Язычник – это инородец, иноверец. О названии 'язычество' Язычество разных народов

  • свт.
  • свт.
  • свт.
  • проф.
  • архимандрит Хрисансф
  • свящ. Павел Семёнов
  • Фотоочерк

    • Язы́чество по форме обожествление тварных объектов, по сути – угождение демонам.

    В широком смысле язычеством может быть не только вид религиозного мировосприятия, но и уровень нравственной жизни, качество отношения к духовному миру. Человек может декларировать себя христианином, а в практической жизни быть фактическим язычником, например прибегая к , веря в астрологию . Язычеством становится и просто признание первичными ценностями благ этого мира, земного успеха, чувственных наслаждений.
    Можно сказать, что язычество – это состояние души, лишённой .

    «Главное различие между христианством и язычеством в том, что христианство говорит миру и человеку: «ты болен», а язычество уверяет – «ты здоров». Нет разницы? Но если у меня аппендицит, а вместо болезненной операции мне говорят: «ты прими снотворное или аспирин – и все пройдет»? Христианство говорит: пройди через боль покаяния и устремись к Богу. Язычество уверяет, что не надо ни того ни другого, а нужно лишь «расширить свое сознание». А если и нужно встречаться с кем-либо, то отнюдь не с Богом, а просто кое с кем из космических жителей…»
    диакон Андрей. Из книги «Сатанизм для интеллигенции»

    «Зачастую способы почитания одного и того же бога в различных городах империи значительно отличались друг от друга и восходили к разным мифам и поверьям. Так, например, отметил, что в различных городах поклоняются трем разным Зевсам, пяти Афинам, шести Аполлонам, тогда как Асклепиям и Гермесам нет числа. При этом язычники не смущались тем обстоятельством, что их мифы нередко противоречили друг другу. Язычество было религией культа, игры, театра и народного гуляния по преимуществу. Язычество не знало ни священной истории, ни священной книги, ни правила веры.»
    Павел Гаврилюк

    Осипов А.И. Из книги « »

    Термин «язычество» происходит от церковнославянского слова «язык», означающего, в частности, «народ». В ветхозаветную эпоху евреи называли язычниками все другие народы, вкладывая в это слово отрицательную оценку и самих этих народов, и всей совокупности их религиозных верований, обычаев, морали, культуры и проч. От иудеев термин «язычество» перешел в христианский лексикон. Однако теперь он не включает в себя что-либо связанное с нацией или расой. Им обозначаются нехристианские религиозные учения и мировоззрения, имеющие ряд определенных признаков (см. ниже).

    Существует много видов язычества (все политеистические религии, магия, сатанизм, шаманство, атеизм, материализм и др.). Они характеризуются различными признаками, основными из которых являются: натурализм, идолослужение, магизм, мистицизм.

    §1. Натурализм

    Под натурализмом (от лат. natura – природа, естество) в данном случае подразумевается такой жизненный принцип, согласно которому цель жизни заключается в максимальном удовлетворении всех т.н. естественных потребностей человека – того, что апостол Иоанн Богослов определяет как «похоть плоти, похоть очей и гордость житейская» (). Подобная жизненная установка обычно связана с широкой моральной «свободой» личности. Она исходит из понимания человека как существа духовно полноценного («человек – это звучит гордо») и потому нуждающегося лишь в соответствующих материальных и социальных условиях жизни. Поэтому христианское учение о поврежденности человеческой природы (т.н.первородный грех ) и необходимости ее исцеления от страстей («похотей») для достижения полноценной жизни в Боге чуждо язычеству. Язычник, напротив, доволен собой, своим умом, он ищет лишь «хлеба и зрелищ». Однако идеал натуралистического язычества – максимум наслаждений и минимум труда более чем призрачен. Не говоря уже о его мимолетности и безусловном конце для каждого человека, о его зависимости от множества разного рода обстоятельств в течение жизни, наслаждение, ставшее целью жизни, в силу самой природы человека, не может доставить ему безусловного блага. Страсти, будучи удовлетворяемы, постепенно разлагают душу, делают ее эгоистичной, гордой, бесчувственной, не способной ни к бескорыстному добру, ни к любви, ни к радости, ни тем более к духовным переживаниям.

    Не признавая, большей частью, бессмертия души и отрицая всеобщее воскресение, язычество, даже религиозное, окончательно лишает человека реального смысла жизни. Ибо смысл может быть только в жизни, в личной оценке и переживании своих деяний, а не в бесчувствии смерти. И только страхом перед голосом совести и нравственной ответственностью за свои поступки можно объяснить ту слепую, настойчивую веру в свою окончательную смерть (т.е. безнаказанность), в которой убеждает себя язычник. Отсюда и его отчаянное желание «пожить», «взять от жизни все». Но мгновение жизни продлить нельзя, и бессмысленная в язычестве трагедия смерти каждый раз развенчивает его близорукость, вскрывая пустоту тех призраков-идолов, которыми живет человек-язычник.

    §2. Идолослужение

    Идолослужение (от греч. видение, призрак, видимость, грёза, идеал, кумир) – это поклонение идолам (в прямом или переносном смысле), то есть «похотям», целям, идеям, кумирам, унижающим человека, делающим его бездуховным (по слову апостола: «это люди… душевные, не имеющие духа». – ), часто аморальным. Идолослужение является естественным выражением натурализма. Оно имеет различные формы в религиозном и нерелигиозном язычестве, выражает духовную устремленность человека и общества и воплощается в различных философских идеях, псевдорелигиозных верованиях, социально-политических утопиях и даже материальных формах. В политеистических, например, религиях натуралистические идеалы выражались в культе различных идолов-богов (например, в греческой религии: Дионис – бог вина и веселья, Афродита – богиня чувственной любви и красоты, и др.). Этим идолам приносились различные жертвы, в том числе не редко и человеческие.

    Но не обязательно идолослужение связано с религиозным мировоззрением и культовыми жертвоприношениями. Идолослужение имеет и множество нерелигиозных форм, как социальных, так и индивидуальных. Идея всемирного господства, культ бизнеса и моральной вседозволенности, культ произвола под личиной свободы и подобные им социальные идолы служат объектами часто гигантских по своим масштабам жертвоприношений. Идолослужением апостол называет, например, страсть к богатству, «любостяжание» (), чревоугодие («их бог – чрево». ). Идолом может стать для человека любая страсть: телесная, душевная или духовная. Поэтому идолослужителями, т.е. действительными язычниками, могут оказаться люди самых разных мировоззрений: от агностика и атеиста до православного христианина. Господь предупреждает: «Не можете служить богу и маммоне» (), свидетельствуя этим, что верность Богу определяется в конечном счете «не словом или языком, но делом и истиною» ().

    § 3. Мистицизм

    Мистицизм (от греч. таинственный, мистерийный) – понятие достаточно широкое. Известный современный католический богослов Ганс Кюнг пишет, например, о нем так: «Мистика», «мистический» – эти слова, если вернуться к их буквальному смыслу, происходят от греческого глагола замкнуть (уста). «Мистерии» – это «таинства», «тайные учения», «тайные культы», о которых не полагается рассказывать непосвященным. Мистической, следовательно, является такая религия, которая «замыкает уста», то есть молчит о своих сокровенных тайнах в присутствии профанов и, более того, – отвращается от внешнего мира, закрывает глаза и уши, дабы обрести спасение внутри самой себя. Мистика, как определяет ее Ф.Гейлер (1967 г.), – это «та форма общения с Богом, при которой мир и Я радикально отрицаются и человеческая личность растворяется, пропадает, тонет в единой и бесконечной стихии Божества» [Кюнг Г . Существует ли Бог? 1982. С. 295]. Но и само восприятие Бога приобретает в мистицизме искаженный характер. Как пишет тот же Ф.Гейлер, крупный западный исследователь религии, в своем монументальном труде «Молитва», «последовательный мистицизм освобождает представление о Боге от всех личностных атрибутов, остается «голая» и чистая бесконечность» [Там же. С. 297].

    Если исходить из такого понимания мистицизма (а оно выражает его существо), то становится очевидным, что мистицизм далеко отстоит от православия, во многом даже противостоит ему (в понимании Бога, человека, мира, а отсюда – цели и средств познания мира сверхъестественного) и, как следствие этого, в отличие от истинного богопознания, приводит человека к ложному пониманию всей духовной жизни. Поэтому то «легкое» употребление терминов «мистика» и «мистический опыт» в приложении к любому явлению «того» мира, любому опыту контакта с ним, безотносительно к их характеру, чревато очень серьезными последствиями. Употребление этих терминов в столь широком значении, охватывающем добро и зло, стремление к истине и примитивное любопытство узнать, что «там», поиск Царства Божия и жажду новых, необычных наслаждений, святость и сатанизм, Христа и Велиара (), – в котором они вошли в философскую и богословскую литературу, очень эффективно внедряет в подсознание и сознание разрушительную идею тождественности по существу аскетических путей всех религий.

    В результате уничтожается само понятие Истины в религии; тем самым человек лишается даже мысли о возможности роковой ошибки в наиболее сложной и ответственной области жизни – духовной, превращается в слепую игрушку своей мечтательности, гордыни и часто откровенно демонических сил.

