Исторической науке конца XIX – начала XX вв. Ф. Тёрнер. Ч.О. Бирд. Формирование коммонсовско-висконсинской школы
В 1947 г. в Голландии был издан «Дневник Анны Франк», переведённый потом на 67 языков мира. А не так давно Дом-музей Анны Франк выпустил книгу с детскими дневниками времён Второй мировой войны. А в России ни в одном книжном магазине не найти ни одной книги, где были бы собраны самые страшные документы той войны - детские дневники военных лет! А мы ещё хотим, чтобы мир уважал и чтил нашу память о войне. Что же сами её тогда убиваем?!
Живая книга
«Что будет с тобой — то будет с этими записками», — говорила Маше мама. И 14-летняя Маша учила свой дневник наизусть, став сама живой книгой. Маму и младших брата и сестру проводила на «сортировке» — скорее всего, в Освенцим. Сама прошла два фашистcких концлагеря. Ее живая книга — спаслась. И вышла в печать под названием «Я должна рассказать».
«Литовская Анна Франк», еврейская девочка из вильнюсского гетто, она полжизни — той, в которой не было ворот, через которые евреев увозили к глубоким ямам, не было проверок на аппель-плаце, не было колючей проволоки и холодного трупа соседки, уткнувшись в который она проснулась однажды утром, — эти полжизни она прожила в Ленинграде. Она и сейчас живет в Петербурге, у метро «Площадь Мужества». И продолжает рассказывать.
Маша Рольникайте. Фото из личного архива
Зачем? Спрашивали меня. Зачем сейчас слушать Машу Рольникайте? Писательницу, знаменитую одним своим трудом — дневником, надиктованном самой себе за стенами гетто и потом на нарах, в смраде лагерной ночи, под страхом смерти. «Воскресенье — долголетие! Может быть, доживу до вечера». Снискавшую славу девчоночьим дневником — переведенным на 18 языков мира. «Она же уже все сказала!» Мне отвечала сама Мария Григорьевна: «Ведь сколько ни утекло воды со времен, о которых я рассказываю, а люди не стали друг друга больше любить. Возьмите отношение к гастарбайтерам, возьмите братские народы русских и украинцев! Везде, то вспыхивая, то стихая, бушует вражда. И для меня это больное место — то, что люди продолжают ненавидеть друг друга. Я не знаю, откуда берется эта желчь. Но я должна рассказать! Иначе надо — повеситься».
Дневник Маши Рольникайте: «Набожные люди уверяют, что земля не хочет принимать невинные жертвы и выбрасывает их назад. Поэтому из земли торчат руки... Но, как объяснила мама, все гораздо проще: большинство расстрелянных валятся в яму ранеными. Они задыхаются и распухают. Их очень много — слой земли, которым засыпаны ямы, лопается. Вот в щелях и виднеются руки, ноги, головы...»
Это — о расстрелах жителей вильнюсского гетто в местечке Понары, куда были вывезены тысячи людей. Там нет дат, в этом дневнике. Текст — сплошной, в настоящем времени. Как будто все происходит сейчас. Вот — концентрационный лагерь Штуттгоф:
«Подходим к одной женщине, которая умерла сегодня утром. Беру ее холодную ногу, но поднять не могу, хотя тело умершей совершенно высохшее(...) Надзирательница бьет меня резиновой палкой по голове и сует в руки ножницы и плоскогубцы: я должна буду раздевать и вырывать золотые зубы...»
На построениях и работах, в темноте ночи и днем, под носом у полицаев, она твердила свои строчки. «Что будет с тобой — то будет с этими записками», — напоминала мама. Мамы не стало. С Машей было вот что: крайняя степень истощения, бритые волосы и выбитые лагерным надсмотрщиком передние зубы, распыленная в прах семья — такой она вернулась после войны в Вильнюс. Восстановила по памяти все записки — получилось три тетрадки. Перевязала черной лентой, положила в нижний ящик стола.
— А потом началось: новая волна антисемитизма, убийство Михоэлса, ликвидация Антифашистского комитета, «дело врачей»... Как будто не было 6-ти миллионов людей, расстрелянных и задушенных в газовых камерах! В мире все оставалось по-прежнему, как и предсказывала мне моя лагерная подруга, учительница Маша Механик, за несколько минут до смерти: тогда из лагеря был совершен побег и отбирали сотню, чтобы казнить в наказание. Вперед вызывали каждого третьего. «Маша, я девятая», — прошептала ей я, стоя в строю. «Нет, девятая я», — сказала она. И уже сделав шаг вперед, оставила мне последние слова, абсолютно ледяным тоном, которые я слышу и сейчас: «Что ты думаешь, от того, что не станет какой-то Маши Механик, в мире что-то изменится?» Моя подруга оказывалась права... И я достала три тетрадки из-под кровати.
