История советской и российской избирательных систем: досье

В наступившем 2012 году исполняется 75-лет со времени начала государственного Большого террора .

Предлагаем вниманию читателей доклад Лидии Алексеевны Головковой, кандидата исторических наук, старшего научного сотрудника Научно-исследовательского отдела Новейшей истории Русской Православной Церкви (НИО НИРПЦ ПСТГУ) на Зимней сессии Богословской конференции ПСТГУ.

След соловецких расстрелов просматривается за тысячи километров от Белого моря – в местах массовых захоронений расстрелянных в Москве.

До 1937 года, о котором пойдет речь, Соловецкий лагерь особого назначения (СЛОН) претерпел несколько преобразований. Сначала был полноценным лагерем со своим Управлением на островах, затем стал 8-м отделением материкового Белбалтлага, а весной 1937 года на Соловках был установлен тюремный режим, СЛОН переименован в СТОН (Соловецкая тюрьма особого назначения), началось строительство силами заключенных большого тюремного корпуса.

Начальником новообразованной тюрьмы ГУГБ стал старший майор госбезопасности И.А. Апетер, в должности его помощника – капитан госбезопасности П.С. Раевский. Их хорошо знали на Соловках. Они приехали сюда вместе .

Несмотря на то, что смертность в Соловецком лагере всегда была очень высокой, но 1937 год стал годом особой трагедии для Соловков, с которой связано еще много неизвестного.

Юбилей

В наступившем 2012 году исполняется 75-лет со времени необычайного года в истории страны – года государственного Большого террора, хотя за неполный 1938 год было уничтожено соотечественников лишь немногим меньше. Год 1937 был годом 20-летия революции и 20-летия создания органов ВЧК–ОГПУ–НКВД.

Юбилеям, особенно таким, в стране придавалось особое значение. К ним готовились, не жалея средств и человеческих жизней. Это был еще год выборов в Верховный Совет по новой, вышедшей в 1936 году, Сталинской Конституции. Грандиозные масштабы государственной «зачистки» были явно связаны с этими датами, а неявно – с неминуемо предстоящей войной и планами , государственными и личными, о которых с некоторой долей вероятности можно догадываться.

«Несостоявшаяся» перепись

Год начался неудачно. Результаты так называемой однодневной переписи, состоявшейся 6 января 1937 года, вызвали настоящую ярость вождя. Мало того, что не досчитались, по его мнению, 8–10 миллионов жителей, что было напрямую связано с раскулачиванием и спровоцированным голодом в стране. Так еще и, как известно, отвечая на вопрос о религиозности, 55,3 миллиона человек, т.е. 56,7% населения страны, назвали себя верующими. А ведь Союз воинствующих безбожников, выражая требования руководства страны, обещал, что как раз к 1937 году «имя бога будет забыто по всей территории Советского Союза».

С результатами переписи поступили по-советски: ее решено было считать несостоявшейся. Повторную перепись назначили на 1939 год. И хоть результаты переписи были засекречены, какие-то скандальные сведения уже успели просочиться в прессу. После обнародования их газета

«Правда » писала:

«Враги народа сделали все для того, чтобы извратить действительную цифру населения. Они давали счетчикам вредительские указания, в результате которых многочисленные группы граждан оказались не внесенными в переписные листы» .

В «Блокноте агитатора» тогда же сообщалось:

«…Дело переписи было сорвано презренными врагами народа – троцкистско-бухаринскими агентами фашизма, пробравшимися к руководству… Славная советская разведка, во главе со сталинским наркомом товарищем Н.И. Ежовым, разгромила змеиное гнездо предателей в аппарате советской статистики» .

После обработки результатов переписи в марте 1937 года только в Москве было расстреляно и кремировано в Донском крематории 74 человека, в число которых входило семь главных статистиков – начальников управлений. Еще почти 100 человек, работавших в сфере смежного могучего объединения Госбанка, Госзнака и Госплана, только косвенно связанных с переписью, лежат в земле «Коммунарки», и 911 – на Бутовском полигоне.

Не только высокое начальство, но и рядовые статистики, обыкновенные счетчики, заполнявшие переписные листы (их насчитывался 1 млн. 250 тыс.), подверглись жестоким наказаниям. Наказанных были тысячи по всей стране. (Забегая вперед, скажем, что повторная перепись 1939 года прошла без потрясений; численность населения была заранее определена; а вопрос о религиозности на этот раз просто отсутствовал.)

Операция «Выборы»

Выборы в Верховный Совет СССР по новой, вышедшей в 1936 году Сталинской Конституции, были назначены на 12 декабря 1937 года. Что двигало Сталиным, трудно судить, но впервые предполагались альтернативные выборы, готовились бюллетени с тремя кандидатами. Чтобы не произошло неожиданностей, к выборам, по мнению руководства страны, должны были быть допущены только верные режиму, проверенные люди.

Грандиозные масштабы «зачистки» 1937-го были напрямую связаны с этими датами. Уже многое было сделано для нейтрализации возможных противников: прошел в 1936 году 1-й Московский процесс, 2-й – перешел на 1937 год, и арестованы фигуранты для 3-го Московского процесса.

Были уничтожены почти все крупные политические деятели. В мае 1937-го состоялись открытые процессы над представителями высшего командования Красной Армии, обвиненными в «военно-фашистском заговоре», в число их входили три маршала из пяти, существовавших в то время.

Начиная с февраля-марта разрабатывалась акция по истреблению менее опасных, но гораздо более многочисленных соотечественников – всевозможных «антисоветских элементов».

Лимиты

Напряженная работа чекистов в 1937 году сопровождалась многими награждениями. Еще перед началом чистки, как бы авансом, сотрудникам НКВД было вручено множество наград, в том числе, орденов Ленина, которые прежде давались в исключительных случаях.

Как известно, тщательно подготовленная кампания по репрессированию, начавшаяся по всей стране 5 августа, должна была закончиться «в четырехмесячный срок», т.е. до декабря 1937 года (по полякам – в ноябре, по «харбинцам» – до 25 декабря). Причем в приказах НКВД, подписанных Ежовым, специально оговаривалось, что предложенные лимиты по 1-й и 2-й категориям могут быть уменьшены, но не могут быть увеличены.

«Какие бы то ни было самостоятельные увеличения цифр не допускаются», – категорически заявлялось в приказе № 00447, гл. II, п. 3 . Но… «в случаях, когда обстановка будет требовать увеличения утвержденных цифр, – тут же оговаривалось в приказе, – наркомы республиканских НКВД и начальники местных УНКВД обязаны представлять соответствующие мотивированные ходатайства».

По-человечески необъяснимо, но Москва, Ленинград, и все регионы и области уже в августе, в самом начале операции наперебой начали просить увеличения лимитов (сибирские регионы иной раз в 8–10 раз). Центр, т.е. Сталин не возражал.

В одной только Москве за четыре неполных месяца, первоначально отведенных под операцию, по имеющимся документам расстреляли 14 334 человека, т.е. лимиты легко были превышены почти втрое по сравнению с первоначально заданными . Об увеличении лимитов продолжали просить с мест постоянно.

Об уменьшении или о переводе 1-й категории во 2-ю, т.е. смягчении наказания – ни разу. В числе причин для увеличения лимитов по 1-й «расстрельной» категории чаще всего выдвигалась с мест такая формулировка: «в порядке подготовки к выборам».

Расстрелять!

В течение всего года на собраниях и митингах непрерывно лились потоки грязи на «врагов народа». О замученных и расстрелянных писалось:

«Все они поплатились своей мерзкой жизнью за то, что покушались потопить в крови счастливую страну социализма».

Троцкий, выставленный за пределы страны, писал о бывших соотечественниках – авторах подобных словоизвержений:

«Большинство (в стране) составляют насмерть перепуганные и в то же время осатаневшие слепцы».

Но под творениями «осатаневших слепцов», к сожалению, стояли подписи многих известных деятелей науки, искусства, и особенно – литературы: не только Ал. Толстого, Маршака, Федина, Вишневского, Фадеева, Леонова, Шолохова, Симонова, но и… Тынянова, Бабеля, Платонова, Олеши, Пастернака, Зощенко, Гроссмана, Паустовского…

После приказа по репрессированию немцев и общего № 00447-го, последовали приказы по полякам, харбинцам, латышам, членам семей «врагов народа». Операция началась в точно назначенные сроки. Несколько позже, а именно 16 августа 1937 года плановые цифры были спущены и для тюрем. Появилась специальная директива Н. Ежова за № 59190. В частности, в директиве, направленной в Ленинградское УНКВД для Соловецкой тюрьмы, говорилось:

«С 25 августа начать и в двухмесячный срок закончить операцию по репрессированию наиболее активных контрреволюционных элементов из числа содержащихся в тюрьмах ГУГБ… Вам для Соловецкой тюрьмы утверждено для репрессирования 1 200 лиц» .

Руководство тюрьмы – по личным делам, «меморандумам», оперативным сводкам – быстро составило списки на 1116 человек, которые были утверждены ленинградским начальством – наркомом УНКВД ЛО Л.М. Заковским и его заместителем Гариным (Жебеневым И.Н.) .

Против спущенных лимитов Соловки запросили еще дополнительные. К намеченным 1116-ти было добавлено около 700 человек.

Первые 1116 (фактически 1111) человек составили первый Большой Соловецкий этап; заключенные были погружены на баржи якобы для отправки через Кемь в другие лагеря, и больше их никто не видел.

Долгие годы считалось, что баржи были затоплены вместе с людьми в Белом море. И лишь в июле 1995 года в архиве УФСБ Архангельска были обнаружены расстрельные списки на 1111 человек и документы, позволявшие думать, что заключенные с Соловков все-таки прибыли на материк и где-то в районе между городом Повенец и Медвежьегорском расстреляны.

Еще немало времени понадобилось, чтобы героическими усилиями одного-двух энтузиастов найти место расстрела и захоронений Большого Соловецкого этапа. Это место по соседнему урочищу назвали Сандармох. О втором и третьем этапе и сегодня известно лишь то, что они состояли соответственно из 509 и 198 человек, и что второй этап был расстрелян, по-видимому, в Ленинграде, а третий, неотправленный, скорее всего, на Соловках.

В тот, 1937, год была очень теплая зима, навигация продолжалась почти до Нового года. Второй этап был отправлен с Соловков 8 декабря.

Чекисты, сопровождавшие на барже свыше пятисот заключенных, везли секретное предписание для коменданта Ленинградского УНКВД:

«Прибывших из Соловецкой тюрьмы – расстрелять».

Считается, что в составе этого этапа находился человек, которым могла бы гордиться любая страна и любая эпоха – . Но по документам дата его расстрела 9 декабря. Трудно представить, что на следующий день после отправки этап был на месте. Здесь еще много невыясненного.

Третий этап не успели вывезти с Соловков, его расстреляли в феврале 1938 года. Место расстрела, несмотря на многолетние усилия исследователей, пока не определено.

С особой жестокостью

Зато картина расстрелов в Сандармохе постепенно стала вырисовываться. Нас уже трудно удивить подробностями. Но расстрелы в Сандормохе поражают особой жестокостью и каким-то первобытным нарочитым варварством. О том, как это происходило, рассказал исследователь А.Я. Разумов, которому удалось увидеть следственные дела исполнителей приговоров с описанием событий.

Медвежьегорская опербригада для проведения массовых расстрелов была создана в августе 1937 года – всего около 30 человек из 3-го отдела Белбалтлага, включая некоторых бывших заключенных и даже заключенных с неотбытым сроком. Одни отвечали за подготовительные работы в лесу, другие – за вывод обреченных из камер изолятора и подготовку их к отправке, третьи – за конвоирование, четвертые – за приведение приговоров в исполнение. Наготове были шоферы и проводники со служебными собаками. У всех отобрали дополнительные подписки об обеспечении строжайшей секретности – с обычной в таких случаях угрозой применения высшей меры наказания за разглашение. В распоряжении опербригады были две грузовые машины для перевозки заключенных к месту расстрела и одна легковая.

По прибытии ленинградской опербригады, которую возглавил зам. начальника АХУ УНКВД ЛО капитан госбезопасности И.Р. Матвеев, к ней присоединилась медвежьегорская.

В число обычных средств, которые использовались в Медвежьей Горе для операций по приведению приговоров в исполнение, входили веревки для связывания приговоренных по рукам и ногам и придушивания сопротивлявшихся. При местном чекисте Бондаренко еще находилась, в виде «личного холодного оружия», железная трость длиной около метра, остро заточенная с одного конца и с припаянным молотком и топориком с другого, нечто вроде самодельного ледоруба.

Матвеев привнес в обычную медвежьегорскую процедуру ленинградский «опыт». По его указанию и рисунку были изготовлены березовые круглые дубины, которые в Медвежьей Горе назвали «колотушками» или «вальками», их использовали для «нейтрализации» заключенных. От удара по голове двухкилограммовой колотушкой человек чаще всего терял сознание. Иногда таким образом просто убивали приговоренного. Не менее опасными были действия, производимые железной тростью. При малейшем сопротивлении все это пускалось в ход.

Избивали и без всяких причин: просто от страха, боязни бунта, нападения и побега. Избивали потому что была установка: бить врага на каждом шагу и потому еще, что находились в неврастеническом состоянии, теряли контроль над собой. Ведь каждый раз предстояло убивать десятки и сотни людей. Наконец, избивали (как цинично говорили исполнители, «глушили кадров») просто для собственного удобства, чтобы к могильным ямам привезти как можно меньше живых людей.

Так, в Москве для доставки на Бутовский полигон использовали автозаки с заглушками, запуская выхлопные газы в набитый людьми кузов, а в Петрозаводске применяли «галстуки» – то есть удавки. (Последнее больше всего было распространено в сибирских регионах.) В общем, при приведении приговоров в исполнение далеко не всегда надо было применять оружие. (А экономия боеприпасов, к тому же, поощрялась деньгами).

Для подготовки к расстрелу в изоляторе Белбалтлага размещали по 200–300 человек. После сверки «установочных данных» заключенных раздевали до нижнего белья и в комнатах, называемых комната «вязки рук» и «вязки ног», связывали их. После укладывали в комнате, называемой «ожидальня». Когда набиралось 50–60 человек, конвоиры начинали носить на плечах и грузить людей в кузов машины.

В каждую машину усаживался конвой – по четыре человека и проводник с собакой. Караван из грузовых и замыкавшей их легковой машины выезжал из ворот изолятора. Никого из заключенных не имели права вернуть назад.

Приговоры в Медвежьей Горе в это время чаще других приводили в исполнение начальник 5-го отделения по борьбе с побегами И.А. Бондаренко и зам. начальника 3-го отдела А.Ф. Шондыш (оба расстреляны в 1939 году в Петрозаводске). На легковой машине обычно ездил старший из начальников, принимавших участие в расстрелах. Спецработы шли за дополнительную оплату: 180 рублей за лесные работы, 240 – шоферам и конвоирам. Исполнители приговоров получали по 260 рублей.

