Критика капитализма: три направления. Критика капитализма

Отправить свою хорошую работу в базу знаний просто. Используйте форму, расположенную ниже

Студенты, аспиранты, молодые ученые, использующие базу знаний в своей учебе и работе, будут вам очень благодарны.

Размещено на http://www.allbest.ru/

Введение

Глава 1. Анализ капитализма у К. Маркса

1.1 Противоречия в капитализме у К. Маркса

1.2 Классы и противоречия у К. Маркса

1.3 Критика капитализма у К. Маркса

Глава 2. Противоположность понимания капитализма у К. Маркса и М. Вебера

2.2 Характеристики капитализма К. Маркса и М. Вебера

2.3 Значение идей К. Маркса и М. Вебера о капитализме

Глава 3. «Капиталистический дух» и типы капитализма у М. Вебера

3.1 «Капиталистический дух» М. Вебера

3.2 Веберовская типология капитализмов

3.3 Критика веберовской типологии капитализма

Заключение

Список использованной литературы

Введение

Существует мысль, полузабытая сегодня ввиду ее кажущейся тривиальности, что социология -- это прежде всего и главным образом (причем совсем не только по ее «истоку») теоретическое осмысление капитализма, взятого, однако, не в одном из его измерений -- пусть это будет даже политэкономическое измерение, в рамках которого впервые определилось само это понятие, -- а в его культурно-исторической целостности, воплощающей в себе «единство многообразия» самых различных его измерений.

Если уже экономический анализ, какому Адам Смит подверг современное ему общество, получившее впоследствии название «промышленного общества» (у Сен-Симона и Конта) или капиталистического (у Маркса, но не только у него одного), открывал возможность социологической расшифровки соответствующих теоретических понятий, то в русле примкнувшей к нему социально-философской традиции, -- а она включала не только линию, ведущую через Сен-Симона к основоположнику социологии, но и ту, что вела через Гегеля к создателю материалистической «науки обществе», -- эта возможность шаг за шагом превращалась в действительность. Так что в итоге капитализм предстал уже даже как не столько политэкономическое, сколько социологическое понятие, экономившее, подчас, агрессивную тенденцию к «снятию» в себе его собственно социологического содержания. М. Веберу, пришедший к своей версии социологии через немецкую историческую политэкономию, предстояло развить дальше эту общую тенденцию социологической «расшифровки» понятий и категорий политической экономии капитализма.

Хотя Вебер, не упускавший случая подчеркнуть, «насколько... в разработке всех своих формулировок» он «обязан самому факту существования классических трудов Зомбарта с их четко поставленными проблемами», в то же самое время оговаривался, что «все основные положения» его «Протестантской этики» были «высказаны в значительно более ранних» его работах (и, как следует из контекста этой оговорки, независимо от зомбартовских исследований), -- тем не менее остается фактом, что впервые общие контуры веберовской концепции капитализма прорисовывались с определенностью именно в цикле статей, объединенных этим общим названием. Причем в немалой степени определенностью своих контуров концепция, предложенная Вебером в «Протестантской этике», была обязана именно ее полемической направленности против тех решений, какие предложил Зомбарт. Это был ответ на те самые проблемы, четкость постановки каковых заслужила столь высокую его» Вебера, оценку.

В приведенном веберовском утверждении четко обозначены два при важных пункта, резко отличающие точку зрения Вебера от концепции Зомбарта также Маркса, к которому тот был очень близок в общем понимании капитализма. Из авторов, занимавшихся исследованием идей К. Маркса и М. Вебера о природе капитализма, выделяются исследователи:Кравченко А.И., Зарубина Н.Н., Железняк Н.Н., Давыдов Ю.Н., Барг М.А., Арон Р. и др. Также необходимо отметить работы М. Вебера «История хозяйства», «Город».

Предмет работы - социология К. Маркса и М. Вебера.

Объект работы - природа капитализма.

Цель работы - исследование идей К. Маркса и М. Вебера о природе капитализма.

1) изучить анализ капитализма у К. Маркса;

2) рассмотреть противоположность понимания капитализма у К. Маркса и М. Вебера;

3) анализировать «Капиталистический дух» и типы капитализма у М. Вебера.

Глава 1. Анализ капитализма у К. Маркса

1.1 Противоречия в капитализме у К. Маркса

Учение Маркса -- это анализ и постижение умом современного ему капиталистического общества: механизма его функционирования, структуры, неизбежного изменения. Несомненно, Маркс считает, что современные общества представляют собой общества Индустриальные и научные в противоположность военным и теологическим. Но вместо того чтобы главным в своей интерпретации сделать антиномию между прежними обществами и сегодняшним, Маркс в центр своего исследования ставит противоречие, присущее, по его мнению, современному обществу, которое он называет капиталистическим.

В то время как позитивизм рассматривает конфликты между рабочими и предпринимателями как маргинальные процессы, погрешности индустриального общества, которые можно относительно легко исправить, в учении Маркса конфликты между рабочими и предпринимателями, или -- если пользоваться марксистской терминологией -- между пролетариатом и капиталистами, предстают главным фактом жизни современных обществ, раскрывающим их сущность и заодно позволяющим предвидеть историческое развитие.

Замысел Маркса заключается в истолковании противоречивого, или антагонистического, характера капиталистического общества. В определенном отношении все творчество Маркса являет собой попытку продемонстрировать, что этот антагонизм неотделим от фундаментальной организации капиталистического уклада и в то же время служит движущей силой исторического прогресса.

Если хорошо усвоить, что главное в учении Маркса -- положение об антагонистическом характере капиталистического строя, то сразу же становится понятно, почему невозможно отделить социолога от человека действия, ибо демонстрация антагонистического характера капиталистического строя непреодолимо подводит к провозглашению саморазрушения капитализма, а заодно и к подстрекательству людей к тому, чтобы немного содействовать осуществлению этой предначертанной судьбы.

Капиталистическое общество характеризуется двумя видами противоречий, которых, впрочем, идет речь в научных работах Маркса. Представлены они и в «Манифесте Коммунистической партии».

Первый вид -- противоречие между производительными силами и производственными отношениями. Буржуазия непрерывно создает все более мощные средства производства. Но производственные отношения, т.е., по-видимому, одновременно отношения собственности и отношения распределения, не перестраиваются в том же ритме. Капиталистический строй в состоянии производить все больше и больше. Однако вопреки этому росту богатства уделом большинства остается нищета.

Это порождает второй вид противоречий -- между ростом богатства и растущей нищетой большинства, который со временем приведет к революционному кризису. Пролетариат, который составляет и будет все больше и больше составлять громадное большинство населения, конституируется в класс, т.е. общественную единицу, стремящуюся к взятию власти и преобразованию общественных отношений. Итак, пролетарская революция будет отличаться по характеру от всех революций прошлого. Все революции прошлого совершались меньшинством ради меньшинства. Пролетарскую революцию совершит громадное большинство в пользу всех. Пролетарская революция будет означать, таким образом, конец классам и антагонистическому характеру капиталистического общества. Эта революция, которая закончится одновременно уничтожением капитализма и классов, будет порождена самими капиталистами. Капиталисты не могут не потрясать общественную организацию. Вовлеченные в жесточайшую конкуренцию, они не могут не приумножать средства производства, не увеличивать одновременно численность пролетариата и его нищету.

Противоречивый характер капитализма выражается в том, что рост средств производства вместо того, чтобы вести к повышению уровня жизни рабочих, вызывает двойственный процесс: пролетаризацию и пауперизацию.

1.2 Классы и противоречия у К. Маркса

Маркс не отрицает, что между капиталистами и пролетариями есть множество промежуточных групп: ремесленники, мелкая буржуазия, торговцы, крестьяне-собственники. Но он убежден в следующих двух положениях. С одной стороны, по мере развития капитализма будет проявляться тенденция к кристаллизации общественных отношений между двумя, и только двумя, группами -- капиталистами и пролетариатом, С другой стороны, двум, и только двум, классам открыта возможность создания политического режима и идея социального режима. Промежуточные классы не обладают ни инициативой, ни историческим динамизмом. Существуют только два класса, которые в состоянии поставить на общество свое клеймо. Один из них -- класс капиталистов, другой -- класс пролетариев. Ко времени решающего конфликта каждый будет вынужден примкнуть либо к капиталистам, либо к пролетариям. К моменту взятия власти пролетарским классом произойдет решительный поворот в ходе истории. В самом деле, антагонистический характер, присущий всем известным до наших дней обществами, исчезнет. Маркс пишет об этом так: «Когда в ходе развития исчезнут классовые различия и все производство сосредоточится в руках ассоциации индивидов, тогда публичная власть потеряет свой политический характер. Политическая власть в собственном смысле слова -- это организованное насилие одного класса для подавления другого, Если пролетариат в борьбе против буржуазии непременно объединяется в класс, если путем революции он превращает себя в господствующий класс и в качестве господствующего класса силой упраздняет старые производственные отношения, то вместе с этими производственными отношениями он уничтожает условия существования классовой противоположности, уничтожает классы вообще, а тем самым и свое собственное господство как класса.

На место старого буржуазного общества с его классами и классовыми противоположностями приходит ассоциация, в которой свободное развитие каждого является условием свободного развития всех».

Этот фрагмент характерен как выражение одной из важнейших идей Маркса. В начале XIX в. все публицисты были склонны рассматривать политику или государство как вторичное по отношению к таким главнейшим явлениям, как экономические или социальные. Маркс не лишен этой общей склонности, он тоже считает что, политика или государство суть явления вторичные по отношению к тому, что происходит в самом обществе.

Следовательно, он представляет политическую власть как выражение общественных конфликтов. Политическая власть есть средство поддержания господствующим, эксплуататорским классом своего господства и эксплуатации.»

Если рассуждать в этом направлении, то уничтожение классовых противоречий должно логически повлечь за собой исчезновение политики и государства, поскольку политика и государство представляют собой, по-видимому, побочный продукт или выражение общественных конфликтов.

