Возрождение православных традиций. К вам приходят солдаты исповедоваться, жалуются? Как к этому относятся военнослужащие

Настоятель храма святого благоверного великого князя Александра Невского в Пскове протоиерей Олег Тэор как никто знает историю Псковщины, ее святынь и подвижников. За плечами отца Олега две чеченские кампании и военная операция в Югославии. Он духовник легендарных псковских десантников, летчиков и пограничников - всего воинства западного форпоста земли Русской. На протяжении многих лет он был тесно связан узами духовной дружбы с отцом Николаем Гурьяновым.

- Отец Олег, как давно вы были знакомы с отцом Николаем Гурьяновым?

До знакомства с подвижником мне довелось побывать в родных местах отца Николая Гурьянова. Вначале я трудился на его бывшем приходе в Самолве, там около храма похоронен его отец, Алексей Иванович. Позже побывал в другом святом месте - в поселке Кобылье Городище, где находится церковь Архангела Михаила, построенная в 1462 г. на месте братского захоронения русских воинов рати святого благоверного князя Александра Невского, павших в Ледовом побоище в 1242 г. Храму в этом году исполняется 650 лет. В этой церкви служил регентом отец старца, в ней венчались его родители и были крещены младенец Николай и три его брата. В этот храм он от дома в Чудских Заходах ходил пешком по болотам почти семь километров каждый день - служил пономарем, а потом псаломщиком.

Прежде чем мы познакомились с отцом Николаем, он несколько раз через знакомых передавал, чтобы я к нему приехал. Наше знакомство состоялось в 1969 г. Я тогда еще прислуживал в Троицком соборе. В то время расписание катеров было таково, что на острове можно было пробыть не более полутора часов. В мой первый приезд батюшка примерно за 15 минут дал мне очень ценные рекомендации для диаконского служения, к которому меня готовили. Он не только заботливо объяснял и показывал все нужное для практики, но и меня просил все за ним повторять. И рассказал о моей судьбе, которая и сейчас идет по его предсказанию.

Дьяконом я стал на Вознесение Господне в 1970 г. и был им всего 10 дней, прослужил в этом сане в Свято-Успенском Печерском монастыре. А на Троицу в Пскове в Троицком соборе меня рукоположили во священника. Вокруг престола меня водил отец Иоанн (Крестьянкин).

- Как часто вы потом встречались с отцом Николаем?

Внимание, которое проявил ко мне отец Николай в мой первый приезд, очень тронуло меня и надолго запомнилось. Я стал часто приезжать к отцу Николаю. Подолгу оставался у него, ночевал, старался все фотографировать. С конца 1970-х гг. стал ездить к старцу Николаю на остров Талабск, иногда виделись в Пскове в Троицком кафедральном соборе, где я служил в течение многих лет.

- А бывал ли батюшка в храме святого благоверного князя Александра Невского?

Этот храм мы восстанавливаем с 1992 г. В нем отцу Николаю не удалось побывать, хотя восстановление храма и вообще все духовническое служение за последние годы его жизни проходили по молитвам старца.

Помогал отец Николай и советами. Он не только мне лично говорил все, что нужно, но, бывало, и через кого-нибудь неожиданно передавал совет, как поступить. Батюшка чувствовал и прозревал все мои трудности. Подобных отцу Николаю я пока еще не встречал, хотя знаю много опытных духовников, у которых также получаю помощь в трудных случаях.

- Отец Олег, где вы служили после Троицкого кафедрального собора и не прерывалась ли у вас связь со старцем?

Потом я служил в пятипрестольном храме Рождества Пресвятой Богородицы в селе Белая Дновского района. Из-за нехватки денег на ремонт церковь должна была закрыться, и отец Николай старался оказать мне посильную помощь, даже тогда, когда и сам не располагал средствами. Например, он смастерил и подарил в храм очень красивые лампады на цепях, искусно сплетенных из медной проволоки, всего около десяти. К сожалению, они не сохранились, так как я оставил их в том храме.

Церковь была холодной, и когда отец Николай узнал, что я служу в храме, где нет отопления, то подарил мне свою шубу - особую зимнюю рясу на меху с деревянными застежками. Мне, конечно, было дорого внимание святого человека. Позднее в храме мы установили восемь печей.

- Каким вам запомнился отец Николай?

Батюшка был по-детски прост и чист, очень скромным и доверчивым, хотя и видел людей насквозь. Доверчивость эта исходила из его доброты и милосердия, из веры в то, что человек обязательно исправится, что все будет хорошо. Он всем подавал такую надежду на исправление. Даже самого горького пьяницу жалел. Увидит такого, подойдет и поговорит с ним или просто потреплет за волосы.

У него были больные ноги после заключения. Он и в тюрьме сидел, и дорогу строил до Ухты. На этом строительстве его придавило вагонеткой, и ноги были раздроблены. Подолгу ему со своими товарищами, как мученикам севастийским, приходилось стоять в ледяной воде. Все страдальцы умерли, выжил только отец Николай. Он говорил, что его согревала Иисусова молитва и он не чувствовал холода. А сколько потом батюшка выстоял на больных ногах литургий, сколько принял людей, стоя у калитки своего домика!

Батюшка был нестяжательным и очень воздержанным в жизни. Церковное хозяйство вел экономно, никогда ничего не выбрасывал. Сам все мастерил, пек просфоры. Всегда имел запас для богослужения: масло, кагор, свечи. Он с гордостью показывал мне поленницы дров, заготовленных для храма Святителя Николая на Талабске. Но при этом всегда помогал нуждающимся приходам.

Отец Николай был бережливым и экономил на всем, даже на бумаге. Писал письма на оборотной стороне использованной бумаги. У меня сохранились его письма ко мне, которые он непременно начинал словами «Боголюбезнейший отец Олег!», а заключал: «С любовью к вашим боголюбиям. Протоиерей Николай». Сам чинил свои брюки, которые носил. Всегда ходил в подряснике, который многократно подшивался и зашивался. Подрясник он никогда не снимал, даже когда поехал подлечиться в санаторий в Минеральных Водах. Представилась такая возможность. На него на курорте смотрели, конечно, с удивлением, но мирились, потому что сам Председатель Совета Министров СССР А.Н. Косыгин с высокой трибуны заявил, что священники тоже имеют право на отдых и лечение.

- Вы бывали на службах отца Николая Гурьянова?

Бывал, и не раз. Присутствовал и на литургиях, а служил отец Николай красиво, хорошо, благодатно. Часто читал народу или говорил поучения.

Он любил церковный устав, любил служить, как в старину. Храм у него освещался только свечами и лампадами. По приезде в храм он сам срезал электрическую проводку. Любил повторять, что во всем надо знать меру, и в церковной службе тоже. Нельзя допускать, чтобы люди теряли сознание в храме от духоты и усталости, а время службы легко определяется по количеству оставшегося масла в лампадке.

Однажды во время проскомидии, на которой была гора записок, я спросил, сколько частичек вынимать из просфор. Он сказал, что в одной мучинке - миллион частичек. Много к нему ездило народу, оставляли записки, и всех он помнил, обо всех молился. Ходили к нему и мои мать и тетя. Как-то раз отец Николай показал тете записочку, которую она написала несколько лет назад. Значит, он все это время продолжал молиться о ее душе.

- Рассказывают, что отец Николай Гурьянов был очень музыкальным…

Он очень любил и ценил красоту. Хорошо понимал искусство, поэзию, музыку. Прекрасно играл на фисгармонии, которая и сегодня стоит в его домике. Фисгармония - маленький орган, а поет, как гармонь. Он не только играл, но и красиво пел духовные песнопения. Для меня это было удивительным, потому что я особым голосом и слухом не отличаюсь. А отец Николай отличался, как и его три брата, погибшие во время Великой Отечественной войны.

