Сообщение о надежде дуровой. Надежда дуроваподлинная история кавалерист-девицы В каком звании служила дурова
«Корнет Александров»
(Надежда Дурова)
28 (17) сентября 1783 года родилась Надежда Андреевна Дурова (Александр Андреевич Александров) – первая в истории России женщина-офицер, которая с лёгкой руки А.С. Пушкина получила известность как «кавалерист-девица» и писатель.
В 1836 году А. С. Пушкин напечатал в своем журнале «Современник» отрывки из записок Надежды Андреевны Дуровой.
«...Если автор «Записок» согласится поручить их мне, то с охотой берусь хлопотать об их издании... За успех, кажется, можно ручаться, - писал 16 июня 1835 года А. С. Пушкин в город Елабугу Василию Дурову (брату Надежды). - Судьба автора так любопытна, так известна и так таинственна, что разрешение загадки должно произвести сильное общее впечатление».
Отрывок из «Записок» Надежды Дуровой под названием «Война 1812 года» был напечатан, как мы уже сказали, в 1836 году. Некоторые коллеги-издатели заподозрили Пушкина в мистификации: настолько совершенен был стиль данного произведения и литературный язык автора-дебютанта. В том же году в Санкт-Петербурге отдельным изданием вышла книга Н. А. Дуровой «Кавалерист-девица», которая имела шумный успех. И хотя на титульном листе книги не было имени автора, героиня Отечественной войны и талантливая писательница Н. А. Дурова стала известна всей России.
Современники, как и предсказывал Пушкин, восхищались не столько литературным талантом писательницы или её военными подвигами, сколько проявляли интерес к необычной для женщины XIX века, реальной судьбе. Дурова (штаб-ротмистр Александров) была вынуждена уехать из Сарапула, где проживала с родными. После публикации «Записок» поглядеть на «бабу-гусара» съезжались досужие «туристы» даже из других губерний.
Впоследствии ни потомки, ни историки так и не дали себе труда понять, что на самом деле двигало Надеждой Дуровой, когда она решилась преступить традиционные рамки, разрушив сложившийся стереотип поведения женщины, матери, законопослушной дворянки.
«В начале XIX столетия в рядах русских войск, сражавшихся в Пруссии, появилась загадочная личность - кавалерист-девица, русская амазонка, выступавшая под мужским именем (Соколов, потом Александров). Позднее она участвовала в войне с Наполеоном, совершила геройский подвиг и была награждена высшим знаком военного отличия - Георгиевским крестом. Необычайность этого «происшествия в России» долгое время волновала не только армию, но и все слои общества. Однако истинный смысл его был не в романтической загадке, а в том патриотическом подвиге, который впоследствии стал примером любви к своему отечеству.» - писал в предисловии к одному из изданий «Записок кавалерист-девицы» Н.А. Дуровой советский историк и литературовед Б.В. Смиренский.
«Патриотический подвиг» первой женщины-офицера нашёл отклик в годы Первой мировой и Гражданской войн. В период Великой Отечественной войны, к юбилею войны 1812 года, был выпущен ряд агитационных брошюр, посвящённых Надежде Дуровой. Практически все они призывали молоденьких девушек и женщин повторить героическую судьбу своей предшественницы, встав наряду с мужчинами в ряды защитников социалистического Отечества. Истинные подробности биографии «кавалерист-девицы» в таких «трудах», как правило, опускались. Впрочем, и сама Дурова в своих «Записках» предпочла полностью замолчать тот факт, что сбежала она в армию не из патриотических побуждений: в 1806 году ей было не семнадцать лет, как указывает сама писательница, а уже двадцать три. Отечеству в тот момент пока ещё ничто не угрожало. Бежала Надежда Дурова, скорее, от семейных проблем, бросив законного мужа и малолетнего сына.
Лариса Голубкина
в роли Шурочки Азаровой,
к/ф «Гусарская баллада», 1962
Весьма популярная в годы Второй мировой войны пьеса-водевиль «Давным-давно», по которой режиссёром Рязановым был снят известный фильм «Гусарская баллада», также имеет мало общего с реальными фактами из жизни нашей героини.
Вятский дворянин Андрей Васильевич Дуров - отец Надежды Андреевны - происходил из рода смоленско-полоцких шляхтичей Туровских. При царе Алексее Михайловиче они были переселены в устраиваемую тогда Уфимскую губернию и звались сначала Туровыми, потом - Дуровыми. Андрей Васильевич владел в Сарапульском уезде деревенькой Вербовка и командовал эскадроном в гусарском полку. Он женился на дочери богатого помещика Надежде Ивановне Александрович. Убежав из дома, она обвенчалась с офицером тайно от родителей, за что была проклята отцом и лишена приданого. Дуров не имел средств, чтобы содержать семью. В его интересах было заслужить прощение и получить приданое, но отец жены оставался непреклонным. Единственной надеждой на прощение могло стать рождение сына, но в 1783 году родилась дочь. Разочарованию родителей не было пределов.
По версии, изложенной в «Записках» самой Дуровой, во время похода, измученная криками ребенка, мать выбросила девочку из окна кареты. Гусары подобрали девочку и отдали отцу. С этого дня Надежда была вверена попечению флангового гусара, который занялся её воспитанием. Вскоре в семье появились ещё двое детей. Отец оставил кочевую жизнь военного, вышел в отставку и получил место городничего в Сарапуле.
Надежда перешла из рук гусара к матери. Однако все попытки последней наладить отношения со старшей дочерью ни к чему не привели. Надежда стреляла из лука, лазала по деревьям, лихо выкрикивала кавалерийские команды, но не хотела заниматься приличным для девушки её положения рукоделием или домашними делами. Отец купил черкесского жеребца Алкида, которого подарил дочери вместе с казачьим чекменем. По ночам, тайком от матери, Надежда бежала в конюшню, садилась на Алкида и скакала по полям до рассвета. Когда это раскрылось, мать вновь решила избавиться от такой дочери. Девушку отвезли в имение её бабки Александрович близ города Пирятина Полтавской губернии. Здесь она получила относительную свободу.
«Я решилась, - писала она, - хотя бы это стоило мне жизни, отделиться от пола, находящегося, как я думала, под проклятием божиим».
Куда более состоятельной и правдоподобной выглядит версия о детстве и ранних годах Дуровой, приведённая её биографом Байдаровым в 1887 году. Согласно этой версии, Надежда с младенчества находилась на попечении своих деда и бабки Александровичей. До 17-и лет она благополучно проживала в их имении, где получила недурное образование. Жеребца Алкида подарил Наденьке богатый дед (вряд ли такой конь был по карману ее отцу, Сарапульскому городничему). Дед Александрович, бывший кавалерийский офицер, души не чаял во внучке и всячески способствовал её военным занятиям.
В 1801 году Дурову вызвали в Сарапул. Из-за измены отца у родителей начались раздоры. Надежду выдали замуж. Брак был заключен, скорее всего, против её воли, без любви, лишь по настоянию родителей. О своем замужестве Надежда Дурова не обмолвилась в «Записках» ни одним словом. Сознательно искажая свой возраст, она сделала невозможным даже предположение о своём браке. Так, например, читая указ военного министерства об отставке, выданный в 1816 году двадцатичетырехлетней Дуровой, нельзя подумать, что в 1801 году, то есть в возрасте 8 лет, она вышла замуж. Но сохранился и другой документ: запись Вознесенского собора от 25 октября 1801 года за № 44 о бракосочетании девицы Надежды Дуровой 18-и лет с дворянским заседателем Сарапульского земского суда Василием Степановичем Черновым 25-и лет. Имеется также метрическое свидетельство о рождении у Черновых в январе 1803 года сына Ивана.
Вскоре В. С. Чернов уехал в служебную командировку в Ирбит, вместе с женой и сыном. Согласия между супругами не было, и Надежда покинула мужа, оставив ему сына. Возвращение замужней дочери домой не встретило понимания у родителей. По одной из версий, семейный конфликт разразился из-за любовной связи Дуровой-Черновой с есаулом казачьего полка, расквартированного в Сарапуле.
15 сентября 1806 года казачий полк выступил в поход. Надежда решила догнать полк на стоянке в пятидесяти верстах от города. В день своих именин, 17-го числа, ночью она имитировала самоубийство: оставила своё женское платье на берегу Камы, бросила в воду чепец. Сама обрезала косы, надела казакин и поскакала за отрядом.
«Итак, я на воле! Свободна! Независима! Я взяла мне принадлежащее, мою свободу; свободу! Драгоценный дар неба, неотъемлемо принадлежащий каждому человеку! Я умела взять ее, охранить от всех притязаний на будущее время, и отныне до могилы она будет и уделом моим и наградою!» - писала Дурова о своём побеге.
В полку она назвалась сыном помещика Александром Соколовым, который сбежал в армию, вопреки воле отца. Не спрашивая никаких бумаг, казачий полковник разрешил беглянке стать в строй первой сотни. По другой версии, Дурова некоторое время состояла денщиком-ординарцем при своём любовнике, но потом рассорилась с ним.
