Ярославский священник в коме после ДТП: его жена просит помощи из Турции
В Ярославле простились с трагически погибшим священником.
Люди, знающие историю ярославского храма Никиты Мученика, возможно, не удержались от сравнения, что последний раз такое количество народа собиралось в этих стенах в конце двадцатых годов прошлого столетия. Тогда здесь отпевали митрополита Ярославского Агафангела. И всплеск народного присутствия объяснялся, в том числе, и политикой. Русская православная церковь стояла на пороге своего уничтожения. Митрополит Агафангел был одним из последних, кто удерживал огненное колесо, готовое ее испепелить.
Отец Игорь ушел совсем в другое исторической время. Блестят золотые купола, в том числе и над его храмом Никиты Мученика. Церковь в почете. Она сильна как никогда за последние столетия. Кому-то это не нравится, но это факт. Церковь пользуется поддержкой и доверием людей.
Да, в автомобильной катастрофе трагически погиб священник. Да, люди погибают, и, увы, будут погибать. Это всегда вызывает скорбные чувства. Тем более что у отца Игоря осталось шестеро детей. И все-таки такого количества ярославцев, которые пришли попрощаться с батюшкой, невозможно было представить. Не с архиереем, не со старцем, не с монахом. К таким у православного люда особое отношение. Отпевали отца Игоря три правящих архиерея, сорок священников, и еще столько же священников из разных уголков епархии молились в храме плечом к плечу с паствой. Сотни людей пришли отдать свое последнее целование отцу Игорю. Улица перед храмом была буквально забита людьми, которые уже не могли войти в здание.
Да, блестят золотом купола над православными храмами России. А как все начиналось, в том же Никите Мученике? И не так уж давно это было. Холод, голубиный помет, крыши, зияющие дырами. Отходы человеческой жизнедеятельности вывозили тоннами. Мы на «Городском телеканале» всегда старались снимать первую службу в каждом вновь открытом храме. Пар валил изо рта. У операторов замерзали руки. А эти скромные трапезы после службы. Неужели это было? И ведь совсем недавно.
Тогда в церковь из мира пошли священники. Физики, математики, архитекторы, художники… Молодые, горящие, полные сил. Игорь Клоков, выпускник Демидовского, был одним из них. Кто-то вспоминает 90-е годы в России как «лихие», а православные - как годы духовного увеселения.
Батюшки наши возрастали на наших глазах и духовно, и физически. Они оканчивали семинарии, академии. У них рождались дети. Они были равными с нами, не заносились, не превозношались. Много у них было даров и талантов. Но главное - это любовь. У отца Игоря эта любовь была огромной и неподдельной. Потому что любовь подделать невозможно. Вот и ответ на наш вопрос, почему на похороны отца Игоря Клокова пришло так много людей.
Это было очень редкое по своей красоте и уровню молитвенного единения богослужение, - пишет в соцсетях об отпевании отца Игоря одна молодая православная женщина. - Светлая память о батюшке озарила и особым образом объединила множество людей, которые пришли в этот день в храм Никиты мученика.
В течение почти 15 лет я имела счастье наблюдать за его христианским Служением, в котором отец Игорь в первую очередь исполнял главную заповедь - о любви к Богу и к ближнему. Своим жизненным примером он сумел показать каждому из нас - людям разного возраста, воспитания, жизненного опыта - то, как можно жить по Евангелию - воплощать слова Христа в деле, никому не отказывая в помощи и тепле и ревностно исполняя свои обязанности пастыря. Его уход, такой несвоевременный, заставляет задуматься... О том, как мы живем, куда мы следуем, успеваем ли ценить то, что имеем, любить и благодарить людей, которые рядом с нами, не говоря уже о том, что наша жизнь может измениться в любой момент.
И пусть сейчас многие из нас ощущают огромную потерю и растерянность, хочется верить в то, что мы не забудем примера благочестивой жизни нашего дорогого отца Игоря и будем с еще большим усердием продолжать следовать за ним к Богу, укрепляемые его незримой поддержкой и помня слова Спасителя: «Блаженны невидевшие и уверовавшие» (Ин. 20:29). Христос Воскресе!
Эльвира Меженная
Ярньюс.Нет - Ярославль
Подписаться в Telegram
Появились подробности страшной аварии, произошедшей вчера около пяти часов вечера на на трассе Ярославль–Кострома, неподалеку от Туношны. Здесь, напомним, – «Рено» и ВАЗ-2109.
