Почему погибают невинные дети. Протоиерей Владимир Пархоменко: «В вечности младенцы спасают своих родителей. Церковь поможет справиться с утратой

Смерть ребенка - это прежде всего неизбывное горе, которому объяснения нет и быть не может. Нельзя это объяснить ничем, как только страшной трагедией мира, в котором мы живем. Мир лежит во зле, и вся боль мира так или иначе достигает каждого, кто в этот мир приходит. По-разному, конечно, но достигает. Особенно, когда это касается смерти ребенка.

Какое тут может быть благословение? Какое тут может быть наказание, когда маленький человечек, которому уже от Бога самим рождением даны такие удивительные дары, как образ и подобие Божии?

У Бога есть замысел о каждом человеке. У всех нас в этом мире существует какое-то свое предназначение - перед Богом раскрыться, расцвести, вырасти в полный рост всех своих человеческих дарований. И вдруг это не состоялось, прервалось в самый неожиданный момент. Конечно, это горе. Нет на это воли Божией. В принципе, на смерть человека нет воли Божией. И на смерть ребенка тем более.

Нет никакого в этом благословения - чтобы дети умирали. Что за дикость, что за чушь? Это не может быть наказанием, потому что наказание в нашем церковном, христианском мире рассматривается как некое научение, указание пути, возможность исправления самого себя. Поэтому наказать смертью невинное существо невозможно. Только извращенное сознание может так воспринимать божественную педагогику. Разве так можно научить доброму, хорошему, светлому, даже покаянию?

В момент горя Христос берет человека на руки

Когда Господь наказывает, вразумляет, Он дает человеку возможность что-то о себе понять и двигаться дальше - после падения, заблуждения, ошибочного шага или решения. Горе человеческое не может научить ничему, кроме того, как с этим горем справляться, как его пережить. А горе можно пережить только тогда, когда есть на что или кого опереться.

Когда кто-то рядом, когда в этом горе человек ощущает присутствие Христа, когда понимает, что Христос рядом с ним в этом горе, не потому что за что-то его наказывает или каким-то странным образом «награждает» горем, а потому, что разделяет это горе вместе с человеком. Когда человек способен почувствовать, что это горе с ним разделяет Церковь, верующий во Христа человек, что это горе вместе с ним несут другие люди.

Потому что на самом деле человек вынести такое не может, одному это не по силам. Человек ломается под тяжестью такого креста, если рядом не находится кто-то, кто с ним это горе разделяет .

Мы можем говорить о присутствии Бога в страдании только в том смысле, что это страдание Господь разделяет вместе с человеком. Или сам человек каким-то образом разделяет Христовы Страсти, Христовы страдания и Христов крест. Когда мы об этом говорим, мы понимаем, что человек сталкивается не с Богом, Который наказывает или вразумляет, а с Богом, Который тебя просто любит и в этот момент берет тебя на руки.

Несмотря на всю трагедию мира, ты оказываешься перед Богом

Бывает, те, кто окружают убитых горем родственников, в поисках логических объяснений могут говорить: «Всё оттого, что сел в самолет, а не пошел на Всенощную». Но иногда человек идет на Всенощную, а попадает под машину. Такое тоже случается. Едет священник на Литургию, а случается авария.

Я помню очень странный случай в новостях несколько лет назад. Московский священник возвращался со Святыми Дарами после того, как причащал большое количество людей в больнице. Ездил, много посвящал этому времени, очень сострадательный был священник. И возвращаясь после причащения, он попал в автокатастрофу и погиб. Прямо со Святыми Дарами. Не надо было ему ехать в этот день со Святыми Дарами? Не поехал бы - мог бы не погибнуть, жил бы дальше. Но, наверное, в тот момент он уже был внутренне готов. По-разному люди уходят на небеса.

И всё-таки никогда человеческая смерть не бывает уж совсем не увиденной Богом. Какие бы трагедии в этом мире ни происходили, важно знать: Господь даже в смерти тебя принимает тогда, когда ты к этой смерти оказываешься так или иначе готов .

Что даже в этот момент тебя Господь может спасти. Что, несмотря на всю трагедию мира, ты оказываешься перед Богом, Который может тебя спасти в любых обстоятельствах жизни, пошел ли ты на Всенощную или не пошел. Что в тебе есть что-то такое в этот момент, что Господь видит как самое прекрасное, самое замечательное и открывает тебе врата в Царствие Небесное.

Вот в это мы и верим. Это мы знаем, и поэтому, может быть, в качестве глупого утешения звучит «ты не убивайся уж так сильно, потому что твой родной человек на небесах». Именно потому, что мы знаем, что Господь каждому человеку дает возможность войти в Царство Небесное и предстать перед Ним в самый лучший, самый светлый момент жизни. Мы в это верим, на это уповаем и надеемся. Это первое.

И второе. Господь про таких людей рассказал в Книге Иова - о благочестивых друзьях, собравшихся вокруг Иова. Ни у кого из них не нашлось для него доброго слова, а только слова фарисейского назидания - «ты, видимо, виноват», «ты сам согрешил», «уж признай свою вину», «нечего из себя праведника строить», и так далее. Вот эти «друзья Иова» замечены давно, выявлены наружу нашим Священным Писанием, давно всем нам показаны - что это за народец такой благочестивый, который все время ищет возможность вот так себя вести. Они уже тогда, при Иове, были. И будут сопровождать нас до Второго Пришествия. Ничего с этим не поделаешь.

«Сегодня на отпевании нашего подопечного ребёнка в очередной раз говорили проповедь про грехи: мы очень много грешим, поэтому умирают дети, умирают они, чтобы мы больше так не грешили. Я большая грешница и очень злюсь, когда это слушаю. Что чувствует мама, которая и так себя во всем винит - что недосмотрела, недолечила, чего-то не знала, не уберегла? И тут в момент последнего прощания священник с крестом в руках стоит и говорит, что ребёнок умер из-за грехов. Кто потом будет доверять такому Богу, Который сначала обещает, что нас любит, а потом, чуть мы где оступились, детей убивает? И в чем смысл отпевания? Мы ребёнка с радостью передаём в руки Бога или должны стоять виноватые, вспоминать свои грехи, за которые ребёнок умер…

Я бы очень хотела, чтобы РПЦ разослала всем священникам инструкцию не упоминать грехи на отпеваниях. И распечатку из Евангелия, где ученики спрашивают, кто так согрешил, что человек слепой родился - он сам или его родители, и Иисус отвечает, что не согрешил ни он, ни родители, но всё это для того, чтобы явились дела Божии.

И ещё я очень хочу, чтобы в семинарии ввели помимо древних языков и исторических книг практические занятия с отработкой навыков коммуникации: что делать, если ты священник, и к тебе пришла мама за советом, как лечить ребёнка. Что делать, если тебе привезли на причастие ребёнка, который ест через зонд. Что делать, если ты стоишь над гробом ребёнка и должен говорить проповедь.

