связанностью всех его частей. Свой смысл и значение всякое индивидуальное получает от общего» .

ЛИТЕРАТУРА

1. Старообрядческий церковный календарь за 1986 год. М., 1986.
2. Келдыш Ю.В. История русской музыки: В 10 томах. М., 1983. Т. 1.
3. Преображенский А.В. Вопрос о единогласном пении в Русской церкви XVII века: Исторические сведения и письменные памятники. СПб., 1904.
4. Смирнов П.С. Внутренние вопросы в расколе в XVII веке. СПб., 1898.
5. Музыкальная эстетика России XI – XVII веков: [Документы и материалы] / Сост. текстов, пер. и общ. вступ. ст. А.И. Рогова. М., 1973.
6. Житие протопопа Аввакума, им самим написанное, и другие его сочинения. Архангельск, 1990.
7. Церковное пение: Ежемесячный – старообрядческий журнал . Киев, 1990. № 1–12.
8. Пожидаева Г.А. Демественное пение в рукописной традиции конца XV–XIX веков: Дис. … канд. искусствовед. М., 1982.
9. Книга Степенная царского родословия // Полное собрание русских летописей. СПб., 1908–1913. Т. 21, ч. 2.
10. [Валсамон и Зонара]: Номоканон костантинопольского патриарха Фотия с толкованием Вальсамона / Рус. пер. с предисл. и прим. В.А. Нарбекова. Казань, 1899. Ч. 2.
11. Ответы Александра Диакона (на Керженце), поданные Нижегородскому епископу Питириму в 1719 году. М., 1995. С. 117–118.
12. Шашков А.Т. Первые антицерковные выступления тобольских и тюменских старообрядцев (1662–1665 гг.) // История церкви: изучение и преподавание. Екатеринбург, 1999.
13. Богомолова М.В. История бытования древнерусских роспевов и певческих книг в Ветковско-Стародубских слободах XVII – XX вв. // Невские хоровые ассамблеи. М., 1984. С. 105–107.
14. Богомолова М.В., Кобяк Н. А. Описание певческих рукописей XVII – XX веков Ветковско-Стародубского собрания МГУ // Русские письменные и устные традиции и духовная культура: (По материалам археографических экспедиций МГУ 1966–1980 годов). М., 1982. С. 162–227.
15. Денисов Н.Г. Традиции пения старообрядцев юго-западной части России и Верхнего Поволжья // Музыкальная культура Средневековья. М., 1992. Вып. 2. С. 161–211.
16. Денисов Н.Г. Устные традиции пения у старообрядцев: пение по «напевке», вопросы интерпретации: Дис. … канд. искусствовед. М., 1996.
17. Русские письменные и устные традиции и духовная культура. М., 1982.
18. Смилянская Е.Б. К изучению историко-культурного значения Ветковско-Стародубского старообрядческого центра в XVIII – XX веках // История церкви: изучение и преподавание. Екатеринбург, 1999. С. 205–210.
19. Поздеева И.В. Археографические работы Московского университета в районах древней Ветки и Стародуба (1970–1972 года) // Памятники культуры. Новые открытия: Ежегодник. 1975. М., 1976. С. 52–69.
20. Гребенюк Т. Е. Художественное своеобразие ветковских икон: Технико-технологический аспект // Старообрядчество: История, культура, современность. М., 1998. Вып. 6. С. 6–9.
21. Нечаева Г.Г. Ветковская икона. Минск, 2002.
22. Бобков Е. А., Бобков А.Е. Певческие рукописи с Ветки и Стародубья // ТОДРЛ. 1989. Т. 42. С. 448–451.
23. Кириллические издания старообрядческих типографий конца XVIII – начала XIX в.: Каталог / Сост. А. Вознесенский. Л., 1991.
24. Старообрядческий церковный календарь на 1982 год. М., 1982.
25. Алехина Л. И. Певческие книги в собрании ЦМ и АР // Музыкальная культура Средневековья. М., 1992. Вып. 2.
26. Старообрядчество: Лица, предметы, события и символы: Опыт энциклопедического словаря / Сост. С.Г. Вургафт, И. А. Ушаков. М., 1996.
27. Ряжев А.С. Иргизские старообрядческие общины второй половины XVIII – первой половины XIX века: Автореф. дис.... канд. искусствовед. М., 1995.
28. Географический словарь Московской области. М., 1967.
29. Церковное пение: Ежемесячный старообрядческий журнал. Киев, 1909. № 1–12.
30. Бобков Е. А. Певческие рукописи гуслицкого письма // ТОДРЛ. Л., 1982. Т. 32.
31. Сарафанова Н.С., Дробленкова Н.Ф. Поездка за рукописями в Орехово-Зуевский и Куровской районы Московской области в декабре 1958 года // ТОДРЛ. Л., 1960. Т. 16.
32. Войтенко А. Ф. Заметки о лингвистических границах старообрядческих говоров Подмосковья // История и география русских старообрядческих говоров. М., 1995.
33. Лизунов В.С. Старообрядческая Палестина. Орехово-Зуево, 1993.
34. Макаров В.Е. Очерк истории Рогожского кладбища в Москве: (К 140-летию его существования, 1771–1911). М., 1994.
35. Мариничева Г.А. Страницы к истории старообрядческого Рогожского кладбища в Москве (центра Старообрядческой церкви, приемлющей священство Белокриницкой иерархии). М., б. г. Ч. 1.
36. Горячева Т.Д. Источники по истории Рогожской старообрядческой общины (вторая половина XIX – начало XX в.): Опыт источниковедческой характеристики // Мир старообрядчества: История и современность. М., 1999. Вып. 5.
37. Геронтий (Лакомкин), еп. Воспоминания / Публ. В. Новожилова // Костромская земля: Краеведческий альманах Костромского филиала Российского фонда культуры. Кострома, 1999. Вып. 4.
38. Училище пения // Слово Церкви. 1917. № 327.
39. Денисов Н.Г. Стрельниковский хор Костромской земли. Традиции старообрядческого церковного пения. М., 2005.
40. Гуревич А. Я. Категории средневековой культуры. М., 1972.