    Поэтому смешение понятий («мистик» «святой» и т.д.) в этой области опаснее, чем в любой другой, ибо духовная область жизни является фундаментом всех других, основой самого бытия человеческого.

    Мистицизм, фактически, присутствует во всех религиях. Но в языческих – как явление «естественное», соответствующее учению данной религии, в христианстве же – как болезнь, ненормальность, как искажение его веры и принципов жизни. Истоки мистицизма всюду одни и те же – это гордость человека, его страстное стремление проникнуть в тайны духовного бытия и получить власть над ними, сладострастие, искание высших наслаждений, экстаза. Наличие этих признаков является всегда лучшим показателем того, что в данном случаемы имеем дело с мистицизмом, а не с истинной духовностью, святостью.

    Мистицизм имеет много разновидностей . Однако все их можно разделить на две основные категории: естественный и приобретенный. Конечно, деление на эти две ветви условно, поскольку они не только часто переплетаются, но иногда и полностью сливаются между собой, как, например, в нехристианском мистицизме.

    Естественный мистицизм – тот, который обнаруживается у человека как его природная способность, например, предвидения, целительства, ясновидения, телепатии и др. Поскольку экстрасенсорные способности – явление редкое, они особенно легко развивают у их обладателя тщеславие, гордость и другие страсти, что в свою очередь делает опасным его воздействие на человека. Опасность заключается в том, что такой «естественный мистик» совсем не является святым, то есть очистившимся от страстей и в силу этого получившим от Бога дар видения истинного состояния души. Он в лучшем случае обычный, грешный человек. Характер же его «лечения» состоит в воздействии именно на душу больного (в отличие от обычной терапии) и уже через нее на тело. Таким образом, духовно слепой, внедряясь своими неочищенными «руками» в душу другого, заражает ее, нарушает тонкий, сокровенный порядок души и тем наносит часто непоправимый вред всему составу человека: духу, душе и телу. Отсюда становится понятным, почему запрещает обращаться за помощью к такого рода целителям.

    Тем более необходимо всячески избегать даже случайных воздействий (например, через телевидение) экстрасенсов-«профессионалов», колдунов, астрологов и т.п., ради славы и корысти сознательно развивающих у себя эти способности (тем самым вступая в единение с духами зла) и калечащих ими людей в несравненно большей степени, нежели первые. (Телевизионные «опыты» разных современных экстрасенсов – прекрасная иллюстрация этого). Это уже категория приобретенного мистицизма, который достигается с помощью особых, искусственных средств и упражнений. Он, в свою очередь, делится на две главные ветви: оккультный и прелестный.

    Оккультный [оккультизм (от лат. occultus – тайный, сокровенный) – учение, признающее наличие в человеке, природе и космосе особых скрытых (оккультных) сил, также существование духовного мира, и призывающее человека к овладению ими для достижения своих целей. Разновидностей оккультизма много] мистицизм связан с сознательным стремлением человека проникнуть в «тот», неподвластный естествознанию, таинственный мир человека, природы и духов с целью познания его тайн и использования скрытых в нем сил в своих целях. В высшей степени опасно становиться на путь оккультизма, поскольку здесь, сознательно или бессознательно, человек вступает в общение только с духами отверженными , со всеми вытекающими отсюда гибельными для него последствиями [См. православное учение по этому вопросу у свят. . Соч.: В 5 т. 3-е изд. СПб., 1905.Т. 3].

    К оккультизму относятся: магия, сатанизм, спиритизм, теософия, антропософия и др.

    Прекрасными иллюстрациями приобретенного мистицизма являются индуизм и буддизм. Несколько примеров из них. Будда (483 г. до н.э.) своим последователям внушает: «Не ищите опоры ни в чем, кроме как в самих себе: сами светите себе, не опираясь ни на что, кроме как на самих себя» [ Буддизм в сравнении с христианством: В 2-х т. Пг., 1916. Т. 1. С. 175]. И так говорит о самом себе: «Я всезнающ, у меня нет учителя; никто не равен мне; в мире людей и богов никакое существо не похоже на меня. Я священный в этом мире, я учитель, я один – абсолютный Сам – Будда. Я добился покоя (путем погашения страстей) и получил нирвану…» [Кочетов А.Н. Буддизм. М., 1968. С. 84]. Древнее искушение «будете, как боги» () говорит здесь в полный голос, со всей откровенностью.

    То же видим в йоге и в самой авторитетной современной индуистской системе – веданте. В одном из индуистских гимнов «Песнь Саньясина» находим следующий страстный возглас от лица человека: «Нет более рождения, ни «я», ни «ты», ни смертного, ни Бога! Я стану всем, все станет «Я» и не омраченным блаженством!» [Вивекананда Суоми . Джнана-йога. СПб., 1914.С. 8]

    Авторитетнейший проповедник веданты Суоми (учитель) Вивекананда (1902 г.) рекомендует такую духовную установку своим последователям: «Напоминание о наших слабостях, говорит веданта, – не поможет; нам нужно лечение. Лечение же от слабости состоит не в том, чтобы заставлять человека постоянно думать, что он слаб, а в том, чтобы он думал о своей силе. Говорите ему о силе, которая уже есть в нем. Вместо того, чтобы говорить людям, что они грешники, веданта учит наоборот: «Вы чисты и совершенны, и все, что вы называете грехом, не ваше… Никогда не говорите: «Я не могу». Этого не может быть, так как вы бесконечны… Вы можете делать все, вы всемогущи» [Там же. С. 275]. Или такое наставление: «Лучший человек тот, кто осмеливается о себе говорить: «Я знаю о себе все»… Слушайте день и ночь, что вы Душа. Повторяйте это себе день и ночь, пока эта мысль не войдет в вашу кровь, не будет звучать при каждом биении вашего сердца…Пусть все ваше тело наполнит эта одна мысль: «Я нерожденная, бессмертная, блаженная, всеведущая, вечно-прекрасная Душа…» Усвойте эту мысль и проникнитесь сознанием своего могущества, величия и славы. Дай Бог, чтобы противоположное суеверие никогда не запало вам в голову. «Ужели ты считаешь себя слабым? Не годится считать себя грешником, слабым. Говорите это миру, говорите себе…» [Там же. С. 277, 279]. И это нужно не только знать, осознавать, это нужно глубоко прочувствовать: «Чувствуйте, как Христос, – и вы будете Христом; чувствуйте, как Будда, – и будете Буддой» [Там же. С. 283].

    «Что же еще есть в религии, чему нужно научиться? – восклицает Вивекананда и отвечает: Единство Вселенной и вера в себя, вот все, что нужно знать» [Там же. С. 278]. «Веданта говорит, что нет Бога, кроме человека. Вас это может поразить сначала, но мало-помалу вы это поймете. Живой Бог в вас, а вы строите церкви и храмы и верите во всякого рода воображаемую бессмыслицу. Единственный Бог для поклонения – это человеческая душа или человеческое тело» [Там же. С. 299].

    Приведенные высказывания достаточно ярко показывают, что представляет собой индуистский мистицизм веданты. Это культ откровенной, сатанинской гордыни («проникнитесь сознанием своего могущества, величия и славы»!),гневно отвергающей бытие Единого Бога («нет Бога, кроме человека… а вы верите в бессмыслицу»!) и, естественно, приводящей к очевидному сумасшествию («Чувствуйте, как Христос, и вы будете Христом»! Не тот же ли, кстати, путь и у Франциска Ассизского, который тоже «почувствовал себя совершенно превращенным в Иисуса»?).

    Но, может быть, особенно важно отметить, что мистицизм, как лжедуховность, будучи определяющим фактором жизни и учения в языческих и неоязыческих религиях и системах мысли, возможен и в христианстве (т.н. прелесть). Ярким примером этого являются римско-католические святые, например, такие наиболее почитаемые, как Франциск Ассизский (XIII в.), Катарина Сиенская XIV в.), Тереза Авильская (XVI в.) (последние две папой Павлом VI (1978 г.) возведены даже в достоинство учителей Церкви), Игнатий Лойола (XVI в.) [См.гл.VI : Откровение]; также т.н. харизматические движения в разных христианских церквах, сектах, общинах (например, у католиков, пятидесятников), отдельные популярные на западе проповедники-харизматики или «Богородичный центр» в Москве, «белое братство» и т.д.

    Мистицизм возможен и в православной среде, как и вообще возможно язычество у верующих, ищущих не Бога, а благодатных наслаждений от Бога и живущих не по святоотеческому учению Церкви, а по своим соображениям и желаниям. Он у святых отцов называется прелестью. Термин этот замечателен тем, что точно вскрывает само существо ложной духовности: горделивое мнение о себе, своем духовном совершенстве, обусловленное страстным (т.е. слепым, порабощающим ум) желанием духовных дарований, переживаний, сил, познаний и откровений.

    Мистицизм, таким образом, уводит человека от Бога, от подлинной цели жизни и дает такое направление развитию духа, при котором необычайно возрастает утонченная гордость, делающая человека неспособным к принятию Христа как истинного Бога и единственного Спасителя. Развитию гордости способствует и ложный аскетизм, и развиваемые нередко экстрасенсорные способности (например, в йоге), а также глубокие нервно-психические переживания, наслаждения, доводящие до экстаза. Все это постепенно приводит человека к убеждению, что он сам в себе имеет полноту бытия и потому без Бога способен стать «как боги». Такой путь нередко приводит к мистическому атеизму (например, буддизм, санкхья), к сумасшествию, истерии, самоубийству.

