Виктор абакумов начальник главного управления контрразведки смерш. Виктор абакумов - биография, информация, личная жизнь. Четыре класса школы – надо было кормить семью

Абакумов и СМЕРШ

В августе 1954 года в разговоре со следователем Елисеевым B.C. Абакумов будто бы сказал: «Очень жестокая организация СМЕРШ, которой я руководил во время войны. Там господствовал чудовищный принцип: лучше расстрелять троих невинных, нежели оставить в живых одного шпиона. Скажу откровенно, меня за это надо не расстрелять, а четвертовать, но это сегодня. В войну это выглядело абсолютной нормой. Не берусь судить, можно ли было этого избежать. Думаю, нет. В 1941–1942 годах предательство в нашей армии процветало, пока отступали, творилось черт знает что. Рядовые убивали командира, комиссара и целыми подразделениями сдавались в плен немцам. Немцы тоже не дремали, перевербовывали наших военных и засылали к нам обратно, но уже с заданием. В основном предавали не из политических соображений, как часто думают, а из страха перед немцами. И чтобы остановить этот процесс, нужно было, чтобы от нас исходил тоже страх, причем по силе не меньший, чем от немцев».

И он исходил, да еще как!

В феврале 1943 года Абакумову было присвоено специальное звание - «комиссар госбезопасности 2-го ранга», а 31 марта Сталин вызвал его на прием. В 22 часа 30 минут Виктор Семенович вошел в Кремлевский кабинет вождя вместе с Молотовым, Берия, Маленковым, Боковым, Ильичевым, Платоновым, Щербаковым и Меркуловым.

Абакумов вместе с Меркуловым пробыли у вождя всего полчаса. Речь шла о реформе работы контрразведки… Между тем в отсутствие главного особиста Меркулов провел срочное совещание начальников Особых отделов ряда фронтов и армий, где каждый из присутствующих получил по 20 минут на выступление. Сталин потребовал от органов военной контрразведки более лучшей работы в борьбе со шпионами и диверсантами. К 1 апреля 1943 года Меркулов готовит проект постановления об образовании наркомата госбезопасности и схему структуры с объяснительной запиской. Эти документы за подписью Берия 2 апреля передают Сталину.

По замыслу Лаврентия Павловича, все оперативно-чекистские управления и отделы выделялись из НКВД СССР и на их базе образовывался наркомат госбезопасности. Управление же Особых отделов должно было войти в состав нового ведомства как одно из управлений контрразведки НКГБ (СМЕРИНШ - смерть иностранным шпионам). Однако этот проект не понравился Сталину. Тогда к 4 апреля Меркулов подготовил следующий вариант, где, ничего не меняя, дополнительно предлагал в управлении СМЕРИНШ усилить технические отделы и создать новые подразделения с функциями по работе в тылу. Но вождь не принял и этот проект. Он приказал вернуться к реформе по той же схеме, которая была проведена в жизнь накануне войны, и снова объединить усилия руководства обороной государства с обеспечением безопасности в армии и на флоте. Фактически он потребовал подчинения военной контрразведки напрямую Наркому обороны, чего не хотел прежде всего Берия. 13 апреля в 22.05 Сталин снова проводит совещание с руководством НКВД, а 15 апреля в 23.35 Нарком обороны и Верховный главнокомандующий приглашает на совещание Абакумова уже как будущего своего заместителя.

Когда встал вопрос о названии военной контрразведки (второе проектное название СМЕРНЕШ - смерть немецким шпионам) Сталин сказал присутствующим:

А почему, собственно говоря, речь должна идти только о немецких шпионах против нашей армии? Давайте назовем «Смерть шпионам», а сокращенно СМЕРШ.

На том и порешили. 18 и 19 апреля Сталин снова принял Абакумова, Меркулова и Берия, чтобы окончательно решить вопрос реформирования военной контрразведки. А 21 апреля 1943 года вышло Постановление Государственного комитета обороны № 3222 сс/ов с утверждением положения ГУКР СМЕРШ НКО СССР (19 апреля 1943 г. Постановлением СНК СССР № 415–138 сс Управление Особых отделов НКВД было преобразовано в Главное управление контрразведки (ГУКР) СМЕРШ НКО СССР).

В этом документе были определены конкретные задачи органов СМЕРШ:

«а) борьба со шпионской, диверсионной, террористической и иной подрывной деятельностью иностранных разведок в частях и учреждениях Красной Армии;

б) борьба с антисоветскими элементами, проникшими в части и учреждения Красной Армии;

в) принятие необходимых агентурно-оперативных и иных (через командование) мер к созданию на фронтах условий, включающих возможность безнаказанного прохода агентуры противника через линию фронта с тем, чтобы сделать линию фронта непроницаемой для шпионских и антисоветских элементов;

г) борьба с предательством и изменой родине в частях и учреждениях Красной Армии (переход на сторону противника, укрывательство шпионов и вообще содействие работе последних);

д) борьба с дезертирством и членовредительством на фронтах;

е) проверка военнослужащих и других лиц, бывших в плену и окружении противника;

ж) выполнение специальных заданий Народного Комиссара Обороны».

«Даже после реорганизации советская военная контрразведка оставалась "государством в государстве", - считает автор статьи "Это страшное слово СМЕРШ" О. Герчиков. - Старший оперуполномоченный полка подчинялся не командиру полка, а начальнику СМЕРШ дивизии. Начальник главного управления контрразведки Абакумов, будучи заместителем наркома обороны, подчинялся только Верховному. В стрелковом полку было 3 контрразведчика. В дивизии по штату полагалось иметь 21 человека, включая начальника и заместителя, шифровальщика, следователей и коменданта, плюс взвод охраны. В армии было примерно 400 сотрудников СМЕРШ. Еще была агентура - по человеку на отделение (т. е. 30 "стукачей" на батальон)…

Вопреки противошпионскому названию основным объектом работы СМЕРШа был не столько внешний враг, сколько внутренний. Если верить ветеранам контрразведки, советский солдат, особенно в начале войны, только о том и думал, как бы сдаться в плен, дезертировать или что-нибудь себе отстрелить.

По собственным данным контрразведчиков, только за первые 2 года войны одних немецких агентов-парашютистов было арестовано и убито 576. За 5 последних месяцев осени 1944 года армейская контрразведка арестовала 776 агентов, в январе - феврале 1945 года - еще 1326! Уже после окончания войны в Курляндии провели войсковую операцию, обезвредив 1277 немецких шпионов… По разным оценкам, за годы войны ОСО и СМЕРШ поймали от 30 до 60 тыс. вражеских агентов, то есть примерно 3–6 шпионских дивизий!

Были ли приписки в контрразведке? Да, были. По воспоминаниям фронтовиков, в шпионы можно было угодить за "пораженческие настроения" - например, похвальное слово о качестве немецкой техники.

Или "антисоветскую агитацию" - чтение вслух письма из дома о голоде в тылу. Впрочем, приписок в СМЕРШе было не больше, чем в любой советской организации.

На протяжении всей войны военные контрразведчики вели радиоигры с германской разведкой. Передавая «дезу», они оказывали существенную помощь армейскому командованию в подготовке стратегических операций. Во многом благодаря этому немцы зимой 1944–1945 гг. так и не смогли вскрыть замысел советского наступления в Восточной Пруссии.

Блестяще проведенная контрразведкой радиоигра "Арийцы" сорвала подготовку в Калмыкии восстания местного населения. О степени дезинформированности немецкой разведки говорит хотя бы тот факт, что самолеты с немецкими диверсантами сели в калмыцкой степи после того, как калмыки по приказу Сталина были выселены в Сибирь».

Вызывает интерес деятельность контрразведки СМЕРШ по пресечению измены и дезертирства. Например, 17 июня 1943 года начальник фронтового управления контрразведки генерал-майор Я.А. Едунов представил военному совета фронта перечень мероприятий, которые было бы целесообразно провести в соединениях и частях по предупреждению измены родине «в форме перехода на сторону противника» и которые условно можно разделить на три направления: обеспечение непроницаемости линии фронта, политико-воспитательная работа в войсках, увеличение внимания к нуждам солдат на передовой. Н.В. Греков, раскрывая эту деятельность в своей статье в Военно-историческом журнале пишет: «Из 31 пункта списка этих мероприятий 12 содержали предложения по первому направлению, т. е. максимальному усилению контроля, исключающего возможность просачивания агентуры противника и изменников через линию фронта. Контрразведка отмечала, что из-за неправильной расстановки постов переднего края и боевого охранения большие участки пространства перед нашей обороной остались вне какого-либо наблюдения. Фронтовое управление контрразведки предлагало армейскому руководству СМЕРШ обратить особое внимание на организацию полевой караульной службы, особенно на флангах и стыках подразделений. По его мнению, возможность "изменнических попыток" обусловливались близостью линии обороны противника, усилением его пропаганды путем распространения листовок и через громкоговорители, особо тяжелыми условиями, в которых оказывалась та или иная часть, прибытием на передовую неизученного, "политически засоренного пополнения".

При наличии подобных предпосылок к дезертирству и измене командирам частей предлагалось перед линией нашей обороны выставлять секреты из надежных бойцов, которые должны были пресекать попытки перехода к противнику, задерживая или уничтожая изменников. Следовало немедленно выставлять секреты там, где уже имели место случаи перехода, а все открытые участки должны быть заминированы и перекрыты проволочными заграждениями. В целом же надлежало "добиться такого положения, при котором не оказалось бы ни одной лазейки", при этом от находившихся на передовой бойцов и командиров контрразведка требовала постоянной бдительности. В частности, всех появившихся в расположении части или боевого охранения гражданских лиц или военнослужащих других частей следовало немедленно задерживать и докладывать об этом командирам. Ответственность за соблюдение «строжайшего режима» на передовой возлагалась на командно-политический состав.

Между тем военная контрразведка указывала на серьезные недостатки в работе командного состава, провоцировавшие возникновение изменнических настроений. К примеру, начальник Управления СМЕРШ Северо-Западного фронта информировал военный совет: "Имеют место случаи самоуправства, рукоприкладства, грубого, издевательского и несоветского отношения со стороны отдельных командиров к подчиненным, а в отдельных частях 23-й гвардейской дивизии эти случаи носят массовый характер, что в значительной мере облегчает работу врагу". Генерал Едунов предлагал военному совету предупредить весь командно-начальствующий состав фронта, что за "вышеуказанные бесчинства" виновные будут привлекаться к строгой ответственности вплоть до предания суду военного трибунала. СМЕРШ внушал нерадивым командирам, что нужно беречь солдата. Контрразведчики отмечали факты, когда по нескольку суток (до 19) в 117-й стрелковой дивизии 22-й армии не сменялись наряды боевого охранения, а красноармейцы не отдыхали. Руководство СМЕРШа фронта напоминало армейским командирам о необходимости строго соблюдать требования устава, проводить смену наряда не более чем через 24 часа, а виновных в нарушении уставов наказывать.

В рамках противодействия фашистской агитации «смершевцы» предлагали командному составу и политаппарату усилить воспитательную работу на переднем крае и принимать срочные меры к сбору и уничтожению вражеских листовок. Бойцам всех частей фронта надлежало разъяснить, что хранение вражеских листовок есть уголовно наказуемое деяние. В то же время было хорошо известно, что в подавляющем большинстве случаев эти листовки использовались лишь для бытовых нужд из-за нехватки бумаги. Нередко бойцы, не особенно задумываясь, отправляли родным послания, написанные по той же причине на оборотной стороне германских листовок. Поэтому наряду с коллективной читкой газет, беседами, иными формами воспитательной работы контрразведчики предлагали армейскому начальству срочно изыскать источники снабжения солдат, хотя бы на передовой, курительной и писчей бумагой».

Писатель Иосиф Линдер, автор серии книг по истории российских и советских спецслужб, лауреат премии ФСБ России, в своем интервью Е. Лихтенвальд называет несколько причин образования военной контрразведки СМЕРШ: «Прежде всего, к весне 1943 года принципиально изменилась ситуация на театре военных действий. После Сталинградской битвы стало ясно, что при всем оперативном и тактическом искусстве Вермахта Третьему рейху уже не хватает сил и ресурсов не только для наступления, но даже для удержания занятых позиций. Не стоило труда предвидеть, что в скором времени Красная Армия перейдет в масштабное контрнаступление по всей линии фронта и оккупированные немцами территории будут освобождены. Но столь же очевидным было, что противник постарается буквально наводнить их своими агентами. Следовательно, надо было готовиться к масштабным проверкам населения. С другой стороны, нельзя отрицать, что годы кровавой войны стали серьезной нагрузкой для человеческой психики, люди на фронте менялись - и не всегда в лучшую сторону. Война (как и любая глобальная катастрофа), подобно лакмусовой бумаге, выявляет те человеческие качества - как высокие, так и низменные, - которые в обычной жизни, возможно, навсегда остались бы скрытыми. Поэтому не случайно в число функций СМЕРШа входил и контроль над личным составом армии.

