Как это понимать: читаем «Крысолова» Марины Цветаевой

«Крысолов» — поэма М.И. Цветаевой. Жанр определен автором как «лирическая сатира». Писалась с марта по ноябрь 1925 г., начата в чешском селе Вшеноры, окончена в Париже. Печаталась по главам в журнале «Воля России» (Прага, 1925 г., №№4—8, 12; 1926 г., №1).

Сюжет поэмы «Крысолов» Цветаевой основан на средневековой немецкой легенде: летом 1284 г. в Гаммельн пришел бродячий музыкант, предложивший избавить город от наводнивших его крыс. Звуками флейты он выманил их из домов и амбаров, завел в реку Везер и утопил. Не получив за это обещанной платы, Крысолов во время воскресной обедни, когда взрослые были в церкви, при помощи той же флейты увел из города всех детей и отвел их на гору Коппенберг, которая разверзлась и поглотила их. Легенда стала основой сюжета нескольких народных песен и сказок (в том числе в собрании братьев Гримм), многократно использована в творчестве немецких авторов: Гете (баллада «Крысолов», упоминание в «Фаусте»), Г. Гейне («Бродячие крысы»), Ю. Вольфа («Крысолов»), К. Зимрока, английского поэта Роберта Броунинга («Пестрый флейтист из Гаммельна») и др.

Для творчества Цветаевой, как и для европейского литературного модернизма в целом, характерно систематическое обращение к мифам, легендам, «знаменитым сюжетам» разных культур (таковы поэмы-сказки Цветаевой «Молодец» и «Царь-Девица» на основе русского фольклора, драматическая дилогия о Тезее — «Ариадна» и «Федра»), цикл стихотворений «Гамлет» и др.

Трактовка сюжета легенды в предварительных набросках Цветаевой восходит к романтической традиции XIX века: «Толкование: Охотник — Дьявол-соблазнитель — Поэзия. Бургомистр — Быт. Дочка бургомистра — Душа... Крысы — земные заботы, от которых Охотник освобождает город. Быт не держит слово Поэзии, Поэзия мстит». Однако поэма стала социальной и остросовременной. Самодовольный буржуазный «рай-город» Гаммельн изображен сатирически и гротескно. Нашествию крыс придано сходство с большевистской революцией, а крысам — с большевиками (по предположению Е.Г. Эткинда, в этом Цветаева развивает идею стихотворения Гейне, где бродячие крысы страшны, однако правы: их радикализм, прожорливость, безбожие вызваны социальной несправедливостью). Крысы оседают в городе; их жалобы на «ожирение» пародируют споры в советской печати 20-х гг. о затухании «революционного пыла». Флейтист уводит из города и топит сначала крыс, а потом (не получив обещанного — женитьбы на дочери бургомистра) и детей города.

Музыка в поэме «Крысолов» Цветаевой оказывается властной и двусмысленной силой: она разрушает и бюргерский порядок, и новую («нэповскую») благоустроенность крыс. И она же уводит детей в небытие. Музыка Флейтиста — магическая, опасная сила. Если «Рай — сути, / Рай — смысла. / Рай — слуха, / Рай — звука» кажется (детям) достижимым здесь и сейчас, то завороженность этим «раем» приводит к смерти. Дочь бургомистра Грета («душа») также уходит из города вслед за Флейтистом; их домом будет дно озера (Цветаева в черновиках сравнила дно озера с исчезнувшим Китеж-градом). Образ музыки в поэме соответствует одной из центральных идей зрелой Цветаевой: об опасной, изгойской и властной природе искусства. Музыка, однако, оказывается единственной «безмерностью в мире мер» (из стихотворения Цветаевой), трагической возможностью уйти за пределы видимой реальности.

Огромное значение имеет ритмическое и интонационное разнообразие поэмы (по замечанию Льва Лосева, «интонация для Цветаевой не музыкальный, а смысловой компонент стиха»): мелодии флейты, марши крыс (воспроизводящие риторику революционной поэзии), речи горожан и др. Музыка становится основой и возможностью единого и масштабного взгляда на мир, в котором становятся видны условность и ограниченность любых социальных сценариев — и «буржуазных», и «революционных».