    § 4. Магизм

    Магизм (от греч. колдовство, чародейство, волшебство) есть вера в возможность человека овладеть сверхъестественными и естественными (природными) силами с помощью заклинаний, ритуалов и т.д. Н.А. Бердяев (1948 г.) так писал о магии: «Оккультизм, например, есть сфера магии по преимуществу, т.е. необходимости, а не свободы. Магия есть господство над миром через познание необходимости и закономерности таинственных сил мира. Свободы духа я не видел у людей, увлеченных оккультизмом. Они не владели оккультными силами, оккультная сила владела ими.

    Магизм, как и мистицизм, совершенно не связаны с признанием личного и, тем более, Единого Бога. Магическое миропонимание рассматривает мир как нечто безусловно статическое и детерминированное и не оставляет места для свободы ни богам, ни духам, ни силам природы. Все и вся подчинены извечно существующим оккультным законам. Отсюда, нашедший «ключ» к ним становится подлинным властелином богов, людей и мира. Одна из индийских поговорок так и гласит: «Весь мир подвластен богам. Боги подвластны заклинаниям. Заклинания – брахманам. Наши боги – брахманы».

    Поэтому в отличие от религии, усматривающей существо жизни человека в должном устроении его духа по отношению к Богу, магия основное внимание обращает на правильность совершения ритуала. Точное его исполнение имеет принципиальное значение в магии. Отсюда, для нее совершенно неприемлемо православное учение о таинствах, действительность которых обусловлена духовным состоянием принимающего (например, апостол Павел пишет о причащении: «Кто ест и пьет недостойно, тот ест и пьет осуждение себе» (1 Кор. II ,29), – и это при точном совершении всей внешней (обрядовой) стороны таинства Евхаристиии правил подготовки к нему).

    Магизм как состояние сознания возможен всюду. Яркий пример магизма в христианской практике – крещение или причащение человека по принуждению, или по чисто житейским побуждениям (например, чтобы не болеть), а не по вере, как об этом говорит Господь (). Магическое восприятие культа является вообще одной из главных причин вырождения христианской религии, ее искажений, причиной роста язычества, особенно атеизма, оккультизма и сатанизма.

    Величайшее искушение для человека – «сорвать тайны бытия» (богов, человека, природы) и самому стать «как Бог», не подвластным Богу, более того, попытаться подчинить себе и самого бога. Магия и есть безумная попытка реализации такой идеи, своего рода психологическая «революция» человека против Бога.

    По Священному Писанию, последним шагом развития язычества должно быть явление властителя всего мира – антихриста, «человека греха», «беззаконника» () в высшем и исключительном значении этого слова, «так что в храме Божием сядет он, как Бог, выдавая себя за Бога» () и творя лжечудеса с помощью магии и других средств.

    §5. Истоки язычества

    Что породило и продолжает порождать язычество в человеке и обществе?

    Основной и коренной причиной возникновения язычества является ложный путь самоопределения человека. Книга Бытия повествует о том, как первые люди соблазнились путем незаконного срывания плода с древа познания добра и зла стать «как боги» и таким пагубным образом реализовать присущее человеку стремление к богопознанию и бесконечному совершенству. Вместо постепенного духовного роста, изменения себя по образу всесвятого Бога, и все более тесного единения с Ним, через что в человеке раскрывались бы бесконечные совершенства и силы и он получил бы подлинное знание всего сущего и вечную жизнь, человек избирает более легкий «путь» – не требующий внутреннего совершенствования, «приятный для глаз и вожделенный» (), обещающий быстро, сразу дать человеку «знание добра и зла», всезнание – путь безбожного становления «богом».

    Однако этот внешний путь «срывания» тайн бытия для овладения его естественными и сверхъестественными силами порочен по существу, ибо отрывает человека от источника бытия – Бога, культивирует в человеке гордость корень всех страданий человеческих. Именно отсюда появляется магия как попытка разгадать и использовать в корыстных целях тайны мира и Бога, хотя бы и вопреки Его воле. Отсюда проистекает идолопоклонство как естественный результат извращения понятия о высшей цели и истинном смысле жизни. Отсюда же и натурализм, поскольку утрата идеала духовного неминуемо влечет за собой культ материального, культ плоти. Гордость, попытка человека самому стать на место Бога, стремление к сверхсознанию и высшим наслаждениям порождает и наиболее утонченное язычество – мистическое [См. гл. II , §8: Многообразие религий].

    §6. Язычество и история

    В каком направлении идет общее развитие язычества? Становится оно все более «языческим» или же в нем происходит какой-то положительный процесс возвращения к «невидимому Богу» ()?

    Является неоспоримым, что в язычестве всегда были люди, которые «искали Бога, не ощутят ли Его и не найдут ли» (). И в этом смысле справедливо, что и в язычестве «совершался положительный религиозный процесс» [Булгаков С. Свет Невечерний. Сергиев Посад,1917. С. 323). Ибо, как писал св. , «у всех есть семена Истины» [Апология. 1,7 // Памятники древней христианской письменности: В 7 т. Т. 4. М « 1860-67. С. 25] и «Христос есть Слово, коему причастен весь род человеческий. Те, которые жили согласно с Словом, суть христиане, хотя бы они считались за безбожников, – таковы между эллинами Сократ, Гераклит и им подобные» [Апология. 1,46. Там же. С. 85]. Однако не менее очевидно и другое, что эта всеобщая причастность Слову и искреннее искание истины отдельными язычниками не определяют общего хода развития язычества в человечестве. Язычество – это не искание Бога, а уход от Него, и прогресс в язычестве был и остается более прогрессом греха и отступления, нежели бескорыстного поиска истины. Идея «Царства Божия на земле», т.е. идея всеобщего обожения человечества в земной истории, отсутствует в святоотеческих творениях и принципиально противоречит Откровению Нового Завета (например, ; Апокалипсис, и др.). Божественное Откровение возвещает, что «в последние дни наступят времена тяжкие, ибо люди будут самолюбивы, сребролюбивы, горды…» (), так что «Сын Человеческий, пришед, найдет ли веру на земле» (). Таковыми могут быть последствия лишь глубокого, всеохватывающего развития язычества в человечестве. Господь и открывает Церкви, что не в истории уготовано исполнение творческого замысла Божия о человечестве, но в метаистории, когда будет «новое небо и новая земля» ().

    §7. Оценка язычества

    Оценивая язычество в целом, можно видеть, что этим понятием в христианстве, в первую очередь, выражается то «ветхое», наследственное начало в человеке, которое, возникнув в результате его отпадения от Бога, затем, в процессе истории, выявляется и развивается в различных формах и видах. По христианскому учению, человек в настоящем его состоянии не представляет собой естественно-нормального существа напротив, его природа глубоко повреждена, расстроена. В нем по грехопадении добро смешано со злом, «новое» с «ветхим», христианин с язычником, и требуется постоянная, сознательная духовно-нравственная работа, чтобы стать полноценным, «новым» () человеком. Жизнь без внутренней борьбы с собой, т.е. жизнь духовно пассивная (), текущая по наклонному руслу удовлетворения страстей плоти и духа, приводит человека к окончательному рабству греху и к его культу – язычеству.

    Язычество, таким образом, есть такое направление жизни, которое характеризуется ложным отношением человека к Богу, к себе, к миру. Язычество не охватывается поэтому рамками какой-либо одной религии или определенной их совокупности (например, греко-римского политеизма, индуизма и т.д.). Оно значительно шире и включает в себя как различные религии мировоззрения, так и сам характер и дух жизни всех людей, в том числе и многих христиан, которые отвергают Евангельские нормы жизни. И христианин, оставаясь по формальной принадлежности к Церкви и по исполнению внешних ее обрядов и предписаний вполне правоверным, православным человеком, может в тоже время быть настоящим богопротивным язычником. Ярким примером подобного противоестественного состояния являются фарисеи, книжники, законники иудейские и христианские, отвергнувшие и отвергающие своей жизнью Христа Спасителя. В каждом человеке по природе живет христианин и язычник. И только искреннее избрание Христа нормой, идеалом своей жизни делает человека христианином. В противном случае, даже исповедуя Православие (обычаем, языком), он остается язычником: «Не всякий, говорящий Мне: «Господи! Господи!» войдет в Царство Небесное, но исполняющий волю Отца Моего Небесного» ().

