Где максим соколов. Максим Соколов — тот, кто любит созидание
Многолетний обозреватель еженедельника «Коммерсантъ» и газеты «Известия». Бывший ведущий программы
В 1981 году окончил филологический факультет МГУ, является специалистом по русскому фольклору и русской литературе XVIII-XIX веков.
После окончания университета работал программистом в различных НИИ Москвы. С 1989 по 1997 год работал корреспондентом еженедельника «Коммерсантъ», где получил всероссийскую известность в качестве одного из основоположников нового стиля российской журналистики. Печатался в «Независимой газете», «Сегодня», «Русском Телеграфе» и журналах «Век XX и мир», «Столица», «Октябрь», «Огонек» и «Soviet analyst» (Великобритания). Работал на телевидении в программах «Намедни» (НТВ) и «Пресс-экспресс», «Однако» (Первый канал). С 1998 года до марта 2010 работал в газете «Известия».
22 марта 2010 года М. Ю. Соколов объявил, что напишет заявление об уходе из «Известий» после того, как из газеты была снята его колонка с критикой решения о строительстве центра высоких технологий в Сколково. В сентябре 2011 года вновь стал публиковаться в газете «Известия».
По итогам международного фестиваля mass-media «Гонг-94» признан лучшим пишущим журналистом 1994 года.
В политических организациях не состоял. К любым формам общественной активности - избирательным кампаниям, забастовкам, голодовкам, митингам и так далее - проявляет интерес исключительно как журналист. Свои политические взгляды именует «буржуазно-либеральными». Называет себя «спокойным националистом», говорит: «Другие народы и сами устроятся, а я бы хотел, чтобы и мы неплохо жили».
Прошли те времена, когда ежедневная газета, сообщавшая свежие новости, считалась в нашей стране партийным органом, а чтение этого средства информации - чем-то вроде глотка полезного рыбьего жира. Основополагающие принципы отношения советского человека к окружающей действительности: оптимистический взгляд на все происходящее в СССР и беспощадная критика хищного мира капитала,- сменились на многообразие противоречивых воззрений на одну и ту же проблему. Читать газеты стало так же интересно, как решать кроссворд. При этом появились люди, делающие это на свой манер и предлагающие свое мнение на суд широкой общественности. Их назвали красивым словом “обозреватели”. Максим Соколов, отвечающий сегодня на вопросы нашей газеты,- как раз такой обозреватель. Политический. И, пожалуй, самый известный из всех своих собратьев по перу.
Как-то в одной из своих заметок Максим Юрьевич написал: “Умение пользоваться словом отличает нас от скотов”. Его умение пользоваться словом выдает наследника русской и европейской культуры. И - носителя христианского мировоззрения, которое так или иначе проявляется даже сквозь самые беспощадные строчки, написанные им на актуальную политическую тему. Как соединяются такие, кажется, несоединимые вещи - публицистика, христианство и политика? Что за человек смог их соединить? Каково его мнение по животрепещущим вопросам современной жизни Церкви? Это основные моменты, которые были затронуты в беседе с Максимом Соколовым. На заданные вопросы журналист “Известий” отвечал кратко, но емко, по существу. В своей обычной манере.
Максим Юрьевич, после окончания филологического факультета Вы долгое время работали программистом. Потом оказались в сфере журналистики. Как и почему это произошло? Отчего Вы выбрали именно жанр фельетона, публицистической заметки “на злобу дня”?
Не сказать, чтобы очень долго работал, да и “работал” - громко сказано. Как говорили тогда, “где бы ни работать, лишь бы не работать”. А в отношении журналистики… Просто какая-то склонность к перу у меня всегда была. В конце 80-х такая склонность была востребована, и в 1989 меня позвали принять участие в создаваемой тогда газете “Коммерсантъ”. Так оно и пошло. А в газетах всегда пишут преимущественно на злобу дня - таков уж жанр.
В Ваших заметках и очерках нет-нет, да мелькнет слово о “правде Христовой”. При этом даже в фельетонах, посвященных “узкому” поводу, так или иначе, без морализаторства и пафоса, всегда дается указатель: “Выход к свету”. Вы - верующий человек? И если мое предположение верно, то что это для Вас значит?
