Русские анархисты начала 20 века. Анархисты России. В преддверии октябрьского переворота

Наряду с большевизмом в России существовало и еще одно леворадикальное течение - анархизм. Его сторонники, отмежевываясь от всех других политических учений, призывали к свержению не только существующего российского самодержавного государства, но и к уничтожению государства вообще, поскольку, по их мнению, любое государство ограничивает свободу человека.
Наиболее видные представители анархизма в России - Михаил Александрович Бакунин (1814-1876) и Петр Алексеевич Кропоткин (1842-1921), которые полагали, что всякое государство есть зло, так как оно мешает естественному существованию человека.

М.А Бакунин П.А Кропоткин

Бакунин считал, что анархия - это «общечеловеческое братство, торжествующее на развалинах всех будущих государств». Он критиковал идею Маркса о необходимости установления диктатуры пролетариата, считая ее лишь одой из форм подавления одной части общества другой.
Свой идеал общественного устройства Кропоткин называл «анархическим коммунизмом», под которым он понимал вольный союз самоуправляющихся общин, основой которого станет свободное соглашение людей. Коллектив представлял бы собой группу заинтересованных в своей деятельности людей, которые бы понимали, зачем и для кого они все это делают. Для него анархизм представлялся философией человеческого общества.
Конечно, как показала жизнь, взгляды анархистов утопичны, но резкая критика ими всех современных государств, в том числе и социалистического государства, сыграла положительную роль в утверждении в современной политической практике одной из главных демократических идей - идеи прав и свобод личности.
Подводя итог характеристике данного периода, следует отметить, что на XIX - начало XX в. приходится время расцвета русской политической мысли. Именно в это время сформировались ее основные направления: либерализм, консерватизм, радикализм, а также такие своеобразные, присущие только России течения, как западничество, славянофильство, евразийство.
Важнейшей отличительной чертой российской политической мысли с момента ее возникновения было стремление обосновать положение о необходимости строгого соблюдения принципов общечеловеческой морали в сфере политики. Если основатель западной политологии Макиавелли вошел в историю своей формулой «цель оправдывает средства», разделявшей политику и мораль, то русская политическая мысль признавала приемлемой только такую политику, которая основывается на нормах общепринятой морали, на требованиях православной этики. Имевшие место исключения в виде антигуманных установок некоторых крайне левых течений народничества, а также идеологии ленинизма и сталинизма не отменяют справедливости этой общей оценки. Именно общечеловеческие нравственные нормы использовались русскими политическими мыслителями для оценки деятельности как властвующих, так и подвластных, а также для оценки правомерности целей и методов политической деятельности вообще.
Это, надо честно признать, выдающееся достижение отечественной политической мысли, которая смогла устоять перед многими соблазнами политической мысли Запада. Российская политическая позиция имела прочную мировоззренческую основу в содержании русской философской и религиозной традиции, которая считала, как отмечал русский философ И. Киреевский, что «истина не дается нравственно ущербному человеку». Даже широко обсуждавшиеся на рубеже веков идеи социализма привлекали к себе многих сторонников прежде всего своим высоким этическим зарядом.
Специфика русских политических учений вытекала не только из духовно-нравственных устоев русской жизни, но и из присущих ее социально-экономическому укладу общинно-коллективистских традиций. Эти особенности связаны и с промежуточным местоположением России между западной и восточной цивилизациями, а также другими особенностями исторического развития нашей страны.

Еще по теме Русский анархизм:

14.4. Жажда вольности и анархизм в психологии и национальном сознании русских
14.5. Этатизм и анархизм как взаимосвязанные свойства национального характера и сознания русских
Глава 28 Попытки приписать идеи Сионских протоколов русскому народу. - «Красная библия» Г. Аккермана. - «Русские вожди мечтают о мировом господстве».

Рождение российского анархизма затянулось на несколько десятилетий. Лишь в 80-е годы XIX в. Он сформировался в революционное движение и начал играть определяющую роль в системе общественно-политических взглядов народников. Большинство из них поначалу, находились под влиянием бакунинских идей. М.А. Бакунин на первое место выдвигал борьбу всеми дозволенными способами с государством, его институтами и громогласно объявил себя врагом любой власти. В манифесте-книге «Государственность и Анархия» - он предложил своим последователям единственную форму революционной борьбы - немедленное всенародное восстание для разрушения государственного строя. Взамен предлагалась организация вольного братского союза «производительных ассоциаций, общин и областных федераций, обнимающих безгранично, потому свободно, людей всех языков и народностей».

По мнению Бакунина, долгом каждого честного революционера должна была стать поддержка в народе инстинктивного духа протеста, его постоянной готовности к революции. «Живой ток революционной мысли, воли и дела» должен был разбить традиционную замкнутость крестьянского мира, наладить связь между фабричными работниками и селянами и создать на их основе несокрушимую силу, способную одним махом произвести в стране социальную революцию.

Развивая теоретические построения Бакунина, члены кружка А.В. Долгушина вскоре предложили идею «хождение в народ» с целью подготовки крестьянских восстаний для осуществления социальной революции. Через «хождение в народ» прошли многие видные люди эпохи, искавшие действенные способы борьбы с самодержавием.

Дальнейшее развитие анархические настроения нашли в лице П.А. Кропоткина. Осенью 1873г. по поручению «чайковцев» (членов кружка Н.В. Чайковского) он составил программный документ организации, манифест - «Должны ли мы заняться рассмотрением идеала будущего строя?». В этом документе идеалом будущего строя объявлялась анархия - союз вольных коммун, без центральной государственной власти. Движущими силами для проведения в жизнь анархической программы Кропоткин считал не только крестьян, но и городских рабочих:

«Здесь мы должны распространять наши воззрения, здесь мы должны искать товарищей. Прежде всего, восстание должно произойти в самом крестьянстве и городских рабочих только тогда может оно рассчитывать на успех».

