Год проведения пленума цк кпсс. Пленумы цк кпсс хронология
Преодоления застойного состояния общества и придания его развитию ускорения, теперь он заявил о том, что необходимость перемен связана с опасностью нарастания кризисных явлений в обществе. Михаил Горбачев констатировал , что к середине 1980-х годов в стране сложился "механизм торможения", сдерживающий социально-экономическое развитие и не позволяющий раскрыть преимущества социализма. Корни этого торможения — в серьезных недостатках функционирования институтов социалистической демократии, в устаревших, политических и теоретических установках, в консервативном механизме управления.
Горбачев предложил партии вместо прежней концепции "ускорения" новую стратегическую линию, получившую название "перестройка".
Перестройка, согласно докладу генсека, — "решительное преодоление застойных процессов, слом механизма торможения, создание надежного и эффективного механизма ускорения социально-экономического развития советского общества". Конечная цель перестройки — "обновление всех сторон жизни страны, придание социализму самых современных форм общественной организации", раскрытие творческого потенциала социалистического строя.
В докладе говорилось, что процесс перестройки должен охватить все без исключения стороны советского общества — экономику, политическую систему, социальную и духовную жизнь. В качестве главного средства слома "механизма торможения" предлагалось углубление социалистического демократизма, развитие самоуправления народа. Рассматривались вопросы совершенствования работы Советов, профсоюзов, комсомола, говорилось о необходимости повышения роли суда, усиления прокурорского надзора, обеспечении прав и свобод граждан, предлагалось реформировать избирательный процесс на всех уровнях (проводить выборы на альтернативной основе).
Поддержка инициатив Горбачева и его единомышленников на пленуме ЦК КПСС во многом обеспечивалась необычностью проведения самого пленума. Раньше пленум открывал генеральный секретарь, затем выступали руководители партии в соответствии со своим рангом. Между ними, для придания процедуре видимости демократизма и коллегиальности, на трибуну допускались ударники труда из рабочих. Тексты выступления обсуждались заранее, экспромты не допускались. Многие первые секретари обкомов годами не имели возможность получить слово. На этот раз все оказалось по-другому: выступали свободно, в порядке записи, независимо от занимаемой должности.
Пленум ЦК КПСС принял постановление , в котором подчеркивалась решающая зависимость успехов перестройки от кадровой политики, от того, насколько быстро и глубоко партийный аппарат проникнется сознанием необходимости революционных перемен в обществе. Учитывая инертность партийного и государственного аппарата, предлагалось использовать значительное расширение демократии, отчетность выборных лиц, критику (особенно снизу) и самокритику, обеспечение прав граждан, повышение роли суда и независимости судей, приток в руководящий корпус новых сил.
На основании постановлений пленума было решено уже на ближайших выборах в виде эксперимента создать многомандатные округа и провести в них действительно тайные выборы на альтернативной основе.
Пленуму было предложено отныне развивать гласность (с помощью которой авторы перестройки предполагали пробудить общественное сознание и активность партии и общества), демократизировать внутрипартийные отношения и наделить реальной властью конституционные Советы. Выполнение этих задач предполагалось завершить за 10-12 лет. Итогом перестройки должно было стать укрепление социализма.
Январский 1987 года пленум ЦК КПСС дал толчок к обновлению среднего и высшего звена руководящих кадров партийных и советских органов. Ряд видных руководителей был выведен из состава политбюро и ЦК.
Материал подготовлен на основе информации открытых источников
На Пленуме ЦК КПСС 16 октября 1952 г. с большой речью выступил И.В. Сталин. Практически она заняла все рабочее время заседания-полтора часа из двух часов работы Пленума. Стенографирование то ли не велось, то ли нет стенограммы. Теперь опубликованы воспоминания участников Пленума Л.П. Ефремова, К.М. Симонова, Д.Т. Шепилова. От последнего слышал и я рассказы о речи Сталина. Говорили о поднимавшихся на Пленуме вопросах П.Ф. Юдин, A.M. Румянцев, Л.И. Чесноков.
Вспоминая открытие первого Пленума ЦК после XIX съезда КПСС, Д.Т. Шепилов рассказал о характерном эпизоде. Некоторые молодые члены и кандидаты в члены высшего органа партии встали, приветствуя появление И.В. Сталина в Свердловском зале Кремля. Сталин произнес:
- Здесь этого никогда не делайте.
В речи И.В. Сталин разъяснил, почему обновлен состав ЦК КПСС:
«Мы, старики, все перемрем, но нужно подумать, кому, в чьи руки вручим эстафету нашего великого дела, кто ее понесет вперед? Для этого нужны более молодые, преданные люди, политические деятели. А что значит вырастить политического, государственного деятеля? Для этого нужны большие усилия. Потребуется десять, нет, все пятнадцать лет, чтобы воспитать государственного деятеля.