В Гродно она завербовалась рядовым в Коннопольский уланский полк под именем дворянского сына Соколова. Шла Прусская кампания. Тяготы военных походов, бытовые лишения и опасности быстро утомили молодую женщину, но раскрыть свой обман она не захотела. 22 мая 1807 года коннопольцы участвовали в сражении под Гутштадтом. Перед боем Надежда написала письмо отцу. Она умоляла простить её дерзкий побег и позволить идти выбранным путем. Это не было женской прихотью или любопытством к неизвестному, не было и искательством приключений. Опасаясь, что будет ранена или убита в бою, Надежда не хотела, чтобы её секрет был придан огласке. Однако добилась она прямо противоположного.
В бою под Гутштадтом Дурова непосредственного участия не принимала. Накануне сражения рядовой Соколов отпросился у командира съездить в близлежащий населённый пункт, чтобы пообедать и переночевать в корчме. Спать в седле, как это делали уланы, Надежда так и не научилась. Нагоняя свою часть, которая уже вступила в бой, Дурова случайно наткнулась на раненого офицера, поручика Финляндского драгунского полка. В своих «Записках» она описывает этот эпизод немного иначе, но доподлинно известно, что эскадрон, к которому был приписан улан Соколов, в это время вёл бой в другом месте. Дурова отдала поручику свою лошадь. Она не смогла помочь офицеру взобраться в седло, и проводил его в лазарет другой солдат. Дурова поплелась пешком к эскадрону, и потом весь остаток дня искала своего Алкида. Не велик подвиг! Однако спасённый офицер оказался не больше не меньше, как родным племянником графа Панина – приближённого императора. 29 и 30 мая Дурова участвовала с полком в двухдневных боях под Гейльзбергом, но больше ничего примечательного не совершила. Одна из гранат разорвалась под самым брюхом её лошади, Надежда была контужена, но вышла из боя живой. В сражении у Фридланда, 2-го июня, Дурова вновь работает «сестрой милосердия»: выводит из боя и спасает еще одного раненого улана. Шеф полка генерал Каховский делает ей замечание, заявив, что храбрость ее сумасбродна; что она бросается в бой, когда не должно, ходит в атаку с чужими эскадронами, среди сражения спасает встречного и поперечного; что он больше не потерпит этого и отправит ее в обоз. Дурова плакала от несправедливости и печали.
Обман Надежды раскрылся, благодаря тому самому письму, которое она написала в минуту слабости и сомнений. Отец обрадовался, что дочь жива. Он вознамерился во что бы то ни стало вернуть её домой и показал письмо дяде Надежды, который жил в Петербурге. Тот посвятил в эту историю своего знакомого генерала. Вскоре слух о кавалерист-девице дошёл до Александра I. По другой версии, Дурова была ранена в плечо при Фридланде. Когда с неё сняли мундир, чтобы оказать помощь, выяснилось, что улан Соколов - женщина. Высочайшим повелением обманщица была лишена оружия и свободы передвижения. Под конвоем её отправили в Санкт-Петербург.
К чести императора Александра I надо заметить, что он отнёсся с большим пониманием к желанию своей подданной служить родине на военном поприще. Царь сам говорил с Дуровой, и, похоже, остался под большим впечатлением от этой беседы. С подачи графа Панина был найден и «подвиг», за который Дурову следовало примерно наградить. За спасение племянника графа кавалерист-девица получила Георгиевский крест. Сам император разрешил ей остаться в армии в чине корнета Мариупольского гусарского полка под именем Александрова Александра Андреевича, а также обращаться к нему с просьбами. Кроме того, Александр I приказал не подвергать широкой огласке столь неординарный случай. О том, что в армии служит женщина, знали лишь приближённые императора и некоторые высшие военные чины.
Два года Дурова жила у отца в Сарапуле, а в 1811 году перевелась в Литовский уланский полк. Во время Отечественной войны 1812 года корнет Александров участвует в боях под Миром, Романовом, Дашковкой, в конной атаке под Смоленском, в Бородинском сражении. 26 августа Александров получает контузию в ногу; 29 августа произведен в поручики. После оставления и пожара Москвы фельдмаршал Кутузов (один из посвящённых в тайну Дуровой) назначил Александрова своим ординарцем.
Несмотря на благоволение императора, полного инкогнито Дуровой сохранить не удалось. Вокруг офицера Александрова не замолкали различные пересуды. Слухи о том, что в армии служит представительница прекрасного пола, воспринимались многими офицерами, как забавный анекдот.
Командир Ахтырского гусарского полка, партизан и поэт Денис Давыдов в письме к А. С. Пушкину от 10 августа 1836 года вспоминал о своих встречах с Дуровой во время войны:
«Дурову я знал потому, что я с ней служил в арьергарде, во все время отступления нашего от Немана до Бородина. Полк, в котором она служила, был всегда в арьергарде, вместе с нашим Ахтырским гусарским полком. Я помню, что тогда поговаривали, что Александров - женщина, но так, слегка. Она очень уединена была и избегала общества столько, сколько можно избегать его на биваках. Мне случилось однажды на привале войти в избу вместе с офицером того полка, в котором служил Александров, именно с Волковым. Нам хотелось напиться молока в избе... Там нашли мы молодого уланского офицера, который только что меня увидел, встал, поклонился, взял кивер и вышел вон. Волков сказал мне: «Это Александров, который, говорят, - женщина». Я бросился на крыльцо, но он уже скакал далеко. Впоследствии я её видел на фронте...»
В июле 1813 года Литовский уланский полк выступил в заграничный поход, вторгся в Пруссию, прошёл Прагу. Дурова приняла участие в блокаде крепости Модлин, в переходе через Богемские горы, в осаде крепости Гарбург.
Прослужив десять лет в конном строю, поручик Литовского уланского полка Александров 9 марта 1816 года был уволен в отставку в чине штабс-ротмистра. Некоторое время Дурова жила в Сарапуле, где её брат Василий занимал должность городничего, затем переехала в Елабугу. В 1835-36 годах происходит ее формирование как писательницы. Некоторую роль в этом сыграло и затруднительное материальное положение. Дурова жила на пенсию военного ведомства - одну тысячу рублей в год. В письме к Н. Р. Мамышеву от 23 сентября 1835 года она жалуется, что ей «до крайности нужны деньги». Предлагая Пушкину свои «Записки», она пишет, что желала бы продать их, хотя они написаны не для печати. Для устройства «Записок» Дурова занимает у сестры восемьсот рублей и выезжает в Петербург, где происходит ее знакомство с Пушкиным. Надежда Андреевна не хотела публиковать свои произведения под собственным именем. Но Пушкин сумел убедить её, что записки «штаб-ротмистра Александрова», без упоминания об истинном авторстве, не вызовут интереса и не принесут никакого дохода.
А. Я. Головачева-Панаева так описывает Дурову в это время:
«Она была среднего роста, худая, лицо земляного цвета, кожа рябоватая и в морщинах; форма лица длинная, черты некрасивые; она щурила глаза, и без того небольшие... Волосы были коротко острижены и причесаны, как у мужчин. Манеры у нее были мужские: она села на диван... уперла одну руку в колено, а в другой держала длинный чубук и покуривала».
Н.А. Дурова написала ещё ряд повестей и романов. В 1840 году вышло четырёхтомное собрание её сочинений. Одна из главных тем писателя-Дуровой - раскрепощение женщины, преодоление разницы между общественным статусом женщины и мужчины. Все они в своё время читались, вызывали даже хвалебные отзывы со стороны критиков, но литературного значения не имеют и привлекают внимание только своим простым для XIX века, но достаточно выразительным языком.
Последние годы Дурова жила в Елабуге, в маленьком домике, совершенно одинокая, если не считать четвероногих друзей. Но это были уже не строевые лошади, а собаки или кошки. В городе её называли «барин, его благородие Александр Александрович Александров». Она носила мужское платье: черный сюртук, серые с лампасами брюки, заправленные в сапоги, гуляла в любую погоду. Бывало, как бы ненароком на её пути возникали мальчишки с котятами и щенками. Тут разыгрывалась типичная сценка: «Куда?» - строго спрашивал «барин». Мальчишки рапортовали: «Топить!» Дурова отбирала животных, несла домой, там их принимал старый слуга. Он как-то регулировал численность кошек и собак, но в доме всё равно их было полным-полно. Вероятно, знаменитые дрессировщики народные артисты Владимир Леонидович и Анатолий Леонидович Дуровы унаследовали любовь к животным от своей знаменитой прабабки.