Для меня это значит, что я - православный верующий, и эта вера в той или иной степени отражается в моих размышлениях, ибо при рассуждении о существенных проблемах нашей жизни никак невозможно вовсе удаляться от вопросов религиозной истины. Другое дело, что верующий я ленивый и неисправный, и это не делает мне чести.
Каким образом Вы определяете “злобу дня” в многоголосом и порой хаотичном потоке информации? Как находите свою тему? Вы вольны выбирать ее самостоятельно или приходится “соответствовать” формату издания, для которого пишете, его приоритетам?
Есть какие-то темы, которые давно уже свои, и тут достаточно отслеживать их развитие. Есть темы, важность которых определяется интуитивно - все-таки, когда пятнадцать лет при этом деле, появляются автоматические навыки. В подавляющем большинстве случаев тема определяется мною самостоятельно, хотя, если редактор спросит, что я думаю по такому-то вопросу, и если вопрос в самом деле интересен, можно и написать, что я думаю.
- Как обычному человеку не заблудится в джунглях информации, дезинформации? Как прийти к верному заключению?
Наверное, ему придется тратить время на сбор каких-то сведений и на их логическое осмысливание. Главное - не бояться собственных логических суждений. Оболваниватели достигают своей цели, когда они имеют дело с людьми, чей образ мысли определяется принципом “будьте кротки, как змии, и мудры, как голуби”, тогда как Спаситель заповедал обратное.
- Для кого Вы пишете? Как Вы себе представляете своего читателя?
У меня не получается собирательного образа. Наверное, мои читатели довольно разные. Единственное, что может объединять их,- это любовь к чтению, потому что у меня довольно запутанный синтаксис. Человек, и вообще-то читающий без охоты, меня читать не станет тем более.
После прочтения Ваших заметок остается не только знание о том, что думает по поводу того или иного события умный человек, но и ощущение какой-то странной уверенности, спокойствия, ясности. Откуда Вы сами берете эту ясность: ясность изложения, мысли? Ясность принципов, наконец?
Когда я начинал свое газетное поприще, мне несколько раз указывали, что писать надо по возможности спокойно и рассудительно, ибо рвать страсть в клочья - это негодный стиль. Возможно, указания возымели некоторое действие.
Вы пишете и говорите о себе: “консерватор”, “спокойный националист”. Объясните, пожалуйста, что это значит. Ведь в наше время подмены понятий слово “националист” звучит как-то устрашающе…
- “Консерватор” - тот, кто любит созидание, не любит разрушения и понимает всю ограниченность человеческих планов и человеческих деяний. “Пути Мои выше путей ваших, и мысли Мои выше мыслей ваших” (Ис. 55, 9).
“Спокойный националист” - в том смысле, что любить свою землю и отстаивать ее интересы необходимо, но превращать эту любовь и эту защиту в неистовое беснование недопустимо. Всякая любовь бывает удобопревратна, и любовь к родной земле - тоже. Если при слове “националист” иным представляется озверевший субъект с дрекольем, то отчасти это результат сознательной лжи тех, кто в силу тех или иных причин не любит Россию, отчасти же - расплата за грехи тех, кто любит Россию, но каким-то антиобщественным образом.
Максим Юрьевич, Вы не боитесь собственных слов. Не боитесь своей беспощадности в суждениях. Эта беспощадность - оправдана? Это стилистическая необходимость или принцип?
Есть французский оборот “disons le mot”. Дословно - “скажем слово”, то есть “назовем вещи своими именами”. Думаю, что называть кошку кошкой - это принцип.
Вам все равно, что думают о Ваших нетипичных взглядах, принципах? Как Вы относитесь к своим идеологическим, если это слово уместно, противникам?
Подвергаться критике, когда справедливой, когда не очень - удел всякого человека, выступающего публично. С этим надо жить и относиться к этому спокойно. Что до противников, то они бывают разные. Сильный противник изощряет ум и помогает усовершенствовать свою позицию. Глупый противник хуже, потому что соблазняет впасть в грех самодовольства.
Максим Юрьевич, если внимательно следить за Вашим творчеством, складывается ощущение, что Вы редко выезжаете дальше МКАД. Однако при этом хорошо знаете, чем дышит Россия (а иногда уже не дышит). Как это получается?
