Латинская америка от диктатуры к демократии. Нестабильность политической жизни стран Латинской Америки: военные перевороты, диктаторские режимы
Ликвидация диктаторских режимов и установления конституционного строя в ряде стран региона
На рубеже 80-х годов отразился кризис военно-диктаторских режимов в Латинской Америке. Его развитию способствовали углубление противоречий между модернизируемыми и традиционными секторами экономики, большие социальные издержки правого неолиберального варианта развития, усилившие напряжение в обществе, экономический кризис начала 80-х гг., проблема внешней задолженности.. Начали быстро нарастать забастовки и демонстрации трудящихся с требованиями изменения социальной и экономической политики, прекращения репрессий, восстановление демократических свобод. В борьбу за демократические перемены включились средние слои, мелкие и средние предприниматели. Активизировались правозащитные организации, церковные круги. Восстанавливали свою деятельность партии и профсоюзы. В Уругвае в 1980 г. 60% участников организованного диктатурой референдума высказались против режима. Укрепившая свое положение финансово-промышленная элита также стала слоняться к либеральным формам правления. Народные выступления против диктатур «снизу» и встречные усилия сторонников либерализации «сверху» стали двумя составными начавшегося процесса демократизации. Значение имела и критика террористических режимов Вашингтоном (с 1977 г.).
Процессы демократизации в Южной Америке ускорили свержения диктатуры Сомосы и победу в 1979 г. революции в Никарагуа. В 1979 г. в Эквадоре и в 1980 г. в Перу умеренные военные режимы передали власть избранным конституционным правительствам. В 1982 г. было восстановлено конституционное правление в Боливии, к власти пришло правительство коалиции левых сил с участием коммунистов. Диктатуры уступили место демократическим, конституционно избранным режимам. После поражения Аргентины в войне с Великобританией (1982), возникшей из-за спора о принадлежности Фолклендских островов, военный режим дискредитировал себя и вынужден был в 1983 г. передать власть гражданскому правительству. Также были ликвидированы военные режимы в Бразилии (1985 г.), Уругвае (1985 г.), Гватемале (I986 г.), Гондурасе (1986 г.), на Гаити (1986 г.). В мае 1989 г. состоялись всеобщие выборы, на которых президентом был избран генерал А. Родригес - сподвижник Стресснера, затем отошедший от него и возглавивший февральский переворот. Начался переход Парагвая к конституционному правлению.
Дольше всех в Южной Америке продержалась диктатура в Чили. Но под натиском оппозиции 11 марта 1990 военный режим генерала Пиночета передал власть гражданскому правительству. В этот день с политической карты Южной Америки исчезла последняя диктатура. В Центральной Америке традиционные устои общества претерпели меньше изменений, чем в ведущей группе латиноамериканских государств. Менее зрелой была здесь социальная и политическая структура общества, сильнее укоренились авторитарные формы власти (исключение составила Коста-Рика). Небольшие, слабые государства Центральной Америки рано стали объектом экспансии США и находились в сильной зависимости от североамериканской державы. Вашингтон придавал особое значение защите своих стратегических интересов в субрегионе. Неудивительно, что борьба за перемены в Центральной Америке приняла особенно ожесточенный и упорный характер.
Приход к власти новых избранных демократических правительств не привел к кардинальным изменениям экономической политики. Они сохранили курс на активное участие своих стран в международном разделении труда, курс на интеграцию в мировую экономику. На современном этапе важную роль играют упор на развитие рыночных структур экономики, приватизации государственного сектора, а также стремление сделать экономику более социально ориентированной. Большинству государств Латинской Америки удалось достичь успехов в развитии экономики, однако серьезной проблемой для их дальнейшего роста стала внешняя задолженность. По уровню экономического развития регион занимает промежуточное положение между странами Азии и Африки, с одной стороны, и индустриально развитыми странами, с другой. Между странами региона продолжают существовать различия в уровнях хозяйственного развития. В Бразилии, Аргентине и Мексике сохраняется значительное социальное неравенство различных слоев населения. Почти половина латиноамериканцев нищенствует.
Новый этап в развитии латиноамериканских стран характеризуется прежде всего тем, что в условиях прекращения «холодной войны» США уже меньше опасаются роста влияния враждебных им держав в Латинской Америке. Более терпимым становится отношение к социальным экспериментам в этом районе мира. Опыт Кубы, где производство ВНП (валовый национальный продукт) на душу населения к середине 1990-х гг. оказалось почти вдвое ниже, чем в большинстве латиноамериканских стран, также ослабил влияние социалистических идей.
Благодаря развитию интеграционных процессов на южноамериканском континенте, повышению уровня жизни увеличилась емкость внутренних рынков, что создает предпосылки для более стабильного развития. В конце 1980 - начале 1990 гг. (этот период называют «потерянным десятилетием» для решения проблем модернизации) демократические режимы усиленно развивали социальную сферу, что привело к падению темпов экономического роста. Но к середине 1990-х гг. в большинстве стран темпы развития экономики вновь возросли. В 1980-1990-е гг. среднегодовые темпы прироста ВНП в Латинской Америке составляли всего 1,7%, в 1990-1995 гг. они возросли до 3,2%.
В конце 1990-х гг. кризис, поразивший новые индустриальные страны Азии, сказался и на Латинской Америке.
В то же время, поскольку экономика латиноамериканских государств была более развитой, глубина этого кризиса для них оказалась меньшей, он не распространился на политическую сферу.
С 1980 по 1995г. объем внешней задолженности у Бразилии сократился с 31,2% стоимости ВНП до 24%. Резкий рост долгов наблюдался лишь у Мексики (с 30,5% до 69,9% ВНП).
Вплоть до 1930-х гг. латиноамериканские страны развивались преимущественно как аграрные государства. Они вывозили продукцию крупных латифундий, использовавших труд низкооплачиваемых наемных работников, закупали промышленные товары.
Проблемы модели развития в Латинской Америке.