Так хочется, чтобы из Бога перестали делать монстра, которым пугают людей…

p.s. А в остальном сегодняшний священник был хороший, помимо грехов сказал хорошие и важные слова и вообще старался.

— Если человек никогда не пробовал мороженого, ему будет трудно описать его вкус. То же самое относительно жизни в Боге. Можно сто раз о ней говорить, но все слова будут пусты.

Так, очень часто люди, плохо понимающие пути жизни в Боге, не знающие сладости жизни с Богом, пытаются объяснять другим людям волю Божию. Если умирает ребенок, они говорят несчастной маме: «Господь захотел себе ангелочка взять…». Если гибнут люди в теракте, объясняют родным: «Погибли лучшие…». То есть делают из Бога такого фашиста. Но что это за Бог, который забирает у меня самое любимое?

Это неправда, Господь не хочет, чтобы кто-то погиб. И Он доказал это, Он сам пошел на смерть. Бог оплакивает каждого убиенного ребенка, каждую жертву катастрофы. Он создал нас и взял ответственность за всё, происходящие с человеком, в том числе и за наше падение.

Обвиняя Бога в какой-либо катастрофе, теракте, надо помнить, что Бог Сам отдает Свою жизнь ради спасения человека.

Поэтому мы как христиане должны понимать, что при всей боли и нелепости смерти в мире, винить никого нельзя, а нужно каждому в самом себе пытаться сразиться со смертью.

Мир всегда будет нас как образ Божий испытывать на прочность – насколько этот образ красив или насколько он поругаем. Вспоминая слова Христа «мертвые погребают своих мертвецов», мы можем умереть так и не живя. Потому что жизнь человека реальна только тогда, когда его смерть не бессмысленна, когда он может ее чему-то посвятить.

Мы не должны рассуждать о вкусе мороженого, ни разу не попробовав его, но должны попробовать вкусить его. Быть с Богом – значит иметь опыт молитвы, опыт внутреннего разговора с Ним. И тогда только, уже исходя из этого настоящего опыта, человек сможет и других людей утешить.

И очень важно помнить, что перед лицом смерти и беды мы все стоим на суде Божием. Умер человек, которого я любил –застала ли его смерть в старости или случилась авария – я как христианин понимаю, что этот человек сейчас отвечает перед Богом за всю свою жизнь и за меня в том числе. А значит и я тоже на этом суде. Вот почему мы молимся за умерших.

Почему Бог допускает войны? Почему Бог допускает смерть детей? Почему Бог допускает терракты?

Самый жесткий вопрос, который люди предъявляют: Почему Бог допускает смерть детей? Почему в мире есть боль и страдания? Чтобы по-христиански говорить о таких проблемах, нам нужно хорошо знать основы нашей веры. И первый, самый важный вопрос в таком серьезном разговоре – вопрос о происхождении зла. Откуда в мире появилось зло, кто несет за него ответ?

Наличие зла в мире мы наблюдаем с первых дней человеческой жизни: маленькие дети сражаются за свои игрушки, не умея говорить, проявляют ревность, отстаивают свое первенство и так далее. Библейский ответ на вопрос о происхождении зла кроется в той катастрофе, в том падении, которое мы называем первородным грехом.

Дело не в том, что первые люди согрешили, съев запретный плод. Такое название «запретный плод» – неверно. Человеку было сказано, что есть с дерева нельзя, и объяснено почему: потому что еще не время, потому что человек еще не готов, не созрел для того чтобы вкусить этот плод. Не было прямого запрета, потому что Бог не балуется. Если бы Он сделал для человека что-то невозможное – это было бы просто человеку невозможно. Но это было воспитание свободы.

И это единственный истинный ответ, ведь Спаситель пришел в наш мир для того, чтобы, разделив с нами весь этот ужас и всю эту скорбь, преобразить его изнутри, а не для того, чтобы переключить кнопки и перенастроить программу…

прот. Максим Козлов

– Как говорить о случившемся? Можно только плакать и молиться. Все время обвинять и упрекать Бога – Где Ты был, где Ты был? – невозможно. Мы живем в таком мире, когда каждое наше слово, каждое наше дело отражается на этом мире.

Любая большая война начинается с ссоры в коммунальной квартире. Но мы об этом не думаем, не замечаем этого.

По большому счету все войны и все теракты по отношению друг другу мы устраиваем сами – пусть и маленькие, микроскопические, но жуткие. Когда мстим друг другу, воюем друг против друга, ненавидим, не прощаем друг друга. Эти теракты есть в нашей жизни, но мы их не замечаем, потому что они гомеопатического размера.

И такие теракты мы устраиваем ежедневно – оскорблением, проклятьем, пожеланием другому сдохнуть. Они происходят в нашем мире постоянно, случаются с нами ежедневно, а мы обращаем на них внимание и воспринимаем их как трагедию только тогда, когда они вырастают до катастрофических размеров.

Протоиерей Алексий Уминский

– Преступления и несчастья преследовали нас во все времена. К сожалению, уже стали привычным и обычным делом − теракты и другие намеренные убийства людей. Все это грешно и ужасно, но убийства ежедневно во множестве совершаются во всем мире. Если говорить о массовых убийствах, то можно вспомнить нацистскую Германию, начало прошлого века в нашей стране, да и в других местах по всей планете.

Но Бог есть Любовь, и это неизменно. Апостол Петр ясно ответил на вопрос “как Бог допускает зло?”. Господь не медлит, Он долготерпит, даёт нам время покаяться и исправиться, призывает нас к единению с Собой. Наступит момент, когда Бог вмешается и истребит всякое зло, это и будет концом света. Благодать Божия, Божественная Любовь исполнит Собою всё и вся. Люди, которые примут это с радостью, обретут вечное блаженство. Люди, для которых жизнь с Богом нежеланна, этим нежеланием и обрекут себя на вечную муку.

Страшный Суд ждёт каждого из нас, а не только террористов. Готовы ли мы? О себе скажу: не готов, и поэтому не тороплю второе пришествие Христово, а каждый о себе пусть сам решает. Бог даёт нам время на покаяние и подготовку к концу света, который для каждого лично наступит с окончанием его земной жизни, а потом – воскресение и Страшный Суд.

Возвращаясь к гибели людей в Брюсселе, скажу: несчастья случаются, но нам следует со смирением и терпением принимать волю Божью.

Не стоит создавать себе психозы в спокойной квартире, бесконечно читая новости.

Да, такие события напоминают нам о том, что мы смертны, можем умереть неожиданно по дороге с работы или на работу. Поэтому нам следует готовиться к встрече с Богом и во благо использовать отпущенное нам время.

И последнее. Молимся ли мы об убийцах, телесно губящих других людей, а духовно губящих себя?