Таковы сюжеты одновременно исторического видения и политической пропаганды Маркса. Здесь они излагаются упрощенно, но Марксова наука ставит себе целью строгое доказательство этих своих положений: об антагонистическом характере капиталистического общества, о неизбежном саморазрушении столь противоречивого общества, о революционном взрыве, который положит конец антагонистическому характеру нынешнего общества.

Таким образом, в центре замысла Маркса -- истолкование капиталистического строя как противоречивого, при котором преобладает классовая борьба. Маркс изучает (или считает, что изучает) классовую борьбу в капиталистическом обществе и обнаруживает в разных исторических обществах эквивалент наблюдаемой им классовой борьбы. По Марксу, классовая борьба обнаруживает тенденцию к упрощению. Разные общественные группы поляризуются: одни вокруг буржуазии, другие вокруг пролетариата. Движущей силой истории будет развитие производительных сил; оно приведет посредством пролетаризации и пауперизации к революционному взрыву и построению впервые в истории неантагонистического общества.

1.3 Критика капитализма у К. Маркса

капитализм маркс вебер политический

Сам Маркс в отрывке, может быть, самом известном из всего написанного им вкратце изложил свою социологическую концепцию в работе «К критике политической экономии (Предисловие)», опубликованной в Берлине в 1859 г., он так выражает свои мысли: «Общий результат, к которому я пришел и который послужил затем руководящей нитью в моих дальнейших исследованиях, может быть кратко сформулирован следующим образом, В общественном производстве своей жизни люди вступают в определенные, необходимые, от их воли не зависящие отношения -- производственные отношения, которые соответствуют определенной ступени развития их материальных производительных сил». Совокупность этих "Производственных отношений составляет экономическую структуру общества, реальный базис, на котором возвышается юридическая и политическая надстройка и которому соответствуют определенные формы общественного сознания. Способ производства материальной жизни обусловливает социальный, политический и духовный процессы жизни вообще. Не сознание людей определяет их бытие, а, наоборот, их общественное бытие определяет их сознание. На известной "ступени своего развития материальные производительные силы общества приходят в противоречие с существующими производственными отношениями, или -- что является только юридическим выражением последних -- с отношениями собственности, внутри которых они до сих пор развивались. Из форм развития производительных сил эти отношения превращаются в их оковы. Тогда наступает эпоха социальной революции. С изменением экономической основы более или менее быстро происходит переворот во всей громадной надстройке. При рассмотрении таких переворотов необходимо всегда отличать материальный, с естественнонаучной точностью констатируемый переворот в экономических условиях производства, от юридических, политических, религиозных, художественных или философских, короче -- от идеологических форм, в которых люди осознают этот конфликт и борются за его разрешение.

Таковы ведущие идеи экономической интерпретации истории. Пока речь не шла о сложных философских проблемах: в какой мере эта экономическая интерпретация соответствует или не соответствует материалистической философии? Какой точный смысл следует вкладывать в термин «диалектика»? Пока что достаточно придерживаться ведущих идей, которыми, очевидно, являются идеи, изложенные Марксом, и в которых, кстати говоря, содержится ряд двусмысленностей, поскольку точные рамки базиса и надстройки могут стать и уже стали предметом бесконечных дискуссий.

Маркс упрекает экономистов-классиков за то, что они считают законы капиталистической экономики законами универсального действия. По его же мнению, каждому экономическому строю присущи свои экономические законы. Экономические законы, открытые классиками, обнаруживают свою истинность лишь как законы капиталистического строя. Таким образом, Маркс переходит от идеи универсальной экономической теории к идее специфичности экономических законов каждого строя. Вместе с тем нельзя понять данный экономический строй, если не рассматривать его социальной структуры. Существуют экономические законы, свойственные каждому экономическому строю, потому что они служат абстрактным выражением общественных отношений, характеризующих определенный способ производства. Например, при капитализме именно общественной структурой объясняется сущность эксплуатации, и точно так же общественная структура определяет неизбежное саморазрушение капиталистического строя. {15. C.192]

Из этого следует, что Маркс стремится быть объективным, объясняя одновременно способ функционирования капиталистической системы с точки зрения ее социальной структуры и становление капиталистического строя с точки зрения способа функционирования. Маркс -- экономист, стремящийся быть одновременно и социологом. Постижение функционирования капитализма должно способствовать пониманию того, почему в условиях существования частной собственности люди подвергаются эксплуатации и почему этот режим обречен в силу своих противоречий породить революцию, которая его разрушит. Анализ механизма функционирования и становления капитализма представляет собой в то же время нечто вроде анализа истории человечества в свете способов производства.

Маркс считал, что экономические законы имеют исторический характер: каждому экономическому строю присущи собственные законы. Теория эксплуатации служит примером этих исторических законов, поскольку механизм прибавочной стоимости и эксплуатации предполагает разделение общества на классы. Один класс -- класс предпринимателей или владельцев средств производства -- покупает рабочую силу. Экономическая связь между капиталистами и пролетариями соответствует общественному отношению господства между двумя общественными группами.

Теория прибавочной стоимости выполняет двойную функцию -- научную и моральную. Именно их соединение объясняет огромную силу воздействия марксизма. В нем находят удовлетворение умы рациональные, а также склонные к идеализации, или мятежные, и оба типа интеллектуальной радости поощряют друг друга.

Отправным пунктом рассуждений Маркса была констатация тенденции к понижению нормы прибыли. Этого положения придерживались или полагали, что придерживались, все экономисты его времени. Маркс, всегда жаждавший растолковать английским экономистам, в чем, благодаря своему методу, он превзошел их, полагал, что в своем схематическом анализе объяснил тенденцию к понижению нормы прибыли как исторический феномен.

Основное и главное в марксистском учении заключается в соединении анализа функционирования с рассмотрением неизбежного изменения. Поступая рационально в соответствии со своими интересами, каждый способствует разрушению общего интереса всех или как минимум тех, кто заинтересован в сохранении режима. Эта теория представляет собой нечто вроде инверсии основных положений либералов. С их точки зрения, каждый, трудясь ради собственного интереса, трудится в интересах общества. По Марксу, каждый, трудясь ради собственного интереса, вносит вклад в деятельность, необходимую для окончательного разрушения режима.

Глава 2. Противоположность понимания капитализма у К. Маркса и М. Вебера

2.1 Современный капитализм К. Маркса и множество капитализмов М. Вебера

Оценивая творчество М. Вебера, известный американский историк экономической мысли Б. Селигмен писал: «Больше всего его интересовала экономическая социология, с точки зрения которой он мог изучить характерные для эпохи институты». Действительно, рассматривая типичные экономические институты и формы хозяйственной деятельности, Вебер редко затрагивает проблемы, которые для любого экономиста являются первенствующими, например, прибыль, соотношение спроса и предложения, экономические циклы и др. Экономика, история, право, культура и религия рассматриваются им через призму социологии. М. Веберу удалось сделать то, что не удавалось никому из социологов (да и не только социологов) до него -- дать социологическую «расшифровку» классических понятий политэкономии. Для этого ему пришлось разработать оригинальную концепцию капитализма, которую мы и собираемся проанализировать хотя бы в самых общих чертах. Впервые общие контуры веберовской концепции капитализма обрисованы в цикле статей, объединенных общим названием «Протестантская этика и дух капитализма».

Несмотря на все многообразие затрагиваемых М. Вебером вопросов, основным и четко очерченным предметом его исследований, по мнению специалистов, оставался капитализм. Ю. Н. Давыдов предлагает даже более сильную формулировку: социология -- это прежде всего и главным образом теоретическое осмысление капитализма. Объяснение этому тезису он предлагает искать в истории науки: экономический анализ современного общества, предпринятый А. Смитом, открывал возможности социологической расшифровки употребляемых понятий, а социально-философское осмысление капитализма еще более углубили Сен-Симон, Гегель и Маркс. В результате постепенных сдвигов в сторону социального анализа экономических проблем, четко обнаружившегося в новоевропейской мысли, «капитализм предстал уже даже как не столько политэкономическое, сколько социологическое понятие». М. Веберу, прошедшему через немецкую историческую политэкономию, предстояло развить дальше общую тенденцию «осоциологизирования» экономических категорий и самого капитализма.

Раскрывая свое понимание капитализма, М. Вебер делает весьма примечательную оговорку: термин «современный капитализм» охватывает вовсе не любую форму капитализма, существующую где бы то ни было на Земле в настоящее время, а только и только западноевропейский и американский капитализм. Таким образом, признак «современный» указывает не на историческое время, а на степень развитости того, к чему он прилагается. Надо понимать так, что современный капитализм -- это наиболее зрелая форма некого универсального явления или процесса, имевшего место во все времена и у всех народов. Действительно, здесь же М. Вебер указывает на то, что «капитализм существовал в Китае, Индии, Вавилоне в древности и в средние века». Чем же тогда современный капитализм отличается от несовременного? У последнего есть все, что есть у современного, но нет одного элемента, а именно «духа капитализма». Итак, если из современного капитализма вычесть некий этос, именуемый «духом капитализма», мы получим любой другой капитализм, существовавший когда-либо и где-либо на планете.

Эти два момента -- понимание капитализма в качестве универсального трансисторического процесса и концентрированное выражение природы капитализма не в его базисе, а в его надстройке, названной «духом капитализма», -- отличают концепцию М. Вебера от аналогичных концепций и его идейного противника К. Маркса, и его идейного сторонника В.Зомбарта. Можно выразиться так: Вебер придерживался принципа множественности исторических форм капитализма, а Маркс и Зомбарт -- тезиса единственности капитализма.

Главное, чем отличается подход М. Вебера от аналогичных попыток объяснить происхождение и эволюцию капитализма К. Маркса, Э. Дюркгейма и В. Зомбарта, состоит в концепции мотивации трудовой деятельности. Никто из них даже не удосужился затронуть, а не то чтобы глубоко и всесторонне проанализировать трудовой процесс и объяснить, почему традиционное мышление и традиционное отношение к труду крестьянина тормозит его продвижение к рыночной экономике и препятствует повышению производительности труда. Ответив на этот вопрос, М. Вебер, как нам кажется, стал шаг за шагом распутывать весь клубок проблем и в конечном итоге вышел на главную причину --- иной этос мышления, поведения и взаимоотношения людей, т.е. на понимание «духа капитализма».

