Симон ушаков богоматерь владимирская. Переход к портрету. Значение творчества Симона Ушакова

Маститый, обласканный двором царя Алексея Михайловича, обладающий многогранным талантом - кроме икон писал фрески, миниатюры, изготавливал гравюры на дереве - таков был Симон Ушаков, биография которого грешит лишь отсутствием точного числа и месяца рождения и неизвестностью происхождения. Но это уже прогресс, так как у его великих предшественников Андрея Рублева и Феофана Грека не известны ни число, ни месяц, ни даже год рождения, а у последнего и дата смерти обозначена с приставкой «около».

Совсем не анонимный автор

Об Ушакове известно многое, даже то, что Симон - это его прозвище, а наречен он был именем Пимен. Известно это стало потому, что иконописец Симон Ушаков был первым, кто сделал свои работы авторскими. И вот, на одной из икон, законченной в 1677 году, он указывает, что написал ее Пимен Федоров, прозванный Симоном Ушаковым. Иметь два имени было в те времена традицией - одно «потаенное», полученное при крещении, посвящалось богу. Его нельзя было произносить всуе. Другое, «зовомое», каждодневное, предназначалось для жизни. Данные о художнике можно почерпнуть из подписей на других иконах - одна из них хранится в Грузинской церкви в Китай-городе. Собственно, большинство его работ подписано.

Новые веяния

Ушаков Симон Федорович, знаменитый московский иконописец XVII века считается ярким представителем последнего периода искусства Московской Руси, начало которому положило возведение Кремля, ставшего символом объединенной страны. Новый этап в истории русской культуры характерен новыми приемами и подходами к изображаемому предмету. Живопись и архитектура древней Руси впитали в себя мастерство представителей различных школ, в том числе и итальянской. Все они трудились над строительством и росписью кремлевских палат. Новые веяния сделали зодчество, иконопись и другие виды творчества более декоративными, краски стали ярче, образы - пластичнее.

Русская эпоха Возрождения

Вообще, этот переходный период от старого к новому искусству был ярок и насыщен шедеврами талантливых (иконописец Симон - главный его представитель) людей. И поэтому в истории вторую половину XVII века часто сравнивают с западными Ренессансом или эпохой Барокко. Действительно, бум переживали все виды искусства и строительства. Зодчество процветало - строилось очень большое количество храмов.

Тайны происхождения

Симон Ушаков - талантливый живописец и график, очевидно с малых лет обучался мастерству художника, так как редко кого до него и после принимали в Серебренную палату на официальную должность знаменщика в столь молодом возрасте - в 22 года. Точная дата рождения не известна, как и происхождение. Существует только год появления на свет - 1626, и предположение, что родом Симон Ушаков из посадских людей, то есть он был выходцем из средневекового сословия формально свободных людей. Хотя одна из подписанных им самим икон (как отмечалось выше, он первым стал обозначать свои работы) противоречит этому - иконописец называет там себя «московским дворянином». Скорее всего, он не врал, а титул получил позднее как знак особого отличия со стороны власть имущих. Другой исследователь творчества Ушакова - Борис Шеватов - пишет о том, что Симон был даже потомственным дворянином и именно поэтому имел возможность овладеть мастерством, а затем получить государственную должность с жалованием.

Многообразие таланта

По месту первой службы в обязанности его входило создание эскизов различного рода: для золотой, серебряной, эмалевой церковной утвари. Роспись знамен также входила в его обязанности, как и разработка рисунков и мотивов для вышивок. Количество необходимых к исполнению заданий было велико, но Симон Ушаков успевал все время писать образа, как для церкви, так и для людей, постепенно становясь самым известным иконописцем. Изготовлением искусных карт, росписью церковных стен, красивыми насечками на ружьях - всем этим и многим другим прославился этот талантливый человек.

Фанатичное трудолюбие

Мастерство, трудолюбие, удивительная работоспособность обратили на себя внимание начальства, и в 1664 году его переводят в Оружейную палату, где определяют на хорошо оплачиваемую должность «жалованный изограф». Талант оттачивается, слава ширится, и вот уже во главе всех иконописцев Москвы становится Симон Ушаков. Биография его дальнейшей жизни говорит о том, что он не был знаком с обычно сопутствующими многим художникам нищетой и непризнанием. Последний из гениальных иконописцев допетровской эпохи умер в Москве, в 1686 году, окруженный славой, достатком и признанием.

Теневые моменты биографии

Хотя были и неприятные моменты - в 1665 году художник подвергся опале. Он был даже сослан в монастырь, очевидно, в Угрешский. Но точный адрес неизвестен, как и причина, вызвавшая раздражение царя - то ли обнаженная натура на одной из картин, то ли сочувственные высказывания в адрес старообрядцев. Однако в 1666 году художник снова упоминается как царский служащий.

Первые иконы

Первой известной работой мастера считается образ Владимирской Божьей Матери, датированный 1652 годом. Примечателен он лишь тем, что через пять лет после него увидел свет первый Спас нерукотворный Симона Ушакова. О нем спорят, он может нравиться или нет, но образ стал известен нарушением канонов написания. В нем появляются реалистичные черты, он тщательно и объемно выписан. У Иисуса есть ресницы, глаза блестят, как будто от слезинки. И, несмотря на это, церковь приняла икону. Разумеется, это не было революционным словом в иконописи, но чем-то новым, безусловно, стало.

Программный образ

Всего этих образов было написано несколько - некоторые специалисты считают, что в творчестве художника он стал программным. Пытаясь как можно больше приблизиться к убрусу, на котором, промокнув лицо, сам Христос оставил свой нерукотворный образ, Ушаков все время усовершенствует свои иконы - меняет какие-то черты, добавляет или убирает надписи. Считается, что сам художник и ученики созданной под его началом мастерской стали первыми равняться на западных мастеров. Они стали вносить человеческие черты в изображаемые ими лики святых, чего не было в старой русской иконописи. Представители школы Ушакова, по его собственному выражению, старались «писать яко живо», то есть приближаясь в своем творчестве к реальности, за что подвергались жесткой критике со стороны старообрядцев (Аввакум вообще сказал, что Ушаков, рисуя Христа, богохульствует). Спас нерукотворный Симона Ушакова, датированный 1670 годом, был написан для Троицкого собора Александровской слободы. Сейчас он хранится в Оружейной палате.

Образы становятся человечнее

Лики на иконах Ушакова разительно отличались от образов старообрядцев, в названии которых лежит объяснение этому. Старые, жестко хранимые веками обряды диктовали манеру написания икон, очень далекую от окружающей действительности. Потемневшие от времени, они разительно отличались от светлых, так как «бог есть свет», более красочных и спокойных образов святых с икон Ушакова. В его творчестве впервые соединилось старое и новые реалистические направления.

В его произведениях впервые появляются элементы «фряжеского» или западного искусства. Он заимствует у них перспективу, а иногда и сюжет - «Семь смертных грехов». Есть десятки западных картин и гравюр на эту тему.

