Индивид как особая единичная ценность. Человек как родовое существо конкретизируется в реальных индивидах. Понятие индивида указывает, во-первых, на отдельную особь как представителя высшего биологического вида Нomo sapiens и, во-вторых, на единичный, отдельный “атом” социальной общности. Это понятие описывает человека в аспекте его отдельности и обособленности: каждый индивидуум имеет право на свою особенность - это его природная данность, развернутая социализацией. Индивид как особая единичная цельность характеризуется рядом свойств: целостностью морфологической и психофизиологической организации, устойчивостью во взаимодействии со средой, активностью. Понятие индивида есть лишь первое условие обозначения предметной области исследования человека, содержащее возможности дальнейшей конкретизации с указанием его качественной специфики в понятиях личности и индивидуальности.

Идея личности. В настоящее: время существуют две основные концепции личности: личность как функциональная (ролевая) характеристика человека и личность как его сущностная характеристика.

Первая концепция опирается на понятие социальной функции человека, а точнее, на понятие социальной роли. При всей значимости этого аспекта понимания личности (он имеет большое значение в современной прикладной социологии) он не позволяет раскрыть внутренний, глубинный мир человека, фиксируя только его поведение, которое не всегда и не обязательно выражает действительную сущность человека.

Более глубокая интерпретация понятия личности раскрывает ее уже не в функциональном, а в сущностном плане: она здесь - сгусток ее регулятивно-духовных потенций, центр самосознания, источник воли и ядро характера, субъект свободных действий и “верховной власти” во внутренней жизни человека. Личность - индивидуальное средоточие и выражение общественных отношений и функций людей, субъект познания и преобразования мира, прав и обязанностей, этических, эстетических и всех иных социальных норм. Личностные качества человека в таком случае есть производное от его образа жизни и самосознающего разума. Личность поэтому есть всегда духовно развитый человек.

В понятии человеческого организма подчеркивается его биологическое начало, в понятии человека - его биосоциальное начало, а в понятии личности оттеняются прежде всего интегративные социально-психологические особенности человека: мировоззрение, самооценка, характер, чувство собственного достоинства, ценностные ориентации, принципы образа жизни, нравственные и эстетические идеалы, социально-политические позиции и убеждения, стиль мышления, эмоциональная среда, сила воли и т.д. Будучи высшей ступенью иерархического рассмотрения человека, понятие личности вместе с тем более конкретно и более содержательно, чем понятие человека вообще. Но иногда понятия “человек” и “личность” резко разводятся и даже противопоставляются. С этим нельзя согласиться. Любой человек является той или иной личностью.

Личность есть обладающий самосознанием и мировоззрением человек, достигший понимания своих социальных функций, своего места в мире, осмысливающий себя как субъекта исторического творчества, как звено цепи поколений, в том числе родственных, один вектор которых направлен в прошлое, а другой - в грядущее., Личность есть индивидуальное средоточие и выражение общественных отношений и функций людей, субъект познания и преобразования мира, прав и обязанностей, этических, эстетических и всех иных социальных норм, в том числе и юридических. Личностный качества человека есть производные от двух моментов: от его самосознающего разума и от его социального образа жизни. Полем проявления личностных свойств служит его социальная жизнь. Чтобы проиллюстрировать зависимость личностного становления человека от развитости его самосознания и окружающего его социума, мысленно заглянем в глубь веков. Когда появляется личность в философском понимании этого слова? Вместе с появлением человека как биологического вида? Нет. Наш отдаленный предок, находившийся в условиях первобытной орды и начальных стадий формирования сознания, еще не был личностью, но уже был человеком. Личность - это общественно развитый человек. Не только исторически, но и генетически человек становится личностью по мере создания социальной и мыслительной культуры и по мере своего индивидуального приобщения к ней. Ребенок, особенно в самом раннем возрасте, - это, разумеется, человек, но еще не личность. В нем лишь “проклевывается” личность, он еще должен стать ею. Если же нарушаются социальные связи человека или происходят патологические процессы в организме (душевные расстройства и т.д.), личность распадается полностью или частично в зависимости от силы такого рода неблагоприятных и трагических обстоятельств.

Таким образом, личность - это результирующая функция социального и биологического начал человека. Без какого-либо из этих ингредиентов личность не состоится; более того, даже при частичном ущемлении или биологического, или социального начала в человеке эта деформация сразу же скажется на личности. Хотя само по себе тело не составляет сущности личности, но без него нет никакой личности.

Сущность личности укоренена в ее теле как материальном носителе личностного начала. Думать иначе - значит возвращаться к исторически пройденным этапам становления категории личности, когда обособлялось и абсолютизировалось сознание человека, считавшееся единственным носителем личностного начала. Личность выступает с ее конкретной телесной организацией, фигурой, походкой, с особенным выражением лица, манерой говорить и т.д. Было бы абсурдом думать, что серьезная болезнь, гнездящаяся в человеке, вовсе не влияет на личность. Человек, страдающий тяжелым заболеванием, это в какой-то мере больная личность, и как бы ни были с виду неуловимы личностные изменения в заболевшем человеке, они всегда присутствуют.

Таким же необходимым обеспечением целостности, личности является и окружающая его социальная среда, которая не только формирует личность, но, главное, является полем ее проявления. Лишенная возможности своего внешнего проявления, личность, так же как в случае телесного недуга, деформируется и как бы заболевает некой социальной болезнью, например отчуждением.

Вместе с тем личность не сводится ни к ее телесным, антропологическим, особенностям, ни к ее многообразным социальным функциям. Личность - это замкнутая в себе целостность, ее телесные и социальные проявления суть атрибуты личности, но не ее ингредиенты. С другой стороны, и биологическое, и социальное играют главенствующую роль в генезисе личности.

Итак, под личностью имеется в виду интегрирующее и цементирующее начало, объединяющее в единое целое и биологическое, и социальное, и психологическое в человеке. Личность как бы венчает, замыкает, делает устойчивым все море бушующих в человеке социальных и биологических сил. Личность - конечный результат действия этих сил. Личностно в человеке то, что устойчиво. Необходимыми условиями становления личности являются телесная оформленность, самосознание и социальный образ жизни, а главное проявление ставшей личности - наличие у человека мировоззрения.

Что составляет личность отдельных людей, которых мы знаем как представителей различных сфер деятельности - писателя, продавца, врача, землекопа, конторщика? Что составляет ту внутреннюю душевную храмину, которая закрыта для людей, но открыта для Бога? Таким вопросом задается С.Н. Булгаков. На него можно ответить так: этой внутренней духовной стихией является прежде всего мировоззрение, понимаемое в самом широком смысле этого слова: чем живет человек, что он считает для себя самым святым и дорогим, как. он живет, как служит своей святыне. Узнать человека как личность - значит узнать основные изгибы его душевного состояния, “паутину” его мыслей, чувств, желаний и надежд, его ценностные ориентации, его веру и убеждения.

Личность формируется в процессе деятельности, общения! Иначе говоря, формирование ее есть в сущности процесс социализации индивида. Этот процесс происходит путем внутреннего формирования неповторимо-уникального его облика и требует от индивида продуктивной активности, выражающейся в постоянной коррекции своих действий, поведения, поступков. Это в свою очередь вызывает необходимость развития способности самооценки, связанной с развитием самосознания. В этом процессе отрабатывается свойственный именно личности механизм рефлексии. Самосознание и самооценка в совокупности образуют тот основной стержень личности, вокруг которого складывается неповторимый по богатству и разнообразию тончайших оттенков уникальный “узор” личности, присущая только ей специфика.

Что такое Я. Личность есть совокупность трех ее основных составляющих: биогенетических задатков, воздействия социальных факторов (среда, условия, нормы, регулятивы) и ее психосоциального ядра - Я. А что такое Я? Это интегральное ядро духовного мира человека, его регулятивный центр. Оно представляет собой как бы внутреннее социальное личности, ставшее феноменом психики, определяющее характер, сферу мотивации, проявляющуюся в определенной направленности, способ соотнесения своих интересов с общественными, уровень притязаний, основу формирования убеждений, ценностных ориентации, словом, мировоззрения. Оно же является основой формирования социальных чувств человека: чувства собственного достоинства, долга, ответственности, совести, нравственно-эстетических принципов и т.д.

Человек есть личность не по естеству, т.е. не по своей телесности, и не просто по духу, а по высокому уровню совершенства своего духа. Сравнительно с эмпирической личностью чистое Я представляет, по словам У.

Джемса, гораздо более сложный предмет для исследования. Я есть то, что в каждую данную минуту сознает, между тем как эмпирическая личность есть только одна из сознаваемых реальностей. Другими словами, чистое Я есть мыслящий субъект, высшая самость нашего едино-цельного духа. Возникает вопрос: что такое этот “мыслящий субъект”? Является ли он одним из преходящих состояний сознания или чем-то более глубоким и неизменным? Текучесть нашего сознания представляет саму воплощенную изменчивость. Между тем всякий из нас добровольно рассматривает свое Я как нечто постоянное, неизменяющееся. Это обстоятельство побудило большую часть философов предполагать за изменчивыми состояниями сознания существование некоторого неизменного “субстрата”, деятеля, который и вызывает изменения в нашем сознании. Этот деятель и есть мыслящий субъект. Душа, дух, трансцендентное Я - вот разнородные названия для этого наименее изменчивого субъекта мысли и воли. Личность становится личностью только при наличии в ней самосознающего Я. Можно сказать, Я - это высший, регулятивно - прогнозирующий духовно-смысловой центр личности.

Под личностью подразумевают кристаллизованные в духовном мире человека его социальные, нравственно-психологические и эстетические качества и социальные роли, которые приходится выполнять человеку в обществе. Однако личность нельзя свести к этим функциям, пусть даже в их интегральном единстве. Дело в том, что личное - это то, что принадлежит человеку, что является его собственностью. В известном смысле можно согласиться с мнением У. Джемса, который считает, что трудно провести черту между тем, что человек называет самим собой и своим. Личность составляет и сумма всего того, что человек “может назвать своим”: не только его физические и душевные качества, но также его платье, его дом, жена, дети, предки, друзья, его репутация и труды. К этому можно было бы добавить: и свое имя и фамилию. Все это его собственность и все это кристаллизуется в идею личности. Скажем, имя человека не есть только нечто внешнее для него: оно как бы срослось с ним и стало одним из конституирующих элементов его Я.

Таким образом, границы личности значительно шире границ не только тела человека, но и его духовного мира. Границы личности можно уподобить кругам, расходящимся на воде от какого-либо центра: ближайшие круги - это плоды созидания, близкие люди, личная собственность, друзья (они ведь - зеркало нашей сущности). Уходящие вдаль круги вливаются в море социума и далее в бездну Космоса.

Субъективно, для индивида, личность выступает как образ его Я - он-то и служит основой внутренней самооценки и представляет собой то, каким индивид видит себя в настоящем, будущем, каким он хотел бы быть, каким мог бы быть, если бы хотел. При этом личность оценивает себя и непосредственно, и опосредованно - через оценку других. Прислушайтесь, как человек оценивает других, и вы узнаете его самооценку: оценка других - это своего рода зеркало самооценки. Процесс соотнесения образа Я с реальными жизненными обстоятельствами, результирующийся в мотивациях и направленности личности, служит базой для самовоспитания, т.е.

для постоянного процесса совершенствования, развития собственной личности. Человек как личность не есть некая законченная данность. Он - процесс, требующий неустанной душевной работы,

Главным результирующим свойством личности, ее духовным стержнем выступает мировоззрение. Оно являет собой привилегию человека, поднявшегося до высокого уровня духовности. Человек вопрошает себя: кто я? Зачем я явился в этот мир? В чем смысл моей жизни, мое предназначение? Живу ли я согласно велениям бытия или нет? Только выработав то или иное мировоззрение, личность, самоопределяясь в жизни, получает возможность осознанно, целенаправленно действовать, реализуя свою сущность. Мировоззрение - это как бы мост, связывающий личность и весь окружающий ее мир.

Одновременно с формированием мировоззрения складывается и характер личности - психологический стержень человека, стабилизирующий его социальные формы активности. “Только в характере индивидуум приобретает свою постоянную определенность”.

Слово “характер”, употребленное в качестве синонима слова “личность”, означает, как правило, меру личностной силы, т.е. силу воли, которая тоже есть результирующий показатель личности. Сила воли делает мировоззрение цельным, устойчивым и придает ему действенную энергию. Люди с сильной волей обладают и сильным характером. Таких людей обычно уважают и справедливо воспринимают как лидеров, зная, чего можно ожидать от такого человека. Признается, что великим характером обладает тот, кто своими поступками добивается великих целей, соответствуя требованиям объективных, разумно обоснованных и социально значимых идеалов, служа маяком для других. Он стремится к осуществлению не только объективно, но и субъективно оправданных Целей, а энергия воли имеет достойное себя содержание. Без воли невозможны ни нравственность, ни гражданственность, невозможно вообще общественное самоутверждение человеческого индивида как личности. Если же характер человека теряет свою объективность, размельчаясь в случайных, мелких, пустых целях, то он переходит в упрямство, становится деформированно субъективным. Упрямство - это уже не характер, а пародия на него. Препятствуя общению человека с другими, оно обладает отталкивающей силой.

Особым компонентом личности является ее нравственное?! Нравственная сущность личности “проверяется” на многое. Социальные обстоятельства нередко приводят к тому, что человек, поставленный перед выбором, не всегда следует самому себе, этическому императиву своей личности. В такие моменты он превращается в марионетку социальных сил, и это наносит непоправимый ущерб цельности его личности. Люди по-разному реагируют на испытания: одна личность может “сплющиться” под ударами молота социального насилия, а другая - закалиться. Только высоконравственные и глубоко интеллектуальные личности испытывают ост. рое чувство трагизма от сознания своей “не-личности”, т.е. неспособности совершать то, что диктует сокровенный смысл Я. Только свободно проявляющаяся личность может сохранить чувство собственного достоинства. Мера субъективной свободы личности определяется ее нравственным императивом и является показателем степени развитости самой личности.

Таким образом, личность - это мера цельности человека: без внутренней цельности нет личности.

ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ИССЛЕДОВАНИЯ

ЛИЧНОСТЬ И СУЩНОСТЬ:

ВНЕШНЕЕ И ВНУТРЕННЕЕ Я ЧЕЛОВЕКА

А. Б. ОРЛОВ

Заблуждаться относительно того, что различно, а что нет,

означает заблуждаться относительно всего.

Гроф С. За пределами мозга

ЛИЧНОСТЬ ЧЕЛОВЕКА

Если обобщить определения понятия “личность”, существующие в рамках различных психологических теорий и школ (К. Юнг, Г. Олпорт, Э. Кречмер, К. Левин, Ж. Нюттен, Дж. Гилфорд, Г. Айзенк, А. Маслоу и др.) (см., например, ), то можно сказать, что личность традиционно понимается как “…синтез всех характеристик индивида в уникальную структуру, которая определяется и изменяется в результате адаптации к постоянно меняющейся среде” и “…в значительной мере формируется реакциями окружающих на поведение данного индивида” . Итак, можно сказать, что личность человека - это социальное по своей природе, относительно устойчивое и прижизненно возникающее психологическое образование, представляющее собой систему мотивационно-потребностных отношений, опосредствующих взаимодействия субъекта и объекта.

Такое определение личности вполне соответствует ее пониманию в частности в отечественной (советской) психологии, ориентировавшейся на марксизм (Л. С. Выготский, С. Л. Рубинштейн, А. Н. Леонтьев, Л. И. Божович и др.). “В социальной философии марксизма через понятие “личность”, как правило, характеризуются сущностные социальные отношения, усвоенные человеком социальные роли, нормы, ценностные ориентации. . . ” .

Следует, однако, отметить, что в принципе верная идея о том, что “личностью не рождаются”, что личностью человек становится, “выделывается” послужила в отечественной психологии основанием для совершенно неверной, на наш взгляд, точки зрения, что не каждый человек - личность. Подобное представление, с одной стороны, придало этическое, моральное измерение сугубо психологической проблематике, породило-то, что можно было бы назвать “героическим видением” личности. Так, например, в учебнике по психологии личности А. Г. Асмолова читаем: “Быть личностью - это значит иметь активную жизненную позицию, о которой можно сказать: "На том стою и не могу иначе". Быть личностью - это значит осуществлять выборы, возникшие в силу внутренней необходимости, уметь оценить последствия принятого решения и держать за них ответ перед собой и обществом. Быть личностью - это значит обладать свободой выбора и нести через всю жизнь бремя выбора. Быть

личностью - это значит осуществить вклад в общество, ради которого живешь и в котором жизненный путь индивидуальности превращается в историю Родины, сливается с судьбой страны” . Подобное определение личности лишает права считаться личностью подавляющее большинство взрослых, не говоря уже о детях. С другой стороны, этическое (а можно сказать и более приземленно - педагогическое) определение личности, благодаря заложенному в нем косвенному отрицанию личности в ребенке, в учащемся служило и по сей день служит оправданию манипулятивной, формирующей педагогической практики: детей надо “выделать” личностями.

Из приведенного выше обобщенного определения личности следует, во-первых, что личность является атрибутивной характеристикой каждого человеческого субъекта, но не самим этим субъектом и, во-вторых, что личность является такой психологической характеристикой субъекта, которая регулирует его отношения с объективной действительностью. Таким образом, личность - это система мотивационных отношений, которую имеет субъект.

МОТИВАЦИОННОЕ ОТНОШЕНИЕ-КОМПОНЕНТЫ, ФУНКЦИИ, ТИПЫ

Если же обратиться теперь к рассмотрению мотивационного отношения как такового, т. е. к рассмотрению той “молекулы” или “клеточки” (Л. С. Выготский), из которых складывается личность человека, то можно сказать, что такой единицей личности является не мотив, не потребность и т. д. в их отдельности, но целостный комплекс взаимосвязанных детерминант - мотивационное отношение. Составляющие мотивационного отношения детально описаны в целом ряде психологических теорий мотивации (см. , , , , , , и др.). В число этих составляющих - детерминант входят: опредмеченная потребность, распредмеченный мотив, цель и смысл. Каждой из этих четырех детерминант в структуре мотивационного отношения соответствует определенная функция: потребности - активирующая функция; мотиву - побуждающая функция; цели - направляющая функция; смыслу - осмысливающая функция. При этом данные компоненты и соответствующие им функции могут выступать в структуре мотивационного отношения и как антагонисты (например, потребность и смысл, мотив и цель), и как синергисты (например, потребность и мотив, смысл и цель).

Для дальнейшего анализа крайне важно также различение между предметным, субъектным и объектным содержаниями. Предметное содержание - это совокупность мотивационных отношений человека или содержание его личности (т. е. содержание опредмеченных потребностей, распредмеченных мотивов, целей и смыслов). Предметное содержание представляет собой область личностной динамики и личностной детерминации. Субъектное и объектное содержания представляют собой совокупность квазимотивационных отношений, которые не опредмечены и не распредмечены, соответственно, и тем самым не включены в область личностной динамики. Другими словами, эти содержания локализованы не между полюсами “субъект” и “объект”, а на самих этих полюсах. Например, неопредмеченная потребность не обладает предметным содержанием и может быть охарактеризована только через субъектное содержание; следовательно, неопредмеченные потребности формируют субъектное содержание и область субъектной (внеличностной) динамики и детерминации. Аналогично, нераспредмеченный (только знаемый) мотив также не обладает предметным содержанием и может быть охарактеризован только через объектное содержание; именно нераспредмеченные мотивы образуют объектное содержание и область объектной (также внеличностной) динамики и детерминации.

Проводя различение между предметным, субъектным и объектным содержаниями, важно принимать во внимание следующее принципиальное обстоятельство: потенциально осознаваемой является лишь область предметного содержания, тогда как субъектное и объектное

содержание как таковые в принципе неосознаваемы. Если субъектное содержание образует сферу нашего субъективного бессознательного, традиционно являвшегося предметом всех вариантов глубинной психологии (от психоанализа до онтопсихологии), то объектное содержание представляет собой наше объективное бессознательное, существование которого отражено в интуитивных прозрениях В. Франкла и К. Юнга , , , а в более систематизированном виде представлено в работах ряда теоретиков современной трансперсональной психологии (см., например, ).

Соотношение предметного, субъектного и объектного содержания можно представить графически в виде следующей схемы (см. рис. 1):

Рис. 1 . Соотношение предметного (П), субъектного (С) и объектного (О) содержаний

Соотношение четырех функций различных компонентов мотивационного образования на данной схеме может быть представлено следующим образом (см. рис. 2):

Рис. 2. Соотношение функций различных компонентов мотивационного образования: Ак - активация, По - побуждение. На - направление. Ос - осмысление

Рассмотрение соотношения четырех функций мотивационного отношения позволяет в первом приближении вычленить три типа мотивационных отношений. Первый тип - аффективно акцентированные мотивационные отношения, располагающиеся вблизи области субъектного содержания и представляющие собой “аффективно разработанные” мотивации с высоким потенциалом активации и побуждения, но плохо осмысление и без детальной целевой структуры. Второй тип - когнитивно акцентированные мотивационные отношения, которые, примыкая к объектному пределу континуума личностных проявлений, напротив, хорошо осмысленны и алгоритмизированы, но испытывают явный дефицит в отношении активации и побуждения. И наконец, третий тип мотивационных отношений представлен гармоничными мотивациями.

Рис. 3 . Типы мотивационных отношений:

ААМО - аффективно акцентированные мотивационные отношения; ГМО - гармоничные мотивационные отношения; КАМО - когнитивно акцентированные мотивационные отношения

В феноменальном плане самосознания личности первые два типа мотивационных отношений воспринимаются чаще всего как “внешние мотивы” (страсть и долг, соответственно), как проявления приложенной к личности инородной “внешней силы”, как проявления привязанности и/или зависимости. Напротив, мотивационные образования третьего типа проявляются как “внутренние мотивы” и порождают особые состояния сознания личности, которые получили в психологии название “состояние потока” и для которых характерны, в частности, индифферентность в отношении социальных оценок, замедление субъективного времени, утрата такой характеристики конвенционального сознания, как четкая

граница между самим собой и тем, что меня окружает (см. , ).

Данные схемы (см. рис. 1 - 3) позволяют также более наглядно представить области внутриличностной и внеличностной динамики и детерминации: если внутриличностная динамика представляет собой самодетерминацию личности ее собственным предметным содержанием, представленным составляющими личность мотивационными отношениями, то внеличностная детерминация представляет собой влияния на личность “извне”, т. е. со стороны субъектного и объектного содержаний. Процессы внеличностной динамики и детерминации протекают на “границах” личности и обеспечивают одновременно и ее открытость внепредметному содержанию благодаря конвергентным процессам опредмечивания и распредмечивания, и ее закрытость для этого внепредметного содержания благодаря дивергентным процессам вытеснения и сопротивления. Диады процессов-антагонистов (опредмечивание/вытеснение и распредмечивание/сопротивление) образуют, соответственно, субъектную и объектную “границы” личности. Эти границы можно представить в виде своеобразных психологических “мембран”, обладающих избирательной пропускной способностью в отношении субъектного и объектного содержаний и тем самым поддерживающих целостность личности. Более того, через эти “мембраны” личность не только строится и регенерирует себя посредством процессов опредмечивания и распредмечивания, но и освобождается от “продуктов распада”, выводит из области предметного содержания посредством процессов вытеснения и сопротивления дезинтегрированные мотивационные отношения (см. рис. 4).

Рис. 4. Соотношение областей внутриличностной и внеличностной динамики. Субъектная и объектная “границы” личности

“ЭМПИРИЧЕСКАЯ” ЛИЧНОСТЬ И ЕЕ СТРУКТУРА

Если же вернуться к исходному определению личности как совокупности мотивационных отношений субъекта к объективной действительности, то с учетом всего вышесказанного личность можно представить в виде своеобразной оболочки, окружающей область субъектного содержания и отделяющей данную область от области объектного содержания. При этом в зависимости от типа мотивационных отношений, составляющих личность, она может складываться как из внешних (аффективно и когнитивно акцентированных), так и из внутренних (гармоничных) мотиваций. Личностную “оболочку” в целом можно рассматривать как область потенциального личностного развития. Каждая “эмпирическая” (т. е. конкретная, реально существующая) личность представляет собой конкретную актуализацию этого общего потенциала и имеет тем самым вполне определенную локализацию или, точнее, конфигурацию в пределах данной области (см. рис. 5).

Рис. 5. Соотношение области потенциального личностного развития и конкретной “эмпирической” личности

Схема, представленная на рис. 5, позволяет увидеть три типа зон, или фрагментов “эмпирической” личности:

1) зоны, состоящие из когнитивно акцентированных мотивационных отношений; эти зоны можно назвать зонами психологических защит человека, именно они составляют ту сторону личности,

которую К. Юнг обозначил термином “персона”;

2) зоны, состоящие из аффективно акцентированных мотивационных отношений; эти зоны можно назвать зонами психологических проблем человека, именно они составляют тот аспект личности, который К. Юнг обозначил термином “тень”; согласно К. Юнгу, “тень”, или личное бессознательное (в отличие от коллективного бессознательного) представляет собой “совокупность тех психических процессов и содержаний, которые сами по себе могут достичь сознания, по большей части уже и достигли его, но из-за своей несовместимости с ним подверглись вытеснению, после чего упорно удерживаются ниже порога сознания” .

3) зоны, состоящие из гармоничных мотивационных отношений; эти зоны можно назвать зонами психологических актуализаций, или “ликом” человека (ср.: “Я- apriori ” в онтопсихологической системе А. Менегетти ) (см. рис. 6).

Рис. 6. Зоны: психологических защит - “персона” (а), проблем - “тень” (б) и актуализации- “лик” (в) человека в структуре его “эмпирической” личности

Таким образом, “эмпирическая” личность представляет собой дезинтегрированную (по определению) совокупность “персоны”, “тени” и “лика”.

Необходимо отметить, что мы используем эти понятия, конечно же, не в их исходных значениях, но в тех значениях, которые задаются и определяются теоретическим контекстом изложенной концепции. Иначе говоря, мы используем “терминологические оболочки” отдельных понятий, существующих в различных теоретических традициях. При этом мы рассматриваем содержание данных понятий как наиболее близкое (но не тождественное изначально) тому содержанию, которым они наполняются в рамках концепции личности и сущности человека.

ОНТО- И АКТУАЛГЕНЕЗ “ЭМПИРИЧЕСКОЙ” ЛИЧНОСТИ

Внутриличностные по своей природе процессы возникновения и развития “персоны” и “тени” в личности человека обусловлены обстоятельствами, относящимися к плану межличностных отношений. “Персона” и “тень” личности складываются тем самым не по своей внутренней логике, но в силу причин, имеющих коммуникативную природу и межличностное происхождение. Они возникают в личности ребенка исключительно потому, что он вынужден общаться со взрослыми, уже имеющими свои “персоны” и “тени”. Ребенок вынужден постепенно отказываться от своего универсального “лика”, от своей исходной, базовой личности, состоящей из гармоничных мотивационных отношений, функционирующих в логике “ценностного процесса” (К. Роджерс), и вырабатывать “взрослую” личность-индивидуальность, складывающуюся главным образом из “персоны” и “тени” и функционирующую в логике “ценностных систем”, т. е. фиксированных “позитивных” и “негативных” ценностей. Основная движущая сила этого процесса - стремление ребенка сохранить принятие и любовь со стороны окружающих его взрослых (см. , ).

В соответствии с пониманием данного процесса в эзотерической психологической системе Г. И. Гурджиева (см. ), пониманием, которое впоследствии воспроизводилось в работах таких крупнейших психологов и психотерапевтов современности, как А. Маслоу , К. Роджерс и А. Менегетти :

“Действия маленького ребенка таковы, что они отражают правду о его бытии. Он или она не манипулятивны. . . Но как только начинается социализация, начинает формироваться личность (personality). Ребенок научается изменять свое

поведение так, чтобы оно соответствовало принятым в культуре паттернам. Это научение происходит отчасти благодаря целенаправленному обучению, а отчасти благодаря естественной тенденции к подражанию. В качестве неизбежного следствия длительного периода человеческой социальной зависимости (и отсутствия инстинктивных ограничений, характерных для более низкоорганизованных животных) мы тем самым приобретаем совокупности привычек, ролей, вкусов, предпочтений, понятий, представлений и предубеждений, желаний и мнимых потребностей, каждая из которых отражает особенности семейной и социальной среды, а не действительно внутренние тенденции и установки. Все это составляет личность” . Анонимный автор описывает процесс социализации (формирование личности) как подлинную драму:

“Как можно потерять себя? Предательство, неизвестное и немыслимое, начинается вместе с нашей тайной психической смертью в детстве… это полноценное двойное преступление… Его (ребенка) не следует принимать как такового, таким, каков он есть. О, они “любят” его, но они хотят от него или вынуждают его или ожидают от него, чтобы он был другим! Следовательно, его не должны принимать. Он сам научается верить в это и в конце концов принимает это как должное. Он на самом деле отказывается от себя… Его центр тяжести в “них”, а не в нем самом… Все выглядит вполне нормально; никакого преднамеренного преступления, нет ни трупа, ни обвинения. Все, что мы можем видеть, - это солнце, которое встает и садится как обычно. Но что же произошло? Он был отвергнут не только ими, но и самим собой. (У него действительно нет Я.) Что он потерял? Всего-навсего одну подлинную и жизненную часть себя: свое собственное да-чувство, которое является самой способностью его роста, свою корневую систему. Но увы, он не умер. “Жизнь” продолжается, и он тоже должен жить. С момента его отказа от себя и в зависимости от степени этого отказа все, чем он теперь, не зная этого, озабочен, сводится к созданию и поддерживанию псевдо-Я (p seudoself ). Но это всего-навсего целесообразность - я без желаний. Он полагает, что его любят (или боятся), косца на самом деле его презирают, он полагает себя сильным, когда на самом деле он слаб; он должен двигаться (но эти движения карикатурны) не потому, что это забавляет и радует, но чтобы выжить, не потому, что он хочет двигаться, но потому, что должен подчиняться. Эта необходимость не есть жизнь, не есть его жизнь, она представляет собой защитный механизм против смерти. Она является также машиной смерти… Короче говоря, я вижу, что мы становимся невротиками, когда ищем или защищаем псевдо-Я, Я-систему; и мы являемся невротиками до той степени, до которой мы лишены Я (self-less)” ( цит. по ).

Подобные трансформации “ценностного процесса” ребенка в различные ценностные системы в ходе интериоризации ребенком различных социальных ролей и норм составляли основной предмет исследования в отечественной возрастной и педагогической психологии. Так, например, в известном исследовании А. В. Запорожца и Я. З. Неверович было показано, что интериоризация группового требования ребенком осуществляется как бы в три этапа. Вначале ребенок выполняет групповое требование (за которым всегда так или иначе стоит требование взрослого, воспитателя) быть дежурным, принимая его как чужое, и всячески пытается ускользнуть от этой безразличной для него работы. На втором этапе ребенок “дежурит”, если есть внешняя опора, “стимул-средство” вроде похвалыиливнешнего контроля за его поведением. На третьем этапе функционально-ролевые отношения социальной группы, ее нормы и требования приобретают для ребенка личностный смысл.

Рассмотрим теперь актуалгенез различных структур, составляющих “эмпирическую” личность.

Прежде всего актуалгенез личности представлен процессом персонализации, который обеспечивает усиление личностной “персоны”, являя собой тенденцию к

превращению всей “эмпирической” личности в одну “персону”. Этот процесс может протекать в различных формах, одну из которых можно назвать “горизонтальной” персонализацией, или “спином” (вращением, сдвигом) “персоны”, ее надвиганием на другие личностные зоны. Такая персонализация проявляется, с одной стороны, как демонстрация сильных сторон, “фасадов” (К. Роджерс) личности, а с другой стороны, как маскировка, сокрытие человеком своих личностных. проблем как в общении с другими людьми, так и в общении с самим собой. Другая форма персонализации - “вертикальная” персонализация или “фортификация” (укрепление, утолщение) “персоны” - проявляется прежде всего в отгораживании, во “внутреннем отходе” (А. Н. Леонтьев) человека от того, что его окружает, обычно сочетающемся с ощущением (часто иллюзорным) увеличения внутренней психологической безопасности.

Процесс персонализации в двух его различных формах представляет трансляцию себя миру, другим людям в качестве сильной или обладающей властью “персоны”. Он может протекать автономно по трем различным каналам, иметь три различных параметра - “авторитетность”, “референтность”, “привлекательность” (А. В. Петровский). Однако во всех случаях процесс персонализации приводит к тому, что человек становится: а) более закрытым, более отгороженным от других людей; б) менее способным к сопереживанию, эмпатии во взаимоотношениях с другими людьми; в) менее способным к выражению вовне, предъявлению другим своих собственных психологических проблем, менее конгруэнтным.

Более того, успешно протекающий процесс персонализации может привести к автономизации отдельных фрагментов “тени” человека, к превращению их в инкапсулированные комплексы индивидуального бессознательного. Дело в том, что персонализация приводит к сокращению и уменьшению зон актуализации человека, которые выступают, в частности, в качестве посредников, медиаторов между “персоной” человека и его “тенью”. Исчезновение таких зон означает взаимообособление “персоны” и “тени”, утрату контакта между ними, что в свою очередь порождает феномены “негативной психологии” и усугубляет в целом ту ситуацию “экзистенциальной шизофрении”, которая характерна для жизни современного человека (см. , , ).

Второй аспект актуалгенеза личности - процесс персонификации. Персонификация - это персонализация с обратным знаком; в отличие от персонализации она проявляется не в стремлении человека “быть личностью”, но в его стремлении быть самим собой. Данный процесс может протекать также в двух различных формах - как “горизонтальная” персонификация или “анти-спин” “персоны”, т. е. сдвигание “персоны” с других личностных зон, ее сокращение по горизонтали и как “вертикальная” персонификация или “релаксация” (ослабление, утоньшение) “персоны”. Во всех случаях персонификации мыимеем дело с увеличением зон актуализации человека, с ослаблением противостояния “персоны” и “тени” в личности человека, с отказом от личностных “фасадов”, т. е. с большим самопринятием человека. Успешно протекающий процесс персонификации усиливает интегрированность личностных структур, повышает степень позитивности, эмпатичности и конгруэнтности (К. Роджерс) человека и тем самым способствует повышению степени общей аутентичности человека своей сущности (см., ниже). Параметры персонификации (позитивная безоценочность, эмпатичность и конгруэнтность) в отличие от параметров персонализации (авторитетность, референтность, привлекательность) не образуют автономные, раздельные линии развития, они, напротив, теснейшим образом связаны друг с другом: невозможно персонифицироваться лишь по какому-то одному из этих параметров - большая безоценочность всегда связана с большей эмпатичностью и большей конгруэнтностью личности. По самой своей природе персонификация представляет собой гораздо более целостный, органичный и интегративный процесс нежели персонализация личности (см. рис. 7).

Рис. 7. Процессы персонализации (а) и персонификации (б) в личности человека

Как мы уже отмечали, условиями внутриличностных процессов (персонализации и персонификации) являются межличностные, коммуникативные процессы. Этот тезис позволяет постулировать существование как персонализирующего общения, так и общения персонифицирующего. В первом случае мы имеем дело с общением с четко определенным оценочным контекстом, с общением, осуществляющимся в системе межличностных отношении, для которой характерна вполне определенная “эмоциональная карта” симпатий и антипатий, с общением, в котором человек должен быть адекватен не самому себе, а предзаданным и зачастую ритуализированным коммуникативным и ценностным клише. В персонифицирующем общении, напротив, преобладают установки на безоценочность, эмпатичность и конгруэнтность самому себе. Несколько утрируя, можно сказать, что персонализирующее общение ведет к дезинтеграции личности, автономизации “персоны” и “тени”, психопатологизирует ее, наращивает зоны психологических защит и проблем, сокращает зоны актуализации, тогда как персонифицирующее общение, напротив, является условием интеграции личности человека, делает эту личность более целостной, терапевтирует ее: психологические защиты “демонтируются”, психологические проблемы конструктивно разрешаются, зоны самоактуализации расширяются, и в структуре личности начинают преобладать гармоничные, оптимальные мотивационные образования. Тем самым персонализирующее общение как бы уводит “эмпирическую” личность от оптимума ее полноценного функционирования; персонифицирующее общение, напротив, приближает “эмпирическую” личность к этому идеалу.

САМОСОЗНАНИЕ “ЭМПИРИЧЕСКОЙ” ЛИЧНОСТИ

Важными следствиями процессов персонализации и персонификации оказываются различные по своему психологическому смыслу изменения Я-концепции человека, его самосознания. Данные изменения связаны с особенностями самоотождествления и самопринятия человека. Процесс персонализации приводит к тому, что человек принимает в своей личности только ее “персону” и самоотождествляется с ней. Здесь мы имеем дело со случаями так называемого ложного самоотождествления человека. Поскольку “персона” в “эмпирической” личности, как правило, фрагментарна, представляет собой “полипняк” “субличностей” (“субперсон”), то самоотождествление в случае персонализирующейся личности оказывается не только ложным, но еще и множественным.

Как известно, понятие субличности было введено в научный обиход в рамках психосинтеза - психотерапевтической системы, разработанной итальянским психиатром и психологом Р. Ассаджиоли (см. , ). В соответствии с его представлениями субличность представляет собой динамическую подструктуру личности, которая обладает относительно независимым существованием. Самые типичные субличности человека - те, что связаны с социальными (семейными или профессиональными) ролями, которые он принимает на себя в жизни, например, с ролями дочери, матери, сына, отца, бабушки, любимой, врача, учителя и т. д. Психосинтез, как психотерапевтическая процедура, предполагает осознание клиентом своих субличностей с последующим разотождествлением с ними и обретением способности контролировать их. Вслед за этим клиент постепенно обретает осознание объединяющего внутреннего центра и интегрирует субличности в новую психологическую структуру,

открытую для самореализации, творчества и радости жизни.

В случаях ложного самоотождествления ответ на вопрос “кто я?” оказывается перечнем социальных по своей сути ролей, позиций, функций: “муж”, “отец”, “военный”, “полковник”, “кормилец”, “спортсмен”, “филателист” и т. д. Генерализация “персоны”, поглощение одной “субперсоной” других, приводит, как правило, к возникновению “суперперсоны” (по параметру “авторитетности” - “отец народов”, “фюрер”, “великий кормчий”; по параметру “референтности” - “эксперт”, “ведущий специалист”, “академик”; по параметру “привлекательности” - “красавица”, “звезда”, “супер-модель”), В генерализированной “персоне” преодолевается (но и то лишь частично) множественность самоотождествлений человека, однако ложность этих самоотождествлений здесь еще более усиливается.

Что же происходит с самосознанием человека, личность которого персонифицируется? В данном случае человек склонен принимать в себе не только свои персональные, но и свои теневые стороны и проявления, он, с одной стороны, видит себя во всем, но, с другой стороны, он не отождествляет себя полностью ни с какой своей ролью или функцией. Например, роль отца осознается человеком как одна из его ролей, к которым он как таковой не сводится. Иначе говоря, его подлинное Я (сущность) каждый раз минует “сети” ложных самоотождествлений и по отношению к ним определяется скорее негативно: Я не “муж”, не “отец”, не “военный” и т. д. В этом смысле персонификация личности всегда связана с кризисом самоотождествления и с осознанием того фундаментального психологического факта, что личность и сущность человека представляют собой две различные психологические инстанции: личность не есть сущность, сущность не есть личность. Персонификация личности приводит также к выравниванию, “опрощению” ее эмпирического контура, к “втягиванию” зон психологических защит и проблем в зону психологической актуализации человека. Персонифицированная личность или “лик” человека представляет собой гармоничные “внутренние” мотивации и бытийные ценности. Для такой личности характерны измененные (по сравнению с конвенциональными) состояния сознания и “пиковые переживания” (А. Маслоу), ее можно охарактеризовать как “полноценно функционирующую личность” (см. , , , , , , ).

Итак, мы рассмотрели феномен личности, ее внутреннюю структуру, совокупность внутриличностных и межличностных процессов, обеспечивающих ее функционирование и становление, а также ее самосознание.

Главное свойство личности - ее атрибутивный характер: личность является не субъектом, но атрибутом. По отношению к подлинному субъекту личность человека выступает в качестве внешней, состоящей из мотивационных отношений “оболочки”, которая может как транслировать, так и трансформировать подлинные субъектные проявления человека.

В этой связи уместно вспомнить происхождение самого слова “личность”. Как известно, латинское слово “persona” первоначально служило для обозначения специальной маски, использовавшейся актером античного театра. Эта маска, с одной стороны, помогала актеру: оборудованная специальным раструбом, она усиливала звук его голоса и доносила этот голос до аудитории. С другой стороны, она скрывала лицо актера под личиной персонажа. Интересно, что этимология слова “persona” (“per” - через, “sonus” - звук) - “то, через что проходит звук” - еще отчетливее обозначает и атрибутивную, и двойственную (способствование/препятствование) природу личности (см. ).

СУЩНОСТЬ ЧЕЛОВЕКА

Кому же способствует или препятствует личность? Кто является подлинным субъектом?

Для обозначения данного субъекта как трансперсональной (т. е. за- и внеличностной и, следовательно, за- и внесоциальной) психической реальности мы, вслед за Г. И. Гурджиевым и егопоследователями

Происходящее в настоящее время постепенное осознание внеличностной или, точнее, трансперсональной природы сущности, или Внутреннего Я человека подчас приобретает в отечественной психологической науке довольно эксцентричные формы. “В реальной жизни, - пишет, например, А. Г. Асмолов, - в каждой личности обитает трикстер, или культурный герой, существование которого проявляется в ситуациях, требующих выбора и постановки сверхцелей, разрешения противоречий с социальной группой и самим собой, поиска нестандартных путей развития” . Подобная концептуализация сводит подлинную сущность человека до роли… трикстера, шута.

Различение личности и сущности, внешнего и Внутреннего Я человека означает одновременно постановку проблемы взаимодействия между этими психическими инстанциями. Как уже отмечалось, данное взаимодействие можно описать в общем виде как совокупность двух разнонаправленных процессов - опредмечивания и вытеснения, формирующих внутреннюю (субъектную) границу личности. Данные процессы можно описать также в терминах “самопринятие” и “самонепринятие”. При этом речь будет идти о принятии или непринятии себя уже не как личности, но как подлинного субъекта жизни, существующего независимо и вне всяких социальных норм, стереотипов, ценностных систем и т. п.

Важные психологические феномены, характеризующие динамику содержания на границе между личностью и сущностью, - это так называемые феномены ложного и подлинного самоотождествления.

Ложное самоотождествление мы имеем всякий раз, когда человек отождествляет себя с тем или иным личностным образованием, с той или иной социальной по своему происхождению и функции ролью, маской, личиной. Он как бы забывает о подлинном субъекте, игнорирует его, ставит знак тождества между собой и своей личностью (или, точнее, субличностью). Подлинное самоотождествление, напротив, всегда связано с отказом

от каких бы то ни было личностных самоопределений и самоотождествлений, с постоянным осознанием того обстоятельства, что моя сущность может иметь любые роли и личины, но никогда не сводится к ним, всегда остается за ними, так или иначе проявляя себя в них. Подлинное самоотождествление означает также постоянный поиск ответа на вопрос “Кто я?”, внутреннюю работу по самоисследованию, стремление разобраться в разноголосице субличностей и расслышать сквозь нее наиболее чистые, неискаженные послания сущности. Внутреннего Я. Ложное самоотождествление (обычно это самоотождествление человека с той или иной его субперсоной) опасно тем, что оно депроблематизирует внутренний мир, создает иллюзию его самоочевидности (я есть я, мое эго), закрывает человеку доступ к его сущности.

Согласно Г. И. Гурджиеву (см. ), основными препятствиями, стоящими на пути действительного развития человека, являются его собственные качества, важнейшее из которых - способность к идентификации (т. е. полное отождествление себя с происходящим, самоутрата в сочетании с направленностью процессов внимания и осознания исключительно вовне). Разновидностью идентификации является “предупредительность” (concidering) - самоотождествление с ожиданиями других людей. Г. И. Гурджиев различал два типа такой предупредительности. Внутренняя предупредительность обнаруживает себя в постоянном ощущении дефицита, нехватки внимания и расположения со стороны других людей и в постоянном стремлении восполнить этот дефицит идентификацией с ожиданиями других. Внешняя предупредительность, напротив, связана с развитым самосознанием и представляет собой внутреннемотивированную практику эмпатии, не обусловленную действиями, переживаниями и ожиданиями других людей.

Второе препятствие - способность лгать, т. е. говорить о том, что в действительности неизвестно. Ложь есть проявление частичного (неистинного) знания, знания без подлинного понимания. Ложь обнаруживает себя как механическое мышление, репродуктивное воображение, постоянный внешний и внутренний диалог, излишние движения и мышечные напряжения, поглощающие время и энергию человека.

Третье препятствие - неспособность любить. Это качество теснейшим образом связано со способностью к идентификации в форме внутренней предупредительности и с множественностью “я” каждого человека, с его дезинтегрированностью. Неспособность любить проявляется в постоянных метаморфозах “любви” в ненависть и другие негативные эмоциональные состояния (гнев, депрессию, скуку, раздражение, подозрительность, пессимизм и т. д.), которые наполняют буквально всю эмоциональную жизнь человека, тщательно скрываемую, как правило, под маской благополучия или индифферентности (см. ).

Все эти внутренние препятствия на пути самоисследования и самосовершенствования человека являются следствиями процесса формирования личности, следствиями того обстоятельства, что изначальная человеческая потенциальность (сущность) оказывается в плену своей личностной “оболочки”, в своего рода “психической ловушке”.

Г. И. Гурджиев писал об этой психологической несвободе и, следовательно, обусловленности человека так: “Человек - машина. Все его стремления, действия, слова, мысли, чувства, убеждения и привычки - результаты внешних влияний. Из себя самого человек не может произвести ни единой мысли, ни единого действия. Все что он говорит, делает, думает, чувствует - все это с ним случается… Человек рождается, живет, умирает, строит дом, пишет книги не так как он того хочет, но как все это случается. Все случается. Человек не любит, не ненавидит, не желает - все это с ним случается” (см. ).

К. Спит отмечает также, что согласно Г. И. Гурджиеву: “… у каждого взрослого есть несколько “я” (selves), каждое из которых пользуется словом “я” для самоописания. В один момент присутствует одно “я”, а в другом другое, которое может испытывать, а может и не испытывать симпатию к предыдущему “я”.

Это “я” может даже не знать, что другое “я” существует, поскольку между различными “я” существуют относительно непроницаемые защиты, называемые буферами. Кластеры “я” образуют субличности, связанные ассоциативными связями - одни для работы, другие для семьи, иные для церкви или синагоги. Эти кластеры могут не знать о других кластерах “я”, если они не связаны с ними ассоциативными связями. Одно “я” может пообещать, а другое “я” ничего не будет знать об этом обещании из-за буферов и поэтому у него не возникнет намерения выполнить это обещание. . . . “Я”, которое контролирует поведение человека в данный момент, детерминировано не его или ее личностным выбором, но реакцией на окружение, которое вызывает к жизни одно или другое “я”. Человек не может выбрать, каким “я” ему быть, так же как он не может выбрать, каким “я” он хотел бы быть: выбирает ситуация. . . . У нас нет способности что-либо сделать, у нас нет “свободной воли”…” .

В одной из своих работ Г. И. Гурджиев так охарактеризовал реальную ситуацию человеческого существования: “Если бы человек мог понять весь ужас жизни обычных людей, которые вращаются в кругу незначимых интересов и незначимых целей, если бы он мог понять, что они теряют, то он бы понял, что для него может быть серьезным только одно - спастись от общего закона, быть свободным. Что может быть серьезным для заключенного, осужденного на смерть? Только одно: как спастись, как совершить побег: ничто другое не является серьезным” (см. ).

Как бы развивая эту метафору, Г. И. Гурджиев указывал также: “Вы не понимаете вашу собственную жизненную ситуацию, - вы в тюрьме. Все, что вы можете желать, если вы не бесчувственны, - как сбежать. Но как сбежать? Необходим туннель под тюремной стеной. Один человек ничего не может сделать. Но давайте предположим, что есть десять или двадцать человек; если они работают сообща и если один сменяет другого, они могут прорыть туннель и сбежать.

Более того, никто не может сбежать из тюрьмы без помощи тех, кто сбежал раньше. Только они могут сказать, каким способом возможен побег, или же могут послать инструменты, карты или же что-либо другое из того, что необходимо. Но один заключенный в одиночку не может найти этих людей или же как-то связаться с ними. Необходима организация. Без организации ничего достичь нельзя” (см. ).

Итак, каждый из нас (как личность) является тюремщиком собственной сущности, но не знает, не осознает этого.

Важным проявлением (симптомом) утраты контакта, взаимодействия личности и сущности в случае ложного самоотождествления является неспособность человека видеть сны и создавать в своей фантазии динамические творческие образные ряды (см. ).

Стереотипное и фиксированное ложное самоотождествление связано с самонепринятием и, следовательно, с непринятием других людей, оно приводит к стагнации личностного развития, резкой поляризации “персоны” и “тени” в личности человека. И напротив, кризисы личностного развития (возрастные и экзистенциальные) обусловлены, как правило, отказом человека от устоявшихся ложных самоотождествлений.

В случае ложного самоотождествления личность господствует над сущностью, постепенно оформляет человека в соответствии с законами и нормами интерперсонального и персонализирующего общения, использует сущность как источник энергии в целях собственного развития. Однако, чем успешнее такое развитие, чем дальше уходит “эмпирическая” личность в этом развитии от универсальной аутентичности своего детства, тем сокрушительнее ее финал.

Л. Н. Толстой в известном рассказе “Смерть Ивана Ильича” описал такой глубочайший экзистенциальный кризис “эмпирической” личности, связанный с мучительным для личности осознанием той драмы, которую уже цитировавшийся анонимный автор назвал “нашей тайной психической смертью в детстве”: Иван Ильич Головин, будучи смертельно болен, “… стал перебирать в воображении лучшие

минуты своей приятной жизни. Но - странное дело - все эти лучшие минуты приятной жизни казались теперь не тем, чем казались они тогда. Все - кроме первых воспоминаний детства.

И чем дальше от детства, чем ближе к настоящему, тем ничтожнее и сомнительнее были радости. . . . И эта мертвая служба, и эти заботы о деньгах, и так год, и два, и десять, и двадцать - и все то же. И что дальше, то мертвее. Точно равномерно я шел под гору, воображая, что иду на гору. Так и было. В общественном мнении я шел на гору, и ровно настолько из-под меня уходила жизнь…

… ужаснее его физических страданий были его нравственные страдания, и в этом было его главное мучение.

Нравственные страдания его состояли в том, что… ему вдруг пришло в голову: а что, как и в самом деле вся моя жизнь, сознательная жизнь, была “не то”.

Ему пришло в голову, что то, что ему представлялось прежде совершенной невозможностью, то, что он прожил свою жизнь не так, как должно было, что это могло быть правда… И его служба, и его устройства жизни, и его семья, и эти интересы общества и службы - все это могло быть не то.

… все это было не то, все это был ужасный огромный обман, закрывающий и жизнь и смерть” .

Можно ли предположить, что существует иной тип развития, иной исход отношений между личностью и сущностью человека? “В наилучшем из миров, - отмечает К. Спит, - приобретенные привычки личности должны были бы быть полезными сущностной природе человека и должны были бы помогать ей адекватно функционировать в социальном контексте, в котором живет человек, и для реализованного человека это несомненно так оно и есть. К сожалению, обычный человек лишен способности использовать личность для удовлетворения своих сущностных желаний. Сущностное может проявиться только в простейшем инстинктивном поведении или же в примитивных эмоциях. Все остальное поведение контролируется, как мы видели, случайными последовательностями “я”, которые составляют личность. А личность может как соответствовать, так и не соответствовать сущности. . . . В большинстве из нас личность активна, а сущность пассивна: личность определяет наши ценности и убеждения, профессиональные занятия, религиозные верования и философию жизни. . . . Сущность - это мое. Личность - это не мое, это то, что может быть изменено за счет изменения условий или же искусственно удалено с помощью гипноза, наркотиков или специальных упражнений” .

Подлинное самоотождествление, в отличие от ложного, представляет собой скорее процесс, нежели состояние. В ходе этого процесса сущность человека постепенно освобождается от господства личности, выходит из-под ее контроля. В результате человек, соподчинивший личность своей сущности, входит в контекст трансперсонального общения и начинает использовать свою личность в качестве средства, инструмента своей сущности. Из “господина” личность становится “слугой” сущности (см. ).

Согласно Г. И. Гурджиеву, реализация и освобождение человека предполагает обращение традиционного отношения между личностью и сущностью: личность должна стать пассивной в ее отношении к сущности. Только так может возникнуть постоянное и интегрированное “Я”. Основной путь такой работы по самореализации лежит через “. . . активизацию борьбы между сущностью и личностью. И сущность, и личность необходимы для этой работы. . . . Это сражение ислам называет священной войной (джихадом), и в этой войне чем более беспристрастно обозначены противоположные стороны, чем больше интенсивность противоборства, тем более полным является разрушение и последующее обновление” .

Выход человека из интерперсонального плана действительности в трансперсональный план реальности существеннейшим образом преобразует всю его психологическую структуру. Личность гармонизируется, освобождается от “персоны” и “тени”, опрощается в “лик”, ее объектная и субъектная границы исчезают.

Объектный полюс предстает перед человеком уже не в качестве того или иного каждый раз отдельного “знания”, но как сознание, т. е. целостное, интегрированное мироощущение. Субъектный полюс обнаруживает себя не как та или иная также каждый раз отдельная “весть”, идущая из глубин бессознательного, но как совесть, т. е. целостное, интегрированное самоощущение. Человек перестает ощущать себя личностью, своего рода ареной столкновения “добра” и “зла”, преисполненным противоречивых знаний и чувств моральным существом, противостоящим другим людям в их отдельности, одиноким эго, он начинает воспринимать себя одновременно и в качестве источника, и в качестве посредника, проводника радостной любви (особого опыта трансперсонального общения, опыта сущностной тождественности с другими людьми). Наиболее яркие примеры таких полностью персонифицированных личностей - личности-лики Будды, Христа, Магомета.

Драма взаимоотношений личности и сущности в жизни человека представляет собой, на наш взгляд, предмет подлинной гуманистической психологии. Ее важнейшими положениями являются, во-первых, признание, констатация двойственности человека (внешний и внутренний человек, внешнее и внутреннее Я, личность и сущность) (см. , , ; во-вторых, особое, настороженно-критическое отношение к социально-центрированным и социально-обусловленным процессам формирования личности (см. , , , , ), в-третьих, отрицание традиционных форм образования как дисгармоничного взаимодействия между взрослыми и детьми, между миром взрослости и миром детства (см. , ) и, наконец, в-четвертых, идея культивирования трансперсональных отношений, персонифицирующего общения в межличностных взаимодействиях самого разного типа - терапевтических, педагогических, семейных (см.

Личность человека

Если обобщить определения понятия «личность», существующие в рамках различных психологических теорий и школ (К. Юнг, Г.Олпорт, Э. Кречмер, К.Левин, Ж.Нюттен, Дж. Гилфорд, Г.Ай-зенк, А. Маслоу и др.), то можно сказать, что личность традиционно определяется как «синтез всех характеристик индивида в уникальную структуру, которая определяется и изменяется в результате адаптации к постоянно меняющейся среде» и «...в значительной мере формируется реакциями окружающих на поведение данного индивида» [там же, с. 34]. Итак, личность человека - это социальное по своей природе, относительно устойчивое и прижизненно возникающее психологическое образование, представляющее собой систему мотивационно-потребностных отношений, опосредующих собой взаимодействия субъекта и объекта. Как отмечал Г.Г.Дилигентский, представление о человеке как социальном существе пришло в психологию из философии и социологии. Как известно, Маркс считал сущностью человека «совокупность всех общественных отношений». На этом постулате построено и определение личности, которое в тех или иных вариациях дается в советских учебниках по общей и социальной психологии - она представляет собой «социальное качество человека» .

В частности, такое определение личности вполне соответствует ее пониманию в отечественной (советской) психологии, ориентировавшейся на марксизм (Л.С.Выготский, С.Л.Рубинштейн, А.Н.Леонтьев, Л.И.Божович и др.). «В социальной философиимарксизма через понятие личность, как правило, характеризуются сущностные социальные отношения, усвоенные человеком социальные роли, нормы, ценностные ориентации...» (курсив наш. - А. О.) .

А. Н.Леонтьев определял личность как «особое качество, которое приобретается индивидом в обществе, в целокупности отношений, в которые индивид вовлекается» . Аналогичные определения личности приводятся в работах К.А.Абуль-хановой-Славской , А.Г.Асмолова , Б.Ф.Ломова , А.В.Петровского , Е.В.Шороховой и других отечественных специалистов в области теоретической психологии личности.

В словаре «Психология» личность определяется двояко: «1) индивид как субъект социальных отношений и сознательной деятельности; 2) определяемое включенностью в общественные отношения системное качество индивида, формирующееся в совместной деятельности и общении» . Вместе с тем отмечается, что «развитие личности осуществляется в условиях социализации индивида и его воспитания» [там же, с. 194]. В этом словаре процесс развития личности - это «процесс формирования личности как социального качества индивида в результате его социализации и воспитания» (курсив наш. - А. О.) [там же, с. 331].

Однако стоит отметить следующее: в принципе верная идея о том, что личностью не рождаются, что личностью человек становится, «выделывается», послужила в отечественной психологии основанием для совершенно неверной, на наш взгляд, точки зрения, что не каждый человек - личность. С одной стороны, подобное представление придало этическое, моральное измерение сугубо психологической проблематике, породило то, что можно было бы назвать «героическим видением» личности. Так, в учебнике «Психология личности» А. Г. Асмолова читаем: «Быть личностью - это значит иметь актизную жизненную позицию, о которой можно сказать: «На том стою и не могу иначе». Быть личностью - это значит осуществлять выборы, возникшие в силу внутренней необходимости, уметь оценить последствия принятого решения и держать за них ответ перед собой и обществом. Быть личностью - это значит обладать свободой выбора и нести через всю жизнь бремя выбора. Быть личностью - это значит осуществить вклад в общество, ради которого живешь и в котором жизненный путь индивидуальности превращается в историю Родины, сливается с судьбой страны» .

Подобное определение лишает права считаться личностью подавляющее большинство взрослых, не говоря уже о детях. С другой стороны, этическое (а можно сказать и более приземленно - педагогическое) определение личности, благодаря заложенному в нем косвенному отрицанию личности в ребенке, в учащемся, служило и по сей день служит оправданию манипулятивной, формирующей педагогической практики: детей надо «выделать» личностями.

По своей сути верные социоцентрические представления о природе личности и процессе ее формирования в условиях отождествления личности и человека привели в отечественной психологии, ориентировавшейся на марксизм, к еще одному неверному, на наш взгляд, положению о принципиальном противостоянии в данном вопросе всем теориям личности (за исключением, впрочем умалчиваемым, необихевиористских теорий социального научения), созданным в западной психологии. Более того, данное положение рассматривалось как непременное условие и итог любых теоретических построений в области психологии личности. Например, А.В.Петровский со всей определенностью констатировал, что построение концепции персонал изации есть «путь к построению теории личности, которая по всем позициям могла бы противостоять концепциям личности, принятым в психоаналитической традиции, "гуманистической психологии", экзистенциализме в его персонологическом варианте и других теоретических конструкциях западной психологии» . В настоящее время в связи с прекращением упоминавшейся выше идеологической «борьбы на два фронта» необходимо переосмыслить данное противостояние и, напротив, выявить реально существующую взаимосвязь и преемственность в представлениях о личности, разрабатывавшихся в рамках различных теоретических парадигм.

Из приведенного выше обобщенного определения личности следует, что личность является, во-первых, атрибутивной характеристикой каждого человеческого субъекта, но не самим этим субъектом, а во-вторых, такой психологической характеристикой субъекта, которая регулирует его отношения с объективной действительностью. Таким образом, личность - это система мотива-ционных отношений, которую имеет субъект.

Мотивационное отношение: компоненты, функции, типы

Если обратиться к рассмотрению мотивационного отношения как такового, т.е. к рассмотрению той «молекулы» или «клеточки» (Л.С.Выготский), из которых складывается личность человека, то можно сказать, что такой единицей личности является не мотив, не потребность и т.д. в их отдельности, но целостный комплекс взаимосвязанных детерминант - мотивационное отношение. Составляющие мотивационного отношения детально описаны в ряде психологических теорий мотивации (см. работы А. Н. Леонть-ева , В.Франкла , Х.Хекхаузена , К.Левина , А.Маслоу , Ж.Нюттена , К.Роджерса и др.). В число этих составляющих-де-терминант входят: опредмеченная потребность, распредмечен-ный мотив, цель и смысл. В структуре мотивационного отношения каждой из этих четырех детерминант соответствует определенная функция: потребности - активирующая функция, мотиву - побуждающая функция, цели - направляющая функция, смыслу - осмысливающая функция. При этом данные компоненты и соответствующие им функции могут выступать в структуре мотивационного отношения и как антагонисты (например, потребность и смысл, мотив и цель), и как синергисты (например, потребность и мотив, смысл и цель).

Для дальнейшего анализа будет крайне важно также различение между предметным, субъектным и объектным содержаниями. Предметное содержание - это совокупность мотивационных отношений человека или содержание его личности (т.е. содержание опредмеченных потребностей, распредмеченных мотивов, целей и смыслов). Предметное содержание представляет собой область личностной динамики и личностной детерминации. Субъектное и объектное содержания представляют собой совокупность квазимо-тивационных отношений, которые не опредмечены и не рас-предмечены соответственно и поэтому не включены в область личностной динамики. Другими словами, эти содержания локализованы не между полюсами «субъект» и «объект», а на самих этих полюсах. Например, неопредмеченная потребность не обладает предметным содержанием, она может быть охарактеризована только через субъектное содержание; следовательно, неопредмечен-ные потребности формируют субъектное содержание и область субъектной (внеличностной) динамики и детерминации. Аналогично можно сказать, что нераспредмеченный (только знаемый) мотив также не обладает предметным содержанием и может быть охарактеризован только через объектное содержание; именно не-распредмеченные мотивы образуют объектное содержание и область объектной (также внеличностной) динамики и детерминации.

Проводя различение между предметным, субъектным и объектным содержаниями, важно принимать во внимание следующее принципиальное обстоятельство: потенциально осознаваемой является лишь область предметного содержания, тогда как субъектное и объектное содержания как таковые в принципе неосознаваемы. Если субъектное содержание образует сферу нашего субъективного бессознательного, традиционно являвшегося предметом всех вариантов глубинной психологии (от психоанализа до онто-психологии), то объектное содержание представляет собой наше объективное бессознательное, существование которого отраженов интуитивных прозрениях В.Франкла и К. Юнга , а в более систематизированном виде представлено в работах ряда теоретиков современной трансперсональной психологии (см., например, ).

Здесь можно сослаться также на интуиции Б. П. Вышеславцева относительно объективного и субъективного бессознательного: основой внешнего опыта является «вещь в себе» (И.Кант), основой внутреннего опыта - «сущность в себе», самость (К. Юнг). И то и другое есть некие «данности без предметности» (Н.Гарт-ман), радикально обособленные от плана человеческого существования, непроницаемые для познания, алогические, иррациональные .

Соотношение предметного, субъектного и объектного содержаний можно представить графически в виде схемы (рис. 1).

Соотношение четырех функций различных компонентов моти-вационного отношения на данной схеме может быть представлено так, как показано на рис. 2.

Рис. 1. Соотношение предметного (Я),

субъектного (С) и объектного (О)

Рис. 2. Соотношение функций различных компонентов мотивацион-ного отношения: Ак - активация; По - побуждение; На - направление; Ос - осмысление

Рассмотрение соотношения четырех функций мотивационного отношения позволяет в первом приближении вычленить три типа мотивационных отношений. Первый тип- аффективно акцентированные мотивационные отношения, располагающиеся вблизи области субъектного содержания и представляющие собой «аффективно разработанные» мотивации с высоким потенциалом активации и побуждения, но плохо осмысленные и без детальной целевой структуры. Второй тип- когнитивно акцентированные мотивационные отношения, которые, примыкая к объектному пределу континуума личностных проявлений, напротив, хорошо осмыслены и алгоритмизированы, но испытывают явный дефицит

в отношении активации и побуждения. И наконец, третий тип мотивационных отношений представлен гармоничными мотивациями (рис. 3).

В феноменальном плане самосознания личности первые два типа мотивационных отношений воспринимаются обычно как «внешние

мотивы» (страсть и долг соответственно), как проявления приложенной к личности инородной «внешней силы», как проявления привязанности и/ или зависимости. Напротив, мотивационные образования третьего типа проявляются как «внутренние мотивы» (склонности ) и порождают особые состояния сознания личности, которые в психологии получили название состояния потока и для которых характерны, в частности, индифферентность в отношении социальных оценок, замедление субъективного времени, утрата такой характеристики конвенционального сознания, как четкая граница между самим собой и тем, что меня окружает .

Схемы, приведенные на рис. 1, 2, позволяют также более наглядно показать области внутриличностной и вкеличностной динамики и детерминации: если внутриличностная динамика - это самодетерминация личности ее собственным предметным содержанием, представленным составляющими личность мотивацион-ными отношениями, то внеличностная динамика представляет собой влияния на личность «извне», т.е. со стороны субъектного и объектного содержаний. Процессы внеличностной динамики и детерминации протекают на «границах» личности и обеспечивают одновременно и ее открытость внепредметному содержанию благодаря конвергентным процессам опредмечивания и распредмечивания, и ее закрытость для этого внепредметного содержания вследствие дивергентных процессов вытеснения и сопротивления.

Процессы опредмечивания и распредмечивания являются витальными и природными по своей сути, они инициируются с момента рождения ребенка, что же касается процессов вытеснения и сопротивления, то они начинаются в раннем детстве в результате гетерономных вмешательств социального окружения (о диалектике автономных и гетерономных процессов в структуре личности см. ).

Рис. 3. Типы мотивационных отношений: ААМО - аффективно акцентированные; ГМО - гармоничные; КАМО - когнитивно акцентированные

Рис. 4. Соотношение областей внутри- и внеличностной динамики. Субъектная и объектная границы личности

Диады процессов-антагонистов (опредмечивание - вытеснение и распредмечивание - сопротивление) образуют соответственно субъектную и объектную «границы» личности. Эти границы можно представить в виде неких психологических мембран, обладающих избирательной пропускной способностью, реализующих своеобразный «психический осмос» (Р.Ассаджио-ли) в отношении субъектного и объектного содержаний и тем самым поддерживающих целостность личности. Более того, через эти мембраны личность не только строится и регенерирует себя посредством процессов опредмечивания и распредмечивания, но и освобождается от «продуктов распада», выводит из области предметного содержания посредством процессов вытеснения и сопротивления дезинтегрированные мотивационные отношения (рис. 4).

Эмпирическая личность и ее структура

Если вернуться к исходному определению личности как совокупности мотивационных отношений субъекта к объективной действительности, то с учетом всего сказанного выше личность можно представить в виде своеобразной оболочки, окружающей область субъектного содержания и отделяющей данную область от области объектного содержания. При этом в зависимости от типа мотивационных отношений, составляющих личность, она может складываться как из внешних (аффективно и когнитивно акцентированных), так и из внутренних (гармоничных) мотиваций. Личностную «оболочку» в целом можно рассматривать как область потенциального личностного развития, как, говоря словами Э.В.Ильенкова, «интериндивидное или внутреннее пространство личности» . Каждая эмпирическая личность представляет собой конкретную актуализацию этого общего потенциала, благодаря чему имеет вполне определенную локализацию или, точнее, конфигурацию в пределах данной области (рис. 5).

На схеме, приведенной на рис. 6, представлены три типа зон или фрагментов эмпирической личности:

1) зоны, состоящие из когнитивно акцентированных мотивационных отношений; эти зоны можно назвать зонами психологи-

Рис. 5. Соотношение области потенциального личностного развития и конкретной эмпирической личности

ческих защит человека, именно они составляют ту сторону личности, которую К. Юнг обозначил термином персона. «Персона есть сложная система отношений между индивидуальным сознанием и социальностью, удобный вид маски, рассчитанной на то, чтобы, с одной стороны, производить на других определенное впечатление, а с другой - скрывать истинную природу индивидуума» ;

2) зоны, состоящие из аффективно акцентированных мо-тивационных отношений; эти зоны можно назвать зонами психологических проблем человека, именно они составляют тот аспект личности, который К. Юнг обозначил термином тень; согласно К. Юнгу, тень, или личное бессознательное (в отличие от коллективного бессознательного), представляет собой «совокупность тех психических процессов и содержаний, которые сами по себе могут достичь сознания, по большей части уже и достигли его, но из-за своей несовместимости с ним подверглись вытеснению, после чего упорно удерживаются ниже порога сознания» . «Под тенью, - писал К. Юнг, - я имею в виду «негативную» сторону личности, сумму всех тех неприятных качеств, которые мы склонны скрывать, наряду с недостаточно развитыми функциями и содержанием личного бессознательного» (цит. по ). «...Тень есть не имеющий ценности и поэтому вытесненный сильным противодействием момент личности» ;

3) зоны, состоящие из гармоничных мотивационных отношений; эти зоны можно назвать зонами психологических актуализаций или ликом человека (ср.: «Я-а priori » в онтопсихологической системе А. Менегетти ) (рис. 6). Изображение эмпирической личности на рис. 6 можно рассматривать так же, как деформиро-

Рис. 6. Структура эмпирической личности: а - зона защит (персона); б - зона проблем (тень); в - зона актуализаций (лик)

ванную мандалу. Как известно, мандала - это схематическая картина системы мироздания. Несколько забегая вперед, заметим, что само слово «мандала» (санскрит. - А. О.) буквально означает «обладание сущностью» .

Таким образом, эмпирическая личность представляет собой дезинтегрированную (по определению) совокупность персоны, тени и лика.

Онто- и актуалгенез эмпирической личности

Внутриличностные по своей природе процессы возникновения и развития персоны и тени в личности человека обусловлены обстоятельствами, относящимися к плану межличностных отношений. Таким образом, персона и тень личности складываются не по своей внутренней логике, но в силу причин, имеющих коммуникативную природу и межличностное происхождение. Они возникают в личности ребенка исключительно потому, что он вынужден общаться со взрослыми, уже имеющими свои персоны и тени. Вследствие этого ребенок постепенно отказывается от своего универсального лика, от своей исходной, базовой личности, состоящей из гармоничных мотивационных отношений, функционирующих в логике «ценностного процесса» (К.Роджерс), и вырабатывает «взрослую» личность-индивидуальность, которая складывается главным образом из персоны и тени и функционирует в логике «ценностных систем», т.е. фиксированных «позитивных» и «негативных» ценностей. Основная движущая сила этого процесса - стремление ребенка сохранить принятие и любовь со стороны окружающих его взрослых .

Понимание данного процесса в эзотерической психологической системе Г. И. Гурджиева , понимание, которое впоследствии воспроизводилось в работах таких крупнейших психологов и психотерапевтов современности, как А.Маслоу , К. Роджерс и А. Менегетти , сформулировано следующим образом: «Действия маленького ребенка таковы, что они отражают правду о его бытии. Он или она не манипулятивны... Но как только начинается социализация, начинает формироваться личность ( personality ). Ребенок научается изменять свое поведение так, чтобы оно соответствовало принятым в культуре паттернам. Это научение происходит отчасти благодаря целенаправленному обучению, а отчасти благодаря естественной тенденции к подражанию. В качестве неизбежного следствия длительного периода человеческой социальной зависимости (и отсутствия инстинктивных ограничений, характерных для более низкоорганизованных животных) мы тем самым приобретаем совокупности привычек,

ролей, вкусов, предпочтений, понятий, представлений и предубеждений, желаний и мнимых потребностей, каждая из которых отражает особенности семейной и социальной среды, а не действительно внутренние тенденции и установки. Все это составляет личность».

Анонимный автор (, цит. по ) описывает процесс социализации (формирование личности) как подлинную драму: «Как можно потерять себя? Предательство, неизвестное и немыслимое, начинается вместе с нашей тайной психической смертью в детстве... это полноценное двойное преступление... Его (ребенка) не следует принимать как такового, таким, каков он есть. О, они «любят» его, но они хотят от него, или вынуждают его, или ожидают от него, чтобы он был другим! Следовательно, его не должны принимать. Он сам научается верить в это и в конце концов принимает это как должное. Он на самом деле отказывается от себя. ...Его центр тяжести в «них», а не в нем самом.

Все выглядит вполне нормально - никакого преднамеренного преступления, нет ни трупа, ни обвинения. Все, что мы можем видеть, - это солнце, которое встает и садится, как обычно. Но что же произошло? Он был отвергнут не только ими, но и самим собой. (У него действительно нет Я.) Что он потерял? Всего-навсего одну подлинную и жизненную часть себя: свое собственное «да»-чувство, которое является самой способностью его роста, свою корневую систему. Но увы, он не умер. «Жизнь» продолжается, и он тоже должен жить. С момента его отказа от себя и в зависимости от степени этого отказа все, чем он теперь, не зная этого, озабочен, сводится к созданию и поддерживанию псевдо-Я ( pseudoself ). Но это всего-навсего целесообразность - Я без желаний. Он полагает, что его любят (или боятся), когда на самом деле его презирают, он полагает себя сильным, когда на самом деле он слаб; он должен двигаться (но эти движения карикатурны), не потому что это забавляет и радует, но чтобы выжить, не потому что он хочет двигаться, но потому что должен подчиняться. Эта необходимость не есть жизнь, не есть его жизнь, она представляет собой защитный механизм против смерти. Она является также машиной смерти. ...Короче говоря, я вижу, что мы становимся невротиками, когда ищем или защищаем псевдо-Я, Я-сис- тему; и мы являемся невротиками до той степени, до которой мы лишены Я ( self - less )».

Экспериментальные исследования таких феноменов личностного развития, как «смысловой барьер», «аффект неадекватности», «направленность личности», выполненные в свое время Л.С.Славиной, М.С.Неймарк, В.Э.Чудновским, Т.А.Флоренской под руководством Л. И. Божович, показали, что «люди с дисгармоничной организацией личности - это люди с расщеп-

ленной личностью, у которых сознательная психическая жизнь л жизнь неосознанных аффектов находятся в постоянном противоречии. Иначе говоря, эти люди как бы «расколотые» внутри себя. Недаром Ф.М.Достоевский дал персонажу именно с такой личностью фамилию Раскольников» .

Подобная дисгармоничность личности, противоречие между стремлениями субъекта и значимыми для него социальными требованиями начинает формироваться очень рано, на первом году жизни ребенка [там же, с. 283].

Трансформации «ценностного процесса» ребенка в различные ценностные системы в ходе интериоризации ребенком различных социальных ролей и норм составляли основной предмет исследования в отечественной возрастной и педагогической психологии. Так, в известном исследовании А. В. Запорожца и Я.З.Неверович показано, что интериоризация группового требования ребенком осуществляется как бы в три этапа. Вначале ребенок выполняет групповое требование (за которым всегда так или иначе стоит требование взрослого, воспитателя) быть «дежурным», принимая его как чужое, и всячески пытается ускользнуть от этой безразличной для него работы. На втором этапе ребенок «дежурит», если есть внешняя опора, стимул-средство вроде похвалы или внешнего контроля за его поведением. На третьем этапе функционально-ролевые отношения социальной группы, ее нормы и требования приобретают для ребенка личностный смысл.

Вместе с тем утрата человеком своего подлинного Я, или сущности, - это сугубо психологический или экзистенциальный феномен. С точки зрения онтологии души утрата сущности есть лишь иллюзия, проявление неподлинного существования. Б.П.Вышеславцев писал: «Самость (т.е. сущность. - А. О.) никогда не может быть совершенно утеряна, она всегда спасается «как бы из огня», «утрата» самости означает всего лишь самозабвение, погружение в низшие пласты бытия, забвение ее «царского происхождения», ее суверенной свободы. Она как бы «продается в рабство» и, как потерянный царский ребенок, «воспитывается пастухами» .

Утрата человеком аутоидентичности и, следовательно, аутентичности своей личности постепенно приводит его к одиночеству в мире. Утрата контакта со своей сущностью, ощущение себя в качестве «пустой личности» лишает человека возможности вступать в глубокие, подлинные, т.е. сущностные, отношения с другими людьми. И напротив, человек может жить уединенной жизнью, находясь при этом в полном единении с самим собой и всем ми-Ром. Как отмечает Н. Роджерс, ее психотерапевтический опыт свидетельствует о том, что существует «связь между нашей жизненной силой - нашим внутренним ядром или душой - и сущностьювсех существ. Поэтому по мере того, как мы путешествуем внутрь себя, чтобы открыть нашу сущность или целостность, мы обнаруживаем нашу связанность с внешним миром. Внутреннее и внешнее становятся едины» (о различении психологических состояний « being lonely » и « being alone » см. ).

Рассмотрим теперь актуалгенез различных структур, составляющих эмпирическую личность.

Прежде всего актуалгенез личности представлен процессом персонализации, который обеспечивает усиление личностной персоны, являя собой тенденцию к превращению всей эмпирической личности в одну персону. «Персонализация (от лат. persona ~ личность) - процесс, в результате которого субъект... может выступить в общественной жизни как личность» . Потребность в персонализации - это потребность быть личностью [там же, с. 272]. Этот процесс протекает в различных формах, одну из которых можно назвать горизонтальной персонализацией, или спином (вращением, сдвигом) персоны, ее надвиганием на другие личностные зоны. Такая персонализация проявляется, с одной стороны, как демонстрация сильных сторон, фасадов (К.Роджерс) личности, а с другой - как маскировка, сокрытие человеком своих личностных проблем и в общении с другими людьми, и в общении с самим собой. Вторая форма персонализации - вертикальная персонализация, или фортификация (укрепление, утолщение) персоны, проявляется прежде всего в отгораживании, во «внутреннем отходе» (А.Н.Леонтьев) человека от того, что его окружает; этот отход обычно сочетается с ощущением (часто иллюзорным) увеличения внутренней психологической безопасности.

К. Г. Юнг отмечает сходные феномены личностного развития (персонализации) у представителей примитивных племен, прежде всего у вождей и знахарей. «Они выделяются из своего окружения благодаря странности своих нарядов и образа жизни. Благодаря особенности внешних знаков создается ограниченность индивидуума, а благодаря обладанию особыми ритуальными таинствами такое обособление подчеркивается еще сильнее. Такими и подобными средствами дикарь производит вокруг себя оболочку, которую можно обозначить как персону (persona ) (маску). Как известно, у дикарей это и были настоящие маски, которые, например, на тотемных праздниках служили возвышению или изменению личности».

Процесс персонализации в двух его различных формах представляет трансляцию себя миру, другим людям в качестве сильной или обладающей властью персоны. Он может протекать автономно по трем различным каналам, иметь три различных параметра: авторитетность, референтность, привлекательность -

Однако во всех случаях вследствие процесса персонализации че-довек становится: а) более закрытым, более отгороженным от других людей; б) менее способным к сопереживанию, эмпатии Б о взаимоотношениях с другими людьми; в) менее способным к выражению вовне, предъявлению другим своих собственных психологических проблем, менее конгруэнтным.

Более того, успешно протекающий процесс персонализации может привести к автономизации отдельных фрагментов тени человека, к превращению их в инкапсулированные комплексы индивидуального бессознательного. Дело в том, что в результате персонализации происходит сокращение зон актуализации человека, которые выступают, в частности, как посредники, медиаторы между персоной человека и его тенью. Исчезновение таких зон означает взаимообособление персоны и тени, утрату контакта между ними, что в свою очередь порождает феномены «негативной психологии» и усугубляет в целом ту ситуацию «экзистенциальной шизофрении», которая характерна для жизни современного человека .

Второй аспект актуалгенеза личности - процесс персонификации. «Персонификация (от лат. persona - личность, лицо nfacere - делать)... Синоним персонификации - олицетворение» . Персонификация - это персонализация с обратным знаком; в отличие от персонализации она проявляется не в стремлении человека быть личностью, но в его стремлении быть самим собой. Данный процесс может протекать также в двух различных формах: как горизонтальная персонификация, или «антиспин» персоны, т.е. как сдвигание персоны с других личностных зон, ее сокращение по горизонтали, и как вертикальная персонификация, или релаксация (ослабление, утонынение) персоны. Во всех случаях персонификации происходит увеличение зон актуализации человека, ослабление противостояния персоны и тени в личности человека, отказ от личностных фасадов, т.е. большее самопринятие человека.

Успешно протекающий процесс персонификации усиливает интегрированность личностных структур, увеличивает степень позитивности, эмпатичности и конгруэнтности (К.Роджерс) человека, т.е. способствует повышению степени общей аутентичности человека своей сущности (см. ниже). Параметры персонификации: позитивная безоценочность, эмпатичность и конгруэнтность - в отличие от параметров персонализации: авторитетности, референтное™, привлекательности - не образуют автономных, раз-Дельных линий развития, они, напротив, теснейшим образом связаны друг с другом: невозможно персонифицироваться лишь по какому-то одному из этих параметров - большая безоценочность всегда связана с большей эмпатичностыо и большей конгруэнтностью личности.

Рис. 7. Процессы персонализации (а)

и персонификации (б) в личности

человека

По самой своей природе персонификация представляет собой гораздо более целостный, органичный и интегративный процесс, нежели персонализация личности (рис. 7).

Различение внутриличностных процессов персонализации и персонификации может быть представлено еще одной концептуальной оппозицией - индивидуализацией и индивидуацией.

Как известно, понятие ин-дивидуации ввел в психологический лексикон К. Юнг. Инди-видуация - это процесс развития личности человека, но личности особого рода, возникающей не столько в результате воздействий социума, сколько под влиянием своей собственной самости (сущности). Вместе с тем процесс индивидуации предполагает установление глубоких сущностных связей между человеком и другими людьми. По словам К. Юнга, «индивидуация есть процесс дифференциации, имеющий целью развитие индивидуальной личности. Так как индивидуум не только является отдельным существом, но и предполагает коллективное отношение к своему существованию, то процесс индивидуации ведет не к обособлению, а к более интенсивной и всеобщей коллективной связи» .

Индивидуация предполагает установление во внутреннем мире человека стабильной связи между его личностью и его самостью. «С ощущением самости как чего-то иррационального, неопределимо сущего, чему Яне противостоит и не подчиняется, но чему оно привержено и вокруг чего оно в некотором смысле вращается, как Земля вокруг Солнца, цель индивидуации достигнута. Ин-дивидуированное Я ощущает себя объектом неизвестного и вышестоящего субъекта» [там же, с. 314].

В этом смысле индивидуация приводит не только к становлению аутентичной личности, но также к возникновению глубоко религиозного самосознания человека: «Индивидуация... - ...высокий идеал, ...идеал первоначального христианства, Царство Бо-жие, которое «внутри вас» [там же, с. 298].

Таким образом, индивидуация есть общее имя для обозначения процессов и результатов персонификации, или становления аутентичной личности-лика человека. Индивидуализация, напротив, представляет собой процесс формирования неаутентичной личности (состоящей главным образом из персоны и тени), есть общее имя для обозначения процессов и результатов персонализации.

Как мы уже отмечали, условиями внутриличностных процессов персонализации и персонификации являются межличностные, коммуникативные процессы. Этот тезис позволяет постулировать существование как персонализирующего, так и персонифицирующего общения. В первом случае общение имеет четко определенный оценочный контекст, осуществляется в системе межличностных отношений, для которой характерна вполне определенная эмоциональная карта симпатий и антипатий; в этом общении человек должен быть адекватен не самому себе, а предзаданным и зачастую ритуализированным коммуникативным и ценностным клише.

В персонифицирующем общении, напротив, преобладают установки на безоценочность, эмпатичность и конгруэнтность самому себе. Несколько утрируя, можно сказать, что персонализирующее общение ведет к дезинтеграции личности, автономиза-ции «персоны» и «тени», психопатологизирует ее, наращивает зоны психологических защит и проблем, сокращает зоны актуализации, тогда как персонифицирующее общение, наоборот, является условием интеграции личности человека, делает эту личность более целостной, терапевтирует ее: психологические защиты «демонтируются», психологические проблемы конструктивно разрешаются, зоны самоактуализации расширяются, и в структуре личности начинают преобладать гармоничные, оптимальные мотива-ционные отношения.

Таким образом, персонализирующее общение как бы уводит эмпирическую личность от оптимума ее полноценного функционирования, а персонифицирующее общение, напротив, приближает эмпирическую личность к этому идеалу.

Сложный образный ряд философской лирики Кабира одномоментно отражает последовательно выстраиваемые нами концептуальные связи «личность - сознание - сущность - лик - мотивация» :

Зеркальце в сердце твоем, но с трудом Видишь лицо свое в зеркальце том: В нем отраженье живет лишь тогда, Если душа не дрожит, как вода.

Самосознание эмпирической личности

Важными следствиями процессов персонализации и персонификации оказываются различные по своему психологическому смыслу изменения Я-концепции человека, его самосознания. Данные изменения связаны с особенностями самоотождествления и самопринятия человека. Процесс персонализации приводит к тому, что человек принимает в своей личности только ее персону и самоотождествляется с ней. Здесь мы имеем дело со случаями такназываемого ложного самоотождествления человека. Поскольку персона в эмпирической личности, как правило, фрагментарна, представляет собой полипняк субличностей (субперсон), то самоотождествление в случае персонализирующейся личности оказывается не только ложным, но еще и множественным.

Понятие субличности было введено в научный обиход в рамках психосинтеза - психотерапевтической системы, разработанной итальянским психиатром и психологом Р.Ассаджиоли . В соответствии с его взглядами субличность представляет собой динамическую подструктуру личности, которая характеризуется относительно независимым существованием. Самые типичные субличности человека - те, что связаны с социальными (семейными или профессиональными) ролями, которые он принимает на себя в жизни, например с ролями дочери, матери, сына, отца, бабушки, любимой, врача, учителя и т.д. Психосинтез, как психотерапевтическая процедура, предполагает осознание клиентом своих субличностей и последующее раз-отождествление с ними и обретение способности контролировать их. Вслед за этим клиент постепенно осознает объединяющий внутренний центр и интегрирует субличности в новую психологическую структуру, открытую для самореализации, творчества и радости жизни.

В случаях ложного самоотождествления ответ на вопрос «кто я?» представляет собой перечень социальных по своей сути ролей, позиций, функций: муж, отец, военный, полковник, кормилец, спортсмен, филателист и т.д. и т.п. Генерализация персоны, поглощение одной субперсоной других, приводит, как правило, к возникновению суперперсоны (по параметру авторитетности: отец народов, фюрер, великий кормчий; по параметру референтное™: эксперт, ведущий специалист, академик; по параметру привлекательности: красавица, звезда, супермодель). В генерализированной персоне преодолевается (но и то лишь частично) множественность самоотождествлений человека, однако ложность этих самоотождествлений еще более усиливается. Важно подчеркнуть, что параллельно процессу становления суперперсоны идет процесс генерализации фрагментов тени, субтеней в супертень (рис. 8).

Следует отметить, что ложное самоотождествление являет-

Рис. 8. Гипотетический итог процесса персонализации: личность как суперперсона (а) и супертень (б)

с я весьма характерной и типичной особенностью самосознания эмпирической личности. Это положение подтверждается результатами многочисленных исследований. Приведем лишь один пример. М. Кун и Т. Макпартленд изучали представления людей о самих себе, или, другими словами, особенности их самоотождествления. В обследовании использовался предельно простой способ: испытуемым предлагалось в течение нескольких минут дать 20 различных ответов на вопрос «кто я?». Такой тип опроса, очевидно, был рассчитан на максимальную спонтанность, свободу и искренность ответов. Один из важнейших результатов этого исследования состоял в том, что при огромном разнообразии ответов все 288 опрошенных начинали список своих характеристик с определений, которые исследователи отнесли к классу «объективных», они обозначали себя как представителей определенных групп, общеизвестных конвенциональных категорий: студент, девушка, муж, баптист, изучающий инженерное дело, уроженец Чикаго и т.п. . «Подобные исследования... - констатирует Г. Г.Дилигентский , - подтверждают, что людям свойственно идентифицировать себя с определенными (чаще всего несколькими) социальными ролями и группами и что эта идентификация является первичным элементом самосознания, ощущения собственного Я».

Что же происходит с самосознанием человека, личность которого персонифицируется? В данном случае человек склонен принимать в себе не только свои персональные, но и свои теневые стороны и проявления, он, с одной стороны, видит себя во всем, а с другой - он не отождествляет себя полностью ни с какой своей ролью или функцией. Например, роль отца осознается человеком как одна из его ролей, к которым он как таковой не сводится. Иначе говоря, его подлинное Я (сущность) каждый раз минует сети ложных самоотождествлений и по отношению к ним определяется, скорее, негативно: я не муж, не отец, не военный и т.д. В этом смысле персонификация личности всегда связана с кризисом ее самоотождествления и осознанием того фундаментального психологического факта, что личность и сущность человека представляют собой две различные психологические инстанции: личность не есть сущность, сущность не есть личность. Персонификация личности приводит также к выравниванию, «опрощению» ее эмпирического контура, «втягиванию» зон психологических защит и проблем в зону психологической актуализации человека. Персонифицированная личность, или лик человека, представляет собой гармоничные внутренние мотивации и бытийные ценности. Для такой личности характерны измененные (по сравнению с конвенциональными) состояния сознания и «пиковые переживания» (А. Маслоу), ее можно охарактеризовать как полноценно функционирующую личность (рис. 9).

Рис. 9. Итог процесса персонификации: личность как лик (а)

Итак, мы рассмотрели феномен личности, ее внутреннюю структуру, совокупность внутри- и межличностных процессов, обеспечивающих ее функционирование и становление, а также ее самосознание.

Главное свойство личности - ее атрибутивный характер: личность является не субъектом, но атрибутом. По отношению к подлинному субъекту личность человека выступает в качестве внешней, состоящей из мотивационных отношений «оболочки», которая может как транслировать, так и трансформировать подлинные субъектные проявления человека.

В этой связи уместно вспомнить происхождение самого слова «личность». Как известно, в Древнем Риме слово persona первоначально служило для обозначения специальной маски, использовавшейся актером античного театра. С одной стороны, эта маска помогала актеру: оборудованная специальным раструбом, она усиливала звук его голоса и доносила его до аудитории. С другой стороны, она скрывала лицо актера под личиной персонажа. Интересно, что этимология слова persona ( per - через, sonus - звук) - «то, через что проходит звук» - еще отчетливее указывает и на атрибутивную, и на двойственную (способствование - препят-ствование) природу личности .

Сущность человека

Кому же способствует или препятствует личность? Кто является подлинным субъектом?

Для обозначения данного субъекта как трансперсональной (т.е. за- и внеличностной) психической реальности мы вслед за Г. И.Гурджиевым и его последователями используем термин сущность ( essence ). Этот термин, восходящий к латинскому слову essere - «бытие», в аналогичном значении (суш-цость в себе - Ин-се) используется также в концептуальном аппарате онтопсихологии .

В аналитической психологии центральная психическая инстанция обозначается термином «Я» или «самость» ( self ) . 1С. Юнг часто использовал термины «самость» и «сущность» как синонимы. Так, описывая один конкретный случай из своей психотерапевтической практики, он отмечает, что за ролью, персоной пациентки «оставалась скрытой ее подлинная сущность, ее индивидуальная самость» . И далее в той же работе К. Юнг пишет: «С интеллектуальной точки зрения самость - не что иное, как психологическое понятие, конструкция, которая должна выражать неразличимую нами сущность, саму по себе для нас непостижимую, ибо она превосходит возможности нашего постижения, как явствует уже из ее определения. С таким же успехом ее можно назвать «богом в нас». Начала всей нашей душевной жизни, кажется, уму непостижимым образом зарождаются в этой точке, и все высшие и последние цели, кажется, сходятся на ней» [там же, с. 312].

Таким образом, самость, или сущность, человека есть его альфа и омега. В психосинтезе для обозначения данного центра психики, скрытого за «скорлупой личности» и составляющего «сердце психики человека» (Р. Ассаджиоли), используется термин «высшее Я»: «Высшее Я в психосинтезе определяется как онтологическая Реальность, как Бытие (Я ЕСМЬ), выступающее на своем уровне неизменным Центром Жизни, источником излучаемых ею энергий» .

В рамках гуманистической психологии данную инстанцию обычно обозначают термином «внутреннее Я». Например, М. Боуэн, используя термины «сущность» и «внутреннее Я» как синонимы, пишет: «Изменение личности в процессе психотерапии является результатом нашего контакта с нашей собственной сущностью, следствием успокоения и укрепления неконтролируемого рассудка (mind ), посредством чего мы можем почувствовать наше внутреннее Я (Inner Self ) и действовать с опорой на этот источник силы и мудрости» .

Следует подчеркнуть, что традиция психологического рассмотрения сущности человека не возникла, конечно же, в концепции «четвертого пути» Г. И. Гурджиева, она имеет гораздо более древние источники, прослеживающиеся буквально во всех крупнейших религиозных системах прошлого, и прежде всего в их эзотерических составляющих.

Во всех мировых религиях: индуизме, христианстве, буддизме, исламе - существовали (и существуют в настоящее время) как экзотерические (внешние, открытые, храмовоцерковные, обращенные к миру), так и эзотерические (внутренние, скрытые, монастырские, обращенные к Богу) составляющие. Эзотеричес-кие компоненты религиозных систем можно было бы назвать тео-практиками в отличие от гораздо более экзотерических теософии и теологии. Примеры теопрактик можно обнаружить в индуизме , в буддизме , в иудаизме , в христианстве , в исламе . Не имея возможности детально рассматривать все эти теопрактики, остановимся лишь на двух примерах.

Пример первый: «Атман-вичара» Шри Рамана Махарши, человека, называемого «живой мыслью Упанишад», «вечным безличным принципом в личностном облачении» . По свидетельству известного индийского философа профессора Мад-расского университета Т. М.П.Махадевана, Шри Рамана Махарши (наряду с Шри Шанкарой и Шри Рамакришной) относится к десяти самым выдающимся духовным Учителям Индии за всю ее многотысячелетнюю историю . Учение Шри Рамана Махарши представляет собой не философскую систему, но психологическую по своей сути практику самоисследования, направленную на познание человеком своей подлинной сущности через освобождение от мыслей и влечений эго, от привязанностей к окружающим человека предметам. Это практика внутреннего сосредоточения и очищения эго посредством поиска истинного субъекта, посредством неустанного вопроша-ния «Кто я?» и самоосвобождения через различение Себя от эго: «Исследование природы своей Самости, находящейся в оковах, и осознание своей истинной сущности есть Освобождение» .

Здесь мы вновь сталкиваемся не только с уже знакомым кругом идей, но и с известными терминологическими сложностями. Приведем цитату из предисловия к книге Шри Рамана Махарши, написанного ее переводчиком О. М. Могилевером: «В русском языке употребление личного местоимения первого лица со строчной буквы (в кавычках или без) - я или «я» - как раз и отражает его человеческий, сугубо личный, эгоистический аспект, тогда как употребление внутри текста с заглавной буквы - Я - характеризует Божественную Личность, Сущность Бога, одно Истинное Я. Истина, осознанная Шри Раманой Махарши и передаваемая им людям, состоит в том, что их Сущность - Божественна, т. е. она и есть Я. Поэтому весьма важно не путать Я и «я»... Мы используем термин «Самость» в качестве синонима Истинного Я, позволяющего четко отделить Сущность от феномена - Я от «я», или эго» .

Пример второй: так называемый путь бодхисаттвы и обретение «природы будды» в буддизме махаяны. «Буддизм - религиозно-философское учение с достаточно глубоко развитой психологической проблематикой. Существует весьма распространенная точка зрения о том, что в буддийском религиозном комп-

66план выдвигаются этика и культ» .

Психология, а именно теория сознания, составляла главный предмет буддийского религиозно-философского учения с самых начальных этапов его развития...; психология носила в буддизме онтологизированный характер, и буддисты не рассуждали о мире как внеположном сознанию, рассматривая его исключительно как психокосм, т.е. в качестве присутствующего в сознании, «отраженного» в нем. Психологизм буддийского вероучения выразился, в частности, в том, что вопросы происхождения психики, ее сущности, проблема личности и ее отношения к природе и обществу находились в центре внимания последователей буддизма практически с момента его зарождения (см. ).

Конечно, «буддийскую психологию ни в коем случае нельзя рассматривать как внерелигиозный феномен или идентифицировать ее с научной психологией» . Однако, на наш взгляд, сама так называемая научная психология вполне может рассматриваться как религиозный феномен, если под ее религией понимать атеизм как верование в отсутствие Бога. В этом смысле можно утверждать: не существует психологии вне религии, не существует внерелигиозной психологии.

Главное, на чем акцентировали свое внимание буддисты, - это то, что каждый человек содержит в себе природу будды и является буддой в потенции. Вне природы будды нет человека. Природа будды выступает как единая субстанция, сущность, обусловливающая существование индивидов. Будучи субстанцией всего сущего, природа будды остается целостной и неделимой, а потому целиком и полностью и одновременно присутствующей в каждом индивиде. Но поскольку природа будды - это истинная сущность каждого, а эта сущность неделима, целиком и одновременно содержится в каждом, то каждый обладает той же сущностью, что и другие. Значит, по своей сущности все индивиды тождественны друг другу. Ложное Я порождает иллюзию собственной индивидуальности, затмевает истинную сущность человека. Избавление человека от ложного Я равнозначно тому, что он сливается со своей истинной природой, природой будды, а через нее ощущает тождественность со всеми индивидами [см. 177, с. 43].

Общий фундамент буддизма махаяны состоял в признании ирреальности эмпирического индивидуального Я. В этом принципиальное отличие фундаментальных установок психологии буддизма от традиционной научной психологии [см. 126, с. 59]. Вместе с тем путь бодхисаттвы, состоящий из «десяти ступеней», весьма Напоминает процесс «самоактуализации», детально разработанный в современной гуманистической психологии.

Конечное, целевое состояние психики на этом пути можно представить как полное подавление рационального восприятия и оценки окружающего мира и себя самого, как «отключение» и пребывание, говоря словами О. О. Розенберга, в экстазе, которое характеризуется цепочкой видений, и главное из них - сияющее «тело будды» . Конечная цель существования человека в буддистской психологии - выход из цепи бесконечных рождений посредством обретения состояния будды. Именно в этом заключается эзотерический принцип единения человека с Буддой .

Интересно, что в буддизме предпринимались попытки создания особой логики, позволяющей описывать внепредметный мир. Основная особенность этой логики - ее незнаковая природа. Эта логика создавалась не для описания реальных объектов, их связей и отношений во внешнем мире, а служила для отражения психических состояний и процессов, природа которых не ясна еще окончательно и современной психологии, но в отношении которых есть основания полагать, что они скорее непрерывны, чем дискретны, и, следовательно, не могут быть достаточно удовлетворительно описаны дискретными логическими конструкциями .

Если вся традиционная научная психология - это психология предметного мира и предметных действий человека, то психология буддизма - это психология внепредметного мира и «недеяния».

Под «не-деянием» в буддизме подразумевается любое действие (как на психическом, так и на физическом уровне), не содержащее вербально-словесной мотивации и дискурсивно-логического мышления, действие спонтанное и естественное, свободное от страстей или чувств, от всех личностных мотиваций и вообще от всякой морально-психической «омраченности», а потому не создающее карму, т.е. некармическое деяние .

Примером внепредметного и внеличностного «не-деяния», суть которого может быть передана только с помощью «внезнаковой» логики, является так называемая пауза недеяния, о которой писал М. К. Мамардашвили: «В этой же паузе, а не в элементах прямой непосредственной коммуникации и выражений осуществляются и соприкосновение с родственными мыслями и состояниями других, их взаимоузнавание и согласование, а главное - их жизнь, независимая от индивидуальных человеческих субъектив-ностей и являющаяся великим чудом» .

Подобные примеры теопрактик можно было бы умножить. Во всех эзотерических религиозно-психологических системах существуют во многом сходные представления о семи стадиях внутренней эволюции человека (ср. «Лестница Иакова» в иудаистской Каббале и «Лествица, возводящая к небесам» Иоанна Лествичника в православном христианстве ) и о соответствующих средствах этой эволюции (ср. уже упоминавшуюся «Атман-вичару» индуистов, «джихад» суфистов и «трезвенничество» старцев русской православной церкви). Во всех этих традициях внутренней работы ключевыми моментами являются осознание человеком принципиального различия между своей сущностью и сво-,ей личностью и их последующее пересоподчинение. Переход от самоопределения себя в качестве личности (совокупности социально определенных и изменчивых ролей) к самоопределению себя в качестве истинной сущности, сердцевины своего существа, отдельной от Бога, но живущей в Боге, - ключевой момент любой теопрактики. Как указывают Дж. Фейдимен и Р. Фрейгер: «Суфийское учение - один из способов переместить самоопределение с первой точки зрения на вторую. Все более и более принимая себя как внутреннюю самость (т.е. сущность. - А. О.), человек не отрицает свою внешнюю личность и не отказывается от нее. Происходит полное принятие себя таким, каким человек является, - внешних атрибутов личности, ...но в другой перспективе. Они занимают свое естественное место в целостной (аутентичной. - А. О.) личности» ".

Сказанное вовсе не означает, что контакт человека со своей сущностью есть дело экстраординарное, совершающееся исключительно в тайных монастырях и скитах. Многие относительно простые и общеизвестные медитативные упражнения могут помочь любому желающему сделать первые шаги на пути осознания своей сущности. Вот одно из таких упражнений:

Сидя спокойно в кресле, представьте, что в самом центре вашего существа есть маленькая частица, которая очень, очень спокойна и счастлива. Не затронутая всеми страхами и заботами о будущем, пребывает она там в полнейшем мире, в силе и счастье. До нее нельзя добраться, к ней нельзя прикоснуться. Если вы пожелаете, ее можно представить в виде некоего образа - язычка пламени, драгоценного камня или потаенного озера, спокойного, с гладкой, без малейшей зыби поверхностью. Преисполненная глубокой умиротворенностью и радостью, спокойствием и силой, она находится в полной безопасности. Она там - глубоко в вас. Представьте теперь, что это пламя, этот драгоценный камень или это озеро, находящееся глубоко, в самом центре, в самом ядре вас, - вы сами.

Представьте, что этот потаенный центр всегда пребывает в вас, оставаясь там таким же спокойным и тихим, через какие бы трудности, проблемы и беспокойства вам ни пришлось пройти, и что, если вы захотите, вы можете научиться в любой момент припоминать, что эта частица там. И много раз за день вы можете вспомнить об этом маленьком ядрышке внутренней умиротворенности, мысленно приобщиться к нему .

Сущность и личность

Сущность не есть личность, личность не есть сущность. Сущность и личность - это различные психические инстанции. Личность возникает и формируется в области предметного содержания, сущность локализована на субъектном полюсе субъект-объектного взаимодействия. Если главная характеристика личности - ее атрибутивность, то главная особенность сущности - отсутствие каких-либо атрибутов. Сущность - источник всех и всяких атрибутов. Личность живет (рождается, развивается, умирает) в плане феноменов, существования; сущность неизменно пребывает в плане ноуменов, бытия.

Неатрибутивная, субъектная природа сущности была известна и индийским философам древности, и древнегреческим мыслителям, и средневековым христианским мистикам, и выдающимся представителям рационализма. Б.П.Вышеславцев, размышляя о Паскале, пишет: «И Паскаль тоже знает, что подлинная самость (т.е. сущность. - А. О.) означает «не это и не то»; только он открывает ее не посредством погружения в себя, а посредством любви: "Тот, кто любит кого-либо за красоту, любит ли он его? Нет, ибо оспа, которая уничтожит красоту, не уничтожив человека, заставит его разлюбить этого человека. И если меня любят за мои суждения, за мою память, любят ли меня? Нет, ибо я могу потерять эти качества, не потеряв самого себя. Так где же это я, если оно не в теле и не в душе?"» (цит. по ).

Одно из наиболее парадоксальных определений сущности, во многом предвосхитившее идеи современных гуманистических психологов и онтопсихологов, предложил Б. П. Вышеславцев в работе «Вечное в русской философии»: «"Сущность в себе" представляет собою то, чем являемся на самом деле мы сами. ...Все, что мы можем сказать о самости: синтез, целостность, центр - все это не адекватно, все это только образы, объективации. Самость же нельзя вообразить, нельзя объективировать» .

Иное дело - личность человека, его индивидуализированное Я, которое всегда объективируется как «объект неизвестного и вышестоящего субъекта» (К. Юнг).

Традиция рационализма, послужившая основой для возникновения классической психологии, не различала человека и его сознание (это, сознательную личность). Подобное понимание долгое время было общепринятым. Как писал К. Юнг, «когда говорят о человеке, каждый имеет в виду собственное это, т.е. свою личность, насколько она осознаваема... Так как современные исследования познакомили нас с тем фактом, что индивидуальное сознание основывается на беспредельно протяженной психике и окружено ею, то нам нужно пересмотреть несколько старомодный предрассудок, будто человек - это его сознание. ...Когда мы говорим о человеке, то имеем в виду неопределимое целое, невыразимую тотальность, которую можно обозначить только символически. Я выбрал для этой целостности, общей суммы сознательного и бессознательного существования термин «самость». Термин был выбран в согласии с восточной философией...» .

Характерное для отечественной психологии отождествление личности и сущности (внутреннего Я) человека, одновременно означающее утрату, тотальное отчуждение личности от ее сущности, лаконично выражено в известном высказывании А.Н.Леонтьева: «Личность <...>, ее коперниканское понимание: я нахожу/имею свое Я не в себе самом (его во мне видят другие), а вовне меня существующем - в собеседнике, в любимом, в природе, а также в компьютере, в Системе» .

Неразличение внешнего и внутреннего >Гчеловека, его личности и сущности, отождествление человека с его личностью лишали советскую психологию понятия подлинного субъекта. Вместе с тем «психологическая теория деятельности не была вовсе бессубъектной, но именно на такое представление деятельности ее все время толкала коммунистическая идеология, которой были чужды сомнения К. Маркса, который писал в «Капитале»: "Мы попали в затруднение вследствие того, что рассматривали лица только как персонифицированные (олицетворенные) категории, а не как индивидуумов". С точки зрения этой идеологии человек был не более чем функция, средство осуществления предписанной деятельности.

Сказанное в некоторой степени справедливо и для культурно-исторической психологии, которая не была чужда идее формирования «нового человека». Правда, при жизни Л. С. Выготского российская культура еще не успела трансформироваться в «азбуку коммунизма», но в ней уже стали отчетливо обозначаться агрессивные черты, она из антропоцентрической все больше превращалась в культоцентрическую.

Все это связано с ориентацией нашего общества на так называемую социализацию личности. Так называемую, потому что она была дурно понята и осуществлялась в противовес или за счет ее индивидуализации, к тому же при полнейшем игнорировании и даже отрицании спонтанности развития. Человеку отказывалось в наличии у него собственной, а не общественной сущности» (курсив наш. -А. О.) .

Знаменитый фрагмент из «Тезисов о Фейербахе» К. Маркса гласит: «Фейербах сводит религиозную сущность к человеческой сущности. Но сущность человека не есть абстракт, присущий отдельному индивиду. В своей действительности она есть совокупность всех общественных отношений» .

Для нас вполне очевидно, что, с одной стороны, К.Маркс в данном тексте использовал понятие «человек» в его предельно обобщенном значении. С другой стороны, К. Маркс неизбежно (так как в общественном сознании не только тогда, но и сейчас человек тождествен личности) отождествил здесь понятия «человек» и «личность человека». Действительно, сущность личности человека можно определить именно как «совокупность общественных отношений». Однако, как мы видим, в соответствии с современными психологическими представлениями, развиваемыми в рамках гуманистической парадигмы, человека не следует отождествлять с его личностью и наряду с «сущностью» личности можно мыслить и человеческую сущность как таковую. Вместе с тем включение в психологический лексикон понятия «сущность» одновременно с понятием «личность» не противоречит, как может показаться на первый взгляд, комплексу базовых идей, на которых была построена советская (ориентировавшаяся на марксизм) психология, но буквально дополняет данный комплекс. Это придает ему совершенно новый смысл: советская (как, впрочем, и вся традиционная научная) психология есть психология возникновения и развития личности человека, и эта психология может быть правильно и по-настоящему понята, на наш взгляд, лишь в ее отношении к психологии человеческой сущности как таковой. Человек, понимаемый как только личность, неполон, частичен, поэтому психология личности дает лишь частичное и искаженное представление о психологии человека.

Происходящее в настоящее время постоянное осознание трансперсональной природы сущности, или внутреннего Я, человека приобретает в психологии различные формы. Данная инстанция концептуализируется и в качестве трикстера , и в роли внутреннего голоса, сигнальщика, Я:

«У каждого из нас есть своего рода внутренний сигнальщик, внутреннее Я, постоянно посылающее нам сокровенные и дерзкие мысли:

Я чувствую... Я хочу... Я желаю... Я могу... Я намерен(а)... Я собираюсь...

Вашу главную задачу в жизни можно рассматривать как осуществление, реализацию этого вашего внутреннего Я.

Однако многие из нас еще в очень раннем возрасте научаются игнорировать этот внутренний голос и даже бояться его. Мы доходим до того, что даже не слышим его и вместо этого вырабатываем у себя привычку концентрировать внимание на информации,поступающей к нам извне, чтобы с ее помощью руководить своим поведением.

Игнорирование своего внутреннего голоса настолько общепринято, что входит в привычку, и человек становится способным слышать и заботиться о том, что нужно другим людям, но не слышит и не обращает внимания на собственные нужды и потребности.

Вы можете игнорировать свой внутренний голос до такой степени, что в конце концов даже ваше настроение начинает определяться уже не тем, что хочет и чувствует ваш собственный сигнальщик, но тем, что делают и говорят другие люди.

Мы убеждены, что каждый раз, когда вы обращаете свой взор вовне, для того чтобы таким образом, игнорируя собственного сигнальщика, определить для себя линию поведения, вы тем самым изменяете самому (самой) себе. Если бы вы были по-настоящему восприимчивы к внутреннему голосу, то могли бы услышать, как он вскрикивает от боли каждый раз, когда вы делаете это. В идеале у этого внутреннего Я есть защитник, и этот защитник - вы, и когда вам не удается услышать его, то это означает, что вы оставляете, бросаете его без защиты. Когда такое случается, возникают переживания, депрессии, обиды, фрустрации.

Мы убеждены, однако, что на самом деле эти переживания всегда обусловлены изменой человека своему собственному сигнальщику, который начинает испытывать все больше и больше отчаяния и подавленности по мере того, как все больше его сигналов игнорируются, остаются без внимания» .

Различение личности и сущности, внешнего и внутреннего Я человека означает одновременно постановку проблемы взаимодействия между этими психическими инстанциями. Уже отмечалось, что данное взаимодействие можно описать в общем виде как совокупность двух разнонаправленных процессов: опредмечивания и вытеснения, формирующих внутреннюю (субъектную) границу личности. Эти процессы можно описать также в терминах самопринятие и самонепринятие. При этом речь будет идти о принятии или непринятии себя уже не как личности, но как подлинного субъекта жизни, существующего независимо и вне всяких социальных норм, стереотипов, ценностных систем и т.п.

Динамику содержания на границе между личностью и сущностью характеризуют важные психологические феномены - так называемые феномены ложного и подлинного самоотождествления.

Ложное самоотождествление имеет место всякий раз, когда человек отождествляет себя с тем или иным личностным образованием, с той или иной социальной по своему происхождению и Функции ролью, маской, личиной. Он как бы забывает о подлинном субъекте, игнорирует его, ставит знак тождества между собой и своей личностью (или, точнее, субличностью). Напротив, подлинное самоотождествление всегда связано с отказом от какихбы то ни было личностных самоопределений и самоотождествлений, с постоянным осознанием того обстоятельства, что сущность может иметь любые роли и личины, но никогда не сводится к ним, всегда остается за ними, так или иначе проявляя себя в них. Подлинное самоотождествление означает также постоянный поиск ответа на вопрос «Кто я?», внутреннюю работу по самоисследованию, стремление разобраться в разноголосице субличностей и расслышать сквозь нее наиболее чистые, неискаженные послания сущности, внутреннего Я. Ложное самоотождествление (обычно это самоотождествление человека с той или иной его субперсоной) опасно тем, что оно депроблематизирует внутренний мир, создает иллюзию его самоочевидности (я есть я, мое эго), закрывает человеку доступ к его сущности.

Согласно Г. И. Гурджиеву, основными препятствиями, стоящими на пути действительного развития человека, являются его собственные качества, в первую очередь способность к идентификации, т.е. полное отождествление себя с происходящим, самоутрата в сочетании с направленностью процессов внимания и осознания исключительно вовне. Разновидностью идентификации является «предупредительность» - самоотождествление с ожиданиями других людей. Г. И. Гурджиев различал два типа такой предупредительности. Внутренняя предупредительность обнаруживает себя в постоянном ощущении дефицита, нехватки внимания и расположения со стороны других людей и в постоянном стремлении восполнить этот дефицит идентификацией с ожиданиями других. Внешняя предупредительность, напротив, связана с развитым самосознанием и представляет собой внутренне мотивированную практику эмпатии, не обусловленную действиями, переживаниями и ожиданиями других людей.

Второе препятствие - способность лгать, т.е. говорить о том, что в действительности неизвестно. Ложь есть проявление частичного (неистинного) знания, знания без подлинного понимания. Ложь обнаруживает себя как механическое мышление, репродуктивное воображение, постоянный внешний и внутренний диалог, излишние движения и мышечные напряжения, поглощающие время и энергию человека.

Третье препятствие - неспособность любить. Это качество теснейшим образом связано со способностью к идентификации в форме внутренней предупредительности и с множественностью ^каждого человека, с его дезинтегрированностью. Неспособность любить проявляется в постоянных метаморфозах «любви» в ненависть и другие негативные эмоциональные состояния: гнев, депрессию, скуку, раздражение, подозрительность, пессимизм и т.д., которые наполняют буквально всю эмоциональную жизнь человека, как правило, тщательно скрываемую под маской благополучия или индифферентности.

Все эти внутренние препятствия на пути самоисследования и самосовершенствования человека являются следствиями процесса формирования личности, следствиями того обстоятельства, что изначальная человеческая потенциальность (сущность) оказывается в плену своей личностной «оболочки», в своего рода «психической ловушке».

Г. И.Гурджиев так писал об этой психологической несвободе и, следовательно, обусловленности человека: «Человек - машина. Все его стремления, действия, слова, мысли, чувства, убеждения и привычки - результаты внешних влияний. Из себя самого человек не может произвести ни единой мысли, ни единого действия. Все, что он говорит, делает, думает, чувствует, - все это с ним случается. ...Человек рождается, живет, умирает, строит дома, пишет книги не так, как он того хочет, но как все это случается. Все случается. Человек не любит, не ненавидит, не желает - все это с ним случается» (цит. по ).

Согласно Г. И. Гурджиеву, у каждого взрослого есть несколько Я, каждое из которых пользуется словом Я для самоописания. В один момент присутствует одно Я, а в другой - другое, которое может испытывать, а может и не испытывать симпатию к предыдущему Я. Это Сможет даже не знать, что другие Я имеются, поскольку между различными Я имеются относительно непроницаемые защиты, называемые буферами. Кластеры # образуют субличности, связанные ассоциативными связями - одни для работы, другие для семьи, иные для церкви или синагоги. Эти кластеры могут не знать о других кластерах Я, если они не связаны с ними ассоциативными связями. Одно Я может пообещать, а другое # ничего не будет знать об этом обещании из-за буферов, и поэтому у него не возникнет намерения выполнить это обещание. Я, которое контролирует поведение человека в данный момент, детерминировано не его или ее личностным выбором, но реакцией на окружение, которое вызывает к жизни одно или другое Я. Человек не может выбрать, каким Я ему быть, так же как он не может выбрать, каким Я он хотел бы быть: выбирает ситуация. У нас нет способности что-либо сделать, У нас нет «свободной воли» .

В одной из своих работ Г. И. Гурджиев так охарактеризовал реальную ситуацию человеческого существования: «Если бы человек мог понять весь ужас жизни обычных людей, которые вращаются в кругу незначимых интересов и незначимых целей, если бы он мог понять, что они теряют, то он бы осознал, что для него Может быть серьезным только одно - спастись от общего закона, быть свободным. Что может быть серьезным для заключенного, осужденного на смерть? Только одно - как спастись, как совершить побег: ничто другое не является серьезным» (цит. по ).

Как бы развивая эту метафору, Г. И. Гурджиев указывал также: «Вы не понимаете вашу собственную жизненную ситуацию - выв тюрьме. Все, что вы можете желать, если вы не бесчувственны, - как сбежать. Но как сбежать? Необходим туннель под тюремной стеной. Один человек ничего не может сделать. Но давайте предположим, что есть десять или двадцать человек; если они работают сообща и если один сменяет другого, они могут прорыть туннель и сбежать.

Более того, никто не может сбежать из тюрьмы без помощи тех, кто сбежал раньше. Только они могут сказать, каким способом возможен побег, или же могут послать инструменты, карты или же что-либо другое из того, что необходимо. Но один заключенный в одиночку не может найти этих людей или же как-то связаться с ними. Необходима организация. Без организации ничего достичь нельзя» (цит. по ).

Итак, каждый из нас (как личность) является тюремщиком собственной сущности, но не знает, не осознает этого.

Важным проявлением (симптомом) утраты контакта, взаимодействия личности и сущности в случае ложного самоотождествления является неспособность человека видеть сны и создавать в своей фантазии динамические творческие образные ряды .

Стереотипное и фиксированное ложное самоотождествление связано с самонепринятием и, следовательно, с непринятием других людей, оно приводит к стагнации личностного развития, к резкой поляризации персоны и тени в личности человека. И напротив, кризисы личностного развития (возрастные и экзистенциальные) обусловлены, как правило, отказом человека от устоявшихся ложных самоотождествлений.

