Преподобный иосиф оптинский. Нет, он не при-е-дет. Рас-ста-ва-ние с лю-би-мым стар-цем Ам-вро-си-ем

Преподобный Иосиф (в миру Иван Литовкин) родился 2 ноября 1837 года в семье сельского головы Ефима Литовкина и его жены Марии. Четырех лет от роду Ваня потерял отца, а в одиннадцать лишился матери. Недетская, тяжелая началась у него жизнь. Пришлось работать и в трактире, и в бакалейной лавке, таскать пятипудовые мешки и прочие тяжести, сопровождать обозы с товаром. Голодал, скитался, бывал бит жестоким хозяином. Но грубая, страшная жизнь не развратила и не озлобила его.
Юноша стремился к духовной жизни, однако до поры о монастыре он и не думал. Но когда наконец появилось хорошее место у таганрогского купца Рафаилова, желавшего даже выдать за него свою дочь, неожиданно пришло письмо сестры Александры, принявшей к тому времени постриг с именем Леониды в Борисовском монастыре. Она советовала идти в Оптину пустынь, к старцам.
Преподобного старца Макария к тому времени уже не было в живых, но уже воссиял в Оптиной пустыни новый светильник – преподобный старец Амвросий († 1891). «Батюшка, благословите в Киев», – на эти слова юного Ивана Литовкина последовал неожиданный ответ великого старца: «Зачем тебе в Киев, оставайся здесь». Так 1 марта 1861 года начался иноческий путь длиной в полвека...
По оптинскому обычаю каждый новоначальный должен был потрудиться в трапезной. На этом нелегком послушании обнаружились и окрепли добрые качества души будущего старца: беспрекословное послушание, трудолюбие, молчаливость и беззлобие. Навидавшись и натерпевшись всего в миру, он понимал, какой бесценный дар Божий – покой и тишина святой обители. И вскоре посетил его Господь великим утешением. Брат Иван был определен в келейники к преподобному Амвросию.
Возможность быть рядом с дорогим батюшкой радовала юного инока. Но бесконечные толпы посетителей тяготили и расстраивали душевный покой. Не смея высказать старцу свою скорбь, он решил потихоньку уйти к святыням Киева, безмолвию Афона. Но прозорливый старец Амвросий остановил его.
Многие скорби и тяготы перенес он в монастыре: и несправедливые упреки, и лишения, и болезни. Десятилетиями у него не было даже своего угла, где бы мог он почитать, помолиться, отдохнуть. Спал он в приемной, чуть не до полуночи полной посетителями, а в час ночи надо было уже идти к утрени...
Но испытания только укрепили и очистили душу, сделали Ивана совершенным послушником и монахом. В 1872 году он был пострижен в мантию с именем Иосиф, в 1877 году – рукоположен в иеродиакона, а 1 октября 1884 года за Литургией в честь торжественного открытия Шамординской женской обители преподобный Иосиф был рукоположен в иеромонаха. К этому времени он уже был старшим келейником старца Амвросия. Тихий, серьезный, выходил он к посетителям, внимательно выслушивал, в точности передавал ответ старца, ничего не добавляя от себя. Но все чаще старец отсылал посетителей спросить совета у келейника, и всех поражало, что его слова буквально совпадали с тем, что говорил сам преподобный Амвросий.
В 1888 году преподобный Иосиф сильно простудился и заболел. Его отвезли в больницу и 14 февраля, по благословению старца Амвросия, постригли в схиму. По молитвам преподобного Амвросия смертельная болезнь отступила. В 1890 году старец Амвросий, уезжая в Шамордино, впервые не взял с собой верного помощника. «Тебе нужно здесь оставаться, ты здесь нужен», – сказал ему старец.
1891 год был последним в жизни старца Амвросия. Теперь преподобный Иосиф остался один. На него легли обязанности скитоначальника, духовника оптинской братии и шамординских сестер. Несмотря на слабое здоровье и непосильные труды, он не позволял себе никаких послаблений: был строгим постником, очень мало спал, носил старую и бедную одежду.
Он стяжал от Господа полноту духовных даров, и многие испытали на себе его дар прозорливости и исцелений. Он ни с кем не вел длинных бесед, умея в нескольких словах выразить самое главное, наставить и утешить. Сила его благодатной молитвы была выше и драгоценнее любых слов. Известен такой случай. Одна женщина, живя в Оптиной, сильно заболела. Она попросила отвести ее в «хибарку» к преподобному. Он ее принял и, дав ей в руки свои четки, пошел в спальню, сказав: «Подожди». А когда он вышел, она совершенно забыла про свою болезнь.
Многим помогал преподобный Иосиф. Некая крестьянка была больна, у нее очень опухли околошейные железы. Два раза ей делали операцию, но опухоль еще больше увеличилась, так что нельзя было повернуть шею. Крестьянка обратилась к преподобному за советом: делать операцию или нет? Он ей сказал: «Операцию не надо делать, а отслужи молебен великомученику Пантелеимону и так поправишься». Она отслужила молебен и полностью исцелилась.
Преподобный Иосиф в течение двенадцати лет был скитоначальником и духовником братии, но к 1905 году начал прихварывать и ослабевать. Он долго болел, терпеливо перенося все посылаемое от Господа и тихо отошел ко Господу 9 мая 1911 года. 12 мая совершилось погребение. Рука усопшего была мягкой и теплой, как у живого.

Юноша стремился к духовной жизни, однако до поры о монастыре он и не думал. Но когда наконец появилось хорошее место у таганрогского купца Рафаилова, желавшего даже выдать за него свою дочь, неожиданно пришло письмо сестры Александры, принявшей к тому времени постриг с именем Леонида в Борисовском монастыре. Она советовала идти в Оптину пустынь, к старцам.

Преподобного старца к тому времени уже не было в живых, но уже воссиял в Оптиной пустыни новый светильник – преподобный старец. «Батюшка, благословите в Киев», – на эти слова юного Ивана Литовкина последовал неожиданный ответ великого старца: «Зачем тебе в Киев, оставайся здесь». Так 1 марта 1861 года начался иноческий путь длиной в полвека...

По оптинскому обычаю каждый новоначальный должен был потрудиться в трапезной. На этом нелегком послушании обнаружились и окрепли добрые качества души будущего старца: беспрекословное послушание, трудолюбие, молчаливость и беззлобие. Навидавшись и натерпевшись всего в миру, он понимал, какой бесценный дар Божий – покой и тишина святой обители. И вскоре посетил его Господь великим утешением. Брат Иван был определен в келейники к преподобному Амвросию.

Возможность быть рядом с дорогим батюшкой радовала юного инока. Но бесконечные толпы посетителей тяготили и расстраивали душевный покой. Не смея высказать старцу свою скорбь, он решил потихоньку уйти к святыням Киева, безмолвию Афона. Но прозорливый старец Амвросий остановил его.

Многие скорби и тяготы перенес он в монастыре: и несправедливые упреки, и лишения, и болезни. Десятилетиями у него не было даже своего угла, где бы мог он почитать, помолиться, отдохнуть. Спал он в приемной, чуть не до полуночи полной посетителями, а в час ночи надо было уже идти к утрени...

Но испытания только укрепили и очистили душу, сделали брата Ивана совершенным послушником и монахом. В 1872 году он был пострижен в мантию с именем Иосиф, в 1877 году – рукоположен в иеродиакона, а 1 октября 1884 года за литургией в честь торжественного открытия Шамординской женской обители преподобный Иосиф был рукоположен в иеромонаха. К этому времени он уже был старшим келейником старца Амвросия. Тихий серьезный, выходил он к посетителям, внимательно выслушивал, в точности передавал ответ старца, ничего не добавляя от себя. Но все чаще старец отсылал посетителей спросить совета у келейника, и всех поражало, что его слова буквально совпадали с тем, что говорил сам преподобный Амвросий.

В 1888 году преподобный Иосиф сильно простудился и заболел. Его отвезли в больницу и 14 февраля, по благословению старца Амвросия, постригли в схиму. По молитвам преподобного Амвросия смертельная болезнь отступила. В 1890 году старец Амвросий, уезжая в Шамордино, впервые не взял с собой верного помощника. «Тебе нужно здесь оставаться, ты здесь нужен», – сказал ему старец. 1891 год был последним в жизни старца Амвросия. Теперь преподобный Иосиф остался один. На него легли обязанности скитоначальника, духовника оптинской братии и шамординских сестер. Несмотря на слабое здоровье и непосильные труды, он не позволял себе никаких послаблений: был строгим постником, очень мало спал, носил старую и бедную одежду.

Он стяжал от Господа полноту духовных даров, и многие испытали на себе его дар прозорливости и исцелений. Он ни с кем не вел длинных бесед, умея в нескольких словах выразить самое главное, наставить и утешить. Сила его благодатной молитвы была выше и драгоценнее любых слов. Известен такой случай. Одна женщина, живя в Оптиной, сильно заболела; она попросила отвести ее в «хибарку» к преподобному. Он ее принял и, дав ей в руки свои четки, пошел в спальню, сказав: «Подожди». А когда он вышел, она совершенно забыла про свою болезнь.