Н. А. Дурова умерла 21 марта 1866 года, на 83-м году жизни. Похоронена на Троицком кладбище Елабуги, с воинскими почестями. В документе о траурной церемонии она и после смерти названа штаб-ротмистром Александровым. В 1901 году на могиле Дуровой состоялось торжественное открытие памятника. Однако эпитафия на нём вряд ли понравилась бы самой покойной:
«Надежда Андреевна ДУРОВА, по повелению императора Александра - корнет Александров, Кавалер военного ордена. Движимая любовью к родине, поступила в ряды Литовского уланского полка. Спасла офицера, награждена Георгиевским крестом. Прослужила 10 лет в полку, произведена в корнеты и удостоена чина штабс-ротмистра. Родилась в 1783 г. Скончалась в 1866 г. Мир ее праху! Вечная память в назидание потомству ее доблестной душе!»
Данная эпитафия – ярчайший пример того, насколько далеки были современники и насколько чужды оказались потомки пониманию истинных стремлений и заслуг женщины, известной под именем кавалерист-девицы Надежды Дуровой. Невозможно свести всю долгую и богатую событиями жизнь исторического лица лишь к свершению беззаветных подвигов во имя Отчизны. Реальная судьба Надежды Дуровой (Александра Александрова) заключает в себе ни что иное, как протест, стремление исправить несправедливую «ошибку природы». Назвавшись в 1806 году мужским именем, Дурова носила его шестьдесят лет и ни разу не сделала попытки вернуться к настоящей фамилии. Даже от собственного сына она требовала обращения к себе как к Александрову. Родившись женщиной, она хотела всего-навсего отказаться от уготованной на её долю участи и прожить свой век так, как считала нужным и правильным. Вопреки всему, Дуровой это удалось. В этом заключался её личный подвиг, который заслуживает, на наш взгляд, гораздо большего уважения, чем военные свершения и писательский труд.
При жизни, если кто-то из знакомых хотел оскорбить или унизить отставного штаб-ротмистра Александрова, достаточно было лишь обратиться к нему, назвав Надеждой Андреевной. По словам очевидцев, такие случаи имели место и не раз. Потомки же умудрились сделать это даже после смерти…
Елена Широкова
Использованы материалы:
Надежда Дурова. Записки кавалерист-девицы. Подготовка текста и примеч. Б.В. Смиренского, Казань: Татарское книжное издательство, 1966.
«Кавалерист-девица (Надежда Дурова)» на сайте Женские страсти
Суворин. Кавалерист-девица и Пушкин // Новое Время. 1887 (по поводу выхода в свет книги Байдарова «Кавалерист-девица Александров-Дурова»).
Надежда Андреевна Дурова была одной из первых русских женщин, посвятивших себя военному делу. Несмотря на огромные трудности, которые ей пришлось преодолеть, она добилась своего и стала первой женщиной-офицером в русской армии, «кавалерист-девицей». Она по праву может считаться героем войны 1812 года: оставив свой дом, своих родных, Дурова бросилась в эту авантюру, рискуя жизнью и доблестно сражаясь с французами в 1807, в 1812, и в 1813 гг.
Гусарское воспитание
Надежда Андреевна родилась 17 сентября 1783 г. В своих «Записках» она указывала на 1789 или 1790 г., что связано с тем, что Дурова решила уменьшить свой возраст, так как казакам, где она служила, полагалось носить бороду, и ей пришлось выдать себя за 14-летнего юношу, чтобы как-то объяснить отсутствие бороды.
Родителями Дуровой были гусарский ротмистр Дуров и дочь малороссийского помещика Александровича (одного из богатейших панов Малороссии). Их брак не был одобрен родителями девушки, и она сбежала из родительского дома вместе с бравым гусаром.
Семейство Дуровых с первых дней начало вести скитальческую полковую жизнь. Мать, которая очень хотела иметь сына, возненавидела свою дочь: «Отнесите, отнесите с глаз моих негодного ребенка и никогда не показывайте». Однажды когда годовалая Надежда долго плакала в карете, мать выхватила её из рук няни и выбросила в окно. Окровавленного младенца подобрали гусары.
Отец после этого отдал Надежду на воспитание гусару Астахову: «Воспитатель мой Астахов по целым дням носил меня на руках, ходил со мною в эскадронную конюшню, сажал на лошадей, давал играть пистолетом, махал саблею, и я хлопала руками и хохотала при виде сыплющихся искр и блестящей стали; вечером он приносил меня к музыкантам, игравшим пред зарею разные штучки; я слушала и, наконец, засыпала».
В 1789 году Андрей Васильевич оставил военную службу и получил место городничего в городе Сарапуле Вятской губернии. Маленькая Надежда вновь стала воспитываться матерью. Но ее «гусарское» воспитание, боевой нрав препятствовали усвоению типично женских занятий - рукоделия, хозяйства.
Через несколько лет мать отправила ее к своим родственникам в Малороссию. Там ее пылкий нрав утих. Она все больше читала, гуляла, даже начала выходить в свет. Стала более женственной, и ее полковые причуды отошли на задний план.
Но после возвращения домой Дурова вновь вспомнила детство, и все больше времени она проводила с отцом. Он подарил ей черкесского коня Алкида, езда на котором скоро стала её любимым занятием.
В 1801 году, когда Надежде исполнилось 18 лет, она вышла замуж за судебного заседателя Василия Степановича Чернова, и через год у неё родился сын Иван. К сыну, вероятно, как и её мать к ней, Дурова не питала никаких чувств: она даже не упомянула о нем в своих «Записках». Жизнь с мужем не заладилась, в родительском доме ей тоже не сиделось на месте. И в 1806 году Надежда Дурова, переодевшись в казачий костюм, сбегает из дома. Вот, о чем она думала: «Итак, я на воле! свободна! независима! я взяла мне принадлежащее, мою свободу: свободу! драгоценный дар неба, неотъемлемо принадлежащий каждому человеку! Я умела взять ее, охранить от всех притязаний на будущее время, и отныне до могилы она будет и уделом моим и наградою!»
Как Александр Васильевич Соколов стал Александром Александровичем Александровым
Только в 1807 году отец Дуровой получил от нее весточку. До этого момента он считал, что ее уже нет в живых. И новость о том, что его дочь под именем Александра Васильевича Соколова состоит в армии, шокировала его. Андрей Васильевич решил разыскать дочь. А к тому времени она уже успела принять участие во многих сражениях военной кампании 1807 года:
«Мая 22-го 1807. Гутштадт. В первый раз еще видела я сражение и была в нем. Как много пустого наговорили мне о первом сражении, о страхе, робости и, наконец, отчаянном мужестве! Какой вздор! Полк наш несколько раз ходил в атаку, но не вместе, а поэскадронно. Меня бранили за то, что я с каждым эскадроном ходила в атаку; но это, право, было не от излишней храбрости, а просто от незнания…».
«Июнь 1807. Фридланд. В этом жестоком и неудачном сражении храброго полка нашего легло более половины! Несколько раз ходили мы в атаку, несколько раз прогоняли неприятеля и в свою очередь не один раз были прогнаны! Нас осыпали картечами, мозжили ядрами, а пронзительный свист адских пуль совсем оглушил меня! О, я их терпеть не могу! Дело другое — ядро! Оно, по крайней мере, ревет так величественно и с ним всегда короткая разделка! После нескольких часов жаркого сражения остатку полка нашего ведено несколько отступить для отдохновения. Пользуясь этим, я поехала смотреть, как действует наша артиллерия, вовсе не думая того, что мне могут сорвать голову совершенно даром. Пули осыпали меня и лошадь мою; но что значат пули при этом диком, безумолкном реве пушек».
За спасение раненого офицера в разгар одного из сражений Дурова была награждена солдатским Георгиевским крестом и произведена в унтер-офицеры. Поразительно, но участвуя в сражениях, она ни разу не пролила чужую кровь.
Но вскоре ее тайна была обнаружена, благодаря усилиям ее отца и дяди. В полку её лишили оружия и свободы передвижения и отправили с сопровождением в Санкт-Петербург, где её сразу принял Александр I.
Дурова просила у императора позволения продолжить военную службу, что он ей и разрешил: он велел поступить ей в Мариупольский гусарский полк в чине подпоручика под именем Александрова Александра Александровича.
По словам Дуровой, быть гусаром для нее значило многое, и поэтому она перевелась в Литовский уланский полк.
Отечественная война
В Отечественную войну 1812 года Дурова командовала полуэскадроном.
Ее настроение в начале войны было не очень воодушевленным: «Говорят, Наполеон вступил в границы наши с многочисленным войском. Я теперь что-то стала равнодушнее; нет уже тех превыспренных мечтаний, тех вспышек, порывов. Думаю, что теперь не пойду уже с каждым эскадроном в атаку; верно, я сделалась рассудительнее; опытность взяла свою обычную дань и с моего пламенного воображения, то есть дала ему приличное направление».
Однако уже под Смоленском Дурова готова была сражаться: «Я опять слышу грозный, величественный гул пушек! Опять вижу блеск штыков! Первый год моей воинственной жизни воскресает в памяти моей!.. Нет! трус не имеет души! Иначе как мог бы он видеть, слышать все это и не пламенеть мужеством! Часа два дожидались мы приказания под стенами крепости Смоленской; наконец велено нам идти на неприятеля».