В начале XX в. в России, в условиях общего революционного подъема и невиданной по накалу классовой борьбы, анархизм - вечный спутник революций и социальных потрясений вновь заявил о себе, как об общественно-политическом движении, объединяющем леворадикальном и демократически настроенном слое общества.

Первые шаги к усилению роли анархизма в общественно-политической жизни страны были сделаны за границей. В 1900г. в Женеве возникает организация российских анархистов-эмигрантов «Группа русских анархистов за границей», издавшее воззвание с призывом к свержению самодержавия и социальной революции. Ее лидерами были Мендель Дайнов, Георгий и Лидия Гогелия. Супруги Гогелия в 1903г. в Женеве создали группу анархистов- коммунистов «Хлеб и Воля», принесшую известность российскому анархизму. «Хлебовольцам» при поддержке Кропоткина, М.И. Гольдсмит и В.Н. Черкезова удалось в том же году организовать первый российский анархический печатный орган за границей - газета «Хлеб и Воля».

В самой России первые анархические группы появляются весной 1903г. в городе Белостоке Гродненской губернии среди еврейской интеллигенции и присоединившихся к ней ремесленных рабочих; летом - в городе Нежине Черниговской губернии в среде учащейся молодежи. Начавшийся процесс образования анархистских групп на территории страны шел по восходящей линии, и уже к концу 1903г. функционировало 12 организаций в 11 городах, а в 1904г. - 29 групп в 27 населенных пунктах северо-запада, юго-запада и юга страны.

География российского анархизма четко обрисовалась в 1905-1907 годах. «Столицами» движения считались Белосток, Екатеринослав и Одесса.

Социальную основу анархического движения составляли преимущественно кустари, ремесленники, торговцы, крестьяне, деклассированные элементы, часть интеллигенции, а также немногочисленные группы рабочих недовольные существующими порядками, но слабо представляющие пути и средства борьбы с ними. Если попытаться составить обобщенный портрет анархиста периода первой российской революции, то он бы выглядел так: это был бы молодой человек (или девушка) 18-24 летнего возраста, имевший начальное образование и представлявший, как правило, демократические слои общества. Среди анархистов практически не было лиц зрелого возраста. Самыми пожилыми в движении были - его основатель П.А. Кропоткин (1842) и его ближайшая последовательница М.И. Гольдсмит (1858). Основная масса крупных организаторов движения - М.Э. Данилов, Н.И. Музиль, Я.И. Кирилловский, А.А. Боровой, В.И. Федоровловский - родились в середине-конце 70-х гг. XIXв., то есть к моменту революции им было около 25-32 лет. В основном руководители и теоретики анарходвижения имели высшее или среднее специальное образование, большие навыки агитационной работы.

Июльский кризис 1917г. закончился поражением сил революции и частичным разгромом анархических организаций. Поэтому накануне октября 1917г. анархисты были всё ещё в значительной степени разрознены. Колебание различных частей анархического движения не спасли его от подчинения решительной и властной тактике большевиков. В дни Октября большевики использовали анархистов в качестве боевой, разрушительной силы против буржуазии, оказывая им всемерную помощь оружием, продовольствием. Анархисты, окунувшись в родную стихию борьбы и разрушения, участвовали в октябрьских событиях 1917г. в Петрограде, Москве, Иркутске и других городах.

Но для большевиков, утвердившихся у власти, анархизм с его лозунгами борьбы за свободу личности и против государственных институтов, был хорош только до той поры, пока не мешал осуществлению собственных планов государственного строительства. Для борьбы с анархистами и их попутчиками были использованы все методы: от обвинения их в поддержке «буржуазных контрреволюционеров», в организации «пьяных погромов» до попыток формирования ими собственных отрядов. Власти Москвы и Петрограда запретили им выдачу оружия.

Анархисты не могли смириться с таким решением властей. В конце марта 1918г. члены Московской Федерации анархических групп официально уведомили Моссовет о захвате помещения купеческого собрания на Малой Дмитровке дом № 6 и размещении там своих организаций.

В ночь с 11 на 12 апреля в городе силами ВЧК, воинских частей и латышских стрелков из охраны Кремля был проведен захват зданий, занимаемых анархистами, и разоружение сторонников анархии. В некоторых местах анархисты оказывали сильное сопротивление, но в основном застигнутые врасплох, сдавались. Вскоре было проведено разоружение анархических групп в Петрограде, Вологде, подавлен анархо-мятеж в районе Бугуруслана - Самары.

Верхушка движения не имевшая после смерти П.А. Кропоткина в 1921 г. подлинного руководителя и теоретика, раскололась на несколько частей.

Многие анархисты заявили о кризисе движения, его перерождении, своем желании трудиться на благо большевиков и вступили в РКП (б). Другая часть духовному гнету и лжи предпочла эмиграцию и выехала или была выслана за границу. Наконец, оставшиеся в стране приверженцы анархии пытались проводить какую-то работу, но их было ничтожно мало.

Но, как правило, конец жизни эти в прошлом идейные анархисты проводили одинаково - на стройках и лагерях ГУЛАГа. В 1929 г. на воле уже практически никого не было. Анархические организации в стране прекратили свое существование.

Анархисты, как известно, по определению являются противниками любых форм подавления человеческой свободы. Они не признают не только государственных, но и общественных институтов. В дореволюционное время брак представлялся русским анархистом формой ограничения прав и свобод женщины в патриархальном обществе. Поэтому некоторые вольнодумцы, вслед за европейскими мыслителями, представляли будущее, в котором исчезнет традиционная семья, а жены станут общими.