Все-таки постоянно езжу в свою тверскую деревню - 250 км от Москвы, сейчас, в распутицу, последние пять километров - в тракторной телеге. Что-то при этом видишь, что-то узнаешь. Хотя, конечно, езжу по родной стране очень мало, гораздо меньше, чем следует. Возможно, дело не в том, что я езжу много и знаю много, а в том, что многие мои коллеги ездят и знают еще меньше. Что, конечно, ни меня, ни их не украшает.
Формы жизни бывают разные. Политическая жизнь - тоже форма. Но можно ли жить в политике по евангельским заповедям, или ее законы такой возможности для человека не оставляют?
В полной мере по евангельским заповедям жил лишь один Человек, все остальные против них более или менее погрешали. Если говорить о политике, то задача в том, чтобы, по крайней мере, помнить о евангельских заповедях и не считать, что занятия политикой дают абсолютную индульгенцию.
Верно ли ощущение, что Ваша позиция как публициста, журналиста - позиция арбитра, который равно воздает всем конфликтующим сторонам, если они того достойны. Эта позиция сознательна?
В общем и целом - да. “Пристрастной ревности друзей не в силах снесть, я знамени врага оказывал бы честь”.
- Игра формой - дань филологическому образованию или… так просто получилось?
Любовь к русскому языку и русской словесности появилась, наверное, раньше, чем я поступил на филологический факультет университета.
Максим Юрьевич, сегодня много говорят о “православном фундаментализме”? Что это такое, как Вы полагаете? Где, в чем коренится это явление, какие последствия оно будет иметь, если разрастется и окрепнет?
Словом “православный фундаментализм” разные люди обозначают разные вещи. Для одних православный фундаментализм - все, что хоть на йоту отклоняется от теплохладной политкорректности. Такие способны объявить фундаментализмом и крестный ход, и колокольный звон на Пасху - не говоря уже об открытом исповедании Никео-Цареградского Символа Веры.
Такого рода расширительные толкования фундаментализма способны затушевать действительно реальный соблазн подмены веры злобным и нетерпимым обрядоверием, зачастую сводящимся к сугубому этнославию. Другое дело, что для различения православной веры от этнославного соблазна надо самому обладать толикой веры и толикой разума. У огульных критиков “православного фундаментализма” это не всегда получается.
Чем обусловлен современный разрыв между “властью и народом” в России, между светской и церковной интеллигенцией? Или это явление не сегодня возникло? Есть ли у двух крайностей общая платформа? Смогут ли они мирно и плодотворно совместно существовать?
Возникло явление, конечно же, не сегодня. А найти общую платформу всегда можно - при наличии разума и доброй воли. Церковной интеллигенции, наверное, надо больше помнить о своей ответственности, чтобы не оправдалось на ней слово апостола “Ради вас имя Божие хулится у язычников” (Рим. 2, 24), интеллигенции светской - больше уважать отеческие предания. На почве общей любви к России, ее истории и культуре тогда отчего же не сосуществовать?
- Как нам обустроить Россию? И каково место Православной Церкви в этом обустройстве, на Ваш взгляд?
Вопрос не на маленькое интервью, а на большой трактат. Если же вкратце, то, страшно сказать, ответ был дан Вольтером: “Il faut cultiver son jardin” - “Надо возделывать свой сад”. Надо любить, строить, работать, и, хоть не сразу, но дело сладится. А место Церкви в том, чтобы благословлять добрых работников, молиться за них и помогать в различении бесов. Потому что в обустройстве родной страны бесы - плохие помощники.
В одной из Ваших биографий прочитала, что Ваши любимые занятия - “собирание грибов, путешествия, кулинария и чтение книг”. Не хочется все бросить, уехать в деревню Александровку, поросшую лесом, собирать не только грибы, но и ягоды, ходить пешком, солить огурцы и рыжики, перечитывать “Князя Серебряного”?
Очень хочется, но деревня - это прорва, пожирающая деньги, и в городе приходится зарабатывать пищу для этой прорвы.
Беседовала Наталья Волкова
Cправка
Максим Юрьевич Соколов родился в 1959 году в Москве. В 1981 окончил филологический факультет МГУ. Специалист по русскому фольклору и русской литературе XVIII-XIX веков.