Протоиерей Константин Островский

Не хочется говорить банальностей. Сказано много. Все очевидно и очень страшно. Страшно, потому что не оставляет ощущение того, что мы все-таки приближаемся к какой-то тяжелой развязке. Впрочем, ощущение это не ново и переживается нами уже не так остро, как теми, кто видел и слышал Спасителя еще во дни Его земного пребывания с нами. С момента же Его Вознесения те, кто последовал за Ним, чаяли его славного и великого возвращения, наверное, больше даже чем завтрашнего дня. Вот и самая таинственная и страшная книга Нового Завета завершается призывом к Тому, Кто придет в этот мир для Суда: «Ей, гряди, Господи Иисусе…» ( .).

Видимо, на этой земле уже совсем не осталось места, где бы ни было боли и страданий. Смерть в этом мире процесс, увы, неотменимый. Даже в кругу близких, со стаканом воды, с молитвой и благословением, но человек умрет. Умрет он и в нищете и в скорби, одинокий и озлобленный. И это еще страшнее. А еще это может произойти на борту воздушного лайнера, в жилом доме, в аэропорту и в метро. И самое страшное во всем этом, что человек, как бы он ни был собран, какой бы ни обладал верой и стойкостью, все равно не будет полностью к этому готов. Не будет, потому что смерть для смертного человека, как это не парадоксально, все равно противоестественна. Не создавался он для смерти и скорбей. Но то, что случилось, не имеет обратного хода, включить реверс на момент «до встречи со змеем» нельзя, да и не надо. Потому что цена за это беспечное согласие уже оплачена. Она безмерна высока. И это цена крови. Его Крови.

А значит, что во всем этом безумии и ужасе самое время вспомнить о том, что всякая слеза отрется и скорбь получит утешение. Но это не случится благодаря совместным заявлениям или всевозможным действиям и операциям. И уж тем более никакая на свете компенсация не сможет восполнить потерю близкого человека.

Я верю в то, что если человек, увидев, пусть даже на экране, в выпуске новостей, чью-то страшную чужую беду вздохнет хотя бы с капелькой сострадания к тому, кто терпит бедствие, или же погиб, лишен крова и отчаялся, то зло обязательно споткнется.

Хотя бы в его сердце. Этих мест, где ужас и смерть уже едва ли не влились в цвет глаз, уже слишком много в этом мире. И сострадать надо не думая о том, а сострадают ли нам? Какая польза в том, чтобы любить только тех, о ком мы точно знаем, что и они нас любят. Таких вот мнений в интернете за последние дни было немало: «ну и что взрывы, ну и что в Брюсселе, а кто из них переживал за наши лайнеры, за атаки на наши города и школы, а санкции кто вводил?……и т.д.». С такой логикой недалеко и до радости «что у соседа корова сдохла». С такой же логикой заливают гудроном детские горки и предлагают их еще и зарином пропитать.

Такие неслучайности и явно нечеловеческий расчет на них тоже надо учитывать. Учитывать, чтобы знать, кто и зачем по настоящему радуется боли и смерти, страданиям и хаосу. Учитывать, чтобы ужаснуться этому и не пройти мимо. Чтобы понять, что равнодушие, особенно осознанное, это самая питательная почва для страшной и смертельной пустоты в душе, занять которую стремиться тот, кому плоть и кровь не нужны.

Время Поста дано для того, чтобы учиться любить. Об этом в молитве Ефрема Сирина мы просим ежедневно вместе целомудрием и смирением. Там не указано, кого конкретно и за что. Если нет любви, то нет и молитвы, а если нет молитвы, то мы и не ищем возможности быть с Ним, дышать тем, чем исполнено Его Царство. Как будет сделано «одному из малых сих» так будет сделано и Ему. Тем более, что слова «Ей, гряду скоро» были произнесены уже очень давно. И дай-то Господь, чтобы это скоро не стало для кого-то болезненным и нежданным.

Священник Андрей Мизюк

После убийства Василисы Галициной горожан охватывают сильные чувства скорби, боли, страха, отчаяния и вины, желание мести преступнику, желание понять, почему все так произошло… Люди не находят ответов на свои вопросы, лишь только слезы комком подступают к горлу, мы все безутешны. Почему умирают дети? Откуда в мире столько зла? Уместно ли чувство мести в данной ситуации? Что может каждый сделать сейчас для девочки? Мы задали эти вопросы священникам г. Набережные Челны, Закамского благочиния .

Протоиерей Александр Андриевский, храм свв. бесср. Космы и Дамиана - Орловская церковь:

«О том, как существование благого и всемогущего Бога сочетается с существованием зла и страдания в мире, написано много трудов. В романах Достоевского, например, тема страдания, является одной из центральных. Если кто хочет глубже вникнуть в проблему, могу порекомендовать к прочтению философский очерк английского писателя Клайва Льюиса, который так и называется «Страдание».

Говоря кратко, зло и страдание происходят от того, что Бог ограничивает Свое Всемогущество человеческой свободой. Там, где начинается свобода человека, кончается могущество Бога. Почему Он это делает - уже другой вопрос.

Что же можем и должны делать мы в этой ситуации. Очевидно, что Бог даровал нам свободу, в надежде, что мы сами устроим свою жизнь, сами наведем в ней порядок. Как кто-то хорошо заметил, что зло овладевает миром тогда, когда хорошие люди ничего не делают, чтобы его остановить. В случае с девочкой Василисой, без преувеличения можно сказать, что раскрыто преступление было, благодаря помощи простых людей.

Что касается чувства гнева и негодования, которое охватывает нас при упоминании о подобных злодеяниях, то они вполне естественны и нормальны, но нельзя идти у них на поводу. В гневе, как сказано, человек не творит правды Божией. И нередко бывает так, что кара падает на невинных людей. Потому Господь и говорит в Писании «Мне отмщение, Аз воздам» (Рим.12, 19)».

Иерей Георгий Опарин, Свято-Вознесенский собор - Боровецкая церковь:

Известие о страшной гибели ребенка не могло не взволновать каждого доброго человека. Как это ужасно! Нужно понимать, только Господь знает, как можно нас спасти. Зло в мире происходит от наших грехов, и каждый грех увеличивает зло в нашем мире. И это зло является причиной всех преступлений. Пока мы не избавимся от грехов, будут совершаться самые страшные преступления. Часто мы не хотим спасаться добровольно. К Богу, в Церковь нас приводит не любовь к Богу, не благодарность Ему, а наши скорби и несчастья. Поэтому все бедствия направлены к нашему спасению.

Как же быть с местью? Кому мстить? Больному человеку? А каждый преступник - это больной. Больной человек в больном обществе. Хорошо, отомстим, уничтожим. И что? Дальше нужно вернуться к нашей грешной жизни. Кому мстить? Себе. Это ведь мы, так называемые православные, грешим и плодим зло и преступления в мире. По нашему безразличию и равнодушию к греху совершаются преступления. И лучшая месть за преступление - это начать путь к Богу, путь исправления нас самих, а через нас и исправления общества.

Лучшее, что мы можем сделать - помолиться за нее. И сделать для нее доброе дело: прийти на исповедь и исправить свои грехи. Научиться молитвою защищать и себя и других. А еще помочь другим детям найти Бога.

