Гефест прометей прикованный. Эсхил «Прометей прикованный» – литературный анализ. Социально-политическая направленность «Прометея прикованного»
Власть и Сила, слуги Зевса.
Прометей.
Хор Океанид.
Ио, дочь Инаха.
ПРОЛОГ
Пустынные скалы на берегу моря. Гефест, Власть и Сила вводят закованного в цепи Прометея.
Власть
Ну, вот мы и на месте, у конца земли,
В безлюдном скифском, дальнем и глухом краю.
Пора, Гефест, исполнить, что наказано
Тебе отцом, и святотатца этого
К скалистым здешним кручам крепко-накрепко
Железными цепями приковать навек.
Твою ведь гордость, силу всех ремесл - огонь
Похитил он для смертных. За вину свою
Пускай теперь с богами рассчитается,
10 Чтоб наконец признал главенство Зевсово
И чтоб зарекся дерзостно людей любить.
Гефест
Вы, Власть и Сила, все, что поручил вам Зевс,
Уже свершили, ваше дело сделано.
А я - ужель я бога, мне подобного,
К суровым этим скалам приковать решусь?
Увы, решусь. Ведь нет другого выхода:
Всего опасней словом пренебречь отца.
Гефест
Родство и дружбу не могу не чтить, пойми.
Власть
40 Я понимаю. Но отца ослушаться
Неужто можешь? Это ль не всего страшней?
Гефест
Ни мягкости не знаешь, ни сочувствия.
Власть
О нем скорбеть что толку? Где помочь нельзя,
Там и напрасно убиваться нечего.
Гефест
О, как мне ненавистно ремесло мое!
Власть
Оно при чем? Ведь разум говорит тебе,
Что не твое искусство эту боль родит.
Гефест
По мне б, им лучше кто-нибудь другой владел.
Власть
Все тяжко, только над богами властвовать
50 Нетяжко, и свободен только Зевс один.
Гефест
Я знаю. Да и кто не знает этого?
Власть
Поторопись же приковать преступника,
Чтоб не увидел вдруг отец, как медлишь ты.
Гефест
Гляди-ка, вот и кольца приготовлены.
Власть
Надень ему их на руки и молотом
К скале прибей покрепче, не жалея сил.
Гефест
Я не сижу, и дело, видишь, движется.
Власть
Сожми потуже, чтоб зазоров не было,
А то искать лазейки не его учить.
Гефест
60 Ну, этою рукой не шевельнуть ему.
Власть
Так закрепи ж и эту, чтобы помнил впредь,
Что, как он ни искусен, Зевс искуснее.
Гефест
Лишь Прометей и вправе побранить мой труд.
Власть
Теперь шипом железным и безжалостным
Ему с размаху, с силой грудь насквозь проткни.
Гефест
Ах, Прометей, я плачу о беде твоей!
Власть
Опять жалеешь Зевсовых ты недругов
И стонешь? Не пришлось бы пожалеть себя.
Гефест
Глаза боятся видеть то, что видишь ты.
Власть
70 Я вижу лишь возмездье справедливое.
Теперь кольцом железным охвати бока!
Гефест
Не нужно понуканий. Все я сделаю.
Власть
Нет, понукать я буду и покрикивать.
Спустись теперь и скуй покрепче голени.
Гефест
Покончено и с этим. Был недолог труд.
Власть
Теперь покрепче гвозди вбей в отверстия.
Работу будет строгий принимать судья.
Гефест
Слова твои ужасны, как и облик твой.
Власть
Изволь, будь мягок сам. Но не брани меня
80 За мой суровый, твердый и жестокий нрав.
Гефест
Уйдем! Железом тело сплошь опутано.
Власть
(Прометею)
Вот здесь теперь и буйствуй, и права богов
Злобно душит. Он уймется,
Лишь когда насытит сердце
Или кто-то, изловчившись,
Власть у него отнимет силой.
Прометей
Сегодня в оковах железных томлюсь,
Но время придет, и правитель богов
Попросит меня указать и раскрыть
170 Тот заговор новый, который его
Державы лишит и престола.
Но будет он тщетно меня обольщать
Своим сладкоречьем, и тщетны тогда
Любые угрозы его - ни за что
Не выдам я тайны, покуда с меня
Не снимет безжалостных этих оков,
Покуда за этот позорный мой плен
Сполна не заплатит!
Антистрофа 2
Ты дерзок, не сдаешься ты,
Под пыткой на своем стоишь.
180 Не лучше ль придержать язык?
Томит, изводит душу мне сверлящий страх,
За тебя страшусь, пойми.
Где, плывя по морю муки,
Берег мирный увидал ты?
Непреклонно сердце Зевса,
Тверд и жесток рожденный Кроном.
Прометей
Я знаю, суров он и волю свою
Считает законом. Но время придет -
Смягчится, уступит. Заставит нужда.
190 Уймет он тогда безумный свой гнев
И сам поспешит, союзник и друг,
Ко мне - союзнику-другу.
ЭПИСОДИЙ ПЕРВЫЙ
Предводительница хора
Будь откровенен с нами, расскажи нам все.
В чем уличен ты Зевсом и за что тебя
Такой позорной он карает мукою?
Скажи нам, если это не грозит ничем.
Прометей
Рассказывать мне тяжко, но и тягостно
Молчать об этом. Боль моя всегда со мной.
Когда среди бессмертных распря вспыхнула
200 И меж собою боги перессорились, -
Одни с престола Крона сбросить чаяли,
Чтоб Зевс царил, другие же владычества
Над божествами не желали Зевсова, -
Тогда титанам, неба и земли сынам,
Помочь советом добрым я хотел. Но мой
Совет отвергли. Презирая вкрадчивость
И всякое лукавство, те надеялись,
Что грубой силой без труда захватят власть.
А мать моя - и Геей и Фемидою
210 Она зовется - много раз, заранее
Исход той распри зная, говорила мне,
Что победитель победит не силою,
А хитростью, коварством он одержит верх.
Но тщетно убеждал я и доказывал,
Меня тогда и слушать не хотел никто.
И, видя это, я почел за лучшее
По доброй воле и в союзе с матерью
Пойти на помощь Зевсу. Помощь принял он.
Моим стараньем в черной пасти Тартара
220 Бесследно сгинул древний Крон и все, кто с ним
Сражался рядом. Вот какой услугою
Обязан мне великий властелин богов.
И вот как он за это наградил меня!
Болезнь такая, видно, всем правителям
Присуща - никогда не доверять друзьям
Но вы спросили, за какую мучит Зевс
Вину меня. Извольте, и о том скажу.
Едва успевши на престол родительский
Усесться, сразу должности и звания
230 Богам он роздал, строго между ними власть
Распределил. А человечьим племенем
Несчастным пренебрег он. Истребить людей
Хотел он даже, чтобы новый род растить.
Никто, кроме меня, тому противиться
Не стал. А я посмел. Я племя смертное
От гибели в Аиде самовольно спас.
За это и плачусь такими муками,
Что их и видеть больно - каково ж терпеть!
Жалел я смертных, только самого меня
240 Не пожалели. Пытка беспощадная -
Удел мой. Зевсу славы не прибавит он.
Предводительница хора
Железным сердцем и душою каменной
Тот обладает, Прометей, кто мирится
С твоим страданьем. Лучше бы не видеть мне,
Как мучишься, но вижу и скорблю с тобой.
Прометей
Меня увидев, даже недруг сжалится.
Предводительница хора
Ни в чем ты больше не был виноват? Скажи.
Прометей
Еще у смертных отнял дар предвиденья.
Предводительница хора
Каким лекарством эту ты пресек болезнь?
Прометей
250 Я их слепыми наделил надеждами.
Предводительница хора
Благодеянье это, и немалое.
Прометей
Вдобавок я же и огонь доставил им.
Предводительница хора
И пламенем владеют те, чей век - как день?
Прометей
Оно научит их искусствам всяческим.
Предводительница хора
За эти, значит, преступленья Зевс тебя…
Прометей
Карает и вовеки не помилует.
Предводительница хора
Ужель мученью этому и срока нет?
Прометей
Один лишь срок: покуда не смягчится Зевс.
Предводительница хора
Надеешься - смягчится? Иль не видишь ты,
260 Что виноват был? Не хочу вины твоей
Касаться, это больно и тебе и мне.
О ней - ни слова. Думай, как помочь беде!
Прометей
Ах, как легко тому, кто в безопасности,
Увещевать и поучать попавшего
В беду. Но я ведь это все и раньше знал.
О да, о да, прекрасно знал, что делаю,
И, людям помогая, сам на пытку шел.
Не думал, правда, что такая выпадет
Мне пытка - чахнуть на утесе каменном,
270 Над пропастью повиснув, средь пустынных скал.
Но не тужите о моих сегодняшних
Невзгодах, а спуститесь и о будущих
Услышьте судьбах, чтобы все, как есть, узнать.
Молю, молю вас, будьте сострадательны,
Беду чужую видя. Ведь без устали
Кочует злополучье от одних к другим.
