Павел островский священник в контакте. Павел Островский, свящ. Секс в православии. Что можно, а что нельзя
Довольно болезненную тему для обсуждения я хочу предложить сегодня отцу Павлу Островскому, настоятелю Никольского храма в Павшниской пойме г.Красногорска, постоянному ведущему этой программы, которому я лишь задаю вопросы. Вопрос мой можно сформулировать так: «Они вышли от нас, но не были наши» – верить ли публичным «исповедям» бывших священников, послушниц, регентш? Что делать человеку, которого подвинули в церковной организации? Какие фильтры надо включить в своей душе, чтобы потом не становиться соблазном для многих и многих, и что делать нам, если такие фильтры не сработали и человек вывалил в публичное пространство все свои обиды на Церковь, тем самым пороча и ее как организацию, и как Тело Христово: «Раз там возможно такое, то что же, где же тут истина?» Батюшка, болевые точки я обозначила...
– Вообще, все уже было описано – опять же в Новом Завете: и как мы должны поступать, и как мы должны относиться друг к другу, и о наших внутрицерковных проблемах тоже было все уже написано: люди между собой сплетничают, свары, нет любви. Такое, к сожалению, есть. И о том, что люди обращаются за разбором тех или иных внутренних проблем к внешним людям. Апостол Павел говорит, что это вообще позор – вынос сора из избы. Но я думаю, что сегодня у нас, к сожалению, произошла довольно большая проблема – подмена духовной жизни и душевной: когда люди трудятся на приходе, будь то регентши или даже если послушница, бывает даже и у священника то же самое – зачастую человек относится так вот: если у меня на душе хорошо, то, значит, это Богу угодно, а если у меня на душе плохо, то, значит, что-то не так. И все. И так он на это и смотрит.
Однако мы понимаем, что и бесы могут дать очень яркие эмоции, которые будут, между прочим, Богу противны. Да и бывают такие случаи, когда у человека внутри тяжело, однако при этом это Богу угодно. Как в случае с апостолом Павлом, которого мучил дух сатаны, и он даже три раза Господу молился, чтобы Он забрал его, а Господь не забирал, говоря: сила Моя в немощи совершается.
Бывает, что человек и 10 лет в Церкви, но в реальности к Богу не пришел. Мы говорили раньше и про чтение, и про пустословие, – это все одного поля ягоды.
В какой-то момент человек разочаровывается: он вдруг понимает, что легкой дороги в Царство Божие не будет. Не будет по той причине, что меня вокруг не очень-то любят, я не очень-то люблю и слова Христа «тот, кто не отвергнется себя, не возьмет креста своего, не пойдет вслед за Мной, не достоин Меня» действительно реальны. И слова апостола о том, что должно вам пострадать, чтобы попасть в Царство Небесное, тоже реальны. Да, у человека есть выбор: или он понимает: «Да, это я ошибся, я себя очаровал» или второй вариант, более легкий, – это обвинить вокруг все и вся.
У человека обида – бывает обида на самого себя, а бывает на окружающих, – и тогда человек это изливает. Когда обида на самого себя – человек раскаивается, понимает, что себя обманул – он идет на Исповедь к Богу. А когда обижен на всех кругом и вся, тогда это исповедь не к Богу – он, правда, раскрывает все, что у него есть внутри, и выливает это на суд всех людей. А люди очень любят осуждать – для них это тема очень приятная: порыться в чужом белье, все посмотреть, как там и что, пообсуждать, и т.д. Это первый момент.
Второй момент – то, что касается достоверности. Давайте так: есть известная книжка – «Исповедь бывшей послушницы», которую многие прочитали. Я вот не был послушником, не был монахом, зато я могу представить, как звучала бы «исповедь бывшей жены». Вы понимаете, что в монашестве свои условия, в браке свои, но и там, и там – жизнь. Вот представьте себе «исповедь» бывшей жены: какими словами она будет хаять мужа, родственников мужа, вообще все ценности в браке – любовь, воспитание детей. Если она действительно обижена, с мужем ей не повезло или еще что-либо, то понятно, что все это будет звучать так, что брак, вообще семья – это какое-то страшное зло. И любому, кто начнет возражать всем тем, кто еще и согласен с этими мыслями, будут говорить: «ты просто подкаблучник» или «ты просто мазохистка», «ты не имеешь никакой свободы, у тебя нет к себе никакого уважения», «ты не хочешь себя реализовывать».
