Как я побывал на том свете Священник Анатолий Першин, настоятель храма святителя Василия Великого в Осиновой Роще (Санкт-Петербургская епархия)

У меня две жизни — до встречи с Богом и после.

Приходилось насильно возвращать себя к нормальным человеческим ощущениям — я же все-таки жил серди людей. Я пытался как бы «приземлиться». В прошлой жизни я отрицал Церковь как институт, считал, что это музей, что эти обряды не имеют никакого отношения к реальной жизни, что сейчас нужна какая-то новая религия. Поэтому в храмы я даже не заходил. А после встречи с Богом мне целые миры открывались, вселенные. До этого я не знал, что Господь везде, что Он во мне. Это только через горький опыт стало ощущаться. Однажды — уже после истории с клинической смертью — мне было очень плохо. И Юра Шевчук, с которым мы дружим еще с середины 1980-х, отвёз меня к своим знакомым в Военно-медицинскую академию. Там мне сказали, что с такой кровью люди не живут. Тогда Юра сказал: «Я был на гастролях в Архангельске и встретился там с одним игуменом, он меня пригласил к себе в монастырь. Давай тебя туда отправим». Так я оказался в Антониево-Сийском монастыре. И получил исцеление на мощах преподобного Антония Сийского. Я всё яснее понимал, зачем Господь вернул меня с того света. Главное, я понял, что существует спасение, что в этом мире можно спастись. Как будто в меня вложили какую-то программу, дали направление, куда надо идти — на свет. Тогда, думаю, и начался мой путь к тому, чтобы стать священником. Хотя сам я этого конечно, еще не знал, и на этом пути предстояло пройти еще через много испытаний и чудес. Я благодарен Богу за то, что Он меня заставил с Собой встретиться. Я понял, что Он это сделал из любви. Как хирург, который видит, что у пациента аппендицит вот-вот лопнет, и человек от этого гноя погибнет. И тогда хирург делает разрез, удаляет этот аппендицит, у пациента потом всё заживает, и вот он уже готов бежать куда-то. Но куда? Грешить? А ведь Господь вкладывает в человека понимание, знание. И ему важно это знание применить. Бог каждого человека посещает в свой срок. И я не осуждаю человека, например, семидесяти лет, если он в Бога не уверовал. Ведь это может произойти завтра, или за секунду до смерти… Сейчас мне 60 лет. Я считаю, что у меня очень мало духовных достижений, но всё-таки я стал ближе к сути. Как будто меня переформатировали, настроили, как приёмник. И очень важно удерживать волну — только она ушла, ты ручку — раз! — и повернул в нужное положение. Нельзя расслабляться: чуть в сторону, и начинает вещать вражеская радиостанция. Мне очень жалко людей, и моя задача как священника — максимально им помочь. Мне кажется, что на том свете мне открыли истину: спасение в миру — это служение Богу и людям, служение Богу через людей, через добрые дела. И когда я в своём храме выхожу на амвон, у меня такое чувство, что передо мной моя семья.

Подготовил Игорь Лунев

Https://foma.ru/kak-ya-pobyival-na-tom-svete.html

Священник Анатолий Чистоусов родился в городе Кирове (Вятке) в 1953 году. Окончил военное училище штурманов ВВС и педагогический институт. В восьмидесятые годы проходил службу офицером-воспитателем в одном из военных училищ города Ставрополя.

В 1990 году стал прихожанином только что возвращенного Церкви Крестовоздвиженского храма города Ставрополя. Два года спустя уволился из Вооруженных сил в звании майора. Проходил алтарно-клиросное послушание в Крестовоздвиженском храме.

18 марта 1994 года Митрополитом Гедеоном (Докукиным, + 2003) рукоположен в сан диакона, а 20 марта – в сан иерея.

21 марта подписан Указ о направлении его в распоряжение благо-чинного православных церквей Чеченской республики. 15 марта 1995 г. назначен настоятелем Михаило-Архангельского храма города Грозного и благочинным православных церквей Чеченской республики.

29 января был захвачен боевиками и помещен в концлагерь так называемого «департамента госбезопасности чеченской республики Ичкерия» в селении Старый Ачхой. Подвергался пыткам и избие-ниям. Палачи пытались заставить священника оговорить себя.

Жизнеописание священномученика

29 января 1996 года произошло безпрецедентное событие. Дудаевские боевики захватили при исполнении пастырского долга настоятеля Михаило-Архангельского храма г. Грозного священника о. Анатолия Чистоусова и сотрудника ОВЦС протоиерея о. Сергия Жигулина. Бандиты, обагрившие свои руки кровью женщин и детей, учинившие страшный террористический акт в городе Святого Креста – Буденновске, где подняли руку даже на женщин-рожениц, теперь посягнули на служителей Бога – беззащитных и неприкосновенных.

Отец Анатолий Чистоусов получил два высших образования и, будучи глубоко верующим человеком, имел твердое желание посвятить себя на служение Богу. Об этом он рассказал подробно Митрополиту Гедеону, придя к нему на прием в 1992 году. Владыка внимательно выслушал его, поддержал благое намерение и благословил посещать богослужения в Крестовоздвиженском храме г. Ставрополя. С этого дня Анатолий неопустительно, насколько позволяла работа, приходил в храм, истово молился, исповедовался, причащался Святых Таин и помогал в Алтаре.

Домашние были удивлены такой переменой в жизни главы семьи, а жена попыталась даже не пускать его в храм. Стремясь сохранить семью и мир в ней, Анатолий уходил на кухню, где глубокой ночью долго и проникновенно молился. В Епархиальном управлении посетителей всегда много, и не всех упомнишь, но вот первый приход будущего о. Анатолия запомнился. Скромный, немногословный, невысокий, тихим голосом рассказывал он о себе и было предельно ясно, что он обрел драгоценную жемчужину и никогда не расстанется с ней. Поразила его глубокая, искренняя, чистая вера, его непреодолимое желание быть со Христом.

В 1993 году он подает рапорт об увольнении из Вооруженных сил (о. Анатолий говорил, что решение об уходе из Армии пришло давно, но реализовать его в условиях тоталитарного режима было невозможно) и оставляет их в чине майора. Уволившись из армии, он получает назначение на алтарно-клиросное послушание в Крестовоздвиженский храм г. Ставрополя.

Бывший солдат, оставив все почести и привилегии офицерского звания, становится безстрашным воином Христовым. Будучи спрошен перед хиротонией: «Анатолий! А если пошлют туда, где неспокойно, где стреляют, где опасно, – пойдешь?», – он спокойно и твердо ответил: «Куда благословит владыка, туда и пойду. Никакие земные обстоятельства мне не страшны. В армии я навык послушанию, безстрашию и верю, что Благодать Божия укрепит меня и защитит от врагов видимых и невидимых».

21 марта 1994 года о. Анатолий Чистоусов был направлен в распоряжение благочинного церквей Чечни, которым тогда был протоиерей Петр Нецветаев. Получив назначение, о. Анатолий без промедления отправился в Грозный, где уже в то время было неспокойно и взрывоопасно. В Михаило-Архангельском храме г. Грозного о. Анатолий сразу же пришелся всем по душе: и причту, и прихожанам, и жителям города. Безпрекословно выполнял послушания, назначаемые благочинным, ездил по приходам для совершения богослужений, служил благоговейно, собранно, стремился как можно быстрее изучить службу. В декабре 1994 года в Грозном начались широкомасштабные военные действия. Храм оказался в эпицентре боёв; одним из первых снарядов был разрушен второй этаж церковного дома, несколько снарядов попало в храм. Но богослужения продолжались теперь уже в подвале. О. Анатолий в подряснике безстрашно шёл среди пуль и снарядов к солдатам, к находившимся в подвалах домов жителям города: исповедовал, причащал, крестил. Его подрясник был в нескольких местах прострелен пулями, но он вновь и вновь шёл к тем, кто ждал его. Вскоре после начала боевых действий протоиерей о. Петр Нецветаев покинул сражающийся Грозный, храм, свою паству. Не растерявшись, о. Анатолий, ещё начинающий священник, возглавил приход. Город пылал, свистели пули, рвались снаряды, грохотали страшные взрывы авиабомб, но о. Анатолий продолжал быть со своей паствой. Он помогал и русским и чеченцам чем мог, делился последним, что имел. Под его руководством был устроен храм в крестильне – единственном сохранившемся помещении церковного дома. Службы в новоустроенном храме совершались постоянно.

12 декабря 1995 года о. Анатолий направился из Грозного в Ставрополь на престольный праздник кафедрального собора св. Апостола Андрея Первозванного. По дороге на него было совершено бандитское нападение. Машину остановили вооруженные чеченцы, один из них сел за руль, и о. Анатолия повезли в обратном направлении. Но двигатель внезапно заглох, машина остановилась, и все попытки завести её вновь были безуспешны. Тогда один из нападавших стал кричать: «Мочи, мочи его!» – то есть, «стреляй», а второй, приставил ко лбу пистолет, угрожая убить. Отец Анатолий, облачённый как всегда в рясу, пытался урезонить бандитов, но они, глумясь над ним, кричали: «Ты что, поп, в Бога веруешь? Сейчас мы тебя убьём и твой Бог не поможет тебе!» Но Господь, чудесным образом остановивший машину, не оставил о. Анатолия: бандиты, забрав всё, что было в машине (в том числе сумку с десятью миллионами рублей, которые вёз о. Анатолий для приобретения товара для прихода), скрылись.

Слава Богу содействующему, о. Анатолий доехал до Ставрополя. 13 декабря за Божественной Литургией митрополит Гедеон возложил на о. Анатолия камилавку – награду за героическое служение в огнедышащем Грозном.

14 декабря 1995 года в Ставропольском епархиальном управлении состоялось заседание Епархиального совета. Было принято Обращение к Правительству Российской Федерации и Правительствам Республик Кавказа. В Обращении говорится:

«Согласно нашей договоренности с муфтиятами республик Кавказа и священным законам и христиан и мусульман, священнослужители, как мусульманские так и христианские неприкосновенны, ибо они – служители Единого Всемогущего Бога. К сожалению, неоднократно наши священники подвергались и подвергаются нападению со стороны боевиков. Так, в станице Ассиновской был избит игумен о. Антоний (Данилов), в г. Грозном избит до полусмерти священник о. Александр Смывин. Подвергся нападению и ранен в руку протоиерей о. Иоанн Макаренко. Также безжалостно избит и священник о. Мануил Бурнацев. 11 декабря с. г. чеченцы напали на направляющегося в Ставрополь благочинного церквей Чечни о. Анатолия Чистоусова, угрожая убить.

Мы протестуем и требуем, чтобы на Кавказе священники были неприкосновенны и была гарантирована наша безопасность. Мы не политики, не дипломаты, не бизнесмены, не солдаты, – мы служители Бога Живого, и молимся обо всех нациях. Позор всякому, кто поднимет руку на беззащитного духовного отца своего, строго накажет и Аллах поднявшего руку на служителя Божия. Когда это было: джигит-горец воюет со священниками и женщинами-роженицами в Будёновске. Где же гордость нации, в чём же здесь героизм?! Такие бандиты-мародёры покрывают позором свои нации, свой народ и законы гор».

Как видно из текста обращения, нападения на священнослужителей происходили неоднократно. Начало такому позорному явлению было положено во время войны в Абхазии. В г. Сухуми 17 октября 1993 года был захвачен православный священник о. Лаврентий Кравцов. Судьба его до сих пор неизвестна. В апреле 1996 года во время всенощного бдения ранен ножом настоятель Евфимиевской церкви ст. Екатериноградской (Кабардино-Балкария) протоиерей о. Владимир Власов. В августе 1996 года подвергся на-падению священник ст. Беломечетской о. Сергий Дьяченко. Понимая, что боевики могут снова напасть на о. Анатолия, митрополит Гедеон решил перевести его из Грозного в Ставрополь, где проживает его семья (жена и двое детей – сын и дочь). Но батюшка Анатолий просил владыку не делать этого, и сказал, что боевиков не боится и считает своим пастырским долгом быть со своей грозненской паствой. Скрепя сердце, владыка согласился, но все же просил о. Анатолия не рисковать и не выезжать за пределы города, а в случае опасности благословил покинуть Грозный.

К тому времени ситуация в городе несколько стабилизировалась, появилась надежда на относительную нормализацию церковной жизни в разрушенном храме и городе. В Грозный был направлен второй священник о. Владимир Леонов. Приход постепенно начал возрождаться. В двадцатых числах января в г.Грозный прибыл сотрудник ОВЦС протоиерей о. Сергий Жигулин. Имея благословение Патриарха Алексия выполнить гуманитарную миссию, он отправился в Урус-Мартан, взяв с собой о. Анатолия. На обратном пути оба священника были захвачены дудаевскими боевиками. Как только об этом стало известно в Ставрополе, митрополит Гедеон направил Патриарху Алексию телеграмму:

«Ваше Святейшество. Благочинный церквей Чечни священник отец Анатолий Чистоусов похищен чеченскими боевиками. Почтительно прошу молитв и содействия Вашего Святейшества в его освобождении» .

Одновременно 30 января 1996 года распоряжением Владыки Митрополита была образована Епархиальная комиссия для ведения переговоров об освобождении о. Анатолия. О выезде комиссии в Грозный сообщала центральная и краевая пресса.