Многим помогал преподобный Иосиф. Крестьянка А. была больна, у нее очень опухли околошейные железы. Два раза ей делали операцию, но опухоль еще больше увеличилась, так что нельзя было повернуть шею. Крестьянка обратилась к преподобному за советом: делать операцию или нет? Он ей сказал: «Операцию не надо делать, а отслужи молебен великомученику Пантелеимону, и так поправишься». Она отслужила молебен и полностью исцелилась.

Преподобный Иосиф в течение двенадцати лет был скитоначальником и духовником братии, но к 1905 году начал прихварывать и ослабевать. Он долго болел, терпеливо перенося все посылаемое от Господа.

Преподобный Иосиф тихо отошел ко Господу 9/22 мая 1911 года. 12 мая совершилось погребение. Рука усопшего была мягкой и теплой, как у живого.

Полное житие преподобного Иосифа Оптинского

Преподобный Иосиф Оптинский был духовным чадом и келейником великого оптинского старца. В течение тридцати лет был он его «правой рукой». О нём повторяли слова блаженной старицы: «Что Амвросий, что Иосиф – одно». Явственно являл собой преподобный Иосиф плоды послушания духовному отцу, всем видны были дары Святого Духа, почивающие на смиренном и кротком подвижнике: прозорливость, чудеса исцелений больных и страждущих.

Преподобный Иосиф удостоился неоднократного посещения Царицы Небесной, и Божия Матерь называла его «любимче мой». Это был старец, на котором видимо почивала благодать Божия, многие свидетельствовали о сиянии, исходящим от его лика. По воле Божией многие современники видели, как из глаз старца буквально лились потоки лучей. Этот Фаворский свет сопровождал подвиг преподобного Иосифа, озаряя божественным светом его поучения, письма, наставления. Он стал одним из столпов и светильников Оптиной пустыни, вставшим на смену преподобным Амвросию и Илариону. И одним из немногих, кого можно назвать «избранником Божией Матери».

Из этого мальчика выйдет что-нибудь особенное

Путь преподобного Иосифа (в миру Ивана Ефимовича Литовкина) к Богу начался в детстве. Родился он в доброй, благочестивой и верующей семье в селе Городище, Старобельского уезда, Харьковской губернии. Отец его, Ефим Емельянович, был в своём селе головой, пользовался всеобщим уважением. Мама, Марья Васильевна, была строгой, но справедливой и милостивой.

И отец и мать постоянно благотворили беднякам, иногда раздавали милостыню даже втайне друг от друга, по Евангельскому слову, чтобы правая рука не знала о том, что делает левая. Любили принимать в свой дом монахов, собирающих на обитель, и всегда жертвовали на храм. Отец нередко выказывал желание, чтобы кто-нибудь из его детей посвятил себя Богу.

Родители приучили всех своих детей (а их было шестеро: три сына и три дочери) всегда ходить в храм, молиться и читать духовные книги. Особенно любили жития святых. И второго сына назвали Иоанном в честь своего любимого святого Иоанна Милостивого. Покров этого святого был над Иоанном всю жизнь, и он рос необыкновенно добрым ребёнком. Уже в раннем детстве он своей нежной и чуткой душой умел чувствовать чужое горе, и, увидев кого-то из родных в печали, молча подходил и по-детски пытался утешить и приласкать страждущего человека.

Интересно, что по свидетельствам современников, на всех старцах Оптинских с детства лежала печать избранничества, особого Божия благоволения. Будущий преподобный Макарий слышал слова своей любимой матери, которая не раз говорила о тихом и кротком Мишеньке: «Сердце моё чувствует, что из этого ребёнка выйдет что-нибудь необыкновенное».

Про маленького Ванечку подобное говорил его мудрый отец, а также его наставник, протоиерей: «Из этого мальчика выйдет что-нибудь особенное». Такие слова и избранность от чрева матери напоминают об игумене земли Русской, преподобном Сергии Радонежском и о преподобном Серафиме Саровском.

Другими знаками его избранничества было видение в детстве Божией Матери, после которого ребёнок стал уклоняться от детских игр, и в его детском сердечке загорелась живая вера и любовь к Царице Небесной. Вскоре после этого видения в селе случился пожар. Огонь грозил перекинуться на новый, только что отстроенный дом Литовкиных. Маленький Ваня с молитвой обратился к Божией Матери и начал кричать: «Царица Небесная! Оставь нам наш домик!». И дом остался стоять невредимым среди пожарища, а кругом всё сгорело.

Старшая сестра, впоследствии ставшая монахиней, научила Ваню грамоте. И он пошёл учиться, уже разумея грамоту. В училище он хорошо занимался, и преподаватели ценили его способности.

Скорби и испытания

Ваня рано узнал, что такое скорби. Любимая сестра ушла в монастырь, и он тосковал по ней. В четыре года он остался без папы, а в одиннадцать лет умерла, заболев, и мама.

Иван и его брат Петя остались круглыми сиротами, и жизнь их круто изменилась. Старший брат стал полным хозяином имущества. Был он человеком неплохим, но страдал слабостью винопития. И когда через год после смерти мамы старшая сестра приехала из монастыря навестить братьев, дом и родительское имущество были спущены до нитки.

Так Господь вёл Ивана путём скорбей и испытаний. Ему пришлось работать и в трактире, и в бакалейной лавке, таскать пятипудовые мешки и прочие тяжести, сопровождать обозы с товаром. Воры снимали с него сапоги, он тонул, перенося доски с плотов, падал в обморок от голода, скитался, бывал бит жестоким хозяином, подвергался многочисленным опасностям и искушениям.

Чистая душа

Мирские соблазны обходили стороной чистую душу юноши, Господь хранил его среди грубой и нередко развращённой среды. С ним был Покров Божией Матери. Вина Иван никогда не пил и в карты не играл. Не общался с девушками. Его как-то спросили: «Нравился ли вам кто-то в миру?». На это он ответил с наивной простотой, которая свидетельствовала о его искренности и невинности: «Да ведь я был близорук и никого не мог хорошо рассмотреть издали; а близко подходить совестился – был застенчив. Бывало для меня очень трудно, когда хозяин при гостях пошлёт позвать кого-нибудь, а я издали никак не разберу, к кому нужно подойти». Вообще он в миру всегда испытывал тоскливое чувство; и молитва – это единственное наследство, доставшееся ему от благочестивых родителей, – была неизменной спутницей его скорбной жизни, и храм был единственным местом утешения, куда его всегда влекло благочестиво настроенное сердце.

Когда, наконец, Иван устроился на хорошее место, к благочестивому купцу, тот был так тронут чистотой и честностью юноши, что решил женить его на своей дочери. Но Господь призывал молодого человека к другому пути. И он чувствовал это призвание. Поэтому когда его сестра-монахиня написала ему про скит Оптиной пустыни, который славился старцами, Иван решил оставить мир и отправиться на богомолье.

Этот брат Иван пригодится и нам, и вам

Сначала собирался он в Киев, чтобы поклониться святым местам. Но Господь властно вмешался в планы юноши и через сестру-монахиню и стариц, духовных чад оптинских отцов, привёл молодого человека в Оптину. Ему даже нашлись в попутчицы две монахини, которые, приехав в Оптину, первым делом отправились к преподобному Амвросию. Они сказали старцу, что привезли с собой «брата Ивана», называя юношу в шутку братом из-за его монашеских устремлений. На что великий старец прозорливо ответил: «Этот брат Иван пригодится и нам, и вам», как бы прозревая будущего оптинского старца и ту пользу, которую впоследствии он принесёт и самой Оптиной, и женским монастырям, которые окормлялись у старцев.

Молодой паломник бесхитростно рассказал старцу всю свою жизнь и попросил благословения пойти в Киев, где, возможно, он бы и остался. Старец, выслушав Ивана, слегка ударил его по голове и сказал: "Зачем тебе в Киев, оставайся здесь". Юноша от всей души поверил, что слова старца указывают ему волю Божию. Он поклонился преподобному Амвросию и вручил себя старцу.

Начало иноческой жизни

Так 1 марта 1861 года началась монашеская жизнь молодого послушника в Оптиной рядом с великим старцем. Ивану было 24 года, и впереди его ждал иноческий путь длиной в полвека.

По оптинским обычаям новоначальных для смирения отправляли на трудное и хлопотливое послушание в трапезную. «Брат Иван» стал помощником повара в скиту. Но молодой послушник, хлебнувший горя в миру, только радовался, что оказался в тихой обители, далеко от искушений и суеты. С первых же дней обнаружились в нём все добрые качества его чистой души, которую будто бы изначально приуготовлял Господь к монашеской жизни. Скромность, послушание, честность, доброта, молчаливость и любовь к молитве – всё это было хорошими задатками для настоящего инока. И эти качества не остались незамеченными.