«Ужасно грязно. Воды не дают. Умывальни закрыты. Не перестает мучить страшная жажда. Так называемый суп, в котором лишь изредка попадается кусок гнилого листка капусты или шелухи сладковатой, мерзлой картошки, странно острый, будто в него всыпали перец. Он сушит, жжет рот; мы сосем грязный, вытоптанный снег. А ведь тут же, у барака, вырыта яма, заменяющая туалет. Досок, чтобы ее накрыть, не дают. Край скользкий. Одна женщина недавно упала в яму. Мы ее еле вытащили».
Заключенные в лагере смерти
Прошлое не отпускает
Осень 2014-го, Петербург, я выбираю хризантемы для Маши Рольникайте. Стою у желтых, беру сиреневые. Светлый ум, — 87-лет! — острый язык: она берет букет и говорит, что «Желтый цвет и полосатая одежда — это больше не про меня». Она еще долго боролась с фантомами пережитого: никогда не садилась спиной к двери, сходила с тротуара, спохватившись: «Нам же, евреям, можно только по проезжей части!», задергивала шторы, проснувшись ночью в гостинице города Эрфурта, куда была приглашена на презентацию своей свежеотпечатнной на немецком языке книжки — ей на миг показалось, что она опять за стенами гетто: «Но нет, вот мое праздничное платье на стуле, вот газета «Известия» из самолета...» — а по телу холодный пот.
— Прошлое — не отпускает. И я сама не хочу его отпускать. Ведь эти 6 миллионов убитых уже не могут ничего рассказать. Значит, должна я.
«Плачущие женщины с полуголыми, завернутыми в одеяла детьми... Мужчины, сгорбившиеся под тяжестью узлов и чемоданов... Дети, вцепившиеся в одежду взрослых... Их толкают, бьют, гонят. Вспыхивает карманный фонарик и освещает испуганные лица. Фонарик гаснет, и снова двигаются только силуэты...» Это гетто. Желтые звезды, синие номерки, розовые удостоверения — так обраковывали людей «второго сорта».
«Ножницы переходят из рук в руки. Получаю и я. Разрезаю платье. Под ним такая худоба, что даже страшно дотронуться(...) Снять башмаки женщина вообще не позволяет — будет больно. Я обещаю верх разрезать, но она не дает дотронуться. Уже две недели не снимает башмаков, потому что отмороженные, гноящиеся ступни приклеились к материалу».
А это лагерь. Ботинки в результате снимет надсмотрщица: «Смотрю, в руке надзирательницы башмаки с прилипшими к материалу кусками гниющего мяса».
Она должна была рассказать.
«Когда расстреливают — это больно?»
Ее часто спрашивают, как она выжила. Что ее спасло. Случай? Судьба? Может, Бог? Но она не знает, что такое судьба — и не верит в Бога.
— Одни набожный человек мне сказал, что Бог сохранил меня ради того, чтобы все это передать. Но почему, скажите мне, почему тогда он не спас маму и маленьких Раечку с Рувиком (брата и сестру)?! Я ведь до сих пор, вот здесь, под щекой, на шее, чувствую дыхание спящего Рувика, когда он лежал у меня на руках за несколько часов до того, как их навсегда увели налево, а меня, еще способную работать, с тысячей еще таких же работяг — направо, в немецкие лагеря. Раечка была постарше, не спала: она все спрашивала: «Мама, а когда расстреливают — это больно?»
Маша спаслась. Напечатала свои записки, закончила Литературный институт, вышла замуж за ленинградского инженера. И осталась — все там же, на той же ноте, в том же строю рядом с учительницей Машей Механик. Прошлое — не отпускает.
Длинный писательский стол у окна, за которым —петербургская осень, пузатая матовая лампа — она пишет от руки, мелким почерком, потом долго набирает текст на компьютере. Писательница Рольникайте всегда пишет на одну тему — даже когда отходит от документалистики, вся ее художественная проза, все ее герои — оттуда. Из застенков гетто, с лагерных нар.
Мне как-то сказали: «Ну почему вы все пишите о грустном, Мария Григорьевна? Пишите о любви!» У меня ком встал в горле.
Потому что она вся — о любви. Несбывшейся, затоптанной, расстрелянной, убитой. Полной надежды — что когда-нибудь люди станут другими. «Иначе — надо повеситься».
Странички из дневников
Таня Савичева, 12 лет
9 страниц дневника, на каждой - дата смерти близких: мамы, бабушки, брата, сестры, дяди. Последняя запись: «Савичевы умерли. Умерли все. Осталась одна Таня».
Таня умерла в эвакуации в 1944 г. от туберкулёза. Дневник обнаружила её сестра Нина. Он был предъявлен на Нюрнбергском процессе. 8 стел-страниц стали частью мемориала «Зелёный пояс Славы» под Санкт-Петербургом.
Лена Мухина, 17 лет
«3/I 42. Голодные, спотыкающиеся, шатающиеся люди рыскают по булочным с 7 утра, но везде их встречают пустые полки».
«8/II 42. Вчера утром умерла мама. Я осталась одна».
«13/II 42. Я одна... Хочется выть, визжать, биться головой об стенку, кусаться! Как же я буду жить без мамы?»
Е. Мухина умерла в 1991 г. Её дневник хранится в Центральном госархиве историко-политических документов Санкт-Петербурга. В 2011 г. был выпущен при помощи историка С. Ярова.