Пережиток прошлого

Мнения анархистов по вопросу взаимоотношений полов не были однозначными. Если одни из них ратовали за свободную любовь, то другие считали принуждение женщин к разврату еще одной формой их сексуальной эксплуатации, не менее ужасной.

Например, Михаил Бакунин (1814-1876 гг.) в своих философских трудах писал, что на смену государству должны прийти самоуправляющиеся общины равноправных людей. И среди них не может быть никакого принуждения или зависимости одного человека от другого.

Анархисты полагали, что в светлом будущем сексуальные потребности любого индивида будут удовлетворяться свободно. Они называли брак пережитком прошлого, мечтая освободить женщин от семейного гнета. Многие мыслители считали супружество формой узаконенной проституции, поскольку представительницы прекрасного пола вынуждены жить со своими мужьями из социально-экономических соображений, не имея другой возможности прокормить себя и своих детей. Большинство философов-вольнодумцев дореволюционной России ратовали за свободную любовь.

Так, Вениамин Проппер, использовавший псевдоним Виконт О., в своей брошюре «Анархический индивидуализм» (1906 г.) назвал семью «странным сочетанием вьючного животного с рабыней-наложницей». Он призвал не делать святыни из половых отношений мужчины и женщины, при этом отрицая и церковный, и гражданский брак.

Основатели пананархизма – братья Аба (Абба) и Вольф (Владимир) Гордины – тоже отмечали, что в начале ХХ века женщины являются «рабынями, самками, орудиями производства и предметами потребления». Выступая за освобождение представительниц прекрасного пола от домашней тирании, признание их гражданских прав, братья-вольнодумцы все же отвергали идею свободной любви. Они полагали, что личность, сознающая себя по-настоящему независимой, сможет сама решать, как ей жить. И с кем.

Другой известный анархист Аполлон Карелин (1863-1926 гг.) считал, что освободить женщину от необходимости вступать в брак можно социально-экономическими методами. Он ратовал за наделение представительниц прекрасного пола земельными участками, как средствами производства. Хозяйка собственный сельхозугодий, по мнению анархиста, уже не будет зависеть от мужчины. А значит, и семья ей не понадобится.

Дворец любви коммунаров

Не успела совершиться Октябрьская революция 1917 года, как многие анархисты поспешили реализовывать на практике идею об «общих женах». Они заявили, что вслед за уничтожением царского самодержавия должен быть упразднен и устаревший институт брака.

На волне подобных настроений в Москве был издан «Декрет об обобществлении российских девиц и женщин». Этот любопытный документ расклеили на заборах и домах столицы, вызвав живой интерес среди пролетариев.

Автором данного документа оказался предприимчивый владелец мануфактурной лавки Мартын Хватов. Осталось неизвестным, действительно ли он имел отношение к столичному комитету анархистов, как сам заявлял. В любом случае, этот человек реально сделал нескольких женщин общественной собственностью.

Свой дом, который находился в Сокольниках, Мартын Хватов объявил Дворцом любви коммунаров. Ни больше, ни меньше. А по сути, это был вертеп. С мужчин, желающих провести время с обитательницами дома, предприимчивый лавочник брал деньги. Очевидно, недостатка в «свободных женщинах» анархист не испытывал: многим представительницам прекрасного пола в революционной суматохе было просто некуда идти.

Суд над Хватовым состоялся в июне 1918 года. Его оправдали, ведь за поборника прогрессивных идей вступилась член ЦК РКП (б) Александра Коллонтай (1872-1952 гг.) Она при любой возможности отстаивала свободную любовь между мужчиной и женщиной. А вот Дворец любви коммунаров у подсудимого конфисковали, как и деньги, полученные в результате сутенерства под эгидой анархии.

На следующий день Хватова убили в его лавке. Ответственность за это преступление взяла на себя группа анархистов, не согласных с его взглядами на сексуальные отношения. Эти люди даже выпустили прокламацию, в которой попытались разъяснить соотечественникам, что считают «Декрет об обобществлении российских девиц и женщин» порнографическим пасквилем, порочащим идеи анархизма.

Национализация женщин

Впрочем, у Хватова по всей России нашлось множество единомышленников. Так, 28 февраля 1918 года в Саратове был опубликован «Декрет о социализации женщин». По сути, он во многом повторял аналогичный московский документ. Разве что освобождал от сексуальной повинности дам, имеющих пятерых и более детей.

Автором декрета, который по своей форме напоминал все остальные указы новой власти, оказался владелец саратовской чайной (учреждение общепита) Михаил Уваров. И он также издал свой документ от имени местных анархистов.

Однако провинциальные жители Поволжья оказались людьми менее терпимыми к подобным вольностям, чем столичные обыватели. Местные мужчины заволновались об участи своих дочерей, сестер и жен. Уже в начале марта 1918 года отряд из 20 анархистов разгромил чайную Уварова, а сам хозяин был убит. Саратовские активисты сочли его провокатором, пытавшимся дискредитировать анархистов в народе.

Тем временем, «Декрет о социализации женщин» был перепечатан многими изданиями, в том числе газетами: «Уфимская жизнь», «Вятский край», «Владимирские вести». Например, во Владимире объявили о национализации девушек, начиная с 18-летнего возраста. Под страхом наказания всех незамужних женщин обязали зарегистрироваться. Причем, ведать их личной жизнью должно было так называемое «бюро свободной любви».

Советская власть, надо отдать ей должное, пыталась прекратить это безобразие. Но сначала белогвардейцы, а затем и противники коллективизации использовали возникшие в народе слухи, чтобы дискредитировать коммунистов. Например, крестьян пугали, что в колхозе все жены будут общими.

