Феофан затворник о правой вере и мнимых христианах. Кто такой затворник: это верующий фанатик или необычайной силы человек

Архимандрит Георгий (Тертышников)

В Православной Церкви имеется священноначалие, которое совершает подвиг апостольский, или пастырский.

Священноначалие (иерархия, от ieros – священный и arki – начало) в Церкви, «как особое сословие лиц, облеченных властью учить, священнодействовать и управлять, есть учреждение Божественное» (I, с. 525). Свое достоинство и власть низводить в таинствах благодать Святого Духа они получают от Господа Иисуса Христа и Духа Святого через особое видимое священнодействие, называемое таинством Священства, или рукоположения. «На апостолов, – говорит святитель Феофан Затворник, – Дух Святой сошел непосредственно, преемники же их получают Его через рукоположение» (2, с. 511).

С молитвой и рукоположением приемлющему на себя иерархическое служение сообщается благодать, необходимая и соответствующая этому служению, которая дает посвящаемому право пасти словесное стадо Христово и благодатную силу, и полномочие достойно совершать святые таинства.

Соответственно различию нужд Церкви, иерархия, со времени ее образования, состоит из трех степеней: епископа, пресвитера и диакона.

Первая и высшая степень священства в Святой Церкви есть степень епископа (episkopos – наблюдатель, блюститель, страж). Епископ является носителем высшей благодати священства и всей полноты иерархической власти апостолов; через него все остальные степени священства получают преемство и значение.

«Мы полагаем, – говорят восточные патриархи, – что епископ столько же необходим для Церкви, сколько дыхание для человека и солнце для мира. Посему некоторые в похвалу архиерейского сана хорошо говорят «Что Бог в Церкви первородных на небесах, и солнце в мире, – то каждый архиерей в своей частной Церкви, так что им паства освящается, согревается и содеевается храмом Божиим» (3, с. 34).

Епископ есть правитель своей частной Церкви (Деян. 20, 28) «Церковь – общество верующих – есть дом Божий. Смотреть за сим домом и наблюдать за должными в нем порядками приставляется епископ» (2, с. 53) Прежде всего, он имеет власть над подчиненным ему клиром, который без его разрешения в Церкви ничего не совершает и подлежит его надзору и суду (1 Тим. 5,19).

Святитель Феофан Затворник

Кроме клира духовному надзору епископа подлежит и вся вверенная ему паства. Епископ наблюдает за всем происходящим в его стаде и доброе утверждает, а недоброе исправляет. Особенно зорко смотрит епископ, «не подкрадываются ли волки, не щадящие стада, чтоб, когда увидит таких, отгонять их жезлом пастырства своего. Он поставлен стражем дома Божия, почему должен бодренно стеречь дом сей» (2, с. 282).

В своей жизни и деятельности епископ должен сиять таким священным благолепием, которое вызывает всеобщее уважение «Как опрятная одежда хорошо сидит на всем теле, так что все в ней и в меру, и к месту, и к лицу, так благоразумно ведомые дела да украшают лик епископа» (2, с. 283). Высшей Церковной иерархии принадлежит власть законодательная и судебная. «Апостольская власть и сила остались в Церкви, только принадлежат не частным лицам, но целому корпусу епископов, который, действуя соборно, и есть законоположитель и правитель Церкви» (4, с. 291-292).

Епископ является главным учителем в своей Церкви – и для мирян и для самих пастырей, и поэтому он должен быть «так полон учительности», чтобы при всяком удобном случае «учение текло из его уст рекою» (2, с. 284).

Епископ, по силе Духа, есть первый священнодействователь и совершитель таинств в своей частной Церкви. Ему вверяют души людей, но так как он не может всюду быть сам, то разделяет труд свой с пресвитерами, которые составляют вторую степень священства. По словам преосвященного Феофана, «священники суть очи, ноги и руки епископа. Епископ со священниками – одно пастырство, неразделимое» (4, с. 291).

Пастыри Церкви имеют от Самого Христа по преемству от апостолов и епископов Божественное полномочие на управление Церковью и совершение таинств, установленных для низведения даров освящающей благодати. В священнодействиях они являются лишь видимыми орудиями невидимого Первосвященника Христа, творят поистине дело Божие и поэтому должны стараться сохранять благоговение и внимание при совершении священнодействий, ибо, по словам Священного Писания, «npi клят творяй дело Господне с небрежением» (Иер. 48.10). Господь правит Церковью, а священники являются орудиями Божиими, проводник; ми всех сокровищ Церкви для своих пасомых и призваны открывать людям, живущим на земле, волю Божию помогать им достигать Царства Небесного. Пастыри «стоят на средине, на переходе от земли к небу и т людей возводят к Богу, то Бога к людям преклоняют. Что делал Иоан Креститель? Людей приводил к Бог То же теперь делают пастыри по вол Господа» (5, с. 402).

Исполняющий дело пастырств как должно, «возгревает, раздувает его; не исполняющий – погашает» с. 483). Тут же бывает, что и у получивших, по евангельской притче, таланты: один пускает полученный талант в дело, а другой зарывает его землю.

Как страж дома Божия, священник должен быть всегда трезвенным и бдительным и стремиться к тому чтобы «явить лице свое украшенным всеми добродетелями, как представитель Царства Христова духовного и как образец для паствы» (5, с 496

Дело пастыря есть дело апостольское, и дух пастыря должен быт апостольский. Это означает живую деятельную ревность о спасении душ и стремление к совершенству в духовной жизни и пастырской душепопечительности. «Как воин в своем воинстве, –наставляет епископ Феофан пастыря Церкви, – художник вес в своем искусстве, ученый весь в науке; так и ты будь весь в своем пастырстве. Ибо это есть существенное условие к тому, чтобы совершенным явиться в деле, какое кто берет на себя, или к какому кто призван» (2, с 359).

Священники имеют многоценный долг возвещать спасительные пути Божии и должны стараться с ревностью сообщать людям истину Божию: «Когда Господь сказал апостолам «Дадите им вы ясти», то этим предуказал им их будущее служение род человеческому –напитать его истиною. Апостолы сделали это дело для своего времени; для последующих; времен передали это служение преемствующему им пастырству» (6, с 147-148).

Пастыри призваны употребляв дар слова на вразумление и пробуждение грешников от усыпления, ибо они поставлены в Церкви, чтобы всем раздавать чистый хлеб истины, которую принес на землю Господь. Истина Божия «ходит по земле». Проповедники ее –уста иереев Божиих. Кто из пастырей «затворяет уста свои, тот преграждает путь истине, просящейся в души верующих. От того и души верующих томятся, не получая истины, и сами иереи должны ощущать томление от истины, которая, не получая исхода, тяготит их. Облегчись же, иерей Божий, от сей тяготы, испусти потоки Божеских словес в отраду себе и в оживление вверенных тебе душ» (6, с. 341).

Непогрешимой хранительницей чистоты истины Христовой, столпом и утверждением ее является Вселенская Церковь, поэтому учительство истинных священнослужителей должно состоять в раскрытии истины, в Церкви пребывающей. «Закон для пастырей всех веков – усвоить преданное, хранить его, чтоб и преемникам своим передать его таким же, без прибавления своих измышлений» (2, с. 466).

В своем учительстве священники, подобно апостолам, должны возвещать истину Христову, утверждать в верующих спасительное познание Сына Божия и через то вводить их в общение с Богом. «И к нынешнему пастырству простирает речь Господь: «Дадите вы ясти народу вашему». И пастырство должно на совести своей держать обязательство – питать народ истиною. В Церкви должна идти немолчно проповедь слова Божия» (6, с. 148).

Основным источником богооткровенной истины является Священное Писание, которое всякого последователя Христова «учит, обличает, исправляет, обучает всякому добру и чрез то ведет его к совершенству полному; и пастырю, на коем лежит проводить пасомых этим означенным путем, оно дает полное, до подробностей, руководство» (2, с. 612). Священник должен глубоко изучить Божественное Писание и святоотеческие творения и, собирая, как мудрая пчела, богооткровенную истину, нести ее пасомым.

Существенное свойство проповеди составляет назидательность. Проповедь без назидания есть то же, что «кимвал звяцаяй» (1 Кор. 13, 1), что неопределенный звук трубы, что речь на незнакомом языке (1 Кор. 14, 8-19).

Расстройство, происшедшее в человеке вследствие отпадения от Бога, обнаруживается в упадке и неправильном действии трех главных сил его духовной природы: слепоте ума, окаменении сердца и расслаблении воли. Воссоздание грешника должно состоять в приведении этих сил в свойственный им чин и порядок – «в просвещении ума, в оживлении омертвелого чувства, в укреплении слабой воли и направлении ее к делам богоугодным» (7, с. 306). Силы духа человека остались неразделены и после грехопадения, поэтому для воссоздания этих сил назидательное слово проповедника должно просвещать их совместно, оживлять и укреплять. Поучительность, глубокая убедительность, возбуждающая, влекущая сила – вот три нераздельных свойства назидательного слова. Во время проповеди необходимо не только просветить ум слушателя раскрытием и объяснением ему истины. «Настоящая проповедь есть та, которая светла и просвещает, тепла и согревает, сильна и влечет, обязывает, заставляет делать. Не так в ней распределены сии достоинства, чтоб составляли отдельные части; но она вся во всем своем составе и в каждой части исполнена света, теплоты и силы и действует ими нераздельно. Они составляют внутренний дух ее. Это идеал, до которого всякая проповедь должна возвышаться по мере сил проповедника» (7, с. 308-309).

Но назидать и созидать своих пасомых пастырь сможет только в том случае, если его ум будет светло созерцать истины, сердце согреется любовью к этой истине, а воля утвердится на ней. Потому проповедник, желающий быть назидательным, должен усвоить истины Божии умом, запечатлеть их в сердце, расположить по ним свою волю так, чтобы они служили для нее и побуждением и правилом.