Батюшка постоянно занимался на фисгармонии с певчими, это помогало им выучивать партии и развивало слух. До революции без слуха и без голоса в священники не рукополагали. Это уж потом, после истребления священства, начали рукополагать. Главным стала готовность человека взять на себя крест служения Господу.

Отец Николай сочинял удивительные стихи. Я всегда переживал, как бы они не пропали, потому что были напечатаны на машинке в одном экземпляре. Рад, что сейчас сборники его стихотворений увидели свет.

- На одной из фотографий отец Николай запечатлен, когда он носит ведрами воду для полива деревьев…

Батюшка очень любил природу. Остров Талабск, на который батюшка прибыл в 1958 г., был пустынным, на него редко прилетали даже птицы, а отец Николай превратил его в сад. Он привозил или получал семена, саженцы из самых разных уголков страны. Сажал, ухаживал, поливал их, принося из озера сотни ведер с водой. Я не раз помогал ему носить воду для полива.

Любил подкармливать птиц. Полакомиться прилетали вначале синицы, потом воробьи, а после них голуби - все к своему часу. Птицы хорошо знали кота отца Николая и его не боялись, но улетали сразу же, если появлялся чужой кот.

Зимой под окнами батюшки всегда было развешано сало для птиц. Зная его любовь к птицам, ко всему живому, мы тоже приносили для них хлеб. Но от тех же птиц отцу Николаю приходилось спасать свои деревья, так как большие птицы садились на верхушки и ломали их.

А вот еще фотография, где вы с отцом Николаем стоите около иконы Божией Матери. Что это за образ и из какого храма икона?

Батюшка не любил фотографироваться. Первую фотографию с ним мы сделали в 1995 г., когда приехали на остров с певцом Яном Осиным, теперь заслуженным артистом России, а тогда чтецом нашего храма и моим помощником. Я готовил к изданию книги цикла «Описание чтимых икон и жития святых Псковской епархии или имевших отношение к Псковскому краю». В храме на Талабске есть чудотворная икона Божией Матери «Смоленская», известная как «Благодатное Небо». Эта икона находится в храме с момента его освящения в середине XIX в. На ней прежде была серебряная риза с позолотой, которую сняли с образа в годы богоборчества.

Отец Николай, прибыв на остров и увидев, в каком состоянии находится святыня, заказал в Вильнюсе в Свято-Духовом монастыре ризу для иконы. Делала ее золотошвейка матушка Тавифа. Она была тогда уже очень больна, но, по благословению батюшки отца Николая, стала шить. Два года ушло у монахини на работу, и, хотя она была почти слепа, в 1960 г. вышила прекрасную ризу, а затем почила в Бозе.

- Рассказывают о необыкновенной прозорливости старца Николая…

Да, меня удивляла его прозорливость. Он многое предвидел. Например, был такой случай. Отец Николай всегда помнил о смерти, готовился к ней, часто говорил на эту тему и наказывал, в чем его следует похоронить. Однажды он пообещал своей духовной дочери, что она будет на его похоронах. Другая, по имени Антонина, тут же заявила:
- И я буду, батюшка. Обязательно приеду.

А он так прикровенно и говорит:
- Да нет, ты дома будешь.

И оказалось, что эта Антонина умерла раньше отца Николая, а та, которой было обещано присутствовать на похоронах, действительно там была. И мне батюшка тоже говорил, что я его похороню. Так и вышло.

Сейчас я по-прежнему чувствую его молитвенную поддержку. Бывает, что когда его поминаю, мне идет помощь.

Отец Николай имел и дар исцелений. Молитва его была очень действенной. Одна его духовная дочь тяжело заболела, ощущала сильную слабость, лицо ее стало бледным, прозрачным. Врачи обнаружили у нее рак. На работе ей приходилось иметь дело с вредными для здоровья химикатами, и врачи рекомендовали ей уволиться. Но отец Николай не благословил, и больная послушалась. Прошло уже много лет, а она, по молитвам батюшки, поправилась и жива до сих пор.

Когда я сильно заболел, отец Николай тоже уверил меня, что Господь исцелит. И действительно, я выздоровел.

- Вы говорили, что были на похоронах старца Николая Гурьянова. Как вы узнали о его смерти?

С отцом Николаем мы были близки до конца его жизни. Но последние келейницы не пускали меня к нему. Паломники, которые приезжали на Псковщину, часто просили меня благословить на посещение отца Николая Гурьянова. Я, конечно, их благословлял. А келейницы на меня обижались и грозили даже пожаловаться Патриарху. Я им тогда сказал, что если они не пускают к отцу Николаю, то пусть поставят на острове шлагбаум.

Так же самоуправно келейницы повели себя и после смерти батюшки. В течение нескольких часов они не сообщали никому, что батюшка преставился. Потом все же позвонили кому-то в Москву, и оттуда мы узнали, что отец Николай умер. Некоторые священники поехали сразу на остров, в течение ночи подготовили склеп, в который потом был опущен гроб с телом батюшки. Я приехал на Талабск утром.
Келейницы даже по отношению к митрополиту Евсевию вели себя вызывающе, не хотели его пускать. Без благословения Церкви они протоиерея Николая сделали святым, написали иконы. Но мы, как верные чада Русской Православной Церкви, пока нет его прославления, должны служить по нему панихиды. Так было и со святым праведным Иоанном Кронштадтским, который скончался в 1909 г., а был прославлен в лике святых только в 1990 г. А сколько было отслужено панихид по святому преподобному Серафиму Саровскому (+1833) до времени его прославления в 1903 г.!

В голове у батюшки похоронена его мама Екатерина Степановна, которую он любил бесконечно. А в ногах стоит православный крест.

На кладбище в Талабске захоронен также праведник Михаил, который встретился с будущим старцем еще в 1920 г. и предсказал его высокое предназначение. Там же нашел упокоение юродивый Михаил, который носил тяжелейшие вериги и, встретив 11-летнего Коленьку, который заехал на Талабск с настоятелем Ильинского храма в Кобыльем Городище, дал ему большую просфору. До конца своей жизни отец Николай досматривал могилку и молился праведнику.

- В чем святость отца Николая Гурьянова?

Все, что делал отец Николай, было направлено на спасение людей. Он всех любил и жалел, покрывая любовью и тактом людские немощи. Обличая, батюшка часто шутил или говорил иносказательно. Бывало, чтобы указать на чей-то грех или кого-то наставить, он пел духовные стихи на нужную тему. Даже когда угощал гостей, не обходился без каких-то скрытых намеков или наказов. В последние годы все почему-то сахарным песком угощал. Зачерпнет ложечкой из сахарницы и даст, потом еще раз.

Батюшка старался привить своим чадам память о смерти. Говорил, что если бы люди знали, что им уготовано, то они вели бы себя по-другому. Часто он для вразумления и наглядности показывал гостям икону Страшного суда, объясняя ее и напоминая о возмездии за грехи. Наставлял очень убежденно, с евангельскими примерами. Это многих отрезвляло, заставляло задуматься и всегда помнить о смертном часе.

Батюшка был верным служителем и послушным сыном Русской Православной Церкви, строгим исполнителем ее уставов, хранителем догматов. Он был исповедником Христовым и противником смут и расколов.

Его святость ощущалась во всем - в жизни, в молитвах, в делах. Поучал всегда с любовью. Всегда. И люди чувствовали его любовь и молитвенную поддержку.

