Кпсс в период перестройки: пределы политической адаптации. Кризис кпсс: анатомия и динамика. Заявление первого секретаря цк кпсс сергея скворцова

О ПРИЧИНАХ РАЗВАЛА КПСС и СОВЕТСКОГО СОЦИАЛИЗМА Тема причин развала КПСС очень важная и очень болезненная для всего коммунистического движения. В Программе КПРФ этому тоже уделено много места. Вот лишь некоторые тезисы:

Наша страна выступила первопроходцем социалистического строительства. Однако необходимость “доделывать” многие накопившиеся в капиталистической России проблемы и враждебное окружение наложили на этот процесс существенный отпечаток….

Задача создания производительных сил, соответствующих социалистическому способу производства, была решена далеко не полностью. Утвердившаяся в стране мобилизационная экономика обусловила предельно жёсткое огосударствление и централизацию многих сфер общественной жизни.

Не был своевременно приведён в соответствие с потребностями производительных сил хозяйственный механизм. Рос бюрократизм, сдерживалась самоорганизация народа, снижались общественная энергия и инициатива трудящихся.

Достижения научно-технической революции не были в полной мере соединены с преимуществами социализма. Было допущено необоснованное забегание вперёд, что особенно проявилось в принятой в 1961 году третьей Программе КПСС.

Кризис, поразивший советское общество, в значительной мере обусловливался кризисом в самой партии. КПСС оказалась в затяжном теоретическом застое.

К тому же, как и предупреждал В.И. Ленин, к правящей партии присосалось немало чуждых элементов, безыдейных карьеристов и приспособленцев. Эти носители мелкобуржуазной идеологии всегда представляли для социализма особую опасность.

Вдохновителем антисоветских сил в нашей стране были США и их союзники, западные спецслужбы. Под их покровительством в стране была создана “пятая колонна”. При её ведущем участии произошло завершение контрреволюционного переворота….
В целом со всем этим можно согласится. Однако если изучать текст внимательно, то оказывается, что в нем присутствуют определенные противоречия. Получился некий идейный «винегрет». Впрочем, я не хочу обвинять авторов Программы в недоработках. Пожалуй, эти недоработки объективны – до конца мы эту проблему еще не проанализировали, не продумали, не доспорили. Правда, тут встает естественный вопрос – если некая политическая партия не разобралась с причинами своего поражения в недалеком прошлом, то может ли она говорить что-либо убедительное по поводу будущего? А ведь нам часто задают этот вопрос!

Как сказал на последнем съезде КПРФ академик Жорес Иванович АЛФЕРОВ: И нам нужно постоянно заниматься анализом, как это могло произойти, как могло произойти в стране, где 20 миллионов коммунистов, где 40 миллионов комсомольцев. Как могло произойти, что Съезд народных депутатов Российской Советской Социалистической Федеративной Республики, где большинство было коммунистов, членов партии, принял Декларацию суверенитета России? От кого?! От Советского Союза?! И это нам нужно анализировать, потому что стоит очень непростая задача вернуть достижения и завоевания Октября.

«ПЯТАЯ КОЛОННА» ИЛИ ОБЪЕКТИВНАЯ РЕАЛЬНОСТЬ?

Итак, что было определяющим в крахе социализма - объективные или субъективные причины? Невысокий уровень производственных сил и как следствие - производственные отношения или банальный заговор ЦРУ? Если мы хотим оставаться на почве марксизма-ленинизма, то, безусловно, главное внимание должны уделить объективным причинам.

Однако наша проблема в том, что многие склонны видеть причину поражения социализма даже не в субъективных причинах в целом, не в недостатках советской политической системы, а в отдельных личностях, ставших руководителями СССР и КПСС. Видимо, такова специфика нашего менталитета, все объяснять особенностями характера отдельных личностей. Мы указываем на Горбачева и Ельцина и как будто забываем, что были тысячи других предателей на уровне республик, областей, районов. Откуда они взялись?

Более того. Мы попадаем в ловушку так называемой теории заговора. Все просто и понятно даже для выпускника школы для детей с ограниченным умственным развитием - славную Российскую Империю погубили немецкие шпионы. Советский Союз погиб из-за происков американских агентов. Получается, в этом вопросе мы оказываемся на одном интеллектуальном уровне с православными монархистами и прочей подобной публикой. Засылает вражеская держава своих агентов и диверсантов – и они разваливают процветающее государство. А что там Маркс и Ленин писали о роли производительных сил, народных масс, рабочего класса и его марксистской партии – все это почему-то забывается не кем-нибудь, а людьми, считающими себя последовательными марксистами.

Как ехидно заметил публицист Сергей Черняховский, остается лишь непонятным, почему это КПСС. КГБ, ГРУ в ответ не заслали своих агентов в США и не совершили там социалистическую революцию? То ли не догадались, то ли наши агенты из рук вон плохо работали.

ПЕРЕРОЖДЕНИЕ НОМЕНКЛАТУРЫ

А ведь проблема перерождения собственной партийной верхушки обсуждалась уже давно. С 20-х годов! В.И.Ленин предупреждал об этом в последних работах. Эмигранты, наблюдавшие за границей отдельных представителей «советской знати» оставили свои замечания. И такая неоднозначная фигура как Лев Давидович Троцкий писал о перерождении рабочего государства.

Мне кажется, Иосиф Виссарионович внимательно все это читал и сделал свои выводы. И когда Сталина называют «государственником», «державником», думаю, это был очень своеобразный государственник. Шанс выжить при нем был меньше всего именно в госаппарате. Правление Сталина это, кроме всего прочего, постоянная война с госаппаратом. Война беспощадная. С чего бы это?? Может, просто туда люди подбирались плохие? Так не бывает. Да и примеры Китая, Кубы, Вьетнама и других стран говорят об одном: в бюрократическом аппарате возникают одни и те же проблемы коррумпированности, клановости и т.д.

Видимо, надо признать, что это объективный процесс. Раннее социалистическое государство для своей защиты должно было создавать профессиональную армию, силовые структуры и бюрократию. И по-другому никак, без этого оно бы не выжило. Но такова диалектика исторического развития, что в этих государственных институтах кроется и главная опасность для социализма. Фактически мы видим, что идет копирование многих институтов буржуазного государства.

Один маленький пример. Очень многие коммунисты почему-то склонны восхищаться Сталиным за такую мелочь, как возвращению в армию погон и генеральских званий. В-общем-то в предвоенных и военных условиях эти шаги действительно были необходимы. Необходимы и поэтому вынужденны. Ведь его отдаленным последствием было появление уже в послевоенные времена генеральской касты. Касты, которая за небольшим исключением палец о палец не ударила, чтобы защитить советский социализм.

Получается, что то, что зачастую воспринимается нами как реальность социализма (сильное государство с мощной армией, спецслужбами и проч.) и чем мы и сами склонны уже восхищаться – это всего лишь сопутствующие социализму явления. Необходимые лишь в это время и в этих условиях. И не более того.

Причем, сталинское руководство в 30-50, в отличие от его нынешних апологетов, все эти проблемы понимало. Раз бюрократию в развивающейся, крестьянской стране «снизу» контролировать было сложно, учитывая общий уровень политической и всякой иной культуры, ее контролировали «сверху», держа чиновников в страхе. Возникает один вопрос: А МОЖНО ЛИ ПО ДРУГОМУ? Некоторые левые утверждают, что можно. Правда, никаких примеров альтернативного пути развития никто показать не может.

Да, социализм в СССР был ранним. Надо отметить, что впервые этот термин ввел профессор МГУ Виктор Алексеевич Вазюлин. Здесь можно провести аналогию с ранними буржуазными революциями, Английской или Французской. Помните, все они на каком-то этапе своего развития забегали вперед, затем начинали копировать какие-то черты предыдущей системы, потом закономерно терпели поражения. И этому есть объяснение. Экономический базис был еще не вполне адекватен новому политическому строю.

ОДНАКО СОЦИАЛИЗМ РАЗВИВАЛСЯ

Процесс строительства социализма привел к тому, что общий культурный уровень населения значительно повысился. Конец 50-х – начало 60-х годов были определенной развилкой в истории страны. Можно было переходить к все более широкому и реальному участию людей в управлении государством. ОТ КОНТРОЛЯ СВЕРХУ – К КОНТРОЛЮ СНИЗУ. Не получилось. Тогда, во время реформ Хрущева, и произошел надлом. Номенклатура лишилась контроля сверху, но над ней не был установлен контроль «снизу». В этих условиях политическая система начала медленно, но верно деградировать, о чем, кстати, предупреждал еще В.И.Ленин.

ВОТ ЭТО И ЕСТЬ ГЛАВНАЯ ПРИЧИНА ВРЕМЕННОГО ПОРАЖЕНИЯ СОЦИАЛИЗМА.

Да, базис и в 60-70 был еще не вполне адекватен. Ранний социализм нес в себе много противоречий. Но при их адекватном разрешении эти противоречия являются источником движения общества вперед, а вот при неудачном разрешении – источником его кризиса и возможного поражения.

В конце концов, в 20-30 этих противоречий в СССР тоже было немало, но коммунистическая партия, вооруженная теорией и не боящаяся ставить перед собой самые фантастические задачи, преодолевала трудности. Да, с массой ошибок, жертв и трагедий, но преодолевала. А в 70-80-е застой в идеологии привел к тому, что «вожди» просто перестали понимать свое общество и его противоречия. И это был конец

Опять вернусь к взглядам профессора Вазюлина. Вот что он пишет: «Любой переход от одной формации к новой, более прогрессивной формации является чередой побед и поражений. Как, например, утверждались рабовладельческие государства? Когда начинали созревать рабовладельческие отношения, внутри них обнаруживались противоречия рабовладельческого общества, соседние варвары их уничтожали, так как их сообщества были более прочными….

В СССР производительные силы развивались неравномерно. Ряд отраслей был на самых передовых в мире позициях, но в то же время у нас было 45 % ручного труда, а в строительстве – намного больше. Ручной же труд не адекватен даже развитым капиталистическим отношениям. Это одна черта раннего социализма. Другая черта раннего социализма заключалась в следующем. В связи с тем, что социалистическая революция победила в одной стране, окруженной врагами намного ее превосходящими, и в условиях надвигавшейся второй мировой войны, строительство социализма должно было происходить в предельно сжатые сроки, в спешном порядке, с отвоеванием для социализма максимума «жизненного пространства». Поэтому, несмотря на то, что производительные силы не были готовы к всеохватывающему и полному обобществлению, такое обобществление попытались осуществить. На это толкала главным образом, но не только жесточайшая внешняя необходимость. Упрекать в том никого нельзя! Но забегание вперед должно было сказаться и действительно сказалось. У нас в первой половине 80-х годов ХХ века – как сообщалось в «Правде» – было примерно 500 тысяч «несунов» (мелких расхитителей социалистической собственности). Если учесть, что раскрываемость такого рода деяний очень незначительна, то можно себе представить, какое огромное количество людей участвовало, пусть в мелком, но расхищении социалистической собственности. Это было противоречие между общественными и личными интересами».

У Ярослава Смелякова есть стихотворение «ГОЛУБОЙ ДУНАЙ, про советскую «забегаловку» с аналогичным названием. Начинается оно такими строками:

После бани в день субботний,
отдавая честь вину,
я хожу всего охотней
в забегаловку одну.
…….
Ни промашки, ни поблажки,
чтобы не было беды,
над столом тоскует Машка
из рабочей слободы.

Не бедна и не богата -
четвертинка в самый раз -
заработала лопатой
у писателя сейчас.

Завтра утречком стирает
для соседки бельецо
и с похмелья напевает,
что потеряно кольцо.

И того не знает, дура,
полоскаючи белье,
что в России диктатура
не чужая, а ее!

Давайте признаем честно, что никакие Ельцины и Горбачевы были бы не страшны, если бы значительная часть трудящихся в 80-е годы знали что в СССР была «их диктатура». А они не знали, вернее сказать – не чувствовали…..

Итак, ранний социализм (прошу учесть, что слово ранний не значит несвоевременный) имеет две основные особенности: во-первых, ранний социализм возникает и развивается на не вполне адекватной для социализма материально-технической базе, и, во-вторых, ранний социализм возникает в условиях превосходства сил мира капитализма.

История поражения социализма в СССР показала, что товарные элементы производства и обращения при социализме рождают мелкобуржуазные тенденции, а при соответствующем стечении обстоятельств приводят к поражению социализма, что мы и имели несчастье наблюдать в период перестройки и горбачёвщины, сменившейся ельцинизмом. Именно курс на рынок добил больную товарностью экономику и КПСС, больную оппортунизмом.

Очень трудный вопрос: а был ли шанс выстоять у нашего социализма в таких условиях? Мне кажется, шанс был. Для этого требовалось максимально стимулировать общественную активность трудящихся. Не только в Советах, выборах, но и на производстве и т.д. Этого без реальной демократии не достичь. Надо было понимать, в каком обществе мы живем, каковы его реальные противоречия. А для этого нужно было постоянно заниматься развитием теории.

Впрочем, есть иной подход к этой проблеме, который часто высказывают наши товарищи в различных дискуссиях. Его можно назвать консервативным. Говорят они примерно так: нужно было «закрутить гайки», не делать никаких уступок, короче говоря, заморозить систему. Думаю, ни к чему хорошему это бы не привело. Есть пример АЛБАНИИ – вроде бы абсолютно закрытой страны, с жестким режимом сталинского типа. Однако и там социализм рухнул в одночасье, одновременно с другими странами Восточной Европы, да так, что от него вообще ничего не осталось. Или есть пример КНДР, чья политическая система была вполне адекватна условиям 50-60-х, и даже еще 70-х годов, но не развиваясь, постепенно превратилась в какое-то подобие грустной пародии на социализм.