Школа смирения

Вскоре послушника перевели келейником к великому старцу Амвросию, и в хибарке старца он прожил пятьдесят лет: тридцать лет рядом с преподобным Амвросием и двадцать после его смерти, когда отец Иосиф уже сам стал старцем. К старцу приезжало огромное количество людей, искавших старческого совета и окормления.

Ивану пришлось терпеть многочисленные столкновения, искушения, происходящие случайно и намеренно, «для испытания». Старший келейник, суровый и угрюмый, часто делал ему выговоры, иногда несправедливо. У Ивана не было даже своего угла, где бы мог он почитать, помолиться, отдохнуть. Спал он в приемной, чуть не до полуночи полной посетителями, а в час ночи надо было уже идти к утрени...

И это было школой смирения, когда учился молодой послушник терпению и самоукорению, которые так сладостны и благодатны. Несправедливость раздражает обычного человека, но если он учится принимать всё как из руки Господа и считает себя достойным всякого осуждения, то становится духовно опытным подвижником и обретает мир и покой, радость о Господе.

У нас лучше, чем на Афоне, оставайся с нами

Господь не случайно привёл Ивана в эту хибарку: будущий старец закалялся духовно, становился свидетелем духовной борьбы, молитвы великого подвижника. Но такие испытания были очень трудны для неокрепшего духовного воина. Его стали мучить помыслы о заветном Киеве, о тишине и покое, о Святой Горе Афон. Как-то раз, когда помыслы уехать на Афон досаждали особенно сильно, послушник услышал за спиной голос старца, который слегка ударил его по плечу и сказал: «Брат Иван, у нас лучше, чем на Афоне, оставайся с нами».

Прозорливость старца настолько поразила молодого послушника, что он со слезами раскаяния упал к ногам преподобного Амвросия. С этого момента он ясно понял, что смущающие его помыслы были просто искушением. Каких наставников ему ещё искать, если рядом с ним старец, который читает его мысли?! И больше юноша не помышлял об уходе. До самого отъезда преподобного Амвросия в Шамордино он был верным и преданным помощником и келейником великого старца.

Стяжи дух мирен

Второй келейник старца, отец Михаил, был человеком добрым, но с крутым нравом. Он частенько покрикивал на младшего келейника, но тот сумел своей кротостью и терпением расположить к себе, и они вскоре стали друзьями. А после кончины преподобного Амвросия отец Михаил даже избрал бывшего младшего келейника своим духовником, хотя был старше летами и иерейским саном.

Учеником и письмоводителем старца Амвросия был иеромонах Климент Зедергольм (сын немецкого пастора, принявший православие). Он был очень благородным человеком высокой духовной жизни, но крайне вспыльчивым, с горячим характером. Ни с одним келейником старца дела у него не ладились, он каялся, просил прощения за несдержанность характера, но сладить с собой не мог. Молодой послушник и здесь вышел победителем, его смиренное устроение, кротость умиротворяла даже самых вспыльчивых и гневливых людей. Сам отец Климент говорил о нём, что это «единственный человек, на которого я не могу, не умею раздражаться».

На нём сбылись слова преподобного: «Стяжи дух мирен, и тысячи вокруг тебя спасутся».

Духовное возрастание

Через три года послушника постригли в рясофор с именем Иоанна. А в 1871 году, через десять лет после вступления в обитель, он был пострижен в монашество с именем Иосифа. Было ему в то время тридцать четыре года, и это был уже духовно опытный воин.

В 1877 году монах Иосиф был рукоположен в иеродьякона. Жизнь его оставалась всё такой же многотрудной, полной дел и забот. По-прежнему он не имел своей кельи и спал в приёмной, которая была занята посетителями с утра и до ночи. Однажды, изнемогая от трудов, отец Иосиф дожидался в тёмном проходном коридорчике, пока старец закончит приём посетителей, и заснул, сидя на пороге. Старец по дороге в свою спальню запнулся о келейника. Разбуженный отец Иосиф только кротко улыбнулся, а его великий наставник, несомненно, вознёс молитву за своего преданного ученика, чтобы Господь укрепил его в подвиге смирения и терпения.

1 октября 1884 года за литургией в честь торжественного открытия Шамординской женской обители отец Иосиф был рукоположен в иеромонаха. С первого же дня он начал своё священнослужение твёрдо, внятно, без ошибок и смущения, с благоговением. В дни служения он становился особенно радостным. Старец Амвросий по болезни не мог посещать храм, и по воскресным и праздничным дням всенощное бдение совершалось в его келлии. Теперь эту обязанность исполнял иеромонах Иосиф.

Заря нового светильника

К этому времени отец Иосиф уже был старшим келейником старца Амвросия. Тихий и серьезный, выходил он к посетителям, внимательно выслушивал, в точности передавал ответ старца, ничего не добавляя от себя. Но всё чаще старец отсылал посетителей спросить совета у келейника, и всех поражало, что его слова буквально совпадали с тем, что говорил сам преподобный Амвросий. Всё чаще старец на вопросы отвечал: «Спросите у отца Иосифа». Причём ответы отца Иосифа всегда совпадали с ответами старца. Это стало заметно окружающим, и многие стали испытывать, так ли это на самом деле. Для проверки обращались с одинаковыми вопросами к отцу Иосифу и к старцу Амвросию. А старец улыбнётся, подмигнёт и ответит теми же словами. Видимо, он поступал так для укрепления веры в своего ученика.

Но когда духовные дары отца Иосифа стали явственно заметны окружающим, старец прекратил «проверки», сказав одной из своих чад строго: «Не испытывай больше». Лицо старца светилось от радости, когда кто-нибудь рассказывал ему о том, какой хороший совет дал отец Иосиф, как умиротворил он или порадовал посетителей. Это было утешением для любящего духовного отца, он духовно прозревал в молодом келейнике будущего старца, это была для него заря нового светильника Оптиной Пустыни.

Жил при Оптиной пустыни древний старец – прозорливец, отец Пахомий – блаженный. Он очень любил отца Иосифа; и когда тот был еще простым монахом, отец Пахомий всякий раз, как с ним встретится, непременно попросит у него благословение.

– Отец Пахомий, да я не иеромонах, – улыбнется ему отец Иосиф.

– Удивляюсь, – ответит Пахомий. – Отец Иосиф – все равно, что отец Абросим.

Одна раба Божия, юродивая, была у старца Амвросия и, увидев отца Иосифа, сказала ему: «Вот было у одного старца два келейника; один из них и остался на его месте».

За старца я готов и в острог пойти

Заботясь о посетителях и духовных чадах старца, отец Иосиф умел беречь и своего наставника. Когда видел, что старец утомлён, то кротко, но твёрдо напоминал своему любимому отцу, что настало время отдыха. Старец нередко превозмогал себя, жалея своих чад, и занимался с ними до поздней ночи. И тогда его келейник заходил будто бы по какому-то делу, чаще всего, чтобы завести часы, и с любовью, но тревожно смотрел на любимого духовного отца. И старец сдавался: «Ну, теперь прощайте, отец Иосиф стал часы заводить, значит, пора расходиться».

Однажды скитская братия была напугана приходом неизвестного человека, который, размахивая пистолетом, громко объявлял всем, что идёт к отцу Амвросию. Все испугались выстрела и не смели остановить его. И только отец Иосиф сохранил спокойствие. Он вышел к незнакомцу, по-видимому, с тайной молитвой, и спокойно и кротко спросил у него, что ему нужно.

«Мне нужно видеть отца Амвросия!», – отвечал этот странный человек, как оказалось впоследствии, сумасшедший, размахивая пистолетом. Тогда отец Иосиф, глядя ему в глаза, осенил его крестным знамением. Сумасшедший сразу же сник и опустил руку с пистолетом, который тут же отняли. Это случай показал самоотверженную любовь отца Иосифа к своему духовному отцу, ради которого он был готов пожертвовать и своей жизнью.

В другой раз одна посетительница пыталась впутать отца Иосифа в одно неприятное для старца денежное дело и даже угрожала ему. Но отец Иосиф ответил ей спокойно: «Ну что ж, за старца я готов и в острог пойти».

Истинный послушник

Первая шамординская настоятельница, мать София, известная своим умом и преданностью старцу, не раз повторяла: «Уж и любит батюшка своего отца Иосифа, да и есть за что». Да и действительно было за что: это был истинный послушник, который никогда, ни в крупных делах, ни в мелочах не противоречил своему духовному отцу. Его послушание и вся его монашеская жизнь воочию подтвердили слова святых отцов. На вопрос «Почему нет истинных старцев?» они отвечали: «Потому что нет истинных послушников». Все великие, как древние, так и современные старцы были в своё время истинными послушниками. Полным отсечением своей воли и искренним всегдашним самоукорением они стяжали смирение, которое и просветило их сердца благодатью Христовой и озарило их ум светом разума Христа. Отчего и сделались они способными быть наставниками и старцами, наставлять и руководить другими людьми, понимать всякие искушения и приражения врага, обладали даром духовного рассуждения.