Таня Вассоевич, 13 лет
«Февраль 1942 г. На похоронах брата была тётя Люся, я и Толя Таквелин - Вовин лучший друг и одноклассник. Толя плакал - это растрогало меня больше всего. На похоронах мамы была я и Люся. Вова и мама похоронены в настоящих гробах, которые я покупала на Среднем проспекте у второй линии. Худяков (сторож на кладбище. - Ред.) вырыл могилы за крупу и хлеб. Он хороший, и был добр ко мне».
Т. Вассоевич умерла в 2012 г. Её дневник пытается издать её сын профессор А. Вассоевич.
Галя Зимницкая, 14 лет
«14 декабря 41 г. Днём в булочной видела ужасную сцену. Мальчишка лет десяти выхватил у старушки пайку хлеба и сразу начал есть. Женщины бросились отнимать, а он лёг на пол, лицом вниз, и, не обращая внимания на обрушившиеся удары, доел хлеб на грязном полу. Самое ужасное в том, что никто не заступился за ребёнка. Полежав немного, воришка встал, вытер рукавом слёзы и кровь и ушёл грязный, оборванный, совсем одинокий. Сейчас мне его жалко до боли в сердце. Где же я была тогда? Стояла, смотрела и молчала».
Г. Зимницкая умерла в 1996 г. Её дневник можно прочитать на сайте «Молодая гвардия».
Где блокадные дневники детей?
Милена Третьякова, замдиректора по науке Государственного мемориального музея обороны и блокады Ленинграда:
Полного издания детских блокадных дневников у нас действительно ещё нет, хотя такой проект очень нужен! Это должна быть серия из нескольких томов с научными комментариями и снимками фотохроники. Ведь блокадные дневники не всегда понятны неподготовленному читателю. Их авторы - рядовые жители города, их воспоминания образны и впечатляющи, но порой отрывочны и неполны. Известный дневник Тани Савичевой звучит как символ трагедии, потому что он очень короткий, и в этом его сила.
В 2014 г. на базе наших музейных фондов была издана книга «Ленинградцы. Блокадные дневники», где есть дневник 16-летнего Бори Капранова (в то время бойца противопожарного полка) и воспоминания Зинаиды Кузнецовой, которой 22 июня 1941 г. исполнилось 13 лет. Не опубликованные пока дневники детей-блокадников экспонируются на выставках, с ними работают исследователи. Но я думаю, что в музеях и архивах представлены ещё не все рукописи жителей блокадного Ленинграда. Иногда нам их приносят и отдают в дар неравнодушные люди.
«Страшное счастье» всколыхнуло Петербург
Андрей Вассоевич, профессор Санкт-Петербургского госуниверситета:
«Почти год назад, в канун 70-летия полного снятия блокады Ленинграда, «АиФ» рассказал многомиллионной аудитории о дневнике моей мамы - Тани Вассоевич, который она начала вести 22 июня 1941 г., будучи 13-летней школьницей. В блокаду на её долю выпало потерять брата и мать, но сама Таня чудом выжила. Когда стало модным говорить о том, что в Ленинграде процветал каннибализм, а люди потеряли человеческий облик, маму это возмущало. Для неё и погибшего брата Вовы главным было чувст-во долга и верность дружбе. Когда мама узнала, что умер отец её подруги Иры, жившей в эвакуации, она похоронила его рядом со своим братом. А ведь за погребение надо было отдавать последнее из еды.
Статья «Страшное счастье» всколыхнула Петербург: я получил массу откликов, люди хотели прочитать все страницы военного дневника. Нашлись даже спонсоры, но... издание затянулось. Сегодня есть лишь 4 сигнальных экземпляра, подготовленных издательством «Аврора». Бог даст, в канун победного юбилея государство поймёт, что именно на таких человеческих документах и нужно воспитывать молодёжь».
На рубеже XIX – XX вв. в исторической науке США появились признаки кризиса позитивизма. Старый позитивизм игнорировал особенности исторического познания, связанные с личностью историка. Многие американские исследователи, столкнувшись со сложной проблемой влияния интересов современности на историческое познание, пришли к релятивистским выводам, заговорили об относительности суждений исследователя о прошлом, его неспособности беспристрастно воссоздать ход исторического процесса. Об этом же говорила и распространившаяся в США прагматическая философия, отрицавшая достоверность рационального познания как абсолютной безотносительной истины.
Новый этап развития американской исторической науки начинается в конце XIX века с формированием прогрессистского или экономического направления. Историки-прогрессисты выступили против фактографии классического позитивизма и его исключительного внимания к политической истории. Они были против уподобления социальных явлений биологическим, физическим и другим явлениям. Историки-прогрессисты, оставаясь в рамках позитивистской методологии истории, обратили внимание на социально-экономические факторы в историческом процессе. По их мнению, было необходимо уделять больше внимания не политической, а социально-экономической истории. Лучше всего характеризует инновации, которые внесли историки-прогрессисты в американскую историческую науку, требование одного из основателей этого направления Дж. Робинсона о создании институциональной истории, которая включала бы в себя основные линии прошлого, запечатлённые в политике, культуре, экономике и так далее.