С другой стороны есть КУБА, где руководство всегда стимулировало активность масс, обсуждение общественных проблем, не скрывало трудностей, крайне жестко боролось с коррупцией. И как результат – социализм на Кубе, несмотря на все проблемы, не только существует но и так сказать «плодоносит» по всей Латинской Америке.

УРОКИ ДЛЯ НАС.

Самый главный урок - не увлекаться обличениями «Горбачевых и Ельцыных». Это легко, приятно, частично даже правильно, но совсем недостаточно для понимания проблемы. Нужно понимать РЕАЛЬНЫЕ ПРОТИВОРЕЧИЯ РАННЕГО СОЦИАЛИЗМА. Надо понимать опасность идеологического застоя в партии. Пока мы не у власти, это самое важное. Вот в нынешней программе КПРФ написано: «Погоня за численностью партийных рядов, отсутствие механизма сменяемости и омоложения руководящих кадров ослабляли КПСС. Политически зрелая ее часть не смогла оказать должного влияния на деятельность руководящих структур и предотвратить растущее проникновение в партию классово-враждебных ей лиц». Наблюдая некоторые кадровые явления, так и хочется спросить руководство партии – а у нас самих подобных КПСС процессов не происходит?

А завершить я хочу одной цитатой. В социальной сети «вконтакте» есть группа КОММУНИСТЫ КАРЕЛИИ, в которой, в числе прочих, есть тема для обсуждения: «есть ли будущее у коммунизма?» Между прочим, большинство участников дискуссии, а это молодежь, отвечают что есть. И вот один двадцатилетний студент написал коротко, просто, но точно:

В СССР бюрократы предали социализм и при помощи Запада возродили капитализм, что бы получить в собственность государственные предприятия. Отсюда вывод: бюрократов нужно держать за жабры, и постепенно вообще сокращать аппарат, использовать компьютеры, там где можно обойтись без людей и т д, Устранять ручной монотонный труд, тогда людям можно будет заниматься профессиями, которые предоставляют возможности для полной самореализации.

А.Степанов

Распад СССР, оформленный Беловежским соглашением руководителей России, Украины и Белоруссии Б. Н. Ельциным, Л. М. Кравчуком и С. С. Шушкеви-чем 8 декабря 1991 г., является одним из самых значительных событий мировой истории XX в. Это, пожалуй, единственная оценка, которая принимается большинством историков и политиков. Все остальные вопросы, связанные с анализом причин и значения распада СССР, остаются предметом острых дискуссий.

Причины распада СССР. В марте 1990 г. на всесоюзном референдуме большинство граждан высказались за сохранение Союза ССР и необходимость его реформирования. К лету 1991 г. был подготовлен новый Союзный договор, дававший шанс на обновление федеративного государства. Но сохранить единство не удалось. СССР распался. Почему? Приведем наиболее распространенные объяснения, которые предлагают исследователи:

СССР создавался в 1922г. как федеративное государство. Однако с течением времени он все более превращался в государство, по существу, унитарное, управляемое из центра и нивелирующее различия между республиками, субъектами федеративных отношений. Проблемы межреспубликанских и межнациональных отношений игнорировались на протяжении многих лет, трудности загонялись вглубь, не решались. В годы перестройки, когда межнациональные конфликты приобрели взрывной, крайне опасный характер, принятие решений откладывалось вплоть до 1990-1991 гг. Накопление противоречий сделало распад неизбежным;

СССР создавался на основе признания права наций на самоопределение, федерация строилась не по территориальному, а национально-территориальному принципу. В Конституциях 1924, 1936 и 1977 гг. содержались нормы о суверенитете республик, входивших в состав СССР. В условиях нараставшего кризиса эти нормы стали катализатором центробежных процессов;

Сложившийся в СССР единый народнохозяйственный комплекс обеспечивал экономическую интеграцию республик. Однако по мере нарастания экономических трудностей хозяйственные связи начали разрываться, республики проявляли тенденции к самоизоляции, а центр оказался не готов к подобному развитию событий;

Советская политическая система базировалась на жесткой централизации власти, реальным носителем которой было не столько государство, сколько Коммунистическая партия. Кризис КПСС, утрата ею руководящей роли, ее распад с неизбежностью вели к распаду страны;

Единство и целостность Союза в значительной степени обеспечивалась его идеологическим единством. Кризис коммунистической системы ценностей создал духовный вакуум, который был заполнен националистическими идеями;

Политический, экономический, идеологический кризис, который переживал СССР в последние годы своего существования, привел к ослаблению центра и усилению республик, их политических элит. Национальные элиты были по экономическим, политическим, личным мотивам заинтересованы не столько в сохранении СССР, сколько в его распаде. «Парад суверенитетов» 1990 г. ясно показал настроения и намерения национальных партийно-государственных элит.

Значение распада СССР. Значение столь масштабных событий определяется временем. С момента распада СССР прошло всего 10 лет, историки и политики, граждане государств, возникших на месте СССР, находятся во власти эмоций и еще не готовы к взвешенным, обоснованным выводам. Отметим поэтому очевидное: распад СССР привел к возникновению независимых суверенных государств; коренным образом изменилась геополитическая ситуация в Европе и во всем мире; разрыв хозяйственных связей стал одной из главных причин глубокого экономического кризиса в России и других странах - наследниках СССР; возникли серьезные проблемы, связанные с судьбой русских, оставшихся за пределам^ России, национальных меньшинств в целом.

Становление новой российской государственности. Процесс становления новой российской государственности начался принятием Верховным Советом РСФСР Декларации о суверенитете России (1990) и выборами первого российского президента (12 июня 1991). С распадом СССР (декабрь 1991) статус Российской Федерации как независимого суверенного государства стал юридической и фактической реальностью. Период становления российской государственности завершился 12 декабря 1993 г., когда на всенародном референдуме была принята Конституция Российской Федерации и окончательно демонтирована советская политическая система. Рождение современного Российского государства было драматическим, крайне болезненным и сложным процессом.