Художественное кредо

Завершая собой ряд великих русских иконописцев - Феофана Грека, Андрея Рублева, Дионисия - Симон Ушаков становится мостиком к следующему этапу развития российской живописи. Свои взгляды на искусство, на ответственность авторов за свои работы, на реальность изображаемого предмета просветитель отобразил в своей книге «Слово к люботщательному иконного писания», увидевшей свет в 1666 году, написанную, возможно, в ссылке. Взгляды, высказанные в ней автором, настолько прогрессивны, что некоторые критики высказывали мысль о том, что в своем живописном творчестве он не так смел. В книге он воспевает «принцип зеркала», говорящий о стремлении к точности изображения. В этой связи художником была разработана новая методика письма - мелкие, едва различимые мазки, делающие цветовой переход незаметным, они назывались «плави» и были многослойными. Это давало возможность вырисовывать овал лица, цвет которого приближался к реальному, делать округлыми подбородок и шею, подчеркивать припухлость губ, тщательно вырисовывать глаза. Все эти приемы Ушаков оттачивал на своих любимых образах - Спаса и Богородицы.

Переход к портрету

Благодаря этому его еще при жизни называли «российским Рафаэлем». И не напрасно. Потому что первый портрет Симона Ушакова, вернее его кисти, или парсуна (произошло слово от латинского термина persona - личность) - тоже новое слово в искусстве. Он рисовал надгробный портрет Скопина-Шуйского, ряд других парсун московской знати. К портретным работам можно отнести и его самую знаменитую икону, которую считают самым великим произведением XVII века, художественной и политической программой эпохи - «Древо государства Московского», известную еще и под названием «Восхваление Богоматери Владимирской» или просто ««Богоматерь Владимирская», существуют и другие названия.

Главная работа мастера

На этой необычной иконе, кроме нарисованных максимально правдиво и расположенных внизу картины, изображен Успенский собор. Эта главная святыня Русского государства тоже изображена с фотографической точностью. У его подножья два человека сажают дерево «Российского государства - это собиратели русских земель Иван Калита и московский митрополит Петр, известный тем, что перенес символ духовной власти, Митрополичью кафедру в Москву из Владимира, обозначив тем самым

Произведение - историческая эпопея

На ветвях дерева Симон Ушаков расположил медальоны, в которых находились портреты людей - царей (Федор Иванович, Михаил Федорович, царевич Дмитрий) и святых с молельными свитками в руках, сделавших все для укрепления Московского государства и его столицы Москвы - политического и духовного центра. Справа - патриархи Иов и Филарет. Алексий, Киприан, Филипп и Фотий. Слева - Сергий и Никон Радонежские и другие столпы православия. Портреты Алексея Михайловича, которые он заказывал Ушакову в немалых количествах, не сохранились. И тем интересней и значимей парсуна на иконе, так как автор старался придать ей полное сходство с оригиналом. Сам царь, его жена и два царевича, Алексей и Федор, изображены группой, стоящей на территории Кремля. В облаках ангелы принимают из рук Спаса атрибуты власти для Алексея Михайловича. Все это символизирует процесс венчания на царство земного владыки небесным царем. В центре иконы находится Лик Владимирской с младенцем Иисусом на руках. Полотно подписано, как и остальные работы Симона Ушакова.

Другие работы гения

К его работам относятся фрески на стенах Грановитой и Царской палат Кремля, стены Архангельского и Успенского соборов. Учитывая многогранность и разноплановость творчества (по эскизам Ушакова чеканились монеты), работ осталось много.

Отдельных слов заслуживают иконы Симона Ушакова. Кроме вышеперечисленных Спаса нерукотворного в различных модификациях и нескольких икон Богоматери Владимирской, известны лики Христоса Эммануила, Казанской Божьей Матери, Благовещения,

Переходная ступень к живописи

На сегодняшний день известны 50 икон, которые подписал сам Симон Ушаков. «Троица» достойна отдельного описания. Выполнена она в зрелом возрасте - в 1671 году. Дата указана и от Адама, и от Рождества Христова. Расширенные подписи часто делались на лицевой стороне полотна. Хранится икона с 1925 года в Русском музее, куда поступила из Гатчинского дворца. Композиция иконы позаимствована у Андрея Рублева, работе которого, как принято считать, она уступает по силе одухотворенности и философскому звучанию. Это происходит из-за перенасыщения полотна тщательно выписанными предметами быта. Этими светскими подробностями некоторые иконы больше напоминают живопись. Симона Ушакова она интересовала всегда. Он занимался подновлением, то есть реставрацией картин. Собственно, «Троица» является ступенью перехода от иконописи к изобразительному искусству в чистом виде. Он хорошо был знаком с мастерами западных школ и иногда заимствовал для своих икон у таких крупных художников, как Веронезе. Поэтому Ушаков является не только великим иконописцем, но и талантливым художником и графиком.

Ученики и соратники

К его многочисленным талантам относится и дар преподавания. Симон Ушаков даже работал над учебным пособием для своих учеников, книга называлась «Алфавит художеств». После его смерти, которая наступила 25 июня 1686 года, осталась прекрасная художественная школа последователей, среди учеников которой были такие крупные живописцы и иконописцы, как Тихон Филатьев, Кирилл Уланов, Георгий Зиновьев, Иван Максимов и Михаил Милютин.

В Государственной Третьяковской галерее открылась выставка под названием «Симон Ушаков. Царский изограф» . Это первая в истории отечественных музеев монографическая выставка Симона Ушакова посвящена творчеству самого известного русского иконописца XVII века. Из обширного художественного наследия Ушакова до нас дошло около полусотни подписных икон, большая часть которых представлена на выставке. Идея выставки родилась 30 лет назад, однако выявление и изучение всех сохранившихся произведений, прежде всего подписных, потребовало долгой работы многих специалистов. В процессе подготовки выставки был впервые проведен масштабный комплекс технико-технологических исследований произведений Симона Ушакова из собрания Третьяковской галереи и других музеев.
Биография Симона Ушакова устанавливается по сохранившимся источникам Оружейной палаты XVII века, а также по пространным надписям на иконах. В XVII веке начинают часто встречаться на иконах подписи авторов, которые удостоверяют качество, за которое отвечает иконописец. Хотя, также продолжают встречаться и вкладные записи. Так имена родителей и родственников Симона Ушакова мы знаем не только по синодикам, но и по таким вкладным записям сделанным мастером.

Челобитная Симона Ушакова об определении ему жалованья. 1648.

Иногда Симона Ушакова называют главой Оружейной палаты, что не соответствует действительности, так как главой Оружейной палаты был боярин Богдан Матвеевич Хитрово. Но, судя по сохранившимся документам,Симон Ушаков чаще всего привлекался руководителем коллективных художественных работ. Он руководил поновлением росписей Архангельского собора 1666 года, поновлением икон в Благовещенском соборе. Также он подписывал документы на выдачу художественных материалов и эти документы XVII века дошли до нас. Он чаще всех делал представление на своих учеников на получение звания жалованных иконописцев, призывался для уточнения качества работ других иконописцев. Поэтому назвать Симона Ушакова главным, ведущим мастером Оружейной палаты мы можем. Также как стиль Оружейной палаты начиная с 70-х годов XVII в очень большой степени заслуга Симона Ушакова.

Святая Троица. 1671.Симон Ушаков. Дерево, темпера.
Находилась в церкви Воздвижения Креста в Таврическом дворце в Санкт-Петербурге. Государственный Русский музей.