В основе такой институциональной истории должны находиться экономические факторы развития общества. Через изучение роли экономики в истории историки-прогрессисты обосновали свою знаменитую теорию социального конфликта в американской истории, который, по их мнению, был её главной движущей силой. Возникновение прогрессистского направления связано с теми изменениями, которые переживало американское общество на рубеже веков. Появление монополий, обострение социального вопроса, становление идеологии буржуазного реформизма все эти факторы способствовали возрастанию интереса американского общества к экономическим и социальным проблемам.
Основоположником прогрессистского направления является Фредерик Джексон Тёрнер (1861 – 1932). Научные взгляды Тёрнера формировались под влиянием англосаксонской школы, однако он быстро отошел от неё. В статье «Значение истории», опубликованной в 1891 году, Тёрнер выступил за междисциплинарный подход к изучению истории и призывал обратить внимание на социальные и экономические факторы в истории. С конца 80-х годов Тёрнер пытался отыскать главную детерминанту экономического развития США. В 1893 году на конгрессе Американской исторической ассоциации Тёрнер выступил с докладом «О значении границы в американской истории», который послужил отправной точкой в формировании прогрессистского направления в историографии США. Выступление Тёрнера называют также «Декларацией независимости» национальной историографии США.
В этом докладе Тёрнер обосновал идею о том, что ключевым фактором истории США стало освоение и колонизация земель на Западе. В связи с этим он выдвинул идею о подвижности западной границы США. Тёрнер назвал экспансию на Запад основным законом развития США, который определял специфику американского общества и государства. В этой связи Тёрнер выступил против отождествления истории США с историей Европы. В противоположность концепциям, рассматривавшим историю США как естественное продолжение европейской истории, он проводил мысль о том, что американская история – это продукт условий Нового света.
Согласно Тёрнеру, Соединенные Штаты Америки самоутверждались на границе между заселёнными восточными и неосвоенными западными территориями. Характеризуя социальную роль свободных земель на Западе, Тёрнер отмечал, что свободная земля обеспечивала установление равенства среди западных поселенцев и препятствовала аристократическому влиянию Востока. Там, где каждый мог иметь ферму, легко достигалось экономическое равенство, которое было основой демократии. Демократия, по словам Тёрнера, не была завезена из Европы, она вышла из американского леса и черпала каждый раз новую силу в соприкосновении с границей. Демократический строй, установившийся на границе, затем обновляющее и возрождающее действовал на востоке США, поддерживая демократию. «Граница» (фронтир) влияла на историю США также в том, что под влиянием окружающей среды, социальных и географических условий на границе отмирали и трансформировались старые политические идеи, принесенные с Востока. Тёрнер говорил о фермерском пограничном происхождении демократии в США в период, когда в стране активизировалось популистское движение.
Большую роль отводил Тёрнер границе как политическому водоразделу американской демократии. Граница, в его представлении, выступала как антитеза капиталистической цивилизации Востока США. Он сводил социальный конфликт в истории США к борьбе пионеров-фермеров с капиталистическими кругами восточного побережья Америки. Граница выступала в качестве предохранительного клапана во внутренней политике США. Лишние люди на Востоке уходили на Запад.
В дальнейшем частью исторической концепции Тёрнера стала «теория секций» (географическая область с определенным укладом хозяйства и особым психическим складом населения). Социально – экономическую структуру секции у Тёрнера определяли, в конечном счете, географические условия. Содержанием американской истории XVIII – XIX вв., в терминологии Тёрнера, была борьба «динамически расширяющихся секций». Под влиянием работ Тёрнера активизировалось изучение социально-экономической истории в американской историографии. Расширились исследования по истории Запада. Борьба промышленного Севера и рабовладельческого Юга в этой терминологии была представлена как борьба северной и южной секций. Перенесение фокуса в рассмотрении американской национальной истории на Запад отодвигало на второй план роль и значение борьбы с рабством. Еще одним следствием идей Тёрнера было то, что объявление продвижения на новые земли залогом процветания и демократии в США стимулировало развитие в стране экспансионистской идеологии.
Дальнейшее развитие прогрессистского направления связано с именем Чарльза Остина Бирда (1874 – 1948), который считается большинством специалистов по американской историографии крупнейшим историком США XX столетия. Его работы открыли новый этап в развитии американской исторической мысли. Бирд родился в 1876 году в семье богатого фермера из штата Индиана. По вероисповеданию он принадлежал к методистской общине США и учился в методистском университете де Поу. После его окончания в 1898 году Бирд был направлен в аспирантуру Оксфордского университета. В 1902 году он возвращается в США и начинает свою преподавательскую и научную деятельность в стенах Колумбийского университета, где как учёный-историк примыкает к прогрессистскому направлению в историографии США. В течение 900-х годов Бирд в русле прогрессистской школы формирует собственную концепцию истории США. В частности, он выступает с критикой «теории границ» Тёрнера. Как полагал Бирд, не граница и наличие свободных земель являлись главным фактором американской истории, а промышленное развитие страны. Поэтому Бирд сосредоточил своё внимание на эволюции социально-экономических отношений в американском обществе.