"Финансы поют романсы" - так называлась статья, опубликованная автором этих строк в июле 1998 г. Предсказанный в ней дефолт состоялся уже через месяц. Нынешний кризис руководство КПСС тоже предсказывало давно и, пожалуй, даже слишком упорно. Уверен, что многие читатели наших пресс-релизов только недоуменно покачивали головами - уж больно не вязались зловещие прогнозы с той благостной картиной бурного экономического роста, которая вроде бы представала перед их глазами. Зато теперь в наличии кризиса не сомневается, пожалуй, никто - даже г-н Путин, до последнего момента, кажется, искренне веривший, что Россия действительно является неким "островком стабильности". Правда, и сейчас официальная пропаганда продолжает твердить о том, что, дескать, кризис всего-навсего выражается в "замедлении темпов роста", но на практике уже, я думаю, очень и очень многим стало ясно, что российская экономика находится в полном минусе: курс акций российских предприятий снизился в 5 раз, заводы останавливаются, людей увольняют с работы или отправляют в неоплачиваемый отпуск, зарплаты сокращаются, появились пустые полки в магазинах и т.д. По всем параметрам кризис ударил по России значительно сильнее, чем по странам Запада, причем это только начало. Из-за необъятности темы нынешнее послание получится гораздо длиннее обычного, что вызывает у меня двойственное чувство. Как журналист я хотел бы сократить текст как можно больше, поскольку объёмистые сочинения плохо воспринимаются, а как экономист, напротив, боюсь упустить что-то важное. Что ж, попробуем пройти по грани. Руководство России и придворные аналитики упорно твердят, что, дескать, "кризис начат не нами" и кивают на США - вот, мол, всё это устроила империя зла, которую мы уже давно сильно ругаем. На самом деле это вовсе не так, хотя бы потому, что российский кризис начался ещё до американского. Как утверждает бывший советник президента России г-н Илларионов, спад производства (между прочим, самый резкий со времён Великой Отечественной войны) наблюдался уже в июле этого года, а по нашим сведениям - ещё раньше. Конечно, кризис в Северной Америке значительно всё ускорил и усугубил, но возлагать на США ответственность за наши проблемы было бы всё-таки неправильно. Кстати, поскольку сейчас в прессе часто можно встретить сравнение нынешней ситуации с концом 80-х годов (когда резко упала цена на нефть), хотелось бы опровергнуть один миф, запущенный, кажется, ещё командой Гайдара. Речь идет о том, что тогдашнее падение мировых цен на нефть будто бы вызвало в СССР экономическую катастрофу и сыграло чуть ли не решающую роль в развале Советского Союза. В этот миф верит широкая общественность, верят даже многие из левых, тем не менее в реальности дело обстояло вовсе не так. Советская экономика не была ориентирована на экспорт, она была самодостаточной (недоброжелатели говорили о её чрезмерной замкнутости). Соответственно внешняя торговля, тем более торговля нефтью (Советский Союз ведь экспортировал отнюдь не одну только нефть, около половины экспорта, например, составляли машины и оборудование), никогда не была основным источником доходов советского бюджета. Кстати, экспортировалось всего лишь около четверти добываемой нефти, причём основная часть её экспорта продавалась вовсе не за конвертируемую валюту. В самые лучшие годы выручка за нефть в конвертируемой валюте составляла всего несколько миллиардов долларов! Подавляющая часть экспортируемой нефти поставлялась в социалистические страны - за так называемые переводные рубли. При этом, во-первых, цена на каждый год определялась как средняя мировая цена за предыдущие пять лет, так что эффект от резкого падения мировых цен на нефть был значительно сглажен. А во-вторых, что самое главное, физический объем поставок из соцстран (количество поставляемых станков, обуви и т.д.) от цен на нефть вообще особенно не зависел. Он определялся пятилетними межправительственными соглашениями, согласно которым соцстраны поставляли нам столько товаров, сколько могли и сколько нам было нужно. Просто при повышении цен на нефть у наших партнеров образовывался долг перед СССР, а когда цена падала, этот долг сначала постепенно списывался, а затем уже образовывался долг СССР перед ними (на конец 1991 г. по масштабам советской экономики он составлял совсем небольшую сумму). Поставляемые же соцстранами товары всё так же исправно реализовывались на советском рынке, принося бюджету не меньший доход, чем при высоких мировых ценах на нефть. Как видите, у плановой экономики всё же были кое-какие преимущества! Так что, в отличие от современной России, ни на какой "нефтяной игле" Советский Союз никогда не сидел, а экономический хаос конца восьмидесятых стал результатом отказа от централизованного планирования, которое было ликвидировано где-то в 1988 г. Собственно, то, что называлось "социалистической плановой экономикой", с этого времени уже не существовало, от нее оставались лишь кое-какие элементы, которые довольно быстро ликвидировались. В результате слома централизованной планирования и, в особенности, последовавшей приватизации созданные народом богатства оказались в руках людей, которых судьбы российской экономики волновали очень мало. Им хотелось не просто обогатиться (что, собственно, является движущим мотивом для любого капиталиста), а обогатиться очень быстро - желательно прямо сегодня купить виллы и построить яхты. Да и, честно говоря, в царившем тогда в стране экономическом хаосе трудно было что-либо планировать на перспективу (а некоторым на это просто не хватало интеллекта, когда, например, какие-нибудь "братки" брали под свой контроль предприятие, производящее современную электронику). В результате произошла тотальная деиндустриализация России. Как-то выжили только те отрасли, которые или могли работать на экспорт (например, оборонка, нефтянка, металлургия), или давать быструю денежную отдачу (например, автомобилестроение, строительство, розничная торговля). Остальное либо вообще развалилось (многие заводы не просто не работают, от них даже стен не осталось), либо влачит жалкое существование. Зачем тратить деньги на научно-исследовательские и опытно-конструкторские разработки, без которых немыслимо современное машиностроение? Зачем направлять средства туда, где производственный цикл, как в судостроении, может составлять месяцы, а то и годы? Впрочем, и в относительно благополучных отраслях (где, правда, объём производства в основном так и не достиг советского уровня) оборудование стремительно стареет. Капиталисты эпохи первоначального накопления не видят особой необходимости вкладывать средства в производственные фонды. Неудивительно, что по сравнению с советским периодом эффективность производства (расходы на единицу продукции) упала в четыре раза (сразу вспоминаются перестроечные разговоры о том, что экономике, дескать, нужен "хозяин" - вот он и пришёл, этот хозяин). За время существования "новой России" так и не построено ни одного нового нефтеперерабатывающего завода, а открытый недавно Медведевым автомобильный завод (который, в сущности, не более чем отвёрточное производство), пожалуй, первое мало-мальски крупное предприятие, построенное за "годы реформ"! Если же добавить к этому кадровый кризис (подготовленные ещё в советское время специалисты или уже ушли с предприятий куда-то на более высокие заработки, или постепенно уходят на пенсию, а замены им нет), то ситуация получается весьма и весьма тяжёлая. С финансовой же точки зрения вся эта деиндустриализация означала резкое падение государственных доходов - если предприятие не работает, налогов с него не возьмёшь (я сознательно вывожу здесь за скобки тотальное воровство, которое, как витиевато выражаются экономисты, является "внеэкономической категорией"). В середине девяностых годов государство принялось активно занимать деньги, погашая прежние финансовые обязательства новыми займами под всё более и более высокий процент. В результате образовалась финансовая пирамида из так называемых государственных казначейских обязательств, которая в конечном счёте обрушилась, и в 1998 г. был объявлен государственный дефолт - Российская Федерация отказалась платить по своим долгам, курс рубля резко упал. Однако разразившаяся катастрофа имела и свои положительные стороны - отечественные товары смогли конкурировать по цене с импортными (к этой теме мы ещё вернёмся), и в результате в промышленности и вообще в реальном секторе началось оживление, которое продлилось несколько лет. Когда же положительный эффект от девальвации рубля всё-таки сошёл на нет, России привалило неожиданное счастье - начала повышаться цена на нефть. Как же российское руководство распорядилось этаким подарком судьбы? Частью нефтедолларов оно погасило внешние долги - как горбачёвские, официальной пропагандой упорно называемые "советскими" (до Горбачёва внешняя задолженность СССР составляла весьма незначительную сумму), так и более поздние ельцинские. А на остальные вместо того, чтобы попытаться вытащить народное хозяйство из той ямы, куда оно попало, принялось выстраивать ту самую спекулятивную модель экономики, которая сейчас трещит по всем швам. Об этом можно говорить много, но я отмечу только несколько моментов. Прежде всего, под предлогом борьбы с инфляцией денежная эмиссия (т.е. выпускаемые в обращение деньги - не обязательно наличные) производилась только под покупку иностранной валюты, которая выводилась за рубеж. Идея заключалась в том, что, ограничивая обращение денег в экономике, тем самым можно якобы сдержать инфляцию. В принципе это верно, но далеко не всегда - только когда в стране переизбыток необеспеченных денег. Однако в российской ситуации 2000-х годов такого переизбытка не было, так что инфляция сократилась лишь на бумаге (вероятно, чтобы сделать приятное руководству), а вот за кредитами российские компании стали обращаться в заграничные банки - больше было некуда. Следуя сложившейся в то время практике (она и стала одной из причин мирового финансового кризиса), иностранные банкиры выдавали эти кредиты, не особенно вдаваясь в финансовое положение конкретной компании, а исходя лишь из общего состояния российской экономики, которое казалось им благополучным (в Испании, например, даже сейчас ипотеку легче получить русскому, чем англичанину - испанцы до сих пор верят в миф о российском "экономическом чуде"). Российские компании, в основном с государственным участием, и набрали этих кредитов на сотни миллиардов долларов, что в несколько раз больше внешней задолженности России в начале правления Путина (одни проценты составляют более 100 млрд. долл. в год). Кстати, значительная часть этих средств тратилась на покупку заграничных активов и проч., т.е. в российскую экономику не вкладывалась. Что же касается российских банков, то они выдавали кредиты российским гражданам (для предприятий такие кредиты были слишком дорогими, да и на длительный срок их не выдавали) под проценты, которые были в несколько раз выше тех, под которые они сами брали кредиты за границей - на чём и зарабатывали. Отсюда потребительский бум последних лет, когда покупательная способность населения из-за инфляции фактически снижалась, но благодаря кредитам товаров покупалось всё больше и больше. Кстати, чтобы расплатиться со старыми кредитами, российские компании брали новые под всё более высокие ставки (вам это ничем не напоминает 1998 г.?), пока, наконец, где-то к весне-лету этого года иностранцы вообще перестали кредиты выдавать. Другим источником финансирования стали так называемые IPO, когда российские компании выставляли на торги свои акции. Не разбиравшееся в экономике руководство страны считало это самыми настоящими инвестициями, но то были деньги финансовых спекулянтов, так называемых "портфельных инвесторов". А портфельные инвесторы натуры весьма тонкие и пугливые, они склонны перебегать с рынка на рынок, обрушивая при этом курс акций - ведь при массовой распродаже любого товара цена на него падает. Вот курс российских акций и обрушился в пять раз, когда спекулянты решили, что в другом месте им будет лучше. Воздействовать на это российские власти не могли, поскольку финансовый рынок России как был, так и остался нерегулируемым. Не вкладывая нефтедоллары в собственную экономику, российские власти выводили их за границу, покупая разного рода ценные бумаги. Между прочим, среди них оказались и чрезвычайно "ценные" бумаги американских фондов, рухнувших в первую очередь. По официальной версии, деньги за эти акции Росии всё же удалось выцарапать, но потери, вероятно, получились весьма большими. Нет слов, "подушка безопасности" была нужна, но не в таких же масштабах! Если бы, например, российские компании брали те же самые кредиты у себя в стране, российскому государству не пришлось бы выбрасывать по 100 млрд. долларов в год, выплачивая за них проценты. Другой очень серьёзной ошибкой российских властей было искусственное поддержание завышенного курса рубля. Вообще курс национальной валюты может быть фиксированным, когда государство просто волевым методом его назначает, и плавающим, когда он определяется в зависимости от спроса и предложения. У нас курс рубля формально рыночный, а фактически он определяется административно. Центробанк определяет некую границу, за которую рублю выходить нельзя, а если на торгах рубль всё-таки за неё выходит, Центробанк начинает скупать рубли, расходуя на это иностранную валюту. В принципе на обменный курс влияют различные факторы, в том числе спекуляции и административное давление, однако определяющее значение имеет всё-таки соотношение покупательных способностей различных валют. Это как бы точка отсчёта, вокруг которой пляшут конкретные цифры. Если курс того же доллара относительно рубля более-менее реальный, то на то количество долларов, которые мы можем получить в обменных пунктах за энное количество рублей, мы можем купить столько же товаров, сколько и на эти же самые рубли. Официальная пропаганда до сих пор продолжает твердить, что рубль якобы "недооценён", но в действительности дело обстоит как раз наоборот. В этом легко убедиться, произведя несложные подсчёты. Летом 2008 г. курс рубля по отношению к доллару был таким же, что и весной 1999 г. Вот только покупательная способность его стала совсем другой. За отсутствием надёжной статистики обратимся к данным Росстата, которые хотя и здорово "подкорректированы", но всё же могут служить каким-то ориентиром. За указанный период потребительские цены в России официально выросли примерно в 4 раза, цены производителей (их тоже надо учитывать при подсчёте покупательной способности) - примерно в 6. Таким образом, покупательная способность рубля с 1999 по 2008 г. даже по официальным данным упала примерно в 5 раз (фактически она снизилась гораздо больше). Конечно, доллар тоже похудел, но значительно меньше - допустим, раза в полтора (фактически и это слишком много). Итого покупательная способность рубля уже по отношению к доллару снизилась примерно в 3,5 раза. Однако в 1999 г. на рубль очень сильно давили спекулянты и государство ничего не могло с этим поделать. Существует весьма авторитетная оценка тогдашнего председателя Центробанка Геращенко, который считал, что доллар должен стоить порядка 16 рублей. Взяв эту оценку за отправную точку, получим, что по паритету покупательной способности (реальному, а не тому неизвестно откуда взявшемуся мифическому паритету, который любят цитировать казённые пропагандисты) доллар должен сейчас стоить как минимум около 60 рублей, а евро, соответственно, что-то порядка 90. Если же резервы у Центробанка закончатся и рубль перейдёт в свободное плавание, курс ведущих мировых валют по отношению к рублю станет ещё выше. Кстати, несколько слов о курсе доллара. Многие никак не могут понять, почему при серьёзных проблемах в экономике США курс доллара держится на довольно высоком уровне, а некоторые даже ищут в этом некий дьявольский замысел североамериканских магнатов. На самом деле те люди, которые определяют политику США, сейчас вряд ли в состоянии проводить в жизнь какую бы то ни было целенаправленную стратегию, так что всё идёт своим чередом. Экономикой вообще управлять сложно, особенно в момент кризиса, объективные экономические законы пробивают себе дорогу и вопреки действиям разного рода спекулянтов, и вопреки административному давлению. Точно так же дело обстоит и с курсом доллара. Мировая торговля нефтью традиционно ведётся за доллары, и если цена на нефть повышается, покупательная способность доллара снижается, что приводит и к снижению его курса. Если цена на нефть падает, доллар растёт, как это и происходит в последние месяцы. Если летом за 150 долларов США можно было купить один баррель нефти, то сейчас на эти же деньги можно купить уже три с лишним барреля - доллар стал весомее, что, естественно, отражается на его курсе. Желающие могут проследить это сами - колебания курса доллара довольно точно следуют за изменениями цен на нефть. Нефть дешевеет - доллар дорожает, и наоборот. Почему во главе угла сейчас стоит именно нефть? Да потому, что в данный момент она сильно влияет на покупательную способность доллара, во-первых, благодаря относительно высокой доле, которую "чёрное золото" занимает в долларовом товарообороте, во-вторых, благодаря бешеным скачкам цен. Как только цены на нефть более-менее стабилизируются на каком-то определённом уровне, на курс доллара станут влиять уже совсем другие факторы. Почему же курс рубля искусственно поддерживали? Объяснений этому много и, вероятно, тут действовало сразу несколько факторов. Один из них лежит на поверхности - это стремление таким образом показать всю мощь российской экономики. Не зря ведь некие депутаты Госдумы, которые, как правило, держат нос по ветру, ещё совсем недавно предлагали ввести чуть ли не уголовную ответственность за призывы (!) к девальвации рубля - как будто сила человека зависит от размера его талии. Другая возможная причина более приземлённая - при высоком курсе рубля выгодно выводить средства за границу. Так или иначе, но на российских производителей завышенный курс рубля оказал очень неблагоприятное воздействие. Получалось, что затраты на производство (увеличивалась ведь и стоимость отечественных материалов, и зарплата) каждый год росли не только в рублях, но и в долларах или евро. В результате уже в начале года некоторые производители минеральных удобрений фактически свернули производство, так как себестоимость продукции превысила мировую цену. Плохо пришлось и тем, кто работал на внутренний рынок, так как их продукция по цене оказывалась во всё более неблагоприятном отношении по сравнению с импортной. В конце концов разразился кризис. Начался он примерно так. Как только иностранные банки перестали выдавать кредиты российским коллегам, замерло ипотечное и автокредитование. Из-за снижения спроса начали падать автопром и строительство, а дальше по цепочке металлургия и прочие отрасли, которые их снабжали. Тут подоспел мировой кризис, и всё значительно ускорилось. Как деликатно выразилась глава Минэкономразвития РФ г-жа Набиуллина, "мировой экономический кризис... показал исчерпанность модели роста российской экономики, которая у нас была в предыдущие годы". Могло ли быть иначе, если всё было завязано на экспорт сырья и иностранные кредиты? Как водится в нашей "суверенной демократии", которой объективные экономические законы вовсе не указ, финансово-экономический пожар опять заливают бензином, разве что немного охлаждённым. Ну как иначе можно, например, назвать повышение тарифов на электроэнергию в будущем году на 19-25 процентов, а на газ (для предприятий) - на 16? В условиях экономического спада для предприятий это будет просто убийственно. Однако вернемся к собственно "антикризисным мерам". В сущности, официально предпринимаемые правительством меры (я не зря употребил выражение "официально предпринимаемые" - значительная часть выделенных на борьбу с кризисом денег уходит неизвестно куда; об этом ходят самые разные слухи - например, о выкупе заложенных в иностранных банках акциях российских компаний, что, конечно, очень важно для спасения нашей экономики!) сводятся к трём моментам: уплаты процентов по внешним долгам российских предприятий (100 млрд. долл. в этом году и 110 млрд. в будущем), поддержанию курса рубля и вливанию денег в крупнейшие банки, которые, по идее, должны кредитовать этими деньгами банки помельче и реальное производство. Однако контроль над этими банками то ли вообще отсутствует, то ли направлен совсем в другую сторону, в результате чего на полученные от государства деньги они вместо кредитования производства и торговли покупают иностранную валюту в надежде заработать на этом в ближайшем будущем, когда завышенный курс рубля всё-таки рухнет. И эти надежды вполне обоснованы - истратив на поддержание курса рубля (т.е. фактически выбросив на ветер) около 100 млрд. долларов (!), Центробанк всё-таки начал его девальвацию, правда, довольно странную. Вообще-то существует так называемое "правило Кругмана", по которому девальвацию нужно производить, так сказать, одним махом, установив курс доллара, допустим, в 40-45 рублей, и затем всеми силами оборонять новый рубеж. Спекулянты некоторое время побеснуются, но вскоре, поняв тщетность своих надежд, успокоятся. При "плавной" девальвации они, наоборот, всё время будут скупать валюту, и Центробанку придётся потратить гораздо больше миллиардов. Почему Центробанк выбрал именно такую тактику? С одной стороны, говорят о сильном противодействии девальвации на самом верху - руководство страны, вероятно, всё ещё надеется, что ситуация как-то сама собой рассосётся. С другой стороны, у российских банков имеется очень приличная - около 100 млрд. долларов - задолженность, валюты под которую нет, так что если резко обрушить рубль, эти банки просто не смогут свести концы с концами, ведь тогда в рублях им придётся заплатить намного больше. Наконец, резкое обрушение рубля вызовет настоящую панику, и российские финансовые власти боятся просто не справиться с ситуацией, которая тогда возникнет. Так или иначе, антикризисные меры правительства пока не дали особого результата, а вот "подушка безопасности" значительно сократилась, быстро превращаясь в пустую наволочку. В частности, валютные резервы России за вычетом уже выделенных средств сейчас составляют 400 млрд. долларов - на треть меньше, чем в конце лета. При этом, как уже говорилось, основная часть этих резервов находится в разного рода ценных бумагах, которые без большого убытка нельзя быстро продать. Реальный резерв, таким образом, оказывается ещё меньше. Так что если острота кризиса не будет снижаться (все аналитики в один голос предсказывают, что "дно" кризиса ещё впереди), цена на нефть сильно не возрастёт, а "антикризисная политика" останется прежней, Россию где-то в течение 2009 г., возможно, уже к лету, ждёт государственный дефолт. Но даже и без всякого дефолта совершенно ясно, что экономические трудности в России будут всё больше нарастать. Производство будет падать и дальше, миллионы людей окажутся без работы (даже если кого-то официально не уволят, а отправят в неоплачиваемый отпуск), предприятия вновь перейдут на бартер, из-за девальвации рубля нынешний 30-40-процентный рост потребительских цен покажется просто мизером и т.д. Поясню, что я имею в виду - ведь кое-какая продукция в последнее время даже немного подешевела. Но это отечественная продукция, занимающая в нашем потреблении не такую уж большую долю. Что же касается продукции импортной, то из-за девальвации рубля она вся быстро дорожает. К примеру, за туфли, стоящие на зарубежном рынке, скажем, 100 евро, импортеру летом приходилось в соответствии с обменным курсом отдавать 3,5 тыс. рублей, сейчас эта сумма увеличилась до 4 тыс., а через месяц-два составит все 5 тыс. Но это импортеру, а потребителю придётся платить гораздо больше - ведь торговля постарается получить свою прибыль. Всё это касается большей части предметов потребления - и продукты питания, и промтовары у нас в основном импортируются, а уж бытовая техника почти вся ввозится из-за рубежа. При этом надо признать, что альтернативы девальвации рубля просто не существует. И дело вовсе не в том, что кто-то наверху вдруг решил следовать экономическим законам, и не только в том, что отечественному производителю наконец станет легче дышать, так как вследствие девальвации его продукция по цене будет более конкурентоспособной и на внешнем, и на внутреннем рынке (если, правда, она вообще кому-то понадобится). Есть и другая сторона вопроса, очень важная для нынешних властей - это проблема с бюджетом. Как заявлял нынешний министр финансов г-н Кудрин, российский бюджет является сбалансированным при мировой цене на нефть в 70 долларов за баррель - если она меньше, получается дефицит. Как известно, цена на российскую нефть опустилась уже до 30 с небольшим долларов, и с грозящим бюджету дефицитом нужно что-то решать. Можно и дальше проедать пресловутую "подушку безопасности", но её надолго не хватит, можно прибегнуть к испытанному методу - включить печатный станок, но тогда поток ничем не обеспеченных денег разгонит инфляцию до просто немыслимых высот. Можно, однако, эту проблему обойти - именно путём девальвации рубля. Ведь пенсии и пособия, зарплата бюджетников и проч. выдаются вовсе не в долларах, а в рублях. А рублей за одно и то же количество долларов теперь можно получать всё больше и больше, таким образом затыкая возникшую дыру в бюджете. Другое дело, что этот процесс довольно скоро может стать неуправляемым, здесь нужна очень тонкая стратегия, на которую нынешнее руководство страны вряд ли способно. При этом следует отметить, что относительно быстрого восстановления до прежнего уровня, как это было после 1998 г., на сей раз ожидать не приходится - кризис будет затяжным. Во-первых, работающие на экспорт отрасли теперь сами будут снижать производство - ведь кризис мировой и спрос на их продукцию снижается (даже на нефть). О внутреннем спросе не стоит даже и говорить. Во-вторых, в 1998 г. еще существовали оставшиеся с советских времен более-менее работоспособные производственные мощности и какие-то кадры, позволявшие быстро расширить производство. Теперь же всё нужно будет начинать с нуля, причём неизвестно с кем. Кризис обострит и социальную напряжённость из-за быстрого роста цен, безработицы, задержек зарплаты и т.д. Причем "непопулярные" решения властей (а в условиях кризиса они неизбежны) будут вызывать массовые протесты. При этом история с жестоким разгоном владивостокской акции автомобилистов показывает, что власть совершенно неадекватно реагирует на подобные проблемы - силой здесь ничего не решишь. Как только число протестующих превысит определённый порог, никакой ОМОН тут уже не справится. Можно смело утверждать, что страна стоит на пороге полномасштабного системного кризиса. Его ход и результаты зависят от многих факторов - от состоятельности нынешней и будущей оппозиции, от способности г-на Медведева отмежеваться от фактического "отца" нынешнего кризиса г-на Путина и т.д., но само его наступление вряд ли подлежит сомнению. Напоследок хочу затронуть ещё один момент. Нынешний кризис показал полную несостоятельность либеральной экономической модели. Аналитики, разглагольствовавшие о "невидимой руке рынка", оказались совершенно несостоятельными. Как можно было проглядеть в начале года первые, но уже вполне очевидные признаки начавшегося кризиса? Как можно было, уже чуть позже, утверждать, что Россию кризис не затронет - наоборот, от кризиса она якобы только выиграет? А вот марксистский анализ как раз оказался довольно точным. Собственно говоря, и меры по выходу из кризиса марксистской экономической науке давно известны - это национализация по крайней мере банковской системы, жёсткий валютный контроль, замораживание цен на энергоносители и т.д. Но чтобы в условиях современной России претворить их в жизнь, нужно как минимум сменить правительство, а ещё лучше - общественную систему.