Истинное послушание проверяется даже в мелочах. Так, однажды к старцу Амвросию пришёл настоятель, игумен Исаакий. Сидя в приёмной в ожидании, он спросил у келейника, отца Михаила, можно ли ему почитать одну из книг старца. Отец Михаил с низким поклоном добродушно ответил: «Сделайте одолжение, отец игумен, какую вам угодно». Такой же вопрос отец Исакий задал вошедшему немного позднее отцу Иосифу. Истинный послушник ответил: «Сейчас я спрошу у старца». Этот ответ очень понравился настоятелю. Он показывал, как научился отец Иосиф отсекать свою волю.

Внутреннее безмолвие и смирение

Находясь беспрерывно при старце, отец Иосиф учился у него самой жизнью, живым общением с этим великим светильником. Несмотря на хлопотливое послушание, он очень много читал святоотеческой литературы, черпая для себя духовную мудрость, которой делился впоследствии со своими чадами. Любимой и неразлучной его книгой было «Добротолюбие».

Несмотря на внешне беспокойную жизнь, отец Иосиф, как и его наставник, хранил сердечное безмолвие и непрестанную Иисусову молитву, очищающую сердце подвижника. Впоследствии он будет давать своим чадам наставления о прохождении опытным путём этой молитвы, внутреннего делания.

C братиями отец Иосиф держал себя ровно, никого особенно не отличал, друзей, как и положено монаху, не заводил. Он выходил только в храм и с поручениями старца. Когда ездил со старцем на дачу, то там позволял себе невинное утешение: рыбалку. Но и в этом занятии больше проскальзывала любовь к уединению. Главным же образом соблюдал он внутреннее безмолвие.

Он и впоследствии предостерегал некоторых своих нетерпеливых чад, рвущихся раньше времени к подвигу затвора и уединения, объясняя, что без внутреннего безмолвия и уединения не бывает внешнего. И внешний затвор без внутреннего только повреждает. При этом он нередко напоминал об иноке, который, не стяжав внутреннего безмолвия и смирения, отправился в пустыню, но, не победив своих страстей, не мог удержаться от гнева. Оставшись без братии, он обратил свой гнев к неодушевлённым предметам, и, разбив в гневе свой кувшин, который некстати опрокинулся, вернулся назад в обитель.

В сердце отца Иосифа обитало блаженное смирение и сиял тихий свет молитвы. Это смирение привлекало к себе сердца людей, внутреннее смирение в отличие от внешнего, показного, обладает чудесным даром привлекать и умирять даже сердца грешников. Так, он писал в одном из писем: «Что я значу без батюшки? – нуль и больше ничего», и при этом изобразил для наглядности большой нуль.

Старцу и отцу Иосифу задавали один и тот же вопрос о том, как узнать прозорливого человека: «Встречается человек, по-видимому, прозорливый, а между тем чувствуется в нём что-то не то, как узнать, от Бога ли его прозорливость?». Оба подвижника ответили одинаково: «Узнать таких людей нужно по смирению. Потому что враг прозорливость может дать человеку, а смирения никогда не даёт, – оно палит его самого».

Свят, свят, свят Господь Саваоф

В 1888 году преподобный Иосиф сильно простудился и заболел. Его отвезли в больницу и 14 февраля, по благословению старца Амвросия, постригли в схиму. Когда больному стало совсем плохо, ему прочитали отходную, и все присутствующие решили, что кончина близка. После прочтения отходной отец Иосиф попросил ухаживающего за ним брата сходить к любимому наставнику и передать ему, что он просит отпустить его с миром.

Когда брат передал отцу Амвросию эту просьбу его любимого чада, тот отправил его обратно и велел, зайдя к больному, сказать про себя: «Свят, свят, свят Господь Саваоф». Брат в точности исполнил наказ старца, и, только он произнёс эти слова, как больному стало лучше. И он попросил чаю. По молитвам преподобного Амвросия смертельная болезнь отступила.

А что, если это не моя воля, а самой Царицы Небесной?

Во время этой болезни своего избранника вновь посетила Царица Небесная со словами: "Потерпи, любимче Мой, немного осталось".

Когда как-то раз одна монахиня, беседуя с преподобным Амвросием, спросила у него, какая была Матерь Божия в последние годы Своей жизни. Старец сказал ей: «Сходи к отцу Иосифу и спроси у него, какова была Матерь Божия, когда ей было шестьдесят лет». Отец Иосиф по своему смирению никогда об этом не рассказывал. Неизвестно точно, сколько раз он сподобился посещения Богородицы, потому что, как истинный монах, он скрывал свои дары. Но своими словами преподобный Амвросий ясно давал понять, что его ученику являлась сама Пречистая Дева.

По-видимому, отец Иосиф постоянно находился в молитвенном общении с Божией Матерью, и когда была необходимость, то, как последний довод, говорил: «А что, если это не моя воля, а самой Царицы Небесной?». И все умолкали, благоговея и испытывая священный ужас перед этим аргументом.

Теперь у нас новый духовник

По выздоровлении отца Иосифа отец архимандрит Исаакий официально назначил его помощником старца. И с этого времени он начинает открыто исповедовать и помогать изнемогающему от трудов и болезней преподобному Амвросию. Батюшка Амвросий был очень рад и говорил окружающим: «Теперь у нас новый духовник».

Летом этого же года отец Иосиф получил нежданные утешения: отец Амвросий благословил его съездить к заветным святыням Киева и посетить Борисовскую женскую пустынь, где жила любимая старшая сестра, монахиня Леонида. По возвращении жизнь обоих подвижников потекла обычным порядком в мире, любви и согласии. Каждое лето старец недели на три ездил в Шамордино для окормления сестёр обители. Неизменным его спутником всегда был отец Иосиф.

Ты здесь нужен

В 1890 году старец Амвросий, уезжая в Шамордино, впервые не взял с собой верного помощника. «Тебе нужно здесь оставаться, ты здесь нужен», – сказал ему старец. Такое расставание случилось впервые за всю тридцатилетнюю совместную жизнь. Также батюшка Амвросий приказал отцу Иосифу перейти в его келлию. Грустно было на сердце отца Иосифа, больно сжималось его сердце. «Не вернётся сюда больше батюшка», – промелькнуло у него в голове.

Сильно скучал он первое время, но по своей неизменной покорности воле Божией и воле своего духовного отца он примирился со своим положением. Каждый месяц он посещал старца. Между тем в Оптиной с отъездом отца Амвросия братия начала обращаться к отцу Иосифу, исповедоваться у него. Сам настоятель по преклонности своих лет затруднялся ездить в Шамордино и выбрал своим духовником отца Иосифа, к которому питал большое уважение. Трогательно было видеть, как маститый, убелённый сединами настоятель шёл к своему питомцу каяться перед ним в своих прегрешениях, стоя смиренно на коленях перед иконами.

С наступлением Рождественского поста батюшка Амвросий, ослабевший от болезней, стал посылать к отцу Иосифу на исповедь и сестёр из Шамордино. Сначала они, привыкшие открывать душу только отцу Амвросию, ездили к новому духовнику скрепя сердце, но постепенно он стал для них любимым отцом и наставником, преемником великого старца.

Расставание с любимым старцем Амвросием

1891 год был последним в жизни старца Амвросия. Отец Иосиф в Оптиной в бодрственном состоянии слышал трижды повторенные слова: «Старец умрёт». И действительно, вскоре преподобному Амвросию стало так плохо, что послали за отцом Иосифом. Когда он приехал, старец от слабости уже не мог говорить. Вечером его особоровали, а наутро отец Иосиф причастил его в последний раз. Нужно было видеть, с каким благоговейным чувством он исполнил эту последнюю службу своему авве!

10 октября преподобный Амвросий скончался, оставив по себе великое множество плачущих. Но скорбь его ближайшего ученика и чада была, не

Это единственный преподобный из Собора Оптинских старцев (на иконе нового извода cтарцев четырнадцать), урожденный на Юге России, в Харьковской губернии, то есть на территории нынешней Украины. Родина Иосифа Оптинского (Литовкина) - село Городище Старобельского уезда Харьковской губернии (ныне Беловодского района Луганской области).

Раскинулось село у подножья мелового холма, в степях Луганщины, недалеко от лесов Юницкого Беловодского заповедника. Известно, например, о его противостоянии захватчикам: во время гитлеровской оккупации в Городище действовала подпольная группа, которую возглавляли Н. С. Задорожный и Г. М. Климко. Члены группы были расстреляны врагами. 458 жителей села сражались против немецко-фашистских войск на фронтах Великой Отечественной войны, 241 человек пал в боях.