Вот так идеи анархистов о свободной любви и отмене института брака были окончательно погребены суровой правдой жизни. Сами граждане нашей страны отвергли концепцию «общих жен». Оказалось, что люди готовы смириться с закрытием церквей, сменой традиционного уклада хозяйствования, многочисленными лишениями, но для них незыблемо представление о семье как о важнейшей ценности в жизни каждого человека.

рабочих, крестьян и солдат России в Первой мировой войне (1914-1918) / О.С. Поршнева. - Екатеринбург, 2000. Попов М.В. Культура и быт крестьян Урала 1920-1941 гг. / М.В. Попов - Екатеринбург, 1997.

3. Уральское хозяйство в цифрах. 1930. - Вып. IV. - Свердловск, 1930. - С. 507.

4. ГАСО. - Ф. 678. - Оп.1. - Д. 438. - ЛЛ. 5, 6, 7.

5. Удмуртское хозяйство к десятилетию Октябрьской революции. - Ижевск, 1927. - С. 99.

6. ЦДООСО. - Ф. 4. - Оп.2. - Д. 570. - Л. 67.

7. Миненко Н.А. Право и обычай в крестьянской семье (Урал и Сибирь). - Челябинск, 1998. - С. 17

8. ЦДООСО.- Ф. 4. - Оп. 3. - Д. 344. - Л. 89.

9. О работе среди женского пролетариата. Резолюции восьмого съезда РКП (б). Москва. 18-23 марта 1919 г. // Коммунистическая партия Советского Союза в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК. - 8-е изд., доп. и испр. - М., 1970. - Т. 2. (1917-1924). - С. 83-84.

10. О работе среди работниц и крестьянок. Резолюции тринадцатого съезда РКП (б). Москва. 23-31 мая 1924 г. //

Коммунистическая партия Советского Союза в резолюциях... - Т. 3. (1924-1927). - С. 122-123.

11. ЦДООСО. - Ф. 4. - Оп. 3. - Д. 345. - Л.Л. 2-7.

12. Там же. - Ф. 77. - Оп.1. - Д.35. - Л.69. . Там же. - Ф. 1494. - Оп.1. - Д. 176. - ЛЛ. 53-54.

Там же. - Ф. 4. - Оп. 2. - Д. 88. - Л. 155. Там же. - Ф. 77. - Оп. 1. - Д. 35. - Л. 69 Там же. - Д.80. - Л.8. . Там же. - Л.8.

Там же. - Ф. 61. - Оп. 1. - Д. 827. - Л. 56. ГАСО. - Ф. 88. - Оп.1. - Д 1083. - Л. 53. ЦДООСО. - Ф. 4. - Оп. 5. - Д. 475. - Л. 72. Уральский учитель. - 1927. - № 3-4. - С. 54-55.

ВОРОБЬЕВА Анна Леонидовна, ассистент кафедры отечественной истории.

Статья поступила в редакцию 29.12.06 г. © Воробьева А. Л.

УДК 947:329.28

А. В. ГРАЧЕВ

Омский государственный педагогический университет

РУССКИЕ АНАРХИСТЫ ПЕРВОЙ ТРЕТИ XX В. О ПРЕДТЕЧАХ АНАРХИЗМА В РОССИИ

В статье анализируются воззрения русских анархистов первой трети XX в. на предысторию российского анархистского движения. Дана общая характеристика историографии отечественного протоанархизма. На основании проведенного исследования сделан вывод об особом понимании анархистами антиэтатизма некоторых религиозных и социально-философских учений дореволюционной России.

Изучение истории и теории российского анархизма началось в начале XX в. во многом благодаря появлению на политической арене России оформленного революционного анархистского движения. Исследовательский интерес к анархизму начинают испытывать историки, юристы, философы и собственно сами участники анархистского движения. В это время происходят постановка основных вопросов, связанных с теорией и историей отечественного анархизма, сбор фактического материала, рассмотрение хронологии событий, издание трудов классиков анархистской мысли (М.А. Бакунин, П.А. Кропоткин).

Одним из ключевых вопросов, который стал интересовать исследователей и критиков анархизма, становится вопрос о происхождении российского анархизма, давшего мировому революционному движению немало талантливых теоретиков. Социально-политическая истории России неожиданно для многих оказалась богата на проявления «анархического духа», и становилось ясно, что русский анархизм не является «калькой» западно-европейского анархизма (П.-Ж. Прудон, М. Штирнер), а имеет свои глубокие корни в общественной жизни русского народа.

Так, известные представители российского либерализма (П.Н. Милюков, П.Б. Струве, Н.А. Бердяев) и других политических сил, ссылаясь на «склонность русского народа к анархии», искали в социально-

политической истории факты, доказывающие несостоятельность и пагубность анархистских воззрений на государство и власть. Анархисты же искали корни своей теории, чтобы показать древность своего «генеалогического древа», а также значение и глубину проникновения антиэтатизма в народную жизнь. Именно с этого времени проблема доклассического анархизма, или протоанархизма, начинала занимать особое место в историографии российского анархизма.

На наш взгляд, для изучения историографии про-тоанархизма очень важным является исследование взглядов самих анархистов на предысторию и предшественников анархистского движения в России, что мы и попытаемся сделать в рамках данной статьи.

Термин «протоанархизм» в дореволюционной и советской историографии не употреблялся. Такие видные исследователи, как В.В. Комин, С.Н. Канев и др., для определенного периода в истории анархистской мысли использовали термин «стихийный анархизм», или «доклассический анархизм». Впервые термин «протоанархизм» был аргументированно предложен в 90-х гг. XX. в. П. В. Рябовым, известным участником современного анархистского движения . Сейчас его можно встретить в работах таких известных историков анархизма, как С.Ф. Ударцев, А.А. Штырбул и др.