Приступая к делу учительства, священник должен в основу своих учительских расположений положить искреннюю, отеческую любовь к пасомым. Сердце проповедника должно быть исполнено любовью к слушателям, чтобы он, «чувствуя внутреннее блаженство от того, что проникнут истиною, желал перевести ее в других, возвести и их в то благое настроение, в коем состоит сам» (7, с. 310). Это желание, духовная ревность облаженствовать других служит как бы каналом, по которому все, что есть в душе проповедника, переливается в души слушателей. Любовь пастыря «утверждает некоторую духовно-родственную связь между проповедником и его слушателями, ощущаемую последними без объяснений, по которой и самая простая речь делается сильной и убедительной» (7, с. 310). Слово, исходящее из уст проповедника так настроенного, бывает светло, тепло и сильно. Тогда речь идет от сердца к сердцу и является победоносною: «разоряет твердыни, низлагает помышления, пленяет всякий разум в послушание Христово» (2 Кор. 10, 4-5) (3, с. 309).

Богооткровенные истины открываются пастырю постепенно. «И богопросвещаемые не все знают, и то, что знают, не все разом узнают» (2, с. 530). Поэтому, для преуспеяния в деле богопознания проповеднику необходима постоянная помощь Божия, которая испрашивается непрестанной молитвой.

Святой Дух оживляет и воссозидает дух пастыря, преисполняет его любовью и ревностью апостольской, «учит достойного и тому, о чем говорить, и тому, как говорить, когда и где быть простым, где кротким, где умолять, где обличать. Дух Божий дает истинному проповеднику уста и премудрость, которой не могут «противиться или отвещати вси проявляющиеся» (Лк. 21,15). У апостола Иоанна это действие Духа называется помазанием (1 Ин. 2, 20). «Это – верх совершенства проповеднического» (7, с. 311). Все, что есть прекрасного и «святого в церковной словесности, все лучшее, чего можно желать и о чем непрестанно должно молиться, все то зависит от помазания» (7, с. 311).

Это помазание – дар Божий, приобретаемый трудами не над одним исследованием истины, а более над сердечным и жизненным усвоением её. Нисходя на дух проповедника, помазание сообщает ему некое всеобъемлющее ясновидение истины, внедряет огонь в сердце, вооружает волю проистекающей из любви непреодолимой силой утверждать себя в добре. Слово с помазанием проникается убедительностью, потому что переходит от сердца к сердцу и отличается разнообразными свойствами, которые, главным образом, состоят в силе просвещать, согревать и властно увлекать. Слушающий слово с помазанием погружается весь в себя самого «и ничего не сознает ни вне, ни внутри себя, кроме души своей, которая всецело подверглась влиянию слова учительского, и только с ним вдвоем существует и саморазглагольствует, слагая слова сии в сердце своем» (7, с. 311).

Но священник призван Богом не только учить своих пасомых, но и руководить, «что значит, – по выражению епископа Феофана, – взять за руку и вести ко спасению» (8, с. 138).

Пастырю для духовного руководства и воспитания вручается паства, которая, слушая его, идет за ним и делает только то, что он укажет. Взаимный союз и отношение между пастырем и пасомыми апостол Павел выражает в следующих словах: «Повинуйтеся наставником вашим и покаряйтеся, тии бо бдят о душах ваших. яко слово воздати хотяще» (Евр. 13, 17). В другом месте Священного Писания паства изображается нивою, «молчаливо предлежащею пред возделывателем, а пастырь – делателем (1 Кор. 3, 9)» (9, с. 53). Поэтому священников, заботящихся о спасении душ людей, по словам епископа Феофана, нужно принимать как посланников Божиих, «как Самого Бога, чрез них приближающегося» (5, с. 497). Пастырь должен быть неутомимым воином Христа Спасителя, состраждущим своим пасомым. «Господь в Гефсиманском саду – это Первосвященник, страждущий за грехи всего мира, – пишет святитель Феофан. Сей скорби и туги делается причастным и священник, принимая грехи своего прихода и сторонних, приходящих к нему. Таково уж его назначение» (10, с. 252-253).

Священник, приемля паству в свое водительство, должен принять всех как кровных чад и как родных и заботиться о всех, как о своих близких. Истинный пастырь душу свою «полагает за овцы; он есть страж, которому говорится: «Души их от руки твоея взыщу» (9, с. 52-53).

Господь содействует человеку в достижении спасения и руководит им вдуховнойжизни, «и кто вверяет себя Ему вседушно, тот никогда не оставляется без вразумлений и указаний» (10, с. 246). Всякий, начинающий путь, ведущий к вечной блаженной жизни, предав себя Богу, тотчас вступает под Его непосредственное руководство и приемлется Им. «Кто успеет сделать это, как должно, тот спешно, ровно и благонадежно ведется Божиею благодатию к совершенству. На самом деле таких очень мало. Это – избранники Божии, кои неимоверно быстрым порывом от себя полагали себя Богу в руки, были им принимаемы и водимы» (11, с. 194). Таковыми были, например, преподобные Мария Египетская, Павел Фивейский, Марк Фрачевский и другие. Их спасло одно решительное предание себя Богу. Но такой путь не был и не может быть всеобщим. Он принадлежал и принадлежит особым избранникам Божиим. Обычно же все созревают под руководством опытных мужей. «Может Господь воспитывать и чрез ангелов, как это было и в наши времена, в американских владениях; в древние же времена бывало нередко и так, что и наставление, и пищу, и причащение приносили ангелы, как видно из повествования преподобного Пафнутия о четырех отроках. Но все это суть пути ко спасению, руководство и воспитание необыкновенные, которых ожидать и неблагочестиво, и опасно, по той причине, что и враг наш может принимать образ светлого ангела» (9, с. 5-6).

Ведение к совершенству принадлежит Богу, но человек вначале еще неспособен к такому непосредственному Божественному водительству. Господь, явившись апостолу Павлу, вначале послал его к Анании (Деян. 9, 6), а потом уже и сам непосредственно научал его (Гал. 1, 12). Апостол Павел, наученный Богом и вступивший на поприще проповедания, прибегает к совету других апостолов, «не напрасно ли я, – говорит, – подвизаюсь или подвизался» (Гал. 2, 2).

Чаще же всего Господь вразумляет, очищает, сообщает волю Свою через пастырей и учителей, которых Он дал Церкви (Еф. 4, 11) и «устами которых Сам изрекает благопотребное всякому руководственное указание, коль скоро кто обращается к ним с верою и молитвенным к Господу обращением» (6, с. 18-19).

У всех отцов, писавших руководства к духовной жизни, одним из первых пунктов в правилах для вступающего на путь спасения стоит требование: иметь духовного отца-руководителя и его слушаться. Чем скорее, по обращении, найдется и изберется руководитель, тем лучше – ревность еще жива и готова на все труды и подвиги.

Всякий верующий вначале не совершен в знании и не тверд в правилах духовной жизни. «Как новорожденному дитяти нельзя жить без матери, которая печется о нем, лелеет его, пестунствует, так и новорожденному в духе и обратившемуся существенно нужны на первый раз пестун и пестунство, руководитель и руководство» (9, с. 3).

В начале пути, ведущего к вечной блаженной жизни, человека подстерегает «главнейшая опасность – от сатаны. Так как он сам преимущественно своеумник, то и между людьми любит тех, кто руководится своим умом, – на этом он преимущественно запутывает и губит. И можно сказать, что одно это и дает ему доступ до нас или возможность ввергать в пагубу» (11, с. 196). Кто имеет руководителя и вверяется ему, к тому не приступает злой дух, чтобы не быть постоянно посрамляемым и не обнаруживать всех своих козней. И если диавол даже посеет в сердце и разум такого христианина что-либо опасное и пагубное, то опытность и разум духовного отца предостерегут его от падения. Вступивший в духовную жизнь подобен обыкновенному путнику. «Так как путь этот нам неизвестен, то и надобно, чтобы кто-нибудь проводил нас. Самонадеянно было бы остановиться на мысли, что я и сам могу. Нет, тут ни сан, ни ученость – ничто не помогает» (11, с. 195). Имея духовного руководителя, христианин безопасен, как под кровом и оградою. Духовный отец, как разумно зрящий, сразу видит все состояние ученика, его настроение, главную болезнь и, как опытный, знает, что и как употребить к уврачеванию его. «У начавшего внутри – туман, как от испарений смрадных, от страстей и из испорченных сил. Он есть у всякого, более или менее густой, судя по предшествовавшей испорченности. В тумане же этом, как хорошо и верно различать предметы? Блуждающему в тумане нередко и малый ряд травяников кажется лесом или деревнею, – так и начавшему в духовной действительности неизбежно видится многое там, где ничего нет на самом деле. Вразумить и разъяснить в чем дело, может уж только опытный глаз» (11, с. 195-196). Христианин, оставшийся один, сам с собою, находится в крайней опасности, «уже не говоря о том, что он будет биться и толочься на одном месте без всякого плода. Не зная ни подвигов и упражнений духовных, ни порядка в них, он будет делать только и переделывать, как взявшийся задело неумеючи. Нередко по сей причине многие застаиваются, хладеют и теряют ревность» (11, с. 195).

Но особенно необходимо содействие духовного отца при-переходе от деятельной жизни к созерцательной. В этот период духовной жизни дух человека зреет, и когда очистятся страсти, «он естественно парит выспрь. В сем-то парении, без руководителя, он большею частью попадает в злобные руки врагов воздушных, попадает в прелесть и или погибает, или застаивается в ней» (9, с. 50). Святые отцы заповедуют не переходить к созерцательной жизни, не прикасаться к этому сокровищу без опытного отца, такого, кто знает и кто сам прошел путь к нему. Самочинный делатель «бьется без плода, а нередко и на пагубу себе. Под руководством же с верою, скоро понимает, входит во внутреннее святилище и зрит духом» (9, с. 50-51).

Существо духовного руководства и сила его состоит в завете между духовным отцом и учеником, предлагаемым пред лицем Бога, когда отец берет на себя спасение души ученика, а ученик предает ему себя всецело. В этом завете существенное отличие духовного руководства от совещаний и вопрошаний. «Наставление, даваемое в последних, не связывает, а в том всякое слово – закон; там вопрошающий имеет еще свободу рассуждать и рассматривать, а тут всякое рассмотрение неуместно и гибельно» (9, с. 18).