Команда, работавшая в лесу, между Медвежьегорском и Повенцом, заранее выкапывала в легком песчаном грунте глубокие ямы квадратной формы. Во время раскопок было обнаружено 236 расстрельных ям. Подле ям разводили костры – для обогрева конвоя и освещения места в ночное время. Приезжали машины, их подавали к ямам. Расстреливали непосредственно в яме, постепенно поднимаясь по телам все выше к поверхности земли. В ямах работали Матвеев, Алафер, Бондаренко и Шондыш.

По завершении расстрелов машины отправлялись обратно. И так за ночь делали несколько рейсов. С последним рейсом отвозили убитых в изоляторе. Женщин возили отдельно, обычно на легковой машине. К четырем утра операцию заканчивали…

Сандормохский список

Список Большого Соловецкого этапа, расстрелянного в Сандармохе, сходен с другими подобными списками только тем, что большинство его представителей – это опять-таки простые рабочие и крестьяне, составляющие саму основу жизни. В остальном Сандормохский список разительно отличается от всех подобных.

Здесь нет ни политических, ни партийных деятелей. Все жестокости и кощунство по отношению к человеческой жизни выпало испытать людям науки, культуры. Здесь было расстреляно множество инженеров, служащих с высшим образованием, экономистов, агрономов, профессоров различных университетов страны; очень много, как нигде, обычных школьных учителей, литераторов, журналистов.

Здесь оказались: художник и библиотекарь государя Николая II В.В. Гельмерсен, известный адвокат Бобрищев-Пушкин, Дурново и многие, многие другие. Больше всего – москвичи и ленинградцы.

Скорбный путь от Соловков до могильных ям Сандормоха пришлось пережить и священнослужителям: архиепископу Курскому Дамиану (Воскресенскому), ныне причисленному к лику святых, архиепископу Самарскому Петру (Рудневу), настоятелю Симонова монастыря в 20-х годах, возвращенному в Соловки за обнаруженный у него список репрессированного священства, епископу Воронежскому Алексию (Бую), канонизированному в 1981 году зарубежной РПЦ, иеромонаху Иринарху (Белявскому), священникам Петру Барановскому из Серпухова, Николаю Розанову из Ленинграда и др.

Анатолий и Виктор Клинге, братья 20 и 21 годов рождения, уроженцы Петрограда, подавали большие надежды, один, как художник, другой как музыкант-пианист; братья были арестованы и сосланы в на Соловки как дети белого офицера и как певчие церковного хора.

Здесь же были расстреляны или убиты перед расстрелом католические священники, один из них – окончивший Римскую духовную академию, настоятель грузино-католического монастыря в Турции Иоо Ватмалашвили.

Судьбы палачей

Расстрелы Соловецкого этапа в Сандармохе начались 27 октября, затем был перерыв четыре дня, потому что Матвеев запил, расстроившись из-за побега одного заключенного (его вскоре поймали и расстреляли). Первого ноября расстрелы возобновились и продолжались до 4 ноября. По окончании операции одни палачи были награждены, другие (уже в декабре, т.е. месяц спустя) арестованы.

Например, приказом по УНКВД ЛО от 20 декабря 1937 года За «самоотверженную работу по борьбе с контрреволюцией» был награжден ценным подарком, а именно – радиолой с пластинками – главный убийца Соловецкого этапа Матвеев; другие члены опербригады, работавшей с Матвеевым, награждены пистолетами Коровина и часами.

Большинство же сотрудников, участвовавших или имевших отношение к расстрелам Соловецкого этапа, были арестованы и этапированы в Москву. Это были: начальник 10-го (тюремного отдела) ГУГБ НКВД СССР москвич Николай (Лука) Антонов-Грисюк; еще один москвич, старший майор госбезопасности, зам. наркома водного транспорта Вейншток Яков Маркович. Арестован специально вызванный на операцию из Карлага начальник 2-го отдела Карагандинского ИТЛ Круковский Всеволод Михайлович; был арестован и доставлен в Москву прокурор Ленинградской области, член тройки Позерн Б.П. Все они были в Москве осуждены, расстреляны и доставлены для кремации в Донской крематорий как шпионы и диверсанты.

Все они – в разные годы – реабилитированы.

В ряде случаев аресты высших чинов НКВД проводились под видом вызовов в Москву «на повышение» или для награждений.

Главный исполнитель расстрелов Соловецкого этапа в Сандормохе Матвеев с санкции Л.П. Берии через полтора года, в марте 1939 года, все же был арестован. Комендант УНКВД Ленинградской области А.Поликарпов, чья подпись стоит под всеми предписаниями на расстрел, узнав об аресте Матвеева, застрелился.

Скорее всего, он поторопился. Судьба Матвеева, в отличие от многих других, сложилась благополучно. Военным трибуналом войск НКВД ЛВО он был осужден по ст. 193-17«а» УК РСФСР на 10 лет ИТЛ. Но при пересмотре дела Военной коллегией Верховного суда СССР срок ему снизили до 3 лет. Наград не лишили. Отбывал он наказание на Волголаге, к тому же его освободили досрочно.

Во время войны он уже занимал должность начальника внутренней тюрьмы УНКГБ; к его прежним наградам добавился орден Ленина. Он умер своей смертью уже при Брежневе.

А вот Гарин весной 1938 года был переведен начальником лагеря в Карелию, в 1940-м – умер при странных обстоятельствах, зато похоронен с почестями в Москве на Новодевичьем кладбище.

Раевский был арестован с санкции Л.П. Берии как «один из руководителей контрреволюционной повстанческой организации, существовавшей среди лагерников на острове Соловки», отбывал наказание в Унжлаге, где заведовал изолятором на штрафном пункте. После реабилитации восстановлен в звании подполковника.

В начале 1960-х годов его пытались привлечь к партийной ответственности за активную роль в соловецких расстрелах – ведь Раевским лично подписана каждая справка о соловчанах, рассмотренная Особой тройкой УНКВД ЛО на предмет немедленного расстрела. Но дело тогда замяли.

Еще несколько должностных лиц, причастных к соловецким этапам 1937 года и расстрелянных в Москве, лежат в общих могильниках «Коммунарки».

Среди них начальник Соловецкой тюрьмы ст. майор госбезопасности И.А. Апетер, приговоренный к расстрелу как участник «латышской шпионско-фашистской организации» (он единственный из всех не реабилитирован). И сменивший его в январе 1938 года новый начальник тюрьмы капитан госбезопасности И.К. Коллегов. Он был арестован 7 мая 1939 года как «участник антисоветской повстанческо-террористической организации, действовавшей на острове Соловки». Военной коллегией Верховного суда СССР приговорен к высшей мере наказания. Расстрелян в Москве 28 июля 1941 года. Реабилитирован в 1959-м.

Выборы прошли

Так 1937 год подошел к 12 декабря – важному рубежу, из-за которого в значительной степени и затевалась кровавая бойня, – к выборам в Верховный Совет.

Правда, предполагавшиеся альтернативные выборы не состоялись; уже готовые бюллетени все-таки были заменены на выборы из одного человека, что и продолжалось до конца существования советской власти. Так что зачистка «сомнительных элементов», вся грандиозная акция 1937 года, строго говоря, оказалась напрасной.

В День чекиста 20 декабря 1937 года в Большом театре торжественно отмечалось двадцатилетие органов НКВД. На следующий день огромный список награжденных, каких не было ни до, ни после этого, на 392 человека был опубликован в газете «Красная Звезда». В списке «за особые заслуги в борьбе за упрочение социалистического строя» были напечатаны только имена – без должностей и чинов. Тогда эти имена ни о чем не говорили советским людям; ныне же мы знаем многих из них – в основном, исполнителей приговоров подошедшего к концу 1937 года.

Это были: старейший палач Советского союза Петр Магго, спившийся перед войной, Эрнст Мач (списанный впоследствии с диагнозом «шизофрения»), братья Иван и Василий Шигалевы (два здоровяка, почему-то рано умершие), Фельдман, Антонов, Семенихин, Яковлев и комендант АХУ НКВД В.М. Блохин, участвовавший во всех расстрельных акциях.

На спецобъекте НКВД «Коммунарка» оказались и те, что стояли у самого истока ГУЛАГа. В 1923 году вышло Постановление ВЦИК об организации Соловецкого лагеря принудительных работ особого назначения. Его подписали зам. председателя Совнаркома А.И. Рыков и управделами Совнаркома Н.П. Горбунов .

«…Все угодья, здания, живой и мертвый инвентарь, ранее принадлежавшие бывшему Соловецкому монастырю… передать безвозмездно ОГПУ…» – гласил «не подлежавший опубликованию» документ.

В приложении к Постановлению, подписанном зам. председателя ГПУ И.С. Уншлихтом, говорилось:

«…Создание нового Соловецкого лагеря, в коем предположено разместить до 8 000 человек… обуславливается большим притоком осужденных».

Спустя 14–15 лет все три высоких должностных лица были арестованы и по обвинению в шпионаже расстреляны. Все захоронены на территории бывшей дачи Г.Г. Ягоды – «Коммунарки».

Здесь же оказался зам. Председателя Верховного Суда СССР, член ЦИК А.П. Смирнов, возглавлявший комиссию после расстрела политических заключенных в Соловецком Савватиевском скиту в 1922 году и признавший правомочным применение оружия против безоружных людей. Здесь же Ф.И. Эйхманс, человек близкий Бокия, зам. начальника спецотдела ГУГБ НКВД СССР, давший разрешение на этот расстрел.

Без Глеба Бокия, чье имя гордо носил флагман соловецкого флота, правда, списанный еще до революции, не происходило ни одного серьезного события на Соловках; потомок древнего рода, упоминавшегося в переписке Ивана Грозного и князя Курбского, по словам очевидцев, был «типичный непреклонный коммунист, прекрасно образованный, и с элементами жестокости в характере». Он также был арестован в 1937 году. Его расстреляли «в особом порядке», по одному из так называемых Сталинских списков, и кремировали в московском крематории.

Подводя итоги за 1937 год, в частности, в отношении убиенных священнослужителей, Ежов, не подозревавший, что через два месяца начнется его падение, острил:

«…не помню, кто это мне из товарищей докладывал; когда они начали новый учёт проводить, то у него, оказывается, живыми ещё ходят 7 или 8 архимандритов.., потом всяких монахов до чёртика. Всё это что показывает? Почему этих людей не перестреляли давно? Это же всё-таки не что-нибудь такое, как говорится, а архимандрит всё-таки. (Смех в зале.) Это же организаторы, завтра же он начнёт что-нибудь затевать…»

«…Вот расстреляли полтысячи и на этом успокоились, а сейчас, когда подходят к новому учёту, говорят, ой, господи, опять надо. А какая гарантия, что вы через месяц опять не окажетесь в положении, что вам придётся такое же количество взять…» (Из стенограммы на совещании руководящих работников НКВД УССР).

Шел февраль 1938 года. Огромные дополнительные лимиты были получены. Акция по массовым убийствам по инерции продолжалась. В одном только Бутове в те дни 17 февраля было расстреляно 562 человека, из них – церковно- и священнослужителей – 74. И ведь это были, как всегда, лучшие.

Примечания:

1 Датой начала террора можно считать время проведения пленума ЦК ВКП(б) 23 февраля - 3 марта 1937 года, на котором со своим докладом «О недостатках партийной работы и мерах ликвидации троцкистских и иных двурушников» выступил Сталин И. В., где проводил доктрину об «обострении классовой борьбы по мере строительства социализма».
2 Доклад будет опубликован в Вестнике ПСТГУ.
3 Чирков. Ю. А было все так… М., 1991. С. 164–167.
4 Волков А.Г. Перепись населения 1937 года: вымыслы и правда. (Перепись населения СССР 1937 года. История и материалы /Экспресс-информация. Серия «История статистики». Выпуск 3-5, часть II. – М., 1990. C. 6–63.)
5 Там же.
6 Книга памяти жертв политических репрессий. Бутовский полигон. 1937–1938. Постоянная межведомственная комиссия Правительства Москвы по восстановлению прав реабилитированных жертв политических репрессий. В 8-ми вып. – М.: Изд. «Альзо», 1997–2008. Вып. 1. С. 349–352.
7 В число 14 334 расстрелянных, захороненных и кремированных за 1937 г. в Москве входят: 10 695 расстрелянных на Бутовском полигоне, 396 расстрелянных и захороненных на спецобъекте «Коммунарка» и 3 343 расстрелянных и кремированных в Донском крематории и, захороненных на территории Донского Нового кладбища.
8 Ленинградский мартиролог. 1937–1938. Книга памяти жертв политических репрессий. – СПб., 1997. Т. 2. Ил. 78–79.
9 Разумов А.Я. Скорбный путь соловецких этапов. Москва 2008 (Отрывки даются с незначительными сокращениями).
10 А.И. Рыков (1881–1938), государственный и политический деятель, нарком внутренних дел, зам., затем председатель СНК, сменивший на этом посту Ленина. Перед арестом нарком связи СССР. В 1937 г. в качестве одного из руководителей привлечен к 3-му Московскому процессу. Арестован 27 февраля 1937 г. По обвинению в шпионаже и участии в контрреволюционной организации расстрелян 15 марта 1938 г., захоронен на спецобъекте НКВД «Коммунарка».
11 Н.П. Горбунов (1892–1938), управ. делами СНК, впоследствии академик, непременный секретарь Академии наук СССР, альпинист, покоривший многие вершины, в том числе, пик Сталина, начальник географических и геологических высокогорных экспедиций. Арестован 19 февраля 1938 г. По обвинению в шпионаже Военной коллегией СССР приговорен к расстрелу; расстрелян 7 сентября 1938 г., захоронен на спецобъекте НКВД «Коммунарка».

Институту всеобщих выборов в этом году исполняется 75 лет. Первое голосование, в котором участвовало население страны в более менее полном составе, состоялось в 1937 году – тогда был выбран Верховный совет СССР. Нарушений при голосовании тогда не было, вбросов, фальсификаций голосов, как и шумной предвыборной кампании тоже не наблюдалось.

Первыми выборами, которые даже были названы «демократическими», стали выборы Верховного совета СССР в декабре 1937 года. Тогда они впервые проводились в соответствии с Конституцией 1936 года, которая гарантировала «всеобщие равные прямые выборы при тайном голосовании во все органы власти». В избирательных комиссиях впервые присутствовали не только партийцы и пролетарии, но и беспартийные, а также женщины и представители молодёжных организаций. Были даже зарубежные наблюдатели: они отметили, что советская система сделала шаг навстречу демократии, расширив состав участников и наблюдателей, но все кандидаты по‑прежнему выдвигаются под строгим контролем коммунистов, а в бюллетенях не из кого выбирать.

После 1937 года выборы не проводились почти 10 лет – из‑за войны. Затем был избран Верховный совет СССР второго созыва – это произошло в 1946 году. И после этого выборы проходили каждые четыре года. Только под конец Советской власти периодичность увеличилась до 5 лет – очевидно, в связи с плохим самочувствием и скоропостижными кончинами большинства членов Политбюро ЦК КПСС.