Одним из участников аварии оказался священник ярославского храма великомученика Никиты, отец Игорь Клоков. Батюшка сейчас в реанимации. Машины столкнулись так сильно, что вся передняя часть «девятки» – всмятку. Священник сидел за рулем и получил очень серьезные травмы.
– Отец Игорь в крайне тяжёлом состоянии. На аппарате ИВЛ в искусственной коме. Слабое сердце, не восстанавливается давление. Врачи делают все, что могут. Пока нужно молиться, – рассказал редакции 76.ru настоятель Яковлевско-Благовещенского храма Алексей Кириллов.
Самое печальное, что в эту трудную минуту рядом с пострадавшим в аварии батюшкой не может находиться его супруга. Она с маленьким ребенком уехала отдыхать в Турцию, и сейчас ей необходима помощь, чтобы вернуться.
– У отца Игоря – шестеро детей, трое взрослых и трое маленьких. Вот с одним из них матушка и поехала на отдых. И тут такая беда… Мы сейчас собираем деньги, чтобы помочь его жене вернуться из Турции. У нас на входе есть коробочка, в которую можно положить пожертвования, – рассказали в храме, где служит батюшка. – Мы только финансово можем как-то помочь и, конечно, будем молиться.
А вылететь в России матушке сейчас трудно из-за заранее купленных билетов.
— У нее билеты были куплены на 27 число. А им надо вылетать срочно, поэтому вот в финансовом плане и не получилось все резко поменять, — объяснил Дмитрий Успенский, аминистратор группы храма великомученика Никиты в социальной сети Вконтакте.
Храм великомученика Никиты находится по адресу улица Салтыкова-Щедрина, дом 32/49, на перекрестке с улицей Победы.
Второму водителю повезло чуть больше – он попал в больницу, но не в реанимацию, его травмы были чуть легче.
– В причинах будут разбираться специалисты, пока непонятно, кто именно стал виновником аварии, – прокомментировали в УГИБДД по Ярославской области.
В пресс-службе Ярославской епархии также призвали ярославцев помолиться за здоровье священника.
– С точки зрения финансов по лечению ничего не нужно, — рассказал 76.ru пресс-секретарь епархии Александр Сатомский. — Сейчас он в реанимации и вся помощь осуществляется как и положено в таких случаях. Единственное о чем мы можем попросить, это помолиться об отце Игоре. Он знаком тысячам ярославцев, многим помогал. Вчера с 18 часов до двух ночи шла тяжелая операция, и мы не можем сказать, к сожалению, что тенденция положительная. По поводу жены я ничего не могу сказать, вполне возможно она действительно находилась на отдыхе. Повторю еще раз нашу просьбу, помолиться об отце Игоре. В тот вечер он после службы поехал навестить одного из прихожан и после этого отправился на всенощное бдение, где и случилось несчастье.
Ярославский священник Игорь Клоков умер
Смерть наступила через сутки после аварии.
Сегодня вечером умер протоиерей Игорь Клоков. Организм не смог справиться с последствиями тяжелейшей аварии. Сутки после операции, которая была проведена в больнице скорой помощи имени Соловьева, он находился в коме.
Протоиерей Игорь был настоятелем храма Никиты Мученика в Ярославле, что на улице Победы, неподалеку от площади Труда. Он был духовником православной гимназии имени Игнатия Брянчанинова.
Отец Игорь принадлежал к той категории священников, которые пришли в церковь из гражданской жизни в 90—е годы по зову сердца. Он окончил математический факультет Ярославского государственного университета имени Демидова, но оставил математику, и вместе с другими высоко образованными сверстниками пошел служить Богу. Это был богословски образованный батюшка. Обучался в Московской духовной семинарии, а затем в Московской духовной академии.
Это был настоящий православный священник, готовый по первому зову идти к каждому нуждающемуся. В его скромном облике даже для людей невоцерковленных было много обаяния, скромности. Но если дело касалось церкви, Бога, если кто-то пытался унизить или пренебрежительно высказаться о святых для верующего человека понятиях, отец Игорь был строг и непримирим. Мы были свидетелями этого. Он горячо проповедовал. И что бросалось в глаза. Начиная говорить, он как-то избегал заготовок. Казалось, что каждый раз он говорит то, о чем думает в этот момент. Он как бы мыслил вслух. Его проповеди не повторялись. Он желал людям, которые ему внимали, спасения. Он их любил и помогал, чем мог, в том числе и личным участием.
Отец Игорь кроме церковных наград имел медаль за верность родительскому долгу. У него с его любимой матушкой Ксенией шестеро детей. Один ребенок приемный. Взрослые дети уже учатся, самый старший Святослав Клоков учится в ЯГПУ им. Ушинского, второй сын, Иван, в Санкт-Петербурге в Военно-медицинской Академии, третий, Василий, в Ярославском медицинском.