Вот смотрите: у меня жена есть, у жены трое детей, и она себя реализовывает именно в браке, в чадорождении. Ей это нравится, она с детьми возится, воспитывает. Возможно, для какой-нибудь бизнес-вумен моя жена – ничто, домохозяйка, кухарка и все остальное. Да мне плевать на то, что она так думает. И жене моей, слава богу, плевать: «Считай себя крайне реализованной. Ну да, у тебя лакированные каблучки – молодец. Пришла на работу – и дальше ты, как раб на галерах, трудишься ради рубля. А у нас дети дома – слава Богу!»
Очевидно, что когда человек обижен, когда он разочарован, то необязательно, что он будет врать, но все будет интерпретировано в одном свете – черном. И тогда получается, что положительного эффекта никакого нет. Это просто обида.
Если говорить про книгу «Исповедь бывшей послушницы», я помню, что я конкретно по этой книжке озаботился, даже ездил в монастырь, где она была послушницей, много общался с сестрами. Несколько раз ездил, по многу часов общался с сестрами, в том числе с теми, кто упоминается в книге. Но правильно: все те сестры в монастыре, которые шли именно за Христом... Как мне говорит мой родной отец, священник: «В монастырь нужно идти умирать». Соответственно, все те, кто шел умирать и шел за Христом, у них все-все замечательно и хорошо. Ну, а все те, которые в итоге обломались, естественно... Ведь не то, что Церковь их обломала, а человек сам полез не туда – может быть, призвания не было, может быть, рано полез.
По поводу достоверности сейчас кратко сформулирую предыдущую мысль – когда человек обижен, то воспринимать информацию как достоверную уже нельзя. Уже требуется серьезная проверка. Однозначно говорить, что он прав, уже нельзя.
Еще один момент – это то, что многие пришли в Церковь, уже имея за плечами довольно серьезный багаж тяжких, смертных грехов. И люди не отдают себе отчета, что предыдущие прегрешения будут иметь серьезные последствия в том числе и в их духовной жизни. Если ты какой-нибудь юноша, и ты по молодости много блудил, у тебя было много женщин, а вот ты теперь воцерковился, стал верующим христианином, нашел себе православную девушку и вступил с ней в брак, ты можешь даже не мечтать, что у тебя будет все просто. Я не говорю, что будет нехорошо, я говорю: просто не будет. Твои предыдущие прегрешения будут тебя тянуть, будут тебя мучить, они будут тебе мешать.
Если человек побывал в сектах, особенно деструктивных, это будет ему потом мешать: если человек смотрел много фильмов ужасов, то не надо удивляться, что ему потом снятся кошмары. Бывает, много-много лет снятся кошмары. И вот здесь стоит сказать, что многие, приходя в храм, не могут нормально жить христианской жизнью в том числе и вследствие того, что еще до пришествия в храм они столько всего сделали, что душа уже слабенькая. И надо это учитывать. И нужно понимать, что хоть особой кары с Неба мы не получили за довольно тяжелые согрешения, но какую-то ответственность все-таки нести должны, и смиряться, и понимать, что это я сам виноват...
Так что, когда человек с большими грехами, даже если он в них искренне раскаивался, последствия все равно остаются, и память сохраняется. И вот он с такими грехами приходит и вдруг где-то даже в Церкви, а, бывает, очень рано его поднимают на какой-то уровень, ведь быть регентом – это очень серьезное... Это клир уже. Или послушницей быть – это тоже очень серьезно, я уж не говорю про священство.