Главную движущую силу исторического процесса в новое время Бирд усматривал в промышленном развитии капитализма. Если Тёрнер утверждал, что человек может найти гармонию и счастье в слиянии с природой, то Бирд полагал, что человек постепенно уходит от природы, и, на его взгляд, промышленное развитие, индустриализм должны были в итоге разрешить социальные противоречия. Роль индустриализма Бирд показал в своих первых работах – «Промышленная революция» (1901), «Развитие новейшей истории Европы» (1907), посвященных европейской истории, а затем перешел к разработке этих вопросов применительно к американской истории.
С выходом в 1913 году его знаменитой книги «Экономическое объяснение конституции Соединенных Штатов» начинается второй и самый плодотворный этап развития прогрессистского направления. Книга по праву считается значительным событием в историографии США XX столетия. Бирд впервые в американской исторической науке дал развёрнутый анализ социальной структуры американского общества после войны за независимость и показал, что отцы-основатели США при написании конституции руководствовались, прежде всего экономическими интересами правящей элиты, а не абстрактными демократическими устремлениями. Они стремились создать наиболее безопасные условия для капиталистической деятельности и обезопасить себя от возможных социальных конфликтов. Право частной собственности отцы-основатели ставили выше правительства и народного сообщества. В тоже время как мелкие фермеры, по мнению Бирда, были в большинстве равнодушны к процессу создания конституции США.
В 1914 году вышла вторая крупная работа Бирда «Современная американская история», в которой он впервые апробировал свою концепцию индустриализации в истории США. Бирд показал, что промышленники и финансисты Северо-Востока США, которые пришли к власти после гражданской войны 1861 – 1865 гг., сполна использовали её для своего обогащения. Рассматривая проблемы экономического развития США на рубеже XIX – XX веков, Бирд подверг резкой критики антинародную политику американских монополий и призвал к проведению широкомасштабных социальных и политических реформ и введения государственного регулирования деятельности американских монополий.
В тесной связи с прогрессистским направлением развивалась коммонсовско-висконсинская школа по изучению истории рабочего движения. Своё название школа получила по имени своего лидера Джона Коммонса (1862 – 1945), работавшего с 1904 года в Висконсинском университете. Им был опубликован ряд трудов по истории экономического развития США и тред-юнионизма. Под его редакцией в 1910 – 1911 гг. вышла 10-ти томная «Документальная история американского индустриального общества», которая считается классической в историографии США.
Теоретико-методологические взгляды Коммонса сформировались под влиянием немецкой исторической школы в политэкономии и К. Бюхера. Согласно Коммонсу, на ранней стадии развития американского капитализма промышленная буржуазия находилась в зависимости от ссудного капитала и торговой буржуазии и для повышения своих прибылей была вынуждена эксплуатировать наёмный труд. Когда же предприниматели получили возможность увеличивать свою прибыль, то борьба между рабочими и капиталистами, связанная с условиями найма, стала затихать. Образование тред-юнионов было вызвано, по Коммонсу, не борьбой между трудом и капиталом, а конкуренцией внутри рабочего движения США, например, между квалифицированными и неквалифицированными рабочими из числа эмигрантов. Коммонс и его последователи выдвинули тезис о преимущественно рыночном сознании американских рабочих, что существенным образом отличало американский пролетариат от европейского, который был более политически организован. Это различие объясняло слабость влияния радикальных идей в рабочем классе США.
В конце XIX века американский историк Фредерик Тернер (Frederick Jackson Turner ) предложил концепцию "фронтира" для анализа европейских колоний и в первую очередь США. Его первая работа была посвящена именно США: "The Significance of the Frontier in American History " ("Значение границы в американской истории "), ее он представил в докладе для Американской исторической ассоциации (American Historical Association) в 1893 г. в Чикаго. В 1920-м г. Ф. Тернер выпустил сборник статей "Фронтир в американской истории", в котором были собраны его работы по колонизации и освоению Америки. Под фронтиром исследователь понимал границу между освоенными и неосвоенными землями и представлял как "процесс встречи, неожиданного столкновения колонизаторов, местного населения и окружающей среды " . В процессе продвижения, колонисту приходилось адаптироваться к непривычной окружающей природной и культурной среде. В результате взаимодействия различных культур образовывается новая. Европейский колонист превращается из англичанина в американца. Идея Тернера нашла поддержку научной общественности США и развивалась .
Интересно то, что Ф. Тернер говорил о возможности использования концепции для истории продвижения России в Сибирь, что по его мнению подтверждало универсальность концепции. Своему ученику А.Н. Баффингтону в 1922 г. он писал: "России надо бы иметь интерпретацию собственного фронтира " . Уже в 1942 г. Р. Доу применил понятие фронтир для процессов средневековой российской истории в значении – "Украина" .
В 1940–1950-е гг. понятие "фронтира" стало использоваться для исследования истории Сибири, в частности это делали ученые Калифорнийского университета – Д. Тредгольд, Дж. Ланцев, Р. Пирс, Б. Самнер . А.С. Хромых отмечает, что в это время в США встал вопрос о возможности применения теории Тернера для изучения истории Сибири . Б. Самнер и Д. Тредгольд утверждали, что феномен фронтира имел место и в Сибири . В качестве аргументов исследователи приводили такие доводы: многие сибирские крестьяне обладали чертами собственного достоинства и предприимчивости, что отличало их от жителей Европейской части России, возникла "смешанная национальность", поскольку аборигенное население смешивалось с русскими переселенцами и переселенцами других народов. Р. Пирс и Дж. Ланцев считали, что между социальными условиями заселения американского Запада и Сибири было велико различие, поэтому считали, что концепция фронтира для Сибири не применима .
Американский историк Д. Тредгольд , используя концепцию "фронтира" и концептуальный подход Р. Кернера , а также подходы В.О. Ключевского и П.Н. Милюкова , пришел к выводу о необоснованности господствовавших в западной историографии представлений о преимущественно принудительном заселении Сибири (ссыльными). Признав наличие данного явления, он отмечает, что основную массу сибирского населения в XVII в. составляли вольные крестьяне-переселенцы. Исследователь отмечает, что в процессе переселения русские смешивались местным населением и создавался сибирский народ. Также он выдвинул тезис о роли колонии как своего рода "клапана безопасности", отдушины, дававшей возможность переселения нестабильных социальных элементов из центральных регионов страны.
На развитие концепции фронтира в западной историографии ответили советские историки , они выступили с критической оценкой феномена "подвижной границы". Характерным примером служат выводы А.В. Ефимова . По его мнению, "идеи социализма, уничтожения частной собственности на средства производства с трудом проникали в среду рабочих, так как в этой стране каждый рабочий мог, хотя и ценой больших жертв и лишений, приобрести в собственность участок земли ". Таким образом, наличие "свободных земель" в глубине континента обусловило сохранение и распространение рабства в США. "Если бы не было этого земельного ресурса, замкнутое в своих прежних территориях рабство неизбежно было бы обречено на уничтожение в течение каких-нибудь 15 лет " .
В 1990-е годы российские историки перешли от критики концепции фронтира к применению ее в исследованиях. В настоящее время концепция фронтира, предложенная американским исследователем Ф. Тернером ещё на рубеже XIX-XX вв., применяется некоторым российскими исследователями для объяснения российской колонизации Сибири . Анализ историографии фронтира в российской исторической науке содержится в работах Т.Н. Соболевой, Д.С. Боброва, О.Н. Судаковой, А.С. Хромых и др. . Т.Н. Соболева и Д.С. Бобров выделяют три направления в отечественной историографии сибирского фронтира: социально-географическое, цивилизационное, альтернативное . "Для социально-географического направления характерно суждение о первостепенном влиянии на фронтир географического или пространственного фактора, который находится в тесной связи с социальными категориями ". Характерными представителями данной группы являются Н.Ю. Замятина , А.Д. Агеев . В цивилизационном направлении географический фактор приобретает вторичное значение, на первый план выходит взаимодействие пришлого и автохтонного населения, представителей различных цивилизаций (или культур как одного из вариантов). Такого мнения придерживаются Д.Я. Резун, М.В. Шиловский, А.С. Хромых и др. Альтернативной направление включает много имен, и не является четко структурированным направлением - Н.Н. Приходько, А.И. Широков, А.А. Тихонов и др. В целом необходимо отметить, что концепция фронтира развивается, у нее появляются сторонники.
В своей статье "Критерии фронтира: к постановке вопроса " И.П. Басалаева выделяет основные черты фронтира (приведем некоторые): 1) Этнокультурная неоднородность групп, входящих во фронтирное взаимодействие. В сибирском фронтире речь идет в широком смысле о столкновении оседлого и кочевого миров; 2) Неравная численность фронтирующих групп. Численность всего военно-служилого населения в Западной Сибири составляла в 1626/1627 г. 1997 чел.; 3) Амбивалентно-конфликтное взаимодействие фронтирующих групп. Отсюда типичное для Сибири военно-административное управление – милитократия; 4) Изначальная гендерная диспропорция в доминантной фронтирующей группе, способствующая метисации; 5) Дальнейшая социокультурная и этническая ассимиляция фронтирных групп. "Не только фронтирсмен "преобразует дикую местность", но и "дикая местность подчиняет себе колониста". Хотя для сибирского фронтира характерна более органичная интеграция инородцев, нежели в случае фронтира американского, полной ассимиляции все-таки не произошло. Наибольшей степенью смешения характеризуется население северных (арктических и субарктических) широт Восточной Сибири "; 6) Маргинальное ("окраинное", "украинное") геополитическое расположение фронтирной территории, удаленность от мировых центров и от зон устойчивого исторического влияния европейской цивилизации. И др.