Мы с готовностью просьбу исполним твою,
Поверь, Прометей.
Легким шагом покинем, к тебе спеша,
280 Быстролетный престол,
Воздух чистый, где птицы свой путь вершат,
И на эту скалистую землю слетим,
Чтобы все до конца
Узнать о твоих злоключеньях.
Хор спускается к скале. Со стороны моря на крылатом коне появляется Океан .
Океан
Вот он, долгой дороги моей предел.
Я у цели. Меня, Прометей, к тебе
Эта птица примчала. Не удила
Направляли полет ее - помысел мой,
Состраданье к печальной твоей судьбе
Внушено мне, должно быть, нашим родством.
290 Но пускай бы и кровь
Не роднила нас - знай, все равно никого
Нет на свете, кто был бы мне дорог, как ты.
Что правду сказал я, увидишь. Чужда
Речам моим лесть. Ты лишь намекни,
Как можно помочь тебе, чем услужить,
И скажешь ты сам, что не знаешь друзей
Вернее меня, Океана.
Прометей
О, что я вижу! Ты среди свидетелей
Моих мучений? Как же ты покинуть смел
300 Поток, что назван по тебе, и скрытые
В камнях пещеры, чтоб в железородную
Еще мне больно думать, что дитя земли,
Стоглавый обитатель Киликийских гор,
Что не знают страха в битве,
Плачут скифские кочевья
На далеком краю земли,
Антистрофа 2
420 Плачут Арии герои,
Что живут вблизи Кавказа,
В городах на склонах скал,
Ратоборцы, и вторит им
Острых копий бряцанье.
Строфа 3
В такой беде мне только одного
Случилось видеть бога: титан Атлант,
Силой безмерной своею славный,
Под землю и свод небесный спину,
430 Плача, подставил.
Антистрофа 3
Шумит, ревет, морской прибой…
… сшибаясь, гремят валы,
Черные недра гудят Аида
И стонут потоки рек священных
От состраданья.
ЭПИСОДИЙ ВТОРОЙ
Прометей
Ни спеси, ни бахвальства нет, поверьте мне,
В моем молчанье. Сердце мне терзает боль,
Когда я вижу, как меня унизили.
Ведь кто же, как не я, всем этим нынешним
440 Богам в удел назначил и почет и власть?
Об этом, впрочем, помолчу: все знаете
И так прекрасно. Лучше вы послушайте
О бедах человеков. Ум и сметливость
Я в них, дотоле глупых, пробудить посмел.
Об этом не затем, чтоб их кольнуть, скажу,
А чтоб понять вам, как я к людям милостив.
Они глаза имели, но не видели,
Не слышали, имея уши. Теням снов
Подобны были люди, весь свой долгий век
450 Ни в чем не смысля. Солнечных не строили
Домов из камня, не умели плотничать,
А в подземельях, муравьями юркими,
Они без света жили, в глубине пещер.
Примет не знали верных, что зима идет,
Или весна с цветами, иль обильное
Плодами лето - разуменья не было
У них ни в чем, покуда я восходы звезд
И скрытый путь закатов не поведал им.
Премудрость чисел, из наук главнейшую,
460 Я для людей измыслил и сложенье букв,
Мать всех искусств, основу всякой памяти.
Я первый, кто животных приучил к ярму,
И к хомуту, и к вьюку, чтоб избавили
Они людей от самой изнурительной
Работы. А коней, послушных поводу,
Красу и блеск богатства, я в повозки впряг,
Не кто иной, как я, льняными крыльями
Суда снабдил и смело по морям погнал.
Вот сколько ухищрений для людей земных
470 Придумал я, злосчастный. Мне придумать бы,
Как от страданий этих самому спастись.
Предводительница хора
Позорной мукой сломлен, растерялся ты
И духом пал, как скверный врач пред собственной
Болезнью. Ты найти не в силах снадобья,
Которое тебя же исцелить могло б.
Прометей
Еще не так ты удивишься, выслушав
Других искусств, открытых мною, перечень.
Важнейшее сначала. Прежде не было
Спасенья от болезней. Ни травы такой,
480 Ни мази, ни питья не знали смертные
И гибли без лекарства до тех пор, пока
Я всяких смесей болеутоляющих
Не указал им, чтоб любой пресечь недуг.
Я ввел разнообразные гадания
И первый распознал, какие сбудутся
Сны и какие - нет. И темных знамений,
Да и примет дорожных объяснил я смысл.
Полет когтистых птиц я людям тщательно
Растолковал: какие предвещают зло,
490 Какие - благо, каковы обычаи
У каждой, как враждуют меж собой они,
Как любят птицы, как летают стаями,
Какого цвета, гладкости какой богам
Угодны потроха и виды разные
И печени и желчи - все открыл я им.
Огузки в туке и огромный окорок
Я сжег, чтоб смертных труднопостижимому
Искусству вразумить, и знаков огненных
Смысл, непонятный прежде, объяснить сумел.
500 Вот как все было. А богатства, скрытые
В подземных недрах, - серебро и золото,
Железо, медь, - кто скажет, что не я, а он
Их обнаружил первым и на свет извлек?
Короче говоря, одну ты истину
Запомни: все искусства - Прометеев дар.
Предводительница хора
О людях непомерно не пекись теперь,
А о своих подумай бедах. Верю я,
Что день настанет - ты из плена вырвешься
510 И будешь так же, как сегодня Зевс, могуч.
Прометей
Еще не хочет Мойра всевершащая
Исполнить это. Только после тысяч мук
И после тысяч пыток плен мой кончится.
Умение любое - пред судьбой ничто.
Предводительница хора
А кто же правит кормовым веслом судьбы?
Прометей
Три Мойры да Эринии, что помнят все.
Предводительница хора
Так что же, Зевс им уступает силою?
Прометей
И Зевс от предрешенной не уйдет судьбы.
Предводительница хора
Что, кроме вечной власти, суждено ему?
Прометей
520 На это не отвечу, не выспрашивай.
Предводительница хора
Наверно, это тайна, и священная.
Прометей
К другому лучше перейди. Об этом речь
Вести еще не время. Чем уклончивей
Отвечу я, тем лучше. Лишь молчанием
От плена, от позора и от мук спасусь.
СТАСИМ ВТОРОЙ
Строфа 1
Зевс, что над миром царит,
Сердце мне да не полнит строптивой силой.
Да не устану вовек дарами,
530 Мясом тельцов, ублажать бессмертных
Там, где отца Океана вечный плещет поток.
Да не унижу хулой
Уст моих. Этим желаньям вовек да буду верна.
Антистрофа 1
Сладкая доля - всю жизнь
Жить, согревая душу надеждой твердой,
Счастьем безоблачным и весельем,
540 Но содрогаюсь, когда я вижу
Тысячи мук и терзаний, бездну бедствий твоих.
Страх перед Зевсом забыв,
Смертных ты чтил непомерно, ты был строптив, Прометей.
Строфа 2
Кто ж за услугу заплатит, скажи, откуда, скажи мне, милый,
Помощи ждать? От тех ли, чей век как день?
Ты ли не видел, как слеп и бессилен
Род человечий, немощью, словно сном,
550 Скованный? Нет, во веки веков не сможет
Воля людей нарушить законы Зевса.
Антистрофа 2
Этому зрелище учит меня твоих, Прометей, страданий.
Песню иную пела я в день, когда
Мылась невеста твоя Гесиона,
К свадьбе готовясь, - в день, когда ты, жених,
Девичье сердце к браку склонив дарами,
560 В дом ее ввел и с нею взошел на ложе.
ЭПИСОДИЙ ТРЕТИЙ
Вбегает Ио, превращенная Герой в корову.
Чей край, что за племя, кто предо мной
На камне, в оковах томясь, висит
Игралищем бурь?
За какую вину гибнешь, ответь.
Скажи мне, куда
Меня, злополучную, занесло?
Горе, о, горе!
Опять слепень впился в меня. Беда мне!
Вот, вижу, Аргус, сын Земли.
Долой, долой!
Вот он опять, пастух тысячеглазый,
570 По пятам за мною, во взгляде - ложь.
Его и смерть не скрыла в преисподней,
Вышел из царства мертвых, рыщет, как ловчий пес;
И неотступно за мною, голодной, жалкой,
Мчится по взморью, песок топча.
Строфа
Воском скрепленная, песню поет свирель,
Хочется сном забыться.
Горе мне, горе! В какие дали
Дальний мой путь ведет?
Крона дитя, в чем ты меня мог уличить,
Кару за что такую,
580 Горькой, послал? Словно слепень,
Страх и безумье жалят.
Огнем сожги меня, землей засыпь меня,
Плоть мою гадам морским скорми!
Слезной молитве, прошу,
Внемли, владыка!
Вдоволь скиталица наскиталась.
Ведать не ведаю, где конец
Этой муке великой.
Слышишь ли ты волнорогой девушки речь?