И все-таки в чем я увидел плюс книжки «Исповедь бывшей послушницы». Там автор все излила прямо, как есть. Это по-настоящему исповедь. И если относиться именно как к исповеди – именно так профессионально, то там ведь все-все описано, как у этой несчастной женщины, послушницы, все развивалось. Когда она стала неофиткой – воцерковилась, ей уже через год захотелось – кто-то там сказал про монастырь – пойти в монастырь. И ей приходской священник, у которого она постоянно исповедовалась, строго запрещал, просто отговаривал: «Нельзя!» Но она его не послушала. Вот это своеволие, которое было до христианства, основано, в том числе, и на довольно больших грехах, о которых в книжке также написано, и проявилось и в христианской жизни. Тебе твой чуть не первый священник, который тебя знает, говорит: «Тебе нельзя». Нет, его слушать не стала, пошла в монастырь. Там... А я лично знаком с игуменией Николаей – женщина очень решительная, иначе не был бы такой красивый монастырь и таких больших трудов (это как раз к разговору о том, как нужно начальствовать). И, соответственно, там это своеволие – знаете, как мина замедленного действия. Ведь в книге прямо описано: если человек запомнил, какое его ждало разочарование даже в первый день приезда в монастырь, что «меня там никто не встретил, что там было как-то холодно и зябко» – это все говорит о том, что оно прямо как по капельке стало все сразу капать, и в какой-то момент чаша переполнилась... Поэтому мы всегда говорим подросткам, ребятам: не грешите тяжело, не смотрите на окружающих, это вам очень потом поможет в жизни; «поможет» – это не означает, что у них потом не будет проблем, проблемы будут у всех, мы их сами друг другу создаем. Но тебе будет проще решать. А если ты нагрешишь много, ровно тот же самый набор проблем будет, а решать их будет сложно.
У протоиерея Константина Островского, настоятеля Успенского храма в Красногорске, благочинного церквей Красногорского округа, 4 сына и 6 внуков. Трое сыновей пошли по его стопам, причем один выбрал монашеский путь и сегодня уже епископ, ректор Коломенской семинарии. Отец Константин рассказал «Бате» о том, что считает самым важным в воспитании детей, как семье справляться с жизненными трудностями, о своей семье и о разделении ролей мужа и жены.
Роли – мужские и женские
– Отец Константин, вы с десяти лет росли без отца. Чувствовали, что не хватает мужского воспитания?
– Я это понял уже задним числом. Мама и бабушка воспитывали меня с любовью, но, конечно, то, что в доме не было мужчины, кроме меня, мальчика, не очень хорошо. Важно, чтобы ребенок видел добрые упорядоченные взаимоотношения родителей, мальчик — пример отцовского поведения, девочка – материнского, а когда семья неполная (неважно, по каким причинам), такого примера нет. Потом это можно компенсировать – Богу всё возможно.
Думаю, в моей жизни это было компенсировано Самим Богом в момент воцерковления. У меня резко изменились представления о том, как должна строиться семья. Ее нерушимость, послушание детей родителям, разделение ролей так глубоко вошли мне в душу, как будто я вырос в такой семье, хотя я никогда ничего похожего не видел, да и не читал нигде об этом. Но мне стало ясно, что муж – глава семьи, все его должны слушаться, он должен обеспечивать семью, а жена должна заниматься домашним хозяйством. Правда, четвертая беременность у нее протекала тяжело, и мне тогда приходилось много делать по хозяйству, но я ей объяснял: я помогаю тебе не как муж, а как брат.
– А бывает, что обычно готовит жена, но у мужа есть свои фирменные блюда, которые он ей не доверяет.
– Частности не имеют значения. Если отец готовит плов или пельмени, это семейный ритуал.
Хочу уточнить, что я никому ничего не навязываю. Тем более не хочу, чтобы кто-то из моих слов сделал вывод, что его жена должна уйти с работы. Моя жена не любительница общественной деятельности, для нее было органично не работать, а заниматься детьми, и мы оба сходились во мнении, что для детей главное – домашнее воспитание. Я считаю, что так естественнее: муж – лидер, на нем лежит ответственность за семью (во всех смыслах: материальном, душевном, духовном), а жена – надежный тыл, мужа поддерживает и детьми занимается. Но если муж насильно посадит жену дома, ничего хорошего это не даст.