Различий между выборным процессом в разные годы практически не было. Выдвигался единый кандидат от блока коммунистов и беспартийных, он же был единственной позицией в бюллетене. Граждане приходили на избирательные участки, где их встречали музыкой, угощениями и даже сувенирами и детскими игрушками. Тех, кто свой гражданский долг игнорировал, вытаскивали на участки при помощи так называемых агитаторов: они ходили по квартирам (а в позднейшие времена звонили) и спрашивали, по какой причине тот или иной советский человек до сих пор не явился к урне для голосования и не отметился. Неявка была большим скандалом, почти антисоветчиной. Поэтому количество проголосовавших советских граждан не опускалась ниже 99% – колебались только десятые значения.

Последние истинно советские выборы прошли в 1984 году, и состоялись они тоже 4 марта. 99,94% бюллетеней было подано за кандидатов блока коммунистов и беспартийных. А уже в 1989 году выбирали народных депутатов, и это были первые по‑настоящему альтернативные выборы, хотя, по мнению многих наблюдателей, до настоящей демократии им было далеко. Тем не менее, именно благодаря им в советский парламент попали такие люди как, например, Андрей Сахаров.

Во время вчерашнего дня тишины наш корреспондент попытался поговорить с теми избирателями, которые застали выборы в СССР. Должен сказать, что советского человека мощно зашугали: сочетание видеокамеры и слова «выборы» распугивало людей лучше слезоточивого газа. Но с парой человек ему поговорить все же удалось, и эта пара всячески дала понять, что советские выборы их совершенно удовлетворяли.

Но одна женщина оказалась не такой благожелательной. Привести её слова он, к сожалению, не может, поскольку она активно агитировала за одного из кандидатов и выдвигала всяческие обвинения. Однако общий смысл ее выступлений был таков: в Советском Союзе умели подтасовывать результаты не хуже, чем в новые времена.

12 декабря 1937 года состоялись выборы в Верховный Совет СССР. По официальным данным в выборах участвовали 96,8 процента избирателей, из которых 98,6 процентов проголосовали за блок коммунистов и беспартийных. С тех пор эти данные повторяли после всех советских выборов, хотя в них не верил никто.

Перед кампанией

В 30-й статье Конституции 1936 года высшим органом государственной власти в СССР назван Верховный Совет. В соответствии с положением день выборов в него был назначен на 12 декабря, а избирательная кампания начиналась с 12 октября 1937 года.

Информационная служба Красноярского крайисполкома загодя приготовила материалы, разъясняющие цели избирательной кампании. В письме руководителей Советов предупредили, что эти выборы гладко не пройдут. Антисоветские элементы, не выкорчеванные еще троцкистско-бухаринские агенты фашизма, прикрывающиеся флагом социалистической демократии, попытаются проникнуть в органы власти, обмануть бдительность народных масс. Так же проявят активность церковники разных толков, которые начали готовить к выборам своих последователей из наиболее отсталых слоев населения, играя роль повстанца для не разоружившихся врагов Советской власти.

Поэтому каждому руководителю совета приказали немедленно улучшить работу, укрепить связь с массами, очищая свои ряды от укрывшихся врагов народа, разоблачая бухаринских и троцкистских мерзавцев, мобилизуя массу на ликвидацию последствий вредительства.

Списки избирателей

Важнейшей задачей предвыборной кампании является составление списков избирателей. 13 октября 1937 года прокурор СССР Вышинский разъяснил, что в списки положено включать всех граждан, достигших 18-летнего возраста, кроме умалишенных, лишенных избирательных прав по суду и лиц, содержащихся под стражей.

Между тем, учет избирателей шел с массой нарушений. 10 ноября 1937 года заведующий инструкторско-информационной группой Президиума ВЦИК Зайцев из Москвы сообщил председателю Красноярского крайисполкома, что в списках Емельяновского района не указаны имена и отчества избирателей. Заледеевский и Богучанский сельсоветы не включили в списки граждан старше 70 лет.

Сотрудников Крайисполкома послали наблюдать за предвыборной кампанией по городам и селам. Инструктор А.А. Атутов доложил, что секретарь сельсовета Мужичкино доверил составление списка избирателей малолетней девочке. Список у нее получился грязный, фамилии в нем записаны неразборчиво, а по первому участку совхоза «Заря» пропущено 27 рабочих.

Секретарь Кучеровского сельсовета Нижне-Ингашского района составил список по хозяйственной книге, пропустив 76 избирателей, в том числе председателя сельсовета и учителя. Секретарь Павлов четыре раза переписал список, но каждый раз у него получалось не по алфавиту и без отчества некоторых избирателей. Секретарь не записал глухонемого Полякова, как умалишенного и гражданина Падалку за то, что он бестолковый и глухой.

Обеспокоенные такими сигналами руководители Крайисполкома распорядились проверить списки избирателей. Вскоре инструктор Л.И. Пазаринь доложил по телефону из Новоселовского района, что опять видел списки, составленные не по алфавиту без имен и отчеств избирателей.

Избирательные комиссии

Гораздо тщательнее списков избирателей проверяли состав избирательных комиссий. В Даурском районе не утвердили секретарем избирательной комиссии учительницу Лямин, поскольку она вышла замуж за человека, чуждого Советской власти. На Будниковском участке заменили председателя участковой комиссии А.А. Прудникова как соучастника кулацкого восстания в 1931 году.

Деревенские сторонники режима не утруждали себя сложными демократическими процедурами. Инструктор Нестерин сообщил, что в Гремуче-Падинском сельсовете на собрание пришли двое из семи членов комсомольской организации. Они сами себя назначили председателем и секретарем избирательной комиссии. Этот подлог разоблачили только в Иланском райисполкоме.

Инструкторы А.А. Атутов и М.П. Барышников доложили, что в Хакасии Аскызский райком партии рекомендовал в члены окружной комиссии некую Кызласову, которую комсомольцы колхоза имени Сталина разоблачили, как дочь шамана. Вместо нее молодежь предложила своего комсорга бывшего батрака Ойка Покачакова. Однако 7 ноября враги-националисты расправились с активистом руками двух отъявленных хулиганов. Причем заместитель областного прокурора Вьюгов освободил бандитов из-под стражи, поскольку квалифицировал дело как обычное хулиганство. Инструкторы намекали, что Аскызский райком занял позицию невмешательства, поскольку им руководит шаманка Тоторова, хотя о ее байском происхождении знали в Хакасском обкоме компартии.

Агитаторы

Инструктор А.А. Атутов сообщал руководству, что в большинстве случаев агитаторов назначали по занимаемой должности. Агитаторами записывали членов участковых комиссий, работников сельсоветов, правлений колхозов и учителей. Некоторые из них сами не знали Конституции и «Положения о выборах».

Агитатору И. Попапову избиратели Устюга задали вопрос, почему остался всего один кандидат по Красноярскому избирательному округу. Сельский учитель ответил, что товарищи Сталин, Каганович и Жданов отказались избираться. Во-первых, потому что Красноярский край засорен чуждыми элементами, а во-вторых, в Красноярске их не знают. Вот они и выдвигаются по месту жительства в Москве и Ленинграде. Другой агитатор просто запугивал избирателей, что если они не придут на выборы, их оштрафуют на 100 рублей.

Когда председателя Заледеевского сельсовета Опарина строго спросили, почему не организовано изучение избирательного закона среди трудящихся, он честно признался: «Колхозники рады, что мы их не тревожим».

Председатель Крайисполкома Егоров обрушился с критикой на избирательный участок, развернутый в здании краевого финансового отдела. Инструктор Домбровский пожаловался ему, что смог зайти на избирательный участок, только предъявив служебный мандат. Ему дали пропуск, а на выходе его хотели забрать, но он упросил оставить, чтобы зайти еще раз. Егоров с пафосом спрашивал: «а если придет человек без мандата, или даже хроменький, так отправят домой за паспортом? Вот до какой степени доходит в краевом центре, в одном из центральных отделов Крайисполкома».

Впрочем, в предвыборной неразберихе встречались прагматичные люди. Еще 4 октября пришло срочное и циркулярное письмо, в котором говорилось, что 12 декабря на избирательных участках будет много использованных конвертов. Поэтому Всесоюзная контора «Союзутиль» дала указание организовать сбор и приемку макулатуры для бумажной промышленности.

Тем временем инструкторы Крайисполкома тщательно фиксировали случаи антисоветской агитации. Так, в Каратузской средней школе по рукам ходило «Богородицино письмо». В тайге за 75 километров от райцентра жил монах, который крестил детей свинцовыми крестами, отпевал умерших и советовал, кого выбирать в Верховный Совет. Житель Усинского района распускал слухи, что на село идет вооруженная банда, и погранотряд с ней не справится. В Кызласовском сельсовете учитель Н. Топоев, ранее привлекавшийся по контрреволюционному делу, пытался сорвать выборы, агитируя против казенных кандидатов.

Жизнь избирателей

Предвыборная кампания вскрыла всю глубину бесправия населения. Информатор М.П. Барышников сообщил, что в Емельяновском районе встречается масса нарушений Устава сельхозартели. Правление колхоза «Серп и Молот» за год наложило штрафов, выговоров и других взысканий на 171 колхозника, что составляло 70 процентов всех трудоспособных.

В колхозе «Первое мая» за невыход на работу в течение двух дней оштрафовали тов. Бичева на 5 трудодней и 50 рублей деньгами, но так как он несовершеннолетний, деньги взыскали с его отца.

В колхозе «Ленина» Зеледеевского сельсовета по вине бригадира Михалюк в течение месяца не начисляли трудодни восьми колхозникам, работавшим на зерносушилке.

Жаловаться на деревенский произвол было не куда. В Каннском райисполкоме жалобы населения попадали в руки чиновников без предварительной регистрации, а те их неделям таскали в портфелях. Председатель Карапсульского сельсовета Михненко отобрал корову у кузнеца Скачкого, когда тот перешел в другой колхоз. При изъятии председатель издевался над кузнецом и избил его 16-летнюю дочь. Президиум райисполкома долго тянул, потом решил передать дело на рассмотрение комиссии по нарушению ревзаконности. Однако жалоба осталась не разобранной.

Отдельные народные избранники не отчитывались ни разу со дня выборов в 1934 году. Среди них были и члены Красноярского горсовета Пузаков, Зыков и Жуков. По данным Крайисполкома только 423 из 843 сельсоветов отчитались перед избирателями.

Итоги выборов

Накануне выборов Центральная избирательная комиссия разослала секретную телеграмму серии «Г», которая не подлежала передаче по радио и телеграфу, за подписью Георгия Маленкова. Он строго предупредил, что в печати не должны оглашаться никакие количественные результаты голосования. Сообщить прессе можно было лишь фамилию избранного депутата без указания полученных им голосов.

Итоги голосования были зафиксированы в Кратком курсе истории ВКП(б). В выборах участвовали свыше 91 из 94-х млн. избирателей, или 96,8 процента. Из них за блок коммунистов и беспартийных проголосовало 98,6 процентов. Только 632 тыс. человек, менее одного процента, голосовали против коммунистов.

Все кандидаты оказались избранными. Всего членами Верховного совета стали 855 коммунистов и 288 беспартийных. Первая его сессия проходила в Москве 12-19 января 1938 года.

Однако в марте 1939 года Иосиф Сталин вернулся к итогам выборов на XYIII съезде компартии. Он предупредил: «Никто не смеет оспаривать, что наша Конституция является наиболее демократической в мире, а результаты выборов в Верховный Совет СССР наиболее показательными. В итоге всего этого мы имеем полную устойчивость внутреннего положения и такую прочность власти в стране, которой могло бы позавидовать любое правительство в мире».

Затем вождь продолжил: «Некоторые деятели зарубежной прессы болтают, что очищение советских организаций от шпионов, убийц и вредителей, вроде Троцкого, Зиновьева, Каменева, Якира, Тухачевского, Розенгольца, Бухарина и других извергов поколебало будто бы советский строй, внесло разложение. Эта пошлая болтовня стоит того, чтобы поиздеваться над ней. Как может поколебать и разложить советский строй очищение советских организаций от вредных и враждебных элементов?

Троцкистско-бухаринская кучка шпионов, убийц и вредителей, пресмыкавшаяся перед заграницей, проникнутая рабьим чувством низкопоклонства перед каждым иностранным чинушей и готовая пойти к нему в шпионское услужение, - кучка людей, не понявшая того, что последний советский гражданин, свободный от цепей капитала, стоит головой выше любого зарубежного высокопоставленного чинуши, влачащего на плечах ярмо капиталистического рабства, - кому нужна эта жалкая банда продажных рабов, какую ценность она может представлять для народа и кого она может разложить»?

70 лет назад Сталинской группировке удалось подавить оппозицию и провести декоративные выборы, установив на многие десятилетия своеобразный политический режим. Свободные от капитала граждане попали в рабство бюрократии.

Впервые такой режим сложился в древней Римской республике после долгих и кровавых междоусобиц. Граждане продолжали ежегодно выбирать двух консулов и других магистратов, не замечая, что их республика давно превратилась в империю. Удачливые военные вожди становились императорами и назначали себе наследников. Позднее владычица античного мира истощила себя в постоянных войнах и развалилась на куски под ударами азиатских варваров.

Анатолий ИЛЬИН,
кандидат исторических наук

20 лет назад, 26 марта 1989 года в Советском Союзе состоялись первые свободные выборы народных депутатов СССР , которые стали началом реальных перемен в политической системе страны и государства.

Реальное формирование базы для проведения первых в стране независимых выборов дали подготовка и проведение ХI Х всесоюзной партконференции, которая прошла летом 1988 года . Партконференция приняла пять резолюций: «О демократизации советского общества и реформе политической системы», «О борьбе с бюрократизмом», «О межнациональных отношениях», «О гласности» и «О правовой реформе». Самым важным в резолюции «О демократизации советского общества и реформе политической системы» было учреждение нового высшего органа законодательной власти - Съезда народных депутатов СССР, а также проведение выборов на состязательной и альтернативной основе.

Осенью 1989 года были приняты необходимые изменения в Конституцию СССР и новый закон СССР "О выборах народных депутатов СССР".

Высшим органом власти страны объявлялся Съезд народных депутатов СССР. В соответствии с измененной Конституцией, он избирался сроком на пять лет. Предполагалось, что в полном составе Съезд будет собираться один раз в год. Для решения повседневных вопросов законодательной деятельности и осуществления контрольных полномочий Съезд избирал из своего состава постоянно действующий Верховный Совет.

Согласно Закону, Съезд народных депутатов СССР формировался из 2250 человек и состоял из трех частей. 750 депутатов избирались по территориальным округам на основе равного избирательного права, 750 - таким же образом по национально-территориальным округам. Еще 750 составляли не избранные, а назначенные депутаты . 100 из них представляли КПСС, 100 - государственные профсоюзы, 75 - ВЛКСМ. Остальные места распределили общественные организации, научные общества, творческие союзы.