В этот же день, 30.0I.96 года митрополит Гедеон направил телеграммы Д. Г. Завгаеву, президентам В. М. Кокову /Кабардино-Балкария/, А. Х. Галазову /Северная Осетия/, Р.С.Аушеву /Ингушетия/, М. М. Магомедову /Дагестан/, вице-премьеру России В. Д. Лозовому а также командующему группировкой федеральных вооруженных сил в Чечне генералу В. Тихомирову с просьбой принять все необходимые и неотложные меры для скорейшего освобождения о. Анатолия. Такие же телеграммы были направлены и муфтиям этих республик.

5 марта в Ставропольском епархиальном Управлении состоялась встреча Высокопреосвященнейшего митрополита Ставропольского и Бакинского Гедеона с Председателем Союза мусульман России Надиром Хачилаевым. Владыка настоятельно просил Хачилаева оказать помощь и содействие в освобождении пленных священников. В начале марта были получены сведения о том, что помещение временно оборудованного храма в г. Грозном разрушено боевиками, а священник о. Владимир Леонов вынужден покинуть город, т.к. его, оказавшего помощь российским солдатам, бандиты приговорили к смерти.

Со скорбью извещал Владыка об этом Святейшего Патриарха телеграммой от 9 марта. В ней, в частности, говорится:

«Ваше Святейшество, священников Чистоусова и Жигулина не возвращают. В Грозном пока священников нет, обстановка сложная. Просим Ваших первосвятительских молитв и возможного содействия» .

6 мая 1996 года в полутора километрах от поселка Алхасты Сунженского района Республики Ингушетия в траншее, вырытой экскаватором, был обнаружен присыпанный землей и затем отрытый бродячими собаками неопознанный труп мужчины, предположительно священнослужителя, с признаками насильственной смерти (пролом черепа). Средства массовой информации поспешили объявить, что найден труп о. Анатолия Чистоусова. В связи с этим распоряжением митрополита Гедеона в Ингушетию была немедленно направлена комиссия для опознания найденного трупа. В Комиссию вошли благочинный церквей Чечни – протоиерей о. Петр Сухоносов, благочинный церквей Северной Осетии – игумен о. Антоний (Данилов), настоятель Крестовоздвиженского храма г. Кисловодска священник о. Б. Устименко.

9 мая было произведено опознание трупа. Комиссия однозначно установила, что это не отец Анатолий.

26 апреля в г. Майкопе – столице Адыгеи – состоялась встреча митрополита Гедеона с Патриархом Алексием. Во время беседы митрополит доложил Святейшему Патриарху последние сведения о похищенных священниках. Патриарх располагал такой же информацией. Однако было подчеркнуто, что поиски священников должны продолжаться. Особо волновал митрополита Гедеона вопрос о матушке о. Анатолия: она доведена до отчаяния, её нужно поддержать морально и материально. Здесь же митрополит передал Патриарху письмо матушки о. Анатолия – Любови Чистоусовой. Святейший Патриарх сказал, что непременно ответит ей, но, к сожалению, до сих пор письма от Патриарха матушка не получила.

29 мая митрополит Гедеон встречался с президентом Карачаево-Черкесии В.И. Хубиевым. Во время встречи Владыка просил В.И Хубиева помочь насколько возможно в освобождении о. Анатолия.

В этот же день Владыка имел встречу с Главным муфтием Карачаево-Черкесии И. Бердиевым и снова просил мусульманских братьев помочь найти и возвратить о. Анатолия.

К сожалению, все многочисленные просьбы и обращения митрополита Гедеона остались безответными.

27 июня протоиерей о. Павел Самойленко был у губернатора Ставрополья П. П. Марченко, который сказал, что боевики передали в комендатуру документы о. Анатолия – посмертно. Однако усилия по поискам о. Анатолия не прекращались.

2 июля П. Марченко, пригласив о. Павла, сообщил, что через 2-3 дня освобождают о. Сергия. В ответ на это о. Павел спросил: «А что же о. Анатолий? Когда его найдут и освободят?» Внятного ответа не последовало.

6 июля в субботу, по окончании Всенощного бдения в кафедральном соборе г. Ставрополя, митрополит Гедеон, обращаясь к пастве, известил об освобождении из заложников о. Сергия Жигулина. Владыка подчеркнул, что если и погиб отец Анатолий, то достойно, так как он стойкий, настоящий священник, он – жертва Богу от всех нас. В соборе находилась матушка о. Анатолия, с которой Владыка побеседовал после службы, успокоил и поддержал ее.

8 июля состоялся телефонный разговор митрополита Гедеона с сотрудником краевой администрации Сергеем Ивановичем Поповым – заместителем генерала Н. И. Безбородова, прибывшим из Грозного.

Попов сообщил, что о. Анатолий Чистоусов скончался от побоев, документы об этом есть. Информация, по словам Попова, достоверна на 99%. Владыка Гедеон обратил внимание Попова на то, что если о. Анатолий действительно погиб, то он должен быть отпет по православному чину и предан земле.

15-18 июля по благословению митрополита Гедеон протоиерей о. Павел Самойленко находился в Москве. Он просил Патриарха ответить на письмо матушки о. Анатолия, так как она, убитая горем, с мая месяца ждёт утешающее письмо Его Святейшества.

18-25 сентября митрополит Гедеон посещал приходы Ставропольской епархии в Азербайджане. Встречаясь с лидером мусульман Кавказа Шейх Уль-Исламом, президентом Азербайджана Г.А. Алиевым, другими руководителями Республики, Владыка говорил о своей скорби по поводу безпрецедентного захвата православного священнослужителя боевиками и просил авторитетных на Кавказе лидеров воздействовать на боевиков и понудить их возвратить о. Анатолия, если он ещё жив.

Всё это время не остаётся без внимания матушка о. Анатолия – Любовь Чистоусова. По распоряжению Владыки ей выплачивается из средств епархиального управления ежемесячное пособие. Написав впервые письмо Патриарху и не получив ответа, матушка написала открытое письмо Секретарю Совета Безопасности России генералу Александру Лебедю. Письмо это последствий не возымело.

Накануне Рождества Христова 1996-1997 гг. Высокопреосвященнейший Владыка Гедеон направил президенту Чеченской республики Зелимхану Яндарбиеву телеграмму следующего содержания:

«Господин Президент! Я и вся моя паства обезпокоены судьбой нашего священника отца Анатолия Чистоусова. Почти год после пленения в Урус-Мартане о нем ничего неизвестно. Наберитесь мужества, как свойственно джигиту, и сообщите о нём: если жив – то где находится, если мёртв – то место захоронения. Ведь у него в Ставрополе многострадальная жена, дети, его ждёт приход.

У нас есть вековой христианский обычай, традиции, имя отца Анатолия не может быть предано забвению. Обращаюсь с подобной просьбой не первый раз, надеюсь, что в преддверии Праздника Мира – Рождества Христова и Нового года – наше обращение не будет безответным и мы узнаем правду о судьбе невинного человека – отца Анатолия Чистоусова.

С пожеланиями мира на многострадальной земле чеченской и с надеждой на понимание.

Гедеон, митрополит Ставропольский и Бакинский» .

По имеющимся сведениям, телеграмма дошла до адресата, а её содержание передавалось краевыми и центральными средствами массовой информации. Однако никакой реакции чеченских властей не последовало.

В это же время состоялось похищение и освобождение нынешнего настоятеля Михаило-Архангельского храма г. Грозного иеромонаха о. Евфимия (Беломестного) и послушника Алексея Равилова. Неоценимую помощь в их освобождении оказал президент Ингушетии Руслан Аушев.

6 марта 1997 года в Ставрополе состоялся Епархиальный совет Ставропольской и Бакинской епархии. На нём были приняты заявления по фактам преследования православных священнослужителей. К моменту проведения Совета реальной информации об о. Анатолии ни Совет, ни иные структуры не располагали, несмотря на неоднократные обещания чеченской стороны.

24 июня 1997 года в Ставропольской прессе со ссылкой на ИТАР-ТАСС появилось сообщение о том, что правоохранительными органами Чечни установлено место захоронения о. Анатолия Чистоусова. Ссылаясь на сообщение министра внутренних дел республики Казбека Махашева, они сообщали, что могила о. Анатолия в числе других захоронений находится неподалеку от райцентра Ачхой-Мартан (около 50 км к юго-западу от Грозного). Также сообщалось, что останки о. Анатолия будут переданы представителям Ставропольской епархии, родным и близким священника.

6 апреля 1998 года к празднику Благовещения Пресвятой Богородицы, в г. Грозный прибыла колонна большегрузных автомобилей КАМАЗ с грузом гуманитарной помощи в сопровождении секретаря Высокопреосвященнейшего митрополита Гедеона протоиерея Павла Самойленко. Протоиерей П. Самойленко был принят Президентом Чечни А. А. Масхадовым. Во время беседы о. Павлом был затронут вопрос о судьбе священника Анатолия Чистоусова, но никакой конкретной информации получить, к сожалению, не удалось.

30 ноября, протоиерей П. Самойленко встретился с вице-премьером Правительства Ичкерии Шидаевым и верховным муфтием Чечни Ахмад-хаджи Кадыровым. В ходе состоявшихся бесед о. Павел просил о скорейшем восстановлении храма, о выяснении судьбы священника Анатолия Чистоусова. И вице-премьер, и муфтий клятвенно заверили, что вскоре дадут ясный и точный ответ о судьбе о. Анатолия. Но никакой информации ни от муфтия, ни от вице-премьера до сих пор не поступило.

8 февраля 1999 года из Северо-Кавказского регионального управления по борьбе с организованной преступностью при ГУБОП МВД России пришло сообщение на имя начальника УУР УВД Ставропольского края, полковника милиции Лепшокова М.М.

В сообщении в частности говорится:

«По имеющейся информации Чистоусов А. И., 1953 г.р. действительно похищен в январе 1996 г. в Урус-Мартановском районе ЧРИ. Инициатором и одним из исполнителей похищения его и о. Сергия Жигулина является Закаев Ахмед Халидович, 1956 г.р., бывший работник Министерства культуры, помощник Президента ЧРИ З. Яндарбиева. Впоследствии, по указанию А. Закаева, о. Анатолий был расстрелян и захоронен на западной окраине пос. Красноармейский, Урус-Мартановского района ЧРИ» .

Свидетельство глубокой веры и высокой чистоты о. Анатолия привел о. Сергий Жигулин, когда рассказывал об обстоятельствах их пленения. Захваченный жестокими, звероподобными людьми, о. Анатолий с вдохновением произнес: «Слушай, брат, представляешь, ведь это счастье – пострадать за Христа, умереть с Его именем на устах». Именно эта постоянная готовность о. Анатолия засвидетельствовать свою веру во Христа мученическим подвигом открывает в нём героя православной веры XX века и воистину святого человека. О. Анатолий Чистоусов – это слава всей Русской Православной Церкви. Благодаря ему и таким людям как он, мир имеет ещё одно доказательство истинности Православной веры, а духовенство и народ Божий – яркий, вдохновенный пример беззаветного служения Всемогущему Богу и Церкви Христовой.

Господи, за тяжкие страдания отца Анатолия, умири Кавказ и наполни Твоею любовию сердца всех живущих там!

(Ставропольская епархия РПЦ 1999-2004)

Свидетельства

По свидетельству участника боевых действий в Грозном – офицера спецназа ВДВ – в то время, когда его подразделение было окружено и держало оборону в здании грозненского вокзала, чеченские боевики, уже отчаявшись взять вокзал штурмом, стали пытаться психически сломить наших ребят. Главная роль была отведена в этом деле правозащитнику и ныне депутату Государственной Думы Сергею Ковалёву. Как рассказал офицер ВДВ, Ковалёв при помощи громкоговорителя призывал десантников сложить оружие, так как они являются «преступниками и убийцами». Спецназовцы после этих слов не открыли огонь на поражение только потому, что они видели в группе боевиков рядом с Ковалевым православного священника. Уже потом стало известно, что этим священником был отец Анатолий Чистоусов, насильно приведённый чеченскими бандитами для того, чтобы, подобно Ковалёву, призывать десантников сдаться. Но отец Анатолий отказался что-либо говорить и лишь молча перекрестил наших ребят.

Это подтверждается, в частности, соответствующим актом от 14 февраля 1996 года, который был составлен ответственными сотрудниками службы безопасности при «президенте Ичкерии» и заверен военным прокурором.

Среди переданных Патриархии документов имеется фотография тела священника Анатолия Чистоусова, сделанная его палачами после расстрела.

Русская Православная Церковь молится о священнике Анатолие Чистоусове, до конца достойно исполнившем свой пастырский долг в труднейших обстоятельствах и запечатлевшем верность Христу даже до смерти, а также о его вдове и детях.

Вдова отца Анатолия Любовь живет в провинциальном русском городке вдвоем с матерью-инвалидом Ларисой.

После публикации «Это счастье – пострадать за Христа» («Труд» N 216), в которой рассказывалось о трагической судьбе православного священника Анатолия Чистоусова, в корреспондентский пункт газеты в Ростове-на-Дону пришло сообщение о том, что могила настоятеля Михаило – Архангельского храма в Грозном, благочинного церквей Чечни о. Анатолия была ещё весной 2001 года найдена сотрудниками Северо-Кавказского оперативного управления Главного управления МВД РФ по Южному федеральному округу. Однако по прошествии времени стало ясно, что пока что можно говорить лишь о предположительном месте захоронения о.Анатолия....