Политический кризис начала 90-х

Ответом М.С. Горбачева на разворачивавшееся в России антикоммунистическое движение, на экономические трудности, межнациональные конфликты и сепаратистские движения ста­ла реорганизация системы власти. Ее проект одобрил пленум ЦК КПСС, а III Съезд народных депутатов СССР (12-16 марта 1990 г.) сделал законом. 6-я статья Конституции СССР излага­лась в новой редакции: «Коммунистическая партия Советского Союза, другие политические партии, а также профсоюзные, мо­лодежные, иные общественные организации и массовые движе­ния через своих представителей, избранных в Советы народных депутатов, и в других формах участвуют в выработке политики Советского государства, в управлении государственными и обще­ственными делами». Таким образом, Конституция допускала воз­можность создания некоммунистических политических партий, но КПСС все же выделялась отдельно. Одновременно исчезали упоминания о «руководящей роли» КПСС и устанавливалось, что она действует через своих представителей, избранных в Советы. В итоге государство переставало быть однопартийным. Одновре­менно в Конституцию вводилась 127-я статья, учреждающая пост Президента СССР. Тем самым в Советском Союзе устанавливался один из основных принципов демократии - разделение властей.

Согласно Конституции, Президент СССР избирался граж­данами СССР на основе всеобщего, равного и прямого избира­тельного права при тайном голосовании сроком на пять лет. Од­нако сам Закон СССР «Об учреждении поста Президента СССР и внесении изменений и дополнений в Конституцию (Основной Закон) СССР» содержал пункт: «Установить, что первый Прези­дент СССР избирается Съездом народных депутатов СССР сро­ком на пять лет». Этот пункт вызвал жаркую дискуссию. Ради­кальные депутаты обвинили М.С. Горбачева в узурпации влас­ти. Тем не менее решение избрать первого Президента СССР на Съезде было принято квалифицированным большинством. Не менее горячо обсуждалась поправка, запрещающая Президенту СССР возглавлять политические партии. Она была отклонена.

Выборы первого Президента СССР оказались безальтерна­тивными - Н.И. Рыжков и В.В. Бакатин, чьи кандидатуры были выдвинуты, взяли самоотводы. За М.С. Горбачева прого­лосовали 1329 депутатов, против - 495. Остальные воздержа­лись или отсутствовали. Таким образом, Горбачева поддержали лишь около 60% депутатов. Менее года назад, 25 мая 1989 г., за избрание М.С. Горбачева председателем Верховного Совета проголосовали 2123 депутата, более 94%. Результат голосова­ния нанес болезненный удар по престижу Президента СССР.

Конституционная реформа была задумана как средство ук­репления государственной власти во время кризиса. Но факт при­нятия М.С. Горбачевым, ЦК КПСС и Съездом народных депутатов радикального требования конституционного отказа от «руководя­щей роли» КПСС, которое всего три месяца назад они отказались даже обсуждать, превратил ее в демонстрацию слабости власти.

Декларация о государственном суверенитете России

В марте 1990 г. состоялись выборы народных депутатов в РСФСР. На выборах большую активность проявил предвыбор­ный блок «Демократическая Россия», созданный 20-21 января 1990 г. Его учредителями стали кандидаты в депутаты от 22 ре­гионов Российской Федерации, а фактическими руководителя­ми - российские представители Межрегиональной группы на­родных депутатов СССР - Б.Н. Ельцин, Г.Х. Попов, А.А. Соб­чак. На выборах блок «Демократическая Россия» получил зна­чительное число голосов.

В мае 1990 г. в Москве начал свою работу I Съезд народ­ных депутатов России (16 мая - 22 июня). Главными вопроса­ми повестки дня Съезда стали: выборы председателя Верховно­го Совета РСФСР, выборы Верховного Совета РСФСР и приня­тие Декларации о государственном суверенитете РСФСР. На пост руководителя российского парламента (по закону он изби­рался непосредственно на Съезде до формирования самого Вер­ховного Совета) претендовали 3 человека. Двух из них рекомен­довал Горбачев: И.К. Полозкова - представителя партийной номенклатуры и А.В. Власова - председателя Совета Минист­ров РСФСР. От блока «Демократическая Россия» был выдвинут Б.Н. Ельцин. Реальная борьба развернулась между Полозковым и Ельциным.

23 мая, выступая перед российскими депутатами, Горба­чев обвинил Ельцина в «отъединении России от социализма». М.С. Горбачев заявил: «Если, товарищи, подвергнуть очень серьезному анализу то, что он [Ельцин] говорил, то получается, что нас призывают под знаменем восстановления суверенитета России к развалу Союза». 25 мая, выступая с программной речью в качестве кандидата на пост председателя Верховного Совета, Б.Н. Ельцин подытожил ее выводом: «Самое главное направление одно - укрепление Союза».

29 мая 1990 г. Ельцин был избран председателем Верхов­ного Совета РСФСР в третьем туре голосования с перевесом в 4 голоса (535 - за, при необходимых 531).

Раскол Съезда по вопросу о кандидатуре председателя Верховного Совета РСФСР был преодолен 12 июня 1990 г. при принятии Декларации о государственном суверенитете России (917 - за, 13 - против, 9 воздержались). Декларация провоз­гласила государственный суверенитет РСФСР «в составе обнов­ленного Союза ССР».

Согласно Декларации, высшей целью суверенитета было обеспечение каждому человеку неотъемлемого права на достойную жизнь, свободное развитие и пользование родным языком, а каждому народу - на самоопределение в избранных им на­ционально-государственных и национально-культурных формах. Декларация провозгласила верховенство Конституции РСФСР и законов РСФСР на всей территории России и право республики приостанавливать на своей территории действия актов Союза ССР, вступавших в противоречие с суверенными правами РСФСР.

Декларация стала главным решением вновь избранных российских депутатов. Россия сделала первый и решительный шаг на пути к независимости и разрушению Советского Союза. Реализуя курс I Съезда, 24 октября 1990 г. Верховный Совет РСФСР принял закон, давший право российским органам влас­ти приостанавливать действие союзных актов в том случае, если они нарушали суверенитет России. Закон предусматривал введение в действие решений высших органов государственной власти СССР, указов и других актов Президента СССР лишь после их ратификации Верховным Советом РСФСР.

Начало конституционного кризиса СССР

Декларация и закон крупнейшей республики СССР при­вели к конституционному кризису союзного государства. Кроме того, они породили «эйфорию самостийности» у руководства российских автономий.

Вслед за российским парламентом декларацию о сувере­нитете 20 июня принял Узбекистан, 23 июня - Молдова,

16 июля - Украина, 27 июля - Белоруссия. Далее начался кас­кад провозглашения суверенитета внутри республик. Карелия провозгласила суверенитет 10 августа, далее последовали Татар­стан, Башкортостан, Бурятия в РСФСР; Абхазия в Грузии. Ав­тономии отсылали декларации о собственном суверенитете Пре­зиденту СССР. Последний поощрял это движение, считая авто­номии России и других союзных республик субъектами будуще­го обновленного Союза. Эта позиция впервые была отражена в законе «Об основах экономических отношений Союза ССР, союз­ных и автономных республик» от 26 апреля 1990 г. В нем речь шла о выравнивании прав союзных и автономных республик в социально-экономической, хозяйственной и культурной сферах.

Таким образом, летом - осенью 1990 г. Россия спровоци­ровала начало процессов распада СССР, а союзный Центр под­толкнул центробежные силы в России. При этом и Б.Н. Ельцин в одном из своих выступлений предложил российским автономиям взять «столько суверенитета, сколько сможете проглотить».

Вопрос о правовом статусе России в Союзе ССР и автоно­мий в России обсуждался на II (внеочередном) Съезде народных депутатов РСФСР в декабре 1990 г.

Съезд высказался за сохранение Союза ССР, но как обновленного союза республик. Союзный договор предполага­лось разработать самим республикам и подписать его не сразу, а по частям (вначале создать экономический союз, затем заклю­чить другие соглашения).

Относительно правовой основы России на Съезде намети­лись расхождения между председателем Верховного Совета РСФСР, председателем Конституционной комиссии Б.Н. Ельци­ным и его первым заместителем в Верховном Совете и Консти­туционной комиссии Р.И. Хасбулатовым. Первый считал дейст­вующую с 1978 г. Конституцию РСФСР «реальным тормозом развития республики» и предлагал в первоочередном порядке подготовить, обсудить и подписать Федеративный договор в ка­честве правовой основы Российского государства. Второй не ста­вил задачу коренного изменения Конституции.

II Съезд утвердил закон «Об изменениях и дополнениях к Конституции (Основному закону) РСФСР», который укрепил су­веренитет России. Изменения и дополнения касались верховен­ства республиканских законов над союзными и союзной собственности на территории РСФСР. Природные богатства и основные производственные фонды объявлялись собственностью России и могли предоставляться Союзу в пользование на основе законов РСФСР и будущего Союзного договора.

Тем временем IV Съезд народных депутатов СССР (де­кабрь 1990 г.) предоставил Президенту СССР новые чрезвычай­ные полномочия: непосредственно руководить правительством, преобразованным в Кабинет министров; возглавлять Совет Фе­дерации и Совет безопасности СССР. Для выполнения отдель­ных поручений и замещения Президента СССР в случае его от­сутствия и невозможности осуществления им своих обязаннос­тей был учрежден пост вице-президента, на который по настоя­нию Горбачева был избран Г.И. Янаев. Съезд также принял решение провести референдум о сохранении Советского Союза.

В начале января 1991 г. внутренние войска МВД СССР заняли ряд зданий в Вильнюсе и Риге, о принадлежности кото­рых велись споры между КПСС и республиканскими властями.