Прометей
Как не услышать дочери Инаховой,
590 Слепнем гонимой, той, что сердце Зевса жжет
Любовью и в скитаньях нескончаемых
По воле Геры гневной коротает век?
Антистрофа
Кто тебе имя отца моего открыл?
Кто ты, ответь мне, сжалься.
Кто тебе, бедный, о бедах Ио
Верную весть принес?
Назван тобой посланный мне богом недуг:
С места на место гонит,
Мучит меня жало мое.
600 Вскачь я сюда бежала.
Голод глодал меня, Гера гнала меня,
Мстительной злобой дыша, гнала.
Кто тот несчастный, чья боль
С этой сравнится?
Ясно скажи мне, какие муки
Ждут меня. Как побороть недуг,
Если знаешь, поведай.
Девушке бедной ответ, умоляю, дай.
Прометей
Все, что узнать ты хочешь, расскажу тебе,
На все отвечу без загадок, попросту,
610 Как принято с друзьями разговаривать.
Я Прометей, который людям дал огонь.
На благо ты явился человечеству,
За что же, бедный Прометей, страдаешь так?
Прометей
Я лишь недавно выплакал печаль свою.
Мне, значит, не окажешь этой милости?
Прометей
О чем узнать ты хочешь? Все скажу тебе.
Кто к этому утесу приковал тебя?
Прометей
Рука - Гефеста, а решенье - Зевсово.
620 А за какие платишься провинности?
Прометей
Довольно! Хватит и того, что сказано.
Еще открой несчастной, чем окончатся
Ее скитанья и какой им срок сужден.
Прометей
Не знать об этом лучше бы тебе, чем знать.
Нет, не скрывай мучений, предстоящих мне.
Прометей
Не откажу тебе я в этой милости.
Так почему же медлишь все, как есть, сказать?
Прометей
Сказать не жаль мне. Только огорчить боюсь.
Не будь ты так заботлив. Это лишнее.
Прометей
630 Твое желанье выполняю. Слушай же.
Предводительница хора
Постой, мое желанье тоже выполни:
Сначала мы узнаем, в чем недуг ее.
Пускай сперва расскажет о беде своей,
А о дальнейших муках скажешь после ты.
Прометей
Их просьбу, Ио, отвергать не следует.
Они же сестры твоего отца. Где плач
О жребии несчастном слезы горькие
И состраданье слушателей вызовет,
Там и помешкать можно, там и слов не жаль.
640 Не в силах вашей просьбе я противиться.
Из речи ясной все, что вы хотите знать,
Узнаете сейчас вы, хоть рассказывать
О том стыжусь я, как меня, несчастную,
Застигла буря божьего неистовства
И как она сгубила красоту мою.
Из ночи в ночь в мои покои девичьи
Сны приходили, и виденья вкрадчиво
Шептали мне: "О девушка счастливая,
Зачем хранишь ты девственность? Высокого
Сподобишься ты брака. Воспылал к тебе
650 Сам Зевс желаньем и Киприды сладкий труд
Делить с тобою хочет. Ложа Зевсова,
Дитя, не отвергай ты, а на сочный луг
670 Отец, несчастный сам, меня, несчастную,
Прогнал с порога дома. Покорился он
Узде, в которой держит нас всесильный Зевс.
И тотчас облик мой, как и душа моя,
Преобразился, - видите рога? - слепень
Меня ужалил, и прыжками буйными
Я побежала к чистым водам Керхнии,
К кринице Лерны. А за мной, бесчисленных
Глаз не сводя с моих следов, неистовый
Пастух, землей рожденный, по пятам гнался.
680 Его внезапно жребий неожиданный
Из жизни вырвал. А меня из края в край
Слепень безумья гонит. Это божий бич.
Теперь ты все услышал. Если что-нибудь
О предстоящем знаешь, не щади меня,
Скажи всю правду. Ничего постыднее
Неискренних, нечестных слов на свете нет.
О, погоди, помолчи!
Сниться не снилось мне, что таким
Странным рассказом смутят мой слух,
690 Невыносимо, невыразимо
Сердце мне, словно мечом, ледяным, двуострым,
Горечью, жалостью, ужасом, болью пронзят.
Доля ты, доля, горе ты, горе!
С дрожью на муки Ио гляжу.
Прометей
Пугаешься и стонешь преждевременно:
Сначала остальное ты узнать должна.
Предводительница хора
Так говори же. Облегченье страждущим
Всю боль, что суждена им, наперед узнать.
Прометей
700 Легко мне было просьбу вашу прежнюю
Исполнить. Вы хотели от нее самой
Сперва услышать повесть об ее беде.
Теперь о том, что волей Геры вытерпеть
Отроковице этой предстоит, скажу.
А ты, Инаха семя, ты слова мои
Впивай душою, чтоб конец пути узнать.
Отсюда ты сначала, на восток свернув,
Ступай вперед по землям нераспаханным
К кочевьям скифов, что в плетеных коробах,
710 Высоких, на колесах, с дальнострельными
Не расставаясь луками, привыкли жить.
Не подходи к ним, а скалистым берегом,
Там слева кузнецы, с железом дружные,
Судам закрыла, мореходам мачеха).
Дорогу там покажут, не чинясь, тебе.
Ты выйдешь к перешейку Киммерийскому,
730 К воротам узким моря, безбоязненно
Пересечешь теснину Меотийских вод,
И вечно среди смертных славной памятью
Об этой переправе будет имя жить -
"Боспор" - "Коровий брод". На материк придешь
Азийский из Европы. Не находите ль,
Что царь богов во всех своих деяниях
Равно жесток? Желая с этой смертною
Совокупиться, бог в такое странствие
Погнал ее. Любовник грозный, девушка,
740 Тебе достался. Все, что ты услышала,
Еще и не начало даже мук твоих.
Горе мне, горе мне!
Прометей
Опять кричишь и стонешь. Что же сделаешь,
Когда узнаешь меру и дальнейших бед?
Предводительница хора
Ты, значит, ей предскажешь беды новые?
Прометей
Бушующее море неизбывных мук.
На что мне жизнь? Зачем же я не бросилась
Без долгих сборов с этой вот скалы крутой,
Чтоб, рухнув наземь, навсегда избавиться
750 От всех печалей? Смерть принять единожды
Милей, чем каждый день в сплошном страданье жить.
Прометей
Мои мученья ты едва ли б вынесла:
Ведь смерть и та судьбой мне не дарована,
А смерть освободила бы меня от мук,
Увы, конца терзаний не приходится
Мне ждать, покуда власти не лишится Зевс.
Возможно ль, что лишится Зевс владычества?
Прометей
Ты, думаю, была бы рада этому.
Еще бы! Ведь от Зевса и беда моя.
Прометей
760 Так знай же: это сбудется воистину.
Но кто отнимет у него державный жезл?
Прометей
Сам и отнимет безрассудным замыслом.
Каким? Скажи мне, если не опасно знать.
Прометей
Он вступит в брак, и в этом он раскается.
С богиней или смертной - если тайны нет?
Прометей
Не все ль едино? Это разглашать нельзя.
Его жена с престола свергнет, может быть?
Прометей
Сын у нее родится посильней отца.
И Зевс никак от этой не уйдет судьбы?
Прометей
770 Если свободу мне не возвратят, то нет.
Кто ж против воли Зевса это сделает?
Прометей
Он из твоих потомков, избавитель мой.
Что говоришь ты? Отпрыск мой спасет тебя?
Прометей
Да, в третьем поколенье от десятого.
Еще неясно мне твое пророчество.
Прометей
Узнать свой жребий не старайся более.
Того, что посулил мне, не лишай меня.
Прометей
Из двух пророчеств можешь услыхать одно.
Но из каких же двух? Скажи, дай выбрать мне.
Прометей
780 Изволь, вот выбор: либо то, что вытерпишь,
Скажу тебе я, либо - кто спасет меня.
Предводительница хора
Ей лучше окажи услугу первую,
А мне вторую, просьбе благосклонно вняв:
Ты ей поведай о дальнейших странствиях,
А я б узнать хотела, кто спаситель твой.
Прометей
Коль вы того хотите, я противиться
Не стану, все, что вам угодно знать, скажу.
Начну с твоих метаний, Ио. В памяти
Души твоей ты это записать должна.
790 Поток у кромки двух материков проплыв,
К восходу солнца, на восток пылающий,
Ступай от моря шумного, и ты придешь
Ты к ним не приближайся. В дальний край затем
Придешь, где племя черных возле утренней
Живет зари. Течет там Эфиоп-река.
810 Ее высоким берегом дойди потом
До водопада, где с отрогов Библоса
Нил многочтимый чистую струю стремит.
Тебя он в треугольную и выведет
Ту землю, Ио, где тебе с потомками
Вдали от мест родимых суждено осесть.
Коль непонятна иль туманна речь моя,
Переспроси, отвечу вразумительней:
Досуг, увы, мне больший, чем хотел бы, дан.