В 1961 г. сюжет легенды о Гаммельнском крысолове был вновь использован в русской литературе — в поэме И.А. Бродского «Шествие».

Марина Цветаева

Крысолов

Лирическая caтиpa

Город Гаммельн

(Глава первая)

Стар и давен город Гаммельн,

Словом скромен, делом строг,

Верен в малом, верен в главном:

Гаммельн – славный городок!

В ночь, как быть должно комете,

Спал без просыпу и сплошь.

Прочно строен, чисто метен,

До умильности похож

– Не подойду и на выстрел! -

На своего бургомистра.

В городе Гаммельне дешево шить:

Только один покрой в нем.

В городе Гаммельне дешево жить

И помирать спокойно.

Гривенник – туша, пятак – кувшин

Сливок, полушка – творог.

В городе Гаммельне, знай, один

Только товар и дорог:

(Спросим дедов:

Дорог: редок.)

Ни распоясавшихся невест,

Ни должников, – и кроме

Пива – ни жажды в сердцах. На вес

Золота или крови -

Грех. Полстолетия (пятьдесят

Лет) на одной постели

Вместе истлели”. Тюфяк, трава, -

Разница какова?

(Бог упаси меня даже пять

Лет на одной перине

Спать! Лучше моську наймусь купать!)

Души Господь их принял.

И озаренье: А вдруг у них

Не было таковых?

Руки – чтоб гривну взымать с гроша,

Ноги – должок не додан.

Но, вразумите, к чему – душа?

Не глубоко ль негодный

– Как жардиньерка – гамак – кларнет -

В нашем быту – предмет?

В городе Гаммельне – отпиши -

Ни одного кларнета.

В городе Гаммельне – ни души .

Но уж тела за это!

Плотные, прочные. Бык, коль дюж,

Дюжины стоит душ.

А приосанятся – георгин,

Ниц! преклонись, Георгий!

Города Гаммельна гражданин, -

Это выходит гордо.

Не забывай, школяры: “Узреть

Гаммельн – и умереть!”

Juri, и Ruhrei, и Ruhr uns nicht

Аn (в словаре: не тронь нас!) -

Смесь. А глаза почему у них

В землю? Во-первых – скромность,

И... бережливость: воззрился – ан

Пуговица к штанам!

Здесь остановка читатель. – Лжешь,

В сем Эльдорадо когда ж и кто ж

Пуговицы теряет?

– Нищие. Те, что от грязи сгнив,

В спальни заносят тиф, -

Пришлые. Скоропечатня бед,

Счастья бесплатный номер.

В Гаммельне собственных нищих нет.

Был, было, раз – да помер.

Тощее ж тело вдали от тел

Сытых зарыть велел

Пастор, – и правильно: не простак

Пастор, – не воем “осанна!”

Сытые тощему не простят

Ни лоскута, ни штанной

Пуговицы, чтобы знал-де всяк:

Пуговка – не пустяк!

(Маленькая диверсия в сторону пуговицы:)

Пуговицею весь склад и быт

Держатся. Трезв – застегнут.

Пуговица! Праадамов стыд!

Мод и свобод исподних -

Смерть. Обывателю ты – что чуб

Бульбе, и Будде – пуп.

С пуговицею – все право в прах,

В грязь. Не теряй, беспутный,

Пуговицы! Праадамов крах

Только тобой искуплен,

Фиговая! Ибо что же лист

Фиговый (“Mensch wo bist?”) -

Как не прообраз ее? (“Bin nackt,

Haг, – потому робею”) -

Как не зачаток, не первый шаг...

Пуговица – в идее!