В марте нынешнего года мы проводили оперативную разработку банды полевого работку банды полевого командира Арби Хуцаева, – поясняет старший уполномоченный по особо важным делам подполковник Николай Пелих. – Банда промышляла похищением людей с целью получения выкупа. Мы многих допрашивали. В ходе одного из допросов получили информацию, что в селении Старый Ачхой похоронен православный священник, расстрелянный боевиками в 1996 году, его могила находится за школой, под старой сливой, растущей на краю футбольного поля. Начали проверять информацию, однако в картотеке спецслужб среди похищенных неизвестный свя-щенник не числился, а судьба семи пропавших за эти годы священнослужителей была к тому времени известна.

Боевики захватили его в январе 1996 года вместе с протоиреем Сергием Жигулиным при возвращении из Урус-Мартана, где священнослужители выполняли поручение Патриарха Алексия II. Их обвиняли в шпионаже, пытали. Плененных священников содержали сначала вместе, потом разделили. Отца Сергия освободили через несколько месяцев, а физически измученного отца Анатолия расстреляли 14 февраля 1996 года.

Факт его смерти подтверждался актом, датированным этим же числом. Акт составлен тремя ответственными сотрудниками так называемой «службы безопасности при президенте Ичкерии» и заверен военным прокурором самопровозглашенной республики. Палачи сфотографировали священника после расстрела. Посмертная фотография нужна была бандитам для того, чтобы получить выкуп за тело: Фотографию они направили в епархию с соответствующими требованиями.

Бывшая школа служила Хаттабу базой по подготовке боевиков – специалистов по подрывному делу. Здесь же располагался концлагерь для русских пленников, впрочем, держали в нём и чеченцев, неугодных бандитскому режиму. Людей истязали и морили голодом. По периметру футбольного поля был обустроен «чеченский окоп». От обычных он отличается тем, что в нем через каждые 10-15 метров вырыты дополнительные «схроны» – ямы метров по пять в глубину, позволяющие группе боевиков укрыться при артобстреле или бомбежке. На краю этого окопа и расстреляли отца Анатолия.

Свидетельствуют документы

26 апреля 2000 г. Федеральная служба безопасности России передала митрополиту Кириллу, председателю ОВЦС МП, подборку документов, свидетельствующих о судьбе настоятеля Михаило-Архангельского храма в Грозном священника Анатолия Чистоусова, похищенного чеченскими боевиками 29 января 1996 года.

Согласно имеющимся свидетельствам, после похищения отец Анатолий содержался в лагере департамента государственной безопасности Ичкерии в районе села Старый Ачхой. Здесь священник Русской Православной Церкви был расстрелян, приняв мученическую кончину от рук своих похитителей.

В продолжение всего периода, когда судьба отца Анатолия оставалась неизвестной, Священноначалие Русской Православной Церкви не предпринимало решительных усилий по вызволению похищенного священника, равно как и иных клириков и чад Церкви, пленённых в Чечне. В одних случаях узники в конечном итоге иными путями обретали свободу, в других, к прискорбию, – были казнены бандитами и упокоились в селениях праведных.

Русская Православная Церковь скорбит о безвременной кончине священника Анатолия Чистоусова, до конца достойно исполнявшего свой пастырский долг в труднейших обстоятельствах и запечатлевшего верность Христу даже до смерти.

Своих не бросают!

(Виталий Носков - Член Союза писателей России, в 1995 – 2000 гг. специальный корреспондент газеты «Щит и меч»)

«В окопах атеистов нет», – говорят те, кто воевал. В этом я смог убедиться лично в Грозном. Храм Михаила Архангела на все время боевых действий оставался мирным, добрым, участливым местом, где каждый мог найти утешение, насытиться духовной пищей, водой и хлебом.

В январе 1995 года церковь была разрушена, боевики её расстреляли, но службы в ней не прекращались. Одно из самых сильных потрясений, которые я испытал в Грозном, – это первое посещение разрушенного здания церкви, едва приспособленного для богослужения. На входе – панихида по убиенным, справа батюшка отец Анатолий крестит девочку-подростка, здесь же взволнованные солдаты ставят свечки за погибших товарищей. В церкви покрестились тысячи офицеров и солдат. В Чечне над каждым человеком витает ангел смерти. Все это понимают. Поэтому церковь – это ещё и психологическая реабилитация… потерпевших на войне.

Отец Анатолий Чистоусов – очень дорогой мне человек. Он всегда говорил, что мир лучше войны. В Чечне он был известен как светлый, чистый помощник страждущих мирных жителей – русских, чеченцев. Кроме того, это очень мужественный человек. Я с ним много раз встречался в Грозном.

В январе 1995 года боевики нагрянули к нему в церковь. Взяли его под автоматы и привезли к железнодорожному вокзалу. Там в это время находились десантники и бойцы майкопской бригады, которая героически дралась в новогоднюю ночь 1995 года в городе Грозном. Приехал туда и небезызвестный депутат Госдумы Сергей Ковалёв. Депутат уговаривал наших ребят сдаться боевикам. А в ответ услышал: “Расплескалась синева, расплескалась...” Это пели десантники. Отец Анатолий перекрестил ребят. Только и всего. Уж он-то знал, что наши солдаты и офицеры никогда не сдаются.

Боевики отомстили этому православному священнику. Он был похищен и расстрелян в феврале 1996 года.

На Кавказе есть обычай, который я принял всем сердцем: своих не бросают. Спецназовцы не оставляют врагу тела своих товарищей по оружию – это святой закон. Отца Анатолия знали и любили все. Надо найти его и похоронить по-человечески.

Соузники

Много о чём может рассказать Любовь Васильевна, – мама Евгения Родионова. Отказавшегося по требованию чеченских бандитов снять с себя нательный крестик. За что эти нелюди отрезали ему голову, в день его рождения.

Когда она бродила в поисках сына по кругам чеченского ада, она помнит и о высокогорном лагере в Шатойском районе, обращение с пленными в котором было; изощренно жестоким. Из его 150 обитателей в живых осталось 55 чел. Двое солдат: Клочков и Лимонов – стали «мусульманами».

Они предали боевое братство, Отечество, Православную веру своих предков, перешли на сторону врагов. Думали, что просто поменяют Веру в плену, а потом, вернувшись домой... Нет, обратного хода нет. Это первый шаг. Второй - когда новообращённых в ислам заставили расстреливать своих же товарищей, что они и делали в лагере. Есть много свидетелей тому. Но самое страшное случилось потом, когда до лагеря добралась группа матерей и к ним выпустили пленных.

Костя Лимонов, окружённый чеченскими и иностранными телевизионщиками, сказал своей матери Любови: «У меня нет матери, у меня есть только Аллах. Я не Костя, я - Казбек». Его мать осела на землю и на глазах пожелтела и засохла, как сломанная ветка. Не было истерики, она тихо сгорела, еле слышно произнеся: «Лучше бы ты умер».

Вспоминая увиденное, Любовь Васильевна Родионова всякий раз благодарит своего сына за то, что он не предал её, не предал своей Веры.

В этом же лагере в плену находился иерей Сергий из ОВЦС РПЦ. Там же ваххабиты истязали несгибаемого отца Анатолия Чистоусова, настоятеля храма Архистратига Михаила в г. Грозный. Бандиты предложили за иерея Сергия из Москвы выбор: либо обменять его на телохранителя Аллы Дудаевой - Иналова, находившегося в нашем плену, или же миллиард рублей выкупа. Любовь Васильевна находилась с матерью этого священника - Раисой Тимофеевной, также бывшей в Чечне. Но та, по мере борьбы за судьбу своего сына Сергия, стала всё больше склоняться к представителям ОБСЕ и разных зарубежных гуманитарных организаций. Неудивительно, что вскоре иерея Сергия обменяли по второму варианту. Он патетически обещал не оставить остающихся пленных и добиться их освобождения, но быстро забыл, чего обещал, ушёл на повышение и продолжает служить в Отделе Внешних Церковных Связей (ОВЦС).

Отца же Анатолия никто из официальных лиц священноначалия не собирался ни на кого менять и выкупать за огромные деньги. Его домучили до смерти чеченские изверги.

«Вот если бы все священники были, как отец Анатолий, или как отец Василий из станицы Асиновская… – произносит Любовь Васильевна.

Она разошлась с матерью иерея Сергия, будучи не в состоянии принять непонятные объяснения Раисы Тимофеевны о разнице в обязанностях столичного и «провинциального» духовенства. Для Любови Васильевны существуют непреложные истины святых отцов. В том, что Христос – один. Служба - одна. Престол – один. Причастие - Одно!.. Где бы, в каких местах не служили Богу.

Как и отца Анатолия Чистоусова, так и Евгения Родионова никто не обменял на пойманного бандита, ни выкупил за большие деньги. Ни СМИ, ни государственные, ни церковные власти не промолвили о них веского слова. Евгения Родионова казнили тоже в 1996 году, 23 мая, в день его девятнадцатилетия. Мать, Любовь Васильевна находилась тогда в семи километрах от него.

24 мая Бамут был взят, а через две недели оставлен российскими войсками в силу очередного предательства российской власти - соглашений в Назрани.

Свидетельство архимандрита Филиппа (Жигулина), бывшего иерея Сергия, соузника священника Анатолия Чистоусова.

К моменту моего знакомства с отцом Анатолием, летом 1995 года, он уже был настоятелем грозненского храма Михаила Архангела и благочинным церквей Чечни.

На исходе первых суток плена мы по предложению отца Анатолия совершили братский евхаристический чин над имевшимся у нас хлебом, преобразуя его своими молитвами на тело Христово, – с тем, чтобы у нас в дальнейшем была возможность фактически причащаться.

Когда мы поделили святыню, отец Анатолий необычайно выразительно посмотрел на меня, и я увидел: с ним происходит то, что называется преображением. Лицо отца Анатолия стало удивительно светлым, его широко раскрытые глаза были полны невиданного прежде сияния. Он произнес: «...Ведь это счастье – пострадать за Христа, умереть с Его именем на устах».

Что касается отца Анатолия, то он был из числа тех священников, кто пришел в Церковь с изначальной готовностью, если на то будет воля Божия, пострадать за дело Христа, за нашу святую православную веру.

Справедливо, что на Ставрополье многие православные люди, уже сейчас называют о. Анатолия новомучеником.

Свидетельство игумена Варсонофия (Самарина)

(Во второй половине девяностых годов – настоятель храма Рождества Христова в станице Наурской, Чечня)

Однажды, когда бои шли уже в черте города и возле самого храма, сразу по окончании Литургии завязалась очередная перестрелка. При выходе из него, прямо за забором, ранило в живот женщину, клиросную певчую, дерзнувшую идти домой, вопреки очевидной опасности и далеко не лишним предупреждениям её сестер, поспешивших укрыться за церковной кирпичной оградой. Дом её находился рядом - через квартал или два, - что, видимо, и подтолкнуло несчастную на необдуманный, крайне рискованный поступок.

Некоторые из услышавших её бросились было со двора к ней, да вовремя остановились - вся территория за церковью простреливалась!

Боевики укрепились в здании напротив, не пропуская мимо себя ни одной движущейся фигуры. Это, как впоследствии мне объяснили, их излюбленная тактика боя: косить подряд всё и вся! Так, говорят, волк, пробравшись в овчарню и попробовав вкус крови первой овечки, рвёт затем в ненасытном азарте всё стадо.

О раненой сообщили отцу Анатолию. Он, ничего не ответив и слегка потупив взгляд, отошел немного в сторону, по привычке взявшись обеими руками за крест на груди (часто так делал, когда терялся или задумывался). Затем выпрямился - в руке у него заметили какой-то белый лоскуток, наверное, носовой платок, - перекрестился и, прежде чем кто-либо успел опомниться, вышел, размахивая своим импровизированным флажком, за калитку, направив стопы прямиком к зданию с боевиками...

Знаешь, - рассказывал он мне спустя два месяца после описываемого случая, когда русские войска заняли уже город, освободили к нему дороги и я улучил, наконец, момент посетить этот некогда процветавший, а ныне почти под корень срубленный, похожий на какое-то гигантское выжженное дупло приход, - я ведь им тогда в ножки кланялся. - Отец Анатолий очевидно, смутясь, перевел дыхание.

Возникла неловкая пауза. Я тоже молчал, не решаясь перебивать. Мне было известно, что сидящий передо мной иерей, несмотря на всю внешнюю простоту: вовсе не богатырский рост, потертый серый подрясник, - бывший кадровый офицер, майор. Что значило для такого пойти и упасть кому-то там - тем более бандитам - в ноги, можно только догадываться, - наверняка же командирская жилка и понятия об офицерской чести были живы тогда в его душе.

Да, пришел, - продолжал он, - и головой в землю! «Не стреляйте, - ору им, - возле церкви наша верующая лежит, раненая, шестьдесят лет бабе. Дайте унести, а то кровью истечет! Не берите грех на душу!..» А что было делать? - совсем тихо, словно раздумывая о чем-то или как бы и сам не веря в то, что с ним недавно произошло, произнес он. - Ещё пять или десять минут, и она просто умерла бы.

Рассказывая, отец Анатолий угощал меня скромным ужином. Поеживаясь от сырости и холода в единственной уцелевшей из всех жилых помещений, но всё же сильно пострадавшей, растрескавшейся от взрывных волн комнатке, с пленкой вместо стекол в окне, мы вкушали что-то из гуманитарной помощи из Чили.

Смеркалось. Видя, что хозяин устал, намаявшись за день, бегая по различным инстанциям в поисках средств на восстановление храма, поднимаюсь, благодарю за гостеприимство и с осторожностью, боясь услышать недобрые вести, интересуюсь напоследок той раненой певчей:

А что же с ней стало?

