Гельмут коль кратко. Гельмут Коль. Человек и политик. "Черные кассы" ХДС

Гельмут Коль

«Только дураки выжидают. Никто, кроме меня, не готов также принимать решения».

«Я не встаю с утра с мыслями: “Сегодня я снова должен внести пару строк в книгу истории”».

«Политику более всего нужен характер».

«Я на стороне папы Иоанна XXIII, который как-то сказал: “Джованни, не воспринимай себя так серьезно”».

«Я не из тех пижонов от политики, которые не знают, что такое регламент и как выглядят часы».

«Федеральный канцлер, довольный своей работой, готов к отставке. А я еще многое хочу исправить».

«Мой вес - это государственная тайна».

«От капусты (Коль - в переводе с немецкого «капуста») пучит, но она кормит тех, кто ее растит».

Гельмут Коль

«Одной из его сильных сторон было то, что его недооценивали».

Хорст Тельчик, советник Коля

«Наш выходец из Пфальца охотно играет роль патриарха Он заботится о своих, но это не означает, что все обязаны поступать так, как он захочет».

Вольфганг Шойбле, председатель ХДС

«“Феномен Коля” характерен еще и тем, что его друзья постоянно должны бороться».

Бернхард Фогель, премьер-министр ГДР

«Он может охватить широким взглядом все причинно-следственные связи, детали он не любит и предпочитает, чтобы ими занимались узкие специалисты».

Лотар де Мезьер, последний премьер-министр ГДР

«Коль - сильный, верный своим принципам руководитель, который заслужил уважение Соединенных Штатов Америки».

Джордж Буш, бывший президент США

«Он хороший друг, и он не изменился с тех пор, как Германия пережила этот исторический переворот».

Фелипе Гонсалес, бывший премьер-министр Испании

«Человек, которым я восхищаюсь больше всего, - это Гельмут Коль. Он настоящий государственный деятель, которому удалось в короткое время объединить страну и сыграть фундаментальную роль в европейской политике».

Флавио Котти, бывший президент Швейцарии

«Коль не нуждается в идеологии, он - нечто само собой разумеющееся. Этим он отличается от своих предшественников. Они олицетворяли собой программы, традиции, те или иные ценности и были в основном канцлерами “для” ФРГ. Коль - это первый канцлер “самой” ФРГ».

Жан Филипп Реемтсма, писатель, филантроп

«Конрад Аденауэр перевернулся бы в гробу, если бы увидел своего внука за работой».

Оскар Лафонтен, председатель СДПГ

«Он только теперь постепенно понял значение экономии. Спустя 14 лет на посту. Очень вовремя».

Гельмут Шмидт

«Его решающая ошибка заключалась в том, что он не подвел итог самостоятельно».

Ганс-Йохен Фогель, бывший председатель СДПГ

«При всех его успехах, перед которыми я, вне всякого сомнения, преклоняюсь, Коль истощен, как и его правительство. Его нельзя в этом упрекать. Но в случае необходимости упрекнуть его можно в том, что он не распознал этого прежде и не оставил место для молодежи в своей собственной партии».

Герхард Шрёдер, федеральный канцлер

«Мой муж - бегун на длинные политические дистанции».

Ханнелоре Коль

«Он не боится никого и ничего».

Хильдегард Гетри, сестра Коля

«Он человек, лишенный пустословия. Он может найти подход к любому, умеет взять необходимую интонацию».

Траудль Херрхауэен, супруга убитого банковского управляющего Альфреда Херрхаузена

«Называть Коля человеком единения я считаю несправедливым. Даже через 10 лет после единения из-за процесса, который сформировал Коль, Германия все еще зовется: разъединенная отчизна».

Ганс Модров, бывший премьер-министр ГДР

В воскресенье 26 ноября 1989 года в маленьком местечке в Пфальце вершилась история. Ее инструментом была передвижная пишущая машинка, которая когда-то давно послужила получению докторской степени. Местом заговора был домик в Оггерсхайме под Людвигсхафеном, тихое и уютное пристанище шестого федерального канцлера. Супруга канцлера Ханнелоре проворно печатала на машинке план, который вскоре должен был взбудоражить весь мир. У таинственного опуса было десять важных пунктов. Уже накануне двое духовных лиц дали ему свое благословение, это были братья Рамштеттер, они уже не раз помогали канцлеру словом и делом в качестве его духовников и советчиков. Ради безопасности канцлер и на этот раз прибегнул к своему любимому рабочему инструменту - телефону.

Отстраненный от власти бывший министр обороны Руперт Штольц был нужен сейчас как специалист в области права. Речь шла о таких формулировках, как «федерация» и «конфедерация», чрезвычайно актуальных для внутреннего устройства Германии. Программа из десяти пунктов прямо не преследовала целью вызвать новозаветные ассоциации, но советник канцлера Хорст Тельчик знал, что это число неизменно производит впечатление на публику. Именно он приложил руку к наброску. План должен был оставаться тайной вплоть до официального объявления в парламенте. Даже вице-канцлер и министр иностранных дел Ганс-Дитрих Геншер не должны были знать о нем. Круг посвященных был очень узким.

Программа из десяти пунктов Гельмута Коля, его план пути к единству Германии, прочитанная им перед бундестагом 28 ноября 1989 года, достигла цели. Теперь канцлер мог чувствовать себя снова на гребне волны, он снова был хозяином положения, а еще несколько месяцев назад казалось, что удача ускользает у него из рук.

Эта инициатива отметила два поворотных момента: она совершенно определенно была отчетливой цезурой на пути к немецкому единению. Она же представляла собой важную веху в карьере канцлера. Единство и сила стали с этих пор неразрывной парой в жизни Гельмута Коля. Теперь можно было натянуть лук потуже и признать возрождение «канцлерской демократии». Благодаря поразительному плану, считают политологи, Коль шагнул от «демократии одобрения», ограниченной постоянными перестраховками, к господству канцлерской власти. Возможно, наступал такой период, когда историю опять писали в основном «мужи», а не политические «структуры». И конечно же перемена на Востоке была обусловлена и системой за железным занавесом.

Двенадцать напряженных месяцев между сороковой годовщиной ГДР и днем объединения Германии были периодом смены двух эпох, вдохновленной канцлером и вдохновившей его продолжать свою деятельность. Переменой, которая зародилась на вершине двугосударственного устройства - через 40 лет после его установления и, в конце концов, разлилась по горизонту немецкого единства. В начале была темнота первых «сумерек канцлера», в конце - зенит карьеры Гельмута Коля. С этих пор никто уже больше не отнимет у него право называться «канцлером единства».

В этом волнительном и волнующем периоде сконцентрированы все аспекты, которые направляли политическую карьеру жителя Пфальца: высоты и глубины, сильные и слабые стороны, успех и поражение, похвалы и упреки. Также, как и его понимание власти, его стиль правления и точка зрения на собственную партию.

Гельмут Коль относился к правителям, которые начинали в одну эпоху и оказывались в другой, которым вы пал счастливый жребий иметь отношение к установлению нового порядка в исключительной ситуации. Для канцлера, как и для любого немца, это было самое захватывающее со времен войны время.

Вначале Коль был вне игры. Летом 1989 года казалось даже, что он выбросил белый флаг и лелеет мысль об отставке. Ему больше ничего не удавалось, и интриганы пытались выдворить его из председателей партии. Опросы подтверждали, что его популярность находится на самой низкой отметке - на восемнадцатом месте в списке политиков, упоминаемых чаще всего, - после Шрёдера, Лафонтена, Фишера и Шарпинга. Выборы в Берлине, муниципальные выборы в Гессене и европейские выборы закончились поражением ХДС. СПГ пыталась благодаря этому поражению опочить свою программу, да и со стороны партии-побратима был направлен встречный огонь.

Но самым ужасным для Коля была ускользающая поддержка «его» партии. Она была для него с давних пор не только политической родиной - она была опорой его власти. Но теперь казалось, что вокруг сплошные «заговорщики», даже в самом близком окружении. Старый попутчик из прошлых времен на Майне, верный друг Хайнер Гайслер, стоял на передовой так называемой «фронды», в которой были и Лотар Шпет, Рита Зюсмут и Курт Биденкопф. Их основным опасением было, смогут ли они выиграть следующие выборы с Колем во главе партии, и это опасение было не совсем безосновательным, если смотреть на результаты исследований общественного мнения. Гайслер хотел нанести решительный удар, вырвать ХДС из «оцепенения», привнести новые идеи, обеспечить большую дистанцию от СПГ и ХСС и, наконец, сделать сдвиг влево, чтобы переманить избирателей у СДПГ.

С Колем добиться этого было невозможно. Он опасался за постоянство правительственной коалиции, при которой он всегда был завязан на двоих партнеров, - СПГ и ХСС. К тому же республиканцы показали, что существуют и более правые голоса, чем голоса Союза, а это необходимо было предотвратить. Гайслер хотел создать нового кандидата на пост руководителя партии до партийного съезда в Бремене. Коль был полон решимости обратиться к Генеральному секретарю. «Этот человек убивает меня, - жаловался он. - Он не может этого делать». «Он не может этого сделать», - поддакивал его собеседник.

Была ли партия скорее инструментом или больше поправкой своего шефа? Этот вопрос тоже висел в воздухе. Здесь для Коля речь шла о консервации. Для него партия с давних пор была средством достичь власти и влияния. Совсем иначе, чем его предшественник, Гельмут Шмидт, он строил свой авторитет на положения в партии. Он не был харизматическим лидером, который внушал уважение к себе как личности, напротив, он внушал основному составу партии другую мысль: «я - часть вас».

ХДС был его родиной и в эмоциональном плане. На ее верхушке он пробивался вверх, с локального масштаба и до Союза. Родившийся в 1930 году в Людвигсхафене-Фризенхейме как сын финансового работника, он уже шестнадцатилетним юношей вступил в недавно образованный Христианский Демократический Союз. Он хотел стать депутатом, что ему и удалось - он был способен пробивать себе дорогу, доминировать и быть напористым, он и был таким. После того как в возрасте 39 лет он в роли «молодого дикаря» получил должность премьер-министра в Рейнланле-Пфальце, он вытягивал отсталую федеративную республику решительными реформами. Но и Майнц остался всего лишь этапом. Он заставил ХДС присягнуть себе, в 1973 году стал его председателем и способствовал тому, чтобы превратить его в современную народную партию. В 1976 году 46-летний кандидат в канцлеры Коль собрал для ХДС урожай в 48,6 % голосов, почти абсолютное большинство. Кандидатуру своего конкурента и верного друга Штрауса он терпеливо пересидел на следующих выборах. В 1982 году он стал бундесканцлером христианско-либеральной коалиции. «Коль - это ХДС», - писала одна из газет через десять лет после вступления его в должность в Бонне. В самую точку.

Когда после вотума недоверия Гельмуту Шмидту Коль подал руку своему предшественнику, ему было ясно: поддерживать канцлера должна его партия - и его партнер по коалиции. Шмидт, чей имидж государственного деятеля не ставился под сомнение, которому весь мир оказывал уважение, который всегда оставался верным своим принципам, который крепко держался за «двойное решение» НАТО, потерпел поражение потому, что СДПГ отказалась последовать за ним. Коль сделал из этого выводы, и гораздо охотнее стал обычным посредником. Так что ему пришлось сесть на шпагат от правого крыла ХСС до левого крыла СПГ. До самого «переворота» он казался скорее выжидающим, боящимся конфликтов и идущим на компромиссы канцлером, который больше всего заботится о сохранении власти. Только так можно объяснить упреки в его слабом правлении. Но власть никогда не была для него самоцелью, она была его движущей силой. Кто хочет создавать, говорил Коль, тому она просто нужна; либо вся власть в мире - либо совсем никакой.

При этом баланс в правительстве был совсем неплох. Вместе с Гансом-Дитрихом Геншером Коль отстоял «двойное решение» НАТО - это имело исторические последствия. Кроме того, дефицит экономики пошел на убыль, как и уровень инфляции. Конъюнктура снова подскочила, но безработица все еще упрямо не хотела падать. Именно от нее Коль потерпел поражение в конце своего правления. Афера Вёрнера - Кислинга, скандал вокруг партийных пожертвований, Битбург - вот пункты из списка потерь канцлера. Его осыпали насмешками из-за его поражений, он, казалось, не упускал ни единого случая «подставить всем мозоль» - настоящая жертва для карикатуристов. Вряд ли еще какому-нибудь государственному деятелю приходилось выдерживать такой шквал насмешек.

Успехи в области экономической политики в конце 1980-х годов не могли скрыть ощущения надвигающейся стагнации. ХДС тоже жаловался на нехватку плюрализма и перспектив. Казалось, что Коль, как уверяли его противники, не мог предложить никакого выхода.

Что делать? Тот, что хотел свергнуть его, должен был вначале заручиться поддержкой большинства партии.

Коль с грехом пополам выпутался из этого во время летнего отпуска 1989 года, который провел как обычно, на озере Вольфгангзее в Австрии. Каждый год одно и то же место для отдыха - многим это казалось признаком спокойствия и незыблемости, тогда как другим это казалось банальным и удобным. Хотел ли Коль снова пересидеть свои проблемы в Санкт-Гильгене? Снова и снова его упрекали в том, что он не дает точных ответов на неотложные вопросы. Но для Коля правила поведения состояли в том, чтобы не вмешиваться слишком рано, не связывать себя решениями, а взвесить все, посмотреть, как развиваются конфликты - так есть шанс прожить дольше.

Канцлер использовал для этого недели в июле и августе 1989 года. Он изготовил смесь, которая должна была окрылить его и перебросить из партийной политики в общенемецкую политику.

В партии он прозондировал настроения вплоть до внешнего крыла ХДС, удостоверился в поддержке соратников. Коль методично обзванивал один земельный союз за другим. Премьер-министр земли Баден-Вюртемберг, Лотар Шпет, был готов заменить собой Коля. «Умник», как его называли, все-таки был третьим в списке любимых немцами политиков.

И все же Коль узнал, что партия, пожалуй, на его стороне. Несмотря на это, поднялась большая волна возмущения, когда он скромно сообщил Хайнеру Гайслеру, что его время в качестве «генерала» подошло к концу. Но и «путчисты» находились в тяжелом положении. Быть канцлером, но не руководителем партии, было для Коля недопустимо. Для обмена ударами противникам не хватало как надежды на успех, так и мужества. Шпет не стал выставлять свою кандидатуру.

Хотя Коль во время решающего партийного съезда в 1989 году и потерял пару перьев, группа его противников теряла их целыми пучками. После чего вырисовались различные варианты обращения с оппозиционерами в партии, например, предложение занять высокий государственный или правительственный пост. Противница Коля Рита Зюсмут стала президентом бундестага. Хайнер Гайслер, напротив, отклонил предложение стать федеральным министром внутренних дел, и теперь окончательно впал в немилость. Канцлер приказал основательно почистить в доме Конрада Аденауэра.

Лотар Шлет почувствовал на себе всю меру злорадства Коля. В разговоре с репортером телеканала Второго немецкого телевидения (ZDF) Гюнтером Яухом Коль сказал: «Если я прихожу на партийный съезд ХДС или СДПГ с явным намерением низложить председателя, и мне это не удается - то я проиграл. Если я иду на футбольный матч, заявляя перед ним, что хорошенько их отделаю, и проигрываю, как вы прокомментируете это вечером по второму каналу? Вы скажете, что я был слишком самонадеянным, и теперь проиграл. И то же самое происходит в политике».

То, что итоговая разборка с большим председателем в Бремене не состоялась, а Коль в результате вышел из конфликта более сильным, имело и другие причины.

Летом 1989 года все большее значение приобрела тема, которую многие современники уже выбросили на свалку истории: вопрос о единстве нации. Поиск политических ответов в это время фундаментальных перемен, казалось, может помочь канцлеру выйти из затруднительного положения.

Первый ключевой момент: в период своего падения прохладным летним вечером в июне 1989 года Коль с Михаилом Горбачевым гуляли по саду дворца Шаумбург. Тогда ему показалось - как он потом описывал, - что он почувствовал что-то вроде движения мировой истории.

Горбачев развязал революцию внутри своей страны и позволил государствам соцлагеря все чаще идти своим собственным путем. Чем больше беженцев из ГДР стремилось в ФРГ через Венгрию и прочие соседние страны, тем очевиднее становилась агония государственной системы ГДР и тем острее становился «немецкий вопрос».

Во время летнего отпуска в Санкт-Гильгене еще один государственный деятель подал сигнал - на этот раз по телефону. Венгерский премьер-министр Миклос Немет но обещал, что он не будет отсылать назад граждан ГДР, стремящихся выехать из Венгрии в ФРГ. Коль увидел свой шанс проявить активность в «немецком вопросе». Начать работать над ним значило решить и собственные проблемы. Одновременно с этим он никогда не терял из виду мечту о немецком единстве. И действительно, эта тема должна была открыть новые перспективы не только перед ним, но и перед его партией и правящей коалицией.

Спустя пару дней, в августе 1989 года, произошло неожиданное событие: Коль летел назад в Берлин на двухмоторном реактивном самолете. Сразу после старта самолет содрогнулся от треска, похожего на выстрел. Пилоту удалось без потерь посадить машину. В правой двигательной установке была дыра размером с кулак - результат удара птицы. Ворон едва не стал причиной падения и был на волосок от того, чтобы сыграть роль злого рока.

С политической точки зрения Колю выпало счастье, как еще не раз будет происходить с ним на пути к единству Германии. Он и сам в этом с удовольствием признавался. Так, например, вышло, что успех в вопросе беженцев совпал с бременским заседанием партии. В конце августа федеральное правительство пригласило премьер-министра Немета и его министра иностранных дел по имени Дьюла Хорн на секретную встречу в замке Гюмних. Коль неоднократно спрашивал, просит ли Венгрия что-то взамен разрешения жителям ГДР выехать через страну: «Венгрия не продает людей», - возражал Немет. Премьер-министр так рассказывает о реакции канцлера: «У него почти стояли слезы в глазах. Он сказал мне: «Немецкая нация никогда не забудет, какое вы приняли решение».

Тем не менее Коль позаботился о том, чтобы предоставить кредит размером в 500 миллионов марок при соблюдении льготного периода, о котором давно просил Будапешт. Политика была для него обменом.

Казалось, судьба отблагодарила его за это прекрасным стечением обстоятельств: выезд беженцев из Венгрии был назначен на ночь с 10 на 11 сентября 1989 года. И именно этим вечером состоялся традиционный прием для представителей прессы перед партийным заседанием ХДС. Коль использовал милость судьбы и попросил Венгрию объявить распоряжение о выезде не раньше 20.00.

Так что канцлеру, в конце концов, выпала честь объявить, «что начиная с сегодняшней ночи, ровно в полночь, немцы могут выехать из ГДР через Венгрию в любую страну по своему выбору». Стая журналистов, с нетерпением ждавшая узнать что-нибудь новое о ссоре Гайслера с Колем, полностью переключилась на эту новость. Так элегантно Коль перенаправил внимание с внутрипартийных проблем на свою роль главы правительства.

О каком путче могла идти речь, когда на экранах телевизоров мерцали кадры со счастливыми людьми, которые готовы были вкусить страстно желанной свободы?

В этой ситуации на мировой арене Коль казался необходимым звеном, и это впечатление было продумано. Так что первым зернам единения немцев канцлер может быть обязан своему возвращению из Бремена.

Это была одна из начальных глав истории власти и единства страны. После заседания партии у Коля обострились проблемы со здоровьем: принимая во внимание запущенное заболевание простаты, не удалось обойтись без операции. В этот период приближался еще один исторический момент. Ежедневно сотни людей ломились через забор дворца Лобковиц, здания немецкого посольства в Праге, в надежде добиться выезда в ФРГ. В конце сентября беженцев было уже около 4000 человек. Все это происходило в невозможных условиях, многим семьям пришлось разбить лагерь под открытым небом. Эти драматические кадры обошли мир.

Министр иностранных дел ФРГ Геншер и его коллеги по должности из ГДР, Оскар Фишер, встретились в безопасной обстановке ООН в Нью-Йорке, чтобы прийти к компромиссу. Обе стороны пришли к соглашению дать возможность беженцам из Праги выехать через территорию ГДР на поезде, Восточный Берлин называл это «выслать».

Но кто должен был сообщить радостное известие самим беженцам? При том, что и канцлер, и вице-канцлер единодушно поддерживали процесс объединения, их честолюбивые желания часто противоречили друг другу. Внутренние события в Германии не подлежали ведению министерства иностранных дел, а ГДР, согласно правовым взглядам Бонна, не являлась заграницей. Коль поставил политику Германии на первое место, практически привязал ее к канцлерскому ведомству. Министерство внутренних дел играло второстепенную роль.

Однако сейчас речь шла о посольстве в Праге, а оно было не чем иным, как филиалом министерства иностранных дел и подчинялось ответственному за него министру. Так что на встречи иногда рвались приехать сотрудники с обеих сторон. Коль признает, что его очень привлекала перспектива поехать в Прагу, но врачи запретили ему переезды.

Сопровождать Геншера должен был руководитель канцлерского ведомства Рудольф Зейтерс. Казалось, что Геншеру не хочется видеть Зейтерса в своей команде, что очень раздосадовало канцлера, как пишут биографы Коля Дикман и Ройт. Не соберет ли министр иностранных дел «урожай популярности» в одиночку? Этой темой активно спекулировали в окружении Коля.

В воспоминаниях Геншера это выглядит иначе, он не имел ничего против сопровождающего из ведомства Коля. Ведь коалиция могла таким способом показать свое единство. Но сразу же после взлета самолета ВВС Германии с обоими политиками на борту спешное сообщение облетело бегущей строкой все информационные агентства: министр иностранных дел находится на пути к Праге.

Для Коля это было оскорблением, ведь существовала недвусмысленная договоренность о конфиденциальности. Зейтерс вообще не всплыл в сообщении, так что легко было догадаться, откуда оно появилось или откуда было направлено. Теперь весь мир знал: Геншер в пути. И все же это был один из великих моментов на пути к единству Германии. На балконе дворца Лобковиц разыгралась следующая сцена: Геншер решительно подошел к микрофону, сделал паузу, чтобы наступила тишина, и после нескольких вводных предложений заявил напряженно вслушивающейся толпе: «Мы прибыли к вам, чтобы сообщить, что ваш отъезд сегодня…» - остальные слова потонули в крике радости и облегчения. Заиграл национальный гимн - «единство, право и свобода немецкой отчизне». «И сегодня, оглядываясь на прошедшие годы, - пишет Геншер, - меня при этих воспоминаниях все еще охватывает сильное волнение».

Коль был вне себя из-за способа, которым Геншер вписал себя в исторический момент. Человек канцлера Зейтерс был буквально вытеснен на край балкона, в то время как министр иностранных дел переживал звездный час своей карьеры. Коль точно знал, насколько значимым был этот жест для общественности. При всей радости за людей, Коля не покидало чувство, что другие собирают урожай совместной правительственной политики.

Наконец наступило судьбоносное 7 октября, 40-я годовщина нелюбимой на Западе республики. В Восточном Берлине повсюду прошли демонстрации с флагами и факелами. Танки и ракетные лафеты гордо провезли через весь город. Это было похоже на последнее улучшение, дарованное больному перед смертью. ГДР готовилась быть смытой волной времени. Социалистический режим в последний раз показал зубы. Во время многих демонстраций, особенно в Восточном Берлине, были слышны не только инспирированные государством восторги, но и громкие протесты; более 3000 участников протестов были арестованы, многие избиты дубинками. Перед зданием «Нойе Вахе» самый авторитетный политик подвел последнюю черту под происходящим - Горбачев заявил: «Кто поздно встает, тому бог не подает».

Хонеккер и СЕПГ снова «повернулись лицом» к Москве. СЕПГ поздравила китайское правительство с кровавым подавлением студенческих протестов на площади Тяньаньмэнь в Пекине. Поползли слухи, что во время следующей большой демонстрации в Лейпциге, назначенной на 7 октября, в дело будут пущены танки. Спасибо Горбачеву, до этого дело не дошло. Коль относительно далеко зашел со своими упреками Хонеккеру, когда сказал: «ГДР одна несет ответственность за немирную политику в стране и за ее пределами». На Западе вслух высказывались опасения, что ФРГ слишком торопится разобраться с «делами Германии». Коль понимал чувства «тушителей», но тем больше он прилагал усилий, чтобы убедить кремлевское руководство, что «федеративная республика не заинтересована в хаосе в ГДР», а также выразил надежду, что «чувства там не перельются через край». Коль хорошо умел взять себя в руки. «Горбачевомания» среди населения ГДР, давление «гласности» и «перестройки» уже были достаточным вызовом для режима Хонеккера. Время работало против СЕПГ.

Коль больше не выпускал из рук внутриполитические и внутрипартийные дела, более всего заботясь о необходимой дистанции с оппозицией. Она облегчала ему задачу. Фолькер Рюе упрекнул СДПГ в «переменах благодаря втиранию в доверие». Некоторая часть социал-демократов склонялась к тому, чтобы признать ГДР с точки зрения международного права и дать ее гражданам право на отдельное государственное гражданство - как противодействие широким реформам.

Эксперт СДПГ по иностранным делам Норберт Ганзель признал положение щекотливым и посоветовал товарищам лозунг «перемена на расстоянии». Но единая линия поведения так и не была выработана, СДПГ не смогла идти в ногу со стремительно развивающейся ситуацией. Кроме того, у Коля было значительное концептуальное преимущество в вопросе о Германии.

Уже во время своего первого правительственного заявления в 1982 году и в последующих дебатах он занимал такую позицию: «Для нас политика Германии всегда будет больше, чем немецко-немецкие отношения, это будет вопрос единения наций… мы, немцы, не смиримся с разделением нашей родины». И далее: «Разделение Германии это еще и разделение Европы. Поэтому политика Германии должна быть понята как вклад в дело европейского единения…» К этому сложно что-нибудь добавить.

Правда, кто делает из этого вывод, что Коль систематически работал над вопросом единения, скорее питает легенды. Принципиально христианско-либеральная коалиция была завязана на немецкой политике социально-либеральной эпохи. Смещение акцентов после 1982 года случилось постольку, поскольку было более четко обозначено системное противостояние с ГДР. К тому же правительство не упускало возможности все время заново намекнуть на немецкий вопрос, что часть оппозиции все больше обозначала как «позавчерашний день».

Оперативную политику единения, которой требовали голоса правого крыла ХДС, Коль отклонял так же, как и Геншер. Политика пошагового сближения продолжалась, например, в виде кредита на миллиард, который задумал Франц Йозеф Штраус. На этом примере хорошо видно, как Колю удалось переманить самых отчаянных противников прежней «восточной политики» на свою сторону.

За визит Хонеккера в 1987 г. Коля критиковали в его собственной партии. Но Коль использовал это для того, чтобы указать на больное место: «Люди Германии страдают от разделения. Они страдают под стеной, которая буквально стоит у них на пути и отталкивает их».

Общий итог должен звучать так: «набор политических программ» был до 1989 года, как и другие области политики, подчинен системе гарантии власти Коля. Осенью 1989 года, после падения Берлинской стены, он наконец начал использовать свой авторитет для достижения единства нации.

Когда в начале ноября массовые протесты в ГДР достигли точки кипения, а исход через соседние страны принял гротескные и драматические формы, Коль после телефонного разговора с президентами США и СССР - Джорджем Бушем и Михаилом Горбачевым - решился на коренные изменения в немецкой политике. Предложения обширной финансовой помощи федеральное правительство связало с концом монополии СЕПГ на власть. Вместо подчеркиваемого «невмешательства» речь шла теперь о «мирном вмешательстве».

Эта взаимосвязь была придумана во время одной из вечерних встреч в канцлерском бунгало, участие в ней приняли министр канцлерского ведомства Зейтерс и министр внутренних дел Вольфганг Шойбле. Здесь речь шла не только о деле. Не менее важной была и другая цель - сохранение власти в этот период. Коль не должен был опуститься до роли зрителя. Уже довольно давно был запланирован его визит в Польшу. Деликатная миссия должна была начаться 9 ноября 1989 года. Никто не мог предположить, что этот день станет судьбоносным для немцев.

Советник Коля Тельчик сам готовил визит канцлера, не желая чересчур обременять службы Министерства иностранных дел. Неудивительно, что Геншер терпеть его не мог, и выступления Тельчика у министра иностранных дел ограничивались за годы несколькими консультациями. Канцлер хотел исключить Геншера из польской политики.

Между ними существовало принципиальное несогласие в основополагающем вопросе: статусе немецкой восточной границы. Тео Вайгель на встрече 1989 года подтвердил старую позицию, что только общее немецкое демократическое правительство сможет формально признать послевоенные границы. Геншер хотел определенности еще до визита в Польшу, ведь границы и без того уже были установлены со времени восточных договоров и общеевропейских совещаний.

Лично Коль склонялся к точке зрения Геншера, но речь шла о фундаменте власти. Не рассердит ли он таким закреплением границ избирателей и часть ХДС? Это могло стоить ему голосов избирателей и политической поддержки партнеров по ХДС, а СПГ во время настолько насыщенного периода во внешней политике постарается извлечь все выгоды.

СДПГ увидела шанс подлить масла в огонь и уложила позицию Геншера в федеральное постановление. Дошло до открытого противостояния. Коль взял трубку, переговорил с Геншером, заявив, что коалиции придет конец, если СПГ проголосует так же, как СДПГ. Скандал не позволил возникнуть компромиссу, с которым обе стороны могли бы существовать. СДПГ отклонила предложение, расчеты Коля стали ясны.

Визит в Польшу по вопросу о границах должен был служить в основном одной цели: примирению обоих народов. Канцлеру мерещились шаги, похожие на немецко-французское единение, вплоть до «запланированных объятий» Тадеуша Мазовецкого, против которых поначалу возражали польские дипломаты. Коль видел себя решающим вопросы примирения в традициях Аденауэра, который искал сближения с Францией и вместе с де Голлем внес свой вклад в единение бывших кровных врагов.

И все же, несмотря на значение визита в Польшу, Гельмуту Колю было неприятно покидать Бонн из-за нарастающего напряжения во внутренней политике. 9 ноября делегация все же отбыла в Варшаву вместе с большой компанией журналистов. Вечером именно этого дня должно было состояться запланированное «немецкое чудо». В Берлине рухнула стена. С введением нового постановления о выездах в восточной части города начались недоразумения, которые окончательно обесценили строение из бетона и колючей проволоки.

Ошибочно сформулированное заявление ответственного за работу со СМИ члена ЦК Гюнтера Шабовски могло быть понято так, что начиная с этого момента в ФРГ могут выехать все граждане ГДР. Сотни тысяч немцев решили проверить это на деле. Давление на стену возрастало, пограничные служащие - не проинформированные ни о чем и совершенно ошеломленные - в конце концов открыли ворота. Для Берлина это была Ночь ночей. Десятки тысяч восточных и западных немцев необузданно праздновали падение серого каменною монстра. Чужие люди бросались в объятия друг друга, смеялись и ликовали. На участке стены перед Бранденбургскими воротами, символом немецкого разделения, люди танцевали и пели: «Этот день, такой прекрасный день сегодня».

Коль и его свита как раз хотели отправиться в элегантный дворец Радзивиллов, чтобы там отужинать вместе с польским премьер-министром, когда пришли волнительные известия. Как отреагирует на это канцлер?

«Чувства Гельмута Коля угадать всегда нелегко», - писал Тельчик в своем дневнике, - лишь быстрые указания и ставшие более резкими движения выдавали его беспокойство и напряжение. Он только что узнал то, во что в этот момент вряд ли кто-то мог поверить». Но времени на го, чтобы хорошенько подумать о сенсационной новости, оставалось всего ничего, совещание должно было продолжиться за ужином.

Около 21.00 снова появился пресс-секретарь Коля Эдуард Акерман, который наблюдал за событиями по западногерманскому телевидению. «Господин доктор Коль, держитесь крепко, - сказал он, - гэдээровцы ломают стену». - «Вы уверены, Акерман?» - спросил Коль. Акерман описал ему, как все больше людей из Восточного Берлина перебираются на другую сторону. «Этого не может быть! - произнес Коль. - Вы действительно уверены?» «Телевидение передает в прямом эфире из Берлина, я вижу это собственными глазами», - ответил Акерман.

«Мысленно мы все были наполовину дома, в Германии, - пишет Тельчик, - хотя немецко-польские отношения должны были значительно улучшиться благодаря этому визиту». Положение было трудным для Коля. «Канцлер, - вспоминает Тельник, - еще колеблется, потому что этот шаг может негативно сказаться на отношении наших гостеприимных хозяев. С другой стороны, мы вспоминаем о Конраде Аденауэре, который 13 августа 1961 года, в день возведения стены, уехал в Аугсбург, чтобы принять участие в предвыборной борьбе. Многие немцы до сих пор не простили ему этого…»

В головах начал бродить сплав из дипломатическом тактичности, политической потребности действовать, простого расчета власти и… национальной ярости.

Положение требовало решения: оставаться или ехать? В воспоминаниях Коля решение выглядит довольно скорым: «Мне тут же стало ясно, что я должен прервать визит, несмотря на его значение, ведь место федерального канцлера в этот исторический момент было в столице Германии, центре событий».

У Тельчика это прочитывается несколько иначе, Коль решил сперва подождать, чем кончится дело. И все же канцлер чувствовал себя выброшенным из происходящего. Журналистам он признался, что «находится в неправильное время в неправильном месте».

Утром 10 ноября решение прервать поездку было принято, Коль рассказывал о «настоящем споре», который ему пришлось вести с польским премьер-министром, потому что Мазовецкий «любой ценой пытался предотвратить мой отъезд в Берлин». Коль думал о примере Аденауэра и, кроме того, после выступления Геншера в Праге ни в коем случае не хотел больше уступить кому-либо историческое место. На вечер 10 ноября берлинский филиал ХДС запланировал перед церковью митинг с выступлением канцлера.

Еще в Варшаве бомбой взорвалась вторая новость - правящий бургомистр Берлина, Вальтер Момпер, в свою очередь созвал митинг перед шенебергской ратушей, тоже связанный с возвращением канцлера. Гельмут Коль вне себя, - записал Тельчик в своем “дневнике”. - Он ни о чем не знает. Момпер назначил это выступление на половину пятого, не обсудив этого с федеральным канцлером. Кроме того, мы подозреваем, что Момпер специально так рано назначил митинг, чтобы Коль при всем желании не успел прибыть в Берлин вовремя. Впечатление, которое это оставит в народе, станет губительным для канцлера».

Какие бы мотивы ни двигали бургомистром, для Коля обмен ударами во внутриполитическом процессе уже начался, ему не оставалось ничего другого, как немедленно пуститься в путь. Он хотел выступить на обоих митингах.

События шли своим чередом. Как немецкий бундесканцлер может попасть из Варшавы в Берлин на машине бундесвера? Никак! Стена рухнула, но оккупационные права все еще были в силе. Благодаря послу США Вернону Уолтерсу Колю, в конце концов, удалось вовремя попасть в единый теперь город на военном самолете США.

«Надеюсь, все пройдет хорошо», - сказал Коль, обеспокоенный настроениями публики, и попросил Акермана, чтобы берлинский ХДС переместил хотя бы часть своих людей от поминальной церкви к шенебергской ратуше, но было уже слишком поздно. Ему приготовили плохой сюрприз. «Я был буквально выпихнут на балюстраду, где уже стояли Ганс-Дитрих Геншер, Вилли Брандт, Ганс-Йохан Фогель, Вальтер Момпер и другие, - вспоминает Гельмут Коль с горечью, не скрывая того, что последовало за этим. - Внизу, на площади Джона Кеннеди, кишмя кишела радикально настроенная чернь, которая приветствовала меня оглушительным свистом».

В представлении участвовали все актеры левой и альтернативной берлинской сцены, ни следа приверженцев Коля. Некоторые участники, казалось, только и ждали случая испортить канцлеру его выступление.

Вальтер Момпер подлил масла в огонь, когда заявил в своей речи: «Вчера был день не воссоединения, а день новой встречи». Далее он снова заговорил о немецкой двугосударственности. «Говорит Ленин, говорит Ленин», - зашептал Коль. Аплодисменты, предназначавшиеся Момперу и, в конце концов, Брандту, раздались, когда последний сформулировал историческую фразу: «Наконец срастается вместе то, что должно быть вместе». Когда Коль последним появился перед микрофоном, его практически заглушили. «Речь идет о Германии, о единстве, праве и свободе. Да здравствует немецкая родина. Да здравствует свободная, единая Европа». Свист заглушил его слова.

Поскольку он исходил из того, что «полмира» смотрят на него, он твердо говорил дальше. Но телевидение уже прервало передачу, явно будучи на стороне черни, как позже подозрительно заявил сам Коль. Снова его звездный час на пути к немецкому единству был испорчен.

Он до сих пор считает ответственным за тот крах берлинский филиал ХДС, Эберхарду Дипгену он этого никогда не простит. Во время митинга перед поминальной церковью запланированные восторги имели место, но по телевидению их так и не показали.

Так что Коль пытается расставить по местам свои воспоминания этого дня на бумаге. «На площади Брайтшайда перед поминальной церковью кайзера Вильгельма нас ждали сотни тысяч людей… Здесь никто не хотел буянить, все откровенно радовались».

А вот ругательства со стороны СМИ: «В дополнение к этому митингу, о котором, что показательно, не было ни слова на телевидении, мы заехали еще к знаменитому контрольному пункту. Там были невероятные толпы людей, которые бежали с Востока. Многие подбегали ко мне и трясли мою руку». Тельник сообщает о криках «Гельмут, Гельмут!» «Когда мы снова оказались в машине, он сказал мне: “Здесь можно видеть, что люди действительно думают…”»

И еще один контраст: в тот момент, когда Коля увидали на балконе, Горбачев хотел говорить с канцлером. Затем, как говорит Коль, чтобы выяснить, не вышли ли дела из-под контроля и верна ли информация, согласно которой советские учреждения находятся в опасности. «Я только позже узнал, что Горбачева проинформировали неверно… Я стоял, сдавленный людьми, на балконе шенебергской ратуши, и у меня не было никакой возможности позвонить Горбачеву самостоятельно, поскольку это выглядело бы так, будто я испугался черни».

Коль проинструктировал Тельчика успокоить Горбачева, что тот и сделал. «Как позже сказал мне Михаил Горбачев, после этого разговора он недвусмысленно просигнализировал хозяевам Восточного Берлина, что Советский Союз не пустит танки, как 17 июня 1953 года. Я и сегодня очень благодарен Горбачеву, что он не поддался подстрекателям».

Уже позже канцлеру удалось в качество морального удовлетворения - намекнуть на это все. Но в тот момент все происходящее было за кулисами. На ладони было только то, что внешний образ политики Коля нужно было срочно менять.

Этому были свои причины. В дни после падения стены поначалу главенствовало впечатление, что большинство жителей ГДР держатся за самостоятельность ГДР. Слово было отдано правозащитникам. В газете «Франкфуртер Альгемайне» от 15 ноября было написано: «(Режим СЕГ) может не опасаться требований о расформировании двугосударственности». Но уже на Лейпцигской демонстрации в понедельник, 20 ноября, было отчетливо слышно желание объединения. На транспарантах и в устах собравшейся толпы было одно и то же: «Германии единая родина». Лозунг «Мы - народ» мутировал в «Мы один народ». Согласно опросам, 70 % жителей ФРГ были за немецкое единство, в ГДР их было около 60 %.

Исход из второго немецкого государства выглядел почти угрожающим. Передовицы газет, от «Райнишер Меркур» до «Франкфуртер Рундшау», требовали от политики сообразных концептов для Германии. Кто займется темой, кто возьмет на себя основную роль в выработке стратегии? Над этим билась и не одна голова в канцлерском ведомстве.

Колю нужны были явные успехи, его результаты опросов были плохими. Геншер, Брандт - и внутрипартийный конкурент Коля Лотар Шпет - путешествовали по ГДР. Они давали встречать себя с ликованием, пока канцлеру приходилось упражняться в сдержанности и оставаться в Бонне. Тельчик пишет: «Пришло время открыто принять на себя руководство стратегией».

Повод к этому подали Советы, не желая этого. 21 ноября «консультант ЦК» Николай Португалов, считавший себя посредником между канцлерством и Кремлем, появился у советника Коля, Тельчика, с двумя страницами вопросов, которые должны были прощупать, какие шаги немецкое правительство планирует в отношении Германии, а также просигнализировать, что Москва с обеспокоенностью смотрит на любые вмешательства во внутренние дела ГДР.

Без ведома Горбачева член ЦК Валентин Фалин расширил список вопросов и добавил к ним «личные размышления», и Португалов тоже озаботился тем, чтобы ввести в игру формулировки, которые не были одобрены сверху. В разговоре речь шла о будущих перспективах, звучали такие термины, как «новое единство», «воссоединение» и «немецкая федерация». Тельчик пропустил мимо ушей, что речь шла еще и о выходе из НАТО, но «воссоединение»? «Я был как будто наэлектризован», - вспоминает советник канцлера: «После этого разговора я тут же беседовал с канцлером, сказав ему, что если это правда, что советское правительство обсуждает такие вопросы, тогда у нас не остается никаких причин, чтобы не поддержать эту тему явно» - и смотри-ка: «Португалов нечаянно стал спусковым крючком для плана из десяти пунктов, благодаря которому канцлер добрался до вершины своего развития». Судьба имеет много лиц.

23 ноября состоялась встреча ближайших сотрудников Коля в канцлерском бунгало, среди них были министр канцлерства Зейтерс, Хорст Тельчик, Эдуард Акерман, руководитель службы написания речей, Норберт Приль, Юлиана Вебер и Вольфганг Гибовский из исследовательской группы по выборам. Была поднята тема о «безобразной работе федерального правительства с общественностью». Коля гораздо больше интересовал конкретный план движения к единству, по пунктам. Тельчик ратовал за «освободительный удар». Зейтерс был настроен скептически, Коль отдал распоряжение, чтобы под руководством Тельчика была разработана концепция, но никто, «даже внутри правительства», не должен знать об этом.

Министр канцлерского ведомства Зейтерс, поддерживаемый со знанием дела своими служащими, высказал сомнения, что нужно так торопиться, кроме того, нужно было бы проконсультироваться с членами Альянса.

Так выкристаллизовались разные типы советников в окружении канцлера. Например, карьеру Тельчика всегда можно было рассматривать в связи со становлением Коля. Успех одного был удачей другого - уже со времени и Майнце. И Тельчик видел решения только под углом зрения Коли. «Классические» ведомственные служащие и профессиональные дипломаты в окружении канцлера имели, понятным образом, другой подход. Они постоянно имели в виду интересы и других задействованных актеров.

Поэтому в процессе объединения Коль прежде всего делал ставку на своих самых близких поверенных - на Тельчика и Шойбле. Под руководством Тельчика был создан эскиз плана из десяти пунктов, который в субботу, 25 ноября 1989 года, шофер привез в Оггерсхайм. После этого в резиденции канцлера состоялась более чем редакторская правка, набросок был заточен под цели внутренней немецкой политики - несмотря на то что в мемуарах Тельчика участие канцлера практически не упомянуто.

Коль спорил об этом предложении с друзьями, присутствующими братьями-священниками Рамштеттер из округа Пфальц, а в заключение позвонил Рупергу Штольцу. Супруга Ханнелоре в конце концов перепечатала программу заново на портативной пишущей машинке. Окончательная формулировка последнего пункта была сделана в понедельник утром в канцлерстве в присутствии Эрнста Альбрехта: «Как будет выглядеть опять единая Германия, сегодня не знает никто. Но то, что единство наступит, когда этого захотят все, в этом я уверен».

28 ноября федеральный канцлер Коль озвучил свою программу. Он включил туда и предложение Ганса Модрова о «договорном обществе», но зашел в своих предложениях дальше. При условии демократически правомочного режима в ГДР Федеративная республика готова развивать конфедеративные структуры между двумя государствами с целью создания федерации, то есть федерального государственного порядка».

Из книги Я из Одессы! Здрасьте! автора Сичкин Борис Михайлович

ПОЛЬСКИЙ ПАТРИОТ В Люблине был военный госпиталь. Я однажды побывал в нём, чтобы повидать наших раненых. Меня страшно удивило, что немцы лежат на нормальных постелях, у каждой кровати - карточка с описанием их состояния: давления крови, температура - утренняя и вечерняя.

Из книги Командиры национальных формирований СС автора

Казачий атаман из Верхней Силезии Гельмут фон Панвиц Он был самым известным казачьим командиром Второй мировой войны. Силезский землевладелец до мозга костей, Гельмут фон Панвиц пользовался огромным уважением не только у своего командования, но и среди простых казаков,

Из книги Друзья не умирают автора Вольф Маркус

Гельмут Нежность - можно ли воспользоваться этим словом, говоря о дружбе двух мужчин? Но именно таким было мое отношение к Гельмуту. Среди моих друзей он был тем, кого я знаю дольше всех. Начиная с 1934 года, вскоре после прибытия в Москву, мы оба учились в немецкой школе имени

Из книги Командиры элитных частей СС автора Залесский Константин Александрович

Расстрелян по приговору трибунала Гельмут Беккер Этот несколько лопоухий, невысокий человек в неизменных «интеллигентских» круглых очках отличался беззаветной личной храбростью и, одним из командиров самой одиозной дивизии СС - «Мертвая голова». И если под

Из книги Четыре жизни. Происхождение и родственники [СИ] автора Полле Эрвин Гельмутович

Папа. Полле Гельмут Христианович Папа родился 22.04.1914 г. в деревне Сарыбаш (степной Крым) третьим ребёнком у Христиана и Доротеи Полле. В 7 месяцев папа остался без матери, в доме появилась мачеха Эмма, которую папа всегда считал мамой. Родились ещё четверо братьев. Жили

Из книги Хо Ши Мин автора Кобелев Евгений Васильевич

ЕГО ИМЯ - ПАТРИОТ Соколу - ветер попутный, воля крепчает в груди, Битвы и бури ждут впереди, Что там: победа ли? гибель в бою?.. Нгуен Зу 1Трудовой день вьетнамских гарсонов на пароходе начинался с четырех часов утра. Тхань мыл большую корабельную кухню, растапливал печи,

Из книги История триумфов и ошибок первых лиц ФРГ автора Кнопп Гвидо

Лоцман Гельмут Шмидт «Сегодня я полагаю, что самый важный долг политиков в Германии перед будущими поколениями - это руководствоваться принципом соблюдения человеческого достоинства отдельного человека». «Кто не желает идти на компромиссы, не годится для

Из книги Автобиография автора Ньютон Хельмут

Хельмут Коль, 1990 В сентябре 1990 года я отправился в Бонн, чтобы сфотографировать немецкого канцлера Хельмута Коля. Был холодный и дождливый день. Я внимательно осмотрел рабочие помещения Коля, которые совершенно не вдохновляли меня. В отчаянии я выглянул в окно и посмотрел

Из книги 10 гениев войны автора Карнацевич Владислав Леонидович

Гельмут фон Мольтке В среде противодействующих элементов войны редко удается достигнуть идеала; однако результат свидетельствует, что и посредственность может достигнуть цели. Соединение прусских армий в надлежащий момент никогда не считалось, по крайней мере

Из книги Вашингтон автора Яковлев Николай Николаевич

ПЛАНТАТОР И ПАТРИОТ Теперь я навсегда осел здесь (в Маунт-Верноне) с приятнейшими удобствами для жизни и надеюсь в отставке обрести большее счастье, чем испытал в большом и бурном мире. Д. ВАШИНГТОН, 1759 год О том, как сочетались браком Джордж Вашингтон и Марта Кастис,

Из книги Шишков автора Еселев Николай Хрисанфович

Из книги Память о мечте [Стихи и переводы] автора Пучкова Елена Олеговна

«Коль станут кулаки колючими, как еж…» Коль станут кулаки колючими, как еж, Коль сердце я запру замком амбарным жадным, Пусть дружеский язык, как заостренный нож, То сердце раскроит ударом беспощадным, А если буду добр, распахнут и горяч, Открою настежь дом, открою сердце

Из книги Жизнь моя за песню продана [сборник] автора Есенин Сергей Александрович

Коль родился я поэтом… Пришелец из «вековой тишины», из таинственных самородных глубин, Есенин явился на русский поэтический олимп не просителем – «красным гостем» и, не остановившись перед «парадным подъездом», поднялся по великолепным лестницам как был – в валенках,

Из книги «Будь проклят Сталинград!» Вермахт в аду автора Вюстер Виганд

Приложение 2 Полковник Гельмут Бальтазар Бальтазар родился 6 сентября 1901 г. в Падеборне, родители - Август и Лиина (урожденная Мюльхаузен) Бальтазар. Отец, гауптман Бальтазар, убит 25 октября 1914 г. у Неф-Шапеля во Франции. Молодой Бальтазар поступил добровольцем в

Из книги Дело: «Ястребы и голуби холодной войны» автора Арбатов Георгий Аркадьевич

Гельмут Коль и Дитрих Геншер …Новое правительство ФРГ хотя и было заметно консервативнее социал-демократов, контакты с СССР продолжало поддерживать и даже развивать. Премьер-министр Гельмут Коль во время своего визита в Москву пригласил на утренний завтрак (где-то в 8

Не утихает скандал вокруг публикации воспоминаний патриарха европейской политики. Досталось всем: от нынешнего руководителя ФРГ Ангелы Меркель до экс-Президента СССР Михаила Горбачева.

Откровенные воспоминания политик сделал еще в начале нулевых под запись журналисту Хериберту Швану . Многие герои этих застольных бесед (все записано на диктофон!) тогда еще не заняли высоких постов (например, «приемная дочь» Коля Ангела Меркель стала канцлером лишь в 2005-м), поэтому пожилой политик не стеснялся в выражениях. Потом он потребовал от Швана аудиопленочки все-таки вернуть. Что тот и выполнил, но снял копию для себя.

В 2014 году журналист издал воспоминания под названием «Протоколы Коля». Книга — расшифровка разговоров с Колем плюс авторские пояснения. Поэтому большинство событий излагается в пересказе от третьего лица. Ниже — самое интересное.

«Ангела не умела держать нож и вилку»

«Подобно престарелому королю Лиру, Гельмут Коль может больше не обращать внимания на других. Нынешнюю главу ФРГ он называет «своим позорным выводком».

«Ангела Меркель была не способна есть ножом и вилкой, — вспоминает Коль. — Во время госприемов она так крутилась около еды, что приходилось неоднократно призывать ее к порядку».

Ее приближенный Фридрих Мерц (глава объединения христианских демократов (ХДС) — партия большинства в местном парламенте, бундестаге. — Авт.) —

«это человек, который ни на что не способен. Меркель не имеет понятия, что делать, а руководитель фракции Мерц — политический младенец».

МЕРКЕЛЬ И РАСТРАТА ПАРТИЙНОЙ КАССЫ

«Он (Коль. — Авт.), вождь партии христианских демократов, должен был лично заниматься грязной работой, для которой Ангела Меркель — председатель ХДС с 2000 года — была слишком изысканной».

«Меркель никогда ничего не делала, — говорит политик. — Региональные партийные ячейки при ней превратились в свинарники, а федеральным секретарем был осел-бюрократ». Когда в 1999-м поднялся шум вокруг растраты кассы ХДС (а речь шла о сумме в десятки миллионов немецких марок. — Авт.), то Коль закатал рукава и разгреб эту свалку».

«В афере засветилась и сама Меркель. Но это стало и началом политического конца Коля».

«Саму Ангелу Меркель он, Коль, ни во что не ставил: «Дама настолько без характера», что можно «только перекреститься».

СТО МИЛЛИАРДОВ ЗА ВОСТОЧНЫЙ БЕРЛИН

«За вывод Западной группировки войск из ГДР Коль заплатил русским сумму, эквивалентную нынешним 4 млрд. евро. «Это совсем немного! — вспоминает экс-канцлер. — Если бы Горбачев сказал: дайте нам сотню миллиардов, и получите ГДР, — мы так бы и сделали. Что такое сто миллиардов за Восточные земли при их годовом бюджете в пятьсот миллиардов? Да ГДР нам досталась по цене бутерброда!»

«Коммунистический режим в ГДР пал не из-за уличных протестов, а по другой причине. И тут Коль не стесняется в выражениях. «Горбачев сказал партнерам по Восточному блоку: мы не дадим вам больше денег, поступайте как знаете. Так что объединение Германии — заслуга не граждан, а денег… Горбачев видел экономическую статистику и наверняка понимал, что коммунистический режим в полной заднице, без шансов устоять».

«Если бы Горбачев подъехал на танке к КПП «Чарли» (блокпост, разделявший Западный Берлин и Восточный. — Авт.), то сторонники жесткой линии в ГДР закрыли бы стену снова. И все осталось бы как есть. Да, последовал бы обмен международными нотами, митинги по всему миру, но признайте: никто на планете не сказал бы, что из-за этих засранцев в Германии мы рискнем военным противостоянием с русскими».

СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО

В 2007 году отставной генерал-майор и ветеран контрразведки ФРГ Герд-Гельмут Комосса опубликовал книгу «Немецкая карта: скрытая игра германских спецслужб». Где рассказывалось о так называемом «Канцлер-акте» (der Kanzlerakt) — секретном документе, который с 1949 года должен, прибыв в США после своего избрания, подписывать каждый глава ФРГ. Канцлер обязуется быть верным идеям евроатлантической интеграции и служить проводником американского влияния в Европе . Впрочем, дело даже не столько в «Канцлер-акте», сколько в том, что у Вашингтона имеется компромат на любого крупного чиновника ФРГ.

Из досье «КП»

Гельмут Йозеф Михаэль КОЛЬ . Родился в 1930 году. Председатель партии «Христианско-демократический союз» (ХДС) с 1973-го и федеральный канцлер с 1982 по 1998 год. Вошел в историю как «человек, который объединил Германию».

Ангела МЕРКЕЛЬ . Родилась в 1954 году. Росла в ГДР. После объединения Германии сделала политическую карьеру в партии ХДС. С ноября 2005 года — канцлер ФРГ.

Хериберт ШВАН . Родился в 1944 году. Доктор филологических наук. Журналист, теле- и радиоведущий, лауреат национальных и международных премий за авторские документальные фильмы.

Мнение эксперта

Михаил ДЕЛЯГИН, политолог:

Меркель — агент ЦРУ? Запросто

— Ангела Меркель происходит из очень интересной семьи. Ее отец, протестантский пастор, в 50-е годы, когде все начинали бежать из ГДР на Запад , уехал в противоположном направлении. Вряд ли он был воодушевлен идеями строительства социализма. Подобные переезды — стандартный способ засылки агентуры.

Сама Ангела в юности была активисткой не только Союза немецкой молодежи (аналога комсомола), но и, как поговаривают, непродолжительное время состояла в неонацистской группировке. Весьма вероятно, что Штази (министерство госбезопасности ГДР) обратило на нее внимание именно поэтому — подобный компромат превращал любого в послушное орудие спецслужб.

В качестве активистки Союза немецкой молодежи Меркель несколько месяцев находилась в СССР . Притом что комсомолец из стран народной демократии мог прибыть в Советский Союз на неделю, максимум на месяц. При условии, конечно, что его визит происходит не по линии органов.

А после падения ГДР архивы Штази, за небольшими исключениями, достались американцам. Поэтому весьма вероятно, что у Вашингтона есть компромат на Меркель, с помощью которого ее держат если не на крючке, то на очень коротком поводке. -1 -2

Image caption Гельмут Коль останется в истории канцлером, воссоединившим Германию

Гельмут Коль стал первым канцлером объединенной Германии после окончания холодной войны. Он был лидером страны 16 лет. Это самый продолжительный срок правления со времен "железного канцлера" Отто фон Бисмарка, с которым Коля, к его удовольствию, часто сравнивали.

Во многом благодаря упорству Гельмута Коля и его вере в единую Европу был подписан Маастрихтский договор, который заложил основы Евросоюза и привел к введению единой европейской валюты.

Однако политическое наследие Коля на родине было омрачено скандалом, связанным с финансированием Христианско-демократического союза (ХДС), во главе которого он стоял почти четверть века.

Память о войне

Гельмут Коль родился 3 апреля 1930 года в маленьком городке Людвигсхафен, в скромной семье налогового служащего.

В юности он перепробовал самые разные способы зарабатывания денег: от выращивания кроликов и разведения тутового шелкопряда до работы на стройке в качестве грузчика и водителя грузовика.

С началом Второй мировой войны отец и старший брат Гельмута ушли на фронт, а он, как и многие его ровесники, вступил в детскую организацию "Гитлерюгенда" - "Дойчес юнгфольк".

Политические взгляды Гельмута Коля во многом сформировались под влиянием лет, прожитых в Людвигсхафене во время Второй мировой войны.

Из-за своих химических заводов город подвергся сильным бомбардировкам, и Гельмут Коль хорошо помнил, как 12-летним мальчиком он помогал извлекать из-под обломков обгоревшие тела своих соседей.

Коль говорил, что от службы в нацистской армии его спасло лишь то, что он слишком поздно родился для того, чтобы встать под ружье.

Правообладатель иллюстрации Getty Images Image caption В 1973 году Коль занял пост председателя ХДС и сохранил его за собой до 1998 года

Отец Коля вернулся с фронта живым, брат погиб в возрасте 18 лет.

В трудные послевоенные годы Гельмут работал на скотном дворе, но мечтал вырваться из провинции.

В 1946 году он вернулся за школьную парту и вступил в только что созданную Христианско-демократическую партию.

Спустя почти три десятка лет, в 1973 году, Коль займет пост председателя ХДС и сохранит его за собой до 7 ноября 1998 года.

Золотая эпоха

Несмотря на сильный провинциальный акцент и обилие шуток, связанных с его крупными габаритами и завидным аппетитом (его называли "Медведем" и "Грушей"), Гельмут Коль сумел превратить свою партию в массовую организацию.

Над Колем постоянно посмеивались за его никудышные ораторские способности и якобы присущую ему политическую близорукость.

Но критики Коля явно недооценивали его способность умело пользоваться рычагами власти и создавать сложную, но крайне эффективную сеть политических союзников и покровителей.

На выборах в ФРГ в 1982 году он обошел всех соперников и стал самым молодым канцлером за всю историю Федеративной Республики. Ему было 52 года.

1980-е годы были золотой эпохой германской экономической мощи и политического влияния. Вместе со своим близким союзником, президентом Франции Франсуа Миттераном, Коль определил контуры Европейского союза и заложил основы введения единой европейской валюты.

Сделав упор на экономическую и социальную политику, Коль добился успехов как в экономике, так и в социальной сфере и победил на следующих выборах в 1987 году. Он оставался на посту канцлера 16 лет.

В 1987 году состоялся исторический визит в Бонн лидера Восточной Германии Эриха Хонеккера. Визит состоялся благодаря политике разрядки, за которую активно выступал Гельмут Коль.

Правообладатель иллюстрации PA Image caption Гельмут Коль и Маргарет Тэтчер спорили по поводу необходимости европейской интеграции

Через два года рухнула Берлинская стена, и Коль начал переговоры, которые в итоге привели к объединению Германии.