    О языческом миросозерцании

    Несмотря на то, что сам термин «язычество» был создан в качестве понятия, отражающего идентичность еврейской нации, противопоставляющей себя всем прочим народам, его нельзя игнорировать в истории религии. Термин «язычество» является чрезвычайно важным для постижения сути религиозных учений, последовательно отвергающих представления о Личном Едином Боге как Творце мира, и именно поэтому он не может быть обойден вниманием. Особенность этого термина заключается в том, что он указывает на антимонотеистические воззрения не прямо, через раскрытие содержания религиозных учений, а опосредованно, через историко-генетический национальный момент. Понятие «язычество» отражает продолжительную историческую монополию еврейской нации на монотеистическую идею, обозначает генетическое восхождение теистических, креационистских и провиденциалистских воззрений к монотеистическому Откровению, данному еврейскому народу. Раскрывая генетическое восхождение противоположного монотеизму миросозерцания к религиозному творчеству всех прочих, «языческих» народов, это понятие придаёт иудео-христианскому монотеизму статус исключительного, уникального явления в истории религий, подчеркивает оппозицию иудео-христианского монотеистического Откровения и всех остальных религий.
    Языческое миросозерцание является ультимативной антитезой монотеизму, поскольку оно утверждает божественный, абсолютный характер безличного природного бытия, декларирует его безначальность, бесконечность, несотворимость и неуничтожимость. Оно приписывает атрибуты Бога безличной природе, и, тем самым, низводит человека до уровня природного явления. В контексте язычества, человек уже не Образ Божий, не венец творения, призванный к – соединению со своим Нетварным Создателем. В язычестве человеческая личность лишь вторичное и производное явление природы, порожденное безличной природной субстанцией. В язычестве человек превращается в заложника самопроизвольных природных процессов, в проявление непреднамеренного, бессознательного природного самодвижения. Подобная трактовка полагает совершенную деперсонализацию человека, ибо здесь он приобретает свойства природного явления, уравненного в своих свойствах с остальными природными явлениями, утратившего свободу, неспособного к самостоятельной деятельности, разложимого на безлично-природные составляющие, способные под воздействием самопроизвольных природных изменений принимать иные природные формы.
    Языческое миросозерцание отрицает существование сверхприродного личного Абсолюта. Именно поэтому в своих существенных мировоззренческих положениях язычество остаётся наследием и продолжением духовной деградации человека. В язычестве человек ищет и осуществляет не идеал Царства Божьего, неизменно гармонизирующий человеческую личность и межличностные человеческие отношения, а претворяет в жизнь совершенно противоположные представления, способствующие абсурдному имморальному самоутверждению. Такое самоутверждение в язычестве является фактически неизбежным, поскольку человек оставлен один на один с безличным природным миром, а последний не содержит в себе никаких этических императивов, значительно ниже богообразного человеческого существа. В процессе подобного самоутверждения человек преднамеренно избегает трансцендентно налагаемой нравственной дисциплины, чуждается полагаемого извне абсолютного морального контроля (ибо безличная природа таковым контролем и дисциплиной не обладает), стремиться реализовать лишь свои ограниченные и преходящие цели, находящиеся в решительном противоречии с аналогичными целями иных людей. Отсюда язычник вносит непрерывные конфликты, хаос и дисгармонию в собственное существование и межличностные отношения. Именно поэтому языческое религиозное сознание отражает деструктивный процесс разложения человеческой нравственности.
    Нравственное развитие человека в язычестве всегда находило серьёзное препятствие со стороны политеистических культов – почитания антропоморфных стихийных природных сил, этические требования которых были столь же относительны как и они сами. Политеистические культы не способствовали духовному росту. Обожествление преходящих природных явлений могло лишь релятивизировать человеческую нравственность, всегда нуждающуюся в абсолютном, сверхприродном этическом Идеале – Личном Боге, внеположенном временному человеческому существованию. Почитание же политеистических божеств не давало подобного Идеала, а предлагало лишь суррогаты в виде существ, бытие которых было наделено теми пространственно-временными характеристиками, которыми обладает и человек, существ, которые не могли дать абсолютного нравственного закона именно в силу своей ограниченной, конечной природы. Так, пространственно-временная локализация политеистических божеств, предполагающая их автохтонный, местный характер, исключала идею человеческого единства, стимулируя и прямо освящая непрестанную рознь между языческими племенами, когда истребление членов иной этнической общности приравнивалось к удовлетворению потребностей местного божества. Экстраполяция на политеистических божеств консумативных особенностей человеческого организма вызвала к жизни человеческие жертвоприношения, удовлетворяющие потребность антропоморфных богов в питании. Обожествление производительных сил природы оправдывало развратные культы и храмовую проституцию, мистериальные оргии и неистовые радения, превращающие человека в изувера, низводящие его поведение до уровня бессознательных, импульсивных инстинктов животного. Таким образом, языческая политеистическая практика, требующая обожествления относительных природных явлений, способствовала моральному разложению человека.

    прот. , « » :
    Историки утверждают иногда, что борясь с язычеством, христианство само восприняло много «языческих» элементов, перестало быть евангельским богопочитанием «в духе и истине». Храмовое благочестие, развитие и усложнение культа, почитание святых и их мощей, с такой быстротой расцветающее в четвертом веке, все нарастающий интерес к «материальному» в религии: к святым местам, предметам, реликвиям – всё это непосредственно возводится к языческому влиянию в Церкви, и в этом усматривается компромисс ее с миром ради «массовой» победы. Но от христианского историка совсем не требуется, чтобы во имя защиты христианства он попросту отверг это обвинение – то есть отрицал какие бы то ни было «аналогии» между христианством и языческими «формами» религии. Напротив, он может смело принять его, потому что в этих аналогиях он не усматривает никакой «вины». Христианство восприняло и сделало своими многие «формы» языческой религии, не только потому, что это вечные формы религии вообще, а потому еще, что весь замысел христианства в том и состоит, чтобы все «формы» в этом мире не заменить новыми, а наполнить новым и истинным содержанием. Крещение водою, религиозная трапеза, помазание маслом – все эти основоположные религиозные акты не выдумала, не создала, все они уже имелись в религиозном обиходе человечества. И этой связи с «естественной» религией Церковь никогда не отрицала, только с первых же веков придавала ей смысл, обратный тому, который видят в ней современные историки религий. Для этих последних все объясняется «заимствованиями» и «влияниями», Церковь же устами всегда утверждала, что человеческая душа «по природе – христианка», и потому даже «естественная» религия, даже само язычество есть только извращение чего-то по природе истинного и благого. Принимая любую «форму», Церковь – в своем сознании – возвращала Богу то, что Ему по праву принадлежит, всегда и во всем восстанавливая «падший образ».

    (function (d, w, c) { (w[c] = w[c] || ).push(function() { try { w.yaCounter5565880 = new Ya.Metrika({ id:5565880, clickmap:true, trackLinks:true, accurateTrackBounce:true, webvisor:true, trackHash:true }); } catch(e) { } }); var n = d.getElementsByTagName("script"), s = d.createElement("script"), f = function () { n.parentNode.insertBefore(s, n); }; s.type = "text/javascript"; s.async = true; s.src = "https://cdn.jsdelivr.net/npm/yandex-metrica-watch/watch.js"; if (w.opera == "") { d.addEventListener("DOMContentLoaded", f, false); } else { f(); } })(document, window, "yandex_metrika_callbacks");

    совокупность народных представлений о сверхъестественных силах, управляющих миром и людьми. На своем пути к истинному Богу русский народ неуклонно отвергал жестокие культы и обряды древних верований, отбирая среди них только то, что было близко его душе. В стремлении к свету и добру русский народ еще до принятия христианства пришел к идее единобожия.

    Первые зачатки национального сознания и философского осмысления мира (см.: Философия) несут в себе идею о том, что человек по природе добр, а зло в мире есть отклонение от нормы. В древних русских воззрениях отчетливо пробивается мысль о совершенствовании, преображении души человека на началах добра и зла. В древних языческих культах русских нравственная сторона (принцип добра) преобладала над магической. Нравственный, поэтический взгляд наших древних предков на природу отмечал А.Н. Афанасьев. В языческих божках олицетворялись нравственные основы бытия. Язычество для наших предков - скорее духовно-нравственная культура, чем религия. В основе поклонения - всесоздающие силы природы, которые для русского человека суть благо, добро и красота. Обоготворяется все, что связано с добротой и благом.

    Русский человек чувствовал кровную связь с языческими божествами, олицетворяющими добро. Он считал их своими предками. Как справедливо отмечает А.Н. Афанасьев: "Со светлыми, белыми божествами славянин чувствовал свое родство, ибо от них ниспосылаются дары плодородия, которыми поддерживается существование всего живого на земле... "Слово о полку Игореве" говорит о славянах как о внуках Солнца - Дажьбога. Представители творчества и жизни, боги света, были олицетворяемы фантазией в прекрасных и большей частью юных образах; с ними связывались идеи о высшей справедливости и благе".

    Крупнейший специалист по язычеству Б.А. Рыбаков полагает, что первоначально славяне "клали требы упырям и берегиням", олицетворявшим два противоположных начала - злое и доброе, враждебное человеку и оберегающее человека.

    Позднее в сознании древнего русского человека высшие (по сути дела, нравственные) силы выражались в представлении о Роде. Это был не просто Бог, а скорее идея Вселенной, включавшая в себя все высшие и жизненно важные понятия существования русского человека. Б.А. Рыбаков отмечает, что с именем Рода связан широчайший круг понятий и слов, в котором корнем является "род":

    Род (семья, племя, династия) Природа Народ Родить, рожать Родина Урожай

    Таким образом, в народном сознании семья, народ, родина, природа, урожай воплощаются в едином символе. Представление о Роде и почитание его сохранялось и через много веков после принятия христианства. Только напрасно Церковь преследовала своих чад, когда они наполняли свои кубки в честь Рода. Это было не поклонение языческому божеству, а традиционное почитание нравственного принципа мироздания, который воплощало понятие Род.