Родным отца Игоря Клокова, пастве, ярославцам, которые знали его, еще предстоит осознать, что земная жизнь 47-летнего протоирея Русской Православной Церкви закончилась. И что для него началась другая жизнь, в вечности. Вера в это является краеугольным камнем христианства.
8:00 - Божественная Литургия в храме Никиты Мученика.
10:30 - Отпевание Пасхальным чином.
Погребён отец Игорь будет на Туговой горе.
Подписаться в Telegram
Святые отцы говорят о смирении в высоких выражениях. Преподобный Иоанн Лествичник рассуждает: “Все добродетели без смирения губят человека, а сама добродетель смирения без всех остальных добродетелей спасает человека”.
Почему говорить сегодня об этой добродетели? У отца Иоанна добродетелей было очень много, но многие из них нам с вами не по зубам. Но есть одна добродетель, которую мы обязательно должны с вами в себе воспитать, потому что без нее не было бы отца Иоанна, не было бы этого подвига, не было бы силы Божией, которая через него совершалась. Когда-то апостол Павел, который сам о себе не по дерзости и гордости, а видя силу Божию, совершающуюся в нем, говорил – “я последний из апостолов, но через меня сила Божия потрудилась много”. Так вот он, будучи наделен многими дарами, страдал болезнями и немощами и слышал голос Божий к нему, когда искал освобождения от немощей – “сила Моя в немощи совершается”.
Разве можно без смирения понести какую-то добродетель?.. И когда мы видим величие силы Божией, множество чудес, совершающихся в свое время через отца Иоанна, мы должны понимать – это было возможно только потому, что у него было основание, на котором Господь созидает дом. Это основание – смирение.
Мы читаем дневники отца Иоанна и видим глубину и высоту его вдохновения и дерзновения, как только он произносит имя Божия, как только вспоминает о любви Божией и начинает говорить о милости Божией. Он не себя прославляет. Он величие Божие славит, Его любовь и милость. Но делает это не на красивых словах, а делом и своей жизнью, всячески утверждая – сила Божия действует, Бог жив, и мы не оставлены.
Пресс-служба Ярославской епархии
Последние новости Ярославской области по теме:
Протоиерей Игорь Клоков. Рассуждение о самой важной добродетели
Протоиерей Игорь Клоков. Рассуждение о самой важной добродетели - Ярославль
Хотелось бы на примере отца Иоанна Кронштадтского поговорить об очень важной, в первую очередь, наверное, о самой важной и необходимой добродетели, которая присуща святому – это добродетель смирения.
23:15 02.01.2013
Ярославская епархия
Небо высокое, объемное, емкое. Плотные облака, насыщенные жизнью, вот-вот готовы переродиться во что-то нездешнее, обещанное, необходимое. Но в небе не видно тех, кто несколько минут назад проследил полет души, отошедшей к Богу.
Где-то на Земле осталось тело, обескрыленное в автомобильной аварии.
Земля. Путейная, 50 – ямская станция, одна из главных во Вселенной. Сюда прибывают диковинные корабли с грузом котят, птиц, детей, бабочек, черепах, кроликов, собак. Ангелы кишат: разноликие, разнокрылые, навечно удивленные. По этому адресу, в эту дорогу просились многие.
Котята, предчувствуя возможную обездоленность, стояли в очередь на воплощение, надеясь прибыть сюда. Здесь не топили, не бросали. Кормили, любили, терпели кошачьи безобразия и отдавали только в хорошие руки.
Конечно, эта маленькая женщина, которую все называли матушкой, иногда ворчала – умела она поворчать: «Расплодилось вас – как в раю. Девай, батюшка, куда хочешь!» И бывали чудеса! Иногда после службы, благословляя крестом особенно любимое чадо, батюшка вдруг доставал из недр подрясника живое дымчатое чудо и опускал его в ладони остолбеневшего от счастья прихожанина: «Тебе. Воспитывай. Холь. Бог не обидит». И где-то там, в далеких мирах, кошачья рать ликовала безмерно в эти мгновения и наизусть заучивала адрес: Земля. Путейная, 50.
Церкви, церкви на горизонте. На какой зов вечности они откликнулись когда-то, но не смогли понести его и постепенно врастали в землю, измученные тяжелыми молитвами прихожан и бескрылой поступью священников. Живых осталось немного. А я все смотрю, смотрю поверх церковных куполов, пытаюсь отыскать след знакомой души в небе. Не вижу. Не дано.