И я тоже чувствую.

Протоиерей Олег Теор о пастырской работе среди военнослужащих.

Протоиерей Олег Теор - один из тех священников, которые «горят» на работе. Хотя с первого взгляда в нем трудно распознать «военного» батюшку: уже не молодой, отнюдь не богатырское телосложение, длинная седая борода… За его плечами - богатейший опыт окормления военнослужащих, в том числе и в условиях боевых действий.

Именно он благословлял на последний бой воинов знаменитой шестой роты ВДВ, геройски погибшей в Чечне. Он же служил по ним первую панихиду…

В настоящее время отец Олег окормляет бойцов 76-й Краснознаменной Черниговской десантно-штурмовой дивизии и одновременно руководит отделом Псковской епархии по взаимодействию с Вооруженными Силами. О своем служении, о его трудностях и задачах батюшка рассказал корреспонденту.

* * * * *

- С чего началось ваше служение в воинском храме?

В 1990-е годы я служил в Псковском Кремле, в Троицком кафедральном соборе и, к счастью, знал очень многих людей, понимающих необходимость служения Церкви в армии. Тогда же я нередко приезжал в Москву с целью обсудить этот вопрос, и в Псков приезжали люди, занимающиеся данной проблемой, в том числе и отец Димитрий Смирнов, который в настоящее время возглавляет Синодальный отдел по взаимодействию с Вооруженными Силами.
В какой-то момент я решил добиться с помощью Божией открытия воинского храма Александра Невского в Пскове. Созданный в начале XX века специально для славного Омского полка он затем был превращен в военный склад, где хранился неприкосновенный запас. Такие храмы Церкви обычно не отдавали и не реставрировали, но благодаря большим усилиям зданию был возвращен его первоначальный статус, а я был назначен настоятелем. Прошло менее года, прежде чем стены церкви огласились молитвой, - с тех пор, с 1992 года, наш храм не закрывается, а служба проводится и утром, и вечером.

- В чем заключается ваше служение в дивизии?

В 76-й дивизии я оказался случайно - просто больше некому было ее окормлять, а военнослужащие, в том числе и командиры, просили за них молиться, когда они отправлялись в Чечню. На сегодняшний день в различных войсках я провожу занятия, лекции, подключаю наших священников, историков, ученых к общению с военнослужащими. Мы посещаем их части, проводим экскурсии и по городу, и по храму, ездим в Псково-Печерский монастырь и в другие святые места.

- Как к этому относятся военнослужащие?

В большинстве случаев - очень положительно. Мы возродили воинский хор, который поет в субботу вечером и в воскресенье утром, проводим спевки... Многие из солдат с удовольствием пономарят, звонят на колокольне, помогают в уборке храма. С интересом смотрят военно-патриотические и церковные фильмы. Есть среди солдат убежденные христиане, есть желающие креститься и присоединиться к нам, а есть и такие, кому наше общение тягостно - желание поспать одолевает или находятся другие дела. Если такие и заходят в храм, то видно, что все мысли их где-то далеко, и они торопятся поскорее уйти.

- Участие в церковной жизни добровольное?

Да, конечно. Иногда на какой-нибудь большой праздник, например на Рождество Христово, строем приходит много солдат. Но в этом большой пользы нет: часть из них больше простаивает на улице… Кто-то курит, кто-то разговаривает…

- Вам не приходилось прыгать с парашютом или, например, передвигаться на танке?

Нет, владыка сказал, что в этом нет необходимости. А на БМД мне приходилось передвигаться по необходимости - по непроходимым дорогам в Чечне.

- Это было во время военных действий?

Конкретно в военных действиях участвовать не пришлось, но я повсюду был с нашими воинами. Священник обязан идти туда, куда посылают военных. Когда я был в «горячих точках», меня встречали с особой радостью. Разумеется, было немало интересных случаев. Очень многие военнослужащие просили молиться, и, конечно, молитва помогала. Бывало и так, что после усердной молитвы самих военнослужащих совсем не было потерь. Так было в чеченскую войну. Во время тех горестных событий жены и родственники военнослужащих почти каждый день приходили в храм и подавали записочки о здравии своих мужей и детей.

- Многие ли исповедовались, причащались?

Да, многих исповедовал, причащал, а потом некоторых, увы, и отпевал. Панихиду по бойцам шестой роты я первый раз отслужил в самолете, по дороге домой. Когда прилетели в Псков и выгрузили гробы, то тоже вместе с военнослужащими, с сыновьями и женами погибших отслужили панихиду.

- Страшно было в Чечне?

Конечно, было не по себе, ведь даже просто пребывание там - это риск: ты не знаешь, останешься живым или нет, вернешься домой или нет. Хотя непосредственно «под пулями» не бывал, но были опасные места, где нельзя сделать лишний шаг в сторону, потому что можно взорваться в любую минуту - везде замаскированные фугасы и мины.

- Как относились военнослужащие к вашему присутствию?

Некоторые военнослужащие вот уже более десяти лет с радостью вспоминают, как я находился с ними в Чечне, приезжал к ним даже ночью. Однажды один командир на 23 Февраля получил единственное поздравление - от меня. Ему было обидно, что никто его больше не поздравил - ни город, ни область, ни сослуживцы, ни начальство - было и такое…

- Война в Чечне - единственная на вашем счету?

Нет, мне приходилось находиться с нашими десантниками в Сербии.

- Были ли вы в Афганистане?

Нет, тогда это не поощрялось. Но ветераны или участники афганской войны приходят к нам, у нас даже есть специальный памятный стенд. В прошлом году у нас было торжественное открытие мемориальной памятной доски, на которой запечатлены имена тех псковичей, кто погиб после 1945 года.

- Введение священника в штат военной части - необходимая мера?

Нынешние солдаты - очень непростые ребята, они воспитывались при отсутствии каких-либо идеологических составляющих, дающих осознание необходимости воинского служения Отечеству. Поэтому духовное окормление должно не просто заполнить «идейный» вакуум, но способствовать формированию истинных, христианских ценностей, обуславливающих высокий нравственный уровень личности, понимание долга и ответственности каждого человека по отношению к своим близким и к своей Родине.
И я уже вижу плоды нашей работы. Конечно, многое мне не успеть сделать, но у меня есть помощники - и священники, и молодые люди, и сами военнослужащие.

- Какие качества вы воспитываете в воинах?

Любовь к Богу и Отечеству, настоящий патриотизм, любовь к Родине не за деньги, выгоду, а потому что она - Родина.

- Расскажите о православных традициях, которые вы поддерживаете в рядах армии.