У К. Маркса не могло зародиться теории мотивации трудовой и предпринимательской деятельности по двум причинам: он мало внимания обращал на человеческий фактор и в его концепции экономические факторы отодвинули на второй план культурные. Хотя именно он является автором наиболее продвинутого варианта трудовой теории стоимости, и именно он много страниц своих произведений посвятил описанию анатомии трудового процесса. Однако смена устаревших форм капитализма новейшими у него представала как процесс вытеснения простого товарного производства собственно капиталистическим, как вытеснение формального подчинения труда капиталу реальным подчинением. К. Маркс не мог открыть множественности форм капитализма потому, что у него современному капитализму предшествовал не авантюрный капитализм (или какая-то иная его форма), а простое товарное производство. Оно могло зародиться и в античности, оно могло существовать и в эпоху средневековья. Но зачем же его именовать капитализмом? Маркс вовсе не случайно изобрел термин «формы, предшествующие капитализму» и посвятил им специальную работу, где рассматривает весь исторический путь, пройденный человечеством на пути к капитализму. Капитализм у Маркса может быть только «современным капитализмом». Множество капитализмов не вписывается в его универсалистскую схему эволюции общественно-экономических формаций. Если принять веберовскую идею множественности форм капитализма, то придется отказаться от марксовой идеи множественности общественных формаций. Либо капитализм занимал все мыслимое историческое пространство, на котором расположилось человечество начиная с изобретения письменности и денег, либо до него человечество дозрело только в ХУ1-Х1Х веках, а все остальное время оно жило при первобытнообщинной, рабовладельческой и феодальной формациях.

Кстати сказать, не без изъянов и веберовская схема. Капитализм как универсально-историческая формация охватывает лишь так называемую письменную историю человечества. Капитализма не было в первобытнообщинном строе, а это 9 /10 человеческой истории. А вот в схеме Маркса и этой формации нашлось место. По Веберу, во всем мире -- в Китае, Индии, Древней Греции, Риме, Флоренции и в Европе XIX века -- в течение трех тысячелетий существовал «капитализм ростовщиков, военных поставщиков, откупщиков должностей и налогов, крупных торговых предпринимателей и финансовых магнатов». У Маркса, возводившего начало капиталистической эры к XVI столетию, капитализм занимает гораздо более скромный отрезок истории -- примерно триста лет (включая его ранний этап). Сравним две цифры: три тысячи и триста лет -- разница солидная. Так вот, современная наука -- и экономика, и социология (достаточно заглянуть в западные монографии и учебники) -- считает, что капитализму максимум триста лет, но никак не три тысячи. Таким образом, в вопросе определения хронологических рамок капитализма современная научная мысль решительно придерживается той традиции, которая идет от А. Смита, К. Маркса, В. Зомбарта и Э. Дюркгейма.

Все дело в том, что в сфере экономической социологии М. Вебера следует причислить к сторонникам чрезмерно широкой трактовки понятия «капитализм».

2.2 Характеристики капитализма К. Маркса и М. Вебера

Какие еще отличительные характеристики капитализма приводит Вебер? Истинный капитализм, а истинным может быть только рациональный (на обыденном языке -- цивилизованный), капитализм, ориентирован на извлечение прибыли не какими-нибудь грабительскими или обманными путями, но исключительно посредством обмена.

За сложными формулировками М. Вебера скрыта достаточно простая мысль -- рациональный капитализм существует там и тогда, где и когда доходы, полученные мирным путем, превышают расходы. Таков взгляд социолога. Он дает весьма общее и очень размытое, с точки зрения экономиста, понятие и тем удовлетворяется. Превышение доходов над расходами -- очень слабый фильтр, через который может проскочить любая рыба. Так оно и есть: практически во всех культурных странах существовал -- но в разной степени -- такой капитализм. Чем слабее требования к эмпирическим референтам понятия тем шире его объем. Такова непреложная истина методологии. Стоит ужесточить критерии отбора, как количество претендентов на звание капиталиста тут же уменьшится.

По пути сокращения числа претендентов и увеличения строгости критериев отбора пошел в свое время К. Маркс. В число признаков развитого капитализма у него входили особый способ получения прибавочной стоимости, формирование мощного рынка наемного труда, превращение формального подчинения труда капиталу в реальное, диалектика меновой и потребительной стоимости и великое множество других, теоретически очень сложных для понимания неподготовленного читателя показателей.

Зато будущее социалистическое общество Маркс описывал очень абстрактно и с большой любовью -- фактически так же, как описывал идеальный капитализм Вебер. Социализм у него -- планомерное и рациональное устройство общественного труда, где наконец-то ликвидированы непроизводительные затраты и члены общества получают то, что заработали. И специфический «дух социализма» у Маркса тоже присутствует. Только называется он духом коллективизма. он существовал «во всех культурных странах земного шара -- насколько мы можем судить по сохранившимся источникам их хозяйственной жизни». У Маркса в роли исторически универсального общественного строя выступал коммунистический уклад, или коммунизм. Человечество столкнулось с ним на заре своего существования. Первой и очень незрелой формой проявления коммунизма выступил родоплеменной, т.е. первобытнообщинный строй. Затем, в связи с зарождением частной собственности, классов, экономической эксплуатации и государства примерно 5-6 тысяч лет назад, человечество отклонилось от «правильного» пути. В результате возникли три задержки в пути -- рабовладение, феодализм и капитализм. По историческим меркам на остановки ушло не так уж и много времени -- примерно три тысячи лет. Тех самых, в течение которых, согласно схеме Вебера, возникли первые проблески капитализма и успели появиться некоторые его зрелые формы. Последние триста лет, если верить схеме обоих мыслителей, в Европе действительно преобладает современный капитализм. Но, согласно Веберу, он должен эволюционировать дальше в бесконечность, а согласно Марксу, он должен быть сменен более прогрессивным строем -- социализмом. Социализм -- вершина эволюции коммунистического строя, этого универсально-исторического уклада жизни. Правда, у Маркса вышла терминологическая неразбериха: одним термином «коммунизм» он обозначил и универсально-исторический уклад, и одновременно высшую его фазу, которая должна наступить после социализма.

Таким образом, рациональность, хотя это термин Вебера (им введен в научный оборот и им же основательно разработан, если следить за содержанием, а не терминологической формой выражения научной теории), характеризует всемирно-исторический процесс и у К. Маркса, и у М. Вебера. И в том, и в другом случае рациональность представляет собой процесс накопления прогрессивных черт экономической и социальной жизни; и по ходу истории нарастает. Разница между ними в том, что у Вебера рациональность связана с капитализмом, а у Маркса -- с коммунизмом. У первого нарастают элементы религиозной этики, прагматизма, калькуляции, индивидуализма, а у второго -- элементы атеизма, альтруизма, калькуляции и коллективизма.

2.3 Значение идей К. Маркса и М. Вебера о капитализме

С классификационной точки зрения Маркса и Вебера следует отнести к сторонникам универсально-исторической теории социально-экономического уклада общественной жизни. Оба немецких мыслителя, продолжая традицию классической социологии.

Итак, основным критерием принадлежности или не принадлежности хозяйственной единицы (либо страны в целом) к капиталистической системе служит степень рациональности. Если построить континуум рациональности, где будут обозначены два полюса -- рациональный и нерациональный хозяйственный уклад, то капитализм окажется у нас справа, а социализм -- слева (так как он -- проявление бюджетной, нерыночной экономики). Но если на том же континууме рациональности решит расположить капитализм и социализм К. Маркс, то они у него поменяются местами, так как современный ему капитализм служил воплощением неразумности и хищнического расточения человеческих сил.

Противоположность подходов Маркса и Вебера проявляется и в других моментах, в частности в понимании ими того, какой экономический уклад выполняет функцию универсально-исторического. У Вебера таковым служит капитализм. Он сопровождает всю документально зафиксированную историю человечества (указание на письменные источники содержится в определении капитализма, приведенном выше: немецкой философии, вполне в духе глобалистских проектов Гегеля видели всемирную историю как проявление, как некие выбросы «конкреций» Абсолютного духа. Только название его поменялось -- он именуется Рациональностью.

Сохранение для социологии всего аппарата наработанных политэкономией научных понятий, истолкованных «идеально типически» не следует ставить в заслугу М. Веберу. Во-первых, идеально-типический категориальный аппарат -- родовая черта немецких философов и социологов. Присуща она и К. Марксу. Во-вторых, М. Вебер вовсе не ставил целью сохранять для социологии аппарат классической, т.е. английской политэкономии. С ней он как раз боролся. А современная ему политэкономия была представлена фактически лишь трудами представителей немецкой исторической школы в политэкономии -- тех, с кем он вначале боролся, а потом критиковал. Если уж кто и умудрился сохранить для науки классический аппарат политэкономии, так это К. Маркс. И, наконец, вряд ли можно согласиться с тем, что понятие капитализма оказалось гораздо более содержательным и эвристичным, чем понятие «промышленное общество». В современной науке после М. Вебера практически никто уже не развивал социологические аспекты понятия «капитализм». А если и развивал, то ничего принципиально нового к Веберу не добавил.

Глава 3. «Капиталистический дух» и типы капитализма у М. Вебера

3.1 «Капиталистический дух» М. Вебера

Слово «дух» означает не что иное, как совокупность этических или этически окрашенных норм, регулирующих весь уклад жизни. Вебер определяет его не столько операционально, сколько контекстуально, предупреждая читателя, что понятие «капиталистический дух» прояснится постепенно, по мере движения теоретического анализа. Действительно, концептуализация данного понятия разворачивается у Вебера и набирает содержательную мощь только к концу «Протестантской этики».

Обобщая отдельные высказывания Вебера, можно представить некую систему положений, в совокупности раскрывающих то, что собой представляет «капиталистический дух». В одном случае это «определенный стиль жизни, нормативно обусловленный и выступающий в "этическом" обличье», т.е. «тип восприятия и поведения». В другом случае говорится о «комплексе связей... которые мы в понятии объединяем в одно целое под углом зрения их культурного значения». В иных фрагментах речь идет о специфическом этосе, правилах житейского поведения и «этике», об этически окрашенных нормах, регулирующих весь уклад жизни, об определенном строе мышления. Характеризуя «традиционалистское» хозяйство и соответствующий ему этос, или дух, Вебер пишет: «В основе подобного хозяйства лежало стремление сохранить традиционный образ жизни, традиционную прибыль, традиционный рабочий день, традиционное ведение дел, традиционные отношения с рабочими и традиционный, по существу, круг клиентов, а также традиционные методы в привлечении покупателей и в сбыте -- все это... определяло "этос" предпринимателей данного круга».

В заключительных разделах «Протестантской этики» понятие «капиталистический дух» не разворачивается в строгую систему. Как и раньше, встречаются его синонимы: образ мыслей и хозяйственный этос, профессиональный этос, капиталистический этос и т.п. Лишь в статье «Протестантские секты и дух капитализма», написанной после завершения главного труда, в 1906 г., но логически и содержательно к нему примыкающей, Вебер, разъясняя последствия распространения пуританской этики, приводит мысль, которую, за неимением ничего другого, можно считать обещанным теоретически полным определением: «Ибо... не этическое учение религии, а то этическое отношение к жизни, которое поощряется в зависимости от характера и обусловленности средств к спасению, предлагаемых данной религией, является "ее" специфическим "этосом" в социологическом значении этого слова». Как видим, речь идет здесь о религиозном, а не о хозяйственном этосе, что далеко не одно и то же.

Возможно, что под полным теоретическим определением Вебер понимал нечто иное, чем мы привыкли думать. Скорее всего, дело касается не дефиниции и исчерпывающей описательной формулы понятия, а раскрытия его предметного содержания. И в этом смысле Вебер сдержал свое обещание как нельзя лучше, ибо вся его книга посвящена пространному и очень аргументированному описанию того, что следует понимать под «капиталистическим духом» в зависимости от рассматриваемых типов страны, религии, исторической эпохи. Не вдаваясь в детали веберовского анализа, укажем лишь на то, что квинтэссенция его сформулирована, как в этом признается и сам Вебер, в поучении Бенджамина Франклина, которое очень точно отражает суть не только американского, но и европейского капиталистического менталитета.

Вебер пишет, что мысли Франклина пропитаны «духом капитализма», его характерными чертами. Но это не означает, что в них содержится все то, из чего складывается этот «дух». Таков лишь низший, нерелигиозный слой «капиталистического духа», его практическая философия. По существу, это максимы житейского поведения предпринимателя, т.е. этически окрашенные нормы, регулирующие весь уклад жизни. Их Вебер называет специфическим смыслом «духа капитализма», так как он присущ только современному (европейскому и американскому) капитализму, но не присущ его историческим предшественникам. Капитализму, существовавшему в Вавилоне, Индии, Китае и т.п., не хватало именно того своеобразного этоса, который обнаруживается у Франклина, отмечает Вебер.

Можно предположить, что наряду со специфическим значением существует какое-то неспецифическое, более универсальное истолкование понятия. Такой ход мысли был бы вполне логичен и уместен: кроме низшего слоя есть высший, под поверхностным слоем, состоящим из житейских правил (пусть даже этически окрашенных), размещается более глубокий слой, включающий, возможно, религиозные идеалы и нормы как некие этические императивы.

Вебер нигде не подтверждает, но и не опровергает подобных представлений. Учитывая то, какую фундаментальную роль Вебер всегда отводил религии, можно заключить, что наша двухслойная модель «капиталистического духа» вполне созвучна его учению: первый слой --- утилитарные правила поведения, второй слой -- религиозные нормы. Универсальность религии не вызывает сомнений: она существовала и по-своему оправдывала этос хозяйственной жизни в древнем Вавилоне, Китае, средневековой Европе. Напротив, утилитаризм -- явление новое, хотя его содержание очень древнее: честность -- полезна, ибо она приносит кредит, по той же причине являются добродетелями пунктуальность, прилежание, умеренность.

Оба слоя «капиталистического духа» представляют очень сложное и тонкое образование. Они легко переходят в свою видимость при неблагоприятном стечении обстоятельств. Утилитаризм означает, что быть честным выгодно. Но крайний утилитаризм уточняет: если выгоду или тот же эффект можно достичь при помощи видимости честности, то никто не запрещает лицемерить и притворяться. Лицемерами себе представляют всегда услужливых и улыбающихся американцев немцы.

Абсолютная и вполне сознательная бесцеремонность в погоне за наживой процветала как повсеместное явление в так называемую «докапиталистическую» эпоху. «Мы говорим о "докапиталистической" эпохе потому, что хозяйственная деятельность не была еще ориентирована в первую очередь ни на рациональное использование капитала посредством внедрения его в производство, ни на рациональную капиталистическую организацию труда». Крайний утилитаризм, жажда наживы, не ограниченная этическими рамками, только по видимости напоминает «капиталистический дух», а на самом деле ему противоречит и тормозит его распространение. Для рационального капитализма не существует другого злейшего врага, как его двойник -- иррациональный, алчный капитализм. Жажда наживы в такой степени мыслится как самоцель, что становится чем-то трансцендентным и даже просто иррациональным.

По мысли Вебера, одним из конституирующих элементов современного «капиталистического духа», и не только его, но и всей современной культуры является «рациональное жизненное поведение на основе идеи "профессионального призвания", которая возникла из духа христианской аскезы». В основе аскетизма лежит религиозная оценка неутомимого, постоянного, дисциплинированного, систематического мирского профессионального труда в качестве самого верного способа утверждения возрожденного человека и истинности его веры. Все это должно было служить могущественным фактором в распространении того мироощущения, которое называется «духом капитализма». Аскетизм утверждал ограничение досуга сферой внутренней религиозной работы по нравственному самоуглублению, ограничение потребления пределами удовлетворения разумных (минимальных, рациональных) потребностей. Аскетическая бережливость своим практическим результатом имела накопление капитала, который не расходовался на приобретение предметов роскоши, но производительно использовался в качестве инвестируемого капитала.

Таким образом, сущность «духа капитализма» состоит в том, что экономические законы и соответствующая им новая религиозная доктрина (протестантская этика) мотивировали, стимулировали, заставили, наконец, производительно работать не один, а два фактора: труд и капитал, рабочих и предпринимателей. Причем их функционирование теперь происходило или, в принципе, должно было происходить в едином ритме, по одним законам.

Прежде предприниматели нещадно эксплуатировали, спекулировали, стремились к наживе, попирая всякие нормы и ограничения. Со своей стороны, социальные низы, вынужденные заниматься непрестижным рутинным трудом, также обходили нормы и законы, но по-своему: сознательно ограничивали производительность труда, саботировали, не подчинялись приказам, проявляли недовольство и пренебрежение работой.

Именно в XVII в., и Вебер здесь прав, происходит духовная революция. Все перевернулось: черное стало белым. Спекуляция на бирже и изматывающая работа на шахте в одинаковой мере именовались отныне профессиональным долгом человека. Люди перестали вкалывать, они начали служить Богу, выполнять свое призвание.

Анализируя последствия распространения протестантской этики, мы забываем о кардинальной трансформации социально-психологического климата в обществе. В чем она выражается? Бедные перестали завидовать богатым, легко добываемое богатство осуждалось, а богатству, добываемому в поте лица и с риском для жизни, не позавидует и последний бедняк. Все категории населения, как избранные Богом, нравственно уравнялись. А экономически? Неравенство сохранялось. Но богатство как таковое не осуждалось, значит, оно сохранило привлекательность для тех, кто его пока не имел, но очень надеялся, был способен и хотел трудиться. Богатство сохранилось в качестве стимула для вертикальной мобильности, если она совершается легальным путем. А легальный путь -- самый демократичный и общедоступный. Стало быть, формирование массового среднего класса уже не за горами.

3.2 Веберовская типология капитализмов

«Капитализм, безусловно, тождественен стремлению к наживе в рамках непрерывно действующего рационального капиталистического предприятия, к непрерывно возрождающейся прибыли, к рентабельности... Капиталистическим мы будем называть такое ведение хозяйства, которое основано на ожидании прибыли посредством использования возможностей обмена, то есть мирного (формально) приобретательства. Приобретательство, основанное на насилии, не попадает под классификацию капиталистического предпринимательства, так как прибыль достигается не через процесс обмена. «Капиталистический индивид» осознает не только собственную выгоду (иначе бы его алчность не знала пределов), но и выгоду партнера. Иначе говоря, он добровольно подчиняется рациональным «правилам игры», принятым культурным сообществом. Стало быть, он разделяет те же ценности, которые разделяют другие члены сообщества.

Ценностную рациональность в поступках «капиталистического индивида» важно подчеркнуть еще и потому, что ценности, разделяемые обществом, охраняемые обществом и усваиваемые отдельным человеком в процессе социализации, остаются самым мощным тормозом иррационального стремления к наживе. Когда ценностный слой культуры, общественные традиции разрушаются, ничто не в силах остановить разбушевавшийся поток алчности. Подобное мы видим всякий раз, когда общество переходит из одного качественного состояния, с ослабленным действием денежных мотивов и приоритетов, в другое качественное состояние, в котором разрешены все способы обогащения и не поставлены институциональные барьеры для нечестной наживы.

Тем не менее Вебер уходит от подобного анализа, предпочитая сосредоточиться на формальной рациональности, фундаментом которой выступает целерациональное действие. Напомним, что формальная рациональность у Вебера означает калькулируемость, количественный учет, планомерную организацию дела. Это означает планомерное использование материальных средств и личных усилий для получения прибыли.

Капитализм у Вебера начинается не с возникновения товарно-денежных отношений и не с индустриальной революции. Он ведет свое летосчисление с начала учета капитала, который может принимать самые разные формы, но какими бы они ни были разными, содержание учета едино. «Такого рода исчисления совершаются на начальной стадии при составлении баланса, предшествуют каждому мероприятию в виде калькуляции, служат средством контроля и проверки целесообразности отдельных действий и помогают установить размер "прибыли" по завершении мероприятия». Точную калькуляцию может заменить приблизительный, в соответствии с традицией, опытом и привычкой, расчет и контроль. Однако это характеризует степень рациональности, а не суть капиталистического предпринимательства. Не важно, в какой форме партнеры ведут учет -- в уме или на компьютере, каким образом договариваются о сделке -- письменно, устно, по телефону, факсу или как-то иначе, важно то, что хозяйственная деятельность ориентирована па сопоставление дохода и издержек в денежном измерении.

Степень примитивности совершаемых сделок служит у Вебера фактическим критерием исторической типологизации капитализма. «Капитализм» существовал в Китае, Индии, Вавилоне, Египте, Древней Греции и Риме, в Европе средних веков и нового времени. «Существовали не только отдельные изолированные предприятия, но и целые хозяйства, полностью ориентированные на беспрерывное возникновение новых капиталистических предприятий... Очевидно, что капиталистические предприятия и капиталистические предприниматели, занятые... постоянно на данном предприятии, существуют издавна...».

Одна из самых трудных задач, с которой столкнулась литература о Вебере (вебероведение), заключается в выделении исторических типов капитализма. Дело в том, что сам Вебер не оставил четкой типологии капитализма (хотя капитализм -- важнейшая тема его рассуждений), подобно тому, как Маркс не оставил после себя четкой типологии классов, хотя известно, что классы составляли важнейший предмет его анализа, квинтэссенцию марксизма. Вебер довольно путанно рассуждает об американском и европейском типах капитализма, много и беспорядочно пишет об авантюристическом, торговом, фискальном, финансовом, политическом капитализме, подразумевая при этом, что речь идет о каких-то самостоятельных видах или типах. В частности, Вебер указывает на то, что «капитализм по своему типу может выступать как авантюристический, торговый, ориентированный на войну, политику, управление и связанные с ними возможности наживы». Современный тип он называет то «буржуазным промышленным капитализмом», то «рациональным промышленным капитализмом».

3.3 Критика веберовской типологии капитализма

Пытаясь как-то систематизировать представления Вебера, специалисты предлагают различные способы реконструкции веберовской типологии капитализма. Хотя явной типологии исторических форм капитализма П. П. Гайденко не дает, но совершенно очевиден предлагаемый критерий -- типы социального действия. По мнению автора, Вебер «не случайно расположил типы социального действия в указанном порядке; такой порядок -- не просто методологический прием, удобный для объяснения: Вебер убежден, что рационализация социального действия есть тенденция самого исторического процесса». История развивается по пути углубления степени рационализации общественной жизни, а это означает восхождение общества по ступенькам капитализма -- от несовершенных ко все более совершенным его формам, от традиционного к целерациональному действию.

Вторую попытку классифицировать веберовские формы капитализма предпринял Ю.Н. Давыдов. По его мнению, М. Вебер различал: 1) авантюристический капитализм, который был ориентирован на насилие либо на иррационально-спекулятивный способ получения прибыли, 2) военный капитализм, ориентированный на войну, 3) торговый капитализм, организующий получение прибыли за счет торговых операций, а не промышленного труда, 4) буржуазно-промышленный, т.е. новоевропейский капитализм, представляющий собой высший этап развития человеческой цивилизации. Главным в подходе Ю.Н. Давыдова является не дифференциация капитализма на те или иные этапы. Они четко не прописаны ни у М. Вебера, ни у Ю.Н. Давыдова (да и вряд ли их вообще можно четко отделить друг от друга). Н. Давыдов считает Вебера сторонником универсалистского подхода, согласно которому капитализм представлял собой единый всемирно-исторический процесс развития человечества, проходя на своем пути различные формы и стадии, самой зрелой из них является современный западноевропейский капитализм. Подобной позиции придерживался в свое время Т. Парсонс. Собственно от него и тянутся корни данной интерпретации Вебера. В ней нет ничего плохого. Однако необходимо четко осознавать ее исторические и методологические рамки. Такая версия веберовского учения сегодня признается ранней, т.е. устаревшей. На смену ей пришла поздняя, новаторская. По мнению сторонников новой версии капитализма, в частности Д. Кантовски, М. Вебер вовсе не отстаивал универсальности западного пути, он лишь подчеркивал его специфичность.

Несомненно, Вебер различал авантюристический и военный капитализм, но каким образом, неясно. Он никак не уточняет и не конкретизирует свою мысль. Несомненно, также и то, что Вебер допускал проникновение в современный капитализм остатков докапиталистических укладов и их носителей, которые носят иррационально-спекулятивный характер. Они отклоняют движение рационального промышленного капитализма от идеально-типической орбиты.

Идеальную орбиту современного капитализма у Вебера определяют такие параметры, как формально свободный труд, отделение предприятия от домашнего хозяйства, юридически оформленное разделение капитала предприятия и личного имущества предпринимателя, рациональный бухгалтерский учет. Вместе они составляют то, что он называет «рациональной капиталистической организацией труда». Именно она задает координаты движения современного капитализма.

Подобные документы

Краткий биографический очерк и общая характеристика социологического учения М. Вебера. Теория социального действия. Типы легитимного господства, выделяемые в соответствии с тремя основными мотивами повиновения. Принцип рациональности и теория капитализма.

реферат , добавлен 09.04.2009

Определение положения рабочего класса XXI в. Основные положения "Манифеста коммунистической партии" К. Маркса: историческое место капитализма, идея диктатуры пролетариата, цели коммунистов, отношение к собственности. Изменения, произошедшие в этом классе.

реферат , добавлен 03.02.2011

Анализ бюрократии как системы построения современного капиталистического государства. Проблема политического лидерства и парламентаризма. Бюрократизация как легальный тип господства у М. Вебера. Основополагающие черты бюрократического чиновничества.

курсовая работа , добавлен 23.01.2016

Краткая биография и характеристика научных работ М. Вебера - социолога-антипозитивиста. Основы неклассического типа научности социологии. Концепция социального действия как ядро творчества М. Вебера. Основные принципы рационализации общественной жизни.

реферат , добавлен 09.12.2009

Характеристика теории бюрократии и рационализации Вебера, их сравнительное описание и значение. Классификация и типы легитимного господства. Понятие и главные функции рациональной бюрократии М. Вебера как элемента механизма легального господства.

контрольная работа , добавлен 10.11.2014

Материалистическое понимание истории в теории К. Маркса. Особенности социально-философского учения Маркса. Учение об иерархии общественных отношений. Учение о законах развития общества. Принципы материалистического учения.

реферат , добавлен 10.10.2007

Материалистическое понимание истории. Общество как система связей и отношений между индивидами в процессе трудовой деятельности согласно теории Карла Маркса. Классовая борьба в развитии общества. Классы как социальные группы в неравном положении.

реферат , добавлен 03.12.2009

Социологическая система М. Вебера. Социология политики. Социология экономики. Механизмам формирования общества. Типы государств и общественных отношений. Тезисы М. Вебера из области социологии политики и государства. Идеал государства.

реферат , добавлен 14.03.2004

Исходные принципы социологической теории Макса Вебера. Механизмы образования исторических понятий как логических конструкций. Проблема понимания и интерпретация идеального типа. Теоретические устремления и программные установки веберовского ренессанса.

реферат , добавлен 28.03.2015

Основные принципы методологии социологической науки одного из самых влиятельных теоретиков М. Вебера. Социальное действие как предмет социологии, изучение поведения личности. Теория рационализации Вебера в социологических трактовках политики и религии.

Критика капитализма в Капитале во многом свелась к критике его главных негативных проявлений - циклических кризисов производства и плохого положения рабочих. Как показала дальнейшая история, с кризисами и с нищетой рабочих можно справиться, не меняя сути капитализма, не меняя принципа удовольствия от насилия.

Чем отличается критика капитализма Кейнсом от критики его Марксом

Научные взгляды Д.Рикардо были использованы в 20-х годах XIX в. социалистами-рикардианцами Дж.Бреем, Т.Год-скиным, У.Томпсоном. Они критиковали капитализм и обосновывали социалистическое учение.

Либеральный реформизм Дж.Ст. Милля был основан на вере в возможность постепенно, средствами разумного законодательства трансформировать современный ему капитализм в более справедливое и гуман ное общество. Многие другие критики капитализма не разделяли этой веры и с разной степенью радикальности настаивали на необходимости изменить саму основу этого общества. Альтернативный капитализму тип общественного строя, основанный на отрица-

Этическая критика капитализма базировалась прежде всего на трудовой теории стоимости Д. Рикардо. Признавая прибыль вычетом из продукта труда, ни Смит, ни Рикардо не сомневались, однако, в ее оправданности для них это был доход, отражавший ро капитала как фактора производства . Для радикальных сторонников Рикардо такая позиция казалась непоследовательной продукт труда должен полностью принадлежать его создателим - трудящимся. Рента, ссудный процент , прибыль (сверх платы за управление) - все эти доходы определялись как нетрудовые и потому неправомерные. Подобная система устойчива , так как неравный обмен между трудом и капиталом закрепляется в имущественном неравенстве, которое, в свою очередь, и ставит труд в зависимое положение з его отношениях с капиталом. Эти идеи получили развитие в работах целой плеяды авторов, которые попытались переосмыслить учение классической школы сточки зрения интересов трудящихся. Со временем их условно объединили в одну группу и стали называть соци-алистами-рикардшищами. Наиболее известными среди них были ирландский землевладелец и коммерсант Уильям Томпсон (1775- 1833) и отставной морской офицер и журналист Томас Годскин (1787-1869).

Этическая критика капитализма строилась на принятии исходного принципа Локка и констатации противоречий при его практическом применении . Совсем другую сторону дела затронул знаменитый идеолог индустриал измай утопист Анриде Сен-Симон (1760- 1825). Он обратил внимание на фактор случайности рождения, который при господстве частной собственности и наличии права ее наследования становится фактором, во многом предопределяющим возможности человека участвовать в управлении общественными делами, в том числе в производстве. Эта мысль была подхвачена и развернута сен-симонистами - учениками Сен-Симона, развившими бурную пропагандистскую деятельность уже после смерти своего учителя. Согласно их аргументам, случайность рождения слепо распределяет все орудия труда , нередко допуская, что лучшая часть продукта и первая прибыль идет в пользу неспособного или ленивого собственника. Так что частная собственность не только не справедлива, но и не функциональна, поскольку ведет к некомпетентности в управлении все более крупным и сложным производством. Сенсимонисты считали, что собственность, обретаемая по праву рождения, - это пережиток средневековья, тогда как в будущем единственным правом на богатство, то есть на распоряжение орудиями труда , будет умение применить их к делу. Чтобы осуществить этот принцип, они требовали передать право наследования, ныне ограни-

В последней трети XIX в. эти ко-социальная направленность была разрывно связана с критикой капитализма как господствующей [стемы отношений и либерализма как его философского обосновали. При этом сам характер социальной экономии предполагает за-(симость входящих в нее концепций от национальных, культурных,)авовых и религиозных традиций. Поэтому мы можем скорее гово-1ть не об едином направлении, а о различных проявлениях озабо- нности социально-экономическими вопросами, различном виде-1и причин и путей их решения.

Таким образом, в противовес Марксовому тезису о внутренне обреченности капитализма как экономической системы , Туган Ба рановский пришел к выводу о жизнеспособности капитализма ка системы хозяйства. Более того, он считал, что развитие капитализм является прогрессивным и неизбежным явлением в таких страши как Россия. Однако это не означает, что Туган-Барановский ото зался от критики капитализма. Он критиковал капитализм с соцн ально-нравственных позиций. Основное противоречие капитализм состояло, по мнению Туган-Барановского , в том, что капитализм обращая человеческую личность в средство, в раба вещей, в то же врг мя ведет к распространению и укреплению общественно-моралы го сознания, признающего личность верховной ценностью общее

На базе институционализма в конце 60-х гг. возникла радикальная политэкономия, представители которой (Г. Шершав,. Т. Вайскопф, Э. Хант и др.) в своей критике капитализма используют ряд теоретических положений К- Маркса.

Всякий раз, выделяя ту или иную сторону экономической теории как приоритетную, наука вынуждена была обращаться к решению назревших социально-экономических , вполне конкретных проблем. Однако время все расставляет по своим местам. Экономическая политика , государственное регулирование , социальная политика и защита наименее обеспеченных людей и т. д. давно стали самостоятельными проблемами в экономической теории , а предметом ее исследования остаются производственные отношения людей в условиях ограниченности ресурсов . К сожалению, саму науку заидеологизирова-ли, замусорили классовым, особенно партийным, подходом. Мы все более и более напирали на эксплуатацию наемной рабочей силы и занимались революционной критикой капитализма и перестали ис-

Для представителей мелкобурж. экономнч. мысли, стоящих на религиозных позициях, характерны общие рассуждения о добро и зле при критике капитализма, подчёркивание египетской исключительности и др. Важное место в трудах мелкобурж. экономистов занимает также пропаганда арабского социализма. Учитывая антикапиталистпч. настроения масс, мн. мелкобурж. идеологи говорят о неприемлемости для АРЕ капитализма, как способа произ-ва, неспособного обеспечить рациональное использование производит, сил, как строя, опирающегося на социальное неравенство. Однако социализм, проповедуемый этими экономистами, сводится лишь к вмешательству гос-ва в экономику. Стремясь сохранить видимость независимости в теории, идеологи нац. социализма говорят о том, что арабский социализм должен занять среднее положение между капитализмом и коммунизмом. Они утверждают, что ими вырабатывается новый подход к вопросам экономич. развития, свободный от недостатков капитализма и ошибок коммунизма. Вполне справедливо отмечается, что успешное развитие египетской экономики во многом зависит от размеров гос. сектора. Вместе с тем для мелкобурж. экономистов характерны попытки сгладить противоречия между гос. и частным секторами . У них нет определ. точки зрения в вопросах дальнейших агр. преобразований. Нек-рые считают, что для решения земельной проблемы достаточно распределить имеющуюся землю среди крестьян. Однако преобладает мнение,

Б. выступал с резкой критикой крепостничества н царского самодержавия, отмечая, что крепостное право тормозит экономии, развитие России, использование природных богатств страны и порождает разорение крестыш. Б. вскрывал методы грубого насилия, деспотизм и казнокрадство царского гос. аппарата. Выступал также с критикой капитализма, отношение к к-рому во многом определено его знакомством с К. Марксом и Ф. Энгельсом во 2-й пол. 40-х гг. 19 в. В критике капитализма Б. использовал ряд положений К. Маркса, изложенных в 1-м т. Капитала. В. отмечал общие черты капитализма с предшествовавшими ему эксплуататорскими формациями. Он указывал на неизбежность борьбы между бурж. обществом, разделённым на два непримиримых антагонистич. лагеря, до полной победы социальной революции. Считал, что экономии, основой классовой дифференциации населения является всё большее сосредоточение пром-сти, торговли, кредита и руках крупных собственников.

Г. дал яркую критику капиталистич. строя в работах и статьях Письма из Франции и Италии, С того берега, Былое и думы, Письма к путешественнику, Русские немцы и немецкие русские и др., завершил эту критику в письмах К старому товарищу. Он отмечал острейшие противоречия между головокружительным богатством капиталистов и ужасающей нищетой масс, между пауперизмом и наглым господством денег, между умственным и физич. трудом, между городом и деревней. Выход из капиталистич. противоречий видел в революц. замене капитализма социализмом. Критику капитализма он сочетал с критикой бурж. политич. экономии, указывая, что она пытается увековечить капиталистич. строй. Г. подошёл к пониманию эволюции бурж. политич. экономии и разграничению двух её направлений классич. и вульгарного. Появление вульгарной политич. экономии Г. считал ответом буржуазии на выступление пролетариата. Г. называл её пошлой посредственностью.

Наиболее остро вопрос о противоречиях капитализма в то время выдвинул завершитель К. б. п. >. но Франции Ж. III. Л. Сасмоида. Однако он критиковал капитализм с позиции мелкой буржуазии.

М. критикует капитализм с крайне левых этич. позиций, провозглашая своё стремление бороться за строительство социализма и коммунизма. Вопреки ленинизму, М. рассматривает бедность, отсталость страны, обездоленность народных масс как неотъемлемые атрибуты жизни при социализме и даже как факторы, якобы благоприятствующие строительству нового общества. Заботу о росте благосостояния народа М. объявляет ревизионизмом, реакц. экономизмом, ведущими к буржуазному перерождению. Он пытается сочетать утопич. концепции уравнительного крест, социализма и казарменного коммунизма (особенно в сфере распределения и организации труда , управления страной) с нек-рыми проверенными практикой мирового социалистич. строительства методами и формами организации экономики и гос. управления (гос. собственность на средства произ-ва, планирование, кооперирование с. х-ва, социалистич. методы индустриализации, хозрасчёт).

МЕЛКОБУРЖУАЗНЫЙ СОЦИАЛИЗМ, совокупность теорий бурж. нолитич. экономии, содержащих критику капитализма и предлагающих утопим, программы построения нового общества, минуя соцпали-стич. революцию и диктатуру пролетариата. М. с. характеризует это общество как идеальное для положения мелкобурж. производителя в системе каннтали-с тнч. пропз-ва (см. Демократический социализм , Истинный социализм, Мелкобуржуазная политическая экономия , Народничество, Прудонизм, Фабианство).

Много внимания в своих работах М. уделял вопросам орошения почв засушливых р-нов, осушения болот, проблемам улучшения речного судоходства и развитию трансп. ж.-д. сети в России. М. выступал с критикой капитализма, однако считал, что его пороки (язвы индивидуализма, погоня за наживой, засилье монополий и др.) могут быть устранены в рамках самого капиталистич. строя с помощью таких утопич. мер, как создание предприятий на средства мелкой буржуазии и трудящихся.

Ленин отмечал несостоятельность либерально-на-роднич. идеи беспочвенности капитализма в России и др. антиисторич. утверждений. Вместе с тем он признавал позитивный вклад экономистов-народников в развитие экономич. мысли России. Высоко оценивая народнич. критику капитализма, Ленин писал, что...старое русское народничество перестало быть одним мечтательным взглядом в будущее и дало обогатившие русскую общественную мысль исследования экономической действительности России (там же, т. 12, с. 331). Представление о путях движения России к социализму резко отделяло народнич. идеологию от марксистской. По словам Ленина, ...все отличие народничества от марксизма состоит в характере критики русского капитализма (там же, т. 1, с. 465). Народнич. критика капитализма затушёвывала его противоречия, отрицала роль рабочего движения . Из марксистской трактовки историч. судеб капитализма следовал вывод о неизбежности классовой борьбы пролетариата и необходимости создания пролетарской партии в России.

Швейц. экономист Ж. Ш. Л. до Сисминди, так же как Смит и Рикардо, пытался решить вопрос о сущности Н. д. независимо от анализа воспронз-ва всего обществ, капитала. Годовой обществ, продукт и Н. д. выступают у него как равные величины. Хотя Сисмонди и ратовал за активное вмешательство бурж. гос-ва в процесс распределения Н. д., он всё же, по словам В. И. Ленина, ограничился сентиментальной критикой капитализма с позиции мелкого буржуа. Что же касается представителен вульгарной политич. экономии, то они стремились доказать отсутствие эксплуатации в капиталистич. обществе и справедливость принципов распределения, основанных на естеств. законах, таких, как широкое сотрудничество всех на благо всем. Автором т. н. теории трёх факторов произ-ва (капитал, земля, труд) выступил духовный отец вульгарной политич. экономии Ж. Б. Сей. Эту теорию разоблачил Маркс, показав, что среди названных элементов капитал и земля являются мнимыми источниками богатства и относятся к совершенно различным сферам.