В иконописную мастерскую Симон Ушаков попал не сразу. В 1648 году он писал челобитную на получения звания жалованного иконописца, хотя ему было всего 22 года. До нас дошел черновик царского указа о производстве трех иконописцев в жалованные иконописцы, но имя Симона Ушакова вычеркнуто. По каким причинам это произошло мы можем только догадываться.

Выпись из указа царя Алексея Михайловича о назначении иконописцев в Оружейный приказ и
выдаче государева жалованья денежного и хлебного. 1648.
Российский государственный архив древних актов.

Представленные на выставке документы охватывают период с 1648 года, когда была написана первая челобитная, до 1687-1689 годов - этим временем датируются документы, содержащие сведения о его кончине в 1686 году. Челобитные и росписи материалов, составленные самим Ушаковым, содержат образцы его почерка, что имеет большое значение при атрибуции подписных иконописных работ. Часто на выставках подобные документы представлены лишь копиями. Но здесь вы можете увидеть оригиналы, предоставленные Российским государственным архивом древних актов.
Вместо иконописной мастерской Симон Ушаков был зачислен в Серебряную палату, где создавал рисунки для выполнения художественных работ, параллельно он также создавал рисунки и для произведений шитья в царицынской мастерской. Одна из таких работ представлена на выставке. Работая в Серебряной палате он писал иконы и многократно отправлялся и царем, и патриархом для выполнения ряда художественных работ.

Спас Нерукотворный. 1661. Симон Ушаков. Дерево, темпера. Происходит из церкви Троицы в Никитниках в Москве.

Образ Спаса Неруктворного из церкви Троицы в Никитниках -самый ранний в ряду многочисленных произведений Ушакова на этот сюжет. До последнего времени этот образ находился под частичной записью XVIII-XIX веков, но к выставке она была раскрыта. Причем во время реставрации были открыты фрагменты авторской надписи с датой «1661 год» (а не 1658-й, который читался в надписи XIX века).
Еще одно открытие в процессе подготовки к выставке связано с иконой из церкви Троицы в Никитниках - знаменитого «Древа государства Московского», которое, оказалось, было создано не в 1668-м, а в 1663 году.

Похвала иконе «Богоматерь Владимирская» (Древо государства Московского). 1663. Симон Ушаков. Дерево, Темпера.
Происходит из церкви Троицы в Никитниках в Москве.
Государственная Третьяковская галерея.

Икона посвящена прославлению древнего чудотворного образа Богоматери Владимирской. Именно он помещен в центр композиции. Образ окружен ветвями с медальонами поменьше, где изображены святые и московские цари, которые держат в руках свитки с текстами, прославляющими Богоматерь. Древо «взращивают» митрополит Петр и князь Иван калита: святитель поливает его из сосуда, а князь поддерживает ствол, прорастающий через успенский собор Московского кремля. Под сенью древа, внутри кремлевских стен, представлена царская семья: царь Алексей Михайлович, царица Мария Ильинична и их сыновья - царевичи Алексей и Фёдор.

Фрагмент надписи с датой создания иконы. Похвала иконе «Богоматерь Владимирская» (Древо государства Московского). 1663. Симон Ушаков. Дерево, Темпера. Происходит из церкви Троицы в Никитниках в Москве. Государственная Третьяковская галерея.

До настоящего времени неизвестно не только оригинальное название иконы, но и имена ее заказчика и составителя столь сложной программы. Однако, приобретя в музейном магазине книгу «Симон Ушаков. Древо государства Московского» из серии «История одного шедевра» за смешные 200 рублей, вы сможете у знать некоторые интересные подробности об этой удивительной иконе.

Богоматерь Киккская. 1668. Симон Ушаков. Дерево, темпера.
Государственная Третьяковская галерея.

Согласно преданию, «Богоматерь Киккская» принадлежала к числу икон, написанных евангелистом Лукой, и хранилась в Большом императорском дворце в Константинополе среди наиболее ценных реликвий. При императоре Алексее I Комнине образ был перевезен на Кипр и помещен в Киккский монастырь. В русском искусстве иконы Богоматери Кикксккой появились, очевидно, только во второй половине XVII века в результате деятельности по собиранию реликвий православного Востока.

Фрагмент. Богоматерь Киккская. 1668. Симон Ушаков. Дерево, темпера. Происходит из церкви Григория Неокесарийского в Москве. Государственная Третьяковская галерея.

Возведение каменного храма Григория Неокесарийского было начато по благословению Патриарха Никона священником Андреем Савиновым (Постниковым), который был назначен в 1660 году настоятелем старой деревянной церкви. В 1665 г. он стал царским духовником и протопопом Благовещенского собора Московского Кремля. С Алексеем Михайловичем его связывала тесная дружба, в какой-то степени он заменил царю Патриарха Никона, впавшего к тому времени в немилость. Именно поэтому царь стал храмоздателем новой каменной церкви во имя святителя Григория Неокесарийского. Государь выделил огромные средства для сооружения церкви.

Фрагмент с подписью Симона Ушакова. Богоматерь Киккская. 1668. Симон Ушаков. Дерево, темпера.
Происходит из церкви Григория Неокесарийского в Москве.
Государственная Третьяковская галерея.

Великомученик Федор Стратилат. 1661. Симон Ушаков. Дерево, темпера.
Оклад -1661 год. Золото, драгоценные камни, жемчуг; чеканка, чернь, эмаль, низание.

Происходит из Архангельского собора Московского Кремля.
Государственный историко-культурный музей-заповедник «Московский Кремль».

Эта икона является мерным (сделанным в размер младенца) образом тртеьего сына царя Алексея Михайловича, царевича Федора Алексеевича. Царевич родился 30 мая 1661 года и был крещен в честь Федора Стратилата. После смерти Федора Алексеевича икона была перенесена в Архангельский собор Московского кремля и установлена над гробницей царя. Иконография восходит к традиционному для царских мерных образов изводу, известному с середины XVI века и предполагавшему совмещение на одной доске образа Святой Троицы в верхней части иконы и прямоличного изображения патронального святого в рост.
Произведение находится под записью XVIII-XIX веков, об авторской живописи позволяют судить лишь небольшие фрагменты, одним из которых является клеймо с изображением Святой Троицы.

Праздничный чин. 1673. Происходит из церкви Покрова в селе Братцево. Государственная Третьяковская галерея.

Иконы праздников происходит из церкви Покрова Пресвятой Богородицы в селе Братцево - вотчине боярина Богдана Матвеевича Хитрово, возглавлявшего с 1656 по 1680 год Оружейную палату. Церковь построена в 1672 году, и для ее украшения были приглашены несколько ведущих мастеров Оружейной палаты, в том числе Симон Ушаков.

Распятие. Григорий Зиновьев. Дерево, темпера.

Из крупного комплекса живописи Покровской церкви сохранилось только семь икон праздничного чина главного иконостаса. Ансамбль братцевской церкви представляет собой уникальный образец коллективной работы жалованных мастеров Оружейной палаты. Все иконы были подписаны, что позволяет выявить индивидуальный почерк каждого художника. Благодаря этому памятнику мы можем видеть разнообразие манер мастеров внутри Оружейной палаты.

Воскрешение Лазаря. Никита Павловец. Дерево, темпера .