После окончания университета работал программистом в столичных научно-исследовательских институтах. В 1988-1989 гг. занимался частным репетиторством. С момента создания в 1989 году еженедельника “Коммерсантъ” являлся его корреспондентом - до мая 1997. Кроме “Коммерсанта”, печатался в “Независимой газете”, газетах “Атмода” (Рига), “Сегодня” и журналах “Век XX и мир”, “Октябрь” и “Soviet analyst” (Великобритания). Выступал с комментариями в телепрограммах “Намедни” (НТВ), “Пресс-экспресс”, “Однако” (ОРТ).
За освещение событий августа 1991 был награжден медалью “Защитнику свободной России”. По итогам международного фестиваля СМИ “Гонг-94” признан лучшим пишущим журналистом 1994 года.
С момента основания в 1997 и до закрытия в 1998 работал политическим обозревателем в газете “Русский Телеграф”. С января 1998 - автор журнала “Эксперт”. С 1998 - автор журнала “Культ личностей”. С того же года и до сего дня - политический обозреватель газеты “Известия”.
В политических организациях не состоит. К любым формам общественной активности - избирательным кампаниям, забастовкам, голодовкам, митингам и так далее,- проявляет интерес исключительно как журналист.
Максим Соколов. Фото: Глеб Щелкунов
Со времени последнего присоединения Крыма к России скоро будет два года. И сторонники, и противники аншлюса, причем и отечественные, и зарубежные рассматривают российскую принадлежность Крыма, как необратимый факт, хотя, конечно, одним нравящийся, а другим совершенно не нравящийся. Большинство изменений на географической карте именно так и происходит.
Заметим, однако, что в разгар событий все - и при этом всем - представлялось совершенно иначе. Сперва аншлюс вообще не рассматривался как реальная перспектива - ни сторонниками В.В. Путина, ни самыми ярыми его противниками. Собственно, противники, например, киевские революционеры, вели себя, как будто им шлея под хвост попала, именно потому, что были уверены: со стороны России ничего серьезного можно не ожидать, все ограничится словесными эскападами - а что нам эти эскапады? В России тоже ожидали, что руководство страны расслабится и получит удовольствие, ибо что же ему еще делать - не воевать же?
Когда же вопреки ожиданиям - причем всеобщим - было провозглашено: "Крым наш!", пошли новые прогнозы, причем опять оказавшиеся несостоятельными. Наша патриотическая общественность решила, что теперь успех будет развит далее, и мечтала о Новороссии и прочих областях УССР - от Харьковской до Одесской. Еще немного, еще чуть-чуть - и будут наши. Либеральная общественность также ожидала многого. Появление "вежливых людей" в Крыму рассматривалось, как полное снятие тормозов, аналогично тому, как аншлюс Австрии в марте 1938 г. открыл непрерывную серию расширений рейха, через полтора года перешедшую в мировую войну.
В действительности все получилось иначе. Вместо повторения 1938-39 гг. все свелось лишь к неформальной и весьма ограниченной поддержке донбасских инсургентов. Вторжение в Прибалтику и прочие страны Восточной Европы не состоялось вовсе. Кассандры, ясно провидевшие дальнейший Drang nach Westen, стыдливо приумолкли.
Аналогия с Третьим рейхом и его фюрером не сработала.
Подобно тому, как двенадцать лет назад не сработала другая аналогия, которой не менее широко пользовались. В 2003 г., хотя отношения Кремля и ЮКОСа ухудшались на глазах, как сторонники, так и противники "самой прозрачной компании", как называли ее ЮКОСовские агитаторы, не предвидели посадки М.Б. Ходорковского. Его арест 25 октября 2003 г. стал сильной неожиданностью.
Но когда случилось то, что случилось, и сторонники, и противники ЮКОСа стали рассматривать арест, как триггер, включающий необратимую цепь последствий. Одни восприняли это, как прелюдию к отмене чубайсовской приватизации, которую они полагали грабительской. Другие указывали, что если богатого и сильного Ходорковского стали раскулачивать, то это явный знак, что вслед за ним раскулачат и других капиталистов. И даже не только их. Г.О. Павловский тогда предупреждал, что право собственности на квартиры тоже будет отменено - отсидеться в стороне не удастся никому.