Мы освящаем помещения, оружие, служим молебны, совершаем поминовение, в том числе и воинов знаменитой шестой роты. В день памяти погибших десантников приезжают родственники, и вместе с ними мы ходим на могилы. Перед Днем Победы с военнослужащими и с гражданами города, школьниками, детьми также служим панихиду. Участвуем в крестных ходах - например, в день города от нашего воинского храма мы идем около двух километров пешком с большой иконой Александра Невского и хоругвями. В среднем в этом ходе участвует 100-400 человек военнослужащих - в зависимости от того, сколько их отпустят. На Пасху во время крестного хода военных бывает меньше, зато в храм их приходит больше.
В наш престольный праздник - день памяти Александра Невского мы совершаем торжественную службу. Этот день совпадает с Днем России. Вместе с военнослужащими, призывниками и ветеранами, пришедшими на этот праздник, мы совершаем крестный ход вокруг храма.
У нас также сложилась традиция служения панихид на могилах и захоронениях воинов, погибших в Первой мировой войне. Кроме того, на протяжении многих лет в Рождество Христово после поздней литургии мы служим благодарственный молебен в честь победы в Отечественной войне 1812 года. Мы провозглашаем многолетие здравствующим, а императору Александру I - вечную память. Это не наша выдумка, мы возрождаем дореволюционную традицию служения этого молебна.
Что касается крестных ходов, то мы совершаем их и на самолете, пролетаем над Псковской областью - такая традиция была у нас и до революции.
У нас устраивались военно-патриотические сборы в Новгородской области, в Московской. 16-18 апреля, накануне Дня воинской славы - победы Александра Невского на льду Чудского озера, при нашем храме прошли Александро-Невские чтения на военно-патриотические темы. Участвовали военнослужащие, школьники, ветераны и священнослужители, которые окормляют военнослужащих. В таком крупном масштабе они проводились впервые.
Стараемся помогать и материально. Одно время помогали пограничникам. А в Чечню я отправил больше тонны бумаги, чтобы солдаты могли писать письма домой - для чего научил их делать из бумаги конверты. Кроме того, мы посещаем госпитали, санчасти. Больные не остаются без нашего внимания и подарочка на Рождество или на Пасхальной неделе - с владыкой мы часто посещаем их. Подарим им молитвенник с шоколадкой, скажем теплое слово или в чем-то другом поможем. На Преображение я привожу в госпитали яблочки - солдаты бывают этому очень рады.
Мы стараемся обеспечить военнослужащих всем, в чем они испытывают нужду - будь то крестики, духовная литература, иконки или духовная помощь: покреститься, причаститься, исповедаться или получить совет. Наша задача - окормлять и наставлять.
Надо добавить, что военнослужащие из числа усердных молитвенников весьма добросовестно служат и находятся на лучшем счету у командиров.

- А как относятся к верующим солдатам их невоцерковленные сослуживцы?

Бывает, что и как к «белым воронам». Чаще всего это проявляется со стороны младшего командного состава: они посылают верующих ребят на тяжелые работы, а время, проведенное в храме, заставляют отрабатывать, дают дополнительные наряды. Но в разных родах войск ситуация разная.
Мы работаем над тем, чтобы неприятностей было как можно меньше, пытаемся избегать конфликтов, примирять ребят. Например, не секрет, что некоторые рода войск враждуют между собой, однако те из «противников», кто ходит в храм и участвует в жизни Церкви, относятся друг к другу по-братски.
Мы уверены, что с Божией помощью такие проблемы и трудности будут преодолены. Ведь сотрудничество Церкви и армии призвано способствовать всеобщему оздоровлению нравственного климата в воинских коллективах, возрождению настоящего воинского братства среди военнослужащих независимо от их вероисповедания. Того братства, которое делает армию непобедимой, что является необходимым условием созидательной деятельности на благо нашего Отечества.

- Каким вы видите сотрудничество Церкви и армии в будущем?

Я думаю, это отношение будет меняться только в лучшую сторону. Российская армия без священнослужителей для меня непредставима.

На фотографиях:

1. Протоиерей Олег Теор.

2. В Пскове день ВДВ - это почти день города.

3. Возложение венка к памятнику погибшим десантникам.

4. Встреча с генерал-полковником Резником Н.И.

5. На военно-патриотическом уроке в школе № 15 г. Пскова.

6. На дне призывника.

7. Священник Олег Теор.

8. Панихида по убиенным и расстрелянным в годы репрессий.

9. После панихиды по погибшим воинам.

10.Принятие присяги у воинского храма.

11.Родственники павших за Родину.

12.Старейший ветеран дивизии полковник в отставке Алексей Соколов (99 лет).

Настоятель псковского храма Олег Тэор о своей жизни и служении

«Меня не станет - будете ходить к отцу Олегу. Мы с ним одной крови» - так напутствовал своих духовных чад в последние годы жизни старец Николай Гурьянов с острова Залит.

О чём просил сирийский генерал

В Пскове есть храм, который называют «военным». Его настоятель митрофорный протоиерей Олег Тэор - духовник воинов, которые служат на территории области. Сюда приезжают на богослужения бойцы 76-й гвардейской десантно-штурмовой дивизии ВДВ. Сам отец Олег много раз бывал в горячих точках в Чечне, Сербии, с немалым риском добирался туда на военных самолётах и вертолётах, приходилось ездить на танках и БМП. В 2000 году он отпевал героически погибших десантников 6-й роты. А недавно ездил в Сирию и там тоже встречался с военными. Сирийский генерал, начальник местной десантной школы, после беседы с отцом Олегом снял со своего кителя орденскую планку, приколол на батюшкину рясу и попросил его быть духовником не только псковских, но и сирийских десантников, молиться о них.

Песнопения в тёмном лесу

Я родился на Волге в 1944 году, туда была эвакуирована из Пскова моя мама, пережившая первые бомбёжки города, - рассказывает отец Олег. - Позже мы вернулись обратно в Псков. Город во время войны был сильно разрушен. Мама мне рассказывала об удивительном явлении: Псков был в руинах, а храмы целы. От вокзала можно было увидеть Троицкий собор, обычно скрытый зданиями. Он возвышался над городом, не тронутый ни одним снарядом.

Семья у отца Олега была верующая. Отец - эстонец, отсюда редкая фамилия. Ещё школьником Олег стал прислуживать в алтаре. Тогда они жили в небольшой деревне, до ближайшего храма было 14 километров. И он десятилетним мальчиком ходил туда на службы. Чтобы успеть к началу литургии, выходил затемно и шёл через густой лес. Иногда хотелось повернуться и без оглядки бежать домой. Тогда мальчик начинал громко петь духовные песни, которые слышал на службе, и страх проходил.

«Октябрёнком я не буду»

Ни пионером, ни комсомольцем я, конечно, не был. И даже из октябрят ушёл. В старших классах подрабатывал киномехаником в школьной кинобудке. Как-то нам привезли фильм о происхождении человека, о Дарвине. Когда просмотр закончился, учительница обратилась к детям со словами: «Теперь вы знаете, ребята, что человек произошёл от обезьяны». Я не смог промолчать, сказал, что это неправда. Учительница, помню, была очень недовольна.

Было хрущёвское время, тяжёлое для верующих. В те годы в храме, куда ходил Олег, служил священник с больными ногами - отец Димитрий. Он ездил на табуретке с колёсиками, его поднимали на амвон. Однажды Олег узнал его историю: батюшка чем-то заболел и долго лежал в больнице. Относились к нему на редкость небрежно, лечили кое-как. Из-за этого болезнь дала осложнение: выписали его тяжёлым инвалидом. Но он не оставил храм, продолжал служить, помогать людям.

Не послушался Хрущёва

После окончания школы Олег Тэор не надеялся посвятить себя Церкви. Тогда считалось, что священник должен иметь хороший голос и музыкальный слух, а он не имел таких данных. И всё же желание пойти служить было. Особенно после того, как Хрущёв всенародно пообещал показать советским гражданам «последнего попа».

Храмы стали закрываться один за другим, - рассказывает батюшка. - И я вопреки всей обстановке решил пойти служить. В диаконы меня посвятили на Вознесение Господне, десять дней прослужил в этом сане в Свято-Успенском Печерском монастыре. А на Троицу меня рукоположили в псковском Троицком соборе в священника. Вокруг престола меня водил отец Иоанн (Крестьянкин), будущий архимандрит, старец.