Разнообразие стилистических и образных решений, применявшихся мастером, хорошо заметно при сравнении нескольких принадлежащих ему икон Спаса Нерукотворного, созданных в 1670-е годы.

Спас Нерукотворный. 1673. Симон Ушаков. Дерево, темпера.
Оклад - вторая половина XVII века. Серебро; золочение, чеканка, гравировка.
Происходит из ризницы Троице-Сергиевой лавры.
Государственная Третьяковская галерея.

Благодаря тому, что икона практически сразу попала в ризницу, она полностью сохранила авторскую живопись. Со временем только темнела олифа. К выставке была проведена реставрация иконы. И она предстала во всем своем великолепии перед гостями выставки.

Фрагмент. Спас Нерукотворный. 1673. Симон Ушаков. Дерево, темпера.

Посмотрите на этот фрагмент. Как с помощью множества темных и светлых слоев автор создал живоподобный светоносный лик. Если мы сейчас говорим о новаторстве Симона Ушакова, то сам он пытался воспроизвести древние образцы, правильную византийскую древность. В это же время Патриарх Никон также искал истинную византийскую древность в греческих книгах, протопоп Аввакум в древних русских книгах. Подлинный образ светоносен, он должен являть собой полноту божественной красоты. Иконописец хотел отказаться от темновидности и вернуться к живоподобному светоностному образу. Образ Спаса Нерукотворного выступает неким камертон, с котором художник постоянно себя сверяет. Есть ли подлинность свидетельства, или она искажена или утрачена.

Фрагмент. Повреждение от пламени свечи. Спас Нерукотворный. 1673. Симон Ушаков. Дерево, темпера.

В экспозиции также можно увидеть и иконы учеников Симона Ушакова. За ведущими мастерами Оружейной палаты, как правило, официально закреплялось несколько учеников. Первый из известных нам учеников Симона Ушакова - Андрей Владимиров, который упоминается в надписи на иконе «Богоматерь Владимирская, с избранными святыми».

Фрагмент побитие Никитой беса в темнице. Великомученик Никита с житием. 1677. Федот Протопопов (Ухтомский). Дерево, темпера. Происходит из Никтского собора Никитского монастыря в Переславле-Залесском.
Переславль-Залесский государственный историко-архитектурный и художественный музей-заповедник.

Среди тех мастеров кто мог проходить обучение у Ушакова, исследователи называют и Федота Ухтомского, изографа и «государева певчего дьяка», управлявшего придворными церковными хорами. Хотя прямых указаний на связь двух художников до нас не дошло, такое предположение подтверждается близостью их живописной манеры, а также некоторыми обстоятельствами биографии Ухтомского.
А посмотрете какие удивительные цветы расцветают на иконе «Преображение» работы Ивана Максимова с сыном.

Фрагмент. Преображение. 1685. Иван Максимов и Василий Иван Максимов. Дерево, темпера.
Происходит из церкви Григория Неокесарийского в Москве.
Государственный исторический музей.

В экспозиции также присутствуют работы приписываемые царскому изографу. Это круг работ различающихся по стилю и времени икон, которые по ряду причин ранее приписывались мастеру. Чаще всего источником их атрибуции Симону Ушакову служат либо поздние надписи на самих иконах, либо устные предания, бытовавшие в храме или семье владельца.

Царь Птолемей Филадельф познает тщету человеческой жизни. Вторая половина XVIII века.
Дерево, темпера. Находилась в собрании П.М. Третьякова. Приписывлась Симону Ушакову.
Государственная Третьяковская галерея.

С именем Симона Ушакова связано зарождение русской гравюры на металле. Одними из первых работ мастера стали два офорта - «Семь смертных грехов» (1665) и «Отечество»(1666). Как правило, гравюры Ушакова выполнены в смешанной технике, гравированы не чистым офортом, а с доработкой резцом и иглой.

Семь смертных грехов. 1665. Гравбра Симона Ушакова. Офорт, резец, игла. Находилась в коллекции Д.А. Ровинского.
Государственный музей изобразительных искусств имени А.С. Пушкина.

На гравюре «Семь смертных грехов» изображен грешник, которого оседлал бес и погоняет плетью. Он движется к адскому пламени, нагруженный двумя корзинами грехов, олицетворяемых собакой, змеей, козлом, павлином, медведем, лягушкой и львом.
В качестве протографа Симон Ушаков мог воспользоваться иллюстрациями римского издания «Духовных упражнений» Игнатия Лойолы вышедшего в 1663 году. Однако Ушаков интерпретировал европейский прототип, отказавшись от многих подробностей: элементов пейзажа, многочисленных бесов и грешников, которые заменены традиционными реками адского пламени.

Богоматерь Владимирская. 1652. Лицевая сторона двусторонней иконы. Симон Ушаков. Дерево, темпера.
Происходит из церкви Архангела Михаила в Овчинниках в Москве. Госудаоственная Третьяковская галерея.

Икона принадлежит к наиболее ранним из сохранившихся произведений Симона Ушакова. Изображение на лицевой стороне - точный список византийской иконы Богоматери Владимирской первой трети XII века, но имеет особенности, соответсвующие изменениям в композиции древнего образа после реставрации при митрополите Варлааме в 1514 году.

В завершении нашего рассказа об этой выставке хочется сказать, что работники Государственной Третьяковской галереи постарались отечественное искусство XVII века сделать достоянием отечественного зрителя. Симон Ушаков был современником Рембрандта, но сколькие из нас знают о великом голландце и сколькие о царском изографе? К сожалению, русское искусство этого времени намного менее известно, чем западноевропейское даже у отечественного зрителя. По словам устроителей выставки они пытались дать слово самому художнику, чтобы он языком своих прекрасных картин рассказал о себе и о задачах, которые он ставил перед собой. Приходите в в Третьяковскую галерею открывать забытый и прекрасный русский XVII век.

Адрес: Лаврушинский переулок, 10, 3-й этаж.
Проезд до ст. метро "Третьяковская" или "Полянка".
Время работы: вторник, среда, суббота, воскресенье - с 10.00 до 18.00 (кассы и вход на экспозицию до 17.00)
четверг, пятница - с 10.00 до 21.00 (кассы и вход на экспозицию до 20.00)
выходной - понедельник
Цена билета: взрослый - 350 руб. Есть льготы, подробнее .

Царского изографа XVII века Симона Ушакова то хулили, «одаривая» ярлыком разрушителя исконно русского типа иконописи, то называли гением, сумевшим сохранить традицию в непростое время. Где же правда? В особенностях стиля знаменитого иконописца, своеобразии его художественного поиска нам помогает разобраться искусствовед, автор книги «Симон Ушаков» (1984 г.) заслуженный работник культуры РФ Надежда Бекенева.

– Надежда Геннадьевна, Симона Ушакова называют последним иконописцем Древней Руси и одновременно реформатором. Почему?
– Это очень спорное мнение. Лет десять тому назад я тоже думала, что Симон Ушаков – реформатор. Сейчас я понимаю: это не совсем так, он всячески старался сохранить древний иконописный канон и стилистику, всеми силами их отстаивая.