11 января в Вильнюсе было заявлено о формировании Комитета национального спасения, который берет на себя всю полноту власти. В ночь с 12 на 13 января советские войска заняли теле­центр в Вильнюсе. Применялось огнестрельное оружие, были человеческие жертвы. 13 января сторонники независимости в Латвии начали строить в городе баррикады. 20 января рижский ОМОН, подчинявшийся МВД СССР, захватил здание МВД рес­публики. Вновь были погибшие в перестрелке. Верховные Сове­ты России, Украины, Белоруссии, Казахстана, Моссовет и Лен­совет осудили применение силы. Президент РСФСР Б.Н. Ельцин 12 и 13 января подписал договоры об основах межгосудар­ственных отношений России с Эстонией и Латвией. Президент СССР М.С. Горбачев, председатель КГБ В.А. Крючков, минист­ры обороны и внутренних дел Д.Т. Язов и Б.К. Пуго отмежева­лись от событий. Виновниками происшедшего были объявлены начальник Вильнюсского гарнизона и командир Рижского ОМОНа соответственно.

Решения IV Съезда народных депутатов СССР и последу­ющие силовые акции в Вильнюсе и Риге стали поводом для выступления Ельцина 19 февраля 1991 г. по Центральному те­левидению. Заявив, что Президент СССР «подвел страну к дик­татуре», он потребовал от него немедленно уйти в отставку, пе­редав всю полноту власти Совету Федерации, состоявшему из глав союзных республик.

Выступление Ельцина привело к расколу в российском руководстве. 21 февраля 1991 г. на сессии Верховного Совета РСФСР шесть народных депутатов (заместители председателя Верховного Совета РСФСР С. Горячева, Б. Исаев, председатели палат В. Исаков, Р. Абдулатипов, заместители председателей па­лат А. Вешняков и В. Сироватко) выступили с заявлением, в ко­тором обвинили Ельцина в авторитарности, стремлении к рас­ширению личной власти, провале экономической политики. Они потребовали немедленного созыва внеочередного Съезда для об­суждения деятельности председателя Верховного Совета РСФСР.

В ответ на «Заявление 6» на том же заседании ВС РСФСР прозвучало «Заявление 11» - членов Президиума Верховного Со­вета Р. Хасбулатова, С. Шахрая, М. Захарова, В. Югина, Ф. По­ленова, С. Красавченко, В. Лукина, А. Руцкого, С. Ковалева, А. Закопырина, В. Полосина. В нем осуждалась попытка дис­кредитации Б. Ельцина, направленная «на раскол и блокирова­ние» работы Верховного Совета России.

Экономические реформы

На рубеже 1989-1990 гг. стало очевидным, что необхо­дим переход к рынку во всех отраслях народного хозяйства (кроме оборонной и тяжелой промышленности). Однако госу­дарство не торопилось отказываться от монополии на управле­ние экономикой. В связи с этим была сделана попытка найти золотую середину - провозглашен переход к модели «регулиру­емого рынка», т.е. план и рынок должны были сочетаться. Эта идея была закреплена соответствующим постановлением Вер­ховного Совета СССР «О концепции перехода к регулируемой рыночной экономике в СССР» в июне 1990 г.

В основе концепции «регулируемого рынка» лежала программа «арендизации экономики» (главный разработчик - академик Л.И. Абалкин), которую предстояло реализовывать с 1991 до 1995 г. Предполагалось перевести на аренду 20% промышленных предприятий. На первом этапе (1990-1992) планировалось использовать как директивные методы управле­ния, так и экономические рычаги, роль которых постепен­но должна была возрастать. На втором этапе (1993-1995) ведущее место отводилось уже экономическим методам ру­ководства.

Не осознавая полностью масштабов кризиса экономики СССР, разработчики этой программы не понимали, что внедре­ние любых экономических реформ должно идти гораздо быст­рее, а не растягиваться на годы. В июле 1990 г. на встрече Пре­зидента СССР М.С. Горбачева и председателя Верховного Совета РСФСР Б.Н. Ельцина была достигнута договоренность о разра­ботке альтернативной программы. Была создана комиссия под руководством академика С.С. Шаталина и заместителя предсе­дателя Совета Министров РСФСР Г.А. Явлинского.

Комиссия Шаталина - Явлинского подготовила общесо­юзную «Программу 500 дней». В качестве первого решающего шага предусматривалась стабилизация финансово-денежной сис­темы. Цены на основные продукты и товары планировалось со­хранить на неизменном уровне, и лишь по мере стабилизации рубля они должны были «отпускаться» по группам товаров при сохранении контроля над ценами на другие товары. В програм­ме были также предусмотрены такие меры, как разгосударствле­ние и приватизация экономики, вопросы структурной перестрой­ки хозяйства, внешнеэкономической деятельности и валютной политики, социальной защиты населения и т. д. Затем было ре­шено выработать единый компромиссный вариант, хотя прог­раммы Абалкина и Шаталина - Явлинского были концептуаль­но несовместимы. В итоге, поскольку «Программа 500 дней» предусматривала лишение государства монополии на экономи­ческую власть, она была отклонена.

Новая цель экономической реформы потребовала новых законов. Они довольно быстро принимались Верховным Советом СССР. Эти законы затра­гивали основы экономических отношений в стране, вопросы собственности, земли, деятельность предприятий, организацию местного самоуправления и местного хозяйства и многое другое. Новые рыночные законы должны были способствовать регулированию процесса децентрализации и разгосударс­твления собственности, ликвидации крупных промышленных монополий, соз­данию акционерных обществ, развитию мелких предприятий, создать усло­вия для обеспечения свободы хозяйственной деятельности и предпринима­тельства. К лету 1991 г. было принято более 100 законов, постановлений, указов по экономическим вопросам. Однако большинство из них не работало из-за противодействия со стороны республиканских органов власти.

Если в 1986-1988 гг. национальный доход медленно, но рос, то с 1989 г. началось его падение. Реальные доходы населе­ния стали сокращаться. В стране усилился дефицит всех товаров.

Цены на них росли. Отчужденность людей от результатов своего труда возросла. Благодаря гласности, курс на которую был про­возглашен с 1987 г., все эти проблемы стали все более остро осоз­наваться. Трудящиеся вышли на улицы с лозунгами протеста.

По стране прокатилась волна забастовок. В декабре 1990 г. глава правительства СССР Н.И. Рыжков слег с инфарктом.

Тупик, в который зашла экономическая реформа, был во многом обусловлен нерешительностью правительства СССР в вопросах ценовой политики. По инициативе Рыжкова в 1986 г. была запланирована реформа ценообразования путем освобожде­ния цен прежде всего на сельскохозяйственную продукцию, от­каза от государственных дотаций сельхозпроизводства. Горбачев в 1986-1987 гг. придерживался нес­колько иной позиции. Соглашаясь с необходимостью повышения цен на продовольственные товары, он пред­полагал одновременно снизить цены на промышленные товары, т.е. про­вести сбалансированную реформу це­нообразования. Однако в 1988 г. Гор­бачев пересмотрел свою позицию, согласился с Рыжковым, признал не­обходимость одновременного повыше­ния цен и на продовольственные, и сопроводить реформу повышением зарплаты и социальных дота­ций. Но до весны 1991 г. союзное руководство так и не решилось на реформу, опасаясь социальных потрясений, которые, тем не менее, начались и были вызваны растущим товарным дефицитом.

Денежная реформа 1991 г.

В 1991 г. новый премьер-министр СССР B.C. Павлов осу­ществил денежную реформу. В январе 1991 г. он провел обмен старых пятидесяти- и сторублевых купюр на новые. Обмен преследовал две цели: во-первых, выбить почву из-под ног фальшивомонетчиков в стране и за рубежом, так как подделы­вались чаще всего купюры именно этого достоинства; во-вторых, поставить под контроль и частично обесценить теневые капита­лы, которые хранились преимущественно также в этих купю­рах. В апреле 1991 г. была проведена реформа розничных цен. Сохранялись действующие цены на медикаменты, некоторые виды тканей, обуви, трикотажные изделия, игрушки, бензин, керосин, электроэнергию, газ, уголь, а также на водку. На большую группу основных товаров народного потребления были установлены предельные размеры повышения цен. Был значи­тельно расширен круг товаров, реализуемых населению по регу­лируемым розничным и договорным (свободным) ценам (к сере­дине 1991 г. на долю последних приходилось до 40% товарообо­рота). В среднем в итоге реформы цены значительно выросли. Это должно было «снять» проблему дефицита, сведя на нет сбе­режения граждан, которые к 1991 г. только в Сбербанке состав­ляли около 400 млрд. рублей. Идея «погасить» платежеспособ­ный спрос населения, искусственно снизив его покупательные возможности, была популярна среди руководителей и правого и левого толка. «Павловское» повышение цен сопровождалось 40-процентной компенсацией вкладов, которой можно было вос­пользоваться лишь с конца 1991 г. Одновременно вклады граж­дан в Сбербанке были заморожены - введены ограничения на снятие средств и закрытие счетов. Год спустя именно замора­живание привело к тому, что в условиях гиперинфляции граж­дане были не в силах спасти свои сбережения.

Однако принятые меры уже не могли спасти положение. Симпатии населения союзного государства были на стороне рес­публиканских руководителей, обещавших провести экономические преобразования не за счет народа, а во имя и во благо на­рода. Особенно активно выступали против обнищания народа, допущенного руководством СССР, руководители России во главе с Б.Н. Ельциным. «Реформа Павлова» была использована руко­водством РСФСР для обвинения союзного Центра в антинарод­ной экономической политике.

Вместо ускорения социально-экономического развития непоследовательная и непродуманная экономическая политика Горбачева привела к падению производства, снижению уровня жизни населения и его массовому недовольству руководством КПСС. Административные методы уже не срабатывали, эконо­мическими методами власть овладеть не сумела, все более стано­вились необходимыми новые, политические методы руководства.

Печатный аналог: Котляров М.В. КПСС в период перестройки: пределы политической адаптации // Власть и общество в Сибири в XX веке. Выпуск 4. Сборник научных статей / Научный редактор В.И. Шишкин. Новосибирск: Параллель, 2013. С. 221–243. , 369 Кб.

В широком спектре научных проблем современной отечественной истории важное место занимает вопрос о том, почему Коммунистическая партия Советского Союза, провозгласившая курс на перестройку, к концу преобразований оказалась на обочине перемен, а после путча ГКЧП потерпела политический крах: ее деятельность на территории РСФСР была приостановлена, а затем запрещена. Дополнительную «интригу» этой проблеме добавляют события двух последовавших десятилетий в России, которые показали, что «Железный Феликс» (безусловно, важнейший символ коммунистической власти), так казалось легко свергнутый с гранитного и политического постамента, не стал сугубо музейным экспонатом. Его дело продолжает жить и «на отдельных фронтах» побеждать. Об этом наглядно свидетельствует практика современного российского политического режима, во внутренней политике использующего многие технологии советской партийно-государственной машины, публичная риторика политической элиты и даже государственная символика и праздники.

Исследователи перестройки к настоящему времени практически исчерпали эвристические возможности традиционных методологических подходов. Теории революции элит , модернизации , демократического транзита , кризиса индустриального общества объясняют лишь общие причины перехода от тоталитарного и мобилизационного типа советского общества к демократическому и рыночному в конце XX века. Этих теорий недостаточно, чтобы препарировать логику изменений отдельных советских политических институтов и понять идейно-политические настроения представителей советского политического класса, их поведение и выбор социальных стратегий в условиях динамично менявшейся политической реальности.

В настоящей статье применены наработки теории социальной адаптации к анализу институциональной трансформации КПСС и политического поведения ее членов во второй половине 1980-х - начале 1990-х годов. Выбор этого исследовательского ракурса не является случайным. Его преимущество заключается в том, что он дает возможность оценить процесс приспособления политической организации и ее членов к новым условиям и тем самым глубже понять ход, результаты и долгосрочные последствия преобразований.

Ранее исследователи не использовали теорию социальной адаптации для анализа политических процессов на завершающем этапе советской истории. Однако накоплен опыт в изучении социально-экономической адаптации этого периода. Особенно ценными являются результаты исследовательской программы «Советский человек», реализованной под руководством профессора Ю.А. Левады. В ее рамках был изучен широкий круг проблем, включавший социальную идентификацию, ориентацию и адаптацию населения России с 1989 г. по 2004 г. . Один из важных выводов, который был сделан по итогам социологических исследований, заключается в том, что в условиях снижения и утраты стабильности социальных регуляторов страдают «все», но в разной мере. Труднее всего приходится активным общественным группам, которые пытаются играть «на повышение» (или на сохранение) собственного статуса, т.е. элите, имеющей или стремящейся получить доступ к верхним этажам общественной иерархии . Этот вывод выделяет то эмпирическое наблюдение, что кризис в годы перестройки разворачивался преимущественно на «околовластных этажах», подтверждая актуальность изучения трансформации коммунистической партии.

Исследование политической адаптации КПСС в период перестройки невозможно без первоначального выяснения институциональной и идеологической предрасположенности организации к изменениям, а также готовности ее членов к принятию новых политических норм и практик. В начале 1985 г. КПСС являлась самой влиятельной политической партией мира. Более 60 лет она обладала монопольным правом на политическую власть в Советском Союзе. Жестко централизованная, построенная по территориально-производственному принципу сеть партийных организаций объединяла 18,7 млн человек, что позволяло партии определять не только внешнюю и внутреннюю политику государства, но и контролировать все государственные и общественные организации, а также ключевые предприятия и учреждения. КПСС имела мощный бюрократический аппарат, предназначенный как для ведения внутрипартийных дел, так и для реализации функций общегосударственного руководства и управления. Исполнение этих функций выражалось в том, что крайкомы, обкомы, горкомы и райкомы КПСС часто выступали в роли последней инстанции при решении конкретных хозяйственных и социально-бытовых вопросов. Столь широкие права и полномочия определялись Программой и Уставом партии, диктовавшими подчинение всего общества целям коммунистического строительства. Более того, в Программе партии содержался тезис о том, что в «период развернутого строительства коммунизма роль партии как руководящей и направляющей силы советского общества возрастает», что не было пустыми словами. В 1977 г. «руководящая роль» КПСС в политической системе была закреплена в 6-й статье Конституции СССР, обретя тем самым высшую юридическую силу.