Выдвижение кандидатов осуществлялось на собраниях трудовых коллективах и общественных организаций. Иные формы, такие как сбор подписей и т.д., не предусматривались. Между выдвижением и попаданием в избирательный бюллетень, кандидат должен был пройти еще одну стадию. Закон о выборах предусматривал проведение окружных предвыборных собраний. На этом собрании присутствовали представители трудовых коллективов, поддержавших выдвижение того или иного кандидата. Для того, чтобы обеспечить себе представительство на окружном избирательном собрании и иметь шанс быть зарегистрированным и внесенным в избирательный бюллетень кандидату нужно было заручиться поддержкой как можно большего числа трудовых коллективов, организаций и предприятий округа.

Общие выборы прошли 26 марта 1989 года, в марте прошло голосование в общественных организациях.

Среди народных депутатов было 1957 (87%) членов и кандидатов в члены КПСС и 292 (13%) беспартийных. Женщин-депутатов было избрано 352 (15,7%).

Народными депутатами были избраны 237 партийных работников (10,5%), 157 советских работников (6,7%), 95 профсоюзных работников (4,2%), 80 военнослужащих (3,6%), 7 религиозных деятелей (0,3%).

На Съезде коммунистическая партия, как и предполагалось, получила подавляющее большинство. Однако в число депутатов вошли и представители демократически настроенных кругов общества, которые получили возможность использовать Съезд как трибуну для выражения собственных взглядов. Наиболее либеральные из этих депутатов составили демократически оппозиционную межрегиональную депутатскую группу. Численность ядра этой группы составляла около 250 человек.

Союзный депутатский корпус дал дорогу в жизнь новой генерации политиков в России и странах СНГ и Балтии. Среди них - Борис Ельцин, Андрей Сахаров, Анатолий Собчак, Юрий Карякин, Юрий Рыжов, Юрий Болдырев, Галина Старовойтова, Алексей Казанник, Евдокия Гаер, Юрий Афанасьев и многие другие.

В числе первых народных депутатов СССР - будущие главы государств стран СНГ Аскар Акаев, Ислам Каримов, Петр Лучинский, Нурсултан Назарбаев, Сапармурат Ниязов.

В литературе, посвященной Большому террору, долгое время в тени оставался тот факт, что одновременно с массовыми репрессиями проводилась широкомасштабная избирательная кампания по выборам в Верховный Совет СССР согласно только что принятой Конституции. Новым обращением к этой теме в российской историографии мы обязаны Ю.Н. Жукову, который не только написал о подготовке Конституции 1936 г., но и вслед за американским историком Д. Арч Гетти увидел в действиях И.В. Сталина намерение «провести первые выборы в Верховный Совет СССР как альтернативные, состязательные... ради мирной, бескровной – в ходе предвыборной борьбы, в ходе альтернативных, состязательных выборов, – смены власти». По мнению Жукова, Сталин хотел «вообще отстранить партию от власти», но ему в этом помешали местные партийные секретари .

GETTY J. Arch. State and Society under Stalin: Constitutions and Elections in the 1930s. – Slavic Review, 1991. Vol. 50, № 1, p. 33–35; ЖУКОВ Ю.Н. Репрессии и Конституция СССР 1936 года. – Вопросы истории, 2002, № 1; Жупел Сталина. Беседа А.Д. Сабова с Ю.Н. Жуковым.
– Комсомольская правда, 5, 6. XI.2002; Культовая механика. Ю. Жуков – А. Сабов. – Литературная газета, 5–11.III.2003, № 9.

Выстраивая свою концепцию, Жуков представляет Сталина либералом и обосновывает тезис о противостоянии ему местных секретарей. Они якобы боялись лишиться своих постов в ходе этих выборов, потому и выступили инициаторами Большого террора. Такая трактовка событий 1937 года вызывает серьезные возражения.

Между тем в архивах есть документы, которые позволяют проследить действительную, а не придуманную роль Сталина как в организации террора, так и в проведении избирательной кампании. Среди них особое место занимают директивы Центра, которые рассылались в виде шифротелеграмм серии «Г» за подписями секретаря ЦК Сталина, секретаря Центральной избирательной комиссии Г.М. Маленкова и заведующего отделом партийной пропаганды и агитации ЦК А.И. Стецкого.

Особого внимания заслуживают речи и действия первого секретаря Западно-Сибирского крайкома ВКП(б) Р. Эйхе, которому Жуков отвел роль главного инициатора Большого террора. На основании записки Эйхе, поданной в Политбюро во время июньского пленума ЦК, в которой он описывал взрывоопасную, с его точки зрения, ситуацию с контрреволюционной преступностью в крае, Жуков сделал следующий вывод: «Шантажируя таким образом узкое руководство, Эйхе вынудил Политбюро утвердить 29 июня, в день закрытия пленума, нужное решение: образовать “тройку” в составе начальника УНКВД по Западносибирскому краю Миронова, краевого прокурора Баркова и его лично. Дать им возможность установить число лиц, подлежащих расстрелу, и сколько людей необходимо незамедлительно выслать из края» .

ЖУКОВ Ю.Н. Ук. соч., с. 23. Благодаря содействию С.А. Красильникова и В.Ю. Афиани удалось проверить архивный шифр дела, па которое ссылается Жуков. Записки Эйхе там нет. Тем не менее можно допустить существование этого документа, но, учитывая подчиненное положение Эйхе в системе сталинской власти, а также другие его обращения в ЦК на имя Сталина, Ежова и др., невозможно представить себе, чтобы в подобной записке он «требовал», «шантажировал», «вынудил». Не соответствует действительности сообщение, что Эйхе трижды получал осенью 1934 г. во время хлебозаготовок «право единолично, бесконтрольно, без суда и следствия выносить смертные приговоры». Документы свидетельствуют, что Эйхе получил это право от Центра по инициативе Молотова, который, (побывав в Новосибирске и других районах края, 19 сентября 1934 г. отправил в Москву шифрованную телеграмму: «По примеру 1930 года предлагаю предоставить Эйхе право давать санкцию на высшую меру наказания в Западной Сибири в течение сентября–октября месяцев. Эйхе согласен. Жду ответа». В тот же день предложение Молотова было принято политбюро и оформлено как постановление ЦК от 19 сентября 1934 г., которое гласило: «Предоставить Эйхе право давать санкцию на высшую меру наказания в Западной Сибири в течение сентября и октября». Постановлением ЦК от 2 ноября эти полномочия Эйхе были продлены до 15 ноября, о чем Сталин сообщил ему лично в шифротелеграмме за своей подписью (Государственный архив Новосибирской области (ГАНО), ф. П-3, оп. 2, д. 595а, л. 11 – 13; д. 643а, л. 1, 2, 5; Сталинское политбюро в 30-е годы. Сб. док. М. 1995, с. 65). В газетных выступлениях Жукова в пассаже, относящемся к июньскому пленуму ЦК 1937 г., Эйхе почему-то именуется первым секретарем Новосибирского обкома ВКП(б), хотя он стал таковым лишь с 28 сентября, после образования Новосибирской области.

Конституция 1936 г., действительно, и по форме, и по содержанию представляет собой демократический документ. Не случайно, решив легитимизировать результаты проведенной «революции сверху», Сталин запросил для себя в качестве образца ни больше, ни меньше как Конституцию Швейцарии, страны с давними демократическими традициями. Не случайно и то, что он лично контролировал работу Конституционной комиссии. Результат: одно дело – советская Конституция, и совсем другое – реальная жизнь в СССР того времени.

Статья 30 Конституции 1936 г. гласила: «Высшим органом государственной власти СССР является Верховный Совет СССР» .

Сталин и Каганович. Переписка. 1931 – 1936 гг. М. 2001, с. 597;История Советской Конституции. 1917 – 1957. Сб. док. М. 1957, с. 349.

Для того, чтобы понять, могли ли запланированные на декабрь 1937 г. выборы в принципе привести к смене власти в СССР, как утверждает Жуков, необходимо ответить на вопрос, что собой представляла тогда реальная власть. Если исходить из понимания, что власть находилась в руках советов и их высшего органа Верховного Совета (ранее ВЦИК), то легко вообразить, что в результате выборов могла произойти смена власти. Однако такое понимание далеко от действительности: оно не учитывает характера того механизма власти, который существовал тогда в СССР.

Основы этого механизма были заложены после захвата большевиками государственной власти в октябре 1917 г., когда становление нового государства в России пошло по традиционному для нее пути централизации власти и подчинения мест этой власти. Свое оформление механизм новой власти получил в ходе секретной партийно-государственной реформы 1922–1923 гг., сутью которой была реализация политики «диктатуры партии». В результате возникло на редкость простое и архаичное устройство власти, не связанное ни законами, ни контролем партии, которая перестала быть партией и превратилась в ширму, прикрывающую и освящающую действия ее аппарата.

Хребет новой политической системы образовала иерархия партийных комитетов во главе с назначенными сверху секретарями. Одновременно произошло возвышение партийных комитетов над советами, что означало выхолащивание и фактическую ликвидацию Советской власти. Управление в советах перешло сначала к их исполкомам, затем к президиумам исполкомов, и, наконец, сами президиумы исполкомов оказались в полном подчинении у партийных комитетов, фактически стали их тенью. В результате проведения политики «диктатуры партии» двойственность политической системы, сохранявшаяся при Ленине, исчезла.

Возникла уже не партия-государство, а партийное государство, так как партийный аппарат «проглотил» государство и сам стал структурой власти. По типу иерархии партийных комитетов выстраивались иерархические структуры всех государственных организаций, и все они состояли под контролем партийных органов. Высшие органы партийного аппарата – политбюро, оргбюро и секретариат ЦК – являлись официально признанной властью в СССР, но властью неконституционной, так как действовали вне Конституции. Об этих органах власти и их директивной государственной деятельности не было ни слова и в тексте Конституции 1936 года. Документы показывают, что и высшие органы партийного аппарата являлись прикрытием реальной власти фракционной группы Сталина, состав которой постоянно менялся («тройка», «семерка», «восьмерка», «девятка» и т.д.), но которая действовала как реальная власть уже с 1922, а не с 1937 года. Именно Сталин, приближая к себе в разное время того или иного члена своего окружения, принимал все политические решения, которые оформлялись как решения высших органов партийного аппарата, затем государственного в Центре и на местах. Свои самые большие секреты Сталин не доверял даже «особой папке», поэтому факт принятия многих решений можно реконструировать только по последующим действиям. Отдельного разговора заслуживают такие приемы сталинского властвования как ложь, преднамеренная дезинформация.

Эта реальная, но нелегальная власть была законспирирована. О конспирации в деятельности большевистской партии широко известно. Многие исследователи признают секретность и в действиях сталинской власти, но не видят в этой практике ничего особенного. «Политические действия, – пишет американский исследователь Дж. Энтин, – часто требуют секретности» .

ЭНТИН Дж. Теории заговоров и конспиративистский менталитет. – Новая и новейшая история, 2000, № 1, с. 70.

Однако есть секретность в принятии решений (она может быть в практике и тех государств, в основу действия которых положен принцип права) и конспиративность как способ существования самой власти. Конспиративность реальной власти в СССР скрывала и авторов принимавшихся решений, и сами решения, и весь механизм связи центральных партийных и государственных органов с соответствующими органами на местах. Для этого существовала разветвленная тайная инфраструктура власти с секретно-директивными частями – секретными отделами, особыми секторами и мобилизационными отделами во всех партийных и государственных органах, в том числе и хозяйственных; на каждом промышленном предприятии, в каждом учреждении существовала своя секретная часть.

Переписка с местными органами власти при Сталине повсеместно велась через фельдъегерскую связь ОГПУ-НКВД. Государственные органы «в советском порядке» должны были проводить в жизнь постановления партийных органов, без ссылки на исходные документы. В 1920-е годы конспиративными документами считались в основном выписки из протоколов политбюро, оргбюро, секретариата ЦК и шифротелеграммы, рассылавшиеся бюро секретариата – секретным отделом секретариата ЦК. В 1930-е годы, после назначения Молотова председателем Совнаркома, директивы Центра, как правило, шли на места из «особого сектора» ЦК в виде директивных писем за двумя подписями – сначала председателя СНК Молотова, затем секретаря ЦК Сталина (иногда вместо Сталина подписывался Л.М. Каганович). В ряде случаев подписывался один Сталин как секретарь ЦК. Поскольку исходящих документов было очень много, то работники секретариата заверяли их просто факсимиле подписи указанных лиц. За этими подписями рассылались на места и срочные шифрованные телеграммы серии «Г». По аналогии с постановлениями ЦК и СНК оформляли свои директивы краевые, областные комитеты партии и ЦК компартий национальных республик. Многие документы готовились исключительно в кабинете Сталина и сразу же, без всякого утверждения на политбюро, шли в качестве директив в местные партийные органы.

Тайный механизм осуществления реальной власти определял ее неформализованность и безграничность. Конспиративность власти позволила Сталину не только скрыть многие свои действия, но и затуманить сам смысл провозглашенного «строительства социализма». В результате ему удалось также направить по ложному следу тех историков, которые верят Иосифу Виссарионовичу «на слово».

Специальный доклад о предстоявших выборах в Верховный совет СССР сделал А.А. Жданов на известном пленуме ЦК вечером 26 февраля 1937 года. Жуков об этом пленуме пишет: «По докладам Ежова, Молотова, Сталина, Кагановича, Ворошилова невольно могло сложиться впечатление, что суть пленума и есть поиск “врагов”, проблема “вредительства”. Однако главным все же было другое – предстоящие выборы в Верховный совет СССР» .

ЖУКОВ Ю.Н. Ук. соч., с. 17.

Такое утверждение – явный перекос в оценке происходившего на пленуме. Даже с формальной точки зрения вопрос о выборах был одним из четырех на этом пленуме; ему было посвящено вечернее заседание 26 февраля и оба заседания 27-го (доклад Жданова, обсуждение, заключительное слово и принятие резолюции). Всего же пленум продолжался, как известно, с 23 февраля по 5 марта. То есть и по времени, и по накалу выступлений главными вопросами были не выборы, а поиск «вредителей» и других «врагов социалистического строительства».