Дурова героически сражалась в Бородинском сражении: «Адский день! Я едва не оглохла от дикого, неумолкного рева обеих артиллерий… Эскадрон наш ходил несколько раз в атаку, чем я была очень недовольна: у меня нет перчаток, и руки мои так окоченели от холодного ветра, что пальцы едва сгибаются; когда мы стоим на месте, я кладу саблю в ножны и прячу руки в рукава шинели: но, когда велят идти в атаку, надобно вынуть саблю и держать ее голою рукой на ветру и холоде. Я всегда была очень чувствительна к холоду и вообще ко всякой телесной боли; теперь, перенося днем и ночью жестокость северного ветра, которому подвержена беззащитно, чувствую, что мужество мое уже не то, что было с начала кампании. Хотя нет робости в душе моей и цвет лица моего ни разу не изменялся, я покойна, но обрадовалась бы, однако ж, если бы перестали сражаться».
В этом сражении она была контужена ядром в ногу и была отправлена на лечение. Позднее Дурова служила ординарцем у Кутузова.
В мае 1813 она снова появилась в действующей армии и приняла участие в войне за освобождение Германии, отличившись при блокаде крепости Модлина и взятии города Гамбурга.
Фотография Н. А. Дуровой (около 1860—1865 г.г.)
Дурова была произведена в поручики, а в 1817 году вышла в отставку в чине штаб-ротмистра, с правом на получение пенсии. Остаток своей жизни она провела в Елабуге. Казалось бы, ее военная служба подошла к концу. Но, тем не менее, она постоянно ходила в мужском костюме, все письма подписывала фамилией Александров, сердилась, когда обращались к ней, как к женщине, и вообще отличалась, с точки зрения своего времени, большими странностями.
Умерла Надежда Андреевна 2 апреля 1866 в Елабуге Вятской губернии в возрасте 82 лет, похоронена на Троицком кладбище. При погребении ей были отданы воинские почести.
| Твитнуть |
Хроника дня: Русские готовятся выступать
Генерал-квартирмейстр Главной армии К.Ф. Толь обследовал подступы к французскому авангарду и составил диспозицию боя и подготовил проводников. Русская армия готовилась выступить из Тарутинского лагеря.
Французские войска в Москве продолжали готовиться к выходу из города.
Персона: Надежда Андреевна Дурова
Надежда Андреевна Дурова (1783-1866)
Литературная деятельность «кавалерист-девицы»
Во время своей военной службы Надежда Дурова делала какие-то заметки и дневниковые записи. Считается, что именно на их основе впоследствии она создала свои «Записки». Огромную роль в известности ее творения сыграло знакомство с Александром Сергеевичем Пушкиным. Считается, что брат Надежды Василий однажды прислал Пушкину мемуары сестры и Пушкин оценил оригинальность этих записок.
В 1836 г. Дурова приехала в Петербург на встречу с великим поэтом, чтобы обсудить напечатание ее «Записок» в «Современнике». Она вспоминала об этом: «На другой день, в половине первого часа карета знаменитого поэта нашего остановилась у подъезда; я покраснела, представляя себе, как он возносится на лестницу и удивляется, не видя ей конца!.. но вот отворилась дверь в прихожую!.. я жду с любопытством и нетерпением!.. отворяется дверь и мне... но это еще пока мой Тишка; он говорит мне шопотом и вытянувшись: «Александр Сергеевич Пушкин». - Проси! - Входит Александр Сергеевич!.. К этим словам прибавить нечего. Я не буду повторять тех похвал, какими вежливый писатель и поэт осыпал слог моих «Записок»…».,/i>
Пушкин советовал дать «Запискам» самое простое название, а не называть их - «Записки Амазонки», как хотела сама Дурова. В 1836 г. «Современнике» были напечатаны её мемуары. Пушкин глубоко заинтересовался личностью Дуровой, писал о ней хвалебные, восторженные отзывы на страницах своего журнала и побуждал её к писательской деятельности. В том же году появились в 2-х частях «Записки» под заглавием «Кавалерист-Девица». Прибавление к ним вышло в 1839 г. Они имели большой успех, побудивший Дурову к сочинению повестей и романов: «Елена Т-ская красавица», «Год жизни в Петербурге, или невыгоды третьего посещения», «Граф Маврицкий», «Гудишки», «Павильон» и др.
С 1840 г. она стала печатать свои произведения в «Современнике», «Библиотеке для чтения», «Отечественных записках» и др. журналах; затем они появлялись и отдельно («Гудишки», «Повести и рассказы», «Угол», «Клад»). В 1840 г. вышло собрание сочинений Дуровой в четырёх томах.
Но, безусловно, главным произведением ее жизни были «Записки кавалерист-девицы». Они рисуют образ бесстрашного, отважного воина, доблестно сражающего с врагом, претерпевающего невзгоды и лишения, но не теряющего веру в победу. Надежда Дурова увековечила свое имя этими «Записками», которые до сих пор читают с огромным удовольствием все, кто интересуется историей и литературой.
2 (14) октября 1812 года
Партизаны взяли Богородск
Персона: Фредерик Стендаль (Анри Бейль)
Неприятное путешествие Стендаля
1 (13) октября 1812 года
Бой у села Вохна (Павлово)
Персона: Егор Семенович Стулов
Герасим Курин
30 сентября (12 октября) 1812 года
Французские войска готовятся к выходу из Москвы
Персона: Дмитрий Сергеевич Дохтуров
«Железный генерал» Дохтуров
29 сентября (11 октября) 1812 года
Бой за Верею
Персона: Рустам Раза
Армяне в войне 1812 года
28 сентября (10 октября) 1812 года
Третья Западная армия наступает
Персона: Егор Андреевич Агте
Южное направление. Действия Третьей Западной армии
Дурова, Надежда Андреевна
(Александр Андреевич Александров) - штабс-ротмистр армии, писательница. Д. родилась в 1783 г. (а не в 1789 или 1790, как пишут некоторые ее биографы) от отца - гусарского ротмистра, родом из дворян Вятской губ., и матери - дочери полтавского помещика Александровича умерла 23 марта 1866 г. О первых годах ее жизни существуют две версии. По одной из них, Д. с младенчества вела скитальческую жизнь, так как отец ее, следуя за полком, постоянно менял местожительство. При таких условиях ни мать, ни отец не могли обратить надлежащего внимания на воспитание Д., и она была поручена заботам гусарского рядового Астахова. "Седло было моей первой колыбелью, лошадь, оружие и полковая музыка - первыми детскими игрушками и забавами", пишет Д. в своих "Записках". По той же версии Д. была привезена в г. Сарапуль в конце 1789 г., где ее отец поступил на место городничего по смерти бывшего до него секунд-майора Касиновского. В метрике 1790 г. августа 3 (№ 51) показано: "Сарапульского городничего секунд-майора Андрея Дурова родилась дочь Евгения; воспреемница дочь его, Андреева, отроковица Надежда". Этот документ дает основание думать, что другие данные о юности H. А. неверны. По этим данным обстановка, при которой родилась и воспитывалась Д., представляется в таком свете. В 80-х гг. прошлого столетия в г. Пирятине стоял кавалерийский полк, в котором, между прочим, служил бедный дворянин Андрей Васильевич Дуров. Офицеры часто бывали у полтавского помещика Александровича, и Дуров влюбился в одну из его дочерей и вскоре стал пользоваться взаимностью. Родители Надежды Ивановны (мать Д.) не согласились выдать ее за неизвестного, бедного офицера. Тогда молодые люди решились бежать и обвенчаться без родительского благословения. Когда у них родилась дочь, Надежда, они должны были подумать о средствах к существованию, так как y H. И. не было ничего, а у А. В. только маленькая деревенька Вербовка, Сарапульского уезда, Вятской губ. Иного выхода не было, как ехать в имение Александровича, с. Великая Круча (в 7 в. от Пирятина) и просить прощения за свой проступок. Горячее раскаяние и стесненное материальное положение молодой четы смягчило родителей, и они простили Дуровых. Прожив некоторое время в В. Круче, Дуровы уехали в Вятскую губ., оставив дочь на воспитание бабушки. H. A. завоевала себе симпатии обитателей Великой Кручи своей приветливостью и скромностью и прожила там до 17 лет. По тем же сведениям только к тому времени родители взяли ее к себе в Сарапуль. Как бы то ни было, но в 1801 г. мы застаем Д. в г. Сарапуле, так как в метриках о бракосочетавшихся 1801 г., октября 25, № 44, читаем: "Сарапульского нижнего земского суда дворянский заседатель 14-го класса Василий Стефанов Чернов 25 лет поял господина сарапульского городничего Андрея Дурова дочь девицу Надежду 18 лет". Через год у Черновых родился сын (об этом в "Записках" не говорится), которого назвали Иваном. Спокойная семейная жизнь Д. продолжалась недолго. В начале этого столетия Прикамская местность была далеко не спокойным местом. Татары и киргизы уже прекратили свои набеги на Сарапульский уезд, но разбойничьи шайки иногда нападали на жителей Сарапуля. Для поимки воров и охраны