Благодаря своему упорству и терпению ему удалось найти общий язык с мировыми лидерами - Михаилом Горбачевым и Джорджем Бушем-старшим, который назвал его однажды "самым великим европейским лидером второй половины XX века".

"Джордж Буш был моим самым важным союзником на пути к германскому единству", - сказал в ответ Коль.

И советский, и американский лидеры поверили Гельмуту Колю, пообещавшему, что объединенная Германия не будет дестабилизировать Европу или угрожать ей, как это было во времена Адольфа Гитлера.

3 октября 1990 года Коль-политик превратился в национального героя, которому оказалось по плечу то, что многие считали недостижимым: мирное воссоединение Восточной и Западной Германии.

Стремление Коля объединить Германию не было встречено всеобщим одобрением. К примеру, премьер-министр Израиля Ицхак Рабин открыто выступал против.

Image caption Стена разделяла город 28 лет

В целом Запад приветствовал воссоединение немцев, но в некоторых странах, в частности, в Великобритании и Польше, оставались опасения по поводу того, что объединенная Германия будет доминировать на европейском континенте.

На "ты" с Горбачевым и Ельциным

Перекраивая карту Европы, Коль успевал заниматься и делами ее восточных окраин, где в эти годы осыпались в историю руины Советского союза. С автором перестройки, советским президентом Михаилом Горбачевым, Коль сошелся на переговорах об объединении Германии.

После семейного визита Горбачевых к Колям в немецкий Оггерсхайм летом 1990 года политики перешли на "ты". Германия имела ключевое значение для советской власти в то время: при помощи немецких кредитов Горбачев рассчитывал вытащить страну из бездны экономического, финансового и продовольственного кризиса.

Коль помогал, но объединение Германии было приоритетом, и Горбачев не дождался нового "плана Маршалла". СССР развалился, и у Коля появился новый собеседник в Кремле: Борис Ельцин.

Канцлера первый российский президент называл исключительно "мой друг Гельмут".

В присутствии Коля Ельцин чувствовал себя расслабленно: на церемонии вывода войск из Германии в берлинском Трептов-парке Ельцин дирижировал оркестром и пел "Калинку".

Коль не забывал Ельцина и после отставки. В 2005 году, уже в статусе политического пенсионера, экс-канцлер съездил к "другу Борису" на рыбалку на Байкал, где ему так понравилось в далеком 1993 году.

Тогда, в начале 1990-х, благодаря Гельмуту Колю была открыта и новая страница в истории Европы. Как он часто подчеркивал в своих речах, европейское единство было вопросом войны и мира в XXI веке.

В тесном сотрудничестве с Францией Коль определил контуры политического союза европейских стран, закрепленного в голландском городе Маастрихт в феврале 1992 года, и заложил основы единой европейской валюты.

По словам бывшего министра иностранных дел Британии лорда Джеффри Хоу, Гельмут Коль был жестким политиком, который мог идти к своей цели напролом.

"Коль был известен своей целеустремленностью, патриотизмом, преданностью принципу мирного сосуществования в Европе. Он сумел добиться многого. Вряд ли он сумел бы достичь своих целей, если бы не некоторые черты его характера, порой граничившие с жестокостью", - говорит британский политик.

В отношении своих оппонентов Коль вел себя порой без лишних сантиментов.

Многие жители бывшей ГДР винили его в ухудшении своего экономического положения после объединения с ФРГ, хотя он сумел добиться, чтобы в документах по объединению был зафиксирован курс обмена один к одному марки ГДР на немецкую марку для зарплат, арендной платы и пенсий.

Цена объединения

Коля также обвиняли в том, что он не сразу отреагировал на поджоги домов турецких иммигрантов и выходцев из Африки, организованные неофашистами и скинхедами.

Иногда он оставался глухим к мнениям менее влиятельных по сравнению с Германией стран Восточной Европы, таких как Чехия и Польша.

Трудно назвать безоблачными и его отношения с Британией и другими странами, которые не поддерживали его видение будущей федеральной Европы.

"Я никогда не забуду злобное замечание Маргарет Тэтчер: "Мы победили немцев дважды. И вот теперь они вернулись", - сказал как-то Гельмут Коль.

В общей сложности Коль занимал пост канцлера Германии три срока, и такому послужному списку можно было бы только позавидовать.

Однако объединение страны обошлось в копеечку, на фоне растущих экономических проблем популярность канцлера стремительно падала. На выборах в 1998 году Коль и его коалиция проиграли социал-демократу Герхарду Шредеру.

На следующий год бывшего канцлера обвинили в том, что его партия ХДС незаконно финансировалась различными лицами и организациями.

Коль признался, что лично получал пожертвования в пользу партии в размере от полутора до двух миллионов немецких марок, но категорически отказался назвать имена доноров, ссылаясь на данное им слово.

Из уважения к заслугам бывшего лидера страны дело было прекращено, но экс-канцлеру пришлось уплатить крупный штраф, и его репутация оказалась сильно подмочена.

Правообладатель иллюстрации Getty Images Image caption В 2010 году Гельмут Коль вместе с канцлером Ангелой Меркель отмечал 20-летие воссоединения Германии

В 2010 году Гельмут Коль, чье здоровье тогда уже оставляло желать лучшего, вместе с канцлером Ангелой Меркель отмечал 20-летие воссоединения Германии. Возрождение единой страны, несомненно, навсегда останется его главным достижением.

"Меня недооценивали в течение десятилетий, - сказал однажды Коль. - С учетом этого я добился неплохих успехов".

Личная жизнь

В последние годы Коль вел уединенный образ жизни. Он продолжал писать мемуары и давать оценку актуальным событиям на международной арене.

В 2001 году его супруга Ханнилоре, страдавшая от аллергии на солнечный свет, покончила жизнь самоубийством. Это стало большим ударом для Коля, который прожил с ней больше 40 лет.

В 2008 году Коль перенес инсульт, после чего остался прикованным к креслу. Еще находясь в больнице, бывший канцлер женился на Майке Рихтер, которая была гораздо моложе его.

Позднее двое его взрослых сыновей обвинили молодую мачеху в том, что она пытается разладить их отношения с отцом и препятствует его контактам с друзьями и коллегами.

Однако в дни, когда Германия прощается со своим бывшим лидером, многие предпочтут вспоминать не эти эпизоды из его частной жизни, а то, чего он добился как политик - в стране и за ее пределами.

Он скончался на 88-м году жизни в своем доме в Людвигсхафене-на-Рейне. Известный немецкий политик запомнился тем, что сыграл решающую роль в объединении Германии, а также способствовал созданию Европейского Союза.

Коль был лидером страны 16 лет. Это самый продолжительный срок правления со времен Отто фон Бисмарка, с которым Коля часто сравнивали.

Политическая карьера

Коль пришел в политику еще в школе - в 1946 году он вступил в Христианско-демократический союз.

В 1953 году он стал членом правления ХДС в Рейнланд-Пфальце, в 1954 году был избран заместителем председателя отделения "Молодёжного союза" там же, а в 1955 году вошёл в состав правления ХДС там же, в 1969-1976 годах занимал пост премьер-министра земли Рейнланд-Пфальц.

С 1982 по1998 год Гельмут Коль занимал пост федерального канцлера ФРГ. 22 сентября 1984 года состоялась знаменательная встреча Гельмута Коля и президента Франции Франсуа Миттерана, прибывших на поле битвы при Вердене (кровопролитное сражение времен Первой мировой войны), чтобы вместе вспомнить павших в сражении. Фотография их рукопожатия стала символом примирения немцев и французов.

Во главе ФРГ Коль сыграл огромную роль в процессе объединения Европы и Германии и в прекращении холодной войны.

Именно его очень тесные отношения с лидером СССР Михаилом Горбачевым позволили быстро провести процесс объединения Германии. И уже в 1991 году Коль был избран первым канцлером объединенной страны.

Коль решительно выступал за европейскую интеграцию. При его активном содействии в феврале 1993 был подписан Маастрихтский договор, который заложил основы Евросоюза и привел к введению единой европейской валюты.

Коль пытался усилить влияние Германии на решение мировых проблем, добиться для Германии постоянного места в Совете Безопасности ООН.

Гельмут Коль и Михаил Горбачев. Фото: DPA

В 1998 году на очередных выборах Гельмута Коля обошел социал-демократ Герхард Шредер, который и занял пост канцлера Германии.

На следующих выборах в бундестаг 2002 года Гельмут Коль не баллотировался.

Конец его политической карьеры был омрачен коррупционным скандалом, связанным с незаконным финансированием политической партии "Христианско-демократический союз" (ХДС), председателем которой он был в 1973-1998 годах.

Жесткий политик

Личная жизнь

Коль был женат дважды. В 1960 году Гельмут Коль женился на переводчице Ханнелоре Реннер, с которой был знаком с 1948 года. В браке родились два сына. 5 июля 2001 года в возрасте 68 лет Ханнелоре Коль, тяжело страдавшая от аллергии на дневной свет, покончила жизнь самоубийством.

78-летний Гельмут Коль женился во второй раз 8 мая 2008 года. Его избранницей стала 43-летняя Майке Рихтер, дипломированный экономист, работавшая с 1994 по 1998 годы в экономическом отделе ведомства федерального канцлера. Скромная церемония бракосочетания состоялась в присутствии близких друзей в больнице Хайдельберга, где Коль проходил реабилитацию после травмы головы от падения.

Критиковал Меркель за мигрантов

В ноябре 2014 года Коль издал книгу "Беспокоясь о Европе", в которой призвал страны Евросоюза к еще большей сплоченности. "Наше будущее - это Европа", - подчеркивал он.

"Запад, точно так же, как Россия и Украина, должен следить за тем, чтобы мы не потеряли все, чего уже достигли", - отметил политик в своем труде.

Также он осудил политику открытых границ для миллионов беженцев. "Решение проблемы лежит в затронутых регионах. Оно не лежит в Европе. Европа не может стать новой родиной для миллионов обездоленных людей со всего мира", - написал Коль в предисловии к книге.