Критика экономии, системы капитализма содержится в трудах представителей утопического социализма. В соч. Т. Мора, Т. Кампанеллы, А. Сен-Симона, Ш. Фурье, Р. Оуэна п др. даётся развёрнутая критика капитализма, частной собственности и эксплуатации человека человеком высказаны гениальные догадки о будущем справедливом обществе. Прогрессивные идеи утонич. социализма были восприняты марксизмом и явились одним нз его источников. Однако представители утопии, социализма не смогли подняться до науч. объяснения закономерностей развития экономич. строя н условиях неразвитых форм классовой борьбы они не видели прогрессивной миссии капитализма, создающего материальные предпосылки перехода к социализму, и не понимали истории, роли пролетариата как могильщика капитализма и строителя нового общества.

Р.-Я. испытал сильное влияние учения Д. Pi/K ipiio п пытался подобно англ, социалистам-утопистам использовать выводы из его трудовой теории стоимости для критики капитализма, что было охарактеризовано Ф. Энгельсом как морально-этпч. решение проблем но-литич. экономии. Причину присвоения прибавочной стоимости выводил из правовой организации бур,к. общества.

капитализм маркс вебер политический

Вернемся на мгновение к Аристотелю. Возможно, читатель помнит, что великий эллин противопоставлял экономике хрематистику. Экономика - естественная хозяйственная деятельность, направленная на удовлетворение потребностей человека. Хрематистика - стремление к безграничному обогащению, хозяйственная деятельность не ради потребления, а ради накопления богатства. Мы видели, какие превращения в дальнейшем претерпела эта идея со времен Аристотеля.

Она представляет собой естественную основу всякой критики капитализма, ибо с такой точки зрения капитализм - это сплошная хрематистика. Идеалом для Сисмонди является не полунатуральное рабовладельческое хозяйство, а патриархальное хозяйство независимых фермеров и ремесленников, воплощением хрематистики - не афинские торговцы и ростовщики, а английские фабриканты, купцы и банкиры, чьи нравы уже захватывают его родную Женеву и близкую его сердцу Францию.

Критика капитализма со стороны Сисмонди была мелкобуржуазной. Это не следует понимать примитивно. Едва ли лавочник или кустарь представлялись Сисмонди венцом творения. Но он не знал другого класса, с которым мог бы связать свои надежды на лучшее будущее человечества. Сисмонди видел бедствия промышленного пролетариата и немало писал о его тяжелом положении, но он совершенно не понимал его исторической роли. Сисмонди выступил в эпоху, когда формировались идеи утопического и мелкобуржуазного социализма. Сам он ни в коей мере не был социалистом и не менее отрицательно, чем Рикардо, относился к утопиям Оуэна и др. Но сама эпоха придала сисмондистской критике капитализма, вопреки его желанию, социалистический характер. Сисмонди оказался родоначальником мелкобуржуазного социализма, прежде всего во Франции, но в известной мере и в Англии. Маркс и Энгельс отметили это уже в 1848 г., в «Манифесте Коммунистической партии».

Сисмонди ненавидел органически присущий капитализму культ денег. Когда мадам де Сталь собиралась ехать в Соединенные Штаты (эта поездка не состоялась), он с негодованием писал, что в этой стране все расценивается только на деньги, и цитировал в письме статью из американской газеты, где речь шла только о богатстве дочери Неккера и ни слова не говорилось о ее таланте, уме и литературных заслугах. Но не такими эмоциями замечательна критика капитализма, данная Сисмонди. Будучи крупным экономистом и социологом, он сумел очень выпукло показать многие действительно важнейшие противоречия и пороки капитализма.

Сисмонди поставил в центр своей теории проблему рынков, реализации и кризисов и тесно связал ее с развитием классовой структуры буржуазного общества, с тенденцией к превращению масс трудящихся в пролетариев. Тем самым он попал в самую точку, ухватил противоречие, которое исторически развивалось, которое из небольшой болячки во времена Сисмонди превратилось затем в опасный недуг. Не будет преувеличением сказать, что проблеме экономических кризисов посвящены тысячи, может быть, десятки тысяч работ в литературе по политической экономии. Труды Сисмонди не затерялись в этой массе. Конечно, Сисмонди не разрешил проблему кризисов. Но уже тем, что он ее поставил (в 1819 г.!), он сделал большой шаг вперед по сравнению со своими современниками. Оценивая вклад Сисмонди в науку, В. И. Ленин писал в названной выше работе: «Исторические заслуги судятся не по тому, чего не дали исторические деятели сравнительно с современными требованиями, а по тому, что они дали нового сравнительно со своими предшественниками».

Для Рикардо и его последователей экономический процесс был бесконечной серией состояний равновесия, а переход от одного состояния равновесия к другому совершался гладко, путем автоматического «приспособления». Их интересовали именно эти состояния равновесия, а переходы они в сущности игнорировали. Сисмонди же заявил, что эти переходы представляют собой не гладкое приспособление, а острейшие кризисы, механизм которых как раз и важен для науки.

Модель капитализма у Сисмонди заключается, грубо говоря, в следующем. Поскольку движущей силой и целью производства является прибыль, капиталисты стремятся выжать возможно больше прибыли из своих рабочих. Вследствие естественных законов размножения (Сисмонди в основном следовал Мальтусу) предложение труда хронически превышает спрос, что позволяет капиталистам удерживать зарплату на голодном уровне. Чтобы прожить, рабочие вынуждены работать, как отмечал Сисмонди, 12- 14 часов в сутки. Покупательная способность этих пролетариев крайне низка и ограничивается небольшими количествами предметов первой необходимости. Между тем их труд способен производить все больше и больше товаров. Внедрение машин лишь усиливает диспропорцию: они повышают производительность труда и одновременно вытесняют рабочих. В результате неизбежно получается, что все больше общественного труда занято производством предметов роскоши богатых. Но спрос последних на предметы роскоши ограничен и неустойчив. Отсюда почти без промежуточных звеньев в логике Сисмонди выводит неизбежность кризисов перепроизводства.

Отсюда же вытекают и рецепты, которые дает Сисмонди. Общество, в котором существует более или менее «чистый» капитализм и преобладают два класса - капиталисты и наемные рабочие, обречено на жестокие кризисы. Спасения Сисмонди ищет, подобно Мальтусу, в «третьих лицах» - промежуточных классах и слоях. Только для Сисмонди, в отличие от Мальтуса, это прежде всего мелкие товаропроизводители - крестьяне, кустари, ремесленники. Кроме того, Сисмонди полагал, что развитие капиталистического производства невозможно без обширного внешнего рынка, который он трактовал односторонне: как сбыт товаров более развитых стран в менее развитые. Наличием внешних рынков объяснял он тот факт, что Англия еще не задохнулась под бременем своего богатства.

Сисмонди требовал широкого вмешательства государства в хозяйственную жизнь. Только с помощью государства надеялся он утвердить в экономической жизни те естественные и здоровые нормы, которые стихийный процесс развития неудержимо подрывал. Сисмонди предлагал ряд мер, в то время казавшихся опасно социалистическими, но теперь вполне приемлемых для капиталистов: социальное страхование и обеспечение для рабочих, участие рабочих в прибылях предприятий и т. п. Эти разделы книги Сисмонди любопытны с современной точки зрения.

Но в основном Сисмонди смотрел не вперед, а назад. Спасения от бед капитализма он искал в искусственном сохранении старых порядков, в недопущении концентрации богатства в руках немногих лиц. Он совершенно не видел, что в его время эти попытки остановить развитие
капитализма были бессмысленны и нелепы. Сисмонди, конечно, не хотел возвращения к средним векам, к феодализму. Но он желал, чтобы бесчеловечное шествие капитализма было остановлено путем насаждения общественных институтов, которые под видом нового вернули бы «добрые
старые времена». Чтобы создать рабочим обеспеченность,
он предлагал ввести систему, напоминающую старые ремесленные цехи. Он хотел бы возродить в Англии мелкую земельную собственность. Этот экономический романтизм был утопическим и по сути реакционным, так как он отрицал прогрессивное существо развития капитализма и черпал свое вдохновение не в будущем, а в прошлом.

Критика капитализма

Критика капитализма в России долгое время казалась смехотворной. Всем было понятно, что капитализм - это светлое будущее, панацея от всех бед. Очевидность преимуществ капитализма настолько "висела" над сознанием постсоветского гражданина, и настолько всё советское навернулось, что постсоветскому гражданину казалось страшным смотреть в ту сторону и уж тем более критиковать капитализм: "Ну, да, да, империализм у нас загнивающий, ха-ха-ха. Да, да, да, капитализм сейчас падёт."

Всё это было до 2008 года. А потом об этом заговорил весь мир, кроме России.

Опыт критики капитализма в России - коммунистический. А внутри коммунизма существовала цензура на огромное количество сущностных вещей, связанных с нашим реальным советским укладом, с коммунизмом как таковым, это всё было запрещено обсуждать. И самое страшное, что гнать любую диссидентскую "пургу" на советскую систему было разрешено, а вот искать внутри неё эти жемчужины, подвергать её интеллектуальному переосмыслению, было запрещено. Так странно была устроена сама советская система.

Но давайте посмотрим, как критику капитализма осуществляли люди огромного масштаба, существовавшие на Западе. Как это делали безусловные корифеи, не имеющие отношения ни к Институту марксизма-ленинизма, ни к ВПШ, ни к ЦК КПСС. Я далеко не во всем согласен с Эрихом Фроммом, и не хочу, чтобы его книги стали новой Библией, но всё же посмотрим, как это делают не советские начётчики из Высшей партийной школы, а люди мирового класса.

Эрих Фромм. Иметь или быть

Фромм говорит, что капитализм основан на том, чтобы разбудить алчность, себялюбие, конкуренцию всех против всех. И он тут не первый. Об этом говорил и Гоббс и Адам Смит. Давно говорилось, что если разбудить алчность и низменные чувства в каждой человеческой особи, которая начнёт воевать с другими, то в целом человеческое сообщество начнёт огромными темпами развиваться. И что единственное, на что мы можем опираться в развитии, - это на низменное в человеке, на его алчность, себялюбие, на его человеческую природу.