Если учитывать контекст событий, то необходимо признать, что сталинская власть с начала 1930-х годов последовательно раскручивала маховик Большого террора, и инициативная роль Сталина здесь несомненна. 7 января 1933 г. на объединенном пленуме ЦК и ЦКК в докладе «Итоги первой пятилетки» он, по сути, сформулировал программу «зачистки» общества от антисоветских элементов. «Мы утвердили, – заявил Сталин, – во всех сферах народного хозяйства принцип социализма, изгнав оттуда капиталистические элементы». Далее он, во-первых, раскрыл, кто имеется в виду под «последними остатками умирающих классов». Это «промышленники и их челядь, торговцы и их приспешники, бывшие дворяне и попы, кулаки и подкулачники, бывшие белые офицеры и урядники, бывшие полицейские и жандармы, всякого рода буржуазные интеллигенты шовинистического толка и все прочие антисоветские элементы » (курсив мой. – И.П.). Во-вторых, он априори, для всех этих групп определил состав преступления: «Пойти в прямую атаку против Советской власти эти господа уже не в силах. Они и их классы несколько раз вели уже такие атаки, но были разбиты и рассеяны. Поэтому единственное, что остается им делать, – это пакостить и вредить рабочим, колхозникам, Советской власти, партии. И они пакостят как только могут, действуя тихой сапой. Поджигают склады и ломают машины. Организуют саботаж. Организуют вредительство в колхозах, в совхозах, причем некоторые из них, в числе которых имеются и кое-какие профессора, в своем вредительском порыве доходят до того, что прививают скотине в колхозах и совхозах чуму, сибирскую язву, способствуют распространению менингита среди лошадей и т.д. ...Главное в “деятельности” этих бывших людей состоит в том, что они организуют массовое воровство и хищение государственного имущества, кооперативного имущества, колхозной собственности... Они чуют как бы классовым инстинктом, что основой советского хозяйства является общественная собственность, что именно эту основу надо расшатать, чтобы напакостить Советской власти, – и они действительно стараются расшатать общественную собственность путем организации массового воровства и хищения».

«Сильная и мощная диктатура пролетариата, – заключил он, – вот что нам нужно теперь для того, чтобы развеять впрах последние остатки умирающих классов и разбить их воровские махинации» (курсив мой. – И.П) .

СТАЛИН И.В. Соч. Т. 13. М. 1951, с. 206 – 210.

Карт-бланш сверху на обвинения в саботаже, вредительстве, воровстве и хищениях открывал широчайший простор для расправы со всеми неугодными власти людьми, так как в 1930-е годы в обстановке хаоса проводившихся преобразований в этом можно было обвинить практически любого. К тому же в обществе с сильными патриархальными предрассудками такая борьба стала наиболее действенным способом канализации массового недовольства. Завершающая операция по «построению социализма» планировалась одновременно с подведением итогов первой пятилетки, но она сорвалась. Именно неудачей в исполнении первоначального замысла можно объяснить содержание той самой телеграммы, которую направили Кагановичу и Молотову 25 сентября 1936 г. Сталин и Жданов, отдыхавшие в Сочи. В ней предусматривался ряд кадровых перестановок, и первая касалась НКВД: «Считаем абсолютно необходимым и срочным делом назначение тов. Ежова на пост наркомвнудела. Ягода явным образом оказался не на высоте своей задачи в деле разоблачения троцкистско-зиновьевского блока. ОГПУ опоздал в этом деле на 4 года» .

Сталин и Каганович, с. 682 – 683.

Именно в этом контексте подготовки завершающей кампании по «построению социализма» находится следующая цепь событий: убийство Кирова 1 декабря 1934 г. и последовавшие за ним закрытое письмо ЦК ВКП(б) «Уроки событий, связанных с злодейским убийством С.М. Кирова» (18 января 1935 г.), новая чистка партии в виде проверки учетных документов, объявленная циркулярным письмом Сталина от 13 мая 1935 г., закрытое письмо ЦК «О террористической деятельности троцкистско-зиновьевского контрреволюционного блока» от 26 июля 1936 г. и широко известные ныне инсценировки судебных процессов. Непосредственно перед принятием Конституции и подготовкой к выборам состоялись процесс по делу так называемого Антисоветского объединенного троцкистско-зиновьевского центра (19–24 августа 1936 г.), Кемеровский процесс с разоблачением «диверсионно-вредительской деятельности троцкистов» (19–22 ноября 1936 г.), процесс по делу так называемого Параллельного антисоветского троцкистского центра (23–30 января 1937 г.) и началась подготовка процесса так называемого Антисоветского правотроцкистского блока, первым шагом к организации которого стала принятая на февральско-мартовском 1937 г. пленуме резолюция по докладу Ежова о передаче дела Н.И. Бухарина и А.И. Рыкова в НКВД.

26 февраля 1937 г. на вечернем заседании пленума Жданов начат свой доклад с объявления о том, что «введение новой Конституции отбрасывает всякие ограничения, существовавшие до сих пор для так называемых лишенцев. Если раньше, до введения новой Конституции, выборы в Советы были неравными, то теперь необходимость ограничения равенства выборов отпала и все граждане имеют право участвовать в выборах на равных основаниях. Если раньше выборы средних и высших органов власти были многостепенными, то теперь, согласно новой Конституции, выборы во все Советы будут производиться всеми гражданами непосредственно путем прямых выборов. Если раньше, по старой Конституции, голосование при выборах было открытым и по спискам, то теперь, согласно новой Конституции, голосование при выборах будет тайным и по отдельным кандидатурам, выдвигаемым по избирательным округам».

Далее он сформулировал еще ряд общих положений. Во-первых, следствием изменений в избирательной системе должно было стать «дальнейшее усиление политической активности масс, вовлечение новых слоев трудящихся в работу по управлению государством». Во-вторых, именно партии предстояло возглавить выборы и обеспечить в них свою руководящую роль. Для этого ей предстояло уйти от практики кооптации в члены парткомитетов и «перестроить партийную работу на основе безусловного и полного проведения в жизнь начал внутрипартийного демократизма, предписываемого уставом партии», а именно, не позднее 20 мая провести во всех парторганизациях выборы партийных органов, начиная от комитетов первичных парторганизаций и кончая краевыми, областными комитетами и ЦК компартий национальных республик. Голосование должно было проводиться не списком, а по отдельным кандидатурам и тайно. Провозглашалось неограниченное право критики и отвода кандидатов .

Материалы февральско-мартовского пленума ЦК ВКП(б) 1937 года. – Вопросы истории, 1993, № 5, с. 3 – 4, 13 – 14.

Сигнал этой кампании критики был дан Сталиным тоже на февральско- мартовском пленуме. 3 марта, как и в начальный период коллективизации, он вновь заговорил о головокружении от успехов. «Успехи и достижения – дело, конечно, великое. Наши успехи в области социалистического строительства, действительно, огромны. Но успехи, как и все на свете, имеют и свои теневые стороны. У людей, мало искушенных в политике, большие успехи и большие достижения нередко порождают беспечность, благодушие, самодовольство, чрезмерную самоуверенность, зазнайство, хвастовство». Тогда было рассказано и о группе работников-дальневосточников, переехавших на Украину вместе с П.П. Постышевым, и о работниках из Узбекистана, перекочевавших вслед за А.К. Лепой в Татарию, и, наоборот, о переехавших из Татарии в Иркутск вслед за М.О. Разумовым, получившим назначение на пост первого секретаря Восточно-Сибирского крайкома ВКП(б), и т.п. Тогда же были оглашены факты маленьких «культов личности» местных руководителей. В частности, стало известно о том, что 14 сентября 1936 г. на бюро Казахского крайкома ВКП(б) с участием первого секретаря крайкома Л.И. Мирзояна высочайшая точка Тянь-Шаня Хан-Тенгри 6697 м была переименована в пик Мирзояна. И что на Украине появился новый писатель Постышев, который написал два произведения – «Горе Марфы» и «Талка» – объемом «ровно один печатный лист», но которые стали центром шумной кампании, организованной комсомолом и местным союзом писателей.

Дав старт критике своих назначенцев, Сталин заявил о том, что пришло время готовить смену, что «прежде всего необходимо предложить нашим партийным руководителям, от секретарей ячеек до секретарей областных и республиканских партийных организаций, подобрать себе в течение известного периода по два человека, по два партийных работника, способных быть их действительными заместителями. Могут сказать: а где их достать, двух заместителей на каждого, у нас нет таких людей, нет соответствующих работников. Это неверно, товарищи. Людей способных, людей талантливых у нас десятки тысяч. Надо только их знать и вовремя выдвигать, чтобы они не перестаивали на старом месте и не начинали гнить. Ищите да обрящете».

Далее он определил для партийного обучения и переподготовки секретарей ячеек четырехмесячные «Партийные курсы» в каждом областном центре, для секретарей райкомов – восьмимесячные «Ленинские курсы» в десяти наиболее важных центрах СССР, для секретарей горкомов – шестимесячные «Курсы по истории и политике партии» при ЦК ВКП(б) и для секретарей обкомов, крайкомов и ЦК компартий национальных республик - шестимесячное «Совещание по вопросам внутренней и международной политики» при ЦК ВКП(б) .

Там же, 1995, № 3, с. 9; № 7, с. 20; № 10, с. 6, 7, 10, 16; № 3, с. 14 – 15.

Перевыборная кампания в партийных организациях и подготовка к выборам в Верховный совет СССР не означала отказа от репрессий. Жданов, напомнив слова Сталина на пленуме ЦК 7 января 1933 г. о том, что «нам нужна крепкая диктатура для того, чтобы развеять остатки ранее господствующих классов», заявил, что «диктатуре пролетариата и впредь придется беспощадной рукой преодолевать сопротивление остатков враждебных капиталистических классов и агентов фашистской буржуазии – троцкистов, зиновьевцев, правых и других врагов народа». Ключевыми словами в докладе Сталина «О недостатках партийной работы и мерах ликвидации троцкистских и иных двурушников» и его заключительном слове на пленуме были «вредители», «диверсанты», «агенты троцкистского и нетроцкистского типа», «остатки эксплуататорских классов», «капиталистическое окружение и вытекающие из этого факта результаты» и т.д. Сейчас трудно сказать, как в действительности воспринимали участники пленума выступление Сталина и поняли ли зловещий смысл сформулированной им «кадровой реформы». Судя по стенограмме, атмосферу пленума во время обсуждения докладов Молотова, Сталина, Ежова и Жданова пронизывали единодушие и приподнятость. Никто из выступавших в прениях не высказывал ни сомнений, ни тем более протеста. Как вполне обыденное дело участники пленума восприняли рассуждения Сталина о будущей участи оставшихся оппозиционеров: «Вы не утешайте себя тем, что каких-нибудь 12 тыс., может быть, из старых кадров остается и что троцкисты последние кадры пускают в ход для того, чтобы пакостить, которых мы скоро перестреляем, не утешайте себя» .

Там же, 1993. № 5, с. 4; 1995, № 11 – 12, с. 21.

Вполне вероятно, что никто из сталинских назначенцев, представлявших на этом пленуме, выражаясь сталинским языком, генералитет, партийное офицерство и партийное унтер-офицерство, не ожидал тогда, что репрессии коснутся кого-то из них лично. Их отношения наглядно демонстрируют согласие как принцип функционирования системы господства и подчинения. Даже в условиях, когда арест угрожал жизни практически любого члена ЦК, они соглашались с генеральной линией партии, которую для них воплощал Сталин. Поэтому врагов искали среди соратников и подчиненных, но не в вышестоящей власти. Здесь уместно привести слова М.К. Мамардашвили, точно схватившего специфику атмосферы 1930-х годов: «Партизанская борьба каждого с каждым. Не видеть лицо власти, а видеть лицо соседа. Разрушение социальной ткани. Горючий материал репрессий» .

МАМАРДАШВИЛИ М.К. Необходимость себя. М. 1996, с. 172.

Особенно важна в рассматриваемом контексте мысль о разрушении социальной ткани в результате сталинских преобразований.

Что касается процедуры предстоявших выборов в Верховный совет СССР, то и докладчик Жданов, и дополнявшие его М.И. Калинин и Стецкий сами недостаточно представляли себе эту процедуру, что свидетельствует не только о неразработанности вопроса, но и о его второстепенности в ряду задач сталинской власти. По заявлению Калинина, проект закона только подготовлялся и имелся ряд проектов, предложений с мест о подготовке к избирательной кампании. Тех, кто непосредственно отвечал за подготовку предстоявших выборов, беспокоил прежде всего их организационно-технический аспект, потому что, как сказал Стецкий, «у нас в низах еще довольно фантастическое представление о тайном голосовании, что это такое – закрытое тайное голосование».

Под политической подготовкой к выборам понималось прежде всего обеспечение массовости участия населения в избирательной кампании и в самих выборах, а также контроль со стороны партийных комитетов. На вопрос Мирзояна «От округа может быть один кандидат или будет допущено выставление 2–3?» Калинин не ответил, зато Стецкий напомнил о следующем факте: «Радек на Конституционной комиссии выступил с предложением относительно того, чтобы было разрешено выставлять любому гражданину или группе граждан свою кандидатуру в совет. Очевидно, здесь был далекий расчет на то, чтобы провести кое-кого из своих, своими средствами и т.д. Несомненно, осколки, остатки троцкистской организации и правых еще имеются». Тогда о какой действительной альтернативности предстоящих выборов можно говорить? Не допустить этого, во-первых, и мобилизовать массы на выборы, во-вторых, – в этом и состояла ближайшая задача партийных комитетов на местах, которые Сталин критиковал за увлечение хозяйственными вопросами и отход от партийно-политической работы. Повторяя реплику Микояна на пленуме, хлопот предстояло много .

Вопросы истории, 1993, № 6, с. 16 – 17, 27; № 7, с. 5 – 6.

Но главными были не эти задачи, а борьба с «вредителями», «троцкистскими и иными двурушниками». Выборам же в Верховный совет предстояло легитимизировать эту борьбу.

6 марта 1937 г. в «Правде» была напечатана резолюция пленума ЦК, принятая по докладу Жданова 27 февраля, «Подготовка партийных организаций к выборам в Верховный совет СССР по новой избирательной системе и соответствующая перестройка партийно-политической работы». Однако разъехавшиеся местные секретари начали проводить в жизнь другие установки только что прошедшего пленума. По возвращении Эйхе из Москвы в Западно-Сибирском крае началась массовая кампания разоблачения «врагов народа». Решения пленума, доклад и заключительное слово Сталина обсуждались 16–18 марта на пленуме крайкома, 19–22 марта на собрании Новосибирского городского и краевого партактива с участием секретарей горкомов и райкомов партии, сразу после этого – во всех остальных городах и сельских районах – на городских и районных партактивах и на районных партийных собраниях. И везде была проявлена большая активность: в трех районах собрания продолжались по четыре дня, в 31 районе – по три дня, в 34 районах - по два дня и в 32 районах – по одному дню. Число выступавших в прениях на каждом из этих собраний: до 20 человек – в 13 районах, от 20 до 30 человек – в 30 районах, от 30 до 40 человек – в 25 районах, от 40 до 50 человек – в 23 районах и свыше 50 человек – в 9 районах .

ГАНО, ф. П-3, оп. 11, д. 29, л. 1.

Сам Эйхе на пленуме крайкома говорил несколько часов подряд с небольшим перерывом. Он начал свою речь с того, что каждый коммунист должен научиться «чутко улавливать малейший сигнал, идущий от масс», и закончил ее обоснованием кредо коммуниста: «Ведь каждый коммунист, если он коммунист, как он поступает и как должен поступать? Где бы он ни находился, он прежде всего коммунист. Будь я на квартире, в общественном месте – я прежде всего коммунист... Если только при коммунисте могли вести (допустим такой вариант) разговоры, враждебные партии, и он не боролся против них всеми ему доступными мерами, какой же он коммунист! Ведь он же изменник своей партии». О докладе Сталина Эйхе отозвался как об «изумительном документе, подлинно изумительном, где каждая строчка является важнейшим документом нашей работы, и весь доклад в целом является программным документом для нас» .