Обычно подобный отказ сопровождается, как правило, переживаниями дезориентированности и страха, подчас обостряющегося до состояния внутренней (почти психотической) паники. П.Д.Успенский свидетельствовал о своих собственных переживаниях такого рода следующим образом: «Господствующей эмоцией во мне был страх - страх потерять себя, страх исчезнуть в чем-то неизвестном... Я помню фразу в письме, которое я написал в то время: "Я пишу тебе это письмо, но я не знаю, кто напишет следующее и подпишет его моим именем"» (цит. по ).

В случае ложного самоотождествления личность господствует над сущностью, постепенно оформляет жизнь человека в соответствии с законами и нормами интерперсонального и персонализирующего общения, использует сущность как источник энергии в целях собственного развития. Однако, чем успешнее такое развитие, чем дальше уходит «эмпирическая» личность в этом развитии от универсальной аутентичности своего детства, тем сокрушительнее ее финал.

Л.Н.Толстой в повести «Смерть Ивана Ильича» описал такой глубочайший экзистенциальный кризис «эмпирической» личности, связанный с мучительным для личности осознанием той драмы, которую уже цитировавшийся анонимный автор назвал «нашей тайной психической смертью в детстве»: «<Иван Ильич Головин, будучи смертельно болен,› стал перебирать в воображении лучшие минуты своей приятной жизни. Но - странное дело - все эти лучшие минуты приятной жизни казались теперь не тем, чем казались они тогда. Все - кроме первых воспоминаний детства.

И чем дальше от детства, чем ближе к настоящему, тем ничтожнее и сомнительнее были радости. ...И эта мертвая служба, и эти заботы о деньгах, и так год, и два, и десять, и двадцать - и все то же. И что дальше, то мертвее. Точно равномерно я шел под гору, воображая, что иду на гору. Так и было. В общественном мнении я шел на гору, и ровно настолько из-под меня уходила жизнь...

Ужаснее его физических страданий были его нравственные страдания, и в этом было его главное мучение.

Нравственные страдания его состояли в том, что... ему вдруг пришло в голову: а что, как и в самом деле вся моя жизнь, сознательная жизнь, была "не то".

Ему пришло в голову, что то, что ему представлялось прежде совершенной невозможностью, то, что он прожил свою жизнь не так, как должно было, что это могло быть правда. ...И его служба, и его устройства жизни, и его семья, и эти интересы общества и службы - все это могло быть не то.

Все это было не то, все это был ужасный огромный обман, закрывающий и жизнь и смерть» .

Как правило, этот обман становится очевидным в «пограничной ситуации» между жизнью и смертью, где терпят крах практически все мотивационные отношения неаутентичной личности, все ее эгоистические потребности и мотивы, цели и смыслы, и сквозь эти «ветхие одежды» все отчетливее начинает проступать подлинная сущность человека. Вот четверостишие Кабира :

Послушайте! - сказал Кабир, - обман и зло - «мое», «мое», На вас лохмотья лжи и зла, но время разорвет тряпье, И душу вырвет из тряпья, и унесет в урочный час, И мы увидим в первый раз души сверкающий алмаз.

Можно ли предположить, что существует иной тип развития, иной исход отношений между личностью и сущностью человека? Согласно Г. И.Гурджиеву, «в наилучшем из миров приобретенные привычки личности должны были бы быть полезными сущностной природе человека и должны были бы помогать ей адекватно функционировать в социальном контексте, в котором живет человек, и для реализованного человека это, несомненно, так оно и есть. К сожалению, обычный человек лишен способности использовать личность для удовлетворения своих сущностных желаний. Сущностное может проявиться только в простейшем, ин-стинктивном поведении или же в примитивных эмоциях. Все остальное поведение контролируется, как мы видели, случайными последовательностями Я, которые составляют личность. А личность может как соответствовать, так и не соответствовать сущности. ...В большинстве из нас личность активна, а сущность пассивна: личность определяет наши ценности и убеждения, профессиональные занятия, религиозные верования и философию жизни. ...Сущность - это мое. Личность - это не мое, это то, что может быть изменено за счет изменения условий или же искусственно удалено с помощью гипноза, наркотиков или специальных упражнений» .

Подлинное самоотождествление в отличие от ложного представляет собой скорее процесс, нежели состояние. В ходе этого процесса сущность человека постепенно освобождается от господства личности, выходит из-под ее контроля. В результате человек, соподчинивший личность своей сущности, входит в контекст трансперсонального общения и начинает использовать свою личность в качестве средства, инструмента своей сущности. Из «господина» личность становится «слугой» сущности .

Согласно Г. И. Гурджиеву, реализация и освобождение человека предполагают обращение традиционного отношения между личностью и сущностью: личность должна стать пассивной в ее отношении к сущности. Только так может возникнуть постоянное и интегрированное Я. Основной путь такой работы по самореализации лежит через «активизацию борьбы между сущностью и личностью. И сущность, и личность необходимы для этой работы. ...Это сражение ислам называет священной войной (джихадом), и в этой войне чем более беспристрастно обозначены противоположные стороны, чем больше интенсивность противоборства, тем более полным является разрушение и последующее обновление» .

Как отмечают Дж. Фейдимен и Р. Фрейгер, «с точки зрения суфизма все сознание в целом должно быть в конце концов транс-мутировано; и начинать надо с признания того, что не прошедший духовного обновления человек - это немногим более чем сырой материал. Он не имеет устойчивой природы, не обладает единством сознания. Внутри него находится «сущность». Она не соединена со всем его бытием или с его личностью. В конце концов никто не знает автоматически, кто он реально есть, - вопреки фикции противоположного» .

В неаутентичной личности между персоной и тенью (так же, как и между самой неаутентичной личностью и ее сущностью), согласно выражению К. Юнга, «имеет место некоторый "дьявольский" (диа-болический. - А. О.) (т.е. разделяющий) эффект» . В то же время между личностью-ликом, аутентичной личностью и сущностью человека имеет место прямо противоположный эффект - объединяющий или интегрирующий (симбо-лический).

Выход человека из интерперсонального плана действительности в трансперсональный план реальности существеннейшим образом преобразует всю его психологическую структуру. Личность гармонизируется, освобождается от персоны и тени, опрощается в «лик», ее объектная и субъектная границы исчезают. Объектный полюс предстает перед человеком уже не в качестве того или иного каждый раз отдельного знания, но как сознание, т. е. целостное, интегрированное мироощущение. Субъектный полюс обнаруживает себя не как та или иная также каждый раз отдельная «весть», идущая из глубин бессознательного, но как совесть, т.е. целостное, интегрированное самоощущение. Человек перестает ощущать себя личностью, своего рода ареной столкновения добра и зла, преисполненным противоречивых знаний и чувств моральным существом, противостоящим другим людям в их отдельности, одиноким эго, он начинает воспринимать себя одновременно и в качестве источника, и в качестве посредника, проводника радостной любви - ликования (особого опыта трансперсонального общения, опыта сущностной тождественности с другими людьми).

Кто знает, может быть, именно об этом сугубо психологическом процессе интеграции личности и сущности говорил своим ученикам Христос: «Когда вы сделаете двоих одним, и когда вы сделаете внутреннюю сторону как внешнюю сторону и внешнюю сторону как внутреннюю сторону, и... когда вы сделаете... образ вместо образа, - тогда вы войдете <в царствие>» (Евангелие от Фомы) (цит. по ).

Наиболее мрачные примеры полностью персонализированных личностей - личности-суперперсоны/супертени Сталина, Гитлера, Мао Дзэдуна.

Наиболее яркие примеры полностью персонифицированных личностей-личности-лики Будды, Христа, Магомета. Личность-лик - это, конечно, тоже личность, но особого рода, в каком-то смысле это как бы личность, видимость личности или квазиличность, как точно сформулировано авторами словаря «Психология» .

Подытожим вышесказанное. Драма взаимоотношений личности и сущности в жизни человека представляет собой предмет подлинной гуманистической психологии. Ее важнейшими положениями являются, во-первых, признание, констатация двойственности человека (внешний и внутренний человек, внешнее и внутреннее Я, личность и сущность ); во-вторых, особое, настороженно критическое отношение к социально центрированным и социально обусловленным процессам формирования личности ; в-третьих, отрицание традиционных форм образования как дисгармоничного взаимодействия между взрослыми и детьми, между миром взрослости и миром детства ; наконец, в-четвертых, идея культивирования трансперсональных отношений, персонифицирующего общения в межличностных взаимодействиях самого разного типа: терапевтических, педагогических, семейных .

Вопросы и задания

1. В чем состоят основные различия между натуралистической и гуманистической психологиями?

2. В чем заключаются особенности понимания гуманистического идеала в американской психологии и в отечественной психологии, ориентировавшейся на марксизм?

3. Как вы понимаете роль и значение психологии в условиях глобализации проблем современного мира?

4. Укажите основные положения психологической теории К. Роджерса.

5. В чем заключается вклад К. Роджерса в развитие современного гуманизма?

6. Каковы основные положения онтопсихологической концепции человека?

7. Расскажите об основных методах онтотерапии.

8. Укажите компоненты мотивационного отношения и их функции.

9. Опишите составляющие структуры личности и укажите процессы онто- и актуалгенеза личностных образований.

10. В чем заключается и чем определяется динамика взаимоотношений между личностью и сущностью человека?

Большинство психологических курсов направлены на то, чтобы человек лучше адаптировался к реальности. При этом многое берется как аксиома. Например: "Чтобы лучше жить, надо зарабатывать больше денег". Вот люди собираются и начинают обсуждать, как зарабатывать больше денег. Кто-то занят поисками своей второй половины, кто-то улучшает память. Я не отрицаю необходимость подобных мероприятий. Но если ты занимаешься только этой реальностью - а как правило, люди такого сорта не допускают представления о том, что существует множество других реальностей, что они как существа присутствуют одновременно в этом множестве реальностей и на самом деле их намерение и смысл жизни лежит вне реальности, - то дальше вопросов, связанных с реальностью, они не идут. Для меня же это основные вопросы. Потому далеко не каждый попадает сюда или, если попадает, то недолго находится. По той причине, что он занят только нашей реальностью.

У нас есть внешнее "Я", которое занимается данными вопросами с той или иной степенью успешности. Но у нас есть и внутреннее "Я": оно знает, кто мы есть на самом деле. Это бесконечный источник мудрости, знания, любви. Но получается, что человек, являясь тем и другим одновременно, осознает только свою внешнюю сторону. Внешняя сторона - Эго. Эго - аппарат, необходимый для манипулирования известным, что большинство людей и делает. Им внедряются какие-то определенные смыслы жизни, они их даже не ищут, им их дают в готовом виде, и дальше вся энергия тратится на то, чтобы реализовать эти смыслы с той или иной степенью успешности. Они типичны.

Мы знаем, что это не приносит счастья, но большинство людей стараются накапливать больше и больше того, что, по их мнению, принесет им счастье. В конечном счете счастья они не получают и объясняют все опять же определенным заданным им образом.

Получается, что мы знаем очень многое, но при этом не имеем доступа к нему. Все равно мы имеем огромный счет в банке, но при этом считаем копейки в кошельке. Поэтому одним из самых важных моментов является налаживание связи между внешним и внутренним "Я". Причем внешнее "Я" тоже необходимо, я совершенно его не отрицаю. Ведь находясь в реальности, нам нужно действовать, а внешнее "Я" этим и занимается. Внешнее "Я" должно иметь определенную оснастку - умение делать определенные действия. С человеком, который не умеет здесь ничего делать, нет толку разговаривать. Потому что, если он здесь не смог себя проявить, как он сможет проявить то неизвестное, которое будет стучаться к нему в дверь? Но подход к такому проявлению отличается от общепринятого. Он основан именно на тех импульсах, которые идут из внутреннего "Я". Можно назвать его Высшим "Я", внутренней сущностью.

Я хочу предложить вам входить в это внутреннее "Я", а потом выводить полученную информацию на уровень внешнего "Я". Можно назвать это правым полушарием и левым полушарием. Правое полушарие является женским, интуитивным и контролирует левую часть тела. Левое - мужское, логическое, контролирует правую часть тела. Это двойственность человека. Большинство людей используют только левое полушарие. Создается впечатление, что ничего, кроме логики, у них не существует. Весь наш мир построен на логике, интуиция не учитывается, постоянно требуются доказательства. Очень трудно говорить с людьми при помощи интуитивной части: они ничего не понимают, требуют доказательств. Но ты просто знаешь - это переживание, прямое знание, не требующее никакого объяснения. Нет никаких мучений ума.

Трагизм жизни людей заключается в том, что они мучаются, никак не могут понять, что правильно, а что нет, боятся допустить ошибку, мучаются представлениями о грехе и т. д. Это все работа обусловленного ума. В принципе он не является необходимым, он вообще не нужен. Можно действовать напрямую, исходя из идущих импульсов внутреннего "Я". Но действия в результате импульсов, исходящих из Высшего "Я", или интуитивной части, необычны. Они идут вразрез с тем, что принято. А ведь большинство людей привыкли следовать логике. Сейчас наблюдается очень сильный перекос логической части: перегружено одно полушарие и совершенно не используется другое. Отсюда разделенность, фрагментарность и постоянные мучения. Поэтому требуется усиление интуитивной части. Не значит, что та, другая, не нужна - они должны действовать взаимосвязанно, соединиться. Это и есть самое важное - соединение мужского и женского. Здесь лежит ключ к пониманию отношений мужчины и женщины. Но это можно узнать только через самого себя. Если ты открываешь это и соединяешь в себе, тебе становится ясно, что происходит и во внешнем мире.

Я предлагаю сегодня совершить путешествие сознания в то, что наш обусловленный ум считает неизвестным. Нам надо вынести из этого путешествия информацию, запомнить ее и иметь возможность ее изложить. На самом деле мы все время совершаем путешествия в неизвестное, находимся в неизвестном, но ничего не помним. Так происходит из-за отделенности внутреннего и внешнего "Я". Они существуют раздельно, хотя внутреннее "Я" полностью определяет внешнее. Внешнее "Я" считает, что оно само по себе и ни с чем не связано, ни от чего не зависит. Оно повторяет одно и то же, чем наполнено, чем себя считает.

Человек привык считать себя личностью. Личность - набор привычек. Возьмите любое качество, и вы увидите, что это привычка. Привычки создают психологическую структуру, у некоторых она очень жесткая, у других достаточно пластичная, способная к изменению. Данная структура сама себя поддерживает. Рассмотрим, например, самоубийство. Это результат очень жесткого представления, которое в результате столкновения с изменчивым миром, не хочет принимать его. Мир изменяет жесткую привычку, выбирающую небытие, но никак не возможность измениться. Все, что происходит, действует на жесткую структуру, и человек, изменяясь, начинает течь по реке жизни. Если он настаивает на том, чтобы все было неизменным, он просто разрушается.

Река жизни во всем своем многообразии очень естественна и понятна нашему внутреннему "Я". Мы находимся в этом. Если бы это было не так, то все наши разговоры были бы бессмысленны. Мы в этом - как корни дерева в земле. Корней не видно, но именно они питают ствол дерева. Мы предпочитаем видеть только то, что находится над землей, и не хотим видеть того, что под землей. Мы внутренне укорены в существовании, мы имеем огромное количество корней, которые связывают нас со всем, что есть. Но мы все это отрицаем и говорим, что есть только то, что мы видим, - то есть Эго. Я предлагаю совершить ряд путешествий в свое внутреннее "Я" для того, чтобы нам уточнить то, ради чего мы собрались. Именно там кроются ответы на те вопросы, с которыми каждый сюда пришел. Основным моментом является налаживание контакта со своим внутренним "Я", содержащим все ответы на все вопросы.

Ответ приходит на вопрос. Вопрос возникает по ходу жизни. Если вспомнить, какие вопросы у нас были в пять, пятнадцать, двадцать, сорок лет, мы увидим: они разные. Нужно что-то прожить, тогда возникает следующий вопрос. Я говорю это к тому, что само возникновение вопроса и запроса, на мой взгляд, становится показателем развития. Если человек задает на протяжении длительного времени один и тот же вопрос, это говорит о том, что он вообще не развивается. Потому что если он действительно хочет узнать ответ на вопрос, он его получит, но тогда появится следующий вопрос.

Одним из главных моментов - и я всегда с этого начинаю - является вопрос или запрос. Есть вопросы, возникающие в обусловленном уме, как правило, они обычны, тривиальны. Если человек готов к тому, что он не исчерпывается тем, что ему привычно, и тем, что он знает о себе, и готов погрузиться в неизвестное, здесь он обретет многое. Если он этого не хочет, тогда происходящее его будет сильно раздражать. Атмосфера неопределенности очень драматизирует Эго, которое любит определенность. Оно говорит, что хочет чего-то нового, но это новое - вариации на старую тему. Я приглашаю вас в неизвестное во всей его безграничности.

Рекомендуем почитать

Hi-Tech

Что такое сложение сил. Измерение силы. Сила. Сложение сил

Хобби

Cмертные грехи в православии: сколько их?

Десерты

Рецепты витаминных салатов из крапивы

Фармакология

Ароматная и сочная курица в фольге в духовке – быстро, просто и вкусно

Дерматология

Расклады Таро на здоровье: простейшие гадания для новичков

Десерты

Виды счетов в банке для физических лиц: подробное рассмотрение