Пуговицы же (внемли, живот

Голый!) – идея – вот:

Для отличения Шатуна-

Чад – от овец Господних:

Божье застегнуто чадо на

Все, – а козел расстегнут -

Весь! Коли с ангелами в родстве,

Муж, – застегнись на все!

Не привиденьями ли в ночи

– Целый Бедлам вакантный! -

Нищие, гении, рифмачи,

Шуманы, музыканты,

Каторжники...

Коли взять на вес:

Без головы, чем без

Пуговицы! – Санкюлот! Босяк!

От Пугача – к Сэн-Жюсту?!

Если уж пуговица – пустяк,

Что ж, господа, не пусто?

Для государства она – что грунт

Древу и чреву – фунт

Стерлингов. А оборвется – голь!

Бунт! Погреба разносят!

Возвеселися же, матерь, коль

Пуговицею – носик:

Знак добронравия. (Мой же росс

Муза! От истин куцых!

От революции не спасет -

Пуговица. Да рвутся ж -

Все! Коли с демонами в родстве -

Бард, – расстегнись на все!

(Здесь кончается ода пуговице и возобновляется повествование.)

Город грядок -

Гаммельн, нравов -

добрых, складов

полных, – Рай-

Божья радость -

Гаммельн, здравых -

город, правых -

Рай-город, пай-город, всяк-свой-пай-берет, -

Зай-город, загодя-закупай-город.

Без загадок -

город, – гладок:

Благость. Навык -

город. – Рай-

Божья заводь -

Гаммельн, гадок -

Бесу, сладок -

Рай-город, пай-город, Шмидтов-Майеров

Царь-город, старшему-уступай-город.

Без пожаров -

город, благость-

город, Авель-

город. – Рай-

Кто не хладен

и не жарок,

прямо в Гаммельн

жай-город, рай-город, горностай-город.

Бай-город, вовремя-засыпай-город.

Первый обход!

С миром сношенья прерваны!

Спущен ли пес? Впущен ли кот?

Предупрежденье первое.

Су – дари, выпрягайте слуг!

Тру – бочку вытрясай, досуг!

Труд, покидай верстак:

“Morgen ist auch ein Tag”.

Без десяти!

Уши законопатить

Ватой! Учебники отнести

В парту! Будильник – на пять.

Ла – вочник, оставляй мелок,

Бюр – герша, оставляй чулок

И оправляй тюфяк:

“Morgen ist auch ein Tag”.

Десять часов!

Больше ни междометья!

Вложен ли ключ? Вдет ли засов?

Предупрежденье третье.

Би – блию закрывай, отец!

Бюр – герша, надевай чепец,

Муж, надевай колпак, -

“Morgen ist auch ein...”

Гаммельнцы...

(Глава вторая)

В других городах,

В моих (через – край-город)

Мужья видят дев

Морских, жены – Байронов,

Младенцы – чертей,

Служанки – наездников...

А ну-ка, Морфей,

Что – гаммельнцам грезится

Безгрешным, – а ну?

– Востры – да не дюже!

Муж видит жену,

Жена видит мужа,

Младенец – cocoк,

Краса толстощекая -

Отцовский носок,

Который заштопала.

Повар – пробует,

Обер – требует.

Всё как следует,

Цветаева Марина

Крысолов

Марина Цветаева

Крысолов

Лирическая сатира

ГОРОД ГАММЕЛЬН

(Глава первая)

Стар и давен город Гаммельн,

Словом скромен, делом строг,

Верен в малом, верен в главном:

Гаммельн - славный городок!

В ночь, как быть должно комете,

Спал без про"сыпу и сплошь.

Прочно строен, чисто ме"тен,

До умильности похож

Не подойду и на выстрел!

На своего бургомистра.

В городе Гаммельне дешево шить:

Только один покрой в нем.

В городе Гаммельне дешево жить

И помирать спокойно.

Гривенник - туша, пятак - кувшин

Сливок, полушка - тво"рог.

В городе Гаммельне, знай, один

Только товар и дорог:

(Спросим дедов:

Дорог: редок.)