    Расшифровав рельефы древнего памятника русской языческой культуры Збручского идола (X в.), Б.А. Рыбаков так представляет мир языческих верований русского народа:

    НЕБЕСНАЯ СФЕРА

    Дажьбог - божество света, Солнца, податель благ, мифический родоначальник русских людей - "дажьбожьих внуков".

    Перун - бог грозы и молнии, покровитель воинов. Земное пространство.

    Мокошь - "мать урожая", хозяйка символического рога изобилия. Одна из двух рожаниц.

    Лада - вторая рожаница, покровительница весенней ярой вегетативной силы и браков.

    Люди - хоровод мужчин и женщин, помещенных у подножия божеств.

    ПОДЗЕМНЫЙ МИР

    Велес (Волос) - доброжелательный бог Земли, в которой покоятся предки. Бережно держит на своих плечах плоскость земного пространства с людьми на нем.

    Рассматривая мир верований дохристианской Руси, следует еще раз подчеркнуть его скорее нравственный, чем религиозный характер. Боги - предки, осуществляющие постоянную нравственную опеку над живущими и требующие исполнения своих заветов. Божества - отражение добрых начал жизни, которым следует поклоняться. Культ добра и культ предков - главное содержание древнерусских верований.

    Древнейший пласт верований на Руси после периода "упырей и берегинь" явно тяготеет в сторону единобожия. Языческая идея о Роде как творце вселенной, создателе всего видимого и невидимого мира приближается к христианским представлениям о Боге Саваофе - Боге Отце, Творце всего сущего. Славяне, писал в сер. VI в. Прокопий Кесарийский, считают, что "один только Бог, творец молний, является владыкой над всеми". В мире идет борьба Света и Тьмы, Добра и Зла. Главные атрибуты Бога суть Свет и Добро. Ближайшее к Богу существо есть Светло. Оно символизируется Солнцем. Существо Светло явилось на землю и воплотилось в русском народе, который, по древним поверьям, происходит от Солнца. Б.А. Рыбаков дает очень убедительную схему проявлений солнечного культа в Древней Руси и связи его с судьбой и мировоззрением русского народа.

    1. Хорс ("круглый") - божество Солнца как светила. В "Слове о полку Игореве" назван "Великим Хорсом". По всей вероятности, очень древнее божество, представления о котором предшествовали идее светоносного небесного бога вроде Аполлона. Культ Солнца-светила ярко проявился у земледельцев энеолита, а уже в бронзовом веке появилось представление о ночном солнце, совершающем свой подземный путь по "морю мрака". Имя Хорса сохранилось в ритуальной лексике XIX в. ("хоровод", "хорошуль", "хоро").

    2. Колаксай - мифический царь сколотов - праславян. Интерпретируется как Солнце-царь (от "коло" - круг, солнце).

    3. Сколоты - приднепровские праславяне пахари, названные по имени своего царя Колаксая. В основе самоназвания лежит тот же корень "коло" - солнце, который есть и в имени царя. Записанная Геродотом легенда позволяет перевести слово "сколоты" как "потомки Солнца".

    4. Дажьбог. Божественный мифический царь, называемый иногда Солнцем. Бог-податель благ. В изменении имени отразилось расширение представлений о солнечном божестве.

    5. "Дажьбожьим внуком", т.е. "внуком Солнца", назван русский князь из Приднепровья, что позволяет сближать отголоски языческих мифов, сохранившиеся до XII в. н. э., с древними мифами о потомках Солнца, существовавшими в этих же местах в V в. до н.э.

    В 980 кн. Владимир, придя к власти, произвел своего рода реформу язычества и приказал устроить в Киеве новый пантеон главных языческих божеств. В него вошли Перун, Хорс, Дажьбог, Стрибог, Семарагл, Мокошь. Б.А. Рыбаков, сличивший состав пантеона Владимира и перечни богов по другим источникам, установил, что расхождение между ними касается части Рода и Сварога. По его мнению, это не различные божества, а лишь различные наименования одного божества. Небесное божество язычников могло именоваться и Родом (преобладает творческое, рождающее начало), и Сварогом ("небесный"), и Стрибогом (небесным богом-отцом). Небесным божеством был и Перун, бог грозы.

    Высокий нравственный характер языческих воззрений русского народа одухотворял его жизнь, создавая зачатки высокой духовной культуры. Мифы и сказания о богах и богинях воспитывали художественный, поэтический, образный взгляд на мир. В культурном смысле древнерусская языческая мифология ни в чем не уступала древнегреческой языческой мифологии, а в духовно-нравственном смысле была выше ее. В мифах Древней Греции главный акцент делался на поклонение силе, сексуальной стороне жизни, равноправии добра и зла. В мифах Древней Руси акценты были расставлены иначе - поклонение свету и добру, осуждение зла, культ производительной силы как функции плодородия и продления рода, а не эротического смакования чувственных подробностей.

    Поклонение единому Богу в образе солнца, символизирующего свет и добро, Роду, Дажьбогу - одухотворяло всю жизнь предков русского народа. Мотивы этого поклонения прослеживаются в сколотский период, даже в самом названии сколоты - потомки Солнца. Каждая неделя начиналась с воскресенья, которое в древнейшие времена именовалось днем Солнца, а позднее Дажьбожьим днем. По отношению к Богу (Роду, Дажьбогу) все остальные божества были производны ему и, возможно, даже являлись разными его наименованиями и воплощениями. Во времена, когда русские люди считали себя Дажьбожьими внуками, четверг был посвящен Перуну, а пятница - Мокоши, суббота - Велесу и предкам, которые покоятся в земле.

    Годовой круг языческих обрядов соотносился с солнечным календарем, и самые значительные ритуальные действия совершались в дни зимнего и летнего солнцеворота - на стыке января и декабря и в июне.

    26 декабря праздновался бог Род, творец всего сущего, и сопутствующие ему рожаницы. Почти две недели, вплоть до Велесова дня (6 января), проходили веселые гулянья, так называемые колядки, или зимние русалии. С ритуальной целью обряжали сноп или соломенную куклу, называя их Коляда. В нем воплощалось солнце-младенец, новорожденное молодое солнце, т.е. солнце будущего года. В образе Коляды, по-видимому, подразумевались ежегодно обновляющийся бог Род и неотвратимость победы светлого и доброго начала над злым. Злым божеством этого времени считался Карачун, именем которого у древних славян назывался день зимнего солнцеворота. По древним поверьям, сильные морозы и разгул злых духов и ведьм можно преодолеть веселыми гуляниями и радостными заклинаниями в честь солнечного бога. На зимние коляды приходилась самая великая пятница в честь богини Мокоши, которой особо молились женщины. 6 января язычники обращались к богу скота и богатства Велесу, прося его о плодородии, хорошем урожае и благополучии.

    В начале февраля древние русские язычники отмечали Громницу - праздник в честь бога Перуна и почитания огня. 11 февраля обращались к богу скота и богатства Велесу, умоляя его сохранить домашних животных в последний зимний месяц. Вместе с Велесом (Волосом) в этот же день праздновали Волосынь, по-видимому его жен, представлявшихся русским в виде созвездия Плеяд. Совершали особый ритуал окликания звезд. Существуют сведения, что именно в этот день женщину, заподозренную в злых умыслах и сношении со злыми духами, зарывали в землю.

    В языческой Руси год начинался 1 марта. В этот день праздновали Авсеня, божество смены времен года, благополучия, плодородия, а также Позвизда, божество ветров, бурь и непогоды.

    В марте проходили т.н. Мертвые Коляды. Чтобы преодолеть мертвые силы зимы и закликать весну, выпекали из теста жаворонков, забирались с ними на деревья и крыши и просили ранней теплой погоды. Два раза в этот месяц - 9 и 25 марта праздновали богиню любви Ладу. Со дня весеннего равноденствия (25 марта) отмечали Комоедицы - медвежий праздник (в христианские времена получивший название Масленицы). Совершали обряд поклонения Перуну. Зажигали костры, прыгали через огонь для очищения себя от нечистой силы, благодарили Перуна за начало весны. В конце праздника сжигали на костре соломенную куклу, символизирующую зло и смерть.

    В апреле язычники поклонялись божествам, связанным с любовью, продолжением рода и семейной жизнью, - Ладе, Яриле и Лелю. 22 апреля все вставали до рассвета и поднимались на высокие холмы, чтобы оттуда увидеть восход солнца. Это был один из ритуалов культа Дажьбога.

    Первого и второго мая язычники снова славили богиню любви Ладу. 10 мая молились о плодородии Земли, считая, что в этот день Земля - именинница. 11 мая поклонялись Перуну - Царь-Огонь, Царь-Гром, Царь-Град. В этот день, как правило, были первые майские грозы.