ГАНО, ф. П-3, оп. 2, д. 839, л. 81; д. 841, л. 58.

Обстановка и на пленуме крайкома и на других подобных заседаниях была чрезвычайно наэлектризована. «Мы все кипим кровью, – заявил секретарь Барабинского райкома Т. Волдин, – чтобы их (Бухарина, Рыкова и других. – И.П.) привлекли к строгой ответственности» .

ГАНО, ф. П-3, оп. 2, д. 839, л. 113.

После этих собраний развернулась массовая кампания «проверки на месте работы местных партийных и хозяйственных организаций в деле ликвидации последствий троцкистско-бухаринского контрреволюционного вредительства». По решению крайкома секретари и заведующие отделами аппарата крайкома разъехались по промышленным районам: Эйхе – в Прокопьевск, второй секретарь крайкома В.П. Шубриков – в Сталинск и Кемерово, заведующий промышленнотранспортным отделом В.Я. Принцев – в ряд районов Кузбасса и т.д.

По поводу предстоявших выборов в районы была разослана 29 марта телеграмма Эйхе. В ней излагалось постановление бюро крайкома от 27 марта, принятое на основе опубликованной в «Правде» 6 марта резолюции пленума ЦК и поступившего на места циркулярного письма ЦК ВКП(б) от 20 марта «Об организации выборов парторганов». Телеграмма гласила: «1) Отчеты и выборы парткомитетов и парторганов в первичных партийных организациях сельских районов провести до 22 апреля 1937 г.; 2) отчеты и выборы парткомов и парторганов в первичных организациях в городах провести до 1 мая 1937 г.; 3) обязать горкомы, райкомы обеспечить обсуждение в каждой первичной парторганизации решений пленума ЦК ВКП(б) и письма ЦК ВКП(б) 20 марта 1937 г. «Об организации выборов парторганов» до слушания и обсуждения в первичных парторганизациях отчетов парткомов и парторгов и до проведения выборов» .

Там же, оп. 11, д. 3, л. 154.

Перевыборная кампания в партийных оранизациях края проводилась под непосредственным контролем крайкома. Характерна фраза из письма Эйхе в ЦК Маленкову: «Сообщаем списки отведенных крайкомом при выборах 1937 г. и отозванных секретарей райкомов и горкомов ВКП(б)» (курсив мой. – И.П.). Своих постов таким образом лишились 10 первых и три вторых секретаря райкома – «за связь с троцкистами или политически неустойчивые», 14 первых секретарей и восемь вторых – «вследствие непригодности их в деловом отношении для руководящей районной партработы», четыре вторых секретаря – по причине их «социально-чуждого прошлого и как служивших в белой армии», шесть первых и один второй секретарь – по болезни. После этого кандидатуры, одобренные крайкомом, голосовались в партийных организациях.

По данным информационной справки Эйхе в ЦК от 16 июня «Об итогах выборов партийных органов по Западно-Сибирской партийной организации», «случаев провала рекомендованных кандидатур на районных и городских парт-конференциях и отчетно-выборных собраниях при выборах райкомов и горкомов не было», имелись лишь «случаи непонимания некоторыми руководителями того, что развертывание критики и внутрипартийной демократии не только не исключает, а обязательно требует более совершенного, подлинного большевистского руководства партийными собраниями и конференциями». В целом из 115 районов Западно-Сибирского края работа райкомов партии была признана удовлетворительной в 25 районах, неудовлетворительной – в 63, недостаточной – в трех, дана уклончивая оценка работы – в 24 .

Там же, оп. 2, д. 867, л. 118 – 126; оп. И, д. 30, л. 9 – 10, 15, 21.

Выборы самого крайкома проводились на III Западно-Сибирской краевой партийной конференции 1–7 июня 1937 года. В голосовании участвовали все 372 делегата конференции с решающим голосом. В ходе выборов звучала острая критика, но отвод той или иной кандидатуры, как правило, происходил по предложению руководства крайкома. Председатель крайисполкома Ф.П. Грядинский выступил за отвод своего заместителя Д.И. Воронина. В результате за его отвод проголосовали 334, против 13, после выступления Эйхе против заведующего сельскохозяйственным отделом крайкома А.И. Колотилова за отвод его проголосовали 338, против – 1, и т.д. Результаты тайного голосования были оглашены, как это и требовалось постановлением ЦК за подписью Сталина от 8 мая 1937 года .

Там же, оп. 2, д. 828, л. 5 – 10, 26 – 27; оп. 11, д. 30, л. 23 – 24; Российский государственный архив социально-политической истории (РГАСПИ), ф. 558, оп. 1, т. 4 – 5, д. 5003, л. 1.

13 июня 1937 г. Эйхе направил в ЦК на имя А.А. Андреева письмо с просьбой утвердить бюро Западно-Сибирского крайкома ВКП(б) в составе 13 человек; к письму прилагалась справка о результатах тайного голосования на конференции и на пленуме крайкома .

ГАНО, ф. П-3, оп. 2, д. 867, л. 49 – 50.

Кампания перевыборов в партийных организациях сопровождалась выявлением «вредителей» и «врагов народа». Эйхе сообщал в ЦК о том, что «важные сигналы, разоблачающие замаскированных троцкистско-бухаринско-рыковских вредителей, шпионов и диверсантов, поступили в период обсуждения решений февральско-мартовского пленума ЦК ВКП(б), а также на отчетно-выборных партийных собраниях и партконференциях», о том, что развернута «перестройка партийно-политической работы, направленная на полную ликвидацию в рядах парторганизации политической беспечности, на разоблачение и выкорчевывание врагов народа». По данным, которые Эйхе приводил в письме от 20 июня, за период с 1 марта по 15 июня 1937 г. в Западно-Сибирской партийной организации было разоблачено и исключено из партии 196 троцкистов и зиновьевцев, 26 правых контрреволюционеров и лиц, связанных с ними .

Там же, оп. 11, д. 29, л. 5, 6.

Исключение из партии тогда автоматически влекло за собой арест и расстрел.

События разворачивались по одной схеме во всех регионах страны, и руководство Западно-Сибирского края по своей инициативности находилось не в первых рядах. На два дня раньше, чем Эйхе, 18 июня, с письмом в ЦК на имя Жданова обратился новый первый секретарь Восточно-Сибирского крайкома ВКП(б) А.С. Щербаков, в котором он сообщал, что «партийное и советское руководство целиком было в руках врагов. Арестованы все руководители областных советских отделов, заворготделами обкома и их замы (за исключением пока – двух), а также инструктора, ряд секретарей РК, руководители хозяйственных организаций, директора предприятий и т.д. Таким образом, нет работников ни в партийном, ни в советском аппарате». Письмо Щербакова знаменательно и тем, что его автор недвусмысленно указал на действительных инициаторов и вдохновителей террора: «Однако, – продолжал далее Щербаков, – я не только не унываю, но еще больше укрепился в уверенности, что все сметем, выкорчуем, разгромим и последствия вредительства ликвидируем. Даже про хворь свою и усталость забыл, особенно, когда побывал у тт. Сталина и Молотова» .

Советское руководство. Переписка. 1928–1941 гг. М. 1999, с. 363.

Именно они не давали местам расслабиться и не только инициировали каждый новый виток репрессий, но и требовали от полностью зависимых от них местных партийных секретарей, чтобы они организовывали массовую поддержку и одобрение своих действий. В ответ на телеграмму Сталина от 11 июня 1937 г. о суде над военными 17 июня Эйхе доложил в ЦК Ежову, что, по данным на 15 июня, по 30 городам и районам края было проведено 1527 митингов по поводу приговора по делу Тухачевского и других. В письме приводились самые разные факты массовой поддержки расстрела военных. Были и предложения: трудящиеся Барабинска просили правительство выпустить новый заем, «чтобы еще крепче закрыть на замок нашу великую границу» .

ГАНО, ф. П-3, оп. 2, д. 867, л. 178, 179.

Что касается непосредственной подготовки избирательной кампании по выборам в Верховный совет СССР, то, судя по ситуации в Западно-Сибирском крае, до июньского пленума ЦК она еще не развернулась. Не поступали и директивные материалы из Москвы. Окончательная повестка дня пленума, который проходил 23–29 июня 1937 г., была утверждена решением политбюро 19 июня .

РГАСПИ, ф. 17, оп. 2, д. 780, л. 12.

К этому времени из состава ЦК, избранного на XVII съезде ВКП(б), выбыло уже более 40 человек. Формальное согласие на арест давали оставшиеся члены и кандидаты в члены ЦК. Среди материалов июньского пленума сохранились заполненные ими бланки голосования (опросом) за исключение того или иного члена ЦК из партии и его арест. Для присутствия на этом пленуме члены ЦК предварительно запрашивали разрешения у Сталина и Поскребышева .

ЖУКОВ Ю.Н. Ук. соч., с. 23; РОГОВИН В.З. 1937. М. 1996, с. 440; РГАСПИ, ф. 17, оп. 2, д. 614, 615; д. 779, л. 29, 30, 47.

В повестке дня значилось пять вопросов: 1. Сообщение Ежова. 2. Проект нового избирательного закона (докладчик Яковлев). 3. Об улучшении семян зерновых культур (докладчик Яковлев). 4. О введении правильных севооборотов (докладчик Чернов). 5. О мерах улучшения работы МТС (докладчик Чернов). В сообщении о пленуме, опубликованном в печати, первого пункта не было, хотя обсуждение его заняло четыре дня.

Уже один этот факт говорит о приоритетах в политике сталинской власти. После этого пленума состоялась серия постановлений политбюро, давших органам НКВД свободу действий. Первым в этом ряду стоит постановление политбюро «Об антисоветских элементах», принятое 2 июля, через два дня после окончания пленума. На основании этого постановления был подготовлен текст известной в настоящее время шифротелеграммы, разосланной секретарям обкомов, крайкомов и ЦК компартий национальных республик. «Замечено, – говорилось в ней, – что большая часть бывших кулаков и уголовников, высланных одно время из разных областей в северные и сибирские районы, а потом, по истечении срока высылки, вернувшихся в свои области, являются главными зачинщиками всякого рода антисоветских и диверсионных преступлений, как в колхозах и совхозах, так и на транспорте и в некоторых отраслях промышленности.

ЦК ВКП(б) предлагает всем секретарям областных и краевых организаций и всем областным, краевым и республиканским представителям НКВД взять на учет всех возвратившихся на родину кулаков и уголовников с тем, чтобы наиболее враждебные из них были немедленно арестованы и были расстреляны в порядке административного проведения их дел через тройки, а остальные, менее активные, но все же враждебные элементы были бы переписаны и высланы в районы по указанию НКВД.

ЦК ВКП(б) предлагает в пятидневный срок представить в ЦК состав троек, а также количество подлежащих расстрелу, равно как и количество подлежащих выселению» .

Труд, 4.VI.1992; ХЛЕВНЮК О.В. Политбюро. М. 1996, с. 188 – 190.

Текст этой телеграммы был зашифрован не только по форме, но и по существу. В ней говорилось только о кулаках и об уголовниках, хотя само постановление называлось «Об антисоветских элементах», что выдает истинный масштаб замысла окончательной «зачистки» общества. Само постановление политбюро от 2 июля 1937 г. сразу же получило гриф «особая папка».

Вопрос о том, чей именно документ стал основой для подготовки этого постановления политбюро, Жуков возвел в ранг принципиального и увидел за этим фактом протест местных секретарей против альтернативности предстоявших выборов, которые наделе никоим образом им не угрожали. Что касается содержания предложения Эйхе, то оно не было оригинальным. Во-первых, его опыт организации «троек» был известен Сталину по хлебозаготовительным кампаниям 1924/25, 1927/28, 1934 гг., а свою мысль о такой взрывоопасной особенности края, как наличие бывших кулаков, Эйхе высказывал неоднократно. Об этом он говорил 27 февраля 1937 г. на пленуме ЦК: «У нас в крае есть еще одна особенность – это бывшие кулаки, которых у нас порядочное количество, частично от т. Косиора и других. (Косиор. Признаем свою ошибку. Веселое оживление в зале)... Осталась немалая группа заядлых врагов, которые будут... пускать в ход клевету и провокацию во время выборов, будут пытаться причинять нам разные гадости». Об этом же Эйхе говорил и 25 марта 1937 г. на партактиве Сибирского военного округа, выступая с докладом о решениях пленума ЦК: «У нас в Западной Сибири был наиболее мощ-ный отряд кулачества, идеологами которого являлись правые... мы не можем забыть о кадрах правых контрреволюционеров, которые, будучи разгромленными, притаились в щелях, затаив лютую злобу против колхозов. Мы не можем забыть о том, что здесь орудовала сильная меньшевистская и эсеровская группа, которая блокировалась с правыми отщепенцами», что, учитывая «важное народнохозяйственное и оборонное значение Западной Сибири, враги пытались и будут пытаться окопаться здесь для своей гнусной подрывной работы». Но все эти высказывания никак не расходились с установками февральско-мартовского пленума ЦК партии. В таком же духе говорили и писали в своих справках прокурор края И.И. Барков и начальник управления НКВД по Западно-Сибирскому краю С.Н. Миронов .

Вопросы истории, 1993, № 6, с. 6, 37. ГАНО, ф. П-3, оп. 2, д. 1036, л. 42 – 43; д. 829, л. 106 – 108; ф. П-4, оп. 34, д. 26, л.1 – 3. Благодарю С.А. Красильникова за предоставление текста справки С.Н. Миронова «По делу эсеровско-монархического заговора в Западной Сибири» от 17 июня 1937 года.

Грандиозный план «зачистки» общества исполнялся под прикрытием избирательной кампании. 1 июля 1937 г. после одобрения на пленуме ЦК ВКП(б) проекта Положения о выборах в Верховный совет СССР он был утвержден от имени президиума ЦИК, а 9 июля стал постановлением IV сессии ЦИК VII созыва. В отличие от постановления политбюро «Об антисоветских элементах» Положение о выборах было широко распубликовано. Изучение повесток дня заседаний политбюро показывает, что начиная со 2.июля вплоть до самых выборов 12 декабря 1937 г. параллельно принимались решения об антисоветских элементах (по краям и областям) и о подготовке к выборам по избирательным округам. Более того, закончить «зачистку» предполагалось тоже к моменту выборов .

Политбюро ЦК РКП(б)–ВКП(б): Повестки дня заседаний. Каталог. Т. 2. М. 2001, с. 877 – 933.

Приказ НКВД «Об операции по репрессированию бывших кулаков, уголовников и др. антисоветских элементов», утвержденный политбюро 31 июля, предписывал начать операцию, в зависимости от региона, с 5 по 15 августа и закончить в четырехмесячный срок. И еще один характерный момент – помимо подготовки к выборам, летом–осенью 1937 г. шла череда массовых кампаний и праздников. Все происходило одновременно с массовым уничтожением людей НКВД по утвержденным сверху лимитам на репрессии.