В современной историографии протоанархизмом принято называть период в истории анархизма, включающий в себя «проявление анархического сознания в еретических движениях, сектантстве, в стихийных народных восстаниях, крестьянских войнах и т.д., предшествовавших кристаллизации первых развитых форм теоретического анархического сознания» . Многие историки и сами анархисты считают, что идеи протоанархического характера можно найти у китайских даосов (Лао Цзы, Чжуан Цзы), софиста Антифонта, греческих киников (Антисфен, Диоген Синопский), некоторых стоиков (Зенон). Идеи безгосударственности и абсолютной свободы личности также присутствуют в раннем христианстве (монтанизм), средневековых сектах («братья свободного духа», чешские адамиты, учение П. Хелчицкого). В России к протоанархизму относят секты бегунов (странников), духоборов, а также вольное казачество на ранней стадии своей истории. Некоторые идеи анархистского характера, хотя и в зародышевой форме, можно встретить в левом славянофильстве (К.С. Аксаков и др.). Все эти течения считали государственную власть злом, зачастую старались выйти из-под контроля государства и его институтов, стремились к замене государства иными общественными механизмами и формами социального общежития.

О стихийных проанархистских воззрениях русского народа в свое время писали классики анархистской мысли. М.А. Бакунин в брошюре «Русские дела», вышедшей в Германии в 1849 г., сообщал об известных ему двухстах русских сектах, «которые все носят политический характер и все сходятся на отрицании существующего порядка вещей и на признании царской власти властью Антихриста» . М.А. Бакунин, как и многие другие анархисты, симпатизировал церковным ересям и схизмам, а также таким известным персонажам русской истории, как С. Разин и Е. Пугачев. «Апостол анархизма» одним из первых отметил проанархистский характер славянофильства. В одном из своих поздних писем он вспоминал, что К.С. Аксаков уже в 30-е гг. XIX в. был «врагом петербургского государства и вообще государственности, и в этом отношении он даже опередил меня» .

Не меньший интерес к предыстории анархизма проявлял и П. А. Кропоткин. Значительную часть своего труда «Современная наука и анархия» (1892) он посвятил анализу происхождения и развития анархистской мысли. П.А. Кропоткин делал вывод, что анархизм, как всякое общественное движение, «родился среди народа», а не среди «немногочисленной аристократии ученых». Согласно этому суждению, Кропоткин отмечал определенную близость анархизма и русской секты духоборов.

Следуя своей историософской концепции и рассматривая исторический процесс как борьбу государства и противогосударственных стремлений масс трудящихся, анархисты в этом же ракурсе видели и саму историю анархизма. История анархизма виделась им как постоянное противостояние официальных «государственнических» социально-философских школ и «философов с анархическим направлением мысли» .

До того момента, пока анархистское движение в СССР не было разгромлено большевиками, анархисты имели здесь определенную монополию на изучение истории идей анархизма. Это часто приводило к однобокому, «выгодному» для них пониманию предыстории русского анархизма, потому как в анархис-

ты «записывали» тех или иных мыслителей, которые, может быть, и повлияли на появление русского анархизма, но имели лишь косвенное отношение к анархистской теории и практике.

Процесс изучения истории анархизма собственно анархистами начинается в годы первой русской революции 1905-1907 гг. В условиях бурного роста различных политических партий, групп, кружков и т. д. у участников анархистского движения появляется необходимость идентификации российского анархизма и поиска корней (истоков) анархистской мысли. Так, известный анархист Н.И. Рогдаев, выступая в августе 1907 г. на международном анархическом конгрессе в Амстердаме, провел границу между «эпохой, предшествующей появлению в России чистого анархизма» и периодом оформленного анархистского движения. К предшествующей эпохе, по мнению Рогдаева, следует отнести социально-политические воззрения некоторых религиозных сект. Своеобразный анархизм в религиозной оболочке видится Н.И. Рогдаеву в сектах русских духоборов и иеговистов. На основе анализа социального идеала иеговистов и духоборов автор сделал интересные и в чем-то даже выгодные для анархизма выводы. Иеговисты и духоборы были противниками какой-либо власти и капитала имущих, «помимо революционной пропаганды самостоятельно вырабатывали анархическую доктрину», за что жестко подвергались гонениям со стороны царского правительства. Эти религиозные секты определялись Н.И. Рог-даевым как течения, носящие «заметную анархическую окраску» .

В ноябре этого же года в анархистском журнале «Буревестник» (орган русских анархистов-коммунистов) была опубликована вторая часть доклада Н.И. Рогдаева под названием «Различные течения в русском анархизме». Публикация этого отрывка в России говорит в пользу того, что анархисты уделяли серьезное внимание проблеме проанархистских воззрений русских сектантов и надеялись найти поддержку среди этих слоев населения.

Эта традиция была продолжена К.Н. Медынцевым в его труде «Неплательщики. Духоборы. (Материалы по истории анархизма в России)». Работа опубликована при поддержке всероссийской секции анархистов-универсалистов, но без указанного года издания. Из текста можно предположить, что книга издана уже после Октябрьской революции 1917 года, но не позднее середины 20-х годов ХХ в., когда анархистское движение практически перестало существовать, а типографии анархистов были закрыты. К сожалению, эта книга не вошла в обширный перечень публикаций по проблемам анархизма, который был составлен известным современным исследователем анархизма В.Д. Ермаковым. Тем ценнее для нас этот труд, как и любой историографический факт, который ранее не был включен в научный оборот.