Можно также выделить региональные направления исследований фронтира – сибирский фронтир (В.А. Ламин ), дальневосточный (Д.Я. Резун), центрально-азиатский (В.А. Моисеев ) и приамурский (Н.Н. Приходько) .
1. Тернер Ф. Дж. Фронтир в американской истории / Пер. с англ. А.И. Петренко. Москва: Весь Мир, 2009
2. Grassley G. M. The Turner thesis – a problem in historiography // Agricultural history. 1958. Vol. 32; Schafer J. Concerning the frontier as a Safetyvalve // Political Science Quarterly. 1937. Vol.102. P. 407-420; Wright B.F. Review of Frederick J. Turner’s Significance of sections in American history // New England Quarterly. 1933. Vol.VI. №3.; Wright B.F. American democracy and the frontier // Yale review. 1930. Vol.XX. №4. P. 349-365
3. Tyrner F.Y. “Russiaought to have its frontier interpretation” – letter to A.H. Buffinton, 27 Oct. 1922. // Billington R.A. Frederick Jackson Turner: Historian, Scholar, Teacher. NY, 1973. P. 459
4. Roger D.P.A Geopolitical study of Russia and United States // Russian Review, Vol.1, issue 1 Nov. 1941. P. 6
5. Treadgold D.W. Russian Expansion in the Light of Turner’s Study of American Frontier // Agricultural History 1946. № 4. P. 147–152; Lantzeff G.V., Pierce R.A. Eastward to Empire. Exploration and conquest on the Russian open frontier, to 1750. Montreal –London, 1973. P. 93–140; Sumner B.H. Survey of Russian History. NY, 1947. P. 31–47; Lantzeff G.V. Siberia in the Seventeenth Century. A Study of the Colonial Administration. Berkeley and Los Angeles, 1943
6. Хромых А.С. К вопросу о применении понятий "колонизация" и "фронтир" // Исторические исследования в Сибири: проблемы и перспективы: Сб. материалов III региональной молодежной научной конференции / Отв. ред. Р.Е. Романов; Институт истории СО РАН. Новосибирск, 2009. С. 109
7. Treadgold D.W.Russian Expansion in… P. 151–152; Sumner B.H.Survey of Russian… P. 44
8. Lantzeff G.V., Pierce R.A. Eastward to Empire… P. 221–242
9. Ефимов А. В. Проблема сосуществования различных способов производства в работах Ф. Дж. Тёрнера // Вопросы философии. 1956. № 5; Ефимов А. В. «Свободные земли» Америки и историческая концепция Ф. Д. Тёрнера / Из истории общественных движений и международных отношений. М., 1957; Болховитинов Н. Н. О роли «подвижной границы» в истории США // Вопросы истории. 1962. № 9; Болховитинов Н. Н. О механизме действия «предохранительного клапана» в истории США // Новая и новейшая история. 1970. № 4; Болховитинов Н. Н. Западные земли и развитие капитализма / Болховитинов Н. Н. США: проблемы истории и современная историография. М., 1980; Демиховский М. В. О «подвижной границе» и государственных землях США / Основные проблемы истории США в американской историографии. От колониального периода до гражданской войны 1861–1865 гг. М., 1971; Демиховский М. В. Экспансия США на Запад / Американский экспансионизм: Новое время. М., 1985; Дементьев И. П. Идейная борьба в США по вопросам экспансии. М., 1973
10. Ефимов А. В. Проблема сосуществования различных способов производства в работах Ф. Дж. Тёрнера // Вопросы философии. 1956. № 5
11. Агеев А.Д. Сибирь и американский Запад: движение фронтиров. М.: Аспект-Пресс, 2005; Ананьев Д.А. и др. Новые земли и освоение Сибири в XVII-XIX вв.: очерки истории и историографии. Новосибирск: Сова, 2006; Балалаева И.П. Критерии фронтира: к постановке проблемы // Теория и практика общественного развития. 2012. № 2.; Замятина Н.Ю. Зона освоения (фронтир) и ее образ в американской и русской культурах // Общественные науки и современность. 1998. №5. С. 75-89; Резун Д.Я., Ламин В.А., Мамсик Т.С., Шиловский М.В. Фронтир в истории Сибири и Северной Америки в XVII-XX вв. Новосибирск: ИДМИ, 2001; Резун Д.Я., Шиловский М.В. Сибирь, конец XVI - начало XX века: фронтир в контексте этносоциальных и этнокультурных процессов. Новосибирск, 2005; Румянцев В.П., Хахалкина Е.В. Использование теории фронтира в сравнительно-исторических исследованиях: итоги и перспективы // «Славянский мир» Сибири. Новые подходы в изучении процессов освоения Северной Азии. Томск, 2009; Хромых А.С. Проблема «сибирского фронтира» в современной российской историографии // Вестник Челябинского государственного университета. 2008. №5. С. 106-112.; Хромых А.С. К вопросу о применении понятий «колонизация» и «фронтир»... С. 109; Чернавская В. Н. «Восточный фронтир» России XVII - начала XVIII века: Историко-историографические очерки. Владивосток: Дальнаука, 2003; Шиловский М. В. Специфика колонизации США и Сибири // Фронтир в истории Сибири и Северной Америки в XVII-XX вв.: Общее и особенное. Новосибирск: РИПЭЛ-плюс, 2002. С. 36-49; Шиловский М. В. Фронтир и переселения (сибирский опыт) // Фронтир в истории Сибири и Северной Америки в XVII-XX вв.: Общее и особенное. Новосибирск: РИПЭЛ плюс, 2003. Вып. 3. С. 101-118
12. Соболева Т.Н., Бобров Д.С. Современная российская историография концепции фронтира // Известия Алтайского государственного университета. 2011. 4-1(72). С. 189-193; Судакова О.Н. Концепт «сибирская культура» в теории фронтира // Исторические, философские, политические и юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики. Тамбов: Грамота, 2012. № 4. Ч. 1. С. 179-183
13. Соболева Т.Н., Бобров Д.С. Современная российская историография концепции фронтира // Известия Алтайского государственного университета. 2011. 4-1(72). С. 190
14. Приходько Н.Н. Фронтирная теория в геополитике на востоке России // Вестник Томского государственного университета. 2007. №298. Май. С. 98-102
Фотография пиона сорта В.Ф. Тернер
Описание пиона сорта В.Ф. Тернер
Пион молочноцветковый сорта В.Ф. Тернер (W.F.Turner) - многолетник с мощными мясистыми корнеклубнями. Высота растения до 100 см. Цветки крупного размера (до 17 см) махровые, с многочисленными темно-бардовыми лепестками с черными проблесками. Листья крупные, рассеченные, блестящие. Срок цветения - средне-ранний.
Агротехника пионов.
Особенности посадки и выращивания.
Выбор места под травянистые пионы.
Пионы требует хорошо освещенное место. Они могут выдерживать легкое притенение. В тени растения либо не будут цвести, либо будут делать это слабо.
Пионы не любят соседство с плодовыми насаждениями, с которыми у них начинается борьба за питательные вещества.
Пионы не советуют сажать рядом с постройками - в летний период кусты будут перегреваться, а цветки будут повреждаться капелью с крыш.
Пионы не переносят застаивания воды. Если на участке существует вероятность подтопления кустарника по возможности следует сделать дренаж или сажать на холм. Это должно уберечь его от загнивания корневой системы. В противном случае растение будет иметь слабое развитие или даже может погибнуть.
Пионы предпочитают влагоемкую и достаточно воздухопроницаемую почвы. Для развития ей лучше всего подходят суглинистые почвы. Реакция почвенной среды должна быть нейтральной или слабокислой рН 6,0 - 7,0.
Посадка травянистых пионов и уход.
Размер посадочной ямы следует делать 50*50*50 см.
Саженец пиона следует высаживать таким образом, чтобы корневище было засыпано на 4-5 см. Если вы заглубите растение, то оно будет расти, но не будет цвести. Если вы посадите растение слишком высоко, то будет снижаться зимостойкость растения.
Площадь питания одного куста 1 - 1,5 м.
Подкармливать пионы следует по весне. При посадке следует внести органическое удобрение (конского перегноя или гумуса) из расчета 5-15 кг/м квадратный, из минерального питания можно взять мочевину (50-100 г) или аммиачную селитру с нитроаммофской (по 15-20 г каждого). Осенью так же возможна подкормка различными комплексными удобрениями, БЕЗ содержания азота. На богатых землях проводить подкормку часто не следует, а на бедных, песчаных почвах необходимо вносить удобрения ежегодно.
Молодые растения можно подкармливать и внекорневым способом. Со второй половины мая опрыскивайте комплексным минеральным легкорастворимым удобрением. Как и полив, эту операцию следует проводить либо утром, либо вечером, чтобы избежать солнечных ожогов листвы.
В первый год после посадки рекомендуется оборвать бутоны. В дальнейшем для получения бутонов больший размеров следует оставлять на одном побеге один бутон. Удаление бутонов следует проводить в то время, когда они заложились в стали около 1 см в диаметре.
Полив пионов следует проводить сразу после посадки в течение первых 3-4 недель по несколько раз в неделю. В дальнейшем растение поливается по мере необходимости. Взрослому кусту требуется 15-25 литров воды. Лучше поливать реже, но тщательнее, чем чаще, но поверхностно. После полива землю в приствольном кругу рыхлят. Очень важно, чтобы почва была хорошо увлажнена перед цветением, то есть в конце весны и в августе, во время закладывания цветочных почек.
Приствольный круг обязателен при выращивании пионов. В него не следует высаживать никакие растения, его необходимо содержать в чистоте от сорняков; постоянно рыхлить. При желании можно отделить зону приствольного круга от газона бордюрной лентой (нельзя для этих целей использовать железные листы или бетонный изделия).
Осенью вся надземная часть срезается и утилизируется (компостная яма или костер)
Где купить махровый пион в Москве недорого?
Какой сорт пионов самый зимостойкий
?
Какой сорт пионов самый красивый
?
На эти и другие вопросы мы поможем найти Вам ответ!