С Любой, что ли? - подхватив вопрос, оживился собеседник. - Да ничего, жива наша баба Люба! На чеченцев здорово, кажется, подействовало в тот миг моё одеяние. Во всяком случае, они смотрели на рясу с нескрываемым любопытством. Что-то бормотали, ругнулись пару раз, но не тронули. Наоборот, дали даже двоих в помощь (хотя, пожалуй, это скорее была проверка: правду ли я им сказал). Вместе мы быстренько её, уже без сознания, подобрали - у неё ранение навылет - и перенесли сюда. Потом сами кое-как перевязали и окольными путями на машине отправили в больницу. Теперь всё в норме, поправляется, слава Богу! - с радостным облегчением выдохнул он.

И впервые за всё время рассказа батюшка как-то совсем не по-взрослому, я бы сказал - счастливо, улыбнулся...

И только плечи его, ссутулившиеся над нехитрым, но удивительно уютным, наскоро устроенным посреди руин столиком с братским «утешением», свидетельствовали об усталости, благой усталости от нечеловеческой Христовой ноши.

Верность

С нарастанием чеченского ожесточения православные священники храма Михаила Архангела в полной мере испытали на себе все ужасы войны. Но всё время противостояния, храм в городе Грозном оставался мирным, добрым, участливым местом, где каждый мог найти утешение, насытиться духовной пищей, водой и хлебом.

Отец Анатолий и отец Александр, эти два пастыря, не оставившие храм Михаила Архангела, служили своим прихожанам верой и правдой.

Отец Александр (Смывин), потомственный священник, мог быть убит боевиками еще задолго до январского штурма 1995 года. Ранним утром двое нетрезвых, обвешанных оружием чеченца, остановили его возле церкви и самый агрессивный направил ему в лицо пистолет. «Отстань!» - по-чеченски крикнул священник бандиту. Тот засмеялся и спрятал оружие.

Уходя из Грозного, боевики расстреляли церковные купола зажигательными пулями, бросили в храм гранату.

Храм Михаила Архангела горел сорок минут. Но церковные люди и отец Анатолий спасли Антиминс, часть старинных икон.

Пришедшие в город федеральные и милицейские силы оказали храму помощь. Многие солдаты и офицеры Объединенной группировки приняли в храме крещение, поставили поминальные свечи.

Охранялся храм Михаила Архангела только по большим праздникам.

С увеличением среди них числа наемников из Афганистана, других мусульманских стран война стала наполняться религиозным смыслом. Дудаевские пропагандисты более активно заговорили о джихаде - священной войне против неверных.

Первой жертвой боевиков в ноябре 1995 года стал отец Александр Смывин. Он проживал в однокомнатной квартире на втором этаже. Ворвавшись к нему посреди ночи, бандиты несколько часов избивали священника. Потом облили его бензином, собираясь сжечь заживо.

Отец Александр нашел в себе силы выброситься с балкона. По счастью, он упал на кучу опавшей листвы и скрылся от преследователей.

Поправив здоровье, отец Александр продолжает свое дело священнослужителя, но только в другом российском городе.

На отца Анатолия, который приложил немало сил, чтобы летом и осенью 1995 года подправить храм, отремонтировать часть церковных строений, боевики напали в январе 1996 года. Тогда он с отцом Сергием, командированным в Чечню московским священником, возвращался из поездки в Урус-Мартан. Побывав у полевого командира Закаева, где православные иереи пытались отыскать следы пропавшего без вести солдата, судьбой которого был озабочен Патриарх Алексий II. И вот сами были захвачены боевиками. Всего три дня их продержали вместе. Потом отца Сергия перевезли в другой концлагерь, где он провел пять месяцев. После чего с помощью международных организаций, иностранных послов, поисковой работы Русской Православной Церкви был освобождён из бандитского плена.

Отца Анатолия подвергали особым издевательствам, пытаясь выбить признание, будто бы он сотрудничал с ФСБ. «Расследование» по отцу Анатолию контролировал сам Дудаев. Захват русских священников, издевательства над ними для афганских моджахедов - коллег Дудаева, других исламских фанатиков служили доказательством того, что чеченский лидер точно развернул джихад, газават... В одном можно быть уверенным, что даже под самыми мучительными пытками о. Анатолий не оговорил себя.

Уже к весне 1996 года в Чечне возобладал уголовный беспредел. Тысячи вооружённых молодчиков, скрываясь под демагогическим лозунгом борьбы «за свободу Ичкерии», занялись самым откровенным грабежом, насилием над людьми, работорговлей не имеющей современных аналогов нигде. Присутствие федеральных сил, пусть и скованных переговорным процессом, худо-бедно, но сдерживало варварский натиск бандитов.

С выходом российских вооруженных сил из Чечни, после очередного предательского «соглашения», храм вообще остался без всякой защиты...

Из плена возвращен похищенный и вывезенный в неизвестном направлении новый настоятель грозненской церкви, отец Евфимий...

Из воспоминаний митрополита Гедеона (Докукина, + 2003)

Впервые я увидел Анатолия Чистоусова в 1992 году. На приём ко мне пришел майор ВВС. Несмотря на его погоны и «замполитскую» должность (он был заместителем командира по воспитательной работе в лётном училище), я сразу почувствовал, что Вера для него – глубокий и осознан-ный выбор зрелого челове-ка. О многом мы говорили с ним в тот раз, по-своему, это была исповедь.

Со дня нашей встречи Анатолий постоянно, насколько позволяла работа, приходил в храм, молился, исповедовался, причащался и помогал в алтаре и на клиросе. В 1993 году по моему благословению Анатолий подал рапорт об увольнении из Вооруженных сил и уже полностью отдал себя Церкви. 18 марта 1994 года я рукоположил его в сан диакона, а 20 марта – во священника. Перед хиротонией я спросил Анатолия:

А если пошлют туда, где неспокойно, где опасно, – пойдешь?

Он спокойно и твердо ответил:

Куда благословите, владыка, туда и пойду. Никакие земные обстоятельства мне не страшны.

На следующий день он получил своё первое назначение – был направлен в распоряжение благочинного церквей Чечни. В Грозном отец Анатолий сразу же пришёлся всем по душе: и причту Михаило-Архангельского храма, и прихожанам, и жителям города.

В декабре 1994 года там начались широкомасштабные военные действия. Храм оказался в эпицентре боёв, несколько снарядов попало в него, был разрушен второй этаж церковного дома. Вскоре после начала боевых действий отец Анатолий оказался единственным православным священником в Грозном. 15 марта 1995 года я назначил отца Анатолия настоятелем Михаило-Архангельского храма и благочинным церквей Чечни...

Бог даст, мы погребем честные мощи священномученика Анатолия в кафедральном Граде Креста Ставрополе, городе, откуда начался путь пастыря в вечность.

Новый мученик

Не рассказать сегодня о новых мучениках за Христа было бы несправедливо.

В г. Грозном до начала войны был православный храм в честь Архистратига Божия Михаила. Настоятель храма – бывший военный летчик, командир эскадрильи отец Анатолий Чистоусов. Он попал в чеченский плен.

Тот, кто побывал в застенках у боевиков, – прошёл все круги ада. В плену наше тело – инструмент, через который враг хочет достать нашу душу. Ему надо растлить тело и Веру, чтобы сделать душу уступчивой злу, но не всегда это у боевиков получается.

А вот что писала одна из газет в апреле 1995 года: «7 апреля боевики Дудаева распяли на крестах трех пленных российских военнослужащих». Распятие солдат они специально приурочили ко дню Святой Пасхи. Жители села Гойского (!..) говорили о том, что хазарские убийцы, как их предки – древние иудеи, захотели лично проверить, воскреснут ли через три дня распятые солдаты. Действительно Страстной стала эта пятница для наших солдат.

По данным МВД и ФМС, территорию Чечни покинуло более 300 тысяч человек русскоязычного населения, погибло более 30 тысяч человек. Этот виток геноцида можно прокомментировать на примере станицы Ассиновская, где было убито 49 русских, женщины изнасилованы, сожжена православная церковь, один священник убит, другой похищен. Все дома отняты чеченцами. Сегодня Грозный и вся казачья Сунженская долина «свободна» от казаков. Аналогична судьба казаков в их исконных Надтеречном, Наурском и Шелковском районах, переданных в 30-х годах коммунистами Чечне.

Агрессор должен рассматриваться не только как убийца, но и как преступник. Особенно это касается политических и военных лидеров, которые ведут за собой тысячи людей.

Священник Виктор Кузнецов

http://www.voskres.ru/army/church/kuznezov.htm

Похожая информация.

СТЕЗЯ

НА ВСЁ ВОЛЯ БОЖЬЯ

Расчехлённая гитара

Однажды мы уже рассказывали о судьбе отца Анатолия Першина ( , «Вера», № 566). Тогда, в 2008-м, он как раз готовился принять священнический сан, и разговор получился исповедальный – словно бы мой собеседник прощался со всем тем, что оставлял в миру. Вспомнил он тогда и свою рок-группу, которую оставил ещё прежде. В 1985 году Анатолий приехал в Ленинград из Тверской глубинки и сразу же был принят на «ура» любителями современной музыки. Восхождение на «рок-олимп» он начинал одновременно со своим другом Юрием Шевчуком («ДДТ») – гастролировал по стране, записывал альбомы, в начале 1989-го его группа вышла в финал «Музыкального ринга», тогда очень популярного в СССР. Вершиной признания стало приглашение в США на гастроли, но поездка сорвалась – попал в реанимацию, получив одиннадцать ножевых ран. Клиническая смерть, путешествие на «тот свет», где было показано, скольких он обидел, адские терзания – и возвращение обратно, в тело... Так закончилась карьера рок-музыканта. Выйдя из больницы, Анатолий поехал в Антониево-Сийский монастырь, затем тринадцать лет бился с петербургскими чиновниками за землю под монастырское подворье, построил храм, организовал общину и вот стал священником.

С той встречи, помнится, привёз я домой старые записи песен – тех, что Анатолий Першин исполнял в 80-е годы. Показал сыну, и он до сих пор их слушает: «Класс! А что-нибудь новое появится?» Отвечаю: «Нет. Гитара, которая там звучит, сейчас находится в музее рок-н-ролла, в Нью-Йорке, а сам автор-исполнитель служит священником». И каково же было удивление, когда обнаружил в Интернете новые песни отца Анатолия.

Два года назад мы переживали за батюшку – его перевели на другой приход, после чего он попал в больницу. Прошло время, и в социальной сети «ВКонтакте» появилась группа «Творческая мастерская отца Анатолия Першина», а на ней – записи концертов. Оказавшись в Петербурге, звоню батюшке, договариваюсь о встрече. «Завтра мы едем на один приход в Приозёрский район Ленобласти, будем там выступать, – отвечает. – Если хочешь, присоединяйся».

Раннее утро. К уговорённому месту подъезжает машина, распахивается дверца: «Давай на переднее сиденье». Отец Анатолий один в машине, за рулём. Когда тронулись, говорю:

– Не ожидал, батюшка, что вы к песенному творчеству вернётесь.

– Да и я не ожидал... Хотя знаешь, когда ещё на подворье служил, в проповеди стихи вставлял. Не свои, конечно. Слышал поэму «Русский крест»? Её Николай Мельников, которого в 2006-м ­ в Козельске убили, написал. И вот однажды прочитал с амвона несколько строк, к слову пришлись, – и у людей слёзы на глазах... Стихи, песня – в принципе, всё может быть проповедью. Сейчас вот после концертов подходят: «Я атеист. Но тронули меня ваши песни, можно с вами поговорить?»

Сначала я, конечно, сомневался, стоит ли браться за старое. И матушка моя говорила: «Ты увлекающийся, вдруг увлечёшься и обо всём забудешь?» Да как же забуду. Теперь у меня есть и священнический, и житейский опыт – всё теперь новое. И концерты другие, они теперь как исповедь и проповедь. С молодёжью получается сблизиться. Я же вроде как бывший рок-музыкант, хотя себя таковым не считаю, просто участвовал в этом движении, но ребята на это реагирует тепло, принимают. Сыграю им блюз, и всё – «наш человек».

Батюшка добродушно смеётся и продолжает:

– Один молодой человек рассказывал. Сам он верующий, а привёл неверующего друга. И вот они идут после моего концерта, и друг этот вслух рассуждает: «Помнишь, как он там сыграл: вот так-то, поддержку сделал, а вот этот аккорд...» И так ему всё понравилось, что стал бывать в церкви. Прежде храм для него был как музей, а тут понял, что священник – живой человек.

– То есть у вас миссионерство получается?

– Получается, что так. Вот приглашали недавно, в конце июня, на Первую миссионерскую конференцию «Ставрос». Она проходила под Лугой в Череменецком монастыре. Люди съехались со всего света, даже из Африки. Запомнилось выступление одного сирийского христианина, которому пришлось бежать от исламистских боевиков. Миссионерство там сопряжено со смертельной опасностью. В общем, увидел я настоящих миссионеров, в том числе таких светил, как отец Олег Стеняев и отец Андреев Кураев. Ну а я показывал им, как можно просвещать людей через песню.

– А всё-таки с чего всё началось? – интересуюсь подробностями. – Ну, как снова в руки гитару взяли?

– Да просто уговорили, – вздохнул священник. – Хотели, чтобы я выступил в православном театре «Странник», который действует на заводе АТИ по благословению отца Иоанна Миронова. Подумал: ладно, выступлю один раз – и это будет моя песенная исповедь за все годы, от детства и до сегодняшнего момента. И вот со сцены рассказал о своей жизни, о пережитом, как священником стал, заодно спел под гитару. И не ожидал, что людям так понравится. Наверное, потому что был искренен. После концерта подходит режиссёр: «Всё! Отец Анатолий, я даю объявление на следующий месяц о вашем выступлении. Скажите, как в афише написать, что это будет?» Я подумал, говорю: «Ну, пусть будет “Мастерская отца Анатолия Першина” . Или лучше не отца, а иерея, чего мне себя отцом-то называть». Он: «Нет, нет, хорошее название – так и напишем».

– А почему мастерская?

– Так я уже тогда понял, что в одиночку такой накал не выдержу. Стал на концерты приглашать знакомых священников, чтобы совместно выступать. Они рассказывают, я пою. Чёткой программы нет, «Господи, благослови!» – и начинаем. Бывает, что говорю в зал: «А может, кто-то хочет выступить?» И вот выходят, поют. Иногда человек совершенно без слуха, но столь искренен! И в самом деле получилась мастерская – мы в реальном времени что-то создаём. Народу нравится...

Тысячи мелодий

Отец Анатолий затормозил машину напротив станции метро. Распахнулась дверца, в салон вплыла гитара в футляре, затем забрались девушки.

– Знакомьтесь: Лера, Ира, Оля... Вот это и есть наша мастерская, ну, малая её часть.

– Само собой, на таких творческих вечерах стали появляться молодые таланты. Это просто кладезь какой-то! Очень многие ведь под спудом талант держат, потому что им негде выступить. Когда мы стали выкладывать записи вечеров в социальной сети «ВКонтакте», то столько народу стало приходить в «Странник», что я не знал, как быть с желающими выйти на сцену. Вечера по четыре часа длятся, без перерыва. И необычное такое явление – людям не хочется расходиться. Может, благословение отца Иоанна Миронова действует? Или сама атмосфера театра, где очень уютно?

Возобновил я и старые знакомства. Есть у меня друг Николай Балашов, живёт он в деревне Выползово, откуда я родом. Пишу ему: «Колька, приезжай, споём из старого». Он приезжает, я на концерте рассказываю историю, как с ним познакомился, приглашаю его на сцену – и мы без репетиции сразу песни выдаём. Люди были потрясены – человек из какой-то деревни приехал, а такой голос! Получше, чем у эстрадных «звёзд». Или вот мне пишет человек: «Здравствуйте, посмотрел ролик на вашей странице, хорошо поёте. А я живу в деревне, где только четыре бабки. Поехал в райцентр – там одни дискотеки, а я песни люблю. Десять лет я пил, вдруг меня пробило, стал православным и стал писать песни, но некому их услышать». Отвечаю: «Ждём!» И вот из новгородской глубинки приезжает Николай Хребтов. И так спел!

А ещё есть замечательный собиратель фольклора Александр Маточкин. Свои выступления проводит у себя на квартире, больше негде. Приглашённый народ по три-четыре часа слушает русские былины – как сериал, не оторваться. Мы и ему сцену предоставили, и гусляру Егору Стрельникову, и другому гусляру – Александру Теплову, и священнику Андрею Гурову из Осташково, у которого отличные песни... Я просто купаюсь теперь в талантах! Думаю так: Бог – Творец, и человек должен соответствовать Его образу и подобию, творить доброе. Люди встречаются в нашей мастерской, затем, бывает, и совместные выступления готовят. И главное, что-то новое для себя открывают. Вот, например, Анастасия Шугалей. Приехала в Питер из Барнаула, выступала с романсами в кабаре. А затем пришла к тому, что если хочешь нести культуру людям, то одной культурности мало, надо быть духовным человеком.

– В смысле – вместо романсов про любовь петь о спасении через Христа?

– Нет, дело не в этом, – объясняет священник. – Что бы ты ни пел, в самих интонациях слышно, что ты за человек. Душа ведь через песню просвечивает. И если это тёмная душа, то и слушать не хочется. Точно так же и с песенными текстами. Главное в них – внутренний духовный настрой, а не употребление слова «Бог».

– У батюшки самого много таких светлых песен, – донеслось с заднего сиденья, в разговор вступила одна из наших спутниц. – Может, споёте, дорога ведь долгая.

– Не, за рулём не получится, – нашёл повод отказаться наш водитель. Но тут машина встала перед светофором, и уговорили батюшку хотя бы продекламировать.

– Там такие простые слова, вроде бы ничего о Боге...

Ну вот и лето на исходе,
Грустит берёза у окна.
И в сердце тысячи мелодий,
А жизнь – одна.
Уж в облаках исчезли птицы,
Им будет труден перелёт.
Нам умереть и вновь родиться
Жизнь не даёт.
Не знаю, поздно или рано,
Не знаю, нужно или нет
Душе моей, как птице странной,
Лететь на свет.
Ну вот и лето на исходе,
Грустит берёза у окна.
И в сердце тысячи мелодий,
А мне нужна всего одна.

Храм святителя

– А вот наше подворье. Бывшее. Преподобне отче наш Антоние, моли Бога о нас...

– Там, на подворье, вам приходилось постоянно с чиновниками бороться, – говорю. – Зато теперь забот меньше.

– Эх, не скажи. У меня, конечно, появилось время для музыки. Но всё равно в голове трансформаторная будка сидит.

– Какая будка? – не понимаю.

– Трансформаторная. Да это целая история...

– А дорога и вправду длинная, расскажите! – прошу. Спутницы меня поддерживают.

– После Антониево-Сийского подворья стал я служить в Казанском соборе на Невском и в Токсово – в соборе Архистратига Божия Михаила, – начинает батюшка рассказ. – И однажды в алтаре мне один священник говорит: «Знаешь, мне тут словно бы голос был: “Отец Анатолий должен служить в Осиновой Роще”. Странно...» Я: «С чего это?» Он: «Не знаю, как бы меня так осенило». Говорю: «Действительно странно». А сам вспоминаю события многолетней давности.

Где-то 8-10 лет назад загремел я в реанимацию с подозрением на инфаркт. На поверку оказался не инфаркт, а ущемление нерва. Но эта случайная ошибка позволила мне там познакомиться с жителем Осиновой Рощи Владимиром Соловьёвым. Он хронический сердечник, его регулярно в реанимацию привозили. И вот он мне пересказал то, что услышал от одного историка, с которым точно так же однажды лежал в одной палате. Это была история про дворянскую усадьбу и про церковь в Осиновой Роще. Бывал там когда-нибудь?

– Нет, первый раз слышу, – признаюсь.

– Она на пересечении Выборгского и Приозёрского шоссе, неподалёку от кольцевой автодороги. Старым ленинградцам известна как «Дача Романовых» – раньше в Осиновой Роще располагался дачный комплекс Ленинградского обкома КПСС, где любил отдыхать первый секретарь Романов с семьёй. А в 90-е там началось страшное запустение, в пожаре сгорел дворец Вяземских, который был включён в культурно-историческое наследие ЮНЕСКО... Так вот, историк рассказал о славном прошлом Осиновой Рощи. Первое документальное упоминание её относится к 1500 году. Тамошним имением поочерёдно владели князья и графья Апраксины, Потёмкины, Лопухины, Левашовы, Вяземские. При Петре I в Роще формировалось войско для наступления на Выборг и была выстроена земляная крепость, большой такой редут. Он до сих пор сохранился. Вообще место очень красивое, на возвышенности, раньше оттуда Санкт-Петербург был как на ладони. И стояла там деревянная церковь Святителя Василия Великого. Её в 1861 году построила княгиня Авдотья Васильевна Левашова в память мужа Василия Васильевича, который был удивительным человеком... О нём тоже можно долго рассказывать.

За свою службу Василий Васильевич получил все ордена, военные и гражданские, какие только существовали тогда в Российской империи, участвовал во всех самых известных сражениях с Наполеоном. Это и знаменитая атака кавалергардов под Аустерлицем, когда эскадроны потеряли треть офицеров, но спасли от окружения гвардейские полки. И отбитие батареи Раевского в Бородинском сражении. Причём Левашов встал на место убитого полковника и во главе кавалергардов в самый ответственный момент сумел удержать натиск французов. Ну, по роману «Война и мир» вы знаете, что эта батарея имела ключевое значение в битве. После войны Василий Васильевич командовал лейб-гвардией Гусарского полка, затем служил генерал-губернатором Малороссии, где успел сделать немало. Например, при нём был основан Киевский университет, найдены археологами древняя Десятинная церковь, Златые врата Ярослава Мудрого и так далее. То есть этот граф был не только воином, но и покровителем наук. И ещё толковым управленцем – впоследствии его назначили председателем Государственного совета и Комитета министров Российской империи.

В 1931 году храм, построенный в его память, полностью разрушили. Не осталось ни планов, ни фотографий – ничего. Говорят, документы сгорели в пожаре ещё в начале ХХ века, а при советской власти никаких розысков проводиться не могло, потому что в Осиновой Роще располагалась воинская часть – там был режим секретности. Узнав всё это от однопалатника, Владимир Соловьёв выписался из больницы и вместе с местными мужиками стал искать фундамент храма. Долго они ходили с ломами и лопатами. И нашли. Заказали археологическую экспертизу – та подтвердила, что здесь стояла церковь. Тогда и возникла у Соловьёва мысль, что храм надо возродить.

Когда мы лежали в больнице, Владимир расспрашивал меня, как приход создавать, какие бумаги куда писать. А поскольку я с подворьем всю эту канитель уже прошёл, то подробно объяснил. Дал ему нужные телефоны, и стали люди приходить – в нашей палате целый штаб получился. Лечащий врач Пётр Петрович не препятствовал, поскольку сам был чтецом одного из петербургских храмов. Фамилия его Иконников – из рода иконописцев. Вот так всё совпало. Было это в 2002–2003 годах. Осуществить свой план Владимир не успел, всё же подвело его сердце. Но остались вдова, родственники, которые поддерживали его планы. Кстати, внук Владимира Соловьёва сейчас у меня алтарничает.

Когда я выписался из больницы, то краем уха слышал, что Соловьёв со товарищи с Божьей помощью зарегистрировали там приход. А потом забыл за своими делами. И вдруг в алтаре мне говорят, что я стану служить в Осиновой Роще. И ведь никто не знал, что 8-10 лет назад, находясь в больничной палате, я помогал этому делу.

Иду в епархиальное управление, прошу назначения в Осиновую Рощу. «А что там есть?» – спрашивают. А там ничего и не было, один только крест стоял на месте бывшего храма. Поехал туда со своей матушкой, перед крестом молебен отслужил. И вскоре получил официальный указ митрополита о назначении меня настоятелем прихода Святителя Василия Великого.

Чудо в Хонех

– Это же совершенно голое место. Не побоялись туда ехать? – продолжаю расспрашивать.

– Там действительно депрессивный район был, – подтверждает батюшка. – Воинская часть уехала, и в посёлке остались уволенные офицеры с семьями – ну, понимаете, какая атмосфера: никому ничего не надо, со своими проблемами бы справиться. Но тут произошло неожиданное. Наш Президент дал указание на месте воинской части в Осиновой Роще строить городок – по жилищной программе для военных пенсионеров. Государство выделило большие деньги, со всей России в Осиновую Рощу стали съезжаться запасники, получившие жилищные сертификаты. И как получилось-то. Служить я собирался в заштатном депрессивном посёлочке, а он вдруг превратился в целый город, с населением около 30 тысяч человек. Прямо на глазах выросли многоэтажные дома, две школы, больница, магазины и так далее. Заговорили и о строительстве храма.

– На прежнем месте?

– Когда-нибудь мы добьёмся восстановления исторического храма. Пока же ГИОП запретил – строения, по их мнению, не должны быть выше крепостных валов. Выбрали место поблизости, через дорогу, где уже вырос новый микрорайон. Владыка написал письмо губернатору, чтобы нам дали эту землю, – и запустился тот же самый процесс, что был с подворьем. Но чиновники меня уже знают, да и губернатор у нас новый, православных поддерживает. Раньше-то меня гоняли из одного кабинета в другой, часами сидел в коридорах, а теперь всё иначе.

– А проект уже готов?

– Сделали два эскизных, готовится и рабочий проект. Всё бы хорошо, но я по своему опыту знаю, что как бы дело ни двигалось, стоять на месте нельзя – уже сейчас надо служить. Рядом с выделенным участком обнаружил я трансформаторную подстанцию. Стал узнавать... Строить подстанцию начали перед самой перестройкой, возвели коробку и бросили. И теперь её как бы вообще нет в природе: ни в кадастровом учёте, ни в архитектурных планах – нигде не значится. А кирпичная коробка большая: 22 метра в длину, 6 – в ширину, 5 – в высоту.

– Это как подарок вам, – удивляюсь.

– Да тут целая цепь совпадений! Здание совершенно сухое, с крыши не течёт. А до этого мы и в дождь, и в морозы стояли на молебне перед крестом. Объявил я субботник, убрали мусор, двери и окна вставляем. Владыка уже написал письмо в Министерство обороны, чтобы нам будку отдали. Надеюсь скоро литургию служить. Так-то здание вместительное, на 150-200 человек.

– Как храм назовёте?

– Освящать думаем во имя Архангела Михаила и Чуда его в Хонех.

– Почему?

– Так уж складывается. На Сийском подворье мы собирались строить Михайло-Архангельский, и сейчас в Токсово я служу в Михайло-Архангельском. А Чудо... Просто редкое название, хотелось бы, чтобы люди знали о событии в Хонех. Вот вы знаете, что прежде внутри Московского Кремля был Чудовский монастырь?

– Конечно. В опере «Борис Годунов» есть сцена в келье Чудова монастыря, – вспоминаю я.

– Так вот, полное его название – монастырь во имя Чуда архангела Михаила в Хонех... Девчонки, вы в окошко поглядывайте, как бы поворот не проскочить, – прервался наш водитель. За разговорами мы уже въехали в Приозёрский район, со всех сторон шоссе обступили сосны.

– Эх, а как красиво там, в Осиновой Роще! – продолжил батюшка. – Лесопарковая зона, озёра. Въезжаешь на горку – а там храм! Ну, который построим. По плану рядом озерцо выроем, через овраг навесную дорогу кинем. Даст Бог, там же возведём духовно-просветительский центр православной культуры. Это давняя моя мечта.

– А не получится так, как уже бывало? Найдётся какой-нибудь бизнесмен, начнёт палки в колёса ставить, чтобы себе землю забрать.

– Земля там и вправду стала «золотой», подороже, чем в районе Антониево-Сийского подворья. Сейчас в Рощу ведут линию метро, так что посёлок скоро станет частью Санкт-Петербурга. Но времена сейчас другие. И я уже другой. Священником-то я стал в 51 год, ни опыта, ничего. Но сумел всё же храм построить во имя преподобного Антония Сийского. И продолжаю учиться. В Токсово, где сейчас служу, очень строгий священник, потомственный, – протоиерей Лев Нерода. Пламенный такой батюшка. В проповедях с амвона так зажигает людей, что сразу хочется бежать и выполнять, что он сказал. А ведь и священником становиться не собирался, Бог призвал.

– Вы же сказали, он потомственный.

– Ещё в детстве отец Лев вместе с будущим Патриархом Кириллом прислуживал в алтаре Спасо-Преображенского собора в Ленинграде, где священниками служили их отцы. Сейчас там, кстати, настоятелем брат Патриарха – протоиерей Николай Гундяев. То есть вырос отец Лев при церкви – отец священник, мама регент, и в роду память о деде-священнике и прадеде церковном старосте. Но сам по этой стезе пойти не захотел, поступил в университет, затем работал во ВНИИ Гидротехники, заведовал лабораторией, получил научную степень. Но случилась трагедия – убили его маму. Тогда он и стал священником. В Токсово, где всё случилось, построил храм, богадельню для стариков, сейчас достраивает детский дом. Для меня он – великий пример. Мне вот такой решимости не хватает, строгости, искренности. Можно сказать, школу у него прохожу.

– А почему вам решимости не хватает? – не соглашаюсь. – Столько лет бились с чиновниками за подворье!

– Благодаря отцу Льву я понял, что часто занимался человекоугодием. Вот жалко человека, начинаешь его слушать... А есть такие, которые сначала на уши садятся, потом на шею – и вот он поехал, а ты изнемогаешь. Я чувствовал, что просто падаю там, на подворье. А протоиерей Лев все эти сантименты сразу пресекает, всё должно быть строго и духовно одновременно. Говорит: «На всё воля Божья». Так я теперь и хожу: «Господи помилуй, на всё воля Твоя». Уже нет никакой философии, только на Него упование.

Вот и указатель на посёлок Раздолье, куда мы едем на православный праздник. Отец Анатолий стал обсуждать со своими мастерицами программу выступления, последние, так сказать, штрихи. А я осмысливаю услышанное. Вроде бы явное несовпадение – строгость служения, о котором только что говорил батюшка, и песенные концерты. Но почему несовпадение? Только строгий к себе человек, твёрдый в духе, может позволить себе погружения в творчество – в мир эмоций и поэтических глубин. Как батюшка говорил? «Душа через песню просвечивает. И если тёмная душа, то и слушать не хочется».

А потом был песенный фестиваль (см. в № 690). Спутница моя Ольга оказалась известной уже певицей Ольгой Братчиной. Удивительно проникновенно звучали стихи православного поэта, положенные ею на музыку: «Кто это там вдали? Чей там горит свет? Две тысячи лет...»

А батюшка пел, играя на гитаре, свои стихи. Простые. И светлые. «Как хочется добрых слов, как хочется светлых снов, как хочется, чтобы любовь была... Кто сможет этот путь до конца пройти? Кто сможет не свернуть с этого пути?»

Недавно вышла из печати уникальная книга «Мученики кавказские». Это рассказ о священниках Анатолии Чистоусове и Петре Сухоносове, принявших мученическую кончину от рук бандитов во время Чеченской войны.

Книга напечатана при поддержке частных лиц, духовных чад и почитателей отцов Петра и Анатолия в их светлую память. Книга получила диплом Всероссийского литературного конкурса «Твои, Россия, сыновья». Презентация книги прошла в Москве, Омске, Вятке, Челябинске, Кургане, Грозном, Дагестане, готовится презентация книги в православной миссии в Гонконге. Книга передана в городские библиотеки более 20 крупнейших городов России и Украины.

Книга подготовлена по благословению Преосвященнейшего Варлаама, епископа Махачкалинского и Грозненского. Общий тираж 4.500 экз.

Заказать книгу можно, написав письмо Елене Авадяевой по эл. адресу: [email protected].

Сегодня мы предлагаем вниманию читателей очерк писателя, журналиста Виталия Носкова об иерее Анатолии Чистоусове.

Бесстрастная видеокамера зафиксировала, как в городе Грозном отряд чеченских боевиков выдвигается в сторону моста через Сунжу и попадает под огонь минометов. Грязно-желтые вспышки разрывов на проспекте Ленина ошеломляют чеченцев. И, развернувшись, они бегут, тяжело топая, в сторону православного храма Михаила Архангела, где уже спасается немало других дудаевцев.

Напротив церкви к стенам невысоких домов жмутся боевики... Видеокамера скользит по лицам уставших от быстрого бега чеченцев... Кто-то устало падает в трофейное кресло. Под ногами боевиков в стеклянных банках зимней заготовки соленья, стаканы, початая бутылка водки...

‑ Водку не снимай! - раздается в кадре командный голос.

В дни и ночи самых ожесточенных боев за Грозный в декабре 1994-го, в январе 1995 года нанесенный на артиллерийские карты храм Михаила Архангела обстрелам не подвергался. Обрабатывали территорию вблизи него. Разведка знала, где ищут укрытия дудаевцы. В храм чеченцы не заходили: вера не позволяла.

Один снаряд, отрекошетив, взорвался на втором этаже церковного помещения, кто-то из дудаевцев бросил в окно этого административного дома гранату. Двадцать шестого января 1995 года, оставляя центр города, боевики в два часа дня несколько раз прошлись трассерами по церковному куполу и храм запылал. Благочинный церквей Чеченской Республики, настоятель храма Михаила Архангела отец Анатолий Чистоусов успел спасти только серебряные сосуды и несколько икон. На пожаре пострадали трое мирян - пролили кровь за Господа.

Храм, который в Грозном называли «солдатским», «красным», сгорел в сто три года. Рядом с красной церковью до революции 1917 года хоронили российских воинов. В советское время их могильными плитами выстлали часть проспекта имени Ленина.

В горящем, разрушаемом городе храм оставался островком, где каждый день молились о ниспослании мира. Этот церковный корабль жил по строгому уставу. Благословение и послушание - вот что спасало православных молитвенников. Настоятель храма отец Анатолий Чистоусов служил, как положено Христову воину, и Господь помогал.

Когда благочинный церквей Чеченской Республики о. Петр Нецветаев тяжело заболел, отец Анатолий заботился о нем, а потом обратился к полевым командирам с просьбой не препятствовать выезду Нецветаева с территории, подконтрольной дудаевцам. Прощаясь с отцом Анатолием, благочинный в тревоге за него сказал: «Езжай со мной»... На что Чистоусов ответил: «Как же я уеду? Люди здесь»...

Отец Анатолий ушел от обыкновенной жизни в 1994 году. Желание стать священником окрепло в нем после встречи с отцом Александром Фисуном в Ставрополе. В тот момент жизни майор Анатолий Иванович Чистоусов служил курсовым воспитателем в Ставропольском высшем военном училище летчиков и штурманов ПВО. За плечами были кировский механико-технологический техникум, Даугавпилское авиационное училище, диплом историка пединститута.... И как вспоминает отец Александр: «Майор Чистоусов шел на работу первым, а за зарплатой последним, и еще была ежедневная потребность в молитве».

Мысли и чувства о перемене жизни крепли день ото дня, и отец Александр Фисун, духовник воцерковленного Анатолия Ивановича, испросил для него в Троице-Сергиевой лавре заочное благословение у знаменитого духовными подвигами архимандрита Кирилла Павлова. Духовным зрением старец увидел перед собой абсолютно смиренного человека, обладающего божьим даром верить, талант души которого мог раскрыться только в лоне Русской православной церкви. С этого дня в жизни офицера российской армии Чистоусова все происходило только по благословению старца Кирилла.

Шестнадцатого марта 1994 года Анатолий Иванович стал дьяконом, 19 марта его рукоположили в священники, а 20 марта митрополит Ставропольский и Бакинский Гедеон направил отца Анатолия в Грозный. Он уехал в столицу Ичкерии, зная, что верующий только с Господом и все на земле совершается по воле Божьей.

Став священником, отец Анатолий не переменился. Смирение помогло освоить сложную науку пастыря. Он неустанно учился, и талант его души открылся во всей красе. К отцу Анатолию потянулись люди. Он знал, что офицер для солдата - это образ Родины, а для страждущего народа во все времена православный священник представлял всю церковь Христову. Для грешного недосягаемо, но вера обязывала к такой высоте служения. Отец Анатолий в Грозном часто исповедовался и навсегда утратил способность к конфликтам.

Озлобление в Чечне повсеместно возрастало. В своих правительственных документах руководство Ичкерии декларировало мир и дружбу народов. На деле процветали сепаратизм, воинствующий национализм. Русские в Грозном все чаще слышали: «Вас надо выселить на необитаемый остров!» или «Не уезжайте! Нам нужны рабы и проститутки!» Отец Анатолий понимал, что Чечня многолика. Безвластие привело к криминальному хаосу, которому честные люди не могли противостоять. «Как мы любили свой город! И во что он превратился..., ‑ говорили грозненцы на церковном дворе. - Пока Горбачев не встал на пост, все было хорошо! - вспоминали. - Теперь нас убивают по одиночке... Многие поменялись, как хамелеоны, ‑ рассуждали. - Чеченская молодежь избалована на деньгах, живет по принципу: «Ты умрешь сегодня, я умру завтра» ‑ но приходили к общему мнению, что чеченцы, если в подъезде живут русские старики, им обязательно помогут»... Общим мнением было, что те из нохчей, кого выселяли 23 февраля 1944 года, ненавистью к России не страдают...

Первыми спецпропагандисты Дудаева разложили молодежь. Правоохранительные органы Ичкерии бездействовали. Все решало: с кем ты, чеченец, с Богом или дьяволом?

Прихожане храма Михаила Архангела в Грозном искали ответа на вопросы: «Почему в 1992 году российская армия ушла из Чечни, оставив здесь горы оружия, склады с боеприпасами, танки и артиллерию? Почему русских убивают тысячами, изгоняют десятками тысяч, а российское правительство и Президент делают вид, что ничего страшного в Ичкерии не происходит?»

Особенным истязаниям подвергались девочки-подростки, девушки, молодые женщины, даже старушки. Русская православная церковь Михаила Архангела могла утонуть в слезах. И на все жгучие вопросы причта искали ответ грозненские священники - отцы Петр Нецветаев, Александр Смывин, Анатолий Чистоусов.

После вынужденной эвакуации отца Петра, благочинным стал отец Анатолий. После пожара, уничтожившего храм, молились в подвале поврежденного административного здания. Днем и ночью церковный двор, подвал и уцелевшее пространство заполнялись людьми. Многие прихожане оставались надолго... Есть видеокадры, на которых две рыдающие, согбенные от ужаса пожилые женщины, бьют слабыми кулачками в закрытые, простреленные ворота церковной ограды.

‑ Все страждущие здесь, - сказал мне в апреле 1995 года отец Анатолий. - И мусульмане приходят...

В январе 1995 года грозненцы пробирались в храм под перекрестным огнем - за божьей помощью, водой и хлебом.

В середине февраля отца Анатолия снял на видеокамеру пятигорчанин Александр Кузнецов. Объединенная группа казаков пятигорского отдела Терского казачьего войска и станицы Гулькевичи Кубанского войска доставили в храм Михаила Архангела три Камаза с продовольствием - братскую помощь.

В облике отца Анатолия неизжитая боль, смирение и вера в лучшее, голос ровен, тих, никакой патетики, только внутренний свет:

‑ Сотни старцев, детей, женщин сидят в подвалах, - сказал на камеру батюшка. - По полтора месяца они не видят белого света - голодные, холодные. Как они питаются - только одному Господу известно. Нашим прихожанам и тем, кто приходит в храм, мы никому не отказываем, стараемся обогреть, поддержать продуктами питания и словом. Мы очень благодарны всем, кто оказывает нам посильную помощь. Особенно казачеству хотелось бы выразить благодарность за то, что как-то по-отечески и по-христиански отнеслись к нашим чаяниям. Милость Божья: нежданно, нагадано Господь послал нам такую помощь - три больших Камаза, полностью груженых продуктами. Для всех страждущих это большая помощь. Спаси Господи. Спасибо Вам за все...