Иерей Валерий Матвеев, Боровецкая церковь:

Тема смерти - трудна. А особенно это касается смерти детей. Невозможно даже представить, каково было в эти дни родителям девочки! Жизнь плотная, чтобы пройти через стену, ее нужно пробить. Это очень трудно и даже больно. Но за ней радость, свет. Это когда человек неверующий, он вынужден переживать, у него другого способа жить духовно просто нет. Но нам дано Богом, Церковью гораздо большее. Нам дана ясность, нам дана вера. «Мир вам», - сказал Господь. В мире мы должны жить в ясности и с упованием на Господа. Господь непременно дарует ей блаженную жизнь в Царствии Небесном. Но нам нужно задуматься - от чего такое происходит? Посмотрите, сколько тысяч детей каждый год умирает от абортов, но почему-то из-за этого никто так не переживает. Конечно, понять и пережить это близким девочки нелегко. Но как писал Паисий Святогорец: «Родители должны знать, что с того момента, как у них умирает ребёнок - у них появляется молитвенник в Раю». Пусть Господь дарует близким девочки крепости сил душевных, а нам вразумления!

Иерей Евгений Ступицкий, Боровецкая церковь:

Смерть... Это слово приводит человека в смятение. Человек создан для вечной жизни, и поэтому столкновение со смертью нас приводит в страх, ужас. Тем более смерть насильственная, жестокая. Хотя смерть сопровождает человечество практически с момента его создания, (убийство Каином своего брата Авеля), сталкиваясь с проявлением насилия над человеком, убийством, мы всегда приходим в состояние скорби, негодования. А если удаётся задержать насильника, то и в состояние гнева, мести. Жестокость за жестокость, зуб за зуб, око за око! Но так было до Нашей Эры. С приходом на землю Христа, человечество получило новую заповедь - ЛЮБОВЬ! Он Сам показал нам пример любви. Его распинали, а Он молился: «Отче! прости им, ибо не знают, что делают» (Лк 23, 34).

Если бы мы все жили в состоянии любви к окружающим нас, то и не стало бы насилия, жестокости в нашей жизни. Но почему в наших сердцах всё чаще селится жестокость, месть, зло. А любовь, прощение считается признаком слабости и безволия. Дело в том, что по Божьему произволению, этим миром правит князь тьмы - диавол. И мы, в погоне за «радостями» и «прелестями» мира сего, попадаем под его воздействие. И, тем самым, добровольно удаляем от себя Бога. А диавол - однозначное зло, как и Бог - Сама Любовь. То есть мы намеренно принимаем зло, как норму своей жизни, отвергая при этом любовь. И наша массовая культура, находясь под воздействием тёмных сил, завалила нас триллерами, детективами, боевиками, где сюжет один: жестокое, изощрённое преступление и не менее жестокая месть. Причём, всё чаще киллерами становятся женщины, созданные Богом нести в мир любовь через материнство. И человек, духовно повреждённый такой «культурой», насмотревшись этих «зрелищ», пытается воспроизвести их в реальной жизни. Уже неоднократно мелькали сообщения в прессе, что то или иное преступление совершено по сценарию очередного блокбастера.

Наше общество уже давно больно хроническим дефицитом любви. А лекарство от этого заболевания одно - христианство, с его главной ценностью: «ЧЕЛОВЕЧЕСКАЯ ЖИЗНЬ»! И жизнь эту дарит нам только Бог, и только Он вправе её забирать... Челнинская трагедия заставляет каждого из нас вздрогнуть, очнуться от духовной спячки, вспомнить кто мы, и зачем мы здесь. Заставляет подумать о воспитании молодых людей, кто из них вырастет? И сколько ещё сможет прожить наша цивилизация с прогрессирующим дефицитом любви?

Православие ни в коем случае не призывает выпустить всех преступников и убийц на волю, для этого существует закон. Христианство призывает пересмотреть СВОЁ отношение к окружающим нас людям в сторону сострадания, милосердия и любви для того, чтобы меньше было в наших сердцах злобы, ненависти, зависти, которые и приводят человека к преступлению. Именно от недостатка любви в каждом из нас наш мир и порождает таких убийц.

Иерей Роман Храмутичев, Покровский храм, село Коноваловка, Мензелинский район:

Во-первых, хочется выразить слова соболезнования родителям, родным и близким невинно убиенной Василисы! Так же, как и многие челнинцы, разделяем с вами горечь утраты вашего дитя.

Смерть или какая-то болезнь детей являются жертвенными, так как обусловлены они не личными грехами, а грехами ближних (Ин. 9. 2). Сами же дети этого не осознают, но будучи уже в жизни вечной им откроется то, что Бог через их смерть, страдания совершил для их близких, какое благо приобрели они сами этим актом любви.

Любовь сильнее смерти - это известно каждому. Любовь истинная - жертвенна. К такой любви способны люди чистые душой и дети, прежде всего! Эти страдания можно понять и осознать только лишь имея веру в то, что смерть здесь - это не конец жизни, но лишь окончание его серьезного подготовительного этапа к жизни вечной, и что страдание за других не останется без великого вознаграждения Божия! И каждому из нас нужно всегда задумываться о том, что Господь для нас делает и как пытается нас вразумить, порой и такими тяжелыми скорбями!

Откуда же в мире столько зла? Вся причина в нас самих. Дело в том, что наше человеческое естество склонно ко греху. Господь каждого наделил свободой и свободой выбора. Вот каждый для себя и выбирает. Кто-то легко поддается искушениям дьявола, кто-то борется с ним, борется постом и молитвой. Есть два пути: первый путь - путь истинный, когда человек пребывает с Богом и благодать Божия всегда пребывает с ним, а второй путь - путь своеволия и подчинения себя мирской суете и страстям, которые нас и вводят в самые тяжкие грехи.

Уместно ли чувство мести в данной ситуации? «Если не будете прощать людям согрешения их, то и Отец ваш не простит вам согрешений ваших» (Мф. 6, 14-15). Слова и мысли о мести ни в коем случае не должны возникать у нас. «Не судите, да не судимы будете» - Господь рассудит, как с ним поступить!

Что мы можем сделать? Молиться за упокой души убиенной Василисы.

Виталий Сидоренко, секретарь Закамского благочиния:

В эти дни всех жителей нашего города всколыхнуло страшное известие о похищении, а затем и убийстве невинной восьмилетней девочки Василисы Галициной. Более того, эта страшная весть охватила всю страну и затронула до глубины души каждого неравнодушного человека. Многие после случившегося испытывают страшный гнев по отношению к преступнику. Это очень напоминает ветхозаветное предписание «око за око, зуб за зуб», которое предполагало кровавую месть, убийство за убийством тянулись в случае преступлений и обид людей. С приходом Христа Спасителя в мир и принесшего нам заповедь любви мы не можем допустить подобного. Ведь мы знаем, насколько ужасна кровавая месть у тех народов, у которых она сохранилась до настоящего времени. Господь наш Иисус Христос призывает всех нас к высшей мере любви, заповедуя при этом руководствоваться не только законом справедливости, но и законом всепрощения. Этот принцип может не укладываться в наших умах, но только любовь может привести нас к богоуподоблению. Вопиющий случай, произошедший в нашем городе, должен стать для каждого из нас поводом изменить себя к лучшему, чтобы тем самым привести все общество к нравственному изменению.

Всем нам известно, Господь претерпел смерть на Кресте за наши грехи и беззакония. А рядом со Христом были распяты два разбойника за тяжкие преступления. Один из них хулил Христа, а второй, признавая свою вину и праведность своего наказания, получил прощение от Спасителя. Более того, этому разбойнику было обещано: «ныне же будешь со Мною в раю» (Лк. 23, 43). Я желаю, чтобы в эти сложные дни мы сохраняли внутреннюю трезвость, и чтобы пример благоразумного разбойника открыл нам, а также многим насильникам и убийцам путь ко спасению через искреннее покаяние и молитву к Богу: «помяни меня, Господи, когда приидешь в Царствие Твое!» (Лк. 23, 42).

Подготовили:

диакон Дмитрий АЛИКИН

Вероника ВЯТКИНА

Юлия КОКОРИНА

Я окинул взглядом стены детского хосписа. Со всех сторон на меня смотрели лица, исполненные боли и надежды, израненные и борющиеся за жизнь. Кто-то из них ещё находится рядом с нами, умножая нашу радость, другие уже покинули нас, побуждая нас ожидать встречи с ними в объятиях Божиих…

Почему умирают дети? Почему так рано? Почему так больно? Почему несказанную радость от их невинного бытия сменила такая невыносимая боль? И если для некоего неведомого нашего блага, то почему это благо так горько?

Почему?

Молодая пара. Только недавно познакомились. Единственная мечта их — жить в любви. Как можно сильнее любить друг друга! Как можно полнее! Как можно глубже! Вот она — настоящая жизнь! В этом не только сладость и красота, в этом есть и сила. Такая любовь не может быть эгоистичным чувством, она не ограничивается лишь собой, она не самодостаточна. Любовь рождает, умножается, даёт жизнь.

В этом круговороте любви они женятся, и вот они уже ждут ребёнка. Он — средоточие и смысл их совместной жизни. Все их мечты теперь о нём, на нём сосредоточиваются все надежды. Первый раз в их любовь входит кто-то третий. Его ещё не видно, но одним своим присутствием он умножает и укрепляет их любовь. Изменения, происходящие в женском теле, подтверждают появление новой жизни, которая не только родилась от любви, но и сама рождает любовь. Крохотный невидимый малыш, которого они понимают без слов, даёт новую жизнь родителям. Они открывают для себя, что любят друг друга не только сильнее, но и как-то по-другому. Их любовь обрела некий новый, более высокий уровень.

Молодая женщина ощущает себя матерью ещё до рождения ребёнка. Она только ждёт мгновения, когда сможет наконец-то обнять своё дитя. Наступает день родов. Естественная боль сменяется радостью появления новой жизни, очарованием нового присутствия в доме, изумлением перед неповторимыми чертами новой личности. Вместе с ним приходят радость, бессонные ночи, волнения, беспокойства, заботы, объятия, поцелуи, игрушки, мечты. Малыш начинает улыбаться, говорить, ходить, делать первые шалости, может быть, даже начинает ходить в школу.

Изо дня в день растёт наша привязанность к ребёнку. Страхи и опасения сменяют друг друга. Мы узнаём, что чей-то чужой ребёнок тяжело заболел. Улыбка исчезает с нашего лица. Но ненадолго. Глубокие внутренние страхи определяют наш душевный мир и отражают наши настроения. Нет, это невозможно! Такое не может случиться с нами. Существует какая-то причина, по которой болезнь постучалась в чужой дом. Вероятность того, что она может посетить и наше дитя, ничтожно мала, её почти не существует. Собирая крохи, крупицы веры, мы мысленно ограждаем себя крестным знамением. Если Бог существует, Он призрит на нас, Он защитит нас, особенно теперь, когда хоть и душевно, но мы успели призвать Его. К тому же, Бог есть Любовь. Он сжалится над нами, над нашим бедным малышом. Ведь наше дитя ещё так невинно. Во время игры ребёнку становится плохо, или однажды утром у него поднимается высокая температура, и мы не можем её сбить на протяжении нескольких дней, или же по непонятной причине он всё время болеет. Мы боимся за него, сдаём анализы, однако нас не покидает уверенность: результаты исследований покажут, что наш ребёнок идёт на поправку, или, в самом худшем случае, он заболел какой-то такой детской болезнью, от которой мир страдал в прошлом, а в наши дни она успешно лечится.

Проходят дни. Безоблачное небо нашей радости один за другим пронзают молнии медицинских приговоров. Это рак. Название диагноза напоминает нам название морского деликатеса. Но теперь у нас возникает впечатление, что этот рак одной клешнёй сжимает наш разум, а другой раздирает нам сердце. Это чудовище снедает и мучит всё наше существо.

Мы не хотим об этом думать, мы не можем это осознать. Совсем недавно мы обнимали друг друга и радовались, что Господь послал нам Своего маленького Ангела. Сегодня наши объятия, словно некий сосуд, наполняются слезами, и мы боимся, как бы Господь преждевременно не отнял у нас Ангела, которого мы теперь считаем своим.

Шквал медицинских исследований сменяется мучительным нашествием безответных «почему?» Почему такая боль, Боже мой? Чем виновато это невинное созданьице? Почему это случилось с моим ребёнком, который мне кажется самым лучшим в мире, а не с чьим-то чужим и далёким от меня? Почему он должен болеть, страдать безмолвно и безропотно, даже не подозревая, что ему придётся вытерпеть? Почему над ним нависла угроза так рано оставить свои игрушки, своих братьев и сестёр, нас, его родителей, этот мир? Почему всё это случилось с нами? Никакая логика не может нам помочь, никакое объяснение не может нас утешить, никакое слово — поддержать, никакой бог — прикоснуться к нам.

Мы вырываемся из этого круга и ищем прибежища в ожидании какого-нибудь чуда. А вдруг? Христос же воскресил дочь Иаира и сына вдовы из Наина. Он исцелил дочь хананеянки и слугу сотника. Бог особенно любит детей и всё время побуждает нас учиться у них невинности. Его любовь неисчерпаема. Сколько чудес происходит где-то далеко от нас, сколько их было в прошлом! Почему одно из них не может случиться в наши дни, с нашим ребёнком? Что Богу стоит? Разве Он не может сотворить одно маленькое чудо?

Но наше стремление таким образом утешиться лишь увеличивает искушение. Чудо потому и есть чудо, что случается крайне редко. И если это чудо случится с нами, разве это будет несправедливостью? Почему некоторые живут в постоянном благодатном присутствии Божием, а другие лишены этого? Почему одни прославляют Господа, а другие — и их большинство — невероятно смиряются и умоляют Его? И опять же, если Он может творить чудеса, то почему не исцеляет всех или, более того, вообще не упразднит болезни, чтобы мы могли прожить те немногие годы, что нам отпущены, радостно и мирно? Быть может, Бог существует для того, чтобы мы страдали, или Его вообще нет, и мы просто мучимся и страдаем?