А когда оба супруга работают, вечером приходят домой, жена готовит ужин, а муж смотрит телевизор или сидит за компьютером, это нелепо. Еще большая нелепость, а такое тоже бывает, когда муж безработный, пальцем о палец не ударяет, чтобы найти хоть какую-то работу, и по хозяйству ничего не делает, а жена и деньги зарабатывает, и его «обязана» обслуживать. Такого быть не должно.
Я просто говорю, как, на мой взгляд, должно быть в идеале. Как я это осуществлял, другой вопрос – не хочу и не могу хвалиться. Просто очень важно понимать, что мы разные, а я об этом стал догадываться только в институте. Нас учили, что все люди одинаковы, у мужчин и женщин есть только анатомические различия. В этом смысле советское воспитание было либеральным – идеи, что нет никаких других различий, популярны и на Западе, и в США. Неправда, есть и другие, не менее важные различия. Мы равны перед Богом, потому что созданы все по Его образу и подобию, но не только у взрослых мужчин и женщин разная психология, но и у мальчиков и девочек. Поэтому и в жизни у нас разные роли, и в семье.
– В воспитании детей у вас, наверное, тоже было разделение обязанностей?
– Я был на службе – сначала алтарником, потом священником, а супруга проводила с детьми всё время, и ей никогда не было с ними скучно. Сейчас модно говорить о самореализации, так вот она свою самореализацию видела в воспитании детей, и я счастлив, что у нас с ней совпали представления о женской самореализации.
Все годы моего алтарничества наш общий духовный отец протоиерей Георгий Бреев летом оплачивал нам дачу на 43-м километре, я оттуда ездил на службу, там же проводил отпуск, вот тогда мог уделить им больше времени. А когда мы жили дома в Москве, я 2-3 раза в неделю возил детей в церковь на литургию.
– На даче играли вы с ними в футбол, в бадминтон, ходили на рыбалку, за грибами?
– Почти нет. Поскольку сам я не спортсмен (разве что в юности занимался классической борьбой), не рыбак и не грибник, не мог ни к рыбалке сыновей приобщить, ни составить им компанию в играх. Но случалось, конечно, с ними побегать, повозиться.
– А были у вас представления, чему обязательно надо их научить как будущих мужчин? Многие считают, что кем бы ни стал потом мальчик, какие бы у него не были блестящие способности к математике, языкам или музыке, он как мужчина обязательно должен уметь что-то делать руками, а также постоять за себя, чтобы в случае необходимости защитить слабого.
– Всё это, конечно, хорошо, но никакому ремеслу я их научить не мог, потому что сам не рукастый. Кран мог поменять, но не более того. А умение за себя постоять, если есть характер, само придет.
Как все родители, мы наверняка совершали какие-то ошибки, но думаю, что в целом воспитывали своих сыновей неплохо, раз они выросли настоящими мужчинами: и за себя постоять могут, и за семьи свои чувствуют ответственность. Старший выбрал монашество, он уже епископ, ректор Коломенской семинарии, это тоже огромная ответственность.
Епископ Зарайский, викарий Московской епархии Константин (Островский), протоиерей Георгий Бреев, протоиерей Константин Островский
Удержать в Церкви: воспитание, воля, Промысл
– Вы уже не раз говорили, что по натуре вы давитель и особенно в неофитский период порой перегибали палку, даже решили, что детям не нужны сказки.
– Неофитские перегибы были. Действительно, я решил, что ничего душевного ни детям, ни взрослым не нужно, нужно только духовное. Отец Георгий, когда узнал об этом, объяснил мне, что если ребенок не Сергий Радонежский или Серафим Саровский, ему для подготовки к жизни нужна и здоровая душевная пища, в том числе сказки.