Деталь иконы
«Христос Вседержитель на престоле»

– А как же новая техника письма – так называемое живоподобие?
– Действительно, в иконах Симона Ушакова появляется достаточно ощутимый объем. И работал он по-новому. Древнее искусство иконописи сродни созданию мира. Вспомним книгу Бытия: сначала Бог отделяет свет от тьмы, потом создает твердь земную и небесную… Иконописец работает по тому же принципу. Сначала он пишет архитектуру, травы, одежды, животных и в последнюю очередь, помолившись и попостившись, приступает к написанию лика. В самую последнюю очередь Бог создает человека, а иконописец – пишет Божественный Лик. Поэтому в иконе есть такое понятие: «Доличное» – все, что написано до ликов, и личнОе. Личное письмо древний мастер пишет так же, как и все остальное – достаточно условно. Делает первый слой красочный. В искусстве живописном, портрете, это называется «подмалевок», а в иконописи – «сангирь». Положив первый красочный слой, начинает писать «света». Свет божественный, который снисходит на святого и одновременно им излучается, он пишет охрами. Этот второй красочный слой называется «вахрение». Нередко вахрение сильно отличается от сангиря – тогда получается контрастное изображение. Темный-темный сангирь и светлое изображение, которое еще не дает объем, но намекает на него – высветленная часть лица. Наконец, третьим красочным слоем древний иконописец кладет так называемые «движки». Это небольшие мазки, которые обозначают наиболее высветленные части лика. Симон Ушаков уже пишет так, как позднее, в XVIII столетии, работали мастера-портретисты. С помощью многослойных плавей, мелких мазков, дающих плавный переход одного тона в другой, он создает объем Божественного лика. Такая техника ранее не была известна. Потом так стали писать и его ученики-последователи, и все остальные мастера.

– Тем самым Симон Ушаков «очеловечивает» образы святых…
– В книге я писала, что в лике Христа проявляется не только Его Божественная ипостась, но еще и ипостась человеческая. Сейчас я начинаю думать, что тут ошибалась. Это нужно сформулировать как-то иначе. Лик Спаса у Симона Ушакова все равно остается Божественным. В отличие, кстати, от последующих иконописцев XVIII века, иконы которых уже приближены к земному, а Христос спущен на землю.

– Что еще отличает Симона Ушакова от предшественников?
– Его иконы подписаны. В XVII веке художникам уже дозволялось ставить автограф на иконах. Раньше такая мысль не могла придти в голову. Русская икона анонимна. Имена таких мастеров, как Андрей Рублев, Дионисий нам известны не столько по их автографам, сколько по документально сохранившимся данным.

– Надежда Геннадьевна, а как вы стали заниматься этой темой?
– В молодости иконы Симона Ушакова мне не нравились. Очень любила мастера Дионисия. И сейчас его обожаю, а тогда – еще больше, и мечтала заниматься исследованием именно Дионисия, читать по нему лекции. На что моя первая заведующая в Третьяковке Валентина Антонова возразила: «Ну, по Дионисию у нас многие читают лекции, а вы займитесь лучше Симоном Ушаковым…» С некоторым разочарованием стала смотреть, изучать, читать. И постепенно этим временем увлеклась. Мне приоткрылась красота искусства XVII века. Конечно, Ушаков и Дионисий совсем разные. Нужно учитывать вот какой момент. Когда иконописец заканчивает икону, он покрывает ее олифой. Олифа сводит воедино всю цветовую палитру. Но через сто лет она темнеет. Соответственно, Ушаков не мог видеть того, что создавали древние мастера. Иконы были потемневшие, их поновляли: вместо реставрации заново записывали по сохранившимся контурам.

Часть клейма иконы
«Благовещение с Акафистом»

– Получается, в свое время Симон Ушаков не знал и не мог видеть того, что открылось нам благодаря реставрации?
– Конечно. В 1913 году в Москве была устроена первая выставка отреставрированных древних икон. Когда французский художник и скульптор Анри Матисс посетил ее, он был потрясен и восхищен. «Русские мастера приезжают к нам на стажировку, – говорил Матисс, – а на самом деле это нам надо ездить в Россию учиться». Представляете? И вот тогда на Симона Ушакова стали смотреть как на разрушителя иконных традиций. В 1973 году о нем впервые писал исследователь Георгий Филимонов, он называл Симона Ушакова гением русского искусства. Не удивительно, ведь до XIX века дошли практически только его произведения, все остальное относилось к более позднему периоду. А когда раскрылись и предстали в первозданном виде более ранние иконы, будто пелена упала с глаз русских людей. Впервые стали говорить о древних иконах и искусстве древних мастеров. Симон Ушаков ушел на второй план, и уже советский реставратор и живописец Игорь Грабарь низвел мастера до «злого гения».

– Как обычно это и бывает: либо ругать, либо превозносить…
– Симон Ушаков непрост и противоречив! Впрочем, тех людей невозможно корить. Представляю их восторг. Кругом были черные, закопченные доски, и вдруг открылись эти древние, чудесные образы. Подлинное же значение Симона Ушакова для развития русской иконописи нам еще предстоит осмыслять…

1. Похвала Владимирской иконе Божией Матери («Древо государства Московского»)

Икона специально написана для церкви Святой Живоначальной Троицы в Никитниках и установлена в ее главном иконостасе. Рядом, буквально в нескольких метрах, можно увидеть дом, в котором жил Симон Ушаков. Никитников переулок находится рядом с Кремлем, по мнению специалистов, царь Алексей Михайлович мог бывать в этом храме.

В иконе «Древо государства Московского» выражается не только художественное, но и политическое мировоззрение. Симон Ушаков наглядно развивает идею единства Церкви и государства. Раньше подобной программы в искусстве быть не могло, она появляется во времена церковного раскола.

Исключение из правил. В иконе отсутствует подпись. Любой иконописец, создав тот или иной сюжет, должен был обязательно его подписать. Знаменательно, что Симон Ушаков нарушает это правило. Видимо, он не отдает какой-то теме своей композиции главенствующего значения.

2. Митрополит и князь . На иконе запечатлено ключевое историческое событие: закладка в 1325 году Успенского кафедрального собора. Симон Ушаков пишет древо – виноградную лозу, которая является символом жизни. Виноградная лоза покрывает всю икону и прорастает сквозь Успенский собор. В небольших медальонах на древе представлены московские святые, преподобные, митрополиты, благочестивые цари, юродивые. В центральном медальоне изображена Богоматерь Владимирская – покровительница не только Москвы, но и всего государства. Внизу, на фоне Успенского собора, митрополит Петр и первый московский царь Иван Калита насаждают и поливают это древо. Когда-то, в 1325 году, митрополит Петр предсказал Ивану Даниловичу, что нужно перенести кафедру, столицу, из Владимира в Москву: «Сам прославишься и дети твои прославлены будут». Владимир часто подвергался набегам и, конечно, многие от этого страдали. Москва находилась в более отдаленном и более выгодном месте.

3. Москва документальная . Успенский собор стоит за кремлевской стеной, которую Симон Ушаков изображает документально точно. Он показывает Спасскую башню, украшенную и песочными, и механическими часами, подробно прописывает зубчатую стену вокруг Кремля. А вот Успенский собор представлен условно. В такой же манере в XVII веке изображали с птичьего полета географические карты.

4. Диалог неба и земли . Можно сказать, что на иконе представлена история Москвы в портретах самых выдающихся персонажей, прославленных в лике святых. Все святые держат свитки, обращенные в центр, к Богоматери. Начинаются они со слова «радуйся». Единственный свиток, Алексея Михайловича, обращен не к Богоматери, а к Спасу, которого мы видим на самом верху с предназначенными для Алексея Михайловича венцом и ризой. Около венца надпись: «Буди мне верен до смерти и дам ти венец живота». Свиток Алексея Михайловича, обращенный к Спасу, гласит: «Спаси Господи люди своя и благослови достояние свое».

5. То, что под красками. «Древо» написано на золоте. Золотой фон, левкас, символизирует божественный Свет.

Симон или Пимен?

Наши предки в XVII веке носили два имени: одно тайное, посвященное Богу (у Симона это Пимен – имя, с которым его крестили), а другое имя известное, «зовомое» (Симон). Вот почему Симон Федорович Ушаков назывался еще и Пименом. Также по подписям икон можно расшифровать имена его домочадцев и небесных покровителей.

Информационная справка:

Ушаков Симон (Пимен) Федорович
Родился в Москве ок. 1626, скорее всего в семье посадских людей. В 1648 поступил на царскую службу в Серебряную палату, где работал «знаменщиком», т.е. готовил рисунки для украшения утвари и ювелирных изделий, а также рисунки для знамен, географических карт, вышивок и церковных облачений. Завоевал большой авторитет при дворе Алексея Михайловича. В 1657г. ему было поручено «поновить» росписи одной из комнат кремлевского дворца, и с той поры уже не один крупный заказ в Москве не обходился без Ушакова. В 1664г. он особым указом переводится в Оружейную палату, где состоит «жалованным» (т.е. получающим персональное жалованье) «царским изографом», а по сути – главным экспертом не только по живописи, но и по всем вопросам, касающимся искусства. Среди работ, исполненных Ушаковым с учениками и подмастерьями, – фрески в Архангельском и Успенском соборах (1660), а также в Царской (1657) и Грановитой (1668) палатах Кремля, иконы для церкви Троицы в Никитниках (1656–1657). Из этих произведений в максимально первозданной форме до нас дошли росписи Успенского собора (частично) и живописный ансамбль храма Пресвятой Троицы.

Анастасия Чернова

Адрес: Лаврушинский пер., 12, Инженерный корп.

Одной из центральных фигур в искусстве XVII века был Симон Ушаков (1626--1686). Значение этого мастера не ограничивается созданными им многочисленными произведениями, в которых он стремился преодолеть художественную догму и добиться правдивого изображения -- «как в жизни бывает». Свидетельством передовых взглядов Ушакова является написанное им, очевидно, в 60-х годах «Слово к любителю иконного писания». В этом трактате Ушаков высоко ставит назначение художника, способного создавать образы «всех умных тварей и вещей... с различным совершенством создавать эти образы и посредством различных художеств делать замысленное легко видимым».

Выше всех «существующих на земле художеств» Ушаков считает живопись, которая «потому все прочие виды превосходит, что деликатнее и живее изображает представляемый предмет, яснее передавая все его качества...». Ушаков уподобляет живопись зеркалу, отражающему жизнь и все предметы. «Слово к любителю иконного писания» было посвящено Ушаковым Иосифу Владимировичу, московскому живописцу, уроженцу Ярославля, пользовавшемуся в 40--60-х годах значительной известностью. Иосиф Владимиров -- автор более раннего трактата об иконописании, в котором он, хотя и не столь определенно, как Ушаков, также заявлял себя: сторонником новшеств и требовал большей жизненности в искусстве. Художественно-эстетическая культура Древней Руси XI-XVII века. М., 1996. - С. 314

Ушаков -- художник, учёный, богослов, педагог-- был человеком новой эпохи, новым типом мыслителя и творца. Будучи новатором в искусстве, он в то же время понимал ценность старинных традиций русской культуры и тщательно оберегал их. Достаточно вспомнить его роль при росписи. Архангельского собора в 1666 году. Именно в силу названных качеств, отмеченной редкой широты взглядов он смог более тридцати лет стоять во главе русского искусства.

Занимаясь воспитанием учеников и всячески стремясь передать им свои знания, он задумал даже издание подробного анатомического атласа. «Имея от Господа Бога талант иконописательства... не хотел я его скрыть в землю... но попытался... выполнить искусным иконописательством ту азбуку искусства, которая заключает в себе все члены человеческого тела, которые в различных случаях требуются в нашем искусстве, и решил их вырезать на медных досках...» -- писал о своём замысле Ушаков, однако атлас, по-видимому, издан не был.

Примером ранних работ Ушакова может служить икона «Благовещение с акафистом» 1659 года, написанная им вместе с двумя другими иконописцами: Яковом Казанцем и Гавриилом Кондратьевым. Великолепием архитектурных фонов и миниатюрной тонкостью письма икона во многом напоминает работы строгановских мастеров начала XVII века, подробно иллюстрируя сложное песнопение.

С первых лет самостоятельного творчества определился интерес Ушакова к изображению человеческого лица. Излюбленной темой его становится Спас Нерукотворный. Изображений Спаса работы Ушакова сохранилось несколько -- в собрании Третьяковской галереи, в иконостасе Троицкого собора Троице-Сергиевой лавры в Загорске, в Историческом музее и т. д. Самая ранняя из этих икон относится к 1657 году и хранится в Московской церкви Троицы в Никитниках. Настойчиво повторяя эту тему, художник стремился избавиться от условных канонов иконописного изображения и добиться телесного цвета лица, сдержанной, но отчетливо выраженной объемности построения и почти классической правильности черт. Правда, иконам Спаса работы Ушакова недостаёт одухотворенности русских икон XIV--XV веков, но это в известной мере искупается искренним старанием художника воссоздать на иконе возможно правдоподобнее живое человеческое лицо.

Ушаковым была написана икона Владимирской богоматери, носящая название «Насаждение древа государства Российского» (1668). Икону эту следовало бы считать картиной триумфа русской государственности. В нижней части её изображены -- стена Московского Кремля, за ней Успенский собор, главная святыня Русского государства. У подножия собора князь Иван Калита -- собиратель русских земель и митрополит Пётр, первым перенёсший митрополичью кафедру из Владимира в Москву, сажают древо Русского государства. На ветвях его размещены медальоны с портретами всех наиболее значительных политических деятелей Древней Руси. В центральном, самом большом медальоне, представлена икона Владимирской Богоматери, почитавшейся покровительницей Москвы. Внизу, на кремлёвской стене, стоят царь Алексей Михайлович и царица Мария Ильинична с царевичами Алексеем и Фёдором. Портреты царя и царицы Ушаков постарался сделать возможно более похожими.

Сохранились сведения о ряде портретов, написанных Ушаковым. Некоторые из них были исполнены в новой для древнерусского искусства технике масляной живописи. К сожалению, до сих пор ни одного из этих портретов обнаружить не удалось. Ушакову, несомненно, были знакомы некоторые основы перспективы. Об этом свидетельствуют не только изображение Кремля в иконе («Насаждение древа»), но и подробно и тщательно разработанные архитектурные фоны некоторых гравюр, исполненных на меди по его рисункам гравёром Афанасием Трухменским («Давид», «Варлаам и Иоасаф»).