Но одного желания для этого мало. Воспитать идейно стойких государственных деятелей можно только на практических делах, на повседневной работе по осуществлению генеральной линии партии, по преодолению сопротивления всякого рода враждебных оппортунистических элементов, стремящихся затормозить и сорвать дело строительства социализма. И политическим деятелям ленинского типа, воспитанным нашей партией, предстоит в борьбе сломить эти враждебные попытки и добиться полного успеха в осуществлении наших великих целей.
Не ясно ли, что нам надо поднимать роль партии, партийных комитетов? Можно ли забывать об улучшении работы партии в массах, чему учил Ленин? Все это требует притока молодых, свежих сил в ЦК - руководящий штаб нашей партии, как мы и поступили, следуя указаниям Ленина. Вот почему мы расширили состав ЦК. Да и сама партия немного выросла.
Сталин подверг резкой критике Молотова, хотя и подчеркнул, что он преданный нашему делу человек. Сталин сказал, что нельзя пройти мимо недостойных поступков Молотова. Он дал английскому послу согласие на издание в нашей стране буржуазных газет и журналов. Разве не ясно, что буржуазная печать будет оказывать вредное влияние на умы и мировоззрение советских людей?
Он внес предложение передать Крым евреям. У нас есть еврейская автономия. Разве этого не достаточно? Пусть развивается эта республика. Молотову не следует быть адвокатом незаконных еврейских претензий на наш Советский Крым. Молотов мирится, что его супруга информирует о важных решениях Политбюро враждебных нам лиц. Ясно, что такое поведение члена Политбюро недопустимо.
Сталин раскритиковал и Микояна: «Он, видите ли, возражает против повышения сельхозналога на крестьян. Что тут ему не ясно? Мужик - наш должник. С крестьянами у нас крепкий союз. Мы закрепили за колхозами навечно землю. Они должны отдавать положенный долг государству. Поэтому нельзя согласиться с позицией товарища Микояна... Он путается сам и хочет запутать нас в этом ясном, принципиальном вопросе».
«Вообще, - говорил Сталин, - Молотов и Микоян, оба побывавшие в Америке, вернулись оттуда под большим впечатлением о мощи американской экономики. Я знаю, что и Молотов, и Микоян - храбрые люди, но они, видимо, здесь испугались подавляющей силы, какую видели в Америке. Факт, что Молотов и Микоян за спиной Политбюро послали директиву нашему послу в Вашингтоне с серьезными уступками американцам в предстоящих переговорах».
Сталин говорил, что освобождение от важных постов Молотова, Кагановича, Ворошилова и других видных партийных и государственных деятелей вызвано необходимостью назначения на их место новых, более квалифицированных, инициативных работников, полных здоровых сил и энергии. Он призвал поддержать новых работников в их ответственной деятельности.
«Что же касается самих видных политических и государственных деятелей, - отмечал Сталин, - то они и так остаются видными политическими и государственными деятелями».
Сталин предложил решить организационные вопросы, вместо Политбюро образовать Президиум ЦК КПСС, расширить состав Президиума ЦК и Секретариата ЦК КПСС. Он сказал, что в списке находятся все члены Политбюро старого состава. Он тепло отозвался о А.А. Андрееве, но его нет в составе Президиума ЦК только по состоянию здоровья: оглох и нуждается в лечении.
Сталин был последователен. Он обратился к Пленуму: «Меня освободите от обязанностей Генерального секретаря ЦК КПСС и Председателя Совета Министров СССР. Я уже стар. Мне тяжело. Нет сил. Изберите себе другого секретаря».
Сразу выступил Маленков и сказал: «Нет необходимости доказывать, что Сталин должен остаться и премьером, и Генеральным секретарем. Иначе просто невозможно».
Взяв снова слово, Сталин сказал: «На Пленуме решать вопросы надо по-деловому».
Пленум избрал Сталина. Участники Пленума приветствовали это решение стоя, горячими аплодисментами.
Сейчас немало любителей поспекулировать на обращении Сталина к Пленуму об освобождении. Нет смысла пересказывать эти глупости. Неужели подобным пустомелям невдомек, что обращение Сталина к Пленуму ЦК КПСС было мужественным актом политического и государственного руководители смотрящего далеко вперед и предвидящего дальние последствия предлагаемого решения. Ведь оценивая в целом положителыные итоги XIX съезда КПСС, Сталин на Пленуме ЦК отметил:
«...Многим может показаться, что у на существует полное единство. Однако у на нет такого единства. Некоторые выражаю» несогласие с нашими решениями».
Конечно, теперь можно гадать, что было бы, если бы Пленум принял отставку Сталина. Но очень вероятно, что это спас» бы - именно спасло - Сталина, а не просто продлило бы его жизнь. Будучи мудрым политиком и мыслителем, Сталин, безусловное оказывал решающее воздействие на ход дел в партии и стране.