Начиная с 1930-х гг., а особенно в послевоенные годы, большинство стран Латинской Америки вступило на путь модернизации
, ускоренного индустриального развития. Ему способствовали благоприятные для этих стран обстоятельства.
В годы второй мировой войны возрос спрос на аграрную продукцию латиноамериканских стран. Удаленные от театров военных действий, эти страны дали приют многим эмигрантам из воюющих стран, в том числе и из разгромленных держав фашистской оси.
Это обеспечило приток квалифицированных специалистов, рабочей силы. Латинская Америка воспринималась как безопасный и, благодаря обилию природных ресурсов, неосвоенных земель, выгодный район для вложения капиталов. Несмотря на частые перевороты, сменявшиеся военные режимы не решались затрагивать интересы иностранного капитала, тем более, что большая его часть принадлежала корпорациям США.
Соединенные Штаты не раз прибегали к прямому военному вмешательству для смены правящих фигур в латиноамериканских странах, когда затрагивались их интересы. В ответ на национализацию земель, принадлежащих крупнейшей аграрной компании США «Юнайтед фрут», в Гватемале в 1954 г. при поддержке американских военных был организован переворот. Новое правительство вернуло компании ее собственность.
Стремление к самостоятельному, ускоренному развитию определило появление нескольких моделей модернизационного развития латиноамериканских стран.
Попытки создать широкий блок национально-патриотических сил проводить сбалансированную политику, при которой модернизация сочетается с повышением уровня жизни, предпринимались в Латинской Америке неоднократно. Первая и наиболее успешная попытка была предпринята в Аргентине полковником X. Пероном, захватившим власть в результате переворота в 1943 г.
При опоре на Всеобщую конфедерацию труда X. Перон в 1946 г. одержал победу на всеобщих выборах.
Представители профсоюзов, ставшие опорой создания новой, Перонистской, партии, вошли в парламент, в правительство.
Социальные права были включены в конституцию Аргентины. Вводились оплачиваемые отпуска, создавалась система пенсионного обеспечения. Выкупу или национализации подверглись железные дороги, связь, был принят пятилетний план экономического развития. Однако в 1955 г. X. Перон был свергнут в результате военного переворота.
Опыт и идеи перонизма, во многом перекликавшиеся с идеями корпоративного государства фашистского режима Б. Муссолини в Италии, сохраняют популярность и в Аргентине, и в других странах Южной Америки.
Слабость режимов, использующих популистские, демократические лозунги и методы, в Латинской Америке объяснялась многими причинами. Зависимые от голосов избирателей и поддержки профсоюзов, они в первую очередь решали назревшие социальные проблемы. В известной мере это удавалось.
В послевоенный период зарплата в промышленности латиноамериканских стран увеличивалась на 5-7% в год. Однако материальные ресурсы проведения активной социальной политики, которая бы соответствовала модели развитых стран, были крайне ограничены.
Левые, популистские правительства (в частности, президента С. Альенде в Чили в 1970-1973 гг.) пытались привлечь дополнительные средства. Они увеличивали налоги на предпринимателей, отказывались от полной уплаты процентов по внешним долгам, национализировали прибыльные предприятия, латифундии, экономили на военных расходах. Эти меры вызывали раздражение зарубежных корпораций, которым принадлежало около 40% промышленности стран Латинской Америки, вызывали конфликты со странами-кредиторами. Падали темпы технологического переоснащения производства, снижалась конкурентоспособность продукции на мировых рынках.
Правительства оказывались не в состоянии удовлетворять растущие социальные запросы, противостоять росту недовольства военных, усилению забастовочного движения, активизации леворадикальной оппозиции, прибегавшей к насильственным действиям, вплоть до создания сельских и городских партизанских отрядов.
Жесткое экономическое и политическое давление извне, рост внутренних противоречий, не находящих решения, приводили общество на грань гражданской войны. И тогда армия, как правило с одобрения правящих кругов США, брала ситуацию под свои контроль. Известна роль ЦРУ в организации военных переворотов в Бразилии в 1964 г. и в Чили в 1973 г. Переворот в Чили, приведший к власти генерала А. Пиночета, был наиболее кровавым в послевоенной истории латино-американских стран. С. Альенде погиб в ходе боев за президентский дворец. Центральный стадион в столице Чили - Сантьяго был превращен в концлагерь. Тысячи человек, активистов левых сил и профсоюзного движения, были казнены, около 200 тыс. бежали из страны.
Кубинская революция и ее последствия.
Большое влияние на ситуацию в Латинской Америке и политику США оказала революция на Кубе. Повстанческое движение против диктаторского режима Р. Батисты приобрело массовый характер.
В 1959 г. после взятия повстанцами столицы Гаваны премьер-министром и главнокомандующим стал Ф. Кастро. Начатые радикальные реформы - национализация крупных земельных владений, промышленности, в значительной мере принадлежавшей американским компаниям, побудили правящие круги США начать борьбу с режимом Ф. Кастро. И США, и их союзники, в том числе государства Латинской Америки, разорвали с Кубой торгово-экономические и дипломатические отношения. В 1961 г. с американских кораблей на побережье Кубы высадился десант противников режима Ф. Кастро, обученных и вооруженных в США. Десант был разгромлен, но ситуация вокруг Кубы продолжала оставаться напряженной.
После Карибского кризиса 1962 г. угроза вторжения с территории США на Кубу отпала. Благодаря экономической поддержке СССР и его союзников Куба отчасти преодолела трудности, вызванные блокадой. Ее развитие в значительной мере опиралось на помощь СССР, закупавшего кубинский сахар по ценам выше среднемировых. На долю СССР приходилось около 3/4 внешней торговли Кубы.
Предпринималась попытка превратить Кубу в «витрину социализма» в Латинской Америке. Это было частью советской политики оказания поддержки революционным, повстанческим движениям разных стран. С прекращением «холодной войны » и распадом СССР экономическое положение Кубы резко ухудшилось. Несмотря на жесткие меры экономии стал расти внешний долг, возникли перебои в снабжении населения продовольствием.