Ни распоясавшихся невест,

Ни должников, - и кроме

Пива - ни жажды в сердцах. На вес

Золота или крови

Грех. Полстолетия (пятьдесят

Лет) на одной постели

Вместе истлели?. Тюфяк, трава,

Разница какова?

(Бог упаси меня даже пять

Лет на одной перине

Спать! Лучше моську наймусь купать!)

Души Господь их принял.

И озаренье: А вдруг у них

Не было таковых?

Руки - чтоб гривну взымать с гроша,

Ноги - должок не додан.

Но, вразумите, к чему - душа?

Не глубоко ль негодный

Как жардиньерка - гамак - кларнет

В нашем быту - предмет?

В городе Гаммельне - отпиши

Ни одного кларнета.

В городе Гаммельне - ни души.

Но уж тела" за это!

Плотные, прочные. Бык, коль дюж,

Дюжины стоит душ.

А приосанятся - георгин,

Ниц! преклонись, Георгий!

Города Гаммельна гражданин,

Это выходит гордо.

Не забывай, школяры: ?Узреть

Гаммельн - и умереть!"

Juri, и R?hrei, и R?hr uns nicht

an 1 (в словаре: не тронь нас!)

Смесь. А глаза почему у них

В землю? Во-первых - скромность,

И... бережливость: воззрился - ан

Пуговица к штанам!

Здесь остановка, читатель. - Лжешь,

В сем Эльдорадо когда ж и кто ж

Пуговицы теряет?

Нищие. Те, что от грязи сгнив,

В спальни заносят тиф,

Пришлые. Скоропечатня бед,

Счастья бесплатный номер.

В Гаммельне собственных нищих нет.

Был, было, раз - да помер.

Тощее ж тело вдали от тел

Сытых зарыть велел

Пастор, - и правильно: не простак

Пастор, - не всем?осанна!"

Сытые тощему не простят

Ни лоскута, ни штанной

Пуговицы, чтобы знал-де всяк:

Пуговка - не пустяк!

(Маленькая диверсия в сторону пуговицы:)

Пуговицею весь склад и быт

Держатся. Трезв - застегнут.

Пуговица! Праадамов стыд!

Мод и свобод исподних

Смерть. Обывателю ты - что чуб

Бульбе, и Будде - пуп.

С пуговицею - все право в прах,

В грязь. Не теряй, беспутный,

Пуговицы! Праадамов крах

Только тобой искуплен,

Фиговая! Ибо что же лист

Фиговый (?Mensch wo bist?? 2)

Как не прообраз ее? (?Bin nackt 3,

Наг, - потому робею?)

Как не зачаток, не первый шаг...

Пуговица - в идее!

Пуговицы же (внемли, живот

Голый!) - идея - вот:

Для отличения Шатуна

Чад - от овец Господних:

Божье застегнуто чадо на"

Все", - а козел расстегнут

Весь! Коли с ангелами в родстве,

Муж, - застегнись на все"!

Не привиденьями ли в ночи

Целый Бедлам вакантный!

Нищие, гении, рифмачи,

Шуманы, музыканты,

Каторжники...

Коли взять

Без головы, чем без 4

Пуговицы! - Санкюлот! Босяк!

От Пугача - к Сэн-Жюсту?!

Если уж пуговица - пустяк,

Что ж, господа, не пусто?

Для государства она - что грунт

Древу и чреву - фунт

Стерлингов. А оборвется - голь!

Бунт! Погреба разносят!

Возвеселися же, матерь, коль

Пуговицею - носик:

Знак добронравия. (Мой же росс

Муза! От истин куцых!

От революции не спасет

Пуговица. Да рвутся ж

Все"! Коли с демонами в родстве

Бард, - расстегнись на все"!

(Здесь кончается ода пуговице и возобновляется повествование.)

Город грядок

Гаммельн, нравов

добрых, складов

полных, - Рай

Божья радость

Гаммельн, здравых

город, правых

Рай-город, пай-город, всяк-свой-пай-берет,

Зай-город, за"годя-закупай-город.