"Энциклопедия Сталина"
В. Суходеев
ИЮНЬСКИЙ (1957г.) ПЛЕНУМ ЦК КПСС
Внеочередной пленум ЦК открылся 22 июня, в субботу, в 14 часов. Он продолжался семь дней и закончился в следующую субботу, 29 июня. На первом заседании председательствовал Хрущев, на остальных - Суслов. Уже с первых минут начала работы пленума Хрущев показал, что с той частью членов президиума ЦК, которая ставила вопрос о снятии его с поста первого секретаря, теперь уже не считаются. Меньшая часть членов президиума ЦК сепаратно готовила пленум, выработала регламент его работы, с ним и вышла на заседание пленума, даже не известив большую часть членов президиума о принятом решении.
Когда Хрущев доложил о порядке работы пленума, Молотов задал вопрос по регламенту; на это ему Хрущев ответил, что "регламент принят президиумом ЦК, а вы можете внести другое предложение". Т.е. Хрущев перед всем пленумом уже 22 июня показал, что Молотов не является членом президиума ЦК.
Весьма характерно, что на второй день работы пленума в выступлении заведующего Общим отделом ЦК КПСС В.Н. Малина был поднят вопрос о том, что Каганович не сдает ключи от служебных сейфов. Отсюда можно было сделать вывод, что остальные члены группы уже сдали ключи. Объяснение Кагановича, что там находятся и его личные документы, вызвало возмущение Хрущева.
Информационное сообщение от имени президиума ЦК пленуму сделал Суслов, занимавший позицию активнейшей поддержки Хрущева, далекий от беспристрастного подхода к своим оппонентам. Этим было сказано все. Доклад на пленуме от имени большинства членов президиума ЦК с обоснованием их точки зрения не предполагался. По всей вероятности, большинство и не настаивало на этом, боясь обвинений в существовании "группы".
Противники Хрущева должны были объяснять свою позицию каждый в отдельности. Для пленума ЦК это не меняло дела. Он уже составил мнение. Но все же Суслов счел необходимым подчеркнуть, что его доклад не рассматривался ни на президиуме, ни в группе сторонников Хрущева, что он выражает только свою точку зрения. При этом Суслов не упомянул, кто его уполномочил сделать доклад, почему именно он, представитель меньшинства президиума ЦК, выступает на пленуме с докладом.
Суслов коснулся выдвигавшихся группой членов президиума ЦК обвинений в отходе от принципов коллективного руководства, которые столь громогласно декларировались в ряде важнейших документов Центрального Комитета после смерти Сталина, в решениях XX съезда КПСС. "Конечно, у тов. Хрущева, -- говорил Суслов, -- имеются недостатки, например, известная резкость и горячность. Отдельные выступления его были без должной согласованности с президиумом, и некоторые другие недостатки, вполне исправимые, на которые указывалось тов. Хрущеву на заседании президиума. Правильно отмечалось на заседании, что наша печать в последнее время излишне много публикует выступлений и приветствий тов. Хрущева. Но при всем этом на заседании президиума выражалась полная уверенность в том, что тов. Хрущев вполне способен эти недостатки устранить".
В информационном сообщении Суслова противостояние в президиуме ЦК КПСС было объяснено борьбой диаметрально противоположных позиций по отношению к провозглашенному XX съездом курсу. Кратко обрисовав ситуацию, назвав вопросы, вызвавшие разногласия, и отметив конкретные претензии, которые выдвигали члены президиума ЦК лично к Хрущеву, Суслов в самой общей форме, в обтекаемых и осторожных формулировках выдвинул положения, из которых можно было понять, что большинство членов президиума ЦК ставило под сомнение политический курс партии -- курс XX съезда, утверждая, что он не соответствовал ленинским идеям, ленинизму. Выступление группы единомышленников - оппонентов Хрущева Суслов оценил как серьезную угрозу единству партии. Одним из основных обвинений, выдвинутых против Молотова, Кагановича, Маленкова, было их личное участие в массовых репрессиях во второй половине 30-х и в конце 40-х годов.
Если Суслов больше говорил о фракционности группы, антипартийном характере ее действий, сопротивлении проводившемуся Центральным Комитетом курсу XX съезда, то Жуков центр тяжести в своем выступлении, которым открылись прения на пленуме, сделал на участии членов группы в репрессиях 30-х годов.
Фактически Жуков выступил как содокладчик Суслова. Аппарат подготовил для маршала архивные материалы, которые указывали на совершение преступлений Молотовым, Кагановичем, Маленковым. Жуков огласил эти документы. Организаторы пленума полагали, что материал будет использован только для обличения этих членов президиума. На пленуме они были названы "главными виновниками арестов и расстрелов партийных и советских кадров". Однако Каганович обратил внимание на выборочность в упоминании лиц, причастных к массовым арестам. И оценил это как проявление фракционности, как желание "добить тех, кого выгодно, и замалчивать других. Говорить надо о всех членах Политбюро". Каганович обратился с прямым вопросом к Хрущеву: "А Вы разве не подписывали бумаги о расстреле по Украине?" Тот ушел от ответа, не посмел признать или отрицать факты своего непосредственного участия в злодеяниях.