Для характеристики чрезвычайно разносторонней личности Ушакова следует указать, что он не только был теоретиком, живописцем, рисовальщиком-«знаменщиком», автором многих рисунков для гравюр, воспроизводившихся русскими гравёрами второй половины XVII века, но, по-видимому, и сам гравировал: ему приписываются награвированные в 60-х годах на меди сухой иглой листы «Отечество» (Троица) и «Семь смертных грехов».

Парсуны Ильина Т.В. История искусств. Отечественное искусство. -- 3-е изд., испр. и доп. -- М.: «Высшая школа», 2000. -- 84-85 с.

Предвестником искусства будущей эпохи становится портретный жанр. Портрет -- парсуна (от искаженного слова «персона» латинское «регsona», личность) -- родился еще на рубеже XVI-- XVII вв. Изображения Ивана IV из Копенгагенского национального музея, царя Федора Иоанновича, князя М.В. Скопина-Шуйского по способу претворения ещё близки к иконе, но в них уже есть определенное портретное сходство. Есть изменения и в языке изображения. При всей наивности формы, линеарности, статичности, локальности есть уже, пусть и робкая, попытка светотеневой моделировки.

В середине XVII века некоторые парсуны были исполнены иностранными художниками. Предполагают, что кисти голландца Вухтерса принадлежит портрет патриарха Никона с клиром. Парсуны стольника В. Люткина, Л. Нарышкина конца XVII века уже можно назвать портретами.

В древнерусской графике этой поры много бытовых сцен и портретов. Например, в знаменитом Евангелии царя Фёдора Алексеевича 1678 года содержится 1200 миниатюр. Это фигуры рыбаков, крестьян, сельские пейзажи. В рукописном «Титулярнике» мы находим изображения русских и иностранных властителей. Развитие книгопечатания способствует расцвету гравюры, сначала на дереве, затем на металле. Сам Симон Ушаков участвовал в гравировании «Повести о Варлааме и Иоасафе» вместе с гравёром Оружейной палаты А.Трухменским.

Фресковая живопись Ильина Т.В. История искусств. Отечественное искусство. -- 3-е изд., испр. и доп. -- М.: «Высшая школа», 2000. -- 83-84 с.

Фресковая живопись XVII века с большой оговоркой может быть названа монументальной. Расписывали много, но иначе, чем раньше. Изображения измельчены, с большим трудом читаются на расстоянии. Во фресковых циклах XVII столетия отсутствует тектоника. Фрески покрывают стены, столбы, наличники одним сплошным узором, в котором жанровые сценки переплетаются с затейливыми орнаментами. Орнамент покрывает архитектуру, фигуры людей, их костюмы, из орнаментальных ритмов вырастают пейзажные фоны. Декоративизм -- одна из отличительных особенностей фресковой росписи XVII столетия. Вторая особенность -- праздничность и постоянный интерес к человеку в его повседневной жизни, акцент в сюжетах Священного Писания на красоте природы, труда человека, то есть жизни во всем её многообразии. Ильина Т.В. не называет это качество живописи XVII века бытовизмом, как это часто звучит в работах по искусству XVII века. Не протокольная унылая фиксация мелочей быта, а подлинная стихия праздника, постоянная победа над обыденностью -- вот что такое стенописи XVII века. Ярославские фрески артели Гурия Никитина и Силы Савина или Дмитрия Григорьева (Плеханова) -- самый яркий тому пример.

В XVII веке Ярославль, богатый волжский город, становится одним из интереснейших центров не только бурной общественной, но и художественной жизни. Купцы и богатые посадские люди строят и расписывают церкви.

Мастер из Оружейной палаты, уже упоминавшийся Гурий Никитин, в 1679 году выдвинутый Симоном Ушаковым на звание «жалованного» мастера, с большой артелью расписал в 1681 году ярославскую церковь Ильи Пророка. В этой росписи наиболее интересны фрески, расположенные по стенам и посвященные истории Ильи и ученика его Елисея. В этих фресках тема священного писания зачастую претворяется в увлекательный рассказ, в котором светские моменты преобладают над религиозным содержанием.

Так, в одной из фресок, изображающих чудесное исцеление святым отрока, сцена самого чуда отодвинута к самому краю композиции. Главное место занимает изображение жатвы. Представлено желтое хлебное поле, на котором жнецы в ярких рубахах сильными, размашистыми движениями жнут и вяжут в снопы рожь. Вдали на горизонте, как бы на фоне синего неба, вырисовываются тёмно-зелёные силуэты деревьев, одиноко стоящих среди ржаного поля. Побочный, бытовой эпизод, который в соответствующей гравюре Библии Пискатора представлял собой небольшую сцену в глубине композиции, превратился у художника в главную тему фрески.

Гравюры Библии Пискатора лежат в основе многих фресок ярославских храмов. Видимо, они привлекали русских художников светским характером своих изображений. Но каждый раз они подвергались сильной переделке, изменявшей не только смысл изображённого, но и самые художественные приёмы. Перспективные изображения гравюр русские художники развёртывали на плоскости, придавая фреске сходство с пёстрым декоративным ковром с равномерно разбросанными яркими пятнами.

В росписи галерей и паперти Ильинской церкви можно обнаружить много фантастических, сказочных мотивов. Здесь развиты темы ветхозаветные и эсхатологические, в изображении которых исполнявшие их мастера, менее связанные священным назначением храма, обнаруживают неистощимую находчивость. Особенно занимательно рассказана история сотворения мира и первых людей. Среди фресок на апокалипсические темы есть одна, изображающая «Ангела Силы»: «Лицо его как солнце и ноги его как столпы огненные», -- говорится о нём в Апокалипсисе. Художник изобразил гигантскую фигуру ангела, тело которого сплошь состоит из облака, вместо ног столбы пламени, а лицо представляет собой ярко-красное солнце с расходящимися во все стороны лучами. Таких смело задуманных образов немало во фресках галереи храма.

Через всю роспись основной темой проходит увлекательный рассказ о мире светлом и красивом, в котором живут и действуют не столько аскетически настроенные святые, сколько обычные смертные люди. Попытка оправдания простого, «земного» человека особенно отчётливо выражена в изображении Страшного суда, занимающего западную стену храма. Это сказалось и в пристрастии художника к изображению красивого человека, окруженного столь же красивым пейзажем и богатой архитектурой, и в том, что в этих фресках с необычной для древнерусского искусства смелостью дано изображение нагого тела («Блудница на Звере», «Жена Пентефрия», «Купающийся Нееман», «Непорочная Сусанна», «Вирсавия» и др.).

Фрески Ильинского храма покрывают стены сплошным многоцветным ковром. В стремлении к декоративности художники зачастую сплетают контуры фигур в один замысловатый узор; увлечённые орнаментом, они не только включают его в сюжетную композицию, но и создают целые орнаментальные панно.

К фрескам Ильинской церкви очень близки не только по времени, но и по темам и характеру исполнения росписи храма Иоанна Златоуста в Коровниках.