Без загадок

город, - гладок:

Благость. Навык

город. - Рай

Божья заводь

Гаммельн, гадок

Бесу, сладок

Рай-город 6, пай-город, Шмидтов-Майеров

Царь-город, старшему-уступай-город.

Без пожаров

город, благость

город, Авель

город. - Рай

Кто не хладен

и не жарок,

прямо в Гаммельн

жа"й-город, рай-город, горностай-город.

Бай-город, во"время-засыпай-город.

Первый обход!

С миром сношенья прерваны!

Спущен ли пес? Впущен ли кот?

Предупрежденье первое.

Су - дари, выпрягайте слуг!

Тру - бочку вытрясай, досуг!

Труд, покидай верстак:

Morgen ist auch ein Tag 7 ?.

Без десяти!

Уши законопатить

Ватой! Учебники отнести

В парту! Будильник - на" пять.

Ла - вочник, оставляй мело"к,

Бюр - герша, оставляй чулок

И оправляй тюфяк:

Morgen ist auch ein Tag?.

Десять часов!

Больше ни междометья!

Вложен ли ключ? Вде"т ли засов?

Предупрежденье третье.

Би - блию закрывай, отец!

Бюр - герша, надевай чепец,

Муж, надевай колпак,

Morgen ist auch ein...?

Гаммельнцы...

(Глава вторая)

В других городах,

В моих (через - кра"й-город)

Мужья видят дев

Морских, жены - Байронов,

Младенцы - чертей,

Служанки - наездников...

Анализ поэмы «Крысолов» требует особого внимания. Поэтесса определяет жанр созданного весьма замысловато: лирическая сатира. Гегель писал: «Обычные теории не знали, как быть с сатирой, и затруднялись, куда ее отнести. Ибо в сатире вовсе ничего нет эпического, а к лирике она, собственно говоря, тоже не подходит». Не могут быть связаны понятия «сатира» и «лирика» - таково мнение немецкого философа. Его придерживаются многие современные литературоведы. Оно же отражено и в «Словаре литературоведческих терминов». Означает ли это, что Марина Цветаева ошиблась, определяя жанр «Крысолова»? Отнюдь, еще со времен античности и классицизма теоретики искусства рассматривали сатиру как вид лирики, содержащей осмеяние; отрицательных явлений жизни, человеческих и общественных пороков. Следует отметить, что поэма Цветаевой «Крысолов», насыщенная разнообразными формами смеха, содержит и те эмоционально-вдохновенные лирические ноты, которые позволяют отнести это произведение к столь сложному и редко встречающемуся жанру - лирической сатире.

Оригинальна композиция цветаевской поэмы. Шесть ее глав («Город Гаммельн», «Сны», «Напасть», «Увод», «В ратуше», «Детский рай») представляют собой подвижные поэтические структуры, отражающие сложный и трагический процесс столкновения извечных категорий бытия - добра и зла, духовности и бездуховности, самоотверженного подвижничества и пошлого сытого прозябания.

В основу сюжета «Крысолова» положена западноевропейская средневековая легенда о том, что в 1284 году на немецкий город Гаммельн обрушилось нашествие крыс. Спас горожан бродячий музыкант: звуки его флейты околдовали грызунов, увлекли их за собой и привели к реке Везвер, в которой они нашли свой конец. Бургомистр и городские толстосумы, обещавшие избавителю денежное вознаграждение, не заплатили ни гроша. Тогда разгневанный музыкант, играя на флейте, очаровал м увел за собой всех детей города Гаммельна. Взошедших на вершину горы Контенберг юных горожан поглотила разверзшаяся под ними бездна.