Однако и надежды одних, и страхи других оказались не вполне основательными. Либерального парадиза в России не настало (хотя нефтянка, поняв, что здесь вам не тут, стала исправнее с налогами), но и великого перелома с наступлением социализма по всему фронту по образцу 1929 г. тоже не произошло. И прогнозы 2003 г., изображавшие В.В. Путина т. Сталиным, и прогнозы 2014 г., изображавшие его же г-ном Гитлером, оказались равно малоудачны. И в том, и в другом случае оказалось, что он другой, еще неведомый избранник, а неспособность разобрать его неведомую природу сильно окомпрометировала политологическую науку.
Между тем история что с Крымом, что с ЮКОСом показывала довольно устойчивый и даже понятный принцип. Кремль проявляет немалую (по мнению иных, даже чрезмерную) терпимость в сношениях как с внутренними, так и с внешними партнерами, но эта терпимость знает свой предел и выражается в требовании «не надо класть ноги на стол». Если их все-таки кладут, ответом бывают достаточно резкие действия, не порождающие, впрочем, изменения всей кремлевской политики. С теми, кто воздерживается от возлагания ног на стол, дела идут по обычаю, искони заведенному. Но если кто не воздерживается - тогда извините.
В апологетической книге про М.Б. Ходорковского «Узник Тишины» автор несколько раз повторяет, очевидно, очень важную для всего труда мысль: М.Б. Ходорковский мечтал, что «он станет первым, кто создал большую и прозрачную компанию, неподконтрольную государству, а подконтрольную только международному праву». Поскольку автор не юрист, а также не философ, вернее будет предположить, что важную мысль внушили ему консультанты из ЮКОСа. И они, и сам автор, очевидно, предполагали, что экстерриториальная компания, не подчиняющаяся национальному праву, - это хорошо и нормально. В Кремле явно считали иначе: мы-де и так посадили олигархов за стол, что сделано, то сделано, но этот уже и ноги на стол, что есть явный непорядок. Дальнейшее известно.
Аналогично и с Крымом. Препирательства с Киевом давно стали обыденным делом, и, сохраняй украинские братья нейтралитет в духе Л.Д. Кучмы - по принципу «ласковы телятки сосут по две матки», такое кисло-сладкое братство могло бы длиться еще весьма длительный срок. Все-таки Севастополь оставался главной базой Черноморского Флота, а кооперация русского и украинского ВПК была довольно тесной. Чего еще желать?
Но когда на ровном месте нейтралитет был Киевом похерен, сменившись боевым кличем «Москаляку на гиляку!», Москва сочла себя вправе поступать так, как считает нужным, чтобы обезопасить себя, более не заботясь о сентиментах открытого противника. Крым сделался наш.
Поскольку другие соседи России в такое безумие не впадали, отношения с ними остались более или менее прежними - никак не отдающими концом 30-х гг. XX в.
А ведь всего-то не следовало класть ноги на стол. Не Бог весть какое сложное политесное правило.
Пи. Эс. Ни убавить, не прибавить.
Осудили за создание экстремистской организации, выступавшей за введение уголовной ответственности за плохое управление страной. Соколова и двоих других фигурантов этого дела взяли под стражу еще в июле 2015 года. С тех пор в его поддержку высказывались многие коллеги из СМИ и общественные деятели, проводились акции и пикеты. Центр признал Соколова политзаключенным, а в июле появилось коллективное письмо от журналистов, которое символично подписали 282 человека (по аналогии с номером статьи УК об экстремизме). Вопрос о судьбе Соколова также дважды задавали на прямых линиях с президентом России . изучила предысторию его ареста.
«Армия» для красоты, «инициатива» для прикрытия
Об обстоятельствах задержания предполагаемых экстремистов - Юрия Мухина, Валерия Парфенова и Александра Соколова, первое время было известно мало. Главред «Свободной прессы» сообщил , что их «сцапали» в Крыму, а потом этапировали в Москву. По словам Шаргунова, на полуостров Мухин с товарищами прилетел, дабы посетить родственников.