Идеология и институциональные свойства партии свидетельствуют о том, что она обладала большим потенциалом для наращивания политического влияния, тогда как возможности по уменьшению ее полномочий были ограничены. Колоссальный объем власти, которым обладала партия, мог быть «секвестрирован» только по ее собственной инициативе. Курс на снижение политической роли КПСС требовал внесения принципиальных изменений не только в ключевые партийные документы, но и в Конституцию, являвшуюся Основным законом страны. Подобная политическая реформа не могла быть проведена без глубокого идеологического обоснования и интенсивного агитационно-пропагандистского обеспечения. «Уход» партии от прежних управленческих функций требовал формирования органов государственной власти на новых принципах, разработки и принятия законов, регулирующих взаимоотношения союзного центра, национальных республик и местных органов власти. Для решения этих непростых задач требовалась большая политическая воля и серьезный стимул.

Не менее важным вопросом являются готовность и способность партийной массы к политическим изменениям. Подавляющее большинство членов КПСС, воспитанных в духе беспрекословного одобрения и подчинения решениям центральных партийных органов, отличалось управляемостью и дисциплинированностью. Это политическое качество было особенно «выгодно» руководству КПСС при проведении преобразований, так как практически исключало угрозу появления сильной внутрипартийной оппозиции.

Дисциплинированность дополнялась еще одной «родовой» особенностью политической культуры коммунистов - «политической гибкостью». На протяжении своей истории партия пережила несколько глубоких кризисов, сопровождавшихся существенной деформацией идеологии, свержением политических кумиров и сменой политического курса. Неумение приспособиться к этим резким изменениям нередко угрожало физическому существованию членов партии, поэтому у них выработалась способность к быстрой перемене политической позиции и мимикрированию. Например, после XX съезда КПСС коммунисты с поразительной скоростью стали отказываться от своего недавнего политического кумира И. В. Сталина и поддержали шаги по демократизации общественной жизни, а затем в 1957 г., когда ЦК КПСС жестко регламентировал курс на десталинизацию, вновь стали активно бороться с «антисоветскими вылазками» . Столь реактивная приспособляемость партийной массы также благоприятствовала усвоению очередного политического курса, на этот раз на перестройку.

Другим фактором предрасположенности к политическим изменениям являлась возрастная структура членов КПСС. Политическая социализация почти двух третей из них прошла в годы правления Н. С. Хрущева и Л. И. Брежнева. Многие коммунисты получили политический опыт на фоне десталинизации, развернувшейся после XX съезда партии. По сути это было первое «непуганое» поколение: они не пережили атмосферу репрессий, были внутренне свободнее и в большинстве своем образованнее, чем их предшественники. В хрущевское время политическое разномыслие постепенно стало укореняться в советском обществе. Свою роль сыграла и большая открытость СССР в послесталинский период. У граждан появились возможности шире познакомиться с экономическим и социальным укладом других стран. Все это делало коммунистов и особенно «молодую» часть партийной элиты 1980-х годов подготовленными к отходу от прежней политической доктрины.

Воспоминания партийных работников свидетельствуют о том, что, кроме того, в первой половине 1980-х годов у коммунистов развивалось латентное политическое недовольство, вызванное геронтократическим характером партийной элиты, нерешенностью многих социальных проблем и несоответствием важнейших положений идеологической доктрины партии социально-экономическим и политическим реалиям . Вряд ли мироощущение интеллигенции тех лет, выраженное в известной фразе «так жить нельзя», широко проникло в умы представителей «политического авангарда». Тем не менее в партии перемен ждали, что должно было обеспечить поддержку преобразованиям, по крайней мере на их начальном этапе.

В то же время «реформаторский потенциал» членов КПСС не стоит переоценивать. Желание перемен «не отменяло» фундаментальных особенностей их политической культуры, которые препятствовали существенной трансформации режима. Высокий уровень дисциплинированности коммунистов мог обеспечить проведение преобразований, но и блокировал проявление активной инициативы «снизу», без которой невозможно приспособить функционирование политической структуры к новым условиям, особенно в случае, если они потребуют реальной борьбы за власть, а не только «претворения решений партии в жизнь» в условиях политической монополии.

Еще одной оборотной стороной политической дисциплины был конформизм. Академия общественных наук при ЦК КПСС в 1981 г. провела исследование состояния критики в парторганизациях на основе анализа замечаний, высказанных делегатами краевых и областных партийных конференций. Результаты проделанной работы показали, что «по-прежнему» преобладала критика «сверху» (около 80 %), проявлений критики «снизу» было крайне мало (10–12 %). При этом критика «снизу» в большинстве случаев носила общий и безадресный характер (83,8 %). Многие критические замечания высказывались коммунистами в форме просьб и пожеланий (около 50 %). Кроме того, большая часть (около 70 %) замечаний и предложений была адресована хозяйственным руководителям . В массе своей даже члены партийных комитетов свыклись с ролью безмолвных плательщиков партийных взносов, что было еще одним препятствием для активного включения членов партии в реализацию реформ.

На протяжении десятилетий партия «выпестовала» у своих членов не только дисциплинированность и политический конформизм, но и демонстративную враждебность к остальному, в первую очередь, западному миру. Причем враждебность проявлялась практически во всем: в не приятии культуры, социальных отношений и тем более - политического устройства. Глубокое недоверие к «чужому» не могло не затруднить усвоение новых норм и практик.

В политической культуре коммунистов отсутствовала традиция политического диалога и компромисса. КПСС не имела практики ведения полемических дискуссий на партийных собраниях, пленумах и конференциях, равно как и отношения к политике как «искусству возможного». В коммунистической традиции укоренились противоположные максимы: «нет в мире таких крепостей, которых не могли бы взять большевики», ставка на насилие и подавление инакомыслия. Эти качества напрямую препятствовали формированию демократических «правил игры», в основе которых лежит признание разнообразия общественных интересов и выстраивания механизмов их согласования.

Серьезной преградой для глубокой реформы партии был технократический характер партийной номенклатуры. В середине 1980-х годов в КПСС на руководящих должностях преобладали специалисты промышленного производства, транспорта, связи, строительства и сельского хозяйства . Секретари партийных комитетов по большей части являлись выходцами из производственно-хозяйственных структур, и на партийном посту занимались главным образом решением хозяйственных задач. Они имели низкий уровень гуманитарных знаний. Вопросы идеологии, политического устройства государства, культуры и нравственности, которые неизбежно должны были актуализироваться при проведении политической реформы, для них не являлись ценностью. Руководящие партийные работники тех лет не скрывали своего предпочтения к «настоящему делу» и враждебно относились к «болтовне».

Дополнительным условием для формирования негативных управленческих установок являлся возраст секретарей партийных комитетов. Подавляющее большинство первых секретарей крайкомов и обкомов в середине 1980-х годов были предпенсионного и пенсионного возраста, примерно половина первых секретарей горкомов и райкомов находилась в возрасте около пятидесяти лет. Это значит, что они теряли возможность для карьерного роста и нацеливались на сохранение стабильности своего положения, поскольку уход с должности означал для них лишение существенных привилегий и утрату высокого социального статуса .

Описанные качества КПСС позволяют сделать промежуточный вывод о том, что она обладала слабым адаптивным потенциалом. Главной «ахиллесовой пятой» партии были ее институциональные свойства. К 1980-м годам КПСС превратилась в партию государственного типа с мощной бюрократической, жестко централизованной и иерархичной структурой, которая не могла гибко реагировать на общественные настроения и соответственно изменять механизмы своей работы. Несмотря на то, что у молодой, образованной части членов КПСС назрело понимание необходимости перемен, их реализация неизбежно должна была натолкнуться на ограничения коммунистической идеологии и политической культуры, в которой укоренились антидемократичность, конформизм, технократизм и глубокое недоверие к чуждым политическим и социальным нормам.

Избрание на пост Генерального секретаря ЦК КПСС энергичного М. C. Горбачева и решения Апрельского пленума ЦК КПСС 1985 г., на котором был провозглашен курс на ускорение, коммунисты восприняли позитивно. Первые меры нового руководителя партии были направлены на резкое наращивание инвестиций в машиностроение, решение назревших социальных проблем и «наведение порядка». Эти инициативы, организованные в форме традиционной политической кампании, отвечали ожиданиям членов партии и были адекватны их политической культуре. КПСС, как и прежде, выступала в роли главного «вдохновителя» и «организатора» нового экономического «рывка», что подкреплялось активизацией кадровой политики, выразившейся в увеличении штатов аппарата местных партийных комитетов при одновременном усилении мер, направленных на повышение дисциплины и ответственности кадров .

Однако после XXVII съезда, прошедшего 25 февраля - 6 марта 1986 г., на котором была поставлена задача не только ускорения социально-экономического развития, но и перестройки форм и методов работы партии, стала проявляться ограниченность адаптивного потенциала КПСС. Призывы центральной партийной печати «начать перестройку с себя», «работать по-новому» обсуждались на собраниях первичных партийных организаций, пленумах партийных комитетов, но не вели к серьезным изменениям в их деятельности. Характерным проявлением реакции на эти требования стали обращения к работникам ЦК КПСС со стороны местного партийного актива разработать подробную «инструкцию по перестройке» . Секретари партийных комитетов «осторожничали», так как требования о проявлении личной инициативы шли в разрез со сложившейся традицией. Политический курс столкнулся с бюрократической инерцией, которая обусловливалась жестко централизованным и иерархичным принципом построения КПСС.

М.C. Горбачев довольно быстро осознал проблему и решился на слом «механизма торможения». Он видел решение не только в изменении организационно-партийной работы, а гораздо шире − в сфере идеологии и принципов формирования партийных органов. Генеральный секретарь ЦК КПСС склонился к мнению своих помощников, которые считали, что «к «деформации социализма» привела политика И.В. Сталина, создавшего жесткую авторитарную систему . Со второй половины 1986 г. данная мысль постепенно стала стержневой в идеологии перестройки, определив поворот политического курса в сторону десталинизации и демократизации.

Изменение политики осуществлялось в нескольких направлениях. С начала 1987 г. началась подготовка общественного мнения: в печати постепенно разворачивалось обсуждение различных социально-экономичеких проблем, трагических фактов истории сталинской эпохи. Слова о причастности И.В. Сталина к массовым репрессиям произнес лично М.С. Горбачев в докладе, посвященном 70-летию Октябрьской социалистической революции. Затем по предложению Генерального секретаря ЦК КПСС, озвученному на Январском пленуме ЦК КПСС 1987 г., был изменен принцип формирования партийных органов, внедрена норма о выборах на альтернативной основе секретарей партийных комитетов. Через год высшее партийное руководство продемонстировало, что не будет останавливаться на полумерах, а намерено провести полноценную политическую реформу. С февраля 1988 г. началась подготовка к XIX Всесоюзной партийной конференции, которая должна была выработать и закрепить в своих резолюциях направления глубоких изменений политической и экономической системы СССР.

Предпринятые в течение 1987 г. политические шаги руководства партии рядовые коммунисты воспринимали с энтузиазмом, а руководство партийных комитетов - с настороженностью. Члены партии постепенно убеждались, что ЦК стремится к реальным изменениям, а партийные функционеры осознали, что им теперь предется не только руководить перестройкой экономики, но и проводить изменения в собственной политической практике, что усложняло их положение. Противоричевость процесса адаптации парторганизаций к новым условиям наглядно иллюстрирует внедрение нормы об альтернативных выборах секретарей партийных комитетов. Выборы из нескольких кандидатов стали проводится практически сразу же после Январского пленума ЦК КПСС 1987 г., но они не стали откликом на запрос местных парторганизаций, а были личной инициативой первых секретарей крайкомов и обкомов. Первые альтернавные выборы секретарей проводились только на уровне райкомов и горкомов. Выборы жестко контролировались вышестоящим партийным аппаратом: кандидаты тщательно подбирались, мнения, высказанные о них на пленумах, фиксировались, исключалась возможность голосования «против всех» кандидатов. Тем самым партийная номенклатура скорее получила новую форму поддержания своего статуса, а не обрела дополнительные каналы связи с партийным активом и «настоящее» доверие. Несмотря на паллиативный характер выборов, их проведение повлияло на жизнь партийных организаций. На пленумах заметно вырос градус критики, постепенно стала изживаться традиция келейности, формализма при организации форумов, что оценивалось членами КПСС положительно.

С 1988 года для партии начались серьезные испытания. XIX Всесоюзная партийная конференция (28 июня - 1 июля 1988 г.) приняла решение о наделении советов всей полнотой законодательных, управленческих и контрольных функций при одновременном сокращении «административно-командных» полномочий партийного аппарата. Вновь воспетый лозунг «Вся власть советам!» стал катализатором процесса политического самоопределения общества. Люди начали осознавать, что КПСС будет терять прежнюю роль в политической системе. О том, что это были не просто политические декларации, свидетельствовала менявшаяся общественно-политическая атмосфера. Ширился спектр общественно-политических тем, обсуждаемых в СМИ, тон их публикаций становился все более критическим. С каждым месяцем смелее себя вели различные политизированные неформальные организации, на мероприятиях которых нередко звучали «антисоветские» высказывания. К тому же в 1988 г. население почувствовало ухудшение со снабжением продуктов и товаров первой необходимости, что оказывало большое влияние на отношение к проводимому КПСС политическому курсу. В 1985–1986 гг. партия взяла на себя большие социальные обязательства, повысив позитивные ожидания общества. Однако по прошествии трех лет перестройки многие из них так и не начали выполняться. Кредит доверия партийной власти стал уменьшаться. Таким образом, курс на политическую реформу на фоне признаков ухудшения экономического положения требовал не только «настоящих» изменений в практике партийной работы, но и поставил перед членами партии проблему реального политического выбора, которой прежде просто не существовало. С этого времени начинается «расщепление» социально-политических стратегий членов КПСС.