Что касается вообще давления на детей, то сейчас об этом говорить труднее, чем 10-15 лет назад. Атмосфера в обществе изменилась, и эти изменения затрагивают и церковную среду. Раньше люди легче воспринимали мысли о послушании, об отцовской власти, о допустимости строгих наказаний. Многие не понимают разницу между «чтобы ребенку было хорошо» и «чтобы ребенок был хорошим». А это разные цели и они предполагают разные средства.
Чтобы ребенку было комфортно, нужно обходиться без требований, послушаний, наказаний — только договариваться. И на работе начальник, если хочет, чтобы подчиненные чувствовали себя комфортно, должен с ними договариваться. И такой подход может дать видимый успех… Но внешний. А философ Константин Леонтьев писал, что для духовной жизни народа полезно внешнее давление. Кому ж оно, внешнее давление, приятно? Никому, но оно полезно для воспитания воли, терпения, смирения. И ребенку тем более полезно, когда от него что-то требуют.
Бывают, хотя и не так часто, дети мягкие, уступчивые — от них, казалось бы, уж точно можно ничего не требовать, не нужно ни к чему их понуждать. Но как тогда будет формироваться воля ребенка, умение смиряться, прощать? Всегда есть опасность перегнуть палку. Это как в тяжелой атлетике – если человека перегрузить, он получит травму, даже может стать инвалидом, но если его недогружать, он останется слабым. Воспитание воли, мужества без требовательности, без какого-то давления невозможно.
А вот в духовной жизни давление малополезно. Можно и нужно бывает потребовать от ребёнка выполнения каких-то духовных порядков, но невозможно требовать молитвы и любви. Разумеется, если семья церковная, ребенок до поры до времени включен в православную традицию: соблюдает посты, ходит с родителями в храм, исповедуется, причащается, читает с ними утреннее и вечернее правила. Пока наши дети были маленькие, читали с удовольствием, а чем старше становились, тем меньше им это нравилось. (И нам с вами бывает тяжело стоять на службе, рассеивается внимание). Но пока жили вместе, правило продолжалось.
Как-то мы с супругой поспорили. Она говорит: мы научили их правилу, а молиться не научили. А я говорю, что всё с точностью до наоборот: правилу не научили, а молиться научили. Все они остались верующими людьми. И она со мной согласилась. Тут проявился очень глубокий и важный парадокс, относящийся отнюдь не только к нашему воспитательскому опыту: внешнее давление всегда вызывает протест, но при этом может оказывать живительное влияние на душу.
– И трое ваших сыновей стали священниками. Одна из самых больших сегодня проблем в верующих семьях – дети вырастают и уходят из Церкви. Как их удержать?
– Да никак. Мне нравится строчка Пастернака: «Но быть живым, живым и только, живым и только до конца». Родители могут быть виноваты, когда не занимаются детьми – бросают их на бабушек, на кружки и секции или, как часто происходит в наше время, просто дают им в руки айпад, чтобы, с одной стороны, не надо было беспокоиться, где ребенок, с другой, он не мешал им заниматься своими делами. Отец бросает семью – тоже есть его вина. А если отец и мать стараются воспитывать детей, в этом их заслуга. И когда родители верующие, дома есть какой-то церковный уклад, дети к нему приобщаются, но это тоже ничего не гарантирует.
Детская религиозность проходит, и человек должен сам сделать выбор, а сделать его бывает непросто. Насколько я понимаю, помочь этому невозможно, можно только не мешать своим давлением, не травмировать человека. Но и при самом разумном поведении родителей нет никаких гарантий. Когда коснется человеческого сердца призывающая благодать, знает только Господь. Огромное значение имеют произволение человека и Промысл Божий.
То, как я воспитываю своих детей, тоже имеет значение, но больше для спасения моей души. Родительское воспитание – почва, семя – воля самого человека, а солнышко и дождик от Бога. Все должны стараться, но всё в руках Божьих.
– И в том, что трое сыновей пошли по вашим стопам, вы тоже не видите своей заслуги?