Фантазия поэтессы внесла существенные изменения в фабулу этой легенды: нашествие крыс на город Гаммельн - кара за равнодушие и эгоизм «сытых», за их деградацию, бездуховность; обещанная музыканту награда - не презренный металл, не деньги, а женитьба на красавице Грете, дочери бургомистра; увести из города детей помогли музыканту не столько звуки волшебной флейты, сколько желание юных горожан любой ценой избавиться от мук, причиняемых им догматической бездуховной системой образования, и надежда обрести внутреннюю свободу и возможность взглянуть на мир своими собственными глазами, а не глазами догматиков и лжецов.

Первая глава поэмы - «Город Гаммельн» - погружает читателя в атмосферу сытой пошлости и бездуховности, в которой протекает жизнь обывателей города Гаммельна:

В городе Гаммельне - отпиши - Ни одного кларнета. В городе Геммельнс - ни души, Но уж тела за это!

Плотные, прочные. Столб, коль дюж, Дюжины стоит душ.

Лень, праздность, равнодушие, презрение к тем, кто беден,- все это наложило отпечаток на сознание горожан. Даже погружаясь в сон, они не могут избавиться от разлагающего их души дыхания пороков. Их буквально преследует «запах» скаредности, накопительства:

Не запах, а звук! Мошны громогласной Звук. Замшею рук По бархату красных Перил - а по мне: Смердит изобилье!

Глава «Сны», сотканная из видений обывателей города Геммельна, усиливает впечатление от картины их «бдения», изображенной в первой главе. Обвинением образу жизни горожан Гаммельна звучат строки из главы «Напасть», в которых едкая и язвительная ирония с предельной резкостью изобличает сытую пошлость и агрессивную «злость сытости». В них же предупреждение: зло порождает зло, и, быть может, более опасное. «Города злость» уже нависла над погрязшим в пороках городом и вот-вот обрушится на головы бюргеров.

Так, чтобы в меру щедрот: не много
Чтоб и не мало.
Так и гудит по живому салу:
«Склады-завалы».
К вам, сытым и злым,
К вам, жир и нажим:
Злость сытости! Сплев,
С на - крытых столов!
Но - в том-то и гвоздь!
Есть - голода злость.

Но ни посулы бургомистра, ни угроза, нависшая над каждым бюргером, не могут расшевелить молодых людей города Гаммельна. Они не только боятся сразиться с крысами, но и не знают, как это делается. Паника в городе только усугубляет положение горожан. Только чудо может спасти Гаммелън от гибели. Порожденное злом и пороками зло бесчинствует, угрожая бюргерам голодной смертью. Казалось, не было надежды на избавление. Спасителем города должен стать «человек в зеленом». Почему именно в зеленом, а не в желтом или красном? Почему поэтесса выбрала «зеленый» для своего героя? Известно, что Марина Цветаева придавала огромное значение цветовой символике: целые стихотворения, циклы и значительные фрагменты поэм, драматических произведений» построены на активном использовании слов со значением цвета: «Цыганская свадьба», «Бузина», «Отрок», «Душа», «Скифские», «Перезолочки», «Георгий», «Автобус», «Ариадна» и др. Поэтесса неоднократно подчеркивала, что пишет «по слуху», но зрительный образ занимает в ее творчестве не последнее место.

Город Гаммельн
(Глава первая)

Стар и давен город Гаммельн,

Словом скромен, делом строг,

Верен в малом, верен в главном:

Гаммельн – славный городок!

В ночь, как быть должно комете,

Спал без просыпу и сплошь.

Прочно строен, чисто метен,

До умильности похож

– Не подойду и на выстрел! -

На своего бургомистра.

В городе Гаммельне дешево шить:

Только один покрой в нем.

В городе Гаммельне дешево жить

И помирать спокойно.

Гривенник – туша, пятак – кувшин

Сливок, полушка – творог.

В городе Гаммельне, знай, один

Только товар и дорог:

(Спросим дедов:

Дорог: редок.)

Ни распоясавшихся невест,

Ни должников, – и кроме

Пива – ни жажды в сердцах. На вес

Золота или крови -

Грех. Полстолетия (пятьдесят

Лет) на одной постели

Вместе истлели”. Тюфяк, трава, -

Разница какова?