Фромм говорит, что опора на такую природу, которая далеко не является природой вообще, приводит к отчуждению. Потому что формируется общество, в котором хотят "иметь", "обладать", но не "быть".

Фромм разбирает не то, больше или меньше в этом обществе будут кушать. Фромм смотрит в корень и бьёт в самую больную точку: "Потребление - это одна из форм обладания и, возможно, в современных развитых капиталистических обществах наиболее важная. Потреблению присущи противоречивые свойства . С одной стороны, оно ослабляет ощущение тревоги и беспокойства ". Человек понимает, что он смертен, что он один (а ведь его сделали индивидуалистом!) абсолютно беззащитен перед роком. Он начинает тревожиться и беспокоиться, и тогда ему, в виде наркотика, предлагают потребление. Оно ослабляет ощущение тревоги и беспокойства. Иди в магазин, покупай всё больше, и ты временно успокоишься, ты защитишь своё "Я" скорлупою этих вещей. Ты потрогаешь их, они тебе понравятся, и ты забудешь о том, что ты смертен, что ты одинок, что, по большому счёту, ты несчастен.

Все эти супермаркеты, вся эта беспрерывная жизнь в "шопингах" нужна для того, чтобы заглушить внутреннее экзистенциальное беспокойство, говорит Фромм. А все эти показы по телевидению бандитов и каннибалов, нужны для того, чтобы разбудить страх и, чтобы потребитель, который начнёт беспокоиться еще больше, побежал снова потреблять. Фильмы ужасов, вся эта культура агрессии нужны для того, чтобы загнать человека в "шопинг".

"Современные потребители могут определять себя так: я есть то, чем я обладаю и что я потребляю".

Дальше он спрашивает простую вещь: а к чему это приводит? "Людям присущи две тенденции" , пишет Фромм. "Одна из них - "иметь", "обладать"" , т.е. бегать по "шопингам" и грызться друг с другом, "черпает силу в биологическом факторе стремления к самосохранению." И это очень большая сила, на которую можно опереться. Это вся та звериная толща, инстинкты, которые спят, но никуда не исчезли. Это всё то, что существует в человеке дочеловеческого, природного. Самосохранение, вот эта грызня, джунгли, "война всех против всех".

"Вторая тенденция - "быть", жертвовать собой", говорит Фромм, "обретает силу в специфических условиях человеческого существования и внутренне присущей человеку потребности в преодоления одиночества посредством объединения с другими.

Те культуры, которые поощряют жажду наживы, а значит, обладание, опираются на одни потенции человека. Те же, которые благоприятствуют бытию и единению, опираются на другие потенции в том же человеке". И не надо говорить, что этих других в нет. Не надо говорить, что можно опираться только на те, которые нужны культурам, поощряющим жажду наживы. Пусть и ради развития.

"Нет ничего удивительного в том, что стремление человека к самоотдаче и самопожертвованию проявляется столь часто и с такой силой, если учесть условия существования человеческого рода. Удивительно скорее то, что эта потребность может с такой силой подавляться, что проявления эгоизма в капиталистическом обществе становятся правилом, а проявления солидарности - исключением. Вместе с тем, как это ни парадоксально, именно этот феномен вызван потребностью в единении. Общество, принципами которого является стяжательство, прибыль и собственность, порождает социальный характер, ориентированный на обладание, и как только этот доминирующий тип характера утверждается в обществе, никто не хочет быть аутсайдером, отверженным; чтобы избежать этого риска, каждый старается приспособиться к большинству, хотя единственное, что у него есть общего с этим большинством, - это их взаимный антагонизм".

А дальше Фромм идёт до конца: "В католической теологии такое состояние существования, в полном разъединении и отчуждении, не преодолеваемом и в любви , (а Фромм подробно объясняет, почему в таком состоянии подлинной любви быть не может, и она подменяется сексом, и почему нужны все эти сексуальные революции) определяется, как "ад". Фромм ставит знак тождества между адом социальным и метафизическим, и этим состоянием всеобщего разделения, не преодолеваемого и в любви.

А дальше он обращает внимание на ту сторону Маркса, которую не то чтобы запрещено было обсуждать в советское время, а просто категорически не хотели обсуждать. Об эксплуатации говорили, об отчуждении - нет. Фромм пишет: "Труд, по Марксу, символизирует человеческую деятельность, а человеческая деятельность для Маркса - это жизнь. Напротив, капитал, с точки зрения Маркса, - это накопленное прошлое и, в конечном счёте, мёртвое . Нельзя полностью понять, какой эмоциональный заряд имела для Маркса борьба между трудом и капиталом, если не принять во внимание, что для него это была борьба между жизнью и смертью, борьба настоящего с прошлым, борьба людей и вещей, борьба бытия и обладания".

Видите, какой выстраивает ряд Фромм вместе с Марксом? "Для Маркса вопрос стоял так: кто должен править кем? Должно ли живое властвовать над мёртвым или мёртвое над живым? Социализм для него олицетворял общество, в котором живое одерживает победу над мёртвым, то есть метафизическую победу".

Утрата единства человечества

А вот теперь хотелось бы обсудить - куда ведёт эта дорога, которую мы наметили, когда сказали о том, что капитализм сегодня постепенно выстраивает Большой Юг, Большой Запад, Большой Восток. Это стратегия, но не конечная цель. Что по другую сторону этой конечной цели?

Поскольку род человеческий (для Маркса) отчуждает в капитализме свою сущность от себя, то потеряв сущность, он потеряет единство. И в этой потере единства рано или поздно придёт к идее многоэтажного человечества - что и будет представлять собой новую и гораздо более тонкую разновидность фашизма. Это рано или поздно востребует гностическую метафизику, в которой есть "пневматики", то есть высшие люди, живущие духом, творчеством, интеллектом; "психики", живущие только эмоциями; и "хилики", живущие только телом, жратвой и всем остальным.

И это желание раскачать потребление приводит к формированию огромного количества обездушенных человеческих потребителей-скотов, над которыми начнут надстраиваться другие иерархии. Не иерархии суперпотребления, а иерархии, отрывающие самих себя и их носителей - от нижних этажей здания человечества. После этого человечество как единое целое перестаёт существовать и тогда гуманизма уже не будет в том виде, к какому мы привыкли. Никто ведь не скажет директору совхоза, почему он не должен сократить поголовье кур, если это полезно для совхоза. Почему нельзя сократить любым способом количество "хиликов", если они не нужны, если они не одно с тобой человечество? Они фундаментально, антропологически, метафизически другие.

Советская жемчужина

Что противостояло этому и в чём тут ценность советского опыта?

Под номером один идёт советский опыт индустриального и даже постиндустриального коллективизма. Если он был - значит, можно развиваться без атомизации, без превращения коллективистской солидарной сферы в индивидуалистический материал. Без этой грызни вокруг "иметь", без этого разбуженного алчного состояния. Это огромного значения опыт. И мы не имеем права не осмысливать этот опыт. Мне всё время говорят: "Что делать?" Осмысливать надо. Не можете книги писать - собирайте материал. Статьи пишите, выявляйте отдельные аспекты. Не можете писать - учитесь. Учите других.

Поймите масштаб этой проблемы. До сих пор говорилось, что двигаться можно только за счёт Адама Смита и Гоббса. За счёт того, что разбужена алчность, а её не разбудишь, пока не будет индивидуумов. А тогда ты отчуждаешь человеческую сущность от человечества, ты омертвляешь всё, и рождается эта неподвижная иерархия. Но если можно развиваться по-другому, зачем развиваться так?! Тем более что так уже развиваться нельзя.

Вторая часть - это "новый человек", "новый гуманизм" и "история как сверхценность". Говорил и буду говорить, что нет экономики как таковой, нет социологии как таковой. Есть социологии и экономики, опирающиеся на человека как константу, и социологии и экономики, опирающиеся на человека как процесс. Если вы можете человека поднять, то с этим поднятым человеком вы сделаете другую экономику. А, создав другую, вы его ещё больше поднимете, потому что не природа человека неизменна, а есть две природы. И опираются они на одну, а вторую игнорируют. А опереться-то на неё можно, она есть и её надо изучать - эту вторую природу солидаризма, коллективизма. Ее надо изучать и надо показывать, как её использовать и как её актуализировать.

Третья проблема - это альтернативный образ жизни, основанный на других краеугольных представлениях о том, что хорошо и что плохо. Я лично считаю (никому не берусь это навязывать), что если тряпок меньше, а возможностей духовного роста больше, то это прекрасно. Что если квартиры скромные, но есть прекрасные Дворцы культуры и замечательная инфраструктура общественного транспорта, то не обязательно сидеть в "Бентли". Что смысл жизни вообще не в том, чтобы оградить себя стеной из вещей, а в том, чтобы испытывать счастье от восхождения вместе с другими к каким-то невероятным, новым перспективам, которые ты успеваешь открыть в течение жизни.

И, наконец, последнее - если один корень, который мы выявили сейчас, гностический, то нам нужен другой. И ясно, что он хилиастический. Ясно, что коммунизм уходит глубочайшими корнями в хилиастические мечтания о тысячелетнем царстве человечества, о жизни в справедливости и солидарности, о Царстве Божьем на земле. Надо изучать эти корни. Это единство, которое было прервано, со всеми его обертонами. А в эти обертона входит богостроительство, которое говорило, что человек сам станет богом. Входит наука, которая говорит о том, что формы в их развитии борются с Тьмой как энтропийным принципом. Или экстрапия борется с энтропией.

У нас есть огромное богатство. И новый социальный субъект надо формировать вокруг этого советского наследства, понятого по-новому. Ибо те, кто говорят вам сегодня, что плановая экономика или директивное планирование в прошлом, - просто лгут. Те, кто говорят, что в коллективистских цепочках общество не может развиваться, - лгут. Те, кто говорят, что человеческая природа неизменна, - лгут.

Рано или поздно вокруг этого надо развивать структуры и организационное начало. Пусть сформируется этот новый социальный субъект раньше, чем упадёт всё остальное.

На основе передачи С. Кургиняна "Суть времени - 5"
Виртуальный дискуссионный клуб "Суть времени" - Томск.