Вот конспективная хронология мероприятий, которые все устраивались по указанию сверху. 2 июля – митинги о займе укрепления обороны; июль, август - антирелигиозная кампания и массовое создание на предприятиях, в учреждениях, колхозах ячеек Союза воинствующих безбожников, которое сопровождалось разоблачением скрытых «врагов народа»; подготовка антивоенного дня 1 августа; организация к Дню авиации 18 августа докладов и бесед об авиации и роли Сталина в развитии авиации, о героических полетах В.П. Чкалова и М.М. Громова, а также массовых гуляний. На всех этих массовых сборах говорилось о необходимости укрепления обороноспособности страны и выкорчевывания шпионов и диверсантов. Массовые мероприятия по изучению Положения о выборах, в ходе которых тоже разоблачались «враги народа», – митинги по предприятиям и районам, общегородские митинги, собрания домохозяек, домохозяек-нацменок, жен инженерно-технических работников, кустарей, собрания молодых избирателей, допризывников, митинги в деревне и т.д. В это же время наряду с ночными арестами проходили открытые показательные процессы в деревне над «вредителями» (по телеграммам Сталина и Молотова от 3 августа, 10 сентября, 2 октября). Вот типичный отчет агитатора: «Мы проводили беседы и по вопросам шпионской диверсионной работы разведывательных органов капиталистических стран. В результате этого наши беседчики и сами слушатели выявили целый ряд контрреволюционных группировок... так, рабочий Киреев разоблачил банду кулаков, состоявшую в контрреволюционной организации... после беседы в бараке выявили сестру Демидова, расстрелянного по процессу Северного района... гражданка Тарасова выявила отца Демидова и дочь, которая приехала устраиваться на работу» .

ГАНО, ф. П-3, оп. 11, д. 682, л. 172.

В проекте избирательного закона, который представил пленуму Я.А. Яковлев, как считает Жуков, речь идет о возможности альтернативного выдвижения нескольких кандидатов. Как тут не поверить в задуманное руководством страны введение состязательности на будущих выборах. Это именно то видение, которое задавалось Конституцией и Положением о выборах. Оно оказало свое воздействие на левацки настроенных интеллектуалов 1930-х годов за рубежом, на советских граждан с их табуированным сознанием и продолжает работать сегодня. На самом деле, реальной альтернативности и состязательности с самого начала был поставлен заслон. Кандидатов в депутаты, по Конституции, могли выдвигать только общественные организации и общества трудящихся. А.Я. Вышинский в статье «Самый демократический избирательный закон» отчетливо дал понять, что имеется в виду под общественными организациями и обществами трудящихся. Это те общества, которые были учреждены на основании Положения о добровольных обществах и союзах, принятого ВЦИК и СНК РСФСР 10 июля 1932 г., и которые, «являясь организациями общественной самодеятельности трудящихся масс города и деревни, ставят своей задачей активное участие в социалистическом строительстве Союза ССР, а также содействие укреплению обороны страны». Но «не являются обществами и общественными организациями, например, так называемые церковные “двадцатки”, которые регистрируются в особом порядке, установленном для них постановлением ВЦИК и СНК РСФСР от 8 апреля 1929 г., и которые, согласно этому постановлению, не имеют своего устава, не пользуются правом юридического лица, не имеют своих выборных представительных органов. В своей деятельности они должны ограничиваться исключительно теми целями, ради которых они образованы, то есть, как об этом сказано в постановлении от 8 апреля 1929 г., – удовлетворения своих религиозных потребностей» .

Большевик, 1937, № 14, с. 17 – 18.

В ходе избирательной кампании 1937 г. партийным работникам приходилось неоднократно разъяснять это положение. «Как выдвигаются кандидатуры? – говорила зав. отделом пропаганды и агитации Западно-Сибирского крайкома ВКП(б) Ф.Б. Фрумкина. – Выдвигаются общественными организациями и обществами трудящихся. Сегодня один из культпропов беседовал со мной, и я вижу, что товарищ не знает, что такое общество трудящихся. Каждое собрание он представляет так, что это общество трудящихся, в то время как под обществом трудящихся мы представляем какое-нибудь общество, обеспеченное правами юридического лица, зарегистрированное, имеющее печать и т.д. Такими обществами трудящихся являются МОПР, OCO и другие аналогичные общества, но никак не любое собрание. Значит, единоличники имеют возможность выдвигать кандидатов через то общество, в котором они состоят членами – МОПР, ОСО, Потребкооперация... Ясно, что единоличник имеет полное право выдвигать и избирать, если он станет членом добровольного общества, общества трудящихся». А Эйхе, коснувшись вопроса о церковнослужителях, которые пытались ставить вопрос о выдвижении своих кандидатов, прямо расценил такую установку как «один из способов борьбы с нами. Это попытка выставить своих, враждебных советской власти кандидатов. Эти попытки будут, и с этим мы должны вести широкую развернутую борьбу» .

ГАНО, ф. П-3, оп. 11, д. 682, л. 256-257; оп. 2, д. 1034, л. 2.

Первоначально, в проектах, возможность выдвижения нескольких кандидатов – преданными советской власти общественными организациями обществами трудящихся – допускалась. Одновременно с напечатанной 6 марта 1937 г. в «Правде» резолюцией пленума ЦК по докладу Жданова, в качеств и агитационного материала был подготовлен образец избирательного бюллетеня, опубликованный Жуковым в «Комсомольской правде» (5.XI.2002). Такой же бюллетень сохранился и среди материалов Западно-Сибирского крайкома: ВКП(б) .

Там же, оп. 11, д. 642, л. 29. Совпадение фамилий кандидата в депутаты и председателя окружной избирательной комиссии слишком бросалось в глаза, поэтому фамилия последнего «И. Петров» была исправлена от руки на фамилию «П. Степанов».

Однако показательно, что в опубликованном Положении о выборах возможность выдвижения нескольких кандидатов уже не акцентируете. Соответствующие статьи 104-я и 107-я выглядят следующим образом: «Канидидат в депутаты Верховного совета СССР, получивший абсолютное большинство голосов, то есть больше половины всех голосов, поданных по округу и признанных действительными, считается избранным»; «Если ни один из кандидатов не получил абсолютного большинства голосов, соответствуюшая окружная избирательная комиссия... объявляет перебаллотировку двух кандидатов, получивших наибольшее количество голосов». Передовая статья в «Большевике» «Избирательная система социалистического государства» разъясняла, как следует понимать и это положение: «При системе относительного или простого большинства избранным считается тот кандидат, который получил большее количество голосов, чем каждый другой кандидат в отдельности. Эта система действовала в нашей стране до введения в жизнь новой Конституции СССР. Она была чрезвычайно целесообразна в свое время, так как облегчала процедуру выборов. В настоящее же время, когда каждый кандидат избирается не фабрикой, заводом, колхозом и т.п., то есть сравнительно небольшой единицей, – а многонаселенным округом (один депутат в Верховный совет от 300 тыс. населения), совершенно понятно, что прежний порядок не может сохраниться и кандидат должен получить абсолютное большинство голосов своих избирателей» .

Коммунист. Двухнедельный журнал Западно-Сибирского крайкома ВКП(б), 1937, № 11, с. 23; Большевик, 1937, № 13, с. 9.

На местах это разъяснение было понято адекватно. По каждому избирательному округу изначально выдвигался только один кандидат. В сентябре в Западно-Сибирском крае по 14 избирательным округам по выборам в Совет Союза Верховного совета СССР под контролем крайкома произошло выдвижение 14 кандидатур. 26 сентября 1937 г. бюро крайкома утвердило эти кандидатуры одновременно со списком председателей окружных избирательных комиссий .

ГАНО, ф. П-3, оп. 11, д. 697, л. 122 – 125.

После раздела края и образования Новосибирской области согласно постановлению ВЦИК от 28 сентября в ней осталось то же число избирательных округов и выдвинутых кандидатов. Любые текущие изменения, в том числе и в списке выдвинутых кандидатур, утверждались на заседаниях бюро обкома ВКП(б). Справки на кандидатов, выдвинутых в члены Верховного совета СССР, и на председателей окружных комиссий, подписывались начальником местного управления НКВД. Списки председателей и секретарей участковых избирательных комиссий подписывались председателем райисполкома, секретарем райкома партии и начальником районного отдела НКВД. Далее кандидаты поступали на утверждение в ЦК ВКП(б).

Официально постановлением ЦИК СССР начало избирательной кампании было объявлено с 12 октября 1937 года. Этим же постановлением была утверждена Центральная избирательная комиссия. Председателем ее был назначен П.Г. Москатов, заместителем – О.Ю. Шмидт, секретарем – Маленков. Все они значились представителями от профсоюзов (соответственно ВЦСПС, работников высшей школы и работников политпросветучреждений. Были утверждены также 569 избирательных округов по выборам в Совет Союза и 574 – по выборам в Совет Национальностей. В тот же день, 12 октября, с докладом о предстоявших выборах и выдвижении кандидатов выступил на пленуме ЦК Сталин. Одновременно он сообщил об изменениях в составе ЦК за время после июньского пленума: арестовано восемь членов и 15 кандидатов в члены ЦК, один покончил жизнь самоубийством. Освободившиеся места быстро заняли другие – 10 человек были переведены из кандидатов в члены ЦК. Ежов – утвержден кандидатом в члены политбюро ЦК .

Коммунист, 1937, № 12 – 13, с. 1-4; РГАСПИ, ф. 558, оп. 11, д. 1120, л. 94 – 96, 98.

Через два дня на места была разослана шифротелеграмма серии «Г» за подписью Сталина, в которой давались подробные инструкции по дальнейшей организации избирательной кампании. 1-й пункт был посвящен вопросу о комплектовании избирательных комиссий: «ЦК нацкомпартий, крайкомы и обкомы обязаны тщательно проверить для утверждения циками союзных и автономных республик, краевыми или областными исполкомами состав республиканских и окружных избирательных комиссий. Райкомы ВКП(б), горкомы и райкомы в городах обязаны тщательно проверить состав участковых избирательных комиссий, а ЦК нацкомпартий, крайкомы и обкомы обязаны проверить председателей и секретарей участковых избирательных комиссий для утверждения их райисполкомами и городскими советами или районными советами в городах». Во 2-м пункте получил дальнейшее развитие тезис о том, что кандидат должен получить абсолютное большинство голосов своих избирателей. В телеграмме говорилось: «Отдельное от беспартийных выступление коммунистических организаций со своими кандидатами только оттолкнуло и отделяло бы беспартийных от коммунистов, побудило бы их к выставлению конкурирующих кандидатов и разбило голоса, что на руку только врагам трудящихся. В этих видах ЦК ВКП(б) считает целесообразным выдвижение от лица собраний рабочих и служащих по заводам и совхозам и собраний крестьян – по колхозам и селам, включая единоличников, совместных кандидатур... Выдвинутый таким образом общий кандидат по избирательному округу вносится на регистрацию в окружную избирательную комиссию от имени группы заводов, совхозов и колхозов, а также от партийных и беспартийных общественных организаций, обществ трудящихся. На партийные организации возлагается обязанность добиться поддержки этой кандидатуры общими собраниями рабочих и служащих по всем заводам и совхозам района, общими собраниями крестьян – по всем колхозам и селам района». Пункт 3-й шифротелеграммы гласил: «ЦК ВКП(б) предлагает ЦК нацкомпартий, крайкомам и обкомам не позднее 21 октября представить на утверждение ЦК ВКП(б) списки выдвигаемых ими кандидатов в депутаты Верховного совета СССР». Последние три пункта телеграммы были посвящены организационной и агитационно-пропагандистской работе на избирательных участках, которую должны были обеспечить ЦК компартий национальных республик, крайкомы, обкомы и райкомы ВКП(б) .

ГАНО, ф. П-4, оп. 1, д. 75, л. 15 – 18.

Из этой телеграммы ясно видно, что не было и речи о том, чтобы отстранить партию от выборов. Наоборот, партийные комитеты и здесь рассматривались Сталиным как самая надежная опора. Никаких расхождений в понимании будущих выборов со сталинскими указаниями не было и в речи Эйхе 20 октября, с которой он выступил на собрании городского партактива в Новосибирске. «Нужно нам суметь, – говорил он, – выборы провести так, как это от нас требует партия, провести так, как мы проводим все указания нашего любимого вождя... Товарищ Сталин говорил, что нужно, чтобы было обеспечено процентов 20 беспартийных кандидатур, нужно, чтобы было соблюдено правильное соотношение между количеством работников, выдвигаемых снизу, лучших людей, и количеством работников-делегатов, которые находятся на том или ином ответственном посту... Выставлять, публиковать кандидатуры, обсуждать, популяризировать должны начинать тогда, когда Центральный Комитет просмотрит» .

Там же, ф. П-3, оп. 2, д. 1034, л. 16, 44.

Тем не менее возможность выдвижения двух и даже трех кандидатур сохранилась, но в «превращенной» форме. По этому поводу на места «по поручению ЦК ВКП(б)» была отправлена телеграмма секретаря избирательной комиссии Маленкова, в которой он сообщал список из 32 человек, которые наряду с местными, одобренными ЦК ВКП(б), кандидатами могли выдвигаться в депутаты Верховного совета СССР в любом из избирательных округов: Сталин, Молотов, Ворошилов, Каганович, Микоян, Андреев, Калинин, Косиор, Чубарь, Жданов, Эйхе, Ежов, Петровский Г., Хрущев, Буденный, Блюхер, Литвинов М., Булганин, Шверник, Шмидт О., Крупская, Чкалов, Водопьянов, Молоков, Громов М., Москатов, Косарев, Мехлис, Мануильский, Шкирятов, Маленков, Вышинский. «По примеру Москвы и Ленинграда, – говорилось далее, – указанные товарищи могут выдвигаться в избирательном округе наряду с местной кандидатурой, одобренной ЦК ВКП(б)... Всю эту процедуру с выставлением кандидатов из списка 32-х считаем нужным рекомендовать ввиду того, что рабочие и крестьяне хотят выставить на заводских и колхозных собраниях наиболее популярных в стране руководителей партии и Советской власти почти во всех местах. Иначе все будут удивлены, что известные руководители партии выставляются каждый из них только в одном каком-либо округе, а трудящиеся других округов не хотят или не имеют права будто бы назвать их в качестве своих представителей. Получается, что каждый из известных руководителей партии является вождем только в одном округе, а для остальных округов они остаются неизвестной фигурой. Чтобы ликвидировать эту несообразность, мы решили рекомендовать Вам выдвинуть на общих собраниях рабочих и крестьян в разных округах, кроме одобренных ЦК ВКП(б) кандидатов, еще 32 человека по указанному списку. Таким образом по каждому избирательному округу может фигурировать не обязательно одна кандидатура, а две или три, из которых потом в день выборов будет баллотироваться только одна кандидатура» (курсив мой. – И.П.) .