В среду 29 июля 2015 года Хамовнический суд Москвы санкционировал арест всех троих фигурантов, писал РБК. Тогда пресс-секретарь РБК Злата Николаева отметила, что в медийном холдинге изучают «правовые основания преследования Соколова». В декабре был арестован еще один фигурант - Кирилл Барабаш. По приговору Тверского суда, последнего лишили воинского звания полковника, пишет «Медиазона».
В основе обвинения предположение о том, что арестованные продолжали деятельность запрещенной в 2010 году решением (АВН) под вывеской «Инициативной группы по проведению референдума "За ответственную власть"» (ИГПР «ЗОВ»).
Определенное сходство между организациями действительно есть. Начнем с того, что в разделе «О нас» на сайте ИГПР «ЗОВ» и на странице «Что такое АВН?» сайта «Армии воли народа» текст частично совпадает.
Например абзац, в котором обосновывается идея о введении уголовной ответственности за плохое руководство страной:
«Водитель автобуса за свои ошибки, повлекшие гибель или травмы пассажиров, будет наказан - посажен в тюрьму. Заранее предусмотрены для этого соответствующие статьи в Уголовном кодексе. Руководителей Чернобыльской АЭС после аварии посадили на 10 лет. И статьи за халатность для таких руководителей в Уголовном кодексе также предусмотрены заранее».
«Цель Армии Воли Народа (...) сделать и президента РФ, и депутатов, и сенаторов ответственными людьми. То есть предусмотреть для них в законах России заранее оговоренное наказание за плохое управление страной».
«Цель инициативной группы по проведению референдума "За ответственную власть" (ИГПР "ЗОВ") - сделать и президента РФ, и депутатов с сенаторами (законодателей) ответственными перед народом (населением и будущими поколениями), закрепить для них в законах России заранее оговоренное неотвратимое наказание за ухудшение жизни народа».
Сходство также прослеживается в символике АВН и ИГПР «ЗОВ». На сайте «Инициативной группы» сообщается , что 1 мая 2015 года двое участников организации Вячеслав Мартынов и «были задержаны полицаями на разных мирных митингах и обвинены в том, что они якобы демонстрировали символику запрещенной организации "Армия воли народа"».
Лидер Армии воли народа Юрий Мухин на учредительном съезде новой политической партии "Российский объединенный трудовой Фронт" (РОТ Фронт).
Ну и, конечно, обе организации находились, как предполагается, под идейным руководством Юрия Мухина (в ходе расследования его перевели под домашний арест). Яркую и краткую автобиографическую справку о нем составил все тот же Шаргунов:
«Колоритнейший персонаж, известный публицист (для кого-то чудак-конспиролог, и что с того?), один из ключевых деятелей патриотического андеграунда 90-х. Яркая биография у человека. По профессии инженер-металлург. В партии не состоял, за инакомыслие прессовали в КГБ. В казахстанском городе Ермак (с 93-го переименовали в Аксу) стал первым заместителем генерального директора завода ферросплавов, после того, как завод был приватизирован и перешел к иностранцам, пытался этому помешать, потерял работу, переехал в Москву. Здесь оказался в центре оппозиционной движухи 90-х, стал издавать газету дискуссий "Дуэль"».
Это издание было, к слову, признано экстремистским и закрыто в 2009-м. А Мухин как главред получил два года условно за «публичные призывы к осуществлению экстремистской деятельности, совершенные с использованием средств массовой информации».
Непонятно, почему запрещенная на территории страны организация с весьма мирными намерениями именовалась «Армией», а ее члены считали себя «командирами» и «бойцами». Они говорили, что это их дисциплинировало. Кроме того, в ходе разбирательства в Мосгорсуде выяснилось, что Мухину неизвестна численность организации, и вообще постоянного состава нет, но действовала она, по его словам, в 56 регионах страны. Причем, как отмечается в тексте приговора, действовала конспиративно, через связных.
Перед тем, как АВН была запрещена, состоялось несколько судебных процессов о признании экстремистскими распространяемых ею материалов. Так, в феврале 2008-го Адлерский районный суд Краснодарского края признал преступной содержание листовки «Ты избрал - тебе судить!».