Неудачи попытки свержения правительства Ф. Кастро на Кубе, опасения, что ее пример окажется притягательным для других латиноамериканских стран, побудили США к изменению своей политики.
В 1961 г. президент США Д. Кеннеди предложил странам Латинской Америки программу «Союз ради прогресса», на которую было выделено 20 млрд. долларов. Эта программа, принятая 19 странами, была призвана содействовать решению назревших социально-экономических проблем стран континента, предотвратить появление у них стремления обращаться за помощью к СССР.
В то же время США с гораздо большей подозрительностью, чем в прошлом, стали относиться к антидиктаторским, повстанческим движениям, в том числе выступающим и под демократическими лозунгами. В 1980-е гг. ареной особенно острых внутренних конфликтов с косвенным участием США, СССР и Кубы стали страны Центральной Америки - Никарагуа и Сальвадор.
Модернизация и диктаторские режимы.
Программа Д. Кеннеди помогла решению проблем модернизации, но не укреплению демократии в Латинской Америке. Модернизация осуществлялась не столько недолговечными гражданскими, сколько военными, диктаторскими режимами. Приходя к власти, они, как правило, брали курс на ускоренное развитие экономики , ограничивали права профсоюзов, свертывали социальные программы, замораживали зарплату для большинства наемных работников.
Приоритетом становилась концентрация ресурсов на широкомасштабных проектах, создавались льготы для привлечения иностранного капитала. Эта политика нередко приносила значительный экономический эффект. Так, в крупнейшей стране Латинской Америки - Бразилии (население 160 млн, человек) «экономическое чудо» пришлось на годы пре-бывания у власти военной хунты (1964-1985).
Строились дороги, электростанции, развивались металлургия и нефтедобыча. Для ускоренно-го освоения внутренних районов страны столица была перенесена с побережья вглубь территории (из Рио-де-Жанейро в город Бразилиа). Началось быстрое освоение природных богатств бассейна реки Амазонки, население этого района возросло с 5 до 12 млн. человек. С помощью зарубежных корпораций, в частности таких гигантов, как «Форд», «Фиат», «Фольксваген», «Дженерал Моторс», в стране было налажено производство автомобилей, самолетов, компьютеров, современного оружия. Бразилия стала поставщиком машин и оборудования на мировом рынке, ее аграрная продукция начала конкурировать с американской. Наряду с ввозом капитала страна стала вкладывать свой капитал в менее развитые страны, в частности Африку.
Благодаря усилиям военных режимов в области модернизации с 1960-х по 1980-е гг. объем валового внутреннего продукта стран Латинской Америки возрос втрое. Многие из них (Бразилия, Аргентина, Чили) достигли показателей среднего уровня развития. По объему производства ВНП на душу населения они к концу века стоят в одном ряду со странами Восточной Европы и Российской Федерацией. По типу социального развития латиноамериканские страны приблизились к развитым государствам Северной Америки и Западной Европы. Доля наемных работников в самодеятельном населении составляет от 70% до 80% . При этом в Бразилии с 1960-х по 1990-е гг. удельный вес рабочей силы, занятой в сельском хозяйстве, сократился с 52% до 23%, в промышленности возрос с 18% до 23%, в сфере услуг - с 30% до 54% . Сходные показатели были и у большинства других латиноамериканских стран.
В то же время остается весьма существенное различие между латиноамериканскими и развитыми странами. Во-первых, относительно небольшой была прослойка лиц, относящих себя к «среднему классу», и в то же время значительным было имущественное неравенство. Соотношение между доходами 20% самых бедных и 20% самых богатых семей в 1980- 1990 гг. в Бразилии, например, составило 1: 32, в Колумбии - 1: 15,5, в Чили 1: 18. При этом к привилегированному слою населения принадлежало среднее и высшее звено военных, которые при отсутствии традиции гражданского контроля над вооруженными силами представляли собой особую, относительно самостоятельную прослойку.
Все это определяло слабость социальной базы политической стабильности, отсутствие массовой поддержки модернизационной политики, проводившейся военными режимами. Низкая покупательная способность населения определяла зависимость новых отраслей индустрии от возможности экспорта продукции, на рынках царила жесткая конкуренция. Не получающее выгод от модернизации население видело в этом подчинение экономики международному, особенно американскому капиталу, а не путь к решению общенациональных задач.
Внутренняя оппозиция режимам военных диктатур пользовалась типичными для них слабостями - коррупцией верхушки военных, расточительностью в использовании кредитов и займов, нередко разворовывавшихся или направлявшихся на амбициозные проекты сомнительной экономической целесообразности. Негативную роль играл типичный для диктаторских режимов правовой произвол, в том числе и в отношении представителей национальной буржуазии, мелких и средних собственников. Рано или поздно большинство военных режимов, сталкиваясь с ростом внутренней оппозиции, в том числе и в военной среде, катастрофическими размерами внешней задолженности, было вынуждено уступать власть гражданским режимам.
Демократизация 1990-х гг.
Со времени второй мировой войны и до 1990-х гг. гражданские режимы в большинстве латиноамериканских стран оказывались недолговечными. Исключение составляет Мексика, где после победы революционного движения в 1917 г. утвердилась демократия. Однако при сохранении стабильного господства одной политической партии, не имевшей серьезных конкурентов, соответствие данной модели демократии европейским стандартам сомнительно.
В 1980-1990-е гг. в развитии латиноамериканских стран начался новый этап. Диктатуры уступили место демократическим, конституционно избранным режимам. После поражения Аргентины в "войне с Великобританией (1982), возникшей из-за спора о принадлежности Фолклендских островов, военный режим дискредитировал себя и вынужден был в 1983 г. передать власть гражданскому правительству.
В 1985 г. диктаторские режимы в Бразилии и Уругвае также уступили власть конституционно избранным правительствам. В 1989 г. после 35 лет военной диктатуры генерала Стресснера на путь демократии вступил Парагвай. В 1990 г. ушел в отставку генерал А. Пиночет в Чили, в стране были проведены свободные выборы. С прекращением гражданской войны в Никарагуа и Сальвадоре эти страны также вступили на путь демократии.
Новый этап в развитии латиноамериканских стран характеризуется прежде всего тем, что в условиях прекращения «холодной войны» США уже меньше опасаются роста влияния враждеб-ных им держав в Латинской Америке. Более терпимым становится отношение к социальным экс-периментам в этом районе мира. Опыт Кубы, где производство ВНП на душу населения к середине 1990-х гг. оказалось почти вдвое ниже, чем в большинстве латиноамериканских стран, также ослабил влияние социалистических идей.
Благодаря развитию интеграционных процессов на южноамериканском континенте, повышению уровня жизни увеличилась емкость внутренних рынков, что создает предпосылки для более стабильного развития. В конце 1980 - начале 1990 гг. (этот период называют «потерянным десятилетием» для решения проблем модернизации) демократические режимы усиленно развивали социальную сферу, что привело к падению темпов экономического роста. Но к середине 1990-х гг. в большинстве стран темпы развития экономики вновь возросли. В 1980-1990-е гг. среднегодовые темпы прироста ВНП в Латинской Америке составляли всего 1,7%, в 1990-1995 гг. они возросли до 3,2% .
В конце 1990-х гг. кризис, поразивший новые индустриальные страны Азии, сказался и на Латинской Америке. В то же время, поскольку экономика латиноамериканских государств была более развитой, глубина этого кризиса для них оказалась меньшей, он не распространился на поли-тическую сферу.
Вопросы и задания
1. Какие благоприятные условия во время и после второй мировой войны способствовали ускоренному ин-дустриальному развитию большинства стран Латинской Америки?
2. Чем объясняется особая роль США в новейшей истории латиноамериканских государств (вспомните содержание главы, посвященной периоду между двумя мировыми войнами, а также программу «Союз ради прогресса» 1961 г.)?
3. Назовите возможные альтернативы развития стран Латинской Америки после второй мировой войны. Какими обстоятельствами определялся выбор того или иного пути?
4. Выявите особенности политического развития ведущих латиноамериканских государств (таких, как Бразилия, Аргентина, Чили).
5. На фактах из истории отдельных стран (Кубы, Чили, Бразилии) раскройте и сравните результаты их развития по избранному ими пути.
6. Какими факторами был обусловлен переход большинства стран Латинской Америки к демократии с конца 1980-х - начала 90-х гг.? В чем выразились эти измерения?
7. Кого из латиноамериканских государственных деятелей вы можете назвать? Чья деятельность привлекает ваше наибольшее внимание? Почему?
Во многих странах в 60-70-е годы разгоралась вооруженная партизанская борьба. Ее идеологом выступил Э.Че Гевара.
Эрнесто Гевара де ла Серна Че Гевара (1928-1967). Родился в Аргентине, в семье архитектора. По профессии врач. В 1953-1955гг побывал в ряде латиноамериканских стран, изучал их социально- политические условия и проблемы революционных движений. В 1956-1958 гг. – один из руководителей Повстанческой армии на Кубе. Президент Национального банка (1959-1961), министр промышленности (1961-1965) на Кубе. В своих книгах обобщил опыт повстанческой борьбы на Кубе и разработал стратегию партизанского движения в Латинской Америке. Отстаивал идею возникновения революции из «партизанского очага». Появление множества таких очагов, «многих Вьетнамов», должно было, по его мнению, обеспечить победу и над внутренней контрреволюцией, и над американской военной машиной. Сам Че Гевара вместе с группой кубинцев в 1966 г. начал вооруженную борьбу в Боливии, где и погиб в октябре 1967 г.
Партизанские движения не встретили широкой поддержки населения и были подавлены армией, получавшей американскую помощь. Только в Никарагуа Сандинистский фронт национального освобождения смог добиться победы, свергнув в 1979 г. диктатуру олигархического клана Сомосы.
Парламентским путем пришли к власти в 1970 г объединенные левые силы в Чили, создавшие блок Народное единство. Правительство социалиста Сальвадора Альенде (1970-1973) осуществило радикальную аграрную реформу, демократические социальные преобразования, национализировало медные рудники, топливные ресурсы, множество предприятий. Но этим оно дезорганизовало экономическую жизнь страны и в сентябре 1973 г. было свергнуто путем военного переворота. Такую же по направленности, но менее радикальную по глубине политику осуществляли военные левонационалистические режимы, установленные в результате переворотов в Перу и Панаме (1968), Эквадоре и Гондурасе (1972), Боливии (1970). Не обеспечив себе массовой поддержки, они через несколько лет были заменены правыми военными диктатурами путем военных переворотов или перестановок в руководстве армии. Только панамский режим просуществовал до конца 80-х годов, поскольку добился успеха в борьбе за возвращение Панамского канала (США передадут его Панаме 31 декабря 1999 г.)
«Полевение» власти в ряде стран на рубеже 70-х годов сменилось тотальным наступлением правых военных диктатур к середине 70-х годов. В 1973 г. они были установлены в Чили и Уругвае, в 1976 г. в Аргентине, еще в 1964 г. в Бразилии, а в 1954 г. в Парагвае. Таким образом, во второй половине 70-х годов среди латиноамериканских стран Южной Америки только в Венесуэле и Колумбии сохранялись демократические правительства. Над Латинской Америкой опустилась ночь правых диктатур. Десятки тысяч людей были убиты или пропали без вести, еще больше – брошены в тюрьмы по политическим мотивам. Наиболее кровавыми были режимы в Аргентине и Чили.
В экономической сфере ситуация для латиноамериканских режимов в 70-е годы изменилась. С 1969 г. США, по сути отказавшись от политики «Союза ради прогресса», начали проводить стратегию «Нового международного разделения труда». Она включала такие меры как: ускоренное развитие в Латинской Америке отраслей, связанных с переработкой сырья; перенесение из США некоторых трудоемких промежуточных стадий производства (например, выпуск автомобильных двигателей); развертывание в регионе производства продукции для нужд «третьего мира» с более низким, чем для развитых стран, уровнем технологии. Этим закреплялась периферийность латиноамериканской промышленности, но уже «а более высоком техническом уровне. Большинство стран воспользовались этими возможностями, чтобы перейти к экспорториентированной индустриализации. Они широко открыли двери для иностранного капитала, который в основном и реализовывал новую стратегию. Одновременно государства сосредоточили усилия на развитии ряда отраслей тяжелой промышленности, для чего брали легкодоступные зарубежные кредиты. На основе внешних займов развивала производство и национальная буржуазия.
Но из всех правительств только чилийская военная хунта во главе с генералом Аугусто Пиночетом (1973-1989) занялась глубинной перестройкой экономики. Подавив с помощью жестоких репрессий всякую оппозицию, вводя корпоративные начала в организацию общества, она одной из первых в мире внедрила неолиберальную модель экономического развития. Постепенно была осуществлена приватизация государственной собственности, ликвидированы таможенные барьеры и другие преграды для иностранных инвестиций и «свободной игры рыночных сил». Уровень жизни чилийцев значительно упал. Но были заложены основы для будущего эффективного роста экономики, который и начался в конце 70-х годов.
Со времен окончания Второй Мировой войны до 90-х годов, политические режимы во многих государствах Латинской Америки оказывались недолговечными. Единственным исключением стала Мексика, где после государственной революции 1917 года, к власти пришли представители демократических сил, которые вплоть до конца века не имели серьезных политических оппонентов.
Демократия в Латинской Америке
В латиноамериканских странах неоднократно предпринимались попытки внедрения европейской модели демократии, в частности: создание блока национально-патриотических сил и национальной буржуазии, постепенное повышение уровня социальной и экономической защиты, которое сопровождалось модернизацией промышленности. Подобные стремления создать демократическое государство увенчались успехом только в Аргентине, с приходом к власти правительства Х. Перрона в 1946 году.
Период руководства перонистской партии вошел в историю Аргентины как время благоденствия - в государстве активно внедрялась либеральная социальная политика, началась национализация стратегических промышленных объектов, был учрежден план пятилетнего экономического развития. Тем не менее, в результате военного переворота 1955г., Х. Перрон был свергнут.
Примеру Аргентины последовала и Бразилия, правительство которой делало неоднократные попытки правовых и экономических преобразований жизни общества. Однако из-за угрозы повторения сценария аргентинского переворота президент страны в 1955 г. покончил жизнь самоубийством.
Главным недостатком демократических режимов Латинской Америки было то, что во многом они напоминали фашистский строй Италии в середине 20-х годов. Все либеральные преобразования по сущности внедрялись хорошо скрытыми тоталитарными методами. В некоторых сферах ведения государственной политики демократические лидеры во многом копировали модели развития нацистской Германии.
Ярким примером является деятельность профсоюзов Аргентины, которые защищали трудовые права исключительно представителей титульной нации. Более того, в послевоенный период, демократические государства Латинской Америки стал убежищем для некоторых фашистских лидеров, преследуемых мировым сообществом. Это говорит в первую очередь о том, что латиноамериканские демократы не чуждались тоталитарных систем, в частности и фашизма.
Военные перевороты
Начиная с середины 50-х годов, вплоть до конца 70-х, в большинстве Латиноамериканских государств были установлены жесткие военные диктатуры. Столь радикальные изменения в государственной структуре были результатом нарастающего народного недовольства правящей элитой, чем воспользовались милитаристские политические силы.
В настоящее время стал известным тот факт, что все военные перевороты в Латинской Америке осуществлялись с согласия правительства США. Оправданием для установления военных режимов стало распространения среди народных масс информации об угрозы войны со стороны коммунистов. Следовательно, военные диктаторы должны были исполнять функцию защиты стран от де-факто несуществующей агрессии коммунистических государств.
Наиболее кровавым военным переворотом стал приход к власти А. Пиночета в Чили. Сотни тысяч протестующих против Пиночета чилийцев были помещены в концлагерь, который был создан в центре столицы Сантьяго. Большинство граждан вынуждены были искать политического убежища в государствах Европы.
Классическая военная диктатура была установлена и в Аргентине. В результате военного переворота 1976 года, высшая власть в государстве стала принадлежать членам Хунты во главе с генералом Х. Виделой.
В Латинской Америке практически ни одной стране не удалось в ходе своего социально-политического развития избежать периода авторитарного правления. Чередование гражданских и военных авторитарных режимов характерно для всей истории Латинской Америки. Основными причинами данного политического феномена явились социальная и политическая нестабильность, межэтнические, национальные противоречия и конфликты, которые приводили к политическому насилию, государственным и военным переворотам, а в итоге - к установлению авторитарных - гражданских и военных - систем правления.
При этом звено переворот-армия становилось ключевым фактором в формировании авторитарных режимов на континенте. Но, несмотря на универсальность этого явления, нельзя не учитывать специфику политических процессов и режимов, общие черты и характерные особенности военно-диктаторских систем и роль армии в политической жизни латиноамериканских государств.
Сущность военно-диктаторских режимов и их реакционный характер
Послевоенная история латиноамериканских стран свидетельствует: военно-диктаторские режимы были не только особенностью, но и закономерностью политического процесса. Установление подобного “стиля правления” основано на безоговорочном подчинении народных масс воле военных диктаторов. Механизм их правления был отработан во многих государствах Латинской Америки: в большинстве случаев диктаторы присваивали себе звание президента и создавали политическую систему, опиравшуюся на вооружениях силы и спецслужбы.
Проблемы насильственных форм захвата политической власти в латиноамериканских странах рассматривались в зарубежной политической литературе в рамках концепции “политической нестабильности”. Действительно, связь с общей политической нестабильностью и сопутствующими ей факторами, ведущими к политическому кризису, здесь несомненна. В самом общем виде эти факторы следующие: гражданские и межгосударственные войны и территориально-пограничные конфликты, иностранные интервенции; неэффективность экономики, государственных и политических структур, низкий жизненный уровень большинства населения. Причем зачастую кризисные ситуации усугубляются, казалось бы, самыми благими намерениями с целью их разрешения - попытками восстановления конституционной власти, законности и правопорядка, которые были разрушены предшествующим военным переворотом. Причины политической нестабильности западные политологи, как правило, связывают с экономической отсталостью, с “разрывом между экономическим развитием и политической институционализацией”. С.Хантингтон полагал, что государственные перевороты происходят там, где при низких показателях экономического роста не оказывалось достаточных ресурсов для удовлетворения потребностей населения.
Кроме того, государственные и военные перевороты в нашей и зарубежной литературе также рассматриваются в увязке с необходимостью модернизации латиноамериканского общества, проведением в нем, помимо экономических, и политических реформ, направленных на демократизацию социально-политических структур, повышение образовательного и культурного уровня населения.
Причинами захвата власти военными являются кризис политических структур, политическая нестабильность, чреватая острыми социальными конфликтами. Социальной предпосылкой военных переворотов выступает “преторианское общество”, специфические черты которого, сформулированные Д. Раппопортом, сводятся к следующему: 1) отсутствие консенсуса среди наиболее влиятельных группировок относительно; правил игры”; 2) острый конфликт по поводу перераспределения власти и ресурсов между основными политическими силами; 3) резкая социальная поляризация общества; 4) низкий уровень легитимности и институционализации власти..
Становление военных диктатур, как правило, сопровождается сменой прежней конституции, роспуском парламента, полным запретом любых оппозиционных сил, концентрацией законодательной и исполнительной власти в руках военного совета. Отличительной чертой военных диктатур является широкий размах террористической деятельности, которая осуществляется армией, полицией и спецслужбами. Как правило, военные режимы оказываются не в состоянии обеспечить экономическую эффективность. Им не удается мобилизовать массы на решение социальных проблем, обеспечить себе поддержку, решить проблемы, связанные с институционализацией власти. Подобные режимы существовали во многих странах Африки, Востока, Латинской Америки.
Латиноамериканские политологи считают, что скрытая политическая пружина переворотов связана с внутренними факторами - союзом крупной буржуазии с транснациональными компаниями, которые, опираясь на армию, создают “корпоративистское государство”. Объясняется это тем, что во многих случаях национальные буржуазные круги способны сохранять свое политическое и экономическое господство, используя методы террора и репрессий.
По мнению сторонников идеи “корпоративистского государства”, в странах латиноамериканского региона сформировался консенсус между альянсом крупной буржуазии и ТНК с буржуазией средней, и все они поддерживают тип государственной власти, функционирующей в результате переворота.
Если принять во внимание временные рамки, в которых была выдвинута концепция “корпоративистского государства монополитической буржуазии и вооруженных сил” (вторая половина 70-х гг.), то получалось, что сторонники данной концепции предопределили неизбежную обреченность латиноамериканских стран на перманентные политические кризисы и как следствие - на перевороты. Однако прошедший с того времени период свидетельствует об иной тенденции (даже о закономерности): военно-диктаторские режимы, пришедшие к власти в результате военных переворотов и путчей, постепенно, но повсеместно уступают дорогу новым, гражданским структурам, получившим власть законными, конституционными методами.
Говоря о переворотах как о непременных атрибутах военно-диктаторских режимов (и как о методах захвата власти), их можно определить следующим образом: это антиконституционные акции заговорщиков, возглавляемых представителем реакционной военной верхушки, с целью захвата власти, осуществляемые при поддержке единомышленников со стороны олигархических буржуазных кругов. Заговоры в Латинской Америке в ряде случаев осуществлялись и гражданскими лицами - из числа высших политических и государственных руководителей, но с непременной опорой на вооруженные силы.
При всех ситуационных различиях между военными переворотами можно выделить общие факторы, воздействующие на вызревание заговоров и реализацию захвата власти. Это слабость властных структур; коррумпированность и разложение крупного чиновничества в госаппарате; отсутствие конституционной законности и правопорядка в стране (и вследствие этого - потеря доверия к власти); непримиримые политические противоречия между партиями и организациями; убежденность масс в сфальсифицированных итогах выборов и т.п.
Таким образом, причины военных и государственных переворотов в регионе многообразны. Причины обуславливаются хронической политической нестабильностью в большинстве государств, отсутствием надлежащей институализации и легитимности власти, неадекватностью общественных структур и политических систем, сохранением социального неравенства - господства олигархии с одной стороны, и отсталостью, нищетой, безработицей - с другой. Наличие авторитарных режимов и ограничение демократии, коррупция, наркомания, терроризм, империалистическая эксплуатация и зависимость латиноамериканской “периферии” от “центра” - США и других развитых стран усугубляли политический и экономический кризис на континенте. Это подталкивало военных к активным действиям.
Особое внимание следует обратить на такой фактор, как внушение мысли о высшем, мессианском предназначении военных офицерам вооруженных сил латиноамериканских государств на всех этапах их развития. В исторический час они должны быть готовы взять на себя ответственность за судьбу страны. Поэтому среди офицеров, особенно младшего звена, было немало тех, кто вступал в ряды заговорщиков отнюдь не из худших побуждений. Так, в частности, было во время переворота в Чили в сентябре 1973 года.
Наиболее распространены в Латинской Америке реакционные военные перевороты. По обобщенным данным зарубежных исследователей, за более чем 170-летний период существования латиноамериканских государств в них произошло около 600 военных переворотов и путчей. К началу 70-х гг. XX в. три четверти населения южноамериканских стран жили под пятой военно-диктаторских режимов, пришедших к власти в результате ее захвата.