(Бог упаси меня даже пять

Лет на одной перине

Спать! Лучше моську наймусь купать!)

Души Господь их принял.

И озаренье: А вдруг у них

Не было таковых?

Руки – чтоб гривну взымать с гроша,

Ноги – должок не додан.

Но, вразумите, к чему – душа?

Не глубоко ль негодный

– Как жардиньерка – гамак – кларнет -

В нашем быту – предмет?

В городе Гаммельне – отпиши -

Ни одного кларнета.

В городе Гаммельне – ни души .

Но уж тела за это!

Плотные, прочные. Бык, коль дюж,

Дюжины стоит душ.

А приосанятся – георгин,

Ниц! преклонись, Георгий!

Города Гаммельна гражданин, -

Это выходит гордо.

Не забывай, школяры: “Узреть

Гаммельн – и умереть!”

Haг, – потому робею”) -

Как не зачаток, не первый шаг…

Пуговица – в идее!

Пуговицы же (внемли, живот

Голый!) – идея – вот:

Для отличения Шатуна-

Чад – от овец Господних:

Божье застегнуто чадо на

Все, – а козел расстегнут -

Весь! Коли с ангелами в родстве,

Муж, – застегнись на все!

Не привиденьями ли в ночи

– Целый Бедлам вакантный! -

Нищие, гении, рифмачи,

Шуманы, музыканты,

Каторжники…

Коли взять на вес:

Пуговицы! – Санкюлот! Босяк!

От Пугача – к Сэн-Жюсту?!

Если уж пуговица – пустяк,

Что ж, господа, не пусто?

Для государства она – что грунт

Древу и чреву – фунт

Стерлингов. А оборвется – голь!

Бунт! Погреба разносят!

Возвеселися же, матерь, коль

Пуговицею – носик:

Знак добронравия. (Мой же росс

Явственно горбонос -

* * *

Муза! От истин куцых!

От революции не спасет -

Пуговица. Да рвутся ж -

Все! Коли с демонами в родстве -

Бард, – расстегнись на все!

(Здесь кончается ода пуговице и возобновляется повествование.)

Город грядок -

Гаммельн, нравов -

добрых, складов

полных, – Рай-

Божья радость -

Гаммельн, здравых -

город, правых -

Без десяти!

Уши законопатить

Ватой! Учебники отнести

В парту! Будильник – на пять.

Ла – вочник, оставляй мелок,

Бюр – герша, оставляй чулок

И оправляй тюфяк:

“Morgen ist auch ein Tag”.

Десять часов!

Больше ни междометья!

Вложен ли ключ? Вдет ли засов?

Предупрежденье третье.

Би – блию закрывай, отец!

Бюр – герша, надевай чепец,

Муж, надевай колпак, -

“Morgen ist auch ein…”

Гаммельнцы…

СНЫ
(Глава вторая)

В других городах,

В моих (через – край-город)

Мужья видят дев

Морских, жены – Байронов,

Младенцы – чертей,

Служанки – наездников…

А ну-ка, Морфей,

Что – гаммельнцам грезится

Безгрешным, – а ну?

– Востры – да не дюже!

Муж видит жену,

Жена видит мужа,

Младенец – cocoк,

Краса толстощекая -

Отцовский носок,

Который заштопала.

Повар – пробует,

Обер – требует.

Всё как следует,

Всё как следует.

Вдоль спицы петля -

Так всё у них плавно!

Павл видит Петра,

А Петр видит Павла,

Конечно – внучат

Дед (точку – прозаик),

Служанка – очаг

И добрых хозяев.

Каспар – заповедь,

Пастор – проповедь.

Не без проку ведь

Спать, – не плохо ведь?

Пуды колбасы

Колбасник (со шпэком),

Суд видит весы,

Весы же – аптекарь,

Наставнику – трость,

Плод дел его швейных -

Швецу. Псу же – кость?

Ошиблись: ошейник!