Фото: Хуберт Голстейн / «Коммерсантъ»
В ней речь идет о том, каким путем «Армия» добьется своей цели. Сначала «бойцы» соберут два миллиона голосов избирателей, что, по мнению автора листовки, достаточно для проведения референдума. А затем АВН будет бороться с теми, кто мешал бы исполнению закона об ответственности властей, используя некие силовые методы.
«Мухиным Ю.И. суду не представлено доказательств, что АВН была образована в установленном приведенным выше Федеральным конституционном законом порядке, инициативная группа по проведению референдума или региональная подгруппа хотя бы в одном из субъектов РФ, равно как и не представлено доказательств совершения АВН каких-либо попыток образования инициативной группы или подгруппы», - говорится в тексте приговора Мосгорсуда.
И такие попытки не предпринимались, по словам судьи, все 12 лет существования организации. Собственно и сама «Армия» никак себя не зарегистрировала. В результате в Мосгорсуде пришли к убеждению, что «заявленная АВН цель - проведение общероссийского референдума - носит лишь декларативный характер, не приводящий к ее реализации, что позволяет данному объединению проводить свою экстремистскую деятельность с конспиративных позиций, под прикрытием в том числе и заявленной цели».
К выводу о том, что ИГПР «ЗОВ» по содержанию своей деятельности продолжает работу «Армии воли народа» в 2016 году пришли также исследователи из информационно-аналитического центра «Сова». Обе организации, по данным, этого центра «являются организацией национал-сталинистского типа».
Влияние рентоориентированного поведения
«Молодой журналист РБК Александр Соколов блестяще защитил кандидатскую диссертацию в Центральном экономико-математическом институте по теме "Влияние рентоориентированного поведения на инвестиции российских государственных корпораций"», - писала «Новая газета». Молодой человек разложил по полочкам финансовые схемы влиятельных госкорпораций: «Олимпстроя» и .
«Рентоориентирование - это стремление к личной наживе любым путем. Это модель инсайдерского контроля, то есть неформального контроля в госкорпорациях. По сути, речь идет о том, что в России за счет тех реформ, которые были проведены, сложилась модель управления, в которой доминируют крупные инсайдеры, реально контролирующие бизнес. Не важно, какой у него юридический статус, он к компании вообще никакого отношения может не иметь, "контролером" может быть какой-нибудь чиновник, который скрыт, которого не видно из-за цепочки офшорных или фиктивных фирм», - рассказал Соколов в
«Работа получила большой резонанс. На нее Немцов ссылался и другие», - отметил Соколов.
Журналист не скрывал, что является активистом ИГПР «ЗОВ» и разделяет идею о необходимости ввести ответственность для «плохой власти». В феврале 2014 у него дома провели обыск. Соколов стал свидетелем по делу об экстремизме. Тогда же, по его словам, состоялась беседа с оперативниками из Центра противодействия экстремизму.
«Когда я отказывался беседовать с ними "по душам", они начинали злиться, и один из них сказал другому: "Ну вот видишь, я же говорил, не надо было ему давать защитить диссертацию". А дальше он сказал, что с работы меня уволят, диссертацию ВАК не утвердит, и я пойду в армию. Но может быть и по-другому, если все правильно сделать: у тебя, мол, такие перспективы», - вспоминал он.
Сотрудничать с сотрудниками Центра Соколов, похоже, отказался. И затем, как это часто бывает, сменил статус свидетеля на обвиняемого.
В августе 2016 журналисту предъявили обвинение в новой редакции, вменив ему в вину создание и администрирование сайта ИГПР, писала «Медиазона».
В октябре 2016 года Соколов рассказал навестившей его члену Общественной наблюдательной комиссии Зое Световой, что с 2013 года никакой политической деятельностью не занимался. Об этом она писала на сайте «Открытой России». «С осени 2013 года я начал работать корреспондентом газеты РБК. Защитил диссертацию. Последние годы я не общался с теми людьми, которых следствие считает моими подельниками. Я встретился с ними впервые за несколько лет в автозаке, когда нас везли на продление меры пресечения».