Там же, ф. П-4, оп. 1, д. 75, л. 19 – 20.

В последующие недели Сталина заботила только техническая сторона выборов. Вот три наиболее характерные телеграммы серии «Г», разосланные членам и кандидатам в члены ЦК ВКП(б), первым секретарям обкомов, крайкомов и ЦК компартий национальных республик.

Телеграмма от 3 ноября: «ЦК ВКП(б) располагает данными о том, что многие обкомы, крайкомы, ЦК нацкомпартий и их руководители не уделяют внимания организационно-техническим вопросам избирательной кампании в Верховный Совет СССР. Списки избирателей составляются крайне небрежно... Во многих избирательных участках отведены непригодные или плохо оборудованные помещения... Доверенные лица, избранные на окружных предвыборных совещаниях, еще не приступили к работе на избирательных участках, и партийные организации не выделили до сих пор агитаторов в помощь этим доверенным лицам. ЦК ВКП(б) обязывает все обкомы, крайкомы, ЦК нацкомпартий немедля покончить с недопустимым пренебрежением к вопросам организации и техники проведения выборов в Верховный совет СССР, исправить отмеченные недостатки и к 10 ноября сообщить в ЦК ВКП(б) о мерах, принятых к выполнению настоящей директивы. Секретарь ЦК ВКП(б) Сталин».

Телеграмма от 16 ноября: «ЦК ВКП(б) стало известно, что многие партийные организации ограничивают свое участие в избирательной кампании в Верховный совет СССР только проведением привычного типа общезаводских или фабричных митингов, окружных совещаний... наши партийные организации фактически на избирательных участках работы не ведут и предоставляют там избирателей самим себе. ЦК ВКП(б) предлагает обкомам, крайкомам, ЦК нацкомпартий исправить такое положение и активно включить парторганизации фабрик, заводов, колхозов, учреждений, учебных заведений во всю предвыборную организационную и агитационную работу на избирательных участках, считая организацию такой агитации наиболее важной задачей... ЦК ВКП(б) рекомендует всем горкомам, райкомам партии и первичным партийным организациям развернуть политическую работу среди избирателей непосредственно по месту жительства... охватывая большевистским влиянием все слои избирателей и всех взрослых членов семей, пользующихся избирательным правом. ЦК ВКП(б) предлагает особое внимание уделить вопросам техники выборов, вопросам организации работы участковых комиссий на избирательных участках в день проведения выборов в Верховный совет СССР. Необходимо заранее внимательно продумать по каждому избирательному участку в отдельности, как обеспечить, чтобы в день выборов в помещении избирательного участка и возле избирательных ящиков не было очередей, чтобы избиратели могли быстро найти, к кому им необходимо обратиться для регистрации и получения избирательных бюллетеней, чтобы регистраторы могли в списках избирателей быстро находить соответствующие фамилии избирателей и т.п. Все эти организационно-технические вопросы имеют огромное значение для организованного проведения выборов. ЦК ВКП(б) предлагает горкомам и райкомам ВКП(б) тщательно проинструктировать каждую участковую избирательную комиссию по всем вопросам организации работы на избирательном участке в день проведения выборов. В целях большей наглядности этого инструктажа необходимо его провести в помещениях, где будет происходить голосование, с тем, чтобы тут же была предусмотрена вся организационно-техническая сторона выборов, а именно: порядок входа и выхода избирателей из помещения, регистрация избирателей, расположение помещений для заполнения бюллетеней, место расположения избирательного ящика и т.д. ЦК ВКП(б) обязывает первых секретарей обкомов, крайкомов, ЦК нацкомпартий не позднее 1 декабря с.г. представить в ЦК ВКП(б) краткий отчет о выполнении настоящей директивы. Секретарь ЦК ВКП(б) Сталин».

Телеграмма от 2 декабря: «5 декабря исполняется первая годовщина со дня утверждения Чрезвычайным VIII Всесоюзным съездом советов Сталинской Конституции СССР. ЦК ВКП(б) предлагает отметить эту годовщину в печати, митингами и массовыми собраниями трудящихся, осветив значение Сталинской Конституции победившего социализма и подлинного демократизма, а также праздничными вечерами в клубах, домах культуры, театрах. День 5 декабря – всенародного праздника – должен стать днем мобилизации всех трудящихся под лозунгами партии к выборам в Верховный совет СССР. ЦК ВКП(б) И. Сталин» .

Там же, ф. П-3, оп. 2, д. 822, л. 55 – 55об., 74 – 74об., 90 – 90об.

6 декабря датировано решение политбюро о принятии «Обращения ЦК ВКП(б) ко всем избирателям, рабочим, работницам, крестьянам и крестьянкам, к Красной армии, к советской интеллигенции». На следующий день оно было опубликовано в «Правде». И в это же время, 6 декабря, в Новосибирск на имя секретаря обкома И.И. Алексеева поступила шифротелеграмма принципиально иного содержания: «Вашу шифровку о вылазках врагов народа получили. ЦК одобряет политику расправы с врагами народа и предлагает вам не давать пощады мерзавцам. И. Сталин» .

Политбюро ЦК РКП(б)-ВКП(б), с. 933; РГАСПИ, ф. 558, on. И, д. 57, л. 136 – 137об.

Таким образом широко развернутая кампания по выборам стала мощнейшим прикрытием массового уничтожения «врагов народа» и его оправданием: «Во имя счастья нашего героического народа, во имя процветания нашей славной социалистической родины мы, – говорил Эйхе 20 октября 1937 г., – беспощадно громили и будем еще громить троцкистско-бухаринскую и иную фашистскую нечисть. Мы непобедимы, ибо нас ведет от победы к победе могучий гений нашей эпохи, наш великий вождь, родной и любимый учитель, товарищ Сталин». «Вся страна, наша область, – говорила на III пленуме обкома 25 октября 1937 г. заведующая отделом пропаганды и агитации Фрумкина, – переживают огромный политический подъем. Этот подъем выражается в росте наших хозяйственных и политических успехов. Этот подъем выражается в том, с какой активностью и с какой огромной любовью выдвигают трудящиеся кандидатуры Сталина и других руководителей нашей партии и правительства... Этот подъем выражается в росте бдительности масс, в том, что огромные слои трудящихся масс включились в активную работу по выкорчевыванию шпионов и диверсантов, презренных троцкистов и бухаринцев» .

ГАНО, ф. П-3, оп. 2, д. 1034, л. 28; ф. П-4, оп. 33, д. 3, л. 4.

Массовое вовлечение народа в избирательную кампанию одновременно стало способом их массового соучастия в проведении политики репрессий.

В документах неоднократно отмечалось, что «за время избирательной кампании усилился приток заявлений со стороны трудящихся об отдельных контрреволюционных элементах», «в результате изучения Сталинской Конституции и Положения о выборах у нас разоблачены враги народа, такие. как...» .

ГАНО, ф. П-3, оп. II, д. 205, л. 16, 17; д. 682, л. 205.

Любой человек, высказывавший сомнение, становился потенциальным кандидатом на арест. Вот три характерных примера из справки Кемеровского городского отдела НКВД «О ходе подготовки к выборам в Верховный совет СССР» по состоянию на 26 сентября: «Заведующий культотделом рудкома угольщиков Новиков в присутствии рабочих высказал следующее “Я не верю в правдивость новой избирательной системы, так как в советских газетах пишут одну ложь”. (Новиков намечен к аресту.) Кардашин среди рабочих азотно-тукового завода высказал: “Коммунисты везде говорят, что предстоящие выбора (так в тексте. – И.П.) будут самые демократические, а сами выставили двух кандидатов в Верховный совет и Совет национальностей, Алексеева и Антонюка, и голосуй за них, это не тайное голосование, а то же самое, что и назначение”. (Кардашин арестован.) Татаринцева, жена инжененера, работник редакции “Кузбасс”, среди женщин на агитпункте высказала: “Конституция существует на бумаге, кандидатами в Верховный совет выставляют коммунистов, лучше сломать себе ногу, чем идти на эти выборы" с (Татаринцева взята в глубокую агентурную проработку.)». Готовность к содействию властям была усилена принятым тогда же постановлением СНК о повышении заработной платы низкооплачиваемым рабочим и служащим фабрично-заводской промышленности и транспорта, которое широко пропагандировалось накануне выборов. «Разъяснение этого постановления, – говорилось в телеграмме второго секретаря Новосибирского обкома ВКП(б) Н.Ф. Лобова местным секретарям, – необходимо проводить со всей агитационной работой в связи с избирательной кампанией и подготовкой к 20-летию Октябрьской социалистической революции» .

ГАНО, ф. П-4, оп.1, д. 74, л. 105 – 106, 93.

Обобщенный портрет кандидатов в депутаты Верховного совета CCCР можно представить на примере кандидатов от Новосибирской области. В списке из 14 человек, утвержденных кандидатами в Совет Союза Верховного совета СССР, значились бывший первый секретарь Западно-Сибирского крайкома ВКП(б) Р.И. Эйхе, назначенный наркомом земледелия СССР, первый и второй секретари Новосибирского обкома ВКП(б) И.И. Алексеев и Н.Ф. Лобов, начальник управления НКВД по Новосибирской области Г.Ф. Горбач, начальник Кузбасса и главного управления металлургической промышленности Наркомтяжпрома СССР академик И.П. Бардин, директор Кузнецкого металлургического завода К.И. Бутенко, профессор, хирург, заслуженный деятель науки В.М. Мыш, комбайнер Лушниковской МТС Сузунского района С.Я. Рязанов, председатель Прокопьевского совета рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов И.М. Концевич, председатель Подъельниковского сельсовета Каргасокского района Нарымского округа П.Е. Голещихин, беспартийный забойщик, передовой стахановец С.А. Баннов, беспартийная передовая стахановка, звеньевая колхоза «Путь новой жизни» Мариинского района А.Е. Картавая, знатный комбайнер Юдинского совхоза Чистоозерного района И.А. Многолетний, председатель Ояшинского райисполкома Б.А. Торбина. В Совет Национальностей Верховного совета СССР был избран один депутат – командующий войсками Сибирского военного округа М.А. Антонюк.

Наряду с вышеназванными местными кандидатурами на многочисленных предвыборных собраниях выдвигались и кандидатуры из списка 32-х, присланного Маленковым. По Новосибирскому городскому округу вместе с Эйхе были выдвинуты кандидатуры Сталина и Молотова, по Кемеровскому избирательному округу, вместе с Алексеевым, – Каганович и Шверник, по Татарскому избирательному округу, вместе с Многолетним, – Чубарь и Блюхер и т.д. .

ГАНО, ф. П-4, оп.1, д. 10; ф. П-3, оп. 11, д. 697, л. 33.

В день выборов, 12 декабря 1937 г., на всех избирательных участках дежурили сотрудники НКВД, они же представляли регулярные спецсводки о ходе голосования. Аресты происходили прямо на избирательных участках при активном содействии населения. По данным спецсводок, в Ирменском районе «явившаяся на избирательный участок дочь кулака Стародубцева, получив бюллетень, вышла с ним на середину помещения и заявила: “Не буду голосовать за антихристов” и бросила бюллетень. Возмущенные колхозницы доставили ее в НКВД. Арестована. В г. Кемерово в Эйховском районе Погатенко, пользуясь безграмотностью женщин, говорил им о необходимости зачеркнуть одну из кандидатур, записанных в разных бюллетенях». Погатенко был разоблачен старушкой, сообщившей об этом в НКВД .

ГАНО, ф. П-4, оп. 1, д. 74, л. 189, 190, 208.

Идеологическая обработка населения и террор возымели свое действие. Из всех информационных сводок, сообщавших о ходе выборов в Верховный совет СССР, особо выделяется следующий случай: «На избирательном участке в с. Суммы Каргагского района 104-х летняя (!) старушка проголосовала, а потом расплакалась и заявила: “Спасибо товарищу Сталину, который допустил нас до управления государством”» .

Там же, л. 183.

С того времени долгие годы в СССР типичными были итоги голосования 12 декабря 1937 г. – 98,6 % проголосовало в целом по стране за кандидатов в депутаты Верховного совета СССР. Всего членами Верховного совета стали 1143 депутата – 855 коммунистов и 288 беспартийных. Первая его сессия проходила в Москве 12–19 января 1938 года. В повестке дня значились следующие вопросы: внесение изменений и дополнений в некоторые статьи Конституции СССР в связи с принятыми решениями ЦИК и СНК СССР. Избрание президиума Верховного совета СССР. Образование правительства – СНК СССР. Назначение Прокурора СССР. Возмещение депутатам расходов, связанных с выполнением депутатских обязанностей .

Большевик, 1937, №23-24, с.6; Сталинская Конституция. Указатель литературы. 1937-1940. М. 1940, с.34.

А на следующий день на товарищеском ужине в Большом Кремлевском дворце перед депутатами выступил Сталин. По записи, сохранившейся в архиве Ворошилова, именно на этом заседании он сказал свою многозначительную фразу: «Никому на слово, товарищи, верить нельзя», вызвавшую аплодисменты присутствовавших. А затем предложил тост: «За органы бдительности во всесоюзном масштабе, за чекистов, за самых малых, средних и больших. (Аплодисменты. Крики «ура!». Да здравствует товарищ Ежов!) Не торопитесь, товарищи, торопливость – вещь плохая, сидите смирно, успокойтесь. Я предлагаю тост за всех чекистов и за организатора и главу всех чекистов – товарища Ежова». (Бурные аплодисменты.) .

РГАСПИ, ф. 558, оп. 11, д. 1121, л. 19.

На этом заседании Сталин получил поддержку массовых репрессий со стороны высшего, согласно Сталинской Конституции, органа государственной власти страны.

Избрание в этот бутафорский парламент не гарантировало от репрессий. Из депутатов по Новосибирской области вскоре были арестованы и расстреляны бывшие начальники области – Эйхе, Алексеев, Лобов, Горбач. Если же вспомнить об избранном в начале июня 1937 г. бюро Западно-Сибирского крайкома ВКП(б), утвержденном ЦК в количестве 13 человек, то оно было репрессировано в полном составе: 11 человек – расстреляны, один – повесился в тюремной камере, один – многие годы провел в лагерях. К этому перечню следует добавить еще пять руководящих работников аппарата крайкома.

Выборы 1937 г. в принципе не могли привести к смене власти в СССР, потому что никакой реальной властью этот бутафорский советский парламент не обладал. Основа советской государственности в виде иерархии: политбюро, оргбюро, секретариат ЦК, обкомы, крайкомы и ЦК компартий национальных республик во главе с назначенными сверху секретарями – осталась неизменной. После Большого террора изменилось лишь кадровое наполнение этой иерархии. Назначение Верховного совета в системе политической власти СССР было так же далеко от предназначения парламента в демократических странах, как вовлечение масс в политику власти от договорных отношений государства и общества. Что же касается общего представления о всевластии Сталина как о воплощении либерализма, то это слишком очевидная мистификация.

Источник : Вопросы истории. – 2003. – №10. – С. 19-37.