Предводительница хора
Что ж, если ты не кончил или что-нибудь
820 Забыл сказать ей о злосчастном странствии,
То говори. Но если все сказал, тогда
Припомни, что просили мы, и выполни.
Прометей
Все о скитаньях ей поведал полностью,
Но чтоб тому, что слышала, поверила,
Я расскажу, что было с нею, прежде чем
Сюда явилась, - в подтвержденье слов моих.
Большую часть событий, впрочем, выпущу
И о конце блужданья твоего скажу.
Итак, когда ты вышла на Молосскую
830 Равнину и к высотам у Додоны, где
Феспрота Зевса дом стоит пророческий
И вещие, о, диво, те дубы растут,
Которые, не обинуясь, явственно
Тебя супругой Зевсовою будущей
Назвали славной, - что за честь, не правда ли?
Ты в исступленье вдруг метнулась к берегу,
К заливу Реи ринулась огромному
И вспять от взморья снова понеслась бегом.
Настанет время - будет Ионическим
840 Залив тот называться, - знай доподлинно, -
В напоминанье людям о твоем пути.
Вот ты и получила доказательство,
Что ум мой видит больше, чем увидит глаз.
Теперь и остальное вам и ей скажу,
На прежнюю вернувшись колею речей.
Каноб - такой есть город на краю земли,
Близ устья Нила, у наносов илистых.
Там от безумья Зевс тебя и вылечит,
К тебе рукою прикоснувшись ласково,
850 И ты родишь Эпафа темнокожего,
Дитя прикосновенья. И землею всей,
Что Нил поит широкий, будет править он.
И пять колен пройдет, и пятьдесят сестер
Вернутся в Аргос, не желая с братьями
Двоюродными, крови той же, в брак вступить.
А те, пылая страстью и преследуя,
Как ястребы голубок, беглых девушек,
Свою добычу схватят, но нерадостной
Добыча будет эта. Бог расстроит брак.
860 Земля пеласгов примет женихов. Арес
Руками дев убьет их в ночь бессонную.
Да, каждая из жен у мужа каждого
Отнимет жизнь, двуострый в горло нож всадив.
Любовь такую и моим бы недругам!
Томясь желаньем, лишь одна из девушек
Растает, мужа не убьет. Погаснет в ней
Ее решимость. Слабой предпочтет прослыть,
Но никаким убийством не запятнанной,
И от нее аргосский царский род пойдет.
870 Рассказывать подробней - дело долгое.
Но семя это даст того отважного
Стрелка из лука, что меня от мук моих
Избавит. Вот что мать давнорожденная
Фемида-Титанида предсказала мне.
А как и где - об этом много времени
Речь заняла б, да и тебе что проку в том?
О, беда, о, беда!
Снова жгучая боль помутила ум,
Я опять бешусь, и горит в душе
880 Жаркое жало.
Сердце в страхе стучит, колотится в грудь,
Вкруговую, блуждая, пошли глаза,
Вихрь безумья с дороги гонит меня,
Языком не владею, бессвязная речь
Захлебнулась и тонет в волнах беды,
В исступленном прибое бреда.
(Убегает.)
СТАСИМ ТРЕТИЙ
Строфа
Мудр, о, поистине мудр
Тот, кто впервые понял и вслух произнес:
С равными нужно
890 В браки вступать, чтоб счастье свое найти.
Если ты нищ и убог, то богатых, пресыщенных
И родовитых, надменных, напыщенных
Обходить старайся стороной.
Антистрофа
О, никогда, никогда
Пусть не увидят Мойры на ложе меня
Зевсовой страсти
Или женой другого сына небес.
Страшно глядеть мне, как Ио, стыдливую девушку,
Топчет, и мучит, и гонит на бедствия
900 Геры сокрушительная злость.
Эпод
Нисколько мне не страшно с равным в брак вступить,
Но не взглянул бы на меня
С неумолимой страстью бог высокий!
Безнадежна тут надежда, безвыходен выход.
Я не знаю, как жить тогда,
И не вижу, как мне уйти
От Зевсовой мудрой власти.
ЭКСОД
Прометей
При всем своем тщеславье даже Зевс еще
Научится смиренью. Он готовится
К такой женитьбе, что во мрак безвестности
910 Его с престола сбросит. Тут и сбудется
Проклятье Крона полностью, которое,
С престолом расставаясь, произнес отец.
Как этих бед избегнуть, из богов никто
Сказать не может Зевсу. Только я бы мог.
Я знаю - как. Пускай же он упорствует,
Кичась громами в небесах и пламенем
Пылающие стрелы с высоты меча.
Все это не поможет: от бесславного
И страшного паденья не спасется Зевс:
920 Непобедимо сильного противника,
Врага на диво сам себе готовит он.
Противник этот пламя жарче молнии
Придумает и грохот посильней, чем гром,
Трезубец Посейдона, что земную твердь
Трепал, как лихорадка, в море бросит он,
И Зевсу будет худо, и узнает Зевс,
Как непохоже рабство на владычество.
Предводительница хора
Отводишь душу, Зевса проклиная всласть.
Прометей
О том твержу, что будет и чего хочу.
Предводительница хора
930 Неужто сладить с Зевсом сможет кто-нибудь?
Прометей
Ему грозят мученья тяжелей моих.
Предводительница хора
Не страшно ли такие говорить слова?
Прометей
Чего бояться? Смерть не угрожает мне.
Предводительница хора
А вдруг еще больнее мучить вздумает?
Прометей
Пускай больнее. Я ведь ко всему готов.
Предводительница хора
Тот мудр, кто Немезиду чтит безропотно.
Прометей
Робей пред всякой властью, льсти, заискивай,
А мне до Зевса дела никакого нет.
Пусть правит как угодно в свой короткий срок,
940 Ему недолго над богами властвовать.
Но вот я вижу, Зевсов к нам гонец спешит,
Прислужник верный самодержца нового.
С каким-нибудь известьем он пришел сюда.
Появляется Гермес .
Гермес
К тебе, проныра и брюзга брюзгливейший,
Богов предатель, а людей, чей век как день,
Заступник-благодетель, огнекрад, спешу.
Отец велит о браке том, которым ты
Здесь похвалялся, браке, что владычества
Его лишит, поведать не намеками,
950 А ясно и подробно, чтобы мне сюда
Не возвращаться, Прометей. Уступчивей
От этого, ты знаешь, ведь не станет Зевс.
Прометей
Полны высокомерья и надменности
Твои слова. На то ты и слуга богов.
Вам, новым, внове править и незыблемой
Твердыней власть сдается вам. Не два ль царя
С твердыни той упали на моих глазах?
А третьим, вскоре я увижу, нынешний
Падет позорно. Так ужели стану я
960 Богов бояться новых, трепетать, робеть?
Как бы не так! Дорогой, по которой ты
Сюда явился, возвратись назад скорей:
Ни на один вопрос твой не отвечу я.
Гермес
Такая же строптивость безоглядная
Тебя уже метнула в эту гавань мук.
Прометей
Но на твое холопство тяжкий жребий мой
Я променять, знай твердо, не согласен, нет.
Гермес
Наверно, быть холопом камня этого
Милей, чем Зевсу преданным гонцом служить.
Прометей
970 За оскорбленья платят оскорбленьями.
Гермес
Ты рад, гляжу, такому обороту дел.
Прометей
Я рад ему? Такой же точно радости
Врагам своим желаю, в их числе - тебе.
Гермес
В своих ты бедах, значит, и меня винишь?
Прометей
Всех, говоря по правде, ненавижу я
Богов, что за добро мне отплатили злом.
Гермес
Великим, вижу, болен ты безумием.
Прометей
Да, болен, если ненависть к врагам - болезнь.
Гермес
Тебе бы да удачу - ты б несносен был.
Прометей
980 О, горе!
Гермес
Зевс не знает слова этого.
Прометей
Что ж, время, старясь, может научить всему.
Гермес
Но ты умнее все еще не сделался.
Прометей
А то б с тобой, холопом, говорить не стал.
Гермес
Отцу, я вижу, отвечать не думаешь.
Прометей
Я так ему обязан, так признателен…
Гермес
Как над мальчишкой, надо мной глумишься ты.
Прометей
Глупее ты мальчишки, коль надеешься
Хоть что-нибудь для Зевса от меня узнать.
Ни хитрости, ни пытки нет, которыми
990 Меня склонить удастся к откровенности,
Пока с меня он мерзких не сорвет цепей.
Пускай он мечет огненные молнии,
Пусть белокрылым снегом сыплет, громы пусть
На Землю рушит, все перевернет вверх дном -
Ничем он не добьется, чтобы выдал я,
Кто тот, который у него отнимет власть.
Гермес
Какая польза в том тебе, подумал ты?
Прометей
Все взвешено давно уж и продумано.
Гермес
Пора, глупец, пора же наконец тебе
1000 Разумно, трезво на свою беду взглянуть.
Прометей
В ушах твоя навязла речь, как моря шум.
Не смей и думать, что решенья Зевсова
По-женски устрашусь я и, как женщина,
Заламывая руки, ненавистного
Просить начну тирана, чтоб от этих пут
Меня освободил он. Не дождется, нет!
Гермес
Я много говорил, но, видно, попусту.
Не тронешь никакими увещаньями
Твоей души. Так сбрую необъезженный
1010 Конь сбросить норовит и удила прогрызть.
Но как бессильно все твое неистовство!
Когда в упрямстве нет расчета трезвого,
Оно не стоит ровно ничего, пойми.
Совет мой отвергая, ты представь себе,
Какая буря и лавина бед каких
Неотвратимо грянет. Ведь сперва отец
Утес вот этот огнекрылой молнией
И громом раздробит и под обломками
Твое схоронит тело, навалив камней.
1020 Когда же время истечет огромное,
Ты выйдешь на свет. И крылатый Зевсов пес,
Орел, от крови красный, будет с жадностью
Лоскутья тела твоего, за кусом кус,
Терзать и рвать и клювом в печень черную
Впиваться каждодневно, злой, незваный гость,
Конца страданьям этим до тех пор не жди,
Покуда некий бог великих мук твоих
Преемником не станет, в недра Тартара
И в мрак Аида черный пожелав уйти.
1030 Вот и решайся. Это не хвастливые
Угрозы, нет, а твердое условие.
Лгать не умеет Зевс, и что уста его
Произнесли, свершится. Так размысли же,
Раскинь умом. Не думай, что упрямый нрав
Достойнее и лучше осторожного.
Предводительница хора
Мне речь Гермеса, право же, не кажется
Нелепой: призывает не упрямиться
И защищает осторожность мудрую.
Послушайся! Ведь промах мудреца срамит.
Прометей
1040 Я знал наперед, о чем возвестит
Мне этот гонец. Но муки терпеть
Врагу от врага - совсем не позор.
Змеей расщепленной молния пусть
Метнется на грудь мне, пусть воздух дрожит
От грома, от бешенства бури, пускай
Земля содрогнется до самых глубин,
До самых корней под ветром тугим!
Пусть море, бушуя, взъярит валы
И хлынет на тропы небесных звезд,
1050 Пускай в преисподнюю, в Тартар пусть
Во мрак непроглядный тело мое
Безжалостным вихрем швырнет судьба -
Убить меня все же не смогут!
Гермес
Безумную речь услышали мы,
Рассудка туманного странный язык.
С ума он сошел. Его похвальба
Похожа на бред. Он болен душой!
А вы, о печальницы, горю его
Сочувствия полные, вы теперь
1060 Из этих недобрых уйдите мест
Быстрее, не то оглушит вас удар
Небесного грозного грома.
Другой нам какой-нибудь дай совет,
Мы примем его. А эти слова
Не к месту. Несносна такая речь.
Как смеешь ты низости нас учить?
Что вытерпеть должно, вытерпим с ним.
Предателей мы ненавидим, и нет
Порока для нас
1070 Гнусней и мерзей вероломства.
Гермес
Что ж, помните, загодя вас остерег,
И, роком настигнутые, судьбу
Уже не кляните. Сказать, что Зевс
Нежданно обрушит на вас удар,
Теперь вы не вправе. О нет, себя
Вы губите сами, зная, на что
Идете. Беды безысходна сеть.
Но вас не манили в нее тайком.
Запутало вас безумье.
Гермес удаляется. Раздается гром и подземный грохот.
Прометей
1080 Уже дела пошли, не слова
Земля закачалась,
Гром грохочет, в глубинах ее глухим
Волны молний. Вихри взметают пыль
К небу. Ветер на ветер идет стеной,
И сшибаются, встретившись, и кружат,
И друг другу навстречу, наперерез
Вновь несутся. И с морем слился эфир.
Это явно Зевса рука меня
1090 Буйной силой силится запугать.
О святая матерь, о всех и вся
Заливающий светом небес эфир,
Без вины страдаю - глядите!
Удар молнии. Прометей проваливается под землю.
Его Прометей – умный и коварный обманщик, сделавший своей жертвой даже самого Зевса , от которого он понес заслуженное наказание. В Афинах существовал древний культ Прометея – похитителя огня. На празднике в его честь юноши состязались в беге с горящими факелами (прометеев огонь).
Действие трагедии Эсхила «Прометей прикованный» происходит на краю земли, в дикой стране скифов. В прологе Власть и Сила, грубые прислужники Зевса, приводят скованного Прометея, и бог-кузнец Гефест против своей воли, по приказу Зевса пригвождает титана к высокому утесу. (Так как в трагедиях Эсхила не могло одновременно активно участвовать в действии более двух актеров, то в этой сцене Прометея и Силу, вероятно, изображали безмолвные статисты, протагонист исполнял роль Гефеста, а девтерагонист, т. е. второй актер, – роль Власти.)
Прометей, приковываемый Вулканом (Гефестом). Эпизод из трагедии Эсхила. Художник Д. ван Бабурен, 1623
Оставшись один, прикованный Прометей оплакивает свою судьбу, призывая природу быть свидетельницей его страданий.
О ты, эфир божественный, и вы,
О ветры быстрокрылые, и реки,
И смех морских неисчислимых волн,
Земля – всематерь, круг всезрящий солнца,
Вас всех в свидетели зову: смотрите,
Что ныне, бог, терплю я от богов!
Пролог кончается, начинается первый эписодий . Скорбный монолог Прометея прерывают неожиданные звуки:
Что за шум раздается вблизи
От несущихся птиц? И эфир зазвенел,
Рассекаем ударами реющих крыл.
На крылатой колеснице появляется хор, изображающий дочерей бога Океана. Океаниды утешают страдальца и просят его рассказать, что же заставило Зевса прибегнуть к столь суровому наказанию. Первый эписодий трагедии Эсхила открывается монологом Прометея. Вина его – в безмерной любви к людям и в стремлении защитить их от несправедливых посягательств богов. Желая людям счастья, Прометей скрыл от них тайны будущего, подарил надежду и, наконец, принес им огонь. Совершая все это, он твердо знал, что
Смертным помогая,
Готовил казнь для самого себя.
Эсхил изображает далее, как из морских недр на крылатом драконе прилетает старик Океан, чтобы утешить Прометея. Но прикованному к скале Прометею чужды смирение и покаяние, к которым призывает Океан. Океан покидает орхестру, и первое действие оканчивается песней-плачем Океанид, вместе с которыми Прометея оплакивают все люди, стонет морская пучина, дробясь гневным прибоем о прибрежные скалы, плачут серебристые волны рек и даже в своих подземных чертогах содрогается мрачный Аид .
Большим монологом Прометея Эсхил открывает второй эписодий своей трагедии. Прикованный Прометей перечисляет те благодеяния, которые он оказал людям: некогда, подобно жалким муравьям, те копошились в подземных пещерах, лишенные чувства и разума. Он «показал восходы и закаты звезд небесных», научил «науке числ и грамоте», «дал им творческую память, матерь муз». С его помощью научились люди приручать диких животных и плавать по морям, он открыл им тайны врачевания и извлек для них богатства земных недр – «железо, и серебро, и золото, и медь». «Все от меня, – кончает свой рассказ Прометей, – богатство, знание, мудрость! »
Прикованный Прометей и Гермес. Художник Я. Йорданс, ок. 1640
Для эпохи становления и утверждения афинской демократии , призвавшей человека к активной творческой деятельности, характерна вера в прогрессивное развитие общества. Она и нашла художественное выражение в созданном Эсхилом образе титана Прометея. Пессимистические представления Гесиода об общественном регрессе, отраженные в мифах о Пандоре , посланной людям в наказание за преступление Прометея, и о пяти поколениях уже не встречали сочувствия. По многовековой мифологической традиции общественный прогресс воплощается у Эсхила в образе бога-благодетеля, явившегося первопричиной всех достижений цивилизации. Прикованный Прометей становится в трагедии Эсхила активным борцом за справедливость, противником зла и насилия. Величие его образа подчеркивается также и тем, что он, провидец, знал о своих грядущих страданиях, но во имя счастья людей и торжества правды сознательно обрек себя на пытки. Противник Прометея, враг людей, необузданный насильник и деспот – сам Зевс, отец богов и людей, правитель вселенной.
Прикованный Прометей, терзаемый орлом Зевса. Художник Питер Пауль Рубенс, 1610-1611
Для того чтобы подчеркнуть произвол его власти, Эсхил выводит в третьем эписодии своей трагедии еще одну жертву Зевса. К скале, на которой распят Прометей, подбегает Ио . Несчастная возлюбленная Зевса, некогда красивая девушка, обращена ревнивой женой Зевса, богиней Герой , в телку и обречена на бесконечные скитания. Боги изменили облик Ио, но сохранили ей человеческий разум. Ее преследует овод, укусы которого повергают несчастную в безумие. Незаслуженные мучения Ио заставляют прикованного Прометея забыть о собственных страданиях. Он утешает Ио, предсказывает ей близкий конец мучений и славу. В заключение Прометей грозит гибелью их общему мучителю – Зевсу, тайна судьбы которого известна ему одному. Слова Прометея доходят до слуха Зевса, и напуганный тиран отправляет к Прометею слугу богов Гермеса , чтобы выведать тайну. Теперь бессильный распятый Прометей держит в своих руках судьбу всесильного самодержца. Он отказывается открыть тайну Зевса и с презрением смотрит на Гермеса, который добровольно променял свою свободу на службу Зевсу:
Знай хорошо, что я б не променял
Своих скорбей на рабское служенье.
Гермес грозит прикованному Прометею новыми неслыханными муками, но Прометей знает, что Зевс не в силах умертвить его, а «муку терпеть врагу от врагов – не позорно ничуть». Разгневанный Зевс обрушивает на Прометея все подвластные ему стихии. В страхе мечутся плачущие Океаниды. Небо раскалывается в огне сверкающих молний. Раскаты грома сотрясают горы. Дрожит земля. В черных клубах сплетаются ветры. Скала с прикованным к ней Прометеем низвергается в пропасть. Дальнейшая судьба Прометея в трилогии Эсхила остается неизвестной. Сохранившаяся трагедия многим казалась странной. Особенно загадочным считали образ Зевса, который в других драмах Эсхила выступал как воплощение миропорядка и справедливости. Возможно, разгадка была в несохранившихся частях трилогии, завершавшейся примирением Прометея с Зевсом. Эсхил верил в мировой прогресс и в поступательное движение мира к всеобщей гармонии. Он мог изобразить юного Зевса, согласно мифу насильственно захватившего власть, а затем дать этот образ в развитии и показать, как Зевс ценой страданий прикованных Прометея перестает быть насильником и тираном. В подтверждение данной гипотезы следует сослаться на эволюцию Эриний в трилогии «Орестея ».
Прометей. Картина Г. Моро, 1868
Композиция «Прометея прикованного» еще вполне архаична. Действие преимущественно заменяется рассказом о нем. Сам же герой Эсхила, распятый на скале, неподвижен; он лишь произносит монологи или беседует с теми, кто приходит к нему.
Тем не менее эмоциональное воздействие этой трагедии чрезвычайно велико. В течение многих веков с образом титана Прометея связывались самые передовые социальные идеи, а принесенный им на землю огонь стал символом огня мысли, пробуждающей людей. Для знаменитого русского критика Белинского «Прометей – это сила рассуждающая, дух, не признающий никаких авторитетов, кроме разума и справедливости». Имя Прометея навсегда сделалось нарицательным именем бесстрашного борца против деспотизма и тирании. Под влиянием Эсхила создал своего бунтарского «Прометея» молодой Гете . Романтическим героем, страстным противником всякого зла и пылким мечтателем оказался Прометей в одноименной поэме Байрона и в «Освобожденном Прометее» Шелли . Одноименную симфоническую поэму создал Лист, симфонию «Прометей, или Похищение огня» – Скрябин.
Прометей прикованный
Прометей прикованный
дата написания - 443-444 гг. до н. э.
перевод с древнегреческого - С. Апта
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА
Власть и Сила, слуги Зевса
Прометей
Хор Океанид
Ио, дочь Инаха
Пустынные скалы на берегу моря. Гефест, Власть и Сила вводят закованного в цепи
Прометея.
Ну, вот мы и на месте, у конца земли,
В безлюдном скифском, дальнем и глухом краю.
Пора, Гефест, исполнить, что наказано
Гебе отцом, и святотатца этого
К скалистым здешним кручам крепко-накрепко
Железными цепями приковать навек.
Твою ведь гордость, силу всех ремесл - огонь
Похитил он для смертных. За вину свою
Пускай теперь с богами рассчитается,
Чтоб наконец признал главенство Зевсово
И чтоб зарекся дерзостно людей любить.
Вы, Власть и Сила, все, что поручил вам Зевс,
Уже свершили, ваше дело сделано.
А я - ужель я бога, мне подобного,
К суровым этим скалам приковать решусь?
Увы, решусь. Ведь нет другого выхода:
Всего опасней словом пренебречь отца.
Фемиды мудрой сын высокомыслящий,
Я против воли и твоей и собственной
Тебя цепями к голой прикую скале,
И лиц людских не видно. Солнце жгучее
Тебе иссушит тело. Будешь ночи рад,
Что звездным платьем жаркий закрывает свет.
И солнцу, что ночную топит изморозь.
Не будет часа, чтобы мукой новою
Ты не томился. Нет тебе спасителя.
Вот человеколюбья твоего плоды.
Что ж, поделом, ты бог, но гнева божьего
Ты не боялся, а безмерно смертных чтил.
И потому на камне этом горестном,
Коленей не сгибая, не смыкая глаз,
Даль оглашая воплями напрасными,
Висеть ты будешь вечно: непреклонен Зевс.
Всегда суровы новые правители.
Что медлишь и зачем ты богу этому, Врагу богов, беззлобно соболезнуешь? Ведь он же отдал смертным и твои права.
Родство и дружбу не могу не чтить, пойми.
Я понимаю. Но отца ослушаться
Неужто можешь? Это ль не всего страшней?
Ни мягкости не знаешь, ни сочувствия.
О нем скорбеть что толку? Где помочь нельзя, Там и напрасно убиваться нечего.
О, как мне ненавистно ремесло мое!
Оно при чем? Ведь разум говорит тебе, Что не твое искусство эту боль родит.
По мне б, им лучше кто-нибудь другой владел.
Все тяжко, только над богами властвовать Нетяжко, и свободен только Зевс один.
Я знаю. Да и кто не знает этого?
Поторопись же приковать преступника, Чтоб не увидел вдруг отец, как медлишь ты.
Гляди-ка, вот и кольца приготовлены.
Надень ему их на руки и молотом
К скале прибей покрепче, не жалея сил.
Я не сижу, и дело, видишь, движется.
Сожми потуже, чтоб зазоров не было,
А то искать лазейки не его учить.
Ну, этою рукой не шевельнуть ему.
Так закрепи ж и эту, чтобы помнил впредь,
Что, как он ни искусен, Зевс искуснее.
Лишь Прометей и вправе побранить мой труд.
Теперь шипом железным и безжалостным
Ему с размаху, с силой грудь насквозь проткни.
Ах, Прометей, я плачу о беде твоей!
Опять жалеешь Зевсовых ты недругов
И стонешь? Не пришлось бы пожалеть себя.
Глаза боятся видеть то, что видишь ты.
Я вижу лишь возмездье справедливое.
Теперь кольцом железным охвати бока!
Не нужно понуканий. Все я сделаю.
Нет, понукать я буду и покрикивать.
Спустись теперь и скуй покрепче голени.
Покончено и с этим. Был недолог труд.
Теперь покрепче гвозди вбей в отверстия.
Работу будет строгий принимать судья.
Слова твои ужасны, как и облик твой.
Изволь, будь мягок сам. Но не брани меня
За мой суровый, твердый и жестокий нрав.
Уйдем! Железом тело сплошь опутано.
(Прометею)
Вот здесь теперь и буйствуй, и права богов
Букашкам однодневным отдавай. Но кто
Из смертных сможет муки прекратить твои?
Нет, имя прозорливца незаслуженно
Дано тебе богами: как избавишься
От этих пут надежных, предскажи пойди!
Власть, Сила и Гефест уходят.
ПРОМЕТЕЙ
О свод небес, о ветры быстрокрылые,
О рек потоки, о несметных волн морских
Веселый рокот, и земля, что все родит,
И солнца круг, всевидец, -- я взываю к вам:
Глядите все, что боги богу сделали!
Глядите, какую меня обрекли
Муку терпеть тысячи лет,
Вечную вечность!
Эту позорную казнь изобрел
Блаженных богов новоявленный вождь.
От боли кричу, которой сейчас
Казнюсь, и от той, что завтра придет.
Мученью конца я не вижу.
Напрасен ропот! Все, что предстоит снести,
Мне хорошо известно. Неожиданной
Не будет боли. С величайшей легкостью
Принять я должен жребий свой. Ведь знаю же,
Что нет сильнее силы, чем всевластный рок.
Но ни молчать, ни говорить об участи
Своей нельзя мне. Я в ярме беды томлюсь
Из-за того, что людям оказал почет.
В стволе нартека искру огнеродную
Тайком унес я: всех искусств учителем
Она для смертных стала и началом благ.
И вот в цепях, без крова, опозоренный,
За это преступленье отбываю казнь.
Но что я слышу!
И шорох какой-то, и ветром пахнуло.
То боги, или люди, или, может быть,
Те и другие к утесам далеким
Пришли, чтоб казнь увидеть? Для чего ж еще?
Глядите, вот я, скованный, несчастный бог.
Да, я ненавистен и Зевсу и всем
Богам, что при Зевсовом служат дворе.
Они ненавидят меня потому,
Что меры не знал я, смертных любя.