Ввиду отсутствия четкого определения сущности военно-диктаторского режима как важнейшей категории политической науки необходимо рассмотреть понятие “диктатура”. Это неограниченная политическая, экономическая и идеологическая власть, осуществляемая определенной группой людей во главе с лидером, имя которого, или используемая им социально-политическая идея, может определять тот или иной вид диктаторского правления (цесаризм, абсолютизм, неконституционная монархия, бонапартизм, диктатура класса, партии, тоталитаризм, использующий примат религиозной идеи и т.д.). При этом “бонапартизм” определяется как историческая форма военно-диктаторского режима.
Военно-диктаторский режим, по мнению В.Т.Рощупкина, является крайним выражением авторитаризма, при котором законодательная, исполнительная и судебная власть сосредоточена в руках военного диктатора или элиты, опирающихся на силовые структуры и, прежде всего, армию с целью установления своего господства в экономической, социальной, политической и духовной жизни и отстранения народных масс от участия в управлении государством и обществом.
Подобный режим основан на насилии, грубом произволе, широком использовании жестких мер принуждения, наказания, террористических методов расправы с оппозицией и узурпации политической власти с дальнейшим распространением ее на все сферы жизнедеятельности общественных структур. В большинстве случаев военно-диктаторские режимы неспособны эффективно управлять обществом и государством - ввиду утраты демократических форм правления, отсутствия разделения властей, неприятия широкими массами силовых методов подавления оппозиции.
Военные диктаторы отменяют или приостанавливают действие конституции, ограничивают права и свободы граждан, распускают политические партии, запрещают политическую деятельность, вводят жесткую цензуру на средства массовой информации. Руководство страной осуществляется путем издания декретов и других актов военно-бюрократической машины, которая отвергает демократические государственно-правовые нормы. Отождествляя свои корпоративные интересы с общенациональными, армейская элита стремится использовать военную диктатуру с максимальной для себя выгодой. Классическими примерами военных диктатур являются латиноамериканские политические режимы XX века, представляющую собой жёсткую власть армейской элиты.
При анализе сущности военно-диктаторских режимов довольно сложным представляется определение его основных форм. В целом авторитарные системы управления носили в условиях Латинской Америки реакционный, умеренный либо прогрессивный характер. Наиболее распространенной формой названных политических режимов на континенте являлись правоавторитарные реакционные военно-диктаторские режимы, которым присущи тоталитарные тенденции.
“Типичными представителями” правоавторитарных систем являлись реакционные военные режимы диктатора Сомосы в Никарагуа, Дювалье в Республике Гаити, Стреснера в Парагвае, реакционные военные хунты и правительства в Аргентине, Бразилии, Чили, Гватемале, Уругвае и ряде других стран.
Вышеперечисленные режимы в регионе тесно связаны с таким местным социально-политическим феноменом, как каудильизм. Социально-политическую суть этого явления кратко, но емко выражена У.Фостером: каудильизм представляет собой “прежде всего господство реакционных диктаторов, приходящих к власти и правящих с помощью насилия”.
Помимо реакционных военных диктаторов-каудильо, во многих странах Латинской Америки, в том числе в Аргентине, Бразилии, Чили, Гватемале, Уругвае в результате военных переворотов возникали военные хунты, состоявшие обычно из командующих видами вооруженных сил. Хунты, как правило, выполняли роль временного правительства с законодательными, исполнительными, контрольными и даже судебными функциями. Такие правоавторитарные режимы с тоталитарными тенденциями повсеместно зиждятся на милитаристской системе, политическом терроре. Правление военных хунт порождало произвол и злоупотребление властью, способствовало быстрому и беззастенчивому обогащению генералитета за счет многочисленных экспроприаций чужого имущества и грабежа государственной казны. Подобное беззаконие разлагает вооруженные силы, отвлекая их от выполнения непосредственных задач по обеспечению национальной безопасности государства. В конечном счете, все это приводит к полной дискредитации военной хунты и армии в глазах национального и мирового общественного мнения и готовит социальную почву к активизации выступлений оппозиции. Наиболее остро вышеназванные явления проявились в период крайне неудачного для Аргентины военного конфликта с Англией из-за Мальвинских (Фолклендских) островов (1982 г.).
Таким образом, военно-диктаторские режимы, возглавляемые хунтами, оказывались не в состоянии решать нараставшие социально-экономические проблемы. Эпоха их правления - это периоды перманентной нестабильности во всех сферах. В то же время “в небольших странах и при внешней помощи, как это имело место в Чили, военная хунта может подготовить условия для капиталистической модернизации страны. В 80-е гг. во всех латиноамериканских странах военные хунты пали под напором демократического движения”.
Правоавторитарные реакционные военно-диктаторские режимы характеризуются антиконституционными, противоправными действиями, предпринимаемыми группой заговорщиков во главе с высокопоставленными военными деятелями при прямой или косвенной поддержке наиболее реакционной части армии в лице генералов и офицеров. Заговоры военной верхушки, политическим итогом которых становились перевороты, сопровождались кровавым насилием со стороны армии, органов безопасности и полиции, перешедших на сторону путчистов.
Особое место в политической жизни стран Латинской Америки занимали левоавторитарные военно-диктаторские режимы, которые возникали в результате революционных контрпереворотов. Конечной целью таких режимов являлись ликвидация предшествующих авторитарных систем и восстановление законной демократической власти. Эти режимы формировались при прямом участии или поддержке прогрессивных военных кругов в союзе с демократическими и патриотическими силами. В послевоенный период подобные режимы возникли в результате военных переворотов в Боливии (1979г.), Венесуэле (1945г.), В Панаме и Перу (1968г.). В этот же ряд, но с определенными оговорками, обусловленными особенностями политических сил, выступивших против правивших в то время режимов, можно поставить также Кубу (1959г.) и Никарагуа (1979г.).