Для профессиональных партийных работников настали непростые времена. Со второй половины 1988 г. важнейшим направлением политической реформы стала, по сути, ликвидация «внутренней партии»: сокращение численности, полномочий и привелегий партаппарата, поскольку их сохранение могло свести на нет курс на повышение политической роли советов. Процесс шел медленно и противоричиво. М. С. Горбачев лавировал, оставив партийной номенклатуре «окно возможностей» для сохранения высокого политического статуса. В резолюциях XIX Всесоюзной партийной конференции содержалась рекомендация выдвигать на должности председателей советов, как правило, первых секретарей партийных комитетов соответствующего уровня при условии избрания их депутатами этих органов. Прежде, когда советы не имели всей полноты самостоятельности и полномочий, первые секретари партийных комитетов, как правило, были членами их исполкомов. Эта рекомендация была воспринята как уступка номенклатуре, но она решала и другую важную для всей партии задачу: проверку руководящих партийных кадров на «народное доверие» путем участия в выборах и, тем самым, служила цели укрепления легитимности режима.

Политическое положение секретарей партийных комитетов дополнительно осложняли решения высших партийных форумов, которые стимулировали критику аппарата со стороны членов партийных комитетов. С 1987 г. руководящих партийных работников на пленумах стали критиковать за грубость, игнорирование альтернативных мнений. После XIX Всесоюзной конференции группы влиятельных коммунистов стали предпринимать попытки смещения руководителей как на районном, так и на региональном уровне . Одновременно на руководящих партийных работников «давила» пресса, которая «требовала» от них демократического стиля работы, отказа от административно-командных методов и подмены советов.

Сложность положения номеклатуры в 1988–1989 гг. заключалась в том, что она не могла просто устраниться от «руководящей и направляющей» политической роли. ЦК партии не снимал ответственности с местных партийных комитетов за выполнение народно-хозяйственных планов и общую социально-экономическую обстановку, которая ухудшалась. Подавляющее большинство партийных функционеров оставались верными аппаратной дисциплине и не собирались «отдавать власть». Тем более кадровая и материально-техническая слабость местных советов действительно не позволяла партийным комитетам быстро отказаться от прежних полномочий. Поэтому дальнейший успех политической реформы во многом зависел от повышения роли органов государственной власти.

Альтернативные выборы народных депутатов СССР весной 1989 г., а через год − народных депутатов РСФСР и местных советов, а также изменение под давлением гражданских протестов в Москве 6 статьи Конституции СССР в марте 1990 г. сыграли принципальную роль. Они резко повысили политический авторитет прежде бесправных советов, тогда как роль партийных комитетов начала быстро снижаться.

Уникальность выборов 1989–1990 гг. была не только в том, что на них допускалась реальная альтернатива, но и в том, что 85% кандидатов были членами КПСС, и, таким образом, члены одной партии конкурировали между собой. Конкуренция была отнюдь не формальной. Борясь за голоса избирателей, кандидаты вынуждены были обозначить свои позиции по отношению к основным проблемам общественно-политического и экономического развития. Как результат, в ходе подготовки и проведения выборов в партии оформились течения радикально-реформисткого, центристского и консервативного толка, которые в дальнейшем структурировались на съездах народных депутатов СССР и РСФСР . Выборы привели к нарастанию внутрипартийной конфликтности и слому традиции политического конформизма. С этого времени количество «несогласных» и «бунтарей» внутри КПСС стало стремительно увеличиваться, о чем хорошо свидетельствует ускорившийся процесс выхода из партии .

Руководящие партийные кадры не желали терять позиций. Большинство из них нацелилось на продолжение карьеры в органах государственной власти. Важнейшим условием для сохранения высого статуса стала победа на выборах народных депутатов и завоевание авторитета в депутатском корпусе. Биография опального Б. Н. Ельцина хорошо показывает, какую политическую роль стали играть электоральные процессы. Выборы народных депутатов СССР дали ему возможность вновь «прорваться» на политический Олимп. Выборы открыли возможность для политической карьеры целому ряду общественно активных, но не статусных коммунистов. Практически в каждом регионе появились фигуры, которым удалось, несмотря на сопротивление партийных органов, стать депутатами.

Получение депутатского мандата для одних партийных руководителей стало новым карьерным успехом, тогда как для других - неопреодолимым препятствием. На первых альтернативных выборах в СССР потерпели поражение 33 первых секретаря и 31 секретарь крайкомов и обкомов - почти треть кандидатов этого ранга. Из шестерых партийных и советских руководителей, выдвинувших свои кандидатуры на выборах в Москве, прошел только Б. Н. Ельцин, который использовал по сути оппозиционную риторику. В Ленинграде не прошли все пятеро кандидатов, имевших высокий партийно-государственный статус. В Эстонии и Латвии проиграла выборы почти половина советских и партийных руководителей .

Причиной поражений руководящих партийных работников была не столько их низкая популярность среди населения, сколько пренебрижительное отношение к организации своих избирательных кампаний, которые копировали худшие традиции прошлых лет. В период избирательной кампании часть секретарей сосредоточились на выполнении своих должностных обязанностей, не понимая, что в новых условиях главный залог их «политического выживания» - это победа на альтернативных выборах, перевоплощение из «номенклатуры» в «народных избранников».

Серьезным психологическим барьером стала ориентация руководящих партийных работников на решение хозяйственных задач. Многим из них не хватало знаний гуманитарных дисциплин, навыков и умения вести полемику, произносить публичные речи. Поэтому они проигрывали менее опытным, но внешне и вербально более ярким претендентам на депутатские мандаты. Для большинства секретарей поражение на выборах означало скорый конец партийной карьеры, так как коммунисты стали отказывать им в доверии при избрании на пост руководителя партийной организации. Таким образом, заложенная в выборах идея фильтра «сработала». Те кто, не смог адаптироваться к требованиям состязательной демократии, выбыл из политической элиты.

Сформированный в течение 1989–1990 гг. путем альтернативных выборов депутатский корпус в союзных, республиканских, краевых, областных, городских и районных советах по-прежнему формально представлял собой «нерушимый блок коммунистов и беспартийных». Так, в числе народных депутатов СССР было 78% членов КПСС, среди депутатов РСФСР - 76%, в краевых и областных советах − около 85%, в городских и районных советах - 75%. Однако получение мандадата сильно повлияло на политические позиции депутатов-коммунистов. Большинство из них стремилось дистанцироваться от партии. Наиболее активные фигуры принялись налаживать сотрудничество с представителями оппозиции, «забыв» о своей партийной организации. Большинство депутатов-коммунистов отказывались вступать в партиные группы (фракции), предпочитая действовать самостоятельно. Тем не менее, лишь немногие из них по примеру Б.Н. Ельцина, который на XXVIII съезде заявил, что выходит из партии, решило покинуть ряды КПСС. Подавляющее большинство депутатов-коммунистов выбрало позицию двойной лояльности. Формально не разрывая связи с партией, они фактически ориентировались на общественные настроения, которые стремительно «заряжались» оппозиционностью.

С точки зрения политической целесообразности, дистанцируясь от партии, они действовали верно. Однако такое поведение не было для них простым поступком. Даже для Б.Н. Ельцина, который не отличался сентиментальностью и хорошо понимал, что для него выход из КПСС выгоден, разрыв с КПСС был тяжелым решением. «Он самым глубоким образом переживал то, что предстоит ему сделать. То есть он был растерян, потерян. Он, не скрывая, говорил: „Но это же то, что меня вырастило!“. То есть партия. Он как бы молоком ее вскормлен был, как ребенок материнской грудью. И невероятно тяжело было осмотреть, как он реально мучается», - вспоминал соратник первого президента России Г. Э. Бурбулис . Такие психологические барьеры хорошо объясняют, почему вышедших из КПСС на уровне политической элиты было не много.

Секретари партийных комитетов, которые были избраны депутатами, как правило, баллотировались на должности председателей советов. В результате во второй половине 1990 г. произошла стремительная «миграция» опытных партийных работников в органы государственной власти, которые после изменения политико-юридического статуса КПСС (изменение статьи 6 Конституции) и по мере продолжения курса на уменьшение полномочий и численности партаппарта, закрепленного решениями XXVIII съезда КПСС (2–13 июля 1990 г.), необратимо становились главными органами власти. В подавляющем большинстве случаев председателями советов стали первые секретари партийных комитетов, которые под нажимом демократических фракций депутатов оставляли партийный пост. Таким образом, партийной элите по большей части удалось сохранить высокий политический статус.

Борьба за сохранение высокого статуса была лишь одним из каналов политической адаптации партийной номенклатуры. Она сопровождалась глубоким изменением идейной атмосферы и информационного фона. Партийные работники, проявляя политическую гибкость, спокойно отнеслись к критике «застоя», в годы которого многие из них сделали свою карьеру. Однако процесс ревизии прошлого, когда в публицистике началось «проявление» многочисленных «белых пятен» истории коммунистической власти, вызвал их негативную реакцию. С трибун пленумов уже в середине 1988 г. стали звучать призывы к руководству партии о необходимости четко определить и официально закрепить оценки прошлого и исторические истины . В этой позиции ярко проявилось враждебное отношение коммунистов к альтернативному мнению и чуждым идеям.

Еще тяжелее партийные работники воспринимали критику своего особого статуса. «Перед каждыми из нас стоят вопросы: ради чего ты жил, во что верил, не было ли все прожитое ошибкой. Основания для подобного более чем достаточно. Ярлыки типа: аппаратчики, чиновники, бюрократы, смакование на разные голоса каких-то льгот и привилегий, требование исключить из Конституции СССР положение о руководящей роли партии, не придают оптимизма, а наоборот - создают, как точно выразился один из ораторов на Апрельском пленуме ЦК, стойкое чувство дискомфорта», - такими словами передал свое состояние первый секретарь Змеиногорского горкома КПСС Алтайского края О. Л. Санин на совещании первых секретарей горкомов и райкомов края 2 июля 1989 года . Однако эти жалобы не означали, что партийные работники стали переоценивать свои политические взгляды и опыт. Они свидетельствовали о нарастании недоверия к политике перестройки и ее инициаторам, что в полной мере проявилось в следующем году.

В 1990 г. в условиях стремительного ухудшения социально-экономического положения и становившегося все более очивидным провала перестройки возник вопрос об ответственных за ее «результаты». СМИ возлагали отвественность на «партаппарат». Однако в условиях гласности его представители не стали отмалчиваться, подозревая, что генеральный секретарь ЦК КПСС инспирировал нападки на них со стороны журналистов, решив сделалать номенклатуру «козлом отпущения». После XXVIII съезда, на котором М.С. Горбачев не смог предложить для партии ясных целей и задач и четко определить ее место в обновленной политической системе, руководящие партийные работники начали открыто заявлять о недоверии «Генсеку», обвиняя его в том, что он ведет СССР к развалу. Нараставшее в номенклатуре недовольство в итоге вылилось в требование отставки М.С. Горбачева с поста генерального секретаря ЦК КПСС на объединенном пленуме ЦК и ЦКК КПСС 24 апреля 1991 г. Однако «партийные генералы» так и не решились его «додавить». Среди них не нашлось личности, готовой взять на себя ответственность за судьбу партии и «сформировать» полноценную внутрипартийную фронду. Секретари крайкомов и обкомов, умевшие командовать на вверенной территории, не смогли выдвинуть ни альтернативной политической программы, ни собственного лидера, и поэтому они оказались бессильны.

В кризисные эпохи всегда существуют группы «проигравших» и «выигравших». Выигрывают те, чьи социо-культурные и профессиональные качества больше соответствуют запросам времени. Если для руководящих партийных работников перестройка стала серьезным испытанием, которое не все смогли преодолеть, то для «партийной интеллигенции» появился реальный шанс проявить себя и повысить свой общественный статус.

До начала политических преобразований роль научных сотрудников, преподавателей вузов, публицистов и журналистов в КПСС была незначительной. Они в основном привлекались для реализации агитационно-пропагандистских мероприятий, которые не являлись приоритетным направлением партийной работы. Экспертное обеспечение принятия политических решений имело место только на уровне ЦК. В местных партийных организациях такой практики не было, так как в краях и областях требовалось четкое выполнение поставленных партийным руководством задач, а не их «обсуждение».

В условиях начавшихся реформ востребованность интеллигенции властью заметно выросла. Партийному руководству на этот раз оказались нужны не просто пропагандисты и агитаторы, а люди, способные ответить на вопросы о том, «что происходит» и «куда мы идем». В первую очередь начала расти общественная роль СМИ как института, способного максимально быстро реагировать на изменения общественных настроений и давать быструю оценку происходившим событиям. На общесоюзном уровне редакторы таких изданий, как «Огонек» (В.А. Коротич) и «Московские новости» (Е.В. Яковлев), стали играть одну из ключевых ролей в определении общественных настроений.

В 1987–1988 гг. в условиях разорачивавшейся гласности к легальной публицистической деятельности «прорвались» сотрудники научных институтов и преподаватели вузов. Особенно востребованными у СМИ стали представители гуманитарных и общественных наук: историки, экономисты, социологи, юристы. Они включились в процесс переоценки прошлого партии, сущности созданного в СССР строя и его перспектив. Поскольку советское общество носило идеократический характер, публикации обществоведов стали важнейшим элементом политического процесса. Их дискуссиями пытался дирижировать аппарат ЦК КПСС, а общественность за ними внимательно следила .