Наконец, третий, но далеко не последний по важности фактор, приведший к созданию новой спецслужбы: Сталина не устраивала сложившаяся ситуация, при которой большая часть оперативной информации проходила через наркома внутренних дел Лаврентия Берию. Доходило до того, что на стол Берии ложились материалы агентуры Главного разведывательного управления Генштаба Красной Армии, и именно Берия шел к Сталину первым докладывать, как за НКВД, так и за военную разведку, а начальник Главного разведуправления выступал при нем содокладчиком. Когда Сталин вывел из структуры Народного комиссариата внутренних дел Главное Управление Особых отделов… и передал их в ведение Народного комиссариата обороны, он тем самым радикально изменил расстановку сил в советских спецслужбах. Начальник Главного Управления Особых отделов Виктор Абакумов, возглавив СМЕРШ, стал заместителем наркома обороны СССР, т. е. перешел в прямое подчинение лично Сталину… Таким образом, из заместителя Берии Абакумов превратился в самостоятельную, практически равную ему фигуру.

Появление новой самостоятельной спецслужбы создавало дополнительные оперативные возможности: каждая подобная структура нарабатывает собственные контакты, собственные агентурные сети, которые зачастую помогают выявить шпионов и диверсантов, "выскользнувших" из сетей других спецслужб. Кроме того, само наличие конкурирующей спецслужбы, способной "перепроверить" данные Главного разведывательного управления, НКВД и МГБ, стимулировало последних к более интенсивной работе, поскольку руководитель любого из этих ведомств понимал, что его позиции в государственном аппарате во многом зависят от того, какую информацию и насколько оперативно он доложит Сталину. Сталин же, будучи очень хорошим психологом, прекрасно сознавал действенность принципа "разделяй и властвуй".

Кроме того, он сам имел опыт нелегальной работы на чужой территории: в Вене в ста метрах от императорского дворца до сих пор висит мемориальная доска, сообщающая о том, что в этом здании находилась штаб-квартира Сталина, до революции возглавлявшего крупную "эксовскую" структуру. Впоследствии Сталин лично курировал многие операции по линии Коминтерна и других спецслужб. Сохранилось огромное количество написанных им документов, причем не только директив, но и инструкций и планов реальных оперативных мероприятий. Так что он был вполне способен проанализировать стекавшиеся к нему донесения спецслужб и сделать верные выводы.

Другое дело, даже сложив мозаику из показаний всех источников, не всегда можно было отличить реальную информацию от дезинформации противника. Скажем, в 1942 году разведка докладывала о подготовке нового наступления под Москвой - а немцы ударили по Сталинграду. Нечто подобное едва не произошло перед Курской битвой на Курской дуге, и здесь как раз огромную роль сыграли только что созданный СМЕРШ и личный его руководитель Виктор Абакумов. Немецким генеральным штабом, абвером и СД была проведена масштабная дезинформационная акция. Чтобы забросить к нам специально изготовленные карты с подлинной подписью Гитлера, немцы пожертвовали самолетом и жизнями нескольких высокопоставленных офицеров. На этих картах в качестве направления главного удара была указана Москва. Та же самая информация запускалась и по другим каналам. Но, благодаря донесениям зафронтовой агентуры СМЕРШа, было доказано, что на самом деле основное накопление сил противника идет не на московском, а на курско-орловском направлении. Надо сказать, что Абакумову потребовалось немало мужества, чтобы на совещании у Сталина, вопреки донесениям конкурирующих ведомств и, казалось бы, неопровержимым доказательствам, объявить сведения о московском наступлении дезинформацией. В подтверждение слов он привел сообщения агентов СМЕРШа, внедренных в различные команды абвера. Абакумов отлично понимал, чем для него может обернуться ошибка, но, будучи человеком очень сильной воли, хорошей оперативной хватки и интуиции, принял ответственность на себя и сделал заявление, во многом способствовавшее нашей победе в одном из переломных сражений Великой Отечественной войны. Это лишь один из примеров реального влияния работы СМЕРШа на ситуацию на фронтах».

По мнению Евгения Жирнова, возглавляя СМЕРШ, Абакумов ни при каких обстоятельствах не изменял своей излюбленной тактике - идти напролом.

Вспоминает полковник Тарасов: «Однажды мы брали разведгруппу противника совместно с территориальными органами НКГБ и войсками по охране тылов фронта - они подчинялись НКВД. Группа была из уголовников, завербованных немцами, так что сопротивлялись они недолго, и мы взяли почти всех. Самое ценное - старший и радист с рацией. Кто их заберет? Хотели все. Абакумов встал, ни на кого не глядя, подошел к телефону ВЧ и доложил Сталину, что СМЕРШем задержана вражеская разведгруппа и что она перспективна в смысле радиоигры. Потом обернулся к присутствующим и объявил: "Товарищ Сталин одобрил проведение нами радиоигры, так что старший и радист - нам, остальных делите как хотите. Представители параллельных ведомств от такой наглости оторопели. Вообще, брать все нахрапом было его излюбленной манерой".

«Тактика нахрапа приносила Абакумову все новые успехи, - продолжает Е. Жирнов, - с 1943 года он стал подчиняться напрямую Сталину. Приблизившись к вождю, он осознал, что единственный способ упрочить свое положение - любыми средствами добиваться его расположения. И здесь ему очень помог опыт нацистов, который Абакумов стал обстоятельно изучать после войны. Его интересовали мельчайшие подробности взаимоотношений гестапо с партией, военной разведки с политической, руководителей различных спецорганов друг с другом. В своем персональном кинозале начальник СМЕРШа, как рассказывал мне его переводчик Даниил Копелянский, часами смотрел трофейную кинохронику.

Вскоре внимательные подчиненные Абакумова неожиданно заметили, что он во всем, вплоть до мелочей, копирует рейхсфюрера СС Генриха Гиммлера. Даже на доклады в Кремль Абакумов ездил в машине Гиммлера. По гиммлеровскому образцу - слепое подчинение вождю и никому больше - Абакумов строил и свои отношения со Сталиным. Он перестал доверять даже собственной интуиции, теперь он верил лишь Сталину».

В книге А.Ю. Попова «Диверсанты Сталина» автор рассказывает о том, какое раздражение у начальника ГУКР СМЕРШ вызывал переход противника на сторону партизан. По этому поводу в августе 1943-го Виктор Семенович писал начальнику Центрального штаба партизанского движения П.К. Пономаренко: «…борьба с агентурой противника, проникающей в эти штабы и партизанские отряды, возложена на органы контрразведки СМЕРШ. Несмотря на это, имеет место ряд случаев, когда разоблаченные и явившиеся с повинной в партизанские отряды шпионы, диверсанты, террористы, участники так называемой «Русской освободительной армии и других формирований, созданных немцами, доставляются на нашу сторону без ведома органов контрразведки СМЕРШ, допрашиваются работниками штабов партизанского движения, которым несвойственно заниматься расследованием по такого рода делам, доставляемые из партизанских отрядов документы и составленные при допросах разоблаченных шпионов протоколы - размножаются и вместе с сообщениями рассылаются в различные адреса, в результате чего некоторые серьезные оперативные мероприятия становятся достоянием большого круга лиц…»

Сам П.К. Пономаренко ответил Абакумову не менее резко: «…мы считаем необходимым и впредь захваченных агентов противника и материалы, какие только представляют интерес для Вашего управления передавать Вам. Нас поэтому крайне изумляют претензии, изложенные в Вашем письме, с которыми в принципиальном отношении нельзя согласиться.

То, что на органы контрразведки, как Вы говорите, возложена борьба с агентурой противника, проникающей в партизанские отряды, то мы это только приветствуем, хотя слышим об этом впервые. Возникает другой вопрос, почему со времени организации СМЕРШ никто из работников этого управления не говорил о том, как они собираются и что намечают предпринять, чтобы организовать работу и развернуть борьбу с агентурой противника, почему не проведено ни одно мероприятие, а в партизанских отрядах нет ни одного вашего работника. Вы, как это видно из письма, считаете, что руководящие органы партизанского движения не могут без ведома органов контрразведки СМЕРШ решать вопрос и осуществлять в необходимых случаях доставку из тыла противника захваченных партизанами агентов врага и допрашивать их.

Логически следует, что командиры и комиссары партизанских отрядов и бригад также должны в таком случае быть лишены права допроса разоблаченных и захваченных партизанами агентов противника, эти наши претензии вызывают просто удивление, так как они ставят в нелепое положение руководящие органы партизанского движения и противоречат здравому смыслу… Мы получаем от соответствующих органов немалую информацию, интересующую нас, к примеру сказать, 4-е управление НКГБ СССР ежедневно информирует нас и посылает сведения, материалы, которые представляют большой интерес для партизанского движения. А от Вас, повторяю, мы не получили ни одного материала».

Комментируя эти отрывки из переписки, автор отмечает, что «Абакумов из-за непомерных амбиций пытался подчинить своему ведомству, причем без всяких на то оснований, не только партизанскую контрразведку. Абакумов также постоянно вмешивался в дела 4-го Управления НКВД, пытался (отчасти это ему удалось) взять под свой контроль радиоигру с немецкой разведкой под кодовым названием "Монастырь"».

Это была все та же техника нахрапа, все тот же метод идти напролом. Судя по всему, своим привычкам Виктор Семенович никогда не изменял…

Кто знает, читал ли Абакумов аналитическую работу «Азбука контрразведчика», рожденную в уже далеком 1925 году в недрах КРО ОГПУ, автор которой неизвестен и по сей день? Так вот, там черным по белому написано, что «агент должен быть артистом, он должен всегда хорошо и ясно учитывать свои силы и силы противника, не лезть напролом, не взвесив всех шансов на успех. Правильная оценка положения, вдумчивость, решительность, хладнокровие, умение дать ответ и отпор при всяком положении, не показав своего замешательства, необходимы агенту. Чем яснее агент представляет себе психологию того лица, за которое он сам себя выдает, чем лучше он поймет и уловит, как бы это лицо поступало и говорило в данном случае, тем естественнее он будет выглядеть и тем труднее будет отличать вымысел от действительности». Деятельность Абакумова во главе военной контрразведки наводит на мысль, что он не во всем соответствовал занимаемому им положению. В нем были и решительность, и хладнокровие, но не всегда хватало вдумчивости и артистичности. Все это, бесспорно, можно списать на молодость, отсутствие огромного профессионального опыта и, конечно же, низшее образование, которое не могло не сказываться…

Так в своих последних откровениях Виктор Семенович поведал своему следователю об одном из своих фронтовых эпизодов: «Был молод, кровь бурлила, хотелось показать всем, что я к страху отношусь с презрением. А в доказательство брал несколько верных охранников, ребят отпетых, садились по машинам и на передовую, в точки, где, казалось, без меня обойтись никак не могли. Однажды мне доложили, что рота или даже целый взвод бойцов подстрелили своего командира, побросали противотанковые ружья и подались к немцам. Представляешь, оголили участок для выхода немецких танков в наш тыл. А удар в спину, да еще танковый - это значит гибель сотен тысяч солдат. Я со своими орлами на двух машинах погнался за беглецами. Основную часть дезертиров мы настигли в ближайшем за передовой лесу. Они сбились в группы и ждали прихода немцев. Тех, кто оказал сопротивление, уничтожили на месте, остальных построили в колонну и в сопровождении трех автоматчиков отправили в тыл для разбирательства. Сами же продолжили поиск. А тут, как на грех, гроза началась. Дороги моментально превратились в глиняное месиво. Пока мы друг друга из трясин вытаскивали, ночь наступила. Темень и ливень. В результате мы элементарно заблудились. Двинулись в направлении наших позиций. Набрели на какую-то деревню. Слабый свет в избе на самом краю. Осмотрелись, вроде, немцев нет. Загнали машины под стога сена. Нам повезло. Хозяйка оказалась солдатской матерью. Нас обогрела, выложила на стол все, что у нее было до последней крошки. «Ешьте мальчики, только русскую землю немцам не отдавайте!» Решили с первыми проблесками рассвета двигаться дальше. К сожалению, и немцы также решили. Едва забрезжил рассвет, мы привели себя в порядок и были готовы выступать, как вбегает часовой и докладывает: «Товарищ генерал, мы в окружение попали, немецкие танки по дороге движутся!» Я через занавеску в окно глянул, а там, как на киноэкране, черные кресты на бортах немецких танков один за другим проплывают. Мы по машинам и прямо через поле в лес. Немцы погоню устраивать не стали. Для очистки совести несколько снарядов нам вдогонку послали. В лесу, правда, мы на какую-то немецкую разведгруппу натолкнулись, но мои орлы с ними за несколько минут разделались. В общем, к полудню мы к своим добрались. Я ребят отпустил, чтобы помылись, побрились и, конечно, выспались. А сам в штаб направился.

А армейский штаб - это как коммунальная квартира: слухи распространяются моментально. Иду, а навстречу мне член Военного совета, человек пожилой, с которым у меня были очень теплые дружеские отношения. Мы поздоровались. Я стою немытый, обросший, в шинели, заляпанной глиной. Он внимательно посмотрел на меня и говорит: "Мы тут за тебя сильно переволновались, и не обижайся, но твои поездки по немецким тылам - это, на мой взгляд, легкомыслие". "Немцы там случайно оказались", - говорю я. "Это ничего не меняет. Немцы могли ранить тебя, взять в плен. Известно, что они политработников и вашего брата в плен не берут. Тут же расстреливают. Наверное, для тебя, как для руководителя контрразведки сделали бы исключение. Отправили в Берлин, передали в гестапо, там долго пытали и, в конце концов, пристрелили"».

Вас такая перспектива не испугала? - поинтересовался следователь Иван Иванович Елисеев.

«- До этого места нет. Я в нее просто не верил. Член Военного совета это понял и тут же нарисовал картину, которую я себе до того и представить не мог, но которая меня потрясла. "Ты знаешь, что бы сказал Верховный, когда ему доложили о том, что Абакумов попал в плен к немцам?" Я пожал плечами. "Мы доверили ему руководить нашей контрразведкой, а он в плен угодил". Вот тут меня такой страх одолел за прошедшую ночь и за все, что могло бы действительно произойти, что я повернулся и, не прощаясь, пошел к себе. Заперся в рабочей комнате и просидел на стуле без движения часа полтора, а то и два».

Примечательно, что Великая Отечественная война заставила, в том числе и военную контрразведку, вновь вспомнить теоретические разработки 20-х годов, а полученные знания умело использовать в тяжелейшей борьбе со спецслужбами фашистской Германии. Чисто палаческие функции 30-х годов пришлось отодвинуть на второй план…

Ветерану СМЕРШа Зинаиде Павловне Козиной довелось работать с Виктором Семеновичем Абакумовым. О нем она вспоминает очень тепло, называет порядочным человеком. И это несмотря на то, что начальник ГУКР СМЕРШ однажды ее даже арестовал. Как это было, Зинаида Павловна рассказала в беседе с А. Бондаренко: «Мы, прикомандированные, получали денежное довольствие не в финотделе, а в полуразрушенной церковке на Пушкарской улице. И вот как-то я пришла, а там стоят в очереди пять-шесть офицеров. Стоим, ждем, и тут кто-то меня спросил, с какого я фронта. Я ответила, что с Карельского, а кто-то сказал, что это теперь уже вроде бы Дальний Восток… Но я эту информацию мимо ушей пропустила. Мне это было и ни к чему - я зарплату получала.

Вернулась я на место, и вдруг - звонок к старшей, мне сказали: "Козина, к Абакумову!" Пошла. Мы на седьмом этаже были, он на 4-м, я знаю. Я пришла, меня туда сразу пихнули - и вот так, в два ряда - красные лампасы в ряд так и стоят. И он там далеко сидит - такой злой был, сердитый, и на меня сразу: "Кто тебе сказал, что ваш фронт на Дальний Восток идет?"

Я ничего не ответила, потому что не успела даже сообразить. Но он и не слушал, кто мне сказал - ему это было не нужно, он просто говорит: "На шесть суток ее!" - и меня, так сказать, под руки, и все, и повели…

Я хорошо помню, как мы шли - совершенно спокойно с Градосельским - такой был мужчина, молодой, высокий. Пришла, сняла ремень - вот и все. Он ушел, а мне дежурный показал - комнатка рядом. Столик, табурет. А сюда - полка откидная к стенке была прикреплена - ложиться нельзя. Ну я и отсидела шесть…

Зато потом мы встретились с Абакумовым совершенно по-другому…

Стала я работать, а вскоре почему-то старшая машинистка перевела меня в свой кабинет. Поставили мне столик в ее маленькой комнатушке, мою машинку, а все остальные машинистки сидели в большой комнате… Как-то я решила - пойду посмотрю, как там девчонки, с которыми мы вместе работали. Прихожу, а никого нет! Возвращаюсь обратно, говорю: "Аня, в где же девчата?" - "Работа кончилась, они по своим фронтам разъехались". - "А я?" - "Я не знаю", - говорит она мне. И что я должна делать? Ладно, работаю…

И вот как-то встаю утром - а я дома жила - у нас такая черная тарелка, репродуктор, и говорят, что Абакумову присвоили звание "генерал-полковник". Пока я ехала, у меня возникла мысль: "А что я теряю? Сейчас я напишу рапорточек и тоже поеду…" Пришла, написала и печатаю на машинке: "В связи с тем, что я работаю здесь не по специальности, прошу меня откомандировать обратно на мой фронт". И все, расписалась: "Козина". Прихожу, сидит паренек, спрашиваю: "Вы не можете доложить Абакумову?" - "Доложу". И я ушла к себе на 7-й. А потом звонок: "Козина - к Абакумову!"

Совершенно спокойна была, думаю: сейчас он рапорт посмотрит и определит меня обратно. Наш фронт еще в Ярославле был… Прихожу, он меня нормально принимает, не так, как тогда, в первый раз, и один. Говорит: "Ну и что такое? Почему тебя используют не по специальности? Какая у тебя специальность?" Говорю, что я стенографистка, меня вызвали в командировку, но я работаю машинисткой.

Он меня спрашивает: "Ну ты же москвичка…" Когда он успел это узнать? "Да, москвичка…" - "Так война же скоро кончится". - "Да, - говорю, - я понимаю". - "И чего ты, москвичка, поедешь на фронт? Оставайся здесь работать!" - "Хочу войну закончить на фронте. Вот кончится война - вернусь в Москву", - спокойно ему так говорю. Абакумов слушал, слушал, потом говорит: "Ну ладно, я подумаю! И потом скажу". На том я и ушла…

На следующий день, утром, буквально только прихожу на работу - звонок, и опять "Козина - к Абакумову!". Иду и думаю: "Сейчас, наверное, скажет - уматывай!" Прихожу, а он мне говорит: "Ну, вот что - я подумал и решил: будешь работать у меня. Мне такая стенографистка нужна - будешь работать моей личной стенографисткой"…

А там в кабинете еще генерал Врадий был - начальник управления кадров и, видимо, заместитель по кадрам. Абакумов ему тихо так говорит: "Оформи ее моей личной стенографисткой и имей в виду: вот тут… - я точно не помню, он сказал то ли "мы ее", то ли "я ее", - наказывал. Сделай так, чтобы в личном деле этого не было". Врадий молча кивнул и исчез. Мне вроде тоже надо было уходить, но Абакумов продолжил: "Видишь, - он указал в конец своего длинного кабинета, - там стоит столик? И там телефон. Вот это твое рабочее место. Будешь приходить и здесь начинать работать независимо от того, здесь я или не здесь"…

…Раза два он мне подиктовал, и все. Но приходила я на работу всегда точно, в утреннее время. Я работала нормальный рабочий день, как все машинистки: они в семь все заканчивали, и я так заканчивала свою работу и уходила. Он меня не задерживал никогда, никаких разговоров не было - почему или что? Наверное, я в первый же день спросила: "Можно мне домой уходить?" - "Можно"… Но точно я этого даже не помню. А он-то, оказывается, уезжал из кабинета в 5–6 утра! Бывало, что я приходила - он уходил, по коридору шел, и не слышно было, как он разговаривал, и видно было, что он заходил в кабинеты, но к кому он заходил, с кем разговаривал - не знаю. Но не с начальством - кабинеты начальников по разным местам были, а рядом был, я бы сказала, рядовой состав…»

Еще в воспоминаниях Зинаиды Павловны прозвучал такой эпизод, несколько характеризующий Абакумова: «Однажды Абакумов вызвал старшую машинистку - а машбюро было большое, и все равно народу не хватало, работы было очень много, - видите, даже с фронтов вызывали. Он говорит: "Ну как дела? Как девчата, как они живут?" Старшая отвечает, мол, все устали, в отпуск хотят. "В отпуск рано, пусть подождут, - говорит Абакумов. - Но дайте им по окладу, а еще вас всех повезут на склад…"

…Война же, в магазинах ничего нет! И вот мы на автобусе приехали в переулок за ГУМом - там этот склад был. Вошли - точно вам говорю, прекрасно помню - полки, полки, полки, от пола до потолка, и на них рулоны, рулоны, рулоны… Где шерсть, где бостон, где что чего… Абакумов распорядился, чтобы каждая из нас выбрала себе по отрезу на платье! Конечно, глаза разбежались - и каждая себе выбрала кусок отреза. А мне - два куска отрезали! Я в этом деле соображала лучше - у меня мама шила, и меня научила. Я сообразила: там был рулон белого и рулон красного, какая-то шерсть, не очень, наверное, дорогая, но я постояла, посмотрела - из этого, пожалуй, юбку сошью, а из этого кофточку…»

Зинаида Павловна считает, что Виктор Семенович народ любил, о сотрудниках заботился, уважал их, какие бы должности они ни занимали.

Факт примечательный. Все, кто работал с Абакумовым, отзывались о нем более чем положительно. Даже его адъютант на свой страх и риск сохранил до наших времен белый генеральский китель своего шефа, который попал в частную коллекцию…

Если говорить словами некоторых авторов, то на фронте и в тылу вплоть до 1946 года свирепствовал СМЕРШ, возглавляемый B.C. Абакумовым, который принимал личное участие в расправах над арестованными офицерами. Известно, что за период 1941–1944 годов только их было репрессировано 72 тысячи. Например, в течение 1941–1952 годов были арестованы: 101 генерал и адмирал, из которых 76 - осудили Военной коллегией Верховного Суда СССР, 5 - Особым совещанием при бывшем МГБ СССР, 8 генералов освободили вследствие отсутствия в их действиях состава преступления, а 12 человек умерли, находясь под следствием.

В этом плане примечателен арест советского военачальника, генерал-лейтенанта И.А. Ласкина. Он родился 1 ноября 1901 года в Уфимской губернии. В 1919 году добровольно вступил в Красную Армию; участвовал в Гражданской войне. Окончил пехотные курсы, пехотную школу, Военную академию имени М.В. Фрунзе. В 1936 году - начальник штаба 132-го полка 44-й дивизии на Украине, в 1937–1939 годах - офицер для особых поручений при командующем Киевским военным округом, офицер для особых поручений при первом заместителе Наркома обороны СССР. С 1939 по 1941 год был начальником штаба 15-й Сивашской мотодивизии в Молдавии. С 1 октября 1941 года - начальник штаба 172-й стрелковой дивизии, сформированной в Симферополе. Через шесть дней становится командиром этой дивизии. Позже заместитель начальника штаба Юго-Восточного фронта. С августа по сентябрь 1942 года - начальник штаба 62-й армии, с 7 сентября 1942 года по 17 апреля 1943 года начальник штаба 64-й армии. 14 октября 1942 года ему присвоено воинское звание «генерал-майор». 13 мая 1943 года - начальник штаба Северо-Кавказского фронта. 14 октября этого года ему присваивают воинское звание «генерал-лейтенант».

Среди его наград: орден Ленина, орден Кутузова 1-й степени, три ордена Красного Знамени, «Крест за боевые заслуги» от имени Президента США «в признании его исключительного героизма и храбрости, проявленных на поле боя на Советско-германском фронте против нашего общего врага - гитлеровской Германии».

Особая страница его биографии в Сталинградской битве и пленении фельдмаршала Паулюса: «В начале января 1943 года Сталинградский фронт, куда входила 64 Армия, окружил вражеские части в районе города, закончив операцию под кодовым названием "Кольцо", а 31 января этого года Военный Совет поручает начальнику штаба выехать в район боевых действий в качестве официального представителя советского командования и провести переговоры с гитлеровским командованием о прекращении военных действий со стороны немцев, их капитуляции, а также о сдаче в плен командующего 6 армии Паулюса и его штаба. Иван Андреевич подобрал группу офицеров, и возглавив ее, направился на выполнение задания».

Свою встречу с фельдмаршалом Иван Андреевич описал в своей книге «На пути к перелому»: «Наш офицер бесшумно открыл дверь. Окно в продолговатой комнате не было заложено мешками с песком. Мы сразу увидели Паулюса. Одетый в шинель, заложив назад руки, медленно шагал от двери в противоположную сторону. Я вошел в комнату. Паулюс повернулся к двери и, увидев меня, остановился… Пятидесятитрехлетний фельдмаршал был среднего роста, худощавый, пожалуй, излишне прямой, подтянутый, выхоленный.

Сейчас его лицо было бледно. Он смотрел на нас усталыми глазами. Я назвал себя и объявил его пленником. Паулюс подошел ко мне и, высоко подняв правую руку, на скверном русском языке произнес:

Фельдмаршал германской армии Паулюс сдается Красной Армии в плен…»

За пленение Паулюса командующий войсками 64-й армии генерал-лейтенант Шумилов представил своего начальника штаба к ордену Ленина. В наградном листе говорилось:

«31.1.43 года в период ликвидации Сталинградской группировки противника, которой командовал генерал-фельдмаршал ПАУЛЮС, когда еще многие части немцев, в том числе 71 пд, вели ожесточенные бои с нашими наступающими войсками тов. ЛАСКИН проявил мужество, храбрость и самоотверженность.

Прибыв в район боев в г. Сталинград, сев. р. Царица тов. ЛАСКИН лично, в сопровождении одного командира, под огнем противника, смело с явным риском для жизни, подошел к КП 6 Германской Армии и приказав немецкой охране дать дорогу, прошел в штаб генерал-фельдмаршала ПАУЛЮСА, где возглавив находившуюся там делегацию советского командования, предъявил ультиматум о немедленной сдаче всей южной группировки.

В дальнейшем тов. ЛАСКИН организовал разоружение и сдачу в плен всей южной части Сталинградской группировки противника, а также пленение генерала ПАУЛЮСА и его штаба и лично доставил ПАУЛЮСА с группой офицеров к командующему 64 Армии.

В результате геройских действий тов. ЛАСКИНА, части южной группировки противника сложили оружие и большая часть гор. Сталинграда была освобождена.

Тов. ЛАСКИН достоин ПРАВИТЕЛЬСТВЕННОЙ НАГРАДЫ ОРДЕНА ЛЕНИНА…»

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 4 февраля 1943 года генерала Ласкина наградили орденом Красного Знамени. Так посчитали наверху!

Тем не менее военная карьера Ивана Андреевича складывалась прекрасно. И кто знает, каких высот он бы добился, в чем не приходится сомневаться, если бы не случай.

В апреле 1943-го Управление контрразведки СМЕРШ СевероКавказского фронта возглавил генерал Михаил Ильич Белкин. Еврей по национальности. Он очень хотел получить второй орден Ленина и летом 1943-го обратился за помощью к начальнику штаба. Дело в том, что Белкина к награде мог представить только Военный совет фронта, а начальник штаба фронта Ласкин со своей стороны мог легко решить этот вопрос, замолвив свое весомое слово перед Военным советом. Но он не только отказал чекисту в помощи, но и с сарказмом заметил: «Кстати, я совершенно не знаю, как выглядит Ваша работа на фронте». Мне удалось найти именно тот самый наградной лист на генерал-майора Белкина. Его текст был аккуратно отпечатан на машинке и, судя по всему, в недрах самого Управления контрразведки фронта, которым руководил Михаил Ильич. Судите сами: «Руководимый тов. БЕЛКИНЫМ М.И. коллектив военных чекистов действуя в боевых порядках войск Северо-Кавказского фронта с задачей захвата и ликвидации агентуры противника и его активных пособников на территории освобождаемой от немецко-фашистских захватчиков, - отлично справляется с этой работой, обеспечив безопасность рядов войск и участка занимаемого СКФ от воздействия агентуры противника. При выполнении этой задачи тов. БЕЛКИН, лично руководивший Оперативной Группой Чекистов действовавшей в гор. Краснодаре, в первый же день освобождения города от немецко-фашистских захватчиков - захватил группу карателей из немецкого карательного органа "ЗОНДЕРКОМАНДА СС 10-а" при Краснодарском гестапо и командовании 17-й немецкой армии. Умелым и быстрым разворотом дела этой группы, были установлены и неопровержимо документированы факты зверского истребления несколько тысяч советских людей и пленных красноармейцев путем удушения их газами по прямому приказу немецкого командования руками гестаповцев.

Отличное проведение данного дела обеспечило его рассмотрение в открытом судебном процессе, получившем международное значение в свете разоблачения истинного лица немецко-фашистских захватчиков.

Вместе с этим всенародное рассмотрение данного дела еще больше усилило законную ярость нашего народа и войск в их стремлении уничтожить фашизм и его руководителей.

Тов. БЕЛКИН достоин награждения ПРАВИТЕЛЬСТВЕННОЙ НАГРАДОЙ…»

Далее написано синими чернилами рукой члена Военного совета Северо-Кавказского фронта генерал-майора Баюкова: «Орденом Отечественной войны 1 степени». Это и стало неким оскорблением, нанесенным Белкину - кавалеру орденов Ленина и Красного Знамени, каким-то новым и несговорчивым начальником штаба фронта (с 13 мая 1943 г.). По-своему его понять можно: то ли орден Ленина, а то ли какой-то орден Отечественной войны! А вот если по совести, то вряд ли…

Тем не менее наградной лист был отправлен в Москву 27 июля 1943 года, а 25 октября состоялся Указ Президиума Верховного Совета СССР о награждении. Можно только представить, как Белкин был взбешен. И тогда начальник контрразведки СМЕРШ фронта пригрозил начальнику штаба фронта неприятными последствиями, вскоре написав донос…

Об этом станет известно спустя годы - 29 мая 1953 года, на заседании Центральной партийной комиссии при ЦК КПСС, когда решался вопрос о восстановлении Ласкина в рядах КПСС. А тогда, в 1943-м, в декабре месяце, начальника штаба СКФ внезапно вызвали в Москву. Сначала его принял первый заместитель начальника Генерального штаба А.И. Антонов и сообщил о назначении на должность начальника штаба 4-го Украинского фронта. Затем начальник Главного управления кадров Наркомата Обороны СССР Ф.И. Голиков ознакомил Ивана Андреевича с проектом приказа о назначении и направил на отдых в подмосковный санаторий «Архангельское»…

Однако 18 декабря в номер ничего не подозревающего Ласкина вошел офицер в звании майора и потребовал поехать с ним, якобы по приказу Голикова. В машине оказались еще два офицера, которые сели по бокам, и черный автомобиль выехал в сторону столицы, остановившись лишь во дворе здания на Дзержинской площади.

В своей неопубликованной рукописи книги «Размышления о прожитом и пережитом» генерал Ласкин вспоминает: «…Офицеры отобрали у меня личное оружие и обыскали карманы. Во мне все встрепенулось, проскользнула мысль - за что? Меня ввели в большую комнату без окон, тут же сняли с плеч генеральские погоны, с груди - ордена, и два охранника, взяв мои руки выше кистей, повели по железной лестнице к самому главному лицу - начальнику Генерального управления СМЕРШ, заместителю Берия - генерал-полковнику Абакумову, который осмотрел меня с ног до головы и свирепым голосом сказал: "Говори о своих преступлениях". Я категорически ответил, что против Родины никогда и никаких преступлений не совершал и не мыслил… "Мы хотели арестовать тебя, - продолжил он, крича, - еще в 1938 году вместе с Федько, и напрасно этого не сделали. А ты до сих пор пытался игнорировать наши органы. Теперь узнаешь, кто мы!.."» Ласкина арестовали по подозрению в измене Родине…

Измена же выразилась вот в чем: «С 6 августа по 8 сентября 1941 года оказался в окружении немецких войск, пишет Н. Смирнов, автор книги "Вплоть до высшей меры". После выхода из окружения Ласкин находился в распоряжении сначала отдела кадров Юго-Западного фронта, а затем в распоряжении Главного управления кадров НКО СССР.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.

СМЕРШ в лагерном отделении № 525 Мы уже давно знали о жестокостях советского кровавого СМЕРША, и вот таковой приезжает к нам в лагерь «промычать» мозги «врагам народа» в надежде, что здесь найдет гнездо капиталистического шпионажа и таким образом за свою бесчеловечность

АБАКУМОВ». Иосиф Виссарионович сделал замечание товарищу Абакумову и в качестве наказания велел ему согласовывать все свои предложения по делу Власова с секретарем ЦК ВКП(б) А.А. Ждановым.Только тогда и начал осознавать В.С. Абакумов всю мистическую глубину замысла

АБАКУМОВ». Абакумов торопился оправдаться и опять попал впросак.Сталин приказывал повесить всех руководителей Комитета освобождения народов России, и число их должно было быть двенадцать. Двенадцать человек надо было повесить реально, а не заочно.Однако товарищ Жданов

Олег Смыслов Генерал Абакумов. Всесильный хозяин СМЕРШа Александру Александровичу Лобову и офицерам военной контрразведки посвящается От автора В советской истории B.C. Абакумов так и останется никогда не реабилитированным, точно так же, как и никому не удастся

С ФРОНТА В СМЕРШ Старший лейтенант госбезопасности в отставке Евгения Яковлевна Костина - секретарь ОКР СМЕРШ НКО СССР.Судьба Евгении Яковлевны Костиной интересна многообразием служебных функций в период войны. Отучившись девять классов в средней школе, она решила

БЕРИЯ И АБАКУМОВ Два коллеги, длительное время ходившие в рангах начальника и подчиненного, вдруг с 19 апреля 1943 года, когда заместитель Лаврентия Павловича Берии по НКВД СССР Виктор Семенович Абакумов стал главой самостоятельного контрразведывательного органа,

«СМЕРШ» С НАМИ В Калининграде, точнее, тогда еще в Кенигсберге он впервые оказался в 1945-м. С октября сорок пятого по февраль сорок шестого Кравченко возглавлял управление контрразведки «Смерш» по Кенигсбергскому особому военному округу.Располагалось управление в доме

Глава девятая. «Смерш» Катят наши машины по ухоженным гладким немецким дорогам.В грузовой - мы, солдаты, вместе со старшиной-взводным. Впереди на легковых - толстенький подполковник Вдовин «из корпуса», наш гвардии капитан, еще два старших лейтенанта. А Марь-Семенна

«Смерш» Память. Ох уж эта память… Ни с того, ни с сего заработала и вытащила такое… Не приведи Господь! Столкнула такие отдаленные времена, обстоятельства людей живых, сегодняшних, и тех, что были когда-то и погибли…Я осторожна со своей памятью. Вообще стараюсь не

Смерш в боях Органы Смерш пользовались высочайшим авторитетом и уважением в войсках. Тысячи офицеров Смерш награждены боевыми орденами и медалями. Награждение производило командование воинских частей по своей инициативе от имени Президиума Верховного Совета СССР. Л.Г.

Контрразведка СМЕРШ Верховный секретным приказом в столице Сковал эту службу в горниле войны. Не многие люди знавали нас в лица, А кто-то шептался, что мы не нужны… Е. Кабалин Контрразведка СМЕРШ – это не только брендовая задумка, но и содержательное детище самого

Абакумов Виктор Семенович Помощник Маршала Советского Союза Берии Лаврентия ПавловичаПо поводу личности Виктора Семеновича Абакумова и по сей день не утихают ожесточенные споры. Одни утверждают, что это был замечательный человек, возглавлявший в годы войны

СМЕРШ У нас в бригаде был СМЕРШ, а у СМЕРШа - начальник Зайцов. Зайцов как Зайцов. Он был до того инструктором политотдела. А когда основали СМЕРШ, Зайцова сделали начальником СМЕРШа. Подполковник Зайцов был как кошачья лапка со втянутыми коготками. Ласковый и мягкий.

(1908-1954) – советский государственный и военный деятель, генерал-полковник, начальник Главного управления контрразведки (СМЕРШ) в 1943-1946 гг., министр государственной безопасности СССР.

Виктор Абакумов родился в апреле 1908 г. Расстрелян в декабре 1954 г.

Дореволюционная весна и социалистическая зима...

Большая часть публикаций об Абакумове ограничивается перечислением биографических данных, связанных с его профессиональной деятельностью. Между тем, за фактами биографии и обвинениями в жестокости и авантюризме скрывается трагедия незаурядного человека, энергию и талант которого система использовала для достижения своих целей, а потом уничтожила при подозрении в нелояльности.

Молодые годы Абакумова

Виктор Абакумов родился в Москве, в бедной семье. Отец – рабочий, мать – швея. После окончания 4-х классного городского училища встал вопрос: "Как жить дальше?" Шёл 1921 г., есть было нечего. И здесь в первый раз система обратила внимание на личные качества Виктора Семёновича. Судьба постучалась в облике знакомого отца, служившего в ЧОНе – Частях особого назначения. Ему понравился рослый, сообразительный парнишка, и он предложил ему служить санитаром в его отряде. В конце 1923 г. Виктор демобилизовался. Однако, по его словам, служба в ЧОНе сделала из него "честного и несгибаемого борца за светлые социалистические идеалы". Возможно, след, который служба оставила в анкете, в дальнейшем сыграл роковую роль.

Начальник Главного управление контрразведки

В начале 1930-х гг. Абакумова назначили завотделом Замоскворецкого райкома комсомола. Работа ему не нравилась, начального образования было мало, и он просил отпустить его на учебу.

Но судьба распорядилась иначе. В 1932 г. Абакумова по мобилизации перевели в ОГПУ, где ощущался недостаток кадров в связи с постоянными "чистками". Молодой "опер" был на хорошем счету, как вдруг разразился скандал. Абакумова подвело его необыкновенное женолюбие. В 1934 г. обнаружилось, что он использовал конспиративные квартиры для встреч со своими подругами, и его перевели подальше от глаз начальства на низовую работу в ГУЛАГ. Однако система готовила ему другую судьбу.

Вскоре дважды сменилось руководство НКВД: вначале расстреляли Генриха Ягоду, а потом – его преемника Николая Ежова. Вслед за устранением наркомов провели кровавую "чистку" всего ведомства. "Почистили" так, что образовалась катастрофическая нехватка людей. Вот тогда Абакумова и вернули из "ссылки". Некоторое время он был оперативным работником, но его заметили: в 1938 г. новый нарком Л. Берия назначил Абакумова начальником управления НКВД Ростовской области. Абакумов проявил большие способности по изобличению "врагов народа". Обладая большой физической силой, он лично участвовал в допросах и "выбивал" из подследственных признания. Не всем коллегам это нравилось, но никто не упрекал его в бессмысленной жестокости: он успешно решал поставленные системой задачи.

Преданность, энергичность, прекрасное знание оперативной работы, организаторский талант, решительность – всё это имело решающее значение, когда меньше, чем через месяц после начала войны, 19 июля 1941 г., Абакумова назначили начальником Управления Особых отделов НКВД СССР с широкими полномочиями, поскольку одновременно он стал заместителем наркома внутренних дел СССР. Особые отделы ведали вопросами государственной безопасности в Армии, Флоте и других вооруженных формированиях. Военные эксперты признают, что советская контрразведка в первые годы войны действовала успешно. И немалая заслуга в этом Абакумова. В 1943 г. Особые отделы вывели из состава НКВД и на их основе образовали Главное управление контрразведки, получившее название СМЕРШ. Начальником Управления, переведённого в Наркомат обороны, назначили Абакумова. Одновременно Сталин сделал его заместителем наркома обороны СССР, подчинявшегося лично Сталину. В итоге, советская контрразведка успешно противостояла немецкому абверу.

Министр государственной безопасности

Кончилась война. В июле 1945 г. Абакумову присвоили звание генерал-полковника, а в мае 1946 г. – назначили министром государственной безопасности. В жизни Абакумова начался период, когда опасная близость к Сталину вовлекла его в водоворот "дворцовой" борьбы за власть. Для Сталина послевоенная ситуация была сложной:

военная верхушка после победоносной войны требовала к себе уважительного отношения. На войне люди привыкли принимать решения и нести за них ответственность. Перестроиться на прежний лад было трудно, да и не хотелось. Кроме того, вскрылись злоупотребления с присвоением трофейного имущества, что приводило аскетичного Сталина в ярость. Слава Г.К. Жукова, как единственного организатора побед в сочетании со злоупотреблениями и грубостью с подчинёнными, раздражала не только Сталина, но и многих военных руководителей;
провал Израильской политики Сталина осложнил отношения с Еврейским антифашистским комитетом;
молодые советские и партийные деятели ленинградской школы не вписывались в окружение Сталина. Расхождения были не только по экономическим вопросам. Серьёзные опасения у "старой гвардии" вызывала их непричастность к массовым репрессиям;
старые соратники, по мнению Сталина, не годились в преемники. Они знали это и становились опасными.

Решение проблем предполагалось провести в "установленном порядке": арест, предъявление преувеличенных или надуманных обвинений, принуждение к признанию вины и оговору других, расправа. В борьбе с "врагами народа" Абакумову была отведена роль непосредственного исполнителя: опытного, энергичного, решительного и преданного. Как вскоре выяснилось, "преданного" означало не только "надёжного".

У Абакумова и раньше были сложные отношения с военной и партийной верхушкой, а в процессе выполнения заданий хозяина Кремля он испортил отношения практически со всеми. Сталин требовал от него полной информации о своём окружении, и поскольку источников информации у Сталина было несколько, искажение или сокрытие информации было смертельно опасным.

Дела Абакумова

Наступление на военную элиту Сталин начал с "Авиационного дела" 1946 г. Причиной его возникновения были хорошие отношения главкома ВВС А.А. Новикова с Жуковым, до которого хотел добраться Сталин. За махинации с трофейным имуществом арестовали генералов из окружения Г.К. Жукова. Самого же Жукова, несмотря на недовольство им многих высокопоставленных военных, Сталин арестовывать не стал. Слишком сильны были в народе ассоциации Жукова с Победой. Была сделана попытка завести дело об измене Родине руководства ВМФ, но до конца его не довели.

Во время этих дел Абакумов окончательно испортил отношения с военными. И здесь трудно было понять, где он выполнял волю хозяина, а где действовал из желания угодить хозяину. Во всяком случае, к подследственным применялись "активные" методы допроса и вёл их часто сам Абакумов.

"Дело Еврейского антифашистского комитета" (1949-1950) было ещё одним звеном в борьбе за власть, разгоревшейся в партийной среде, проходило под флагом кампании борьбы с сионистами и закончилось Особым совещанием МГБ, которое вынесло ограниченное количество приговоров. Возможно, какую-то роль сыграл в этом сам Абакумов, который не хотел расширять дело Комитета.

"Ленинградское дело" (1950-1951) по устранению группы молодых партийно-хозяйственных деятелей поставило Абакумова в трудное положение. По некоторым источникам, он был в дружеских отношениях с секретарем ЦК А.А. Кузнецовым, который курировал МГБ с марта 1946 г., а теперь был главным обвиняемым. Абакумов старался "притормозить" ход дела, но ему противостояла "старая гвардия". Это было последнее "успешное" дело Абакумова.

"Дело врачей" (1948-1953) стало роковым для Абакумова. Что-то его настораживало, и он предложил подполковнику М.Д. Рюмину (1913-1954), вёдшему дело, не торопиться, "потому что оно заведёт... в дебри". В заключении умер Этингер, главный обвиняемый, и, вроде, дело можно было закрыть. Но вдруг на стол Сталина легло письмо Рюмина о том, что министр МГБ В.С. Абакумов тормозил расследование дела Этингера и способствовал его гибели.

Преданный слуга

Конечно, Рюмин не сам до этого додумался. Донос был написан в кабинете С.Д. Игнатьева (1903-1983) и поступил через помощника Маленкова. В это время Маленков не только вернулся из "ссылки", в которую его отправили в связи с "Авиационным делом", но и часто замещал Сталина ввиду его недомоганий. События развивались быстро. Донос поступил 2 июля 1951 г. Абакумова сразу сняли с поста министра и образовали комиссию по проверке деятельности Министерства государственной безопасности (МГБ). В неё включили "заклятых друзей" Абакумова: трёх сотрудников аппарата ЦК Маленкова, Шкирятова, Игнатьева и Берию. Удивительно, с какой лёгкостью Сталин отдавал на расправу преданных ему людей. 12 июля Абакумова арестовали по его приказу.

При аресте у Абакумова обнаружили документы, содержащие компромат на Маленкова, Берию и Хрущёва, что серьёзно осложнило его положение. В процессе следствия выяснилось, что Абакумов считал Этингера провокатором, что раскручивание "Дела врачей" могло привести к повторению 37-го г. и даже заявил: "Пока я нахожусь на этом посту, повторения не допущу".

Комиссия ставила в вину Абакумову "сокрытие следственных данных о подготовке заговора медиков против руководителей партии и правительства". О том, что "Дело" было просто поводом для расправы с неугодным "старой гвардии" министром показал весь ход событий. Среди обвинений было "сокрытие сионистского заговора" при расследовании "Дела Еврейского антифашистского комитета". Оно почти заглохло, но после ареста Абакумова получило продолжение.

Следствие длилось два года. В мае 1952 г. сняли с работы начальника охраны Сталина Н.С. Власика (1896-1967), а в декабре его арестовали по обвинению в "потакательстве врачам-вредителям". Сам Власик в заговор врачей не верил и в своё время советовал Абакумову не торопиться с арестом Этингера. Похоже, что "старая гвардия" вышибала из окружения Сталина преданных ему людей.

За два года допросов и нечеловеческих условий содержания Абакумова превратили в инвалида. Но, по общему признанию, вёл он себя "как настощий мужчина" и "создать" следователям "заговор врачей" не дал. Новый министр МГБ С.Д. Игнатьев от постоянных разносов Сталина, недовольного ходом расследования получил инфаркт. Заместителя министра МГБ Рюмина с должности сняли. Он не смог доказать, что Абакумов потворствовал "врачам-вредителям".

Своим мужеством Абакумов спас многих сотрудников МГБ, арестованных вслед за ним. П. Судоплатов написал: "На допросах он вёл себя как настоящий мужчина с сильной волей. Я изменил свое мнение о нём, потому что, какие бы преступления он ни совершал, он заплатил за всё сполна в тюрьме. Ему пришлось вынести невероятные страдания. Благодаря его мужеству в марте и апреле 1953 г. стало возможным быстро освободить всех арестованных, замешанных в так называемом заговоре, потому что именно Абакумову вменялось в вину, что он был их руководителем".

Коллеги Абакумова, арестованные по одному с ним делу, так же проявили мужество и не признали себя виновными. Сослуживцы отзывались об Абакумове, как о хорошем профессионале и требовательном, но надёжном руководителе, который не перекладывал ответственность на подчиненных.

После странной смерти Сталина в марте 1953 г. "Дело врачей" развалилось. Партийная верхушка могла подбрасывать дровишки в огонь, но когда огонь угас, никто не захотел брать на себя ответственность за кровавый маскарад. В результате объединения МГБ и МВД под началом Берии Игнатьев поста лишился. 31 марта 1953 г., практически сразу после смерти Сталина, Берия прекратил "Дело врачей". При этом он возложил всю ответственность за инспирирование и фальсификацию дела на Рюмина, и обвинил Игнатьева в том, что он "шёл на поводу у Рюмина". Игнатьева Маленков смог спасти – его услали на перифирию. А Рюмина приговорили к расстрелу.

Казалось бы, теперь Абакумова должны были освободить. Нет. "Старой гвардии" нужно было убраь опасного свидетеля её преступлений.

Берия перенёс акцент на фальсификацию Абакумовым "Авиационного" и "Ленинградского" дел. То, что органы госбезопасности действовали самостоятельно и выходили из под контроля партии – наивная сказка. Стоит только посмотреть, с какой регулярностью и жестокостью расстреливали их руководителей и проводили чистки низового состава. Вот и теперь необходимо было убедиться, что у Абакумова больше нет никаких компромитирующих документов и затем от него избавиться. Абакумов опять вёл себя твёрдо, заявляя: "Сталин давал указания, я их исполнял". К тому же, всегда в ЦК был человек, курировавший органы безопасности. Он не мог не знать, что там происходит. Существует предположение, что во времена, когда министром МГБ был Абакумов, этим человеком был Н.С. Хрущёв. Однако это никого не волновало, или, наоборот, именно это и волновало. Борьба за власть продолжалась. В июле 1953 г. Берию арестовали и 23 декабря расстреляли.

Но это не облегчило положения Абакумова. Не только остались обвинения в фабрикации "Авиационного" и "Ленинградского" дел. Его с шестью руководящими работниками МГБ включили в "банду Берии". Все знали, что Абакумов, выполняя указания Сталина, стал личным врагом Берии. В начале 1950-х гг. Сталин счёл, что Берия, расставив на многих должностях своих людей, приобрёл слишком большую власть, и распорядился провести среди них аресты и собрать компромат на Берию и его родственников. Дошло до того, что Берию начали обыскивать, когда он приезжал к Сталину. Делалось это руками Абакумова и его людей. На первый вгляд, ситуация абсурдная. На самом деле смысл был в том, что в 1946-1949 гг. куратором МГБ в ЦК был секретарь ЦК А.А. Кузнецов. После его расстрела в связи с "Ленинградским делом" в 1950 г. МГБ осталось без куратора. Документы не сохранились. Включение Абакумова в "банду Берии", должно было создать впечатление, что куратором был Берия, хотя с 1945 г. он к МГБ отношения не имел. Косвенные документы дают основания полагать, что куратором был Н.С. Хрущёв. Скорее всего, курирование вошло в обязанности первого секретаря горкома Москвы и обкома Московской области, которым он являлся с 1949 г. Именно Хрущёв приказал Генеральному прокурору немедленно привести приговор в исполнение, когда тот доложил о вынесении смертного приговора и спросил: "Можно ли закругляться?" 19 декабря 1954 г., в день суда, не выждав время, положенное для подачи ходатайства о помиловании, Абакумова расстреляли.

Шекспир со своими Гамлетами и Макбетами отдыхает.

Ещё о Викторе Абакумове

Квартира Абакумова

Абакумов Виктор Семенович

Помощник Маршала Советского Союза Берии Лаврентия Павловича

По поводу личности Виктора Семеновича Абакумова и по сей день не утихают ожесточенные споры. Одни утверждают, что это был замечательный человек, возглавлявший в годы войны легендарный департамент СМЕРШ («Смерть шпионам!»). Другие доказывают, что Абакумов был ярым противником Сталина и Берии.

Абакумов родился в Москве в 1908 году. До 1921 года учился в городском училище. В конце 1921 года, еще мальчишкой, ушел добровольцем в РККА, где служил в Московской бригаде частей особого назначения (ЧОН). Период нахождения в ЧОН сделал из него честного и несгибаемого борца за светлые социалистические идеалы, готового на любые жертвы ради торжества коммунизма.

После демобилизации «несгибаемый борец за светлые социалистические идеалы» устроился упаковщиком и вскоре вступил в партию. Расчет был верным – с этого момента его карьера пошла в гору. «В 1932 году, – продолжил Абакумов в своей автобиографии, – Московским комитетом ВКП (б) я был мобилизован и послан на работу в органы НКВД. Работая в органах НКВД, я все время был на низовой работе». Почему же рослого способного парня использовали лишь в качестве «топтуна»? Дело в том, что Абакумова отличала одна пагубная страсть – он не пропускал ни одной юбки. В 1934 году его даже поймали на том, что он использовал для встреч с женщинами конспиративные квартиры. Именно в это время в его личном деле появилась запись: «к оперативной работе влечение имеет. Порывист. Быстро делает выводы, подчас необоснованные. Иногда мало обдумывает последствия. В следственных делах не участвовал. Дисциплинирован. Требуется руководство воспитательного характера». А где в те годы осуществлялся грандиозный эксперимент по воспитанию нового человека? В Главном управлении исправительно-трудовых лагерей, то есть в ГУЛАГе. Туда Абакумова и перевели, но, конечно, в качестве надзирателя, а не заключенного.

Процесс воспитания, судя по всему, прошел успешно – уже в конце 1938 года Виктор Абакумов был назначен начальником ростовского областного управления НКВД. На этом посту он прославился тем, что лично выбивал из подследственных нужные признания, не брезгуя самыми жестокими методами. Рвение Абакумова было замечено, и 19 июля 1941 года ему было доверено возглавить военную контрразведку – управление особых отделов НКВД. Как-то так получилось, что почти все руководители военной контрразведки оказались иностранными шпионами.

В апреле 1942 года вполне мог быть обвинен в шпионаже и Виктор Абакумов. Выяснилось, что при эвакуации Смоленска забыли партийный архив, который в целости и сохранности достался немцам. Самое неприятное было в том, что Абакумов, руководивший эвакуацией, к тому времени уже доложил об успешном выполнении задания. Сталин задал ему только один вопрос: «Что вы чувствуете, когда ваши подчиненные вам врут?» И через десять лет, когда Абакумов об этом вспоминал, у него от ужаса тряслись руки и расширялись зрачки.

Но, как ни странно, Сталин его помиловал. Может быть, потому что Абакумов твердо усвоил урок и в дальнейшем строго руководствовался принципом: «лучше перебдеть, чем недобдеть». Не исключено, впрочем, что на эту должность просто не нашлось претендентов – особистов НКВД в фуражках с васильковым верхом в армии люто ненавидели и, когда началась война, их стали потихоньку отстреливать. Именно поэтому в апреле 1943 года военная контрразведка была передана в наркомат обороны, а ее сотрудников начали набирать из фронтовиков, прошедших краткосрочные курсы переподготовки.

Поначалу контрразведку предполагалось назвать СМЕРНЕШ (от распространенного в годы войны лозунга «Смерть немецким шпионам!»), но Сталин возразил: «Почему мы должны иметь в виду только немецких шпионов? Разве разведывательные службы других стран не действуют против нашей страны? Есть предложение назвать контрразведку «Смерть шпионам!», то есть СМЕРШ».

Сегодня публикуется много книг, авторы которых до небес превозносят достижения СМЕРШ и личные качества начальника контрразведки Виктора Абакумова. При этом постоянно ссылаются на цифру – 30 тысяч разоблаченных немецких агентов. Абвер такими достижениями в засылке в советский тыл своих агентов похвастать, конечно, не мог. Но надо учитывать, что Абвер не вправе был ни арестовывать подозреваемых, ни вести следствие, этим занималось гестапо. В то же время сотрудники СМЕРШ имели возможность задерживать, вести следствие и объявлять немецкими шпионами кого угодно и сколько угодно.

Впрочем, есть и другая цифра, иллюстрирующая работу СМЕРШ, – за три года с участием перевербованных немецких агентов было проведено свыше 250 радиоигр, в ходе которых советские контрразведчики успешно водили Абвер за нос. Это действительно так. Но, как известно, в ходе радиоигры противнику, чтобы он поверил, сообщают не только ложную, но и правдивую информацию. А кто в годы войны мог безнаказанно отправлять немцам реальные данные об операциях Красной армии? Только один человек, который был непосредственным начальником Абакумова, – Сталин. Для всех других, включая самого Абакумова, это означало бы неминуемый расстрел. Так что кто в действительности руководил контрразведкой СМЕРШ, это еще вопрос.

После войны Сталин был обеспокоен ростом авторитета военных, вернувшихся с войны героями. А кто лучше военной контрразведки сумеет с ними разобраться?

Так Абакумов был назначен министром МГБ и с энтузиазмом продолжил работу по очищению армии и оборонной промышленности от вражеской агентуры.

Как-то Василий Сталин пожаловался отцу на плохое качество самолетов. Сталин поручил проверку Абакумову. Абакумов создал дело и посадил наркома авиационной промышленности Алексея Шахурина, главного маршала авиации Александра Новикова, офицеров штаба ВВС. К расстрелу был приговорен маршал авиации Худяков. Вслед за ними по этапу пошли руководители военно-морского флота, в том числе адмиралы Алафузов, Степанов и Галлер.

Абакумов понравился вождю и тем, как умело справился с фильтрацией бывших военнопленных. В конце войны Смерш занимался солдатами Красной армии, попавшими в немецкий плен, и советскими гражданами, оказавшимися на территории Германии по своей воле или по принуждению. Почти все они, (а речь идет о миллионах) прошли через фильтрационные лагеря.

Бывший первый заместитель председателя КГБ СССР Филипп Бобков вспоминал, что в министерстве Абакумова поначалу встретили хорошо: человек свой, начинал с рядовых должностей. Говорили: он настолько близок к Сталину, что даже гимнастерки шьет из того же материала. Министр мог неожиданно заглянуть к рядовому оперативнику, посмотреть, как тот ведет дело, проверить, сколь аккуратно подшиты бумаги. Виктор Семенович многим казался свойским парнем. Любил вечером пройтись по улице Горького пешком, со всеми любезно здоровался и приказывал адъютантам раздавать старухам по сто рублей. Они крестились и благодарили.

Идея производить массовые зачистки в плановом порядке по родам войск была, конечно, замечательной, но Абакумов этим не ограничился. Он начал верстать дела по территориальному принципу. Первым было так называемое ленинградское дело, в ходе которого пустили в расход секретаря ЦК Кузнецова, заместителя председателя Совмина СССР Вознесенского, председателя Совмина РСФСР Родионова, первого секретаря Ленинградского обкома партии Попкова. Впереди был непочатый край работы в столицах союзных республик («дело грузинских националистов» уже близилось к завершению), но Абакумов не останавливался на достигнутом, а одновременно собирал компромат на всех сколь-нибудь известных лиц.

Абакумов преданно исполнял все указания Сталина, и до поры до времени вождя это устраивало. Почему же Сталин все-таки с ним расстался?

Вообще говоря, Виктор Семенович, как и все его предшественники на Лубянке, заранее мог считать себя обреченным, потому что рано или поздно Сталин решал, что ему нужен новый человек. Он не любил, когда руководители госбезопасности засиживались. Считал, что они теряют хватку, рвение, успокаиваются. Опасался, что хозяева Лубянки обрастают связями, становятся слишком влиятельными. Настал момент, когда Сталин стал подыскивать замену и Абакумову.

Против Абакумова использовали письмо старшего следователя следственной части по особо важным делам подполковника Михаила Рюмина. Подполковник написал в ЦК, что Абакумов и его люди не расследуют деятельность вражеской агентуры, скрывают от Сталина собственные промахи, что Абакумов обогатился за счет трофейного имущества и потратил большие государственные средства на оборудование себе новой квартиры в доме № 11 по Колпачному переулку. Отсюда выселили шестнадцать семей, чтобы министр мог разместиться с комфортом.

Конечно, донос Рюмина не был личной инициативой следователя. Точно такое же письмо было использовано в свое время, чтобы снять с должности наркома Николая Ежова. Это обычная сталинская метода. Рюмин писал свое заявление прямо в кабинете завотделом партийных, профсоюзных и комсомольских кадров ЦК Семена Игнатьева, который станет преемником Абакумова на посту министра.

Абакумова обвинили в обмане ЦК. 4 июля 1951 года отстранили от дел, 12 июля вызвали в прокуратуру. Против него возбудили дело по признакам преступления, предусмотренного статьей 58-1б УК (измена родине, совершенная военнослужащим) и арестовали. Поместили в одиночку и именовали «заключенный № 15». В его трехсотметровой квартире провели обыск. Недавние подчиненные Абакумова описали невиданное по тем временам имущество – мебельные гарнитуры, холодильники, радиоприемники, все в больших количествах! У бывшего министра нашли 1260 метров различных тканей, много столового серебра, 16 мужских и 7 женских часов, 100 пар обуви, чемодан подтяжек, 65 пар запонок…

Арестовали и его жену Антонину Николаевну, работавшую в отделе военно-морской разведки МГБ, и с двухмесячным сыном посадили в Сретенскую тюрьму МГБ.

Абакумова обвинили в работе на иностранные разведки. В том, что он плохо расследовал «ленинградское дело», потому что дружил с секретарем ЦК Кузнецовым. И даже в том, что он сколотил в министерстве преступную группу из еврейских националистов. Понятно, что бывший министр МГБ совершенно не понимал, о каком заговоре идет речь. На этом основании комиссия ЦК, в состав которой входил его бывший шеф Берия, сделала заключение: «Абакумов при допросе пытался вновь обмануть партию, не обнаружил понимания совершенных им преступлений и не проявил никаких признаков готовности раскаяться в совершенных им преступлениях».

По указанию Сталина Абакумова избивали. Поручили это офицерам, которым обещали путевки в дом отдыха, денежное пособие и внеочередное присвоение воинских званий. Его заковали в кандалы. Держали в карцере-холодильнике, давали кусок хлеба и две кружки воды в день. И быстро превратили в полного инвалида. Бывший министр еле стоял на ногах, не мог ходить. Но держался упорно, не признавал себя виновным, потому пережил и Сталина, и Берию, и Рюмина, и других чекистов. Тех арестовали позже, а расстреляли раньше.

Суд над Абакумовым и его бывшими подчиненными открылся 14 декабря 1954 года в Доме офицеров в Ленинграде. Виновным он себя не признал, настаивая на том, что все решения принимались ЦК.

Нелепо, конечно, было обвинять Абакумова в том, что он – соучастник преступной заговорщической группы Берии. Абакумов Берию не любил и боялся. Но он верно и преданно служил ему, Сталину и государству, ради этого совершал преступления и обрекал на смерть невинных. Этого не хотели говорить полвека назад, а многие не желают признавать и сегодня.

Во время его процесса говорить о массовых репрессиях вообще еще никто не решался. Его признали виновным в измене родине, вредительстве, совершении терактов, участии в контрреволюционной организации.

Биография:

Абакумов Виктор Семенович (11(24).4.1908, Москва, – 19.12.1954, там же), советский государственный и военный деятель, генерал-полковник (1945). Окончил 4 класса городского училища. В 1920-22, 1925-26, 1928-30 гг. работал на заводах и предприятиях в Москве. В 1922-25 гг. служил красноармейцем в бригаде особого назначения. В 1927 -28 гг. стрелок военизированной охраны. В 1931 г. на комсомольской работе. С 1932 г. на оперативной работе в органах ОГПУ – НКВД. Занимал ряд руководящих должностей в Московском обл. управлении и в центральном аппарате Главного управления гос. безопасности НКВД СССР. С декабря 1938 г. начальник управления НКВД по Ростовской обл. С февраля 1941 г. зам. наркома внутренних дел СССР. С июля 1941 г. начальник управления Особых отделов НКВД СССР, зам. наркома внутренних дел СССР. С апреля 1943 г. зам. наркома обороны и начальник Главного управления контрразведки («Смерш») НКО СССР, которое препятствовало проникновению вражеских агентов в части и соединения действующей армии, вело борьбу с подрывной деятельностью разведывательных органов противника, организовывало разведывательную и контрразведывательную работу в тылу врага. В 1946-51 гг. министр государственной безопасности. Депутат Верховного Совета СССР 2-го созыва.

В процессе своей деятельности Абакумов встал на путь авантюр и политических провокаций, фабриковал дела на невиновных людей, затем арестовывал их и, применяя запрещенные законом преступные методы следствия, добивался вымышленных показаний с признанием вины в тяжких государственных преступлениях. Таким путем Абакумов сфабриковал так называемое «Ленинградское дело», по которому был необоснованно арестован ряд советских граждан. За допущенные нарушения законности Абакумов был отстранен от занимаемой должности и в 1951 г. арестован. По приговору Военной коллегии Верховного суда СССР расстрелян 19.12.1954 г. Указом Президиума Верховного Совета СССР лишен всех наград и званий.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.

B.C. Смыслов Генерал Абакумов Палач или жертва? Военные тайны ХХ

Абакумов и СМЕРШ В августе 1954 года в разговоре со следователем Елисеевым B.C. Абакумов будто бы сказал: «Очень жестокая организация СМЕРШ, которой я руководил во время войны. Там господствовал чудовищный принцип: лучше расстрелять троих невинных, нежели оставить в живых

Б. С. Абакумов ВЗГЛЯД ИЗ КАБИНЫ «МиГа» Этого замечательного человека и пилота, что называется от Бога, уже нет. В 1995 году скончался один из ветеранов «неизвестной» Корейской войны Борис Сергеевич Абакумов. Мастер тактики воздушного боя на первых советских реактивных

ВЫГОТСКИЙ ЛЕВ СЕМЕНОВИЧ. Льва Семеновича Выготского называют «Моцартом психологии», а между тем можно сказать, что этот человек пришел в психологию «со стороны». Лев Семенович не имел специального психологического образования, и вполне возможно, именно этот факт и

Корсун Виктор Семенович Великая Отечественная, Китай, Афганистан Я родился в 1925 году в селе Елизаветпольском (ныне село Шаумян Туапсинского района). В 1931 году в шестилетнем возрасте поступил в школу.Несмотря на возраст (в первый класс тогда принимали с восьми лет), меня в

Семен Семенович Почти год минуло с того дня, как наши радисты впервые приняли с Большой земли радостную весть о великой победе Красной Армии под Сталинградом, а мы до сих пор продолжали жить событиями того времени. О чем бы ни начинали говорить, неизменно возвращались к

ЧЕРНЫШЕНКО Виктор Семенович Виктор Семенович Чернышенко родился в 1925 году в селе Александровка Княжнолиманского района Донецкой области в крестьянской семье. Украинец. В феврале 1943 года призван в Советскую Армию. Учился в школе при учебно-танковом полку в Ульяновске. С

Андрей Семенович Люди постарше помнят такие слова – вычислительный центр (сокращенно ВЦ). До появления персоналок они были во всех уважающих себя учреждениях. Одна-две большие машины, которые обслуживал коллектив инженеров, операторов, программистов.Андрей Семенович

Гераськин Дмитрий Семенович Родился в 1911 году в селе Монастырщина Кимовского района Тульской области. Работал в колхозе. В 1941 году призван, в Советскую Армию. Беспартийный. В октябре 1943 года, будучи в звании сержанта, пал смертью храбрых в боях за Родину. Звание Героя

Куприянов Семен Семенович Родился в 1924 году в дер.Лукино Щекинского района Тульской области. Учился в Лапотковской восьмилетней школе. В 1942 году призван в ряды Советской Армии. Участвовал в форсировании Днепра в 1943 году. Погиб 10 октября того же года. Звание Героя

Николаев Дмитрий Семенович Родился в 1919 году в деревне Даниловка Куркинского района Тульской области. До 1933 года учился и работал в деревне, затем переехал в Москву, где окончил среднюю школу и школу ФЗО. Работал на заводе «Калибр», окончил школу планеристов и аэроклуб

Заплечных дел мастера

По поводу личности Виктора Абакумова не утихают ожесточенные споры. Одни утверждают, что это был замечательный человек, возглавлявший в годы войны легендарный СМЕРШ. Смущает их только то, что Сталин дал добро на его арест. Другие доказывают, что Абакумов был ярым противником Сталина и Берии. Но расстрелял его почему-то Хрущев .

Основным противником советской контрразведки СМЕРШ («Смерть шпионам!») был Абвер, служба разведки и контрразведки вермахта, которую возглавлял адмирал Вильгельм Канарис . В Первую мировую он командовал малым крейсером «Дрезден» и подводной лодкой, потопившей несколько вражеских транспортов. За это Канарис был отмечен железным крестом 1 степени. Начальником Абвера он стал в январе 1935 года, когда его будущий противник Виктор Абакумов был всего лишь оперуполномоченным главного управления исправительно-трудовых лагерей НКВД. Как же так случилось, что убеленного сединами адмирала, опутавшего сетью своих агентов всю Европу, обвел вокруг пальца вчерашний вертухай?

Пагубное влечение

Сохранился текст автобиографии Виктора Абакумова: «Родился в Москве в 1908 году. Отец мой до революции был некоторое время рабочим Московской фармацевтической фабрики. После революции - уборщиком-истопником одной из больниц Москвы. До 1921 года учился в городском училище. В конце 1921 года, еще мальчишкой, ушел добровольцем в РККА, где служил в Московской бригаде частей особого назначения (ЧОН). Период нахождения в ЧОН сделал из меня честного и несгибаемого борца за светлые социалистические идеалы, готового на любые жертвы ради торжества коммунизма». Абакумов почему-то не уточнил, что окончил всего лишь четыре класса, а в бригаде ЧОН служил санитаром.

После демобилизации «несгибаемый борец за светлые социалистические идеалы» устроился упаковщиком и вскоре вступил в партию. Расчет был верным - с этого момента его карьера пошла в гору. «В 1932 году, - продолжил Абакумов в своей автобиографии, - Московским комитетом ВКП(б) я был мобилизован и послан на работу в органы НКВД. Работая в органах НКВД, я все время был на низовой работе». Почему же рослого способного парня использовали лишь в качестве «топтуна»? Дело в том, что Абакумова отличала пагубная страсть - он не пропускал ни одной юбки. В 1934 году его даже поймали на том, что он использовал для встреч с женщинами конспиративные квартиры. Именно в это время в его личном деле появилась запись: «к оперативной работе влечение имеет. Порывист. Быстро делает выводы, подчас необоснованные. Иногда мало обдумывает последствия. В следственных делах не участвовал. Дисциплинирован. Требуется руководство воспитательного характера». А где в те годы осуществлялся грандиозный эксперимент по воспитанию нового человека? Верно, в Главном управлении исправительно-трудовых лагерей, то есть в ГУЛАГе. Туда Абакумова и перевели, но, конечно, в качестве надзирателя, а не заключенного.

Процесс воспитания, судя по всему, прошел успешно - уже в конце 1938 года Виктор Абакумов был назначен начальником ростовского областного управления НКВД. На этом посту он прославился тем, что лично выбивал из подследственных нужные признания, не брезгуя самыми жестокими методами. Рвение Абакумова было замечено, и 19 июля 1941 года ему было доверено возглавить военную контрразведку - управление особых отделов НКВД. Должность была, вообще-то, расстрельной. В июне 1933 года военную контрразведку возглавлял Марк Гай. Через три года его пустили в расход. Следующим главой контрразведки был Израиль Леплевский. Вскоре и его постигла та же участь. В июне 1937 года особистами руководил Николай Николаев-Журид. Он был расстрелян через полтора года. Комиссар госбезопасности 1-го ранга Леонид Заковский (Генрих Штубис) возглавлял контрразведку всего месяц. Расстреляли его не сразу, а только после того, как назначили заместителем наркома внутренних дел. Заковского сменил успешно окончивший церковно-приходскую школу Николай Федоров. Через полгода и он получил пулю в затылок. Как-то так получилось, что почти все руководители военной контрразведки оказались иностранными шпионами.

30 тысяч немецких агентов

Но, как это ни странно, Сталин его помиловал. Может быть, потому что Абакумов твердо усвоил урок и в дальнейшем строго руководствовался принципом: «лучше перебдеть, чем недобдеть». Не исключено, впрочем, что на эту должность просто не нашлось претендентов - особистов НКВД в фуражках с васильковым верхом в армии люто ненавидели и, когда началась война, их стали потихоньку отстреливать. Именно поэтому в апреле 1943 года военная контрразведка была передана в наркомат обороны, а ее сотрудников начали набирать из фронтовиков, прошедших краткосрочные курсы переподготовки.

Среди главных героев замечательной повести Владимира Богомолова «В августе 44-го» только «волкодав» Казанцев пришел в СМЕРШ из НКВД, но там он кости на допросах не ломал, а нес службу в погранвойсках. Кстати, поначалу контрразведку предполагалось назвать СМЕРНЕШ (от распространенного в годы войны лозунга «Смерть немецким шпионам!»), но Сталин возразил: «Почему мы должны иметь в виду только немецких шпионов? Разве разведывательные службы других стран не действуют против нашей страны? Есть предложение назвать контрразведку «Смерть шпионам!», то есть СМЕРШ».

Сейчас публикуется много книг, авторы которых до небес превозносят достижения СМЕРШ и личные качества начальника контрразведки Виктора Абакумова. При этом постоянно ссылаются на цифру - 30 тысяч разоблаченных немецких агентов. Абвер такими достижениями похвастать, конечно, не мог. Но надо учитывать, что Абвер не вправе был ни арестовывать подозреваемых, ни вести следствие, этим занималось гестапо. В то же время сотрудники СМЕРШ имели возможность задержать и объявить немецким шпионом кого угодно.

Впрочем, есть и другая цифра, иллюстрирующая работу СМЕРШ, - за три года с участием перевербованных немецких агентов было проведено свыше 250 радиоигр, в ходе которых советские контрразведчики успешно водили Абвер за нос. Это действительно так. Но, как известно, в ходе радиоигры противнику, чтобы он поверил, сообщают не только ложную, но и правдивую информацию. А кто в годы войны мог безнаказанно отправлять немцам реальные данные об операциях Красной армии? Только один человек, который был непосредственным начальником Абакумова, - Сталин. Для всех других, включая самого Абакумова, это означало бы неминуемый расстрел. Так что кто в действительности руководил контрразведкой СМЕРШ, это еще вопрос.

Роковая ошибка

После войны Абакумов был назначен министром МГБ и с энтузиазмом продолжил работу по очищению армии и оборонной промышленности от вражеской агентуры. Первым делом он взялся за авиаторов - к расстрелу был приговорен маршал авиации Худяков, к различным срокам тюремного заключения - главный маршал авиации Новиков и нарком авиапромышленности Шахурин. Вслед за ними по этапу пошли руководители военно-морского флота, в том числе адмиралы Алафузов, Степанов и Галлер. На очереди были артиллеристы.

Идея производить массовые зачистки в плановом порядке по родам войск была, конечно, замечательной, но Абакумов этим не ограничился. Он начал верстать дела по территориальному принципу. Первым было так называемое ленинградское дело, в ходе которого пустили в расход секретаря ЦК Кузнецова, заместителя председателя Совмина СССР Вознесенского, председателя Совмина РСФСР Родионова, первого секретаря Ленинградского обкома партии Попкова. Впереди был непочатый край работы в столицах союзных республик («дело грузинских националистов» уже близилось к завершению), но Абакумов не останавливался на достигнутом, а одновременно собирал компромат на всех сколь-нибудь известных лиц.

Вот на этом он и погорел. Первая осечка произошла с генералом НКВД Серовым. Узнав о том, что Абакумов готовит его арест, Серов немедленно, как сейчас говорят, перевел стрелки, накатав докладную Сталину. «Наверно, Абакумов не забыл, - кипя праведным гневом, докладывал Серов, - когда во время Отечественной войны в Москву прибыл эшелон из более 20 вагонов с трофейным имуществом, в числе которого ретивые подхалимы Абакумова из СМЕРШ прислали ему полный вагон, нагруженный имуществом, с надписью «Абакумову». Вероятно, Абакумов уже забыл, когда в Крыму еще лилась кровь солдат и офицеров Советской армии, освобождавших Севастополь, а его адъютант прилетел к начальнику контрразведки СМЕРШ и нагрузил полный самолет трофейного имущества. Пусть Абакумов расскажет в ЦК про свое трусливое поведение в тяжелое время войны, когда немцы находились под Москвой. Он ходил, как мокрая курица, охал и вздыхал, что с ним будет, а делом не занимался. Пусть Абакумов откажется, как он в тяжелые дни войны ходил по городу, выбирал девушек легкого поведения и водил их в гостиницу «Москва».

И тем не менее считается, что Абакумова сгубило дело Якова Этингера. Этот известный профессор-кардиолог был арестован в ноябре 1950 года, а в марте следующего года умер в специальной камере-холодильнике. 2 июля 1951 года старший следователь МГБ Рюмин направил Сталину письмо, в котором обвинил Абакумова в намеренном убийстве Этингера. Сталин, прочтя письмо, заметил: «Рюмин глубоко понимает задачи органов госбезопасности. А министр не в состоянии в этом разобраться». Это был приговор - уже 12 июля Абакумов был арестован. По сложившейся традиции, арестовали также его жену, Антонину Смирнову, дочь известного в то время эстрадного артиста, выступавшего под псевдонимом Орнальдо, и даже двухмесячного сына.

Но что такого особенного совершил министр МГБ? Мало ли профессоров в те годы умирало в тюрьмах и лагерях, и никого это не волновало. Дело в том, что Рюмин в своем письме сообщил: Абакумов требует при допросах собирать компрометирующие материалы, в том числе на организаторов работы по созданию ядерного оружия Бориса Ванникова и Авраамия Завенягина. Между тем реализация советского атомного проекта была поручена Берии, который, по своему обыкновению, готов был разорвать каждого, кто помешает ему выполнить поставленную задачу. Более того, проект лично контролировал Сталин. Иными словами, Абакумов влез куда не следовало, за что и пострадал.

«Я все напишу в Политбюро!»

Обвинили Абакумова, конечно же, не в попытке срыва работ по созданию ядерного оружия, а в том, что он прозевал «сионистский заговор». Понятно, что бывший министр МГБ совершенно не понимал, о каком заговоре идет речь. На этом основании комиссия ЦК, в состав которой входил Берия, сделала заключение: «Абакумов при допросе пытался вновь обмануть партию, не обнаружил понимания совершенных им преступлений и не проявил никаких признаков готовности раскаяться в совершенных им преступлениях». В его трехсотметровой квартире (до Абакумова там жили 16 семей) был проведен обыск, в ходе которого была обнаружена «папка с большим числом совершенно секретных документов, содержащих сведения особой государственной важности», то есть досье на многих руководителей партии и правительства. Кроме того, в квартире находилось большое количество мебельных гарнитуров и радиоприемников, 1260 метров различных тканей, много столового серебра, 16 мужских и 7 женских часов, 100 пар обуви, чемодан подтяжек, 65 пар запонок, а также большой ящик с чудодейственными корнями женьшеня.

После смерти Сталина обвинительное заключение по делу Абакумова подкорректировали, уличив Виктора Семеновича в фальсификации «дела грузинских националистов» и «авиационного дела». Вскоре был арестован Берия, так что материалы пришлось опять переписывать. Теперь Абакумову вменяли в вину то, что он организовал «ленинградское дело» и поддерживал добрые отношения с «агентом иностранных разведок» Лаврентием Берией , а потому наверняка и сам был отъявленным шпионом. Впрочем, Хрущев вроде бы собирался освободить Абакумова, но к тому времени из лагерей вышли те, кто не понаслышке знал о методах работы бывшего министра МГБ. Оказалось, что вдове украинского поэта Сосюры он лично защемлял дверью пальцы рук, а сидевшему на Лубянке маршалу Воронову выбил обе челюсти.

В ходе судебного заседания, состоявшегося в декабре 1954 года, Виктор Абакумов простодушно заявил: «Сталин давал указания, я их исполнял». После этого всем присутствующим на судебном заседании стало очевидно, что Абакумов непременно будет расстрелян. Так оно и случилось. По словам начальника внутренней тюрьмы, перед смертью бывший министр МГБ успел сказать: «Я все, все напишу в Политбюро!..»

Евгений Княгинин
Первая крымская N 190, 7 сентября / 13 сентября 2007

Виктор Семенович Абакумов – одиозная и противоречивая фигура ближайшего окружения . Стремительная карьера военного чиновника и в наши дни вызывает много вопросов и возбуждает горячие дискуссии. Как рядовому чекисту с четырьмя классами образования удалось за считанные годы возглавить карательное ведомство страны, чье название боялись произнести миллионы советских граждан, загадка.

Разобраться с мифами и легендами, которыми «обросла» история того времени, сложно. Но приоткрыть завесу биографии Абакумова, чтобы приблизиться к пониманию роли политического деятеля в жизни огромной страны, можно.

Детство и юность

Родился будущий руководитель СМЕРШа в апреле 1908 года в столице. Рос и воспитывался в бедной полуграмотной семье, где отец работал больничным чернорабочим: уборщиком, позже истопником. Мама в дореволюционное время трудилась швеей, а после октябрьских событий 1917 года прачкой в больнице.

Корпеть над учебниками Виктору не пришлось: по анкетным данным он отучился 3 года в городском училище, но в официальной биографии, написанной Абакумовым перед выборами в Верховный Совет, стоит цифра 4.

На исходе зимы 1921 года Виктор Абакумов стал добровольцем Московской бригады частей особого назначения, где прослужил санитаром до конца 1923-о. Два года юноша перебивался случайными заработками – трудился разнорабочим и грузчиком.

Вначале 1925 года 17-летнего парня взяли в Моспромсоюз упаковщиком. Спустя 2 года Абакумову доверили охранять военно-промышленные предприятия. Молодой человек вступил в ряды ВЛКСМ и через год, в 1928 -м, принят упаковщиком на склады Центросоюза.

Действие «социального лифта» Виктор Абакумов ощутил в 1930 году, после вступления в ряды Коммунистической партии. Молодого партийца «подхватила» кампания по выдвижению рабочих в советский аппарат: по профсоюзной линии 22-летнего Абакумова назначили заместителем начальника торгово-посылочной конторы Наркомата торговли и секретарем комсомольской ячейки.

Спустя полгода Виктор Абакумов переведен руководить ячейкой комсомольцев штамповочного завода «Пресс», где избран секретарем. Еще год – и молодой комсомольский вожак заведует военным отделом райкома комсомола в Замоскворечье.

СМЕРШ

Незримая рука стремительно двигала Виктора Абакумова на самый верх. После года работы в Замоскворецком райкоме комсомола, в январе 1932 года, Абакумова взяли на практику в экономический отдел ОГПУ Московской области. Через полгода практикант поднялся до уполномоченного отделом, еще полгода – и молодой чекист очутился в центральном аппарате ОГПУ (позже НКВД).

Стремительный карьерный взлет прервался летом 1934 года: Виктора Абакумова «сослали» в ГУЛаг. Правда, не как заключенного, а как оперуполномоченного отдела охраны главного управления лагерей. По слухам, 26-летний Абакумов так увлекся фокстротом и женщинами, что забыл о службе.

Но «ссылка» для «фокстротчика» (так за глаза его называли коллеги) продлилась только 3 года: в 1937-м ретивого служащего поощрили: Абакумову присвоено звание младшего лейтенанта госбезопасности. С этого момента на пути карьерного роста чекиста нет преград. В 1938 году Николай Абакумов – лейтенант ГБ и помощник начальника секретно-политического отдела.

На этом посту ему пригодились сила и физическая выносливость: на допросах лейтенант не щадит арестованных. Усердие молодого «гэбиста» заметил начальник секретно-политического отдела Богдан Кобулов. «Кобулич», как его называют, не только мастер пыточного следствия, но и правая рука .

Его похвала и рекомендация для Виктора Абакумова оказались кстати: в декабре 1938 года Абакумову, минуя ступень, присвоили звание капитана госбезопасности и доверили руководить УНКВД Ростовской области. В 1940-м Виктор Абакумов – старший майор.

Лаврентий Берия ценил исполнительных и преданных, в число которых вошел Абакумов. За это в феврале 1941 года Лаврентий Павлович взял его заместителем, а едва началась война – назначил начальником военной контрразведки. Летом Виктор Абакумов получил звание комиссара ГБ 3-го ранга, что в армии равнялось званию генерал-лейтенанта.

Весной 1943 года после реорганизации военную контрразведку вывели из подчинения Берии. Теперь Главное управление контрразведки (СМЕРШ) подчиняется Сталину, а Виктор Абакумов - частый гость в главном кремлевском кабинете.

В поле внимания начальника главного управления контрразведки Абакумова – военная верхушка, наблюдение за которой ведется на предмет зреющего заговора. На этом поприще ретивый руководитель СМЕРШа приближен и обласкан Иосифом Виссарионовичем. Прослушка, слежка, сбор компрометирующих материалов на маршала , генералов Григория Кулика, Василия Гордова (оба расстреляны) и многих других – прямые обязанности Виктора Абакумова.

Первый орден Красного Знамени глава СМЕРШ получил в 1940 году. Во время войны к награде добавились два ордена Красного Знамени, ордена Суворова и Кутузова 1-й степени, орден Красной Звезды и 6 медалей.

Орден Суворова 2-й степени Виктору Абакумову вручили за работу по выселению ингушского и чеченского населения, а за репрессии и депортации в Пруссии и Польше наградили орденом Кутузова 1-й степени. В 1945 году Виктор Семенович – генерал-полковник, в зените славы и любимец вождя. В следующем году Сталин утвердил новую структуру Министерства государственной безопасности, заменив министра Всеволода Меркулова Абакумовым.

Иосиф Виссарионович хотел видеть во главе министерства человека преданного и наводящего страх на всех, включая верхушку Политбюро. Виктор Абакумов соответствовал критериям: руководителя ЧК (так Сталин называл МГБ) боялись и ненавидели. Современники главного «чекиста» вспоминали, что он получал удовольствие от нагнетаемой атмосферы страха, всеобщей подозрительности и собственной значимости. Абакумов любил хвастать, что добытая МГБ информация поставила крест на карьере, а то и жизни чиновников высшего эшелона власти.

Историки и исследователи уверены, что на совести Виктора Абакумова убийство Народного артиста СССР Соломона Михоэлса. В этом «чекист №1» позже признался на допросе, рассказав, что Иосиф Сталин приказал ликвидировать Михоэлса силами МГБ, инсценировав несчастный случай.

Пытками и жестоким избиением заключенных занимались не только подчиненные, но и сам Абакумов. Но в 1950-х маятник качнулся в другую сторону: Виктор Абакумов попал в немилость вождя. В состав коллегии МГБ ввели партработников, что означало недоверие чекистской верхушке.

Сталин окончательно отдалил Абакумова после возвращения из отпуска в декабре 1951 года. Последний раз Виктор Степанович переступил порог вождя в апреле 1951, через день после отстранения от министерской должности.

Личная жизнь

Виктор Абакумов – высокий, с правильными чертами лица, подтянутый и сильный – пользовался успехом у женщин. На заре чекистской службы он приводил на конспиративные квартиры девушек легкого поведения или завербованных женщин, о чем начальство ОГПУ знало и до поры закрывало глаза.

Абакумов женился на дочери известного артиста Николая Смирнова (гипнотизера Орнальдо) – Антонине. Вскоре Антонина Смирнова стала капитаном государственной безопасности.

Чекистская семья не чуралась материальных благ. Супруги жили в 300-метровой квартире, из которой перед этим выселили 16 семей. При обыске у Абакумовых нашли дорогую мебель, редкие в ту пору гарнитуры, холодильники, десятки женских и мужских часов, очевидно трофейного происхождения, драгоценности, 100 пар обуви и ящик подтяжек.

Антонину Смирнову арестовали летом 1951 года вместе с двухмесячным сыном Игорем. Женщина 3 года провела в тюрьме. Отпустили ее в марте 1954.

Сын Игорь Викторович Смирнов стал ученым. Он разрабатывал технологии компьютерной психодиагностики. Умер в 2004 году.

Арест и уголовное дело

Абакумова арестовали по доносу старшего следователя МГБ М. Рюмина. Рюмин утверждал, что его начальник не доложил в ЦК о провалах контрразведывательной работы в Германии, где на заводах «Висмута» добывали урановую руду. А еще потерял бдительность и отпустил арестованного кардиолога Якова Этингера, который мог рассказать МГБ о «врачах-вредителях». Русскому по национальности Абакумову вменяли в вину сионистский заговор.

В июле 1951 года Политбюро обвинило Абакумова в «обмане партии». 12 июля бывшего руководителя МГБ арестовали. В феврале 1952 года Сталин распорядился передать дело вчерашнего фаворита от прокуратуры в МГБ. Бывшие подчиненные пытали экс-начальника с особым рвением: Виктор Абакумов испытал на себе весь «ассортимент» пыток, в том числе пребывание в камере с искусственным холодом.

В марте 1952 года вчерашний всесильный глава СМЕРШа и МГБ после пыток в Лефортовской тюрьме едва держался на ногах. Но Виктор Абакумов не признавал вину, следствие двигалось медленно. Его перевели в Бутырскую тюрьму. Наручники заключенному не снимали.

Сталин интересовался ходом следствия по «делу врачей» и делу Абакумова-Шварцмана, выражая раздражение медленным ходом расследования. В феврале 1953 года под нажимом генсека министр госбезопасности Игнатьев предложил рассмотреть дело на Военной коллегии без привлечения защиты и обвинения и приговорить подследственных к расстрелу.

Смерть Сталина не стала причиной помилования Абакумова. Старые обиды вспомнили и . Берия вытаскивать из застенков Абакумова не стал: его заботило собственное спасение.

Ряд историков считает обвинения, выдвинутые против генерала Абакумова, надуманными. А бывший советский разведчик Павел Судоплатов в мемуарах написал, что Виктор Абакумов, вынеся невероятные страдания и пытки, отрицал «заговор врачей», благодаря чему весной 1953 года арестованных отпустили.

Смерть

К делу Виктора Абакумова вернулись весной 1954 года после расстрела Берии, причислив его к «банде Берии». Судили его в ленинградском окружном Доме офицеров с пятью другими заключенными. Абакумова обвинили в необоснованных арестах, применении преступных методов следствия и фальсификации следственных дел. Пятерых работников секретариата обвинили в сокрытии жалоб арестованных. Абакумова приговорили к расстрелу.

Приговор исполнили 19 декабря 1954 года на Левашовской пустоши – бывшем расстрельном полигоне НКВД под Ленинградом.

В 2013 году на кладбище «Рокитки» в десяти километрах от МКАД появилось надгробие Виктору Абакумову. По одной версии останки Абакумова перевезли из-под Санкт-Петербурга в Москву и захоронили в могиле сына, по другой надгробие – кенотаф (символическая могила, в которой нет останков).