Кто-то говорит нам, что Бог нас любит и потому попускает нам такие испытания. А этих, что нас утешают, которые на нашу боль отвечают советами и словами, почему их Бог не любит, а только нас? Почему их дети беззаботно играют и смеются, а наш, исхудавший и бледный, живёт среди лекарств и капельниц? Почему их дети шутят и шалят, а наш живёт тщетными надеждами и верой в нашу ложь, что якобы скоро всё будет хорошо и он опять пойдёт в школу? Почему они строят планы относительно своих детей, а мы боимся даже думать о будущем своего ребёнка?

И если предположить, что Бог решит, чтобы не болели дети, то как Он сможет терпеть, чтобы страдали и мучились взрослые? Как бы это могло соотноситься с Его любовью и Божеством?

Почему жизнь настолько трагична? Почему боишься любить? Почему не решаешься отдать себя другому? Почему не решаешься привязаться к кому-либо? Ведь чем сильнее любовь, тем больнее разлука. Чем глубже чувства, тем больше боль. Воистину — почему?

В какое-то мгновение эти «почему» достигают предела переносимости. Кто-то советует нам не задавать вопросов: нельзя у Бога спрашивать «почему». Может быть, именно за этот грех и страдает наше дитя.

И всё-таки эти «почему», когда они продиктованы смиренной и тихой болью, не только составляют образ нашего истинного «я», но и выражают самые глубинные бытийные сомнения этого мира.

Благословение боли

Благословенные «почему»! Их освятил Сам Христос, умирая на Кресте: Боже Мой! Боже Мой, для чего Ты Меня оставил? (Мф. 27, 46) Боже Мой, почему Ты так сотворил со Мной? Что Я Тебе сделал? Разве Я не Сын Твой? Это тот же вопрос, что задаём и мы, но и он остался без ответа. На него не было отвечено видимым образом. Дальнейшие события явили ответ.

Множество подобных горьких вопросов изрекли уста многострадального Иова и начертала трость пророка Давида: священная история запечатлела трагическую смерть их детей. И одновременно эти два человека являют нам пример удивительной веры, стойкости и терпения.

Этот вопрос мы обращаем к Богу, задаём сами себе и тем людям, которые, как мы чувствуем, нас особенно любят. Мы задаём этот вопрос главным образом для того, чтобы выразить то, что происходит внутри нас, и в то же время надеясь, что кто-то нас пожалеет. Кто же может дать нам ответ?

Святой Василий Великий, обращаясь к одному скорбящему отцу, сказал ему, что боль делает человека настолько чутким, что он становится подобен глазу, не переносящему и малейшей пылинки. Даже самое нежное движение усиливает боль страдающего человека. Слова, которые приводятся как логические аргументы, становятся нестерпимыми. Только слёзы, само недоумение, молчание, внутренняя молитва смогли бы успокоить боль, просветить тьму и породить крошечную надежду.

Боль не только пробуждает нас самих, но и рождает любовь в тех людях, которые нас окружают. Они стараются поставить себя на наше место. Чувствуя себя защищёнными, они пытаются разделить с нами наши чувства, не столь приятные для них. И им это удаётся. Боль порождает терпение и одновременно с этим — исполненную любви связь с нашими ближними. Боль порождает истину. В нашем сердце произрастает сострадание к другим людям. В этом и кроется ответ. Так в наше сердце приходит утешение. Его сладость и мир ощущаются больше, чем тяжесть пережитой боли.

Как свидетельствует наука, от одних и тех же родителей может появиться на свет множество совершенно различных детей. Мы очень сильно отличаемся друг от друга внешне, а внутренний мир каждого человека уникален. В силу этого если кто-то посторонний попытается ответить на наш сокровенный вопрос, он нарушит наше священное право: мы должны найти свой собственный ответ, уготованный для нас Богом. Чужая мудрость разрушит истину и свободу Бога внутри нас.

Большая ошибка кроется в том, что мы ожидаем ответа извне, от кого-то другого. Кто из мудрецов, просвещённых людей, философов, священников может быть уверен в правильности приводимых аргументов и знает ответ на наш столь личный вопрос? Ответ можно найти только внутри себя. Не в каких-то аналогичных случаях, не в тяжеловесных книгах, не в рецептах утешения мудрецов. Ответ не находится где-то извне, его не знает кто-то другой. Он рождается внутри нас. И наш собственный ответ — это дар от Бога.

В конечном итоге на все эти «почему» нет тех ответов, которых мы ожидаем по нашей человеческой немощи и скудости. Если следовать обычной логике, найти решение невозможно. Поэтому и Христос крайне мало сказал нам о смерти. Он просто Сам принял её и перенёс страданий и боли больше, чем кто-либо другой. И когда Он воскрес, уста Его были исполнены больше живым дыханием, чем словами. Он ничего не сказал о жизни или о смерти — только пророчествовал о мученичестве Петра. На боль невозможно ответить аргументами. Ведь и смерть, и несправедливость не имеют логического объяснения. Эти вопросы разрешаются дуновением и дыханием, которые исходят только от Бога. Они разрешаются Духом Святым и преодолеваются смиренным принятием воли Божией, которая всегда истинна и одновременно так непостижима.

Испытание порождает бурю вопросов, на которые нет ответа. И мы, уцепившись за эти «почему», «может быть» и »если бы», сохраняем надежду, выживаем в этом мире, ожидая чего-то более прочного и постоянного. Но его нет в предложенном нами человеческом решении, оно кроется в неожиданном и сверхъестественном Божественном утешении. Каждая наша попытка заменить его чем-то человеческим оборачивается несправедливостью по отношению к нам самим. Ограничивая себя рамками рационалистического подхода, мы лишь усугубляем свою личную трагедию. В диалоге с болью, несправедливостью и смертью мы вынуждены выйти за пределы человеческих измерений. В этом кроется не только выход из испытания, но и благодеяние.

Единственная возможность

В конце концов, если вопрос мы можем задать сами, то ответ на него должны ждать. Или Бога нет, или Он попустил это испытание, чтобы даровать нам уникальную возможность. Если бы не было Распятия, не было бы и Воскресения. И Христос был бы тогда просто хорошим учителем, а не Богом. Бог даёт нам уникальную возможность приподняться над своими слабостями, выйти за пределы человеческих измерений. Нам остаётся только увидеть эту возможность и достойно использовать. В этом случае духовная польза происходящего будет гораздо больше, чем сила и боль испытания.

