1. Введение

Одной из важнейших государственных реформ Владимира стало Крещение Руси в 988г.

К этому времени христианство уже широко проникло на Русь. Много христиан было среди бояр, купцов, горожан. Сказывались и традиции – ведь Русь уже неоднократно приступала к крещению. Но еще сильно было на Руси язычество.

И все-таки Владимир во второй половине 80-х гг. X в. стал осуществлять первые, очень осторожные приступы к крещению. Этого требовала вся обстановка как в самой Руси, так и в остальной Европе.

Владимир многим был обязан язычникам, и он отблагодарил их, вознеся язычество на недосягаемую высоту. Но он вовсе не хотел далее делить власть с языческой верхушкой, с волхвами.

Крещение Руси объяснялось целым рядом исторических причин. Во-первых, интересы развивавшегося государства требовали отказа от многобожия с его племенными богами и введения монотеистической религии: единое государство, один великий князь, один всемогущий Бог. Во-вторых, этого требовали международные условия. Почти весь европейский мир уже перешел к христианству, и Русь более не могла оставаться языческой окраиной. В-третьих, христианство с его новыми нравственными нормами требовало гуманного отношения к человеку, к женщине, матери и детям; оно укрепляло семью – ячейку общества. В-четвертых, приобщение к христианству могло помочь в развитии культуры, письменности, духовной жизни страны. В-пятых, появление на Руси новых общественных отношений, углубление неравенства людей, появление богатых и бедных требовали объяснения, требовали новой идеологии. Язычество с его мыслью о равенстве всех людей перед силами природы не могло дать этого объяснения. Христианство же с его идеей, что все идет от Бога – и богатства, и бедность, и счастье, и несчастье, - давало людям некоторое примирение с действительностью. Главным в христианстве были не жизненные успехи – богатство, власть, добыча на войне, - а совершенствование души, свержение добра и достижение тем самым вечного спасения и блаженства в послеземной жизни. Человек мог быть нищ и убог, но если он вел праведный образ жизни, то становился духовно выше любого богача, нажившего свое добро неправедным образом. Христианство могло отпустить грехи, очистить душу, оправдать человека в его поступках.

2. Принятие христианства на Руси

Владимир не сразу пошел на введение христианства. Вначале он встретился с посланцами из других земель и расспросил об их монотеистических религиях – исламе, иудаизме, римском католичестве и византийском православном христианстве. Это было не случайно: монотеистические религии во многом были близки между собой, а Русь имела тесные контакты и с христианскими (Германия, Рим, Византия), и с мусульманскими (Волжская Болгария, Хорезм) странами, и с европейскими общинами в Хазарии и на своей территории.

В конечном счете, Владимир решил крестить Русь по византийскому обряду, поскольку торговые, политические и религиозные связи Руси с Византией были наиболее прочными и давними, а сама Византийская империя была тогда одной из самых развитых и культурных стран мира.

Для обращения Руси в христианство Владимир выбрал самое подходящее время.

Византия в 987 г. потеряла ряд поражений в войне с Болгарией, внутри империи начались мятежи. Именно в то время Владимир повел переговоры о крещении. Византийцы рассматривали крещение других народов как средство влияния на них. Но теперь империя сама искала спасения, и Владимир пообещал прислать на помощь ей русское войско. Но за это Византия должна была крестить Русь так, чтобы это не ущемило ее престиж и независимость. Более того он потребовал, что Византийский император отдал ему в жены свою сестру, принцессу Анну, что еще более возвысило бы авторитет русского правителя и всего государства.

Византийцы приняли все условия. В Византию отправился сильный русский отряд. Но когда опасность миновала, греки стали отказываться от выполнения договора о браке Анны и Владимира. В деле крещения наступил критический момент. Владимир действовал решительно: большая русская рать двинулась в 988 г. на центр византийских владений в Крыму – Херсонес. Осада города продолжалась несколько месяцев. Наконец с его стен в стан Владимира была пущена стрела, к которой была прикреплена записка херсонесского священнослужителя Анастаса. В ней говорилось, что для взятия города надо перекрыть водопровод, который находился за городскими стенами. Вскоре изнемогавшие от жажды горожанке сдались.

В Херсонесе Владимир женился на принцессе Анне и принял крещение. Тем самым он подчеркнул свою силу и независимость акта крещения от воли Византии. Вместе с князем крестилась и его дружина.

В 990 г. по приказу Владимира на холме в Киеве были опрокинуты языческие идолы во главе с Перуном. Деревянную статую некогда всесильного бога привязали к конским хвостам, проволокли по городу и сбросили в Днепр. Язычники плакали, видя низвержение своего кумира. А на следующее утро Владимир приказал всем киевлянам явиться к реке и принять крещение. Там над зашедшими в воду людьми греческие и херсонесские священники совершили обряд крещения.

Следом за этим началось обращение в христианство других русских городов. Этот процесс занял несколько лет. Не все проходило так мирно, как в Киеве. В Новгороде, например, где языческая вера была очень сильна, крещение проводил воевода Добрыня. Лишь после ожесточенных стычек ему удалось усмирить восставших. С таким же трудом вводилось христианство в земле вятичей и в других землях. В сельских, лесных районах язычество еще долго сохраняло свои позиции, и христианские священники опасались появляться в этих краях.

В 996 г. в Киеве было окончено строительство огромного главного храма Руси – каменного собора Святой Богородицы. На содержание храма князь дал десятую часть своих доходов, поэтому эта церковь стала называться Десятинной.

Пройдут еще долгие годы, прежде чем христианство восторжествует на Руси. Однако язычество так до конца и не сдалось. Многие языческие традиции и праздники совместились с христианскими. Христиане молились в церквах, клали поклоны перед домашними иконами, но справляли праздник Коляды, Масленицы. Люди продолжали верить в домового и лешего, а святой Илья-пророк напоминал Перуна. Такое положение, когда уживаются и новая религия, и старые языческие поверья и обычаи, называется двоеверием. Оно, по существу, дошло и до наших дней.

В первые века после принятия христианства (примерно до XII-XIII вв.) существовало двоеверие – система религиозных представлений, в которой языческие и христианские верования пересекались, взаимодействовали и проникали в друг друга. Двоеверием были охвачены даже образованные, просвещенные круги русского общества. Так, безымянный автор «Слово о полку Игореве», одного из блестящих образцов древнерусской литературы, рассказывает, что его герой едет поклониться храму Пресвятой Богородицы в Киеве – в благодарность за чудесное избавление от плена; но одновременно упоминаются и древние языческие боги, которые тоже покровительствуют князю Игорю. Автор, являясь и язычником, и христианином одновременно, не воспринимает еще разницы между теми и другими религиозными представлениями, они образуют в его сознании единое целое.

Конечно, постепенно, по мере того как церковь укрепляла свои позиции и христианство все глубже проникало в умы, такая цельная система начала разрушаться. Язычество стало восприниматься иначе: как нечто чуждое, противное христианству, как греховное заблуждение, за которое человека ждет кара на том свете. Но даже в этой ситуации оно все-таки продолжало существовать и даже развиваться.

3. Значение принятия христианства на Руси

Христианство способствовало развитию грамотности, книжного дела, культуры, расширению связей с Византией. При церквах и монастырях появились школы и библиотеки, первые из которых были открыты по инициативе самого князя Владимира. Здесь же трудились первые русские летописцы, переписчики и переводчики известных церковных и светских сочинений, художники-иконописцы.

Содействовала церковь и развитию хозяйства страны. Видные церковные деятели, а также монастыри уже в XI-XII вв. получили от великих князей земельные владения и развернули на них собственное хозяйство.

Со временем церковь стала высшим авторитетом по делам семейным. Она призывала людей к человеколюбию, терпимости, уважению к родителям и детям, к личности женщины-матери. Влияла церковь и на усиление единства Руси. Она выступала против междоусобиц. Церковные деятели в дальнейшем не раз выполняли роль миротворцев в княжеских распрях.

Вместе с тем церковь преследовала старую народную языческую культуру, выступала против христианства римского образца, именовала его «латинством» и вероотступничеством. Это наносило ущерб связям Руси со странами, которые исповедовали католическую религию, способствовало изоляции Руси от западноевропейской культуры. В церковных хозяйствах стал применяться труд подневольных, зависимых людей. Некоторые церковные деятели и монастыри занимались ростовщичеством и обирали людей. Бывали случаи, когда священнослужители участвовали в политических интригах. Таким образом, нередко слово у церкви стало расходиться с делом, а это вызывало недовольство людей.

Принятие христианства способствовало широкому распространению на Руси грамотности, просвещения, появлению богатой, переведенной с греческого языка литературы, возникновению собственной русской литературы, развитию церковного зодчества и иконописи. Появившиеся со времен Владимира Святого и Ярослава Мудрого школы и библиотеки стали важнейшим средством распространения просвещения на Руси. Кроме Софийской библиотеки Ярослава Мудрого, в Киеве и других городах возникают новые библиотеки, в том числе монастырские и частные. Богатую библиотеку имел Киево-Печерский монастырь, как известно вырастивший целую плеяду русских церковных писателей; принятый в этом монастыре Студийский устав вменял в обязанность каждому монаху чтение книг из монастырской библиотеки. Житие

Введение. 3

1.Причины принятия христианства. 3

2.Выбор веры.. 5

3.Крещение Руси. 7

4.Распространение христианской веры.. 9

5.Значение крещения Руси. 11

Заключение. 12

Введение

После длительной междоусобной войны в 980 году на киевский престол взошел сын Святослава Владимир (980–1015). При нем Киевская Русь еще более расширила свои пределы. Владимир предпринял ряд походов в междуречье Оки и Волги. В этот период была сделана попытка закрепиться на берегах Балтики. Владимир стремился укрепить свое государство. При нем вместо племенных князей на местах в качестве управляющих были поставлены его ставленники. Он упорно боролся с печенегами и продолжал укреплять южные рубежи государства. В целях культурной интеграции земель Владимир вначале предпринял попытку создать в Киеве единый пантеон языческих богов. Однако эта попытка не увенчалась успехом. После этого в 988 году Владимир принял христианство. История принятия христианства свидетельствует, что процесс этот был длительным и мало похож на «триумфальное шествие» новой веры по Руси. Он проходил трудно и растянулся на многие десятилетия, и даже века. С принятием христианства Русь вошла в число государств тогдашней культурной части населения земли. Именно с этого времени на Руси распространяется грамотность, появляются школы. В появившихся монастырях получает развитие традиция летописания. Идет активный процесс храмового строительства. Можно сказать, что принятие христианства в решающей степени способствовало расцвету Киевской Руси, и во многом определило дальнейшую траекторию русского исторического пути.

1. Причины принятия христианства

Самые первые известия о проникновении христианства на Руси относятся еще к первым векам н.э. В IX в. Русь дважды принимала христианство: первый раз при Ольге – 957 г.; второй – при Владимире 988 г.

После крещения Ольге христианизация Руси пошла быстрее. Русь поддерживала добрые отношения и с Византией, и с римской церковью; здесь были и мусульмане, и иудеи. Но необходимо было принять христианство по некоторым причинам:

1. Это нужно было в интересах развития государства, – чтобы избежать изоляции от всего мира.

2. Единобожие соответствовало сущности единого государства во главе с монархом.

3. Христианство укрепляло семью, вводило новую мораль.

4. Способствовало развитию культуры – философия, богословская литература.

5. Социальное расслоение требовало новой идеологии.

Принятие христианства вводило Русь в семью европейских народов, а язычество обрекало на изоляцию и враждебность со стороны христианизированных соседей, относящихся к язычникам как к нелюдям. При этом следует учитывать, что окончательный раскол христианства на католическую и православную ветви произошел лишь в 1054 г.

Стремление Владимира укрепить государство и его территориальное единство с помощью создания единого пантеона языческих богов во главе с Перуном не привела к преодолению племенного сепаратизма и усилению княжеской власти. Надежды Владимира в данном случае возлагались, видимо, на том что бог молний считался главным в дружинной среде. Только единобожие могло сплотить страну и осветить авторитет единоличной княжеской власти.

Да и сам Владимир задумался над своей жизнью, где были и братоубийство во время борьбы за власть, насилие, многоженство. Христианство могло отпустить грехи и очистить душу.

С принятием христианства на Руси может стать возможным развитие культуры народа: грамотность, летописание, зодчество и храмовое строительство; все это во многом могло бы обусловить становление собственно русской христианской культуры.

Нараставшая социальная неоднородность, а также меняющиеся духовные запросы высших слоев общества создавали условия для перехода к более сложной мировоззренческой системе.

Такие причины не могли не заставить Владимира думать о принятии какой-то одной веры для Руси.

2. Выбор веры

Важной представляется и проблема «выбора веры», от решения которого зависел весь ход развития русской истории.

Под 983 годом, в начале княжения Владимира, летописец помещает рассказ о следующем событии. Владимир после похода на ятвягов возвратился в Киев и приносил жертву кумирам вместе со своими людьми; старцы и бояре сказали: «Кинем жребий на отроков и девиц; на кого падет, того принесем в жертву богам». В это время жил в Киеве один варяг, который пришел из Греции и держал христианскую веру. Был у него сын, прекрасный лицом и душою; на этого-то молодого варяга и пал жребий. Посланные от народа люди пришли к старому варягу и сказали ему: «Пал жребий на твоего сына, богам угодно взять его себе, и мы хотим принести его им в жертву». Варяг отвечал: «У вас не боги, а дерево; нынче есть, а завтра сгниет, ни едят, ни пьют, ни говорят, но сделаны руками человеческими из дерева; а бог один, которому служат греки и кланяются, который сотворил небо и землю, звезды и луну, и солнце, и человека, дал ему жить на земле; а эти боги что сделали? сами деланные; не дам сына своего бесам!» Посланные рассказали эти речи народу. Толпа взяла оружие, пошла к дому варягов и разломала забор вокруг него; варяг стоял на сенях с сыном. Народ кричал ему: «Дай сына своего богам». Он отвечал: «Если они боги, то пусть пошлют какого-нибудь одного бога взять моего сына, а вы о чем хлопочете?» Яростный клик был ответом толпы, которая бросилась к варягам, подсекла под ними сени и убила их. Несмотря на то, что смелый варяг пал жертвою торжествующего язычества, событие это не могло не произвести сильного впечатления. Язычеству, кумирам сделан был торжественный вызов, над ними торжественно наругались; проповедь была произнесена громко; народ в пылу ярости убил проповедника, но ярость прошла, а страшные слова остались: «ваши боги – дерево; бог – один, которому кланяются греки, который сотворил все», – и безответны стояли кумиры Владимира перед этими словами, и что могла в самом деле славянская религия сказать в свою пользу, что могла отвечать на высокие запросы, заданные ей проповедниками других религий? Самые важные из них были вопросы о начале мира и будущей жизни. Что вопрос о будущей жизни действовал могущественно и на языческих славян, как на других народов, видно из предания о том, как царь болгарский обратился в христианство вследствие впечатления, произведенного на него картиною страшного суда. По русскому преданию, то же самое средство употребил и у нас греческий проповедник и произвел также сильное впечатление на Владимира; после разговора с ним Владимир, по преданию, созывает бояр и городских старцев и говорит им, что приходили проповедники от разных народов, каждый хвалил свою веру. Напоследок пришли и греки, хулят все другие законы, хвалят свой, много говорят о начале мира, о бытии его, говорят хитро, любо их слушать, и о другом свете говорят: если кто в их веру вступит, то, умерши, воскреснет и не умрет после вовеки, если же в другой закон вступит, то на том свете будет в огне гореть.

Так к Владимиру в Киев явились представители трех религий: ислама, иудаизма и христианства. Князь отверг ислам под предлогом того, что он запрещает употребление вина. «Веселие Руси есть питие, без пития Руси не бытии», – так, якобы, ответил он на соблазны мусульман. Иудаизм он не принял по причине отсутствия у евреев собственного государства, в результате чего они были рассеяны по всей земле. Не принял он и предложение, сделанное посланцами папы римского, сославшись на то, что и его бабка отвергла католичество. Только проповедь представителя православной византийской церкви произвела на него благоприятное впечатление. Но Владимир не спешил с решением и отправил своих послов в разные страны. Вернувшись, они назвали греческую веру самой лучшей, а греческие храмы и церковную службу – самыми красивыми.

За всем этим скрываются реальные факты, остановившие выбор Руси на православной форме христианства.

Это, в первую очередь, прочные культурные и экономические связи с Византией, наличие собственной влиятельной православной общины. Кроме того, учитывалась международная обстановка, отношения церкви с государством, а также некоторые особенности различных религий. Так, притязания римского папы на светскую власть, нежелание католической церкви учитывать местные особенности и ее воинственность не могли не оттолкнуть главу молодого государства от этой формы христианства. Православная же церковь подчинялась светской власти. Это соответствовало восточнославянской традиции, в соответствии с которой князь был одновременно главой религиозного культа. Православие была более терпимо к местным традициям, да и Византия в то время казалась центром цивилизации, наследницей великого Рима, самой развитой и культурной страной Европы.

3. Крещение Руси

В 987 году Русь и Византия начали переговоры о крещении. Владимир требовал себе в жены сестру императора Василия II – принцессу Анну. Византии нужна была помощь русских в борьбе с мятежниками. Император дал согласие выдать свою сестру Анну за Владимира, но взамен сам Владимир должен принять крещение и подавить восстание. Русский отряд направлен в Византию, мятеж подавлен, но греки не спешат выполнять условия договора о браке. Владимир собрал рать и в 988 г. двинулся на центр Византийских владений в Крыму – Херсонес (Корсунь). Осада длилась несколько месяцев. Однажды в стан Владимира с осаждаемых стен была пущена стрела с запиской, в которой говорилось, что необходимо перекрыть водопровод. Ее писал священнослужитель Анастас.

Херсонес был взят и Владимир послал в Константинополь гонцов с требованием выдать за него Анну. В послании он обещал принять крещение. Здесь он его и принял, получив христианское имя – Василий.

Владимир вышел из Херсонеса с царицею, взял с собою Анастаса, священников, мощи св. Клиента и Фива, сосуды церковные, иконы, взял два медных истукана и четыре медных коня. По некоторым известиям, в Херсонес же явился ко Владимиру и митрополит Михаил, назначенный управлять новою русскою церковью, – известие очень вероятное, потому что константинопольская церковь не могла медлить присылкою этого лица, столь необходимого для утверждения нового порядка вещей на севере. По возвращении в Киев Владимир прежде всего крестил сыновей своих и людей близких. Вслед за тем велел ниспровергнуть идолов. Этим должно было приступить к обращению народа, ниспровержением прежних предметов почитания нужно было показать их ничтожество. Это средство считалось самым действительным почти у всех проповедников и действительно было таковым. Кроме того, ревность новообращенного не могла позволить Владимиру удержать хоть на некоторое время идолов, стоявших на самых видных местах города и которым, вероятно, не переставали приносить жертвы. Из ниспровергнутых идолов одних рассекли на части, других сожгли, а главного, Перуна, привязали лошади к хвосту и потащили с горы, причем двенадцать человек били истукана палками: это было сделано, не потому, чтобы дерево чувствовало, но на поругание бесу, который этим идолом прельщал людей: так пусть же от людей примет и возмездие. Когда волокли идола в Днепр, то народ плакал; а когда Перун поплыл по реке, то приставлены были люди, которые должны были отталкивать его от берега, до тех пор пока пройдет пороги.

Затем приступили к обращению киевского народа. Митрополит и священники ходили по городу с проповедью. По некоторым, очень вероятным известиям, и сам князь участвовал в этом деле. Многие с радостью крестились. Но больше оставалось таких, которые не соглашались на это. Одни не хотели креститься не по сильной привязанности к древней религии, но по новости и важности дела, колебались. Другие же не хотели креститься по упорной привязанности к старой вере. Видя это, князь употребил средство посильнее: он послал повестить по всему городу, чтоб на другой день все некрещеные шли к реке, кто же не явится, будет противником князю. Услыхав этот приказ, многие пошли охотою, именно те, которые прежде медлили по нерешительности, колебались, ждали только чего-нибудь решительного, чтобы креститься; не понимая еще сами превосходства новой веры пред старою, они, естественно, должны были основывать превосходство первой на том, что она принята высшими: «Если бы новая вера не была хороша, то князь и бояре не приняли бы ее», – говорили они. Некоторые шли к реке по принуждению, некоторые же ожесточенные приверженцы старой веры, слыша строгий приказ Владимира, бежали в степи и леса. На другой день после объявления княжеского приказа, Владимир вышел со священниками на Днепр, куда сошлось множество народа. Все вошли в воду и стояли одни по шею, другие по грудь; несовершеннолетние стояли у берега, возрастные держали на руках младенцев, а крещеные уже бродили по реке, вероятно, уча некрещеных, как вести себя во время совершения таинства, а также и занимая место их восприемников, священники на берегу читали молитвы.

4. Распространение христианской веры

Тотчас после крещения Владимир велит строить церкви и ставить их по тем местам, где прежде стояли кумиры. Так, поставлена была церковь св. Василия на холме, где стоял кумир Перуна и прочих богов. Владимир велел ставить церкви и определять к ним священников также и по другим городам и приводить людей к крещению по всем городам и селам.

Есть известия, что митрополит с епископами, присланными из Царьграда, с Добрынею, дядею Владимировым, и со священником Анастасом ходили на север и крестили народ. Естественно, что они шли сначала по великому водному пути, вверх по Днепру, волоком и Ловатью, до северного конца этого пути – Новгорода Великого. Здесь были крещены многие люди, построена церковь для новых христиан. Но с первого раза христианство было распространено далеко не между всеми жителями. Из Новгорода, по всем вероятностям, водным путем, проповедники отправились к востоку, до Ростова. Этим кончилась деятельность первого митрополита Михаила в 990 году. В 991 он умер и из Царя-града был призван новый митрополит – Леон. С помощью поставленного в Новгород митрополитом Леоном епископа Иоакима Корсунянина язычество здесь было сокрушено окончательно.

Таким образом, христианство при Владимире было распространено преимущественно по узкой полосе, прилегавшей к великому водному пути из Новгорода в Киев; к востоку же от Днепра, по Оке и верхней Волге, даже в самом Ростове, несмотря на то, что проповедь доходила до этих мест, христианство распространялось очень слабо. Впоследствии, иноки Печерского монастыря будут проповедниками христианства у вятичей и мери и будут мучениками там; летописец прямо говорит, что в его время вятичи сохраняли еще языческие обычаи. Наконец, Иларион, современник сына Владимирова, называет русских христиан малым стадом Христовым. Самому князю принадлежит распространение христианства на запад от Днепра, в странах, которые он должен был посещать по отношениям своим к Польше; есть известие, что в 992 году он ходил с епископами на юго-запад, учил, крестил людей и в земле Червенской построил в свое имя город Владимир и деревянную церковь Богородицы.

Митрополита и епископов прислали из Царя-града. В Киеве, если прежде были христиане и церковь, то были, разумеется, и священники. Владимир также привел из Херсонеса священников. Но все этого числа было недостаточно для крещения и научения людей в Киеве и других местах.

И вот есть известие, что присланы были священники из Болгарии, которые были способны учить народ на понятном для него языке. Но сколько бы ни пришло священников греческих и болгарских, все их было мало для настоящей потребности. Нужно было умножить число своих русских священников, что не могло произойти иначе, как чрез распространение книжного учения. Такое распространение было предпринято немедленно после всенародного крещения в Киеве, ибо в нем митрополит и князь видели единственное средство утвердить веру. Отцы и матери были мало утверждены, поэтому Владимир велел отбирать детей у лучших граждан и отдавать их в книжное ученье. Детей роздали учиться по церквам к священникам и причту.

5. Значение крещения Руси

Понадобилось несколько веков для укрепления христианства, но влияние язычества не ослабевало – возникало двоеверие: молились в церкви, а продолжали праздновать языческие праздники. Так праздник Коляды слился с Рождеством, а масленица с Великим Постом.

Церковь получила земли, на которых организовала свое хозяйство. Прежде всего – монастыри: обет безбрачия, уход от всего земного. Во главе – игумен. Со временем монастыри стали центрами торговли, и даже ростовщичества.

1. Укрепившись в экономическом отношении, церковь стала играть большую роль и в политической жизни. Епископы и митрополиты выступали против междоусобиц и за единство Руси.

2. При церквях создавались школы. Стало бурно развиваться церковное искусство – иконопись, составление летописей.

3. Церквям князья стали поручать судопроизводство по семейным и религиозным делам.

4. Содействуя развитию культуры и грамотности, церковь подавила культуру, основанную на язычестве, преследуя веселые праздники Коляды и Масленицы, как бесовские.

Помогая экономическому, культурному, религиозному сближению с Византией и другими православными государствами, церковь выступает против «латинства», чем способствовала изоляции от стран Западной Европы и тех духовно-культурных процессов, которые протекали там.

Заключение

Христианство явилось духовной основой всей европейской цивилизации. В этом отношении выбор Владимира означал и выбор цивилизационной альтернативы. Принятие христианства определило выбор Руси, при этом православие во многом обусловило становление собственно русской цивилизации, ставшей разновидностью христианской европейской цивилизации.

В целом, принятие православия в качестве официальной религии способствовало развитию феодализма на Руси. Обращаясь к народу, православные священники, в противовес языческим идолам, проповедовали смирение, безропотное подчинение, отказ от накопления богатств и заботы о завтрашнем дне, ради «спасения души». Казалось бы, подобные проповеди должны были вызвать апатию у свободолюбивых язычников, но философская гибкость христианского богословия со временем сделала свое дело.

Список литературы

1. Введение христианства на Руси: Отв. ред. А.Д. Сухов. М., 1987.

2. Русская церковь в IХ – первой трети ХII в. Принятие христианства: Рапов О.М. 2-е изд. М., 1998.

3. Энциклопедия для детей. Т. 5, ч. 1. История России. От древних славян до Петра Великого. – М., 1998.

4. История России с древнейших времен: Сергей Михайлович Соловьев, http://www.magister.msk.ru/library/history/history1.htm

Датой официального введения христианства в качестве государственной религии Киевской Руси справедливо считается 988 г. В клерикальной литературе событие это получило оценку чуть ли не единовременного и всеобщего прозрения русского народа, последовавшего за «боговдохновенным» актом «равноапостольного» князя Владимира Святославича. 988 г. для летописцев, принадлежавших к духовному сословию, стал тем рубежом, который поделил историю восточного славянства на два периода: языческий, когда русский народ пребывал в совершеннейшем мраке и невежестве, и христианский, принесший свет высокой духовности и культуры в его жизнь. Введение христианства рассматривалось, по существу, как акт, родивший нового человека, избавившегося от многовековой греховности. «Хвалимъ от русьскых сыновъ, пѣваем въ троици, а дѣмони проклинаеми от благовѣрных мужъ и от вѣрных женъ, иже прияли суть крещенье и покаянье въ отпущенье грѣховъ, новии людье хрестьяньстии, избрании богомь» . Церковный тезис тьмы и света нашел свое воплощение и в описании жизни самого Владимира Святославича. До принятия святого крещения он жил в разврате, побеждаемый похотью женской. «И бѣ несыть блуда, приводя к собѣ мужьские (замужние. - П.Т. ) жены и дѣвицѣ растьляя» . После принятия христианства Владимир - сплошная добродетель. «Се есть новый Костантинъ великого Рима, иже крестивъся сам и люди своя... Аще бо преже на скверньную похоть желая, но послѣ же прилежа к покаянью, яко же апостолъ» . Далее летописец повествует, что если бы Владимир не принял крещения, то русский народ так и пребывал бы в «прелѣсти дъявола», т. е. в первобытном невежестве, когда вся земля осквернялась человеческими жертвоприношениями.

Прежде чем продолжить сюжет о христианстве Руси, необходимо сказать несколько слов о религии, на смену которой оно пришло. Это славянское язычество, являвшееся составной частью «комплекса первобытных воззрений, верований и обрядов первобытного человека на протяжении многих тысячелетий. Термин «язычество», что хорошо показал Б.А. Рыбаков, весьма условный, однако в целом вполне подходит для обозначения того многообразного круга явлений (магия, анимизм, пандемонизм, дуализм и др.), которые входят в понятие первобытной религии .

Основу славянского язычества составляло обожествление сил природы, вера в духов, населявших и сопровождавших человека от его рождения до смерти. Дохристианские верования не были неизменными: на разных этапах исторического развития восточные славяне поклонялись различным богам, олицетворявшим важнейшие силы природы. Неизвестный русский автор XII в. в своем «Слове об идолах», в основе которого лежит греческое поучение Григория Богослова, направленное против античного язычества, дал своеобразную периодизацию славянских языческих культов. Он выделил три основных этапа сложения верований восточных славян. На первом они «клали требы (жертвы. - П.Т. ) упырям и берегиням», на втором - поклонялись роду и рожаницам, на третьем - молились Перуну.

Кроме упомянутых главных богов на разных этапах развития язычества существовало бесчисленное множество других божеств. Они «населяли» леса, поля, воды, покровительствовали разным отраслям хозяйства. Своих отдельных богов имели племена, роды, семьи. Постепенно у восточных славян сложился большой пантеон языческих богов. Одним из важнейших в доперуново время был Святовит, изображением которого, по-видимому, является Збручский идол.

Знакомясь с летописными характеристиками язычников и их верований, сообщениями о частых столкновениях с христианами, можно прийти к выводу о принципиальном различии языческой и христианской идеологий, их органической несовместимости, В действительности это не совсем так. Конечно, христианство отличалось от язычества. Отличалось своей религиозной сущностью. В то время как для языческого мировоззрения сфера божественного находилась в природе, христианство вывело бога за ее пределы, объявило его сверхъестественной силой, управляющей миром. Политеизм сменился монотеизмом. Отличалось христианство от язычества и своей классовой природой, развитым учением о божественном характере власти. И тем не менее в реальной жизни новая религия утверждалась не только посредством отрицания старой, но и приспособления ее к языческому мировоззрению. Не случайно христианство восприняло многие элементы старой религии. Славянским богам, как справедливо считает Б.А. Рыбаков, были даны новые имена. Годовой цикл языческих праздников также использовался церковью. Новогодние празднества приурочивались к церковному празднику рождества и крещения, день бога Ярила слился с христианским тройциным днем, день Перуна Громовержца стал днем Ильи Пророка, ездящего по небу в огненной колеснице . Этот вынужденный со стороны православной церкви компромисс был обусловлен ее стремлением ослабить противодействие широких народных масс утверждению новой веры.

Преемственность религиозных верований является вполне естественной и закономерной в развитии общества, и было бы странным, если бы Русь представляла в этом плане исключение. «Мы видим, стало быть, что, раз возникнув, религия всегда сохраняет известный запас представлений, унаследованный от прежних времен, так как во всех вообще областях идеологии традиция является великой консервативной силой» .

Определенная сходность обеих религий наблюдалась и в их прикладных функциях - служения существующим правопорядкам, идеологического обеспечения незыблемости власти «сильных мира сего». Чтобы убедиться в этом, следует обратиться к первым реформам великого киевского князя Владимира Святославича. В 980 г. он приказал поставить в центральной части детинца - «на холму вне двора теремного» - новый языческий храм с изваяниями Перуна, Хорса, Дажьбога, Стрибога, Симаргла и Мокошь. Идол Перуна был водружен Добрыней в Новгороде: аналогичные действия, надо полагать, были осуществлены и в других городах.

Состав киевского пантеона раскрывает цели, преследовавшиеся Владимиром этой акцией. Хоре и Дажьбог олицетворяли солнце, но имели разное происхождение. Дажьбог - славянское божество, Хорс - иранское, вошедшее в славянский языческий пантеон, вероятно, от северян, которые испытали заметное влияние ираноязычного населения. Родственный Хорсу по происхождению Симаргл - бог земли, подземного царства. Стрибог - славянский бог ветров (так он назван в «Слове о полку Игореве»). Мокошь - женское божество плодородия и домашнего хозяйства, возможно, своим происхождением связанное с финскими племенами. Б.А. Рыбаков, правда, считает, что для такого сближения нет достаточных оснований. Оно хотя и напоминает финское племенное название «мокоша», но у самого этого племени такого божества, как будто, не было . Первенство Перуна - дружинно-княжеского бога войны и оружия, как справедливо полагал Е.В. Аничков, - дело очень позднее, по существу современное рождению киевского государства . Особая честь Перуну, оказанная Владимиром, свидетельствует, что в этот культ им и его окружением вкладывалась идея бога - владыки мира .

Восемь лет на киевских горах стоял общевосточнославянский языческий храм, но своего главного назначения - содействовать укреплению центральной власти Киева - он так и не достиг. Не произошло консолидации вокруг реанимированного язычества и в среде господствующего класса. Языческая реакция внесла значительные трудности также в сферу международных связей Киевской Руси. Большинство соседних стран в это время уже были христианскими, что обусловило их ориентацию на Византию и Рим. Постепенно становилось совершенно очевидно, что дальнейшее поступательное развитие Руси в значительной мере будет связано с отходом от первобытной идеологии, вхождением в европейскую культурную общность. Христианство с его монотеизмом, иерархией святых, развитым учением о господстве и подчинении, проповедью непротивлению злу и насилию значительно больше отвечало феодальному строю и идейным принципам феодального государства, чем язычество с его многобожием и склонностью к буйству духа. По выражению Ф. Энгельса, христианство было «необходимым следствием того положения, которое занимала церковь в качестве наиболее общего синтеза и наиболее общей санкции существующего феодального строя» .

Анализ источников убеждает, что введение христианства на Руси не следует рассматривать как одноактное действие, связанное с чудесным прозрением Владимира Святославича. Это был длительный и сложный процесс, начавшийся задолго до его княжения и продолжавшийся после него. Первые, не очень отчетливые свидетельства (письменные и археологические) указывают на знакомство славян с христианской религией еще в антскую эпоху. При тех постоянных экономических и политических контактах, которые славяне поддерживали с римским миром, а позже и Византией, вывод этот кажется вполне естественным. Не следует только преувеличивать степень этого знакомства, оно, наверное, не выходило за рамки единичных случаев.

Значительный интерес в этом плане представляет свидетельство «Жития св. Стефана Сурожского» о крещении новгородского князя руссов Бравлина. Овладев Сурожем, русская дружина принялась грабить город. Сам Бравлин пытался захватить богатства храма св. Софии, но возле гробницы святого его вдруг поразил недуг - «обратися лице его назад». Чудесное исцеление наступило сразу же, как только Бравлин отдал приказ прекратить грабеж и вернуть сурожанам уже отобранное добро. После этого Бравлин принял крещение, которое совершил преемник св. Стефана Сурожского архиепископ Филарет.

Изучение «Жития», выполненное В.Г. Васильевским, а позже и М.В. Левченко, показало, что в нем отражены реальные исторические события, происшедшие в конце VIII - первой четверти IX в. Пытаясь объяснить смысл сообщения в том, что русские явились из Новгорода, М.В. Левченко пришел к выводу о появлении рассказа о посмертном чуде раньше того времени, когда Киев стал центром государства и исходным пунктом для военных экспедиций. Для данной темы не суть важно, откуда пришел русский князь (упоминание Новгорода Великого здесь явно выглядит вставкой редактора XVI в.). Существенным представляется сам факт крещения. А.Н. Сахаров полагает, что он был частью дипломатического соглашения между победителями - русами и побежденными - греками и не исключает активной заинтересованности в нем русской стороны. Крещение Бравлина самим архиепископом могло рассматриваться как значительная политическая привилегия, вырванная у могущественной православной державы .

Важным этапом в христианизации Руси является время княжения в Киеве Аскольда. Осуществив в 860 г. стремительное нападение на Константинополь и чуть было не захватив его, руссы, водимые Аскольдом, вынудили империю заключить с ними договор «мира и любви». Одной из важнейших его статей, судя по византийским источникам, было крещение Руси. Вот что писал патриарх Фотий в своем «Окружном послании» восточным митрополитам: «Поработив соседние народы и чрез то чрезмерно возгордившись, они (руссы. - П.Т. ) подняли руку на Ромейскую империю. Но теперь они променяли эллинскую и безбожную веру (язычество. - П.Т. ), в которой прежде всего содержались, на чистое христианское учение, вошедши в число подданных нам и друзей... и в них возгорелась такая жажда веры и ревность, что они приняли пастыря и с великим тщанием исполняют христианские обряды» .

Аналогичные сведения содержатся и в жизнеописании императора Василия I Македонянина, составленном его внуком Константином Багрянородным. «И народ росов, воинственный и безбожный, посредством щедрых подарков золота и серебра и шелковых одежд [император] Василий привлек к переговорам и, заключив с ними мирный договор, убедил [их] сделаться участниками божественного крещения и устроил так, что они приняли архиепископа» .

Расхождение двух источников касаются не сущности явления, а лишь его приуроченности. Патриарх Фотий пишет, что крещение Руси произошло при нем, а следовательно, и при Михаиле, а Константин Багрянородный приписывает заслуги крещения русов Василию I Македонянину и патриарху Игнатию. Еще Н.М. Карамзин пытался согласовать это противоречие тем, что в действительности на Русь могли дважды посылаться церковные иерархи - при Фотии и при Игнатии .

Это важное событие в жизни Киевской Руси не отмечено в «Повести временных лет». Здесь нет места выяснению причин этого факта. Не исключено, что в первоначальной редакции сведения эти были, но затем, при очередном редактировании «Повести», выпали, так как не вписывались в концепцию варяжского приоритета в русской истории. Из отечественных письменных источников только Никоновская летопись сохранила известия о крещении Руси. Они содержатся в той ее части, которая была составлена, как полагают Б.А. Рыбаков и другие исследователи, на основании летописи Аскольда. «Сътвори же и мирное устроение съ прежереченными Русы, и преложи сихъ на христианство, и обѣщавшеся креститися, и просиша архиерея, и посла къ нимъ царь» . Дальше в летописи рассказывается о чуде с евангелием, которое было брошено по просьбе русичей в огонь, но не сгорело, что и послужило якобы убедительным свидетельством силы Христовой.

В пользу факта крещения Руси в 60-е годы IX в. косвенно свидетельствует рассказ «Повести временных лет» об убийстве Аскольда. «И убиша Аскольда и Дира, и несоша на гору, и погребоша и на горѣ, еже ся ныне зоветь Угорьское, где ныне Олъмин дворъ; на той могилѣ поставилъ Олъма церковь святаго Николу» . На основании этого сообщения В.Н. Татищев полагал, что христианским именем Аскольда было Николай. Поскольку Аскольд принял смерть за христианскую веру, то, по мнению историка, его можно было бы считать даже первым русским мучеником .

В цитированном выше летописном тексте, имеющем непосредственное отношение к христианству Аскольда, не совсем понятно свидетельство о некоем Ольме, который поставил на могиле убитого князя церковь. Имя это упоминается не во всех летописных списках. В Радзивилловском и Лаврентьевском списках уточнения, кто именно поставил церковь, нет. Иоакимовская летопись относит строительство церкви св. Николая ко времени раньше княжения Святослава Игоревича, а Киевский синопсис уточняет, что построена она была княгиней Ольгой. Обе летописные версии нашли своих сторонников и противников. Известный знаток Киева Н.В. Закревский решительно отстаивал позднее происхождение церкви на Аскольдовой могиле. Причину того, что некоторые исследователи приписывали честь ее основания Ольге, он объяснял сходством имен «Ольма» и «Ольга». В этом взгляде некоторая логика есть. Позднейшие составители летописных списков действительно могли спутать эти имена. Но где гарантия того, что они последовательно меняли «Ольму» на «Ольгу», а не наоборот.

Интересные мысли о христианском храме на Аскольдовой могиле высказал первый ректор Киевского университета М.А. Максимович. Он отдал преимущество Иоакимовской летописи и Киевскому синопсису. Для Ольги, как новой христианки, согласно утверждению историка, строительство церкви на могиле первого князя-христианина было делом вполне естественным. Имя Ольма появилось под пером позднейших переписчиков. Это относится и к словам «Ольмин двор», которые в списке Нестора, наверное, имели написание «Ольжин двор».

Думается, что церковь св. Николая действительно была достроена (или возобновлена, поскольку не исключено, что еще при Аскольде здесь находилась какая-то часовенка) во времена княжения Ольги. Более подходящей ситуации для этого в Киеве не было с конца IX по конец X в. Наивно думать, что это могло случиться сразу же после смерти Аскольда, при правлении Олега и Игоря. Еще меньше оснований относить это событие ко времени Святослава и начального периода княжения Владимира, враждебное отношение которых к христианской религии засвидетельствовано источниками. Иоакимовская летопись сообщает, что именно Святослав разрушил церковь на Аскольдовой могиле.

Некоторые исследователи склонны отождествлять Ольму русских летописей с венгерским вождем Алмошем, который якобы состоял в дружбе с Аскольдом. Сколько-нибудь убедительных данных для этого нет. Согласно «Повести временных лет», угры проходили мимо Киева в 898 г., в действительности же это было, по-видимому, несколькими годами раньше. Источники свидетельствуют, что в 896 г. союз венгерских племен был уже в Среднем Подунавье. В любом случае, у Киева венгры появились спустя 12-14 лет после убийства Аскольда, когда киевским князем был язычник Олег. Даже простое предположение о том, что он мог позволить кому бы то ни было строительство храма на могиле убитого им предшественника, выглядит невероятным. Еще одним аргументом против высказанной точки зрения является язычество самого Алмоша. Как известно, обращение венгров в христианство (римского образца) началось только около середины X в., до этого времени они были язычниками и относились к чужой им христианской вере отрицательно.

Итак, источники позволяют прийти к выводу, что в годы княжения Аскольда Русь приняла крещение на государственном уровне. Видимо, к этому времени следует относить и начало церковной организации. Письменные свидетельства утверждают, что на Русь в 60-е годы IX в. отправлялись иерархи. О ранге первоначальной русской православной епархии сказать что-либо определенное трудно. Это могли быть и епископия и митрополия. К последнему склоняет нас известный реестр православных кафедр, помещенный в церковном уставе императора Льва VI (886-912), в котором под 61-м номером стоит Русь. Правда, целый ряд исследователей не склонны слишком доверяться этому источнику, относя его происхождение к более позднему времени.

Немногое можно сказать сегодня и об успехах христианизации Руси в 60-80-е годы IX в. Видимо, они все же не были значительными. Для широкого распространения христианства условия еще не созрели. Новая вера встречала ожесточенное сопротивление не только широких масс, но и значительной части господствующей верхушки. Свидетельством этого явилось насильственное устранение Аскольда с киевского стола и из жизни.

С утверждением в Киеве Олега для христианских общин, можно думать, наступили трудные времена. Свидетельство летописи о том, что Олег и его мужи «по Рускому закону кляшася оружьем своим, и Перуном, богом своим, и Волосомъ, скотьемъ богомъ» на верность мирному договору 907 г., позволяет предполагать возрождение языческих обычаев. «Бяху бо людие погани и невѣигласы» , - подытоживает летописец статью 907 г.

Такими они (по крайней мере, окружение Олега) оставались и в последующий период, Когда русское посольство в 911 г. прибыло в Константинополь, то император Леон демонстрировал им «страсти господня и венец, и гвоздие, и хламиду багряную, и мощи святых, учаще я к вѣре своей и показующе им истиную вѣру» . Попытка Леона дополнить мирный договор статьей о христианской вере для Руси, как это было во времена Аскольда, не увенчалась успехом. Демонстрация христианских символов, судя по всему, не тронула послов Олега.

Ситуация изменилась после смерти Олега, когда киевским князем стал Игорь. Его правительство отличалось веротерпимостью. Это немедленно привело к оживлению христианской веры на Руси. Договор 944 г. отразил это со всей убедительностью. Русы-христиане и русы-язычники выступают в нем как две равноправные общины, участвующие в церемонии утверждения договора. «Мы же, елико насъ хрестилися есмы, кляхомъся церковью святаго Ильѣ въ сборнѣй церкви, и предлежащемъ честнымъ крестомъ... А некрещеная Русь полагають щиты своя и мечѣ своѣ наги, обручѣ своѣ и прочаа оружья, да клянутся о всемь» . Ниже летопись уточняет, что соборная церковь св. Ильи находилась на Подоле, над ручьем, что в конце «Пасыньчѣ бесѣды».

На основании приведенных свидетельств Е. Голубинский пришел к выводу, что во времена княжения Игоря христиане превосходили язычников и количественно, и морально, и в смысле политического веса в государстве. «Тайным христианином» он считал и самого Игоря . Последнее утверждение вряд ли справедливо. Он, несомненно, сочувствовал новой вере, без этого ее успехи были бы невозможны, но сам оставался язычником. Это хорошо видно из того места летописной статьи 944 г., где речь идет о прибытии в Киев греческих послов и клятве в их присутствии русских на верность договора. «Заутра призва Игорь слы, и приде на холмъ, где стояше Перунъ, и покладоша оружье свое, и щиты и золото, и ходи Игорь ротѣ и люди его, елико поганыхъ Руси» .

Наличие влиятельной христианской общины в Киеве и на Руси во времена княжения Игоря, как и соборной церкви св. Ильи на Подоле, позволяет предполагать возобновление деятельности русской епархии. Письменные источники не сообщают о том, кто стоял в этот период во главе русской православной церкви и стоял ли кто-либо вообще, но вряд ли в этом может быть сомнение. Не исключено, что местом епископской (или митрополичей) кафедры как раз и была подольская соборная церковь св. Ильи.

После убийства в 945 г. Игоря великим киевским князем формально стал его сын Святослав, но фактически вся полнота власти перешла к его матери - княгине Ольге. Выше уже говорилось о ее государственной деятельности и личных незаурядных качествах. Здесь несколько подробнее остановимся на отношении великой княгини к христианской вере. Следует сразу же оговориться, что речь пойдет не о том, была или не была Ольга христианкой. Факт этот бесспорен и не требует дополнительной аргументации. Важнее выяснить обстоятельства ее крещения, а также степень его влияния на распространение христианской религии по Руси.

В «Повести временных лет» крещение Ольги поставлено в определенную связь с ее государственным визитом в Константинополь. Вот что пишется об этом в летописной статье 955 г.: «Иде Ольга въ Греки, и приде Царюгороду. Бѣ тогда царь Константинъ, сын Леоновъ, и приде к нему Ольга, и видѣвъ ю добру сущю зѣло лицемъ и смыслену, удививъся царь разуму ея, бесѣдова к ней, рекъ ей: «Подобна еси царствовати въ градѣ с нами». Она же разумѣвши рече ко царю: «Азъ погана есмь, да аще мя хощеши крестити, то крести мя самъ; аще ли то не крещюся», и крести ю царь с патриархом» .

Событие такой важности, как крещение правительницы великой славянской страны, несомненно, должно было найти свое отражение в современных ему греческих хрониках. Между тем ничего подобного в них нет. Даже Константин Багрянородный, подробно описавший в своей книге «О церемониях византийского двора» приемы княгини Ольги в императорском дворце, ничего не говорит об акте ее крещения. Объяснение, предложенное еще Н.М. Карамзиным и поддержанное затем другими историками, что Константин VII имел намерение осветить лишь церемониальную сторону визита и сознательно опустил все, выходившее за рамки этой задачи, не представляется убедительным. Ведь крещение Ольги, как об этом пишет русская летопись, состоялось не просто в присутствии императора, а при его равнозначном участии в этом акте с патриархом. Умолчание такого события Константином кажется невероятным.

Сообщение о визите Ольги в Константинополь и ее крещении там содержится в двух византийских хрониках: Иоанна Скилицы (XI в.) и Иоанна Зонары (конец XII в.). Как хорошо показал Г.Г. Литаврин, свидетельство хроники Зонары не имеет самостоятельного источниковедческого значения, так как является лишь перефразировкой известия Иоанна Скилицы . У Скилицы об этом событии сказано: «И жена некогда отправившегося в плавание против ромеев русского архонта, по имени Эльга, когда умер ее муж, прибыла в Константинополь. Крещенная и истинной вере оказавшая предпочтение, она после предпочтения [этого] высокой чести удостоенная, вернулась домой» . Исследователи видят в этом сообщении Скилицы однозначное свидетельство того, что местом крещения Ольги был Константинополь. Г.Г. Литаврин не исключает в этом случае определенной «идеологической фикции», рожденной хронологической близостью двух событий - приезда Ольги в Константинополь и ее крещения . Думается, что свидетельство Скилицы не дает достаточно убедительного ответа на вопрос о месте принятия Ольгой христианства. Крещение и предпочтение истинной вере могли произойти еще до путешествия в Константинополь. В пользу этого говорит, вероятно, и тот факт, что в свите Ольги находился священник Григорий, присутствовавший на приемах Константина VII и получавший вместе с другими русичами императорские подарки.

Определенный интерес в плане хронологии и места крещения Ольги имеют сообщения Степенной книги об известном обходе княгиней русских земель и городов, происшедшем в 947 г.: «Сия новая Елена обходящи грады и веси во всей Рустѣй земли, всѣмъ людемъ благочестие проповѣдая, учаша ихъ вѣрѣ Христовѣ... дани и оброки легки уставляющи и кумиры сокрушающи, и на кумирскихъ мѣстахъ кресты Христовы поставляющих» .

Известие это легко принять за выдумку позднейшего книжника, тем более что оно не имеет параллелей в древнерусских летописях. Однако не исключено, что в его основе лежит какой-то более древний источник, не дошедший до нашего времени. Сейчас, особенно после изыскания Г.Г. Литаврина, установившего, что визит Ольги в Константинополь состоялся в 946 г., отнесение к 947 г. ее мессионерской деятельности не должно казаться невероятным. И свидетельство о поставлении Ольгой на местах капищ крестов, возможно, указывает на основание княгиней христианских храмов. Именно так будет поступать спустя 40 лет ее внук Владимир. Достаточно напомнить, что место капища на Перуновом холме в Киеве занял храм св. Василия, срубленный сразу же после разрушения языческого святилища.

Приведенные свидетельства указывают на какие-то значительные преобразовательные мероприятия Ольги в церковных делах. Несмотря на некоторую их условность, они больше подходят к деятельной натуре княгини, чем рассказы «Повести временных лет» о тихих ее проповедях в семейном кругу. Выше уже отмечалась возможность связи строительства церкви св. Николая на Аскольдовой могиле с деятельностью Ольги. В.Н. Татищев со ссылкой на Иоакимовскую летопись говорит об основании Ольгой киевского Софийского собора . Подтверждением этому является запись, содержащаяся в одном из «Апостолов» XIV в. В ней говорится, что освящение св. Софии состоялось в 952 г. Многим исследователям, относившим крещение Ольги к 957 г., свидетельство это казалось сомнительным, однако в свете новых изысканий оно не выглядит таким.

В годы княжения Ольги имели место церковно-политические контакты Руси с Римом. Сведения об этом содержатся в так называемом «Продолжателе хроники аббата Регинона Прюмского», автором которого был епископ Адальберт. В 954 г. германский император Оттон I принял в своей резиденции во Франкфурте-на-Майне русское посольство, прибывшее якобы с просьбой назначить на Русь епископа и пресвитеров. В 961 г., о чем шла речь выше, он отправил туда своих миссионеров во главе с епископом Адальбертом. Французский историк Ариньон в связи с этим высказал сомнение в том, что послы Ольги прибыли затем, чтобы просить для Руси епископа и священников. Скорее всего, считает он, это была собственная инициатива императора Оттона, связанная с выражением его имперских притязаний. Близкие мысли высказывались и другими исследователями, считавшими, что русское посольство вело переговоры на экономические и политические темы. Русь пыталась получить в лице Германии союзника. Это справедливо. И все же нельзя полностью исключать и церковный аспект в переговорах между сторонами. Какой-то разговор о присылке на Русь епископа, видимо, все же состоялся. Другое дело, что преследовались сугубо дипломатические цели. Это была акция давления на Византию, направленная, возможно, на то, чтобы последняя восстановила на Руси церковную организацию. Тот факт, что Оттон направил своего епископа на Русь, свидетельствует об отсутствии здесь в это время церковного иерарха. В Киеве епископ Адальберт очень скоро убедился в прочности уз, связавших Русь и Византию в церковном отношении, и в отсутствии на Руси каких бы то ни было прозападных тенденций. Просьбу русских послов о присылке епископа он назвал неискренней, что, по-видимому, соответствовало действительности.

Из сказанного видно, как много сделала Ольга в деле распространения христианства на Руси. Много, но далеко не все, что было в ее силах как правительницы страны. Последнего решающего шага - провозглашения христианства официальной государственной религией - она так и не сделала. Чем это объяснить? В литературе неоднократно высказывалась мысль о некоей «неготовности» Древнерусского государства времен Ольги к христианизации. Думается, что она неточна ни по форме, ни по существу. Речь должна идти не о готовности Руси к восприятию новой религии, а о том, отвечала ли она уровню социально-экономического и общественно-политического развития древнерусского общества. Что касается середины X в., то ответ может быть однозначным. Конечно же отвечала. Киевские князья не спешили с официальным введением христианства не потому, что ждали, когда Русь будет «готова» для этого, а потому, что не могли предвидеть последствий этого шага.

Христианизации Руси, так успешно проходившей при Игоре и Ольге, был нанесен сильный ущерб в годы княжения их сына Святослава. Несмотря на неоднократные попытки матери обратить его в новую веру, он остался язычником, причем язычником неистовым. При нем на Руси возобладала тенденция нетерпимости к христианской идеологии, были разрушены храмы, разгромлены православные общины. Объективно эти действия Святослава не могут быть оценены положительно, однако предъявлять ему слишком суровый счет с позиций сегодняшнего дня тоже не следует. Святослав боролся с Византией, а заодно и со всем тем, что от нее исходило. В распространении христианства он видел стремление мировой империи подчинить себе Русь, навязать ей вассальную зависимость. И надо сказать, опасения эти имели под собой основания. В событиях более позднего времени этому есть немало примеров.

Со смертью Святослава и вступлением на престол его сына Ярополка языческие буйства, санкционировавшиеся верховной властью, сменились веротерпимостью, которая также исходила от правительства. У нас нет достаточных оснований считать Ярополка христианином, но сочувственное его отношение к этой религии не должно вызывать сомнения. В этом, бесспорно, заслуга бабушкиного воспитания. Определенную роль в формировании мировоззрения Ярополка играла, вероятно, и его жена. «Повесть временных лет», указывая на ее греческое происхождение, отмечает, что до пленения ее Святославом она была монахиней. «У Ярополка же жена греки-ни бѣ, и бяше была черницею; бѣ бо привелъ ю отец его Святославъ, и вда ю за Ярополка, красоты ради лица ея» .

В.Н. Татищев полагал, что причиной гибели Ярополка была склонность к христианству . Обстоятельства его смерти, принятой почти что с христианской смиренностью, дают основания для такого предположения.

В 1044 г., как сообщается в «Повести временных лет», останки князя Ярополка были перезахоронены в Десятинной церкви. Предварительно над ними был произведен обряд крещения. «Выгребоша 2 князя, Ярополка и Ольга, сына Святославля, а крестиша кости ею, и положиша я въ церкви святыя Богородица» . Беспрецедентность события не может быть основанием для отнесения его к домыслам позднейших составителей свода. Будучи духовными лицами, они не внесли бы в текст указание на крещение княжеских останков, если бы это в корне противоречило христианской обрядности. Видимо, все же факт этот имел место. Единственным и естественным объяснением ему явилась невозможность внести под церковные своды останки князей-язычников, в связи с чем и был выполнен столь необычный обряд. Можно думать, что церковь этим актом воздала должное Ярополку за его симпатии к христианской вере.

Во время правления Ярополка произошел обмен посольствами Руси и Рима. Не слишком выразительные сведения о них сохранились в одной немецкой хронике, а также в Никоновской летописи. Под 977 г. в ней говорится: «...того же лѣта приидоша послы къ Ярополку изъ Рима от папы» . Можно полагать, что в центре этих переговоров были вопросы, связанные с христианизацией Руси. Еще раньше аналогичные переговоры Ярополк провел с Византией. Успехи тех и других не были сколько-нибудь значительными. На Руси, а, по существу, в Киеве, продолжало существовать зыбкое равновесие двух идеологий.

Очередное его нарушение в пользу язычества, о чем шла речь выше, произошло при Владимире Святославиче. Чем оно обусловлено? Только ли свойствами характера князя и его глубоко языческим мировоззрением? А может, определенную роль здесь сыграло естественное для каждого узурпатора власти стремление отмежеваться от деяний своего предшественника? Все эти соображения должны приниматься во внимание, но главным было не это. Владимир как крупный государственный деятель, пришедший на престол с четкой и ясной политической программой, искал силы для ее воплощения. Ориентация на двоеверие, что практиковалось его предшественниками, не могла служить идее сильной и единой Руси. Христианство не завоевало еще себе настолько прочного места в древнерусской жизни, чтобы его можно было сделать знаменем в борьбе с автономизацией племенных княжений. Окраинных земель Руси оно, по-видимому, и вовсе не коснулось. Там по-прежнему пылали ритуальные костры, приносились жертвы языческим кумирам. А ведь именно эти земли надлежало еще включить в единую государственную систему. Единственной действенной силой (по крайней мере, в глазах Владимира и его окружения), на которую можно было опереться, оставалось язычество.

Сравнительно быстро Владимир убедился, что с водружением языческого пантеона на киевской горе Киев не превратился в единый идеологический центр для всей Руси. Язычество с его многобожием и отсутствием единого верховного божества для всех восточных славян было чуждым идее ее централизации. Все более приходило оно в несоответствие и с утверждавшимся на Руси феодальным способом производства. К. Маркс и Ф. Энгельс в связи с этим отмечали, что «рука об руку с разложением старых условий жизни идет и разложение старых идей. Когда древний мир клонился к гибели, древние религии были побеждены христианской религией» . И наконец, язычество стало тормозом общественно-политического и культурного развития страны. Так же решительно, как когда-то утверждал (и возрождал) языческие порядки, Владимир порывает с ними и вводит христианство. Языческие кумиры, которым еще вчера власти приказывали поклоняться по всей стране, были сброшены со своих пьедесталов. Капища - святилища, за которыми стояла тысячелетняя традиция культовых центров, разрушены. Такая же участь постигла и главный языческий храм Руси на Старокиевской горе. Летописец по этому поводу заметил: «Велий еси, господи, чюдна дѣла твоя! Вчера чтимъ отъ человѣкъ, а днесь поругаемъ» .

Знакомясь с длительной историей проникновения христианства на Русь, нельзя не заметить некоторой нерешительности в этом деле киевских князей до Владимира. Да и он первое время, судя по всему, также весьма осторожен. Чем это объяснить? Прежде всего, видимо, обстоятельствами внутренней жизни. В условиях острейшего противоборства на Руси двух идеологий решительный отказ от традиций грозил серьезными неприятностями, отстранением от власти, а то и смертью (как было с Аскольдом). Не менее существенными были и соображения национальной независимости. Ведь, согласно богословско-юридической концепции греческой православной церкви, принятие крещения из Византии тем или иным народом автоматически делало его вассалом империи. Именно так случилось, в частности, с Болгарией, которую византийцы рассматривали как свою провинцию. На Руси хорошо знали это, и если и не боялись разделить ее участь, все же опасались попасть в зависимое положение от Византии.

Выше говорилось о попытках Руси завязать дипломатические отношения с Римом при Ольге и Ярополке. Аналогичную активность предпринимала русская дипломатия и в годы княжения Владимира. «Повесть временных лет» в статье 986 г. рассказывает о присылке на Русь посольств от Волжской Болгарии, Рима, Хазарии и Византии, целью которых были переговоры о выборе веры. Из Руси, в свою очередь, были отправлены в эти страны послы, чтобы они на месте могли убедиться в преимуществах той или иной религии. В литературе бытует взгляд, согласно которому Владимир имел вполне серьезное намерение ввести на Руси ислам. При этом обычно ссылаются на свидетельство Ал-Марвази, согласно которому в годы правления царя русов Владимира приходили их послы в Хорезм с просьбой распространить ислам в их стране. Хорезмшах якобы обрадовался этому и послал на Русь своих проповедников, чтобы они учили русов законам ислама. С.П. Толстов полагал, что в исламе Владимир мог искать путь к союзу со странами арабского Востока против Византии. Система ислама как церкви и религии, как ему могло казаться, должна была содействовать также решению внутренних задач, связанных с окончательным утверждением феодального строя .

Действительно, может создаться впечатление, что Владимир в данном случае поступал по принципу пословицы: «семь раз отмерь, один раз отрежь». На самом деле смысл этих переговоров был в другом. Они должны были продемонстрировать Византии, что, во-первых, она не единственная страна, от которой Русь может воспринять новую религию, а, во-вторых, что Руси нельзя навязывать веру, она сама ее выбирает! Выбор же был сделан давно и в пользу греческой православной церкви. Даже если бы Владимир и всерьез намеревался отдать предпочтение, скажем, магометанству, иудейскому или римскому христианству, сделать это было бы чрезвычайно трудно. Традиция православия на Руси насчитывала уже около двух столетий.

Теперь посмотрим, какие обстоятельства сопутствовали окончательному утверждению на Руси христианства в качестве официальной религии. В 987 г. в Византии вспыхнуло восстание против императора Василия II. Возглавил его Варда Фока и объявил себя императором. Василий II обратился к Владимиру Святославичу за военной помощью. Князь согласился, но поставил условие: император должен был отдать за него порфирородную сестру Анну. У Василия не было выбора, и он вынужден был согласиться. В свою очередь, Владимир обязался принять христианство.

Летом 988 г. император с помощью 6-тысячного русского корпуса нанес под Хрисополем поражение войскам Фоки. Опасность миновала, и Василий не спешил выполнять свое обещание. Анна не была отправлена на Русь. Дело женитьбы Владимира превратилось в межгосударственный конфликт, поскольку рассматривалось обеими сторонами как важный политический акт. Византийская дипломатия, охраняя высокое положение императорского двора, пыталась не допустить установления династических связей своего государя с правителями других стран. Это была традиционная политика мировой империи. Еще дед Василия II Константин Багрянородный завещал своим сыновьям, что если какой-либо народ из неверных и незнатных жителей севера будет добиваться родства с императором ромеев, взять у него дочь за себя или свою дочь отдать за императора или его сына, то тогда следует такое неразумное требование отвергнуть.

Древние славяне были людьми ведической культуры. Древнюю славянскую религию правильнее назвать русским ведизмом. Это - высококультурная религия земледельческого народа. Источник ее - древняя Индия, наша прародина.

Древние славяне верили в единого небесного Бога - Триглава, т.е. Троицу. Триглав - это Сварог, Перун и Свентовит. Сварог - небесный бог, дед богов. Он ожидает людей в небесном рае - Ирии или Сварге. Сварог - родник всему роду. Родом славяне называли всю Вселенную.

Перун - бог грозы и войны. Он соответствует сыну христианской Троицы. Свентовит - бог неба и света сначала у западных славян. Затем вера в него была принесена в Северную Русь, в Новгород. Свентовит соответствует святому духу христианской Троицы. Остальные же боги по славянским верованиям подчиняются Триглаву.

Славяне, как и христиане, верили в единого Бога. Кроме того, они не считали Бога личностным. В таком случае, была ли необходимость вводить христианство на Руси? Однако кому это было выгодно и почему мы выясним позже. Пока же вернемся к древним славянам.

Чистоту древней славянской религии охраняли мудрые волхвы. Их влияние можно было сравнить с влиянием жрецов в древнем Египте. Они оказывали большое нравственное влияние на своих сородичей. По их рекомендации на вече избирался князь, который должен был оберегать границу, созывая в случае необходимости рать. Князя содержали всем миром.

"Велесова книга" объясняет почему славяне называются славянами. Они славили богов, ничего не выпрашивая для себя. Остальные же народности, наоборот, только и делали, что о чем-нибудь просили. Вели славяне трудовую жизнь: "…И так всякий день, сотворивши молитву и удовлетворивши тело едой, идем в поля трудиться, как боги велят всякому мужу, которому предназначено работать ради хлеба своего".

Древние славяне почитали богов своими отцами, т.е. совершенно не боялись, а уважали их, и верили в свое бессмертие: " И так провозглашали мы славу богам, которые суть отцы наши, а мы - сыны их. И будем достойны их чистотой телес и душ наших, которые никогда не умрут. И не умирают они в час смерти наших тел. И падшему в поле Перуница давала выпить воду живую. И выпивший ее отправлялся к Сварге на белом коне. И там Перунько его встречал и вел в благие чертоги. И там он будет пребывать в это время, и достанет себе новое тело, и так станет жить, радуясь и творя молитвы за нас ныне, и присно, и от века до века."

Славяне верили в покровительство богов и во время трудной битвы молились Триглаву: "И вот мы Триглаву молились великому и малому. И тот Триглав предостерегал нас, и быстро он скакал на коне, врагов поражая. И мы увидели, что убитые богами мертвы. И нам за ними следует убивать и видеть много мертвых тел и то, как великая рать Перунова набросится на них и их разобьет."

С древних пор врагами Руси были греки. Как пишет "Велесова книга": "В Греции ведь не богов почитают, а людей, высеченных из камня, подобных мужам. А наши боги - суть образы".

Древние славяне имели много хранилищ, где они хранили подобия своих богов: " Мы имели много хранилищ в Новгороде на реке Волхове, имели и в Киеве-граде в Божьих лесах. А также имели на синем Сурожском море".

Существует недоброе мнение будто древние славяне приносили человеческие жертвы своим богам. Но вот что записано в "Велесовой книге": " Боги русские не берут ни жертв людских, ни животных, только плоды, овощи, цветы и зерна, молоко, питную сурью, на травах забродившую, и мед, и никогда живую птицу, рыб. И это варяги и эллины дают богам жертву иную и страшную - человеческую".

К девятому веку влияние вече, а значит и волхвов, на решение государственных вопросов ослабло. Это объяснялось тем, что князья стремились к большей власти, к передаче власти от отца к сыну. В это время на Русь пришли варяги. Воспользовавшись расколом власти, Аскольд силою разгромил нашего князя, а сам стал князем. Он был христианином и ненавидел русов.

"Велесова книга" повествует о желании греков окрестить Русь, чтобы "стричь с нас дань". Не сразу, но эта их мечта осуществилась.

"Повесть временных лет" говорит, что Аскольда убивает Олег. В результате к власти пришел Игорь Рюрикович - основатель княжеской династии.

В 980 г. в Киеве начал править сын Святослава Владимир. Сначала он придерживался ведической религии. Поставил на холме вне двора теремного Перуна деревянного "главу серебряну, а ус злат".

Владимир посадил Добрыню, дядю своего, в Новгороде. Добрыня поставил кумира над рекою Волховом, и приносили ему жертвы новгородцы как богу.

Но постепенно, как записано в "Лаврентьевской летописи", был " Владимир побежден похотью женскою". Было у него несколько супруг, а наложниц у него было 300 - в Вышегороде и 300 - в Белгороде и 200 на Берестове.

"И был он ненасытен в блуде, приводил к себе и замужних жен и растлял девиц".

В летописи он назван "невеждой." Постепенно аппетиты его растут. Уже не хочется прислушиваться к мнению мудрых волхвов, а растет желание править единолично. Для этого ему нужно избавиться от волхвов, а, следовательно, и от древней религии русов. С этой целью в 988 г. он укрепил свои отношения с Византией, принял православное христианство и получил в жены сестру византийского императора Анну. Вернувшись в Киев, Владимир загнал толпы своих подданных в Днепр, где и крестил их. Кумиры были опрокинуты - одни изрублены, другие преданы огню. Перуна же "повелел привязать к хвосту коня и волочить его с горы по Боричеву ввозу к Ручью и приставил двенадцать мужей колотить его жезлами".

"Вчера был чтим людьми, а сегодня поругаем", - замечает летописец.

Честно отображены события крещения в Новгороде в "Иоакимовской летописи". Иоаким - удивительно честный историк. По происхождению грек, "он писал смело, без оглядки на киевских князей", - как отмечает Бус Кресень, переводчик "Велесовой книги". Существует одна из версий, что именно благодаря Иоакиму сохранилась "Велесова книга".

Вот что сообщает "Иоакимовская летопись": " В Новгороде люди, увидев, что Добрыня идет крестить их, учинили вече и заклялись все не пустить их в город и не дать опрокинуть идолов. И когда он пришел, они, разметав мост великий, вышли с оружием и какими бы угрозами или ласковыми словами их Добрыня ни увещевал, они слышать не хотели, и вывели два самострела больших со множеством камней, и поставили их на мосту, как на настоящих своих врагов. Высший же над славянскими жрецами Богомил, который из-за своего красноречия был наречен Соловьем, запрещал людям покоряться".

И все-таки победила сила.
"Добрыня же, собрав воинов, запретил грабеж, и тотчас сокрушил идолов, деревянные сжег, а каменные, изломав, низверг в реку; и была нечестивым великая печаль. Мужи и жены, видев это, с воплем великим и слезами просили за них, будто за настоящих богов. Добрыня же, насмехаясь, им говорил: " Что, безумные, сожалеете о тех, которые себя оборонить не могут, какую пользу вы от них чаять можете". И послал всюду, объявив, чтоб все шли ко крещению".

После принятия христианства в Киеве во множестве появились византийские монахи в черных рясах, "которые несли сюда не только знания, но и немалые богатства", - как отмечается в энциклопедии "Исчезнувшие цивилизации".

Князь же Владимир - Красное Солнышко, проливший немало крови, направил в Константинополь 6 тысяч воинов - русов в качестве императорского войска. Так что сделка Владимира с Византией оказалась взаимовыгодной. Сбылась и давняя мечта греков, о которой упоминает "Велесова книга".

Ну, а само христианство, было ли оно так необходимо нашим предкам? Может быть, оно было нравственнее, терпимее, чем древние религии?

Обратимся за ответом к труду Е. П. Блаватской "Разоблаченная Изида". Вот что она пишет: "… когда память о кротком и милосердном Иисусе еще витала в каждом христианском сердце , и его слова о милосердии и благотворении еще витали в воздухе, - даже тогда христиане превосходили язычников во всех видах жестокости и религиозной нетерпимости". (т. 2, стр. 46)

Ранние христиане опирались на традиции неоплатоников. И наконец наступила пора христианам или раздавить неоплатоников или самим стать неоплатониками. И вот уничтожение гностиков, которыми являлись неоплатоники, стало самой желанной мечтой христиан. По этой причине была зверски убита юная Ипатия в Александрии.

"Ее дружба и влияние на Ореста, правителя города, обеспечивало философам безопасность и защиту от их врагов. С ее смертью они потеряли своего самого сильного друга", - пишет Блаватская.

Все, кто знал Ипатию, почитали ее за эрудицию, благородство, добродетели и характер. До нас дошли отрывки из писем к ней епископа Птолемеи: " Мое сердце томится по присутствию вашего божественного духа", - писал он ей в 413 г. н. э., - "которое более, чем что-либо другое, могло бы смягчить горечь моей судьбы".

Этот наиболее благородный из христианских епископов, который оставил семью и детей ради веры, не мог знать, что вскоре его единственный друг превратится в неузнаваемое месиво мяса и крови, что "плоть будет соскребываться от костей" устричными раковинами, а остальное будет брошено в костер по приказу епископа Кирилла, которого он хорошо знал - Кирилла - КАНОНИЗИРОВАННОГО СВЯТОГО!

Даже этого примера достаточно, чтобы судить о методах борьбы христиан, если кто-то стоял на пути их веры.

Но вернемся к истории России.
В одиннадцатом веке на Руси правил князь Ярослав Мудрый, так любовно названный народом, сын Владимира. При Ярославе, который был одарен исключительным политическим чутьем, русы вступили в свой золотой век. Его усилиями Киев накопил огромные богатства. Он восстановил родственные связи с Западом, взяв в жены шведскую принцессу Ингегерд и выдав трех своих прекрасных и грамотных дочерей за царствующих особ Европы. Но все-таки, почему этого князя прозвали Мудрым?

Ярослав действительно проявил незаурядный ум, сумев соединить на Руси христианство с ведической религией предков. Он отменил гонения на волхвов. Это доказывается хотя бы тем, что археологи наших дней откопали хранилища богов, которые действовали и после Владимира, и не только действовали, но и процветали. В них были обнаружены богатые приношения. Значит, древняя вера поддерживалась и знатными, обладающими реальной властью, русичами. Однако возврата к старому, без изменений, быть не может. Ярослав не стал возвращать старую веру, а просто ставил мудрых волхвов служителями христианской церкви.

Волхвы, не меняя форму христианских богослужений, сохранили содержание древней веры. Так возникла уникальная русская православная церковь, славившаяся своей мудростью и терпимостью. Основной ее чертой была соборность, т.е. сохранен вечевой принцип выборности. Русская церковь процветала, она была духовным вдохновителем русских людей. Так продолжалось до четырнадцатого века, когда раздробленной Руси, находившейся под игом монголо - татар, был нужен новый импульс для объединения и обретения независимости. Такой мощный духовный импульс был дан великим заступником и защитником Земли Русской Сергием Радонежским. Его обитель была суровой нравственной школой жизни. Причем, развивалась в ней не только духовная мощь, но и сила физическая, хотя на это нигде нет прямых указаний. Создана она была во многом по аналогии с восточными монастырями и ашрамами, которые были школами мудрости, но в случае необходимости могли защитить себя. Именно поэтому такими прекрасными воинами оказались Пересвет и Ослябя.

В своей обители Сергий заложил основу общинного жития на Руси. Его воспитанники монахи были общинниками, которые проводили принципы общины в жизнь. Это и было началом крестьянских общин на Руси. Новые обители учеников Преподобного также становились ячейками духовной культуры. Трудно переоценить также значение его благословения князя Дмитрия перед Куликовой битвой, которая подняла дух народа и послужила основой для появления такого понятия как "русский народ". Воспитав учеников нового типа, Сергий много сделал и для очищения самого облика Христа, а, значит, и всего христианства. Долго действовало на Руси этот мощное духовное влияние Сергия на христианство.

Но вот пришел пятнадцатый век. В 1453 г. турки - мусульмане разрушили православную Византию, а в 1480 г. прекратилась данническая зависимость Москвы от Орды. Великие Московские князья осознали себя хранителями подлинного правоверия.

В конце шестнадцатого века после смерти Федора Иоанновича - последнего из династии Рюриковичей - Московию потряс тяжелейший кризис, получивший название "смутного времени".

В письме Е. И. Рерих от 02. 07. 37 г. встречаем мы описание того времени:

"Описывая тогдашнее состояние России, знаменитый келарь Троицкой Лавры Авраамий Палицын писал: "Казалось, что россияне не имели уже отечества, ни души, ни веры, что государство зараженное язвою, в страшных судорогах кончилось… Ляхи с оружием в руках только смотрели и смеялись безумству междуусобия… Сердца окаменели, умы помрачились. Гибли отечество и церковь, скот и псы жили в алтарях, воздухами и пеленами украшались кони, пили из потиров, на иконах играли в кости, в ризах иерейских плясали блудницы, иноков- священников палили огнем, допытываясь их сокровищ… Горожане и земледельцы жили в дебрях, в лесах и пещерах неведомых или болотах, только ночью выходя из них осушиться. И леса не спасали: люди, уже покинув звероловство, ходили туда с чуткими псами на ловлю людей. Матери, укрываясь в густоте древесной, страшились вопля своих младенцев, зажимали им рот и душили до смерти. Не светом луны, а пожарами озарялись ночи".

В это тяжкое время жестокая борьба коснулась духовной твердыни Земли Русской - Троицкой обители. 23 сентября 1608 года поляки, литовцы да воины Тушинского царька подошли к стенам монастыря. Число врагов достигало 30 тысяч. Число же защитников набралось до 2400 человек. Это событие подробно описано в очерке Е. И. Рерих "Преподобный Сергий Радонежский". Много раз враги приступом пытались взять крепость. Но "ядра упадали в пустые места или в пруд и сравнительно мало вреда причиняли осажденным. После длительного и жестокого боя враг отступил с большими потерями". 16 месяцев продолжалась осада крепости.

"Но дивно хранима была Обитель Преподобного!"
Летом 1609 года враги отступили в страхе перед наступившим на них войском князя Скопина- Шуйского.

В это смутное время "один из главных героев освобождения Козьма Минин указывал, что источник его решимости поднять ополчение таился в чудесном троекратном ему видении Преподобного".

Окончательно очищено от врагов Московское государство было весной 1613 года.

В выборности царя и в формуле некоторых документов этой эпохи ("царь решил, а бояре приговорили") обнаруживается некоторое ограничение самодержавной власти. Однако уже в середине семнадцатого века царь Алексей Михайлович решил окончательно укрепить самодержавную власть. В этом ему стал активно помогать Никон, который, однако, преследовал свои интересы. Он считал более высоким достоинство власти священника по сравнению с властью царя. Стремясь к большей власти, он сознательно посягнул на самую суть русского православия.

Борьбу против Никона возглавил протопоп Аввакум, выдающийся русский человек. Он был одним из самых просвещенных людей своего времени, прекрасно знал религиозную и светскую литературу, обладал феноменальной памятью. Но большого поста в церковной иерархии Аввакум так и не займет. Всегда, в любой жизненной ситуации он проявлял себя неподкупным, честным и стойким человеком. Именно таких людей называют подвижниками.

Аввакум хорошо знал Никона. Они вместе входили в кружок русского православия. Но едва Никон получает патриарший посох, как становится отступником, предает русское православие и своих бывших соратников. Его советниками становятся иноземные богословы. Вначале Аввакум думает, что на патриарха нашло какое-то затмение. Но затем он понимает, что в лице Никона православный русский народ столкнулся с вероотступником.

Никону хватает наглости на церковном соборе заявить, что хотя он русский, но его вера и убеждения греческие. Вслед за этим он снимает с себя белый клобук, символизирующий чистоту и святость русского духовенства, и вместо него надеть, как пишет один знаток той поры, “рогатую колпашную камилавку” греков…

Огромная страна раскалывается на два непримиримых лагеря – прислужников Никона и сторонников Аввакума. Протопоп Аввакум одним из первых прямо и открыто обвиняет патриарха в святотатстве и обращается к царю с просьбой оградить русский народ и русское православие от тлетворного влияния иноземных богословов.

Поначалу Никон и царь, зная, насколько любим Аввакум среди низшего духовенства, пытаются привлечь его на свою сторону. Но их терпению приходит конец. Строптивого протопопа отправляют в темницу и пытают. Затем протопопа ссылают в Сибирь, где он пробудет 10 лет. За это время царь рассорился с Никоном. Он посылает в Сибирь высочайшее дозволение протопопу вернуться в столицу. Чтобы добраться до столицы Аввакуму понадобилось три года.

В Москве Аввакум убеждается, что царь, отдалив от себя Никона, оставил в силе все его нововведения. Он вновь ринулся в бой. Теперь его упрячут в один из северных острогов. Через некоторое время его привезут на созванный по инициативе царя церковный собор, чтобы он и его единомышленники (доставленные из других тюрем) покаялись перед всем миром.

Перед Аввакумом были поставлены три вопроса:
Православна ли русская церковь?
Православен ли царь Алексей Михайлович?
Православны ли вселенские патриархи?

На все вопросы Аввакум дает ответы “Да, но…”

Смысл его последнего слова заключается в том, что русская церковь, имея слепых поводырей, идет по гибельному для нее пути…

Четырех нераскаявшихся – Аввакума, дьякона Федора, попа Лазаря и инока Епифания – заточат в Пустозерский острог у Полярного круга. Каждого из них посадили в земляную яму. В таких условиях они томятся почти 15 лет. Здесь Аввакум пишет автобиографию “Житие”, признанную одним из лучших литературных образцов. Достоевский считал, что это произведение непереводимо на другие языки, как и поэзия Пушкина.

После Алексея приходит царь Федор. 14 апреля 1682 года он сжигает узников на костре. А через несколько дней умрет и сам царь, как было предсказано накануне казни Аввакумом…

Огромных жертв стоило превращение великой Руси в Россию…

Православие, приспособленное к западному образцу, перестало быть истинно славянским. Именно отстаиванием своей национальной религии объясняется яростная борьба, происходившая тогда.

Е. И. Рерих в письме от 08.09.34 г. писала: "…Напомню Вам хотя бы времена патриарха Никона, вводившего трехперстное крещение пытками и сжиганием на кострах всех, придерживавшихся двуперстного, которым осенял себя и истинный последователь заветов Христа, великий Основатель Святой Руси, всего духовного просвещения и монашества ее, Строитель Русского Государства, Преподобный Сергий Радонежский. Неужели он был еретик?"

Много вреда принес горе - реформатор Никон. Сколько мудрых древних книг было уничтожено! Сколько эзотерического знания, передаваемого из поколение в поколение волхвами, было утеряно для России! Это время можно сравнить со временем Инквизиции в Европе.

"Что же как не тьма невежества породила Инквизицию? Ведь Инквизиция - самое страшное, несмываемое пятно на златотканных одеждах христианской церкви. Инквизиция была страшной карикатурой на Суд Божий, внушенная князем тьмы для растления и подрыва веры на все времена в чистоту, благость и справедливость церкви", - писала Е. И. Рерих.

Как пример европейского Суда Божия можно привести деятельность Томаса де Торквемада, духовника королевы Изабеллы, который в короткий четырнадцатилетний период сжег более десяти тысяч человек и приговорил к пыткам более восьмидесяти тысяч.

"Количество привлекаемых к суду с этим страшным судопроизводством было настолько велико, что судьи мало вникали в суть дела, и стало обычным явлением, что даже не давали себе труда записывать имена обвиняемых, а обозначали их, как обвиняемый №1, №2, №3 и т. д.. Иезуиты исповедовали их секретно". (" Sorcery and Magic" Т. Райт, член- корреспондент Национального Института Франции).

Да, России явно не хватало такого влияния со стороны европейского христианства!

Истинно же верующие русские люди вынуждены были скрыться " в темных лесах, спасая свою старую веру от новых законов Никона, а затем Петра".

"В чистоте и строгости еще соблюдается там старинная вера. Они имеют свои иконы и своих начетчиков и блюдут свои молитвы и обычаи. И даже при последних событиях в Сибири этот край внутренно был мало затронут", - писал Н. К. Рерих, побывав на Алтае в 1926 году.

В середине девятнадцатого века от монголов и калмыков к алтайским староверам была принесена весть о Беловодье:

"Седобородый строгий старовер скажет вам, если станет вам другом:

"…Много народу шло в Беловодье. Наши деды Атаманов и Артамонов тоже ходили. Пропадали три года и дошли до святого места. Только не было им позволено остаться там, и пришлось вернуться. Много чудес говорили они об этом месте. А еще больше чудес не позволено им было сказать".

"С юга и с севера, с востока и с запада мыслят о том же. И тот же эволюционный процесс запечатлевается в лучших образах. Центр между четырех океанов существует. Сознание нового мира существует", - пишет Н. К. Рерих в путевом дневнике "Алтай - Гималаи".

Так смыкается древняя славянская вера с буддизмом…
Что же касается христианства…

"Мертвая догматика убила светлое учение Христа", - писала Е. И. Рерих, - потому церковь с такой легкостью разрушилась в нашей стране. Тяжелое время переживает она и в прочих странах". (Письмо от 08.09.34 г.)

Благородное Учение Иисуса Христа стало со временем неузнаваемым. В этой фальсификации есть виновные.

"Самозванные виноградари "вина Господнего" - вот кто должен быть призван к ответу будущими поколениями", - пишет Блаватская в своем труде "Разоблаченная Изида". (т. 2, стр. 634).

"Даже Павел, великий честный апостол, в горении своего энтузиазма, или неумышленно исказил доктрины Иисуса, или же его писания были искалечены другими до неузнаваемости".

Анонимный автор "Сверхъестественной Религии", труда, который "как говорят, был написан выдающимся богословом, - неопровержимо доказывает поддельность четырех евангелий или, по меньшей мере, полную их переделку в руках слишком усердного Иринея и его приспешников". (Е. П. Блаватская).

Сэр Исаак Ньютон в своих трудах указывает на фальсификации, которые выявились при сравнении подлинных рукописей с более поздними. Так, греки сделали некоторые замены в Александрийской рукописи, с которой были сделаны их копии, теперь они читают - "Великая тайна божественного, БОГ проявился во плоти"; тогда как церкви первых четырех или пяти столетий читали - "Велика тайна божественного, КОТОРОЕ БЫЛО проявлено во плоти". (И. Ньютон. "Апокрифический Новый Завет").

Георгий Синцелл, вице - патриарх Константинопольский (восьмого века) нападает на армянского отца Евсевия за его наглую фальсификацию египетской хронологии, чтобы угодить императору Константину. Еще более лживым был "святой отец" Ириней, ему даже противоречит более осторожный Евсевий. Например, Ириней утверждает, что "Папий, епископ Иерополиса, был непосредственным слушателем св. Иоанна, и Евсевий вынужден сказать, что Папий никогда не претендовал на это, а просто заявил, что он получил свое учение от тех, кто знали Иоанна" (Е. П. Блаватская).

Правильно сказал епископ Кидер: "Если бы умному человеку пришлось выбирать для себя религию по тем людям, которые ее исповедуют, то, вероятно, христианство было бы последним из того, что он выбрал!"

Христианская церковь преследует не только идолопоклонников и язычников.

"Верная своей политике быть чем угодно и для кого угодно, лишь бы в пользу своих интересов, Римская церковь, пока мы пишем эти строки (1876 г.), благожелательно взирает на зверства в Болгарии и Сербии и, вероятно, маневрирует с Турцией против России. Лучше ислам и ненавистный до сих пор полумесяц над гробницей христианского бога, чем греческая Церковь, признанная в Константинополе, Иерусалиме государственной религией. Подобно дряхлому и беззубому бывшему тирану в изгнании, Ватикан рад ухватиться за любой союз, который обещает, если и не восстановление его власти, то хоть ослабления своего противника" (Е. П. Блаватская).

Подобная политика сохраняется и в наше время. Это мы видим на примере Югославии.

"В четырех евангелиях вполне достаточно материала, чтобы показать, в чем заключалась сокровенная и наиболее пламенная надежда Иисуса - надежда, с которою он начал учить и с которой он умер. В своей огромной и самоотверженной любви к человечеству, он считает несправедливым лишение масс сокровенных знаний, приобретенных лишь немногими избранными. Эти знания он и проповедует как единство духовного Бога, храм которого находится внутри каждого из нас, и в котором мы живем, как Он живет в нас - в духе" (Е. П. Блаватская).

Но разве имеет что-либо общее Его Учение с христианством?

Вот что пишет Блаватская: "…чрезвычайно грубые ошибки, противоречия, расхождения и выдумки были насильно втиснуты в систему, тщательно выработанную кастой епископов новой религии, и названы христианством…"

Как видим, великое Учение Христа должно быть очищено от ржавчины человеческих догм.

Хочется привести слова востоковеда Макса Мюллера: "Для истинного верующего истина , откуда бы она ни пришла, желанна; также ни одно учение не становится менее истинным или драгоценным от того, что оно было усмотрено не только Моисеем или Христом, но также Буддой или Лао-Цзы".

Не может христианство быть прогрессивнее ведической веры - древней мудрости, ибо именно она была первоисточником других религий; " и иудаизм и его ответвления, и христианство, и исламизм, заимствовали все то вдохновение, что в них было от этого этнического прародителя" (Е. П. Блаватская).

Введение христианства на Руси, как государственной религии, было начато киевским князем Владимиром Святославичем в конце X века, но по традиции - вслед за летописной хронологией - это событие принято относить именно к 988 году…

«В 988 году Владимир принял христианство. Обстоятельства, предшествовавшие этому событию и сопровождающие его, рассказываются с баснословными чертами, которые вполне свойственны устным преданиям, записанным уже довольно долгое время спустя после означенного события.

Достоверно только то, что Владимир крестился и в то же время вступил в брак с греческой царевною Анною, сестрою императоров: Василия и Константина. Крещение его, по всем вероятиям, происходило в Корсуне или Херсонесе, греческом городе на юго-западном берегу Крыма; и оттуда Владимир привёл в Киев первых духовных и необходимые принадлежности для христианского богослужения. В Киеве он крестил своих сыновей и народ.

Жители без явного противодействия крестились в Днепре отчасти потому, что в самом Киеве уже значительно распространено было христианство и христиане не составляли там незначительного меньшинства, а более всего оттого, что у русских язычников не было жреческого сословия, которое бы разъяснило народу преступность такого переворота с языческой точки зрения и возбуждало бы толпу к сопротивлению.

Самое древнее русско-славянское язычество не имело определённого характера, общего для всех в смысле положительной религии, и состояло из множества суеверий и представлений, которые при невежестве и впоследствии легко уживались с наружным принятием христианства.

Большинство вступало в новую веру и совершало обряд крещения, не понимая, что делает (это продолжается и в XXI веке и не только в области христианства - Прим. И.Л. Викентьева). Борьба язычества с христианством выражалась пассивно: продолжительным соблюдением языческих приёмов жизни и сохранением языческих суеверий; такая борьба происходила многие века после Владимира, но она не мешала русскому народу принять крещение, в котором сначала он не видел ничего противного, потому что не понимал его смысла. Только постепенно и для немногих открывался действительно свет нового учения.

Владимир деятельно занимался распространением веры, крестил народ по землям, подвластным ему, строил церкви, назначал духовных. В самом Киеве он построил церковь св. Василия и церковь Богородицы, так называемую «Десятинную», названную так оттого, что князь назначил на содержание этой церкви и духовенства её десятую часть княжеских доходов.

Для прочного укрепления новопринятой веры Владимир вознамерился распространить книжное просвещение и с этой целью в Киеве и других городах приказал набирать у значительных домохозяев детей и отдавать их в обучение грамоте. Таким образом на Руси, в каких-нибудь лет двадцать, возросло поколение людей, по уровню своих понятий и по кругозору своих сведений далеко шагнувших вперёд от того состояния, в каком находились их родители; эти люди стали не только основателями христианского общества на Руси, но также проводниками переходившей вместе с религией образованности, борцами за начала государственные и гражданские.

Одна уже эта черта показывает во Владимире истинно великого человека: он вполне понял самый верный путь к прочному водворению начала новой жизни, которые хотел привить своему полудикому народу, и проводил своё намерение, несмотря на встречаемые затруднения. Летописец говорит, что матери, отпуская детей в школы, плакали о них как о мёртвых.

Владимир после крещения является чрезвычайно благодушным. Проникнутый духом христианской любви, он не хотел даже казнить злодеев, и хотя сначала согласился, было, на увещевания корсунских духовных, находившихся около него в Киеве, но потом с совета бояр и городских старцев установил наказывать преступников только денежною пенею - вирою, по старым обычаям, рассуждая при этом, что такого рода наказание будет способствовать умножению средств для содержания войска.

Сохраняя племенную славянскую весёлость, Владимир примирял ее с требованиями христианского благочестия. Он любил пиры и празднества, но пировал не с одними своими боярами, а хотел делиться своими утехами со всем народом - и со старыми, и с малыми; он отправлял пиршества преимущественно в большие церковные праздники или по случаю освящения церквей (что в то время было памятным событием). Он созывал народ отовсюду, кормил, поил всех пришедших, раздавал неимущим потребное и, даже заботясь о тех, которые почему-нибудь сами не в состоянии были явиться на княжий двор, приказывал развозить по городу пищу и питьё. Но такое мирное препровождение времени не мешало ему, однако, воевать против врагов».

Костомаров Н.И. , Русская история в жизнеописаниях её важнейших деятелей, Том I, CПб, «Лениздат», 2007 г., с. 8-9.

Рекомендуем почитать

Хобби

Cмертные грехи в православии: сколько их?

Десерты

Рецепты витаминных салатов из крапивы

Фармакология

Ароматная и сочная курица в фольге в духовке – быстро, просто и вкусно

Дерматология

Расклады Таро на здоровье: простейшие гадания для новичков

Десерты

Виды счетов в банке для физических лиц: подробное рассмотрение

Десерты

Макароны По Флотски В Мультиварке — Рецепты И Секреты Макароны в сливках с сыром