Путь, ведущий к Богу, можно изучить из книг, из примеров и учения святых и указывать его другим, но духовный руководитель должен «не указать только, но и вести, и не вести только, но как бы нести на себе» (9, с. 15).

Духовный отец может наставлять не всякого желающего быть под его руководством. «Не всякий истинный отец для всякого ученика и не всякий истинный ученик для всякого отца» (9, с. 23). Ищущего с полной верой и преданностью, Господь приводит к тому, кто может силою Его привести ко спасению; у таковых, по словам епископа Феофана, «появляется чутье, по которому они доискиваются отца духовного» (12, с. 1127). А духовному руководителю Господь «полагает в духе извещение принять и нести тяготу сего именно, немощного» (9, с. 24). Духовный отец всегда дает точное и верное руководство, как скоро руководимый предается ему всею душою и верою.

Последователь Христа, стремящийся к преуспеянию в деле спасения, должен вымолить у Господа руководителя – отца, почитать его как служителя Божия и «иметь лице его честным, светлым; не только в слове и чувстве, даже в мысли не иметь ничего омрачающего его или умаляющего сей свет» (9, с. 26-27). Ученик должен иметь полную и несомненную веру, что отец его знает путь Божий и может вести по нему к совершенству, что он силен пред Богом и что Бог через него укажет ему прямой и правильный путь. Вера христианина к духовному наставнику должна быть светла, чиста и никаким сомнением не омрачаема, ибо ее ослабление есть ослабление и сердечного союза, а ослабление сердечного союза ниспровергает все дело и делает его бесплодным.

Вся суть законных отношений к духовному отцу состоит в том, чтобы «не иметь своей воли, своего разумения, своего вкуса; все у него должно быть отцово, по его указанию, им измерено и установлено до малейшего движения» (9, с. 42). Главнейшим делом ученика является искреннее, от чистого сердца, беспрекословное повиновение учителю своему и отцу во всем. Ученик должен предать духовному руководителю себя всего, чтобы он из него, как из необработанного материала, строил дом Господу, чтобы он созидал из него нового человека.

С духовным отцом ученик должен быть откровенным, то есть всякое недоумение, смущение или помыслы свои открывать отцу духовному с тем, чтобы тот решал и определял достоинство намерений ученика. Этим избегаются застои и уклонения в жизни духовной. Беспрекословное повиновение духовному наставнику и откровение ему своих помыслов способствует искоренению страстей и победе над злыми духами. Через откровение помыслов «пресекается самый корень страстей, а именно: самость» (11, с. 292), и насаждается добродетель смирения. «Открывающийся извергает вон все нечистое и чрез послушание берет потом все чистое, новую кладь, целительную пищу, сок чистый, – как рвотное кто примет, и потом хорошую пищу» (11, с. 292). Откровение помыслов для христианина - врачебное средство против греховных недугов, для которых оно то же, что очищение раны или перемена пластыря при телесных болезнях.

Святые отцы в своих творениях говорят и о том, какими качествами должен обладать духовный руководитель.

Преподобный Иоанн Лествичник называет его «врачом, кормчим, учителем, книгу, в сердце написанную имущим и не от человек наученным, бесстрастным» (9, с. 14). Истинным наставником может быть только пастырь, победивший страсти, и через бесстрастие соделавшийся сосудом Святого Духа, научающего всему. Не победивший страсти не может дать надежного руководства к их покорению, потому что сам страстен и судит страстно. «Не очистившиеся от страстей все стоят на одной линии в уровень, ученый ли кто или неученый, читал ли кто науку о подвижничестве или не читал» (9, с. 16).

Духовный наставник, изучивший теоретически даже все учение Святой Церкви о духовной жизни, но опытно не усвоивший его, не может стать настоящим руководителем в деле спасения. «И сам он и руководимый будут говорить, рассуждать о путях Божиих и при этом толочься на одном месте» (9, с. 17). Слово такого руководителя бессильно и бесплодно, потому что не может родить собою того, чего в себе не заключает. Всякий, кто, сам не уврачевавшись, хочет врачевать других, не может иметь успеха. Тогда и «врач, и врачуемый в прелесть пагубную впадают и увеличивают свою проказу взаимно, а не врачуются, подобно как если слепец поведет слепого, то оба в яму впадут» (13, с. 139-140).

Даже некоторые христианские подвижники были неспособны к духовному руководству – однако не по причине духовного несовершенства, а за неимением достаточного опыта в связи с быстрым собственным духовным созреванием. «Многие, по причине великой простоты и великого жара ревности, очень скоро проходят первые степени и многого не испытывают. Неискушенные же не могут и искушаемым помощи» (9, с. 12).

Духовный руководитель должен быть не только из коснувшихся последних степеней совершенства, но еще и одним из тех, кто имеет рассуждение, являющееся одним из даров Святого Духа. «Чувства, обученные в рассуждении добра и зла, свойственны всякому очищенному, но разбирать всякие случаи, решать обычное и необычное, и что из того может быть допущено и что должно отвергнуть, это могут только зрящие» (9, с. 12- 13).

Такие духовные светильники воспитываются и поставляются на дело только Богом. «Смотрите в житиях: подвизается человек Божий в трудах общежития, отходит на уединение, живет скрытно от всех; наконец, говорится о нем: явил Господь светило» (9, с. 12-13).

Духовное руководство, к которому призывается пастырь, есть «самое потребное и драгоценное дело, в исправлении которого недостаточно одной человеческой мудрости, хоть будь семи пядей во лбу... Один Бог тут настоящий Учитель» (14, с. 225). Духовничество по самому свойству затруднительно, но ему всегда сопутствует помощь свыше. Духовник должен взывать к Богу о вразумлении себя ради спасения вверенных ему душ. «Молитесь о всех, вам врученных, со слезами, каждому испрашивая благопотребного, и себе просите вразумления» (15, с. 188).

Поскольку в жизни каждого человека действует Промысл Божий, который содействует достижению его спасения через пастырей Церкви, то духовный наставник должен принимать приходящих к нему за назиданием как Богом посланных и заботиться о том, чтобы сообщать им духовное врачевство. «Медикаменты все в духе и сердце вашем, – пишет епископ Феофан монастырскому духовнику, – Господь будет приводить их в движение или изготовлять. Вместо рук, берущих или прилагающих, врачевство у вас язык или слова» (14, с. 202).

К согрешающему духовный наставник, по мысли святителя, должен относиться милостиво, радушно и отечески; его не следует укорять или осуждать, но считать больным и насилуемым от диавола, побуждая его к сокрушенному покаянию и приобретению твердого намерения воздерживаться от грехов, воодушевляя его на ревностное служение Богу. Ибо «тот духовный отец есть губитель души и убийца, который гасит дух ревности различными послаблениями или индульгенциями, или успокаивает и усыпляет стоящих в охлаждении, ибо один путь тесный и прискорбный» (11, с. 264-265).

Если христианин исполняет все наставления своего духовного руководителя, то последний «дает решительное уверение о спасении его души собою, берет на себя его грехи и ответ пред Страшным судом Божиим» (9, с. 18-19). Духовный отец берется как бы вознести на себе душу ученика на небо, становится посредником между ним и Богом, но с непременным условием, чтобы и этот искал спасения, трудился ради него, ибо, по словам епископа Феофана, «руководитель – столб на дороге, а дорогу проходить надо всякому самому и тоже смотреть – под ноги и по сторонам» (16, с. 222).

Нередко случается, что христианин не может найти себе настоящего духовного наставника. Так, например, известный возродитель монашества в Русской Православной Церкви – преподобный Паисий Величковский всю жизнь искал руководителя и не нашел.

Однако Господь Иисус Христос как Глава Святой Церкви, содействующий своим последователям в достижении спасения, устраивает обстоятельства их жизни так, «что никто не остается без должного руководства» (12, с. 127). В Церкви Божией всегда была в силе внутренняя христианская жизнь и руководство к ней всегда предлагалось и предлагается полное и безошибочное» (17, с. 26).

Христианину большую духовную поддержку оказывает Священное Писание, особенно в тех случаях, когда ему не встретился еще истинный духовный руководитель. «Если не можно найти наставника, могущего руководить к умозрительной жизни, – говорит старец Серафим (Саровский), – то в таком случае должно руководствоваться Священным Писанием, ибо сам Господь повелевает нам учиться от Священного Писания, глаголя: «Испытайте...» (9, с. 67). Святые отцы, движимые Духом Святым, создали руководство к окормлению и спасению души человеческой. Чтение Божественного Писания и творений святых отцов – одно из первейших средств созидания христианского духа, оно «столько же нужно, сколько для тела глаза, для мира свет» (9, с. 67). Тщательное прочитывание святоотеческих творений со старанием исполнять то, чему они учат, содействует духовному росту христианина. Дальнейшее руководство может дополниться собственным опытом и беседами с единомыслящими.

Если нет духовного руководителя, то необходимо иметь единомысленного собрата и советника в духовной жизни «и, соединясь с ним сердечно, жить с ним во взаимно-откровении и вразумлении, или духовном дружестве. Один другого видит и знает и, таким образом, скорее и благонадежнее может советовать» (9, с. 73-74). Жизнь, согласная с советом, по милости Божией, может быть благоуспешна, ибо содержит все уеловия усовершенствования, отсечени своей воли и разумения.

Но очевидно, что она стоит значительно ниже личного, деятельной руководства и воспитания. «В нем нет всезрящего, а только как бы гадающие; нет решительно действующего, а движущиеся с робостью» (9 с. 73). При жизни по совету с единомысленными нельзя так решительж и скоро врачеваться и совершенствоваться, такуспешно поддерживал дух ревности, как под руководствои духовного наставника. «Оттого так мало ныне успевающих и совершенных» (9, с. 73).

Однако при отсутствии богомудрого наставника жизнь по совету с единомысленными в преданности в волю Божию – по Божественным v отеческим писаниям – является лучшим и благонадежнейшим способом руководства в духовной жизни.

При духовном дружестве «писание в богопреданности – свет для них. Умудряясь взаимно, они взаимно и руководят друг друга в предании себя Богу и Господу, Который обещался быть посреде двоих, собранных во имя Его» (9, с. 74).