К.Н. Медынцев попытался изложить «политическое мировоззрение» неплательщиков на основе высказываний самих приверженцев секты. Здесь стоит отметить, что секта неплательщиков (как секта «немоляков») возникла в 60-х годах XIX в. в Крас-ноуфимском уезде Пермской губернии, первые официальные сведения о которой появляются лишь в 1879 г. в связи с появлением судебных дел об адептах секты. Неплательщики отвергали правительственную власть, отказывались платить подати и отбывать воинскую повинность. Сектантами также отвергался православный храмовый культ с его таинствами, иконами и другими атрибутами.

Внимание К.Н. Медынцева, как и когда-то Н.И. Рогдаева, было приковано к Уралу и Приуралью, поскольку в этом регионе положение заводских крестьян было особенно тяжелым, что давало толчок к возникновению всякого рода протестных движений. Анархист К.Н. Медынцев также сделал вывод о сектантах как о предшественниках российского анархического движения: «к началу великой русской революции на заводах Приуралья образовалось могучее ядро коммунистов-анархистов из бывших когда-то «Неплательщиков», у которых была большая примесь религиозности, от этого последняго осталась только чисто этическая сторона» .

Близкой к анархистам по социально-политическим воззрениям на власть и государство К.Н. Медынцев считал секту духоборов. Хотя духоборчество как религиозное течение возникло задолго до появления анархистского движения в России, все же оно имело в себе явные, во многом стихийно сложившиеся представления о государственной и церковной власти, близкие к анархизму и такому его течению, как толстовство.

Интересно, но точка зрения анархистов о причастности духоборов к анархизму не расходилась с официальной. Так, состоявшийся в 1897 году третий Всероссийский миссионерский противораскольни-чий и противосектантский съезд, прошедший в Казани под патронатом Священного Синода, усмотрел в духоборчестве «следы противогосударственного и даже анархистского движения», а потому постановил «признать секту духоборцев особенно вредною и крайне опасною в церковном и (особенно) государственном отношениях» .

Проблема истории русского анархизма плотно смыкалась с вопросом о русской крестьянской общине как прототипе коммуны будущего анархо-ком-мунистического общества. Именно поэтому многие современные историки находят близкие к анархизму идеи у славянофилов, а также у А.И. Герцена.

Не обошли этот вопрос и анархисты первой трети XX в. Так, общую точку зрения на русское крестьянство разделял идеолог анархо-синдикализма П.Л. Но-вомирский. В работе «Из программы синдикального анархизма» (1907 г.) П.Л. Новомирский указывал, что крестьянские восстания времен крепостного права «явно шли под знаменем безгосударственного коммунизма» . Тем не менее даже после этой оценки синдикалист П.Л. Новомирский не перестал считать крестьянство скорее реакционной, чем революционной силой.

С оценкой русского крестьянства как социального слоя, в мировоззрении которого был явный анархический элемент, не был согласен один из лидеров анархистского движения - А.А. Боровой. В одной из своих работ А. Боровой писал: «Изукрашенная русская община имела весьма мало в себе «анархического». В ней не было личности, следовательно, не было и сознания человеческого достоинства. Не все «изгои» могли быть и были анархистами, но возможные анархисты были среди «изгоев», а не оставались в общине» . В итоге мы видим, что и среди анархистов не было единого мнения о русской крестьянской общине. Хотя еще сам М. Бакунин делал ставку на крестьянство как главную силу всенародного бунта.

С наступлением советского периода в отечественной историографии обозначился некоторый интерес к изучению анархизма. Этому во многом способствовало уважительное отношение В.И. Ленина к П.А. Кропоткину и М.А. Бакунину как революци-

онерам прошлого, много отдавшим для борьбы с царским режимом.

В 1926 г. по поводу пятидесятой годовщины смерти М.А. Бакунина в свет выходит большое количество статей, брошюр, книг, посвященных анархизму. Большой исследовательский интерес среди этого разнообразия представляет собой вышедший в Москве сборник под редакцией А.А. Борового «Михаилу Бакунину (1876-1926). Очерки истории анархического движения в России». Помимо А.А. Борового в создании этого сборника приняли участие такие видные анархисты, как М.П. Сажин, Н.Н. Русов и др. В статье, подписанной псевдонимом П.А., «Анархические устремления в русском сектантстве XVIII-XIX вв.» впервые в анархистской историографии дан достаточно глубокий анализ воззрений на власть русского сектантства и старообрядчества. Работа была проделана с опорой на сочинения самих раскольников и привлечение трудов известных дореволюционных исследователей раскола и сектантства: В. Кельсиева, А.С. Пругавина, В. Д. Бонч-Бруевича, А.П. Щапова. Автор находит явные анархистские мотивы в учениях различных раскольничьих толков, бегунов, духоборов, малеванцев, немоляков, «общих», неплательщиков. А.П., рассматривая русское сектантство как движение религиозно-общественного протеста, считал, что сектантство давно уже приступило к «непосредственному осуществлению анархизма».

Не менее интересной для нас является статья Н.Н. Русова, напечатанная в этом же сборнике и посвященная славянофильству. Н.Н. Русов очень конкретно ставит вопрос: откуда начинать историю анархических идей в России? Анархистские устремления сектантов он определяет как «анархические настроения, нежели анархические идеи». Более осознанное, «глубоко продуманное отношение к государству в анархическом духе мы [Н.Н. Русов. - А.Г.] находим у ранних славянофилов в лице их «передового бойца» Константина Аксакова» . Опираясь на труды К.С. Аксакова, А.С. Хомякова, Н.Н. Русов видит совсем другую основу в социальной философии славянофильства, нежели другие исследователи, - идею живого общественного механизма, в центре которого стоит народ, а не государство. Являясь приверженцами самодержавия, славянофилы видели политическую власть монарха не как право, а как обязанность, как бремя, которое народ доверил ему, не желая сам участвовать в управлении.