Коль подверг критике миграционную политику нынешнего канцлера ФРГ Ангелы Меркель, при этом не назвав ее по имени: "Единоличные решения, какими бы обоснованными они ни казались тому, кто их принимает, и действия в одностороннем порядке на национальном уровне должны уйти в прошлое".

Ранее "Страна" сообщала, что за незаконную публикацию его поучений Меркель.

3 апреля 1930 года родился бывший канцлер ФРГ, Гельмут Коль. Его называют «боевым слоном», который вывел Германию из кризиса, объединил страну и создал Евросоюз. Он был добрым другом Горбачева и Ельцина, но просчитался с Ангелой Меркель.

Дитя консерватизма

Психологи говорят, что ценности закладываются в детстве. Так и случилось в жизни Гельмута Коля. Его отец, Иоганн Каспар Коль, был типичным представителем того межвоенного поколения германского чиновничества, которое более всего характеризовало отменное трудолюбие, неподкупное чувство долга. Он начинал как простой крестьянин, отличился во время Первой мировой, а в 1918 году поступил на службу в баварское финансовое управление. Оба родителя были религиозны и старой закалки – им были чужды новые ценности послевоенной Германии, национал-социализм. Они исправно ходили в церковь, а голоса свои отдавали консервативной партии Центра.

Господствующие в семье идеологические взгляды оказали непосредственное влияние на будущую карьеру Гельмута. Впоследствии, он возглавил Христианско-демократический союз (ХДС), приемника партии Центра. Свою роль сыграли истории отца о Первой мировой: «Рассказы моего отца о войне, – вспоминает он, – глубоко запали мне в память. Я вспоминаю, как был среди тех старшеклассников, которые вырывали пограничные столбы в Эльзасе, цели европейские песни, в которых говорилось о братстве, и восклицали: «Это – Европа!».

Став канцлером, Коль снова будет вырывать пограничные столбы, но уже «по-взрослому». Его назовут «Бисмарком XX века» за объединение Германии, а после - «крестным отцом единой Европы».

«Канцлер немецкого единства»

Перспектива объединить разбитую на две неравные части Германию появилась на горизонте в 1980-х, когда Коль уже занимал кресло Федерального канцлера ФРГ. Этому способствовали два главных фактора: определённые экономические успехи правительства Гельмута, достигнутые за счет ограничения государственного вмешательства в экономику и снижения налогов, и, конечно же, неожиданная «перестройка» в СССР, которая так же неожиданно привела к падению Берлинской стены.

Объединение произошло настолько стремительно, что его противники даже не успели собрать аргументы «против». Большую часть вопросов решили во время переговоров «без галстуков» в столь родном для Михаила Сергеевича Ставрополье. Встречи чудесным образом закончились тем, что в конце концов сам Горбачев взял на себя заботы уговорить остальные страны Европы согласиться на объединение Германии. Что же такого он запросил за такие уступки? Авторитетный специалист Валентин Фалин, возглавлявший при Горбачеве Международный отдел ЦК КПСС, передает следующий свой диалог с Михаилом Сергеевичем: Я сказал Горбачеву: «У нас все возможности, чтобы добиться для Германии статуса безъядерной территории и не допустить расширения НАТО на восток». Он: «Боюсь, поезд уже ушел». На деле он сказал Гельмуту: «Дайте нам 4,5 млрд марок накормить людей». И все. Даже не списал долги Советского Союза обеим Германиям, хотя одно наше имущество в ГДР стоило под триллион!» Говорят, Коль даже поперхнулся, когда услышал цифру, отец перестройки явно продешевил. Уже через год ему пришлось ездить по Европе в поисках материальной помощи для своей страны, которая оказалась на грани гуманитарной катастрофы.

Строитель европейского дома

Серый кардинал Шойбле

Словно в лучших традициях исторического жанра, рядом с «боевым слоном» Гельмутом Колем всегда находился его лояльный и неутомимый оруженосец, глава ведомства федерального канцлера, министр Вольфганг Шойбле. Они были больше, чем соратниками, они были друзьями. Коль со слезами стоял возле постели Шойбле, после покушения на Вольфгана во время его предвыборной речи 12 октября 1990 года. Гельмут не раз давал понять, что не видит себе иного приемника, да и все современники отмечали роль Шойбле во всем политическом курсе Коля. Они проработали вместе 16 лет. Шойбле наравне с Колем объединял Германию, создавал проект единой Европы, но остался «архитектором Европы в тени». Его так и прозвали «серым кардиналом немецкой политики».
В 1994 году долгая дружба двух соратников дала трещину. Предварительно пообещав выдвинуть Шойбле новым кандидатом на пост канцлера, Коль в последний момент изменил решения и сам пошел на парламентские выборы. Конфликт произошел во время введения евро. По мнению Коля, если бы на посту канцлера оказался в тот момент другой политик, то инициативу бы наверняка отложили: «Нет сомнений, Шойбле очень одаренный человек, но масштабы этой задачи стали непосильны для новичка. Нужен был человек, который надавит своим авторитетом». Тогда Вольфганг проглотил обиду. Но спустя два года, Коль скрыл от него, занимающего пост министра финансов ХДС, получение двух миллионов марок незадекларированных средств. Шойбле признал, что деньги получил наличными в конверте, но, как и положено, сдал казначею партии. В итоге, из-за конфликта пострадали оба. Дружбе Вольфганга и Гельмута пришел конец. «Трагедия шекспировского масштаба», - именно так назвал это депутат от фракции «зеленых» Ханс-Кристиан Штрёбеле.

Личный-публичный

Успешным человека делают не только его исключительные качества, но и хорошая команда. Коль умел подобрать людей, настроить к себе лояльно не только сторонников, но и противников. Что было секретом его успеха? Всего лишь «личностный подход». Психологи отмечают, что этот человек создал свою команду при помощи психологической системы «маятника», сделав всех членов партии связанными друг с другом. Коль прекрасно шёл на контакт с людьми. Каждый, кто перекинулся с ним хотя бы парой слов, начинал чувствовать себя пусть не важной, но все же персоной, членом огромной команды, которая делает одно общее дело. Кстати, исследователь Г. Вяткин утверждает, что личностный элемент был своеобразной изюминкой в выступлениях канцлера. Коль часто и умело приносил его в свои публичные выступления, приводил примеры из жизни. Таким образом, он создавал «неформальную обстановку» и отношение сопричастности. Например, в обсуждении объединения Европы он углублялся в воспоминания, как в детстве вместе с остальными мальчишками «создавал» единую Европу, вырывая пограничные столбы у Эльзаса. Говоря о мире и стабильности, ненароком вспомнил, что его жене в детстве из-за войны пришлось 13 раз сменить место жительства.

«Личностный принцип» Коль использовал повсеместно. Среди его окружения существовала круговая порука – хочешь, чтобы помогли тебе, пообещай помочь другим. Гельмут Коль не забывал отказов. Однажды он сказал, намекая на свою великолепную память и врагов: «Если бы я был злопамятным, то моя телефонная книга напоминала бы Берлинский телефонный справочник». У него действительно огромная телефонная книга.

Коррупционер?

Громкое дело омрачило конец карьеры Гельмута Коля. Он оказался фигурантом дела о «чёрных кассах» – анонимных пожертвованиях в партийную казну. Сославшись на данное им слово, экс-канцлер Коль отказался назвать имена дарителей. В результате ХДС пришлось выплатить многомиллионный штраф, а Колю покинуть пост почетного председателя партии.
Так и закрыли дело, которое оставило темное пятно на безупречной репутации немецкого канцлера, объединителя Германии. Был ли он действительно замешан в коррупции? Вообще, в истории ХДС это не первые «чёрные кассы». В семидесятых годах было громкое парламентское и судебное разбирательство относительно получения тайных «дотаций» от концерна Флика. Только тогда «даритель» и «отмыватель» был известен - это сам Флик.

Гельмут Коль, по словам его окружения, никогда не искал личной выгоды: он не покупал себе дома и дорогие машины, он не покупал акции, не откладывал деньги в банки. Он оплачивал рекламные кампании партии, если у земельных организаций партии были долги, то он оплачивал их из этих касс. Он заботился об интересах партии, хотя всегда заботился о них так, что эта забота шла на пользу и ему самому. В этом весь Коль». Сам Гельмут оказал последнюю услугу своей партии – взял вину на себя. Недаром германские СМИ пишут в связи с его признаниями о последней точке в «эпохе Коля».

Посредственный воспитатель

Правильно говорят, слава стоит дорого, а забывается быстро. Так случилось и с Колем, который несмотря на свои прекрасные отношения с подчиненными, так и не смог воспитать себе благодарного приемника, который полностью продолжил бы его политический курс. Он и сам признавался, что воспитатель из него был посредственный. Хотя сегодня у власти в Германии стоят два выходца из его кабинета: уже упомянутый Вольфган Шойбле и, конечно же, Ангела Меркель, бывшая протеже бывшего канцлера. В 1991 году она стала самым молодым министром в его кабинете, и занималась вопросами по делам женщин и молодежи. Именно Колю. Своему могущественному политическому крёстному отцу она обязана быстрым своим взлетом на вершину политического Олимпа. Многие предостерегали его, называя Меркель «милой молодой женщиной, от которой только отвернись, тут же получишь пинка под зад!». И все же именно с подачи Коля, отошедшего после поражения на парламентских выборах 1998 года от руководства ХДС, Вольфганг Шойбле выдвинул Ангелу Меркель на пост генерального секретаря партии, сам став ее председателем. Но вскоре ему пришлось об этом пожалеть. После скандала с «чёрными кассами» в 1999 году, когда Гельмут взял всю политическую ответственность на себя, Ангела призвала партию дистанцироваться от Коля. ХДС последовал призыву генсека, и Колю не оставалось ничего иного, как 16 февраля 2000 года уйти в отставку. Уже 10 апреля этого же года на партсъезде в Эссене 96 процентов делегатов отдали свои голоса за избрание Меркель председателем ХДС.