Совесть и честь Жукова не позволили ему ограничиться только обличением участников так называемой "антипартийной группы". Потрясенный фактами, раскрывающими подлинное лицо руководителей партии - соратников Сталина, Жуков сказал, завершая выступление: «Мы, товарищи, и наш народ носим их в своем сердце, как знамя, верили им, в их чистоту, объективность, а на самом деле вы видите, насколько это "чистые" люди. Если бы только народ знал, что у них с пальцев капает невинная кровь, то он встречал бы их не аплодисментами, а камнями». Жуков принципиально поставил вопрос о необходимости тщательного выявления и наказания всех виновных в массовых репрессиях. "Нужно сказать, -- заключил он, -- что виновны и другие товарищи, бывшие члены Политбюро. Я полагаю, товарищи, что вы знаете, о ком идет речь, но вы знаете, что эти товарищи своей честной работой, прямотой заслужили, чтобы им доверял Центральный Комитет партии, вся наша партия, и я уверен, что мы их будем впредь за их прямоту, чистосердечные признания признавать руководителями".
По мнению Жукова, это был главный вопрос в жизни партии. Однако обсуждение его на пленуме ЦК завершилось лицемерием. Пункт резолюции, в котором Маленков, Каганович и Молотов обвинялись в персональной ответственности за массовые репрессии - и это было одним из главных обвинений, - был принят в секретном порядке, без публикации его в печати. Члены ЦК боялись дальнейших разоблачений. Они могли бы захватить и некоторых обличителей.
Естественно, что на пленуме встал вопрос о культе личности. Но критика Сталина велась с оглядкой, с оговорками. Более того, выступавшие на пленуме обвиняли во всех грехах членов антипартийной группы, утверждали, что они повинны в культе личности Сталина, так как Берия, Молотов, Маленков, Каганович якобы изолировали Сталина от народа, подталкивали на преступные акции, угодничали перед вождем, скрывали от него правду о положении в стране. Тон таким выступлениям задал Хрущев, который говорил: "Я думаю, если бы вокруг Сталина не было двух злых гениев -- Берия и Маленкова, то можно было многое предотвратить. Со Сталиным можно было бы разговаривать". Эти утверждения Хрущева развивали и другие члены ЦК. Так, В.Н. Малин, близкий помощник Хрущева, говорил: "Кто создал культ личности, как не Каганович, не Молотов, не Маленков? Они создали этот культ личности, сами и толкали Сталина и, правильно говорили, изолировали его от народа".
Получалось, что Сталин в какой-то мере являлся жертвой своего ближайшего окружения, которое фактически захватило власть, а его изолировали от народа и толкали на преступления.
По стенограмме видно, в какой обстановке проходили заседания пленума. Участники группы с самого начала работы пленума предстали как "ответчики", как "подсудимые", от которых требовали дать объяснение своей позиции, своих высказываний на заседаниях президиума ЦК. Они и делали это. Их выступления перебивались вопросами, репликами членов ЦК, часто таким образом желавших подчеркнуть свою позицию поддержки большинства, поддержки Хрущева. Спокойно изложить свою позицию, ответить на выпады не дали ни одному оппоненту Хрущева, хотя они и неоднократно находились на трибуне: дважды - Первухин, Сабуров и Ворошилов, трижды - Булганин, Каганович, Маленков, Молотов и Шепилов. Всем им дали слово для совсем коротких заявлений после принятия постановления пленума.
Хрущев выступал трижды: один раз, на одиннадцатом заседании, с продолжительной речью, затем с коротким выступлением по оргвопросам и, наконец, с небольшой заключительной речью. Однако по ходу выступлений почти всех других ораторов он очень активно давал справки по любым вопросам, вставляя реплики, порой весьма пространные, часто шутил в свойственной ему грубой манере. Активно вмешивались в ход пленума и подавали реплики и многие сторонники Хрущева - Г.К. Жуков, Н.И. Беляев, А.Б. Аристов, П.Н. Поспелов, Д.С. Полянский, А.Н. Шелепин, Н.Г. Игнатов и др.
Большинство участников пленума (по словам председательствовавшего Суслова, 164 человека) представили в президиум пленума заявления, в которых изложили свою позицию поддержки Хрущева. Знаменательно, что отсутствовавшие по различным уважительным причинам на пленуме члены и кандидаты в члены ЦК поспешили в короткие сроки засвидетельствовать свою лояльность, резко осудив членов "антипартийной группы".