Несколько позднее Ильинской, в 1694--1695 годах, была расписана церковь Иоанна Предтечи в Толчкове. Выполняла роспись группа мастеров в 16 человек под руководством Дмитрия Григорьевича Плеханова. Фрески этой церкви также являются выдающимся памятником монументальной живописи Ярославля. Однако, исполненные по заказу прихожан, они несколько строже ильинских и по выбору сюжетов, и по характеру их трактовки. Главное место отведено композиции на тему «Премудрость созда себе храм». На стенах фрески расположены в семь рядов. Три верхних ряда посвящены притчам о святой премудрости, в среднем, основном, цикле рассказано житие Иоанна Предтечи. Во фресках галереи и паперти многие изображения повторяют уже найденные ильинскими мастерами композиции.

Кроме этих двух циклов в Ярославле в конце XVII века был создан ещё целый ряд менее значительных росписей. К 1691 году относятся фрески церкви Николы Мокрого. Наиболее интересны в них апокалипсические сцены. Гораздо ниже по своим художественным качествам относящаяся к 1696--1700 годам роспись церкви Богоявления. Роспись Фёдоровской церкви конца XVII века во многом близка ильинским фрескам.

Одновременно с ярославскими возникает ряд значительных фресковых циклов в других городах средней России. Цикл росписей в Воскресенском соборе в Романове-Борисоглебске (ныне город Тутаев) относится к 1680 году; 1685 годом датируются фрески собора Ипатьевского монастыря в Костроме. В 1686--1688 годах создается роспись Софийского собора в Вологде. При отдельных удачах эти фрески в целом значительно уступают ярославским.

С ярославскими фресками могут выдержать сравнение только росписи храмов Ростова, ставшего в конце XVII века крупным художественным центром. Все три церкви Ростовского Кремля -- Спаса на сенях, Воскресения и Иоанна Богослова -- были расписаны по повелению ростовского митрополита Ионы Сысоевича в 1675 --1680 годах.

Несколько архаичнее остальных роспись храма Иоанна Богослова. Фрески паперти этой церкви, посвященные житию апостола Петра, выдержаны в старых иконописных традициях Дионисия. Внутри храма особенно хороши фрески алтаря, тонко подобранные красочные сочетания, которых образуют замечательное по своему единству декоративное целое.

Паперть церкви Воскресения украшена сценами из Апокалипсиса. В них все построено на утончённо красивых ритмических силуэтах и красочных сочетаниях. Внутри церкви фрески посвящены главным образом евангельским темам. Среди них выделяется своей патетикой изображение «Воскресения».

Роспись церкви Спаса на сенях носит величественный, торжественно-зрелищный характер (особенно огромная композиция «Страшный суд» и сцены «Страстей»).

В ростовских фресках много композиционного мастерства и подлинного колоризма. Однако по самому содержанию своему эта живопись несравненно архаичнее живописи ярославских храмов с её чертами новаторства.

Светские же росписи больше известны нам только по свидетельствам современников, например, роспись Коломенского дворца, сказочная, как и его облик, это и дошедшая до нас роспись Грановитой палаты, исполненная Симоном Ушаковым совместно с дьяком Клементьевым.

В целом по росписям XVII века хочется сказать, как верно заметил один из исследователей - В.А. Плугин, что человек в росписях этого столетия редко предстаёт созерцателем, философом, люди в живописи этого времени очень деятельны, они строят, воюют, торгуют, пашут, ездят в карете и верхом; все сцены достаточно «многолюдны» и «шумны». Это характерно как для московских церквей (церковь Троицы в Никитниках, расписанная еще в 50-е годы), так и для ростовских и особенно для ярославских, оставивших замечательные памятники стенописи XVII века.

На фото: Палаты Симона Ушакова в Москве.

Мало кто знает, что при рождении, в 1626 году, Симона Ушакова нарекли Пименом. Родители, вероятнее всего, были из посадских людей. Уже к двадцати двум годам молодой мастер стал царским «жалованным» Серебряной палаты при Оружейном приказе, то есть начал получать, как мы теперь сказали бы, постоянную зарплату. Такой чести в те времена удостаивались лишь наиболее опытные специалисты.

Как и почему Пимен стал Симоном, история умалчивает. Но на многих своих творениях (например, на иконе Спаса Нерукотворного, что хранится в ) он оставлял подпись —

«государев иконописец и дворянин московский грешный Пимен, по прозванию Симон Ушаков».

В Оружейном приказе Ушаков «знаменил», то есть делал рисунки для различных предметов, в том числе для церковной утвари и изделий из драгоценных металлов; придумывал узоры для рукоделий, чертил карты и составлял планы. И уже тогда он начал писать иконы — причем не только для царского двора, но и на заказ.

Симон Ушаков был одним из любимых мастеров царя. В тридцать лет ему поручили поновлять росписи в кремлевском дворце. А в 1664 году художника перевели в Оружейную палату, где он стал, по сути, главным экспертом по всем вопросам, связанным не только с иконописью, но и вообще с искусством. Мы помним, что Оружейная палата изначально создавалась для хранения оружия, что нетрудно понять из ее названия. Однако вскоре она превратилась в огромную художественную мастерскую. Чем только здесь ни занимались — от росписи кремлевских храмов и жилых покоев до украшения знамен, оружия и карет.

Судя по его произведениям, Симон Ушаков прекрасно владел большинством известных тогда художественных техник, он применял светотени, новейшие приемы западной живописи — писал во «фряжском» стиле, пытался придать фигурам на своих картинах и иконах характерность и движение. Ведь не случайно взгляды его Богородицы, его святых так часто кажутся «живыми», а в пейзажах уже можно заметить перспективу!

Среди наиболее известных работ Симона Ушакова — иконы Божией Матери Владимирская (1652), Кижская (1668), «Насаждение древа Государства Российского» (1668), образ Троицы Живоначальной (1671), несколько образов типа «Спас Нерукотворный», парсуны царей — Михаила Федоровича и ...

Кстати, знаменитый мастер явился, в сущности, первым русским художником, кто начал изображать светских лиц, а не только святых. Пусть они все еще писались на досках и походили на иконы, но все равно это был шаг на пути к светской живописи.

Главную же задачу, стоящую перед любым художником, Ушаков сформулировал в своем трактате «Слово к люботщательному иконного писания». Это сочинение задумывалось как ответ его другу и коллеге — Иосифу Владимирову. В частности, в своем произведении изограф восхищался зеркалом и его «способностью» воспроизводить и отражать окружающий мир. Ушаков не сомневался, что художник, подобно зеркалу, должен стремиться точно передавать живописный образ.

Существенный вклад в сохранение древнего русского зодчества внес Симон Ушаков уже, можно сказать, посмертно. Он жил в каменных палатах в Ипатьевском переулке, напротив церкви Живоначальной Троицы. Во дворе располагалась его иконописная мастерская, в которой занимались его ученики. И именно благодаря тому, что постройки когда-то принадлежали столь выдающемуся деятелю искусства, они уцелели во время революционных событий и в советскую эпоху, скорую на разнообразные «расчеты с прошлым». Стоят на своем месте они и теперь — островок древней старины среди обезличенных бетонных «коробок».

Голос мастера:
Многие из нас, владеющие искусством живописи, пишут то, что скорее достойно смеха, чем благоволения и умиления, этим они вызывают гнев Божий и [подвергают себя] осуждению иностранцев и великому посрамлению от честных людей.

Симон Ушаков.
Слово к люботщательному иконного писания (вторая половина XVII века)