А ямская станция пыхтит, работает день и ночь. Крылья засохших не по своей воле бабочек, перья раненых птиц, голоса когда-то гостивших здесь попугаев, ломкие листья давно сгоревших деревьев, влажные взгляды кроликов, даже маленькая летучая мышь – все это веками копилось на ямской станции, потому что маленькая женщина с округлыми формами, пышными волосами и навсегда удивленным лицом никогда ничего не могла выбросить. Все казалось ей священным богатством.
Да и надо же из чего-то мастерить елочные украшения, панно, абажуры… Фиолетовые крылья дракона она сшила сама, когда поняла, что настоящего дракона заполучить не случится. Дети надували разноцветные шары, и твердыми буквами она писала на них страшные слова: зависть, гордыня, страх – давала имена головам дракона. Шары аккуратно прикрепляли к фиолетовым крыльям. Сражались беспощадно: игла на конце меча. Шесть детей – шесть голов дракона: каждый побеждал своего кровного врага…
Храм Никиты Мученика в Ярославле
Батюшка уходил рано: за окном всегда неприветливая тьма. Но путь его был дальше и глубже: в темную бездну человеческих душ, на самые окраины смыслов. Дети видели его в храме, в сияющих одеждах, с крестом и с Евангелием, легкого, радостного.
Они не знали, как разрастается человечество общим телом боли, не знали, что батюшка шел в самую ее глубину и брал, брал ее на себя, по крупице, по капельке, облегчая ношу страждущих. У него иначе не получалось.
А ямская станция Вселенной накапливала все больше подробностей, тайн, смыслов, снов, вещей – маленькая женщина старалась ничего не упустить. Но больше всего она любила заманивать к себе детей. Рожать ей нравилось. Хотелось бы и больше. Она готова была любым способом завлечь, заманить, раздобыть, прикупить где-нибудь новую ребячью душу. Дети истощали ее физические силы. Но требовались ее душе как свет.
И дети были разные: все прекрасные, на всё согласные, с глазами ясными… Комнатушки пристраивались как к скворечнику: не слишком просторные и удобные. И тут же оседал в них археологический пласт космического мусора: книги, картины, все эти памятные мятые бумажки выкинуть невозможно: знакомая девочка подарила свое первое стихотворение…
Детская одежда: а вдруг еще ребенок? Засушенные стрекозы, которым героически пытались не искрошить крылья… Перья, ракушки, галька с берегов Греции, бумажные иконки – целая рать святых, пузырьки с запахом вечности. На три Лувра детских рисунков (рисовали все, всем и помногу), ноты – старые, пожелтевшие, и новые тоже. Главное, звучали, когда им вздумается. Фантики, конечно, фантики от конфет – вкуснейшие воспоминания запретных сладостей. Детские слезы в прозрачных оболочках пасхальных яиц – все это и еще многое постепенно захватывало квадратные метры, но расширяло пространство памяти…
Дети росли то ангелами, то богатырями. У каждого проявлялся свой нрав и свои, принесенные из вечности, особенности. Иногда они оказывались очень странными, трудными, и тогда маленькая женщина старалась перепеть их в своих молитвах и песнях. Ночами вышивала своей душой причудливый ковер то одной, то другой детской судьбы. И особенный след в узоре оставляли ее слезы.
Батюшка возвращался к позднему ужину, обвешанный чужими грехами, страданиями и болезнями. Как ни старайся, их за порогом не скинешь. А дети видели, что лицо его светлело год от года, день ото дня… Да, надо было брать очередной кредит, что-то прибивать, чинить, строить – ямская станция должна была жить. Но тропа его жизни шла выше, дальше.
И, стряхивая с пальцев гной смердящих, болезных, почти разлагающихся, которых он причащал в онкологических больницах, в однокомнатных, одиноких норах, причащал, утешал и не брезговал целовать, он все легче ступал по Земле.
Жизнь казалась таинственно-бесчеловечной и бессмысленной над этой свежей могилой, заваленной цветами. Оправдать Бога в эти минуты старались многие. Но это те, кто смотрел на случившееся в упор, из-за угла собственной жалости. Из-за угла правда жизни всегда страшнее и горше. Непереносимее. А кто-то мерил все иным масштабом, пытаясь пригубить радость, которую несла в себе эта трагическая смерть. И те, и другие были правы. И одинаково беспомощны.
А на ямской станции маленькая женщина в окружении детей, котят, кроликов и ангелов смутно догадывалась о чем-то.
Лариса Патракова