О, горе, что слышу? Не стая ли птиц
Шумит надо мною? От рокота крыл,
От мерного шелеста воздух дрожит.
Что б ни было это, мне страшно.
Со стороны моря, в крылатой колеснице, появляется хор Океанид.
Ободрись! Не бойся!
Ведь с любовью наша стая
Взапуски, на крыльях быстрых,
К этой скале прилетела. Отец
Просьбам дочерним внял.
Гнали меня легкие ветры.
Грохот железа проник и в глубь
Наших пещер, и, скромность забыв, босиком
Я в колеснице крылатой сюда метнулась.
ПРОМЕТЕЙ
Дети лона Тефии, которых она
Родила Океану, что воду струит,
Извиваясь, и землю потоком своим
Омывает бессонно!
Поглядите, какими цепями меня
Приковали к скале
И какую, обрыва отвесного страж,
Незавидную службу несу я!
АНТИСТРОФА 1
Прометей, я вижу.
Пеленой тумана слезы
Прикованный Прометей
Прикованный Прометей
Перевод А. И. Пиотровского
"Прометея приковывают в Скифии за похищенье огня. Скитающаяся
Ио узнает, что она придет в Египет и от прикосновения Зевса
родит Эпафа, Гермес приходит и угрожает Прометею, а в конце
делается гром и исчезает Прометей. Место действия - в Скифии у
Кавказской горы. Хор - из Нимф-Океанид".
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА
Прометей, титан.
Гефест, бог-кузнец.
Власть и Насилие, демоны, слуги Зевса.
Океан, титан.
Ио, дочь Инаха, в образе коровы.
Гермес, глашатай Зевса.
Хор Океанид, дочерей Океана.
Горная дебрь. Бог-кузнец Гефест, Власть и Насилие
демоны Зевса - вводят скованного Прометея.
Вот мы пришли к далеким рубежам земли,
В пространства скифов, в дикую пустую дебрь.
Гефест, теперь повинность за тобой - приказ
Родительский исполни и преступника
К скалистоверхим кручам пригвозди, сковав
Булатными, кандальными оковами.
Ведь он огонь твой, цвет, чудесно блещущий,
Украл и людям подарил. За грубый грех
Потерпит наказанье от руки богов,
Чтоб научился тиранию Зевсову
Любить, забывши человеколюбие.
Ты, Власть, и ты, Насилье, волю Зевсову
Вы до конца свершили. Дело сделано.
А я посмею ль бога, кровно близкого,
К скале, открытой ураганам, пригвоздить?
Но должен сметь. Необходимость властвует!
С отцовской волей строгой тяжело шутить.
(к Прометею)
Сверхмудрый сын Фемиды правомыслящей
На зло тебе, на зло себе железами
К безлюдному утесу прикую тебя,
Где речи не услышишь и лица людей
Ты не увидишь. Солнца пламень пышущий
Скорежит кожу струпьями. И будешь ждать,
Чтоб день закрыла ночь пестроодетая.
И снова солнце раннюю росу сожжет,
И вечно мука будет грызть и боль глодать,
За днями день. Спаситель не родился твой.
Награда вот за человеколюбие!
Сам бог, богов тяжелый презирая гнев,
Ты к людям свыше меры был участливым.
За это стой скалы пустынной сторожем,
Без сна, коленей не сгибая, стой столбом.
Кричать напрасно будешь, в воздух жалобы
Бросать без счета. Зевса беспощадна грудь.
Всегда жестоки властелины новые.
Эй-эй, что медлишь? Жалобишься без толку?
Не ненавидишь бога, всем богам врага?
Ведь предал людям он твое сокровище.
Родная кровь и старой дружбы власть страшны.
Ты прав, конечно. Все же, как отца приказ
Не выполнить? Намного не страшнее ли?
Всегда суров и черств ты, с сердцем каменным.
Лить слезы - не лекарство, бесполезный труд.
Оставь! Врага напрасно не оплакивай!
О, как мне ненавистно ремесло мое!
Напрасно ропщешь. Рассуждая попросту,
Твое тут неповинно ремесло ничуть.
Пускай бы кто другой им, а не я владел.
На каждом боге свой лежит нелегкий труд.
Один лишь Зевс свободен, господин всего.
Я это знаю, спорить не могу с тобой.
Тогда живее! В кандалы врага забей.
Чтобы родитель праздным не видал тебя.
Наручники, ты видишь, я схватил уже.
Вложи в них руки! Молотом наотмашь бей!
Ударь! Ударь! Злодея пригвозди к скале!
Готово все. Работа ладно сделана.
Ударь еще! Забей! Забей! Заклинивай!
И в бездорожьи мастер он пути сыскать.
Плечо вот это наглухо заклепано.
Теперь другое накрепко закуй! Пускай
Узнает умник, что его разумней Зевс.
Меня лишь он осудит. А другой - никто!
Зуб заостренный костыля железного
Теперь сквозь грудь вгони и пригвозди его!
Ай-ай, я плачу, Прометей, от мук твоих!
Размяк! Заплакал над врагом Кронидовым?
Гляди, чтоб над собою не пролить слезу.
То видишь ты, на что нельзя смотреть глазам.
Я вижу, по заслугам получает враг.
Теперь цепями ребра закандаль ему!
Все знаю сам. Напрасно не натравливай!
Натравливать я стану и приказывать.
Спустись теперь и ноги в кандалы забей!
Все слажено. Работа немудреная.
Заколоти на кольцах костыли теперь!
Перед судьей жестоким ты отдашь отчет.
Будь мягкосердым! А мою решительность
И крутость гнева ставить мне не смей в вину!
Уйдем же! Цепью сдавлен он железною.
(Прометею)
Что ж, нагличай! Сокровища богов кради
Для однодневок хилых! Поглядим теперь,
Как отчерпают люди лодку бед твоих.
Напрасно Прометеем, промыслителем,
Слывешь среди бессмертных. Так промысли же.
Как самому из сети болей вынырнуть.
(Удаляются Гефест, Власть и Насилие.)
Прометей
(прикованный к скале)
Святой эфир и ветры быстрокрылые,
Истоки рек текучих, смех сверкающий
Неисчислимых волн морских и мать-Земля,
Всевидящего Солнца круг, - вам жалуюсь!
Взгляните, что терплю я, бог, от божьих рук.
Поглядите, стою, покалечен
Изуверством! Мне гнить на века и века,
Мириады веков! Эту боль, этот стыд
На меня опрокинул блаженных богов
Новоявленный князь.
Ай-ай-ай! О сегодняшних муках воплю
И о завтрашних муках. Когда же конец
Рассветет этим каторжным болям?
Но нет? Что говорю я? Все предвидел сам.
Заранее. Нежданным никакое зло
На плечи мне не рухнет. Надо с легкостью
Переносить свой жребий, зная накрепко,
Что власть непобедима Неизбежности.
И все ж молчать и не молчать об участи
Моей, и то и это тошно! Зло терплю
За то, что людям подарил сокровища.
В стволе сухого тростника родник огня
Я воровски припрятал. Для людей огонь
Искусства всяческого стал учителем,
Путем великим жизни. Вот за этот грех
Под зноем солнца на цепях я распят здесь.
Ой-ой! Ой-ой!
Но, чу? Звон возник вьявь.
Пахнул вихрь в лицо мне.
То люди? То боги?
Иль что-то иное?
Зашли в глушь и дебрь,
В расщель снежных гор
На боль мою полюбоваться? Что еще?
Взгляните, вот я, бог в оковах, горький бог,
Зевса враг ненавистный, чума и напасть
Для богов, гнущих шею у Зевса в дому,
Все за то, что людей я сверх меры любил.
Ой-ой-ой! Снова слышу я посвист и шум
Пролетающих птиц. Верезжит и звенит
Дальний воздух от стрепета реющих крыл.
Что б ни близилось, все мне ужасно!
На орхестре в крылатой повозке появляется Хор
Нимф-Океанид.
Не бойся, друг наш!
Мы летим к тебе с любовью
На звенящих острых крыльях.
Мы примчались к этим скалам черным,
Слезой отца сердце склонив.
Гулкие в уши свистали ветры.
Железа звон, молота грохот к нам ворвался
В тишину морских пещер.
Стыд мы забыли скромный.
Босыми в крылатой летим повозке.
Прометей
Ай-ай-ай-ай!
Многодетной Тефии птенцы и отца
Океана, который всю землю кругом
Обтекает гремучей, бессонной рекой.
О подруги мои!
Поглядите, взгляните, в кандальных цепях
Я распят на скалистых разломах хребтов.
Над разрывами гор,
Здесь стою я на страже постыдной.
Антистрофа I
Прометей! Прометей!
На глаза нам сумрак рухнул.
Влага слез застлала взоры,
Видим, видим, вот стоишь, огромный!
К уступам скал ты пригвожден
Цепью железной, чтоб гнить и вянуть!
Да, новый князь внове владеет веслом Олимпа.
Новый миру дав закон,
Зевс беззаконно правит.