На Пасху 2004 года мне привелось с друзьями заехать в Городище, поискать здешней памяти о старце Иосифе, прославленном русским православным миром, оставившем эпистолярное поучительное наследие и светлую память. Мы даже разыскали директора местной школы, человека, знающего кое-что о родных краях. Куда там, братья и сестры! Мы ленивы и нелюбопытны, и жизнь наша, по прошествии десятилетий безбожия, все еще темна и безблагодатна, и никто из встреченных нами в селе Городище не знал ничегошеньки о земляке, Иосифе Оптинском. Сельский храм как стоял тогда в заброшенном виде, так и теперь стоит, как видно на снимке 2010 года.

Преподобный Иосиф (в миру Иван Литовкин) родился 2 ноября 1837 года в семье сельского головы Ефима Литовкина и его жены Марии. Родители приучили всех своих детей (а их было шестеро: три сына и три дочери) ходить в храм, молиться и читать духовные книги, особенно жития святых. Второго сына назвали Иоанном в честь своего любимого святого Иоанна Милостивого. Можно ль было усмотреть в мальчишке будущий светильник нашей веры? Старшие наставники что-то предвосхищали, в поведении маленького Ванечки нечто примечали его отец, а также протоиерей, говоривший: «Из этого мальчика выйдет что-нибудь особенное». Примерно то же самое прозорливо скажет монашкам, которые привезут молоденького Ваню в Оптину пустынь, самый знаменитый оптинский старец, преподобный Амвросий: «Этот брат Иван пригодится и нам и вам».

Четырех лет от роду Ваня потерял отца, а в одиннадцать лишился матери. Пришлось работать и в трактире, и в бакалейной лавке, таскать мешки и прочие тяжести, сопровождать обозы с товаром. Голодал, скитался, бывал бит жестоким хозяином.

Через много лет отец Амвросий еще раз пророчески скажет о духовной миссии своего продолжателя, духовного чада: «Вот я пою вас вином с водою, а отец Иосиф будет поить вас вином неразбавленным.»

Предание говорит, что отец Иосиф удостоился неоднократного посещения Царицы Небесной, и Божия Матерь назвала его «любимче мой». Первое видение было еще в детстве, после чего ребенок стал уклоняться от игр. Вскоре после видения в селе случился пожар, огонь мог перекинуться на новый, только что отстроенный дом Литовкиных. Маленький Ваня с кричащей молитвой обратился к Божией Матери: «Царица Небесная! Оставь нам наш домик!» И дом остался стоять невредимым среди пожарища, тогда как вокруг все сгорело.

Многие свидетельствовали о сиянии благодати Божией, исходящей от лика отца Иосифа - из глаз старца буквально лились потоки лучей. Вот что рассказывал отец Павел, духовный сын старца Иосифа, о первом своем посещении преподобного в 1907 году: «Я увидел старца, изможденного беспрерывным подвигом и постом, едва поднимающегося со своей печки… мы поздоровались, через мгновение я увидел необыкновенный свет вокруг его головы четверти на полторы высоты, а также широкий луч света, падающий на него сверху, как бы потолок келии раздвинулся. Луч света падал с неба и был точно такой же, как и свет вокруг головы, лицо старца сделалось благодатным, и он улыбался… Он, по своему глубочайшему христианскому смирению и кротости, - это отличительные качества старца - стоит и терпеливо ждёт, что я скажу, а я, пораженный, не могу оторваться от этого, для меня совершенно непонятного видения… Свет, который я видел над старцем, не имеет сходства ни с каким из земных источников… подобного в природе я не видел».

Иван Литовкин мог связать судьбу с купеческой таганрогской семьей, однако по письменному совету своей сестры Александры, принявшей к тому времени постриг с именем Леонида в Борисовском монастыре, отправился в Оптину пустынь, к старцам. «Батюшка, благословите в Киев», - на эти слова юного Ивана последовал неожиданный ответ отца Амвросия: «Зачем тебе в Киев, оставайся здесь». Так 1 марта 1861 года начался его полувековой иноческий путь. А можно ль было знать, что подвижник Православия Иосиф проведет в одной келии Иоанно-Предтеченского скита Оптиной пустыни пятьдесят лет, из них три десятилетия - келейником знаменитого Амвросия!

Для тех, кому посчастливилось хоть раз побывать в майские цветущие дни здесь, у Скита, близ келии старца Амвросия, меж дубов, на полянке, где толпилось в разное время, смущаясь и уповая, почитай, пол-России, тот всегда хранит особое чувство благоговения и радости.

У Иосифа десятилетиями не было даже своего угла, где бы мог он почитать, помолиться, отдохнуть. Спал он в приемной старца, чуть не до полуночи полной посетителей, а в час ночи надо было уже идти к утрени.

А легко ли быть келейником (мало того что монахом), отрицаясь собственной воли и желаний? Старцы же нам и говорят, что рядом со святым находиться очень тяжело. Однако возможность быть возле дорогого батюшки радовала юного инока. Лишь бесконечные толпы посетителей тяготили и расстраивали душевный покой, ведь тысячи людей со всей Руси притекали к старцу Амвросию. Не смея высказать старцу свою скорбь, келейник решил потихоньку уйти к святыням Киева, безмолвию Афона. Но прозорливец остановил его.

Монашескую мантию и имя Иосиф инок получил в 1872 году, в 1877 году - рукоположен в иеродиакона, а 1 октября 1884 году за литургией в честь торжественного открытия Шамординской женской обители - в иеромонаха.

К этому времени он уже был старшим келейником отца Амвросия, достигнув высочайшей степени отречения своей воли, смирения. Именно о таком состоянии он потом давал наставления в своих письмах к инокиням (таковых писем сохранилось около трехсот): «Три легеньких и весьма удобных правильца: не осуждай никогда никого, всех прощай и считай себя хуже всех на свете. . А за гордость, помни: все труды и подвиги, - все пропадает. Гордым нет места на небе, - но во аде с бесами. Подумай об этом хорошенько. За осуждение, укорение, злопамятность и за гордость никто не будет наследником Царствия Божия. Если не исправится таковой, то не миновать ему геенны огненной. За осуждение, и укорение, и ропот лишишься награды в жизни загробной. Положи начало - не осуждай, не укоряй, не злись, не гордись, не ропщи, за все Бога благодари».

Самые горделивые доводы самооправдания разбивались о его смиренные слова: «Ну что ж, надо потерпеть». Меж тем однажды он крестным знамением остановил сумасшедшего с пистолетом, порывавшегося войти к старцу Амвросию.

Учеником и письмоводителем старца Амвросия был иеромонах Климент Зедергольм (сын немецкого пастора, принявший православие), человек высокой духовной жизни, но крайне вспыльчивый, с горячим характером; он говорил об отце Иосифе, что это «единственный человек, на которого я не могу, не умею раздражаться».

Тихий серьезный, отец Иосиф выходил к посетителям, внимательно выслушивал, в точности передавал ответ старца, ничего не добавляя от себя. Но все чаще старец отсылал посетителей спросить совета у келейника, и всех поражало, что его слова буквально совпадали с тем, что говорил сам преподобный Амвросий.

Блаженный оптинский прозорливец отец Пахомий говаривал (в Оптиной пустыни не только преподобный Амвросий любил говорить в рифму): «Отец Иосиф, все равно, что отец Абросим». Как оказалось, эта, неразрывная при жизни, духоносная пара, в которой младший ведомый возрос к святости и стал ведущим для других, осталась рядом и пред лицом вечности. Оба причислены к лику святых, и предстоят теперь пред Престолом Божиим в одном сонме.

В 1888 году преподобный Иосиф сильно простудился и заболел. Его отвезли в больницу и 14 февраля, по благословению старца Амвросия, постригли в схиму. И по молитвам же старца смертельная болезнь отступила.

По кончине отца Амвросия, с 1891 года, на отца Иосифа легли обязанности скитоначальника, духовника оптинской братии и шамординских сестер. Несмотря на слабое здоровье и большие труды, он не позволял себе послаблений: был строгим постником, очень мало спал, носил старую и бедную одежду. Даже внешне отец Иосиф стал походить на отца Амвросия, и это таинственное сближение душ двух старцев ощущалось всеми. Когда преподобный Иосиф выходил на общее благословение, слышались возгласы: «Да это точно сам батюшка Амвросий… как он похож на батюшку!»

Принимал отец Иосиф в той же келье, где и покойный старец, исповедовал сидя на том же месте - на кровати, где преподобный Амвросий по нездоровью долгие годы принимал полулежа. У изголовья теперь стоял большой портрет старца Амвросия.

«Плохо стали жить люди православные, - заметил отец Иосиф в беседе с С. А. Нилусом 16 марта 1909 года. - Плохо, что и говорить! Но знай, пока стоит престол Царя Самодержавного в России, пока жив Государь, до тех пор, значит, милость Господня не отъята от России, и знамения эти, что ты или люди видят, еще угроза только, но не суд и конечный приговор».

Батюшка Иосиф был официально утвержден духовником сестер Шамординской обители вместе со старцем Анатолием. Принимая всех без различия, отец Иосиф всегда отвечал на предложенные ему вопросы, но сам никогда не заводил речи. Один раз посетительница подумала: «Отчего это батюшка сам никогда ничего не скажет?» А старец вдруг, отвечая на ее мысли, сказал: «Вопрошаемый не должен сам говорить, а только отвечать вопросившему!»