Как отпевали бойцов 6-й роты

Храм Святого Александра Невского батюшка поднял из руин, а до этого буквально вымолил со своими прихожанами. В советское время эта церковь была превращена в армейский медицинский склад, и военные не спешили её возвращать. Два года батюшка служил молебны возле стен храма и обходил его с крестным ходом. Когда храм всё-таки вернули, президент Борис Ельцин прислал в дар новые колокола.

Многие бойцы легендарной 6-й роты были здесь прихожанами.

Я узнал о гибели роты от военных. В начале марта 2000 года в наш храм привезли отпевать разведчиков из спецназа. Сопровождающие сказали: «Скоро привезут ваших, из Псковской дивизии». Стало понятно, что с ребятами случилось что-то страшное. Позже мы узнали: они вступили в схватку с крупным отрядом чеченских боевиков. Сражались до последнего, почти все погибли. Когда прибыл самолёт с телами, мы поехали

В аэропорт, отслужили панихиду. Оттуда в Троицкий кафедральный собор. Там во время отпевания возле алтаря стоял чудотворный образ царя-мученика Николая II. Государь ещё не был прославлен в то время, но как-то всё соединилось. Мы провожали лучших воинов России, а царь их встречал.

4 фак­та об отце Олеге Тэоре

1 Исходил пешком весь Псковский край, один из лучших знатоков его истории и святынь.

2 Собрал уникальную библиотеку - более 40 тысяч книг на духовную и историческую темы.

3 Организовал при храме музей, где хранятся сотни реликвий, среди них - личный Ветхий Завет императора Николая II и ряса святого Иоанна Кронштадтского.

4 Из камней со святых мест собирает «святой холм» возле своего храма. Здесь камни со дна Ижоры, где Александр Невский одержал первую победу, из Ганиной ямы, с Бутовского полигона, с мест гибели воинов Псковского гарнизона.

– Отец Олег, у вас такая редкая фамилия…

– Она эстонского происхождения. Я родился на Волге в 1944 году, куда была эвакуирована из Пскова моя мама, пережившая первые бомбежки города. Позже мы вернулись обратно в Псков.

Город во время войны был очень сильно разрушен. Настолько, что от вокзала можно было увидеть Троицкий собор, который находится в самом центре города и который обычно скрыт зданиями.

Те, кто жил в те годы в городе, говорят, что это было удивительно: Псков в руинах, а все храмы целы. Они возвышались над городом.

Прихожане собора вспоминали, как они сидели однажды у соборных стен, и к ним подошел военный. Он рассказал, что при наступлении им был отдан приказ бомбить этот храм. Но один из старших офицеров, который знал и любил историю нашего города, сказал: «Я собор бомбить не буду, возьму город и без этого».

– Ваша семья была верующая?

– Да. Еще школьником я прислуживал в алтаре. Когда мы еще жили не в Пскове, а в небольшой псковской деревне, то до ближайшего храма было километров четырнадцать. И я пешком проходил этот путь.

Чтобы поспеть к литургии, приходилось выходить затемно и идти через густой лес. А мне было лет десять. Со мной еще соседская девочка шла. И вот, чтобы отогнать страх, я пел духовные песни, которые слышал на службе.

Ни пионером, ни комсомольцем я не был. В семье были против, чтобы я вступал в эти организации. В старших классах я подрабатывал киномехаником в школьной кинобудке. Однажды показывал какому-то классу фильм о происхождении человека, о Дарвине. Когда просмотр закончился, учительница обратилась к детям со словами: «Ну, теперь вы знаете, ребята, как произошел человек». Я не смог промолчать и сказал, что это всё неправда. Учительница, помню, очень сильно была мной недовольна. Вообще моих учителей часто склоняли на всяких собраниях за то, что я хожу в церковь.

Это было хрущевское время, тяжелое для верующих людей. У нас в храме в те годы был батюшка, он ездил на табуреточке, и его поднимали по амвону.

Дело в том, что он заболел чем-то, и в больнице его положили на очень короткую койку. Священников тогда презирали, как-то невнимательно к ним относились. Он долго лежал, согнув ноги в коленях, и в результате так и не смог их потом вытянуть, поэтому приходилось ездить на табуреточке с колесиками.

«Сослуживцы нас за веру уважали»

– Вы военный батюшка, а самому вам пришлось послужить в армии?

– Я проходил службу на военно-морской базе в Кронштадте. Меня отправили служить в этот город, чтобы я не смог уйти в церковь. Кронштадт находится на острове.

И мне так и сказали в военкомате: «Ты оттуда в церковь не пойдешь». Они очень боялись, что я поступлю учиться в духовную семинарию.

Поэтому как только я днем сдал последний экзамен в школе рабочей молодежи, вечером этого дня я уже садился в автобус и уезжал в Ленинград, чтобы оттуда направиться на место своей воинской службы.

С собой мне дали два прошитых пакета с документами, один сказали отдать в Ленинграде в сборном пункте, а другой – командиру нашей части. Видимо, в одном из пакетов были документы на меня. Тогда я еще не знал, где буду служить.

Около пяти часов утра автобус прибыл в Ленинград, в сборном пункте мне сказали прийти попозже. Я сразу пешком пошел в Никольский морской собор. Он был уже открыт, и одна бабушка, узнав, что я иду в армию, с панихидного столика дала мне маленькую иконку Святой Троицы. Я ее сумел сохранить во время службы, и она еще долго хранилась в нашей семье.

Помню, мы шли по берегу Финского залива, потом отдыхали в траве, подошло судно, мы на нем все отплыли, и плыли как будто мимо Кронштадта. А потом оказалось, что именно в нем нас и высадили. Я знал, что здесь служил . Я ходил на место, где когда-то стоял Андреевский собор, куда сотнями тысяч наши предки приходили за советами. Собор был снесен с лица земли, и на его месте поставили памятник Ленину.

Помню, когда отпускали в увольнение, я приходил на это место и встречал там верующих, которые знали отца Иоанна, ходили в этот собор, указывали место, где похоронена его матушка. Могилу сровняли с землей. Интересно, что в том уголке никогда не цвела сирень. Они многое рассказывали, иногда приглашали к себе домой.

– А как к верующим солдатам тогда относились командиры, сослуживцы?

– Сослуживцы нас за веру уважали. Среди нас были и католики (ребята из Литвы, поляки), и лютеране, и мусульмане. Много служило грузин, а они ведь тоже православные. Один парень, правда, доносил начальству, что я молитвы читаю.

Конечно, тогда ни о каких полковых священниках не могло быть и речи. В то время считалось, что больше у нас никакой веры не будет, что это отжившее прошлое. Дурманом называли или опиумом. Хотя это неправильное понятие о русской вере. Это на Западе экстазы и прочее существует. А православие – не «опиум», а трезвая вера.

– Отслужив в армии, вы стали готовиться в священники?

– Нет, не готовился, поскольку у меня не было музыкального слуха и данных для пения. В то время требовалось, чтобы священники умели красиво петь и имели слух. Но я видел, как при Хрущеве стали закрываться один за другим храмы, и решил: чтобы лишний замок не был на храме, пойду в священники. Тогда многие люди уже умерли, которые стояли за строгое церковное пение. И мне сказали, что я могу быть священником.

Посвящен в диаконы я был на Вознесение Господне, и десять дней прослужил в этом сане в Свято-Успенском Печерском монастыре. А потом, на Троицу, меня рукоположили в псковском Троицком соборе в священника. И вокруг престола меня водил , будущий архимандрит, известный старец, но в те времена его еще мало знали.

Шерстяная ряса с деревянными застежками

– Вас, начинающего священника, наставлял и другой известный старец – с острова Залит.