Максим Соколов в своё время заслуженно стал звездой отечественной журналистики. Он занял нишу ироничного комментатора событий, находящегося над схваткой, точнее где-то не очень высоко, но сбоку. Для газетной культуры, где ещё недавно журналисты избегали самого слова «я» («мы приехали в колхоз», «мы с удивлением узнали, что...»), такое поведение было само по себе интересно. А кроме того Соколов был человеком образованным и вполне культурным. Так что журналистика Соколова стала «явлением».
Однако прошло время, эпоха Ельцина ушла, сам Соколов утолил первичные и вторичные потребности постсоветского человека и потихоньку-полегоньку перевалил через социальный забор, отделявший класс интеллигенции от класса буржуа. Дело это обычное, в обычных странах для этого есть культурная калитка. Калитки в первобытной РФ пока нет, приходится на глазах у всего честного народа карабкаться. Многие это делают ночью, по приставной лестнице. А вот Соколов, то ли из-за природной неэлегантности, то ли ещё по каким причинам, стал это делать прилюдно, с каким-то задиранием нижних конечностей, кряхтением. В общем, брюки лопнули на самом невыгодном месте.
Последнее время окрестности российской публицистики оглашают сентенции озверевшего мещанина:
Нас здесь и так хорошо кормят.
Пороть их надо.
Почему у горничной фартук не наглажен? А ещё Бавария.
Комизм в том, что сам Соколов продолжает себя считать не филистером, а чутким отзывчивым выпускником филологического факультета МГУ.
Вот и по моему поводу Соколов отметился. Мол, а чего Галковский безобразит. Ну уволили его в пять минут. Назвали сволочью. Это ж кто уволил - ГЛАВНЫЙ РЕДАКТОР. Это ж понимать надо.
Но это ладно. Важно другое. Светило российской журналистики пошло в своих умозаключениях дальше. Теперь у Соколова оказывается, что вот такие галковские и мешали брежневу-андропову строить социализм, оттого-то всё и пошло на перекосяк. Миллион кегебистов работал не покладая рук, а кучка скандалистов-шизофреников шмыгала по стране и мешала людям выполнять пятилетний план. Мол, у вас нарушаются права человека, мол, существует какая-то тайная полиция, мол, нет выборов и свободы прессы.
Он так и пишет:
«Если бы философ, получив от редактора голубой конверт, мирно расстался с РЖ, никакого волчьего билета, естественно, не было бы. Люди не сработались, с кем не бывает. Но бесконечный гундеж в ЖЖ есть эффективный способ оформления волчьего билета самому себе по интернету. Любой потенциальный работодатель, прочтя все это, подумает: "На хрена мне такое счастье" -- и вежливо откажет. Ибо кому охота сделаться очередным героем бесконечного гундежа.
Вообще же правозащитная практика показала, что львиная доля облученных приходила к этому состоянию через длительные трудовые тяжбы по поводу увольнения. Со временем исходный пункт тяжбы забывался, облученность же угрожающе прогрессировала».
В общем, бегает городской сумасшедший, качает права. А КАКОЕ МНЕ ДЕЛО? Дела Соколову, конечно, никакого нет. ДРУГОЙ КЛАСС.
Только... не совсем. Ведь можно было бы ночью... по приставной лестнице... Ну, работает Соколов в проправительственной газете, ну получает хорошую денюжку. Никто же подписывать петиции под ссылкой Сахарова или изгнанием Солженицына не заставляет. Времена ещё вегетарианские. Можно писать про птичек или рыбок, можно про чиновников, проштрафившихся перед Кремлём, и конечно время от времени в дозволенных законом рамках звонить из кабинета по телефону: «Сидорова не трогайте - литератор».
Вроде и капитал на месте и невинность. Ан, нет. Соколов чем-то НЕДОВОЛЕН. Спится ему плохо. И он прилюдно выдавливает из себя капля за каплей интеллигента.
Это возможно. Но вот выдавить из общества сам КЛАСС... Такие социальные эксперименты у нас пробовали. Например, уничтожали класс капиталистов. Однажды цыган уже совсем приучил лошадь не есть. КАК ВДРУГ. Не окажется ли так, что полное отсутствие русской интеллигенции обернётся социальным переворотом. И что тогда скажет неосторожный Соколов? Не получится ли так, что в глазах интеллигенции он сам себе выписал волчий билет?