Все шло по старым канонам: обвинение, осуждение, покаяние, наказание. Можно было ожидать, что пленум ЦК, в центре дискуссий которого оказалась критика культа личности Сталина, искоренения сталинщины, сам подаст пример демократизации партийной жизни и искоренения сталинских приемов в борьбе с инакомыслящими. Но этого не произошло. Участники пленума были готовы вершить суд, отсечь инакомыслящих от партии в первые же часы работы пленума. Однако сценарий его заседаний предусматривал иное развитие событий. Наиболее ретивых участников пленума, требовавших без долгих рассуждений решить судьбу Молотова, Маленкова, Кагановича, Булганина, Первухина, Сабурова, Шепилова и других, поправил Хрущев. Он сказал, что "ЦК вынесет свое решение, такое, какое посчитает политически целесообразным, учитывая внутреннюю и международную обстановку. Мне кажется, сейчас нельзя никого выводить. Это непонятно будет, получится так, что только сделали сообщение, и началась расправа".
Однако расправа над всеми, кто выступал против Хрущева, была уготована еще до заседания пленума, но, по замыслу его организаторов, он должен был показать партийной массе, широкой общественности, что не было никакой предрешенности, что было беспристрастное, свободное обсуждение положения, создавшегося в президиуме ЦК КПСС.
Чего же добивался Хрущев, организуя многодневное заседание ЦК партии? Он понимал, что "в антипартийную группу" попали авторитетные деятели партии, долгие годы входившие в состав политбюро, давние соратники Сталина. Это было выступление не одного или двух членов президиума ЦК, а его большинства, и выступали они с серьезными вопросами, с весомыми претензиями в адрес первого секретаря ЦК партии, с критикой его личных качеств, его методов руководства. От всего этого просто так нельзя было отмахнуться. Надо было убедить партию, общество, международное коммунистическое движение, общественность за рубежом в том, что президиум ЦК действительно выступил против партии, а не против Хрущева, что это столкновение не носило личного характера, что речь шла о защите высоких политических принципов, защите курса XX съезда партии, проведению которого воспротивилось большинство членов президиума ЦК КПСС.
Пленум призван был утвердить Хрущева единственным лидером партии и таким образом завершить затянувшуюся более чем на четыре года борьбу за власть среди преемников Сталина. Как в былые годы, при Сталине, он должен был показать оппонентов Хрущева врагами партии, отступниками от ее генеральной линии, что было самым тяжким преступлением в партии.
Вопрос о власти, который был главным в этой схватке, Хрущев и его команда предпочли решать за кулисами пленума. Даже при таком послушном его составе этот вопрос побоялись вынести на беспристрастное и объективное обсуждение пленума ЦК КПСС. Узкая группа уже все решила до начала заседаний. 260 членов ЦК -- представители партийной элиты -- были готовы принять любое решение -- осудить, казнить, помиловать, -- достаточно было знака нового верховного руководителя. На пленум Хрущев вышел уже как лидер партии, ее вождь, и членам ЦК в этой ситуации оставалось только выказать верноподданнические чувства и резко осудить противников Хрущева. Именно поэтому все бросились записываться для выступлений в прениях. Те, кому не дали слова, представили тексты выступлений, мучаясь в недоумении, что это: проявление недоверия, сомнения в личной преданности? По вопросу, который уже был решен, хотели выступить почти все члены ЦК. Нужно было засвидетельствовать верность, преданность, прежде всего личную преданность, новому руководителю партии.
Пленум подвел итоги продолжавшейся уже несколько лет после смерти Сталина борьбы за лидерство в партии. Хрущев одержал полную победу. Партия тоталитарного типа обрела своего единственного вождя. Все стало на свои места.
В официальных документах пленум своим главным итогом определил защиту линии XX съезда от посягательств узкой группы раскольников и отщепенцев, пытавшихся пересмотреть и ревизовать ее. Эта формула получила широкое применение в официальной пропаганде и в самом общем виде, без коррективов и специального анализа, вошла в советскую историографию.
Да, в самом общем виде внутрипартийная борьба, столкновения в ЦК и его президиуме завершились в конечном счете признанием приверженности партии, ее центральных органов курсу XX съезда. Но вправе ли мы теперь ограничиваться этой общей, краткой и не совсем точной формулой? Она не столько раскрывает истину, сколько прикрывает нежелательные стороны борьбы внутри партии начиная с позиций самого ЦК и его президиума по отношению к курсу XX съезда в 1956 - начале 1957 г. Анализ исторической ситуации, сложившейся после XX съезда, только в рамках предложенной пленумом формулы может привести к неполной, а следовательно, неверной трактовке событий, к утверждению о том, что курс XX съезда последовательно осуществлялся благодаря настойчивости Хрущева и его сторонников, а группа раскольников во главе с Молотовым постоянно пыталась противодействовать претворению его в жизнь.
Обсуждение вопросов на пленуме ЦК проходило в глубокой тайне не только от беспартийных, но и от всей массы членов партии. Со времен Ленина сохранялась традиция знакомить со стенограммой пленума узкий круг руководителей республиканского и областного партийного актива, чтобы они верно ориентировались в установках партии. На места рассылалась стенограмма пленума, но только после того, как ее подправляли, убирали "лишнее" сами ораторы, затем стенограмму еще редактировали работники аппарата ЦК КПСС. Однако стенограмму июньского 1957 г. пленума даже после правки и чистки рассылать в местные организации не стали. Более того, принятое пленумом постановление не было полностью опубликовано в печати.