Одна монахиня, подверженная тоске и унынию, приехала к батюшке Иосифу и, рассказав, что не находит места от гнетущей тоски, просила отпустить ее к брату в Америку, где он занимал видное положение. Батюшка сказал ей на это: «Нет, давай лучше будем с тобой почаще приобщаться; куда нам в Америку! – Ближе пойдем и то не дойдем! Ведь нам с тобой немного осталось жить». Эта монахиня, всегда боявшаяся смерти, видимо, по молитвам батюшки приняла слова старца спокойно и стала готовиться к переходу в другой мир. Через два месяца она пошла в храм к вечерне и на службе внезапно скончалась.

Преподобный Иосиф писал: «Многие или некоторые взяли на себя труды и подвиги, чтобы получить прощение, но человек, не помнящий зла, опередил их, ибо вечно слово: отпустите мало, отпустится вам много (Еван. Лук. 6, 37)».

И наставлял: «…И не предавайся унынию по слову: „Колико падеши, толико возстани - и спасешься». «…Старайся не быть без дела, потому что безделие – мать всякаго порока, и в том числе уныния и отчаяния, но только старайся на общих послушаниях более молчать и не смеяться много, ибо сказано: Горе вам, ныне смеющиеся. Иное дело быть веселым (не унылым), и иное смеяться (хохотать). Внимай себе, и спасешься за милость Божию».

«Не смотри, как живет богатый Лазарь, а лучше подражай бедному Лазарю, и будет после смерти Ангелами отнесена твоя душа на лоно Авраамово. Если бы ты знала, как живет в походе царь в ненастную погоду, то ты за свой ропот и уныние покраснела бы до ушей. Проси терпения».

Иосиф Оптинский получил от Господа полноту духовных даров, и многие испытали на себе его дар прозорливости и исцелений. В течение 12-ти лет он был скитоначальником и духовником братии, но к 1905 году начал прихварывать и ослабевать.

Преподобный Иосиф тихо и светло почил 9 (22) мая 1911 года. В ту ночь некоторые из иноков, не зная, что старец скончался, видели его во сне светлым, сияющим и радостным. В последующие дни он также являлся многим и на недоуменное восклицание: «Как же, батюшка, вы ведь умерли!» - отвечал: «Нет, я не умер, а, напротив, я теперь совсем здоров».

Гроб старца Иосифа был поставлен в Оптинском храме Марии Египетской, и при гробе произошло несколько чудесных исцелений. Обращали внимание, что рука усопшего была мягкой и теплой, как у живого.

Похороны состоялись 12 мая, близ могилы старца Амвросия (в ногах последнего). Многие отмечали некую возвышенную радость панихиды, словно происходило не погребение усопшего, а обретение святых мощей. Спустя девять десятилетий, в 1996 году, Иосиф (Литовкин) был причислен к лику местночтимых Святых Оптиной Пустыни, а в августе 2000 года - Юбилейным Архиерейским Собором Русской Православной Церкви прославлен для общецерковного почитания.

Мощи преподобного Иосифа теперь покоятся во Владимирском храме Оптиной Пустыни. Это храм-усыпальница для обретенных 7-10 июля 1998 года честных мощей семи преподобных старцев Оптинских: Льва, Макария, Илариона, Анатолия (Зерцалова), Варсонофия, Анатолия (Потапова), Иосифа.

Это ведь об Оптинских старцах сказал Н. Гоголь: «…никогда я не встречал таких монахов. С каждым из них, мне казалось, беседует все небесное».

Сегодня, как и сто, и полтораста лет назад, в Оптину пустынь притекает множество паломников-богомольцев. Поодиночке, своим ходом, и огромными автобусами - из Молдавии, с Украины, с Кубани, многих-многих других мест Руси. И в это тоже исполняется по провидческим словам преподобного Иосифа, говорившего, что верит в то, что всякий, приходящий в Оптину, найдет здесь душевное утешение.

Преподобный отче Иосиф, моли Бога о нас! Радуйтеся, преподобнии отцы Оптинстии, благодати старчества светильницы!

Из высказываний преподобного Иосифа Оптинского

Кто победил страсти и стяжал разум духовный, тот без образования внешнего имеет доступ к сердцу каждого.

Если видишь погрешность ближнего, которую ты бы хотел исправить, если она нарушает твой душевный покой и раздражает тебя, то и ты погрешаешь и, следовательно, не исправишь погрешности погрешностью - она исправляется кротостью.

Что легко для тела, то неполезно для души, а что полезно для души, то трудно для тела.

Имей, что нужно и необходимо, а лишнего не собирай, а если не будешь иметь, да будешь скорбеть, то, что толку? – лучше держись середины. Можно иметь, только не привязываться ни к чему, и быть как неимущему; такое устроение и было у святых.

Как не должно искать чести, так не должно и отказываться от неё живущим в обществе для пользы других. Налагаемая честь есть также от Бога.

За одно мнение о себе при всех возможных добрых делах душа неминуемо должна подвергнуться адским мучениям?. Так как, по замечанию св. Иоанна Лествичника, гордых силен исцелить только Бог Всемогущий, должно за них усерднее молиться Богу: «Устрой, Господи, о рабе Твоем (имя) полезное и спасительное по воле Твоей святой».

Бог будет судить о покаянии не по мере трудов, а по мере смирения. В оный день Бог будет судить нас не о псалмах, не за оставление нами молитвы (так и когда-либо правила), но за то, что не покаялись!

Понуждайся думать о будущей жизни, о смерти, о муках вечных, не бойся отчаяния, потому что по младенчеству ума часто страх по Бозе за вечную участь души называют отчаянием и стараются всеми средствами избавиться от сего спасительнаго чувства. Вот в таком случае невольно помянешь наставления св. Антония Великаго, который разсуждение называет высшею добродетелию. Чтением, внимательным чтением святоотеческаго писания учись пути спасения, иначе – умудряйся во спасении.

Старайся хранить зрение, слух и язык, а когда придет желание кого осудить, то ты суди себя, ни в чем не оправдывая. От самоукорения рождается смирение, а смиренному враг ничего не сделает своими злокознями, ибо смирение одно может избежать все диавольския распростертыя по миру [сети], как о том было сказано с неба св. Великому Антонию.

16 октября - день обретения мощей Оптинского , подвижника, который удостоился неоднократного посещения Пресвятой Богородицы, духовного чада, келейника и продолжателя духовных традиций великого Оптинского старца . Прикоснемся бережно к воспоминаниям духовных чад о чудесной помощи преподобного Иосифа и к его духовным советам.

Буря на реке

Одно семейство встречало в Оптиной Пустыни Пасху. После вечерни они пришли к старцу проститься, так как за ними должен был приехать нанятый извозчик. Но старец Иосиф им сказал: «Нет, вы оставайтесь и завтра отстойте утреню и обедню; служба будет торжественная». Они на это ответили, что остаться им никак нельзя, так как извозчик нанят, и он не согласится ждать их до завтра. Но старец снова проговорил: «Нет, он не приедет». Придя в номер, они стали ждать извозчика, который действительно не приехал, и они остались. Оказалось, что на реке была буря, и нельзя было переехать.

Сватовство

Оптинский послушник Д. рассказывал: «За мою сестру сватался жених, человек торговый, из купцов. Просил он приданое и 500 рублей денег. Нам он всем понравился, я написал батюшке, прося его благословения. Батюшка отвечает: “Он потому просит денег, что они ему нужны на уплату долгов, а отдавать за него сестру и без денег не надо. Вы про него хорошенько разузнайте всё”. Оказывается, он, правда, был много должен, да при этом большой пьяница».

Лучше будем почаще приобщаться

Батюшка сказал: «Нет, давай лучше будем с тобой почаще приобщаться - куда нам в Америку!..»

Монахиня В. была подвержена тоске и унынию. Однажды она приехала к старцу и, рассказав, что не находит места от гнетущей тоски, просила отпустить ее к брату в Америку, где он занимал видное положение. Батюшка сказал ей на это: «Нет, давай лучше будем с тобой почаще приобщаться; куда нам в Америку! - ближе пойдем и то не дойдем! Ведь нам с тобой немного осталось жить». Эта монахиня, всегда боявшаяся смерти, видимо, по молитвам батюшки, приняла слова старца спокойно и стала готовиться к переходу в другой мир. Через два месяца она пошла в храм к вечерне и на службе внезапно скончалась.

Болезнь незаметно прошла

«У меня болело горло и желудок. Батюшка не благословил лечиться, а сказал: “Вот будешь ходить в скит, каждый раз заходи на колодезь и пей из колодца батюшки отца Амвросия воду, по три глотка, и говори: "Святыми молитвами старца моего отца Амвросия помоги мне, Господи!"” А нужно сказать, вода была очень холодная, но, по благословению и за послушание, я пила, и болезнь моя как-то незаметно прошла. На прощание он мне благословил бутылочку воды, которую я храню, и она не портится, несмотря на годы».

Одна послушница передает о себе следующее: «Еще при жизни батюшки у меня были большие скорби. Невыразимо тяжело было мне, и не было среди окружающих сочувствующего мне человека. Наконец дошло до того, что у меня заболела грудь и пошла кровь горлом, и я с большим трудом исполняла свое послушание, скрывая от всех свою слабость. Между тем подошло время покоса, я должна была идти наравне с другими, хотя и чувствовала свою полную слабость. Я совсем упала духом и с вечера горячо просила Царицу Небесную, чтобы Она мне помогла. Уснув, вижу, что я в хибарке около иконы Божией Матери “Достойно есть”. Я жду, но батюшка меня не принимает.

Наконец выходит покойная мать игумения, к которой я была близка, и я ей говорю: “Матушка, люди за своих близких просят батюшку, что же вы за меня не попросили?” “Нет, я просила батюшку за тебя”, - ответила она. Только что она сказала это, из двери вышел сам батюшка в беленьком балахончике и три раза сказал: “Христос воскресе!” Я зачитала во сне: “Достойно есть…” и, прочитав до конца, кинулась к батюшке, рассказывая ему свои скорби и как у меня болит грудь. Тогда батюшка свернул комом полу своего подрясника и прижал ею больное место на груди, сказав, помнится: “Бог милостив”, потом приласкал меня, и я проснулась совершенно здоровой. И до сих пор грудь у меня никогда больше так не болела. Попав потом на самом деле к батюшке, я ему рассказала, как он исцелил меня во сне, и батюшка, выслушав, сказал: “Ну, слава Богу! Совсем прошло? Теперь не болит? Ну, благодари Бога!”»

Больной муж

О случае исцеления по молитвам преподобного Иосифа рассказывала госпожа М.П.Т.:

«Мой муж, человек мало верующий в Бога, заболел тяжелым нервным расстройством. Обращался он ко всем знаменитым докторам, лечился разными усовершенствованными способами, но помощи не получил ниоткуда.

Я же очень уважала и любила старца Иосифа и с самого начала относилась к нему с своими душевными невзгодами, а теперь, в такое тягостное для меня время, я, конечно, не раз обращалась к нему и за молитвенной помощью, и за советом, что мне делать с больным мужем.

Перед тем, как ехать нам с мужем в Москву к докторам, я получила от батюшки письмо, где он велит мне передать мужу, чтобы он непременно там поговел и приобщился . Я подумала при этом, что передавать мужу подобный совет бесполезно, но, к великому моему изумлению, муж хотя и неохотно, но всё же согласился приобщиться, что и исполнил в одной из глухих церковок Москвы. После приобщения как будто наступило некоторое улучшение, но ненадолго, и тяжелые первые припадки тоски, сердцебиения и слабости возобновились с еще большей силой. Я стала падать духом, а муж мой слабел и не мог заниматься своей обычной деятельностью. На меня нападало отчаяние, и в голову шли мрачные мысли.

Но вот раз в январе месяце, в холодную погоду, муж мой говорит мне: “Поедем в Оптину”. Зная, как муж относился к религии вообще, я не могла поверить серьезности его намерения и оставила его слова без внимания. На следующий день, вернувшись со службы, муж спрашивает меня: “Что же, собралась ты? Мы завтра едем в Оптину”. Это было для меня так неожиданно, так ново, что я в глубине души постигла в этом силу молитв батюшки Иосифа.

30 января мы выехали в Оптину и по приезде туда сейчас же пошли к старцу, который принял прежде моего мужа, а потом меня. О чем они говорили, я не знаю, но когда я вошла к старцу, то батюшка мне сказал: “Нет, он ничего”. Затем старец велел нам обоим поговеть, и на Сретенье мы приобщились. За молитвы праведного старца муж мой терпеливо выстаивал все длинные Оптинские службы и выполнил все полагающиеся правила. Исповедовал старец сам.

Напившись чаю, мы пошли в хибарку, и батюшка опять принял нас порознь. Мужу он дал маленький шейный образок Черниговской Божией Матери и святого Феодосия на другой стороне и, благословив его, сказал: “Это вам на память”. Затем батюшка позвал меня и сказал, чтобы сегодня же после вечерни выезжали в Тихонову пустынь; там отслужить у мощей преподобного Тихона молебен с акафистом и сейчас же ехать на святой колодезь, где после краткого молебна непременно искупаться в источнике, после чего, напившись чаю, немедленно выезжать в Орел.

Слушая это и помня, что стоит холодный февраль, я подумала, что муж мой ни за что не согласится выполнить это, и сказала это батюшке. Он мне ответил: “Ну, тогда попроси монаха облить его подогретой водой из источника; а лучше бы искупаться. Чахоточные там купаются и получают исцеление”. Выслушав батюшкины слова, я только просила его святых молитв. Вечером мы выехали в Тихонову пустынь.

Ночью поднялась сильная холодная вьюга, и мы с трудом доехали от станции до монастыря. Там мы застали конец ранней обедни и затем отстояли молебен преподобному Тихону с акафистом. Наступило время ехать к источнику. Настроение моего мужа переменилось, и он стал оттягивать, говоря: “Ну как ехать в такую погоду!” Я мысленно призывала драгоценные молитвы старца и, как умела, уговаривала и торопила мужа исполнить благословение батюшки. Вдруг мой муж сразу решился ехать. Лошади были готовы, и я взяла побольше теплых вещей, и мы поехали к колодцу. Вьюга была страшная и холодная, по дороге не попадалось ни одной души.

Приехав туда и отслужив молебен, муж с монахом пошел в мужскую купальню, я в женскую. Там никого не было; пол был покрыт льдом. Погрузившись три раза, я быстро оделась и вышла на дворик, где увидала стоящего уже в шубе моего мужа. У меня мелькнуло в голове: “Не купался”. Но, к великой радости, он объявил мне, что прекрасно выкупался. Скоро мы доехали до гостиницы, где нас ожидал самовар и обед. Муж мой был весел, покоен, всё находил очень вкусным, тогда как всё время болезни у него ни к чему не было аппетита.

По благословению старца мы в этот же день выехали в Орел, где муж мой с этих пор стал видимо поправляться, и теперь молитвами старца он совсем здоров и занимается по-прежнему своей службой».

Непосредственные указания духовного отца

После смерти своего духовного отца, великого Оптинского старца Амвросия, преподобный Иосиф принял духовную эстафету старчества, при этом бывали просто поразительные случаи, когда он получал непосредственные указания от своего наставника, преподобного Амвросия.

Вдруг во время послеобеденного отдыха он ясно услышал голос своего наставника: «Не нужно ей ездить, скажи, чтобы осталась».

Так, однажды отец Иосиф отпустил одну монахиню, по ее просьбе, к родным. Вдруг во время послеобеденного отдыха он ясно услышал голос своего наставника: «Не нужно ей ездить, скажи, чтобы осталась». Отец Иосиф послал за монахиней и объяснил ей волю старца, которую она приняла со слезами умиления.

Совет старца

В Шамординскую обитель была пожертвована машина месить хлеб, но она оказалась очень тяжелой, и сестры не могли ее употреблять. Об этом сказали старцу Иосифу, пояснив, что знающие люди советуют к этой машине сделать конный привод. Старец задумался. Через некоторое время он с оживлением ответил сестрам: «Нужно непременно привод в хлебной устроить, этого батюшка Амвросий желает». На удивление и недоумение сестер он пояснил: «Я целую ночь лежал и думал о приводе, не зная, на что решиться, и вдруг слышу: мне говорит: “Непременно нужно привод сделать”». Привод сделали, и машина очень хорошо стала работать.

Преподобне отче Иосифе, моли Бога о нас!

Преподобный Иосиф Оптинский

(1837-1911 гг.)

2 ноября 1837 года в семье сельского головы Ефима Литовкина и его жены Марии родился сын. При святом крещении мальчика нарекли Иваном.
Однажды во время пожара, когда огонь быстро перекидывался с одного деревенского дома на другой, маленький Иван, боясь, что огонь может уничтожить их новый дом, взмолился, протягивая ручки к церкви, находящейся недалеко от их дома: «Царица Небесная! Оставь нам наш домик, ведь он совсем новенький!»
По молитве ребёнка дом Литовкиных уцелел, в то время как все дома вокруг него сгорели.
Иван рано лишился отца и матери. Одиннадцатилетний сирота вынужден был сам зарабатывать на хлеб насущный, работал в трактире, в бакалейной лавке, сопровождал обозы с товаром. Тяжелая жизнь не ожесточила Ивана, его чистая душа всегда стремилась к духовной жизни, утешение он находил в молитве.
Ещё в раннем детстве в чудесном видении ему явилась Царица Небесная, мальчик был настолько поражён красотой Богородицы и необыкновенным сиянием вокруг Нее, что лишился чувств. В тяжёлые минуты он вспоминал чудесное видение.
В 1861 году Иван получил письмо от сестры Александры, принявшей к тому времени постриг с именем Леонида в Борисовском монастыре. Она советовала брату идти в Оптину Пустынь, к старцам.
В марте 1861 года по благословению старца Амвросия Иван был принят в святую обитель.
По Оптинскому обычаю, каждый новоначальный должен был потрудиться в трапезной. Позже послушник был определен в келейники к старцу Амвросию. Возможность быть рядом с прозорливым старцем радовала инока, но бесконечный поток посетителей утомлял. Лишившись душевного покоя, он решил потихоньку уйти на святую Афонскую гору. Прозорливому старцу Амвросию стало известно о смущении келейника, однажды старец Амвросия сказал: «Брат Иван, у нас лучше, чем на Афоне, оставайся с нами». Прозорливость старца настолько поразила молодого послушника, что он больше не помышлял об уходе.
Многие скорби и тяготы перенес он в монастыре. Годами у него не было даже своего места, где можно было уединиться, отдохнуть. Спать часто приходилось в приемной, в которой до поздней ночи было много посетителей, а в час ночи уже необходимо было спешить к утрени... Испытания закалили душу подвижника. В 1872 году он был пострижен в мантию с именем Иосиф, в 1877 году - рукоположен в иеродиакона, а 1 октября 1884 года за литургией в честь торжественного открытия Шамординской женской обители отец Иосиф был рукоположен в иеромонаха. К этому времени он уже был старшим келейником старца Амвросия. Тихий серьезный, чрезвычайно скромный отец Иосиф выходил к посетителям, внимательно выслушивал, передавал ответ старца, ничего не добавляя от себя. Старец Амвросий со временем стал посылать посетителей за советом к келейнику, готовя, таким образом, достойного продолжателя традиций оптинских старцев.
В 1888 году иеромонах Иосиф сильно простудился и заболел. Его отвезли в больницу и 14 февраля, по благословению старца Амвросия, постригли в схиму. По молитвам старца Амвросия смертельная болезнь отступила. В 1890 году старец Амвросий, уезжая в Шамординский женский монастырь, впервые не взял с собой верного помощника.
«Тебе нужно здесь оставаться, ты здесь нужен», - сказал ему старец. 1891 год был последним в жизни старца Амвросия.
На старца Иосифа легли обязанности скитоначальника, духовника оптинской братии и шамординских сестер.
Старец Иосиф был строгим постником, крайне мало спал, носил старую и бедную одежду. Он стяжал от Господа полноту духовных даров, и многие испытали на себе его дар прозорливости и исцелений. Многих верующих, обращавшихся к нему за советом, поражало его умение в нескольких словах выразить самое главное, наставить и утешить. Рассказы о силе его благодатной молитвы приводили в скит страждущих, ищущих исцеления и утешения.
Однажды к старцу привели тяжелобольную женщину, он принял её, выслушал и, дав ей в руки свои четки, пошел в спальню, сказав: «Подожди». А когда он вышел, она совершенно забыла про свою болезнь.
А когда другая больная женщина обратилась к нему за помощью, (опухоль околошейных желез не позволяла даже повернуть шею), старец посоветовал отслужить молебен перед чудотворной иконой Божией Матери. По молитвам старца Иосифа больная полностью исцелилась.
Старец Иосиф в течение двенадцати лет был духовником братии. С годами, слабея физически, старец возрастал духовно, во время молитвы он преображался. Вот что рассказывал об удивительном свечении вокруг старца его духовный сын отец Павел:
- В 1907 году я первый раз посетил Оптину Пустынь...
Расспросив дорогу в скит, а там, в келью старца Иосифа, я, наконец, пришёл в приёмную хибарки... Когда я пришёл, там был только один посетитель – чиновник из Петербурга.
В скором времени пришёл келейник и пригласил чиновника к батюшке...
Чиновник пробыл минуты три и возвратился, я увидел: от его головы отлетали клочки необыкновенного света, а он взволнованный, со слезами на глазах рассказал мне, что в этот день утром из скита выносили чудотворный образ «Калужской» Божией Матери, батюшка выходил из хибарки и молился. Тогда он и другие видели лучи света, которые расходились во все стороны от него молящегося. Через несколько минут и меня позвали к старцу...
Я увидел старца, измождённого беспрерывным подвигом и постом, едва поднимающегося со своей печки... мы поздоровались, через мгновение я увидел необыкновенный свет вокруг его головы четверти на полторы высоты, а также широкий луч света, падающий на него сверху, как бы потолок келии раздвинулся. Луч света падал с неба и был точно такой же, как и свет вокруг головы, лицо старца сделалось благодатным, и он улыбался... Он, по своему глубочайшему христианскому смирению и кротости, - это отличительные качества старца – стоит и терпеливо ждёт, что я скажу, а я, пораженный, не могу оторваться от этого, для меня совершенно непонятного видения... Свет, который я видел над старцем, не имеет сходства ни с каким из земных источников..., подобного в природе я не видел. Я объясняю себе это видение тем, что старец был в сильном молитвенном настроении, и благодать Божия видимо сошла на избранника своего... Мой рассказ истинен уже по тому, что я после сего видения чувствовал себя несказанно радостно, с сильным религиозным воодушевлением, хотя перед тем, как идти к старцу, подобного чувства у меня не было... Всё вышесказанное передаю, как чистую истину: нет здесь и тени преувеличения или выдумки, что свидетельствую именем Божиим и своей иерейской совестью.
Старец Иосиф отошел к Господу 9/22 мая 1911 года.

Советы преподобного Иосифа :

Скорби - наш путь, будем идти, пока дойдем до назначенного нам отечества вечности, но только то горе, что мало заботимся о вечности и не терпим и малого упрека словом. Мы сами увеличиваем свои скорби, когда начинаем роптать.
Кто победил страсти и стяжал разум духовный, тот без образования внешнего имеет доступ к сердцу каждого.
Наложенное правило всегда трудно, а делание со смирением еще труднее.
Что трудом приобретается, то и бывает полезно.
Если видишь погрешность ближнего, которую ты бы хотел исправить, если она нарушает твой душевный покой и раздражает тебя, то и ты погрешаешь и, следовательно, не исправишь погрешности погрешностью - она исправляется кротостью.
Что легко для тела, то неполезно для души, а что полезно для души, то трудно для тела.
Спрашиваешь: «Как сделать, чтобы считать себя за ничто?» Помыслы высокоумия приходят, и нельзя, чтобы они не приходили. Но должно им противоборствовать помыслами смиренномудрия. Как ты и делаешь, припоминая свои грехи и разные недостатки. Так и впредь поступай и всегда помни, что и вся наша земная жизнь должна проходить в борьбе со злом. Кроме рассматривания своих недостатков, можешь еще и так смиренно мудрствовать: «Ничего доброго у меня нет... Тело у меня не мое, оно сотворено Богом во чреве матернем. Душа дана мне от Господа. Потому и все способности душевные и телесные суть дары Божии. А моя собственность - только одни мои бесчисленные грехи, которыми я ежедневно прогневляла и прогневляю Милосердного Господа. Чем же мне после этого тщеславиться и гордиться? Нечем». И при таких размышлениях молитвенно проси помилования от Господа. Во всех греховных поползновениях одно врачевство - искреннее покаяние и смирение.

Было решено перевезти его в Оптину Пустынь, где провел он свою жизнь и где покоились его духовные руководители - старцы Лев и Макарий. На мраморном надгробии выгравированы слова апостола Павла: «Бых немощным, яко немощен, да немощныя приобрящу. Всем бых вся, да всяко некия спасу» (1 Кор. 9, 22). Слова эти точно выражают смысл жизненного подвига старца.

С юных лет калужский мальчик Александр Потапов стремился к духовной жизни, но мать не отпускала его в монастырь. 15 февраля 1885 года, вскоре после смерти матери, Александр пришел в Оптину Пустынь. Со временем послушник Александр стал келейником у старца Амвросия.

Выдержав четырехлетний искус, он был облечен в ангельский образ и наречен Антонием. После пятилетнего пребывания в Рославльских лесах, по благословению епископа Филарета, преподобный переселился в Оптину пустынь. В 1823 году он был рукоположен во иеродиакона, а в 1827 году – в иеромонаха.

Несмотря на великие духовные дарования старца, нашлись недовольные его деятельностью: путем жалоб и доносов он был удален из Оптиной Пустыни. Смиренно просил он оставить его в скиту для жительства на покое, просил позволить ему остаться хотя бы и в качестве простого послушника

Господи! Дай мне с душевным спокойствием встретить все, что принесет мне наступающий день. Господи! Дай мне всецело предаться воле Твоей святой. На всякий час сего дня во всем наставь и поддержи меня. Какие бы я ни получал известия в течение дня, научи меня принять их со спокойной душой и твердым убеждением, что на все святая воля Твоя.