Архимандрит Георгий (Тертышников),
Троице-Сергиева лавра

[затвор; греч. ἐγκλεισμός, от ἐγκλείω - закрывать, запирать, затворять], особый вид подвижничества, состоящий во временном или постоянном заключении себя в ограниченном пространстве (στενοχωρία, лат. clausa, recluserium). В явлении З. прослеживаются 2 центральные темы: умирание для мира, когда келья затворника переживается как могила, и добровольное заключение, подобное тюремному, с целью покаяния. 1-я отчетливо представлена в традициях и вост., и зап. монашества, 2-я более характерна для западного (см., напр.: Grimlaicus presbyter. Regula solitariorum. 14 // PL. 103. Col. 592). Уподобление З. пребыванию в тюрьме отразилось в совр. словоупотреблении: так., франц. recluse означает и монашеский затвор, и тюремное заключение, англ. cell - и келью затворника, и тюремную камеру.

Определение места З. в аскетике связано с трудностями как содержательного, так и терминологического характера. Терминологически З. часто приближается к отшельничеству (анахоретству); ἔγκλειστος не только человек, подвизающийся в затворе, но иногда пустынник, отшельник (см.: Ioan. Mosch. Prat. spirit. 45; Theoph. Chron. 195, 367). Затворническим иногда назывался отшельнический или вообще монашеский образ жизни (см., напр.: Palladius. Hist. Laus. 45; Nil. Epist. 2. 96). В совр. словоупотреблении эта двойственность отчасти сохраняется. Так, согласно словарю В. И. Даля, «затворничание - житие в затворничестве, отшельничание» (Даль В. И. Затворять // Толковый словарь живого великорусского языка. М., 1903. С. 231). В этом смысле З. является эквивалентом уединения: жить затворником означает жить одиноко, быть нелюдимым (ср. также нем. Einsiedler, франц. reclus, англ. recluse).

Терминологическая неясность связана с двойственностью отношения между отшельничеством и З. Под отшельничеством в широком смысле может подразумеваться любой монашеский подвиг, противопоставленный киновии: столпничество, З., боскизм и т. п. (подробнее о типах визант. аскезы см.: Соколов. 2003). В узком смысле отшельничество является одним из видов монашеского подвига, суть к-рого сводится к подвижнической жизни в уединении: «Подвиг св. затворничества имеет большое сходство с подвигом св. отшельничества. Уединенные пещеры служили для св. затворников тем же, чем были глубокие пустыни для св. отшельников; пещеры эти те же пустыни среди жилищ человеческих» (Ковалевский. 1905. С. 13). Знаток восточнохрист. аскетической письменности свт. Игнатий (Брянчанинов) считал, что З. относится к наиболее возвышенным видам подвижничества и стоит в одном ряду с подвигами отшельничества, молчальничества и др. (Игнатий (Брянчанинов), свт. С. 49). Подобная т. зр. присутствует и в зап. аскетической традиции (Chartier M.-Ch. Reclus. 2 // DSAMDH. T. 13. Col. 221). По мнению пресв. Гримлака (IX-X вв.), существует 2 вида подвижников, предающихся уединенной жизни: отшельники и затворники (Grimlaicus presbyter. Regula solitariorum. 14 // PL. 103. Col. 578). Т. о., во мн. случаях употребление слова «З.» отличается от употребления слова «отшельничество» только спецификой уединения.

Идеал З.- исихия, поэтому нередко в аскетической письменности в качестве аналога З. говорят об исихии (или о «священном безмолвии»). Так, З. называют безмолвием преподобные Иоанн Лествичник , Исаак Сирин , Симеон Новый Богослов (подробнее см.: Варнава (Беляев), еп. Основы искусства святости. Н. Новг., 1998. Т. 4. С. 124).

Суть подвига З.

содержит в себе положительную и отрицательную стороны. Отрицательная состоит в максимальном отречении мира: «Не любите мира, ни того, что в мире: кто любит мир, в том нет любви Отчей. Ибо всё, что в мире: похоть плоти, похоть очей и гордость житейская, не есть от Отца, но от мира сего» (1 Ин 2. 15-16). Здесь «мир» - прежде всего состояние души, а не человеческое общество или окружающая действительность; по словам прп. Никиты Стифата , «творения Божии все добры зело, по слову Самого Бога, и ничего не имеют такого, что давало бы основание к похулению создания Божия» (Nicet. Pector. Physic. I 50). Даже в глухом затворе человек может быть «мирским», если будет находиться в состоянии рассеянности ума и брожения помыслов. Такое состояние характеризуется в святоотеческой традиции как рассечение, раздробление прежде единого естества человека, к-рое влечет вражду между духом и телом: «Эту-то беспорядочность отношений между стремлениями тела и духа, вражду их, святые отцы и выражают в общем понятии «похоти»» ( С. 136). Конечной целью подвижника является восстановление иерархии человеческого естества, во главе к-рого поставляется очищенный благодатью ум, непрестанно устремленный к Богу. Пока же ум не очищен, он легко увлекается чувственностью (низшей сферой души - чувственным восприятием) и становится неспособным к созерцанию Бога. По словам прп. Никиты Стифата, вслед. повреждения внутренних душевных чувств люди «не могут встать выше ничтожных видимых вещей, но, как бы оскотинившись… привязывают ум к видимому» (Nicet. Pector. Physic. II 5). Наилучшим проводником греха в душу являются чувства с их образами и впечатлениями, поэтому действенным средством в борьбе с грехом может быть ограничение чувственного восприятия и общения с людьми вплоть до полного безмолвия. Т. о., отвержение мира для затворника заключается прежде всего в отвержении страстей и любой привязанности к этому миру - чувственной или умной,- к-рое ведет подвижника к бесстрастию (ἀπάθεια). В целом отрицательная сторона З. выражается обычно в таких понятиях, как мысленная брань (борьба с помыслами), хранение ума, трезвение и т. п.

Положительная сторона З. определяется как равноангельская жизнь в непрестанном предстоянии Богу и непрестанной молитве. Основанием З. в этом смысле являются слова Господа: «Ты же, когда молишься, войди в комнату твою и, затворив (κλείσας) дверь твою, помолись Отцу твоему, Который втайне; и Отец твой, видящий тайное, воздаст тебе явно» (Мф 6. 6). Затворник занимается «умным деланием» (νοερὰ πρᾶξις), утверждающимся на двоякой основе: творении молитвы, сосредоточивающей ум, и внутреннем непрестанном внимании, «трезвении», к-рое обеспечивает чистоту молитвы. Такое «делание» предстает как непрерывный процесс приобретения духовного опыта от покаяния и борьбы со страстями до бесстрастия и созерцания нетварного света. Правила подвижнического делания в З. обобщил прп. Григорий Синаит : «Сидя в келье своей, терпеливо пребывай в молитве во исполнение заповеди апостола Павла (Рим 12. 12; Кол 4. 2). Собери ум свой в сердце и оттуда мысленным воплем призывай на помощь Господа Иисуса, говоря: Господи Иисусе Христе, помилуй мя! Не поддавайся малодушию и разленению, но поболи сердцем и потруди себя телом, ища Господа в сердце» (Quomodo oporteat sedere hesychastam ad orationem nec cito assurgere. 1 // PG. 150. Col. 1329).

Правила и условия вступления в затвор

В правосл. Церкви не существует подробных канонических правил для затворников. Сохранилось лишь неск. документов, в общих чертах регламентирующих их образ жизни. Согласно новелле имп. св. Юстиниана I , касающейся церковной жизни, затворники живут обычно около мон-рей или в отдельной келье внутри мон-ря (Novell. Just. 123. 26). 41-е прав. Трулльского Собора определяет, что З. должен предшествовать 3-летний подготовительный период послушания в общежительном мон-ре, после к-рого кандидаты проходят испытание «от местнаго настоятеля», и только через год после этого могут удалиться в затвор, «ибо тогда они подадут совершенное удостоверение в том, яко не ради искания тщетныя славы, но ради самаго истиннаго блага, стремятся к сему безмолвию». Канонист патриарх К-польский Феодор IV Вальсамон , толкуя это правило, выражает современное ему отношение к З. и определяет временные рамки подвига: «Великое и дерзновенное дело безмолвствовать в уединении и, как умершему, затвориться в самом тесном обиталище на все время своей жизни» (Правила ВС с толк. С. 424).

Хотя подвиг З. не имеет четкой регламентации, однако предполагает ряд объективных и субъективных условий, выполнение к-рых всегда имелось в виду в святоотеческой традиции.

Основным объективным (т. е. не зависящим от человека) условием является призвание Божие на путь З. «Высокие подвиги,- по словам свт. Игнатия (Брянчанинова),- устроились не по случаю, не по произволу и разуму человеческому, но по особенному смотрению, определению и призванию и откровению Божиим» (Игнатий (Брянчанинов), свт. С. 49). Удаление в З. не может быть только индивидуальным желанием подвижника. В затвор человека призывает Сам Бог (на это указывает пример прп. Антония Великого или свт. Тихона Задонского). Те же подвижники, к-рые встали на путь З. самочинно, без призвания, «часто подвергались величайшим душевным бедствиям» (Там же. С. 50). Так, в Житии свт. Никиты , еп. Новгородского († 1109), рассказывается о том, как до поставления в епископы он подвизался в Киево-Печерском мон-ре; желая получить от Бога дар чудотворения, он стремился уйти в затвор, несмотря на неоднократные возражения игум. прп. Никона. Так и не получив благословения на З., Никита самовольно затворился в пещере, где уже через неск. дней был прельщен диаволом, явившимся ему в виде ангела. Во всем повинуясь диаволу, он перестал молиться, поучал приходивших к нему, пророчествовал и толковал Свящ. Писание по внушению искусителя. Только благодаря усилиям отцов мон-ря Никита осознал случившееся и вернулся к жизни в послушании, в котором так преуспел, что за чистоту сердца и смирение был впосл. избран епископом (Киево-Печерский патерик. М., 2007. С. 95).

С т. зр. субъективных условий З. и подобные ему высокие подвиги доступны лишь преуспевшим в духовной брани, опытным, испытанным подвижникам. При этом св. отцы делают акцент не столько на опыте, помогающем в мысленной брани, сколько на помощи Божией, которая открывается человеку только в смиренном состоянии (см., напр.: Isaac Syr. Sermones. 2). Самое главное субъективное условие - наличие смирения, осознания духовной нищеты, поскольку, во-первых, всю тяжесть З. человек не может вынести только своими естественными силами; во-вторых, только с помощью Божией человек может осуществить то, что относится к положительной стороне подвижничества (стяжание непрестанной молитвы, трезвение ума и т. п.), тогда как относящееся к отрицательной стороне доступно усилию воли самого человека (Пономарев. 1899. С. 148). По общему мнению св. отцов, смиренномудрие - единственное, что предохраняет от основной опасности в подвиге З.- прелести. Как никто другой, затворник находится в опасности прельщения (Ковалевский. 1905. С. 15). Это связано прежде всего с тем, что З. представляет собой подвиг индивидуальный (хотя и не всегда) и не предполагает духовного руководства, без к-рого подвижнику крайне трудно приобрести правильный духовный опыт, а условия подвига располагают человека к завышенной самооценке (Игнатий (Брянчанинов), свт. С. 59). Правосл. аскетическая традиция опирается на единое святоотеческое мнение, что «царским» путем подвижничества является жизнь в полном послушании под руководством опытного наставника (старца) (см.: Basil. Magn. Asc. fus. 7; Ioan. Climacus. 4. 1-10; Sym. N. Theol. Cap. theol. 15-19). Именно послушание рождает в душе человека необходимое глубокое смирение. В этом смысле нужно понимать частое в святоотеческой лит-ре утверждение, что «живущий в послушании духовному отцу своему получает большую награду, чем тот, кто по своей воле живет в пустыне отшельником» (Достопамятные сказания. 2).

История З.

первоначально складывалась из разрозненных упоминаний о конкретных подвижниках. В древней Церкви о затворниках повествуют мн. церковные писатели: Руфин Аквилейский (Rufin. Hist. mon.), Палладий (Palladius. Hist. Laus.), Феодорит , еп. Кирский (Theodoret. Hist. rel.), свт. Афанасий I Великий (Athanas. Alex. Vita Antonii), Иоанн Мосх (Ioan. Mosch. Prat. spirit.), блж. Иероним Стридонский (Hieron. Vita Hilar.), Созомен (Sozom. Hist. eccl.) и др.

Возникновение и распространение З. связаны с общим процессом развития отшельничества. Затворник, как и любой др. подвижник, удаляется от соблазнов мира, однако не во «внешнюю» пустыню, а прежде всего во «внутренний затвор» и, как следствие, избирает себе наиболее подходящий внешний образ жизни в максимальном уединении - взаперти. Примечательно, что прп. Антоний Великий, нередко называемый основателем егип. монашества (напр.: Sozom. Hist. eccl. I 13), в то же время является одним из первых известных затворников. В начале подвижнической жизни (до ухода в пустыню) преподобный поселился в заброшенной гробнице недалеко от родного с. Кома, куда ему изредка приносил пищу знакомый человек (Athanas. Alex. Vita Antonii. 8). В этой гробнице преподобный прожил более 15 лет. В старости, будучи уже известным аввой, он избрал местом нового затвора «внутреннюю гору» близ побережья Суэцкого зал., хотя и продолжал периодически посещать своих учеников.

Ранние примеры З. свидетельствуют о том, как затворники высоко ценили одиночество. Напр., упоминаемый блж. Феодоритом Симеон Древний жил, избегая любого общения с внешним миром: «Он непрерывно, в продолжение многих лет, проводил жизнь пустынную, поселившись в маленькой пещере; не видел ни одной человеческой души, потому что желал быть один, чтобы постоянно беседовать с Богом всяческих» (Theodoret. Hist. rel. 6). Его случайно нашли заблудившиеся в пустыне торговцы. Живя в полном уединении, он стяжал такую чистоту, что его слушались звери. Др. живший в затворе подвижник, Ниламон, когда его хотели поставить епископом (на этом настаивал епископ Александрии), молился, чтобы Бог даровал ему смерть, и умер в день, назначенный для хиротонии (Sozom. Hist. eccl. 8. 19).

Требование одиночества для затворников далеко не всегда означало их фактическое удаление от людей. Так, по свидетельству блж. Феодорита, подвижник Апексим 60 лет провел в келье, к к-рой мог подойти любой человек, однако все это время он никого не видел и ни с кем не разговаривал, «углубляясь в самого себя и созерцая Бога». Пищу он принимал через специальное отверстие в стене кельи, к-рое было «просверлено не совершенно прямо, но сделано несколько извилистым, дабы любопытствующие не могли заглянуть внутрь» (Theodoret. Hist. rel. 5). Известный затворник Иоанн Ликопольский был доступен всем приходящим, он не отказывал во внимании нуждающимся в наставлении и даже сам писал к имп. Феодосию I Великому (Ibid. 35). Он прожил в своей келье более 48 лет и все это время ни разу не выходил из нее. С приходящими затворник общался через окно, так что к нему можно было приблизиться и видеть его лицо (Palladius. Hist. Laus. 39).

Имея разное отношение к окружающим людям, затворники были неизменно едины в убеждении, что помощь для себя во всех искушениях тяжелого подвига они должны искать только у Бога, а не у единомышленников, братьев-монахов. Затворник отделял себя от совместного богослужения и часто не имел возможности причащаться Христовых Таин (Lozano J. M. Eremitism // Encyclopedia of Religion. Detroit (Mich.), 2005. T. 4. Col. 2825). Напр., Житие прп. Антония Великого в описании периодов его З. не содержит намека на Евхаристию.

При сохранении единого идеала подвига З. не было однотипным и могло иметь разнообразные формы. Прежде всего удаление в затвор не всегда было пожизненным. Известны примеры, когда З. использовалось как более или менее продолжительный искус или как «духовное врачество». Пресв. Филором (сер. IV в.), ставший исповедником в гонение Юлиана Отступника , после этого 18 лет провел в подвигах строгого воздержания, ношения вериг и т. п. «А когда,- говорил он,- одолела меня чрезмерная робость, так что и днем стало мне страшно, я, чтобы избавиться от этого страха, заключился на шесть лет в гробницу» (Palladius. Hist. Laus. 98). Иногда затвор понимался шире, чем стены кельи, но при этом сохранялись существенно важные черты З.: уединение, пространственное ограничение и др. Руфин рассказывает о некоем мон. Иоанне, к-рый в течение 3 лет без перерыва стоял под утесом и никогда не садился и не ложился: «Весь предавшись молитве, он спал лишь столько, сколько можно спать стоя на ногах» (Rufin. Hist. mon. 15). К нему приходил пресвитер и приносил ему Св. Дары, к-рые «служили ему единственным питанием» (Ibidem). Был и еще один вариант затвора. Затворник Феона, подвизавшийся вблизи поселения, провел «тридцать лет в своей келье в глубоком безмолвии» (Rufin. Hist. mon. 6). Народ почитал его за пророка, к нему ежедневно приходило множество больных. «Простирая к ним руку чрез оконце и возлагая на голову каждого с благословением, он исцелял их от всяких недугов» (Ibidem).

В IV-V вв. З. было распространено по всему Ближ. Востоку. Первым известным сир. затворником был прп. Евсевий , пустынник Сирийский (IV в.) (Špidlík Th. Eusèbe de Télédan // DHGE. 1963. T. 15. Col. 1476). В «Истории боголюбцев» сообщается помимо Симеона Древнего и Апексима и о неск. др. известных сир. затворниках: Палладии (Theodoret. Hist. rel. 7), Петре (Ibid. 9) и др. Один из основателей месопотамского монашества прп. Авраам Кидунский († ок. 360) также прославлен как затворник. В Сирии и Месопотамии З. часто принимало необычные формы: нек-рые подвижники затворялись не в кельях, а в дуплах, полых стволах или кронах деревьев. Фалалей Сирийский 10 лет провел в тесной хижине с такой низкой крышей, что внутри было невозможно стоять. Келья его представляла собой 2 колеса, скрепленных между собой неск. досками, и напоминала клетку. «Укрепив в земле три длинных кола и соединив верхние концы их между собой также деревянными досками, Фалалей водрузил на них свое сооружение, а сам поместился внутри него» (Ibid. 28). Варадат Сирийский (V в.) сначала затворился в тесной каменной келье, не имевшей ни окон, ни дверей. Потом он ушел в новый затвор: сшил себе кожаный чехол, закрывавший его с головы до ног, с небольшим отверстием для дыхания и так молился стоя с воздетыми к небу руками (Ibid. 27).

Сохранился ряд древних свидетельств о палестинском З. Так, Евагрий Схоластик описывает подвижников, к-рые «заключаются в своих хижинах поодиночке, а их хижины имеют такую ширину и высоту, что в них нельзя ни прямо стоять, ни без боязни склоняться» (Evagr. Schol. Hist. eccl. I 21). В мон-ре аввы Серида (возле г. Газы) духовными наставниками были преподобные Варсонофий Великий († сер. VI в.) и Иоанн Газский (VI в.). Прп. Варсонофий большую часть жизни провел в затворе и общался с братией через прп. Иоанна. В сохранившихся «Ответах» содержатся особые наставления для желающих вступить в затвор (Варсонофий Великий, прп., Иоанн, прп. Руководство к духовной жизни в ответах на вопрошения учеников. М., 1855. Ответы 1-54). Из высказываний святых видно, насколько внимательно они относились к ищущим З. Так, напр., прп. Варсонофий дал благословение на З. Иоанну Миросавскому (хотя тот и испытывал потом немалые душевные трудности), но не разрешил уйти в затвор прп. Дорофею Газскому , несмотря на его совершенную жизнь и многочисленные просьбы (Там же. Ответ 311).

В процессе упорядочения монашеской жизни, начиная с устава прп. Пахомия Великого, нормой стала считаться форма общежительного мон-ря как наиболее благоприятная для духовного совершенствования. Так полагал систематизатор вост. монашества и создатель монашеских правил свт. Василий Великий . Святитель стремился согласовать общежительный и отшельнический образ жизни, избегая при этом крайностей того и другого. В монашестве он видел воплощение идеала соборности и единства Церкви, поэтому в задачу его мон-рей входила широкая благотворительность; вместе с этим рядом с киновиями он создавал места для затворнического уединения, а внутри мон-ря призывал хранить строгое безмолвие. Взаимное влияние киновийного и келиотского уставов привело к осознанию того, что общежитие является лучшей подготовкой для З. как совершенного подвига. Лавра прп. Саввы Освященного в Палестине (нач. VI в.), являющаяся классическим примером такого соотношения, имела центральный мон-рь и множество окружавших его уединенных келий, в т. ч. келий затворников.

В Византийской империи IX-XII вв. жизнь монахов отличалась разнообразием форм подвижничества (Соколов. 2003. С. 259; Eust. Thess. Ad stylitam quemdam thessalonicensem. 47 // PG. 136. Col. 242). Колонии затворников существовали на островах Средиземного м.: Патмосе (мон-рь ап. Иоанна), Кипре (мон-рь прп. Неофита Затворника), Родосе. Селились затворники и на горе Афон. Уже из 2-го устава Лавры прп. Афанасия 971 г. следует, что на землях, принадлежавших мон-рю, находилось 5 келий затворников. Такие же исихастерии были и во владении др. мон-рей (Соколов. С. 201).

З. в Русской Церкви

Примеры З. известны с самого зарождения монашества на Руси (вероятно, не позднее 1037 - Смолич. С. 24) вплоть до XIX в. Очагами З. стали мон-ри. Известно ок. 40 святых, прославленных в чине преподобных затворников, не считая гораздо большего числа подвижников, не названных так, хотя и подвизавшихся в З. Примерно треть всех известных затворников относится к Киево-Печерскому мон-рю. Еще до основания обители прп. Антоний († 1073), вернувшись в Киев с Афона, избрал местом уединенного подвига пещеру на склоне холма, где затворился до тех пор, пока вокруг него не собралось много учеников. Устав прп. Феодосия († 1074), с введения к-рого начинается в полном смысле история Киево-Печерского мон-ря, был общежительным. Сам прп. Феодосий не поощрал чрезмерной аскезы, т. к. она не могла бы стать основой монастырской киновии, хотя и не отрицал высших степеней подвига (Там же. С. 31). Еще при жизни прп. Феодосия в затворе находился прп. Исаакий († ок. 1090). В Киево-Печерском мон-ре изначально сформировалось гармоничное сочетание общежития и пещерного З., выразителями к-рого стали преподобные Афанасий Затворник (2-я пол. XII в.), Иоанн Многострадальный († 1160), Авраамий Затворник (2-я треть XIII - нач. XIV в.), Иеремия Прозорливый († ок. 1070) и др. После того как была построена надземная часть мон-ря, пещеры стали использовать как место особенных подвигов, в т. ч. З. Оно носило разнообразные формы. В случае наиболее сурового затвора вход в пещеру подвижника замуровывался так, что оставалось лишь небольшое отверстие и прекращалось всякое общение с внешним миром. После смерти подвижника единственное окно в пещеру закладывалось, и затвор становился могилой. В др. случаях затвор мог быть временным или неоднократным (напр., прп. Исаакий Затворник). Реже затвор сочетался с духовнической деятельностью; в таком случае ищущие наставления или исцеления люди приходили к келье подвижника и общались с ним через маленькое отверстие в двери (напр., прп. Лаврентий Затворник (XII в.)).

В период развития монашества в XIV-XV вв. и продвижения его на север Руси устав мон-рей был по преимуществу общежительным. О З. в данный период сохранились лишь фрагментарные сведения, к-рые говорят только о существовании самого подвига. Напр., известно, что прп. Павел Обнорский († 1429) еще до основания своего мон-ря, подражая древним сир. затворникам, прожил 3 года в дупле старой липы, а прп. Кирилл Белозерский († 1427), уже будучи настоятелем Симонова мон-ря, на время затворился в своей келье. Косвенно о З. свидетельствует и наличие пещер во вновь образуемых обителях (напр., Печерский мон-рь в Н. Новгороде, основанный свт. Дионисием († 1623/24) 13 лет находился в келье прикованный к стене цепью и выходил только на богослужение.

Особый период развития З. совпал с расцветом рус. монашества в кон. XVIII-XIX в. Подвиг получил распространение и чрезвычайное почитание в народе благодаря широкой известности св. затворников. Прп. Серафим Саровский († 1833) провел в затворе с 1810 по 1825 г. Известно его установление жизни в этот период - прочитывать в течение недели весь НЗ, а также наизусть совершать келейное молитвенное правило и богослужения суточного круга. Нарушить затвор преподобный отказался даже ради посетившего Саров еп. Тамбовского Ионы: «Старец не отпер ему двери и ничего не отвечал» (Поселянин Е. Преподобный Серафим Саровский чудотворец. СПб., 1903. С. 77-78). Др. подвижник, Георгий Затворник († 1836), известный по многократно переиздававшимся письмам к мирским людям и почитавшийся среди народа как прозорливый старец, провел большую часть жизни в затворе в мон-ре. Под кельей он выкопал яму и для молитвы спускался в нее (см.: Добронравин К. Георгий, затворник Задонского монастыря. СПб., 1869). Очень любимы христианами были епископы затворники: святители Тихон Задонский († 1783) и Феофан Затворник († 1894), к-рые, избегая личного общения с людьми, вели обширную переписку. Свт. Феофан явил особый пример З.: он пребывал в уединении с 1866 г. до самой смерти. Первые 6 лет он принимал участие в монастырском ежедневном богослужении вместе с братией Вышенской обители, а в последующие годы ежедневно совершал литургию келейно. В затворе святитель занимался активной научной деятельностью: составлял толкования на Свящ. Писание, делал переводы святоотеческой лит-ры, писал книги нравственно-назидательного характера (см.: Георгий (Тертышников), архим. Жизнь и деятельность свт. Феофана (Говорова) Затворника. М., 2002).

З. в Западной Церкви

На Западе этот вид подвига был очень распространен. Повествования о затворниках и затворницах в большом количестве содержатся уже в сочинениях св. Григория Турского († 593/4). Значительное влияние на возникновение и развитие З. оказал перевод Жития прп. Антония Великого. Пример его жизни побудил мн. людей к подражанию. Уже во 2-й пол. IV в. многочисленные кельи затворников появились на островах, окружающих Италию (Галлинария, Монтекристо), на мысе Ноли и т. д. Свт. Григорий I Великий в «Собеседованиях» говорит о распространении З. в Центр. Италии (см.: Greg. Magn. Dial.). Св. Мартин Милостивый , еп. Турский († ок. 400), распространил уединенное отшельничество в Галлии (см.: Greg. Turon. Vit. Patr.). Приняв монашеский постриг в Милане, он избрал первым местом затвора о-в Галлинария, где постепенно вокруг него стали селиться др. затворники - его ученики и подражатели.

Наиболее распространенным видом кельи затворника в средние века была маленькая комната, встроенная в стену церкви так, чтобы одно небольшое окно выходило в храм, давая тем самым подвижнику возможность слышать богослужение, а другое - на улицу, чтобы он мог получать необходимое пропитание от жителей и поучать ищущих совета. Известны примеры «реклюзориев», установленных возле монастырей, а также на проезжих местах, дорогах и мостах. В позднее средневековье на Западе было распространено женское З.; практика уходить в затвор в конце жизни была популярна не только среди монахинь, но и среди женщин, живших в миру (Chartier M.-Ch. Reclus. 2 // DSAMDH. T. 13. Col. 221).

Затворник как в зап., так и в вост. аскетике - это прежде всего человек созерцательной жизни; однако в зап. духовной традиции, особенно после разделения Церквей, доминирующей в понимании З. стала тема божественной любви и соединения с Богом, что, по свидетельству вост. св. отцов, опасно и грозит прельщением. «Письма монахов картезианского ордена», например, содержат предписания отшельнице, где среди прочего говорится о стремлении «изнемочь в объятиях Христа» (SC. 1980. N 274. P. 51-79). Правосл. оценку подобной практике в контексте всей католич. мистики дал свт. Игнатий (Брянчанинов). В произведении «Об отшельнической жизни» он констатирует, что опыт католических святых поражен самым опасным врагом затворников - прелестью («мнением») (Игнатий (Брянчанинов), свт. С. 61-62).

Римско-католическая Церковь в отличие от Православной Церкви имеет примеры четких канонических установлений относительно З., такие как Правила пресв. Гримлака (Regula Solitariorum; IX в.) или анонимные Правила для отшельниц «Ancrene Riwle» (XIII в.). Совр. определение З. и его нормативное регулирование содержится в CIC. 603, согласно к-рому христианин может вступить в З. лишь с благословения епархиального епископа после тщательного испытания и принесения необходимых клятв. Такой подвижник должен проводить жизнь под рук. епископа, по его непосредственным указаниям.

Лит.: Пономарев П. Догматические основы христианского аскетизма: По творениям вост. писателей-аскетов IV в. Каз., 1899; Петр (Екатериновский), еп. О монашестве. Серг. П., 1904; Ковалевский И., прот. Чрезвычайные виды монашеских подвигов. М., 1905; Reclus // DSAMDH. 1988. T. 13. Col. 217-228; Феодор (Поздеевский), архиеп. Смысл христианского подвига. Серг. П., 1995Р; Смолич. История РЦ. 1997; Игнатий (Брянчанинов), свт. Приношение современному монашеству. М., 2003; Соколов И. И. Состояние монашества в Византийской Церкви с сер. IX до нач. XIII в. СПб., 2003. С. 259-260.

Д. Н. Артёмкин

Представляет избранные изречения и советы Вышенского святителя.

Духовная жизнь

Не говорите: «Не могу». Это слово - не христианское. Христианское слово: «Вся могу». Но не сам по себе, а об укрепляющем нас Господе.
Угрюмая, отталкивающая жизнь не есть Божия жизнь. Когда Спаситель сказал постящимся, чтобы умывались, голову помазывали и причёсывали, то разумел именно, чтобы не угрюмничали.
Враг обычно подбегает и твердит: не спускай, иначе заклюют. Врет он. Лучшее охранение от заклевания - смиренная уступчивость.
О частом причащении ничего нельзя сказать неодобрительного. Но мера в месяц однажды или два раза - самая мерная.
С одним Евангелием или Новым Заветом можно целый век прожить - и все читать. Сто раз прочитай, а там всё равно всё будет недочитанное.
Следует о житейских делах хлопотать, как о Господнем поручении и как пред Господом. Когда так настроитесь, то ни одно дело житейское не отдалит вашей мысли от Бога, а, напротив, приблизит к Нему.
С весёлыми не знакомьтесь, а с богобоязненными.
Есть люди, кои думают, что расширяют круг свободы в неограничении своих желаний, но кои на деле походят на обезьян, самовольно запутывающих себя в сети.
Когда придет самовосхваление, собирайте тогда все из прежней жизни, чего, по совести, похвалить не можете и завалите этим восстающие помыслы.

Молитва

Коль скоро молитва исправна, всё исправно.
Молясь Богу, лучше не воображать Его никак, а только веровать, что Он есть: есть близ и всё видит и слышит.
Лекари говорят: «Натощак не выходи наружу». В отношении к душе это исполняется утреннею молитвою и чтением. Напитается ими душа - и уже не тощею выходит на дела дня.
Главное расположение молитвы да будет покаянное, ибо мы много согрешаем все.
Хозяйственные дела могут извинять только недолгое стояние на молитве, а оскудение внутренней молитвы извинять не могут.
Бог не слышит? Бог всё слышит и видит. Только желание твое исполнить не находит полезным для тебя.

Борьба со страстями

Как огня бойтесь действовать по страсти. Где хоть малая тень страсти, там не жди проку. Тут прячется враг и всё перепутает.
Не думайте, что можно позволять вольность мыслям, чувствам, словам и движениям. Надо держать всё на привязи и управлять собою.
Пока будете покоить тело, не ждите ничего доброго.
Когда пьете воду, то вынимаете и малейшую попавшую туда мушку; когда занозите палец, то будь заноза едва видна по малости, вы спешите избавиться от беспокойства, ею причиняемого; когда попадет в глаз порошинка самомалейшая и мутит глаз, вы поднимаете большие хлопоты, чтобы поскорее очистить от нее глаз. Так положите себе законом действовать и по отношению к страстям: в каком бы маленьком виде они не проявлялись, спешите выгнать их, и так безжалостно, чтобы и следа их не осталось.
Ока своего умного не сводите с сердца, и всё, исходящее оттуда, тотчас схватывайте и разбирайте: хорошо - пусть живёт, не хорошо - тотчас убить его надо.

Духовное руководство и послушание

Бойся оставаться без всякого руководства; взыщи его как первого блага.
То правда, что все реже и реже становятся лица, к которым можно было бы благонадежно обратиться за советами о духовной жизни. Но они всегда есть и будут. И желающий всегда находит их по милости Божией.
Надо молиться Богу, идя к духовнику с вопросом, и просить Бога, чтобы вложил нужную мысль духовнику.
Настоящее послушание слушается, не видя оснований и не смотря на своё нехотение.

Скорби

Много на небе уготовано обителей; но все они - обители страдавших и скорбевших.
Извольте держать в мысли, когда находят скорби, что это вам Господь дорогу в Царствие Свое пролагает или даже более: берёт за руку и ведёт.
Спасительная Божественная благодать для пробуждения грешника от усыпления, направляя свою силу на разорение той опоры, на которой кто утверждается и почивает своею самостию, вот что делает: Кто связан плотоугодием, того ввергает в болезни и, ослабляя плоть, дает духу свободу и силу прийти в себя и отрезвиться. Кто прельщен своею красотою и силою, того лишает красоты и держит в постоянном изнеможении. Кто упокоевается на своей власти и силе, того подвергает рабству и унижению. Кто много полагается на богатство, у того отнимается оно. Кто высокоумничает, тот посрамляется как малосведущий. Кто опирается на прочность связей, у того они разрываются. Кто положился на вечность установившегося вокруг него порядка, у того он разоряется смертию лиц или потерею вещей нужных.

Семейная жизнь и воспитание детей

Кто в семье живёт, тому и спасение от семейных добродетелей.
Мужа Бог поставил быть блюстителем жены. И нередко он, сам того не сознавая, даёт позволения или запрещения жене такие, какие внушает ему Бог.
Имей жену подругою и сильной любовью заставляй её быть себе покорной.
Жене надобно украшать себя преимущественно добродетелями, другие же украшения иметь как нечто стороннее, средственное.
Нерадение о детях есть величайший из всех грехов, в нем крайняя степень нечестия.
Я всегда твержу матерям, заботливым о чадах: вы - причастницы мученического подвига, ждите и венца такого.
Нет греха больше неуважения и оскорбления матери. Благо обещано чтущим родителей. А для не чтущих - лишение благ.
Весьма благотворное влияние имеет на детей частое ношение их в храм, прикладывание ко святому кресту, Евангелию, также поднесение к иконам, осенение крестным знамением, окропление святой водой, осенение крестом колыбели, пищи и всего прикасающегося к детям, благословение священника, и вообще всё церковное чудным образом возгревает и питает благодатную жизнь дитяти, и всегда есть самая безопасная и непроницаемая ограда от покушения невидимых тёмных сил.

Телесное здоровье

Здоровье - что лошадка: загонишь - ехать не на чем.
Всё, что городят обыкновенно юноши неудержные, после будет отзываться в старости болезнями и немощами
Воздержание от страстей лучше всех медикаментов, и оно даёт долгоденствие.

Смерть и память смертная

Помни, что ты, говоря, рождаешь слово, и оно никогда не умрет, но будет жить до Страшного Суда. Оно станет пред тобою и будет за тебя или против тебя.
Очень много зла от мысли, что смерть за горами. Извольте приблизить её и помните, что ей из-за гор ничего не стоит прискочить.
Поселите поглубже в себе страх Божий - и он, взяв в руки бразды правления вашего внутреннего человека, устремит вас вслед Господа.

Спасение себя и исправление других

Кто же это вам сказал, что трудно спастись? Стоит только захотеть и взяться за дело решительно - и спасение готово.
Везде можно спастись и везде погибнуть. Первый ангел между ангелами погиб. Апостол между апостолами в присутствии Самого Господа погиб. А разбойник - и на кресте спасся.
Станьте исправными - тогда и священник тотчас переменится. Подумает: с этими нельзя кое-как исправлять дело священное, надо благоговейно служить и назидательные вести беседы. И исправится.
Враг, губитель душ, чрез ревность о спасении всех оставляет в пагубе душу того, кому влагает такие мысли.

Православная Церковь и вера

Веровать свойственно душе возвышенной и великой, а неверие служит признаком души неразумной и низкой.
Надо тебе истину знать и веровать в нее: где ты ее возьмешь помимо Церкви, которая есть «столп и утверждение истины» (1Тим. 3:15)? Надо тебе благодать приять: где ты обретешь ее, кроме Церкви, хранительницы Таинств, без которых не подается благодать? Надо тебе руководство верное иметь и в деле ведения и в деле жизни: где ты его встретишь помимо Церкви, в коей единой есть богоучрежденное и Богом поставляемое пастырство? Надо тебе с Господом Иисусом Христом сочетаться: где ты его сподобишься, если не в Церкви, коей Глава есть Христос Господь?
Католики помутили апостольское Предание. Протестанты взялись поправить дело и ещё хуже сделали. У католиков Папа один, а у протестантов что ни протестант, то Папа.
Кто говорит: «Я, и молясь дома, могу привлекать к себе Небесный Дух», тот походит на человека, который надеется утолить жажду одним воображением воды.
Когда ослабеют или изменятся начала: Православие, Самодержавие и Народность, русский народ перестанет быть русским.

Жизнь затворников может показаться пустой и мрачной: томные дни, проведенные взаперти, невольно подталкивают на эту мысль. Однако верующий человек смотрит на это иначе. Он знает, что подобный подвиг нужен для того, чтобы остаться наедине с Богом, получить его благодать. Поэтому многие христиане с уважением относятся к выбору затворников, всем сердцем поддерживая его.

Кто такие затворники?

Начнем, пожалуй, с самого простого. Затворник - это человек, добровольно отказавшийся от общества других людей. Правда, в отличие от отшельников, они не уходят в безлюдные земли или пустыни. Вместо этого они закрываются в некоем помещении, которое полностью или частично ограждено от влияния окружающего мира.

Существует временный и пожизненный затвор. В первом случае верующий запирается на определенный срок, например на время действия поста или церковного праздника. Во втором монах обязуется провести остаток всей своей жизни в полной изоляции от материальной реальности.

Христианские затворники

В христианстве затворник - это монах, который ищет спасения души в уединении. Для этого он затворяется от всех в своей комнате, келье или пещере. Там верующего ждет испытание тишиной, которое раскрывает суть бытия и помогает найти путь к Богу.

На протяжении всего срока затворничества монах не покидает своей комнаты. Однако в случае крайней необходимости он может выйти оттуда, но после обязан вновь вернуться. Например, причиной тому может послужить экстренный сбор всех священнослужителей или стихийное бедствие, угрожающее монастырю.

Православные традиции: Феофан Затворник и Григорий Синаит

Православные монахи довольно часто практикуют затворничество. Главной целью этого действия является «исихия» - священное безмолвие. То есть человек-затворник стремится уединиться в полной тишине. Для большего эффекта православные монахи принимают обет молчания на период отрешенности. Таким образом, христианин остается наедине со своими мыслями: он молится, говорит с Богом и пытается осознать свое место в мире.

Следует заметить, что многие монахи не просто уединяются в своих комнатах, а перебираются жить в особые пещеры или кельи. Иногда проход к ним замуровывают, оставляя лишь небольшое окошко, куда их братья могут приносить еду и книги. Демонтируются эти стены лишь в том случае, если вода и еда остается нетронутой более четырех дней. Ведь это означает, что монах достиг своей цели - он воссоединился с Отцом на небесах.

Среди всех православных затворников наибольшую славу обрели Феофан Затворник и Григорий Синаит. Первый отказался от высокого духовного сана и ушел жить в келью, где написал множество книг и духовных переводов. А второй обобщил все правила и обряды, связанные с затворничеством.

В частности, Григорий Синаит написал: «Пребывая в келье, терпеливым будь: перебирай в голове все молитвы, ибо так завещал нам апостол Павел».

Затворничество в католической церкви

Католические монахи также придерживаются обряда затворничества. В их культуре этот ритуал называется «инклузи». Его корни тянутся к первым христианам, которые отказывались от всех земных благ и запирали себя в домах. Там они вели весьма скудный образ жизни, проводя большую часть времени в молитве.

Позже эту практику переняли католические монахи. А в IX веке вышла книга Regula Solitariorum, которая описывала все правила и нормы затворнической жизни. Ее влияние было настолько сильным, что даже сегодня многие католики придерживаются тех рекомендаций, что содержатся в ней.

Другие культуры

Однако затворник - это не обязательно христианский монах. Другие религии и культуры также могут похвастаться людьми с необычайной силой воли. Например, часто ведут затворнический образ жизни, когда пытаются достичь гармонии с собой. Правда, в отличие от христианских монахов, азиатские братья никогда не принимают бессрочных обетов. Самые долгие практики проходят не более двух-трех лет, а самые короткие могут ограничиться десятью днями.

К тому же затворник - это не только верующий человек. Порой люди закрываются от всего света по личным причинам, не связанным с какой-либо религией. Причиной тому может послужить разочарование в других или попытка осознать внутреннее Я. В первом случае отрешенность скорее погубит психику человека, так как при проблемах не стоит запираться в себе. Во втором недолгое одиночество может помочь увидеть то, что человек раньше не замечал.

1. Не говорите: «Не могу». Это слово - не христианское. Христианское слово: «Вся могу». Но не сам по себе, а об укрепляющем нас Господе.

2. Угрюмая, отталкивающая жизнь не есть Божия жизнь. Когда Спаситель сказал постящимся, чтобы умывались, голову помазывали и причёсывали, то разумел именно, чтобы не угрюмничали.

3. Враг обычно подбегает и твердит: не спускай, иначе заклюют. Врет он. Лучшее охранение от заклевания - смиренная уступчивость.

4. О частом причащении ничего нельзя сказать неодобрительного. Но мера в месяц однажды или два раза - самая мерная.

5. С одним Евангелием или Новым Заветом можно целый век прожить - и все читать. Сто раз прочитай, а там всё равно всё будет недочитанное.

6. Следует о житейских делах хлопотать, как о Господнем поручении и как пред Господом. Когда так настроитесь, то ни одно дело житейское не отдалит вашей мысли от Бога, а, напротив, приблизит к Нему.

7. С весёлыми не знакомьтесь, а с богобоязненными.
8. Есть люди, кои думают, что расширяют круг свободы в неограничении своих желаний, но кои на деле походят на обезьян, самовольно запутывающих себя в сети.

9. Когда придет самовосхваление, собирайте тогда все из прежней жизни, чего, по совести, похвалить не можете и завалите этим восстающие помыслы.

10. Коль скоро молитва исправна, всё исправно.

11. Молясь Богу, лучше не воображать Его никак, а только веровать, что Он есть: есть близ и всё видит и слышит.

12. Лекари говорят: «Натощак не выходи наружу». В отношении к душе это исполняется утреннею молитвою и чтением. Напитается ими душа - и уже не тощею выходит на дела дня.

13. Главное расположение молитвы да будет покаянное, ибо мы много согрешаем все.

14. Хозяйственные дела могут извинять только недолгое стояние на молитве, а оскудение внутренней молитвы извинять не могут.

15. Бог не слышит? Бог всё слышит и видит. Только желание твое исполнить не находит полезным для тебя.

16. Как огня бойтесь действовать по страсти. Где хоть малая тень страсти, там не жди проку. Тут прячется враг и всё перепутает.

17. Не думайте, что можно позволять вольность мыслям, чувствам, словам и движениям. Надо держать всё на привязи и управлять собою.

18. Пока будете покоить тело, не ждите ничего доброго.

19. Когда пьете воду, то вынимаете и малейшую попавшую туда мушку; когда занозите палец, то будь заноза едва видна по малости, вы спешите избавиться от беспокойства, ею причиняемого; когда попадет в глаз порошинка самомалейшая и мутит глаз, вы поднимаете большие хлопоты, чтобы поскорее очистить от нее глаз. Так положите себе законом действовать и по отношению к страстям: в каком бы маленьком виде они не проявлялись, спешите выгнать их, и так безжалостно, чтобы и следа их не осталось.

20. Ока своего умного не сводите с сердца, и всё, исходящее оттуда, тотчас схватывайте и разбирайте: хорошо - пусть живёт, не хорошо - тотчас убить его надо.

21. Бойся оставаться без всякого руководства; взыщи его как первого блага.

22. То правда, что все реже и реже становятся лица, к которым можно было бы благонадежно обратиться за советами о духовной жизни. Но они всегда есть и будут. И желающий всегда находит их по милости Божией.

23. Надо молиться Богу, идя к духовнику с вопросом, и просить Бога, чтобы вложил нужную мысль духовнику.

24. Настоящее послушание слушается, не видя оснований и не смотря на своё нехотение.

25. Много на небе уготовано обителей; но все они - обители страдавших и скорбевших.

26. Извольте держать в мысли, когда находят скорби, что это вам Господь дорогу в Царствие Свое пролагает или даже более: берёт за руку и ведёт.

27. Спасительная Божественная благодать для пробуждения грешника от усыпления, направляя свою силу на разорение той опоры, на которой кто утверждается и почивает своею самостию, вот что делает: Кто связан плотоугодием, того ввергает в болезни и, ослабляя плоть, дает духу свободу и силу прийти в себя и отрезвиться. Кто прельщен своею красотою и силою, того лишает красоты и держит в постоянном изнеможении. Кто упокоевается на своей власти и силе, того подвергает рабству и унижению. Кто много полагается на богатство, у того отнимается оно. Кто высокоумничает, тот посрамляется как малосведущий. Кто опирается на прочность связей, у того они разрываются. Кто положился на вечность установившегося вокруг него порядка, у того он разоряется смертию лиц или потерею вещей нужных.

28. Кто в семье живёт, тому и спасение от семейных добродетелей.

29. Мужа Бог поставил быть блюстителем жены. И нередко он, сам того не сознавая, даёт позволения или запрещения жене такие, какие внушает ему Бог.

30. Имей жену подругою и сильной любовью заставляй её быть себе покорной.

31. Жене надобно украшать себя преимущественно добродетелями, другие же украшения иметь как нечто стороннее, средственное.

32. Нерадение о детях есть величайший из всех грехов, в нем крайняя степень нечестия.

33. Я всегда твержу матерям, заботливым о чадах: вы - причастницы мученического подвига, ждите и венца такого.

34. Нет греха больше неуважения и оскорбления матери. Благо обещано чтущим родителей. А для не чтущих - лишение благ.

35. Весьма благотворное влияние имеет на детей частое ношение их в храм, прикладывание ко святому кресту, Евангелию, также поднесение к иконам, осенение крестным знамением, окропление святой водой, осенение крестом колыбели, пищи и всего прикасающегося к детям, благословение священника, и вообще всё церковное чудным образом возгревает и питает благодатную жизнь дитяти, и всегда есть самая безопасная и непроницаемая ограда от покушения невидимых тёмных сил.

36. Здоровье - что лошадка: загонишь - ехать не на чем.

37. Всё, что городят обыкновенно юноши неудержные, после будет отзываться в старости болезнями и немощами

38. Воздержание от страстей лучше всех медикаментов, и оно даёт долгоденствие.

39. Помни, что ты, говоря, рождаешь слово, и оно никогда не умрет, но будет жить до Страшного Суда. Оно станет пред тобою и будет за тебя или против тебя.

40. Очень много зла от мысли, что смерть за горами. Извольте приблизить её и помните, что ей из-за гор ничего не стоит прискочить.

41. Поселите поглубже в себе страх Божий - и он, взяв в руки бразды правления вашего внутреннего человека, устремит вас вслед Господа.

42. Кто же это вам сказал, что трудно спастись? Стоит только захотеть и взяться за дело решительно - и спасение готово.

43. Везде можно спастись и везде погибнуть. Первый ангел между ангелами погиб. Апостол между апостолами в присутствии Самого Господа погиб. А разбойник - и на кресте спасся.

44. Станьте исправными - тогда и священник тотчас переменится. Подумает: с этими нельзя кое-как исправлять дело священное, надо благоговейно служить и назидательные вести беседы. И исправится.

45. Враг, губитель душ, чрез ревность о спасении всех оставляет в пагубе душу того, кому влагает такие мысли.

46. Веровать свойственно душе возвышенной и великой, а неверие служит признаком души неразумной и низкой.

47. Надо тебе истину знать и веровать в нее: где ты ее возьмешь помимо Церкви, которая есть «столп и утверждение истины» ()? Надо тебе благодать приять: где ты обретешь ее, кроме Церкви, хранительницы Таинств, без которых не подается благодать? Надо тебе руководство верное иметь и в деле ведения и в деле жизни: где ты его встретишь помимо Церкви, в коей единой есть богоучрежденное и Богом поставляемое пастырство? Надо тебе с Господом Иисусом Христом сочетаться: где ты его сподобишься, если не в Церкви, коей Глава есть Христос Господь?

48. Католики помутили апостольское Предание. Протестанты взялись поправить дело и ещё хуже сделали. У католиков Папа один, а у протестантов что ни протестант, то Папа.

49. Кто говорит: «Я, и молясь дома, могу привлекать к себе Небесный Дух», тот походит на человека, который надеется утолить жажду одним воображением воды.

50. Когда ослабеют или изменятся начала: Православие, Самодержавие и Народность, русский народ перестанет быть русским.