В том, что скрыли от партии часть решений пленума ЦК, не было ничего необычного. Это делалось довольно часто. Удивительным было другое -- то, что материалы пленума ЦК и часть его решений скрыли от верхнего эшелона партии.
На первый взгляд, это кажется парадоксальным. Ведь это был документ, который венчал определенный период борьбы внутри руководства партии, выведший Хрущева в единственные лидеры партии. Что же хотели сохранить в секрете члены ЦК?
Президиум, пленум скрыли от партии действительное положение дел в высшем руководстве, расстановку сил в июне 1957 г., представляя дело таким образом, что только небольшая группа, а не большинство президиума ЦК, выступила против Хрущева. В решении пленума были названы фамилии Молотова, Маленкова, Кагановича и Шепилова, тогда как их позицию разделяли и Ворошилов, и Булганин, и Первухин, и Сабуров. И все они голосовали за освобождение Хрущева от обязанностей первого секретаря ЦК КПСС. Желая скрыть тот факт, что большинство членов президиума ЦК выступили против Хрущева, пленум отложил наказание остальной части "антипартийной группы", и вскоре они, большинство членов президиума ЦК, понесли наказание -- были выведены из состава президиума, а затем из ЦК КПСС.
Все решения, касающиеся массовых политических репрессий и участия в них членов политбюро в 30-е годы, были приняты секретным порядком. Такая позиция вызывает недоумение, ибо участие в массовых политических репрессиях было одним из главных пунктов обвинения и Молотова, и Маленкова, и Кагановича. Однако и констатация этого факта, и обвинение как предлог для их наказания на пленуме были скрыты от партии. По всей вероятности, руководство партии пугало то, что эти обвинения в полной мере могли быть распространены и на других членов политбюро, и в первую очередь на самого Хрущева.
Были и другие важные обстоятельства, которые определили позицию президиума ЦК по вопросам информации о работе пленума ЦК и его решений. В событиях конца июня 1957 г. особую роль сыграл Г.К. Жуков -- и в ходе заседания президиума ЦК, подготовки пленума ЦК КПСС, и в ходе его работы. Из стенограммы пленума видна высокая оценка роли Жукова в борьбе против группы Молотова, данная Хрущевым. Именно Жуков много сделал для сохранения Хрущева на посту первого секретаря ЦК КПСС. В стенограмме пленума ЦК воспроизведены угрозы применения армии в решении вопроса о власти, высказанные Жуковым накануне пленума ЦК. Никогда армия не стояла так близко к политике, никогда до сих пор в ее руках не было решения вопроса о власти в партии и государстве.
О том, что президиум ЦК не имел желания сообщать об этих фактах партии, свидетельствует та правка, которая была осуществлена помощником Хрущева Г.Т. Шуйским в стенограмме, которая сохранилась в Архиве Президента РФ. Из этой правки видно, как из стенограммы снимались высказывания Хрущева, высокие оценки позиции Жукова, его действий в дни кризиса, данные Брежневым.
Знаменитый июньский (22-29 июня 1957 года) Пленум ЦК КПСС, шестидесятилетие которого пришлось на эти дни (тот самый, на котором Никита Хрущев сотоварищи разоблачили «антипартийную группу Маленкова, Молотова, Кагановича и примкнувшего к ним Шепилова»), сегодня ошибочно подается как дата начала развала Советского Союза. Мол, если бы тогда победили «наши», страна пошла по демократическому пути: «Семь упущенных лет – с 1957-го по 1964-й – окончательно загнали страну в тупик, обусловивший и брежневский «застой» и горбачевскую «перестройку» – то есть невозможность планомерного и последовательного выхода из коммунизма, возвращения к «нормальности».
Как будто наступившие тридцатью годами позже перестройка, демократизация и гласность уберегли страну от гибели. Еще вопрос: что в понимании автора цитаты есть «нормальность»? Но об этом в конце колонки.
В высшей степени неразумно отождествлять демократические перемены с ростом уровня жизни людей. Экономика превыше всего, а новые ветра в политическом руководстве страны могут быть и свежими, как при «иконе» реформаторов-патриотов Дэн Сяопине, и затхлыми, как при том же Хрущеве, и в целом нейтральными, как при нынешнем президенте России Владимире Путине.
При рассмотрении советской экономики хрущевской поры многие исследователи пишут наобум, иногда путаясь даже в хронологии. Вот еще одна цитата из отмеченного гиперссылкой материала: «Для населения СССР победа Хрущева означала вхождение в турбулентный период. Кукурузная кампания, «догоняние» Америки, построение коммунизма в 1980 году, Карибский кризис и очереди за хлебом, который потребовалось срочно закупать в тех же Штатах, - как итог».