Стряпка – щипаное,

Прачка – плисовое.

Как по-писаному!

– А сам бургомистр?

– Что въяве – то в дрёме.

Раз он бургомистр,

Так что ж ему кроме

Как бюргеров зреть,

Вассалов своих?

А сам бургомистр -

Дело слаженное,

Платье сложенное, -

По-положенному!

(Лишь тон мой игрив:

Есть доброе – в старом!)

А впрочем, чтоб рифм

Не стаптывать даром -

Пройдем, пока спит,

В чертог его (строек

Царь!) прочно стоит

И нашего стоит

Внимания…

* * *

Замка не взломав,

Ковра не закапав -

В богатых домах,

Что первое? запах.

Предельный, как вкус,

Нещадный, как тора,

Бесстыдный, как флюс

На роже актера.

Вся плоть вещества, -

(Счета в переплете

Шагреневом!) вся

Вещественность плоти

В нем: гниль до хрящей.

С проказой не шутят!

Не сущность вещей, -

Вещественность сути:

Букет ее – всей!

Есть запахи – хлещут!

Не сущность вещей:

Существенность вещи.

Не сущность вещей,

– О! и не дневала! -

– Так пахнут подвалы -

Ему предпочту.

Дух сытости дивный!

Есть смрад чистоты.

Весь смрад чистоты в нем!

Не запах, а звук:

Мошны громогласной

Звук. Замшею рук

По бархату красных

Перил – а по мне

Смердит изобилье! -

Довольством – вполне.

А если и пылью -

Не нашей – с весной

Свезут, так уж што ж нам?

Не нищей: сквозной,

А бархатной – штофной -

Портьерной. Красот

Собранием, скопом

Красот и чистот,

А если и потом -

Добротным, с клеймом

Палаты пробирной,

Не нашим (козлом),

А банковским, жирным

Жилетным: не дам.

По самое небо

– О Ненависть! – храм

Стоглавый тебе бы -

За всех и за вся.

* * *

Засова не сняв,

Замка не затронув,

(Заметил? что в снах

Засовы не стонут,

Замки не гремят.

Врата без затвора -

Сон. Домы – без врат.

Все – тени, все – воры

Сто – невест тебе.

Все – с запястьями!

Без – ответственно.

Без – препятственно.

Се – час жениха!

За кражи! за взломы!

Пустить петуха

В семейные домы!

В двуспальных толстух,

В мужей без измены.

Тот красен петух -

Как стяги – как стены

В иных городах…

Замка не затронув,

Посмотрим, как здрав

В добротных хоромах

Своих – бургомистр.

* * *

Домовит, румянист -

Баю-бай, бургомистр.

Завершенная седьмица -

Бургомистрово чело.

Что же мнится? что же снится

Бургомистру? Ни – че – го.

Ничего (как с жир-горы

Пот-то!), то есть: бюргеры.

Спи, жирна, спи, верна,

Бургомистрша, жена

Бургомистрова: синица,

Переполнившая зоб.

Что же мнится? что же снится

Бургомистрше? (Хорошо б,

Из перин-то вырвавши…)

…Бюргеры, ей – бюргерши.

Той – пропавшей без вести,

Этой – Цезарь рядышком…

Женщине ж порядочной

Ничего не грезится.

Спи-усни, им не верь,

Бургомистрова дщерь.

Соломонова пшеница -

Косы, реки быстрые.

Что же мнится? что же снится

Дочке бургомистровой?

Запахи, шепоты…

Все – и еще что-то!

Juri – судья, Ruhrei – яичница-болтунья, национальное блюдо; Ruhr uns nicht an – не дотрагивайтесь до нас (нем.).

Мой сын Георгий (Мур), родившийся в полный разгар мечты о Крысолове и первой главы его – 1-го февраля 1925 г., в воскресенье, ровно в полдень, в безумную (последнюю!) вьюгу, в избе, в деревне Вшеноры, близ Праги. МЦ.