– Мы познакомились, когда я еще не был священником, просто трудился в приходе, в Самолве, где около храма похоронен его отец. Несколько раз он передавал через знакомых, чтобы я к нему приехал.

В то время расписание катеров было такое, что на острове можно было пробыть не более полутора часов.

В мой первый приезд батюшка примерно за пятнадцать минут дал мне очень ценные рекомендации для диаконского служения, к которому меня готовили. Эти рекомендации никто до отца Николая не догадался мне дать. Он не только заботливо объяснял и показывал всё нужное для практики, но и меня заставлял за ним повторять. Такое внимание очень тронуло меня и осталось в памяти навсегда. Я стал часто приезжать к отцу Николаю. Подолгу оставался у него, ночевал, старался всё фотографировать. Он показывал мне свои фотографии, грамоты, стихи.

Присутствовал я и на литургиях, когда служил отец Николай. Служил он красиво, хорошо, благодатно. Храм у него освещался только свечами и лампадами. Он сам срезал электрическую проводку.

Запомнилось, как во время проскомидии, на которой была гора записок, я спросил, сколько частичек вынимать из просфор. Он сказал, что в одной мучинке – миллион частичек. Но поминал он всех, обо всех молился. Много к нему ездило народу, оставляли записки, и всех он помнил. Ходили к нему и мама моя, и тетя.

Однажды отец Николай показал моей тете записочку, которую она написала несколько лет назад. Значит, он продолжал молиться об этих душах.

Раньше клирос у него пел тихо, скромно, потому что было оскудение в верующем народе, и мало кто шел работать в церковь. В советское время было даже запрещено звонить в колокола по церковному обычаю. Звонили либо в туман, либо во время бедствий. Однажды был случай, когда во время чтения Евангелия зазвонил колокол. Мы с отцом Николаем поразились, но оказалось, что где-то пожар.

Когда я трудился на одном заброшенном приходе, который из-за нехватки средств на ремонт должен был закрыться, отец Николай старался оказать мне посильную помощь, даже если сам не имел средств. Например, он смастерил и подарил в храм лампады, очень красивые, на цепях, искусно сплетенных из медной проволоки. Их было около десяти. К сожалению, они не сохранились, так как я оставил их в том храме. Храм не отапливался. Зимой мне было там очень холодно, особенно когда в родительский день приходил в четыре часа утра совершать проскомидию. Зная это, отец Николай подарил мне свою особую зимнюю шерстяную рясу с деревянными застежками.

Помогал отец Николай и молитвами, и советами. Он не только мне лично говорил всё, что нужно, но, бывало, и через кого-нибудь неожиданно передавал совет, как поступить. Причем другие об этом не знали. Батюшка чувствовал и прозревал все мои трудности. Сейчас я также чувствую его молитвенную поддержку. Бывает, что, когда его поминаю, мне идет помощь.

Шестая рота

Храм святого Александра Невского, настоятелем которого отец Олег Тэор служит больше двадцати лет, он буквально вымолил вместе со своими прихожанами. Возведенный в начале XX века для расквартированного в Пскове Омского полка, этот эффектный из красного кирпича храм, выстроенный в древнерусском стиле, в советское время был превращен в армейский медицинский склад, и военные не спешили его возвращать Церкви.

Около двух лет отец Олег с уже появившейся общиной служил молебны возле стен храма и обходил его с крестным ходом. Когда храм всё-таки вернули, президент Борис Ельцин прислал в дар новые колокола. И это было беспрецедентным случаем: впервые после 1917 года глава государства подарил церкви колокола.

Многие бойцы легендарной 6-й роты Псковской Воздушно-десантной дивизии, погибшие в марте 2000 года в Чечне, были прихожанами этого храма.

– Я узнал о гибели 6-й роты от военных. В наш храм привезли отпевать разведчиков из спецназа. И сопровождающие сказали: «Скоро ваших привезут, из Псковской дивизии». Стало понятно, что с ребятами случилось что-то. Позже мы узнали: они вступили в схватку с крупным отрядом чеченских боевиков. Сражались до последнего, почти все погибли.

Когда прибыл самолет с телами, мы поехали в аэропорт. В самолете служили панихиду. Повезли их в Троицкий кафедральный собор. Там во время отпевания возле алтаря стоял чудотворный мироточивый образ царя-мученика Николая II. Государь тогда еще не был прославлен, но как-то всё соединилось. Мы провожали лучших воинов России, наших ребят, а Царь их встречал.

Число погибших в том страшном бою и их имена впервые узнали в храме Александра Невского, где на стене были вывешены списки погибших. Родные десантников подходили и искали, нет ли там их близких. Прихожане храма во главе с отцом Олегом собирали по всей России имена десантников и фотографии, открыли музей их памяти. Усилиями прихода создан синодик с фотографиями павших солдат, датами их рождения и гибели. Ежедневно их имена, как и других погибших воинов, поминают за службой. По инициативе отца Олега в храме Александра Невского, на его стенах установлены памятные доски (по типу досок храма Христа Спасителя в Москве), где на золоте вписаны имена погибших воинов. Неподалеку от храма открыт памятник-часовня в их честь.

Все эти годы прихожане храма Александра Невского поддерживают связь с родными героев-десантников. Каждый год в день трагической гибели 6-й роты – 1 марта в Псков съезжаются их близкие и друзья, проходит панихида в храме и на кладбище, потом все родственники собираются на поминальный обед в гарнизоне в Черехе, где служили ребята.

Все военные – атеисты?

– Отец Олег, в 1990-е годы вы были одним из первых священников, кто решил окормлять военных. Поначалу наверняка трудно было находить с ними общий язык, налаживать общение?

– В то время я знал немало священников, которые говорили о необходимости пастырского окормления нашей армии. В начале 1990-х в Пскове даже прошла конференция, на которую из различных уголков России приехали священники, желавшие служить в армии. Помню, приезжал и другие. И мы тогда очень хорошо пообщались с военными. Уже потом, несколько лет спустя, в Москве был создан Синодальный отдел по взаимодействию с Вооруженными силами и правоохранительными учреждениями.

Вообще в те годы военные никому особенно не были нужны. Воздушно-десантную дивизию, как она тогда называлась, никто не окормлял – вот я и взялся за это дело. На работу с военными меня благословил наш правящий архиерей митрополит Евсевий.

Когда говорят, что военные сплошь атеисты, это неправда, и я этому не верю. В середине 1990-х, когда наших десантников начали посылать в Чечню, к нам приходили многие воины. Тогда, я помню, к нам стали ходить и их жены – писали записочки о здравии. Многие из них бывали в храме каждый день. И их мужья и близкие оставались живы. А потом стали приходить и командиры просить помолиться, чтобы их подчиненные возвращались с Кавказа живыми и здоровыми.

Мне приходилось возить гуманитарную помощь в Чеченскую республику. Тогда военных мало кто защищал, и их проблемами большинство вообще не интересовалось. Я с прихожанами сам начал собирать и отсылать в Чечню всё, что мог: носки, одежду, писчую бумагу (около тонны для писем родным), письменные принадлежности, продукты питания. К нашему начинанию присоединялись верующие и из других регионов.

– Иногда приходится слышать, что священник в армии нужен только тогда, когда идут боевые действия и необходимо поднять моральный дух солдат?

– Священник должен присутствовать в армии всегда. Надо напоминать людям о трезвении и говорить, что воины, как никто другой, должны внимательно относиться к своему делу, быть начеку. Еще Александр Суворов говорил: хочешь мира – готовься к войне. Поэтому у государства должна быть сильная, надежная армия. Бойцам всегда нужно это иметь в виду.

И потом, священник нужен в армии как отец, который иногда может решить духовный вопрос, который нередко не под силу решить и командиру.

Любой солдат, видя полкового священника, может поговорить с ним, обратиться с просьбой, и часто священник эти просьбы выполняет. Да и в делах житейских старается помочь.

Вот, например, одному нашему семейному солдату надо было решить квартирный вопрос. Но младший командир не отпускал его в увольнение. Пришлось вмешаться полковому священнику, и этот вопрос благополучно разрешился. Солдат смог оформить все документы и вернулся в часть.

Спасибо за сына

На адрес псковского храма святого Александра Невского часто приходят благодарные письма от солдат, от их матерей. Вот одно из них:

«Быть матерью солдата-срочника непросто. Твое сердце делится на две половинки: одна остается в груди, а вторая путешествует вместе с сыном: из военкомата в призывной пункт, с вокзала до места службы и дальше. Оно болит и тревожится чаще обычного: когда долго нет весточки, когда приходят тревожные вести из горячих точек, когда ждешь, что сегодня-завтра твой возмужавший ребенок будет лететь с парашютом на высоте птичьего полета.

Мой сын Денис никогда не мечтал о карьере военного, занимался музыкой, пел в городской капелле и церковном хоре и хотел поступить в духовную семинарию. Но после окончания промышленного колледжа попал в армию. Мы провожали его с Воронежского железнодорожного вокзала среди таких же родителей, девушек и друзей новобранцев. Этот солнечный июньский день остался в памяти на всю жизнь… То ли вздох, то ли стон охватил единым порывом людей, провожающих своих близких – все пришедшие на перрон плакали, не стесняясь, и махали руками вслед уезжающему составу, а в окошках вагонов мелькали лица призывников – лысых, в одинаковой одежде, с испуганными глазами.

«Что же такое армия, если детей провожают как на войну?» – думала я. Мне было страшно, потому что мой сын сделал свой первый серьезный шаг во взрослую жизнь.

Денис попал в 76-ю гвардейскую десантно-штурмовую Черниговскую Краснознаменную ордена Суворова дивизию. В тот самый легендарный 104-й полк, откуда ушла в бессмертие шестая рота, погибшая в ночь на 1 марта 2000 года в Аргунском ущелье. С большой радостью я узнала, что у сына есть возможность служить в псковском храме святого благоверного князя Александра Невского, что он познакомился с исключительным человеком – настоятелем храма протоиереем Олегом Тэором. Он окормляет, поддерживает псковское воинство, рассказывая в проповедях и беседах о подвижнической жизни лучших воинов – сынов древней Руси.

Так на земле псковской нарабатывается совершенно уникальный опыт тесного сотрудничества армии и Православной Церкви. В храме Александра Невского многие военнослужащие принимают Таинство Святого Крещения, венчаются со своими избранницами, крестят новорожденных и отпевают усопших. А перед парашютными прыжками служащие псковской десантной дивизии приходят в воинский храм, чтобы получить пастырское благословение.

У стен храма Александра Невского принимают присягу псковские военнослужащие. И во всех крестных ходах от храма хоругви и иконы торжественно несут солдаты, матросы и пограничники из частей, дислоцированных в Пскове.

Мне хочется глубоко, от всего сердца поблагодарить отца Олега за поддержку, которую он оказывает «птенцам», вылетевшим из домашнего гнезда. Он помогает новобранцам войти в колею, укрепить дух и обрести себя. Простите за патетику, но он стал духовным отцом моего сына. Денис его искренне любит. Благодаря ему он принимает участие в религиозных службах и праздниках, посещает святые места Псковской губернии, поет в церковном клире. А главное то, что он исполняет свой гражданский и христианский долг с радостью и светлой верой в сердце. Благодаря молитвам отца Олега он бросил курить и готовится поступать в Воронежскую духовную семинарию после службы в армии. На его счету уже семь прыжков с парашютом, он окреп физически и духовно».

Где хранится Ветхий Завет Николая II

Много духовных чад у священника и среди «штатских». «Меня не станет – будете ходить к отцу Олегу. Мы с ним одной крови» – так напутствовал своих духовных дочерей и сыновей в последние годы жизни старец Николай Гурьянов с острова Залит.

За молитвой и советом к отцу Олегу сегодня съезжаются не только со всей страны, но и из-за ее пределов. Иногда случается такой наплыв паломников, что они ночуют в храме. У отца Олега для этого случая припасены подушки и матрасы, которые расстилаются прямо на полу (благо, что размеры храма это позволяют). Многие потом возвращаются сюда снова и снова, чтобы потрудиться во славу Божию и пообщаться с таким удивительным священником.

Отец Олег исходил пешком весь Псковский край, он один из лучших знатоков его истории и святынь. И необыкновенный рассказчик. Ежегодно он проводит духовно-исторические Александро-Невские чтения. Издает материалы по истории Церкви и краеведению. Собрал уникальную библиотеку – более 40 тысяч книг на духовные и исторические темы. Она открыта для доступа всем желающим. Организовал при храме музей с уникальными реликвиями и документами. В самом храме хранится более 70 частиц святых мощей, личный Ветхий Завет императора Николая II, ряса святого Иоанна Кронштадтского, Евангелие, положенное в гроб святителя Иоанна Шанхайского при его похоронах и находившееся в гробе 28 лет.

Вместе со своими прихожанами и паломниками отец Олег собирает по камешку «Святой холм», место ему определено возле храма Александра Невского, на холме – крест. Здесь лежат камни, которые были подняты водолазами со дна реки Ижоры, с того места, где Александр Невский одержал свою первую победу. Здесь также земля и камни из Алапаевска, из Ганиной ямы, привезенные одним монахом из Екатеринбурга, из Левашевской пустыни под Питером, с Бутовского полигона под Москвой. Здесь же камни от разрушенных храмов. Сюда привозят камни и землю из родных мест и с мест гибели воинов Псковского гарнизона. Складывают под опалубку и камни с тех мест, где было явлено какое-либо чудо.

Протоиерей Олег Тэор вместе со своей общиной восстанавливает сразу несколько псковских храмов – это военно-морской храм святителя Климента Римского, а также колокольня со святыми воротами, храм Пантелеимона целителя и ряд других строений в бывшем древнем Пантелеимоновском монастыре. И храм Илии Пророка XV века в Выбутах, недалеко от Пскова, на родине святой княгини Ольги.

Сегодня этот православный приход остро нуждается в финансовой помощи благотворителей в деле восстановления уникального историко-архитектурного комплекса, относящегося к этому храму. Это – казармы Омского полка постройки начала XX века, которые признаны объектом культурного наследия регионального значения. Полк был сформирован когда-то самим Кутузовым и имел много славных побед. Для его расквартировки в Пскове были построены несколько добротных красивых домов. С началом революционных событий Омский полк был вынужден распасться. Сегодня о его славной истории напоминают лишь сохранившиеся в Пскове краснокирпичные здания казарм и штаба, и, конечно же, храм святого князя Александра Невского.

После реконструкции казарм Омского полка здесь откроется культурно-просветительский центр с воскресной школой, хоровыми классами, актовым залом, трапезной для паломников и детей из малоимущих семей. Сюда же планируется перевести библиотеку с общедоступным читальным залом. Также здесь расположится музей боевой славы, где будут находиться личные вещи, оружие, награды и портреты погибших псковских воинов.

Желающие помочь могут найти банковские реквизиты храма на сайте .