В записке «О внутреннем состоянии России», представленной императору Александру II, К.С. Аксаков писал: «...Русский народ есть народ не государственный, т. е. не стремящийся к государственной власти, не желающий для себя политических прав, не имеющий в себе даже зародыша властолюбия. Самым первым доказательством тому служит начало нашей истории: добровольное призвание чужой государственной власти в лице варягов, Рюрика с братьями»[ 13].

По мнению Н.Н. Русова, идеи К.С. Аксакова, сформировавшиеся в 30-х годах XIX в., еще до появления работ П.-Ж. Прудона и М. Штирнера, повлияли на молодого М.А. Бакунина, который был активным участником московских литературных салонов 30-х годов XIX в.

С выходом анархистского сборника «Михаилу Бакунину (1876-1926). Очерки истории анархического движения в России» и с исчезновением последних анархистских кружков завершается важный период в анархистской историографии, а вместе

с ним надолго прекращается изучение вопроса о корнях анархизма в России.

Установившийся «сталинский» курс в исторической науке предопределил некоторые передержки в изучении анархизма. Это привело к однобокому пониманию истории идей этого социально-политического учения. Большинство исторических исследований по данной теме было направлено на критику теории и практики анархизма как «мелкобуржуазного течения», «контрреволюционного» по своей сути. До середины 80-х годов XX в. вопросы, связанные с историей анархистского движения в России, рассматривались лишь через призму марксистско-ленинских оценок общественно-политического движения. Догматические марксистские суждения об анархистах, как, собственно, и о других политических силах, участвовавших в трех русских революциях, сыграли негативную роль в изучении истории анархизма.

С изменением политического климата в СССР в середине 80-х годов XX в. вопросы, связанные с генезисом анархизма в России, стали привлекать к себе большее внимание. Работы таких исследователей, как Л.С. Мамут, В.А. Должиков, В.Д. Ермаков и др., открывают новый этап в отечественной историографии протоанархизма. Участников вновь возродившегося анархистского движение в меньшей степени, чем их предшественников, интересует вопрос о корнях анархизма, хотя определенные исследовательские шаги в этом направлении предпринимались П.В. Рябовым, А.В. Шубиным и др.

Все это в очередной раз подтверждает актуальность изучения феномена анархизма и его истории с более объективных позиций. По нашему мнению, современному исследователю, изучающему анархизм, не стоит пренебрегать опытом, накопленным самими анархистами. Именно поэтому воззрения русских анархистов на предысторию своего движения должны занять особое место в историографии отечественного анархизма.

Библиографический список

1. Рябов П.В. Проблема личности в философии классического анархизма: Дис. ...канд. филос. наук /П.В. Рябов. - М.,1997. - С.14.

2. Ежова Е.А. Духовные истоки философского анархизма, этапы его развития и проблема определения /Е.А. Ежова. // Вестник МГТУ - 2004. Т. 7, № 2. - С. 220.

3. Бакунин М.А. Русские дела //Собр. соч. и писем (18281876) - М.: Издательство Всесоюзного общества политкаторжан ссыльнопереселенцев, 1935. - Т. 3. - С. 405.

4. Русов Н.Н. Анархические элементы в славянофильстве /Н.Н. Русов. //Михаилу Бакунину (1876-1926). Очерки истории анархического движения в России /Под ред. А.А. Борового. - М.: Голос труда, 1926. - С. 37.

5. Пирумова Н.М. Петр Алексеевич Кропоткин /Н.М. Пирумова. - М.: Наука, 1972. - С. 157.

6. Кропоткин П.А. Хлеб и воля. Современная наука и анархия /П.А. Кропоткин. - М.: Правда,1990. - С. 291.

7. Доклад Н.И. Рогдаева (Россия) на Международном анархическом конгрессе 1907 года в Амстердаме (26 авг. 1907 г.) / Н.И. Рогдаев. //Анархисты: документы и материалы 18831935 гг. - Т. I. - М.:РОСПЭН, 1998. - С. 405.

8. Никольский Н.М. История русской церкви /Н.М. Никольский. - М.: Политиздат, 1983. - С. 370-371.

9. Медынцев К.Н. Неплательщики. Духоборы. (Материалы по истории анархизма в России) /К.Н. Медынцев. - М.: Издательство Всероссийской секции анархистов-универсалистов, Б.г. - С. 10.

10. Цит. по: Русская социально-политическая мысль XIX-нач. XX в. (П.А. Кропоткин) - М.: Социально-политическая мысль, 2004. - С. 279.

11. Цит. по: Гарявин А.Н. Аграрно-крестьянский вопрос в трудах теоретиков раннего российского постклассического анархизма /А.Н. Гарявин. //Политические партии, организации в условиях кризисов, конфликтов и трансформации общества: опыт уходящего столетия. - Омск, 2000. - Ч.1. - С. 74.

12. Боровой А.А. Анархизм /А.А. Боровой. - М.: Революция и культура, 1918. - С. 163.

13. Теория государства у славянофилов. - СПб.: Типография А. Пороховщикова, 1898. - С. 24.

ГРАЧЕВ Анатолий Викторович, аспирант кафедры истории, политологии и социологии.

Книжная полка

Парсамов В.С. История России: XVIII-XIX вв.: учеб. пособие." М.: Высш. шк., 2007. " 480 с.