Что было великим, в ничто истлело.
Прометей
О, пускай бы под землю, в поддонный Аид,
Принимающий мертвых, он сбросил меня,
В Тартарийскую ночь!
Пусть бы цепью железной сковал, как палач,
Чтоб не мог любоваться ни бог и никто
На мученья мои!
А теперь я, игрушка бродячих ветров,
В муках корчусь, врагам на веселье!
Чье сердце камень, медь и лед?
Кто из богов над тобою посмеется?
Кто слез с тобой не станет лить?
Один лишь Зевс. Он, упрямый и бешеный,
Искореняет в неистовстве
Старое племя Урана.
Нет покоя ему, сердце пока не насытится,
Иль в поединке не вырвут из рук его черной власти.
Прометей
У меня, у меня, хоть в глухих кандалах
Я повис, изуродован, распят, разбит,
У меня он попросит, блаженных главарь,
Чтобы заговор новый раскрыл перед ним,
Угрожающий скиптру и славе его.
Но напрасно! Медовых речей болтовня
Не растопит мне сердце! Угроз похвальба
Не сломает! Что знаю, о том не скажу!
Не раскрою и рта! Пусть железа сперва
Беспощадные снимет! За стыд и за казнь
С титаном Прометеем, благодетелем человечества, мы уже встречались в поэме Гесиода «Теогония». Там он - умный хитрец, который устраивает делёж жертвенного бычьего мяса между людьми и богами так, чтобы лучшая часть досталась в пищу людям. А затем, когда разозлённый Зевс не хочет, чтобы люди могли варить и жарить доставшееся им мясо, и отказывается дать им огонь, Прометей похищает этот огонь тайком и приносит людям в полом тростнике. За это Зевс приковывает Прометея к столбу на востоке земли и насылает орла выклёвывать его печень. Только через много веков герой Геракл убьёт этого орла и освободит Прометея.
Потом этот миф стали рассказывать иначе. Прометей стал величавей и возвышенней: он не хитрец и вор, а мудрый провидец. (Само имя «Прометей» значит «Промыслитель».) В начале мира, когда старшие боги, Титаны, боролись с младшими богами, Олимпийцами, он знал, что силою Олимпийцев не взять, и предложил помочь Титанам хитростью; но те, надменно полагаясь на свою силу, отказались, и тогда Прометей, видя их обречённость, перешёл на сторону Олимпийцев и помог им одержать победу. Поэтому расправа Зевса со своим бывшим другом и союзником стала казаться ещё более жестокой.
Мало этого, Прометею открыто и то, что будет в конце мира. Олимпийцы боятся, что как они свергли в своё время отцов-Титанов, так и их когда-нибудь свергнут новые боги, их потомки. Как это предотвратить, они не знают. Знает Прометей; затем Зевс и терзает Прометея, чтобы вызнать у него эту тайну. Но Прометей гордо молчит. Только когда Зевсов сын Геракл - ещё не бог, а только труженик-герой - в благодарность за все добро, которое Прометей сделал людям, убивает терзающего орла и облегчает Прометеевы муки, то Прометей в благодарность открывает тайну, как спасти власть Зевса и всех Олимпийцев. Есть морская богиня, красавица Фетида, и Зевс добивается ее любви. Пусть он не делает этого: судьбой назначено, что у Фетиды родится сын сильнее своего отца. Если это будет сын Зевса, то он станет сильнее Зевса и свергнет его: власти Олимпийцев придёт конец. И Зевс отказывается от мысли о Фетиде, а Прометея в благодарность освобождает от казни и принимает на Олимп. Фетиду же выдали замуж за смертного человека, и от этого брака у неё родился герой Ахилл, который действительно был сильнее не только своего отца, но и всех людей на свете.
Вот по этому рассказу и сделал свою трагедию о Прометее поэт Эсхил.
Действие происходит на краю земли, в дальней Скифии, средь диких гор - может быть, это Кавказ. Два демона, Власть и Насилие, вводят на сцену Прометея; бог огня Гефест должен приковать его к горной скале. Гефесту жаль товарища, но он должен повиноваться судьбе и воле Зевса: «Ты к людям свыше меры был участливым». Руки, плечи, ноги Прометея оковывают кандалами, в грудь вбивают железный клин. Прометей безмолвен. Дело сделано, палачи уходят, Власть бросает презрительно: «Ты - Промыслитель, вот и промысли, как самому спастись!»
Только оставшись один, Прометей начинает говорить. Он обращается к небу и солнцу, земле и морю: «Взгляните, что терплю я, бог, от божьих рук!» И все это за то, что похитил для людей огонь, открыл им путь к достойной человека жизни.
Является хор нимф - Океанид. Это дочери Океана, другого титана, они услышали в своих морских далях грохот и лязг Прометеевых оков. «О, лучше бы мне томиться в Тартаре, чем корчиться здесь у всех на виду! - восклицает Прометей. - Но это не навек: силою Зевс ничего от меня не добьётся и придёт просить меня о своей тайне смиренно и ласково». - «За что он казнит тебя?» - «За милосердие к людям, ибо сам он немилосерден». За Океанидами входит их отец Океан: он когда-то воевал против Олимпийцев вместе с остальными Титанами, но смирился, покорился, прощён и мирно плещется по всем концам света. Пусть смирится и Прометей, не то не миновать ему ещё худшей кары: Зевс мстителен! Прометей презрительно отвергает его советы: «Обо мне не заботься, позаботься о себе: как бы тебя самого не покарал Зевс за сочувствие преступнику!» Океан уходит, Океаниды поют сострадательную песню, поминая в ней и Прометеева брата Атланта, который вот так же мучится на западном конце света, поддерживая плечами медный небосвод.
Прометей рассказывает хору, сколько доброго он сделал для людей. Они были неразумны, как дети, - он дал им ум и речь. Они томились заботами - он внушил им надежды. Они жили в пещерах, пугаясь каждой ночи и каждой зимы, - он заставил их строить дома от холода, объяснил движение небесных светил в смене времён года, научил письму и счету, чтобы передавать знания потомкам. Это он указал для них руды под землёй, впряг им быков в соху, сделал телеги для земных дорог и корабли для морских путей. Они умирали от болезней - он открыл им целебные травы. Они не понимали вещих знамений богов и природы - он научил их гадать и по птичьим крикам, и по жертвенному огню, и по внутренностям жертвенных животных. «Воистину был ты спасителем для людей,- говорит хор, - как же ты не спас самого себя?» «Судьба сильней меня», - отвечает Прометей. «И сильнее Зевса?» - «И сильнее Зевса». - «Какая же судьба суждена Зевсу?» - «Не спрашивай: это моя великая тайна». Хор поёт скорбную песню.
В эти воспоминания о прошлом вдруг врывается будущее. На сцену вбегает возлюбленная Зевса - царевна Ио, превращённая в корову. (На театре это был актёр в рогатой маске.) Зевс обратил ее в корову, чтобы скрыть от ревности своей супруги, богини Геры. Гера догадалась об этом и потребовала корову себе в подарок, а потом наслала на неё страшного овода, который погнал несчастную по всему свету. Так попала она, измученная болью до безумия, и к Прометеевым горам. Титан, «защитник и заступник человеческий», ее жалеет;
он рассказывает ей, какие дальнейшие скитания предстоят ей по Европе и Азии, сквозь зной и холод, среди дикарей и чудовищ, пока не достигнет она Египта. А в Египте родит она сына от Зевса, а потомком этого сына в двенадцатом колене будет Геракл, стрелок из лука, который придёт сюда спасти Прометея - хотя бы против воли Зевса. «А если Зевс не позволит?» - «Тогда Зевс погибнет». - «Кто же его погубит?» - «Сам себя, замыслив неразумный брак». - «Какой?» - «Я не скажу ни слова более». Тут разговору конец: Ио вновь чувствует жало овода, вновь впадает в безумие и в отчаянии мчится прочь. Хор Океанид поёт: «Да минет нас вожделенье богов: ужасна их любовь и опасна».
Сказано о прошлом, сказано о будущем; теперь на очереди страшное настоящее. Вот идёт слуга и вестник Зевса - бог Гермес. Прометей его презирает как прихлебателя хозяев Олимпийцев. «Что сказал ты о судьбе Зевса, о неразумном браке, о грозящей гибели? Признавайся, не то горько пострадаешь!» - «Лучше страдать, чем прислужничать, как ты; а я - бессмертен, я видел падение Урана, падение Крона, увижу и падение Зевса». - «Берегись: быть тебе в подземном Тартаре, где мучатся Титаны, а потом стоять тебе здесь с раною в боку, и орёл будет клевать твою печень». - «Все это я знал заранее; пусть бушуют боги, я ненавижу их!» Гермес исчезает - и действительно Прометей восклицает: «Вот и впрямь вокруг задрожала земля, / И молнии вьются, и громы гремят... / О Небо, о мать святая, Земля, / Посмотрите: страдаю безвинно!» Это конец трагедии.