Елена Алексеева

Протоиерея Олега Тэора, настоятеля храма святого благоверного князя Александра Невского знают в Пскове все, даже те, кто в храм не ходит и веры православной не знает. Еще лет двадцать пять назад взгляд горожан останавливался на его черной рясе, развевающейся бороде и отмечал глубокий пронзительный взгляд. Теперь батюшка сед, а возят его на машине, потому что иначе не успеть сделать все множество дел. Родился батюшка в 1944 году в православной семье, на Волге, куда была эвакуирована из Пскова его мать, пережившая первые бомбежки города. Потом вернулись обратно, в Псков. Рукоположен Олег Тэор во диаконы был в 1970 году, на Вознесение Господне, и десять дней прослужил в этом сане в Свято – Успенском Печерском монастыре. А потом, как он рассказывает, через десять дней, на Троицу, «меня рукоположили в Троицком Соборе во священники. И вокруг престола меня водил о. Иоанн Крестьянкин. Мы вместе с ним из монастыря приехали». Так что сейчас исполняется 35лет службы отца Олега в Псковской епархии. Еще много лет назад батюшка был в городе «справочным бюро», и всем вопрошающим рассказывал, где и какие есть псковские святыни, как их найти, как доехать, каким автобусом. Недавно протоиерей Олег Тэор был награжден орденом Сергия Радонежского II степени. Батюшка он простодушный, но совсем не простой.

Батюшка, из какой Вы семьи? Верующие люди были родители?

В Бога веровали, Бога признавали. Даже, когда был вопрос о моем вступлении в октябрята и далее - у нас в семье были против этого. И я не был ни октябренком, ни пионером.

А фамилия Ваша откуда?

Тэор – фамилия эстонского происхождения.

Какими дорогами, отец Олег, пришли к Богу?

Уже со школьной скамьи прислуживал в деревенском храме св. Николая на Псковщине, а потом церковь закрыли. У меня не было данных для пения, слуха не было. В то время петь в церкви требовалось по нотам, священник должен был уметь красиво петь и иметь слух. Поэтому я не готовился быть священником. Но при Хрущеве увидел, что храмы закрываются, и лишь бы какой священник служил, даже бесслухий. Тогда многие люди уже вымерли, которые стояли за строгое пение. И чтоб лишний замок не был бы на храме, я решил посвятить себя служению в Церкви и быть священником. И мне сказали, что я могу быть священником. Был бы открытый приход, хоть для нескольких человек, чтобы удовлетворить их духовные нужды.

И где Вы начинали служить?

Я начинал в Троицком Соборе и в Дновском районе, село Белая. Там пятипрестольный храм Рождества Богородицы. Его должны были закрыть, но с Божией помощью, и я старался, храм стал действующим, каждый престол - на своем месте. Храм был холодный, мы восемь печей сделали.

Батюшка, многие наблюдали в телевизионных репортажах, в начале 90-х годов историю с храмом Александра Невского (1907-1908гг.). Это была трудная история, с этапами Вашего стояния и прихожан за храм. Вы служили возле него, а там тогда был аптечный военный склад. А еще раньше там был военный клуб, молодежь танцевала, знакомились, веселились. В церкви.

Я видел, что такой храм Пскову очень нужен, большой храм, удобный для современного Богослужения. Когда народу много, служителям трудно выполнять в храме необходимые обрядовые действия, особенно, когда служит Владыка. Когда стали отвоевывать его, я увидел, что такого храма в Пскове удобного нет, как этот. Храм св. благоверного князя Александра Невского после Троицкого Собора – самый большой в Пскове. Это был храм Омского полка.

А как складывались Ваши отношения с армией? Вы же и в Чечню летали с нашими десантниками.

И не один раз, да и в Сербию летал. Я поначалу не думал о связи с армией, но у меня было много знакомых военных, ко мне обращались с горем или с чем-то еще, я им отвечал. По армейским вопросам обращались, и когда мы открывали храм – военные нам его не отдавали. А мы им говорили, что это здание наши предки строили не для аптечного склада, а для того, чтобы молиться.

Теперь Вы дружите с военными?

Да, дружим. И тогда приехали с Верховного Совета люди и стали предлагать сделать воинский храм, чтобы ходили в храм военнослужащие, чтобы была помощь какая – то духовная. Даже некоторые батюшки в Москве, которые окормляли военных, говорили: Надо же, во Пскове воинский храм есть! Тогда в России не было таких действующих храмов. Официально мы начали служить в 1992 году, а зарегистрировали нас в 1991- м, но уже на улице служили намного раньше.

Чем же вы помогаете нашим солдатам?

А всем, чем можем. И гуманитарной помощью, духовной литературой.

А зачем в Чечню летаете, отец Олег?

А чтобы их поддержать и служить. Солдаты рады, они нуждаются в этом. Нуждаются в моем посещении, что мы ради них приезжаем. Посылали бумагу, чуть ли не тонну, конверты. Собирали ручки, мыло, зубную пасту, сладости.

Помогает вам армия сейчас?

Больше мы им помогаем. Вот нам передали дома в военном городке, памятники архитектуры, разваливающиеся казармы Омского полка, а мы хотим, чтобы они жили. И я пригласил военнослужащих помочь нам мусор убрать, мы будем потом ремонтировать, начнем первый этап восстановления.

У вас при церкви еще есть музей, церковный архив, библиотека.

У нас и сайт свой, есть электронная почта.

Есть компьютерщики, батюшка?

Постоянных нет. У храма нет столько денег, но помогают нам те, кто хочет этим заниматься, и опыта сами набираются, работая с компьютером. Для храма.

Что Вы думаете, отец Олег, о современной жизни, что характерно для нее сейчас?

В разное время бывают по – разному. После революции тоже голые ходили, физкультурницы. И были люди, которые на это внимания не обращали, в церковь ходили, людей много в церкви было. И в концлагеря верующие шли с пением.

А с каким грехом ныне Вы особенно часто сталкиваетесь в исповедях?

Пьянство и разрушение семьи, измена, непостоянство.

Есть ли надежда выкарабкаться?

Надо, чтобы глаза открылись, очи духовные, надо жить по – православному. И сейчас такие люди есть, только нужна на это решительность. Случилось – упал. Встал. Поисповедовался, пошел дальше. Не падать духом. Просить у Бога помощи. Человек сам ничего не может, и он должен это понять. С Божией же помощью все сделает.

Чтобы Вы хотели пожелать, сказать людям, батюшка?

Я желаю, чтобы у людей открылись духовные очи.

А как?

Когда грехи бросят, будут жить по Божиим заповедям. И это сделать очень просто и доступно в лоне Православной Церкви.

Как грехи - то бросить? Мы и не замечаем, что грешим, с чего начать?

А надо посмотреть на себя.

Как посмотреть на себя?

Сличить с заповедями Божиими свою жизнь: в чем она сходна, в чем не сходна. И в чем не сходна – покаяться. И когда этот процесс начнется по – православному, так и дальше пойдет, а если не по – православному, то человек уйдет в сторону, в крайности, уйдет в прелести или в самообольщение, потому что он будет ослеплен. Надо открыть глаза. Здесь в Церкви - здесь иерархия, у нас есть система. Как у ангелов, есть своя иерархия, порядок, так и в Православной Церкви есть порядок. Есть порядок в муравейнике, у пчел есть порядок, и в Православной Церкви единый порядок, который сложился за два тысячелетия.

Колокола в храме св. благоверного князя Александра Невского – подарок Президента РФ Б.Ельцина. И дар Святейшего Патриарха Алексия II. (1996 г) – малый иконостас с иконами житийного цикла св. Александра Невского мастеров Палеха.

Информационная служба Псковской епархии.