Смерть, боль, несправедливость являются таин?ством, которое можно нарушить неосторожным словом. В этих обстоятельствах истина не может быть выражена как мнение или аргумент, но проявляется в смиренном принятии боли. Этот путь на границе между жизнью и смертью, между ропотом и славословием, между чудом и несправедливостью, с его неожиданными поворотами и скрытыми терниями, являет нам истину жизни. Тому, кто устоит в искушении, истина откроется в таком виде, в котором он никогда её себе не представлял. Боль в том, кто может её вместить, рождает первозданную чуткость и раскрывает такую действительность, которую иначе невозможно увидеть. И дело не в том, что произойдут какие-то события или откровения, — они и так существуют. Дело в том, что откроются глаза и ты сможешь их увидеть. К сожалению, существует бесспорная истина: только теряя что-то очень желанное, мы познаём и постигаем нечто большее.

Я уверен: ни боль, ни несправедливость не могут упразднить любви Божией. Бог существует. И Он есть Любовь и Жизнь. Совершенная Любовь и вся Полнота Жизни. И самая величайшая тайна Его бытия — в Его сосуществовании с болью, несправедливостью и смертью. Может быть, самый большой вызов для каждого из нас — это сосуществовать с нашей собственной личной болью, с надеждой принять в крепкие объятия эти глубинные «почему», внутренне смиренно ожидая Бога среди тех «несправедливостей», которые, как нам кажется, Он нам посылает.

Несколько дней назад ко мне подошла одна молодая девушка. Казалось, что лампада её жизни едва теплится. Среди невыносимой боли я различил надежду. В её заплаканных глазах я увидел радость, силу и мудрость.

— Я хочу жить, — сказала мне она. — Но я пришла не для того, чтобы Вы мне это подтвердили. Я пришла, чтобы Вы мне помогли подготовиться к уходу из этого мира.

— Я священник жизни, а не смерти, — ответил я ей, — поэтому и я хочу, чтобы ты жила. Но позволь мне спросить у тебя кое-что. Во время тяжкого испытания, ниспосланного тебе, ты никогда не спрашивала: «Почему это случилось со мной, Боже?»

— Я Вас не понимаю, отче. Я спрашиваю: «Почему это случилось не со мной, Боже?» И ожидаю не смерти своей, а просвещения.

November 24th, 2017 , 07:06 pm

«Поплачь»

Перед священником лежала девушка. Очень симпатичная девушка, вернее сказать, даже девочка лет четырнадцати. Она лежала в гробу в церкви, и священник готовился ее отпевать. Рядом стояли ее родители и рассказывали. Несчастный случай. Говорили, что Оля вместе с мамой и сестрой-близняшкой переходили железнодорожные пути, и она чуть отстала. Ее наушники почему-то в это время были у нее в ушах, а машинист не успел вовремя затормозить… Священник слушал слова матери, и ее боль передавалась ему. Как будто ком стал в его горле, а ему ведь еще надо было сказать слово утешения родителям и всем присутствующим и самому спеть отпевание за неимением хора. Священник выдержал паузу и начал говорить…

Нам надо произнести: «Поплачь», обнять человека и поплакать вместе с ним

Нет глубже раны и сильнее боли, чем рана и боль потерявшего своего ребенка. Еще вчера он, полный жизни и энергии, стоял перед тобой. Он был во многом отражением тебя самого, а его жизнь вплетена в твою, как ленты вплетают в косы. Поэтому его радости и скорби были твоими радостями и скорбями. И вот теперь он лежит перед тобой, безжизненный и холодный, унося за собой в могилу, кажется, и твою жизнь. Перед человеком, которого настигла такая беда, встает непростая задача ‒ все это пережить, не потеряв смысл жизни, не потеряв душевное и физическое здоровье, не отчаявшись. А перед людьми окружающими стоит очень важная христианская задача ‒ утешить и поддержать раздавленного горем человека. Ой, какая это непростая задача! Поначалу вообще «удобее молчание»: слова необдуманные, поверхностные рискуют не только быть брошенными на ветер, они рискуют даже ранить человека. Припоминается случай, рассказанныймитрополитом Антонием Сурожским , о том, как молодой священник отпевал отрока. Перед отпеванием, обращаясь к матери мальчика, он совершил, наверное, оплошность, сказав: «Как я вас понимаю!» На что мать ребенка резко ответила: «Не лгите! Вы не можете понять мать, опускающую в могилу своего ребенка! Вы никогда не переживали ничего подобного, и желаю вам, чтобы никогда и не пережили». Как верно подмечено! Действительно, человек, не имеющий подобного опыта, просто не может погрузиться в глубину горя, потрясшего родителей, и из этой глубины сказать слово назидания, которое могло бы тронуть. Мы, подобно Христу, не можем сказать матери: «Не плачь», ибо Слово Божие тотчас по произнесении этих слов иссушило источник беды, воскресив ее сына. Слова «не плачь», обращенные Христом к наинской вдове, означали: «Не плачь, ибо причину твоей скорби я сейчас упраздню». Нам же, грешным и не обладающим никакими духовными дарами, напротив, надо бы произнести: «Поплачь», ибо плач способен немного и ненадолго, но все же успокоить боль; надо бы обнять человека, посидеть и поплакать вместе с ним. Вот что надо поначалу. А вот потом, уже чуть позже, когда рана хотя бы перестанет кровоточить и глаза пообсохнут, можно вместе попытаться осмыслить эту смерть, осмыслить по-христиански, ибо в христианстве есть попытки такого осмысления.

Почему?

Бог, определяя момент смерти человека, заботится о том, чтобы человек достиг вечной жизни

Когда по долгу службы мне приходится посещать кладбище, а это происходит, разумеется, регулярно, меня всякий раз посещает ощущение того, что в последние пару десятилетий изменилось отношение смерти к молодости. Смерть с каким-то азартом полюбила молодую жизнь и вовсе уже не считается с годами. Или считается, но по-своему: ей как будто неинтересны те, кто приходит к ней по естеству, но зато она с упоением стремится к тем, кто едва-едва начал жить. На современном кладбище молодых и маленьких землян едва ли не больше, чем возрастных, не так ли? И для этого, безусловно, есть объективные и субъективные причины. Помолодели болезни: экология окружающего нас мира подарила болезням эту молодость. Деградирует отношение к жизни и здоровью, особенно среди молодежи: это безумное поветрие - безответственность по отношению к своей и чужой жизни - плодит в нашем обществе всех этих рисковых селфистов, руферов, зацеперов и прочих экстремалов, которым жизнь как будто и не нужна. Вообще, в силу подобной безответственности чрезвычайно усиливается фактор внезапности смерти: гибнут под колесами, гибнут от «колес», гибнут, попавшись на крючок «социальных» сетей. Да, еще патологическая жестокость современного человека вносит свой «вклад» в депопуляцию нации: убить могут просто за сделанное замечание, за неудачную стрижку, за телефон, которые лежит у тебя в кармане. Однако все эти причины ранней смертности носят все-таки внешний характер, и помимо них есть еще причины глубоко духовные, относящиеся к участию Промысла Божия , соблюдающего всякого человека. Бог, определяя момент смерти человека, заботится прежде всего о том, чтобы человек достиг вечной блаженной жизни. Помочь человеку пережить смерть ребенка, смириться с ней может лишь осмысление возможных причин смерти в контексте вечной жизни. «Мой ребенок не умер, он жив! ‒ вот первая радостная мысль, которую доносит до родителя христианская вера. ‒ Оказывается, я не потерял его, но временно с ним расстался. Это, конечно, горькая разлука, но тем радостнее будет потом встреча. И она обязательно состоится!» Вот та предпосылка, от которой могут отталкиваться наши дальнейшие размышления о ранней смерти. Почему ранняя смерть как явление встречается в нашей жизни, и встречается, как нам кажется, слишком часто? Почему Бог забирает еще только расцветшую, а иногда и вовсе еще не успевшую расцвести жизнь? Не срывают же с цветка бутон, не успевший толком расцвести и порадовать всех своим благоуханием?

