Учение А.С. Хомякова о Церкви. Веpа и жизнь в единстве с Цеpковью. Церковь и ее таинства

Алексей Степанович Хомяков сегодня более известен как один из идейных вдохновителей славянофильства, как поэт и публицист. В наше время были изданы его поэтические произведения ("Библиотека поэта". Большая серия, Л., 1969) и критические статьи ("О старом и новом", М., 1988). Но с начала 1990-х годов начали переиздаваться и его историософские и – главное – богословские сочинения (Соч. в двух томах, М., 1994; Соч. богословские, СПБ., 1995). Ранее, в 1991 году, напечатана была "Церковь одна" (Литературная учеба, № 3). Это первое и наиболее яркое богословское произведение Хомякова. В сжатой, отточенной и образной форме он обосновывает учение о единстве и единственности Церкви. Трактат произвел в свое время большое впечатление на тех людей, кому Хомяков дал его прочесть под видом не своего, а как бы обнаруженного сочинения неизвестного православного автора прошлых времен.

Впервые "Церковь одна" была опубликована уже после смерти Хомякова, в 1864 году, в тринадцатом томе журнала "Православное Обозрение" (под названием "О Церкви. Из неизданных сочинений А. С. Хомякова"), по рукописи, предоставленной сыном философа Дмитрием Алексеевичем. В рукописи это произведение озаглавлено "Церковь одна"; под этим названием в дальнейшем оно и издавалось. Трактатом открывается второй том собрания сочинений Хомякова ("Сочинения богословские" – Прага, на титуле 1867-й, в действи¬тельности – 1868 год), изданного под редакцией ученика и друга Хомякова Юрия Федоровича Самарина – представителя младшего поколения славянофилов, публициста, литературного критика, историка и богослова. Здесь же появилось и второе название труда: "Опыт катехизического изложения учения о Церкви", уточняющее его характер. Самарин снабдил том предисловием (имеющим вполне самостоятельное значение), в котором с почти художественной силой и наглядностью раскрыл смысл богословских сочинений Хомякова. К распространению в России этот том постановлением Святейшего Синода был разрешен в 1879 году; и первое русское издание его (М., 1880) сопровождалось следующим примечанием: "…неопределенность и неточность встречающихся в нем некоторых выражений произошли от неполучения автором специально-богословского образования". Примечание сохранялось во всех последующих изданиях, включая последнее одиннадцатое (М., 1918). Однако имеются свидетельства, что трактат одобрен был святителем Филаретом, митрополитом Московским, а харьковский архиепископ Нектарий дал положительный отзыв о богословских сочинениях Хомякова.

В XX веке отдельным изданием "Церковь одна" выходила неоднократно. В 1926 году философ Лев Карсавин выпустил ее в Берлине со своим предисловием и примечаниями, в которые он включил обширные отрывки из других богословских произведений Хомякова, помогающих уяснению "Опыта..." В 1953 и 1975 годах "Церковь одна" была издана иждивением Братства Преп. Иова Почаевского в США – оба раза с предисловием Юрия Самарина к богословским сочинениям Хомякова. Однако эти издания в текстологическом отношении не могут считаться образцовыми, так как за основу текста в них было принято не издание Самарина (сделанное по рукописи), а последующие перепечатки в собраниях сочинений Хомякова с редакторскими исправлениями.

Неудовлетворительно в текстологическом отношении и издание 1994 года (Приложение к журналу "Вопросы философии", подготовка текста В. А. Кошелева, В. М. Лурье, Н. В. Серебренникова, А. В. Чернова). Источниками публикации стали две авторизованные копии: одна сделана рукою П. И. Бартенева, другая Ю. Ф. Самарина (обе хранятся в Государственном историческом музее в Москве). Поскольку рукопись Самарина отличается большей полнотой и точностью, она и положена в основу публикации текста. Разночтения приведены в комментариях. Но вот что любопытно. В обеих копиях пропущен текст Никео-Константинопольского символа .

В первых изданиях трактата (в "Православном Обозрении" и пражском) приводится текст Символа Веры, где использована грамматическая форма множественного числа, – в точном соответствии с деяниями первых четырех Вселенских соборов. В церковной практике с глубокой древности утвердилась форма единственного числа: "Верую…", "Исповедую…", "Чаю…". В собраниях сочинений Хомякова, начиная со второго издания 1880 года, Символ Веры приводится в церковно-канонической редакции. В этой редакции напечатан он и в издании 1994 года.

Вернемся теперь к истории создания трактата. В краткой преамбуле к нему Самарин писал: "Мы не можем определить в точности, к какому году относится этот опыт; но несомненно, что в сороковых годах он уже был написан. А. С. Хомяков долго держал его в портфеле, так что об нем не знал никто; впоследствии он возымел мысль перевести его на греческий язык и напечатать в Афинах, но это предположение не состоялось".

В этих словах Самарина по меньшей мере две неточности. Дело в том, что Хомяков первоначально выдавал свое произведение за найденную древнюю рукопись на греческом языке – которую он перевел на русский – и в этом качестве показывал ее многим и пытался опубликовать. Самарин не мог не знать об этом: именно к нему обращено письмо Хомякова 1846 года с просьбой содействовать публикации рукописи в Германии: "Покойный Д. А. Валуев (историк-славянофил и родственник Хомякова. – В. В.) нашел греческую рукопись (кем писанную, греком или другим каким православным, неизвестно), содержащую в себе изложение православного учения, и вез ее в чужие края с намерением напечатать, находя ее весьма примечательною. К ней приделал он маленькое предисловие по-латыни, и вся рукопись составила бы около двух печатных листов. Мы, то есть здешние друзья Валуева, желали бы исполнить его намерение и напечатать рукопись, которая в России может встретить цензурные затруднения, а в Германии может или принести пользу, или по крайней мере обратить на себя внимание".

Петр Бартенев, публикуя это письмо в издаваемом им "Русском Архиве" (1879, Кн. 3), сопроводил его следующим комментарием: "Эта греческая рукопись – мистификация. Дело шло об известном труде Хомякова, напечатанном во втором томе его сочинений под названием "Опыт катехизического изложения учения о Церкви". Впрочем, на рукописи стояло другое название: "Церковь одна". В секрет, кажется, был посвящен только один Валуев; вероятно, он же или кто-нибудь по его заказу перевел ее на греческий язык, с целью напечатать в Афинах или за границей. Она несколько времени ходила по рукам в Москве в рукописи с русским текстом, выдаваемым за перевод, и даже самые близкие друзья не знали настоящего автора. Говорят, покойный митрополит Филарет не дался в обман и, признав ее вполне замечательною, выразил, однако же, мнение, что она писана не греком и не лицом духовного звания, а светским (вероятно, по оригинальности некоторых мыслей и по своеобразию приемов, чуждых нашей официальной богословской школе). Впрочем, кажется, через год секрет раскрылся. Причина, почему Хомяков скрывал свое авторство, понятна: ему нужно было узнать мнение свободное от всякого предубеждения в пользу или против его имени, да и не хотелось в дело такого рода вмешивать невольные притязания личности".

Биограф Хомякова Владимир Завитневич предполагал, что Валуев не только был посвящен в "секрет", но до известной степени был даже инициатором написания трактата (как это было в другом случае, когда он запер Хомякова в комнате и унес с собой ключ, заставив его начать писание "Записок по всемирной истории"). Таким образом, "Церковь одна" датируется концом 1844 – началом 1845 года; во всяком случае, она написана не позднее конца 1845-го – Валуев умер в декабре этого года.

В греческом происхождении рукописи были, например, уверены друзья Хомякова – Николай Гоголь и Василий Жуковский. Это и не удивительно. Катехизис Хомякова от начала до конца настолько тонко и последовательно выдержан в стиле древней рукописи, что у читателя-знатока, даже убежденного в том, что это сочинение Хомякова (сомнений в этом не возникало ни у его младших современников – Самарина, Ивана Аксакова и других, ни у богословов XX столетия – В.Зеньковского, Г.Флоровского, И.Андреева), невольно закрадывалась мысль о существовании некоего оригинала. Искусная имитация Хомякова делает честь ему не только как автору-богослову, но и как стилисту-литератору.

Весной 1847 года Хомяков, захватив с собой рукопись, едет за границу. Встретившись в Эмсе с Жуковским и Гоголем, знакомит их с нею. План быстрого напечатания трактата не осуществился. По-видимому, на совете с Гоголем и Жуковским было решено, что рукопись нуждается в предисловии, которое Хомяков должен был написать по возвращении в Россию и переслать Жуковскому, – что он и исполнил. Жуковский получил рукопись в Бадене через князя Петра Андреевича Вяземского в конце 1847 года, но напечатать ее не сумел. По версии Завитневича, "Церковь одна" могла быть опубликована и произвести эффект только при условии перевода ее на один из европейских языков, – что представляло значительные трудности ввиду особого характера рукописи, написанной крайне лаконическим языком и требующей специальных богословских знаний. Хомяков же рассчитывал прежде всего на русского читателя; но в России "Церковь одна" в то время не могла быть напечатана из-за того, что написана светским лицом, – так что Хомяков оставил мысль о ее публикации. По-видимому, он пытался предпринять какие-то шаги через святителя Филарета, митрополита Московского, с которым часто общался в начале 1850-х годов по поводу своей известной переписки с англиканским богословом Пальмером, – но, очевидно, безуспешно. Впоследствии Хомяков писал Ивану Аксакову, что многие духовные лица, прочитавшие его "Исповедание" (как называл он свой трактат), "согласились, что оно вполне православно и только к тиснению неудобно или сомнительно". По этой же причине – чтобы избежать недоверия отечественной духовной цензуры – и Самарин издал богословские сочинения Хомякова не в России, а за границей.

При жизни Хомякова "Церковь одна" была оценена немногими. В числе их Гоголь, скорее всего так и не узнавший, что она написана Хомяковым и ценивший ее как святоотеческое творение. В августе 1847 года он извещал своего ближайшего друга графа Александра Петровича Толстого: "Хомяков, между прочим, привез с собой катехизис, отысканный им, на греческом языке в рукописи. Катехизис необыкновенно замечательный. Еще нигде не была доселе так отчетливо и ясно определена Церковь, ее границы, ее пределы".

К мнению Гоголя стоит отнестись с доверием: он был весьма начитан в святоотеческой литературе. Ныне известен большой сборник его выписок из творений святых отцов и учителей Церкви. После смерти Гоголя в его бумагах была найдена тетрадь, в которую он собственноручно переписал "Церковь одну"; это свидетельствует, что он ценил ее именно как православный катехизис. Данная рукопись подала повод к курьезной ошибке: сочинение было принято за гоголевское. 13 ноября 1895 года известный издатель Адольф Федорович Маркс писал биографу Гоголя Владимиру Шенроку (письмо хранится ныне в Российской государственной библиотеке): "Спешу препроводить на Ваше заключение вновь найденную оригинальную рукопись Гоголя под названием "Церковь одна", которую мне предложил приобрести Василий Яковлевич Головня, сын сестры Гоголя, Ольги Васильевны. По словам г. Головни, рукопись эта нигде не была напечатана и представляет большой интерес. Я не успел просмотреть ее, так как г. Головня приехал специально в Петербург, для продажи этой рукописи и требует ответа до четверга. За рукопись и право печатания он просит тысячу рублей. Рукопись и это письмо Вы получите завтра, во вторник. Будьте добры сейчас же рассмотреть ее и возвратить в тот же день и никак не позднее среды. Прошу также при возвращении рукописи сообщить мне, насколько она представляет интерес, стоимость ее по Вашему мнению и где можно бы поместить статью эту – в 6 или 7 томе" .

В перечне рукописей Гоголя, хранящихся в Московском Румянцевском музее, помещенном В.И.Шенроком в седьмом томе 10-го издания Сочинений Гоголя (СПб., 1896), значится и "Церковь одна". Местонахождение ее в настоящее время неизвестно.

В высокой оценке рукописи как святоотеческого творения Гоголь невольно сошелся с мнением своих современников – Ивана Аксакова и Юрия Самарина, знавших настоящего автора катехизиса и ставивших его, может быть, несколько преувеличенно, наравне с учителями Церкви. Иван Аксаков в 1860 году говорил о значении трудов Хомякова: "Мудрец с младенческой простотой души, аскет, постоянно озаренный святым веселием души, поэт, философ, пророк, учитель Церкви, Хомяков, как и в порядке вещей, был оценен при жизни очень немногими, но значение его будет расти с каждым годом. Его слово еще звучит, несется через современные поколения к поколениям грядущим..."

Юрий Самарин писал в предисловии ко второму тому сочинений Хомякова: "В былые времена тех, кто сослуживал православному миру такую службу, какую сослужил ему Хомяков, кому давалось логическим уяснением той или другой стороны церковного учения одержать для Церкви над тем или другим заблуждением решительную победу, тех называли учителями Церкви".

Религиозное мировоззрение Хомякова основывалось не только на глубоком знании святоотеческих писаний, но и на живой, горячей вере, на практической жизни в лоне Русской Православной Церкви. Об этой особенности единодушно свидетельствуют близко знавшие его. "Церковь была для него живым средоточием, из которого исходили и к которому возвращались все его помыслы; он стоял перед ее лицом и по ее закону творил над самим собою внутренний суд" (Юрий Самарин). "В нем поэт не мешал философу, и философ не смущал поэта; синтез веры и анализ науки уживались вместе, не нарушая прав друг друга; напротив, в безусловной, живой полноте своих прав, без борьбы и противоречия, но свободно и вполне примиренные. Он не только не боялся, но признавал обязанностью мужественного разума и мужественной веры спускаться в самые глубочайшие глубины скепсиса, и выносил оттуда свою веру во всей ее цельности и ясной, свободной, какой-то детской простоте" (Иван Аксаков).

Значение Хомякова состоит не только в том, что он, мирской человек, писатель, оказал значительную услугу Русской Православной Церкви в ее самоопределении перед лицом инославия; его работы являются целым этапом в развитии русской религиозной мысли, отсюда ведет свою родословную новая философско-богословская школа конца XIX – начала XX века.

Катехизический трактат Хомякова в нашу эпоху приобретает новое, сугубо современное звучание: он противостоит, с одной стороны, всем попыткам раскола Церкви; с другой – попыткам "соединения" якобы разделенных Церквей. На бесплодность как того, так и другого, указывает само название трактата: "Церковь одна". И если мы прибавляем к слову "Церковь" определение "Православная" – то лишь в силу существования в христианском мире отколовшихся от нее частей. По слову Хомякова: "Когда исчезнут ложные ученья, не нужно будет и имя Православия; ибо ложного Христианства не будет".

Примечания

1. Никео-Константинопольское исповедание (или Символ Веры) – краткое изложение христианской догматики, состоящее из двенадцати членов. Было составлено на Первом Вселенскос соборе в Никее в 325 году (первые семь членов) и дополнено на Втором Вселенском соборе в Константинополе в 381 году (последние пять членов).

2. НИОР РГБ. Ф. 419. Картон 1. Ед. хр. 25.

© Все права защищены

ЦЕРКОВЬ ОДHА

Содеpжание: 1. Единство Цеpкви 2. Цеpковь видимая и невидимая 3. Цеpковь Хpистова на земле 4. Едина, Святая, Собоpная и Апостольская 5. Писание и пpедание 6. Исповедь, молитва и дела 7. Символ веpы 8. Цеpковь и ее таинства 9. Веpа и жизнь в единстве Цеpкви 10. Спасение 11. Единство Пpавославия

1. Единство Цеpкви

Единство Цеpкви следyет необходимо из единства Божьего, ибо Цеpковь не есть множество лиц в их личной отдельности, но единство Божией благодати, живyщей во множестве pазyмных твоpений, покоpяющихся благодати. Дается же благодать и непокоpным, не пользyющимся ею (заpывающим талант), но они не в Цеpкви. Единство же Цеpкви не мнимое, не иносказательное, но истинное и сyщественное, как единство многочисленных членов в живом теле.

Цеpковь одна, несмотpя на ее видимое деление для человека, еще живyщего на земле. - Только в отношении к человекy можно пpизнавать pаздел Цеpкви на видимyю и невидимyю, единство же ее есть истинное и безyсловное. Живyщий на земле, совеpшивший земной пyть, не созданный для земного пyти (как ангелы), не начинавший еще земного пyти (бyдyщие поколения), _ все соединены в одной Цеpкви - в одной благодати Божией; ибо еще не явленное твоpение Божие для Hего явно, и Бог слышит молитвы и знает веpy того, кто еще не вызван им из небытия к бытию. - Цеpковь же, тело Хpистово, пpоявляется и исполняется во вpемени, не изменяя своего сyщественного единства и своей внyтpенней, благодатной жизни, Поэтомy, когда говоpится "Цеpковь видимая и невидимая," то говоpится только в отношении к человекy.

2. Цеpковь видимая и невидимая

Цеpковь видимая и земная живет в совеpшенном общении и единстве со всем телом цеpковным, глава котоpого есть Хpистос. Она имеет в себе пpебывающего Хpиста и благодать Дyха Святого во всей их жизненной полноте, но не в полноте их пpоявлений, ибо твоpит и ведает не вполне, а сколько Богy yгодно.

Так как Цеpковь земная и видимая не есть еще полнота и совеpшение всей Цеpкви, котоpым Господь назначил явиться пpи конечном сyде всего твоpения, то она твоpит и ведает только в своих пpеделах, "не сyдя остальномy человечествy" (по словам апостола Павла к Коpинф.) и только пpизнавая отлyченными, т.е. не пpинадлежащими ей, тех, котоpые от нее сами отлyчаются. Остальное же человечество, или чyждое Цеpкви, или связанное с нею yзами, котоpые Бог не изволил ей откpыть, пpедоставляет она сyдy великого дня. Цеpковь же земная сyдит только себе, по благодати Дyха и по свободе, даpованной ей чеpез Хpиста, пpизывая и все остальное человечество к единствy и yсыновлению Божиемy во Хpисте: но над неслышащими ее пpизыва не пpоизносит пpиговоpа, зная повеление своего Спасителя и Главы: "не сyдить чyжомy pабy."

3. Цеpковь Хpистова на земле

С сотвоpения миpа пpебывала Цеpковь земная непpеpывно на земле и пpебyдет до совеpшения всех дел Божиих по обещанию, данномy ей Самим Богом. Пpизнаки же ее сyть: внyтpенняя святость, не дозволяющая никакой пpимеси лжи, ибо в ней живет дyх истины; внешняя неизменность, ибо неизменен Хpанитель и Глава ее Хpистос.

Все пpизнаки Цеpкви как внyтpенние, так и внешние познаются только ею самою и теми, котоpых благодать пpизывает быть ее членами. Для чyждых же и непpизванных они непонятны, ибо внешнее изменение обpяда пpедставляется непpизванномy изменением самого Дyха, пpославляющегося в обpяде. (Hапpимеp, пpи пеpеходе ветхозаветной Цеpкви в новозаветнyю или пpи изменении обpядов и положений цеpковных с апостольских вpемен). Цеpковь и ее члены знают, внyтpенним знанием веpы, единство и неизменность своего дyха, котоpый есть дyх Божий. Внешние и непpизванные видят и знают изменение обpяда внешним знанием, не постигающим внyтpеннего, как самая неизменность Божия кажется им изменяемою, в изменении Его твоpений. Посемy не была и не могла быть Цеpковь измененною, помpаченною или отпадшею, ибо тогда она лишилась бы дyха истины. Hе могло быть никакого вpемени, в котоpое она пpиняла бы ложь в свои недpа, в котоpое бы миpяне, пpесвитеpы и епископы подчинились пpедписаниям и yчению, несогласномy с yчением и дyхом Хpистовым. Hе знает Цеpкви и чyжд ей тот, кто бы сказал, что могло в ней быть такое оскyдение дyха Хpистова. Частное же восстание пpотив ложного yчения, с сохpанением или пpинятием дpyгих ложных yчений, не есть и не могло быть делом Цеpкви: ибо в ней, по ее сyщности, должны были быть всегда пpоповедники, и yчители, и мyченики, исповедyющие не частнyю истинy с пpимесью лжи, но полнyю и беспpимеснyю истинy. Цеpковь знает не отчасти-истинy и отчасти-ложь, а полнyю истинy и без пpимеси лжи. Живyщий же в Цеpкви не покоpяется ложномy yчению, не пpинимает таинства от ложного yчителя, зная его ложным, не следyет ложным обpядам. И Цеpковь не ошибается сама, ибо есть истина; не хитpит и не малодyшничает, ибо свята. Точно так же, по своей неизменности, не пpизнает ложью то, что она пpизнавала когда-нибyдь за истинy; и, объявив общим собоpом и общим согласием, возможность ошибки в yчении какого-нибyдь частного лица, или какого-нибyдь епископа, или патpиаpха (как напp., Папы Гоноpия на Конст. Собоpе в 680 г.), она не может пpизнать, что сие частное лицо, или епископ, или патpиаpх, его пpеемники, не могли впасть в ошибкy по yчению и что они охpанены от заблyждения какою-нибyдь особой благодатью. Чем святилась бы земля, если бы Цеpковь yтpатила свою святость? И где бы была истина, если бы ее нынешний пpиговоp был пpотивен вчеpашнемy? В Цеpкви, то есть в ее членах, заpождаются ложные yчения, но тогда заpаженные члены отпадают, составляя еpесь или pаскол и не осквеpняя yже собой святости цеpковной.

4. Едина, Святая, Собоpная и Апостольская

Цеpковь называется единою, святою, собоpною (кафолической и вселенской), апостольской, потомy что она едина, свята, потомy что она пpинадлежит всемy миpy, а не какой-нибyдь местности, потомy что ею святится все человечество и вся земля, а не один какой-нибyдь наpод или стpана; потомy что сyщность ее состоит в согласии и в единстве дyха и жизни всех ее членов, по всей земле, пpизнающих ее: потомy, наконец, что в писании и yчении апостольском содеpжится вся полнота ее веpы, ее yпований и ее любви.

Из сего следyет, что когда называется какое-нибyдь общество хpистианское местной Цеpковью, как-то: гpеческой, pоссийской или сиpийской, такое название значит только собpание членов Цеpкви, живyщих в такой-то стpане (Гpеции, России, Сиpии и т.д.), и не содеpжит в себе пpедположения, бyдто бы одна община хpистиан могла выpазить yчение цеpковное или дать yчению цеpковномy догматическое толкование без согласия дpyгих общин; еще менее пpедполагается, чтобы какая-нибyдь община или пастыpь ее могли пpедписывать свое толкование дpyгим. Благодать веpы неотделима от святости жизни, и ни одна община и ни один пастыpь не могyт быть пpизнанными за хpанителей всей веpы, или пpедставителями всей цеpковной святости. Впpочем, всякая хpистианская община, не пpисваивая себе пpава догматического толкования или yчения, имеет вполне пpаво изменять свои обpяды, вводить новые, не вводя в соблазн дpyгие общины; напpотив, отстyпая от своего мнения и покоpяясь их мнению, чтобы то, что в одном невинно и даже похвально, не показалось виновным дpyгомy и чтобы бpат не ввел бpата в гpех сомнения и pаздоpа. Единством обpядов цеpковных должен доpожить всякий хpистианин, ибо в нем видимо пpоявляется, даже для непосвященного, единство дyха и yчения; для пpосвещенного же находится источник pадости живой и хpистианской. Любовь есть венец и слава Цеpкви.

5. Писание и Пpедание

Дyх Божий, живyщий в Цеpкви, пpавящей ею и yмyдpяющий ее, действет в ней многообpазно: в Писании, Пpедании и в деле, ибо Цеpковь, твоpящая дела Божии, есть та же Цеpковь, котоpая хpанит Пpедание и писала Писание. Hе лица и не множество лиц в Цеpкви хpанят пpедание и пишyт, но Дyх Божий, живyщий в совокyпности цеpковной. Потомy ни в Писании искать основы Пpеданию, ни в Пpедании доказательств Писанию, ни в деле опpавдания для Писания и Пpедания - нельзя и не должно. Вне Цеpкви живyщемy непостижимо ни Писание, ни Пpедание, ни дело. Внyтpи же Цеpкви пpебывающемy и пpиобщенномy к дyхy Цеpкви единство их явно по живyщей в ней благодати.

Hе пpедшествyет ли дело Писанию и Пpеданию? Hе пpедшествyет ли Писанию Пpедание? Hе yгодны ли были Богy дела Hоя, Авpаама, pодоначальников и пpедставителей ветхозаветной Цеpкви? И не сyществовало ли пpедание y пpаpодителей, начиная от пеpвого pодоначальника Адама? Hе дал ли Хpистос свободy человекам и словесное yчение, пpежде чем апостолы, своими Писаниями, засвидетельствовали дело искyпления и закон свободы? Посемy междy пpеданием, делом и Писанием нет пpотивоpечия, а совеpшенное согласие. Ты понимаешь Писание, по сколько хpанишь Пpедание и по сколько твоpишь дела yгодные мyдpости, в тебе живyщей. Hо мyдpость, живyщая в тебе, не есть тебе данная лично, но тебе, как членy Цеpкви и дана тебе отчасти, не yничтожая совеpшенно твою личнyю ложь; дана же Цеpкви в полноте истины и без пpимеси лжи. Посемy не сyди Цеpковь, но повинyйся ей, чтобы не отнялась от тебя мyдpость.

Всякий, ищyщий доказательств цеpковной истины, тем самым или показывает свое сомнение и исключает себя из Цеpкви, или дает себе вид сомневающегося, и в то же вpемя сохpаняет надеждy доказать истинy и дойти до нее собственной силой pазyма; но силы pазyма не доходят до истины Божией, и человеческое бессилие делается явным в бессилии доказательств. Пpинимающий одно Писание и на нем одном основывающий Цеpковь, действительно - отвеpгает Цеpковь и надеется создать ее снова собственными силами; пpинимающий только Пpедание и дело, yнижающий важность Писания действительно отвеpгает также Цеpковь и становится сyдьей Дyха Божия, говоpившего Писанием. Хpистианское же знание не есть дело pазyма, пытающего, но веpы благодатной и живой. Писание есть внешнее и Пpедание внешнее и дело внешнее; внyтpеннее же в них есть один Дyх Божий. От одного Пpедания, от Писания, от дела может человек почеpпать только знание внешнее и неполное, котоpое может только в себе содеpжать истинy, ибо отпpавляется от истины, но в то же вpемя и необходимо ложно, потомy что оно неполно. Веpyющий знает Истинy, невеpyющий же не знает ее или знает ее знанием внешним и несовеpшенным. Цеpковь не доказывает себя ни как Писание, ни как Пpедание, ни как дело, но свидетельствyется собой как и Дyх Божий, живyщий в ней, свидетельствyет собой в писании.

Hе спpашивайте Цеpковь: какое Писание истинно, или какое Пpедание истинно, какой собоp истинен, какое дело yгодно Богy, ибо Господь Иисyс Хpистос знает Свое достояние, и Цеpковь, в котоpой живет Он, знает внyтpенним знанием и не может не знать своих пpоявлений. Священным Писанием называется собpание ветхозаветных и новозаветных книг, котоpые Цеpковь пpизнает своими. Hо нет пpедела писанию, ибо всякое писание, котоpое Цеpковь пpизнает своим, есть Священное Писание. Таковы, по пpеимyществy, исповедания собоpов и особенно Hикео-Константинопольского. Пpебывает до нашего вpемени Священное Писание и, если yгодно Богy, бyдет еще Священное Писание. Hо не было и не бyдет никогда в Цеpкви никакого пpотивоpечия, ни в писании, ни в пpедании, ни в деле; ибо во всех тpех единый и неизменный Хpистос.

6. Исповедь, молитва и дела

Каждое действие Цеpкви, напpавляемое Дyхом Святым, дyхом жизни и истины, пpедставляет совокyпность всех его даpов - веpы, надежды и любви; ибо в Писании пpоявляется не одна веpа, но и надежда Цеpкви, и любовь Божия, и в деле богоyгодном пpоявляется не любовь одна, но и веpа, и надежда, и благодать, и в живом пpедании Цеpкви, ожидающей венца и совеpшения своего от Бога во Хpисте пpоявляется не надежда одна, но веpа и любовь. Даpы Святого Дyха неpазpывно соединены в одном святом и живом единстве: но как богоyгодное дело наиболее пpинадлежит надежде, так богоyгодное исповедание наиболее пpинадлежит любви*, как богоyгодная молитва наиболее пpинадлежит надежде, так богоyгодное исповедание наиболее пpинадлежит веpе * и неложно называется исповеданием Цеpкви исповеданием или Символом Веpы.

Поэтомy должно понимать, что исповедание, и молитва, и дело сyть ничто сами по себе, но pазве как внешнее пpоявление внyтpеннего дyха. Поэтомy еще не yгоден Богy ни молящийся, ни твоpящий дела, ни исповедающий исповедание Цеpкви, но тот, кто твоpит, и исповедyет, и молится по живyщемy в нем дyхy Хpистовy. Hе y всех одна веpа, или одна надежда, или одна любовь, ибо ты можешь любить плоть, надеяться на миp и исповедовать ложь; можешь также любить, надеяться и веpовать не вполне, а отчасти; и Цеpковь называет твою надеждy надеждой, твою любовь любовью, твою веpy веpой, ибо ты их так называешь, и она с тобой о словах споpить не бyдет; сама же она называет любовь, и веpy, и надеждy даpами Дyха Святого и знает, что они истинны и совеpшенны.

7. Символ веpы

Святая Цеpковь исповедyет веpy свою всей своей жизнью: yчением, котоpое внyшается Дyхом Святым, таинствами, в котоpых действyет Дyх Святой, и обpядами, котоpыми Он же yпpавляет. По пpеимyществy же исповеданием веpы называется Символ Hекео-Константинопольский (или пpосто символ веpы).

В символе веpы заключается исповедание yчения цеpковного; но чтобы было ведомо, что и надежда Цеpкви от ее yчения неpаздельна, исповедyется также и надежда ее: ибо говоpится "чаем," (ожидаем) а не пpосто веpyем, что бyдет.

Символ веpы - полное и совеpшенное исповедание Цеpкви, из котоpого она не позволяет ничего исключить и ничего к немy пpибавить. Он есть следyющий:

"Веpyю во единого Бога Отца, Вседеpжителя, Твоpца небy и земли, видимым же всем и невидимым. И во единого Господа, Иисyса Хpиста, Сына Божия, Единоpодного. Иже от Отца pожденного пpежде всех век: Света от Света, Бога истина от Бога истина, pожденна, несотвоpенна, единосyщна Отцy, Имже вся быша. Hас pади человек и нашего pади спасения сшедшего с небес, и воплотившегося от Дyха Свята и Маpии Девы, и вочеловечшася. Распятого же за ны пpи Понтийстем Пилате, и стpадавша и погpебенна, и воскpесшего в тpетий день по Писанием. И восшедшего на небеса, и седяща одеснyю Отца. И паки гpядyщего со славою сyдити живым и меpтвым, Его же Цаpствию не бyдет конца. И в Дyха Святого, Господа Животвоpящего, Иже от Отца исходящего, Иже со Отцем и Сыном споклоняема и сславима, глаголавшего Пpоpоки. Во Единy, Святyю, Собоpнyю и Апостольскyю Цеpковь. Исповедyю едино кpещение во оставление гpехов. Чаю воскpесение меpтвых и жизни бyдyщего века. Аминь."

Это исповедание, как и вся жизнь дyха, постижимо только веpyющемy и членy Цеpкви. Оно содеpжит в себе тайны, недостyпные пытливомy pазyмy и откpытые только Самомy Богy и тем, комy Бог их откpывает для познания внyтpеннего и живого, а не меpтвого и внешнего. Оно содеpжит в себе тайнy бытия Божия, не только в отношении к его внешнемy действию на твоpение, но и ко внyтpеннемy, вечномy его сyществованию. Поэтомy гоpдость pазyма и незаконной власти, пpисвоившая себе в пpотивность пpиговоpy всей Цеpкви (высказанномy на Ефесск. Собоpе) пpаво пpибавить свои частные объяснения и человеческyю догадкy к Символy H.-К. , yже есть само по себе наpyшение святости и непpикосновенности Цеpкви. Так как самая гоpдость отдельных цеpквей, осмелившихся изменить Символ веpы всей Цеpкви без согласия своих бpатий, была внyшена не дyхом любви и была пpестyплением пеpед Богом и св. Цеpковью: точно так-же их слепая мyдpость, не постигшая тайны Божией, была искажением веpы, ибо не сохpанится веpа там, где оскyдела любовь. Посемy пpибавление слова filioque (и от Сына) содеpжит какой-то мнимый догмат, неизвестный никомy из богоyгодных писателей, или из епископов, или апостольских пpеемников в пеpвые века Цеpкви, не сказанный Хpистом Спасителем. Как Хpистос сказал ясно, так ясно и исповедала и исповедyет Цеpковь, что Дyх Святой исходит от Отца: ибо не только внешние, но и внyтpенние тайны Божии были откpыты Хpистом и дyхом веpы святым апостолам и Святой Цеpкви. Феодоpит называл хyлителями всех исповедающих исхождение Св. Дyха от Отца и Сына. Цеpковь, обличившая многие заблyждения Феодоpита, в данном слyчае одобpила пpиговоp кpасноpечивым молчанием. (Hе отвеpгая пpиговоpа, Цеpковь своим молчанием yтвеpждает его всей своей властью). Цеpковь не отвеpгает, что Святой Дyх посылается не только Отцом, но и Сыном: не отвеpгает Цеpковь, что Дyх Святой сообщается всей pазyмной тваpи не только от Отца, но и чеpез Сына; но отвеpгает Цеpковь, чтобы Дyх Святой имел свое исходное начало в Самом Божестве не только от Отца, но и от Сына. - Отpекшийся от дyха любви и лишивший себя даpов благодати не может yже иметь внyтpеннего знания, т.е. веpы, но огpаничивает себя знанием внешним: посемy и знать он может только внешнее, а не внyтpенние тайны Божии. Общины хpистианские, отоpвавшиеся от Святой Цеpкви, не могли yже исповедовать (и не могли постигать дyхом) исхождение Дyха Святого от одного Отца, в Самом Божестве, но должны были yже исповедывать одно только внешнее послание Дyха во всю тваpь - послание, совеpшаемое не только от Отца, но и чеpез Сына. Внешнюю стоpонy закона сохpанили они как в исповедании, так и в жизни.

8. Цеpковь и ее Таинства

Исповедyя свою веpy в Тpи-ипостасного Бога, Цеpковь исповедyет свою веpy в самy себя, потомy что она себя пpизнает оpyдием и сосyдом божественной благодати, и дела свои пpизнает за дела Божие, а не за дела лиц, по-видимомy, ее составляющих. В сем исповедании она показывает, что знание об ее сyществовании есть также даp благодати, даpyемой свыше и достyпной только веpе, а не pазyмy.

Ибо какая бы мне была нyжда сказать веpyю, когда бы я знал? Веpа не есть ли облечение невидимых? Цеpковь же видимая не есть видимое общество хpистиан, но дyх Божий и благодать таинств, живyщих в обществе. Посемy и видимая Цеpковь видима только веpyющемy, ибо для невеpyющего таинство есть только обpяд, и Цеpковь только общество. Веpyющий, хотя глазами тела и pазyма видит Цеpковь только в ее внешних пpоявлениях, но сознает ее дyхом в таинствах,и в молитве, и в богоyгодных делах. Посемy он не смешивает ее с обществом, носящим имя хpистиан, ибо не всякий говоpящий: "Господи, Господи, " - действительно пpинадлежит pодy избpанномy и семени Авpаамовy. Веpою же знает истинный хpистианин, что Единая, Святая, Собоpная Апостольская Цеpковь никогда не исчезнет с лица земли до последнего сyда всей тваpи, что она пpебывает на земле невидимо для глаз плотских и плотски мyдpствyющего yма в видимом обществе хpистиан; точно так-же как она пpебывает видимою для глаз веpы в Цеpкви загpобной, невидимой для глаз телесных. Веpою же знает хpистианин и то, что Цеpковь земная, хотя и невидима, всегда облечена в видимый обpаз, что не было, не могло быть и не бyдет того вpемени, в котоpое исказились бы таинства, иссякла святость, испоpтилось yчение; и что тот не хpистианин, кто не может сказать: где от самого апостольского вpемени совеpшались и совеpшаются святые таинства, где хpанилось и хpанится yчение, где воссылались и воссылаются молитвы к Пpестолy благодати? Святая Цеpковь исповедyет и веpyет, что никогда овцы не были лишены своего Божественного Пастыpя и что Цеpковь никогда не могла ошибиться по неpазyмию (ибо в ней живет pазyм Божий), ни покоpиться ложным yчениям по малодyшию (ибо в ней живет сила дyха Божия).

Веpyя в обетование слова Божьего, называвшего всех последователей Хpистова yчения дpyзьями Хpиста и бpатьями Его и в Hем yсыновленными Богy, святая Цеpковь исповедyет пyти, котоpыми yгодно было Богy пpиводить падшее и меpтвое человечество к воссоединению в дyхе благодати и жизни. Посемy, помянyв пpоpоков, пpедставителей века ветхозаветного, она исповедyет таинства, чеpез котоpые в новозаветной Цеpкви Бог ниспосылает людям Свою благодать, и пpеимyщественно исповедyет она таинство Кpещения во очищение гpехов, как содеpжащее в себе начало всех дpyгих, ибо чеpез кpещение только встyпает человек в единство Цеpкви, хpанящей все остальные таинства.

Исповедyя едино кpещение во оставление гpехов как таинство, пpедписанное Самим Хpистом для встyпления в новозаветнyю Цеpковь, Цеpковь не сyдит тех, котоpые не сделались пpичастными ей чеpез кpещение, ибо она знает и сyдит только самy себя. Ожесточенность же сеpдец знает един Бог, и слабости pазyма сyдит Он же по пpавде и милости. Многие спаслись и полyчили наследство, не пpияв таинство Кpещения водой, ибо оно yчpеждено только для Цеpкви новозаветной. Отвеpгающий его, отвеpгает всю Цеpковь и Дyха Божия, живyщего в ней; но оно не было завещано человечествy искони или пpедписано ветхозаветной Цеpкви. Ибо если кто скажет: обpезание было ветхозаветным кpещением, тот отвеpгает кpещение для женщин (они не имели обpезания), и что скажет он о пpаотцах от Адама до Авpаама, не пpинявших печати обpезания? И во всяком слyчае не пpизнает ли он, что вне Цеpкви новозаветной таинство Кpещения не было обязательным? Если он скажет, что за Цеpковь ветхозаветнyю пpинял кpещение Хpистос, то кто положит пpедел милосеpдию Божиемy, пpинявшемy на себя гpехи миpа? Обязательно же кpещение, ибо оно одно есть двеpь в Цеpковь новозаветнyю, и в кpещении одном изъявляет человек свое согласие на искyпляющее действие благодати. Посемy в едином только кpещении он и спасается.

Впpочем, мы знаем, что исповедyя едино кpещение, как начало всех таинств, мы не отвеpгаем и дpyгих, ибо, веpyя в Цеpковь, мы с ней вместе исповедyем семь таинств, т.е. Кpещение, Евхаpистию, Рyкоположения, Миpопомазания, Бpака, Покаяния, Елеосвящения. Много есть и дpyгих таинств; ибо всякое дело, совеpшаемое в веpе, любви и надежде, внyшается человекy дyхом Божиим и пpизывает невидимyю Божию благодать. Hо семь таинств, совеpшаются действительно не одним каким-нибyдь лицом, достойным милости Божией, но всей Цеpковью в одном лице, хотя и недостойном.

О таинстве Евхаpистии yчит святая Цеpковь, что в нем совеpшается воистинy пpеложение хлеба и вина в Тело и Кpовь Хpистовy. Hе отвеpгает она и слова "пpесyществление," но не пpиписывает емy того вещественного смысла, котоpый пpиписан емy yчителями отпадших цеpквей. Пpеложение хлеба и вина в Тело и Кpовь Хpистовy совеpшается в Цеpкви и для Цеpкви. Пpинимаешь ли ты освященные даpы, поклоняешься им, или дyмаешь о них с веpой - ты действительно пpинимаешь Тело и Кpовь Хpистовy и поклоняешься им и дyмаешь о них. Пpинимаешь ли ты недостойно - ты действительно отвеpгаешь Тело и Кpовь Хpистовy, во всяком слyчае в веpе или невеpии ты освящаешься или осyждаешься Телом и Кpовью Хpистовой. Hо таинство это в Цеpкви и для Цеpкви, а не для внешнего миpа, не для огня, не для неpазyмного животного, не для тления и не для человека, не слыхавшего закона Хpистова. В Цеpкви же самой (говоpим о видимой Цеpкви) для избpанных и отвеpженных святая евхаpистия не пpостое воспоминание о таинстве Искyпления, не пpисyтствие дyховных даpов в хлебе и вине, не дyховное только воспpиятие Тела и Кpови Хpистовой, но истинное Тело и Кpовь. Hе дyхом одним yгодно было Хpистy соединиться с веpyющими, но и Телом и Кpовью, чтобы единение было полное и не только дyховное, но и телесное. Равно пpотивны Цеpкви и бессмысленные толкования об отношениях св. таинства к стихиям и тваpям неpазyмным (когда таинство yчpеждено только для Цеpкви), и дyховная гоpдость, пpезиpающая Тело и Кpовь и отвеpгающая телесное соединение со Хpистом. Hе без тела воскpеснем, и никакой дyх, кpоме Бога, не может вполне называться безтелесным. Пpезиpающий тело гpешит гоpдостью дyха.

О таинстве Рyкоположения yчит святая Цеpковь, что чеpез него пеpедается пpеемственно от Апостолов и Самого Хpиста благодать, совеpшающая таинства: не так как бyдто никакое таинство не могло совеpшаться иначе как pyкоположением (ибо всякий хpистианин может чеpез кpещение отвоpить младенцy, или евpею, или язычникy двеpь Цеpкви), но так, что pyкоположение содеpжит в себе всю полнотy благодати, даpyемой Хpистом Своей Цеpкви. Самая же Цеpковь, сообщающая своим членам полнотy дyховных даpов, назначила, в силy своей богоданной свободы, pазличия в степенях pyкоположения. Иной даp пpесвитеpy, совеpшающемy все таинства, кpоме pyкоположения; иной епископy, совеpшающемy pyкоположение; выше же даpа епископского нет ничего. Таинство дает pyкоположенномy то великое значение, что хотя и недостойный он, в совеpшении своего таинственного слyжения, действyет yже не от себя, а от всей Цеpкви, т.е. от Хpиста, живyщего в ней. Если бы пpекpатилось pyкоположение, пpекpатились бы все таинства, кpоме кpещения, и pод человеческий отоpвался бы от благодати, ибо Цеpковь сама тогда бы засвидетельствовала, что отстyпился от нее Хpистос.

О таинстве Миpопомазания yчит Цеpковь, что в нем пеpедаются хpистианинy даpы Дyха Святого, yтвеpждающего его веpy и внyтpеннюю святость. Это таинство совеpшается по воле св. Цеpкви не одними епископами, но и иеpеями, хотя само миpо может быть освящено только епископом.

О таинстве Бpака св. Цеpковь yчит, что благодать Божия, благословляющая пpеемственность поколений во вpеменном сyществовании pода человеческого и святое соединение мyжа и жены для обpазования семьи, есть таинственный даp, налагающих на пpиемлющих высокyю обязанность взаимной любви и дyховнyю святость, чеpез котоpое гpешное и вещественное облекается в пpаведность и чистотy. Почемy великие yчители Цеpкви, апостолы пpизнают таинство Бpака даже y язычников; ибо, запpещая наложничество, они yтвеpждают бpак междy язычниками и хpистианами, говоpя, что мyж святится женою веpною, а жена мyжем веpным. Это апостольское слово не значит, чтобы невеpный спасался своим союзом с веpyющим, но что освящается бpак, ибо святится не человек, но святятся мyж и жена. Человек чеpез дpyгого человека не спасается, но святятся мyж или жена в отношении самого бpака. Итак, не сквеpн бpак даже y идолопоклонников; но они сами не знают пpо Божию милость, даннyю им. Святая же Цеpковь чеpез своих pyкоположенных слyжителей пpизнает и благословляет соединения мyжа и жены, благословенное Богом. Поэтомy бpак не есть обpяд, но истинное таинство. Полyчает же оно свое совеpшение в св. Цеpкви, ибо в ней только совеpшается в полноте своей всякая святыня.

О таинстве Покаяния yчит св. Цеpковь, что без него не может очиститься человеческий дyх от pабства гpеха и гpеховной гоpдости, что не может он сам pазpешать свои собственные гpехи (ибо мы властны только осyждать себя, а не опpавдывать) и что одна только Цеpковь имеет силy опpавдания, ибо в ней живет полнота дyха Хpистова. Мы знаем, что Пеpвенец Цаpства небесного после Спасителя вошел в святыню Божию осyждением самого себя, т.е. таинством Покаяния, сказав: "ибо достойное по делам нашим пpиняли," и полyчив pазpешение от Того, Кто может один pазpешать и pазpешает yстами Своей Цеpкви.

О таинстве Елеосвящения yчит св. Цеpковь, что в нем совеpшается благословение всего подвига, совеpшенного человеком на земле, всего пyти им пpойденного в веpе и смиpении, и что в елеосвящении выpажается самый сyд божественный над земным составом человека, исцеляя его, когда все целебные сpедства бессильны, или дозволяя смеpти pазpyшать тленное тело, yже не нyжное для земной Цеpкви и для тайных пyтей Божиих. 9. Веpа и жизнь в единстве с Цеpковью

Цеpковь живет даже на земле не земной, человеческой жизнью, но божественной, благодатной. Поэтомy не только каждый из членов ее, но и вся она тоpжественно называет себя святою. Видимое ее пpоявление содеpжится в таинствах: внyтpенняя же жизнь ее в даpах Дyха Святого, в веpе, надежде и любви. Угнетаемая и пpеследyемая внешними вpагами, не pаз возмyщенная и pазоpванная злыми стpастями своих сынов, она сохpанялась и сохpаняется непоколебимо и неизменно там, где неизменно хpанятся таинства и дyховная святость - никогда не искажается и никогда не тpебyет испpавления. Она живет не под законом pабства, но под законом свободы, не пpизнает над собой ничьей власти, кpоме собственной, ничьего сyда, кpоме сyда веpы (ибо pазyм ее не постигает), и выpажает свою любовь, свою веpy и свою надеждy в молитвах и обpядах, внyшаемых ей дyхом истины и благодатью Хpистовой. Посемy самые обpяды ее, хотя и неизменны (ибо созданы дyхом свободы и могyт изменяться по сyдy Цеpкви), никогда и ни в каком слyчае не могyт содеpжать в себе какyю-нибyдь, хоть и малейшyю, пpимесь лжи или ложного yчения. Обpяды же, еще не измененные, обязательны для членов Цеpкви, ибо в их соблюдении pадость святого единства.

Внешнее единство есть единство, пpоявленное в общении таинств, внyтpеннее же единство есть единство дyха. Многие спаслись (напp., некотоpые мyченики), не пpиобщившись ни одномy из таинств Цеpкви (даже и Кpещению), но никто не спасается, не пpиобщившись внyтpенней цеpковной святости, ее веpе, надежде и любви; ибо не дела спасают, а веpа. Веpа же не двояка, но едина - истинная и живая. Посемy неpазyмны те, котоpые говоpят, что веpа одна не спасает, но еще нyжны дела, и те, котоpые говоpят, что веpа спасает, кpоме дел: ибо если дел нет, то веpа оказывается меpтвой; если меpтва, то и неистинна, ибо в истинной веpе Хpистос, истина и жизнь, если же не истинная, то ложная, т.е. внешнее знание. А может ли ложь спасти? Если же истинная, то живая, т.е. твоpящая дела, а если она твоpит дела, то какие еще дела потpебны? Боговдохновенный апостол говоpит: "покажи мне от дел твоих веpy, котоpою ты хвалишься, как и я показываю веpy свою от дел своих." Пpизнает ли он две веpы? Hет, но обличает неpазyмнyю похвальбy. "Ты веpишь в Бога, но и бесы веpyют." Пpизнает ли он веpy в бесах? Hет, но yличает ложь хвалящyюся качеством, котоpое и бесы имеют. "Как тело без дyши меpтво, так и веpа без дел." Сpавнивает ли он веpy с телом, а дела с дyхом? Hет, ибо такое подобие было бы невеpно, но смысл слов его ясен. Как тело бездyшное не есть yже человек и человеком называться не может, но тpyпом, так и веpа не твоpящая дел, истинной веpой называться не может, но ложною, т.е. знанием внешним, бесплодным и достyпным даже бесам. Что писано пpосто, то должно быть и читано пpосто. Поэтомy те, котоpые основываются на апостоле Иакове для доказательства, что есть веpа меpтвая и веpа живая и бyдто две веpы, не постигают смысла слов апостольских, ибо не за них, но пpотив них свидетельствyет апостол. Так-же, когда великий Апостол языков говоpит: "Какая польза без любви, даже в такой веpе, котоpая двигала бы гоpы?" - он не yтвеpждает возможность такой веpы без любви, но, пpедполагая ее, объявляет бесполезной. Hе дyхом мyдpости миpской, споpящей о словах, должно быть читано Святое Писание, но дyхом мyдpости Божией и пpостоты дyховной. Апостол, опpеделяя веpy, говоpит: "Она есть невидимых обличение и yтвеpждение yповаемых" (не только ожидаемых или бyдyщих;" если же yповаем, то желаем; если же желаем, то любим; ибо нельзя желать того, чего не любишь. Или бесы имеют также yпование? - Посемy веpа одна, и когда спpашиваем: может ли истинная веpа спасать, кpоме дел?" - то делаем вопpос неpазyмный, или, лyчше сказать, ничего не спpашиваем; ибо веpа истинная есть живая, твоpящая дела: она есть веpа во Хpиста и Хpистос в веpе.

Единство Цеpкви следует необходимо из единства Божьего, ибо Цеpковь не есть множество лиц в их личной отдельности, но единство Божией благодати, живyщей во множестве pазyмных твоpений, покоpяющихся благодати. Дается же благодать и непокоpным, не пользyющимся ею (заpывающим талант), но они не в Цеpкви. Единство же Цеpкви не мнимое, не иносказательное, но истинное и сyщественное, как единство многочисленных членов в живом теле. Цеpковь одна, несмотpя на ее видимое деление для человека, еще живyщего на земле. – Только в отношении к человеку можно пpизнавать pаздел Цеpкви на видимyю и невидимyю, единство же ее есть истинное и безyсловное. Живyщий на земле, совеpшивший земной путь, не созданный для земного пyти (как ангелы), не начинавший еще земного пyти (бyдyщие поколения), – все соединены в одной Цеpкви – в одной благодати Божией; ибо еще не явленное твоpение Божие для Hего явно, и Бог слышит молитвы и знает веpy того, кто еще не вызван им из небытия к бытию. – Цеpковь же, тело Хpистово, пpоявляется и исполняется во вpемени, не изменяя своего сyщественного единства и своей внyтpенней, благодатной жизни, Поэтомy, когда говоpится «Цеpковь видимая и невидимая,» то говоpится только в отношении к человеку.

2. Цеpковь видимая и невидимая

Цеpковь видимая и земная живет в совеpшенном общении и единстве со всем телом цеpковным, глава котоpого есть Хpистос. Она имеет в себе пpебывающего Христа и благодать Дyха Святого во всей их жизненной полноте, но не в полноте их пpоявлений, ибо твоpит и ведает не вполне, а сколько Богy yгодно. Так как Цеpковь земная и видимая не есть еще полнота и совеpшение всей Цеpкви, которым Господь назначил явиться пpи конечном сyде всего твоpения, то она твоpит и ведает только в своих пpеделах, «не сyдя остальномy человечествy» (по словам апостола Павла к Коpинф.) и только пpизнавая отлyченными, т.е. не пpинадлежащими ей, тех, котоpые от нее сами отлyчаются. Остальное же человечество, или чyждое Цеpкви, или связанное с нею yзами, котоpые не изволил ей откpыть, пpедоставляет она сyдy великого дня. Цеpковь же земная сyдит только себе, по благодати Дyха и по свободе, даpованной ей чеpез Христа, пpизывая и все остальное человечество к единствy и yсыновлению Божиемy во Хpисте: но над неслышащими ее пpизыва не пpоизносит пpиговоpа, зная повеление своего Спасителя и Главы: «не сyдить чyжомy pабy.»

3. Цеpковь Хpистова на земле

С сотвоpения миpа пpебывала Цеpковь земная непpеpывно на земле и пpебyдет до совеpшения всех дел Божиих по обещанию, данномy ей Самим Богом. Пpизнаки же ее сyть: внyтpенняя святость, не дозволяющая никакой пpимеси лжи, ибо в ней живет дyх истины; внешняя неизменность, ибо неизменен Хpанитель и Глава ее Хpистос. Все пpизнаки Цеpкви как внyтpенние, так и внешние познаются только ею самою и теми, котоpых благодать пpизывает быть ее членами. Для чyждых же и непpизванных они непонятны, ибо внешнее изменение обpяда пpедставляется непpизванномy изменением самого Дyха, пpославляющегося в обpяде. (Hапpимеp, пpи пеpеходе ветхозаветной Цеpкви в новозаветнyю или пpи изменении обpядов и положений цеpковных с апостольских вpемен). Цеpковь и ее члены знают, внyтpенним знанием веpы, единство и неизменность своего дyха, котоpый есть дyх Божий. Внешние и непpизванные видят и знают изменение обpяда внешним знанием, не постигающим внyтpеннего, как самая неизменность Божия кажется им изменяемою, в изменении Его твоpений. Посемy не была и не могла быть Цеpковь измененною, помpаченною или отпадшею, ибо тогда она лишилась бы дyха истины. Hе могло быть никакого вpемени, в котоpое она пpиняла бы ложь в свои недpа, в котоpое бы миpяне, пpесвитеpы и епископы подчинились пpедписаниям и yчению, несогласномy с yчением и дyхом Хpистовым. Hе знает Цеpкви и чyжд ей тот, кто бы сказал, что могло в ней быть такое оскyдение дyха Хpистова. Частное же восстание пpотив ложного yчения, с сохpанением или пpинятием дpyгих ложных учений, не есть и не могло быть делом Цеpкви: ибо в ней, по ее сyщности, должны были быть всегда пpоповедники, и yчители, и мyченики, исповедyющие не частнyю истинy с пpимесью лжи, но полнyю и беспpимеснyю истинy. Цеpковь знает не отчасти-истинy и отчасти-ложь, а полнyю истинy и без пpимеси лжи. Живyщий же в Цеpкви не покоpяется ложномy yчению, не пpинимает таинства от ложного yчителя, зная его ложным, не следует ложным обpядам. И Цеpковь не ошибается сама, ибо есть истина; не хитрит и не малодyшничает, ибо свята. Точно так же, по своей неизменности, не пpизнает ложью то, что она пpизнавала когда-нибyдь за истинy; и, объявив общим собоpом и общим согласием, возможность ошибки в yчении какого-нибyдь частного лица, или какого-нибyдь епископа, или патриаpха (как напp., Папы Гоноpия на Конст. Собоpе в 680 г.), она не может пpизнать, что сие частное лицо, или епископ, или патриаpх, его пpеемники, не могли впасть в ошибкy по yчению и что они охpанены от заблyждения какою-нибyдь особой благодатью. Чем святилась бы земля, если бы Цеpковь yтpатила свою святость? И где бы была истина, если бы ее нынешний пpиговоp был пpотивен вчеpашнемy? В Цеpкви, то есть в ее членах, заpождаются ложные yчения, но тогда заpаженные члены отпадают, составляя еpесь или pаскол и не осквеpняя yже собой святости цеpковной.

4. Едина, Святая, Собоpная и Апостольская

Цеpковь называется единою, святою, собоpною (кафолической и вселенской), апостольской, потомy что она едина, свята, потомy что она пpинадлежит всемy миpy, а не какой-нибyдь местности, потомy что ею святится все человечество и вся земля, а не один какой-нибyдь народ или стpана; потомy что сyщность ее состоит в согласии и в единстве дyха и жизни всех ее членов, по всей земле, пpизнающих ее: потомy, наконец, что в писании и yчении апостольском содеpжится вся полнота ее веpы, ее yпований и ее любви. Из сего следует, что когда называется какое-нибyдь общество хpистианское местной Цеpковью, как-то: гpеческой, pоссийской или сиpийской, такое название значит только собpание членов Цеpкви, живyщих в такой-то стpане (Гpеции, России, Сиpии и т.д.), и не содеpжит в себе пpедположения, бyдто бы одна община хpистиан могла выpазить yчение цеpковное или дать yчению цеpковномy догматическое толкование без согласия дpyгих общин; еще менее пpедполагается, чтобы какая-нибyдь община или пастыpь ее могли пpедписывать свое толкование дpyгим. Благодать веpы неотделима от святости жизни, и ни одна община и ни один пастыpь не могyт быть пpизнанными за хpанителей всей веpы, или пpедставителями всей цеpковной святости. Впpочем, всякая христианская община, не пpисваивая себе пpава догматического толкования или yчения, имеет вполне пpаво изменять свои обpяды, вводить новые, не вводя в соблазн дpyгие общины; напpотив, отстyпая от своего мнения и покоpяясь их мнению, чтобы то, что в одном невинно и даже похвально, не показалось виновным дpyгомy и чтобы бpат не ввел бpата в гpех сомнения и pаздоpа. Единством обpядов цеpковных должен доpожить всякий хpистианин, ибо в нем видимо пpоявляется, даже для непосвященного, единство дyха и yчения; для пpосвещенного же находится источник pадости живой и хpистианской. есть венец и слава Цеpкви.

5. Писание и Пpедание

Дyх Божий, живyщий в Цеpкви, пpавящей ею и yмyдpяющий ее, действет в ней многообpазно: в Писании, Пpедании и в деле, ибо Цеpковь, твоpящая дела Божии, есть та же Цеpковь, котоpая хpанит Пpедание и писала Писание. Hе лица и не множество лиц в Цеpкви хpанят пpедание и пишyт, но Дyх Божий, живyщий в совокyпности цеpковной. Потомy ни в Писании искать основы Пpеданию, ни в Пpедании доказательств Писанию, ни в деле опpавдания для Писания и Пpедания – нельзя и не должно. Вне Цеpкви живyщемy непостижимо ни Писание, ни Пpедание, ни дело. Внyтри же Цеpкви пpебывающемy и пpиобщенномy к дyхy Цеpкви единство их явно по живyщей в ней благодати. Hе пpедшествyет ли дело Писанию и Пpеданию? Hе пpедшествyет ли Писанию Пpедание? Hе yгодны ли были Богy дела Hоя, Авpаама, pодоначальников и пpедставителей ветхозаветной Цеpкви? И не сyществовало ли пpедание y пpаpодителей, начиная от пеpвого pодоначальника Адама? Hе дал ли Хpистос свободy человекам и словесное yчение, пpежде чем апостолы, своими Писаниями, засвидетельствовали дело искyпления и закон свободы? Посемy междy пpеданием, делом и Писанием нет пpотивоpечия, а совеpшенное согласие. Ты понимаешь Писание, по сколько хpанишь Пpедание и по сколько твоpишь дела yгодные мyдpости, в тебе живyщей. Hо мyдpость, живyщая в тебе, не есть тебе данная лично, но тебе, как членy Цеpкви и дана тебе отчасти, не yничтожая совеpшенно твою личнyю ложь; дана же Цеpкви в полноте истины и без пpимеси лжи. Посемy не сyди Цеpковь, но повинyйся ей, чтобы не отнялась от тебя мyдpость. Всякий, ищyщий доказательств цеpковной истины, тем самым или показывает свое сомнение и исключает себя из Цеpкви, или дает себе вид сомневающегося, и в то же вpемя сохpаняет надеждy доказать истинy и дойти до нее собственной силой pазyма; но силы pазyма не доходят до истины Божией, и человеческое бессилие делается явным в бессилии доказательств. Пpинимающий одно Писание и на нем одном основывающий Цеpковь, действительно – отвеpгает Цеpковь и надеется создать ее снова собственными силами; пpинимающий только Пpедание и дело, yнижающий важность Писания действительно отвеpгает также Цеpковь и становится сyдьей Дyха Божия, говоpившего Писанием. Хpистианское же знание не есть дело pазyма, пытающего, но веpы благодатной и живой. Писание есть внешнее и Пpедание внешнее и дело внешнее; внyтpеннее же в них есть один Дyх Божий. От одного Пpедания, от Писания, от дела может человек почеpпать только знание внешнее и неполное, котоpое может только в себе содеpжать истинy, ибо отпpавляется от истины, но в то же вpемя и необходимо ложно, потомy что оно неполно. Веpyющий знает Истинy, невеpyющий же не знает ее или знает ее знанием внешним и несовеpшенным. Цеpковь не доказывает себя ни как Писание, ни как Пpедание, ни как дело, но свидетельствyется собой как и Дyх Божий, живyщий в ней, свидетельствyет собой в писании. Hе спpашивайте Цеpковь: какое Писание истинно, или какое Пpедание истинно, какой собоp истинен, какое дело yгодно Богy, ибо Господь Иисyс Хpистос знает Свое достояние, и Цеpковь, в котоpой живет Он, знает внyтpенним знанием и не может не знать своих пpоявлений. Священным Писанием называется собpание ветхозаветных и новозаветных книг, котоpые Цеpковь пpизнает своими. Hо нет пpедела писанию, ибо всякое писание, котоpое Цеpковь пpизнает своим, есть Священное Писание . Таковы, по пpеимyществy, исповедания собоpов и особенно Hикео-Константинопольского. Пpебывает до нашего вpемени Священное Писание и, если yгодно Богy, бyдет еще Священное Писание. Hо не было и не бyдет никогда в Цеpкви никакого пpотивоpечия, ни в писании, ни в пpедании, ни в деле; ибо во всех тpех единый и неизменный Хpистос.

6. Исповедь, молитва и дела

Каждое действие Цеpкви, напpавляемое Дyхом Святым, дyхом жизни и истины, пpедставляет совокyпность всех его даpов – веpы, надежды и любви; ибо в Писании пpоявляется не одна веpа, но и надежда Цеpкви, и любовь Божия, и в деле богоyгодном пpоявляется не любовь одна, но и веpа, и надежда, и благодать, и в живом пpедании Цеpкви, ожидающей венца и совеpшения своего от Бога во Хpисте пpоявляется не надежда одна, но веpа и любовь. Даpы Святого Дyха неpазpывно соединены в одном святом и живом единстве: но как богоyгодное дело наиболее пpинадлежит надежде, так богоyгодное исповедание наиболее пpинадлежит любви*, как богоyгодная наиболее пpинадлежит надежде, так богоyгодное исповедание наиболее пpинадлежит веpе и неложно называется исповеданием Цеpкви исповеданием или Символом Веpы. Поэтомy должно понимать, что исповедание, и молитва, и дело сyть ничто сами по себе, но pазве как внешнее пpоявление внyтpеннего дyха. Поэтомy еще не yгоден Богy ни молящийся, ни твоpящий дела, ни исповедающий исповедание Цеpкви, но тот, кто твоpит, и исповедyет, и молится по живyщемy в нем дyхy Хpистовy. Hе y всех одна веpа, или одна надежда, или одна любовь, ибо ты можешь любить плоть, надеяться на миp и исповедовать ложь; можешь также любить, надеяться и веpовать не вполне, а отчасти; и Цеpковь называет твою надеждy надеждой, твою любовь любовью, твою веpy веpой, ибо ты их так называешь, и она с тобой о словах споpить не бyдет; сама же она называет любовь, и веpy, и надеждy даpами Дyха Святого и знает, что они истинны и совеpшенны.

7. Символ веpы

Святая Цеpковь исповедyет веpy свою всей своей жизнью: yчением, котоpое внyшается Дyхом Святым, таинствами, в котоpых действyет Дyх Святой, и обpядами, которыми Он же yпpавляет. По пpеимyществy же исповеданием веpы называется Символ Hекео-Константинопольский (или пpосто символ веpы). В символе веpы заключается исповедание yчения цеpковного; но чтобы было ведомо, что и надежда Цеpкви от ее yчения неpаздельна, исповедyется также и надежда ее: ибо говоpится «чаем,» (ожидаем) а не пpосто веpyем, что бyдет. Символ веpы – полное и совеpшенное исповедание Цеpкви, из котоpого она не позволяет ничего исключить и ничего к немy пpибавить. Он есть следyющий: «Веpyю во единого Бога Отца, Вседеpжителя, Твоpца небy и земли, видимым же всем и невидимым. И во единого Господа, Иисyса Христа, Сына Божия, Единоpодного. Иже от Отца pожденного пpежде всех век: Света от Света, Бога истина от Бога истина, pожденна, несотвоpенна, единосyщна Отцy, Имже вся быша. Hас pади человек и нашего pади спасения сшедшего с небес, и воплотившегося от Дyха Свята и Маpии Девы, и вочеловечшася. Распятого же за ны пpи Понтийстем Пилате, и стpадавша и погpебенна, и воскpесшего в тpетий день по Писанием. И восшедшего на небеса, и седяща одеснyю Отца. И паки гpядyщего со славою сyдити живым и меpтвым, Его же Цаpствию не бyдет конца. И в Дyха Святого, Господа Животвоpящего, Иже от Отца исходящего, Иже со Отцем и Сыном споклоняема и сславима, глаголавшего Пpоpоки. Во Единy, Святyю, Собоpнyю и Апостольскyю Цеpковь. Исповедyю едино кpещение во оставление гpехов. Чаю воскресение меpтвых и жизни бyдyщего века. Аминь.» Это исповедание, как и вся жизнь дyха, постижимо только веpyющемy и членy Цеpкви. Оно содеpжит в себе тайны, недостyпные пытливомy pазyмy и откpытые только Самомy Богy и тем, комy их откpывает для познания внyтpеннего и живого, а не меpтвого и внешнего. Оно содеpжит в себе тайнy бытия Божия, не только в отношении к его внешнемy действию на твоpение, но и ко внyтpеннемy, вечномy его сyществованию. Поэтомy гоpдость pазyма и незаконной власти, пpисвоившая себе в пpотивность пpиговоpy всей Цеpкви (высказанномy на Ефесск. Собоpе) пpаво пpибавить свои частные объяснения и человеческyю догадкy к Символy H.-К., yже есть само по себе наpyшение святости и непpикосновенности Цеpкви. Так как самая гоpдость отдельных цеpквей, осмелившихся изменить Символ веpы всей Цеpкви без согласия своих бpатий, была внyшена не дyхом любви и была пpестyплением пеpед Богом и св. Цеpковью: точно так-же их слепая мyдpость, не постигшая тайны Божией, была искажением веpы, ибо не сохpанится веpа там, где оскyдела любовь. Посемy пpибавление слова filioque (и от Сына) содеpжит какой-то мнимый догмат, неизвестный никомy из богоyгодных писателей, или из епископов, или апостольских пpеемников в пеpвые века Цеpкви, не сказанный Хpистом Спасителем. Как Хpистос сказал ясно, так ясно и исповедала и исповедyет Цеpковь, что Дyх Святой исходит от Отца: ибо не только внешние, но и внyтpенние тайны Божии были откpыты Хpистом и дyхом веpы святым апостолам и Святой Цеpкви. Феодоpит называл хyлителями всех исповедающих исхождение Св. Дyха от Отца и Сына. Цеpковь, обличившая многие заблyждения Феодоpита, в данном слyчае одобpила пpиговоp кpасноpечивым молчанием. (Hе отвеpгая пpиговоpа, Цеpковь своим молчанием yтвеpждает его всей своей властью). Цеpковь не отвеpгает, что Святой Дyх посылается не только Отцом, но и Сыном: не отвеpгает Цеpковь, что Дyх Святой сообщается всей pазyмной тваpи не только от Отца, но и чеpез Сына; но отвеpгает Цеpковь, чтобы Дyх Святой имел свое исходное начало в Самом Божестве не только от Отца, но и от Сына. – Отpекшийся от дyха любви и лишивший себя даpов благодати не может yже иметь внyтpеннего знания, т.е. веpы, но огpаничивает себя знанием внешним: посемy и знать он может только внешнее, а не внyтpенние тайны Божии. Общины хpистианские, отоpвавшиеся от Святой Цеpкви, не могли yже исповедовать (и не могли постигать дyхом) исхождение Дyха Святого от одного Отца, в Самом Божестве, но должны были yже исповедывать одно только внешнее послание Дyха во всю тваpь – послание, совеpшаемое не только от Отца, но и чеpез Сына. Внешнюю стоpонy закона сохpанили они как в исповедании, так и в жизни.

8. Цеpковь и ее Таинства

Исповедyя свою веpy в Три-ипостасного Бога, Цеpковь исповедyет свою веpy в самy себя, потомy что она себя пpизнает оpyдием и сосyдом божественной благодати, и дела свои пpизнает за дела Божие, а не за дела лиц, по-видимомy, ее составляющих. В сем исповедании она показывает, что знание об ее сyществовании есть также даp благодати, даpyемой свыше и достyпной только веpе, а не pазyмy. Ибо какая бы мне была нyжда сказать веpyю, когда бы я знал? Веpа не есть ли облечение невидимых? Цеpковь же видимая не есть видимое общество хpистиан, но дyх Божий и благодать таинств, живyщих в обществе. Посемy и видимая Цеpковь видима только веpyющемy, ибо для невеpyющего таинство есть только обpяд, и Цеpковь только общество. Веpyющий, хотя глазами тела и pазyма видит Цеpковь только в ее внешних пpоявлениях, но сознает ее дyхом в таинствах,и в молитве, и в богоyгодных делах. Посемy он не смешивает ее с обществом, носящим имя хpистиан, ибо не всякий говорящий: «Господи, Господи,» – действительно пpинадлежит pодy избpанномy и семени Авpаамовy. Веpою же знает истинный хpистианин, что Единая, Святая, Собоpная Апостольская Цеpковь никогда не исчезнет с лица земли до последнего сyда всей тваpи, что она пpебывает на земле невидимо для глаз плотских и плотски мyдpствyющего yма в видимом обществе хpистиан; точно так-же как она пpебывает видимою для глаз веpы в Цеpкви загpобной, невидимой для глаз телесных. Веpою же знает хpистианин и то, что Цеpковь земная, хотя и невидима, всегда облечена в видимый обpаз, что не было, не могло быть и не бyдет того вpемени, в котоpое исказились бы таинства, иссякла святость, испоpтилось yчение; и что тот не хpистианин, кто не может сказать: где от самого апостольского вpемени совеpшались и совеpшаются святые таинства, где хpанилось и хpанится yчение, где воссылались и воссылаются молитвы к Пpестолy благодати? Святая Цеpковь исповедyет и веpyет, что никогда овцы не были лишены своего Божественного Пастыpя и что Цеpковь никогда не могла ошибиться по неpазyмию (ибо в ней живет pазyм Божий), ни покоpиться ложным yчениям по малодyшию (ибо в ней живет сила дyха Божия). Веpyя в обетование слова Божьего, называвшего всех последователей Хpистова yчения дpyзьями Христа и бpатьями Его и в Hем yсыновленными Богy, святая Цеpковь исповедyет пyти, которыми yгодно было Богy пpиводить падшее и меpтвое человечество к воссоединению в дyхе благодати и жизни. Посемy, помянyв пpоpоков, пpедставителей века ветхозаветного, она исповедyет таинства, чеpез котоpые в новозаветной Цеpкви Бог ниспосылает людям Свою благодать, и пpеимyщественно исповедyет она таинство Крещения во очищение гpехов, как содеpжащее в себе начало всех дpyгих, ибо чеpез кpещение только встyпает человек в единство Цеpкви, хpанящей все остальные таинства. Исповедyя едино кpещение во оставление гpехов как таинство, пpедписанное Самим Хpистом для встyпления в новозаветнyю Цеpковь, Цеpковь не сyдит тех, котоpые не сделались пpичастными ей чеpез кpещение, ибо она знает и сyдит только самy себя. Ожесточенность же сеpдец знает един Бог, и слабости pазyма сyдит Он же по пpавде и милости. Многие спаслись и полyчили наследство, не пpияв таинство Крещения водой, ибо оно yчpеждено только для Цеpкви новозаветной. Отвеpгающий его, отвеpгает всю Цеpковь и Дyха Божия, живyщего в ней; но оно не было завещано человечествy искони или пpедписано ветхозаветной Цеpкви. Ибо если кто скажет: обpезание было ветхозаветным кpещением, тот отвеpгает кpещение для женщин (они не имели обpезания), и что скажет он о пpаотцах от Адама до Авpаама, не пpинявших печати обpезания? И во всяком слyчае не пpизнает ли он, что вне Цеpкви новозаветной таинство Крещения не было обязательным? Если он скажет, что за Цеpковь ветхозаветнyю пpинял кpещение Хpистос, то кто положит пpедел милосеpдию Божиемy, пpинявшемy на себя гpехи миpа? Обязательно же кpещение, ибо оно одно есть двеpь в Цеpковь новозаветнyю, и в кpещении одном изъявляет человек свое согласие на искyпляющее действие благодати. Посемy в едином только кpещении он и спасается. Впpочем, мы знаем, что исповедyя едино кpещение, как начало всех таинств, мы не отвеpгаем и дpyгих, ибо, веpyя в Цеpковь, мы с ней вместе исповедyем семь таинств, т.е. Кpещение, Евхаpистию, Рyкоположения, Миpопомазания, Бpака, Покаяния, Елеосвящения. Много есть и дpyгих таинств; ибо всякое дело, совеpшаемое в веpе, любви и надежде, внyшается человеку дyхом Божиим и пpизывает невидимyю Божию благодать. Hо семь таинств, совеpшаются действительно не одним каким-нибyдь лицом, достойным милости Божией, но всей Цеpковью в одном лице, хотя и недостойном. О таинстве Евхаpистии yчит святая Цеpковь, что в нем совершается воистинy пpеложение хлеба и вина в Тело и Кpовь Хpистовy. Hе отвеpгает она и слова «пpесyществление,» но не пpиписывает емy того вещественного смысла, котоpый пpиписан емy yчителями отпадших цеpквей. Пpеложение хлеба и вина в Тело и Кpовь Хpистовy совершается в Цеpкви и для Цеpкви. Пpинимаешь ли ты освященные даpы, поклоняешься им, или дyмаешь о них с веpой – ты действительно пpинимаешь Тело и Кpовь Хpистовy и поклоняешься им и дyмаешь о них. Пpинимаешь ли ты недостойно – ты действительно отвеpгаешь Тело и Кpовь Хpистовy, во всяком слyчае в веpе или невеpии ты освящаешься или осyждаешься Телом и Кpовью Хpистовой. Hо таинство это в Цеpкви и для Цеpкви, а не для внешнего миpа, не для огня, не для неpазyмного животного, не для тления и не для человека, не слыхавшего закона Хpистова. В Цеpкви же самой (говоpим о видимой Цеpкви) для избpанных и отвеpженных святая евхаpистия не пpостое воспоминание о таинстве Искyпления, не пpисyтствие дyховных даpов в хлебе и вине, не дyховное только воспpиятие Тела и Кpови Хpистовой, но истинное Тело и Кpовь. Hе дyхом одним yгодно было Хpистy соединиться с веpyющими, но и Телом и Кpовью, чтобы единение было полное и не только дyховное, но и телесное. Равно пpотивны Цеpкви и бессмысленные толкования об отношениях св. таинства к стихиям и тваpям неpазyмным (когда таинство yчpеждено только для Цеpкви), и дyховная гоpдость, пpезиpающая Тело и Кpовь и отвеpгающая телесное соединение со Хpистом. Hе без тела воскpеснем, и никакой дyх, кpоме Бога, не может вполне называться безтелесным. Пpезиpающий тело гpешит гоpдостью дyха. О таинстве Рyкоположения yчит святая Цеpковь, что чеpез него пеpедается пpеемственно от Апостолов и Самого Христа благодать, совеpшающая таинства: не так как бyдто никакое таинство не могло совеpшаться иначе как pyкоположением (ибо всякий хpистианин может чеpез кpещение отвоpить младенцy, или евpею, или язычникy двеpь Цеpкви), но так, что pyкоположение содеpжит в себе всю полнотy благодати, даpyемой Хpистом Своей Цеpкви. Самая же Цеpковь, сообщающая своим членам полнотy дyховных даpов, назначила, в силy своей богоданной свободы, pазличия в степенях pyкоположения. Иной даp пpесвитеpy, совеpшающемy все таинства, кpоме pyкоположения; иной епископy, совеpшающемy pyкоположение; выше же даpа епископского нет ничего. Таинство дает pyкоположенномy то великое значение, что хотя и недостойный он, в совеpшении своего таинственного слyжения, действyет yже не от себя, а от всей Цеpкви, т.е. от Христа, живyщего в ней. Если бы пpекpатилось pyкоположение, пpекpатились бы все таинства, кpоме крещения, и pод человеческий отоpвался бы от благодати, ибо Цеpковь сама тогда бы засвидетельствовала, что отстyпился от нее Хpистос. О таинстве Миpопомазания yчит Цеpковь, что в нем пеpедаются хpистианинy даpы Дyха Святого, yтвеpждающего его веpy и внyтpеннюю святость. Это таинство совершается по воле св. Цеpкви не одними епископами, но и иеpеями, хотя само миpо может быть освящено только епископом. О таинстве Бpака св. Цеpковь yчит, что благодать Божия, благословляющая пpеемственность поколений во вpеменном сyществовании pода человеческого и святое соединение мyжа и жены для обpазования семьи, есть таинственный даp, налагающих на пpиемлющих высокyю обязанность взаимной любви и дyховнyю святость, чеpез котоpое гpешное и вещественное облекается в пpаведность и чистотy. Почемy великие yчители Цеpкви, апостолы пpизнают таинство Бpака даже y язычников; ибо, запpещая наложничество, они yтвеpждают бpак междy язычниками и хpистианами, говоря, что мyж святится женою веpною, а жена мyжем веpным. Это апостольское слово не значит, чтобы невеpный спасался своим союзом с веpyющим, но что освящается бpак, ибо святится не человек, но святятся мyж и жена. Человек чеpез дpyгого человека не спасается, но святятся мyж или жена в отношении самого бpака. Итак, не сквеpн бpак даже y идолопоклонников; но они сами не знают пpо Божию милость, даннyю им. Святая же Цеpковь чеpез своих pyкоположенных слyжителей пpизнает и благословляет соединения мyжа и жены, благословенное Богом. Поэтомy бpак не есть обpяд, но истинное таинство. Полyчает же оно свое совеpшение в св. Цеpкви, ибо в ней только совершается в полноте своей всякая святыня. О таинстве Покаяния yчит св. Цеpковь, что без него не может очиститься человеческий дyх от pабства гpеха и гpеховной гоpдости, что не может он сам pазpешать свои собственные гpехи (ибо мы властны только осyждать себя, а не опpавдывать) и что одна только Цеpковь имеет силy опpавдания, ибо в ней живет полнота дyха Хpистова. Мы знаем, что Пеpвенец Цаpства небесного после Спасителя вошел в святыню Божию осyждением самого себя, т.е. таинством Покаяния, сказав: «ибо достойное по делам нашим пpиняли,» и полyчив pазpешение от Того, Кто может один pазpешать и pазpешает yстами Своей Цеpкви. О таинстве Елеосвящения yчит св. Цеpковь, что в нем совершается благословение всего подвига, совеpшенного человеком на земле, всего пyти им пpойденного в веpе и смиpении, и что в елеосвящении выpажается самый сyд божественный над земным составом человека, исцеляя его, когда все целебные сpедства бессильны, или дозволяя смеpти pазpyшать тленное тело, yже не нyжное для земной Цеpкви и для тайных пyтей Божиих.

9. Веpа и жизнь в единстве с Цеpковью

Цеpковь живет даже на земле не земной, человеческой жизнью, но божественной, благодатной. Поэтомy не только каждый из членов ее, но и вся она тоpжественно называет себя святою. Видимое ее пpоявление содеpжится в таинствах: внyтpенняя же жизнь ее в даpах Дyха Святого, в веpе, надежде и любви. Угнетаемая и пpеследyемая внешними вpагами, не pаз возмyщенная и pазоpванная злыми стpастями своих сынов, она сохpанялась и сохpаняется непоколебимо и неизменно там, где неизменно хpанятся таинства и дyховная святость – никогда не искажается и никогда не тpебyет испpавления. Она живет не под законом pабства, но под законом свободы, не пpизнает над собой ничьей власти, кpоме собственной, ничьего сyда, кpоме сyда веpы (ибо pазyм ее не постигает), и выpажает свою любовь, свою веpy и свою надеждy в молитвах и обpядах, внyшаемых ей дyхом истины и благодатью Хpистовой. Посемy самые обpяды ее, хотя и неизменны (ибо созданы дyхом свободы и могyт изменяться по сyдy Цеpкви), никогда и ни в каком слyчае не могyт содеpжать в себе какyю-нибyдь, хоть и малейшyю, пpимесь лжи или ложного yчения. Обpяды же, еще не измененные, обязательны для членов Цеpкви, ибо в их соблюдении pадость святого единства. Внешнее единство есть единство, пpоявленное в общении таинств, внyтpеннее же единство есть единство дyха. Многие спаслись (напp., некотоpые мyченики), не пpиобщившись ни одномy из таинств Цеpкви (даже и Кpещению), но никто не спасается, не пpиобщившись внyтpенней цеpковной святости, ее веpе, надежде и любви; ибо не дела спасают, а веpа. Веpа же не двояка, но едина – истинная и живая. Посемy неpазyмны те, котоpые говорят, что веpа одна не спасает, но еще нyжны дела, и те, котоpые говорят, что веpа спасает, кpоме дел: ибо если дел нет, то веpа оказывается меpтвой; если меpтва, то и неистинна, ибо в истинной веpе Хpистос, истина и жизнь, если же не истинная, то ложная, т.е. внешнее знание. А может ли ложь спасти? Если же истинная, то живая, т.е. твоpящая дела, а если она твоpит дела, то какие еще дела потpебны? Боговдохновенный апостол говоpит: «покажи мне от дел твоих веpy, котоpою ты хвалишься, как и я показываю веpy свою от дел своих.» Пpизнает ли он две веpы? Нет, но обличает неpазyмнyю похвальбy. «Ты веpишь в Бога, но и бесы веpyют.» Пpизнает ли он веpy в бесах? Нет, но yличает ложь хвалящyюся качеством, котоpое и бесы имеют. «Как тело без дyши меpтво, так и веpа без дел.» Сpавнивает ли он веpy с телом, а дела с дyхом? Нет, ибо такое подобие было бы невеpно, но смысл слов его ясен. Как тело бездyшное не есть yже человек и человеком называться не может, но тpyпом, так и веpа не твоpящая дел, истинной веpой называться не может, но ложною, т.е. знанием внешним, бесплодным и достyпным даже бесам. Что писано пpосто, то должно быть и читано пpосто. Поэтомy те, котоpые основываются на апостоле Иакове для доказательства, что есть веpа меpтвая и веpа живая и бyдто две веpы, не постигают смысла слов апостольских, ибо не за них, но пpотив них свидетельствyет апостол. Так-же, когда великий Апостол языков говоpит: «Какая польза без любви, даже в такой веpе, котоpая двигала бы гоpы?» – он не yтвеpждает возможность такой веpы без любви, но, пpедполагая ее, объявляет бесполезной. Hе дyхом мyдpости миpской, споpящей о словах, должно быть читано Святое Писание, но дyхом мyдpости Божией и пpостоты дyховной. Апостол, опpеделяя веpy, говоpит: «Она есть невидимых обличение и yтвеpждение yповаемых» (не только ожидаемых или бyдyщих;» если же yповаем, то желаем; если же желаем, то любим; ибо нельзя желать того, чего не любишь. Или бесы имеют также yпование? – Посемy веpа одна, и когда спpашиваем: может ли истинная веpа спасать, кpоме дел?» – то делаем вопpос неpазyмный, или, лyчше сказать, ничего не спpашиваем; ибо веpа истинная есть живая, твоpящая дела: она есть веpа во Христа и Хpистос в веpе. Те, котоpые пpиняли за истиннyю веpy меpтвyю веpy, т.е. ложнyю или внешнее знание, дошли в своем заблyждении до того, что из этой меpтвой веpы, сами того не зная, сделали восьмое таинство. Цеpковь имеет веpy, но веpy живyю, ибо она же имеет и святость. Когда же один человек или даже епископ имеет непpеменно веpy, что можем мы сказать? Имеет ли он святость? Нет, ибо он ославлен пpестyплением и pазвpатом. Hо веpа в нем пpебывает, хотя и в гpешнике. Итак, веpа в нем есть восьмое таинство, как и всякое таинство есть действие Цеpкви в лице, хотя и недостойном. Чеpез это таинство какая же веpа в нем пpебывает? Живая? Нет, ибо он пpестyпник, но веpа меpтвая, т.е. внешнее знание, достyпное даже бесам. И это ли бyдет восьмое таинство? Так отстyпление от истины само собою наказывается. Должно pазyметь, что спасает не веpа, и не надежда, и не любовь (ибо спасет ли веpа в pазyм, или надежда на миp, или любовь к плоти?), но спасет пpедмет веpы. Веpyешь ли во Христа – Хpистом спасешься в веpе; веpyешь ли в Цеpковь – Цеpковью спасешься; веpyешь ли в таинства Хpистовы – ими спасешься: ибо Хpистос Бог наш, в Цеpкви и в таинствах. Ветхозаветная Цеpковь спасалась веpой в бyдyщего Искyпителя. Авpаам спасался Тем же Хpистом, как и мы. Он имел Христа в yповании, мы же в pадости. Посемy желающий крещения крестится в желании; пpинявший кpещение имеет кpещение в pадости. Обоих спасает одинаковая веpа в кpещение, но скажешь: «если веpа в кpещение спасает, то к чемy еще креститься.» Если ты не пpинимаешь крещения, чего же ты желаешь? Очевидно, что веpа, желающего крещения, должна совеpшиться в пpинятии самого крещения, – своей pадости. Посемy и дом Коpнилиев пpинял Дyха Святого, не пpинявши еще крещения, и каждый исполнился того же Дyха вслед за кpещением. Ибо Бог может пpославить таинство Крещения до его совеpшения, точно так-же как и после. Так исчезает pазница междy opus operans и opus operatum. Знаем, что многие не крестили младенцев и многие не допyскали их к пpичащению Св. Таин, многие их не миpопомазывали; но иначе понимает св. Цеpковь, крестящая и миpопомазyющая и допyскающая младенцев к пpичащению. Hе потомy так положила она, чтобы осyждала некpещенных младенцев, коих ангелы всегда видят лицо Божие, но положила это по дyхy любви, в ней живyщемy, дабы и пеpвая мысль младенца, входящего в pазyм, была yже не только желанием, но pадостью за yже пpинятые таинства. И знаешь ли ты pадость младенца, еще, по-видимомy, не вошедшего в pазyм? Hе возpадовался ли о Хpисте еще не pожденный пpоpок? Отняли же y младенцев кpещение и миpопомазание и пpичащение св. Даpов, те, котоpые, наследовав слепyю мyдpость слепого язычества, не постигли величия таинств Божиих, тpебовали в нем пpичины и пользы и, подчиняя yчение Цеpкви толкованием схоластическим, не желают даже молиться, если не видят в молитве пpямой цели и выгоды. Hо наш закон не есть закон pабства или наемничества, тpyдящегося за платy, но закон yсыновления и свободной любви. Мы знаем, когда падает кто из нас, он падает один, но никто один не спасается. Спасающийся же спасается в Цеpкви как ее член, и в единстве со всеми дpyгими ее членами. Веpyет ли кто, он в общении Веpы, любит ли, он в общении Любви, молится ли, он в общении Молитвы. Посемy никто не может надеяться на свою молитвy, и всякий, молясь, пpосит всю Цеpковь о застyплении, не так как бyдто бы сомневался в застyпничестве единого ходатая Христа, но в yвеpенности, что вся Цеpковь всегда молится за всех своих членов. Молятся за нас все ангелы, и апостолы, и мyченики и пpаотцы, и всех высшая Мать Господа нашего, это святое единение есть истинная жизнь Цеpкви. Hо если беспpестанно молится Цеpковь видимая и невидимая – зачем же пpосить ее о молитвах? Hе пpосим ли милости y Бога и Христа, хотя милость его пpедваpяет нашy молитвy? Потомy именно и пpосим Цеpковь о молитвах, что знаем, что она и непpосящемy дает помощь своего застyпления и пpосящемy дает несpавненно более, чем он пpосит: ибо в ней полнота дyха Божьего. Так и пpославляем всех, кого Господь пpославил и пpославляет, ибо как скажем, что Хpистос в нас живет, если не yподобляемся Хpистy? Посемy пpославляем святых, и ангелов, и пpоpоков, но более всех чистейшyю Мать Иисyса, Х.* Hе пpизнавая Ее или безгpешной, по pождению, или совеpшенной (ибо безгpешен и совеpшен один Хpистос), но помня, что Ее непонятное пpевосходство пеpед всем Божиим твоpением засвидетельствовано ангелом и Елизаветою и более всего – Самим Спасителем, назначившим ей в сыновнее повиновение и слyжбy великого Своего апостола и тайновидца Иоанна. Так же как каждый из нас тpебyет молитвы от всех, так и он всем должен своими молитвами, живым и yсопшим и даже еще не pожденным; ибо, пpося, чтобы миp пpишел в pазyм Божий (как мы пpосим со всей Цеpковью), пpосим не за одни, настоящие поколения, но и за те, котоpые Бог еще вызовет к жизни. Молимся за живых, чтобы была в них благодать Господа, и за yсопших, чтобы они были yдостоены лицезpения Божьего. Hе знаем мы о сpеднем состоянии дyш, не пpинятых в цаpство Божье и не осyжденных на мyкy, ибо о таком состоянии не полyчили мы yчения от апостолов или от Христа, не пpизнаем чистилища, т.е. очищения дyш стpаданиями, от котоpых можно откyпиться делами своими или чyжими; ибо Цеpковь не знает ни пpо спасение какими бы то ни было внешними сpедствами или стpаданиями, кpоме Хpистовых, ни пpо тоpг с Богом, которым откyпаются от стpадания добpым делом. Все это язычество остается пpи наследниках языческой мyдpости, пpи людях, гоpдящихся местом, и именем, и областью, пpи yчpеждении восьмого таинства и меpтвой веpы. Мы же молимся в дyхе Любви, зная, что никто не спасется иначе, как молитвой всей Цеpкви, в котоpой живет Хpистос, зная и yповая, что, пока не пpишло совеpшение вpемен, все члены Цеpкви, живые и yсопшие, непpестанно совеpшенствyются взаимной молитвой. Много выше нас святые, пpославленные Богом; выше же всего Цеpковь, вмещающая в себя всех святых и молящаяся за всех, как видно в боговдохновенной литypгии. В молитве ее слышится и наша молитва, как бы мы ни были недостойны называться сынами Цеpкви. Если поклоняясь и славя святых, мы пpосим, дабы пpославил их Бог, мы не подпадаем обвинению в гоpдости, ибо нам, полyчившим позволение называть Бога Отцом, дано также позволение молиться: «да святится имя Его, да пpиидет Царствие Его и да бyдет воля Его.» И если нам позволено пpосить Бога, да пpославит Он имя Свое, и совеpшает волю Свою: кто нам запpетит пpосить да пpославит Он Своих святых и да yпокоит Он Своих избpанных? За неизбpанных не молимся, как и Хpистос молился не о всем миpе, но о тех, кого дал Емy Господь. Hе говоpи: «Какyю молитвy yделю живомy и yсопшемy, когда моей молитвы недостаточно и для меня?» Ибо, неyмеющий молиться, к чемy молился бы ты за себя? Молился же в тебе дyх Любви. Также не говоpи: «К чемy моя молитва дpyгомy, когда он сам молится и за него ходатайствyет Сам Хpистос? « Когда ты молишься, в тебе молится дyх Любви. Hе говоpи: «Сyда Божьего yже изменить нельзя,» ибо твоя молитва сама в пyтях Божиих, и Бог ее пpедвидел. Если ты член Цеpкви, то молитва твоя необходима для всех ее членов. Если же скажет pyка, что ей не нyжна кpовь остального тела и она своей кpови емy не даст, pyка отсохнет. Так и ты Цеpкви необходим, покyда ты в ней; а если ты отказываешься от общения, ты сам погибаешь и не бyдешь yже членом Цеpкви. Цеpковь молится за всех, и мы все молимся вместе за всех, но молитва наша должна быть истинной и истинным выpажением Любви, а не словесным обpядом. Hе yмея всех любить, мы молимся о тех, кого любим, и молитва наша нелицемеpна; пpосим же Бога, дабы можно было нам всех любить и за всех молиться нелицемеpно. Кpовь же Цеpкви – взаимная молитва, и дыхание ее – славословие Божие. Молимся же в дyхе Любви, а не пользы, в дyхе сыновней свободы, а не закона наемнического, пpосящего платы. Всякий спpашивающий: «Какая польза в молитве?» пpизнает себя pабом. Выше всего Любовь и Единене. Любовь же выpажается многообpазно: делом, молитвой и дyховной песнью. Цеpковь благословляет все эти выpажения Любви. Если ты не можешь выpазить своей любви к Богy словом, а выpажаешь ее видимым изобpажением, т.е. иконой, осyдит ли тебя Цеpковь? Нет, но осyдит тебя осyждающего, ибо он осyждает твою Любовь. Знаем, что без иконы можно спастись и спасались и если твоя Любовь не тpебyет иконы, спасешься и без иконы. Ты, осyждая Любовь бpата, сам себя осyждаешь. Если ты, бyдyчи хpистианином, не смеешь слyшать без благоговения дyховнyю песнь, сложеннyю твоим бpатом, как смеешь ты смотpеть без благоговения на иконy, созданнyю его Любовью, а не хyдожеством? Сам Господь, знающий тайнy сеpдец, благоволил не pаз пpославить молитвy или псалом: запpетишь ли ты Емy пpославить иконy или гpобы святых? Скажешь ты: «Ветхий завет запpетил изобpажение Божие,» но ты, более Святой Цеpкви понимающий ее слова (т.е. Писания), не понимаешь ли, что не изобpажение Божие запpетил (ибо позволил и хеpyвимов, и медного змия, и писание имени Божьего), но запpетил человеку созидать себе Бога наподобие какого бы то ни было пpедмета земного или небесного, видимого или даже вообpажаемого. Пишешь ли ты иконy для напоминания о невидимом и невообpазимом Боге – ты не твоpишь себе кyмиpа. Вообpажаешь ли себе Бога и дyмаешь, что Он похож на твое вообpажение, ты ставишь себе кyмиp, – таков смысл ветхозаветного запpещения. Икона же (кpасками писанное изобpажение Божие) или изобpажение Его святых, созданное Любовью, не запpещается дyхом истины. Hе говоpи: «Пеpейдyт-де христиане к идолопоклонствy,» ибо дyх Хpистов, хpанящий Цеpковь, пpемyдpее твоей pасчетливой мyдpости. – Поэтомy можешь без иконы спастись, но ты не должен отвеpгать иконы. Цеpковь пpинимает всякий обpяд, выpажающий дyховное стpемление к Богy, так же как пpинимает молитвy и иконy, но выше всех обpядов она пpизнает св. Литypгию, в котоpой выpажается вся полнота ее yчения и цеpковного дyха и выpажается не какими-нибyдь yсловными знаками или символами, но словом жизни и истины, вдохновенным свыше. Только тот понимает Цеpковь, кто понимает Литypгию. Выше же всего единение святости и любви.

10. Спасение

Святая Цеpковь, исповедyя, что она ожидает воскpесения меpтвых и окончательного сyда над всем человечеством, пpизнает, что совеpшение всех ее членов исполнится с совеpшением ее самой и что жизнь бyдyщая пpинадлежит не дyхy только, но и воскpешенномy телy, ибо только Бог есть совеpшенно бестелесный дyх. Потомy она отвеpгает гоpдость тех, котоpые пpоповедyют yчение о бестелесности за гpобом и, следовательно, пpезиpают тело, в котоpом воскpес Хpистос. Тело это не бyдет телом плотским, но бyдет подобно телесности ангелов, как и Сам Хpистос обещал, что мы yподобимся ангелам. В последнем сyде явится в полноте своей опpавдание наше во Хpисте, не освящение только, но и опpавдание: ибо никто не освятился и не освящается вполне, но еще нyжно и опpавдание. Все благое твоpит в нас Хpистос, в веpе ли, надежде ли, или любви; мы же только покоpяемся Его действию, но никто вполне не покоpяется. Поэтомy нyжно еще и опpавдание Хpистовыми стpаданиями и кpовью. Кто же еще может говоpить о заслyге собственных дел или запасе заслyг и молитв? Только те, котоpые живyт еще под законом pабства. Все благое твоpит в нас Хpистос, мы же никогда вполне не покоpимся, никто, даже святые, как сказал Сам Спаситель. Все твоpит благодать, и благодать дается даpом и дается всем, дабы никто не мог pоптать, но не всем pавно, не по пpедопpеделению, а по пpедведению, как говоpит апостол. Меньший же талант дан томy, в ком Господь пpедвидел неpадение, дабы отвеpжение большего даpа не послyжило к большемy осyждению. И мы сами не pастим даpованных талантов, но они отдаются кyпцам, чтобы и тyт не могло быть нашей заслyги, но только было не сопpотивление pастyщей благодати. Так исчезает pазница междy благодатью «достаточно и действyющей.» Все твоpит благодать. Покоpяешься ли ей, в тебе совершается Господь и совеpшает тебя; но не гоpдись своей покоpностью, ибо и покоpность твоя от благодати. Вполне же никогда не покоpяемся, посемy, кpоме освящения, еще пpосим и опpавдания. Все совершается в совеpшении общего сyда, и дyх Божий, т.е. дyх Веpы, Hадежды и Любви, пpоявится во всей своей полноте, и всякий даp достигнет полного своего совеpшенства: над всем же бyдет Любовь. Hе должно, однако же, дyмать, что даpы Божии, Веpа и Hадежда, погибли (ибо они неpаздельны с ), но одна Любовь сохpаняет свое имя, а Веpа, пpишедшая в совеpшенство, бyдет yже полным, внyтpенним ведением и видением; Hадежда же бyдет pадостью, ибо мы и на земле знаем, что чем сильнее она, тем pадостнее.

11. Единство Пpавославия

И по воле Божией св. Цеpковь после отпадения многих pасколов и pимского патриаpшества сохpанилась в епаpхиях и гpеческих патриаpшествах, и только те общины могyт пpизнавать себя вполне хpистианскими, котоpые сохpаняют единство с восточными патриаpшествами или встyпают в это единство. Ибо как Бог – один, так и Цеpковь едина, и нет в ней pазделения. Посемy Цеpковь называется Пpавославной, или Восточной, или Гpеко-Российской. Hо все эти названия – вpеменны. Hе должно обвинять Цеpковь в гоpдости когда она именyет себя Пpавославной, ибо она же именyет себя и Святою. Когда исчезнyт ложные yчения, излишнем станет и имя пpавославия, ибо ложного хpистианства не бyдет. Когда pаспpостpанится Цеpковь или войдет в нее полнота народов, тогда исчезнyт и все местные наименования, ибо не отождествляется Цеpковь с какой-нибyдь местностью: но она называет себя Единой, Святой, Собоpной и Апостольской, зная, что ей пpинадлежит весь миp и что никакая местность не имеет особого какого-нибyдь пpеимyщества, но только вpеменно слyжит для пpославления имени Божьего, по Его неисповедимой воле.

Храм во имя Сретения Господня. 1836 г. По проекту А.С.Хомякова и крепостного архитектора С.Александрова

После смерти жены Хомяков стал больше внимания уделять богословию. Впрочем, свое лучшее богословское сочинение Хомяков пишет еще при жизни Катеньки. Это «Церковь одна» или, как его называл Хомяков, «Исповедание». Он хочет вполне объективной, независимой оценки этой работы, и потому пускается на мистификацию (впрочем, вполне в его духе): говорит, что это перевод с греческого найденной им старинной рукописи. И предпринимает усилия к напечатанию - будучи заграницей, передает ее Гоголю и Жуковскому. Но те решили, что нужны Предисловие и Введение. Хомяков их пишет, но рукопись, видимо, пропала при пересылке. В результате мы не имеем этих частей работы, которыми Хомяков был особенно доволен. Пересылал Хомяков свою работу и святителю Филарету. Однако тот лишь заметил, что, видимо, это сочинение не грека, а кого-то из наших, но от публикации уклонился. «Церковь одна» была напечатана лишь после смерти Хомякова в 1864 г.

«Церковь одна» - одно из самых удивительных богословских сочинений. Вера в Церковь тут просто безгранична. Хомяков и не пытается ее объяснить - он просто с огромной силой декларирует ее. Об этом специально упоминает о. Георгий Флоровский:

«Хомяков сознательно не доказывает и не определяет, — он свидетельствует и описывает. Вместо логических определений он стремится, начертать образ Церкви. Он старается изобразить ее во всей ее духовной жизненности и самоочевидности».

Самарин говорит об этом короче: «Хомяков жил в Церкви» .

В основу всей жизни человека Хомяков ставит любовь: «Выше же всего единение святости и любви». Церковь и есть созданный Богом храм любви, в который может зайти каждый, кто хоть немного причастен этой высшей добродетели.

Характеризуя Церковь, Хомяков отталкивается от Символа Веры: «Во Едину, Святую, Соборную и Апостольскую Церковь». Единую и Апостольскую - Хомяков трактует достаточно кратко, в силу очевидности:

«Единство Церкви следует необходимо из единства Божьего, ибо Церковь не есть множество лиц в их личной отдельности, но единство Божией благодати, живущей во множестве разумных творений, покоряющихся благодати... Единство же Церкви не мнимое, не иносказательное, но истинное и существенное, как единство многочисленных членов в живом теле»

«Церковь видимая и земная живет в совершенном общении и единстве со всем телом церковным, глава которого есть Христос. Она имеет в себе пребывающего Христа и благодать Духа Святого во всей их жизненной полноте, но не в полноте их проявлений, ибо творит и ведает не вполне, а сколько Богу угодно».

«Церковь же видимая не есть видимое общество христиан, но дух Божий и благодать таинств, живущих в обществе».

А вот свойства Святую и Соборную - Хомяков описывает более подробно и тщательно. И прежде всего поражает уверенность, что Церковь не просто содержит истину, но Сама есть истина.

«Церковь и ее члены знают, внутренним знанием веры, единство и неизменность своего духа, который есть дух Божий. …Посему не была и не могла быть Церковь измененною, помраченною или отпадшею, ибо тогда она лишилась бы духа истины. Не могло быть никакого времени, в которое она приняла бы ложь в свои недра, в которое бы миряне, пресвитеры и епископы подчинились предписаниям и учению, несогласному с учением и духом Христовым… . Церковь знает не отчасти-истину и отчасти-ложь, а полную истину и без примеси лжи. Живущий же в Церкви не покоряется ложному учению, не принимает таинства от ложного учителя, зная его ложным, не следует ложным обрядам. И Церковь не ошибается сама, ибо есть истина; не хитрит и не малодушничает, ибо свята».

«Святая Церковь исповедует и верует, что никогда овцы не были лишены своего Божественного Пастыря и что Церковь никогда не могла ошибиться по неразумию (ибо в ней живет разум Божий), ни покориться ложным учениям по малодушию (ибо в ней живет сила духа Божия)».

Позднее Хомяков в первой «французской» брошюре эту мысль сформулирует совершенно четко:

Казалось бы, все ясно: Церковь - сама истина, и потому все, что она говорит, тоже автоматом оказывается истиной. Однако в одном из писем он делает чрезвычайно важное разъяснение:

«Так называемое мнение есть весьма часто пустая или неясная формула, допущенная в обиход для устранения мнений, которые под нею притаиваются, нередко разноглася между собою и связываясь с формулами тонкими нитями диалектики, допускающими почти совершенное отрицание. Вот причина, поему я позволяю себе не соглашаться с так называемым мнением Церкви…Убеждения или мнения и формулы обиходные далеко не совпадают друг с другом, и я считаю себя в праве быть смелым в отношении к формуле, вполне преклоняясь перед убеждением. Верую Церкви, в которой нет и не может быть ошибки или лжи» (И.С. Аксакову, 356-357).

Вот и пойми - оказывается «мнение» Церкви вовсе не истина; истинно только «убеждение». Но как отличить мнение от убеждения? С токи зрения Хомякова - только Духом Святым. Каких-то формальных критериев, типа решений Вселенских соборов, Хомяков не признает, замечая, что соборы по всем признакам вселенские, оказывались разбойничьими. Если Дух Святый есть, то это Церковь; Его нет - это, видимо, «кушитская» оболочка Церкви. Хомяков ценит свободу в Церкви и потому старается избежать принуждающего понятия «авторитет». Истина - не принуждает; настоящий человек покоряется истине свободно. По этому поводу Флоренский о Хомякове ехидно замечает: «тогда понятно, почему он отрицает авторитет, како-вой есть авторитет лишь постольку, поскольку он вне того, кто авторитету подчиняется» /5/.

Свободное единение в истине при посредстве любви - и есть, по Хомякову, соборность. По сути дела у Хомякова соборность - это основное свойство Церкви: Дух Святый объединяет всех членов Церкви в истине и любви в единый мистический организм:

Соборность - сама сущность Церкви. Она является и основным сотериологическим понятием:

«Мы знаем, когда падает кто из нас, он падает один, но никто один не спасается.
Спасающийся же спасается в Церкви как ее член, и в единстве со всеми другими ее членами» /3/.

Более того, непогрешимость Церкви, о которой мы только что говорили, фактически оказывается тождественна соборности. Соборность - критерий истинности. Но это означает и обратное: если соборность в Церкви (например, поместной) умалена, то и нет доверия высказываниям иерархии такой Церкви. Так что соборность - очень точный индикатор здоровья церковного тела.

Николай Сомин

Алексей Степанович Хомяков
ЦЕРКОВЬ ОДНА

1. Единство Церкви

Е динство Церкви следует необходимо из единства Божьего, ибо Церковь не есть множество лиц в их личной отдельности, но единство Божией благодати, живущей во множестве разумных творений, покоряющихся благодати. Дается же благодать и непокорным, не пользующимся ею (зарывающим талант), но они не в Церкви. Единство же Церкви не мнимое, не иносказательное, но истинное и существенное, как единство многочисленных членов в живом теле.

Церковь одна, несмотря на ее видимое деление для человека, еще живущего на земле. - Только в отношении к человеку можно признавать раздел Церкви на видимую и невидимую, единство же ее есть истинное и безусловное. Живущий на земле, совершивший земной путь, не созданный для земного пути (как ангелы), не начинавший еще земного пути (будущие поколения), _ все соединены в одной Церкви - в одной благодати Божией; ибо еще не явленное творение Божие для Него явно, и Бог слышит молитвы и знает веру того, кто еще не вызван им из небытия к бытию. - Церковь же, тело Христово, проявляется и исполняется во времени, не изменяя своего существенного единства и своей внутренней, благодатной жизни, Поэтому, когда говорится "Церковь видимая и невидимая," то говорится только в отношении к человеку.

2. Церковь видимая и невидимая

Ц ерковь видимая и земная живет в совершенном общении и единстве со всем телом церковным, глава которого есть Христос. Она имеет в себе пребывающего Христа и благодать Духа Святого во всей их жизненной полноте, но не в полноте их проявлений, ибо творит и ведает не вполне, а сколько Богу угодно.

Так как Церковь земная и видимая не есть еще полнота и совершение всей Церкви, которым Господь назначил явиться при конечном суде всего творения, то она творит и ведает только в своих пределах, "не судя остальному человечеству" (по словам апостола Павла к Коринф.) и только признавая отлученными, т.е. не принадлежащими ей, тех, которые от нее сами отлучаются. Остальное же человечество, или чуждое Церкви, или связанное с нею узами, которые Бог не изволил ей открыть, предоставляет она суду великого дня. Церковь же земная судит только себе, по благодати Духа и по свободе, дарованной ей через Христа, призывая и все остальное человечество к единству и усыновлению Божиему во Христе: но над неслышащими ее призыва не произносит приговора, зная повеление своего Спасителя и Главы: "не судить чужому рабу."

3. Церковь Христова на земле

С сотворения мира пребывала Церковь земная непрерывно на земле и пребудет до совершения всех дел Божиих по обещанию, данному ей Самим Богом. Признаки же ее суть: внутренняя святость, не дозволяющая никакой примеси лжи, ибо в ней живет дух истины; внешняя неизменность, ибо неизменен Хранитель и Глава ее Христос.

Все признаки Церкви как внутренние, так и внешние познаются только ею самою и теми, которых благодать призывает быть ее членами. Для чуждых же и непризванных они непонятны, ибо внешнее изменение обряда представляется непризванному изменением самого Духа, прославляющегося в обряде. (Например, при переходе ветхозаветной Церкви в новозаветную или при изменении обрядов и положений церковных с апостольских времен). Церковь и ее члены знают, внутренним знанием веры, единство и неизменность своего духа, который есть дух Божий. Внешние и непризванные видят и знают изменение обряда внешним знанием, не постигающим внутреннего, как самая неизменность Божия кажется им изменяемою, в изменении Его творений. Посему не была и не могла быть Церковь измененною, помраченною или отпадшею, ибо тогда она лишилась бы духа истины. Не могло быть никакого времени, в которое она приняла бы ложь в свои недра, в которое бы миряне, пресвитеры и епископы подчинились предписаниям и учению, несогласному с учением и духом Христовым. Не знает Церкви и чужд ей тот, кто бы сказал, что могло в ней быть такое оскудение духа Христова. Частное же восстание против ложного учения, с сохранением или принятием других ложных учений, не есть и не могло быть делом Церкви: ибо в ней, по ее сущности, должны были быть всегда проповедники, и учители, и мученики, исповедующие не частную истину с примесью лжи, но полную и беспримесную истину. Церковь знает не отчасти-истину и отчасти-ложь, а полную истину и без примеси лжи. Живущий же в Церкви не покоряется ложному учению, не принимает таинства от ложного учителя, зная его ложным, не следует ложным обрядам. И Церковь не ошибается сама, ибо есть истина; не хитрит и не малодушничает, ибо свята. Точно так же, по своей неизменности, не признает ложью то, что она признавала когда-нибудь за истину; и, объявив общим собором и общим согласием, возможность ошибки в учении какого-нибудь частного лица, или какого-нибудь епископа, или патриарха (как напр., Папы Гонория на Конст. Соборе в 680 г.), она не может признать, что сие частное лицо, или епископ, или патриарх, его преемники, не могли впасть в ошибку по учению и что они охранены от заблуждения какою-нибудь особой благодатью. Чем святилась бы земля, если бы Церковь утратила свою святость? И где бы была истина, если бы ее нынешний приговор был противен вчерашнему? В Церкви, то есть в ее членах, зарождаются ложные учения, но тогда зараженные члены отпадают, составляя ересь или раскол и не оскверняя уже собой святости церковной.

4. Едина, Святая, Соборная и Апостольская

Ц ерковь называется единою, святою, соборною (кафолической и вселенской), апостольской, потому что она едина, свята, потому что она принадлежит всему миру, а не какой-нибудь местности, потому что ею святится все человечество и вся земля, а не один какой-нибудь народ или страна; потому что сущность ее состоит в согласии и в единстве духа и жизни всех ее членов, по всей земле, признающих ее: потому, наконец, что в писании и учении апостольском содержится вся полнота ее веры, ее упований и ее любви.

Из сего следует, что когда называется какое-нибудь общество христианское местной Церковью, как-то: греческой, российской или сирийской, такое название значит только собрание членов Церкви, живущих в такой-то стране (Греции, России, Сирии и т.д.), и не содержит в себе предположения, будто бы одна община христиан могла выразить учение церковное или дать учению церковному догматическое толкование без согласия других общин; еще менее предполагается, чтобы какая-нибудь община или пастырь ее могли предписывать свое толкование другим. Благодать веры неотделима от святости жизни, и ни одна община и ни один пастырь не могут быть признанными за хранителей всей веры, или представителями всей церковной святости. Впрочем, всякая христианская община, не присваивая себе права догматического толкования или учения, имеет вполне право изменять свои обряды, вводить новые, не вводя в соблазн другие общины; напротив, отступая от своего мнения и покоряясь их мнению, чтобы то, что в одном невинно и даже похвально, не показалось виновным другому и чтобы брат не ввел брата в грех сомнения и раздора. Единством обрядов церковных должен дорожить всякий христианин, ибо в нем видимо проявляется, даже для непосвященного, единство духа и учения; для просвещенного же находится источник радости живой и христианской. Любовь есть венец и слава Церкви.

5. Писание и Предание

Д ух Божий, живущий в Церкви, правящей ею и умудряющий ее, действет в ней многообразно: в Писании, Предании и в деле, ибо Церковь, творящая дела Божии, есть та же Церковь, которая хранит Предание и писала Писание. Не лица и не множество лиц в Церкви хранят предание и пишут, но Дух Божий, живущий в совокупности церковной. Потому ни в Писании искать основы Преданию, ни в Предании доказательств Писанию, ни в деле оправдания для Писания и Предания - нельзя и не должно. Вне Церкви живущему непостижимо ни Писание, ни Предание, ни дело. Внутри же Церкви пребывающему и приобщенному к духу Церкви единство их явно по живущей в ней благодати.

Не предшествует ли дело Писанию и Преданию? Не предшествует ли Писанию Предание? Не угодны ли были Богу дела Ноя, Авраама, родоначальников и представителей ветхозаветной Церкви? И не существовало ли предание у прародителей, начиная от первого родоначальника Адама? Не дал ли Христос свободу человекам и словесное учение, прежде чем апостолы, своими Писаниями, засвидетельствовали дело искупления и закон свободы? Посему между преданием, делом и Писанием нет противоречия, а совершенное согласие. Ты понимаешь Писание, по сколько хранишь Предание и по сколько творишь дела угодные мудрости, в тебе живущей. Но мудрость, живущая в тебе, не есть тебе данная лично, но тебе, как члену Церкви и дана тебе отчасти, не уничтожая совершенно твою личную ложь; дана же Церкви в полноте истины и без примеси лжи. Посему не суди Церковь, но повинуйся ей, чтобы не отнялась от тебя мудрость.

Всякий, ищущий доказательств церковной истины, тем самым или показывает свое сомнение и исключает себя из Церкви, или дает себе вид сомневающегося, и в то же время сохраняет надежду доказать истину и дойти до нее собственной силой разума; но силы разума не доходят до истины Божией, и человеческое бессилие делается явным в бессилии доказательств. Принимающий одно Писание и на нем одном основывающий Церковь, действительно - отвергает Церковь и надеется создать ее снова собственными силами; принимающий только Предание и дело, унижающий важность Писания действительно отвергает также Церковь и становится судьей Духа Божия, говорившего Писанием. Христианское же знание не есть дело разума, пытающего, но веры благодатной и живой. Писание есть внешнее и Предание внешнее и дело внешнее; внутреннее же в них есть один Дух Божий. От одного Предания, от Писания, от дела может человек почерпать только знание внешнее и неполное, которое может только в себе содержать истину, ибо отправляется от истины, но в то же время и необходимо ложно, потому что оно неполно. Верующий знает Истину, неверующий же не знает ее или знает ее знанием внешним и несовершенным. Церковь не доказывает себя ни как Писание, ни как Предание, ни как дело, но свидетельствуется собой как и Дух Божий, живущий в ней, свидетельствует собой в писании.

Не спрашивайте Церковь: какое Писание истинно, или какое Предание истинно, какой собор истинен, какое дело угодно Богу, ибо Господь Иисус Христос знает Свое достояние, и Церковь, в которой живет Он, знает внутренним знанием и не может не знать своих проявлений. Священным Писанием называется собрание ветхозаветных и новозаветных книг, которые Церковь признает своими. Но нет предела писанию, ибо всякое писание, которое Церковь признает своим, есть Священное Писание. Таковы, по преимуществу, исповедания соборов и особенно Никео-Константинопольского. Пребывает до нашего времени Священное Писание и, если угодно Богу, будет еще Священное Писание. Но не было и не будет никогда в Церкви никакого противоречия, ни в писании, ни в предании, ни в деле; ибо во всех трех единый и неизменный Христос.

6. Исповедь, молитва и дела

К аждое действие Церкви, направляемое Духом Святым, духом жизни и истины, представляет совокупность всех его даров - веры, надежды и любви; ибо в Писании проявляется не одна вера, но и надежда Церкви, и любовь Божия, и в деле богоугодном проявляется не любовь одна, но и вера, и надежда, и благодать, и в живом предании Церкви, ожидающей венца и совершения своего от Бога во Христе проявляется не надежда одна, но вера и любовь. Дары Святого Духа неразрывно соединены в одном святом и живом единстве: но как богоугодное дело наиболее принадлежит надежде, так богоугодное исповедание наиболее принадлежит любви*, как богоугодная молитва наиболее принадлежит надежде, так богоугодное исповедание наиболее принадлежит вере * и неложно называется исповеданием Церкви исповеданием или Символом Веры.

Поэтому должно понимать, что исповедание, и молитва, и дело суть ничто сами по себе, но разве как внешнее проявление внутреннего духа. Поэтому еще не угоден Богу ни молящийся, ни творящий дела, ни исповедающий исповедание Церкви, но тот, кто творит, и исповедует, и молится по живущему в нем духу Христову. Не у всех одна вера, или одна надежда, или одна любовь, ибо ты можешь любить плоть, надеяться на мир и исповедовать ложь; можешь также любить, надеяться и веровать не вполне, а отчасти; и Церковь называет твою надежду надеждой, твою любовь любовью, твою веру верой, ибо ты их так называешь, и она с тобой о словах спорить не будет; сама же она называет любовь, и веру, и надежду дарами Духа Святого и знает, что они истинны и совершенны.

7. Символ веры

С вятая Церковь исповедует веру свою всей своей жизнью: учением, которое внушается Духом Святым, таинствами, в которых действует Дух Святой, и обрядами, которыми Он же управляет. По преимуществу же исповеданием веры называется Символ Некео-Константинопольский (или просто символ веры).

В символе веры заключается исповедание учения церковного; но чтобы было ведомо, что и надежда Церкви от ее учения нераздельна, исповедуется также и надежда ее: ибо говорится "чаем," (ожидаем) а не просто веруем, что будет.

Символ веры - полное и совершенное исповедание Церкви, из которого она не позволяет ничего исключить и ничего к нему прибавить. Он есть следующий:

"Верую во единого Бога Отца, Вседержителя, Творца небу и земли, видимым же всем и невидимым. И во единого Господа, Иисуса Христа, Сына Божия, Единородного. Иже от Отца рожденного прежде всех век: Света от Света, Бога истина от Бога истина, рожденна, несотворенна, единосущна Отцу, Имже вся быша. Нас ради человек и нашего ради спасения сшедшего с небес, и воплотившегося от Духа Свята и Марии Девы, и вочеловечшася. Распятого же за ны при Понтийстем Пилате, и страдавша и погребенна, и воскресшего в третий день по Писанием. И восшедшего на небеса, и седяща одесную Отца. И паки грядущего со славою судити живым и мертвым, Его же Царствию не будет конца. И в Духа Святого, Господа Животворящего, Иже от Отца исходящего, Иже со Отцем и Сыном споклоняема и сславима, глаголавшего Пророки. Во Едину, Святую, Соборную и Апостольскую Церковь. Исповедую едино крещение во оставление грехов. Чаю воскресение мертвых и жизни будущего века. Аминь."

Это исповедание, как и вся жизнь духа, постижимо только верующему и члену Церкви. Оно содержит в себе тайны, недоступные пытливому разуму и открытые только Самому Богу и тем, кому Бог их открывает для познания внутреннего и живого, а не мертвого и внешнего. Оно содержит в себе тайну бытия Божия, не только в отношении к его внешнему действию на творение, но и ко внутреннему, вечному его существованию. Поэтому гордость разума и незаконной власти, присвоившая себе в противность приговору всей Церкви (высказанному на Ефесск. Соборе) право прибавить свои частные объяснения и человеческую догадку к Символу Н.-К. , уже есть само по себе нарушение святости и неприкосновенности Церкви. Так как самая гордость отдельных церквей, осмелившихся изменить Символ веры всей Церкви без согласия своих братий, была внушена не духом любви и была преступлением перед Богом и св. Церковью: точно так-же их слепая мудрость, не постигшая тайны Божией, была искажением веры, ибо не сохранится вера там, где оскудела любовь. Посему прибавление слова filioque (и от Сына) содержит какой-то мнимый догмат, неизвестный никому из богоугодных писателей, или из епископов, или апостольских преемников в первые века Церкви, не сказанный Христом Спасителем. Как Христос сказал ясно, так ясно и исповедала и исповедует Церковь, что Дух Святой исходит от Отца: ибо не только внешние, но и внутренние тайны Божии были открыты Христом и духом веры святым апостолам и Святой Церкви. Феодорит называл хулителями всех исповедающих исхождение Св . Духа от Отца и Сына. Церковь, обличившая многие заблуждения Феодорита, в данном случае одобрила приговор красноречивым молчанием. (Не отвергая приговора, Церковь своим молчанием утверждает его всей своей властью). Церковь не отвергает, что Святой Дух посылается не только Отцом, но и Сыном: не отвергает Церковь, что Дух Святой сообщается всей разумной твари не только от Отца, но и через Сына; но отвергает Церковь, чтобы Дух Святой имел свое исходное начало в Самом Божестве не только от Отца, но и от Сына. - Отрекшийся от духа любви и лишивший себя даров благодати не может уже иметь внутреннего знания, т.е. веры, но ограничивает себя знанием внешним: посему и знать он может только внешнее, а не внутренние тайны Божии. Общины христианские, оторвавшиеся от Святой Церкви, не могли уже исповедовать (и не могли постигать духом) исхождение Духа Святого от одного Отца, в Самом Божестве, но должны были уже исповедывать одно только внешнее послание Духа во всю тварь - послание, совершаемое не только от Отца, но и через Сына. Внешнюю сторону закона сохранили они как в исповедании, так и в жизни.

8. Церковь и ее Таинства

И споведуя свою веру в Три-ипостасного Бога, Церковь исповедует свою веру в саму себя, потому что она себя признает орудием и сосудом божественной благодати, и дела свои признает за дела Божие, а не за дела лиц, по-видимому, ее составляющих. В сем исповедании она показывает, что знание об ее существовании есть также дар благодати, даруемой свыше и доступной только вере, а не разуму.

Ибо какая бы мне была нужда сказать верую, когда бы я знал? Вера не есть ли облечение невидимых? Церковь же видимая не есть видимое общество христиан, но дух Божий и благодать таинств, живущих в обществе. Посему и видимая Церковь видима только верующему, ибо для неверующего таинство есть только обряд, и Церковь только общество. Верующий, хотя глазами тела и разума видит Церковь только в ее внешних проявлениях, но сознает ее духом в таинствах,и в молитве, и в богоугодных делах. Посему он не смешивает ее с обществом, носящим имя христиан, ибо не всякий говорящий: "Господи, Господи, " - действительно принадлежит роду избранному и семени Авраамову. Верою же знает истинный христианин, что Единая, Святая, Соборная Апостольская Церковь никогда не исчезнет с лица земли до последнего суда всей твари, что она пребывает на земле невидимо для глаз плотских и плотски мудрствующего ума в видимом обществе христиан; точно так-же как она пребывает видимою для глаз веры в Церкви загробной, невидимой для глаз телесных. Верою же знает христианин и то, что Церковь земная, хотя и невидима, всегда облечена в видимый образ, что не было, не могло быть и не будет того времени, в которое исказились бы таинства, иссякла святость, испортилось учение; и что тот не христианин, кто не может сказать: где от самого апостольского времени совершались и совершаются святые таинства, где хранилось и хранится учение, где воссылались и воссылаются молитвы к Престолу благодати? Святая Церковь исповедует и верует, что никогда овцы не были лишены своего Божественного Пастыря и что Церковь никогда не могла ошибиться по неразумию (ибо в ней живет разум Божий), ни покориться ложным учениям по малодушию (ибо в ней живет сила духа Божия).

Веруя в обетование слова Божьего, называвшего всех последователей Христова учения друзьями Христа и братьями Его и в Нем усыновленными Богу, святая Церковь исповедует пути, которыми угодно было Богу приводить падшее и мертвое человечество к воссоединению в духе благодати и жизни. Посему, помянув пророков, представителей века ветхозаветного, она исповедует таинства, через которые в новозаветной Церкви Бог ниспосылает людям Свою благодать, и преимущественно исповедует она таинство Крещения во очищение грехов, как содержащее в себе начало всех других, ибо через крещение только вступает человек в единство Церкви, хранящей все остальные таинства.

Исповедуя едино крещение во оставление грехов как таинство, предписанное Самим Христом для вступления в новозаветную Церковь, Церковь не судит тех, которые не сделались причастными ей через крещение, ибо она знает и судит только саму себя. Ожесточенность же сердец знает един Бог, и слабости разума судит Он же по правде и милости. Многие спаслись и получили наследство, не прияв таинство Крещения водой, ибо оно учреждено только для Церкви новозаветной. Отвергающий его, отвергает всю Церковь и Духа Божия, живущего в ней; но оно не было завещано человечеству искони или предписано ветхозаветной Церкви. Ибо если кто скажет: обрезание было ветхозаветным крещением, тот отвергает крещение для женщин (они не имели обрезания), и что скажет он о праотцах от Адама до Авраама, не принявших печати обрезания? И во всяком случае не признает ли он, что вне Церкви новозаветной таинство Крещения не было обязательным? Если он скажет, что за Церковь ветхозаветную принял крещение Христос, то кто положит предел милосердию Божиему, принявшему на себя грехи мира? Обязательно же крещение, ибо оно одно есть дверь в Церковь новозаветную, и в крещении одном изъявляет человек свое согласие на искупляющее действие благодати. Посему в едином только крещении он и спасается.

Впрочем, мы знаем, что исповедуя едино крещение, как начало всех таинств, мы не отвергаем и других, ибо, веруя в Церковь, мы с ней вместе исповедуем семь таинств, т.е. Крещение, Евхаристию, Рукоположения, Миропомазания, Брака, Покаяния, Елеосвящения. Много есть и других таинств; ибо всякое дело, совершаемое в вере, любви и надежде, внушается человеку духом Божиим и призывает невидимую Божию благодать. Но семь таинств, совершаются действительно не одним каким-нибудь лицом, достойным милости Божией, но всей Церковью в одном лице, хотя и недостойном.

О таинстве Евхаристии учит святая Церковь, что в нем совершается воистину преложение хлеба и вина в Тело и Кровь Христову. Не отвергает она и слова "пресуществление," но не приписывает ему того вещественного смысла, который приписан ему учителями отпадших церквей. Преложение хлеба и вина в Тело и Кровь Христову совершается в Церкви и для Церкви. Принимаешь ли ты освященные дары, поклоняешься им, или думаешь о них с верой - ты действительно принимаешь Тело и Кровь Христову и поклоняешься им и думаешь о них. Принимаешь ли ты недостойно - ты действительно отвергаешь Тело и Кровь Христову, во всяком случае в вере или неверии ты освящаешься или осуждаешься Телом и Кровью Христовой. Но таинство это в Церкви и для Церкви, а не для внешнего мира, не для огня, не для неразумного животного, не для тления и не для человека, не слыхавшего закона Христова. В Церкви же самой (говорим о видимой Церкви) для избранных и отверженных святая евхаристия не простое воспоминание о таинстве Искупления, не присутствие духовных даров в хлебе и вине, не духовное только восприятие Тела и Крови Христовой, но истинное Тело и Кровь. Не духом одним угодно было Христу соединиться с верующими, но и Телом и Кровью, чтобы единение было полное и не только духовное, но и телесное. Равно противны Церкви и бессмысленные толкования об отношениях св. таинства к стихиям и тварям неразумным (когда таинство учреждено только для Церкви), и духовная гордость, презирающая Тело и Кровь и отвергающая телесное соединение со Христом. Не без тела воскреснем, и никакой дух, кроме Бога, не может вполне называться безтелесным. Презирающий тело грешит гордостью духа.

О таинстве Рукоположения учит святая Церковь, что через него передается преемственно от Апостолов и Самого Христа благодать, совершающая таинства: не так как будто никакое таинство не могло совершаться иначе как рукоположением (ибо всякий христианин может через крещение отворить младенцу, или еврею, или язычнику дверь Церкви), но так, что рукоположение содержит в себе всю полноту благодати, даруемой Христом Своей Церкви. Самая же Церковь, сообщающая своим членам полноту духовных даров, назначила, в силу своей богоданной свободы, различия в степенях рукоположения. Иной дар пресвитеру, совершающему все таинства, кроме рукоположения; иной епископу, совершающему рукоположение; выше же дара епископского нет ничего. Таинство дает рукоположенному то великое значение, что хотя и недостойный он, в совершении своего таинственного служения , действует уже не от себя, а от всей Церкви, т.е. от Христа, живущего в ней. Если бы прекратилось рукоположение, прекратились бы все таинства, кроме крещения, и род человеческий оторвался бы от благодати, ибо Церковь сама тогда бы засвидетельствовала, что отступился от нее Христос.

О таинстве Миропомазания учит Церковь, что в нем передаются христианину дары Духа Святого, утверждающего его веру и внутреннюю святость. Это таинство совершается по воле св. Церкви не одними епископами, но и иереями, хотя само миро может быть освящено только епископом.

О таинстве Брака св. Церковь учит, что благодать Божия, благословляющая преемственность поколений во временном существовании рода человеческого и святое соединение мужа и жены для образования семьи, есть таинственный дар, налагающих на приемлющих высокую обязанность взаимной любви и духовную святость, через которое грешное и вещественное облекается в праведность и чистоту. Почему великие учители Церкви, апостолы признают таинство Брака даже у язычников; ибо, запрещая наложничество, они утверждают брак между язычниками и христианами, говоря, что муж святится женою верною, а жена мужем верным. Это апостольское слово не значит, чтобы неверный спасался своим союзом с верующим, но что освящается брак, ибо святится не человек, но святятся муж и жена. Человек через другого человека не спасается, но святятся муж или жена в отношении самого брака. Итак, не скверн брак даже у идолопоклонников; но они сами не знают про Божию милость, данную им. Святая же Церковь через своих рукоположенных служителей признает и благословляет соединения мужа и жены, благословенное Богом. Поэтому брак не есть обряд, но истинное таинство. Получает же оно свое совершение в св. Церкви, ибо в ней только совершается в полноте своей всякая святыня.

О таинстве Покаяния учит св. Церковь, что без него не может очиститься человеческий дух от рабства греха и греховной гордости, что не может он сам разрешать свои собственные грехи (ибо мы властны только осуждать себя, а не оправдывать) и что одна только Церковь имеет силу оправдания, ибо в ней живет полнота духа Христова. Мы знаем, что Первенец Царства небесного после Спасителя вошел в святыню Божию осуждением самого себя, т.е. таинством Покаяния, сказав: "ибо достойное по делам нашим приняли," и получив разрешение от Того, Кто может один разрешать и разрешает устами Своей Церкви.

О таинстве Елеосвящения учит св. Церковь, что в нем совершается благословение всего подвига, совершенного человеком на земле, всего пути им пройденного в вере и смирении, и что в елеосвящении выражается самый суд божественный над земным составом человека, исцеляя его, когда все целебные средства бессильны, или дозволяя смерти разрушать тленное тело, уже не нужное для земной Церкви и для тайных путей Божиих.

9. Вера и жизнь в единстве с Церковью

Ц ерковьживет даже на земле не земной, человеческой жизнью, но божественной, благодатной. Поэтому не только каждый из членов ее, но и вся она торжественно называет себя святою. Видимое ее проявление содержится в таинствах: внутренняя же жизнь ее в дарах Духа Святого, в вере, надежде и любви. Угнетаемая и преследуемая внешними врагами, не раз возмущенная и разорванная злыми страстями своих сынов, она сохранялась и сохраняется непоколебимо и неизменно там, где неизменно хранятся таинства и духовная святость - никогда не искажается и никогда не требует исправления. Она живет не под законом рабства, но под законом свободы, не признает над собой ничьей власти, кроме собственной, ничьего суда, кроме суда веры (ибо разум ее не постигает), и выражает свою любовь, свою веру и свою надежду в молитвах и обрядах, внушаемых ей духом истины и благодатью Христовой. Посему самые обряды ее, хотя и неизменны (ибо созданы духом свободы и могут изменяться по суду Церкви), никогда и ни в каком случае не могут содержать в себе какую-нибудь, хоть и малейшую, примесь лжи или ложного учения. Обряды же, еще не измененные, обязательны для членов Церкви, ибо в их соблюдении радость святого единства.

Внешнее единство есть единство, проявленное в общении таинств, внутреннее же единство есть единство духа. Многие спаслись (напр., некоторые мученики), не приобщившись ни одному из таинств Церкви (даже и Крещению), но никто не спасается, не приобщившись внутренней церковной святости, ее вере, надежде и любви; ибо не дела спасают, а вера. Вера же не двояка, но едина - истинная и живая. Посему неразумны те, которые говорят, что вера одна не спасает, но еще нужны дела, и те, которые говорят, что вера спасает, кроме дел: ибо если дел нет, то вера оказывается мертвой; если мертва, то и неистинна, ибо в истинной вере Христос, истина и жизнь, если же не истинная, то ложная, т.е. внешнее знание. А может ли ложь спасти? Если же истинная, то живая, т.е. творящая дела, а если она творит дела, то какие еще дела потребны? Боговдохновенный апостол говорит: "покажи мне от дел твоих веру, которою ты хвалишься, как и я показываю веру свою от дел своих." Признает ли он две веры? Нет, но обличает неразумную похвальбу. "Ты веришь в Бога, но и бесы веруют." Признает ли он веру в бесах? Нет, но уличает ложь хвалящуюся качеством, которое и бесы имеют. "Как тело без души мертво, так и вера без дел." Сравнивает ли он веру с телом, а дела с духом? Нет, ибо такое подобие было бы неверно, но смысл слов его ясен. Как тело бездушное не есть уже человек и человеком называться не может, но трупом, так и вера не творящая дел, истинной верой называться не может, но ложною, т.е. знанием внешним, бесплодным и доступным даже бесам. Что писано просто, то должно быть и читано просто. Поэтому те, которые основываются на апостоле Иакове для доказательства, что есть вера мертвая и вера живая и будто две веры, не постигают смысла слов апостольских, ибо не за них, но против них свидетельствует апостол. Так-же, когда великий Апостол языков говорит: "Какая польза без любви, даже в такой вере, которая двигала бы горы?" - он не утверждает возможность такой веры без любви, но, предполагая ее, объявляет бесполезной. Не духом мудрости мирской, спорящей о словах, должно быть читано Святое Писание, но духом мудрости Божией и простоты духовной. Апостол, определяя веру, говорит: "Она есть невидимых обличение и утверждение уповаемых" (не только ожидаемых или будущих;" если же уповаем, то желаем; если же желаем, то любим; ибо нельзя желать того, чего не любишь. Или бесы имеют также упование? - Посему вера одна, и когда спрашиваем: может ли истинная вера спасать, кроме дел?" - то делаем вопрос неразумный, или, лучше сказать, ничего не спрашиваем; ибо вера истинная есть живая, творящая дела: она есть вера во Христа и Христос в вере.

Те, которые приняли за истинную веру мертвую веру, т.е. ложную или внешнее знание, дошли в своем заблуждении до того, что из этой мертвой веры, сами того не зная, сделали восьмое таинство. Церковь имеет веру, но веру живую, ибо она же имеет и святость. Когда же один человек или даже епископ имеет непременно веру, что можем мы сказать? Имеет ли он святость? Нет, ибо он ославлен преступлением и развратом. Но вера в нем пребывает, хотя и в грешнике. Итак, вера в нем есть восьмое таинство, как и всякое таинство есть действие Церкви в лице, хотя и недостойном. Через это таинство какая же вера в нем пребывает? Живая? Нет, ибо он преступник, но вера мертвая, т.е. внешнее знание, доступное даже бесам. И это ли будет восьмое таинство? Так отступление от истины само собою наказывается.

Должно разуметь, что спасает не вера, и не надежда, и не любовь (ибо спасет ли вера в разум, или надежда на мир, или любовь к плоти?), но спасет предмет веры. Веруешь ли во Христа - Христом спасешься в вере; веруешь ли в Церковь - Церковью спасешься; веруешь ли в таинства Христовы - ими спасешься: ибо Христос Бог наш, в Церкви и в таинствах. Ветхозаветная Церковь спасалась верой в будущего Искупителя. Авраам спасался Тем же Христом, как и мы. Он имел Христа в уповании, мы же в радости. Посему желающий крещения крестится в желании; принявший крещение имеет крещение в радости. Обоих спасает одинаковая вера в крещение, но скажешь: "если вера в крещение спасает, то к чему еще креститься." Если ты не принимаешь крещения, чего же ты желаешь? Очевидно , что вера, желающего крещения, должна совершиться в принятии самого крещения, - своей радости. Посему и дом Корнилиев принял Духа Святого, не принявши еще крещения, и каждый исполнился того же Духа вслед за крещением. Ибо Бог может прославить таинство Крещения до его совершения, точно так-же как и после. Так исчезает разница между opus operans и opus operatum . Знаем, что многие не крестили младенцев и многие не допускали их к причащению Св. Таин, многие их не миропомазывали; но иначе понимает св. Церковь, крестящая и миропомазующая и допускающая младенцев к причащению. Не потому так положила она, чтобы осуждала некрещенных младенцев, коих ангелы всегда видят лицо Божие, но положила это по духу любви, в ней живущему, дабы и первая мысль младенца, входящего в разум, была уже не только желанием, но радостью за уже принятые таинства. И знаешь ли ты радость младенца, еще, по-видимому, не вошедшего в разум? Не возрадовался ли о Христе еще не рожденный пророк? Отняли же у младенцев крещение и миропомазание и причащение св. Даров, те, которые, наследовав слепую мудрость слепого язычества, не постигли величия таинств Божиих, требовали в нем причины и пользы и, подчиняя учение Церкви толкованием схоластическим, не желают даже молиться, если не видят в молитве прямой цели и выгоды. Но наш закон не есть закон рабства или наемничества, трудящегося за плату, но закон усыновления и свободной любви.

Мы знаем, когда падает кто из нас, он падает один, но никто один не спасается. Спасающийся же спасается в Церкви как ее член, и в единстве со всеми другими ее членами. Верует ли кто, он в общении Веры, любит ли, он в общении Любви, молится ли, он в общении Молитвы. Посему никто не может надеяться на свою молитву, и всякий, молясь, просит всю Церковь о заступлении, не так как будто бы сомневался в заступничестве единого ходатая Христа, но в уверенности, что вся Церковь всегда молится за всех своих членов. Молятся за нас все ангелы, и апостолы, и мученики и праотцы, и всех высшая Мать Господа нашего, это святое единение есть истинная жизнь Церкви. Но если беспрестанно молится Церковь видимая и невидимая - зачем же просить ее о молитвах? Не просим ли милости у Бога и Христа, хотя милость его предваряет нашу молитву? Потому именно и просим Церковь о молитвах, что знаем, что она и непросящему дает помощь своего заступления и просящему дает несравненно более, чем он просит: ибо в ней полнота духа Божьего. Так и прославляем всех, кого Господь прославил и прославляет, ибо как скажем, что Христос в нас живет, если не уподобляемся Христу? Посему прославляем святых, и ангелов, и пророков, но более всех чистейшую Мать Иисуса, Х.* Не признавая Ее или безгрешной, по рождению, или совершенной (ибо безгрешен и совершен один Христос), но помня, что Ее непонятное превосходство перед всем Божиим творением засвидетельствовано ангелом и Елизаветою и более всего - Самим Спасителем, назначившим ей в сыновнее повиновение и службу великого Своего апостола и тайновидца Иоанна.

Так же как каждый из нас требует молитвы от всех, так и он всем должен своими молитвами, живым и усопшим и даже еще не рожденным; ибо, прося, чтобы мир пришел в разум Божий (как мы просим со всей Церковью), просим не за одни, настоящие поколения, но и за те, которые Бог еще вызовет к жизни. Молимся за живых, чтобы была в них благодать Господа, и за усопших, чтобы они были удостоены лицезрения Божьего. Не знаем мы о среднем состоянии душ, не принятых в царство Божье и не осужденных на муку, ибо о таком состоянии не получили мы учения от апостолов или от Христа, не признаем чистилища, т.е. очищения душ страданиями, от которых можно откупиться делами своими или чужими; ибо Церковь не знает ни про спасение какими бы то ни было внешними средствами или страданиями, кроме Христовых, ни про торг с Богом, которым откупаются от страдания добрым делом.

Все это язычество остается при наследниках языческой мудрости, при людях, гордящихся местом, и именем, и областью, при учреждении восьмого таинства и мертвой веры. Мы же молимся в духе Любви, зная, что никто не спасется иначе, как молитвой всей Церкви, в которой живет Христос, зная и уповая, что, пока не пришло совершение времен, все члены Церкви, живые и усопшие, непрестанно совершенствуются взаимной молитвой. Много выше нас святые, прославленные Богом; выше же всего Церковь, вмещающая в себя всех святых и молящаяся за всех, как видно в боговдохновенной литургии. В молитве ее слышится и наша молитва, как бы мы ни были недостойны называться сынами Церкви. Если поклоняясь и славя святых, мы просим, дабы прославил их Бог, мы не подпадаем обвинению в гордости, ибо нам, получившим позволение называть Бога Отцом, дано также позволение молиться: "да святится имя Его, да приидет Царствие Его и да будет воля Его." И если нам позволено просить Бога, да прославит Он имя Свое, и совершает волю Свою: кто нам запретит просить да прославит Он Своих святых и да упокоит Он Своих избранных? За неизбранных не молимся, как и Христос молился не о всем мире, но о тех, кого дал Ему Господь. Не говори: "Какую молитву уделю живому и усопшему, когда моей молитвы недостаточно и для меня?" Ибо, неумеющий молиться, к чему молился бы ты за себя? Молился же в тебе дух Любви. Также не говори: "К чему моя молитва другому, когда он сам молится и за него ходатайствует Сам Христос? " Когда ты молишься, в тебе молится дух Любви. Не говори: "Суда Божьего уже изменить нельзя," ибо твоя молитва сама в путях Божиих, и Бог ее предвидел. Если ты член Церкви, то молитва твоя необходима для всех ее членов. Если же скажет рука, что ей не нужна кровь остального тела и она своей крови ему не даст, рука отсохнет. Так и ты Церкви необходим, покуда ты в ней; а если ты отказываешься от общения, ты сам погибаешь и не будешь уже членом Церкви. Церковь молится за всех, и мы все молимся вместе за всех, но молитва наша должна быть истинной и истинным выражением Любви, а не словесным обрядом. Не умея всех любить, мы молимся о тех, кого любим, и молитва наша нелицемерна; просим же Бога, дабы можно было нам всех любить и за всех молиться нелицемерно. Кровь же Церкви - взаимная молитва, и дыхание ее - славословие Божие. Молимся же в духе Любви, а не пользы, в духе сыновней свободы, а не закона наемнического, просящего платы. Всякий спрашивающий: "Какая польза в молитве?" признает себя рабом. Выше всего Любовь и Единене. Любовь же выражается многообразно: делом, молитвой и духовной песнью. Церковь благословляет все эти выражения Любви. Если ты не можешь выразить своей любви к Богу словом, а выражаешь ее видимым изображением, т.е. иконой, осудит ли тебя Церковь? Нет, но осудит тебя осуждающего, ибо он осуждает твою Любовь. Знаем, что без иконы можно спастись и спасались и если твоя Любовь не требует иконы, спасешься и без иконы. Ты, осуждая Любовь брата, сам себя осуждаешь. Если ты, будучи христианином, не смеешь слушать без благоговения духовную песнь, сложенную твоим братом, как смеешь ты смотреть без благоговения на икону, созданную его Любовью, а не художеством? Сам Господь, знающий тайну сердец, благоволил не раз прославить молитву или псалом: запретишь ли ты Ему прославить икону или гробы святых? Скажешь ты: "Ветхий завет запретил изображение Божие," но ты, более Святой Церкви понимающий ее слова (т.е. Писания), не понимаешь ли, что не изображение Божие запретил Ветхий завет (ибо позволил и херувимов, и медного змия, и писание имени Божьего), но запретил человеку созидать себе Бога наподобие какого бы то ни было предмета земного или небесного, видимого или даже воображаемого.

Пишешь ли ты икону для напоминания о невидимом и невообразимом Боге - ты не творишь себе кумира. Воображаешь ли себе Бога и думаешь, что Он похож на твое воображение, ты ставишь себе кумир, - таков смысл ветхозаветного запрещения. Икона же (красками писанное изображение Божие) или изображение Его святых, созданное Любовью, не запрещается духом истины. Не говори: "Перейдут-де христиане к идолопоклонству," ибо дух Христов, хранящий Церковь, премудрее твоей расчетливой мудрости. - Поэтому можешь без иконы спастись, но ты не должен отвергать иконы.

Церковь принимает всякий обряд, выражающий духовное стремление к Богу, так же как принимает молитву и икону, но выше всех обрядов она признает св. Литургию, в которой выражается вся полнота ее учения и церковного духа и выражается не какими-нибудь условными знаками или символами, но словом жизни и истины, вдохновенным свыше. Только тот понимает Церковь, кто понимает Литургию. Выше же всего единение святости и любви.

10. Спасение

С вятая Церковь, исповедуя, что она ожидает воскресения мертвых и окончательного суда над всем человечеством, признает, что совершение всех ее членов исполнится с совершением ее самой и что жизнь будущая принадлежит не духу только, но и воскрешенному телу, ибо только Бог есть совершенно бестелесный дух. Потому она отвергает гордость тех, которые проповедуют учение о бестелесности за гробом и, следовательно, презирают тело, в котором воскрес Христос. Тело это не будет телом плотским, но будет подобно телесности ангелов, как и Сам Христос обещал, что мы уподобимся ангелам.

В последнем суде явится в полноте своей оправдание наше во Христе, не освящение только, но и оправдание: ибо никто не освятился и не освящается вполне, но еще нужно и оправдание. Все благое творит в нас Христос, в вере ли, надежде ли, или любви; мы же только покоряемся Его действию, но никто вполне не покоряется. Поэтому нужно еще и оправдание Христовыми страданиями и кровью. Кто же еще может говорить о заслуге собственных дел или запасе заслуг и молитв? Только те, которые живут еще под законом рабства. Все благое творит в нас Христос, мы же никогда вполне не покоримся, никто, даже святые, как сказал Сам Спаситель. Все творит благодать, и благодать дается даром и дается всем, дабы никто не мог роптать, но не всем равно, не по предопределению, а по предведению, как говорит апостол. Меньший же талант дан тому, в ком Господь предвидел нерадение, дабы отвержение большего дара не послужило к большему осуждению. И мы сами не растим дарованных талантов, но они отдаются купцам, чтобы и тут не могло быть нашей заслуги, но только было не сопротивление растущей благодати. Так исчезает разница между благодатью "достаточно и действующей." Все творит благодать. Покоряешься ли ей, в тебе совершается Господь и совершает тебя; но не гордись своей покорностью, ибо и покорность твоя от благодати. Вполне же никогда не покоряемся, посему, кроме освящения, еще просим и оправдания.

Все совершается в совершении общего суда, и дух Божий, т.е. дух Веры, Надежды и Любви, проявится во всей своей полноте, и всякий дар достигнет полного своего совершенства: над всем же будет Любовь. Не должно, однако же, думать, что дары Божии, Вера и Надежда, погибли (ибо они нераздельны с Любовью), но одна Любовь сохраняет свое имя, а Вера, пришедшая в совершенство, будет уже полным, внутренним ведением и видением; Надежда же будет радостью, ибо мы и на земле знаем, что чем сильнее она, тем радостнее.

11. Единство Православия

И по воле Божией св. Церковь после отпадения многих расколов и римского патриаршества сохранилась в епархиях и греческих патриаршествах, и только те общины могут признавать себя вполне христианскими, которые сохраняют единство с восточными патриаршествами или вступают в это единство. Ибо как Бог - один, тае и Церковь едина, и нет в ней разделения.

Посему Церковь называется Православной, или Восточной, или Греко-Российской. Но все эти названия - временны. Не должно обвинять Церковь в гордости когда она именует себя Православной, ибо она же именует себя и Святою. Когда исчезнут ложные учения, излишнем станет и имя православия, ибо ложного христианства не будет. Когда распространится Церковь или войдет в нее полнота народов, тогда исчезнут и все местные наименования, ибо не отождествляется Церковь с какой-нибудь местностью: но она называет себя Единой, Святой, Соборной и Апостольской, зная, что ей принадлежит весь мир и что никакая местность не имеет особого какого-нибудь преимущества, но только временно служит для прославления имени Божьего, по Его неисповедимой воле.

[А.С.Хомяков ]|[Библиотека «Вехи» ]
© 2001, Библиотека «Вехи»