    В июне, после завершения тяжелых сельскохозяйственных работ, русские язычники молили свои божества о сохранении семян и посевов, о теплых дождях и хорошем урожае. Плодородие земли и продолжение человеческого рода в их сознании были связаны в едином образе ритуального персонажа, а возможно даже божества, Ярилы, олицетворяющего плодородие и сексуальную мощь. Ритуалы, связанные с Ярилой, начинались 4 июня и повторялись в этом месяце еще два раза. 19-24 июня шла русальная неделя, кульминацией которой был праздник Купалы, божества лета, покровителя полевых плодов и летних цветов. На полях жгли костры, вокруг них устраивались хороводы с пением. Чтобы очистить себя от нечисти, прыгали через костры, а затем прогоняли между ними свой скот. 29 июня отмечался праздник Солнца - поклонялись Дажьбогу, Сварогу, Хорсу и Ладе. Перед праздником Купалы (24 июня) совершали ритуалы Мокоши.

    Языческие ритуалы июля и августа были преимущественно связаны с молениями о дожде, а после начала жатвы (24 июля) - с молениями о прекращении дождей. После окончания жатвы 7 августа - праздник первых плодов и урожая. 19 июля праздновали Мокошь, а на следующий день - самого Перуна. После завершения жатвы на поле оставляли небольшой кусок неубранного хлеба - "Велесу на бородку".

    Проводы лета в сентябре начинали с обрядов, посвященных Белбогу, божеству света, добра, удачи и счастья. 8 сентября почитали Рода и рожаниц. 14 сентября, по древним поверьям, язычники считали, что птицы, змеи отправлялись в Ирье, теплую райскую страну, где царит вечное лето и растет мировое дерево.

    Октябрь в языческих ритуалах был посвящен Мокоши (Мать Сыра Земля), божеству плодородия, судьбы, женского начала. С наступлением холодов в ноябре русские язычники обращались к богу огня Перуну и богине Мокоши, моля их согреть и сохранить, а 26 ноября совершали ритуалы владыке света и добра - Дажьбогу, одновременно моля злого божка Карачуна избавить их от смерти и падежа скота.

    Крещение Руси в 988 преобразило русский народ. Добротолюбие, духовно-нравственные ценности, которым с древности поклонялись наши предки, нашли в русском Православии идеальное воплощение. Только в христианстве русский народ получил настоящее религиозное сознание. В свою очередь, русские святые и подвижники подняли христианство до огромных духовных высот. Ни в одной другой стране мира не было такого количества святых и подвижников, которые своей жизнью подтвердили торжество Православия. В то время как на Западе вера умирала, в России совершался религиозный подъем, в XX в. увенчанный терновым венцом миллионов мучеников за Православие. На фоне всего этого нелепостью являются утверждения о якобы существовавшем в России двоеверии - одновременном исповедании христианства и язычества. На самом деле из древних языческих обрядов русский народ сохранил только музыкальный песенный и плясовой элемент - хороводы, песни, игры. Исполняемые обряды не носили религиозного характера, а были лишь продолжением народной эстетической традиции. Имена большинства языческих богов были забыты, а оставшиеся - Купала, Лада, Ярило - воспринимались как игровые персонажи в народных обрядах.

    Часть бывших языческих божеств и злых духов в народном сознании приобрели характер нечистой силы и вполне органично вписались в христианскую демонологию, рассматриваясь как воплощение сатаны. Общение с миром демонов считалось у русских людей страшным преступлением. Ведьмы и колдуны, уличенные в этом, уничтожались, крестьяне самосудом их жгли или топили в воде.

    Отличное определение

    Неполное определение ↓

    Слово «язычество» произошло от слова «язык», что также означает «народ». Появилось оно более тысячи лет тому назад, и его появление никак не связано с христианизацией Киевской Руси. В наше время приходится бороться с негативным оттенком слова «язычество», так как негативным оно стало трактоваться именно с подачи христианства.

    Язычество означает веру народа, в противовес веры князей, которые принимали чужеродную религию а после силой пытались привить её и своему народу. Языческая вера россиян называется Родноверием, в основе которого заложены такие слова, как «род» и «вера».

    Европейские язычники называются паганистами. Паганизм произошло от латинского слова «паганус» - землепашец. Именно от этого слова и произошло такое популярное в русском языке слово, как «поганый», которое за тысячи лет своего существования приобрело бранный смысл.

    Влияние христианства на язычество

    Христианство изменило не только русский народ и его веру, но и значение многих исконно русских слов. К примеру, слово «кощунствовать». В давние времена, когда существовал культ язычества, кощунником называли человека, который исполнял священные гимны и рассказывал людям древние придания, т.е. кощунствовал.

    Каста язычество – это вера простого народа, который естественным образом приближен к земле. Подобное «волшебное» знание способно умереть лишь вместе с его народом, которое продолжает соблюдать свою веру. Стоит также сказать о том, что язычество – это традиционная народная культура, система, которая соединяет в себе все традиционные знания предков, и с ходом времени развивается естественным путем, пронизывая все сферы общества.

    Современное язычество

    Язычество в мире продолжает сохранять свои позиции и собирать единомышленников. Современные язычники не реанимируют то, что давно уже «умерло», а наоборот, выводят на передний план все, что смог сохранить народ, что продолжает являться его неотъемлемой частью культуры и сознания.

    Отличие язычества от религии

    Культ язычества часто называют религией, однако некоторые ученые оспаривают это утверждение. Религия – это управленческая идея, которая формирует отдельный социальный институт (церковь, храм), и использует веру и другие человеческие ценности в своих целях. Если трактовать религию именно так, то получается, что язычество – это все кроме религии. Языческая вера – это вера человека, знание о мире и философия бытия. Русское язычество считается образом жизни древних славян, в котором отображаются их мысли и действия.

    Философия язычества

    Философия язычества заключается в познании окружающего и скрытого от наших глаз мира. Язычество учит людей, что весь мир населен богами и сверхъестественными существами, с которыми люди постоянно контактируют осознанно или неосознанно. Основными методами языческого познания мира являются наблюдение и размышление. В язычестве существует три основных понятия: Явь, Правь и Навь (Явленное, Неявленное и Правильное). Их сочетание также называют Триглавом. Явь – это тезис, стремление изучить все тайное и сделать его более доступным. Явь является миром деятельности, созидания всего нового, а также тяга к будущему. Явь также считают стихией Белого бога, представителями которых у древних славян являлись Свентовит, Радегаст и Даждьбог .

    Навь является антитезой, тенденцией обращения явного мира в неявный. Его цель – скрыть до определенного момента то, что не должно быть раскрыто. Навь также считается желанием Вселенной сохранить свои тайны, и в то же время стремится познать человека и раскрыть людям себя. Встреча с Навью – это проверка на силу человека и обоснованность претензий на нечто сверхъестественное. Навь в отличие от Яви, является стихией Черного бога, покровителя черной магии, представителем которого в славянском язычестве был бог Велес .

    Правь является синтезисом – то, что стоит между Явью и Навью. Задача этой третьей силы – сделать мир правильным. Правь в славянском язычестве трактовался как идеал, к которому нужно каждому стремиться, однако не всем удается его достигнуть. Следование Прави приводит человека к божественному уровню, дарит ему ощущение спокойствия, душевной силы и уверенности. Однако если следовать только Прави, и забыть напрочь о Нави и Яви, то это приведет к смещению мыслей и чувств, в результате чего человек становится простым фанатиком, непонимающим сути своей веры. Представителями Прави в язычестве древних славян являются такие боги, как Сварог, Стрибог и Перун .

    Чем берет язычество и в чем его суть. Язычество в нас.

    Существует множество определений понятия "язычество". Одни исследователи считают, что язычество - это религия, другие предполагают, что больше чем религия, а скорее, образ жизни, мысли целого народа, третьи просто предполагают, что это фольклорная составляющая древних людей. И все-таки стоит более подробно рассмотреть, чем было язычество в жизни людей далеких времен на примере быта и культуры древних славян.

    В нынешней трактовке язычество - это религия стран, которые не исповедовали на тот момент не были приверженцами иудаизма. Язычество было широко распространено, но наиболее сильные культы были на территории древней Скандинавии и Руси. К язычникам относились и древние египтяне, и римляне, греки и многие другие народы, но при произношении этого термина в памяти возникают скандинавов и славянские традиции. Даже если принять определение, гласящее, что это религия, то язычество впрочем, как и других народов, не было религиозным каноном. жил этими устоями. Для него не было мира вне язычества. Понять и принять мироздание славяне могли только через комплекс и свод правил и законов языческого устройства. Для них язычество - это боги, а боги управляли каждой минутой их жизни, давали радость и наказание. Люди жили в соответствии с культом каждого божества. Каждый бог владел определенной частью мира и управлял ею, а человек принимал как должное и никогда не роптал на высшие силы.

    Древний славянский мир существовал по воле и под управлением богов. Это были не раздельные божества, боги язычества представляли собой четко структурированный пантеон. В иерархической лестнице каждый бог имел свой вес и определенный комплекс обязанностей. Парадокс язычества заключался в том, что в какой-то степени, несмотря на необыкновенную силу, которой были наделены боги и духи древних славян, сильны они были только в той стихии, которой управляли, в то время как человек включал в себя Вселенную, а просвещённый человек мог силой духа управлять всеми силами природы.

    Человек был подобен который был верховным божеством, но в силу того, что его возможности включали в себя полный цикл, он мог быть женского и мужского рода, он мог быть огнем и одновременно водой, он был всем - сущностью Вселенной. Несмотря на это, а может быть, и потому что это явление было слишком сложным для понимания древнего человека, главенство в пантеоне времен князя Владимира было отдано Перуну, который управлял молниями и громом - вполне понятными мощнейшими природными явлениями, сила которых необыкновенно пугала древнего человека и служила регуляторной составляющей. Было понятно, что Перун может покарать, и наказание его будет страшнейшим ударом грома и молнии. Как и любой политеистический мир, язычество - это поклонение множеству богов, точнее, для каждого племени были важны определенные божества и духи, а верховный правитель был страшен, но далек.

    Данный образ мысли и жизни настолько крепко вжился в культуру и саму жизнь славян, что после крещения Руси передал часть праздников, обрядов и божеств христианству. Божества изменили только имена, не изменив своих функций. Яркий тому пример - трансформация Перуна в Илью-пророка, который до сих пор в народе называется громовержцем. И таких примеров тысячи. Обряды, поверья, праздники существуют и в наши дни. Язычество - это мощнейший культурный комплекс, это история народа, его суть. Невозможно представить себе Русь без язычества. Даже понятие православия, введенное христианской церковью в XII веке, было позаимствовано из языческого канона славить право, правду - правильно жить.

    С греческого («язычник» – соответствует греческому eqnikV). Этимология как русского «язычество», так и соответствующих слов в других европейских языках (gentile, pagan, восходящие к латинским корням, nation – в современном английском переводе Библии – все происходят от слов со значением «род», «народ», «племя») указывает на то, что в собственном смысле слова «язычники» – это, прежде всего «другие», «языцы», говорящие на языках, звучащих непонятно. Латинское слово paganus в первоначальном смысле – сельский, простонародный. Это сближает понятие «язычник» с другими обозначениями чужака, например, звукоподражательным «варвар» или русским «немец», исходный смысл которого тот же – «не говорящий по-нашему».

    Типологически «язычник» в Библии характеризуется в первую очередь как «идолопоклонник», что косвенно способствует пониманию «язычества» как синонима многобожия. Последнее, однако, не совсем оправданно уже потому, что определение многобожия является более узким, чем определение иноверчества (есть этнографические описания племен, не выработавших еще понятия богов). Кроме того, в религиях, восходящих к Пятикнижию (иудаизм, христианство, ислам) строгость соблюдения запрета идолопоклонства неодинакова в разных их изводах. Можно усмотреть политеистический пережиток, например, в культе святых в христианстве. В реальной истории не только представители различных религий, но и приверженцы различных течений внутри одной религии были склонны именовать оппонентов «язычниками». Например, раскольники в России говорили, что прикосновение несториан «поганит посуду» (русское «поганить» собственно и происходит от латинского paganus). Христиане зачастую аттестовали язычниками мусульман и иудаистов (см. также РАСКОЛ).

    Если не принимать притязаний религий откровения на то, что их священные тексты получены непосредственно от божества, приходится признать наиболее правдоподобным представление о происхождении их от предшествовавших племенных, народных, то есть, в собственном смысле языческих верований. Именно на это указывает множество пережитков (например, табу), обнаруживаемых в «культурных» религиозных системах. Язычество оказывается не только внешним, но и внутренним явлением развитой религии (с этим обыкновенно и борются все великие религиозные реформаторы), любая религия, вероятно, восходит к своему архаическому предшественнику, который и может быть назван словом «язычество». Возможно, именно этим объясняется претензия современных адептов неоязычества на универсальность, природный характер их системы верований и обрядов, происходящих, по их утверждению, из «естественной религиозности человека». Вероятно, наиболее правильным будет считать, что употребление термина «язычество» всегда подразумевает отнесение какого-либо явления к слою культуры, более древнему, чем рассматриваемый в качестве «нормы», а потому полагаемому сразу и «диким» и «таинственным» или устаревшим. В таком случае научное исследование язычества с необходимостью оказывается археологией знания или генеалогическим исследованием системы взглядов. Поэтому претензия на «изначальность» или «естественность» того или иного мировоззрения (противопоставляемого позднейшим, «искусственным», «чужеродным» искажениям) всегда может и должна быть подвергнута проверке на наличие в этом мировоззрении пережитков, исходная форма которых может рассматриваться по отношению к этому мировоззрению как «язычество».

    Исследование язычества должно начинаться с ретроспективного анализа противостоящих ему религий и реконструкции (на основе интерпретации обнаруживаемых пережитков) генетически предшествующей формы верований. Разумеется, такое исследование предполагает внешнюю, критическую по отношению к наличным верованиям, позицию. И остановлено оно может быть только на том пункте, где дальнейшее разыскание сколько-нибудь достоверных сведений представляется невозможным. Поэтому не только описание языческих верований на основе сохранившихся источников, например, мифа, эпоса и сказки, должно быть признано неудовлетворительным, но и реконструкции, возводящие древнейшую систему верований к неким общим принципам психологического или лингвистического толка, подлежат дальнейшему анализу с привлечением всех известных результатов этнографических исследований.

    В свете сказанного приходится настаивать на критическом отношении к обширной литературе, описывающей «язычество». Древнейшие описания «варварских верований и обрядов» относятся еще к античности. Античные авторы предпринимали попытки упорядочивания и своей, то есть культурной мифологии, представляющей собой противоречивую смесь исторически и географически разнородных элементов. Классические описания «язычества» скандинавских или славянских народов оставлены христианскими и мусульманскими авторами. Миссионерская деятельность породила как эмпирические исследования своего объекта, так и теоретические работы, обосновывающие полемику с иноверцами. Сочинения, описывающие язычество древней Греции и Рима, появляются в эпоху Возрождения в связи с высокой оценкой античности как культурного образца. Наконец, достижения лингвистики, психологии и этнографические исследования в новейшие времена основательно подтолкнули изучение этого вопроса.

    Теории религии, развивающиеся с 19 в., помимо систематизации и классификации верований, осуществляют и попытки синтетических реконструкций, возводящих многообразие религиозных форм мировосприятия к какому-либо основополагающему принципу, представленному в свойствах психики, языка или социальной действительности.

    Представители мифологической школы (например, немецкий индолог и лингвистМ.Мюллер) были склонны рассматривать любое предание и любой ритуал как метафору одного из основополагающих объяснительных мифов, прежде всего – солнечного (солярного) мифа. Все описания циклически умирающего и возрождающегося героя толковались мифологической школой как метафорическое описание суточного и годичного солнечных циклов. Чрезвычайная древность мегалитических сооружений с неоспоримой привязкой их элементов к значимым астрономическим событиям годичного цикла, а также отмечаемая в исторические времена распространенность обрядов поклонения солнцу и мифов о солнце, может служить основанием этого подхода. Однако универсальная простота такой интерпретации позволяет, как убедительно показал английский этнограф Э.Тайлор (1832–1917), рассматривать даже историю реального исторического лица, например, Юлия Цезаря или Фернандо Кортеса, в качестве фрагментов подобного мифа.

    Сторонники лингвистического подхода (например, российский филолог О.М.Фрейденберг (1890–1955)) видели во всяком мифологическом мотиве стертую метафору (например, мотив ненасытного обжорства рассматривался как метафора «всепоглощающей смерти»).

    При психологической трактовке языческих верований их исходной формой признавался анимизм , то есть вера, склонная обнаруживать за всяким процессом одушевленную личность, осуществлением воли которой и оказывается этот процесс. В этом случае появление представлений о душе реконструируется следующим образом: осмысляя такие явления, как смерть, болезнь, сновидение, галлюцинацию, человек древнейших времен приходит к идее некоей сущности, внешнее сходной c человеком и способной, отделяясь от тела, легко перемещаться. Эта сущность становится персонажем чужих или субъектом собственных сновидений человека, может обеспечивать эффект «второго зрения» при галлюцинациях, и, являясь причиной очевидного различия между мертвым и живым, приводить своими отлучками к временной (в болезни) или окончательной (в смерти) утрате человеком качеств живого. Постоянно наблюдаемая в мифе связь понятия души с такими понятиями, как тень, сердце, отражение, дыхание, указывает на то, что во многих языках одно и то же слово обозначают сразу несколько понятий из следующего ряда: «душа», «дыхание», «сердце», «жизнь», «тень» «образ». Однако, абстрагирование признака явления с последующим олицетворением его в виде «духа» представляется достаточно сложной мыслительной процедурой и едва ли может считаться «естественной».

    Структуралистский подход (во многом базирующийся на марксизме) предлагал интерпретацию происхождения древнейших верований, основанную на анализе структуры деятельности сообществ доисторической эпохи (). Так, если в работах по язычеству встречается определение вида: «…изначально это земледельческий бог, затем – царь мертвых…», для структуралиста (например, В.Проппа) это явно ложная интерпретация. Очевидно, что никакой персонаж сколь угодно древней истории не может быть «изначально земледельческим богом» как потому, что земледелие не является изначальным человеческим занятием, так и потому, что бог не является изначальным элементом системы верований. В исследованиях, вскрывающих структурное единство типичных фольклорных и мифологических мотивов с этнографическими данными, удается реконструировать в качестве древнейшей подосновы всякой системы верований тотемизм . Последний представляет собой веру в единство социальной группы, обусловленное общностью предка, в качестве которого выступает определенное животное (реже – растение или предмет неживой природы). Прототипом системы обрядов в этом случае выступают обряды инициации , приобщающие новое поколение к своему тотему через представленное в символическом виде поглощение будущего члена сообщества тотемным предком, мучительную процедуру преобразования и извержение в качестве нового существа. Новизна при этом включает и получение нового имени, и модификацию тела (татуировки, шрамы, ритуальное обрезание или дефлорацию), и приобретение новых знаний (объяснительные мифы , магические приемы охоты).