Каждого человека Бог забирает из этого мира в наиболее подходящий именно для него момент

Ответы на подобные «почему» мы, христиане, можем найти лишь тогда, когда признаем, что далеко не все доступно нашему рассудку, и обратимся к разуму Церкви. А Церковь в таких случаях указывает нам, как на свет в конце тоннеля, на Божественное Всеведение. Указывает на Бога, Который знает, когда лучше забрать человека, с точки зрения его вечной жизни. В рассуждениях отцов и учителей Церкви общим местом является утверждение о том, что каждого человека Бог забирает из этого мира в наиболее подходящий именно для него момент. Вот как на вопрос «почему Бог попускает, чтобы умирало так много молодых?» отвечает преподобный Паисий Святогорец : «Никто еще не подписывал с Богом контракт о том, когда ему умереть. Бог забирает каждого человека в наиболее подходящий момент его жизни, забирает особым, только для него пригодным образом - так, чтобы спасти его душу» . Здесь сделаем оговорку. Конечно, преподобный Паисий таким образом не говорит о спасении всех людей, он говорит о том, что Бог саму смерть использует во благо человеку, для которого спасение еще возможно. Происходит это многоразличным образом: «Если Бог видит, что человек станет лучше, Он оставляет его жить. Однако, видя, что человек станет хуже, Он забирает его, чтобы спасти. А других - тех, что ведут греховную жизнь, но имеют расположение сделать добро, Он забирает к Себе до того, как они успевают это добро сделать. Бог поступает так потому, что знает, что эти люди сделали бы добро, если бы им представилась для этого благоприятная возможность. Т.е. Бог все равно что говорит им: «Не трудитесь: хватит и того доброго расположения, которое у вас есть». А кого-то еще - очень хорошего Бог забирает к Себе, потому что в Раю нужны и цветочные бутоны» .

В вопросе смерти младенцев, детей и вообще нравственно чистых еще юношей или девушек мнение отцов также сводится к мысли о том, что Бог забирает их, зная, что в будущем они могут вести греховный образ жизни, потерять чистоту и лишиться вечной жизни. Вот как утешает святитель Феофан Затворник мать, скорбящую из-за смерти своей добронравной дочери: «Дочь умерла - хорошая, добронравная. Надо говорить: слава Тебе, Господи, что убрал ее поскорей, не дав ей впутаться в соблазны и обольстительные утехи мира. А вы скорбеть - зачем Бог избавил ее от этих увлечений и взял ее в Царство Свое святое чистой и непорочной. Выходит, лучше было бы, если бы она выросла, пустилась во все тяжкие, что ныне очень недивно, особенно для таких симпатичных, какою, как говорите, была почившая. Вот мудреная мать, жалеющая, что дочь спасена, а не погублена» .

Бывает, что Бог посылает ребенку смерть, желая избавить его самого и его близких от более тяжкого креста. Многим известен хрестоматийный пример из жизни декабриста Рылеева, рассказанный когда-то прп. Варсонофием Оптинским . Пример этот замечателен своего рода откровением Божиим о возможной причине младенческой смерти. Мать декабриста рассказывала прп. Варсонофию о том, что ее сын тяжело заболел в возрасте трех лет. Все говорило о его скорой кончине, и она, не желая с этим мириться, упала на колени перед ликами Спасителя и Божией Матери и жарко, горячо, со слезами молилась. В ответ она услышала: «Опомнись, не проси Господа о выздоровлении ребенка… Он, Всеведущий, хочет, чтобы ты и сын твой избежали будущих страданий. Что, если нужна теперь его смерть? Из благости и милосердия Своего Я покажу тебе его будущее - неужели и тогда будешь молить о его выздоровлении?» И ей был показан весь его жизненный путь. Проведенная видением по разным комнатам, которыми обозначались жизненные этапы его сына, она, остановившись перед последней комнатой, услышала грозный оклик: «Одумайся, безумная! Когда ты увидишь то, что скрывается за этим занавесом, будет уже поздно! Лучше покорись, не выпрашивай жизнь ребенку, теперь еще такому ангелу, не знающему зла». Но она лишь прокричала в ответ: «Нет, нет, я хочу, чтобы он жил». Задыхаясь, она поспешила за занавес. Он медленно стал открываться, и она увидела виселицу, на которой суждено было быть повешенным ее сыну. После видения ребенок быстро стал поправляться, и мать вскоре забыла об открытом ей в видении…

Все, что Бог ни делает по отношению к нам, делает для нашей пользы

Все, что Бог ни делает по отношению к нам, делает для нашей пользы. И нашу смерть Владыка жизни и смерти также использует нам во благо. Направление воли человека, его душевное состояние - область, достаточно закрытая не только для близких человеку людей. Она недостаточно ясна и самому человеку. Лишь Бог вполне зрит и оценивает наше состояние и делает верные выводы. Щадя человека, Бог может забрать его в период расцвета сил, дабы непреодолимый груз грехов будущего не отнял у него и последнюю надежду войти в жизнь вечную. Об этом говорит преподобный Паисий Святогорец: «Когда мне говорят о том, что какой-то юноша умер, я скорблю, но скорблю по-человечески. Ведь, исследовав вещи глубже, мы увидим, что, чем взрослее становится человек, тем больше ему надо бороться и тем больше у него накапливается грехов. Особенно люди мира сего: чем дольше они живут, тем больше - своими попечениями, несправедливостями и тому подобным - они ухудшают свое состояние, вместо того чтобы его улучшить. Поэтому человек, которого Бог забирает из этой жизни в детстве или юности, больше приобретает, чем теряет» .

Понять и открыть причину ранней смерти каждого отдельного человека невозможно. Это тайна, сокрытая в глубине Божественного Всеведения и недоступная для нашего рассудка, по крайней мере в земной жизни. Не нужно пытаться проникнуть в эту тайну: подобные попытки, оставаясь бесплодными, могут довести человека, потерявшего своего близкого, до сильнейшей печали и даже до отчаяния. Лучше в свете веры в Бога постараться осмыслить эту потерю, ибо только сердце верующего человека однажды, в тихую минуту грусти, сможет услышать утешительную весточку: «Не плачь, твой любимый со Мною».