жителей в городе находился отряд казаков. Д. познакомилась с есаулом отряда, полюбила его и сошлась с ним. Возникли семейные неприятности, и Д. решила оставить семью, исполнив свое заветное желание - поступить в военную службу. В 1806 г. казачий отряд выступал из Сарапуля. Д., переждав два дня после его выступления, 17-го сентября, в день своих именин, оставила платье на берегу реки и в военной одежде отправилась вслед за есаулом, под видом его денщика. С началом войны 1807 г., Д. приняла участие в военных действиях вместе с коннопольским уланским полком, куда она поступила в г. Гродно под именем дворянина Соколова. Небезынтересно отметить всеподданнейший доклад, 28-го сентября 1807 г., доказывающий, что родители Д. принимали меры для возвращения дочери. В докладе этом читаем: "Коллежский советник Дуров, в Вятской губ., в г. Саратове жительствующий, ищет повсюду дочь Надежду, по муже Чернову, которая по семейным несогласиям принуждена была скрыться из дому и от родных своих, и от которой было письмо из Гродно, что она, записавшись под именем Александра Васильева сына Соколова в конный польский полк, служит товарищем и была во многих с неприятелем сражениях" и т. д. Напавши на след Д., отец и дядя ее подали прошение на Высочайшее имя о "возвращении им сей несчастной". В течение почти трех лет пол Д. оставался в армии неизвестным, и она, делая кампанию с полком, участвовала в сражениях при Гутштадте, Гейльсберге, Фридланде, где обнаружила редкую храбрость, получила юнкерский знак военного ордена и первый офицерский чин, с переводом в Мариупольский гусарский полк. Во время войны она была ранена в правую руку и, когда сняли с нее мундир, чтобы осмотреть руку, пол ее был узнан. Донесли государю; государь отнесся к ней чрезвычайно милостиво, назначил ей пенсию, разрешил именоваться Александровым и обращаться непосредственно к нему с просьбами. Вскоре после этого Д. уехала в Сарапуль к отцу (мать ее умерла вскоре после бегства Д. из дома). В 1811 г. мы видим Д. опять в рядах армии, на этот раз в уланском Литовском полку, вместе с которым она принимает участие в отечественной войне 1812 года. Ей пришлось сражаться под Смоленском, при Колоцком монастыре и, наконец, при Бородине, где она была контужена в ногу. После Бородинского сражения Д. была назначена бессменным ординарцем при главнокомандующем армией, князе Голенищеве-Кутузове, но, вследствие полученной контузии, принуждена была оставить полк и уехала лечиться в Сарапуль. В мае 1813 г. Д. вернулась в ряды действующей армии и приняла участие в войне за освобождение Германии, причем отличилась при блокаде крепости Модлина и осаде Гамбурга. В 1816 году, уступая настоятельным просьбам своего отца, Д. вышла в отставку с пенсионом и чином штабс-ротмистра. Выйдя в отставку, она поселилась в г. Сарапуле, где место городничего занимал уже не отец ее, а брат, Василий Андреевич. Пошловатая уездная будничная обстановка не соответствовала романической натуре Д., и она довольно часто отлучалась в Петербург. В 1819 г. Д. переселилась вместе с братом в г. Елабугу, Вятской губ.; через 10 лет, в 1829 г., снова вернулась в Сарапуль, и, наконец, в 1840 г., когда брат ее уехал в Кунгур, опять выбрала местожительством Елабугу, где познакомилась и подружилась с местным городничим, Э. О. Ерличем. В Елабуге Д. оставалась до конца своей жизни. Похороны "девицы кавалериста" почтил местный кадровый батальон приличным воинским конвоем, проводившим ее до могилы. Георгиевский крест нес офицер. Провожавших гроб было немного, потому что вынос был сделан очень рано. Последние годы жизни Д. проводила в полном уединении, не появлялась ни в каких общественных собраниях. Может быть, это происходило потому, что она жила одною пенсией, крайне незначительной (после ее смерти остался, говорят, только один рубль), а может быть, преклонные лета заставляли ее искать отдыха от такой бурной, необыкновенной жизни, какая выпала ей на долю.
От природы Д. обладала экзальтированным, восторженным характером, отличалась редкой душевной добротой и не была чужда некоторым странностям и причудам. Насколько сердечно относилась Д и к людям, и к животным, показывает ее образ жизни по выходе в отставку. В Елабуге местные жители, пользуясь ее добротой, обращались к ней со всевозможными просьбами и жалобами, часто нелепыми и неосновательными. Д. все эти прошения передавала своему приятелю Э. О. Ерличу, настаивая на их немедленном удовлетворении. Любовь Д. к животным тоже всячески эксплуатировалась голодными обывателями Елабуги и Сарапуля. Но никакие обманы и вымогательства не останавливали штабс-ротмистра: в его квартире всегда было особое помещение для бездомных и больных кошек и собак. Д. сама за ними ухаживала, сама лечила их и всячески опекала. Страсть к животным сохранилась у нее до конца жизни. Ходила Д. всегда в мужском платье, обыкновенно в синем чекмене на крючках, шароварах и фуражке на военный покрой. Только отсутствие усов и множество мелких морщин на смуглом и весьма утомленном лице, да чересчур малый для мужчины рост обнаруживали пол Д. Нужно сказать, что Д. чрезвычайно не любила, когда к ней обращались, как к женщине. Насколько ей это бывало неприятно, показывает следующий случай. Сын ее, Иван Васильевич Чернов, засватав невесту, послал ей письмо, прося благословения. Д., вскрыв конверт и увидев, что сын называет ее "маменькой", немедленно порвала письмо и не ответила на него. Брат ее передал Ивану Васильевичу судьбу письма, и тот отправил другое, чисто делового характера. Дозволение на брак было послано. Несмотря на некоторые свои странности, Д. пользовалась любовью и уважением окружающих, видевших в ней не только "девицу кавалериста", не только известную писательницу, но доброго, отзывчивого человека, всегда готового помочь словом и делом.
Что касается литературной деятельности Д., то произведения ее в свое время не только читались, но и пользовались значительным успехом, доказательством чего служат отзывы Пушкина о Д. Он признавал несомненный талант в авторе "Записок" и побуждал Д. к дальнейшей литературной деятельности. "Будьте смелы", - пишет А. С. Пушкин Дуровой, - "вступайте на поприще литературное столь же отважно, как и на то, которое вас прославило". Для нашего времени произведения Д. в значительной мере уже утратили свой интерес. Некоторая неправдоподобность и запутанность фабулы, бледность и неестественное положение героев составляют общую черту повестей и рассказов Д., черту, которую ей охотно прощали современники и которая много способствовала тому, что произведения Д. теперь почти забыты. Писала Д. под псевдонимом Ал. Андр. Александрова и Девицы-Кавалериста. Из литературных ее трудов известны следующие:
"Записки" (отрывок), "Современник" 1836, ч. 2. - "Кавалерист-Девица", происшествие в России. СПб. 1836. 8°. - "Записки Александрова", добавление к "Девице-Кавалеристу", М., 1839, 8°. - "Елена, T - ская красавица", "Библ. для Чтения" 1837 г., т. 23, кн. I. - "Граф Маврицкий", "Библ. для Чтения", т. 27, кн. I. - "Год жизни в Петербурге" или "Невыгоды третьего посещения", СПб., 1838, 12°. - "Гудишки", ром. в 4-х ч., соч. Александрова, СПб., 1839, 12°. Посвящается кн. T. В. Юсуповой. - "Серный ключ", черемисская повесть. Сборник "Сто русских литераторов", СПб., т. I. - "Повести и рассказы", в 4-х ч., СПб., 1839, 16°. - "Клад", СПб., 1840, 16°. - "Ярчук" или "Собака-духовидец", СПб., 1840. - "Угол", СПб., 1840, 12°. - "Павильон", повесть - "Отеч. Записки", 1839. № 2. "Академический Месяцеслов", 1867, стр. 98. - "Весть" 1866, № 35. - "СПб. Ведом." 1861, № 3. - "Библ. Записки", 1859, № 5, стр. 133. - "Девица-воин", стихотв. "Маяк", 1840, ч. 8, стр. 27. - "Голос", 1863, № 346. - "Энциклопедический лексикон" Плюшара. - "Настольный словарь" Толля. - "Биографич. словарь русских писательниц" кн. Голицына. - "Иллюстр. Газета", 1866, т. 17. № 18, стр. 287. - "Вятские Губ. Ведом.", 1866, № 18 и 40. - "СПб. Ведом.", 1866, № 125. - Мордовцев: "Русские женщины XIX в.". СПб., 1874 г. - "Воспоминания Т. П. Пассек", т. II, стр. 333. - "Русск. Архив", 1872, стр. 2043. - "Русский Архив", 1872, стр. 199. - Соч. А. С. Пушкина, под ред. П. О. Морозова, т. V, 297, 348; т. VII, 401, 408. - Геннади: "Словарь", 1, 325. - Соч. Белинского, III, 76; IV, 128. - "Библиот. для чтения", 1840, т. 42, отд. VI, стр. 24. - "Киевская Старина", 1886, т. XIV, стр. 398. - "Исторический Вестник", 1860, № 2, стр. 414. - Байдаров: "Кавалерист-девица Александрова-Дурова", СПб., 1887. - "Русская Старина", 1890, № 9.