    Характерной чертой этой стадии развития религиозных представлений является система запретов (табу ), прежде всего – на убийство животного, являющегося тотемным предком. Причем этот запрет периодически нарушается в рамках специального ритуала. Табу – слово полинезийское по происхождению. Оно значит сразу и «священный» и «запретный», «нечистый». Ближайшим его аналогом является понятие сакрального в первоначальном этимологически точном употреблении. Это запрет без основания. Для противоположности табу в Полинезии употребляется слово со значением «обычный». Табу могут быть лица, предметы, места, состояния. Примечательно, что нарушивший табу человек сам становится «табу», то есть свойство табу способно передаваться как инфекция.

    В рамках деятельностного подхода весь комплекс инициационных обрядов может рассматриваться как средство обеспечения эффективности основного вида деятельности (охоты) через приобщение нового члена племени к миру животных. В более поздние времена процедура ритуального «пожирания» посвящаемого, приводящая к его преображению и оставляющая видимые телесные следы, относится уже не ко всякому достигающему взрослого состояния члену сообщества, но только к лицу, наделенному особой функцией (шаману , герою мифа, и т.д.). Пищеварительный цикл естественным образом может мыслиться по аналогии с репродуктивным циклом (в обоих циклах наблюдается сходная последовательность: «поглощение-преобразование-извержение» в одном и «оплодотворение-вынашивание-рождение» – в другом). Тогда наиболее общим циклическим процессом становится именно круг рождение-смерть-рождение. Например, умирая, член тотема волка становится живым волком, а умирающий волк превращается в живого члена соответствующего тотема. В результате постепенно вырабатывается культ мертвых. Отделяясь от первоначальной прагматической цели инициации при смене форм производства (при переходе к скотоводству и земледелию), он приводит сначала к специализации функции посвящения, например, процесса возникновения двойственной фигуры царя-жреца, следы чего обнаруживаются еще в системе шаманизма , а затем и к образованию пантеонов богов.

    Однако появление первоначальных проторелигиозных структур социальности, например, таких как тотемизм или система табу, в свою очередь нуждается в объяснении. Попытки такого объяснения предпринимались различными течениями психоанализа . У З.Фрейда система табу (прежде всего, предписаний экзогамии ) возводится к прототипическому историческому событию – убийству отца первобытной орды изгнанниками – половозрелыми сыновьями с целью завладеть женщинами. Необходимость предотвратить междоусобную вражду вкупе с процессом вытеснения чувства вины приводит к установлению запрета на инцест (расширяемого до экзогамных правил) и введению заместительной жертвы – животного, становящегося тотемным предком. Механизм становления первоначал социальности описывается по аналогии с механизмами развития неврозов. К.Г.Юнг , исходя из разработанной им психологической типологии, видел в богах и других концептуальных элементах религиозного сознания проявление архетипических (изначальных, врожденных) структур коллективного бессознательного : «Все мифологизированные естественные процессы, такие как лето и зима, новолуние, дождливое время года и т.п. не столько аллегория самих объективных явлений, сколько символические выражения внутренней и бессознательной драмы души».

    Одной из универсальных черт языческих верований является убежденность в возможности магического воздействия. Б.Малиновский вообще полагает, что «наиболее типичная и самая развитая мифология в первобытных обществах – это мифология магии». Д.Фрейзер различает симпатическую и контагиозную магию. Первая исходит из предположения, что действие, направленное на подобие объекта, вызывает аналогичные изменения в самом объекте (сюда относятся, например, манипуляции с изображениями, куклами, и т.д.). Вторая основывается на вере в то, что все, имевшее соприкосновение с каким-либо объектом, продолжает сохранять с ним связь и после разделения. В таком случае, воздействуя на нечто, принадлежавшее прежде объекту магических манипуляций, будь то вещь, или, например, обрезки ногтей, предполагают добиться сходного воздействия и на сам объект. Весьма вероятно, что в основе многих гигиенических предписаний лежит желание человека оградить себя от магических опасностей. Крайним проявлением магической точки зрения является фетишизм. Слово фетиш (от латинского factitius – волшебный, чудодейственный) первоначально применялось для обозначения «чудодейственных» объектов христианского культа (например реликвий), позднее термин стал использоваться в отношении описанной впервые в Африке, но распространенной у многих племен по всему миру веры в сверхъестественную силу, воплощенную в материальных предметах (перья, камни, куски дерева, и т.д.). Фетишистские культы сохранялись и у цивилизованных народов до недавнего времени. Так, поклонение простым камням на севере Ирландии обнаруживается еще во второй половине 19 в. Согласно Тайлору, фетишизм представляет собой вариант анимистического взгляда, предполагающего одушевленность материального предмета. Примечательно, что у более цивилизованных народов в качестве фетишей чаще выступают уже не простые естественные объекты, но орудия труда (топор, ножницы, чернильница, плуг, и т.д.).

    Рационалистическое объяснение подобных убеждений ссылается на правила действия человеческого разума по принципам ассоциации по сходству и по смежности (см. также КАЗАНСКАЯ ЛИНГВИСТИЧЕСКАЯ ШКОЛА). Однако позднейшие интерпретации принимают в расчет уже и точку зрения психоанализа. Так, например, Малиновский пишет, что «магия призвана соединить неутолимость человеческих желаний со своенравной игрой случая», и функция магии «заключается в ритуализации человеческого оптимизма, в поддержании веры в победу надежды над отчаянием». Таким образом, Малиновский видит в магии проявление естественной реакции на эмоциональный всплеск, переживаемый человеком, столкнувшимся с необеспеченным желанием: «туземец не только изображает свою победу над врагом, но вкладывает в это действие страсть желания этой победы». Согласно этой психоаналитической трактовке, «функция магии заключается в ритуализации человеческого оптимизма, в поддержании веры в победу надежды над отчаянием».

    Однако следы древних верований доступны не только этнографу, изучающему жизнь удаленных от цивилизации племен. Наблюдать такие следы («пережитки), сохранившиеся в виде суеверных обрядов, игровых действий и т.п., можно повсеместно.

    Почему мы говорим чихнувшему «будь здоров»? Почему прикрываем зевок ладонью? Искать эстетические или медицинские обоснования было бы излишне. Ведь при пении приходится открывать рот, не озабочиваясь вопросом красоты открывающегося при этом зрелища. Внезапное чихание считается (пусть наполовину в шутку) свидетельством истинности перед тем сказанного. Общим основанием для этих двух обычаев является скорее момент непреднамеренности действия при зевке или чихании. А такое действие первобытным анимистическим сознанием понимается как вдохновленное тем или иным духом. Тем более, когда действие связано с процессом дыхания. То есть чихание должно быть понято как момент вхождения или исхождения доброго или злого духа. А поскольку развитие болезни приписывается именно враждебному действию духа, вполне естественно использовать при чихании словесную формулу благодарности за пожелание выздоровления, или формулу просьбы о предотвращении болезни. Примечательно, что все мыслимые комбинации (добрый или злой дух, входящий в тело или выходящий из него, начало или окончание болезни) описаны этнографами как местные обычаи.

    Следует ли считать игры (например, детские – с выбрасыванием кубика, то есть собственно «метанием жребия»), бытовые обычаи (вроде того, что предписывает впускать в новое жилище первым кошку), загадки (например, метафорически описывающие части человеческого тела как части Вселенной), пословицы и т.д. считать «языческими»? Если да, то усилия религии отделиться от «языческого» изначально обречены на неудачу в силу непрерывности человеческого опыта, являющегося «языческим» в той мере, в какой он укоренен в старине. То есть неверно говорить, будто «религия» как культурная форма противостоит «язычеству» как другой культурной форме. Можно говорить только о культурной тенденции, об устремленности к более актуальной и более организованной форме, имеющей, однако, в качестве своей материи во многом те же самые теоретические построения и практические навыки.

    И тем более неоправданны претензии современного «неоязычества» противопоставить себя как культурную форму (т.е. как набор знаний, верований, норм и приемов) религии. Языческая подоплека любой культурной религии оказывается и более обширной, и менее дифференцированной, и хуже согласованной областью, чем собственно религия. Любое построение ценностно-нормативной системы на базе этого материала, претендуя быть «реконструкцией» естественных автохтонных верований, противостоящей «навязанной» и «чужеродной» вере, окажется при ближайшем рассмотрении анахронической конструкцией. То есть снова и снова будет воспроизводиться логическая структура современной религии, но с использованием набора архаических имен и понятий, произвольность и ограниченность выбора которых непременно повлечет за собой исключение большей части обширного поля «язычества» в рассмотренном выше широком смысле слова, а значит и воспроизводство «язычества» в узком смысле слова, противостоящего вновь предлагаемой религии.

    Сергей Гурко

    Рекомендуем почитать