Небольшие комментарии и покончим с критикой.
«Кукурузная кампания» началась не после июньского Пленума 1957 года, а двумя годами ранее, когда на Всесоюзную сельскохозяйственную выставку пожаловала американская делегация из 12 фермеров. Одним из участников был «кукурузный инноватор» из Айовы Росуэлл Гарст (Roswell Garst), он-то и убедил Хрущева в необходимости перейти на повсеместное возделывание кукурузы.
«Догоняние» Америки» также началось раньше июньского Пленума. С предложением догнать и перегнать США по производству мяса, молока и масла на душу населения Хрущев выступил 22 мая 1957 года на Совещании работников сельского хозяйства областей и автономных республик РСФСР. Это уже потом, в декабре 1959 года, вышло Постановление Пленума ЦК КПСС «О дальнейшем развитии сельского хозяйства», в котором, в частности, говорилось, что «для решения задачи догнать США по производству мяса на душу населения необходимо иметь 20-21 миллион тонн мяса. Пленум ЦК КПСС призывает всех тружеников сельского хозяйства дополнительно произвести 4-5 миллионов тонн мяса сверх заданий семилетнего плана в порядке выполнения взятых обязательств по социалистическому соревнованию».
Наконец, идеологическая установка «построение коммунизма в 1980 году» была провозглашена в октябре 1961 года на XXII съезде КПСС, но воспринимать ее всерьез перестали уже в 1963 году, когда СССР впервые за всю тысячелетнюю русскую историю начал закупать зерно за границей.
Таким образом, называть июньский Пленум «началом конца» неверно. Скорее, тогда была поставлена жирная точка в деле узурпации Хрущевым власти, процесса, запущенного в сентябре 1953 года, когда на Пленуме ЦК КПСС министр обороны Николай Булганин неожиданно предложил учредить должность Первого секретаря ЦК КПСС и представил кандидатуру Хрущева на этот пост.
Вот откуда ноги растут.
Теперь об экономике. Сентябрьский (1953 года) Пленум ЦК был посвещен развитию сельского хозяйства, главного на тот момент промысла для страны, население которой по состоянию на 1 января 1953 года на 57% состояло из сельских жителей. С докладом выступал не Георгий Маленков, которому приписывалось авторство программы, а Хрущев, «ответственный» за сельское хозяйство. В принятом по итогам Пленума Постановлении «О мерах дальнейшего развития сельского хозяйства СССР» содержались меры, через четверть века ставшие прообразом решений руководства КНР по развитию товарно-денежных отношений в народнохозяйственном комплексе (правда, не в сельском хозяйстве, а в промышленности).
Государство существенно повысило закупочные цены, а все недоимки аннулировало;
У колхозов и совхозов появились деньги для расчетов с государственными машинно-тракторными станциями (МТС), структурами, создававшимися с конца 1920-х годов для коллективизации и механизации аграрного производства (проблемы, так и не решенной столыпинской «аграрной реформой»);
Излишки после выполнения плановых заданий, в чем, собственно, и заключалось сходство с первыми шагами китайских реформаторов, могли распределяться в трудовых коллективах, сохраняться на семена, реализовываться через рынки и магазины;
Были приняты решения об увеличении производства удобрений, развитии сельскохозяйственного машиностроения, расширении кредитных отношений аграриев с государственными банками;
Объявлялась мобилизация опытных партийных и советских организаторов численностью до 30 тыс. человек для работы на селе председателями колхозов, директорами совхозов, бригадирами, парторгами, главными агрономами. Всем специалистам устанавливалась гарантированная высокая заработная плата не от хозяйств, а от государства.
Если бы отечественное село хотя бы 10 лет просуществовало без кардинальных изменений тех правил, мы бы до сих пор жили в Советском Союзе.
Первым выстрелом в социалистическую ногу стала прожектерская программа освоения целинных и залежных земель, начатая с Постановлением февральско-мартовского (1954 года) пленума ЦК КПСС «О дальнейшем увеличении производства зерна и об освоении целинных и залежных земель».
В целинных районах вводилась монокультура пшеницы, запахивались многолетние травы, до минимума сокращались чистые пары. В результате истощались плодородные земли, уси¬лилась подверженность почв эрозии, трудности усугублялись сильными засухами в 1955 и 1957 годах. Уже в конце 1950-х обычным явлением стали пыльные бури, когда верхние, некогда плодородные слои почвы превращались в песок, поднимались ветрами и переносились на многие сотни километров. Только в Казахстане около 35% пахотных земель попали в зону бедствия и впоследствии были переведены в пастбища.
Затем был запущен целый град постановлений, фактически убивающих частную сельскохозяйственную инициативу.
Во-первых, Постановление ЦК КПСС и Совета министров СССР от 6 марта 1956 года «Об уставе сельскохозяйственной артели и дальнейшем развитии инициативы колхозников в организации колхозного производства и управлении делами артели», направленное на сокращение приусадебных участков колхозников и на запрещение предоставления или увеличения участков за счет общественных земель колхозов.