{Половцов}
Дурова, Надежда Андреевна
(известна также под именем Александра Андреевича Александрова ) - кавалерист-девица и писательница. Род. Д. в 1783 г. (а не в 1789 или 1790 г., который обыкновенно указывают ее биографы, основываясь на ее же "Записках") от брака гусарского ротмистра Д. с дочерью малороссийского помещика Александровича, вышедшей за него против воли родителей. Д. с первых дней должны были вести скитальческую, полковую жизнь. Мать, страстно желавшая иметь сына, возненавидела свою дочь, и воспитание последней было почти всецело поручено гусару Астахову. "Седло, - говорит Д., - было моею первою колыбелью; лошадь, оружие и полковая музыка - первыми детскими игрушками и забавами". В такой обстановке ребенок рос до 5 лет и усвоил себе привычки и наклонности резвого мальчика. В 1789 г. отец Д. поступил в город Сарапул Вятской губернии на место городничего. Мать стала приучать ее к рукоделию, хозяйству; но дочери не нравилось ни то, ни другое, и она втихомолку продолжала проделывать "военные штуки". Когда она подросла, отец подарил ей черкесского коня Алкида, езда на котором скоро стала ее любимым удовольствием. Восемнадцати лет Д. была выдана замуж, и через год у нее родился сын (об этом в "Записках" Д. не говорится). Она сблизилась с есаулом казачьего отряда, стоявшего в Сарапуле; возникли семейные неприятности, и она решилась осуществить свою давнишнюю мечту - поступить в военную службу. Воспользовавшись отправлением отряда в поход в 1806 г., она переоделась в казацкое платье и поскакала на своем Алкиде за отрядом. Нагнав его, она назвалась Александром Дуровым, сыном помещика, получила позволение следовать за казаками и в Гродне поступила в конно-польский уланский полк. Она участвовала в битвах при Гутшадте, Гейльсберге, Фридланде, всюду обнаруживала храбрость, была награждена солдатским Георгием и произведена в офицеры с переводом в мариупольский гусарский полк. Государь, до которого дошли слухи о ее поле, позволил ей называться Александровым и обращаться к нему с просьбами. Вскоре после этого Д. уехала в Сарапул к отцу, прожила там более двух дет и в начале 1811 г. вновь явилась в полк (уланский литовский). В Отечественную войну она участвовала в сражениях под Смоленском, Колоцким монастырем, при Бородине, где была контужена в ногу, и уехала для лечения в Сарапул. В мае 1813 г. она снова появилась в действующей армии и приняла участие в войне за освобождение Германии, отличившись при блокаде крепости Модлина и городов Гамбурга и Гарбурга. Только в 1816 г., уступая просьбам отца, она вышла в отставку с чином штаб-ротмистра и пенсионом и жила то в Сарапуле, то в Елабуге. Ходила она постоянно в мужском костюме, сердилась, когда обращались в ней, как к женщине, и вообще отличалась большими странностями, между прочим - необыкновенной любовью к животным. Скончалась в 1866 г.
Литературная деятельность Д. началась появлением в свет нескольких отрывков из ее "Записок" (в "Современнике", 1836, № 2). Пушкин глубоко заинтересовался личностью Д., писал о ней хвалебные, восторженные отзывы на страницах своего органа и побуждал ее к писательской деятельности. В том же году (1836) появились в 2-х частях "Записки" Д. под заглавием "Кавалерист-Девица". Прибавление к ним ("Записки") вышло в 1839 г. Они имели большой успех, побудивший Д. к сочинению повестей и романов. С следующего же года она стала печатать свои произведения в "Современнике", "Библиотеке для чтения", "Отеч. Записках" и др. журн.; затем они появлялись и отдельно ("Гудишки", "Повести и рассказы", "Угол", "Клад"). Все они в свое время читались, вызывали даже хвалебные отзывы со стороны критиков, но литературного значения не имеют и останавливают внимание только своим простым и выразительным языком.
Ср. ст. в "Энциклопедическом Лексиконе" Плюшара (т. XVII); "Биография Д." (в "Вятских Губерн. Ведом." за 1866 г., № 28); Суворин, "Кавалерист-девица и Пушкин" (в "Новом Времени" за 1887 г. по поводу выхода в свет книги Байдарова: "Кавалерист-девица Александров-Дурова"); Биография Д. во "Всемирной Иллюстрации" 1887 г.; Блинов, "Кавалерист-девица и Дуровы" (в "Историческом вестнике", 1888, № 2); Лашманов, "Надежда Андр. Дурова" (в "Русской Старине", 1890 г., № 9).
В. Рудаков.
{Брокгауз}
Дурова, Надежда Андреевна
(Александров Александр Андреевич) - известная в истории и литературе под именем "кавалерист-девицы", род. в Киеве в 1783 г. и была дочерью гусар. ротм-ра Д., впоследствии Сарапульского городничего. Вверенная воспитанию денщика-гусара, татарина Ахматова, сильно привязавшегося к ребенку, она с малолетства полюбила воен. жизнь и службу. "Седло, - рассказывала она впоследствии в своих записках, - было моею первою колыбелью; лошадь, оружие и полков. музыка - первыми детскими игрушками и забавами". 17 л. от роду Д. была выдана замуж за мелк. чин-ка Чернова, через год у нее родился сын (об этом в ее записках ничего не говорится), и, так. обр., прозвище "кавалерист-девица" является не соответствующим истине. Супруж. жизнь Черновых сложилась неудачно, и в 1806 г. Д., покоряясь давниш. мечте, решилась бежать вслед за проходившим через г. Сарапуль казач. полком. Одетая в казач. костюм, на своей лошади Алкиде, подаренной ей отцом, она нагнала казаков и упросила взять ее с собой, назвавшись дворян. сыном Александром Васильевым, против воли родителей решившим во что бы то ни стало поступить на воен. службу. Прибыв с полком в Гродно, Д. поступила на службу "товарищем" (рядовым) в Конно-Польский улан. п. под именем дворянина Александра Васильева Соколова. Несмотря на лишения и трудности, неразрывно связанные с солдат. жизнью, особенно при необходимости скрывать свой пол, она легко переносила их. С Конно-Польск. п. Д. участвовала в камп. 1807 г., в сражениях в французами при Гутштадте, Гейльсберге, Фридланде и во мног. мелк. стычках, всюду обнаруживая блестящую храбрость. М. проч., в сражении под Гутштадтом она выказала пример высокой доблести, спасши офицера от неминуемой гибели; по возвращении в Россию Д., вследствие всеподданнейш. ходатайства ее дяди (по просьбе отца) о розыске Надежды Черновой, товарища Конно-Польского полка Соколова, сделалась известна Имп. Александру I, который милостиво отнесся к ней, пожаловал ей за подвиг под Гутштадтом солдатский Георг. крест и произвел "у.-офицера Соколова" в корнеты, с переводом в Мариупол. гусар. п., повелев ей вместе с тем называться впредь по своему имени Александровым. В 1810 г. Д. была командирована ординарцем к Милорадовичу, главнокомандующему рез. армией, в Киев. а в 1811 г. переведена в Литовский улан. п., с которым приняла участие в Отеч. войне 1812 г., в сражениях под Смоленском и при Бородине, состоя орд-цем при генерале Кановницыне. После Бородин. боя у Д. вышла неприятность с полков. командиром, вследствие чего она упросила Кутузова взять ее к себе в ординарцы. Однако сильн. контузия в ногу под Бородином и изнурит. лихорадка побудили Д. взять отпуск и уехать домой в Сарапуль для лечения. Весной 1813 г. она вернулась в полк и участвовала с ним в походе 1813-1814 гг., причем отличилась при блокаде крепости Модлин и осаде Гамбурга. По взятии Парижа Д. воспользовалась мирн. временем, чтобы с одним из товарищей объехать Голштинию, которая ей оч понравилась. В 1815 г. ей снова пришлось идти в поход за границу, по возвращении из которого Д. в 1816 г. была командирована по делам полка в СПб. в комиссариат. В том же 1816 г. Д. вышла по болезни в отставку с чином штабс-ротм-ра и пенсией в размере 1 т. руб. в г. и поселилась в Сарапуле у престарелого отца. Уездная будничная обстановка не соответствовала романтической натуре Д., и она нередко отлучалась в СПб. Послед. годы жизни Д. провела в Елабуге. В 1836 г. она издала свою автобиографию под заглавием "Записки кавалерист-девицы", при посредстве и поддержке Пушкина, напечатавшего отрывки из этих записок в своем "Современнике" и рекомендовавшего их публике. С этих пор Д., побуждаемая Пушкиным к дальнейшей писательск. деятельности, занялась лит-рой и участвовала во мног. журналах ("Современник", "Библ. для чтения", "Отеч. Зап." и др.). Умерла она в 1866 г. в Елабуге. Похороны Д. почтил квартировавший там в то время 8-й рез. батальон, отдав праху ее воин. почести, причем Георг. крест. нес офицер. На ее полузабытой могиле 14-й драг. (впоследствии улан.) Литовский п. (бывший Литов. улан.), в котором прошла часть боев. службы Д., в 1901 г. по случаю предстоявшего 100-лет. юбилея полка, соорудил памятник, надпись на котором заканчивается словами: "Вечная память, в назидание потомству, ее доблестной душе". К 100-летн. же юбилею Литов. драг. п. в 1903 г. собрал при полков. музее небол. коллекцию, посвященную памяти Д.-штабс-ротмистра Александрова и состоящую из ее портретов, автографов, сочинений и рукоделий, копий с документов, относящихся к ее службе, и литературе о ней. По отзывам современников, Д. обладала экзальтированным, восторженным характером, отличалась редкой душевной добротой и не была чужда нек-рым странностям и причудам. Одевалась она всегда в мужск. платье (синий чекмен на крючках), с Георг. крестом в петлице, и носила фуражку воен. покроя. Все сочинения Д. изданы под именем Александрова и в свое время пользовались успехом. В числе их известны: "Год жизни в Петербурге", "Граф Маврицкий", роман "Гудишки", повести "Ярчук", "Клад", "Уголь" и др. (Байдаров . Кавалерист-девица Александров-Дурова. СПб., 1887; Мордовцев . Русские женщины XIX в.; Сакс . Кавалерист-девица шт.-ротм. А. А. Александров. СПб., 1912).