– Я очень рад, как, я думаю, радуется любой отец, если он занимается любимым делом, а потом его сыновья тоже это дело избирают. Как только я начал воцерковляться, сразу полюбил священство, захотелось самому служить, причем было неважно, в кафедральном соборе или в сельском храме. Моя мечта сбылась не сразу, но когда дети еще росли, неудивительно, что им понравилось отцовское служение. Но установки вырастить их священниками у нас с матушкой не было. Всё-таки священство личное призвание, вот троих Господь призвал; если призовет четвертого, и он будет служить.
Двое до недавнего времени служили со мной, да и сейчас – настоятели в нашем благочинии. Ну а старший после долгих размышлений – он советовался и со мной, и с отцом Георгием Бреевым, ездил в Лавру к отцу Кириллу (Павлову), с ним беседовал, — выбрал монашество. Мне приятно, что трое моих сыновей служат, но я понимаю, что это Господь их призвал.
Жить общей жизнью
– Можно догадаться, что жили вы очень скромно, а в девяностые годы, когда все они были еще детьми и подростками, в стране началось сильное расслоение, появились богатые. Никогда не роптали они, что у кого-то из ровесников есть то, чего у них нет?
– Не припомню, чтобы они когда-то огорчались именно по этому поводу. Мне кажется, здесь очень многое зависит от отношения самих родителей к своему материальному положению. Мы действительно жили скромно (а когда я был аларником, просто на подаяние – и батюшки помогали, и прихожане), но никогда не считали себя обделенными.
В своей самооценке мальчики ориентируются на мать, девочки – на отца (я об этом читал у Фрейда, но, по-моему, это общее мнение в психологии). Если мама огорчена тем, как выглядит ее сын, он начинает комплексовать, а если мальчик маме нравится, он чувствует себя уверенно. Нам обоим было важно, чтобы дети были одеты по сезону, а модно или немодно, лучше или хуже соседских детей, одноклассников, мы никогда даже не задумывались. Соответственно и их это не волновало.
– Вас рукоположили в Хабаровске, вы с семьей переехали туда, но потом у сыновей из-за климата начались проблемы со здоровьем, и жена с ними вернулась в Москву, а вы еще год оставались в Хабаровске. Такая долгая разлука – всегда испытание для семьи.
– У меня выбора не было. Вернулся бы я тогда в Москву — попал бы под запрет. Возможно, навсегда. Я не знаю, как поступить человеку, у которого жена в такой ситуации скандалит, требует, чтобы он немедленно вернулся домой, иначе она разведется. Меня Бог миловал – жена меня поддержала, понимала, что не могу бросить службу. Деньги я им посылал, мама моя помогала, чем могла.
И еще очень важно – мы каждый день писали друг другу письма. Скайпа тогда не было, звонить по межгороду дорого, поэтому созванивались редко, а письма писали и, соответственно, получали каждый день. И это помогло нам поддерживать постоянное душевное общение.
– Вам как священнику, наверное, часто рассказывают о семейных трудностях, неурядицах? В чем вы видите основную проблему современной семьи, отцовства?
– Не скажу, чтобы высвечивались какие-то специфические проблемы отцовства. Что касается общих проблем, то я почти у всех вижу стремление к комфорту, а чувства семьи как единого целого нет даже у многих церковных людей. Не то что они не любят друг друга – большинство христианских семей, слава Богу, не распадается, но чувство семьи как малой церкви, которая, как и сама Церковь, как приход, устраивается по образу Царства Небесного, сегодня большая редкость. Христианскую семью не просто так называют малой церковью – там тоже свой уклад, своя иерархия, послушание, общая молитва, общая трапеза. Сейчас живут под одной крышей, но каждый своей жизнью, даже молятся многие по отдельности. А общая жизнь очень важна.
Тесно и часто общаясь со студентами, мне приходится постоянно отвечать на вопросы, связанные с интимной жизнью мужчины и женщины; рассказывать о том, как Православная Церковь смотрит на сексуальные отношения – что разрешает, что запрещает, а что оставляет на личный благочестивый выбор самих супругов.