Р.Шварценберг называет их прогрессивными: “Эти военные режимы объявляли себя “революционными”, “националистическими” и идеологически поддерживались левыми движениями и партиями... На практике они пытались контролировать иностранное экономическое проникновение и оберегать природные богатства своих стран. И, наконец, они проводили более открытую и менее ориентированную на США внешнюю политику”.
Левоавторитарные военно-диктаторские режимы в Боливии, Венесуэле, Панаме, Перу к концу 70-х гг. ушли в прошлое, показав свою объективную обреченность. Эти режимы - отнюдь не единичное явление в регионе, но они все-таки входят в особую категорию. Ибо этот феномен представляет собой скорее исключение на общем политическом фоне переворотов и правления военных.
Правоавторитарные военные режимы характеризуются директивными методами государственного руководства, осуществляемого военно-бюрократического аппаратом, отсутствием контроля со стороны народных масс за деятельностью правящей военной администрации. Подобные режимы неизбежно порождают коррупцию в вооруженных силах, в том числе и в рядах военных демократов. В Латинской Америке в их среде появились представители военной бюрократии: одни разбогатели на покровительстве наркомафии; другие преуспели в махинациях с государственной казной; третьи - во взяточничестве и т.д. Наряду с крупной буржуазией и олигархией чиновничество военно-бюрократического государственного аппарата процветает, а положение масс вопреки громким популистским лозунгам и программам не улучшается.
Рассмотрим политическую картину реакционных переворотов и последующего правления, военных на примере Аргентины. Переворот, произошедший в 1930 г. в Аргентине, послужил своего рода точкой отсчета последующего длительного (по меркам XX века) периода реакционных военных режимов, характеризовавшихся расправами с демократическим движением, отменой положений конституции, запретом на деятельность политических партий. В последующем военные перевороты в Аргентине имели место в 1943, 1955, 1966 и 1976 гг. Военно-диктаторский режим, пришедший к власти в результате последнего в этом перечне, но не последнего по политической значимости переворота, стоял у власти в этой стране вплоть до 1983г.
Особенностью военного переворота в Аргентине в 1966 г. было выступление армии в качестве цельной, а не раздробленной, обособленной в социально-политическом плане структуры, на которые нередко делились вооруженные силы в ходе предшествующих путчей и после них. Установившейся в стране правоавторитарный военный режим взял курс на внедрение “неокорпоративистской структуры” посредством так называемых “директив участия”. Причем реализация данного курса шла повсеместно - как на общегосударственном, так и на местном уровнях.
Сходная по своим социально-политическим аспектам картина монополизации власти и отмены, демократических начал повторилась и спустя 10 лет - в результате военного переворота 1976 г., произошедшего вследствие слабости и отсутствия единства в стане демократических сил. Глава военного режима генерал X. Видела в обстановке политического хаоса приостановил действие конституции, запретил политическую и профсоюзную деятельность, отменил автономность провинций. Военная хунта, в состав которой вошли командующие сухопутными войсками, ВМС и ВВС (менявшиеся через каждые три года), получила беспрецедентные полномочия: право объявлять войну и заключать мир, контролировать деятельность государственных органов, назначать и отстранять от власти президентов. При этом неформальным, но реальным центром власти по-прежнему оставался “военный парламент”.
Однако основным отличием в результатах военного переворота 1976 г. по сравнению с захватом власти армейской верхушкой в 1966 г. явился отказ от курса на создание корпоративной общественной модели. К 1976 году аргентинские вооруженные силы, хотя и являлись единым государственным институтом, по своему социальному составу, а следовательно и по политическим взглядам, уже не были однородны. К тому же в пестром спектре соперничавших политических течений - от умеренно консервативных до ультраправых - установился относительный баланс сил и интересов. Вследствие дифференциации идейно-политических воззрений военных к середине 70-х годов не только исполнительная власть, но и страна оказались поделенными на “зоны влияния” между разными военными группировками.
В итоге, несмотря на попытки аргентинских военных режимов в 50-60-е гг. придать своему правлению стабильный и долговременный характер, им это не удалось. Дело, очевидно, в неспособности армии как государственного института всецело подчинить себе социально-политическую организацию общества и реформировать ее на подлинно демократических началах. Данная закономерность проявилась и во многих других странах, в которых у власти были военно-диктаторские режимы.
Идеологическим обоснованием вмешательства военных в политическую жизнь Аргентины стала концепция “правого авторитаризма”. Идеологические установки сторонников правого авторитаризма непосредственно предусматривали насаждение военно-диктаторской формы правления на срок, необходимый для стабилизации.
При этом продолжительность “срока” даже не оговаривалась: “правые авторитаристы” прикрывались туманными формулировками о его важности, диктуемой интересами “стабилизации и перехода к новой фазе”. Проповедников подобных воззрений в среде аргентинского офицерства было немало, особенно в его высшем звене. В числе сторонников так называемого “либерального авторитаризма” - генералы X. Видела, Р. Виола, А. Ланусси и другие путчисты.
Но каких бы оттенков ни были идеологические знамена сторонников авторитарного военного правления в Аргентине, все они не останавливались перед тем, чтобы ради захвата власти растоптать конституционные нормы. О цинизме и лицемерии организаторов военных переворотов 1955 и 1966 гг. говорит то, что в последующем бывшие путчисты стали называть совершенные ими перевороты, не иначе как “революцией”.
Чтобы придать перевороту 1966 г. видимость законности, его организаторы заблаговременно позаботились о правовом прикрытии прорыва военных к управлению государством. В своей работе “Вооруженный политик” исследователь К.Фаит свидетельствует: заговорщики разработали и навязали властям так называемый план “Конинтес” - “Военный план на случай внутренних волнений в государстве”. Согласно этому документу ситуация в стране подпадала бы под контроль вооруженных сил.
Исследования военно-диктаторских режимов в Аргентине и в ряде других латиноамериканских государствах показывают, что у них немало общих черт, но есть и свои особенности. Но для более глубокого, полного анализа этих режимов возникает объективная необходимость всесторонне рассмотреть роль армии в политической жизни вышеназванных латиноамериканских государств.