Учебное пособие охватывает имперский период истории Российского государства. В нем рассматривается ход исторического процесса от Петра I до свержения самодержавия, выявляются общие закономерности экономического и политического развития и доказывается неизбежность крушения монархического строя в России. Представлены яркие словесные портреты государственных и общественных деятелей, даются четкие и легко запоминающиеся определения всех вводимых исторических понятий.

Для студентов учреждений высшего профессионального образования.

Смоленский Н.И. Теория и методология истории: учеб. пособие. " М.: Высш. шк., 2007. " 272 с.

В учебном пособии анализируются теоретические проблемы истории как науки: проблемы истории как целого, исторической необходимости, динамики исторического развития, детерминизма в истории, принципа историзма и др. Рассматриваются методы исторического исследования.

Для студентов учреждений высшего профессионального образования. Может быть полезно аспирантам исторических факультетов университетов, а также всем, кто интересуется проблемами истории.

Русский анархизм. М.А. Бакунин о государстве

Работами М.А. Бакунина второй половины 1860-х - начала 1870-х гг. завершается формирование раннего классического анархизма. Но в отличие от индивидуалистического и реформистского анархизма М. Штирнера и П.Ж. Прудона, анархизм в учении Бакунина впервые принял революционную направленность. Если Прудон выступал как сторонник синтеза коммунистического общества и общества, допускающего "частное владение", то Бакунин отрицал частную собственность на средства производства, проповедовал идеи безгосударственного общества, основывающегося на коллективной собственности работников на средства производства.

Анархизм Бакунина как феномен российской и западноевропейской политической мысли XIX в. явился равнодействующей ряда факторов, пересечением нескольких "линий развития" политического сознания. Бакунизм был адекватным выразителем интересов мелкобуржуазных, деклассированных, маргинальных слоев, части рабочего класса ряда стран Европы - Италии, Испании, Германии, Бельгии, Швейцарии, Франции, а также России. Он продолжал линию радикальной политической мысли, представленную в конце XVIII в. начале XIX вв. У. Годвиным, Т. Пейном, И.Г. Фихте, И.Г. Гердером и др. Не являясь анархистами, эти мыслители способствовали вызреванию основ теории анархизма. Определенное влияние на Бакунина оказали идеи его современников - К. Шмидта (М. Штирнера) и особенно П.Ж. Прудона. Соглашаясь порой с критикой К. Марксом П.Ж. Прудона, Бакунин, тем не менее, высоко ценил французского анархиста, называя его "общим великим и истинным учителем", Ударцев С.Ф. Политическая и правовая теория анархизма в России. - М., Форум-М, 2005. С. 124. часто ссылался на него в своих сочинениях. В 1864 г., в переломный период эволюции своих взглядов, Бакунин работал с произведениями Прудона. Обращался к ним он и позже (как и к работам О. Конта).

Во взглядах Бакунина-анархиста нашли более системное, последовательное и радикальное выражение элементы анархического сознания, в разной мере и форме проявившиеся в 1830-х гг. у друга Бакунина К.С. Аксакова, известных публицистов 1860-х гг., сотрудников революционно-демократического журнала "Русское слово" В.А. Зайцева и Н.В. Соколова, ученого-биолога и анархиста Н.Д. Ножина, географа и анархиста Л.И. Мечникова. В научной литературе отмечаются элементы анархизма (или "анархическая тенденция") в политических взглядах А.И. Герцена, а также П.Л. Лаврова 9, Н.К. Михайловского.

Методологической основой политических и правовых взглядов Бакунина 1860-х - 1870-х гг. была своеобразная "негативная диалектика" (определенный приоритет момента отрицания, противоположностей, противоречия, релятивизма и т.д.). Материалистический (в определённой мере и механистический) взгляд на природу у Бакунина сочетался с признанием существенного значения в историческом развитии духовных факторов, воли, сознания, науки. В то же время он не раз подчеркивал, что разделяет основную идею исторического материализма К. Маркса об определяющей роли экономики по отношению к политической и юридической сфере. анархизм бакунин безгосударственное

Бакунин исходил из бесконечности исторического прогресса общества и познания. Допускал он и возможность выделения из человеческого общества новой ветви разумных существ, которым суждено продолжить эволюцию разума. Тем самым признавал еще большую относительность и условность значения политических форм и институтов с точки зрения глобального исторического развития.

Мировоззрение Бакунина проникнуто прежде всего гегелевской философией, определенным образом материалистически интерпретируемой. В 1860-х - 1870-х гг. заметно также начало освоения Бакуниным идей позитивизма, в частности, идей О. Конта (во многом критическое). Некоторая несистематичность, свободное перемещение мысли от одного уровня познаваемых явлений к другим, неожиданные повороты мысли, склонность к "откровениям", пророчествам, ориентир на природную и социальную стихию и т.д., в определенной мере роднят методологию Бакунина с более поздним интуитивизмом. Для взглядов Бакунина характерен антитеологизм.

В своих произведениях анархического периода Бакунин обращался к разным темам, но всегда, так или иначе, приходил к критике государства. Будь то проблемы общей теории государства, частные теоретические вопросы, или суждения по конкретным вопросам текущей внутренней и внешней политики, политической жизни различных стран - всегда конечной целью, мишенью его ретроспективных и перспективных теоретических построений оказывалось государство, его различные проявления, формы.

Список литературы

1. Артемов В.М. Нравственное измерение свободы и образование (опыт реконструкции русского классического анархизма). М.: МГОПУ, 2006.
2. Артемов В.М. Свобода и нравственность в русском классическом анархизме. Автореф. дисс. на соиск. уч. степ. доктора философ. наук. М.: МГУ, 2007.
3. Бакунин М.А. Философия. Социология. Политика. М., 2004.
4. Ударцев С.Ф. Политическая и правовая теория анархизма в России. - М., Форум-М, 2005.