С началом большого избирательного цикла весной 1989 г. многие научные сотрудники и преподаватели вузов, являвшиеся членами партии, решили участвовать в альтернативных выборах. Новые принципы организации электорального процесса - альтернативность и гласность - способстовали участию в них интеллигенции. Ее представители в отличие от других групп советского общества обладали необходимыми для конкурентной избирательной кампании навыками: умением внятно говорить, убеждать, вести полемику, писать программы. Наконец, положительные эмоции у избирателей, уставших от номенклатурных типажей, вызывали умные, интеллигентные лица кандидатов и докторов наук.

Благодаря выборам народных депутатов СССР и РСФСР, целой плеяде партийных интеллектуалов удалось как никогда приблизится к рычагам реальной власти и завоевать народное доверие. Имена Л.И. Абалкина, Ю.Н. Афанасьева, Г.Э. Бурбулиса, Е.Т. Гайдара, Г.Х. Попова, С.Б. Станкевича, Г.А. Явлинского и многих других научных сотрудников и преподавателей вузов, состоявших в КПСС, стали олицетворением эпохи реформ.

Особняком стоит фигура доктора юридических наук, профессора А.А. Собчака, политическая карьера которого хорошо отражает взаимоотношения интеллигенции и партии в переломную эпоху. А.А. Собчак вступил в КПСС в 1988 г. после XIX Всесоюзной партийной конференции и начала активного процесса вывода войск из Афганистана, убедившись, что в СССР начались реальные преобразования и главным двигателем их является КПСС, положение которой казалось ему в то время «незыблимым». Однако идеологию партии он не разделял; ему были ближе либерально-демократические взгляды. Но А.А. Собчак надеялся, что «партийным демократам» удастся преобразовать КПСС в партию парламенткого типа. В 1990 г. все больше коммунистов стали переходить на позицию жесткой критики реформ. Непосредственным толчком к выходу А.А. Собчака из КПСС послужило игнорирование идей «Демократической платформы в КПСС» подавляющим большинством делегатов XXVIII съезда КПСС и выход из партии Б.Н. Ельцина. Эти события показали, что «демократическому крылу» членов КПСС нет смысла оставаться в партии. Как и Б.Н. Ельцин, А.А. Собчак мотивировал свой выход из партии не идеологическими причинами, а тем, что, став председателем коллегиального органа государственной власти (Ленинградского городского совета народных депутатов), он хочет избежать обвинений в предвзятости, и поэтому не может оставаться членом какой-либо политической партии .

Поступок А.А. Собчака может создать иллюзию, что выход из партии стал трендом среди представителей интеллектуального труда. Однако анализ состава вышедших из КПСС показывает, что интеллигенция не стремилась активно покидать партийные ряды. Это было обусловлено высокой степенью ее зависимости от политической власти. Боязнь негативных последствий от неправильно сделанного политического выбора в среде интеллигенции была очень сильной. Тем более, что вплоть до приостановки деятельности КПСС на территории РСФСР 23 августа 1991 г. было не ясно, как будет развиваться политическая ситуация . На открытый разрыв с партией, по сути, пошли только те представители интеллигенции, кто решил делать политическую карьеру на волне роста оппозиционных коммунистической власти настроений.

Анализ динамики численности и состава КПСС в Западной Сибири и на Южном Урале показал, что партию покидали преимущественно представители такой социальной группы, как рабочие, а среди возрастных - молодежь . Например, в партийных организациях Западной Сибири в 1991 г. по сравнению с 1985 г. численность коммунистов-рабочих уменьшилась с 268,8 тыс. чел. до 150,0 тыс. чел. (на 44,2 %), тогда как количество «партийной интеллигенции» (медицинских работников, преподавателей вузов, научных сотрудников, работников искусства, литературы и печати) сократилось всего с 63,4 тыс. чел. до 55,8 тыс. чел. (на 12,0 %). Столь существенное сокращение количества рабочих в значительной степени отражало их политические настроения и адаптивные возможности. Экономические проблемы в первую очередь сказались на рабочих. Реформы, реализованные руководством СССР, фактически ничего не дали этой социальной группе. Рабочие значительно меньше служащих были зависимы от политического режима, поэтому могли свободнее и решительнее выражать свою позицию. Многих рабочих удерживал в партии политический конформизм, так как их принимали в партию «по разнарядке», и поэтому, когда КПСС начала утрачивать контроль над политическими процессами, они вышли из партии. Немаловажную роль сыграл фактор концентрации рабочих в больших трудовых коллективах и высокий уровень их социальной солидарности. Выход из партии одного или нескольких рабочих часто провоцировал на это большое количество их товарищей.

В Западной Сибири удельный вес членов КПСС до 30 лет к началу 1991 г. по сравнению с 1985 г. уменьшился в два раза. Причем самая большая разница наблюдалась по младшим возрастным категориям: от 18 до 20 лет включительно - в 10 раз и от 21 до 25 лет - в 3,7 раза. В начале 1991 г. коммунистов зрелого возраста от 31 до 60 лет насчитывалось в составе парторганизаций 380,2 тыс. чел. (63,6 %). За годы перестройки удельный вес этой группы в парторганизациях практически не изменился. Количество пожилых людей (старше 60 лет) в начале 1991 г. составляло 160,0 тыс. чел. Доля этой категории выросла на 11,0 %, достигнув 26,8 %.

Сокращение удельного веса молодежи объясняется тем, что она по сравнению с другими возрастными категориями стремительнее покидала коммунистические ряды. Молодежь всегда радикальнее выражает свою политическую позицию в условиях социально-политической нестабильности. Проявлением этого в конце 1980-х - начале 1990-х годов как раз являлся демонстративный выход из КПСС. Одновременно молодежи свойственен быстрый отказ от идейно-политических ценностей старших поколений и недооценка значения их политического опыта. Сомнения в правильности социалистического пути развития и негативное отношение к КПСС как основному «виновнику» кризиса в молодежной среде были сильнее, чем у коммунистов старших поколений. Наряду с социально-психологическими причинами значительную роль сыграл институциональный фактор - кризис организаций ВЛКСМ, который начался гораздо раньше партийного. В 1990 г. местные комсомольские организации функционировали слабо, подготовка членов комсомольских организаций к вступлению в партию осуществлялась от случая к случаю.

Граждане, сохранившие партийные билеты, которых в 1991 г. оставалось еще около 15 млн человек, так или иначе стремились дистанцироваться от партии. Они не платили членские взносы, под разными предлогами избегали партийных собраний, которые собирались все реже и реже, игнорировали партийные поручения. В свою очередь позиция тех, кто продолжал посещать партийные мероприятия, была проникнута алармизмом, ощущением надвигающегося краха государственности. Атмосфера, царившая в парторганизациях, объясняет, почему в августе 1991 г. коммунисты заняли в основном выжидательную позицию в отношении ГКЧП. Партия к тому времени была сильно деморализована. Мобилизовать ее «боеспособные части» можно было только очень серьезными усилиями, которые требовали соответствующей подготовки. Однако в этом направлении никаких мер не предпринималось. Для подавляющего большинства руководящих партийных работников и рядовых членов КПСС, как и для общества в целом, создание ГКЧП стало неожиданным, породив растерянность, подавленность и страх перед угрозой вооруженного насилия. В результате Указ Президента РСФСР Б.Н. Ельцина о приостановке деятельности организаций КПСС на территории республики, опубликованный 23 августа 1991 г., большинство членов партии восприняло с пониманием и спокойно.

Обстановка, сложившаяся в парторганизациях к осени 1991 г., стала закономерным итогом реализациикурса на демократизацию политической системы и либерализацию экономических отношений. Он категорически противоречил идеологической и институциональной сути «политического ядра» советского общества. КПСС могла «пережить» критику своего прошлого, десталинизацию и демократизацию кадровой политики, но со времени объявления альтернативных выборов партия стала «рассыпаться». Члены КПСС начали реально конкурировать друг с другом, что неизбежно вело к открытому идейно-политическому размежеванию и крушению политической монополии. Получение депутатского мандата на альтернативных выборах изменило отношение к партийной дисциплине. «Народные избранники» стали ориентироваться на настроения избирателей, а не на указания первого секретаря партийного комитета.

В свою очередь сокращение полномочий и численности партийного аппарата заставило опытные партийные кадры перейти на работу в органы государственной власти. Несмотря на дискомфорт этого процесса, большая часть партийной элиты не утратила для себя самого главного - высокого социального и политического статуса, поэтому по большому счету не имела серьезных мотивов, чтобы бороться за сохранение «старого порядка». Ей было привычнее и легче снова политически мимикрировать. Рядовой партийной массе также удалось адаптироваться к новым реалиям. Она дистанцировалась от партийной деятельности, сосредоточившись на своих профессиональных делах и личных интересах.

Созданные условия для перемещения партийной элиты в органы государственной власти и «политическая гибкость» членов КПСС во многом обеспечила мирный характер переходного периода от тоталитарной политической системы к «августовской республике». Однако победа демократии «по форме» не стала победой демократии «по сути». В августе 1991 г. произошел крах КПСС, однако он не сопровождался отстранением от власти носителей ее политической культуры . Поразительная политическая гибкость, политический конформизм, враждебное отношение к демократическим принципам, худшие качества технократизма до сих пор остаются «визитными карточками» российского политического класса, обусловив возвращение в политическую жизнь России не только советских символов, но и практики политического управления.

ПРИМЕЧАНИЯ

1. Пастухов В.Б. От номенклатуры к буржуазии: «новые русские» // Политические исследования. 1993. № 2. С. 49−56; Крыштановская О.В. Трансформация старой номенклатуры в новую российскую элиту // Общественные науки и современность. 1995. № 1. С. 51−65.
2. Согрин В.В. Теоретические подходы к российской истории XX века // Общественные науки и современность. 1998. № 4. С. 129; Алексеев В.В., Алексеева Е.В. Распад СССР в контексте теорий модернизаций и имперской эволюции // Отечественная история. 2000. № 5. С. 3–18.
3. Хантингтон С. Третья волна. Демократизация в конце XX века. М., 2003.
4. История экономики СССР и России в конце XX века (1985−1999) / Под общ. ред. А.А. Клишаса. М., 2011. С. 7−16.
5. Левада Ю.А. Координаты человека. К итогам изучения «человека советского» // Мониторинг общественного мнения: экономические и социальные перемены. 2001. № 1 (51). С. 7–15.
6. Там же. С. 14.
7. Коновалов А.Б. Партийная номенклатура Кузбасса в годы «послевоенного сталинизма» и «оттепели» (1945–1964). Кемерово, 2005. С. 163–165.
8. Котляров М.В. Идейно-политические процессы в организациях КПСС Западной Сибири в период перестройки (1985–1991 гг.) // Власть и общество в Сибири в XX веке. Сб. научных статей. Вып. 3 / Науч. ред. В.И. Шишкин. Новосибирск: Параллель, 2012. С. 219–220.
9. РГАНИ. Ф. 5. Оп. 84. Д. 84. Л. 19–26.
10. Котляров М.В. Партийная номенклатура Западной Сибири в период перестройки // Гуманитарные науки в Сибири. Серия: Отечественная история. Новосибирск, 2011. № 2. С. 67–71.
11. Там же. С. 72.
12. Котляров М.В. Кадровая политика КПСС в партийных организациях Западной Сибири в период перестройки // Гуманитарные науки в Сибири. Серия: Отечественная история. Новосибирск, 2009. № 2. С. 105–108.
13. ЦДНИОО. Ф. 17. Оп. 1а. Д. 5765. Л. 166−167.
14. Полынов М.Ф. Исторические предпосылки перестройки в СССР. Вторая половина 1940 - первая половина 1980-х гг. СПб., 2010. С. 326.
15. Сорокин В.В. Гибель громады. Барнаул, 2005. С. 241–245.
16. Кынев А.В., Любарев А.Е. Партии и выборы в современной России: Эволюция и деволюция. М., 2012. С. 266–275.
17. Котляров М.В. Динамика численности и состава организаций КПСС в Западной Сибири в период перестройки (1985–1991 гг.) // Власть и общество в Сибири в XX веке. Сб. науч. статей / Науч. ред. В.И. Шишкин. Новосибирск, 2010. С. 272–273.
18. Шубин А.В. Парадоксы перестройки. Упущенный шанс СССР. М., 2005. С. 329.
19. Революция Гайдара: История реформ 90-х из первых рук / Петр Авен, Альфред Кох. М., 2013. С. 49.
20. ЦДНИОО. Ф. 17. Оп. 1а. Д. 6677. Л. 12.
21. ЦХАФАК. Ф. П-1. Оп. 151. Д. 29. Л. 26.
22. Шубин А.В. Парадоксы перестройки… С. 106–118, 178–189; История экономики СССР и России в конце XX века… С. 23–32.
23. Собчак А.А. Хождение во власть. Рассказ о рождении парламента. М., 1991; Вишневский Б.Л. К демократии и обратно. Смоленск, 2004. С. 248.
24. Котляров М.В. Динамика численности и состава организаций КПСС в Западной Сибири в период перестройки (1985 - первая половина 1991 г.). С. 280−282.
25. Иванов В.Н. КПСС и власть: Департизация органов государственной власти и управления на Южном Урале. Челябинск, 1999. С. 89–92; Котляров М.В. Динамика численности и состава организаций КПСС в Западной Сибири… С. 257–283;
26. По данным сектора изучения элиты Института социологии РАН, к 1994 г. 75% политической и 61% бизнес-элиты составляли выходцы из партийной, советской, комсомольской и хозяйственной номенклатуры.

Поддержите нас

Ваша финансовая поддержка направляется на оплату хостинга, распознавание текстов и услуги программиста. Кроме того, это хороший сигнал от нашей аудитории, что работа по развитию «Сибирской Заимки» востребована читателями.