По той причине, что по этому вопросу существует много необоснованных запретов и просто суеверий, я решил написать статью, которая в краткой форме осветит отношение святой Церкви к интимной жизни людей.
В канонах Церкви сексуальная жизнь супругов никак не регламентируется. Да и вообще сложно будет себе представить, как на каком-нибудь Вселенском Соборе сидят уважаемые пожилые богословы и обсуждают, можно заниматься оральным сексом или нельзя. Более того, большая часть богословов при этом обычно монахи, то есть опыта семейных отношений не имели.
Но несмотря на то, что в правилах Церкви нет, как таковых, регламентаций сексуальных отношений, определенные рамки и нормы, установленные с древних времен, существуют. Постараюсь простыми словами (чтобы не возникло двусмысленностей) описать эти нормы.
Строго запрещено:
1. Церковь запрещает любые сексуальные отношения вне брака. Этот постулат является непререкаемым; и до тех пор, пока мужчина и женщина не связали себя узами брака, их сексуальные отношения (если таковые будут) считаются блудом.
2. Церковью строго запрещается анальный секс (раньше этот грех назывался – женонеистовство). Подобное сексуальное соитие Церковью признается как противоестественное.
3. Церковь, естественно, отрицательно относится к совместному развратному разжиганию супругов – просмотр порнографии, участие в оргиях и т.п.
4. Церковь строго запрещает уклонение от интимной жизни против воли одного из супругов . Простыми словами: если жена хочет секса, муж не имеет права ей отказать. Если он ей отказывает, то за этот грех Церковь наказывает его отлучением от Святого Причастия до полного исправления (кстати, священнослужителя за подобный грех лишают сана). Это касается в том числе и постных дней. Уклоняться от интимной жизни против воли одного из супругов даже в пост – тяжкий грех.
Есть определенные дни, когда православным нельзя вступать в интимную близость. Но сразу скажу, что супружеский пост возможен только по обоюдному согласию. Об этом прямо пишет в послании апостол Павел.
Разрешено
Все остальное: взаимные услаждения и различные ласки, длительность самого процесса и т.п. зависят от благочестия супругов. От их личного выбора, мнения и решения. Любые запреты возможны только по взаимному согласию; и если один из супругов не готов терпеть какие-то запреты или ограничения, то его половинка обязана идти ему навстречу.
Цитаты
Чтобы никому не показалось, что я говорю «отсебятину», я выпишу сюда то, на чем должен основывать свое мнение любой православный семейный человек.
Апостол Павел:
«Муж оказывай жене должное благорасположение; подобно и жена мужу. Жена не властна над своим телом, но муж; равно и муж не властен над своим телом, но жена. Не уклоняйтесь друг от друга, разве по согласию, на время, для упражнения в посте и молитве, а потом опять будьте вместе, чтобы не искушал вас сатана невоздержанием вашим». (Послание к Коринфянам).
4 правило святителя Дионисия Александрийского:
«Вступившие в брак сами себе должны бути довлеющими судьями. Ибо они слышали Павла пишущего, яко подобает воздерживаться друг от друга, по согласию, до времени, дабы упражняться в молитве, и потом паки купно бытии».
Святитель Иоанн Златоуст:
«Жена не должна, говорит, воздерживаться против воли мужа, и муж не должен воздерживаться против воли жены. Почему? Потому, что от этого воздержания происходит великое зло; от этого часто бывали прелюбодеяния, блудодеяния и домашнее расстройство».
Вывод
Церковь никогда не устанавливала законов, запрещающих брачное ложе супругов; максимум, что мы встречаем в Писании и правилах – это советы и призывы к благочестию.
Но если вам кто-то скажет, что в такой-то день Церковь запрещает супружескую близость, то можете смело человеку сообщить о его ошибке. Церковь не запрещает, Церковь только советует иметь воздержание иногда по взаимному согласию. Храни всех Бог!