{Воен. энц.}
Дурова, Надежда Андреевна
{Половцов}
Дурова, Надежда Андреевна
(1783-1866). Рус. прозаик, более известная произв. др. жанров (мемуаристики, романтической прозы), первая в рус. армии женщина-офицер.
Большая биографическая энциклопедия . 2009 .
Смотреть что такое "Дурова, Надежда Андреевна" в других словарях:
Дурова, Надежда Андреевна - (АЛЕКСАНДРОВЪ, Александръ Андреевичъ), извѣстная въ исторіи и литературѣ подъ именемъ кавалеристъ дѣвицы род. въ Кіевѣ въ 1783 г. и б. дочерью гусар. ротм ра Д., впослѣдствіи Сарапульскаго городничаго. Ввѣренная воспитанію денщика гусара,… … Военная энциклопедия
Двадцать четвёртого марта 1866 года на рассвете по тихим улочкам Елабуги следовала похоронная процессия. Хоронили отставного штаб-ротмистра Литовского уланского полка Александра Андреевича Александрова. В гробу покоилось старое-престарое существо в чёрном строгом сюртуке. Вслед за гробом поручик резервного батальона, квартировавшего в городе, нёс на маленькой подушечке солдатский орден Георгия пятого класса. Похоронили Александрова со всеми подобающими воинскими почестями. И только дородный священник в фиолетовой рясе, помахав кадилом, скороговоркой, невзначай, словно уличая в ошибке самого Бога, упомянул имя новопреставленной рабы божией Надежды.
Отец Андрей Васильевич, командир эскадрона гусар, был беден, простоват и добр. На одном из постоев в Полтавской губернии, — а гусар, как известно, городские кумушки привечали, — ему приглянулась красивая дочь помещика Александровича. Получив отказ вступить в брак, молодые бежали из родительского дома, и началось долгое нищенское скитание в армейских обозах. Молодая жена незаметно превратилась в сварливое, капризное существо, постоянно упрекающее мужа. По неразумию она угрожала несчастному Андрею Дурову покинуть его и вернуться в родительский дом.
Однажды на одной из стоянок женщина разрешилась от бремени дочерью, необычайно крупной девочкой, покрытой густым тёмным волосом. Когда акушерка передала младенца матери, та в гневе столкнула его с колен и отвернулась к стене. Женщина мечтала о сыне, прекрасном, как амур, а родилось нечто непонятное, пугающее своим безобразием. Только подчинившись уговорам командирских жён, мать решилась покормить ребёнка, но девочка не взяла грудь, а когда женщина в досаде отвернулась и заговорила со случившейся рядом гостьей, младенец изо всей силы стиснул сосок незадачливой кормилицы. Мать в ужасе закричала и отбросила это дикое существо на руки няньки. С тех пор жена Дурова больше не подходила к дочке, поручив попечительство над ней горничной. На ночлегах Надежду передавали приходившей из деревни крестьянке, которая кормила младенца своим молоком. Таким образом, на каждом перегоне у ребёнка была новая кормилица.
Когда девочка стала подрастать, отец, видя глубокое отвращение матери к своему первенцу, сдал Надежду на руки фланговому гусару, татарину Ахматову. Едва научившись ходить, ребёнок, совершенно лишённый материнской ласки, оседлал коня, играл с пистолетом и целыми днями посверкивал саблей.
С рождением ещё двух дочерей Андрей Дуров понял невозможность дальнейшей походной жизни и выхлопотал для себя место сарапульского городничего. Потекла ещё более унылая провинциальная жизнь. Жена каждый год неизменно приносила по девочке, старела, пилила мужа и люто ненавидела Надежду, объявив ей настоящую войну. Целыми днями она тупо терроризировала ребёнка, заставляя Надежду зашнуровывать корсет, вышивать на пяльцах, вязать. Девочка с ослиным упорством отказывалась от женских занятий, часами сидела, уставясь в одну точку, за что, конечно, была жестоко бита. Иногда, по материнскому недосмотру, Надежде удавалось вырываться на волю и предаваться милым её сердцу мальчишеским забавам — лазать по деревьям, кататься на отцовском коне, прыгать с высокой крыши. Двойная жизнь становилась почти привычкой для юного существа.
Когда Надежде исполнилось семнадцать, в доме появились женихи. Хоть и не была девица хороша собой, мало, что рябая, а всё же лестно оказалось получить в жёны дочку городничего. Вот тут и началось настоящее мучение Надежды. Двоим она грубо отказала, отчего разразился такой страшный скандал, что несостоявшаяся невеста вынуждена была пересидеть два дня гнев матери в лесу. Наконец, отец уговорил измученную дочь принять предложение смирного, солидного человека, заседателя Чернова.
Семейная жизнь превратилась в сплошной кошмар. Провинциальный чиновник, конечно, не мог взять в толк, что за жена ему досталась, и по бессилию бегал жаловаться городничихе на злую и бестолковую дочь. Зимой 1803 года Надежда родила сына Ивана, а вскоре Чернов получил назначение в другой город, и супруги покинули Сарапул. Тут, вдали от семейства, Надежда устроила мужу совсем уж несладкую жизнь, и он облегчённо вздохнул, узнав, что жена собирается вернуться к родителям. С тех пор Надежда больше никогда не видела своего супруга, никогда не интересовалась ни его судьбой, ни судьбой оставленного сына.
Мать и отец тяжело переживали позор непутёвой дочки, а для Надежды жизнь в родном доме стала совершенно невыносимой. Добрый старик-отец, чтобы скрасить существование дочери, подарил ей своего коня и тайком сшил костюм для верховой езды. Это помогло осуществить уже принятое ею решение. Летней ночью 1806 года она отрезала длинные локоны, облачилась в казачью униформу, надела высокую шапку с пунцовым верхом и покинула дом.
Под именем Александра Соколова Надежда была зачислена в один из казачьих отрядов. Начиналась война с Наполеоном в Пруссии и каждый воин был на вес золота, поэтому у новобранца не удосужились спросить документы, а через год Дурова уже приняла своё первое боевое крещение в битве у Гутштадта. Ей везло — пуля и штык обходили Дурову стороной, хотя она, боясь струсить, боясь разоблачения, всегда лихо выходила на самые опасные позиции. Конечно, с трудом себе представляешь, как среди походной жизни, когда человеку нужно мыться, справлять естественные потребности, никто даже не заподозрил женский пол кавалериста, но…
Служба Дуровой, однако, не складывалась достаточно успешно. Она постоянно получала выговоры, начальство было недовольно Соколовым. Однажды её вызвал сам генерал: «Храбрость твоя сумасбродна, сострадание безумно, бросаешься ты в пыл битвы, когда не должно, ходишь в атаку с чужими эскадронами. За всё это приказываю тебе, Соколов, тотчас же ехать в обоз».
Солдатская «лямка» в позорном обозе заставила Дурову приуныть. Война закончилась, перспектив никаких, к тому же она лишилась своего единственного друга — коня Алкида. Жизнь потеряла смысл.