В январе 1995 года в разгар боев, когда в храме запас продуктов иссяк, отец Анатолий во спасение многих, обратился к мулле. И мусульмане тогда по-соседски добром ответили православным. Пастве и священникам удалось избежать голода. «Мы - перегретый народ», - сказала мне в Грозном чеченка - жена преподавателя университета, ненавистница Дудаева.

В Чечне над каждым летал ангел смерти, и отец Анатолий относился к чеченцам с состраданием. В годы ичкерийской смуты одни из них могли удивить чистотой души, другие - глубиной нравственного падения.

Пришел в храм абхазец-дудаевец, оставил кинжал на ступеньках, помолился и так же тихо исчез.

Отец Анатолий видел, как с длинными чехлами в руках приезжают к Дудаеву наемники-снайперы, как город готовят к обороне: оставалось только молиться, чтобы братоубийственный конфликт, подобно цунами, не смел разноплеменной город.

Старец-пономарь Николай Денисович Жученко (он же тайный монах Александр), духовное чадо отца Феодосия Кавказского, рассказывал отцу Анатолию, что в Грозном в 1941 году некий гражданин сказал ему, что суд Божий начнется с храма Михаила Архангела. В 1995 году на въезде в город чья-то безжалостная рука широкой кистью, алыми красками изобразила на видном месте «Добро пожаловать в Ад». В тот год на земле не было более страшного места.

В ночь с 14-го на 15-е апреля 1995 года над Грозным гирляндами висели осветительные ракеты, ухали танки, рвали небеса трассера. Я сидел возле палатки пресс-центра МВД России и со стыдом осознавал, что вот я, командированный из Москвы журналист, на окраине города в аэропорту Северный, в кольце охраняющих меня войск - с минными полями, артиллерией, бдящей в окопах пехотой, а в центре Грозного неохраняемый храм Михаила Архангела, где два священника, дьякон и девятнадцать, постоянно находящихся на проспекте Ленина, прихожан - в основном пожилых женщин. В памяти крепко держались телевизионные кадры об идущем по вдребезги разбитому городу священнике в длинной темно-зеленой куртке... На голове невысокого, бородатого, удивительно симпатичного человека камилавка, бьет по голенищам сапог длиннополая ряса. На левом плече широкоплечего, сильного иерея вместительная спортивная сумка... По-хозяйски уверенный шаг того, кто знает точный адрес своего маршрута. Потом на радио «Россия» я услышал ровный, умиротворяющий голос настоятеля храма Михаила Архангела, и желание увидеть отца Анатолия окрепло...

За день до отъезда я мельком увидел по телевизору, как он молится в черном сыром подвале, и коллега-писатель долго уговаривал меня не ехать, внушая: «Ты один сын у матери, и если тебя убьют в Чечне, то сам понимаешь - никому твоя мать не будет нужна».

Днем 14-го апреля в палатке пресс-центра майор Игорь Пшонко рассказал, что храм Михаила Архангела на особом контроле у коменданта Северного... Что раньше в церковь регулярно доставляли воду, продукты, но сейчас, когда сформировано чеченское МЧС, с этим есть перебои. «Завтра поедем - сам все увидишь».

Утром майор облачился в тяжелый армейский бронежилет, покрыл голову каской, пояснил, что таков суровый приказ начальства, и мы втроем на мотоцикле с коляской отправились в центр города. Только тогда я понял фразу милицейского фотокорреспондента Тутова, сказавшего о Грозном: «Он и днем, как при лунном свете». Городские бои не оставили ни одного целого здания, перемолов былую архитектурную красоту в хлам. Никто не знал, сколько погибших лежало в развалинах, которые только начали разбирать до фундаментов. Иногда раздавались взрывы - это саперы на месте уничтожали представлявшие опасность предметы...

Как только мы остановились у синего цвета церковных ворот, как из малоэтажного дома напротив выбежала женщина и нервной скороговоркой сообщила Пшонко, что ночью собаки вырыли останки соседа, убитого в новогоднюю ночь, что его жена и дочь, раненые, вывезены из города, а мужа сорока лет прикопали, земля осела и теперь надо что-то делать...

‑ Под огнем люди были вынуждены хоронить тела во дворах, - пояснил майор и пошел в след за черной от всего пережитого женщиной.

Серая, будто надутая, видавшая виды кошка безмятежно людоедствовала, на канализационном люке сидели еще две... Таким было первое впечатление о жизни в Грозном.

Справа нависли надо мной стены сгоревшей церкви, мужественно глядел в небо остов колокольни, своего доброго часа ждал рухнувший на землю вечевой колокол....

Служба шла в бывшей крестильне, где теперь плотно стояли верующие: многие женщины плакали. Это были не первые слезы, что я видел с утра. Со слезами на глазах перекрестила солдат на мчавшемся бэтээре молодая женщина в черном, у ног которой белым зайчиком веселился худенький мальчик. Плакала Марина, подросток из детского приюта: ее крещение я увидел, как только вошел в подремонтированное административное здание. Она даже не умела перекреститься, но только показали, как подлежит сделать, девочка успокоилась, задышала ровно, с радостью осенила себя крестом.

На амвоне с крестом на груди - на него падал яркий луч солнца - говорил благочинный церквей Чеченской Республики отец Анатолий Чистоусов.

Так я узнал, что сегодня Лазарева суббота, и что воскрешение Лазаря - большое чудо. Вместе со стоящими на проповеди устыдился, что вера у нас еще очень мала, и по вере нашей нам будет дано. С горем задумался, что вера в России настолько мала, что Господь попустил нам поругание и свое маловерие мы все вместе преодолеем через покаяние...

В конце проповеди отец Анатолий как будто для меня сказал, что впереди Страстная неделя: утром я уезжал к южноуральским собровцам за Терек. Мое узнавание войны только-только начиналось.

Еще раз напомнив о покаянии, батюшка пожелал, чтобы мы, миряне, постоянно возрастали и укреплялись.

Когда служба закончилась, и я ожидал ушедшего в алтарь отца Анатолия, ко мне подошла очень строгого вида женщина и, опустив голову, неожиданно сказала:

‑ Простите меня.

‑ За что? - растерялся я.

‑ Я о вас плохо подумала. Не терплю иностранцев и журналистов.

На мне были камуфлированные брюки, цвета хаки рубашка с короткими рукавами, на груди аккредитационная карточка с фотографией: разрешение правительства на работу корреспондента в зоне боевых действий.

‑ А теперь я вижу, что вы наш. И смените камуфляж на цивильное, иначе потеряете голову, - закончила разговор грозненка.

Из левого придела храма, где шла панихида, доносилось:

‑ Упокой Господи убиенных воинов...

Потом молились за новопреставленных. Ко мне, сидящему на скамейке, подошел пономарь. Ему было далеко за семьдесят. Николай Денисович говорил мне, что всякий разум дается от рождения и начало премудрости - страх Божий, и что православные в Грозном держатся Писанием, да молитвами.

‑ В Чечне жизнь человеческая не ценится, ‑ рассказывал он. - Продолжается травля русскоязычных. Чеченцы с сел нас органически ненавидят. Плюют нам в лицо. Убивают на базарах. Еще при власти Дудаева батюшка Анатолий сделал заявление по поводу издевательств над русскими. На базарах тогда шла торговля иконами из разграбленных квартир. Мы страдаем за хладность веры. Наши несчастья для возбуждения веры.

Из алтаря вышел отец Анатолий. Внешне бесстрастный, достойный в движениях, разумная пытливость в карих с потаенной улыбкой глазах... Ни одного суетливого вопроса: «Как там в Москве?»

В разговоре батюшка был устремлен в будущее... Рассказал, что до революции храм Михаила Архангела владел куда большей территорией, где соседствовали церковно-приходская школа, дом священника, пекарня, богадельня, свечной завод. И, возможно, храму вернут прежнюю землю. Потом отец Анатолий виновато спросил: есть ли на моей груди крестик? Я сказал, что крест есть, что он освещен у Гроба Господня, даже показал этот драгоценный подарок писателя Виктора Потанина... После чего настороженная дистанция между священником и мной истончилась. И отец Анатолий с видимой радостью поведал, что позавчера в храме к каждой иконе подвесили по лампаде, что горячим супом здесь питают людей каждый день.

‑ Три, четыре стола накрываем. Мы особенно благодарны генералу МЧС Кириллову Геннадию Николаевичу. Наш первый благодетель - российское МЧС: снабдили нас электродвижком, скоро привезут вагончик. В подвале сыро: мужчинам - легче, а для старушек - кошмар. Скоро мы сделаем баню. Государственный бюджет - известно - на восстановление храма дали. Потребуется 600 миллионов рублей. Предложили бригаду, но она запросила по рыночным ценам... Сегодня мы ждем, что МЧС привезет шампуни, средства против насекомых. В Грозном гуманитарная катастрофа...

Руководству боевиков хотелось, чтобы в Чечне была религиозная, этническая война, ‑ говорил батюшка. - Мы не хотим этой войны, новых жертв. Перед приходом российской армии пропагандисты Дудаева распускали слухи, что чеченцев снова начнут выселять. А сегодня русскоязычные взбудоражены. С ними те же спецпропагандисты ведут разговоры: «Вот погодите... Ваши уйдут - мы вас будем через сито просеивать»...

С видимой болью отец Анатолий говорил о наших военнопленных, к которым во дворец Дудаева его однажды пустили.

Сорок российских пленных - из них семь офицеров - встретили православного священника с надеждой.

‑ Я не мог им дать никаких гарантий, - сказал батюшка. - Хотя полевые командиры обещали, что будут относиться к пленным, как положено. Я хотел поддержать верующих, спросил: «Желает ли кто принять таинство?» Офицеры исповедовались и причастились... Юноша-танкист рассказал, что его экипаж, входя в Грозный, имел задачу - проехать, встать на перекрестке и ждать команду, а их на поражение... Мир всегда лучше войны...

Когда я спросил отца Анатолия: «Почему храм Михаила Архангела сгорел?», ‑ он ответил: «На все воля Божия. Так Господу было угодно по нашим грехам». Попрощавшись, батюшка покинул меня.

В храм вошли двое солдат: зажгли свечи, приложились к иконам. Один с заживающими ожогами на лице глядел на образа с детской надеждой. Рядовые 324-го мотострелкового полка, возвращаясь в Шали, имели мало времени на молитву. Осталась в памяти их светлая вера, что Бог и Церковь защитят от дальнейших бед, и что их ждут дома: в Иркутской области и Воронеже.

В храме Михаила Архангела я понял - зачем я тут... Я прилетел в Грозный в поисках смысла жизни, растоптанный 1991 годом, очередным ломанием хребта страны о ельцинское колено, раненый разрушением нравственного мира России. Я искал виноватых в Америке и Кремле, а здесь, в храме, люди брали всю вину на себя, утешаясь в покаянии, искренне считая, что суд Божий уже идет.

Все подготовленные заранее вопросы, вглядываясь в умиротворенное лицо батюшки, я забыл, только слушал его: ведь отец Анатолий сразу распознал мои сомнения. Сам священник не боялся скорбей и болезней. Испытания и заботы, которых он переживал множество, не нарушили его душевный покой. Меньше всего в этом море скорбей я ожидал увидеть спокойного, мирного, неунывающего человека - светло-светлого посреди военного мрака. «Среди скорбей должны преобладать радость и любовь». - этим отец Анатолий - живая проповедь - в своем служении руководствовался, чем приносил людям много добра.

Именно отец Анатолий открыл мне, что «черное расположение духа бросает тень на все окружающее, и тогда от нас веет ледяным холодом».

Благочинный церквей Чеченской Республики, настоятель храма Михаила Архангела считал заботу о себе и своих невзгодах - оковами и своим личным примером убеждал, что в сегодняшней нравственной битве прежде всего надо забыть о себе. Освободиться от самого себя в его понимании означало скинуть с ног парализующие путы себялюбия.

‑ Научитесь молиться за других, ‑ сказал он мне на прощание, ‑ более, чем вы, страждущих.

По дороге обратно, в аэропорт Северный, среди развалин, под защиту недремлющего ока федеральных сил, я со стыдом вспоминал, как безмятежно встречал новый 1995 год, а после часа ночи вышел в пустой коридор, прижался горячим лбом к холодным корешкам книг и, вдруг что-то почувствовав, разрыдался.

Не решаясь спросить батюшку: «Возможно ли обострение обстановки на Пасху», ‑ в палатке пресс-центра я снова услышал, что в Светлое Христово Воскресение боевики обещают кровопролитие.

Двадцать второго апреля я снова был на чисто выметенном церковном дворе. В этот праздничный день офицеры МЧС привезли вместительный резервуар для питьевой воды, на котором была табличка «Употреблять после кипячения».

Вдоль расставленных столов на скамейках ожидали службу погруженные в себя горожане. Рядом сидел недавно освобожденный из плена грозненец Александр.

«Жена и дочь убиты, ‑ говорил он. - Ногу в плену, развлекаясь, ичкерийцы проткнули кинжалом... Документов нет». Рядом с нами прошел друг детства Александра, не узнал его, а Саша, униженный сегодняшним положением, не смог окликнуть знакомого.

Женщины на скамейках делились друг с другом:

‑ В поселке Калинина стреляли всю ночь. С чердака дома стреляют, ходят по ступенькам и под ногами боевиков страшно хрустит стекло... Мы не могли придти сюда в вербное воскресение - стреляли... С 5-го января по 18 февраля я жила у подруги-прихожанки, ели картошку и сухари... Российские солдаты подарили нам печку-буржуйку...И зачем зимой война?... Когда войска вошли, я из подвала выползла, мне солдат кричит: «Бабуля, Вы откуда? Вы живые?...» Черноречье взяла морская пехота, слышу во дворе: «Валя, Валя?» С четвертого этажа выглядываю, девочка с соседнего балкона глядит вниз и кричит солдату: «Вовка, это ты?» Влюбленные встретились. Болезный вопрос - все православные кладбища заминированы... Солдаты для чего приехали? Разминируют... Я так плакала, что угробили нашу церковь. Только здесь и утешение. Наши хоть батюшки живы... Ну, слава Богу, есть куда прийти...

Из разговоров перед службой я узнал, что отец Анатолий родом из Кирова, что он заботливый отец: детей у него - мальчик и девочка, а супруга, матушка Люба, приезжая, всегда везет с собой, то белье для пожилых женщин, то лекарства. И когда за общей трапезой старушки вдруг начинают ссориться, батюшка сразу начинает петь «Отче наш», возобновляя молитву до тех пор, пока за столом не умиротворятся...

В одиннадцатом часу вечера тишину порвала бешеная стрельба. Это на «Минутке» подвергли обстрелу дальневосточных собровцев. В ходе боя погиб лейтенант Николай Перьков. Через двое суток во дворе ГУОШа я видел его изрешеченный пулями «Уаз», усыпанный красными маками.

На Пасху храм Михаила Архангела охраняли бойцы 1-го полка ОДОН внутренних войск МВД России - бывшей дивизии Ф.Э.Дзержинского. Окружающие церковь развалины казались безжизненными. Ни огонька. От тревожного ожидания военнослужащим можно было освободиться только в церкви, но на службе среди двухсот тридцати четырех прихожан стояли только пять казаков в камуфлированных телогрейках и форменных шароварах с красными лампасами, безоружные. За голенищами начищенных сапог ногайки.

Единство паствы в молитве ошеломило... На изломах истории русские всегда нуждались в подкреплении духа, и во все времена лечили душу в православных храмах.

С началом крестного хода я впервые увидел, что такое самопожертвование. Горение свечей высветило, что спинами к нам, прикрывая собой поющих «Христос воскресе из мертвых», стоят офицеры и бойцы, держа в прицеле автоматов зияющие пустоты смертоносных развалин. Начал шарить по стенам домов прожектор «луна», приведенный в действие бэтээрщиком, которому тут же громогласно приказали выключиться. В эти минуты стало особенно ясно, что же такое «смертью смерть поправ».

Острыми клыками дыбились над крестным ходом разрушенные строения, живые огоньки свечей отпугивали тьму, многоголосое нестройное пение заглушало далекий пулеметный гомон. Страждущих вели за собой двое пастырей: отцы Анатолий и Александр, примеренные со всеми, молитвы которых каждый раз были живой беседой с Богом, а повседневное служение в отравленном гордыней Грозном лучшей, умножающей веру, проповедью...

Уезжая после трех часов ночи, я видел, как отец Анатолий дарит иконки детишкам, наголо стриженным, одинаково по-приютски одетым, радостно улыбающимся...

На Пасху ожесточенные бои шли в Гудермесе... Под Аллероем, попав в засаду, погибли уфимские собровцы и военнослужащие Калачевской бригады ВВ... Выручая их, в бой пошли десантники и бойцы ОДОНа. По Грозному в сторону Северного прошел Камаз с телами погибших, усыпанный цветами.

В храме Михаила Архангела солдаты и офицеры федеральных сил, милиционеры крестились все чаще. Батюшек приглашали в подразделения, где бойцы принимали крещение взводами и ротами. Лишенные духовного смысла на гражданке, российские парни обрели его на войне. Для всех командированных в Чечню, все там происходящее становилось понятным быстро. Угрожавший России сепаратизм локализовали в границах Ичкерии, в зоне ответственности частей и отрядов днем уголовный беспредел стихал. Ночью «волки, шакалы и крысы» продолжали убивать безоружных, обстреливали российские блок-посты и комендатуры, с восходом солнца отсыпаясь на конспиративных квартирах и в схронах.

В сентябре 1995 года в Ханкале я стоял перед генерал-майором ВВ, представляясь по случаю начала очередной командировки. Внимательно изучив удостоверение газетчика МВД России, генерал сказал:

‑ Я вас знаю. Вы писали о грозненской церкви. Священник Анатолий Чистоусов такого внимания не заслуживает. Он отказался помогать нам.

Мне было далеко за сорок, и я понял содержание неудовольствия генерала. Отец Анатолий не пошел на вербовку специальной службы...

И я ответил:

‑ Настоятель храма Михаила Архангела поступил совершенно правильно.

‑ Вы что себе позволяете, ‑ вскипел генерал-майор. - Смирно!

Мне, гражданскому человеку, оставалось, не попрощавшись, выйти из помещения специалистов по работе с личным составом.

В сентябре 1995 года отец Анатолий был озабочен подготовкой храма к зиме. Сумма, необходимая для архитектурного восстановления, поражала воображения и настоятель думал обратиться в Москву.

Первоначальные работы в бывшем административном здании вела бригада строителей-армян: немногословных, сосредоточенных. Отец Анатолий знал, что Яндарбиев объявил командированных в Чечню строителей врагами нации, объясняя, что новое строительство закрепляет присутствие Российских Вооруженных Сил в Ичкерии, и священника беспокоила безопасность рабочих: охрана выставлялась в церкви только по большим праздникам.

На время ремонта отец Анатолий перешел в палатку, рядом с которой МЧС развернул вместительный помывочный пункт. Настоятель радовался: теперь его паства чувствовала себя защищенней: горячая вода в Грозном была на вес золота. Война - это прежде всего мутный запах немытых тел, который в храме с началом осени исчез.

Комендатура аэропорта «Северный», четвертая комендатура стабильно помогали приходу продуктами.

С момента назначения отца Анатолия Чистоусова благочинным церквей Чеченской Республики, его не оставляли без внимания. Боевиков раздражало, что в храме Михаила Архангела крестят, а значит и благословляют военнослужащих. Им не нравилось, что в храме сосредотачивается много людей. Ичкерийской стороне хотелось, чтобы русскоязычное население в страхе покидало Чечню, а оно черпало духовные силы в церкви, где появился еще один священник - отец Владимир Леонов - выпускник Донецкого университета.

Отцу Анатолию угрожали... Его мучило, как менялись люди, что открылось, когда он стал настоятелем. Смысл обстановки тонко расшифровывал пономарь Николай Денисович Жученко. «Будем, как дети, ибо их есть царство небесное», ‑ говорил он отцу Анатолию. В самые тревожные, ответственные моменты он мог сказать: «По примеру Господа надо действовать» ‑ и правда легко открывалась. В одну из совместных поездок в Ставрополь их машину остановили два чеченских бандита. Скоро стало понятно, что наступили последние минуты жизни, и отец Анатолий с божьей помощью отрезвил преступников одним вопросом: «Неужели вам не страшно убивать священника?»

Вменяемых боевиков становилось все меньше. Первыми из них погибли романтики, слепо верящие в революционные преобразования. На их место пришли наемники, которых оплачивали международные террористические центры. Их главной задачей стал Джихад!

В православных храмах Чечни молились о мире. Оправдываясь, чеченцы говорили русским соседям, что воюют не за Дудаева, а мстят за убитых.

Руководство Ичкерии умело возбуждало национальную нетерпимость. Отец Анатолий знал меру опасности своего служения, но никогда не говорил об этом. Его окормлялаСтавропольская Епархия, благословения митрополита Гедеона, старца Кирилла Павлова возвышали душу.

В январе 1996 года внимание мировой общественности снова сосредоточилось на Чечне: банда полевого командира Радуева совершила налет на Кизляр, российские спецназовцы штурмовали село Первомайское. Противостоящие силы понесли потери убитыми, пленными. В Турции агенты Басаева захватили российский теплоход «Аврасия», в Грозном сам Басаев взял в заложники волгодонских строителей...

Двадцать восьмого января из храма Михаила Архангела в Урус-Мартан на встречу с Ахмедом Закаевым, отвечающим у Дудаева за связь с религиозными организациями, на машине ВАЗ-21213 выехали представитель Отдела внешних церковных сношений Московской Патриархии отец Сергий Жигулин и благочинный церквей Чеченской Республики отец Анатолий Чистоусов. Штатный водитель церкви, боясь за жизнь, отказался сесть за руль. Машину вел отец Анатолий....

За час до выезда от отца Симеона - прозорливого старца, иеросхимонаха, о жизни которого в Грозном знали единицы, пришла женщина и передала от него, чтобы отец Анатолий немедленно уехал в Ставрополь - к матушке, так как находится в большой опасности. Но батюшка не мог оставить командированного из Москвы ответственного служителя Церкви: в Урус-Мартане надо было выяснить судьбу пропавшего без вести российского солдата, о судьбе которого беспокоился Святейший Патриарх Алексий II.

Встреча с Закаевым состоялась. На обратной дороге русских священников захватили боевики. Газета «Московские новости» (N 6(821) в феврале 1996 года писала: «...По словам главы урус-мартановского района Юсупа Эльмурзаева, многие косвенные обстоятельства свидетельствуют о причастности к этой акции Ахмеда Закаева. Например, то, что священников видели вместе с ним несколько дней спустя - они проезжали на одной машине». Арест священников был санкционирован на самом высоком уровне, о чем свидетельствует, что первые четыре дня плена отца Анатолия допрашивал прокурор Ичкерии, а потом начальник особого отдела.

Пленных священников подвергли пыткам. Отцу Анатолию Чистоусову кощунственно вменяли, что он резидент российской разведки, что он водил на штурм дворца Дудаева боевые подразделения, допытывались - воевал ли он в Афганистане? Предлагали принять ислам. Пройдя через страшные истязания, православные священники, выстояв, не оклеветали себя.

Потерявшего способность ходить, изувеченного отца Анатолия носил на допросы пленный мулла: таков был дьявольский приказ палачей. Им казалось, что они унижают представителей двух великих религий. В то время, как высота их духовного подвига все более возрастала.

Противостоять мучениям ичкерийского плена, удержать в себе Бога, мог только богатырь духа, подлинный воин Христов. В Старом Ачхое, зловещем концентрационном лагере Департамента государственной безопасности Ичкерии, на кольях торчали отрубленные головы российских офицеров и солдат... Было от чего ужаснуться, потерять себя, как личность, распасться на молекулы. В застенках ичкерийского гестапо отец Анатолий Чистоусов молился: «Прости им, Господи, ибо не ведают, что творят», утешаясь: «Христос пострадал, и мы должны страдать». Священник верил, что его душа никогда не расстанется с Богом.

Отца Анатолия расстреляли. Факт его насильственной гибели подтвержден документом Ичкерийской госбезопасности, где сказано:

«Составлен Акт от 14.02.96 г. в крепости - Старый Ачхой.

Акт подписали:

1. Комиссар СБ при Президенте ЧРИ: А.Жаниев

2. Командир группы захвата СБ М.Сосуркаев

3. Сотрудник при СБ И.Жалаев

4. Военный прокурор ЧРИ Н.Мжалиев».

Благочинного церквей Чеченской Республики, настоятеля храма Михаила Архангела отца Анатолия Чистоусова погубила официальная власть Дудаева. Палачи даже сделали фотографию: окровавленный батюшка лежит неглубоко в земле. Подрясник и одеяло, в которое завернуто тело, тоже в кровавых пятнах.

Когда священника закопали, над его могилкой боевики сделали чистилку для обуви.

Отца Сергия Жигулина чудом спасли, обменяв на Мусу Идигова - начальника охраны Дудаева. Останки отца Анатолия, при всех усилиях, не найдены.

Встречаясь с матушкой Любовью Чистоусовой, архимандрит Троице-Сергиевой Лавры отец Кирилл (Павлов) с болью поведал ей, что на теле убиенного батюшки двадцать две раны.

Пресветлому образу отца Анатолия молятся православные российские люди. И он, мученик, всегда молится за нас.

Виталий Николаевич Носков , военный корреспондент

Священник Анатолий Чистоусов (1953‑1996). Родился в г. Кирове (Вятке) в 1953 г. окончил военное училище штурманов ВВС и педагогический институт. Проходил службу офицером-воспитателем в одном из военных училищ г. Ставрополя. В 1990 г. стал прихожанином Крестовоздвиженского храма г. Ставрополя. В 1993 г. уволился из Вооруженных сил в звании майора. Проходил алтарно-клиросное служение в Крестовоздвиженском храме. 18 марта 1994 г. митрополитом Гедеоном рукоположен в сан диакона. 20 марта 1994 г. - в сан иерея. 21 марта 1994 г. направлен в распоряжение благочинного православных церквей Чеченской республики, где нес пастырское послушание в храме Михаила Архангела в г. Грозном. В декабре 1994 г. оказался в эпицентре боев в г. Грозном, но не оставил прихожан и пастырского служения. 15 марта 1995 г. назначен настоятелем Михаило-Архангельского храма г. Грозного и благочинным православных церквей Чеченской республики. 13 декабря 1995 г. митрополит Ставропольский и Бакинский Гедеон возложил на о. Анатолия камилавку - награду за героическое служение в огнедышащем Грозном. 29 января 1996 г. вместе с протоиереем Сергием Жигулиным был захвачен боевиками и помещен в концлагерь в селении Старый Ачхой. Подвергался пыткам и избиениям. 14 февраля 1996 г. принял мученическую кончину в чеченском плену.

Прихожане спешат на службу в разрушенном Грозном

О.Анатолий Чистоусов

О.Анатолий в храме Архангела Михаила