Во-вторых, Постановление Совета министров СССР от 27 августа 1956 года «О мерах борьбы с расходованием из государственных фондов хлеба и других продовольственных продуктов на корм скоту», п.1 которого запрещал «повсеместно как в городской, так и в сельской местности кому бы то ни было скармливание скоту и птице хлеба, муки, крупы, картофеля и других продовольственных продуктов, покупаемых в государственных и кооперативных магазинах».
В-третьих, Указ Президиума Верховного совета СССР от 27 августа 1956 года «О денежном налоге с граждан, имеющих скот в городах». Отныне владельцы скота (кроме колхозников), проживающие в столицах союзных республик, областных, краевых центрах и центрах автономных республик должны были платить за одну голову скота в год: за корову – 500 рублей, свинью старше двух месяцев – 150 рублей, овцу или козу старше года – 40 рублей, рабочую лошадь – 1 500 рублей, другой рабочий скот – 750 рублей (все ставки в неденоминированных рублях). Советам министров союзных республик предоставлялось право вводить денежный налог на владельцев скота в крупных городах, не являющихся республиканскими, краевыми и областными центрами. Право, которым власти на местах оперативно воспользовались – никто не хотел прослыть белой вороной.
Проскочим кукурузу, «догоняние Америки» и перейдем к ликвидации МТС. Постановление ЦК КПСС и Совета министров СССР от 18 апреля 1958 года «О дальнейшем развитии колхозного строя и реорганизации машинно-тракторных станций», предписывало реорганизовывать МТС во вспомогательные ремонтно-технические станции, а всю технику колхозы директивно, в течение пяти лет, должны были выкупить у государства. Проблема была в том, что работники МТС отныне становились не государственными служащими, а колхозниками, а у тех в то время не было ни отпусков, ни пенсий. Так что технику с горем пополам выкупили, но работать на ней было некому – люди разбежались кто куда.
Довершила дело нанесения непоправимого ущерба стране так называемая «денежная реформа» 1961 года, девальвировавшая рубль в 2,25 раза. В результате импорт, а речь шла, в первую очередь, о потребительском импорте, стал невыгодным, а экспорт (прежде всего, нефти) – наоборот прибыльным. Все бы ничего, но в 1963 году СССР начал закупать зерно за границей, и огромная разница между закупочными и розничными ценами ввиду невозможности повышения последних компенсировалась из казны.
Вот так, если коротко, Хрущевым разрушалась советская система. Если бы не взлет нефтяных цен в 1973-1985 годах, Советского Союза не стало бы гораздо раньше 1991 года.
В заключение о «нормальности», под которой, по всей вероятности, подразумевается рациональное, основанное на стремлении к материальной выгоде, поведение индивидуумов. Поведение, уже не раз погружавшее не только советскую, российскую или американскую, но и всю мировую экономику на грань краха. Теория рационального выбора – отнюдь не лучшая идеологема, но что поставлено ей в противовес?
Пока ничего. Однако наши советские предки хотя бы попытались найти выход и, если бы не некоторые бездарные личности, наверняка бы его нашли. Теперь же золотое сечение предстоит искать нам.
Пленум ЦК КПСС 14.10.1964 г., на котором была осуществлена отставка первого секретаря ЦК КПСС и председателя Совета министров СССР Н. Хрущева и сформировано новое руководство СССР и КПСС. Пленум привел к завершению периода “Оттепели”.
В начале 60-х гг. СССР сталкивался с нараставшими трудностями, и решения Н. Хрущева вызывали недовольство как в различных социальных слоях советского общества, так и в высших эшелонах власти. В этих условиях ближайшее окружение Хрущева решилось отстранить Хрущева от власти. Планы отстранения Хрущева обсуждались с весны 1964 г. в двух группах аппаратчиков. Первая - окружение секретаря ЦК Л. Брежнева. Вторая - более молодые “комсомольцы” - председатель Комитета партийно-государственного контроля А. Шелепин и председатель Комитета государственной безопасности (КГБ) В. Семичастный (в прошлом оба возглавляли ВЛКСМ). Высказанную в частных разговорах идею снятия Хрущева поддержали первый заместитель председателя Совета министров А. Косыгин, член Президиума Н. Подгорный и другие члены Президиума ЦК. Противникам Хрущева удалось договориться с министром обороны маршалом Р. Малиновским и главным идеологом партии М. Сусловым.
Каждый из этих людей был чем-то обижен на Хрущева либо опасался непредсказуемости его политики. Некоторые консервативно настроенные деятели не могли простить Хрущеву разоблачения Сталина, который для них по-прежнему оставался великим вождём, и политику которого они считали правильной. Используя возможности Комитета партийно-государственного контроля, Шелепин оказал давление на колеблющихся членов ЦК.