В это время в Сарапуле умерла мать Дуровой и растерянный отец, оставшийся с кучей малолетних детей, не придумал ничего лучшего, как написать своему брату в Петербург о розыске пропавшей старшей дочери, которая могла бы взять на себя домашнее хозяйство. Дядя оказался крайне настойчив в своём желании помочь близкому родственнику и представил просьбу самому государю. Распоряжением Николая «кавалерист-девица», скрывавшаяся под именем Соколова, быстро была найдена. Он лично пожелал встретиться с Дуровой. Неизвестно, как сложился разговор царственной особы и необычной женщины, но Николай повелел инкогнито Надежды не раскрывать и направить её на службу корнетом в очень приличный Мариупольский полк. Бытовые условия новой службы были непривычно комфортны для Дуровой, но она столкнулась с другими сложностями двойной жизни. Подвыпившие гусары пускались в амурные развлечения с местными кумушками, а корнет Соколов не мог найти приличной причины для отказа от приключений. Он лихо вытанцовывал на городских балах, ухлёстывал за местными красавицами и уворачивался от слишком назойливых невест.
Зимой 1809 года Надежда Дурова решилась наконец посетить семейство отца. Бедный папаша растерялся, увидев дочь вовсе превратившуюся в заядлого гусара. С испугом изумлённая горничная, жившая с отцом, смотрела на корнета, курившего трубку. Сестры, смущённые обличьем Надежды, не знали, как к ней обращаться. Сама же она говорила о себе исключительно в мужском роде и страшно свирепела, если кто-то, забывшись, переходил на женский. Только единственный брат Василий, надежда семьи, чрезвычайно радовался, все примеряя каску с султаном. Понятно, что никакой речи о роли хозяйки дома идти не могло. В конце побывки корнет расцеловался с домашними и укатил в полк, оставив потрясённых родных.
Самым вдохновенным этапом её жизни стала Отечественная война 1812 года. Казалось, сама история предоставила Дуровой возможность обрести смысл её странного существования. И «кавалерист-девица» не хотела упускать такой возможности. Она участвовала в Бородинском сражении, смело ходила в атаку, так как была уже опытным воином. Здесь на поле её ранило в ногу. Но счастье по-прежнему благоволило Надежде, и, немного подлечившись, она на собственный страх и риск явилась к легендарному Кутузову и предложила себя в ординарцы. Вначале полководец был удивлён странной дерзостью неизвестного поручика, но потом всё-таки согласился. Радости Дуровой не было предела: находиться всегда около Кутузова, героя, любимого народом, её идеала. Однако счастье оказалось изменчивым. Через два месяца ранение ноги дало о себе знать острой болью. Дурова не могла больше оставаться в действующей армии и вынуждена была возвратиться в Сарапул. А куда же ей было деваться, больной, одинокой и уже немолодой, без всяких перспектив, с тяжёлой, не понятной никому душевной травмой?
20 лет о «кавалерист-девице» никто ничего не знал. В полной безысходности влачила она своё горькое существование, и один только Бог знает, о чём думала она в горькие минуты. Но история любит курьёзные выпады. В 1829 году Пушкин, возвращаясь из Арзрума, познакомился на Кавказе с неким Василием Дуровым, который привлёк поэта эксцентричным поведением и простодушием. Знакомец постоянно просил Пушкина научить его раздобыть 100 тысяч рублей. Поэт много смеялся, придумывая разнообразные способы приобретения такой огромной суммы, в том числе и криминальные. Однако проигравшийся на Кавказе Дуров ни убивать, ни воровать не хотел, а хотел получить деньги, выиграв какое-нибудь пари. В конце концов поэт привёз Василия в своей коляске до Москвы, где они и расстались.
Спустя шесть лет Пушкин получил письмо из Сарапула, в котором дорожный знакомый попросил оказать содействие его сестре, а также Александру Андреевичу Александрову (под таким именем проживала теперь Надежда Дурова) в издании записок. Пушкин, охочий до всякого живого дела, до сенсаций, с удовольствием согласился, понимая, какой интерес вызовет эта публикация у столичной публики. Дурова, приехав в Петербург, произвела фурор в модных салонах. На неё дивились, рассматривали как обезьянку, но общаться с нею было неудобно, непривычно. Она зло отдёргивала руку, если кто-то из мужчин, растерявшись, пытался её поцеловать. Сам Пушкин смущался и спешил сократить визит. Но «Записки» ему понравились. Это была странная, единственная в своём роде мистификация, обаянию которой поддавались читатели.
Уехала из Петербурга Дурова огорчённая, не понятая никем, по-прежнему одинокая. «Записки» увидели свет, но это принесло мало радости в её жизнь. Судьба уготовила ей долгий срок на земле, словно отмеренный на две жизни.
У Шурочки Азаровой из знаменитого фильма Э. Рязанова «Гусарская баллада»
был реальный прототип
– одна из первых женщин-офицеров в российской армии, герой войны 1812 года Надежда Дурова
. Только эту балладу нужно было бы назвать не гусарской, а «уланской», и в судьбе этой женщины все сложилось куда менее романтично.
Надежда была нежеланным ребенком: ее мать хотела мальчика, и впоследствии так и не смогла полюбить дочь. Однажды она выбросила девочку из окна кареты просто потому, что она сильно кричала и плакала. После этого отец, командовавший эскадроном в гусарском полку, забрал ребенка у матери и отдал ее на попечение кормилице и своему денщику. Поэтому с самого детства она училась ездить верхом и махать шашкой. «Седло было моею первою колыбелью, а лошадь, оружие и полковая музыка – первыми детскими игрушками и забавами», – признавалась Надежда. Отец подарил ей казачий мундир и черкесского коня Алкида, с которым она никогда не расставалась.
В 18 лет ее насильно выдали замуж за 25-летнего чиновника, с которым она никогда не была счастлива. Желая обрести свободу, Надежда сбежала из дома с казачьим есаулом. Она оставила свою одежду на берегу реки, чтобы родные считали ее утонувшей, а сама переоделась в мужской мундир и ушла с казачьим полком.
Свое непростое решение позже она объясняла так: «Может быть, я забыла бы наконец свои гусарские замашки и сделалась обыкновенной девицею, как все, если б мать моя не представляла в самом безотрадном виде участь женщины. Она говорила при мне в самых обидных выражениях о судьбе этого пола: женщина, по ее мнению, должна родиться, жить и умереть в рабстве; что она исполнена слабостей, лишена всех совершенств и не способна ни к чему! Я решилась, хотя бы это стоило мне жизни, отделиться от этого пола, находящегося, как я думала, под проклятием божиим».
Надежда Дурова поступила рядовым в уланский полк, под именем Александра Соколова. Возможно, решающий фактором в выборе места службы было то, что уланы не носили бород. Наравне с мужчинами девушка участвовала в сражениях, поражая всех отчаянностью и храбростью. Однажды она вынесла с поля боя раненого офицера, за что была представлена к Георгиевскому кресту и званию унтер-офицера.
Возможно, тайна кавалерист-девицы так никогда бы и не раскрылась, но однажды Надежда написала письмо отцу, где просила прощения за побег и обращалась за помощью. Отец переправил письмо своему брату в Петербург, а тот передал его в военную канцелярию с просьбой вернуть кавалерист-девицу домой.
Пораженный этой историей Александр I одобрил желание женщины служить своей стране и позволил ей остаться в действующей армии. Надежду перевели в Мариупольский гусарский полк в чине подпоручика, под именем Александра Александрова. Через 3 года Надежда была вынуждена перевестись оттуда в Литовский уланский полк. Среди причин называют две версии. По одной из них, женщина вынуждена была переехать, так как в нее влюбилась дочь командира полка. Не зная тайны гусара, полковник был очень недоволен тем, что Александр Александров затягивает с предложением руки и сердца. Вторая версия звучит гораздо прозаичней: гусарская жизнь была Дуровой не по карману.
В составе Литовского уланского полка Дурова участвовала в сражениях во время Отечественной войны с Наполеоном. В битве при Бородино Надежда была контужена ядром в ногу, но осталась в строю – боялась обратиться к медикам, чтобы избежать разоблачения. Затем в чине поручика ее назначили адъютантом к самому Кутузову. Дурова участвовала в боях при освобождении Германии, отличившись при взятии Гамбурга.
В 1816 г. Надежда Дурова вышла в отставку в чине штабс-ротмистра. 5 лет она прожила в Петербурге, занимаясь литературным творчеством, а затем переехала в Елабугу. В 1840 г. ее сочинения были изданы в 4-х томах. О своих приключениях она поведала в воспоминаниях, которые А. Пушкин опубликовал под заголовком «Записки кавалерист-девицы», раскрыв ее тайну. Но до конца своих дней она носила мужскую одежду, курила трубку и требовала именовать себя Александром Александровым.
Женщины служили не только в российской армии: